Добро пожаловать в Купер E-Book

Тарик Ашканани

• Herausgeber: Азбука
• Kategorie: Krimi
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 239

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Купер, штат Небраска, — неприметный и всеми забытый городок, в который можно попасть, только если сильно ошибиться поворотом. Для детектива Ливайна, испытывающего чувство вины из-за смерти своей подруги, так называемый перевод из большого города в это грязное захолустье кажется наказанием. Однако когда в Купере находят задушенную девушку, именно Ливайн становится единственной надеждой города на восстановление справедливости. Но в расследовании царит хаос, а детектив все больше тонет в собственной жизни. Тем временем настоящий убийца все еще на свободе, а Купер, возможно, — просто идеальное место, чтобы избежать наказания за убийство. За свой дебютный роман «Добро пожаловать в Купер» Тарик Ашканани получил премию Bloody Scotland Debut Award. Кроме того, эта книга вошла в шорт-лист CWA New Blood Dagger. Секрет успеха прост: автор мастерски закручивает сюжет, приправляя его яркими твистами и кровавыми подробностями. Перелистывая страницу за страницей, читатель остается в неведении, кто на самом деле совершает ужасные преступления, но в конце романа его ожидает взрывной финал, который никак нельзя предугадать.

Leseprobe

16+

Tariq Ashkanani Welcome to Cooper

Перевод с английского Сергея Самуйлова

Дизайн обложки Анастасии Ивановой

Ашканани, Тарик

Добро пожаловать в Купер : роман / Тарик Ашканани; [пер. с англ. С. Самуйлова]. — Москва: Азбука: Азбука-Аттикус, 2025. — (На Крючке).

ISBN 978-5-389-29139-3

Купер, штат Небраска, — неприметный и всеми забытый городок, в который можно попасть, только если сильно ошибиться поворотом. Для детектива Ливайна, испытывающего чувство вины из-за смерти своей подруги, так называемый перевод из большого города в это грязное захолустье кажется наказанием.

Однако когда в Купере находят задушенную девушку, именно Ливайн становится единственной надеждой города на восстановление справедливости. Но в расследовании царит хаос, а детектив все больше тонет в собственной жизни.

Тем временем настоящий убийца все еще на свободе, а Купер, возможно, — просто идеальное место, чтобы избежать наказания за убийство.

© 2021 by Tariq Ashkanani

© Самуйлов С., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2025Издательство АЗБУКА®

Посвящается Люси

Они просят меня рассказать им историю. У них дружелюбные голоса. Усталые парни в мятых костюмах, они пьют кофе с рогаликом. И кофе, и рогалик доходят до меня чуть теплыми.

Расскажи нам историю.

Девочка в красной шапочке отправляется навестить бабушку.

Думаю, эту историю они уже слышали. Проблема в том, что я никогда не умел хорошо рассказывать. Не мог придумать, с чего начать. Тут ведь самое важное — произвести впечатление. Это я понимаю. Завладеть их вниманием, чтобы оно не ослабевало до самого конца. А историй у меня хватает… Выбери какой-нибудь момент, приятель, говорят они, как будто мы друзья. Как будто мы в баре, а не в комнате с закрытыми жалюзи.

Я перебираю в памяти все, что случилось за последние несколько недель. Помню снег, глубокий, по щиколотку. Хлопья падали с потемневшего неба, хороня под собой все. Оседали на волосах, цеплялись за уши. Помню, как она стояла у окна и смотрела на меня. Она бы не смогла меня видеть — даже с того места, где стояла, с расстояния в двадцать ярдов.

Я помню, как шел по ее коридору, как шлепали по деревянному полу мокрые ботинки. Помню: руки у меня не дрожали — не то что раньше, не то что в первый раз. Помню, играла музыка. Не спрашивайте какая. Для меня это был просто фон. Шум, в котором можно спрятаться.

Или, может быть, стоит сразу перейти к концу. Подарить этим парням то, чего они так хотят. Лес, раннее утро, солнце и место, куда я привел того парня. Место, где его ждала смерть.

Вот только эта история им не нужна. Они хотят услышать всё с самого начала. Что было раньше. Я вижу по глазам. Они прерывают меня вопросами, и я сдаюсь. Сдай назад, говорят они, как будто моя память — это старый внедорожник со сломанной осью. Мне пододвигают через стол чашку свежего кофе — как будто это поможет мне вспомнить.

Ладно, я сдаю назад. Возвращаюсь. Но не к самому началу, потому что пока еще не очень хорошо их знаю, а еще потому, что многое из того, давнего, не имеет для них значения. И все же я увожу их достаточно далеко. Возвращаюсь к своему приезду в город: высокая трава и кукурузные поля, длинное шоссе, ухабистое и в трещинах, и указатель, на котором выцветшие буквы складываются в слова «Добро пожаловать в Купер». Отодвигаю чашку с кофе и прошу чего-нибудь покрепче. Они все смотрят на меня, но я молчу и даю понять, что готов молчать до скончания века.

В конце концов кто-то, шаркая, выходит за дверь, а я откидываюсь на спинку стула и жду. Думаю, я начну с девушки.

Глава 1

Она была мертва. Одета так, будто собиралась на танцы. Ее нашли на спине, растянувшуюся на траве, как будто ее не убили, а просто она убивала время.

Я стоял у задней дверцы рядом с Джо и натягивал латексные перчатки. На заднем дворе толпились люди. Шел снег. Мне почему-то вспомнился тот указатель на въезде в город. Вот тебе и добро пожаловать.

Она лежала у дерева. Не спрашивайте, что это было за дерево. Большое, бурое, всё в цветочках. Белые лепестки. Рейчел бы, наверно, знала, как оно называется.

Неподалеку уже собралась небольшая толпа. Парни в чиносах из каких-то департаментов. Из каких — я не спрашивал, потому что было наплевать. Такие парни всегда тут как тут, когда случается похожее убийство. Бюрократы, им нет до жертвы никакого дела. Что тут объяснять, вы и сами знаете. Мы подошли ближе, и я все понял. В глазах у них, в том, как они разговаривали, опустив головы, как затягивались, глядя на нее сверху вниз, — во всем чувствовалась отстраненность. Будто она дурно пахла. Как будто она сама была во всем виновата.

Я пошел за Джо через двор, а он повернулся и сказал, мол, бери все на заметку. Я кивнул. Подумал, что он меня проверяет. Что ж, этот способ ничем не хуже других. Я не волновался. Мне было все равно, что он обо мне думает. Некоторые говорят, что я эмоционально замкнут, но люди много чего говорят. Одна женщина как-то назвала меня мудаком, и думаю, она была права.

Мы подошли ближе, и парни повернулись к нам. Я увидел обнаженную руку на свежем снегу. Неестественно белую.

— Кто это с тобой? — спросил у Джо один из них. Кто именно, я не заметил.

— Это Томми Ливайн, — сказал он. — Прошу любить и жаловать.

Я обвел их взглядом — они смотрели на меня с извращенным удовольствием, которое даже не потрудились скрыть. Джо сунул в рот сигарету и махнул мне — мол, подойди. Я стал протискиваться в центр круга. Они расступились, но пройти все равно было трудно. Чье-то нарочно выставленное плечо, кофейный запашок, несвежее дыхание. Я все же пробился, и она предстала передо мной во всей своей гротескной красоте. Я стоял над ней, и вся эта сцена напоминала ритуал какого-то племени.

Черная туфля, модная, но только на одной ноге. Бежевые колготки. Тонкое черное платье и тонкий кожаный поясок. Ноги раскинуты, руки подняты над головой, кисти скрещены. На шее — темное, тяжелое ожерелье из синяков. Светлые волосы, длинные, вьющиеся на концах. Молодая, лет двадцати пяти. Если бы убийца оставил ей глаза, она была бы даже хорошенькой. Черт, ну вы же видели фотографии.

Вот тогда я и испытал то самое ощущение. Оно скручивалось у меня в животе, теплое и скользкое. Замешанное на бессилии и ярости, странное ощущение — тебя будто выворачивает наизнанку и хочется колотить кулаками по кирпичной стене. Именно такое находит на мужчину при виде изуродованной женщины.

— Что нам известно? — спросил я, надеясь, что кто-нибудь ответит.

Так и случилось.

— Ее зовут Келли Фрэнсис Скотт. По крайней мере, так мы предполагаем.

Лысый парень, весь в белом. Я поймал его взгляд.

— Это дом мисс Скотт?

— Верно.

Я присел на корточки рядом с ней. Кольцо мужчин вокруг меня сомкнулось.

— Погода портит дело, — сказал я. — Надо укрыть место преступления.

— Я уже сделал запрос, детектив.

— Признаки сексуального насилия?

— Не похоже. Точнее скажу после более тщательного осмотра.

Я встал и медленно обошел ее.

— Руки. — Я указал на них. — Есть признаки связывания?

— Нет.

— Значит, сильный парень. Прижал ее к земле, одной рукой заломил руки, а другой задушил.

— Возможно, она уже была без сознания, — предположил один из парней. Я посмотрел на него — пузатый, с жирным лицом — и снова опустил глаза на женщину. Вытер нос тыльной стороной ладони.

— Возможно. — Я отыскал взглядом мужчину в белом. — Вы уже установили время смерти?

— Не более восьми часов назад. Пока это все, что я могу сказать.

— Судя по одежде, спать ложиться она и не планировала, — сказал я. — Похоже, куда-то собиралась.

— Неудачное ограбление? — предположил детектив с сальным лицом.

— Не уверен. Часов-то нет. — Я указал на полоску более светлой кожи на запястье.

— Думаешь, он их взял?

— Отвали, Ллойд.

Я обернулся — Джо стоял на краю круга и пристально рассматривал тело.

— Парень говорит, у нее часы пропали, — сказал Ллойд.

— Черт возьми, это не ограбление, Ллойд. Если бы ты потрудился поднять свою жирную задницу и протащить ее по лестнице, то, вероятно, нашел бы их на ее прикроватной тумбочке.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что он вламывался к ней не для того, чтобы украсть чертов телевизор. Этот случай для отдела убийств. Кроме того, я видел вашу статистику. Вам, парни, не нужна в этом квартале еще одна красная галочка.

Я переводил взгляд с одного на другого. Круглое лицо Ллойда покраснело. Он резко покачал головой и отвернулся.

— Можешь забирать, придурок, — пробормотал он, протискиваясь мимо. Несколько человек тоже отошли подальше.

Джо подождал, пока Ллойд уйдет, и шагнул вперед.

— Глаза, — сказал он мне.

Кожа вокруг глазниц была разорвана.

— Спешил. Делал все на скорую руку. — Я помолчал. — Он был зол.

Вокруг царило молчание. Потом послышались приглушенные голоса и сигналы телефонов, я почувствовал вокруг движение и запах свежих сигарет.

— Ставьте палатку, — сказал Джо. — И поскорее. Прямо сейчас, понятно? Господи, как мы сюда приехали, снег идет не переставая. Повезет, если мы вообще что-нибудь найдем.

И он ушел, снимая на ходу перчатки. Я бросил последний взгляд на мертвую женщину с вырезанными глазами, но она на мой взгляд не ответила.

Все вокруг исчезло, кроме ее пустых глазниц, которые все расширялись, превращаясь в зияющие туннели, и я знал, что, если сейчас не отвернусь, они поглотят меня целиком.

Глава 2

Я сидел рядом с Джо в его видавшем виды «Форде». Снег валил все сильнее, дерьмовый обогреватель гнал мне по ногам холодный воздух, а перед глазами все еще стояли припорошенные снегом глазницы Келли Скотт.

С Джо я познакомился утром. Я приехал в город в пятницу поздно вечером, провел выходные за распаковкой вещей и ковыряясь в дерьмовых яйцах фу-йонг лезвием складного ножа, поскольку вилки у меня не оказалось. А потом наступило утро понедельника, и я оказался здесь.

Хотя нет, не совсем так. Вообще-то, распаковывать мне было особенно нечего, и большая часть вещей осталась в коробках. По правде говоря, я остался в своей новой квартире, потому что не хотел выходить и бродить по пустым улицам. Просто лежал на кровати в тишине. Ни машин, ни криков. Купер — не Ди-Си1, и такая тишина мне, наверно, не нравилась. Но ведь в ней-то и был весь смысл, верно?

Джо — крупный парень. Вы его видели. Не толстый, даже не расплывшийся — просто крупный. С таким вам не захочется встретиться лицом к лицу на ринге. Седые волосы, серая щетина, мятая рубашка и галстук, узел на котором завязали лет двадцать назад. Большие руки сжимали руль едва ли не до хруста.

Минут десять мы ехали молча, и только потом он заговорил. Мне показалось, у него такая привычка — за баранкой не трепаться. Если так, то меня это вполне устраивало. Он предложил мне закурить, я отказался, тогда он спросил, не против ли я, если закурит он, и на этот вопрос я тоже ответил «нет». Удерживая руль ногами, он немного неловко расправил свой длинный тренч, вытряхнул сигарету на предплечье, сунул ее в рот и прикурил привычным жестом. Дорога впереди лежала ровной лентой.

— Насчет того… — начал Джо и замолчал. Долгим выдохом выпустил дым. Я уставился в окно — мы проезжали через Купер. Одноэтажные дома, магазины с разбитыми витринами, испещренные граффити металлические ставни, мусор, свисающий с баков, как мох. Толстый снежный покров пришелся бы кстати.

— Здесь всегда такая погода? — спросил я.

— В ноябре обычно нет.

— Я видел и хуже.

Джо бросил на меня косой взгляд и приоткрыл окно.

— Конечно, видел, — сказал он, возможно, с сарказмом.

Он сбросил пепел, постучав сигаретой о стекло. Горящие искры разлетелись и погасли. Так мы проехали пару кварталов. Джо включил радио. Наверно, слушать было проще, чем разговаривать. Кантри. Кенни Роджерс, пробивающийся сквозь помехи. Я выстукивал мелодию на оконной раме.

— Ты представлял меня всем как Томми, — сказал я.

— Что?

— На месте преступления. Я предпочитаю, чтобы меня называли Томасом.

Джо кивнул.

Снова молчание.

— Ты религиозный человек, Томас?

— Не совсем. А что?

— Единственный Томас, которого я знал, вырос и стал священником. Уехал куда-то в большой город. Возможно, в Финикс. — Он стряхнул пепел на холодную улицу. — Лично меня туда не тянет.

— В Финикс?

— В большие города. Слышал, ты раньше работал в Ди-Си?

— Пару лет.

— Большая перемена.

Я думал об этом. Лежа в постели, ощущая, как давит тишина. Оказывается, чтобы уснуть, мне нужен шум.

— Здесь, конечно, тише.

— Да уж.

— Ты когда-нибудь бывал в Ди-Си?

Джо затянулся и покачал головой.

— Я включаю новости раз в четыре года, смотрю, кто окажется у руля. Больше мне и не надо. Почему ты ушел?

— Надо было поменять место.

Он что-то проворчал и ткнул сигаретой мне в грудь.

— А одеваешься, как в Ди-Си. Сними костюм.

— Что не так с моим костюмом?

— Ты видишь здесь еще кого-нибудь в костюме?

— Просто пытаюсь произвести хорошее впечатление.

— Если хочешь произвести хорошее впечатление, помоги мне поймать этого парня. Если люди в округе увидят тебя в таком наряде на пороге своего дома, то подумают, что ты пытаешься им что-то продать. Прибереги свои модные штучки для суда.

— Спасибо за совет.

— Не стоит благодарности. Что у тебя с собой?

— «Смит и Вессон» тридцать шестой модели.

Брови Джо поползли вверх.

— Парень с револьвером. Грязный Гарри. Сразу и не признал.

— За жестокого социопата?

— Что, тебе не понравился этот фильм?

Я пожал плечами.

— По-моему, пушка у него была побольше.

Джо снова хмыкнул, выбросил окурок в окно и прибавил газу. У меня было четкое ощущение, что разговор окончен.

* * *

Купер маленький, но вытянутый в длину. Мы поехали по главной улице через центр города. На углу мальчишки со смехом колотили кулаками по чем-то набитым мешочкам, как показывают по телику. Многоквартирные дома сменялись магазинами, за ними нередко виднелись пустоши. Мимо проносились кукурузные поля, пасущийся скот, заросли кустарника, а еще дальше была насыпь, обозначающая границу между Пайн-Ридж и Национальным заповедником Небраски.

Я никогда еще не видел так много открытого пространства. Странно, но на меня эти просторы действовали угнетающе.

На место мы прибыли, должно быть, около полудня. Джо сказал, что ему нужно уладить кое-какие дела, и рванул с парковки, едва дождавшись, пока я закрою дверь. Остаток дня я провел за своим рабочим столом. Бумажная волокита и рукопожатия. Обычная ерунда, какая бывает в первый день. Просматривая утренние записи с места преступления, я не мог перестать думать о Келли Скотт. Из головы не выходили ее выскальзывающие из глазниц глаза. Как и лезвие, перерезающее зрительные нервы. Я отбросил блокнот и встал. Было уже начало седьмого, и мне захотелось выпить.

«Стингрейз» за углом от участка оказался небольшим баром — красная кожа и высокие табуреты. Неоновая вывеска мерцала в наступивших сумерках. Время коктейлей. Я прошел по липкому полу. В воздухе стоял убойный мускусный запах пота. Одинокая барменша во всем черном полировала стойку. Звали ее Мэри, но я, конечно, этого еще не знал. Она не была похожа на Мэри. По крайней мере в тот, первый, раз. Зато была похожа на готку, или как это у них теперь называется. Темноволосая, с розовой прядью в заканчивающемся под самым подбородком каре.

На меня она даже не посмотрела. Я попытался вытащить барный стул, но обнаружил, что он привинчен к полу. Да, вот такое это было заведение. Забравшись на потертое жесткое сиденье, я заметил мужчину, в одиночестве сидящего в углу комнаты перед тарелкой с яичницей и беконом.

— Что вам предложить? — спросила она, перекидывая через плечо тряпку, которой только что протирала стойку.

— Бурбон. И меню ужина, если вас не затруднит.

Я улыбнулся ей, но она уже отвернулась, а налив бурбон, пододвинула мне бокал через стойку.

— Вы в городе новенький.

Я кивнул.

— Только между нами. — Она наклонилась ближе. — Заказывать здесь еду я бы не рекомендовала.

Я уловил аромат ее духов, что-то с апельсиновым оттенком. Глаза у нее были изумрудно-зеленые. Она кивнула, и розовая прядка качнулась. Я взглянул на мужчину в углу, который неловко наматывал на вилку, как спагетти, кусочек недожаренного бекона. Она приподняла брови.

— Бурбона будет достаточно, — сказал я.

Она кивнула и принялась протирать бокалы. Мне понравилось, как она это делала: прислонившись к стене, небрежно, будто отсчитывая оставшиеся часы. А еще мне удалось получше ее рассмотреть. Подтянутая, в футболке, облегающей плоский живот и стройные плечи. Помню еще полоску кожи над черными джинсами в том месте, где футболка чуточку задралась.

Но, знаете, возможно, память меня подводит. Не все удается расставить по местам. Так что, может быть, и не было никакой полоски кожи. Может быть, не было и футболки. Может быть, она была блондинкой в голубом платье, а я был в коктейль-баре, хотя я чертовски надеюсь, что нет, потому что это означало бы, что проблем у меня больше, чем я думал.

Так что пусть останется готкой, и пусть будет стоять, прислонившись бедром к стене, с таким видом, будто делает это нарочно, и пусть волосы у нее будут темные, черные как смоль, с розовой прядью с одной стороны. Да, именно так.

— Что привело вас в Купер? — спросила она, встретившись со мной взглядом.

— Вы второй человек за день, который меня об этом спрашивает.

— У нас редко бывают новенькие.

Я отпил из бокала и подождал, пока бурбон уляжется внутри.

— Наскучила жизнь в большом городе.

— Омаха?

— Ди-Си.

Она на мгновение замерла.

— Далековато вы забрались от дома.

— Уже нет. — Я улыбнулся и, допив бурбон, отправил ей бокал через стойку. — Повторите.

Какое-то движение слева — сидевший в углу парень приближался к стойке со скрученными в рулетик банкнотами в руке. За поясом брюк я заметил у него короткоствольный пистолет. Женское оружие. Придурок, должно быть, решил, что оно придаст ему крутизны. Может, потребовать разрешение на ношение? Или показать, как выглядит настоящая пушка?

Бросив купюры на стойку, он задержал взгляд на барменше, потом посмотрел на меня. Я кивнул, но взглядом посоветовал проваливать, и он ушел, на ходу натягивая поношенное пальто.

— Что именно вас привлекло в Купере? — спросила она, наливая мне еще бокал. — Наше восхитительное население?

— Ваши замечательные пейзажи, — сказал я, салютуя ей бокалом в знак благодарности. — Не хотите присоединиться?

— Спасибо, но я воздержусь. — Она улыбнулась, и нефритовые глаза заблестели в тусклом свете. — В Купер не приезжают по собственному желанию, офицер.

Ее слова меня немного удивили, но я скрыл удивление, подняв бокал.

— Вам даже значок не пришлось показывать. Как я уже говорила, новенькие у нас редкость.

Я достал бумажник. Вытащил пару банкнот. Положил их на стойку, сверху поставил пустой бокал.

— Я Мэри, — сказала барменша, забирая бокал, но оставляя наличные.

— Томас.

— До свидания, Томас.

— До свидания.

Холодный свежий воздух обжег лицо, как будто я только что побрился. У меня в квартире было ненамного теплее. Трубы гудели и дрожали. С верхнего этажа доносился приглушенный смех, слышалась громкая реклама подержанных автомобилей и юридической помощи при разводе, а в какой-то момент послышался надсадный кашель, продолжавшийся почти целую минуту. На выходных я видел жившего наверху старика и теперь снова подумал, что, наверно, стоило бы зайти к нему и представиться.

Но вместо этого я заставил себя начать распаковывать вещи и остаток дня, когда снова пошел снег, провел разбирая коробки.

Не знаю, который был час, когда я наткнулся на ее фотографию в рамке, все еще лежащую рядом с полупустой бутылкой «Ред Стэг». Я взял бутылку, оставил фотографию и вскоре заснул. Во сне я видел длинные дороги, поднимающуюся воду, бескрайние равнины, заполненные безликими мужчинами и женщинами с розовыми волосами и пустыми глазницами.

* * *

Рано утром следующего дня в дверь постучали. Я открыл, и ворвавшийся в квартиру Джо едва не выбил у меня из рук чашку с кофе.

— Привет, — сказал я. — Тебе что-нибудь предложить?

— Нет времени. Сегодня утром Боб снял отпечаток пальца. С ее ремня, Томми. С проклятого ремня. Отпечаток частичный, но компьютер на семьдесят шесть и девять десятых процента показывает совпадение с отпечатком Фостера. Этого хватит любому судье. Я хочу быть там первым, понятно? Хочу вышибить дверь конуры этого извращенца и потащить его, брыкающегося и вопящего, на электрический стул. И хочу, черт возьми, сам повернуть рубильник.

— Кто такой Фостер?

— Садись в машину, и я тебе скажу. И не забудь револьвер.

— Ждешь неприятностей?

— Всегда, Томми. Всегда.

— Дай мне минутку — надо одеться. — Я посмотрел на часы: было начало восьмого. Душ мог и подождать. Я допил остатки кофе, вспомнил, что вчера сказал мне Джо, и натянул хаки. По пути к двери схватил пальто и поправил галстук.

— Кевин Фостер, — сказал Джо, доставая ключи от машины. — Осужден за тройное убийство, недавно освободился по апелляции. Любил выковыривать ложкой глаза молоденьким девушкам и оставлять их на заднем дворе. Ничего не напоминает?

— Что-то знакомое, — сказал я и, уже забравшись в машину, вспомнил, что забыл почистить зубы.

— Ну вот, а они еще говорили, что ты не годишься в детективы.

Я постучал себя по виску.

— Стальной капкан.

«Форд» взревел, и Джо отъехал от обочины. Наклонившись вперед, он включил «мигалку» — та загорелась синим и начала вращаться. Я жевал жвачку, чувствовал, как давит на грудь мой «Смит-и-Вессон», и пытался игнорировать болезненный ком в животе.

Глава 3

Домик Фостера стоял на окраине. Тихое местечко, где заканчивается город и начинаются кукурузные поля. Где длинная, ровная линия горизонта прерывается далеким отрогом Пайн-Ридж. Видно ли его было Фостеру? Может быть, из окна спальни. Может, он стоял и смотрел, смотрел на лесистые каньоны, как будто они — путь к спасению.

В любом случае вы знаете, где он жил. Вы же обследовали это место дюйм за дюймом. И ваши вопросы я могу предугадать еще до того, как они прозвучат. Но только я не стану вам говорить, что с этого дома все и началось. Потому что, если начистоту, все началось задолго до этого.

Не помню, чтобы Джо стучал в дверь. Но помню его ботинок. Он вышиб входную дверь так, будто для него в этом деле было что-то личное. Темное прогнившее дерево поддалось без особого сопротивления, щепки брызнули в стороны и упали на белый снег. Вот тогда я и вытащил револьвер — «Смит-и-Вессон» модели 36. Это важно, так что запомните.

Мы вместе переступили порог и вошли в дом. Передняя с задернутыми шторами. Через щели пробивался дневной свет. Я остановился, глаза еще привыкали к сумраку.

— Полиция Купера! — крикнул Джо. — Слышишь меня, Фостер?

Я прошел по оставленным им снежным следам. По темному ковру растекалось грязно-белое месиво. Влетевшие за мной снежинки падали на спину, задевали лицо и шею, и я чувствовал, как шевелятся волосы на затылке. Купер протянул свои щупальца в дом Фостера.

— Давай, — сказал Джо. — Двигай.

Комната была пуста. У одной стены — диван, у другой — маленький телевизор. И никаких признаков того, что здесь кто-то живет. Фостер освободился лишь недавно. Мы шли медленно и осторожно, держа оружие наготове. Джо включил маленький фонарик и посветил вперед.

— Проверь другие комнаты, — сказал он. — Я — наверх.

В прихожей на столике стоял телефон; трубка лежала рядом, и женский голос терпеливо предлагал повесить трубку и перезвонить. Над телефоном висело заляпанное зеркало — я отразился в нем размытым пятном.

В кухне и ванной не было никого. Рядом с раковиной лежал наполовину смыленный кусок мыла, на раскладном столике осталась пара пустых контейнеров из-под китайской еды. Я включил свет и раздвинул шторы — разогнать сумрак. К тому времени, как я вернулся в прихожую, прошло, наверно, минуты две-три. Я остановился. Женский голос в телефоне повторил свою просьбу. Я взял трубку и осторожно положил ее на рычаг.

Внезапно наверху что-то с грохотом рухнуло.

Потом наступила тишина.

— Джо? — позвал я.

Он не ответил.

Сжимая револьвер, я торопливо поднялся по узкой лестнице и, сориентировавшись на звук, вошел в спальню. Джо стоял ко мне спиной. Я подошел ближе и окликнул его по имени. Заметил, как в пальцах его правой руки что-то блеснуло. Кастет. Он повернулся и врезал правой мне прямо в живот.

Насчет его физических данных я не ошибся. Приложил он меня крепко. Я завалился, ударился о стену, и из легких вышел весь воздух. Револьвер выскользнул из пальцев, и я осел на пол. Дыхание сбилось, легкие будто свело. Все внутри сковала боль, в глазах помутилось.

Лишь когда пелена рассеялась и боль чуть отпустила, я наконец заметил его. Фостера. Парень лежал, скорчившись, у батареи. Изможденное лицо, темные круги под глазами, нечесаная борода. Широко раскрытые глаза часто моргали.

Джо присел рядом со мной на корточки. Убрал кастет в карман, протянул руку. Я отпрянул, но он дотянулся мне до плеча и ободряюще его сжал. Посмотрел в глаза.

— Дыши, — сказал Джо и, выпятив грудь, показал, как это делается. Как будто меня никогда раньше не били кулаком под дых. — Диафрагма сокращается, дай ей немного расслабиться.

Я смотрел на него. Ничего другого не оставалось. Он понаблюдал за мной еще несколько секунд, потом, наверно, убедившись, что все в порядке, поднял с пола мой револьвер. Я попытался заговорить, но из горла вырвался только хрип. Джо выпрямился, повертел мой револьвер в руках и направил его на Фостера.

Если Фостер и понял, что сейчас произойдет, он никак это не выразил. Не кричал, не умолял сохранить ему жизнь, не пытался бежать. Он просто смотрел на меня и моргал. Удерживал мой взгляд до того самого момента, как Джо спустил курок. На стену брызнуло красное, глаза у Фостера закатились, видны остались только белки.

Почему бы не сделать паузу и не пройтись по комнате? Вон там Табби. Бледный, как мел, с потным лбом и прической в стиле Ким Чен Ына. Он делает записи. Совершенно напрасная работа, учитывая, что в центре стола стоит диктофон. Когда записывать нечего, он выстукивает ручкой по блокноту какой-то ритм. При каждом удобном случае. Похоже на какую-то манию. Что за ритм, сказать не могу — никогда особо не интересовался музыкой. Напротив него сидит чернокожий с лысиной. Вроде бы представился как специальный агент Комсток. Или Коксок2. Или Камстейн3. Что-то вроде этого. Перед ним тоже лежит блокнот, но он лишь изредка записывает туда пару слов. Лысый задает вопросы. Именно он возвращает меня к сути дела, когда я начинаю отклоняться от темы. Ему постоянно приходится напоминать мне, почему я здесь. Череда ошибочных решений, так он это называет. Все это так знакомо, так скучно — до зубовного скрежета. Череда ошибочных решений, из-за которых ты сидишь в этом кресле, за этим столом, в этой комнате, ешь свой мерзкий сэндвич с индейкой и рассказываешь свою мерзкую историю. Иногда он напоминает, что я выгадаю от всего этого. Подписано, скреплено печатью и уже в пути, говорит он. Старый трюк — и все же он думает, что я попадусь на него по собственной глупости. Вот только последнюю, козырную карту я пока держу при себе. Держу и не выкладываю на стол. Подписано, скреплено печатью и в моих, черт возьми, руках, Камстейн.

Снаружи на стуле сидит парнишка. Новенький. Иногда его тень скользит по дверному стеклу. А временами его не видно, и тогда я гадаю, там ли он вообще. Его посылают за кофе, когда решают, что я его заслужил (обычно это происходит, когда они решают, что они сами заслужили кофе). Скорее всего, какой-то местный парнишка, которого пригласили на несколько дней поиграть с большими мальчиками. Может быть, по вечерам он рассказывает им, где здесь можно вкусно поесть или каких местных баров лучше избегать. Или где найти стриптиз-клубы, которые предлагают немного более широкий спектр услуг, если знаете, куда сунуть нужную сумму. Бедняга. Ничего интереснее с ним, наверно, за весь год не случалось.

Глава 4

Было уже почти девять, когда я вернулся к себе домой. На животе наливался здоровенный синяк. Я стоял в ванной и осматривал себя в зеркале. Станет лучше через неделю-другую.

По крайней мере, у меня было время принять душ. Я кое-как побрился — вода была чуть теплая — и пока заводил свою «Импалу», проглотил две таблетки аспирина из бардачка, не запивая.

Машина не хотела заводиться, да и я никуда не хотел. Ночью температура упала, снег под ногами затвердел. Машина поддалась с третьей попытки, недовольно заурчав. Счищая лед с лобового стекла, я проверил сотовый. Пропущенный звонок, номер не определен.

Я понимал, что она чувствует; к тому времени, как я добрался до участка, в животе что-то ворочалось, затягивалось, поднималось и опускалось. Я даже не дошел до своего места. Втиснулся в кабинку, прижал к груди галстук, и меня вырвало в треснувший, без сиденья унитаз. Из грязного зеркала на меня таращилась физиономия с темными, запавшими глазами и раздражением после бритья. Я прополоскал рот холодной водой, побрызгал немного на лицо. Сушилка для рук была сломана, так что я вытер руки о пиджак и промокнул лоб галстуком. Потом снял его и сунул в карман.

Участок был старый и выглядел соответственно. «Обезьянник» в вестибюле — большая клетка для задержанных придурков, замусоренная смятыми банками из-под газировки и обертками, убирать которые никто не собирался. Облупившиеся стены и потолок в никотиновых пятнах. Разбитые окна. На полу дешевый черно-белый линолеум, при ходьбе по которому ботинки упрямо скрипели.

Мы вошли в главный офис через двойные двери. Помещение было небольшое — несколько столов, заваленных бумагами и папками. В углу стояли и разговаривали несколько полицейских. Парочку из них я видел во дворе убитой женщины. Ллойд, парень с сальным лицом.

Мое внимание привлекла кофемашина в углу. Она затарахтела и выплюнула в бумажный стаканчик коричневую жидкость. Я взял его и зашипел — горячий.

— Слабый кофе в дешевой посуде, — сказал Джо. — Добро пожаловать в Купер.

Я повернулся и посмотрел на него. Он спокойно выдержал мой взгляд и нажал на кнопку.

— Не волнуйся — привыкнешь. — Он с привычной легкостью взял свой стаканчик.

— Не хочу к этому привыкать, — сказал я.

— Дело твое.

— Нам нужно поговорить. Наедине.

— Потом, — сказал он, отхлебывая кофе. — Прямо сейчас нам нужно в морг потолковать с Бобом насчет новой девушки. Допьешь по дороге.

* * *

Капитана Морриконе мы встретили на узкой лестнице, ведущей в подвал. Это итальянское имя, верно? Морриконе. Как у того парня, который писал музыку для всех этих вестернов. Но капитан выглядел иначе. Ни густых, зачесанных назад темных волос, ни загорелой кожи — хотя, возможно, я цепляюсь за стереотипы.

Больше всего он напоминал учителя естествознания. Высокий и стройный, в очках без оправы и вязаном жилете. Ничего незаконченного — очень цельный образ.

Интересно, подумал я, есть ли у него карманные часы. Увидев меня, он улыбнулся, зубы у него сверкнули в тусклом свете.

— Томас. — Он произнес мое имя так, словно вручал мне награду. — Наконец-то мы встретились. — Вообще-то не могу точно вспомнить, о чем мы — Джо, я и Морриконе — тогда говорили. Скорее всего, о мертвой женщине и всем этом деле.

Но если вы сейчас это слушаете, капитан, — а я уверен, что слушаете, — хотел бы сказать, что вы были со мной справедливы. В отличие от многих других, от большинства. И вы точно не заслуживали того, что случилось. Все это дерьмо — то, что писали в газетах, — просто вывалили вам под дверь. Надеюсь, вы выпутались из этой передряги с меньшими потерями, чем я.

Но прежде чем уйти — я помню это очень хорошо, — он положил руку мне на плечо и сказал, что знает, почему я в Купере. Сказал, что его это не интересует. Сказал, что я поступил правильно.

Никто и никогда раньше мне такого не говорил. Но сдавать своих товарищей считается неприличным. Морриконе сказал, что для него важно только, чтобы я делал дело и не высовывался. «Не думай об этом как о наказании», — добавил он уходя, а мне хотелось сказать: «А что еще это может быть?»

* * *

Вход в морг представлял собой дверной проем, завешанный полосками матового пластика. Сквозь щели я видел серый металл и ощущал холод. Скотобойня. С крюков свисали куски мяса, белые фартуки забрызганы кровью. Из компьютера лилась музыка, что-то классическое.

Боб — тот лысый парень, что был вчера на месте преступления, — встретил нас улыбкой. Во всем этом помещении тепло шло только от него.

Девушка лежала под белой простыней. Боб дернул висячую цепочку, и над головой у нас зажглись и замигали флуоресцентные лампы. Все вокруг стало фиолетовым, и когда Боб откинул простыню, обнаженное тело Келли Скотт тоже было фиолетовым. Кожа обтягивала тонкие кости. Открытые веки обнажали пустые глазницы. Они были больше, чем я помнил. Туда бы бильярдный шар поместился.

Боб рассказал нам все, что удалось узнать. Информации оказалось не густо.

Девушку задушили. Раздавлена трахея. Время смерти — между полуночью и шестью часами утра. Убита на улице. Грязь под ногтями и следы алкоголя в крови; девушка была пьяна. Никаких наркотиков — ни рекреационных, ни каких-то других — не обнаружено. Секса не было. По крайней мере, прошлой ночью. Ни чужой ДНК, ни необъяснимых волокон или волос. Убийца протер в ее спальне все, вплоть до книги на прикроватной тумбочке.

Джо сказал, что Боб выставляет убийцу как какого-то призрака, на что тот ответил, что призракам незачем залезать через незапертое окно ванной.

Я увидел полоску бледной кожи у нее на левом запястье и спросил, не находил ли кто-нибудь часы, — но нет, никто ничего не нашел.

Теперь я хочу остановиться на минутку и рассказать о том, как она умерла. Боб сказал, что ее задушили, и да, на шее у нее были синяки, подтверждающие это. Для тех, кто мало знает об убийствах, добавлю кое-что от себя. Задушить человека не так-то просто. Это требует времени, больше времени, чем многие думают. И это совсем не как в кино. Нельзя задушить кого-то случайно в момент помутнения рассудка, гнева или в порыве страсти. Человеческий мозг может прожить без кислорода более четырех минут. Это двести сорок секунд. И все это время нужно не ослаблять давления, удерживать жертву, не колеблясь в своем решении. Спросите меня, и я скажу, что душитель — несравненно большее зло, чем обезумевший грабитель с ножом или стрелок в торговом центре. Для душителя убийство — не просто намерение, а осознанное решение. И это пугает меня до чертиков.

— Расскажи о глазах, — попросил Джо, и Боб рассказал.

Работа наспех, так он это назвал. И, направив вниз небольшую лампу, показал, почему он так считает. По его словам, убийца использовал какое-то тупое орудие. Возможно, ложку. Отсюда многочисленные повреждения окружающих тканей. Но он знал, что делал. Я спросил об отпечатке, и Боб посмотрел на Джо взглядом, который мне не понравился.

— Снял с ремня, — сказал Боб. — Совпадение на семьдесят шесть процентов.

— На семьдесят шесть и девять десятых, — поправил Джо.

— Когда ты снял отпечаток? — спросил я.

— Около полуночи.

— Ты всегда работаешь так поздно?

— Людей не хватает.

— А теперь у них еще и второй труп, — сказал Джо.

Фостер уже лежал на льду. Боб выдвинул поддон из морозильника. Он был даже еще худее, чем Келли Скотт.

— Огнестрельное ранение в лицо, выстрел в упор.

Я смотрел на чистое входное отверстие у него на лбу. Сзади картинка наверняка была иной. Забрызганная красным стена, закатившиеся глаза… Мой утренний кофе запросился наружу.

— Самоубийство? — спросил Джо.

— Боюсь, что нет.

— Жаль.

Конечно, жаль.

Джо указал на пулю. Боб сказал, что она следующая в его списке. Похожа на 38-й калибр.

— Или тридцать шестой, — сказал Джо.

— Узнаем точнее, когда придут результаты из Эй-Ти-Эф4. — Боб снял перчатки. — И еще кое-что. — Он взял со стола какие-то бумаги, перелистал страницы. — Я обнаружил у него признаки прогрессирующей лимфомы. У парня жутко распухли подмышки.

Джо удивленно посмотрел на него:

— Он умирал?

— Может быть, хотел забрать кого-нибудь с собой. Смерть — дело одинокое.

Боб убрал тело Фостера. Я перевел взгляд на Келли Скотт как раз в тот момент, когда лампа над ней со щелчком погасла, и в эту микросекунду между светом и тьмой мне показалось, что ее голова чуть повернулась. А что, если все то время, пока мы были здесь, она за мной наблюдала? Ожидала, что я сложу весь пазл. Безумная идея, да? Но почему-то она пришла мне в голову. Я вспомнил сон, который видел прошлой ночью: длинные дороги, поднимающаяся вода, бескрайние равнины, дорожный знак с надписью «Добро пожаловать в Купер», — и подумал, не ждала ли она меня уже тогда.

Глава 5

Я допивал третий «Джим Бим», когда дверь распахнулась, и моих ноздрей коснулся ее аромат. Сквозь мутную завесу я различил призрачную фигуру, окаймленную розовым.

Я осушил стакан, а когда поставил его, она уже была рядом. Самая яркая женщина в этом заведении.

— Хочешь убраться отсюда? — спросила она.

— Конечно, — ответил я.

* * *

Мы прошли по узкому переулку позади бара. С обеих сторон нас окружали стены из грязного кирпича. Было холодно, но «Джим Бим» грел изнутри. Мэри несла мешок с мусором, и когда узкий проход закончился, мы оказались в небольшом зеленом дворике. С одной стороны лежала куча строительного мусора, за высокой, по колено, травой виднелся покосившийся забор, из-за которого доносилось птичье пение и журчание воды.