Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Азбука
- Kategorie: Abenteuer, Thriller, Horror
- Sprache: Russisch
Компания небедных жителей Манхэттена, четыре семейные пары, решает провести уик-энд в «Звездной гавани», тщательно отреставрированном, роскошном викторианском доме. Его хозяйка, самый настоящий астролог, предлагает не только морские купания, дегустацию вин и вкусные трапезы, но и астрологические сеансы, проверку совместимости пар и прочие приятные действа. Разве это не наслаждение — приобщиться к мудрости веков на фоне чарующих пейзажей? А заодно в идиллической обстановке осуществить свои сокровенные желания? Марго мечтает узнать, подарят ли ей звезды долгожданного ребенка, и помириться с единственным родным человеком, братом Адамом. А тот лелеет надежду возобновить романтические отношения с женой, успешным блогером Эйми. Эйми же, мать трех дочерей, жаждет провести время с лучшей подругой Фарах, тоже матерью, востребованным гинекологом и женой политика… Таков блистательный фасад, но за ним каждый гость прячет клубок обид и пугающих тайн, каждый строит свои подспудные планы. Самый же грандиозный план вынашивает хозяйка «Звездной гавани». А значит, очень скоро кипящие страсти выплеснутся наружу — и кому-то это будет стоить жизни.
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 395
Veröffentlichungsjahr: 2025
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Carinn JadeTHE ASTROLOGY HOUSECopyright © 2024 by Carinn JadeFirst published by Atria Books, an Imprint of Simon & Schuster, LLCAll rights reserved
Перевод с английского Янины Забелиной
Оформление обложки Виктории Манацковой
Джейд К.
Дом астролога : роман / Каринн Джейд ; пер. с англ. Я. Забелиной. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2025. — (The Big Book).
ISBN 978-5-389-29435-6
18+
Компания небедных жителей Манхэттена, четыре семейные пары, решает провести уик-энд в «Звездной гавани», тщательно отреставрированном, роскошном викторианском доме. Его хозяйка, самый настоящий астролог, предлагает не только морские купания, дегустацию вин и вкусные трапезы, но и астрологические сеансы, проверку совместимости пар и прочие приятные действа. Разве это не наслаждение — приобщиться к мудрости веков на фоне чарующих пейзажей? А заодно в идиллической обстановке осуществить свои сокровенные желания?
Марго мечтает узнать, подарят ли ей звезды долгожданного ребенка, и помириться с единственным родным человеком, братом Адамом. А тот лелеет надежду возобновить романтические отношения с женой, успешным блогером Эйми. Эйми же, мать трех дочерей, жаждет провести время с лучшей подругой Фарах, тоже матерью, востребованным гинекологом и женой политика…
Таков блистательный фасад, но за ним каждый гость прячет клубок обид и пугающих тайн, каждый строит свои подспудные планы. Самый же грандиозный план вынашивает хозяйка «Звездной гавани». А значит, очень скоро кипящие страсти выплеснутся наружу — и кому-то это будет стоить жизни.
Впервые на русском!
© Я. К. Забелина, перевод, 2025© Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2025Издательство Азбука®
Иэну, Люку и Кайлер.Ни один дом, даже «Дом астролога», не будет настоящим домом без вас.Спасибо за каждый день и за каждую авантюру.
Все, что не осознается, возвращается к нам в виде судьбы.
Карл Густав Юнг
В доме царит беспорядок.
На кухне над миской с гниющими фруктами на столе жужжит муха. Кофеварка эспрессо залита кофейной гущей. Дверца холодильника приоткрыта, о чем он сигнализирует неприятным писком.
Посреди прихожей валяется кроссовка «Голден гус» седьмого размера, ее шнурки растянуты и в узлах. Она выделяется из стройного ряда лоферов для вождения и туфель на танкетке, аккуратно расставленных возле двери.
На одной из полок любовно собранной библиотеки зияет дыра — выдернули целую стопку книг. Дорожка из романов, словно слезы, тянется из библиотеки в гостиную. На диване, будто конфетти, валяются вырванные из корешка страницы. Окна дребезжат от ветра.
За стенами викторианского дома бушует шторм. Молния, быстрая и пронзительная, как прозрение, прошивает небо до самой земли. Раздается раскат грома, яростный, как битва, которая кипит снаружи.
Их осталось шестеро. Они пробираются по заднему двору, словно в плохо поставленном балете, на цыпочках преодолевая свои запутанные желания, ненадежные привязанности и переменчивые эмоции. Хаос бури ничто по сравнению с охватившей их яростью. Эти люди куда опаснее погоды.
Все признаки указывают на то, что жизнь изменится в следующее мгновение, но астролог вряд ли с этим согласилась бы. Она сказала бы, что все, что произошло в 16:44 в воскресенье, 25 августа, развивалось, набирало силу и обретало форму на протяжении долгого времени. С момента их приезда прошло два дня. С того рокового звонка — шесть месяцев. И завершились десять лет боли.
Жизнь не изменилась в тот миг. Просто наступил момент. Момент, который подтолкнул одного из них к убийству.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В «ЗВЕЗДНУЮ ГАВАНЬ»
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ РЕТРИТ
Ваш индивидуальный маршрут на уик-энд выглядит следующим образом:
ДЕНЬ 1 — ПЯТНИЦА
♦ 14:00–16:00 — Экскурсия по дому и распределение по номерам.
♦ 16:00 — Приветственный круг: Судьба привела вас сюда.
♦ 18:00 — Совместимость пар: Эйми и Адам (Рак и Скорпион: очарование и тайна).
♦ 19:00 — Астрологический обед «Звезды и карты».
♦ 20:00 — Индивидуальные чтения гороскопа: Адам, Иден, Тед.
ДЕНЬ 2 — СУББОТА
♦ 09:00 — Астросмузи.
♦ 10:00 — Индивидуальное чтение гороскопа: Фарах.
♦ 11:00 — Поклонение Солнцу: пробуждение вашей скрытой мужской ярости (только для женщин).
♦ 12:00 — Совместимость пар: Фарах и Джо (Дева и Телец: американская аристократия).
♦ 13:00 — Совместимость пар: Марго и Тед (Рыбы и Водолей: страстные планировщики).
♦ 15:00–17:00 — Индивидуальные чтения гороскопа: Эйми, Марго.
♦ 19:00 — Обед под звездами.
♦ 21:00 — Мужчины Луны: раскрытие вашей женской восприимчивой натуры (только для мужчин).
ДЕНЬ 3 — ВОСКРЕСЕНЬЕ
♦ 12:00 — Экскурсия по винодельням.
♦ 14:00 — Индивидуальные чтения гороскопа: Рик, Джо.
♦ 15:00 — Совместимость пар: Иден и Рик (Овен и Лев: поджигаем мир).
♦ 16:00 — Прощальная трапеза.
Рини
Еще в детском саду, до того как я узнала о натальных картах и предопределенности смерти, когда у меня были мама, папа и старшая сестра, я усвоила важный жизненный урок: бери, что досталось, и будь довольна.
Тот, кто готов заплатить по моим расценкам за астрологический ретрит в «Звездной гавани», вероятно, никогда не слышал эту простую истину. В частности, группа выходного дня, которую я жду, скорее всего, получила противоположный урок.
В своем кабинете в главном доме я раскладываю на столе папки с документами на каждого из гостей и зажигаю ванильно-имбирную свечу, чтобы сведения об этих восьми мужчинах и женщинах стали частью моего собственного знания.
Адам и его сестра Марго учились в школе Хораса Манна, затем в Йеле, потом в Колумбийском университете: она — на юридическом, он — на журналистском. Я представляю, как их преподаватели бойко читают лекции о том, что не обязательно принимать то, что дает тебе мир. Что они могут — нет, должны — продолжать разрабатывать стратегии и вести переговоры, пока не получат именно то, что хотят. Carpe diem [1].
Они даже не представляют, какая это привилегия — жить так.
Жизненные пути жены Адама, Эйми, и мужа Марго, Теда, схожи. Эйми родилась и выросла на Манхэттене. А Тед, выходец из рабочего класса, напрочь позабыл о своих корнях двадцать один год назад, когда поступил в Йельский университет, а благодаря удачному браку достиг высот, на которые не смог бы взобраться в одиночку.
Тед работает в банке «Голдман Сакс» вместе с другим гостем, Риком. Жена Рика, Иден, велнес-инфлюенсер, специалист по оздоровлению богатых и знаменитых, к ней прислушиваются все актрисы, когда-либо получавшие «Оскар». Можно подумать, будто регулярное употребление свежевыжатого сока гарантирует получение золотой статуэтки.
Следующая гостья — женщина по имени Фарах, довольно известный акушер-гинеколог, о чем я и понятия не имела. Она не так популярна, как Иден, но исследования показали, что она принимала роды у тех, чье семейное состояние больше, чем у девяносто девяти процентов работающих взрослых в стране. После утробы матери, где зреет следующее поколение обладателей привилегий, Фарах — первая, кому позволено их коснуться. Ее муж Джо — местный политик, нацеленный на Белый дом. Судя по новостям, он настолько харизматичен, насколько и безжалостен.
Возможно, это самая влиятельная группа, которую я когда-либо принимала, и все же это не меняет моих планов на выходные.
Телефон писком информирует о новом сообщении, и я слишком быстро хватаюсь за него, роняя на пол ручку. Она откатывается на шесть дюймов к востоку. Если бы моя старшая сестра Энди была здесь, то спросила бы, почему я до сих пор не позвала Эрика и не попросила его осмотреть пол. Наклон может указывать на прогнившую балку, — я это знаю. Энди бы отметила, что знать о проблеме — не значит решить ее. Правда, статус Эрика, не только моего подрядчика, но и моего бывшего парня, все осложняет.
Немного нервничая, я поднимаю ручку и просматриваю сообщение от Марго, организатора группы:
Подтвердите, что подушки из полиэстера (или лучше из латекса), у моего брата аллергия на перья.
Если бы Марго и ее команда усвоили правильные уроки в тех престижных школах, то подумали бы о своем долге сделать мир лучше, чем он есть на самом деле. Вместо этого они узнали, что лучше спят на гипоаллергенных подушках. Я оставляю ее сообщение непрочитанным. Мы разберемся с этим, когда она приедет.
Кем бы ни были мои гости, я всегда сохраняю приятную улыбку и ровный тон. Это негласный кодекс поведения хозяйки. Гости чего-то требуют, я киваю, и мы называем это «отдыхом», а не «исполнением договора о предоставлении услуг». Большинство гостей обычно самостоятельно решают свои мелкие проблемы, но, похоже, к Марго мне придется применить правило: лимит — три запроса в день.
Думаю, я за всю жизнь вряд ли трижды обращалась к кому-либо с просьбой, не говоря уже о трех за один день. Я начала подрабатывать в шестнадцать лет, используя удостоверение личности Энди, и вскоре бросила школу, чтобы помогать оплачивать счета. Два года спустя, утром в день моего восемнадцатилетия, мама вручила мне купчую на три акра прибрежной собственности в Норт-Форке на Лонг-Айленде. Собственность была передана в доверительное управление для Энди и меня нашим отсутствующим отцом, что стало его самым грандиозным жестом раскаяния.
В тот день я сказалась больной в закусочной, где работала, и мы с Энди поехали осматривать участок. Не нужно было быть строительным инспектором, чтобы понять: дом площадью 7500 квадратных футов непригоден для жилья. Окна разбиты, крыша покосилась, а бóльшая часть черепицы и сайдинга отсутствовала.
Бери, что досталось, и будь довольна.
Я больше никогда не слышала об отце. По закону я, его младшая дочь, была совершеннолетней. Его обязательства по поддержке, какими бы незначительными они ни были, закончились. С днем рождения меня!
Я не стала продавать дом как земельный участок, хотя именно это предлагал нанятый моим отцом юрист, занимавшийся переоформлением имущества. Я даже не рассматривала это предложение, потому что в этой развалюхе увидела билет в лучшую жизнь для нас с Энди. Я сняла все деньги, которые заработала и не отдала матери, и потратила их на переезд в Гринпорт и ремонт, необходимый для того, чтобы превратить разрушающуюся красоту в арендуемый загородный дом.
Быстро выяснив, что моих сбережений недостаточно, я проявила в новом городе старую черту характера — подсуетилась. И устроилась официанткой в ресторан морепродуктов «У Клаудио». Я работала, а Энди смотрела на YouTube обучающие ролики по сантехнике и гипсокартону. Мы выживали на двадцати различных видах пасты, а в свободное время листали Pinterest в поисках идей для отделки и декора.
Благодаря упорству и поддержке, со многими ошибками и одним подрядчиком, ставшим моим бойфрендом, мы восстановили дом в его оригинальном викторианском стиле. За три года мы добавили современные и практичные элементы, такие как система кондиционирования и окна от пола до потолка, из которых открывается вид на море. Однако всего этого оказалось недостаточно.
Я вынашивала такие радужные планы, так усердно трудилась и вкладывала душу в ремонт, что была разочарована, когда мои буколические снимки принесли лишь заказы на выходные. В то первое лето, когда мы начали работать, нам так и не удалось свести концы с концами, и к четвертому июля мне пришлось возвращаться в ресторан «У Клаудио» и выпрашивать свои смены обратно. Но стало еще хуже.
Той зимой в доме прорвало трубу, хлынул поток, грозивший затопить подвал. Требовался большой ремонт, с которым мы не могли справиться, а с деньгами было туго. Я позвонила добрейшему сантехнику и предложила ему составить астрологический прогноз — эту дисциплину я изучала с четырнадцати лет — в обмен на работу. Он отмахнулся и повесил трубку, но через час перезвонил и сказал, что, если я смогу наскрести денег на запчасти, он готов взяться при одном условии: я должна произвести впечатление на его жену. После девяностоминутного сеанса она объявила меня ведьмой (очевидно, хорошей) и тут же отправила ко мне всех своих подруг.
Остаток зимы я работала официанткой на полставки, была астрологом для местных жителей и сдавала комнаты туристам. В шутку я объединила свои роли в одну. В стоимость проживания на три ночи и более я включила астрологический обед, а тем, кто останавливался на более короткое время, предлагала приобрести астрологический прогноз по 250 долларов с человека. Тем, вторым нашим летом дом не пустовал ни дня. Несколько лет спустя одна знаменитость посетила астрологический ретрит в «Звездной гавани», и мое предприятие получило официальное признание.
Я построила успешную карьеру, располагая всего лишь обветшалым домом, интересом к астрологии и опытом работы в сфере обслуживания. Я научилась преодолевать трудности, с которыми не справился бы ни один из моих гостей. Я игнорировала послания Вселенной о том, что мне следует свернуться калачиком и отказаться от своей мечты. Я закалила свой дух. Но эти выходные станут испытанием пределов моей веры в космическое взаимодействие судьбы и свободной воли. Что произойдет и что я могу с этим поделать?
Звонкий стук входных ворот оповещает меня о прибытии первых гостей.
Я не собираюсь сдаваться.
«ЗВЕЗДНАЯ ГАВАНЬ»
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ РЕТРИТ
Астрошпаргалка
__________________
ИМЯ ГОСТЯ: Марго
СОЛНЕЧНЫЙ ЗНАК: Рыбы
ЛУННЫЙ ЗНАК: Козерог
ВОСХОДЯЩИЙ ЗНАК: Водолей
ВОЗРАСТ: 37 лет
ПРОФЕССИЯ: юрист
ОТНОШЕНИЯ С ДРУГИМИ ГОСТЯМИ:замужем за Тедом, сестра Адама
ПРИМЕЧАНИЕ: с ее стеллиумом в Рыбах границы не слишком прочные. Что заставит ее занять позицию?
Марго
Именно так выглядит мой рай: мягкое кресло «Адирондак» возле гигантского викторианского дома в Норт-Форке на Лонг-Айленде, где днем из каждой комнаты открывается потрясающий вид на океан, а вечером, после того как мы полюбуемся закатом, нас согреет тепло дровяного камина, умело разожженного владелицей дома, чтобы уберечь нас от заноз. Гарантированные уютные вечера, как и обещала хозяйка рая Рини.
— Разве это не потрясающе? — Я сую свой смартфон мужу.
— Марго, мы будем там через пять минут, — говорит Тед.
— Ненавижу ждать, — раздражаюсь я, закрываю Instagram [2] и бросаю телефон в сумочку, но на заблокированном экране успевает высветиться дата. — Не могу поверить, что в эти выходные исполняется двадцать семь лет с тех пор, как умерли мои родители.
Тед отрывает взгляд от дороги, чтобы посмотреть, как там я.
— Это долгий срок, но в то же время и нет?
Я киваю. Прошло двадцать семь лет, а я все еще вижу, как мой отец смеется над моими не по годам мудрыми монологами о жизни. Прошло двадцать семь лет, а я все еще задаюсь вопросом, может ли моя мама гордиться мной.
— Странно, этот год кажется мне трудным. Двадцать семь лет — это так непримечательно.
— Горе не подчиняется временнóй шкале.
Мой многострадальный муж улыбается, не отрывая взгляда от дороги. Его высокая коренастая фигура и эмоциональная стабильность — якоря в нашем неспокойном море. В последнее время нас здорово потрепало. В эти выходные ситуация изменится.
Об астрологическом ретрите в «Звездной гавани» я узнала благодаря случайной рекламе в социальных сетях. И после очередного месяца неудачных тестов на беременность я импульсивно забронировала его на последние выходные лета, которые стали доступны из-за неожиданной отмены. Каким-то образом у нас у всех эти дни оказались свободными. Это было похоже на судьбу.
Судьба. В свои двадцать с небольшим я бы заявила, что судьба — это отговорка для лентяев, которые не хотят трудиться, чтобы получить желаемое. Однако, по мере того как я становлюсь старше и совпадения перестают казаться случайными, меня то и дело посещает мысль, не упускаю ли я из виду что-то неосязаемое, но необходимое для достижения цели. Возможно, ответ кроется в звездах, как обещает Рини.
Я все еще не уверена, что верю в астрологию, но я близка к отчаянию. У меня накопились вопросы, на которые мне нужны ответы. Отзывы о «Звездной гавани», полные восхищения астрологической точностью Рини, для меня так же важны, как сияние закатного солнца над водой. Те, кто приезжал туда, хвастались, что возвращаются из года в год, чтобы в равной степени расслабиться и понять смысл жизни. Тед считал, что включенные в программу астрологические чтения — не более чем салонный трюк, но я отнеслась к этому серьезно.
В эти выходные я обеспечу свое будущее: услышу, что рожу ребенка и верну брата.
Навигатор в машине предупреждает нас, что пункт назначения находится в тысяче футов впереди. Тед сворачивает налево на подъездную дорожку с указателем «Звездная гавань. Астрологический ретрит». Он сжимает мою ладонь, пока мы ждем, глядя, как медленно открываются буковые ворота.
— Это чтобы в сад не проникли олени, — сообщаю я, повторяя слова хозяйки.
— Хорошо, поскольку больше они ни на что не годятся, — говорит он, целуя тыльную сторону моей ладони.
Ворота высокие, но непрочные, механика у них не сложнее рычага с задвижкой. Кажется, они разлетятся вдребезги, если Тед нажмет на газ и пронесется прямо сквозь них. А мы ездим на очень скромной «ауди».
За воротами видна длинная красивая подъездная дорожка, посыпанная гравием, — речка из мелкой белой гальки с коричневыми крапинками, похожая на мои любимые жареные маршмеллоу. Края выложены кирпичами из светло-серого камня.
Тед едва успевает снять ногу с тормоза, как ворота полностью раздвигаются, и мы видим пышную растительность. Вскоре вдали, словно вырастая из сверкающего океана, появляется белый дом в викторианском стиле. Строение с черными ставнями, черной крышей и круглыми башенками. Рассматривая его в телефоне по дороге на восток, я была слегка разочарована тем, что «Звездная гавань» не окрашена в цвета пасхального яйца — бирюзовый и фиолетовый с солнечно-желтым оттенком, — как некоторые другие дома, которые мы проезжали. Но, по правде говоря, я предпочитаю сочетание черного с белым.
После трех с половиной часов в дороге мои ноги прилипли к кожаному сиденью, но я распахиваю дверцу и выбираюсь из машины. Поднимаю руки над головой и вытягиваюсь во весь рост. Позади нас стоит крошечный коттедж, в котором, вероятно, живет хозяйка.
— Обернись и полюбуйся видом, — говорит Тед.
Ухоженная лужайка простирается на сотни ярдов до сверкающей голубой воды. Вечнозеленые деревья на востоке и западе заслоняют соседей. До далекой береговой линии Коннектикута двадцать три морские мили. Тед обнимает меня за талию, и я прижимаюсь к нему. Кажется, мы единственные люди на земле.
— Здравствуйте, — окликает нас молодая женщина.
Она стоит у парадного входа в дом. Двойные двери сделаны из темного дерева с рельефными стеклянными панелями, на которых выгравирован мотив виноградной лозы. Над ними красуется навес, увитый зеленью. Он еще более потрясающий, чем на фотографиях.
— Рини?
— Да. Ри-ни, сокращенно от Серены, — говорит она.
По телефону я представляла себе чопорную, надменную женщину, которая считает себя «утонченной». И если бы мне пришлось угадывать, я сказала бы, что ей больше моих тридцати семи. Что она намного старше. Опустевшее гнездо. Но реальная Рини выглядит так, будто едва ли может легально покупать алкоголь.
— Добро пожаловать в «Звездную гавань», мистер и миссис Флинн, — говорит она.
Я оформляла заказ, поэтому она думает, что моя фамилия — это и фамилия Теда тоже.
— Пожалуйста, зовите нас Тед и Марго, — прошу я, стараясь держаться непринужденно.
Рини открывает входную дверь и ждет, пока мы не войдем. Мой взгляд поднимается к люстре в виде канделябра, свисающей с двадцатифутового потолка. Под ней находится витая лестница, похожая на нить ДНК. Пол выложен широкой елочкой из светлого дерева. Очень элегантно.
— Здесь чудесно! — восклицаю я.
— Я проведу для вас небольшую экскурсию, а потом вы сможете устраиваться, — говорит Рини.
Мы проходим мимо широкой лестницы слева, а справа — уникальная круглая библиотека, которую я видела в посте на BookTok. Заставленная книгами всех цветов радуги от пола до потолка, она похожа на кондитерскую лавку.
— Тут наверняка понравится Адаму, — говорю я Теду, кивая на стоящие на полке книги моего брата-писателя.
Рини показывает нам классическую белую кухню с забитым продуктами холодильником, а затем величественный кабинет, где пахнет кожей и старыми учебниками.
— Здесь будут проходить приватные астрологические чтения, — объясняет Рини.
Тед заявляет, что его любимое место — игровой зал, потому что там есть бильярд и шаффлборд, а также настоящие игровые автоматы «Мисс Пакман» и «Фроггер».
Я пока не могу выбрать. Каждая комната на втором этаже оформлена в драгоценных тонах: изумрудно-зеленом, рубиново-красном, сапфирово-синем и цитриново-желтом, как в настоящем доме из игры «Клуэдо». Я замечаю, что некоторые окна маленькие и с толстыми стеклами, в то время как другие куда больше, они явно недешевые и без рам. Я спрашиваю Рини о разительном отличии.
— Эти комнаты относятся к самой старой части дома, построенной в тысяча восемьсот девяносто четвертом году, — говорит она. — В этом районе Лонг-Айленда летом бывают бури, а в сезон ураганов — сильные ветры. Сейчас есть более эффективные методы защиты, но тогда у них не было другого выбора, кроме как делать окна поменьше.
Рини ведет нас мимо столовой в еще одну гостиную.
— Ух ты! — восклицаем мы с Тедом в унисон.
Главное украшение «Звездной гавани» — окна от пола до потолка. Создается впечатление, что во время прилива океан может ворваться внутрь.
— Ирония судьбы, не правда ли? Современные штрихи выгодно подчеркивают многовековую красоту природы.
— Это Атлантический океан? — спрашивает Тед.
— Пролив Лонг-Айленд, эстуарий Атлантики, — отвечает Рини. — Может, поднимемся в апартаменты?
Задняя часть дома также может похвастаться двадцатифутовыми потолками, есть там и вторая лестница, встроенная в стену в колониальном стиле, замаскированная.
— Это была лестница для прислуги? — уточняю я.
— Вы же знаете старые дома! — улыбается Рини. — Мы сохранили ее, желая проявить деликатность. Есть ли что-нибудь более неприглядное, чем тележка для уборки, загораживающая вашу комнату? Здесь вы этого не увидите.
Мы следуем за Рини к парадной лестнице в передней части дома. Я провожу рукой по гладкому мореному дереву. Наверху мы оказываемся на роскошном кремовом ковре.
— Я устрою вас в номере «Близнецы», — говорит Рини. — Уверяю вас, он лучший в доме.
Мы с Тедом киваем. Он поверит ей на слово и просто рухнет на кровать. А я удовлетворю свое любопытство, заглянув в каждую комнату до появления остальных гостей.
— На случай, если вы захотите осмотреть дом, напоминаю, что комнаты в крыле с восточной стороны лестницы закрыты для вашей группы.
— Почему? — невинно спрашиваю я.
— Потому что в этом крыле есть все, что вам нужно, — отвечает Рини с улыбкой и открывает дверь с надписью «Близнецы» и символом под ней.
Стены выкрашены в цвет морской пены, на шторах вьется яркий желто-зеленый узор. Изголовье кровати, на которой лежит пуховое одеяло цвета слоновой кости, обрамлено золотыми планками. Сделано со вкусом, в сдержанном версальском стиле, но окажись все это у вас дома, вы утомились бы от пестроты и цветов через несколько месяцев.
— Я оставлю вас здесь, мистер и миссис Флинн.
Я прочищаю горло и сообщаю:
— Вообще-то, Марго Флинн и Тед Уильямс.
Я замечаю, что Рини бросает взгляд на мой безымянный палец.
— Будет иначе, когда у вас появятся дети, — заявляет она.
— Я так не думаю, — ласково, но твердо произносит Тед.
— Все в порядке, — перебиваю я.
В обычной ситуации я ввязалась бы в длительную дискуссию, опровергая устаревшие представления о фамилиях, подкрепляющих отношение к женщинам как к собственности. Или попыталась бы выяснить, насколько обиден этот комментарий для человека, столкнувшегося с бесплодием. Но в данную поездку не приглашены ни Марго-адвокат, ни Марго-тщетно-пытающаяся-забеременеть.
К тому же Рини не незнакомка с улицы, предлагающая непрошеные советы. Ее комментарий мог быть намеком. В конце концов, она астролог, составившая мой гороскоп. Вероятно, что-то в нем вынудило ее осмелеть и сказать о моих будущих детях. Это, должно быть, хороший знак.
После того как Рини выходит из комнаты, я распахиваю дверь на французский балкон, с которого открывается вид на пролив Лонг-Айленд. Стая гусей с криками взмывает в безоблачное голубое небо.
— Я схожу за багажом, — предлагает Тед. — А тебе стоит спуститься туда и отдохнуть. Я вижу кресло «Адирондак» с твоим именем на нем.
Я кладу сумочку на стол в нашей комнате, беру библиотечную книгу, выхожу и поворачиваю налево по коридору. Иду мимо других номеров: «Овен», «Козерог» и «Рак». Все двери закрыты, но я заглядываю внутрь. Интерьер «Овна» интригует огненно-красными оттенками, для «Козерога» характерны цвета земли. Номер темный и задумчивый. А «Рак» выкрашен в успокаивающий синий цвет, но на дальней стене висит безвкусный пластиковый моллюск. Рини права: нам достался лучший номер.
Я сбегаю вниз по черной лестнице, и меня встречает вид из безупречных окон от пола до потолка. Я прохожу через раздвижные стеклянные двери и опускаюсь в кресло, обращенное к воде, неподвижной, как стекло. Я уже собираюсь открыть книгу, когда замечаю, что Тед двумя пальцами открывает заднюю дверь. В одной руке он держит пиво для себя, а в другой — стакан чая со льдом для меня. Я встаю и встречаю его на полпути через лужайку.
— Спасибо, милый. — Чуть наклонившись, я обнимаю Теда и кладу голову ему на грудь.
Он обхватывает меня за плечи, прижимая к моей спине банку с прохладным пивом, касается моего подбородка, и я поднимаю на Теда глаза. Он целует меня, и я вздрагиваю, хотя нас ласкает теплое солнце. Я жестом приглашаю его занять кресло рядом с моим.
Уик-энд — идеальное время для того, чтобы поговорить на сложную тему, и наша хозяйка предоставила мне прекрасную возможность. Тед наклоняется и целует меня в макушку. Я прижимаюсь ухом к его плечу.
— Знаешь, мне бы хотелось, чтобы у наших детей была моя фамилия, — говорю я ему в рубашку, не поднимая глаз.
— В самом деле? Мы вместе уже больше десяти лет, но я в первый раз слышу об этом. Мне нравится, что ты до сих пор удивляешь меня.
Рини этого не понять — она может даже презирать меня, считая помешанной на сомнительном прогрессе манхэттенской выскочкой, — но мы с братом — последние Флинны в нашем роду. У Адама три дочери, и я посею в них семя ответственности, чтобы они сохранили свою фамилию, как это сделала я. Но мне хотелось бы приложить еще больше усилий.
Семья для меня — это все. Мы с Адамом трагически потеряли родителей, когда учились в начальной школе. Нас вырастила бабушка, и ей повезло увидеть, как мы заканчиваем старшую школу, но она скончалась, когда мне было двадцать. Мой брат долго был для меня всем миром. Потом появился Тед и спас меня от самой себя. Теперь у меня растут три замечательные племянницы. Последним, самым совершенным произведением станут мои собственные дети.
— Мы должны решить прямо сейчас? — спрашивает Тед.
— Немедленно! Так да или нет? — Я напускаю на себя подчеркнуто серьезный вид, чтобы показать, что шучу, и мы смеемся вместе.
Это момент, за который я хочу ухватиться. Я была так сосредоточена на своих клиентах, беременности и странном поведении брата, что растеряла и самообладание, и лучшие стороны себя. Мне хочется все вернуть. Я откидываюсь на спинку кресла «Адирондак», о котором мечтала, и подставляю лицо солнцу.
Несколько минут мы с Тедом сидим в уютной тишине, но мой мозг лихорадочно работает. Когда я чувствую себя хорошо, мои мысли обращаются к будущему. Прошло две недели с момента моей последней овуляции, которая отслеживалась как на моем браслете Ava, так и в приложении Ovia. А не беременна ли я прямо сейчас?
Я обещала Теду не брать с собой никаких тестов — это же всего один уик-энд! — но передумала. Когда Адам приедет, мы улизнем в один из «7-Элевен» на главной дороге. Адам пойдет со мной за пачкой сигарет, его собственным контрабандным товаром.
Смартфон вибрирует в кармане. Я достаю его и вижу на экране мигающий номер Адама. Провожу пальцем вправо и интересуюсь:
— Ты уже съехал с автострады? Вот там-то и начинается настоящее движение.
— Ух... — выдыхает Адам.
Мое сердце пускается в бешеный галоп без всякой осознанной причины. Отмахиваться от оправданий брата вошло в привычку.
— Адам, только не говори мне, что ты застрял на работе, или тебе нужно почистить сточные канавы, или дождаться доставки мебели. Я не стану выслушивать твои паршивые доводы. Только не в эти выходные!
Депрессия у Адама обычно проходит через месяц или два, но в этот раз он откровенно игнорировал меня в течение полугода. Я понятия не имею, что нашло на брата, но этому пора положить конец. Мне нужно серьезно поговорить с ним наедине. И я не смогу этого сделать, если его здесь не будет!
— Успокойся, я еду, — сообщает Адам.
Несмотря на мои резкие слова, он, похоже, в хорошем настроении и поддразнивает меня ради забавы. Он продолжает говорить, но я улавливаю только каждое пятое слово. Что-то о поезде. Или он сказал «дождь»? Ни то ни другое не имеет смысла. Светит солнце, и он должен быть в своей машине.
Рини обещала, что этот дом поможет нам отвлечься от повседневной суеты, но я думала, что она имеет в виду красивые виды, экскурсии с выпивкой и дружеские соревнования у костра, а не отсутствие вышек сотовой связи.
Я вхожу в раздвижную дверь, надеясь, что внутри ловится лучше. Через окна на противоположной стороне дома я замечаю машину брата, внедорожник «акура», уже припаркованный перед домом. Заканчиваю разговор и распахиваю входную дверь, багажник машины медленно поднимается.
К своему ужасу, я слышу голоса Эйми и Фарах.
— Почему ты ездишь на машине моего брата?! — возмущаюсь я.
— Это ведь и машина Эйми тоже, — замечает Фарах.
— Пробок почти не было. А как вы доехали? — спрашивает Эйми, ловко меняя тему.
Фарах и Эйми одновременно хватают свои сумки. Эйми одета в яркий кобальтово-синий комбинезон, который буквально кричит: «Я здесь для того, чтобы повеселиться!» Фарах, напротив, надела льняные брюки и сшитую на заказ белую рубашку с эффектным ожерельем и излучает утонченную элегантность. Фарах покровительственно относится к выкрутасам Эйми в выходные без детей. Несмотря ни на что, эти две женщины неразлучны. Я каждый год приглашаю Фарах на наш семейный отдых не только потому, что ее мальчики — лучшие друзья моих племянниц, — ее общество благотворно действует на Эйми. Когда Фарах рядом, невестка не злится на мои шутки и на проделки Адама. Но, честно говоря, меня пугают обе. Разве нормальная женщина будет дружить со своим акушером-гинекологом?
— Адам звонил, но нас прервали, прежде чем он успел сказать, когда приедет. Я подумала, что ты — это он, — говорю я Эйми.
— Понятно, — кивает Фарах и, видя, как Эйми борется со своей сумкой на колесиках на гравии, ловко подхватывает ее.
— Ему пришлось остаться в городе. Важная встреча с литагентом, — поясняет Эйми.
По последним подсчетам, Адам отстал от графика написания новой книги по меньшей мере на тридцать тысяч слов. Выволочка от литагента — не лучшее начало наших совместных выходных.
— Так он уже в пути? — пытаюсь я выяснить, жалея, что не расслышала слов Адама, когда он звонил: теперь не пришлось бы полагаться на Эйми.
Фарах проскальзывает мимо меня, а Эйми не проявляет желания ускорить шаг.
— Он сказал, что поедет на поезде, — отвечает она.
— Уже едет или только собирается? Ваш сеанс «Совместимость пар» начнется через два часа.
Эйми кладет руку мне на плечо и наваливается всем своим весом.
— Тебе лучше знать, чем мне, — беззаботно роняет она.
Я нервно тереблю кутикулу на ногте. Достаю из кармана смартфон и отправляю Адаму сообщение:
Ты в поезде? На восток ходит только один поезд в день. Ты что, издеваешься?
Я нажимаю кнопку вызова, но сразу попадаю на голосовую почту: «Это не моя вина, Марго. Я приеду завтра».
Завтра утром?
Я сердито тыкаю в вопросительный знак. Мое сердце разрывается.
Проходит минута. Вторая. Ответа нет.
Экран расплывается от моих слез.
Меня захлестывает ярость, быстрая и серебристая, как ртуть. Но я не осознаю этого, пока не швыряю телефон себе под ноги. Я смотрю в окно, чтобы проверить, не заметили ли мою вспышку Эйми или Фарах, но вижу лишь собственное отражение. Безумные глаза и нахмуренные брови пугают меня, но они такие знакомые. Я похожа на мать.
Я наклоняюсь, чтобы поднять телефон. Он стоит под углом на идеальной лужайке, словно топор, воткнутый в стену в безвкусном концептуальном баре. Счищая с него грязь и траву, я замечаю вдалеке Рини. Она наблюдает за мной.
Я машу ей, сообщая, что все в порядке.
А Рини не машет мне в ответ.
«ЗВЕЗДНАЯ ГАВАНЬ»
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ РЕТРИТ
Астрошпаргалка
__________________
ИМЯ ГОСТЯ: Эйми
СОЛНЕЧНЫЙ ЗНАК: Рак
ЛУННЫЙ ЗНАК: Весы
ВОСХОДЯЩИЙ ЗНАК: Дева
ВОЗРАСТ: 37 лет
ПРОФЕССИЯ: социальный медиаинфлюенсер
ОТНОШЕНИЯ С ДРУГИМИ ГОСТЯМИ:замужем за Адамом, лучшие подруги с Фарах
ПРИМЕЧАНИЕ: неожиданные Солнце, Луна и узлы синастрии с Фарах. Что за связь?
Эйми
Мы с Фарах ставим наши сумки на землю у ступенек, и я сбрасываю обувь, чтобы побродить по густой зеленой лужайке. Мы вместе обходим дом и идем к океану.
— Хотела бы я разлить по бутылкам этот аромат свежего воздуха и соленой воды, — говорю я Фарах.
— Уже планируешь следующее путешествие? — Фарах ехидно усмехается.
Трехчасовая поездка на астрологический ретрит в «Звездной гавани» заняла почти четыре часа, так как несколько раз я заставляла Фарах съезжать на обочину дороги, чтобы запечатлеть моменты, достойные Instagram.
У идиллической маленькой фермы я выпрыгнула из машины, перепачкав в пыли грунтовой дороги свои шлепанцы, и вывернула шею в поисках малыша, которого могла бы выдать за одну из своих трех девочек.
— Она слишком высокая, чтобы быть Дилан?
— Нет, но слишком светловолосая, — покачала головой Фарах. — Но вот та, в платьице в голубую полоску, похожа на Клару.
Тут и я заметила возле вывески «Собери клубнику сам» маленькую девочку.
— Ты гений, — сказала я Фарах и наклонила свой телефон, чтобы сделать несколько снимков, на которых я улыбаюсь из-за спины маленькой девочки, сидящей на корточках в отдалении с корзинкой ягод.
— Разве вы не планируете провести эти выходные в романтическом уединении, а не как обычно — в семейном отпуске? — спросила Фарах.
Горечь в ее голосе удивила меня, но обычно я не привлекаю Фарах к фотосессиям: у нее не хватает терпения выслушивать банальности.
— Я не собираюсь публиковать их сейчас. Они появятся на следующей неделе. Это называется планированием контента, — пояснила я.
— Жаль, я не могу принять роды заранее, чтобы у меня была небольшая передышка на следующей неделе.
— Последний снимок, я обещаю.
Оставшуюся часть пути до «Звездной гавани» я чувствовала себя немного расстроенной. Мои посты кажутся Фарах легкомысленными, но за кулисами идет большая кропотливая работа по созданию прибыльного контента.
С тех пор как я ушла из женского журнала, где начинала свою карьеру, я зарабатываю на жизнь публикациями в социальных сетях о второстепенных аспектах материнства: о том, как вывести пятна от кетчупа, как тренироваться во сне, как приготовить идеальные торты для празднования дня рождения в классе. Но в том, чтобы быть матерью, нет ничего второстепенного. Не для меня. Это самый лучший способ самопознания, какой я только знаю.
Фарах не разделяет моих взглядов на материнство как на призвание и на социальные сети как на работу. Фарах — врач, у нее самая традиционная профессия. Она понятия не имеет о проблемах, с которыми сталкивается инфлюенсер в сфере воспитания детей. Мне приходится следить за новейшими тенденциями в одежде и аксессуарах, собирать тысячи восхитительных снимков в неделю, хотя мои персонажи бóльшую часть дня капризничают, и составлять для моих спонсоров график регулярных публикаций, вплоть до указания идеального времени суток, чтобы максимально использовать алгоритм.
Но различие сближает нас с Фарах, а не отталкивает. Мы обе уважаем наш выбор. Так что я знаю: Фарах беспокоилась по дороге не из-за моей продолжительной фотосессии для Instagram. Она казалась напряженной и измотанной, когда лавировала в потоке машин. И я не стала засыпать ее вопросами, которые роились у меня в голове, а дала ей время разобраться в себе.
Теперь, когда мы смотрим на океан, она выглядит более спокойной и расслабленной. И я спрашиваю:
— Эй, у тебя все хорошо?
Фарах бросает взгляд на меня, а затем снова на горизонт.
— Вчера Беккет выскочил под колеса машины, — после паузы отвечает она. — Я сажала Коула в его автокресло, а Беккет побежал через улицу. Мимо проносился «мерседес», но в нем сработала аварийная система, и он остановился на обочине.
— Беккет пострадал? — в ужасе спрашиваю я.
— Нет, но заплакал, потому что увидел пикап с мороженым, а затем тот исчез. Не потому заплакал, что он, знаешь ли, чуть не умер, — иронично продолжает Фарах.
Я не могу удержаться от смеха. Кажется, Фарах довольна разрядкой напряженности.
— С ним все в порядке, со мной все в порядке, со всеми все в порядке. Джо поинтересовался, не болтала ли я по телефону. Он думает, что это я проглядела.
— Джо — политик, он по умолчанию обвиняет других людей.
Фарах молчит. Она явно чувствует себя виноватой. Мнение, которое она приписала Джо, может быть проекцией ее собственной вины.
— Наверное, это было ужасно, — говорю я.
Фарах кивает:
— Я все еще слышу визг шин в своей голове...
Я выдерживаю паузу. Взгляд Фарах устремлен на океан. Я знаю, это еще не все, но верю, что она расскажет мне, когда придет время.
— Не пора ли нам встретиться с этой дамой-астрологом? Ты погуглила ее? — спрашивает Фарах, меняя тему.
— Ну, от тебя ничего подобного ожидать не приходится.
— У меня нет времени на такую чепуху, — отмахивается Фарах.
— Хорошо, и как ты ее себе представляешь?
— Морщинистая старуха в муумуу [3].
— Ответ предсказуемый. Но она молодая, и на ней симпатичные брючки. — Я показываю фотографию Рини на ее веб-сайте.
Блестящие каштановые волосы астролога перекинуты через плечо. Закутанная в красную куртку-бушлат, она сидит на крыльце черно-белого викторианского дома, глядя прямо в небо, с загадочной улыбкой на губах.
— Она выглядит такой обычной. Как она стала астрологом? — удивляется Фарах.
— Это работа, о которой мечтает каждый двадцатилетний, — говорю я.
В дни, предшествовавшие поездке, я как одержимая искала астролога в Google и теперь, открыв несколько самых интересных заголовков, читаю их вслух:
— «Молодая предпринимательница возрождает гостиничный бизнес в Норт-Форке, а изменения в законе о зонировании мешают ее конкурентам». «Есть ли хоть что-то, чего она не умеет? Успех у влиятельных и знаменитых». Она выглядит невинной девицей, а я потратила свою молодость на вечеринки и написание статей с кликабельными заголовками по тридцать баксов за штуку.
Фарах касается моей руки кончиками пальцев:
— О, Эйми, ты все еще молода.
Как всегда, Фарах видит меня насквозь.
— Сорок не за горами, — возражаю я.
— Через три года.
Игнорируя настойчивость Фарах, я сосредоточиваюсь на фотографии Рини. Не только ее молодость не дает мне покоя. Я увеличиваю изображение большим и указательным пальцами — нет, я не знаю ее, но странное ощущение смутного узнавания не оставляет меня.
— Что ж, я рада, что мы здесь. Дом, безусловно, красивый, — говорит Фарах. — Может, заселимся?
На современный роскошный курорт наше пристанище не похоже, но оно очаровательно. Викторианский дом на утесе. Зеленые ухоженные лужайки. Океан на заднем плане. Посыпанная гравием дорожка, ведущая к дому, обрамлена высокими узловатыми деревьями с раскидистыми ветвями.
У этого дома есть характер. Кажется, он собственной персоной встречает нас вместе с астрологом, которая стоит в дверях и представляется.
— Это прекрасное место, — произношу я, убеждаясь, что прежде никогда не видела Рини.
Она водит нас по первому этажу, показывая удобства и помещения различного назначения с отработанным мастерством. Я замечаю, что в библиотеке собраны все напечатанные романы Одры Роуз, и улыбаюсь про себя: Рини, возможно, не в курсе, что под этим псевдонимом пишет мой Адам. Но сам он точно придет в восторг, когда увидит, что его тринадцать опубликованных романов выставлены на всеобщее обозрение, как сокровище.
Мы поднимаемся по парадной лестнице на второй этаж, где Рини объясняет, что нам запрещено пользоваться какой-либо из комнат в другом крыле, если мы не хотим понести непомерную плату за уборку. Фарах упивается этим, она любит правила.
— А как насчет башенок? — спрашивает Фарах.
— К ним нет доступа, — коротко отвечает Рини, будто ей задавали этот вопрос миллион раз.
— Очень жаль! Держу пари, оттуда открывается потрясающий вид!
Рини заговорщицки наклоняется ко мне:
— Вы умеете хранить секреты? — (Мы с Фарах киваем одновременно. Фарах, может, и сдержанна, но я-то непроницаема, как сейф.) — Они декоративные, — заявляет Рини.
— Почему? Это такая расточительность, — заявляю я.
— В соответствии с кодексом зонирования здание классифицировали бы как трехэтажный дом категории «B&B», а не как двухэтажный дом для сдачи в аренду помещений на короткое время, не добавив ни одной спальни для увеличения вместимости. Мне пришлось бы заполнять больше бумаг. И больше платить налогов.
— Судя по отзывам в прессе, вы правильно сделали, что остались на хорошем счету у властей, отвечающих за зонирование, — говорит Фарах.
Рини сцепляет руки за спиной, и я задаюсь вопросом: учат ли этому на курсе «Гостеприимство 101»?
— Ну, на сегодня все. Хотите что-нибудь спросить?
— Нет, спасибо, — роняет Фарах.
— Вообще-то, да, — произношу я одновременно с ней. — Моя подруга — акушер-гинеколог. По дороге мы останавливались у фермы, и она сказала кое-что, что меня зацепило.
— Что я сказала? — удивляется Фарах.
— Ты сказала, что хотела бы иметь возможность знать заранее, когда ребенок появится на свет.
— Это была шутка.
— Я догадалась, что ты меня поддразниваешь, но подумала: «Так ведь способ есть — это плановое кесарево сечение»!
— Нет. И рассуждать об этом совсем не то же самое, что собирать контент для TikTok.
— Я не хотела спорить о своей «работе», — говорю я, ставя воздушные кавычки вокруг слова, как это делает она.
— Дамы? — вмешивается Рини.
Я взглядом прошу Фарах набраться терпения, как сама всегда поступаю, выслушивая ее, и поворачиваюсь к Рини с объяснением:
— Когда мы заполняли анкеты, вы попросили указать дату и время нашего рождения. Как вы думаете, если роды планируются заранее, это может повлиять на судьбу ребенка? Или как насчет судьбы матери?
Прежняя Эйми высмеяла бы идею о том, что наша судьба предопределена какой-то невидимой силой. Прежняя Эйми знала, чего хочет от жизни, и делала все возможное, чтобы добиться этого: от сдачи дополнительных зачетов для получения более высоких оценок в школе до разрыва с Адамом, когда он не сделал ей предложение в нужный срок. И меня приняли в Колумбийский университет, а Адам появился на следующей неделе с бриллиантовым кольцом. Ничто не могло увлечь меня туда, куда я не хотела идти. И ничто не могло помешать мне добраться туда, куда я наметила.
И все же в последние несколько лет я все больше верю во всякие бредовые штуки вроде судьбы и кармы. Даже сам этот разговор кажется мне доказательством их существования. Сколько раз Фарах смотрела мои посты обо мне и девочках в социальных сетях именно в ту минуту, когда мы обедали возле ее офиса? Достаточно, чтобы знать, что я планирую контент заранее, и она ни разу не сказала, что хотела бы знать заранее, когда родится ребенок. Только в тот момент, когда у меня есть возможность спросить эксперта. Должно быть, действует невидимая сила.
— Эйми, тебе никогда не делали кесарево сечение, — растерянно бормочет Фарах.
Она совершенно права, но мой вопрос — это метафора. Могла ли я давным-давно сделать выбор, который изменил этот самый момент. а я идиотка, которая думает, что все еще рулит своим автобусом? Неужели наше будущее определяется нашим прошлым? Я не в силах задать прямой вопрос, поэтому спрашиваю про кесарево сечение.
— Какой интересный вопрос. — Рини испытующе смотрит на меня.
Я улыбаюсь.
Все, чего я когда-либо хотела, — это идеальной жизни. Мой рецепт: много тяжелой работы на съемочной площадке, десятки попыток довести изображение до идеала и хорошее освещение.
Поставьте рядом со мной преданного мужа, автора популярных романов. Щелчок. Один достойный журнала дуплекс в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена. Щелчок. Один аппетитный малыш. Щелчок. Еще одна девочка-ангелочек. Щелчок. Третья идеальная дочь. Щелчок.
Я впереди и в центре. Лучший свет, лучший ракурс. Щелчок.
В последнее время я боюсь, что в следующий раз, когда сделаю снимок, затвор камеры закроется и — пуф! — все пропадет. Я проваливаюсь в тартарары под тяжестью ошибки, настолько старой, что она появилась еще до Instagram Stories. Выбор, который не исчезнет через двадцать четыре часа, как бы я ни пыталась его заархивировать.
«ЗВЕЗДНАЯ ГАВАНЬ»
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ РЕТРИТ
Астрошпаргалка
__________________
ИМЯ ГОСТЯ: Фарах
СОЛНЕЧНЫЙ ЗНАК: Дева
ЛУННЫЙ ЗНАК: Весы
ВОСХОДЯЩИЙ ЗНАК: Лев
ВОЗРАСТ: 38 лет
ПРОФЕССИЯ: врач, акушер-гинеколог
ОТНОШЕНИЯ С ДРУГИМИ ГОСТЯМИ:замужем за Джо, лучшие подруги с Эйми
ПРИМЕЧАНИЕ: доминируют фиксированные и земные знаки. Способна ли она на перемены?
Фарах
Скрывать что-либо от Эйми для меня так же неестественно, как публиковать посты в социальных сетях. Я становлюсь неуклюжей и косноязычной. Так было и будет всегда. Поездка в Гринпорт вдвоем с Эйми должна была стать главным событием моих выходных, и все же я чувствую, как у меня в животе завязывается узел, который я не смогу распутать без нее.
Материнская интуиция отличается от других внутренних реакций. Это то, что нельзя проверить, пока у вас не появятся собственные дети. Я не ожидала, что моя материнская интуиция будет сильной, ведь я слишком рассудочна, чтобы прислушиваться к каким-то смутным «ощущениям». Но я также не ожидала, что буду начисто лишена этой интуиции. Уже восемь лет, как я стала матерью, но не разбираюсь в вещах так, как Эйми. При мне она посмотрела на Клару через стол и бросилась за миской, чтобы подставить ее девочке под подбородок в тот самый момент, когда ту вырвало. А я видела только, как Клара ела, играла и смеялась. Что недоступное мне знала Эйми? Каким геном, которого нет у меня, она обладает?
Эйми сразу поняла, что я не все рассказала ей о выбежавшем на дорогу Беккете, но она понятия не имеет, о сколь многом еще я умалчиваю. Вот почему я приветствую наш с ней экзистенциальный спор в холле дома астролога. Когда мы говорим о кесаревом сечении и судьбе, мне не нужно сдерживаться из опасений проговориться.
— Ты хочешь сказать, что мы все разыгрываем какой-то заранее определенный сценарий, как в домашнем театре? — усмехаюсь я.
Я не верю в судьбу, а даже если бы и верила, планировать кесарево сечение для моей работы — это не игра со Вселенной. У матери такая же свобода выбора даты и времени, как и у меня. Жизнь состоит из серии конкретных решений.
— Я спрашиваю, определяет ли прошлое наше будущее. И я спрашиваю Рини, — хмурится Эйми.
Мы обе смотрим на Рини, на губах которой играет легкая улыбка.
— Почему бы нам не продолжить этот разговор в моем кабинете? — предлагает она.
Интересно, не ставим ли мы ее в неловкое положение своими мелкими перебранками и не пытается ли она нас спрятать?
Кабинет Рини удивительно похож на мой рабочий кабинет. Два зеленых кожаных кресла стоят перед массивным письменным столом из орехового дерева. У боковой стены разместился диван с мягкой обивкой. Пространство позади Рини, устроившейся за своим столом, заполнено сотнями книг. Здесь пахнет знанием: древесный аромат с оттенком ванили, приправленный запахом старой бумаги. Мы с Эйми сидим в креслах напротив Рини.
— Я хочу попытаться ответить на ваш, Эйми, вопрос. Я уверена, что рост числа кесаревых сечений окажет долгосрочное влияние на общество, — говорит Рини.
— Каким образом? — бросаю я вызов.
— Солнце является основным источником сознания для людей, рожденных в светлое время суток, в то время как те, кто появился на свет после захода Солнца, управляются Луной. Проще говоря, Солнце олицетворяет отца, а Луна — мать.
— Она назначает кесарево сечение между десятью и четырьмя часами дня. — Эйми кивает на меня.
— Я старший врач. И сама могу назначать удобные для меня часы работы.
— Я просто хочу сказать, что это светлое время суток даже зимой, — продолжает Эйми.
Этот разговор начинает казаться мне неправильным, он не отвлекает, а заманивает в ловушку.
— Результатом станет поколение, для которого отцы будут играть все более важную роль, к добру это или к худу. Их отсутствие будет сильнее ощущаться детьми, или, с положительной стороны, их вклад окажет более благотворное влияние, — утверждает Рини.
— Вам не кажется, что это заслуга науки? Контроль над рождаемостью позволяет матерям не только рожать детей, но и заниматься ими. А благодаря социальному прогрессу компании создают матерям более благоприятные условия для этого. И все это никак не связано с плановыми кесаревыми сечениями.
— Значит, несмотря ни на что, в будущем матери будут играть все меньшую роль в жизни своих детей? Это ужасно! — восклицает Эйми.
Рини внимательно и отстраненно наблюдала за тем, как мы с Эйми перекидывались словами в холле, а теперь она улыбается нам. И смотрит так, что мне становится не по себе. Нет, она не осуждает нас, как мне показалось, она нас действительно видит. Это пугает меня.
— Как вы знаете, первое астрологическое событие этих выходных — определение совместимости, — говорит Рини.
— Мы с Адамом вызвались первыми, — кивает Эйми.
— Я никогда этого не делаю, но что, если мы сравним ваши таблицы прямо сейчас? — спрашивает Рини и складывает руки на своих бумагах, будто в предвкушении.
У меня такое чувство, будто она с не меньшим энтузиазмом относится к нарушению собственных правил, как и ко всему остальному.
— Вы имеете в виду нас с Фарах? — уточняет Эйми. — Это было бы так забавно!
— Забавно? Я бы сказала, неуместно. Мы не пара! — Мое лицо вспыхивает от смущения.
— Совместимость не ограничивается романтическими отношениями. На самом деле я провожу консультации в компаниях из списка «Форчун 500», — сообщает Рини.
— И что, из-за вас увольняют людей с неподходящими астрологическими знаками? — подкалываю ее я.
— Плохих астрологических знаков не бывает. Я учу людей внимательнее относиться друг к другу и общаться.
— Фарах, расслабься, — говорит Эйми. — Но вы ведь не собираетесь из-за этого сеанса повысить оплату с группы, правда? Марго придет в ярость.
— Нет, и это даже не будет полноценным опытом. Но, наблюдая за вами обеими, я совершенно очарована вашей динамикой. Вы позволите объединить ваши графики?
Взволнованная Эйми энергично кивает.
Что мне делать, сказать «нет»? Я бормочу слова согласия.
— Я всегда говорила, что наша дружба предопределена самой судьбой, — добавляет Эйми.
