Эпоха крови и пурпурных слез E-Book

Эдди Кан

• Herausgeber: Mainstreem
• Kategorie: Abenteuer, Thriller, Horror
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 408

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Вон Мирэ — успешная оценщица произведений культурного наследия в крупнейшем аукционном доме Сеула. У нее всего одна цель — подняться по должности выше. Однажды ей выпадает шанс добиться желаемого, но все в одночасье меняется из-за случайного столкновения с незнакомцем в традиционном ханбоке. Всего одна встреча подводит жизнь Мирэ к смертельной угрозе. В обыденность врываются злые духи и покушения. В стремлении выжить и добиться поставленной цели Вон Мирэ идет на страшный риск, чтобы вернуть утерянный артефакт аукционному дому, становится жертвой преследования и попадает в жуткую череду событий. Как противостоять развернувшемуся кошмару и удержать крошечный огонек счастья, цена которого — душа Мирэ?

Leseprobe

Эдди Кан Эпоха крови и пурпурных слез

© Эдди Кан, текст и внутренние иллюстрации, 2025

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025

Любое использование материалов данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается

* * *

Читая эту историю, вы захотите очутиться в Сеуле в компании одной дерзкой девушки, для которой жизнь – это искусство, ее ассистента с острым чувством юмора и таинственного мужчины из Чосона.

Эдди Кан поразительно сплетает две эпохи и судьбы героев, встреча которых пошатнет само мироздание.

Дария Эссес, автор цикла «Крылья свободы» (18+)

«Эпоха крови и пурпурных слез» – одна из самых кинематографичных историй, которые мне посчастливилось прочесть: в голове моментально складываются яркие образы, герои буквально оживают в воображении и утягивают читателя за собой в самую гущу мистических событий. А перелистнув последнюю страницу, невольно задаешь себе главный вопрос: когда же нам ждать экранизацию?

@bookworms_place

Элис Кларк, автор дилогии «Вопреки и навсегда»

* * *

Посвящается Марусе.

Ты всегда была моим маленьким хранителем. И будешь им вечно.

* * *

Глава 1 Искусство сеять хаос

Всякое произведение искусства, однажды окропленное человеческой кровью, уходит с молотка втридорога. Мирэ знала это и использовала на практике, сбывая на аукционных торгах антиквариат, буквально отобранный из рук мертвецов. На рынке, особенно в сфере искусства, не существовало понятия совести. Если бы в свое время Микеланджело побоялся вскрывать трупы, мир никогда бы не увидел прекрасного Давида.

Размеренную тишину, едва нарушаемую ходом напольных часов, прервал громкий стук в дверь. Оторвавшись от монитора, Мирэ машинально взглянула на время, которое неумолимо приближалось к семи часам. Рабочий день обещал скоро закончиться, но только не для Вон.

– Войдите, – сняв очки, Мирэ помассировала покрасневшую переносицу, надеясь на то, что ее внешний вид по-прежнему такой же аккуратный, каким он был утром в отражении зеркала.

– Госпожа Вон, – как только дверь открылась, в кабинет вошла секретарша с пачкой документов. – Пришли результаты экспертизы. – Но Йунг быстро прошла вглубь помещения и опустила на рабочий стол бумаги с таблицами и сносками на полях. Беглого взгляда на документы оказалось достаточно, чтобы Мирэ получила подтверждение своих подозрений.

– Вы были правы, – сухо, в присущей ей манере, продолжила Йунг. – Но как вы догадались, что ваза – подделка? – искреннее любопытство отразилось в ее черных глазах. Бытующий стереотип, что корейцы выглядят моложе своих лет, не распространялся на Но Йунг. Всегда в строгих костюмах, с нахмуренными черными бровями, короткой стрижкой и неизменно алой помадой на губах девушка казалась старше своих лет.

– Пятнадцатый век, династия Чосон… – Перекинув лист, Мирэ принялась читать анализ дальше, проговаривая вслух заключение экспертов. – Бело-голубая фарфоровая ваза, рисунок из сливы и бамбука… – Подперев подбородок рукой, она усмехнулась и опустила заключение, после чего подняла взгляд на секретаршу. – На рынке в последнее время слишком часто встречаются подделки, которые собирают по принципу лего.

– Лего? – нахмурилась Йунг.

– Взгляните на снимок, – Мирэ передала бумаги госпоже Но, указав пальцем на основание вазы. – Ножка сосуда действительно принадлежит фарфоровой вазе династии Чосон, а вот тулово явно более молодое. Хотя без тщательной экспертизы даже я в этом сомневалась. Фальшивка изготовлена слишком качественно.

– Вы хотите сказать, что вазу буквально собрали по частям?

– Верно, – кивнув на бумаги, Мирэ встала из-за стола. Сложив руки на груди, она подошла к панорамному окну с видом на лежащие внизу улицы Сеула. – Контрабандисты находят уцелевшие черепки ваз и приделывают к ним недостающие фрагменты. Так они создают вполне качественные подделки, которые можно продать богачам как артефакты. Но мы ведь Фонд Инджи[1], – Мирэ повернулась к Йунг, изогнув губы в торжествующей улыбке. – Мы не предлагаем нашим клиентам подделки.

Сдержанно кивнув в ответ, секретарша аккуратно сложила бумаги по «артефакту» и спрятала их в тонкую папку.

– Я свяжусь с руководством для заведения дела по распространению фальсификации.

– Спасибо, госпожа Но.

Секретарша гордо расправила плечи и направилась к выходу, как вдруг дверь со всего маха распахнулась внутрь кабинета, едва не задев Йунг. Та вовремя успела отступить на шаг.

Ворвавшись в помещение, молодой парень привалился спиной к стене и поднял руку в примирительном жесте, очевидно, предвидя шквал негодования госпожи Но.

– Срочное дело! – оправдался он, откидывая с глаз вьющуюся челку.

– Тебе бы носить очки для зрения, Сон-Хо! Бутафория тут явно не помогает, – огрызнулась обычно сдержанная Йунг и, цокая каблуками, вылетела из кабинета и с грохотом захлопнула за собой дверь.

Тут Мирэ была с ней не согласна: очки, пусть и бутафорские, идеально дополняли образ Сон-Хо. Даже запыхавшийся, он выглядел достаточно привлекательно. У него были благородно-каштановый цвет волос, светлая кожа и насыщенно-карие глаза, которые он подчеркивал очками в крупной оправе. Имея не самый завидный рост, но хорошее телосложение, парень внимательно следил за трендами и даже в мешковатой одежде напоминал знаменитость.

Когда рамы с картинами перестали дрожать от дверного хлопка, в помещении снова стало тихо, хотя это казалось подозрительным, учитывая, что пришел Сон-Хо. Мирэ прищурила глаза, окинув своего ассистента придирчивым взглядом. Выглядел тот и правда так, будто за ним гналась толпа поклонниц.

– Что за срочное дело? – спросила Мирэ, склонив голову набок. Обычно Пак Сон-Хо так суетился только в тех случаях, когда дела касались распоряжений руководящего состава фонда Инджи или когда торопился на автограф-сессии с айдолами[2]… Учитывая, что парень примчался в офис к концу рабочего дня, кей-поп-исполнители[3] были тут совсем ни при чем.

– Председатель фонда только что публично подтвердил смену руководящего лица в аукционном доме! – все еще тяжело дыша, выпалил Сон-Хо, рукой зарывшись во внутренний карман джинсовой куртки. Выудив оттуда смартфон, он разблокировал его и повернул экраном к Мирэ.

На дисплее высветилась информационная статья на официальном портале фонда Инджи. Именно этой новости Мирэ ждала с самого утра и проморгала из-за доклада по экспертизе над вазой. Значит, председатель действительно решил омолодить руководящую шапку аукционного дома.

Фонд Инджи был сформирован более тридцати лет назад госпожой Чхве, которая собрала под своим началом организации, специализирующиеся по предоставлению услуг в сфере искусства. Ее силами в их число вошли галерея искусств, музей антиквариата, археолого-исторический центр и аукционный дом. Семь лет назад основательницы не стало, и должность председателя занял ее сын, нынешний руководитель компании. Со старта своей деятельности он обещал изменения и расширение холдинга, но пока ему удавалось едва ли сохранять репутацию Инджи. Время все шло, а изменений не было, тогда господин Чхве поднял вопрос о переизбрании совета директоров.

За последние два года были назначены два новых директора – в галерее искусств и музее антиквариата. Обновления почти сразу же дали результаты, поэтому Чхве признал важность своего решения и пошел дальше. Теперь переизбрания руководства ожидал аукционный дом.

Мирэ пришла в фонд Инджи чуть меньше пяти лет назад и за прошедшее время поднялась по карьерной лестнице до старшего оценщика и первого заместителя нынешнего директора. Занять его должность – мечта Мирэ, которая толкала ее на сверхурочную работу и многие жертвы. Она полностью отказалась от личной жизни, перерабатывала и ходила на службу с температурой. Вон слишком многим поступилась ради этой должности. Но за нее еще предстояло побороться.

– Сон-Хо, умеешь порадовать новостями! – вырвав из рук ассистента смартфон, Мирэ снова и снова перечитывала новостной пост.

– Это еще не все, босс, – заговорщически улыбнулся он и притих, подняв указательный палец. Выглядел Сон-Хо так, будто ждал подарка с небес. Не понимая до конца, что последует за странным поведением ассистента, Мирэ нахмурилась, но тот успокаивающе улыбнулся и закивал. – Подожди буквально три… две…

– Госпожа Вон! – в дверь снова постучала Йунг. Не дождавшись разрешения войти, она юркнула в помещение и протиснулась мимо Сон-Хо. – Только что мы получили одобрение на встречу с господином Ким Ханьюлом. Коллекционер вышел на связь и готов принять нашего представителя. Сейчас распечатаю все необходимые документы, и вы сможете поехать на встречу для оценки экспоната.

– Постойте, – Мирэ тряхнула головой. – Вы выбили разрешение на визит к частному лицу?

Оттолкнувшись от стены, Сон-Хо расправил руки и повернулся вокруг своей оси, словно сам был экспонатом. Оставалось только подсветить парня прожектором.

– Не благодари! – довольно воскликнул он, широко улыбнувшись.

– Защита ценного экспоната на ближайший аукцион будет хорошим пиар-ходом в предвыборной кампании, – подключилась к разговору Йунг. Ее голос, в отличие от радости Сон-Хо, оставался таким же серым и сдержанным, как ее любимый строгий костюм в узкую полоску.

– Подождите-ка… Ким Ханьюл… – Мирэ вернулась к своему компьютеру и открыла базу данных, где хранились все сведения по торгам и клиентам фонда.

Вон была уверена, что уже не раз слышала имя мужчины, но ее память и база данных не врали – ранее он не сотрудничал с аукционным домом. Очевидно, имя господина не раз всплывало в каталогах и на деловых встречах. Возможно, он спонсировал выставки…

Сорвав со спинки кресла пиджак шоколадного цвета, Мирэ подхватила свою сумку и повернулась к сотрудникам:

– Госпожа Но, приготовьте документы по делу Ким Ханьюла и свяжитесь с ним. Скажите, что оценщик уже в пути. Сон-Хо, подгони машину, я сейчас спущусь.

Получив распоряжения, Йунг и Сон-Хо бросились их выполнять. Прежде чем покинуть свой кабинет, Мирэ помедлила у зеркала и выудила из сумки помаду. Придав губам приятный блеск с помощью бальзама, она надела пиджак: дорогой кожаный костюм глубоко-шоколадного цвета прекрасно оттенял кремовую блузку с воротником-бантом; остроносые туфли на небольшом каблуке добавляли и без того высокой Мирэ еще пару сантиметров роста. Прямые волосы угольного цвета Вон заправила за уши и аккуратно поправила удлиненную челку. Образ завершили крупные очки в квадратной оправе в стиле Ива Сен-Лорана[4]. Улыбнувшись себе, Мирэ подхватила сумку и вышла в приемную, где ее уже ждала Но Йунг с распечатанными бумагами.

– Все необходимое здесь, – секретарша забрала из принтера еще горячий последний лист – одобрение на личный визит к частному лицу – и передала весь пакет бумаг Мирэ. – Сейчас достану папку и файлы…

– Не надо. – Взглянув на часы, Мирэ бросилась к лифту. Лучше было поторопиться на встречу к клиенту, пока не стало совсем поздно. Откладывать встречу на завтра Вон не хотела.

– Вы можете что-то потерять! – крикнула вдогонку Но Йунг.

– Госпожа Но, я слишком давно работаю в сфере торгов. – Мирэ зашла в приехавший лифт и нажала кнопку первого этажа. Прежде чем двери закрылись, она уверенно улыбнулась. – Я не из тех, кто теряет ценные бумаги. Особенно если они могут принести большие деньги.

«И повышение», – подумала Мирэ, когда двери лифта закрылись.

Кабина поползла с двадцать третьего этажа на первый, плавно преодолевая уровни. Мирэ даже не пришлось нервно топать ногой, поторапливая сотрудников, потому что никто не тормозил лифт. Это было странно, учитывая, что в это время в аукционном доме всегда суета, но, судя по всему, работники решили дать Мирэ шанс не опоздать на встречу. За это следовало бы сказать им отдельное спасибо.

От скуки выудив из кармана телефон, Мирэ открыла новостную ленту в первой попавшейся социальной сети и заметила, что там уже вовсю идет обсуждение недавнего заявления председателя фонда Инджи. Любители сплетен успели сделать коллаж с возможными претендентами на эту роль; рядом со своим фото Мирэ увидела снимок госпожи Чин. От злости к щекам прилила краска. Заблокировав телефон, Вон закинула его в карман и принялась нервно притопывать, но скоро интерес поборол ее гнев, и она снова вытащила смартфон.

К этому времени кабина лифта достигла первого этажа. С тихим звоном двери разъехались, выпуская Мирэ в роскошное фойе. Не отрывая взгляда от дисплея смартфона, она вихрем пронеслась через все помещение и выскочила на улицу, инстинктивно поежившись из-за порыва ветра. Теперь осень ощущалась более явно, коричневый костюм идеально вписывался в золотеющий пейзаж на улицах Сеула. Мирэ быстро преодолела знакомые семь ступеней и обогнула ряд квадратных колонн, направляясь к парковой дороге.

«Кто же займет пост директора аукционного дома Инджи?» – заголовок поста был выделен красным курсивом, каким Мирэ хотела бы перечеркнуть лицо госпожи Чин. Неужели кто-то действительно делал ставки на кандидатуру этой некомпетентной лгуньи, которая даже не закончила ни одного учебного заведения по направлению изобразительного искусства?

Прежде чем прийти в аукционный дом, Мирэ работала в частной галерее, куда поступила на службу сразу после художественного отделения, где изучала историю искусств. Родителей у нее отобрала автокатастрофа, когда Вон было семь лет, а бабуля не могла обеспечить им обеим достойную жизнь, поэтому учиться зарабатывать пришлось рано. Благо у Мирэ отлично получалось работать с клиентами, она делала галерее хорошую выручку, но скоро ей наскучили рутина и отсутствие перспектив. Оставив работу в галерее, она взяла часть накопленных денег и вложила их в курсы повышения квалификации, во время которых узнала о возможности стажировки в фонде Инджи.

Отвлекшись на очередной новостной пост, Мирэ выбежала на крытую площадку для высадки важных персон и гостей фонда. В этот момент ветер налетел на нее, распахнув полы пиджака и бросив пряди волос прямо на глаза. Мирэ быстрым движением заблокировала смартфон и потянулась ко лбу, чтобы поправить прическу, как вдруг напоролась на что-то.

Удар вышиб из груди Мирэ возмущенный возглас, ценные бумаги с яростным хлопаньем полетели в разные стороны, а новый смартфон упал на бетонные панели и опасно хрустнул. Потрясение длилось недолго. Подняв гневный взгляд на молодого человека, ставшего причиной столкновения, Мирэ чуть не взвыла, но поперхнулась негодованием.

– Проклятье! – найдя в себе силы, выругалась она и запустила ладонь в волосы. Откинув со лба растрепавшиеся пряди, Мирэ исподлобья уставилась на незнакомца, готовая если не к драке, то к знатной взбучке. Но у нее словно атрофировался язык.

Незнакомец выглядел странно и потерянно, его черные глаза были широко раскрыты и будто бы опустошены. Черты лица казались соблазнительно милыми, и Мирэ предположила, что он сделал не одну пластическую операцию, чтобы быть похожим на Чха Ыну[5]. Но странности на этом не прекращались.

Молодой человек был в традиционном ханбоке[6]. Казалось бы, в этом нет ничего сверхъестественного, по Сеулу гуляло много местных в подобных костюмах, а туристы специально колесили по городу в поисках точек по прокату нарядов. Но ханбок на парне выглядел слишком качественно и правдоподобно. Мирэ знала классический состав материалов и тонкости изготовления и кройки костюмов. Работая в галерее, а после в аукционном доме, ей приходилось иметь дело с сохранившимися вещами прошлых веков. И наряд, что был на незнакомце, казался не просто идеальным сценическим атрибутом, а настоящим экспонатом – качественные слои шелка, красиво переливающиеся на тусклом солнце; плотный хлопок, не заламывающийся из-за новизны, а изящно изгибающийся в складках, впитавший местами пыль и песок с дорог, хотя улицы в городе были чистыми, да и откуда здесь взяться земле, кроме как в клумбах и посадках?

– Прошу прощения, госпожа, – голос незнакомца, глубокий и мелодичный, вырвал Мирэ из ступора. В следующий момент молодой человек наклонился, чтобы сровняться с Вон ростом, и заглянул ей в глаза. – Скажите, что это за место?

Мирэ перевела взгляд на его руки, затем рукава – и почувствовала горечь на языке, а вдоль позвоночника – холод. На ткани были красные пятна… Их можно было бы принять за вышивку или краску, но Вон слишком хорошо знала, как выглядит засохшая на старых тканях кровь.

– Не подходите ко мне, – глухо приказала она, в один шаг отступив на приличное расстояние от незнакомца.

Чертов ряженый… Наверняка его прислали сюда для привлечения внимания или чего-то подобного. Может быть, рекламная кампания? Но какому идиоту пришла мысль поставить промоутера в таком месте? Скорее всего, съезд косплееров[7].

Наконец порядок событий восстановился в голове, и Мирэ чуть не подпрыгнула.

– Черт возьми… мои бумаги, – сквозь зубы процедила она и принялась собирать листы, которые норовили разлететься подальше друг от друга.

Глядя на нее, незнакомец поступил так же и принялся подбирать бумаги, затем поднял упавший телефон и нахмурился, как ребенок, которому в руки впервые дали игрушку Jack-in-the-box[8].

– Госпожа, ваш… – молодой человек с опаской уставился на смартфон, как вдруг тот моргнул из-за уведомления.

Мирэ вздрогнула от того, что незнакомец чуть было не подпрыгнул, когда на дисплее всплыло окно с сообщением. Глаза парня округлились. Этот человек явно какой-то ненормальный… Мирэ потянулась за своим телефоном, но незнакомец вдруг поднял руку над собой, не давая забрать смартфон.

– Вы мне не ответили, – почти сурово напомнил он, переводя взгляд с Мирэ на ее телефон и обратно, как будто тот мог его укусить, пока на него не посмотришь.

– Что?! – пришел черед Мирэ удивляться.

– Где я нахожусь? – повторил незнакомец.

– Верните мой телефон, – проигнорировав глупый вопрос, Мирэ требовательным жестом вытянула руку. Ей хотелось поскорее забрать свою собственность и убраться подальше.

– Какой сейчас год?

– Задай этот вопрос в больнице для душевнобольных! – рявкнула она, перейдя на неформальный стиль общения. Сил играть в любезность не оставалось, как и времени. Мирэ шагнула вплотную к незнакомцу и, благо рост позволял, вырвала телефон из его рук. – Ненормальный… – бросила Вон напоследок и поспешила к дороге.

Судя по всплывшему уведомлению, где числился только номер стоянки и множество восклицательных знаков, Сон-Хо уже заждался. Теперь им точно было не успеть из Йондеунгпо в район Мапо к сроку. Оставалось надеяться, что на дорогах будет мало машин.

Крепко прижав к себе распечатки, Мирэ почти бегом добралась до нужного парковочного места и запрыгнула в машину на заднее сиденье.

– Поехали! – загнанно бросила она, пытаясь попасть язычком ремня безопасности в замок.

Только теперь, убравшись от странного незнакомца подальше, она почувствовала, что страх и подозрения следуют за ней по пятам. Как парень мог не знать, где он и какой сейчас год?

– Сон-Хо, поехали! – повторила она, постучав пальцем по циферблату наручных часов.

– Если бы ты не прихорашивалась так долго, мы бы уже были далеко отсюда, – в свою защиту пробубнил Сон-Хо, выруливая с прилегающей территории на оживленную дорогу.

– Я опоздала не поэтому… Столкнулась с косплеером, – пригладив растрепавшиеся волосы, объяснилась Мирэ. – Теперь весь образ помятый! – с раздражением призналась она, поправляя растрепанный бант на воротнике блузки.

– Хэй, остынь! – примирительно начал Сон-Хо, взглянув на Мирэ через зеркало заднего вида. – Успокойся, босс. Конфетку будешь? – Он потянулся за железной коробочкой с крошечными леденцами, но Вон отрицательно помотала головой. Конфет ей совсем не хотелось, а вот вернуть свою идеальную прическу и умиротворенный вид – да.

Седан плавно рассекал оживленные улицы. Сон-Хо водил машину аккуратно и внимательно, но временами приходилось ловить его за воротник, чтобы он перестал утапливать педаль газа в пол. Скоро их остановила пробка. Сон-Хо поставил машину на ручной тормоз и прибавил музыку, энергично размахивая руками под «MIC Drop»[9].

Устав от неподвижного пейзажа за окном, Мирэ раскрыла телефон и провела пальцем по зигзагообразной трещине на дисплее. Придется менять экран или весь смартфон, а лучше отыскать того косплеера и взыскать с него компенсацию за причиненный ущерб. В любом случае впереди ждали очередные траты. Захлопнув модный гаджет, Мирэ подтянула к себе документы по делу Ким Ханьюла и принялась раскладывать листы по порядку, как вдруг обнаружила, что не хватает нескольких штук. Только не это! Мирэ показалось, что ее окатили ледяной водой.

– О-о-о, нет, нет, нет… Вот черт! – громко выкрикнула она, перекричав партию Джей-Хоупа[10], из-за чего Сон-Хо испуганно подпрыгнул на месте, задев локтем клаксон на руле.

– Что стряслось!? – Пак начал озираться по сторонам и только после опустил глаза на бумаги, разложенные на заднем сиденье.

– Здесь не хватает нескольких листов… – простонала Мирэ и откинулась на спинку сиденья, прижав руку к лицу. – Наверное, остались у того косплеера.

– Он что, отобрал их у тебя? – с сомнением в голосе уточнил Пак. – Хотел бы я посмотреть на того, кто пытается что-то у тебя отобрать.

– Нет, бумаги разлетелись после удара.

– Так и начинаются все дорамы[11], – Сон-Хо захлопал в ладоши, но Мирэ быстро собрала все листы, свернула их в трубочку и огрела ими ассистента по косматой макушке.

– Лучше следи за дорогой. – Она отложила документы в сторону и скрестила руки на груди. – Придется вернуться в офис…

– По такой пробке? – Сон-Хо махнул рукой вперед. Машины ползли медленнее некуда. – Позвони нашей душке Йунг, пусть вышлет файлы по электронной почте.

Оценив мудрое предложение Сон-Хо, Мирэ раскрыла телефон и нашла среди контактов чат с госпожой Но. Составив ей сообщение, Вон нажала на отправку и отложила смартфон в сторону, зная, что с такой просьбой Йунг справится за считанные мгновения. Но время шло, седан медленно ехал по дороге. Один светофор сменил второй, дисплей начал темнеть. Мирэ напряглась, опустив глаза на телефон, как вдруг тот разразился звонком. Кончики пальцев словно задубели. Быстро приняв вызов, Мирэ поднесла телефон к уху.

– В чем дело, Йунг?

– Госпожа Вон, – ответили на том конце. – Я не могу отправить вам файлы по делу Ханьюла.

– Это еще почему? Что случилось?

– Все сведения на клиента пропали из базы данных…

У Мирэ иссяк словарный запас. Слепо глядя перед собой, она не замечала, как мимо скользили улицы, светофоры и офисы. Машины бегали туда-сюда, как светлячки. Голова начала болеть, и скоро Мирэ поняла, что у нее разыгралась мигрень.

Как из базы данных фонда пропало дело на клиента, если его только что завели? Облизнув губы, Мирэ выставила перед собой ладонь, словно пыталась убедить свою тень.

– Госпожа Но, проверьте всю систему и посмотрите материал в архиве. Может быть, он случайно попал в удаленные…

– Я все проверила, госпожа Вон. Сама не понимаю, как такое возможно, но… Похоже, последние документы по делу Ким Ханьюла остались у вас в распечатанном виде.

«Они были у меня», – мысленно поправила Мирэ, поблагодарив Йунг и закончив звонок. Слишком много странных событий за один день. Мигрень усилилась.

– Судя по складке между твоих бровей, что-то пошло не по плану? – подсматривая в зеркало заднего вида, уточнил Сон-Хо.

Мирэ была бы рада ответить, что все по плану, но исчезновение данных клиента из базы фонда – это совсем не порядок. Но Йунг не первый день работала с документами и вела дела посложнее поисков пропавших файлов, поэтому ее неспособность решить задачу заставляла напрячься. Пропажа карточки клиента – слишком подозрительное происшествие, учитывая, что информация никогда не хранилась в фонде на одном носителе, все было зарезервировано на разных жестких дисках. Куда могла деться вся информация? Неужели это дело рук госпожи Чин? Ну уж нет. Мирэ не готова была так просто сдаваться, Ким Ханьюл – ее клиент. Сейчас у нее недоставало бумаг для заключения сделки, а при отсутствии полного пакета документов она будет считаться недействительной. Рисковать и ехать с пустыми руками на встречу было смерти подобно, особенно в преддверии выборной кампании.

Разблокировав телефон, Мирэ открыла переписку с Йунг и попросила перенести встречу с господином Ким Ханьюлом на другой день. Номер телефона старого коллекционера должен был сохраниться в вызовах секретарши, если, конечно, непонятный сбой не добрался и туда. Оттолкнувшись от спинки сиденья, Мирэ позвала Сон-Хо:

– Разворачивайся. Едем обратно к аукционному дому.

– Что? – удивился тот, сбросив ногу с педали газа. – Зачем?

– Хочу вернуть бумаги по делу Ханьюла.

– Ты думаешь, они все еще у того косплеера? Да он их давно выкинул! Брось, босс, – взмолился Сон-Хо. – Завтра заедем в офис и сделаем новую печать.

– Не выйдет. Дело Ханьюла пропало из базы данных. Все, что есть на его запрос, осталось у того косплеера. И лучше ему было не выкидывать мои бумаги…

Глава 2 Благими намерениями

Дорога обратно до аукционного дома отняла значительно больше времени, чем предполагала Мирэ. На улице к этому времени стемнело. Росшие вблизи здания деревья, изогнутые и похожие на горбатых чудовищ, уже неделю как утратили зеленый цвет и напоминали карамельные трости с жженым сахаром. Чаще всего в черте города было мало живых растений, но возле аукционного дома их росло довольно много, и в позднее время оставаться в тени кривых исполинов становилось не по себе.

– Я припаркую машину, – успел сказать Сон-Хо, когда Мирэ выскочила из авто чуть ли не на ходу.

Запахнув пиджак и сжавшись от сильного ветра, Вон поспешила к центральному входу в здание, но ее снова окликнул Пак, опустивший стекло над пассажирским местом.

– Босс! – почти простонал он. – Не ходи одна, подожди меня.

Оставив его просьбу на растерзание ветру, Мирэ направилась к аукционному дому. Нужно было запросить у охраны съемку наружного наблюдения за день, тогда появится хоть какой-то шанс опознать незнакомца в ханбоке.

Каблуки туфель звучно стучали по бетонным ступеням, напоминая удары ритуальных барабанов. Мирэ почти добралась до стеклянных дверей, когда боковым зрением заметила сбоку вспышку фотокамеры. Обернувшись на яркий свет и громкий щелчок, она увидела молодого человека с бейджем на груди. Рассматривая снимок на камере, тот направился в ее сторону и прошел мимо, довольно улыбаясь проделанной работе. Мельком Мирэ удалось узнать логотип на его бейдже – этот символ Вон точно видела на каком-то канале. Очевидно, этот охотник за сплетнями – блогер или репортер. Но что заставило его так улыбаться?

Закутавшись еще плотнее в пиджак, Мирэ быстро спустилась по ступеням и направилась туда, откуда пришел фотограф. Обогнув ряд квадратных колонн, она вышла к зоне ожидания вдоль парковой зоны и увидела на одной из скамей знакомую массу тканей черного, белого и синего цветов.

В очередной раз Мирэ поразилась тому, как был изготовлен ханбок, в который был одет незнакомец. Даже цвета, используемые в его костюме, были подобраны грамотно и с какой-то определенной целью. Судя по облачению парня, он был не из тех, кто согласился бы вырядиться прислугой. Обычно черный цвет в комплекте означал бесконечность и чаще всего использовался в костюмах знати, как и белый. Синий указывал на постоянство и встречался в одежде высокопоставленных служащих. Мирэ даже не могла и представить, на какой фестиваль ехал незнакомец, но, судя по всему, уровень у мероприятия был высокий, если люди так вкладывались в подбор образа.

Оставив ненужные размышления, Вон ускорила шаг. Как удачно, что этот ряженый никуда не ушел, хоть и странно. Стрелка часов подползла к десяти. Неужели он собирался сидеть возле аукционного дома всю ночь?

Услышав стук каблуков, косплеер оторвал взгляд от земли и взглянул на Мирэ. Тут же его лицо приобрело озадаченное выражение. Поднявшись с места, он склонил голову набок.

– Снова вы, – вместо приветствия проговорил он. – Я догадывался, что вы вернетесь. Хоть и не был уверен на этот счет.

– Конечно, догадывался. – Мирэ сразу перешла на неформальный тон, надеясь, что тем самым незнакомцу станет понятно ее к нему отношение: пренебрежение и злость. – Как правило, люди возвращаются, если что-то теряют. И если хотят вернуть то, что у них украли.

– Украли?

– Не притворяйся идиотом!

– Почему общаешься со мной неформально?

От этих слов у Мирэ отвисла челюсть. Похоже, кто-то слишком вошел в роль и правда мнил себя знатным господином. Как это глупо! В груди Мирэ заклокотал коктейль из негодования, ярости и обиды. Скрывая свои истинные чувства, она демонстративно рассмеялась и покачала головой.

– Что, своими словами задела твое самолюбие? – Мирэ укоризненного прищурилась. – Обычно с ворами не любезничают, – уколола она, надеясь, что неприкрытое обвинение заденет молодого человека.

– Прошу прощения? – незнакомец вопросительно поднял бровь. Его вид был настолько самоуверенным, что у Мирэ окончательно пропало ощущение, что ранее она видела растерянность и страх в глазах косплеера, или кем он там притворялся…

– Мои бумаги, – напомнила она, теряя всякие остатки терпения. Мирэ без стеснения осмотрела незнакомца с ног до головы.

Молодой господин был высоким, почти два метра ростом, и мог похвастаться стройным телосложением. Это можно было понять по тому, как ветер трепал полы его одежды, заставляя те льнуть к подтянутой фигуре. Из его традиционного головного убора выбилось несколько черных прядей. Те упали на лицо ряженого и доставали до скул, очевидно, его волосы были длиннее обычного. Господин действительно выглядел величественно и был непристойно красив. Он говорил неторопливо и не расщедривался на длинные речи – обычно такой стиль общения и поведения себе позволяли состоявшиеся бизнесмены, ушедшие на покой, а не среднестатистические парни.

– Когда мы столкнулись, ты подобрал несколько страниц, – глазами ощупав молодого человека с ног до головы несколько раз, Мирэ осмотрела даже рукава и полы его одежды, затем подняла взгляд к лицу. – Бумаги остались у тебя. Я хочу их вернуть.

– У меня их нет, – бесхитростно ответил тот.

– Ты их выбросил? Спрятал? – Не зная, что и думать, Мирэ начала грешить на госпожу Чин, подозревая, что она могла специально нанять ряженого, чтобы он подстроил столкновение. Так у конкурентки появился бы шанс украсть дело на господина Ким Ханьюла.

– Спрятал? – Впервые лицо незнакомца пересекла усмешка, и пусть сдержанной скромности в ней было ничуть не меньше, чем чего-то демонического, Мирэ обезоруженно промолчала, не зная, чем ответить на его вопрос.

Приподняв рукава традиционной накидки, парень с вызовом посмотрел на нее сверху-вниз:

– Можешь проверить, – бросил он. – У меня нет этих бумаг.

Меньше всего Мирэ хотелось обыскивать незнакомого безумца под камерами слежения фонда Инджи. Хоть косплеер и выглядел как настоящий актер, Вон покачала головой. Минутное смущение быстро уступило привычной злости.

– Где документы? – прямо спросила она, не испытывая ни малейшего желания и дальше вести диалог.

– Сразу после твоего ухода ко мне подошел господин и попросил отдать бумаги ему, – так же прямо ответил парень.

– И ты их отдал!? – вспылила Мирэ, искренне не понимая, кто мог подойти к косплееру. Теперь вопрос о проверке записей с камер наружного видеонаблюдения стал острее.

Проклятье! Если дело клиента перехватил человек Чин Минджи, то для Мирэ риск упустить заветную должность стал еще больше. Неужели у этой мерзавки, госпожи Чин, и правда такой интерес к повышению, что она готова нанять целую труппу артистов, чтобы те путались у Вон под ногами? И кем был тот мужнина, который вышел из здания сразу же после нее и забрал бумаги? По крайней мере, теперь стало понятно, что исчезновение данных клиента из базы фонда – не сбой системы, а намеренное вмешательство.

«Надеюсь, охрана не сочтет меня чокнутой и впустит в здание», – подумала Мирэ, разворачиваясь на месте. Крепко держась за мысль проверить видеоматериал, она уже почти сделала шаг в сторону главного входа, как ее поймали за руку.

– Постой.

По спине побежали мурашки, но вовсе не от холода, а из-за дурного предчувствия. Медленно повернувшись, Мирэ опустила взгляд на свою кисть, которую легко перехватил незнакомец в ханбоке.

Вон нервно сглотнула вязкую слюну, понимая, что нужно было дождаться Сон-Хо и не идти сюда в одиночку…

– Я помогу вернуть бумаги, – убедительно произнес господин в ханбоке, не выпуская руку Мирэ. Что-то в его голосе выдавало двоякость намерений.

Кончики пальцев начало покалывать. Повертев кистью, Мирэ вырвала руку из чужих пальцев и отступила на шаг от парня. Кажется, с первого раза он не понял приказ не приближаться к ней.

– Мне не нужна помощь, – грубо ответила Мирэ и повернулась к молодому господину спиной, но тот в пару широких шагов догнал ее и снова возник на пути.

– Это единственная возможность добиться прощения, – примирительно сказал он. – Мне нужна помощь, но я не знаю, к кому еще обратиться.

Первой мыслью Мирэ было послать его куда подальше в самой нелестной форме, но в одном она была согласна с молодым господином – ему нужна была помощь, скорее всего, психиатрического характера. В этом она не помощник, потому что единственным местом, куда Мирэ и правда могла сдать господина, был полицейский участок.

– Босс! – громкий оклик заставил Вон подпрыгнуть на месте, сердце подскочило к горлу. Мирэ закрыла глаза, не понимая до конца, готова ли она крепко обнять Сон-Хо или же дать ему подзатыльник за то, что он так запропастился…

– Босс! – Ассистент, громко топая, примчался с парковки. – Застудишься ведь! – запричитал Пак. За ним, как порванный парус, развевался клетчатый плед, который Мирэ всегда держала в машине на случай, если придется прикрыть ноги из-за длины юбки. Благо сегодня она была в брюках.

Сон-Хо подбежал ближе и накинул клетчатый плед на плечи Мирэ. Из-за бега его прическа теперь напоминала сахарную вату, топорщащуюся в разные стороны. Быстро пригладив волосы и вернув им аккуратный вид, ассистент затараторил какую-то околесицу чуть ли не на высокочастотных волнах, но вдруг заметил незнакомца и поперхнулся словами.

– Здравствуйте! – машинально сказал Сон-Хо и поклонился.

К удивлению, господин в ханбоке ответил на приветствие как подобает. Он поклонился, и украшение-катккын[12] на его головном уборе отозвалось тихим перестуком бусин. Присмотревшись, Мирэ заметила, что к его мангону[13] крепились кольца из золота, которые традиционно носили люди высокого ранга. Но больше всего Мирэ поразило не это, а понимание того, что все элементы одежды молодого господина выглядят не просто качественно, они были оригинальными, не бутафорскими.

– Господин, ваш образ… – Сон-Хо поправил на носу очки и с любопытством шагнул к незнакомцу, осмотрев его наряд с близкого расстояния. – Образ шикарный! Вы что, готовитесь к Seoul POPCON[14]?

Выглядел незнакомец так, будто не понял ни слова из того, что сказал ему Сон-Хо. Мирэ начала подозревать, что он и правда не знал о фестивале. В любом случае, рассказывать ему о ежегодной выставке поп-культуры она не собиралась, поэтому дернула ассистента за воротник и потянула за собой, пока тот не придумал, что еще ляпнуть.

– Тот мужчина… – Голос незнакомца догнал уходящих Мирэ и Сон-Хо. Помедлив, она обернулась к господину в ханбоке. – Тот мужчина, который забрал бумаги, сказал, что сейчас двадцать первый век.

Остановившись, Мирэ переглянулась с ассистентом и почувствовала, как по телу побежали мурашки. Почему-то из уст незнакомца констатация факта прозвучала как приговор.

– Угу, сейчас две тысячи двадцать пятый год, – вставил Сон-Хо.

– Это странно… – нахмурился незнакомец. – Потому что утром для меня был одна тысяча восемьсот двадцать четвертый.

Казалось, назойливые звуки города стихли на фоне его слов. У Мирэ подгибались ноги от усталости, за день произошло слишком много событий, и сейчас мозг отказывался функционировать здраво.

– Девятнадцатый век… – тихо проговорила она, все еще слыша, как звучит дата из уст незнакомца.

Молодой человек был явно не в себе, если считал, что его реальность – другой век. Более того, весь образ безумца кричал, что он либо слишком погряз в своих фантазиях, либо был одним из тех, кто мнит себя Наполеоном.

Подняв ладони в примирительном жесте, парень продолжил:

– Со мной что-то произошло… Я не помню, как здесь оказался.

Только теперь, сменив гнев на милость, Мирэ взглянула на незнакомца иначе и увидела синяки у него под глазами, а вкупе с красными пятнами на рукавах ханбока – длинный и кривой порез на левой ладони. Кровь высохла и покрыла кожу парня коркой, но рана выглядела достаточно свежо, чтобы от увиденного сделалось дурно.

– Его надо отвезти в больницу… – резонно заметил Сон-Хо, глядя на незнакомца широко раскрытыми глазами. Мирэ не знала, что действительно надо делать: бежать прочь, смеяться или же следовать совету ассистента.

Вместо этого Мирэ решительно покачала головой и сложила руки на груди, защищаясь от ветра.

– Ты сказал, тебе нужна помощь. Какого характера? – сурово спросила она незнакомца.

Задумчиво приложив руку ко лбу, парень опустил глаза, словно пытался вспомнить что-то важное, и принялся рассуждать вслух:

– По какой причине я оказался не в своем веке и как мне вернуться обратно. Должно быть, виной всему моя работа…

– Перемещения во времени возможны только в фантастике, – припечатала Мирэ. – Скорее всего, ты ударился головой или просто хорошо притворяешься. Давай начистоту: тебя послала госпожа Чин?

– Босс… – почти с укоризной в голосе протянул Сон-Хо.

– Отвечай на вопрос, – холодно проговорила Мирэ, вернув все свое внимание парню в ханбоке.

– Женщина тут вовсе ни при чем, – уверенно заявил тот, но спустя мгновение морщинка меж его бровей разгладилась. – Но все началось именно с женщины…

Вот и ответ! Мирэ готова была поклясться, что просияла от торжества. Минджи попалась. И поплатится за это… Когда уверенность Вон почти вскружила ей голову, незнакомец в ханбоке продолжил:

– Она умерла… – Мирэ услышала, как разбиваются вдребезги все ее надежды. Госпожа Чин была живее всех живых. Выходит, незнакомец говорил о другой женщине. Но зачем он делился этой информацией? Вдруг он маньяк-убийца и сейчас решит избавиться от Мирэ и Сон-Хо как от свидетелей?

Опустив глаза на циферблат часов, Мирэ обнаружила, что убила на общение с господином почти полчаса! Что за глупость… Он и десяти минут не стоил. Вон пришла вернуть свои документы, но их у вора не оказалось, так в чем был смысл дальнейшей беседы? Мирэ не была альтруистом, в отличие от Сон-Хо, поэтому собиралась было уйти и утянуть ассистента за собой, но молодой человек продолжил говорить, словно в пьяном угаре.

– Кара хранителей? – рассуждал он вслух.

Не выдержав, Сон-Хо с любопытством шагнул вперед.

– Хранителей?

Вспомнив, что он не один, незнакомец поднял глаза на ассистента и решительно кивнул:

– Да. Я – хранитель.

– Прямо как Лео Уайатт[15]? – Сон-Хо выглядел донельзя заинтересованным. Мирэ закатила глаза и покачала головой, надеясь прекратить это безумие.

– Сон-Хо, это не «Зачарованные», а этот… – она пренебрежительно махнула на незнакомца, – не ангел.

– Постойте-ка… – Незнакомец явно воспрянул духом. Его хмурое выражение лица в считанные мгновения стало таким расслабленным, что он напомнил ребенка. Подняв руку, господин в ханбоке щелкнул пальцами и…

– Сейчас должен был появиться сияющий столп голубого цвета? – с сомнением спросил Сон-Хо, потому что ничего не произошло.

– Перемещение не действует. Не понимаю… – Незнакомец повторил попытку и снова щелкнул пальцами, затем еще раз и еще. Но он по-прежнему оставался на месте, и, если действительно возомнил себя хранителем, очевидно, у него были какие-то трудности либо с его внеземным начальством, либо с крыльями, либо, в чем была уверена Мирэ, с головой.

– Может быть, надо хлопнуть в ладони? – со знанием дела предложил Пак и наглядно продемонстрировал, что нужно делать.

– Хватит! – Терпению Мирэ пришел конец. Она была уставшая, злая и голодная, поэтому хотела побыстрее разобраться со всей этой ситуацией и поехать домой.

Шагнув вперед, она без стеснения ткнула указательным пальцем в грудь незнакомцу.

– Слушай и запоминай, – непререкаемым тоном начала Мирэ. – Сейчас мы едем в больницу, где ты расскажешь все, что наплел нам. Завтра я проверю запись с камер наружного видеонаблюдения и найду похитителя моих документов, а ты… – Она склонила голову набок, заглядывая в черные глаза парня. – …Вылезешь из кожи вон, но принесешь мои бумаги. Договаривайся с тем мужчиной, как хочешь, но верни документы. После этого я помогу тебе с обращением в полицию, а они уже сами решат, что делать с тобой, с убитой женщиной и девятнадцатым веком. Идет?

Взгляд, которым незнакомец смерил Мирэ, показался ей пронизывающим и нечеловеческим. Вон вдруг осознала, что до сих пор стояла слишком близко к подозрительному человеку и держалась за его одежду. Мирэ отвела взгляд и шагнула назад, но молодой человек вдруг перехватил ее руку и ответил максимально серьезно:

– Идет. Но только обещай сдержать слово.

– Я давно в бизнесе и своих обещаний не нарушаю.

– Мне и половины из того, что ты сказала, непонятно, но я поверю.

– Безумец…

– Грубиянка.

– А я подгоню машину! – воскликнул Сон-Хо, разряжая обстановку. Ассистент тут же бросился выполнять данное слово, и Мирэ снова осталась один на один с косплеером.

С близкого расстояния Вон лучше видела черты его лица, и пусть незнакомец казался ей довольно молодым, было в его взгляде что-то не по годам мудрое и печальное. Выглядел безумец на тридцать плюс-минус пару лет, но Мирэ была уверена – он старше. Что это, хороший уход за кожей или пластика?

Отступив от него на пару шагов, Мирэ подтянула края пледа, кутаясь в теплую ткань, но ощущение пронизывающего дискомфорта ее не покидало. В посадке неподалеку шелестели листья, отовсюду доносились визг колес, скрип тормозных колодок, сигналы и гудки. Мирэ поджала губы и искоса взглянула на виновника ее проблем.

– Как к тебе обращаться? Имя свое помнишь?

– Сонг Джин, – представился он и по привычке, или целенаправленно следуя этикету, поклонился.

– Вон Мирэ, – без поклонов и лишней помпезности представилась она. Просканировав нового знакомого взглядом, Мирэ без былого пыла спросила: – Джин, ты ведь понимаешь, как абсурдно звучит все то, что ты наговорил?

– Не более абсурдно, чем то, что я услышал от тебя, Мирэ.

Его слова отчего-то показались искренними. Беззвучно хмыкнув себе под нос, Мирэ отвернулась в сторону парковочного шлагбаума, гадая, как скоро приедет Сон-Хо. Тишина затянулась, как и ожидание.

– Откуда порез на руке? – решив хоть с какой-то пользой провести время, спросила Мирэ. Сон-Хо до сих пор не было. Обычно он долго искал место для парковки, но пригнать машину со стоянки было делом пяти минут.

Джин опустил взгляд на свою руку, невидяще уставившись на порез. Казалось, у него имелось к себе не меньше вопросов, чем у Мирэ. Видимо, порез был одним из их числа. Сдвинув рукав вниз, Сонг спрятал ужасного вида порез и стиснул челюсти, заставляя выступить желваки.

– Не помню, – честно ответил он.

– Та женщина, о которой ты говорил… Кто она?

– И этого я не помню.

– Ты ее убил?

Судя по реакции Джина, вопрос Мирэ застиг его врасплох. Он сжал губы и поднял глаза к стеклянной высотке – зданию аукционного дома фонда Инджи. Во взгляде Сонга снова отразилось что-то напоминающее ужас загнанного зверя. Мирэ посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, о чем он думал, но так и не смогла разобраться. Джин отвернулся от здания Инджи.

– Я не помню.

Совсем рядом зашумел двигатель машины, и на темный асфальт упали пятна света от фар. Сон-Хо вывел черный седан с парковки и подогнал машину к зоне ожидания, поманив ждущих рукой.

– Мы поедем на этой колеснице? – недоверчиво спросил Джин. Мирэ отметила, что, несмотря на ноты сомнения в его голосе, он рассматривал машину почти с ребяческим интересом. Таким же любовным взглядом Сон-Хо наградил седан, когда фирма согласилась выписать на него бюджет.

– Да. Поедем на этой… колеснице, – кисло подтвердила Мирэ и обошла машину, усаживаясь на заднее сиденье.

Повозившись полминуты с дверной ручкой, Джин сел рядом и аккуратно закрыл дверь, после чего с нескрываемым интересом принялся рассматривать салон. Скользнув ладонью, он ощупал кожаное сиденье, затем его длинные пальцы пробежали по боковой панели и случайно нажали на кнопку спуска-подъема окна. С тихим звуком стекло опустилось, и ворвавшийся в салон ветер сдул с головы Джина кат.

Шляпа упала Мирэ на колени, а прическа Сонга полностью рассыпалась из-за ветра. Не зная, куда нажимать, он случайно опустил окно до предела, а после торопливо потянулся к ручке.

– Нет-нет-нет! – повторяя как заговоренная, Мирэ перегнулась через Джина и вовремя поймала едва приоткрывшуюся дверь. Благо никто не успел вывалиться из салона. – Сон-Хо, заблокируй двери сейчас же!

– Разве я их не заблокировал?.. – Он начал проверять на панели все показатели.

– Судя по открывшейся двери, нет, – с напускной любезностью заметила Мирэ.

– Вот теперь закрыл, босс! – гордо произнес Сон-Хо, и до слуха Мирэ донесся тихий щелчок блокировки дверных замков. После этого ассистент полностью переключился на динамик и прибавил звук музыки, теряя интерес к тому, что происходит у него за спиной.

– Удобно?

Мирэ напряглась и медленно подняла глаза, понимая, что все еще перегибается через Джина, навалившись ему на колени. Ей стало не по себе, стыдно и обидно настолько, что вместо смущенного извинения она приподнялась и с силой оттолкнулась от его ног, переместив вес на локти.

– Сиди и ничего не трогай, – холодно распорядилась Мирэ, выпрямившись. Она заправила за уши выбившиеся пряди волос и увидела у себя под ногами знакомый головной убор. – И забери свою шляпу, – подобрав элемент традиционного наряда, Вон запустила в Джина сетчатый кат.

В ответ Сонг ничего не сказал. Он аккуратно положил шляпу себе на колени и сжал в раненой ладони бусины-катккын, вторую руку запустил в густые темные волосы, откидывая длинные пряди со лба. Мирэ видела, как свет от неоновых вывесок и светофоров отражался на его светлом лице, которое напоминало ей мраморную скульптуру. В противовес мягким и приятным чертам лица глаза Джина горели адским пламенем и почти с ужасом смотрели на пейзаж за окном.

К этому времени машин на дорогах стало меньше, но все равно из-за потока авто не получалось проскочить несколько перекрестков без дополнительных остановок на красный сигнал светофора. Благо скоро Сон-Хо сбавил скорость и начал съезжать на прилегающую дорогу, кольцевым изгибом ведущую к ближайшей по пути больнице.

– Сон-Хо, ты успел договориться о приеме? – подняв глаза на светящуюся вывеску, уточнила Мирэ.

– Я связался с приемным покоем еще возле Инджи. Для нас зарезервировано место на парковке в секции «А», стоянка номер 13. Главный врач ждет нас на девятом этаже, лучше всего подниматься на третьем лифте в дальней части вестибюля. Если не возникнет трудностей и надобности оформления пациента, светить документами не потребуется.

– Молодец, Сон-Хо, – похвалила Мирэ, расслабленно выдохнув напряжение, вставшее колом у нее в горле.

– За это я и получаю деньги, – довольно протянул Сон-Хо, выкручивая руль.

Пак идеально припарковался в ячейке 13А и успел даже открыть для Мирэ дверь. Выбравшись из машины, она окинула взглядом безлюдную парковку, замечая, что неоновая лампа через шесть секций от них часто моргает. От этого светового перепада усиливалась мигрень. Поморщившись, Мирэ закинула на плечо сумку и посмотрела на хмурого Джина.

– Будешь говорить, что никогда не видел лифтов? – скептически спросила она.

– Ты очень проницательна, – серьезно ответил ей Джин, затягивая длинные волосы лентой, которую снял с руки.

– Какой же бред… – вполголоса буркнула Мирэ себе под нос, но уверенно зашагала вперед.

Под руководством Сон-Хо они вошли в светлое фойе и поприветствовали персонал, дежурящий в этот час. Молоденькая сестра-практикантка отвела их прямо к нужному лифту и пожелала всего хорошего. Стоило ей уйти, как с тихим звонком двери кабины раскрылись. Понимая, что последует за этим, Мирэ бесцеремонно подхватила широкий рукав ханбока и потянула Джина в лифт, опережая его очевидный вопрос. Сон-Хо юркнул в кабину в последний момент. Двери тут же закрылись. С ощутимым рывком лифт пополз вверх.

Проиграв любопытству, Мирэ искоса посмотрела в сторону Джина, замечая, что его и без того светлое лицо стало почти таким же белым, как стены кабины. Глаза на фоне побледневших щек показались полностью черными. Мирэ шумно вздохнула и отвернулась. Она была хорошо знакома со страхом, ее лицо теряло все краски при виде глубины.

До девятого этажа лифт добрался за считанные мгновения и выпустил поздних гостей в светлый коридор. В начищенном до блеска помещении пахло медикаментами, тихо гудели люминесцентные лампы. После долгого и трудного дня глаза сами по себе щурились из-за слепяще-режущего света.

Как и обещал Сон-Хо, главный врач лично встретил их в безлюдном холле.

– Я ввел его в курс дела по телефону, – вполголоса пояснил Пак на ухо Мирэ, когда мужчина в халате им поклонился.

– Славно, – так же тихо сказала она Сон-Хо и поприветствовала врача поклоном. По крайней мере, не придется сейчас тратить время и пересказывать слова Джина.

Отпустив Сонга со специалистом, Мирэ плюхнулась в потертое кресло и вытянула гудящие ноги. Вздохнув, она достала телефон и увидела уведомление от Но Йунг. Открыв мессенджер, Мирэ прочитала неутешительное сообщение: «Госпожа Вон, я пригласила специалиста из отдела аналитики, но нам так и не удалось восстановить данные по делу Ким Ханьюла. Судя по всему, систему атаковал вирус. Мы пытаемся выяснить, как это произошло и есть ли возможность восстановить данные».

– Просто потрясающе… – пессимистично прошептала Мирэ и сложила телефон. Упрятав его в нагрудный карман пиджака, она подняла глаза к экрану телевизора, где на беззвучном режиме крутили какую-то историческую дораму. Время шло, картинка на экране не торопилась меняться, и Мирэ не заметила, как задремала.

* * *

Ветер, прорываясь через распахнутые двери и окна, разгонял по помещению мерный перезвон колокольчиков. Ханок[16], как шкатулка с сушеными листьями, полнился запахами эфирных масел, благовоний и краски. Рулоны шелковой материи и свитки рисовой бумаги лежали кипами на полках, куда падал солнечный свет. Вдоль одной из стен стояли натянутые холсты. Одни были совершенно чистыми, другие покрыты подмалевками, готовые произведения стояли лицом к стене, чтобы изображения не выгорели на солнце.

Перезвон колокольчиков вдруг прекратился, будто ветер поймали в ловушку. Солнечный свет очертил чьи-то множественные тени. С появлением неизвестных воздух затрещал от напряжения, тишину вспорол громкий чиркающий звук…

Манящий запах эфирных масел стал отдавать горечью и резать легкие, весеннее тепло показалось чрезмерным. За считанные мгновения вспыхнул огонь. Он неистовым ураганом распространился по комнате, пожирая рулоны шелка и картины. Кто-то громко закричал.

Тихий звонок лифта показался ударом в гонг. Вздрогнув от испуга, Мирэ проснулась и почувствовала странную боль в районе солнечного сплетения. Тихо шикнув, она выпрямилась и прижала руку к груди, пытаясь понять, чем вызван болезненный приступ, но тот прошел так же быстро, как и появился. В этот момент вернулся врач. Выглядел он озадаченным, что заставило Мирэ быстро подняться на ноги, к тому же хотелось поскорее отделаться от странного ощущения удушья. Не отставая от нее, Сон-Хо вскочил с дивана и скоро оказался рядом.

– Ваши слова подтвердились… – вздохнул главный врач, машинально спрятав руки в карманы халата. – Господин Сонг действительно утверждает, что он из одна тысяча восемьсот двадцать четвертого года, более того, он и правда считает себя ангелом-хранителем, – скептически признался врач, озвучивая то, что Мирэ было и без того известно: эту ерунду она услышала в числе первых. – Честно признаться, это нехорошие симптомы, и тут явно нужна компетентная помощь узконаправленного специалиста. Подобное объяснение, которое нам представил господин Сонг, может являться последствиями посттравматического стрессового расстройства… Поэтому я вам рекомендую немедленно обратиться к психиатру. Желательно выйти из этого состояния как можно скорее. Направление для пациента выпишут на стойке регистрации, госпожа Вон…

– Постойте, – не привыкшая оставлять спорные моменты без разъяснений, Мирэ вежливо привлекла внимание врача к себе. – Нельзя ли поручить это родственникам господина Сонг Джина?

– Боюсь, что нет, – прямо ответил главный врач и замолчал. Мирэ показалось, что обстановка накалилась до предела. Притих даже Сон-Хо. Сделав глубокий вдох, главный врач продолжил:

– Пока мы общались с господином Джином, медсестра пробила его по базе данных и… нашла приличное количество мужчин в возрасте от двадцати пяти до сорока лет по имени Сонг Джин, но ни один из них не был вашим подопечным. Судя по всему, у нашего друга нет никаких документов, он невидимка. И мы не обнаружили никого из его потенциальных родственников.

«Проклятье…» – у Мирэ подгибались ноги от усталости, но теперь все тело готово было рассыпаться, как фальшивая ваза. Очевидно, главный врач догадался, о чем она подумала, поэтому сразу перешел к делу:

– Госпожа Вон, поскольку вы привели к нам Сонг Джина, я имею все основания предложить вам закрепиться за ним как попечителю до выяснения всех обстоятельств.

Недолго думая, Мирэ уверенно покачала головой:

– Нет, – отрезала она. Пусть врач признал Джина не вполне дееспособным из-за отсутствия банальных документов и пережитого стресса, Мирэ не собиралась становиться чьим-то попечителем, хотя прекрасно знала, что подобная процедура не была редкостью и активно использовалась на западе.

– Одну секунду, – вклинился в диалог Сон-Хо и потянул Мирэ в сторону.

Извинившись перед врачом, Вон отошла за угол вместе с ассистентом и непонимающе развела руки.

– Только подумай, – начал Пак, опережая ее шквал негодования. – Подобный жест доброй воли поднимет шум вокруг твоей персоны, совет директоров еще пристальнее обратит на тебя внимание! К тому же господин Сонг пообещал вернуть ценные бумаги. Бросать его сейчас по меньшей мере неправильно.

– Сон-Хо, это не шутки. Я готова вытерпеть вранье насчет Чосона, насчет амнезии и прочего, но подумай сам – все это выглядит слишком подозрительно. Тебе не кажется странным, что Джин появился именно в тот момент, когда председатель фонда и совет директоров решили сместить действующее руководство аукционного дома?

– Ты думаешь, в этом как-то замешана Чин?.. – Сон-Хо упер руки в бока и задумчиво закусил губу.

– Разумеется. Кому еще есть выгода в том, чтобы перехватить дело Ким Ханьюла и приставить ко мне своего человека? – Мирэ пораженно вздохнула. – Я согласилась посотрудничать с Джином без каких-либо особых договоренностей, но подпускать его настолько близко к себе – это перебор.

– Ты утрируешь, – простонал Сон-Хо. – Я ведь не заставляю вас спать в одной кровати!

У Мирэ зачесались руки из-за желания врезать своему ассистенту, но он вовремя выставил перед собой ладони и для пущей безопасности отскочил назад.

– Ляпнул! Прости, босс! – Сон-Хо выждал момент, а после продолжил: – Я это к тому, что в данный момент держать Джина вблизи не самый плохой вариант. Если он действительно работает на Чин, то у тебя появится шанс через него влезть в дела Минджи. Он сейчас инструмент, который можно использовать, – разумно добавил Сон-Хо. – Предложение врача – это отличный повод для дополнительной огласки и плюс к рейтингу в гонке за кресло директора.

– Куда же без публичной огласки в преддверии выборной кампании… – обреченно признала Мирэ и подавила желание завыть. Как бы она ни упиралась, Сон-Хо не зря получил должность ее доверенного лица и хороший оклад – он знал свое дело и делал его грамотно.

– Прости за давление, босс, – стушевался ассистент. – Но я считаю, что нам нужно использовать возможность.

– Ты прав, Сон-Хо, – Мирэ кивнула. – К тому же я не из тех, на кого можно давить. Идем.

Они вернулись к врачу, в тот же ярко освещенный до рези в глазах коридор. Мирэ подписала необходимые бумаги, но так и не обнаружила Джина в холле. Его что, уже облачили в белую рубашку? Поняв, чем вызвано непонимание у нее на лице, главный врач вогнал ручку в нагрудный карман и указал большим пальцем себе за спину.

– Господин Сонг в отделении хирургии, ему зашивают рану. Порез, который вы видели у него на руке – ножевой. Судя по краям и глубине раны, это было вовсе не кухонное лезвие, а нечто значительно большее.

Врач ушел, а Мирэ снова услышала звонок лифта.

Просто потрясающе! Донельзя красивый раненый ангел-хранитель из Чосона в двадцать первом веке. Мирэ вдруг показалось, что проблемы с головой были не у Джина, а у нее самой… Она едва успела сесть на диван, как к ней подскочил Сон-Хо и протянул телефон.

– Началось… – доложил он, показывая новостной пост.

Нахмурившись, Мирэ забрала из рук Сон-Хо телефон и несколько раз просмотрела сводку. От прочитанного стало не по себе. Вон обернулась к лифту, видя, как на дисплее показался этаж парковки. Вот ведь…

Неужели тот репортер, которого она встретила возле аукционного дома, преследовал их, надеясь сделать сенсацию? Вот она – публичная огласка. Новостной блок, который Сон-Хо показал Мирэ, принадлежал небезызвестному скандальному журналисту. Вон рассчитывала на подобное, но не в таком негативном ключе.

Оставив телефон Сон-Хо на диване, Мирэ бросилась к лифту и нажала кнопку вызова. Кабина быстро поднялась на девятый этаж. Выбрав уровень парковки, Вон напряженно застучала носком туфли, видя перед собой не закрывающиеся двери лифта, а информационный блок, который успел выложить репортер на новостной портал:

«Из карьеристки в альтруистки. – Крупным шрифтом гласил заголовок. – Вон Мирэ, претендентка на должность директора аукционного дома, стала попечителем душевнобольного господина, считающего себя парнем из прошлого. Видимо, Вон Мирэ сочла его очередным экспонатом? Встает вопрос, у кого большие проблемы с головой. Как решение госпожи Вон повлияет на результаты гонки за престижную должность?»