Бонус для монсеньора E-Book

Дарья Калинина

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Двойной смешной детектив
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 447

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Тренинг для любовницы Ваша жизнь скучна и спокойна? Вливайтесь в компанию Киры и Леси. Девчонки находят приключения везде, куда их только не заносит фортуна. Приехали на дачу к жениху подруги знакомиться с интересными мужчинами, а вместо этого подружились с юной вдовой небесной красоты и вскоре обнаружили ее хладный труп в соседнем лесу… Бонус для монсеньора Женщины! Занимайтесь домашним альпинизмом со страховкой! Кира взялась мыть окна и… очень неудачно рухнула на пол. А разогнуться и встать на ноги смогла лишь благодаря врачу-кудеснику Ивану Алексеевичу. Доктор, вообще, оказался горазд на чудеса: его пациенты вдруг стали исчезать в неизвестном направлении один за другим. Вот и сам Иван Алексеевич пропал, успев предупредить Киру, чтобы та срочно уезжала из города, иначе ей грозит беда…

Leseprobe

Дарья Калинина Бонус для монсеньора

В погожий летний день в городском парке было привычно много народу. Мамаши, катившие коляски или ведущие за ручки своих оставшихся на лето в городе чад, чтобы те хоть немного дохнули свежего воздуха, двигались шумными стайками в направлении детских площадок.

Фанаты здорового образа жизни вели себя тихо. Эти охотники за ультрафиолетом лежали прямо на травке, облепив каждый свободный пятачок возле заросшего густым кустарником пруда.

Эти две группы в разгар рабочего дня составляли основную массу посетителей парка. Мужское население города, естественно, было представлено весьма умеренно. Встречались молодые люди, ничем не занятые, явно слоняющиеся по дорожкам парка без определенной цели.

Один из таких молодых людей уже в третий раз прошелся по уединенной аллейке, косясь по сторонам голубым глазом. Вид у него при этом был подозрительно беспечный. Юноша демонстративно поглядывал на облака, на яркое небо, кроны деревьев и изо всех сил старался, чтобы со стороны казалось, будто его и в самом деле интересуют красоты природы. Но кулаки в карманах его просторных светлых брюк были судорожно сжаты. И весь юноша был напряжен, словно сжатая пружина.

Услышав за спиной топот быстрых ног, юноша испуганно обернулся, но тут же успокоился. Бегун, его ровесник, обменялся с юношей понимающим взглядом. И, не останавливаясь, помчался дальше. А пробегая мимо стоящей с краю аллеи скамейки, одним движением подхватил с нее небольшую серую сумку.

– Эй! – вскочил со скамейки хозяин украденной сумки – седенький, но еще бодрый старичок. – Стой! Стой, ворюга! Поймаю, шею намылю! Кости переломаю!

Разумеется, грабитель и не думал останавливаться. Но бежал уже не так быстро, нагло разглядывая на ходу содержимое сумки. И наконец презрительно фыркнув, отшвырнул сумку в кусты. Выдержать такую наглость старичок не смог, и он, резво перебирая сухими ногами, заспешил за молодым вором. Тот ждать разгневанного обладателя сумки для разбора полетов не стал. И резко свернув с дорожки, словно испарился.

Старичок, кряхтя и хватаясь за сердце, в конце концов достиг того места, где вор избавился от улики. И немного покопавшись, извлек свою сумку из кустов.

– Вот подлец! – прошептал он, перебирая содержимое сумки и убеждаясь, что ничего не пропало.

Да, странное дело, но в самом деле ничего не было украдено. Даже бумажник с тремястами рублями и мелкой мелочью оказался на месте. То ли вор его впопыхах не заметил, то ли просто побрезговал столь незначительной суммой. Удовлетворенно вздохнув, старик покачал головой и всмотрелся туда, где скрылся грабитель. Конечно, того и след простыл. Все так же покачивая головой, дед побрел обратно к своей скамейке.

Но дойдя до нее, он замер, глядя на нее с раскрытым от недоумения ртом. А потом, в сердцах шваркнув своей многострадальной сумкой оземь, возопил, гневно потрясая в воздухе сухонькими, крепкими кулачками:

– Украли! Да что же это делается! Да что же это за день сегодня такой! То сумку хотели увести. А теперь доску сперли! Ну, люди! На две минуты отвернулся, а они уже успели сработать! И кому могли понадобиться мои шахматы?!

Ответ на этот вопрос ему мог бы дать юноша с лазоревым взглядом, еще недавно прогуливающийся по аллее. Но он был уже далеко. И, спеша унести ноги от места удачно проведенной им с приятелем операции, радостно прижимал к груди оттопыривающуюся рубашку, под которой громыхала шахматная доска со всеми полагающимися к ней фигурами.

Резкий звонок в дверь вывел пожилую женщину из состояния глубокой задумчивости. Она с трудом оторвала взгляд от застарелого пятна на ковре, к которому так и этак подбиралась уже давно. Но пока что оно стойко сопротивлялось всем имеющимся в распоряжении хозяйки чистящим средствам. И вот сегодня женщина собиралась попробовать на строптивом пятне новый «Ваниш». Реклама уверяла, что он справляется со всеми видами загрязнения. Женщина не очень-то верила рекламе. Но обозленная собственным бессилием в борьбе с проклятым пятном, все же купила с пенсии недешевое средство.

– Иду, иду! – немного раздраженно откликнулась она. – Кто там?

За дверью стояла соседка. Ее визит несколько изумил пожилую женщину. Да что там, она откровенно оторопела. С этой особой, получившей при рождении звучное имя Аполлинария, они практически не общались, ограничиваясь при встречах сдержанными приветствиями. Причин было несколько. Аполлинария любила выпить, водила знакомства с подозрительными личностями мужского пола и алкоголической наружности и была жуткой сплетницей. Но главное – обе женщины чисто интуитивно недолюбливали друг друга.

И вдруг этот визит. Что ей нужно?

– Полина? Ты чего пришла? – брякнула хозяйка квартиры, не сообразив даже поздороваться с незваной соседкой.

– За солью к тебе пришлось обратиться, – запела Аполлинария сладким до приторности голосом. – Оладушками с яблоками решила побаловаться. Тесто замесила, соду кефиром погасила, хватилась, а соли ни крупинки. Одолжи, а? А то сода перестоится. Пышного теста не получится. Дашь соли, а?

– Заходи, – машинально произнесла хозяйка.

Она была хорошей женщиной. И отказать в такой ерундовой просьбе просто из вредности не могла. Поэтому, не тратя времени на слова, прошла в кухню. Соседка проследовала туда за ней, не переставая болтать. Получив пакетик с солью, уходить она не торопилась. Хозяйка слушала ее трескотню, крепясь изо всех сил. Нечищеное пятно все настойчивей звало ее из дальней комнаты. А эта надоеда все не уходила.

– Слушай, Полина, – наконец не выдержала хозяйка. – Тесто у тебя не перестоится, а?

– Чего? – разинула та рот, сбившись с темы о больной терьерихе с третьего этажа, которая гуляет с молодкой, которая отхватила себе женатого мужика, увела его из семьи с двумя девчонками-малолетками, а теперь собирается сама родить ему ребенка, но уже мальчика – наследника. – Какое еще тесто?

– Для которого ты соль брала! Для оладий!

– А-а-а! Тесто. Спасибо, что напомнила. Да, правда, перестоится. Пойду, пожалуй.

С облегчением захлопнув дверь, хозяйка поспешила к своему пятну. Но она была бы немало удивлена, если бы немного задержалась у двери и взглянула в глазок. Аполлинария и не думала возвращаться домой. Она шмыгнула вниз по лестнице, где одним пролетом ниже ее поджидал молодой человек с задумчивым и чуть брезгливым выражением лица.

– Принесли? – спросил он у Аполлинарии, и его голубые глаза сверкнули огоньком нетерпения.

– А деньги?

– Вот!

Он передал женщине несколько бумажек. Та пересчитала деньги. И удовлетворенно хмыкнув, задрала кофту. Затем без всякого стеснения задрала длинную юбку и извлекла из-за резинки панталон шахматную доску.

– Это она? – с недоверием посмотрел молодой человек на появившийся из столь странного места трофей.

– Та самая! В прихожей лежала! Все, как вы и сказали!

Молодой человек удовлетворенно кивнул.

– Хозяйка ничего не заметила?

– Где уж ей! – заржала очень довольная Аполлинария. – Ничего она не заметила! Клуша рассеянная! Поверила, что я в самом деле оладьи затеяла печь. Дура она и есть дура! Такую обмануть одно удовольствие.

На этом они и расстались. Молодой человек заспешил прочь. А довольная сделанной гадостью Аполлинария вернулась к себе. Пьянчужке и в голову не пришло, что она только что совершила уголовно наказуемое деяние – кражу чужого имущества. Да не просто кражу, а еще и отягощенную предварительным сговором с сообщником.

Но ничего подобного Аполлинария не подумала. Она приятно и с пользой потратила полученные за свое преступление деньги в ближайшем винном магазине.

Совсем молоденькая девушка, почти девочка, сжимала в руках телефонную трубку и, опасливо поглядывая по сторонам, шептала в нее:

– Алло, Витенька, это ты? Как я рада, что ты позвонил! Ты прямо чувствуешь, когда позвонить нужно. Ну, да, ушли! Все предки свалили! И дед ушел! Какая тебе разница, куда? В гости они все ушли. А я нет. Я больной сказалась. Придешь? Господи, да не болею я ничем! Специально так сказала, чтобы мы увидеться могли!

Разумеется, против такой активной позиции не мог устоять ни один молодой человек. Неизвестный Витенька не оказался исключением. Он пришел уже через десять минут, чем несколько озадачил девушку.

– Вроде бы ты говорил, что в Купчино живешь. Как ты так быстро добрался?

– А я не дома был. Тут рядышком.

С этими словами юноша со светло-голубыми глазами вручил девушке маленький букетик ландышей.

– Ой! – взвизгнула девчонка. – Мои любимые! Сейчас только в воду их поставлю.

И схватив из серванта вазочку с узким горлышком, она унеслась на кухню, крикнув Вите:

– Ты пока располагайся.

Спровадив девушку на кухню, Витя и не думал идти за ней следом. Вместо этого он шмыгнул к двери. Воровато выглянул из комнаты. И через коридор проник в другую комнату. Тут он также не задержался. И быстро выскочил, прижимая к груди какой-то прямоугольный сверток.

Вернувшаяся в комнату с вазочкой в руках девушка с недоумением огляделась. Комната была пуста. Между прочим так же, как и вся квартира. Пока она возилась на кухне, устраивая ландыши поживописней, таинственный Витенька потихоньку испарился. Огорченная девушка попыталась позвонить ему, но абонент неизменно оказывался недоступен.

Девушка проплакала до самой ночи, когда из гостей вернулись ее родители и дед. Впрочем, красное лицо и слезящиеся глаза не вызвали у них особых подозрений.

– Видать, тебя и в самом деле развезло, – только и сказал дед, озабоченно покачав головой. – Хорошо, что с нами не пошла. Лежи себе. Отсыпайся. Вы – молодые, у вас все быстро проходит.

И с этими словами он пошел к себе в комнату. И тут же выскочил обратно.

– Ленка, ты мои шахматы куда дела?

– Какие шахматы, дедуль? – слабым голосом поинтересовалась внучка.

– Мои шахматы!

– Не трогала я их! Зачем они мне?

Дед недоуменно почесал в затылке.

– Не трогала, говоришь? – повторил он. – Ладно, у матери твоей спрошу. Может быть, она их переложила.

Нет, мать девочки тоже шахмат не трогала и отец тоже не трогал. Дед битых два часа маялся в поисках неведомо куда запропастившейся доски с шахматными фигурами. Родители Лены ему активно помогали в поисках, видя, как старика всего трясет от волнения. Сама Лена, продолжая притворяться больной, тихо лежала под одеялом. У нее было свое мнение, куда могли запропаститься шахматы. Но оно выглядело настолько диким, что прямо в голове не укладывалось.

Однако факт оставался фактом. Посторонних в квартире кроме ее нового знакомого – Вити, с которым она познакомилась вчера возле дома, не было. И его таинственное бегство как нельзя точнее совпадало с дедовой пропажей. Однако, уже смирившись с мыслью, что ее новый знакомый обыкновенный вор, понять его логику Лена все равно не могла. Ведь, кроме шахмат, в доме больше ничего не пропало. Ни дорогие фарфоровые фигурки, ни серебряные подсвечники – ничего. Только шахматы, которые лежали у деда в комнате. Да еще не на виду, а в ящике его письменного стола.

– Зачем ему была нужна эта доска? – недоумевала девушка. – И эти дерьмовые шахматы?

Сама она потихоньку от рыскающих по квартире родителей и деда еще несколько раз набрала телефонный номер, который уже успела выучить получше таблицы Менделеева. Бесполезно! Витя, украв шахматы, не желал объяснить обманутой им девушке, какого черта ему это было нужно.

В доме сорок восемь было хорошо все. Удобный светлый подъезд с консьержем. Широкая чистая лестница с чугунными перилами, старательно имитирующими старинное литье. И квартиры, и обитатели их были под стать подъезду. Ни одного маргинала, ни одного голодранца, весь подъезд заселяли исключительно респектабельные семьи.

От воров их защищал консьерж. Это была не какая-нибудь там ветхая бабуся, а настоящий охранник. С кобурой на боку и полным домашним иконостасом наград за победы в рукопашном бое.

Бытовые условия тоже были великолепны. Дом обслуживался солидной фирмой, которая регулярно меняла трубы, проверяла состояние крыши и выполняла все пожелания жильцов по модернизации дома.

Единственное, чего можно было бы опасаться, – это пожар. С противопожарной сигнализацией в доме было плохо. Она была старая и явно ненадежная. Обитатели квартир давно подумывали о том, чтобы заменить ее. Но во время ремонта в подъезде об этом никто не позаботился. Поскольку населявшие его люди в глубине души были все же русскими. Вот и жили они по известной пословице: «Пока жареный петух в одно место не клюнет, мужик не перекрестится».

И вот случилось. То самое, втайне ожидаемое. Весь подъезд неожиданно окутали клубы густого и какого-то очень вонючего дыма. И в дверь двадцатой квартиры судорожно забарабанили.

– Пожар! Эвакуируемся, граждане! Срочно! С собой только документы и деньги.

Перепуганные обитатели выскочили на лестничную клетку. А в квартиру тут же ворвался дюжий пожарник в шлеме и с огнетушителем в руках. Пробыл в квартире он недолго. И выбежав обратно, оповестил перепуганных жильцов:

– Опасности возгорания в вашей квартире нет. Ищем дальше! Однако во избежание беды побудьте пока на улице!

Никто и не подумал его ослушаться. Закрыв за собой квартиру, встревоженные люди выскочили на улицу. Из подъезда продолжал валить густой дым. Но по мере того как шло время, клубы становились все слабее. И постепенно совсем исчезли.

– Погасили! – с облегчением возвестил консьерж, ошивавшийся поблизости.

В данном случае лично его происходящее не касалось. И потому он мог себе позволить поглазеть на пожар.

После отбоя тревоги все обители вернулись в дом, немного недоумевая, куда могли деться все пожарные. Во дворе не было и пожарной машины. Однако подъезд в их доме был сквозным. Возможно, пожарные подъехали с улицы? Это было бы им даже удобней. Но проверять свои догадки никто из жильцов не собирался. Довольные тем, что все обошлось, люди вернулись к нарушенному образу жизни, на разные голоса благодаря отряд и хваля его оперативную работу.

И никого из жильцов не заинтересовала небольшая продолговатая металлическая палочка, изрядно воняющая и валяющаяся за мусоропроводом на уровне второго этажа. Ну что поделаешь, не было среди жильцов дома пиротехников. А то бы они объяснили людям, что металлический цилиндрик скорей всего является обычной «дымовухой», которую подожгли, и та заполнила всю лестницу удушающими клубами дыма.

Стало быть, никакого пожара не было и в помине. А пожарный, который бродил по дому с огнетушителем в руках, мог преследовать любую цель, но только не тушение несуществующего огня.

Единственным ущербом от этого странного «пожара» явилась еще более странная пропажа из квартиры номер двадцать деревянной шахматной доски вместе с резными фигурами. Версию о том, что она сгорела в пламени, пришлось отбросить сразу же. Где в таком случае хотя бы горсточка пепла или золы. Ее не было. Но тем не менее факт оставался фактом – шахматы пропали. И исчезли они бесследно.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Из открытого настежь окна доносились какие-то дребезжащие и странно тревожащие душу звуки. Услышавшие их прохожие, ежились и торопились уйти подальше от дома, в их сердцах надолго поселялось загадочное чувство, словно они только что стали свидетелем чего-то в высшей степени отталкивающего. Хотя и не до конца понимали, чего именно.

Это несмотря на то, что на улице был белый день, шумели проносящиеся по дороге автомобили, суетились во дворе детишки, оглашая воздух радостными, звенящими голосами. Вот их-то странные звуки не пугали. Почему? Да потому, что они к ним просто привыкли. Как и мирно судачащие на лавочке под тополем старушки. И другие редкие в это летнее утро соседи. Они отлично знали, что в доме воет не дикий зверь или потустороннее чудовище, жалуясь на свою судьбу.

Никакой мистики или чертовщины! Просто хозяйка одной из квартир принялась за уборку. А за этим занятием, чтобы взбодрить себя, она любила петь. И диковатые звуки – всего лишь маленькая музыкальная импровизация во славу чистоты и порядка. Однако на этот раз она что-то затянулась. И даже привычные старушки стали задирать головы и озабоченно хмуриться.

Дядя Вася, жилец с первого этажа, не выдержал первый. Он вышел из дома. И задрав вверх голову, заорал:

– Кира, хорош глотку драть, девка! Сил нет тебя слушать. Замолчи!

Сидящая на подоконнике девушка с густыми рыжими волосами, замахнувшись яркой голубой тряпкой, состроила соседу потешную рожицу. И затем с удовольствием оглядела чисто вымытые еще весной и только что протертые ею окна. И в этот же момент пение стихло. Соседи вздохнули с облегчением. Уборка закончилась.

– И чего им не нравится? – недоуменно произнесла Кира, спрыгивая с подоконника. – Я же не помои им на головы лью. И не ругаюсь грубо. Подумаешь, исполнила пару опереток. Легкий развлекательный жанр. Чем недовольны?

Но чтобы не ссориться с соседями, Кира решила сегодня больше не петь. Хотя решительно не могла понять, почему популярные мелодии в ее исполнении вызывают мигрень не только у людей, но и у животных. Во всяком случае, ее любимый кот Фантик на время уборки забился в самый дальний угол квартиры. И страдальчески шевелил ушами.

– Кис-кис! – позвала его Кира. – Хочешь «Вискаса» с телятинкой?

Что-что, а покушать Фантик никогда не отказывался. И не его в том вина, он действовал как настоящий мужчина. Поняв, что пытка музыкой закончилась, он выбрался из своего укрытия и с удовольствием зарылся мордочкой в свою миску. А Кира вернулась в комнату. Там еще оставалась пара пыльных уголков.

Однако без пения уборка была не в радость. Ладно, черт с ней, с чистотой. Вот только протрет огромную хрустальную люстру под потолком. И все! Больше ни к чему не прикоснется. Во всяком случае, сегодня.

И решительно притащив из кухни крепкий столик, служивший ей верой и правдой не первый десяток лет, девушка так же радостно взгромоздилась на него и принялась осторожно, подвеску за подвеской, протирать люстру. Это хрустальное произведение чешских мастеров висело тут почти полвека. Без особого ухода висело.

Так что работа над ней не хилая была. Подвесок, бусинок, бус и висюлек на люстре имелось множество. А пропусти хотя бы одну из них, и вся работа насмарку.

Сосредоточившись на хрустальных заморочках, Кира от усердия даже язык высунула, двигаясь по кругу. И вдруг… Внезапно Кира ощутила, как твердая надежная поверхность под ее ногами куда-то ускользает, а сама она летит со страшной двухметровой высоты прямо на паркетный, даже не застеленный ковром пол.

– Бу-м-с!

Соприкоснувшись с полом всем телом и головой, Кира прикусила язык. От жуткой боли у нее даже в глазах потемнело. Некоторое время она не могла ни о чем другом думать. Только мычала и трясла головой. Наконец боль в прикушенном языке немного стихла. И Кира обнаружила, что, во-первых, на нее смотрят два огромных кошачьих глаза, а во-вторых, она не почувствовала своего тела. Что-то с ним было не так. Но что именно? Это Кира пока сказать затруднялась. Фантик понаблюдал за хозяйкой некоторое время, убедился, что шевелиться она не собирается, и ретировался.

Когда же Кира попыталась подняться на ноги, чтобы пойти в ванную и прополоскать собравшуюся во рту кровь, она не сдержалась и завопила в голос. Спину пронзила такая резкая боль, что по сравнению с ней боль в прокушенном языке была милой шуткой. У Киры даже ноги отнялись. Во всяком случае, она снова шлепнулась на пол.

Несколько минут она лежала, пытаясь прийти в себя. Затем собралась с духом и повторила попытку.

– Ой! Оай! Уй!

Из кухни снова примчался Фантик, который обеспокоенно закрутился возле хозяйки.

– Мур-р? Мя-уу!? – допытывался он.

– Ох! Ай! Плохо мне!

Но что ни кричи, а шевелиться Кира не могла. Слишком было больно. Полежав еще немного, Кира почувствовала, что, во-первых, замерзает. А во-вторых, что ей не обойтись без посторонней помощи. И кого же она могла призвать к себе в столь отчаянном положении? Мужчину? Мужчина у Киры был. Но именно в данный момент он находился в отъезде. Впрочем, вполне закономерное жизненное явление. Когда вам ваш мужчина позарез нужен, вы его днем с фонарями не найдете. Зато когда он не нужен, будет обивать ваш порог до посинения. Не столько своего, сколько вашего.

Однако все это философия. А вот на практике Кира могла позвать на помощь только свою подругу Лесю. Жила Леся в этом же доме, и ее появление не должно было затянуться надолго. Во всяком случае, Кира надеялась, что подруга появится прежде, чем сама Кира окоченеет от холодного ветра, который вдруг принялся задувать в открытое окно.

Да, такова la vie! Еще минуту назад Кира была здорова и распевала во все горло под теплым солнышком. А теперь погода на улице резко изменилась. Набежали тучи, поднялся пронизывающий ветер, и даже начал накрапывать дождь.

Вот уже и родители во дворе, похватав своих чад, разнесли их по домам. А Кира все еще ползла к телефону. Передвигаться она могла только по-пластунски, да и то с большими предосторожностями. Но все же она неуклонно приближалась к заветной цели.

К счастью, по случаю уборки телефон стоял на полу. И Кира пыталась облегченно вздохнуть, протягивая к нему руку. Страшно было представить, если бы он висел на стене, то есть на своем обычном месте.

– Алло, – несчастным голосом произнесла она в трубку после гудка, – Леся, это я! Ну да, я – Кира! А кто еще может тебе звонить, кроме меня! Ладно, не злись ты! Леся, мне плохо!

– Мне тоже скверно на душе, а ты еще тут звонишь и подначиваешь!

– Леся, я не то хотела сказать! Мне в самом деле плохо!

– И мне плохо!

– Мне плохо физически! Морально тоже плохо, но физически просто невозможно.

– А что случилось?

– Я упала! И кажется, сломала спину. Во всяком случае, я теперь не могу шевельнуться. Приходи ко мне, а? Может быть, мы еще успеем попрощаться.

Ответа Кира не услышала. Но за мгновение до того, как в трубке раздались короткие гудки, она услышала топот Лесиных ног, словно та перебирала ими на месте, готовясь резко стартовать. И потому Кира совсем не удивилась, когда буквально через минуту сквозняк стал сильней, а на пороге ее квартиры появилась Леся.

– Ох! – испуганно отшатнулась она от Киры, когда та подняла ей навстречу голову. – Тебя что, вампир покусал?

– Почему?

– Или ты кого-то загрызла?

– С чего ты это взяла?

– А вот посмотри на себя!

И Леся ловко подсунула Кире маленькое карманное зеркальце, которое схватила со стола. Увидев в зеркале свое отражение, Кира испуганно вскрикнула. Губы, подбородок и щеки были измазаны в крови. А бледное лицо кривилось в страдальческой гримасе.

– Ну, да, – подтвердила Кира. – Язык я себе тоже прикусила.

– А… всего-то…, – успокоилась Леся и тут же снова встревожилась. – А что еще?

– Еще в спину вступило. Не пошевелиться.

– Бедная! Тогда тебе не стоит лежать на холодном полу.

– Будто бы сама не знаю! – разозлилась Кира. – Встать не могу! Помоги мне добраться до кровати!

На это у подруг ушло около четверти часа. Потом Леся по просьбе Киры помчалась в ближайший магазин строительных материалов. Зачем туда? Затем, что там она приобретала для любимой подруги лист самой лучшей фанеры, которая только нашлась в магазине.

Когда Леся волокла его на себе по улице, то чувствовала себя словно на гребне волны. Фанерный лист трепетал в ее руках не хуже паруса. И норовил треснуть по лбу, локтям, коленям и другим выступающим частям тела – мягким и не очень.

– У-уф! – пропыхтела Леся, вваливаясь со своим трофеем в квартиру. – И зачем, хотела бы я знать, тебе эта фиговина?

– Сюда положим.

И Кира похлопала рукой по постели.

– С ума сошла? Зачем?

– Чтобы лежать на ней. Чтобы спине жестко было.

– У тебя же ортопедический матрас на кровати!

– Он недостаточно жесткий, – капризничала Кира. – Клади, я знаю, что делаю.

Спорить с больным человеком Леся не стала. Опасаясь, что у Киры травмирована не только спина, но и голова, она тем не менее ловко подсунула фанерный лист под подругу. Прикрыла сверху мягким пушистым покрывалом, и Кира опустилась на приготовленное ей ложе. Впервые с момента падения она рискнула улыбнуться.

– Вот так другое дело.

– Удобно? – недоверчиво осведомилась у нее Леся.

– Не то слово!

– А спина?

– Спина болит, но уже меньше.

И в подтверждение своих слов Кира сделала попытку пошевелиться. Немедленно ее лицо исказилось от боли.

– Вот ведь дьявол! – вырвалось у нее.

– Болит?

– Да!

– Может быть, вызвать врача?

– Какого? – рассердилась Кира. – Участкового ортопеда? Таких не бывает!

– Но можно заплатить деньги, придет специалист.

– Само пройдет!

Все же Леся не решилась оставить подругу без лекарств. Она быстренько смоталась в аптеку. И переговорив там с многоопытной провизоршей и с целой очередью таких же страдальцев, в разное время маявшихся со спиной, накупила целую коллекцию согревающих, раздражающих и обезболивающих средств против ревматических, радикулитных и неврологических болей.

– Начнем вот с этого, – решила Кира, выбрав самый неприглядный тюбик. – А то знаю я их! Раскрасят свой товар во все цвета радуги, а толку – ноль.

– Не скажи.

– Ты будешь со мной спорить? С беспомощной калекой? Мажь, давай!

И Леся намазала. Кира полежала, задумчиво прислушиваясь к своим ощущениям. А потом сказала:

– Намажь еще чем-нибудь.

Леся намазала. А потом еще и еще.

– И давай для верности перцовый пластырь сверху! – расщедрившись, предложила она, когда запас тюбиков подошел к концу.

Кира идею с пластырем одобрила. Мазаться разными пахучими, липучими и не очень мазями, кремами и гелями ей уже надоело. А вот пластырь – дело другое. Прилепил его и порядок. Лежи, грейся.

– Отлично! – заявила она, когда ее спина украсилась внушительным куском пластыря. – Сразу горячо стало. Чувствую, скоро отпустит.

Последнее слово очень кстати напомнило Лесе, что у нее у самой на сегодняшний день была запланирована целая куча дел. И в частности, визит в офис их с Кирой общего детища – туристической фирмы «Туда и обратно». Детище раскручивалось тяжело. Конкуренция была велика и буквально наступала на пятки. Но все же подруги не сдавались. А сейчас как раз лето, туристический сезон в разгаре. Так что Кирина болячка оказалась удивительно не ко времени.

– Иди, иди, – милостиво кивнула подруге Кира. – А я тут полежу, книжечку почитаю.

И она извлекла из-под подушки небольшую книжку в яркой цветастой обложке. Видимо, на книги пренебрежение Киры к броским цветам не распространялось. Видя, что ее подруга устроена с максимальным для данного случая комфортом, Леся принесла Кире из кухни сок, тарелку с бутербродами и вазочку с ее любимыми конфетками «Рафаэлло». Не забыла и о мобильной связи. А сама выскользнула за дверь.

Но не успела она дойти до своей квартиры, чтобы переодеться, схватить сумку и отправиться наконец на работу, снова зазвонил телефон.

– Печет! – прокричала Кира диким голосом. – Горю! Сгораю!

В полной уверенности, что с Кирой случилось очередное несчастье (видимо, на этот раз пожар), Леся опрометью ринулась назад, недоумевая, как беспомощная Кира умудрилась добраться до спичек и устроить поджог. Ворвавшись в квартиру к подруге, Леся первым делом принюхалась, чтобы определить источник возгорания. Дымом не пахло. Совсем не пахло. И тем не менее из комнаты, где находилась Кира, доносились жуткие вопли и стоны.

Устремившись туда, Леся обнаружила свою подругу, которая, вместо того чтобы чинно-благородно лежать на спине, извивалась, скользя животом по фанере, совершая броски не хуже змеи. В ее-то положении! Обе ее руки при этом судорожно шарили по спине.

– Сними его! – завопила Кира, едва увидев Лесю. – Немедленно!

– Кого?

– Пластырь! У меня вся спина сгорела! Умираю!

Леся подскочила к подруге. И ужаснулась. Из-под белого куска пластыря во все стороны растекалось большое красно-багровое пятно. Ожог! Одним движением Леся содрала пластырь. Кира взвыла в последний раз и затихла. А потом осведомилась:

– Ну что там?

– Ничего, – бодро соврала Леся. – Покраснело немножко.

– И все?

– Все.

– А пекло так, словно меня кипятком обварили, – пожаловалась Кира. – Прямо до слез.

– Сейчас снимем все это кремом. И вызовем врача.

– Что? Так плохо? Леся, не скрывай, там глубокий ожог? Кости видны?

– Нет же, не выдумывай. Там только небольшая краснота.

– Тогда зачем врач? – моментально сообразила Кира. – Врача не нужно. Смой с меня всю эту дрянь. И проваливай уже на работу.

Леся с помощью ватки и «Детского» крема сняла со спины часть намазанного. А потом принесла из ванны мисочку с теплой водой. И осторожно намочив тряпочку, приложила ее к Кириной спине. Кира взвыла не своим голосом и дернулась. Тряпочка полетела в одну сторону, а тазик с водой почти полностью остался на Лесе, окатив ее с головы до пят.

– Ты что?! – вопила Кира. – Ты зачем кипяток на меня вылила?

Леся, новенький хлопковый костюмчик которой стремительно промок, тоже ощутила, что водичка была, пожалуй, чуть теплей, чем следовало бы. Но точно не кипяток. Видимо, обожженная спина Киры стала чересчур чувствительна к термальным перепадам. А Леся этого не учла.

Но во второй раз она такой ошибки не сделала. И процедура омовения прошла удачно. Смазав пострадавшую спину подруги на этот раз обычным сливочным маслом, Леся на дрожащих ногах смогла доковылять до своей квартиры, хватить там пятьдесят граммов коньячку и свалиться в кресло. Ухаживать за такой беспокойной больной, какой оказалась Кира, было потяжелей работы в офисе их турфирмы в разгар сезона.

«Отдохнув» на работе за день, вечером Леся вернулась снова к больной подруге. Кира лежала в той же позе. И встретила подругу ворчанием:

– Где тебя носит? Помоги мне доковылять до туалета!

Потом Кире понадобилась косметика, помыть голову, покормить Фантика, снова косметика, но уже декоративная. А когда она велела распаковать свой новый шелковый пеньюар с пышными кружевами на рукавах и вороте, Леся насторожилась:

– Зачем это ты наряжаешься? В гости ждешь кого-то?

– Должен прийти Еремей.

Леся открыла рот. Еремей был близкий, можно сказать, личный друг Киры. И по совместительству следователь по уголовным делам. И что в их с Кирой отношениях преобладало – личное или служебное, Леся сказать затруднялась. Потому что следователь явно питал к Кире теплые, даже горячие чувства. А вот она сама… Пожалуй, ее подруга в какой-то степени пользовалась его слабостью.

– Я сказала, что заболела. И он тут же вызвался приехать и ухаживать за мной.

– Отлично!

Лесе и в самом деле понравилась эта идея. Если Еремей выдержит больную Киру со всеми ее капризами, прихотями и прожорливым Фантиком в придачу, то ему, Еремею, положено не только памятник поставить, но и со спокойной душой всучить ее любимую подругу до скончания его или ее дней. А если нет… Ну, что же, на этот печальный случай она – верная подруга – всегда поблизости.

И с легким сердцем Леся отправилась к себе домой. Два дня Кира ее своими просьбами не тревожила. Звонила только для того, чтобы похвастаться, как у них с Еремой все чудесно. Леся наслаждалась предоставленной ей свободой и моталась по городу по делам фирмы. Но на третий рано утром в квартире Леси раздался звонок. И сумрачный голос Киры сообщил ей:

– Он удрал!

– Кто?

– Кто! Кто! Будто бы сама не понимаешь! Следователь!

– А-а-а! А Фантик?

– При чем тут Фантик?

– Он не удрал?

– Его еще вчера забрала Стефанида Петровна.

Стефанидой Петровной звали одну немолодую женщину, посвятившую свою жизнь непростому хобби – кошкам. А точней сказать, выведению новой кошачьей породы. И Фантик изо всех своих немалых сил служил, если можно так выразиться, на благо этой идеи. От него было получено такое обильное потомство, что, на взгляд самой Киры, хватило бы на десять новых пород. Но Стефанида Петровна была все еще недовольна результатами. И Фантик продолжал свою благородную миссию.

– И представляешь, как она его забрала, так я и стала замечать, что Еремей все чаще на дверь поглядывает, – жаловалась Кира подруге. – Честно говоря, мне даже кажется, что последние сутки он тут только ради кота и оставался. На меня ему плевать!

– Вовсе не плевать!

– Мне лучше знать! Я ему говорю, принеси мне, Ерёмушка, гад такой, водички. А он!?

– А что он?

– Вместо того чтобы спросить, с газом мне нести, из холодильника или, может быть, с кусочком лимона, притащил стакан из-под крана.

– Так уж из-под крана?! – не поверила ей Леся.

– Ну, разве что отфильтрованной! Но разве я этого от него ждала?

В общем, уход за Кирой оказался делом непростым. И после побега следователя Леся порядком уставала. И, признаться честно, девушка здорово обрадовалась, когда через пять дней с момента падения Кира наконец обрела возможность передвигаться самостоятельно. Пусть и в скрюченном состоянии, но это был безусловный прогресс.

– Однако так я ходить не могу, – критически оглядев свою новую осанку и странную походку в большом зеркале в коридоре, заметила Кира. – С этим нужно что-то делать. Причем срочно.

– Так ты похожа на столетнюю старушку.

– Еще чего придумаешь!

И Кира от гнева попыталась выпрямиться. Увы, самостоятельно ей это не удалось. Тогда она уцепилась за край двери и попыталась вытянуться на руках. Таким образом она относительно выпрямилась.

– Отлично!

Но едва Кира, устав, присела на стул, как результат тут же сошел на нет. То есть не тут же, но когда она попыталась подняться, то всю процедуру ей пришлось повторять заново.

– Не можешь же ты каждый раз висеть на дверях, – вразумляла подругу Леся. – Иди к врачу! Я узнала телефон одного массажиста – остеопата. Он просто чудеса своими руками творит.

– Чудеса, говоришь? – откликнулась Кира и снова посмотрела на свое отражение в зеркале.

Оно лишний раз подтвердило, что чудо Кире сейчас совсем не помешало бы.

– Давай телефон! – решилась Кира. – Во всяком случае, хуже мне уже не будет!

– Это точно! – обрадовалась Леся, снабжая подругу номером телефона доктора-чудесника.

Ах, если бы подруги знали, как сильно они ошибаются! И если бы сама Кира умела предвидеть, какие последствия повлечет за собой ее визит к остеопату, то с клюкой ходить бы стала, а к нему – ни ногой! Но, как известно, задним умом мы все крепки.

И потому Кира, не подозревая дурного и даже, наоборот, полная радужных надежд, что скоро снова сможет нормально передвигаться и даже, при случае, сумеет гордо выпрямиться, отправилась к врачу за медицинской помощью.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Иван Алексеевич совсем не был похож на важного эскулапа, каким представляла себе его Кира. Он был молод, пожалуй, даже моложе ее самой. И у него были смешные оттопыренные уши. К тому же еще длинные руки и ноги, словно Иван Алексеевич так и не вышел из подросткового возраста. В общем, внешний вид его доверия не внушал. И Кира даже испугалась, что отдаст сейчас себя в эти самые длинные руки.

Но оказалось, что внешность обманчива. Иван Алексеевич был куда старше тех лет, на которые выглядел. И к своим тридцати с хвостиком годам уже успел защитить кандидатскую диссертацию. И теперь готовил новую научную работу по мануальному воздействию на позвоночник при лечении сахарного диабета у детей.

– Даже диабет лечите?

– Не лечим, но можем стабилизировать состояние таких тяжело больных людей, которые раньше делали себе инъекции инсулина по три, а то и четыре раза в день. А с нашей помощью сахар у них выравнивается. И если и скачет, то редко и невысоко.

Это произвело на Киру впечатление.

– А мне поможете?

– Посмотрим.

Под чуткими пальцами врача Кира расслабилась и почувствовала, как боль потихоньку проходит. А спине становится тепло и приятно. И хотя временами Кире приходилось тяжело, остеопат не только разминал, но и давил, и тянул, и стучал, Кира продолжала ходить к нему на сеансы. Потому что ей реально стало легче.

После первого же сеанса она сумела выпрямиться, о чем только и мечтала. И неизбежно почувствовала к доктору симпатию. Теперь он мог бы выглядеть и вообще школьником, отношение к нему Киры не изменилось бы. Ведь это именно он ее спас от унизительной боли, которая крутила Киру столько дней.

– Но вы поймите, одни сеансы вам не помогут. Нужно заниматься лечебной гимнастикой.

И на первом же сеансе Иван Алексеевич предложил Кире распечатки этих упражнений. И даже лично продемонстрировал ей, как их следует правильно выполнять. В общем, учитывая предательство следователя Еремея, отношения между Кирой и Иваном Алексеевичем катились своим чередом и, казалось, имели все шансы перерасти в легкий роман.

Однако со временем Кира стала замечать, что с каждым сеансом ее милый доктор становится все задумчивей и задумчивей. Причину этого странного состояния, Иван Алексеевич объяснил весьма загадочными событиями, которые происходили вокруг него.

– Понимаю, что это прозвучит нелепо и даже дико, но у меня… Кира, у меня пропадают пациенты!

– К-как-к эт-то? – проклацала зубами Кира, по спине которой как раз в этот момент ходил вибромассажер, выбивая на ней своими игольчатыми пальчиками частую дробь.

– Сам не понимаю. Но они исчезают!

– Просто перестают ходить к вам на сеансы?

– Если бы так! Но нет, они исчезают совсем!

Это было так странно, что Кира помимо воли, и несмотря на вибрацию во всем теле, заинтересовалась.

– Как же так? А куда же они деваются?

– Я не знаю!

– А их родные?

– Они сами в шоке. И пропадают преимущественно весьма пожилые люди.

– Телефон у них не поменялся? – предположила Кира, чтобы хоть что-то сказать. – Странно, конечно, что у всех разом, но чего только не бывает.

– Они бы могли меня предупредить. Ведь я обычно ездил к ним домой. А теперь их дома нет. Родственники не смогли мне сказать ничего вразумительного.

– Может быть, эти старички уехали? Не хотели шумихи и уехали потихоньку? По-английски?

– Видите ли… Передвигаться они или совсем не могли, или с огромным трудом. Поэтому я к ним и ездил. Нет, пожилым людям вдруг так резко сняться с насиженного места и уехать… Ведь это так странно, не правда ли?

– Ну, да. И многие пропали?

– Трое, – ответил доктор, снова принимаясь мять и тереть Киру уже голыми руками.

Но они у него были пострашней машинки, поэтому Кире стало не до пропавших пациентов. А еще у нее мелькнула мысль, что старички сбежали, чтобы их не мучили? Или деньги у людей кончились, сказать прямо им стыдно. Вот и прячутся. И Кира выбросила из головы мысль о пропавших стариках или старушках – бывших пациентах доктора Ивана Алексеевича.

Однако когда Кира пришла, верней, приехала (сегодня она отважилась впервые сесть за руль своего не совсем нового, но все же недавно приобретенного ею «Гольфа») к Ивану Алексеевичу в следующий раз, на нем буквально лица не было. Кира даже испугалась. Что с ним? Доктор сидел в своем кабинете за столом неподвижный, словно памятник. И судорожно сжимал в руках сотовую трубку.

– Что с вами? – воскликнула Кира. – Вы заболели?

– Четверо, – дрожащими губами произнес Иван Алексеевич. – Теперь пропало уже четверо моих пациентов.

– Было же трое?

– Сегодня пропал еще один. Лев Самуилович. С его диагнозом еще лечиться и лечиться. Он заплатил мне вперед за десять сеансов. И пропал!

– Если заплатил, еще найдется.

– Не знаю! Мы должны были встретиться с ним сегодня. Но только что мне звонила дочь. Она в большой тревоге. И сказала, что Лев Самуилович исчез еще днем и до сих пор не объявился! Так что она не уверена, стоит ли мне приезжать.

– Когда? Когда он исчез?

Казалось бы, невиннейший вопрос. Но на Ивана Алексеевича он произвел действие разорвавшейся бомбы. Он подскочил со стула и заметался по своему кабинету, порываясь рвать остатки волос на голове. Да, кроме оттопыренных ушей несчастный Иван Алексеевич являлся еще и обладателем внушительной блестящей плеши, которая занимала у него всю переднюю часть черепа и стремительно распространялась на затылочную.

– Вот именно! – вопил Иван Алексеевич, от волнения даже подпрыгивая. – В этом-то и вся соль! Он пропал как раз в тот день, когда мы с ним должны были увидеться!

– Может быть, это совпадение!

– А если нет?

Иван Алексеевич внезапно остановился. И устремил на Киру пронзительный взгляд своих серо-голубых маленьких, но очень ясных и блестящих глаз.

– Что если нет? – повторил он. – Что если я каким-то образом связан с исчезновением этих стариков?

– Каким же?

– О! Я не знаю!

Но, несмотря на свое разобранное состояние, сеанс массажа Иван Алексеевич провел мастерски. Кира ощутила, что легкая скованность в пояснице, которую она почувствовала вчера вечером, проведя целый день за компьютером, совершенно исчезла. И поблагодарив доктора, она договорилась с ним о дне следующего визита. И ушла.

Домой она не торопилась. Там ее никто не ждал. И к тому же погода стояла чудесная. И Кира решила прогуляться. Благо, спина теперь позволяла ей это делать. Территория больницы, где находился медицинский кабинет Ивана Алексеевича, была густо засажена зеленью. Старые вековые деревья и цветущие кустарники обильно разрослись. И теперь больничные корпуса, выкрашенные в симпатичный терракотовый цвет с белыми деталями, выглядывали из сплошной зеленой завесы.

Кира брела вперед, наслаждаясь теплом, пением птиц и ни о чем не думая. Ей было легко и спокойно. Словам Ивана Алексеевича она не придавала особого значения, считая, что он делает из мухи слона. И вдруг…

– От доктора топаешь! Ишь, сразу видать, разрумянилась вся! Бесстыдница!

Кира вздрогнула. И огляделась по сторонам. Вокруг – никого. И вначале Кира решила, что голос ей просто почудился. Но нет.

– И не стыдно тебе! У человека трое детей малых, а ты к нему все шастаешь!

Чертовщина! Голос шел откуда-то справа. Кира двинулась в том направлении. И вскоре увидела маленькую упитанную старушку. Она была похожа на круглый мячик, если бы не сердитое морщинистое лицо, увенчанное пышной седой косой, уложенной наподобие короны.

– Чего вытаращилась? – сердито повторила старушенция, пока Кира с изумлением рассматривала ее.

– Вы кто? – вырвалось у Киры.

Но старушка ничего не ответила. Вместо этого она засопела совсем уж сердито и сказала:

– Не доведут Ваньку его шуры-муры до добра! Ой, не доведут! Маринка-то уже какой день места себе не находит! Приструнить бы парня надобно. Да как его приструнишь? Настрогал детей, а сам по бабам теперь шатается.

– Вы это о чем?

И во второй раз старушка не соизволила ответить Кире.

– Ты бы уж отошла от него! – неожиданно мирно попросила она у Киры. – Вижу, девка ты неплохая. Небось, не сказал он тебе про своих троих деток-то?

Про семью Иван Алексеевич в самом деле ничего не упоминал. И потому Кира отрицательно помотала головой. Этот жест старушка поняла. И радостно вскинулась:

– Вот! А я тебе говорю! Тройню ему Маринка разом родила. Ирку, Ванечку и Петрушу. Куда уж ей теперь работать. Здоровье не то. Детей в садик, а сама дома. А сейчас лето, садик закрыт. Они вообще на голову нам сели. И от Ваньки никакого проку.

– Марина – это жена Ивана Алексеевича?

Но старушка не ответила. Это было тем более странно, что у них с Кирой, похоже, намечался конструктивный диалог. Присмотревшись, Кира поняла, в чем причина невежливого поведения старушки. Из уха у нее торчал слуховой аппарат. Но то ли он был неисправен, то ли старушка забыла его включить, но слов Киры она просто не слышала. И знай, талдычила свое:

– Отстанешь от Вани? – требовала старушка. – По-хорошему тебе говорю, отстань. Не по тебе он. Да и Маринка сильно злится. Как бы чего плохого не сделала.

– Кому? – обалдела Кира от такого поворота событий. – Мне?

– А кому угодно, – неожиданно отозвалась старушка. – Женщина, когда она в таком состоянии, личностей уже не разбирает. Кто под горячую руку попадется, тому и достанется. Может быть, и самому Ванятке не поздоровится.

И с этими словами странная старушка заковыляла прочь. Некоторое время Кира смотрела ей вслед, напряженно соображая, что полезного она может извлечь из этого разговора. Но так ничего и не решила, кроме того, что у Ивана Алексеевича, оказывается, очень неспокойная личная жизнь. Ревнивая жена Марина, трое малолетних детей, да еще и странная глухая старушка, похоже, мать или другая родственница жены. Но одно ясно: вся эта орда плотно сидит на шее у Ивана Алексеевича. И слезать оттуда не собирается. И любую пациентку моложе пятидесяти лет, небось, воспринимают как потенциальную угрозу их благополучию.

– Интересно, старушка тут каждый день дежурит, пугая пациенток Ивана Алексеевича? Или они с этой ее Мариной действуют посменно?

И размышляя таким образом, Кира двинулась в сторону выхода. Решив, что в следующий раз обязательно побеседует с Иваном Алексеевичем на эту тему и предостережет того, Кира уже более решительно зашагала к выходу из больницы, где ее преданно дожидался розовый «гольфик». Гулять дальше девушке что-то расхотелось.

Однако Кириному благому намерению не суждено было сбыться. Как оказалось, то был ее последний визит к Ивану Алексеевичу. Когда Кира явилась в следующий раз, ее ждало пренеприятное известие. Иван Алексеевич пропал.

– Не может быть!

– Нашего Ивана Алексеевича никто не видел уже целых два дня, – просветила ее старушка дежурная. – Вот так-то, милая.

Дальнейшие расспросы прояснили следующее: телефон у доктора оказался отключенным. А дома неизменно брала трубку жена (наверное, решила Кира, та самая Марина) и отвечала, что муж уехал. Куда именно, ей не сказал. И когда вернется – тоже.

Это было очень странно. Кира почувствовала себя обманутой. Собиралась, готовилась, тащилась на маршрутках по жаре на сеанс, потому что недавно приобретенный ею взамен старой машины «Гольф» нуждался в техосмотре. И ехать Кире пришлось на перекладных. И все для того, чтобы поцеловать порог? Ах, Иван Алексеевич, могли бы и позвонить, предупредить, что сеанс отменяется!

И тут в душе у Киры тревожно задребезжал тонкий звоночек. Услышав его, Кира задумалась еще больше. Это ощущение тревожного звоночка возникало у нее всякий раз, когда она слышала неправду. Причем человек и сам мог искренне заблуждаться, намеренно не лгать. Но внутреннее чутье Киры было точным. Вот и сейчас, осознав, что она не верит в то, что доктор просто куда-то уехал, Кира напряглась.

– Но, с другой стороны, – пыталась убедить она саму себя, – что с ним могло случиться? Он взрослый человек. Но при этом малость рассеянный. Просто забыл меня предупредить. Подождем. Может быть, к следующему сеансу вернется. Извиняться будет.

И все равно тревога не желала оставлять Киру. А после того как Кира вернулась домой, тревога еще многократно выросла. Причиной тому был странный звонок. Звонивший говорил глухим, хриплым голосом – не поймешь, мужчина звонит или женщина.

– Ну что, допрыгалась? – ехидно поинтересовался этот субъект у Киры. – Пропал доктор, да? Грустно тебе? И с тобой то же самое будет!

– Вы что-то знаете? – воскликнула Кира. – Скажите, что с ним? Где он?

Но трубку уже бросили. Еще один такой же неприятный звонок прозвучал в десять часов вечера.

– Что? Думала, уведешь мужика? Ан, нет! Не получилось у тебя ничего. И не получится уж теперь! И вообще, ты – покойница, на очереди!

– На какой очереди? Куда?

– На тот свет!

И телефон коротко запикал. А потом был еще один аналогичный звонок в час ночи. Ничего, кроме невнятных намеков на исчезновение Ивана Алексеевича, звонивший не озвучил. И у Киры создалось впечатление, что звонят ей исключительно с одной-единственной целью – поиздеваться над ней. И это еще больше усугубило ее тревогу.

– Мне это нужно? – отключив телефон и все равно беспокойно ворочаясь в своей постели, бормотала Кира. – У меня с ним даже дохленького романчика не случилось. А звонят почему-то именно мне! И откуда у них мой домашний телефон? Безобразие!

Что же, мерзкий абонент своей цели добился. К утру, проведя бессонную ночь в размышлениях, Кира пришла к выводу, что с ее личным костоправом точно что-то случилось. И судя по всему, что-то нехорошее. И как бы это нехорошее не перекинулось и на нее тоже. Сейчас еще ладно, сейчас просто звонки. А ну как потом эта ревнивая Марина, почему-то выбравшая именно невиновную Киру в качестве козы отпущения, притащится к ней с визитом? И что получится? Да уж, ничего хорошего точно не получится.

И к кому Кира могла пойти со своими страхами? Конечно же, к Лесе.

– Помогай теперь, тем более что это ты меня втравила в эту историю!

– Чего? – вытаращила на нее глаза Леся.

– Ты! Ты! Именно ты дала мне телефончик врача!

– С какой стати? Разве я сделала троих детей этой Марине, а потом начала крутить от нее романчики со всеми смазливыми пациентками?

– Не было у нас с ним ничего! Сколько можно тебе повторять!

– А почему же та глухая старушка думала иначе? И та особа, которая звонила тебе ночью?

– Откуда мне знать?

– А почему эти странные звонки тоже к тебе?

– Не знаю!

– А если подумать?

– Все равно не знаю!

Леся задумчиво устремила взгляд ввысь, а именно – на потолок, а еще точней – на желтоватое пятно от недавней протечки, из-за которого она все никак не могла решить, ссориться ей с соседями или тихо-мирно замазюкать следы от протечки самой. К тому же пятно напоминало очертаниями симпатичного бегемотика. И этим оно даже нравилось Лесе.

– Знаешь, что? – произнесла она, вдоволь налюбовавшись на пятно.

– Что?

– Думаю, тебе нужно просто забыть обо всей этой истории.

– Как это?

– Да очень просто! Спина у тебя не болит?

– Почти прошла.

– Вот видишь! А раз ты ни в чем не виновата, просто не ходи больше к этому Ивану Алексеевичу. И мало-помалу все устаканится.

– Да, но…

– Что?

– А как же он? Иван Алексеевич?

– А что с ним? Сама же сказала, не маленький. Выкрутится как-нибудь! Мужчины всегда в жизни устраиваются. Как-то.

Отчасти подруга была права. И все равно Киру мучило беспокойство. По совету подруги она даже отключила телефон. И вдруг раздалась трель мобильника. Номер не определялся. И тем не менее Кира почему-то сняла трубку, хотя обычно с такими подозрительными номерами дела старалась не иметь.

– Алло, – произнесла она.

– Кира? Это вы?

– Да! Да! Я! – страшно обрадовалась Кира, узнав голос Ивана Алексеевича.

– Кира, я вам звоню, чтобы предупредить.

– О чем?

– Вам нужно немедленно уехать из города.

– Зачем?! – опешила Кира.

– Не могу вам всего сейчас объяснить, но, пожалуйста, просто послушайтесь меня. Так будет лучше для всех. И в первую очередь для вас.

– Почему это? У меня тут работа. Друзья. И вообще…

– Если вы не послушаете меня, то может статься, что ни ваша работа, ни ваши друзья вас больше просто не увидят! – неожиданно сухо и жестко произнес Иван Алексеевич.

И трубка умолкла. Ничего не понимая, Кира выпустила ее из рук. Сердце противно трепыхалось. А в горле стоял комок. Ни фига себе дела-делишки! Он ей что, угрожает? Или это ему угрожают? И угроза распространяется теперь и на Киру? Но почему? Только потому, что она посещала сеансы доктора? Так мало ли еще народу к нему ходило?

Минуточку! А что там Иван Алексеевич говорил про своих пациентов, которые у него пропадали?

От этой мысли Киру даже в холодный пот бросило. Ну, ничего себе! А что, если эта история с пропавшими старичками коснется и ее лично? Но каким образом? Она же ведь еще не старушка и уж тем более не старичок!

– И что с того? – шепотом произнесла Кира.

Может быть, неизвестный злодей или злодеи решили сменить аудиторию и переключиться на более молодых пациентов доктора? А что? Старичков в запасе больше не осталось. Вот они – эти неведомые пока что Кире злодеи – и сменили ориентацию.

Кире стало по-настоящему плохо. Хотя, казалось бы, чего ей бояться? Но именно неизвестность-то и пугала ее больше всего. И Кира снова помчалась за помощью к Лесе. То есть собиралась помчаться. Но дойдя до двери, внезапно замерла. А вдруг злодеи уже подкарауливают ее на лестничной площадке? И Кира осторожно убрала руку с дверной защелки, за которую уже взялась. И сделала несколько шажков назад. А потом позвонила Лесе и попросила, чтобы та зашла к ней.

Леся не стала ломаться. И быстро пришла.

– На лестнице кто-то был? – бросилась к ней Кира, едва Леся перешагнула через порог.

– Ну-у-у… Были какие-то люди.

Кира схватилась за свое и без того трепещущее сердце.

– Какие?

– Что ты так орешь? Бабушка со второго этажа была.

– Одна?

– Нет.

– А с кем?

Кира ухватилась за сердце еще покрепче, чтобы оно, не дай бог, вовсе не выскочило у нее из груди.

– С собачкой и внучком.

– Еще? Кто еще был?

Кира немного успокоилась. Не совсем.

– Еще тетка какая-то незнакомая, вроде бы почту разносила по квартирам или листовки какие-то. И двое алкоголиков к нашему Семенычу за спиртом пожаловали.

– А-а! И все?

– Все!

– Больше никого не было?

– Нет! Кира, да что с тобой творится?

Кира многозначительно покивала головой. Мол, я тебе скажу, но ты уж потом не обижайся.

– Вот до чего они меня довели! – пожаловалась подруге Кира, когда посвятила Лесю в подробности своего разговора с Иваном Алексеевичем. – Запугали своими намеками так, что из квартиры выйти уже боюсь!

– И все твои страхи только потому, что какая-то глухая старушка намекала, что у вас с костоправом шурум-бурум? А еще потом тебе принялась названивать его жена и…

– И вовсе не факт, что это звонила именно его жена, – перебила подругу Кира. – Я даже не уверена, что этот человек – женщина. Может быть, эта Марина уже наняла душегубов, прости за каламбур, по мою душу.

– М-м-м, но все равно, бояться не следует. Если ты ни в чем не виновата, то…

– Вот тебе легко рассуждать! Это не тебя в любой момент могут серной кислотой полить.

– М-м-м…

– Да не мычи ты! Посоветуй лучше что-нибудь!

Леся потеребила колечко своих светлых волос. За целый год она умудрилась отрастить приличной длины волосы. А все потому, что раньше она секущиеся кончики срезала в парикмахерской, сводя на нет все усилия собственных волос стать длинными, а теперь просто замазюкивала секущиеся или еще только собирающиеся посечься кончики специальным кремом-защитой от PANTENE. Наносить его нужно было постоянно и сразу после мытья головы. Но зато потом не смывать. Волосы при этом не жирели, и кончики (по крайней мере, пока на них был этот бальзам) выглядели здоровыми и шелковистыми.

В общем, благодаря этому волшебному средству, стоящему к тому же (по сравнению с другими косметическими процедурами) сущие копейки, Леся отрастила внушительной длины шевелюру. Завила ее крупными локонами. И теперь чувствовала себя роскошной блондинкой на все сто и даже плюс пятьсот граммов самого лучшего сливочного шоколада.

– Ну, так вот, – произнесла Леся, пораскинув мозгами, – глупо сидеть и прятаться, если ты ни в чем не виновата. Ты должна пойти к этой Марине и прямо ей в лицо заявить, что ничего дурного не сделала. Мужа не соблазняла. И чтобы Марина от тебя отстала.

– Но Иван Алексеевич настоятельно советовал мне уехать как можно быстрей.

– Он же мужчина! – презрительно воскликнула Леся. – А следовательно, трус и паникер!

В словах подруги было рациональное зерно и, опять же, правда жизни. И потому Кира решила последовать ее совету, а вовсе не совету доктора, труса и паникера.

– Да! Пойду! Пойду и прямо этой Марине так в глаза и скажу! Чтобы она от меня отстала!

– Вот и молодец!

– А ты со мной пойдешь?

Леся растерялась. Вообще-то ее план не предусматривал, что ей тоже придется вступить в объяснение с ревнивой супругой Кириного врача. Но не бросать же подругу! Тем более что вдвоем они смогут дать достойный отпор распоясавшейся ревнивице.

И подруги решили, что прямо сегодня отправятся домой к доктору Ивану Алексеевичу. И хорошенько пропесочат его Марину.

– Надеюсь, его домашний адрес у тебя есть?

– Нет, – удивилась Кира. – Откуда?

– Ты же у него лечишься!

– Но в гости мы друг к другу не ходим.

– Но он знает твой домашний телефон и адрес?

– Они записаны в моей медицинской карте.

– А ты никаких данных своего врача не знаешь?

– Почему же? Знаю. Фамилию, имя, отчество. И номер сотового.

Перечисляя данные Ивана Алексеевича, Кира уже смотрела в сторону своего новенького ноутбука, в котором хранилась масса полезной информации. Дружеские и не очень дружеские фотографии, песенки, книжки про табак и способы его выращивания в домашних условиях крупного мегаполиса, а также база данных всех крупнейших сотовых операторов.

– Вот, вот! – заметив ее взгляд, одобрительно произнесла Леся. – Верно мыслишь. Нужно нанести упреждающий удар противнику на его собственной территории. Я понятно выражаюсь?

– Понятно.

И Кира подскочила к компьютеру. После недолгой дискуссии с ним, они достигли взаимопонимания. И в обмен за чуток вкусной электроэнергии благодарная машина предоставила Кире всю необходимую ей информацию.

– А! Нашла! Ермак Иван Алексеевич в нашем городе всего один. Живет… Ого! Во Всеволожске он живет! Поедем?

– Какая разница? Всеволожск – это все же не Камчатка. Поедем!

И Леся решительно тряхнула головой, отчего ее шикарная прическа чуток растрепалась. И приобрела почти полное сходство с львиной гривой. Да, современные технологии шагнули далеко вперед со времен наших бабушек. Тогда бедным девушкам приходилось травить волосы перекисью или мыть их в ромашке и сушить после на ярком солнце, что вообще являлось делом малопродуктивным. И уж точно хлопотным.

Да-а, как не повезло бабушками, как повезло нам!