Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
Аля Макарова и Тася Козырь дружат с первого класса. Две яркие девчонки без проблем делят между собой школьную корону и с гордостью носят ее вместе, крепко держась за руки. А список правил, составленный за годы их дружбы, хранит и оберегает девчонок от ссор и неудач. Последний год в школе обещает быть незабываемым, но отчего-то все идет наперекосяк. Правила нарушены. Друзья ведут себя странно, поклонники переключаются на других. А начинается это все с того, что в школе появляется новенький…
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 332
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Ася Лавринович, 2021
© Алекс Хилл, 2021
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2021
Детский гомон звучит в длинном школьном коридоре, двери кабинетов открыты. Первоклашки свободно носятся туда-сюда, радуясь большой перемене, и даже не подозревают, что это здание станет одним из самых важных на ближайшие одиннадцать лет. Местом взлетов, падений, новых друзей и первых врагов…
– Смотрите! Близняшки! Вы что, правда близняшки? – кричит какая-то девочка, показывая пальцем на одноклассницу, а после переводит его за спину первоклашки.
– У них одинаковые блузки и банты, – говорит вторая, наморщив нос.
– Да-да. Погляди…
Тася осматривает свою идеально выглаженную блузку и резко оборачивается, нахмурив брови. Выискав взглядом белокурую девочку, сидящую на скамейке с раскрытым журналом в руках, Тася решительно направляется к ней и замирает напротив.
Верно… Блузка и банты – и впрямь одинаковые, но какие же они близняшки? У одной блузка заправлена в юбку, у второй – в брючки. У одной – непослушные пушистые кудряшки собраны в два высоких хвоста, а у другой – густые светлые локоны, лежащие на плечах.
– У тебя красивая блузка, – говорит незнакомка, подняв голову и приветливо улыбаясь.
– Спасибо, – теряется Тася, но быстро справляется со стеснением. – А мне нравятся твои банты.
– Спасибо.
Первоклашки улыбаются друг другу, а после тихонько смеются в унисон. И как же получилось, что сегодня их одели одинаково? Хотя обе девочки сами сделали выбор еще вчера вечером, поэтому это не иначе, как судьбоносное решение.
– А чего ты здесь одна сидишь? – спрашивает Тася. – Ни с кем еще не познакомилась?
– Не люблю носиться по коридорам, – отвечает одноклассница, наблюдая, как мимо сломя голову бегают мальчишки и девчонки, толкая друг друга.
– И я тоже! Такие игры для глупых, – серьезно говорит Тася, пытаясь казаться взрослее. – А что ты читаешь?
– Смотрю тысячу самых известных в мире картин. Хочешь, я покажу тебе мою любимую?
– Конечно!
Девочки делят скамейку пополам, усаживаясь плечом к плечу.
– Как тебя зовут?
– Тася Козырь. А тебя?
– Аля Макарова.
– Приятно познакомиться.
– И мне тоже.
Правило номер один: одинаковая одежда – это круто, но только если она на твоей лучшей подруге, ну, или будущей лучшей подруге…
– Аля, почему ты не сказала мне, что у тебя аллергия? – спрашивает Тася, с ужасом наблюдая, как на лице подруги загораются красные пятнышки.
– Я не знала, что в твоих пряниках есть орехи, – отвечает Аля, прикрывая рот рукой. – И я не хотела отказываться и расстраивать тебя. Ты же старалась… Пекла их с мамой, принесла в школу и красиво завернула…
Тася действительно весь вечер провела с мамой на кухне, постигая таинства кулинарного мастерства. Она очень хотела порадовать подругу и совершенно не собиралась ей вредить.
– А я не знала, что у тебя вообще есть аллергия. Что теперь делать? Позвать учителя? Это сильно страшно? Тебя положат в больницу?
Аля умиляется ее волнению. Приятно, когда о тебе переживают.
– Я сейчас позвоню маме… Нужно принять лекарство.
– В больницу точно не положат? Давай я выпью просроченный йогурт и скажу, что мне тоже плохо. Будем лежать в одной палате. Я слышала, там кормят невкусно, но попрошу папу привозить нам еду каждый день.
– Тась, какая больница? Я не умираю. Но лучше скорее сообщить маме.
– Тогда звони! Чего ты ждешь? А потом расскажешь мне о всех продуктах, на которые у тебя аллергия. Или лучше список напиши. Мне придется его наизусть выучить. И вообще, что за глупости? – топает ногой Тася. – Я бы не стала расстраиваться, если бы ты отказалась. Мне бы больше досталось.
Аля вымученно улыбается, а Тася в знак поддержки кладет ей руку на плечо и легонько сжимает:
– Хорошо, что ты съела только ухо у медведя. Я бы сразу отгрызла голову.
– Кто бы сомневался… – смеется Аля и достает из рюкзака телефон, чтобы вызвать скорую родительскую помощь.
Правило номер два: ничего не скрывать друг от друга, иначе последствия могут быть неутешительными…
– Та-а-а-с-я-я-я… – протяжно поет Аля, занимая свободный стул за третьей партой.
Тася молчит, понуро глядя в стол. И так с самого утра. Она даже ни разу не улыбнулась и не сделала ни одного замечания одноклассникам о разбросанных учебниках и тетрадках, что вообще на нее не похоже. Аля уже перебрала в голове все варианты, но никак не может понять, что происходит с лучшей подругой.
– Что случилось? Ты со мной целый день не разговариваешь!
– Ничего… – бурчит Тася.
Аля понимает, что надо идти на крайние меры.
– Если будешь молчать, защекочу тебя до икоты. Ты ведь знаешь, что я могу.
Аля тянется к бокам подруги, чтобы привести угрозу в действие, как вдруг та резко бросает:
– Если не хочешь со мной дружить, так и скажи!
– С чего ты взяла? – удивляется Аля, шире распахивая глаза.
– Я слышала, как ты утром говорила Ритке, что жалеешь о знакомстве с этим чудовищем еще с первого класса… Вот с чего!
В глазах Таси появляются слезы обиды, и она отворачивается, сжимая губы. Она не станет плакать в школе, как бы больно ни было. Ни за что! Репутация важнее всего. Кто будет слушать плаксу?
– И ты что, решила, я говорю о тебе? Совсем с ума сошла?! Что за мысли?
– А о ком еще? Мы знакомы с первого класса, дружим. Вот я и подумала…
– Да я Макара имела в виду! Он – чудовище, которое никак от меня не отстанет. Сегодня снова привязался ко мне в школьном дворе. Проходу не давал! Еле отбилась. И что ему от меня нужно? Выбесил, жуть!
– О Макаре Бойко? – переспрашивает Тася, вспоминая мальчика из параллельного класса, который и в самом деле достает ее подругу с завидной регулярностью.
– Да! Глупая! Я бы никогда не сказала такого о тебе, а его не только чудовищем обозвать можно, но и еще… Ух! Как же он мне не нравится!
– Блин… – Тася осознает ошибку и кривится.
Аля протягивает руку и сжимает ладонь подруги, с улыбкой заглядывая ей в глаза:
– Давай-ка в следующий раз, если ты решишь обидеться, то не станешь бегать от меня, а скажешь прямо. Я вообще-то с утра переживала.
– Прости, – натянуто улыбается Тася. – Хочешь конфетку?
– Ха-ха. Очень смешно, – закатывает глаза Аля. – Ты теперь всю жизнь будешь прикалываться над моей аллергией?
– Если ты будешь дружить со мной всю жизнь, – веселее отзывается Тася.
– Ла-а-а-дно. Тебе можно, но только иногда, – великодушно отвечает Аля.
Перемирие закрепляется обсуждением чудовища Бойко и следующего урока.
Правило номер три: если есть обида или недопонимание, то это сразу нужно обсудить, чтобы не оказаться в глупой ситуации.
– Козырь украла мои фломастеры! – заявляет во всеуслышание Лиза Коробкина и для пущей убедительности указывает на Тасю пальцем. И это – при всем классе!
– Сдурела? – задыхается от возмущения Тася. – Нужны мне твои фломастеры!
– Конечно, нужны! Мне папа их из Германии привез. Они дорогие, двусторонние и ими можно цвета смешивать. Я видела, как ты смотрела на них на уроке рисования!
– Мне просто стало интересно, – уже спокойнее возражает Тася, зная, что в пропаже дорогих фломастеров Лизы Коробкиной нет ее вины. – Мой папа может мне и покруче достать.
– А давайте проверим ее рюкзак?! – не отступает Лиза.
– Пф, да пожалуйста! – фыркает Тася.
В другое время она бы показала противной однокласснице, где раки зимуют, но теперь даже интересно стало посмотреть на разочарованную физиономию Коробкиной, когда та увидит, что фломастеров в рюкзаке нет. Еще и прощения прилюдно попросит…
Но каково же удивление всех вокруг, в том числе и самой Таси, когда из яркого рюкзачка на ее парту приземляется коробка с пропавшими фломастерами.
– Что я говорила?! – победоносно восклицает Лиза, обводя довольным взглядом притихший класс.
– Ах ты!.. – кричит Тася, хватая с парты коробку. Вскоре та уже летит в сторону заверещавшей Лизы, а яркие разноцветные фломастеры высыпаются по пути – и со стуком, один за другим, падают на пол. – Ты сама мне их подкинула, дура!
Лиза, в последний момент увернувшись от коробки, собирается в ответ броситься на Тасю с кулаками, но в эту секунду на пороге кабинета возникает классная руководительница Ольга Михайловна.
– Девочки, в чем дело? – удивляется она.
Несколько ребят вскакивают со своих мест и, ползая на четвереньках, собирают разбросанные фломастеры. Только Тася и Лиза продолжают стоять друг напротив друга, сердито сжимая кулаки.
– Еще немного, и вы бы точно подрались, – говорит Аля подруге уже на перемене, когда девчонки выходят из класса в коридор и усаживаются на широком подоконнике.
– Вот еще, руки марать о всяких, – морщится Тася, поправляя на голове красивый яркий ободок. – Леди так себя не ведут. И чего эта Коробкина ко мне привязалась? Ведь всем понятно, что никаких фломастеров я не брала! Поэтому с Лизой никто не дружит в нашем классе. Только девчонки из параллельного с ней и общаются. Такие же дуры!
– Лизка просто тебе завидует, – пожимает плечами Аля. – Ты ее на олимпиаде обошла, она и бесится. А у меня теперь есть…
Аля достает из сумки черный фломастер.
– Откуда он у тебя? – удивляется Тася.
– А я под шумок один подобрала и себе оставила. Без черного цвета Коробкиной туго придется, – улыбается Аля. – А мне вдруг пригодится? Мало ли…
Позже Аля встречает Коробкину в шумном коридоре возле выхода из столовой.
– Чего тебе? – настороженно спрашивает Коробкина.
Аля в их классе – спокойная и со всеми дружелюбная. Это не Козырь с обостренным чувством справедливости и раздутым самомнением, как считает Лиза. Алю бояться нечего. Тем не менее Лизе не нравится взгляд Макаровой…
– Лизонька, у меня для тебя сюрприз, – приветливо улыбаясь, говорит Аля.
– Какой еще сюрприз? – удивляется Лиза.
Но Аля так тепло и искренне улыбается, что Коробкина не чувствует подвоха.
– Очень приятный, – продолжает интриговать Макарова. – Ты закрой глаза…
– И открой рот? – усмехается Лиза.
– Нет, рот открывать не надо, – тихо смеется Аля. – А глаза все-таки закрой.
Поддавшись чарам Макаровой, Лиза послушно зажмуривается. Аля легким движением руки успевает нарисовать над ее верхней губой два забавных усика. Коробкина, ахнув, отскакивает в сторону.
– Макарова! Ты дура? – верещит она.
Из столовой выходят остальные одноклассники и ребята из параллели. Веселясь и дурашливо улюлюкая, они смотрят на стоящих посреди коридора девчонок. Коробкина, прикрывая ладонью нарисованные усы, готова вот-вот разреветься.
– Надеюсь, фломастеры у тебя и правда хорошие. Водостойкие, – все с той же дружелюбной улыбкой говорит Аля.
Правило номер четыре: враги твоей подруги – твои враги.
Белый плафон, сильно раскачавшись, срывается вниз, приземляется на пол и разбивается вдребезги. Девочки, взвизгнув, успевают отскочить в разные стороны.
– Не нужно было нам беситься в коридоре, – обескураженно говорит Тася, поддев носком лакированной туфельки осколок. – Это игры для глупых. Забыла?
– Да уж, такой себе первый учебный день в средней школе, – со вздохом соглашается Аля, подбирая с пола кожаный рюкзак, который минуту назад девчонки со смехом перекидывали друг другу.
На жуткий звон из классов выбегают учителя. А самое страшное, что плафон разбился недалеко от кабинета директора.
– Кто это сделал? – Вскоре в коридоре появляется и директор – невысокий, седенький и вечно нахмуренный мужчина.
– Понимаете, я просто не рассчитала траекторию… – тихо оправдывается Аля. – Я его – раз! А он – бац! Я не хотела, честное слово!..
– Неправда! – сразу вступается за подругу Тася. – Аля здесь ни при чем! Я предложила кидать рюкзак…
– Ты предложила кидать его друг другу! – протестует Аля. – А я запустила под самый потолок…
– И кто же все в итоге начал?! – перебив Алю, сердится директор.
– Это не она!
– Это я! – вразнобой кричат девочки.
– А если я позвоню родителям, что вы скажете?
– То же самое! – отвечают теперь уверенно и хором.
Правило номер пять: защищать друг друга перед учителями и родителями.
– Козырь, а я и не думал, что ты так хорошо рисуешь. Отличная работа. Не хуже, чем у Макаровой. Я бы, конечно, мог заподозрить, что именно Макарова тебе и помогала, но… Шестнадцать лет работы учителем изобразительного искусства не проходят даром. Я могу различить работы детей, которых сам научил рисовать. Отлично, Козырь. Садись. Пятерка.
– Спасибо, – скромно отвечает Тася, мило хлопая ресницами, и забирает альбом с учительского стола.
– Жуков! – Игорь Валерьевич называет следующую по списку фамилию, не замечая, как на лице ученицы появляется хитрая улыбка, а добрая половина класса качает головами или закатывает глаза.
Ребята хорошо знают, что Козырь и Макаровой все всегда сходит с рук. А кто мешает остальным немного пораскинуть мозгами? Голова нужна, чтобы думать. Ну и еще чтобы носить ободки, шляпки и делать красивые прически.
Тася гордо вышагивает по проходу между партами, держа подбородок приподнятым, и встречается взглядом с лучшей подругой. Аля победно улыбается и распрямляет плечи. Шалость удалась. Снова! Такими темпами они смогут скоро покорить всю школу.
Козырь занимает свое место позади Макаровой и наклоняется вперед:
– Как хорошо, что ты умеешь рисовать в разных стилях. А Игорю Валерьевичу пора перестать хвастаться своим опытом и съездить на курсы повышения квалификации или подумать о пенсии.
– Точно, – тихо отвечает Аля, усаживаясь вполоборота, чтобы было удобнее шептаться. – Ты готова к контрольной по математике? Я вчера полночи наши работы ваяла, смогу решить только первые четыре задания.
– Не дрейфь, подруга. Я готова на все сто. Моя ночь прошла за решением заданий на скорость. Успею забабахать два варианта за тридцать минут.
– Тогда поменяемся местами на следующем уроке, чтобы я смогла у тебя списать?
– Естественно.
– Девчонки, вы опять собираетесь пересаживаться? – спрашивает Мишка Рыбкин, на его широком лбу между темных бровей появляется складка недовольства.
Обоюдное шиканье подруг становится ему ответом, не терпящим возражений.
Правило номер шесть: всегда помогай подруге, ведь вместе вы сильнее и круче, чем в одиночку.
Аля распахивает дверь и замирает на месте.
– Та-ся… Твои волосы…
– Знаю, знаю! – морщится Тася, воровато оглядываясь по сторонам. – Ты одна?
– Мама Маню в секцию отвезла, папа на работе еще…
Тася молнией влетает в квартиру и отрешенным взглядом рассматривает себя в зеркальной дверце шкафа-купе.
– Я ужасна, да?
– Но зачем ты отрезала волосы?
– Я похожа на одуванчик! Ты только посмотри! Реально ведь похожа!
– Кто с тобой сотворил такое? Ему нужно руки оторвать и вставить их…
– Я сама, – тихо признается Тася.
– Как сама? – ахает Аля. – Тася, зачем?
– Ненавижу свои кудрявые волосы! – чуть не плача, отвечает Тася.
Аля притягивает подругу к себе и крепко обнимает.
– Вот ты дуреха, Козырь! У тебя роскошные волосы!
Тася обнимает подругу в ответ и шмыгает носом:
– Аль, если что… Версия такая – во всем виноват криворукий парикмахер… Иначе меня сочтут за сумасшедшую – добровольно сотворить с собой этот кошмар!
– Ты и есть сумасшедшая, – смеется Аля. – Я такое только с Барби решалась провернуть, а ты – просто отчаянная. Волосы – это же святое!
Тася первой отстраняется от подруги и снова придирчиво осматривает свое отражение.
– Думаешь, так нельзя ходить по городу?
– Ну только если ты хочешь, чтобы тебя приняли за внебрачного сына Уилла Смита… Шучу!
Аля отодвигает дверь зеркального шкафа-купе и достает оттуда одну из своих соломенных шляпок.
– Не переживай, за лето отрастут. Возьми на первое время. Она тебе очень идет!
Правило номер семь: поддержать в любой ситуации, но все-таки сказать честно, если подруга выглядит стремно.
– Дай! Дай мне посмотреть! – вопит Тася, прыгая на высоченных каблуках вокруг подруги.
– Тася, ты сейчас плитку проломишь или шею сломаешь, – рычит Аля.
– Ну интересно же…
– Что тут интересного? Каждый год одно и то же. – Аля закатывает глаза, протягивая подруге валентинку, и запрыгивает на широкий подоконник.
– Как мило… Бу-у-э-э-э, – Тася изображает рвотные позывы и смеется. – Макар в своем репертуаре.
Аля нервно проводит ладонью по волосам, поправляя прическу, а после прищуривается, глядя на подругу:
– А тебе кто подарил? Я видела большое ярко-розовое сердечко с наклеенными цветочками. Все, как ты любишь.
Козырь мгновенно подхватывает настроение Макаровой. Теперь они на одной волне.
– А-а-а… Это Глеб снова стебется. Каждый год мне отправляет и обязательно выбирает ужасный цвет фуксии. Знает же, что я его не переношу! Ничего, я ему такое подарю на двадцать третье! Обрыдается.
– И когда уже появится кто-то нормальный в нашем окружении? – страдальчески вздыхает Аля, запихивая ворох валентинок в сумку.
– Что ты творишь? Не влезет и все помнется! – Тася хлопает ее по рукам и сама аккуратно складывает валентинки. – Когда-когда? Никогда! Нормальные люди закончились, когда мы с тобой появились на свет. Наверху взяли отпуск.
– Звучит не слишком оптимистично.
– Блин, Аль… Если серьезно, то когда-нибудь точно появится кто-то, с кем не стремно будет замутить.
– Главное, чтобы он был не один. Нас вообще-то двое.
– Ну да. Эй, наверху! Нам, пожалуйста, два классных парня прожарки медиум! Можно и больше, чтобы выбор был, верно? – Тася опускает голову и смотрит на подругу, улыбаясь. – Не нас должны выбирать, а мы. Я готова делиться с тобой чем угодно, только не этим.
– Я тоже, но не думаю, что это когда-нибудь случится. У нас с тобой слишком разные вкусы. Тебе нравятся темноглазые бруталы, а мне – смазливые зеленоглазые брюнеты.
Девчонки примеряют на себя предпочтения друг дружки и морщат носы.
– Мы никогда не западем на одного и того же парня. Это исключено, – серьезно произносит Тася.
– Конечно, нет. Делать нам больше нечего, – кивает Аля.
Правило номер восемь: никогда не западать на одного и того же парня, потому что его никак нельзя разделить пополам (если только у вас нет пилы и лишней жизни, чтобы провести ее за решеткой)…
– Аля, ты почему трубку не берешь? – сердито спрашивает Тася, наконец дозвонившись до подруги. – Я уже ништяков купила к фильму и иду к тебе. Ты выбрала, что будем смотреть? Предлагаю что-нибудь из Тима Бертона…
– Опять? – вяло отзывается Аля. – Сколько можно…
– Не опять, а снова! Его фильмы – лучшее, что есть в этом мире. После сгущенки, конечно. А вообще… Что с тобой такое?
– Думала, ты захочешь провести время с Глебом, – признается Аля. И язвительно добавляет: – Не хотелось вам мешать. Вы в последнее время еще больше сдружились. А я – как лишнее колесо…
– Какое еще колесо? – хмурится Тася.
– Пятое, – подсказывает Аля.
– Ага! Десятое! С ума сошла?
– Но ведь он был рядом, когда твоя команда продула… Да он постоянно рядом, – ревниво замечает Аля. – Вы точно только дружите?
– Точно, – смеется Тася. – У меня, если честно, и в мыслях никогда не было…
– А у него? – перебивает подругу Аля. – Может, парень маринуется во френдзоне?
– Ты снова глупости говоришь! – хмурится Тася. – Глеб – мой друг. А ты просто спятила, если думаешь, что я могла тебя на кого-то променять. Тем более в пятницу. Выключай обидки и включай «Битлджус»!
– Ну не-е-т… – доносится разочарованный голос подруги.
– Я уже у домофона! – со смехом предупреждает Тася и первой кладет трубку.
Правило номер девять: вечер пятницы – девчачье время, даже если наступит Армагеддон.
За несколько минут до боя курантов Тася и Аля выбегают на заснеженный нарядный участок.
– Тася, вы бутылку шампанского стащили? – доносится в спину девочкам голос отца Таси.
– Антон Антонович, это я! Мы по глоточку, честное слово! – вопит в ответ Аля.
– Ага! – весело соглашается Тася. – Пап, мы только бумажки с желаниями подожжем! – Затем она обращается к Але: – Ты все взяла?
Аля быстро качает головой и демонстрирует два фужера и бутылку дорогого шампанского.
– Зажигалка в кармане.
Здесь, за городом, новогодняя ночь тихая и звездная. В темном воздухе кружатся легкие снежинки.
– Как здорово, что вы прямо во дворе елку нарядили, – говорит Аля, оглядывая высокое пушистое дерево.
Тася в это время старательно выводит на клочке бумаги свое желание.
– Что ты загадываешь? – без обиняков спрашивает Аля.
– Не скажу! А то не сбудется, – ворчит Тася.
– А как же наше правило номер два? – напоминает Аля. – Ничего не скрывать друг от друга?
Тогда Тася смущенно улыбается.
– Ты будешь смеяться.
– Честное слово, Тасечка, не буду! Что ты загадала? Сдать экзамены?
– Вот еще! – теперь лукаво улыбается Тася. – Экзамены от судьбы никак не зависят. Я их и так сдам. И они только в следующем году…
– Тогда что?
– Ладно, – вздыхает Тася. – Скажу тебе. В этом году я хочу встретить свою настоящую любовь. Чтоб не как в прошлый раз…
Аля тихо смеется в варежку.
– Я ведь сказала, что развеселю тебя, – усмехается Тася.
– Нет! Просто я загадала то же самое, – сообщает Аля.
Теперь обе девочки громко хохочут.
– Ой, две минуты до Нового года осталось! – ахает Аля. – Тась, умеешь шампанское открывать?
– Нет! Откуда? Но никогда не поздно научиться. Давай сюда бутылку…
После боя курантов в черное небо одна за другой взмывают петарды и, словно рассыпавшиеся звезды, падают на землю. Девочки молча наблюдают за фейерверком и лишь изредка переглядываются, восторженно улыбаясь друг другу.
– Мне так хорошо, – склоняется к уху подруги Аля. – И в эту минуту кажется, что все обязательно сбудется…
– Мне тоже хорошо, – соглашается Тася. – Давно нам нужно было добавить десятое правило…
Правило номер десять: встречать Новый год вместе и быть счастливыми. Ведь как его встретишь…
– Ну почему именно сегодня? – рычу я, утыкаясь носом в зеркало.
Пытаюсь рассмотреть поближе уродца, что вскочил на подбородке, и крепко хватаюсь за край туалетного столика.
– Нет. Я не стану тебя трогать. И не проси. Я тебя знаю. Приведешь родственников и друзей и будете тусить у меня на лице до конца осени. Фиг тебе!
Открываю пузырек с sos-средством и аккуратно наношу на прыщ. Наверное, есть «Киндеры» в три часа ночи – плохая идея. Но они же такие вкусные. Что за подстава? Может, все-таки… Ноготь тянется к подбородку, но я роняю руку на столешницу и с силой вжимаю в нее ладонь.
Нет! Нет, Тася. Не глупи! Хочешь стать похожа на разросшуюся картошку? Никакая тоналка потом не спасет.
– Детка, завтрак готов! – кричит папа из коридора.
– Сейчас накрашусь и приду!
– Уже все плесенью покроется к тому моменту!
– Я быстро, пап!
Отец заглядывает в комнату и улыбается:
– Знаю я, как ты быстро. Еще в пижаме сидишь. Мы точно опоздаем.
Да. Он-то в курсе, сколько времени отнимает женская красота, живя столько лет рядом с двумя прекрасными представительницами человечества. Но что поделать? Я ведь не виновата, что быть девушкой трудно, а быть красивой девушкой – еще труднее. А мужчинам хорошо: проснулся, помылся, причесался, и уже красавец. Хотя… Моему отцу еще приходится укладывать волосы и пользоваться специальным средством для фиксации. Быть кудрявым – полный отстой. И никто – никто! – не сможет убедить меня в обратном!
– Всего пять минут, пап. – Его недоверчивый взгляд меня веселит. Где пять, там и двадцать пять. – У тебя, кстати, рубашка мятая, – сворачиваю разговор о времени, указывая пальцем на пару складок ниже нагрудного кармана.
– Я ее гладил! Только что!
– Чем? Ладошкой? А приговаривал волшебные слова? Уходите складки-неполадки? – хихикаю я. – Попроси лучше маму.
– Лучше надену другую рубашку, после глажки твоей мамы вещи обычно отправляются в мусорку.
– Да, – соглашаюсь я, вспоминая, что отношения у мамы с техникой – такие же, как у меня с готовкой. – Зеленую. Ее я гладила. Не ошибешься.
– Хорошо. Тоня! – кричит папа, повернув голову. – Завтрак готов!
– Накрашусь и приду! – отзывается мама.
– У меня самые красивые женщины в мире, и каждое утро они пытаются усовершенствовать совершенство, испытывая мое терпение. И что мне с вами делать?
– Любить, ценить и никому не отдавать, – предлагаю я. – А еще – желательно не мешать.
– Понял, – кивает отец и закрывает за собой дверь.
Перевожу взгляд на три наряда, вывешенных напротив. Я еще с вечера все продумала, но… Руки тянутся к лицу – и снова приходится себя одернуть. Больше никаких шоколадок! Хотя бы сегодня.
Юбка, брюки или сарафан? Хм-м… Прогноз погоды обещает ясный денек, настроение хорошее. Почти. Отвести взгляд от инопришельца на подбородке помогут только открытые ноги. Брюки отпадают. Как и яркая помада, она только подчеркнет лишнюю красноту на лице, поэтому сарафан с малиновыми пуговицами – тоже мимо.
Образ без деталей – такая скукотища. Зачем еще ходить в школу, если не вызывать восхищенные взгляды?
О’кей. Строгая юбка и блузка с серебряной тонкой вышивкой на карманах и манжетах. Добавлю любимый серебристый ободок, туфли и новую матовую черную сумку.
В голове появляется картинка, как в школе с завистью на меня будут пялиться девчонки в обычных белых рубашках и прямых юбках. Серая масса создана для того, чтобы оттенять ярких людей. Это жизнь. Думаю, они уже привыкли к своей роли за последние десять лет.
И если еще кто-то считает, что девицы одеваются для парней… Упс! Я вас разочарую. Мы одеваемся для других девушек. И соревнование длится уже несколько веков. И правильно сказал кто-то из соцсети «ВКонтакте» – если бы девчонки одевались для парней, то ходили бы голыми.
Определившись с образом, приступаю к макияжу. Пробегаю пальцами по любимым средствам и беру в руки крем. Движения отточены. Я могу накраситься в темноте одной левой. Опыт – такая штука. Никто ведь не задумывается, как чистить зубы или ходить. И тут – то же самое.
В голове крутятся мысли о предстоящем дне. Блин… Одиннадцатый класс… Поверить не могу… Кажется, только вчера мы с Алей разбили плафон в школьном коридоре, а это случилось целых пять лет назад. Пять лет!
Хватаю мобильник, пара секунд уходит на набор короткого сообщения для Али:
«Ты вообще веришь, что сегодня начнется наш последний год в школе?»
Ответ приходит быстро:
«Надеюсь, он будет лучше, чем все предыдущие».
Конечно, будет. Иначе просто невозможно. Мы ведь – Козырь и Макарова. Мы – сила и мощь. Пока нас двое, ничего не страшно.
Залетаю в лифт, в голове еще гремит голос папы: «Я жду тебя внизу пять минут и уезжаю!» Конечно, он меня не оставит, и пусть прошло на несколько минут больше положенного, лучше не испытывать его терпение. Он у меня – добряк, но даже максимально миролюбивые люди иногда взрываются покруче самых отвязных психов.
Автоматические двери открываются на седьмом этаже, и я расплываюсь в улыбке:
– Доброе утречко. А кто у нас такой помятый и недовольный?
– Из-за тебя мы опять опаздываем, – выпаливает Глеб, потирая припухшие от сна глаза, и входит в кабину.
– У-у-у… – кривляюсь я. – Глебка-Хлебка не выспался и очень-очень зол. Шел бы пешком. Я не заставляю тебя ездить с нами. Упс! Ты ведь сам проспал. Я вижу следы от подушки на твоем лице. Поэтому сам виноват.
– Когда ты успела стать такой злыдней?
– А когда ты успел забыть, как пользоваться расческой? – парирую я и осматриваю парня с ног до головы.
Глеб за лето еще сантиметров на пять вымахал, а он и раньше был немаленьким. Такими темпами скоро сможет забрасывать мяч в баскетбольное кольцо просто приподнимаясь на носочки. Ну ничего себе!
Только сейчас понимаю, что мы практически не виделись за последние три месяца, лишь иногда пересекались у подъезда. И рост Глеба – не единственное изменение. Плечи стали шире, ткань белой рубашки натянута на груди и руках. Качался, что ли? Не помню, чтобы он когда-то интересовался чем-то подобным. Задираю подбородок и смотрю в знакомые карие глаза. Погодите… Где они? Где милые смешинки и добродушный взгляд? Даже уголки губ неестественно опущены.
Где мой Глеб Юдин? Что за дела?
– Отстань, Тась. Я еще не проснулся, – сухо отвечает он и пытается пригладить каштановые жесткие волосы. Только вот безуспешно, становится еще хуже, чем было. – И вообще, твой папа мне сам предложил. Я не напрашивался.
– Это было в пятом классе! Ты уже пять лет не платишь за проезд.
Глеб молчит, не оценив шутку, и продолжает строить из себя деревенского паренька, которого лизнула корова. Раздраженно бью парня по руке и запускаю пальцы в его шевелюру, чтобы создать видимость модной небрежной прически.
– Я могу и пешком пойти, если тебе что-то не нравится, – бубнит он.
Убираю руку и склоняю голову набок, глядя исподлобья. Мне не нравятся его тон и желтые подошвы на кроссовках. И я просто не понимаю, в чем дело.
– Кто тебя покусал? Тетя Зина из второго подъезда? Чего ты такой бешеный с утра пораньше? Не рад меня видеть? Закрой глаза!
Глеб смотрит на меня, сжимая губы в тонкую полоску. Он собирается что-то сказать, но двери лифта открываются раньше, чем его рот. Не дожидаясь объяснений, выхожу первая и даже не оборачиваюсь.
От кого-кого, но от Глеба я не ожидала такой подставы в первый учебный день. Взял и испортил мне настроение. Хорошо хоть мы в разных классах, а тренировка по баскетболу только на следующей неделе. Надеюсь, к этому времени он придет в себя или хотя бы выспится.
Прощаюсь с папой и вылезаю из машины. Каблуки уже давно стали для меня привычной и удобной обувью, поэтому Глеб плетется где-то позади. Так ему и надо. Бесит меня своей недовольной рожей.
Замечаю у парадного входа копну шикарных светлых волос и еще немного ускоряю шаг, подлетая к лучшей подруге. Хлопаю ее по плечу, Аля оборачивается.
– Привет, – широко улыбаюсь я, потому что эта девочка всегда поднимает мне настроение, даже просто находясь рядом. – Мне нравится твоя блузка.
– Привет. А мне нравится твой ободок, – отвечает Аля на традиционное приветствие. – А теперь честно. Как я выгляжу?
– Потрясающе! – говорю без тени лукавства. – А я?
– Сногсшибательно!
Когда с формальностями покончено, заключаем друг дружку в теплые объятия, и в эту секунду к нам приближается Глеб.
– Привет, – здоровается с ним Аля, но парень демонстративно проходит мимо. – Что с ним?
Пячусь, глядя Глебу вслед.
– Гормоны, наверное… Может, девчонка не дала.
– Тася!
– Что? – поворачиваюсь к подруге. – Он с самого утра такой. И мне настроение подпортил. Дурак!
– А точно – не ты ему?
– За кого ты меня принимаешь? – оскорбленно прижимаю руку к груди.
– Я тебя знаю, дорогая. Уж мне-то не надо рассказывать, на что ты способна.
– Большинству приемчиков меня научила ты, цветочек ты наш. Я тоже в курсе, что скрывается за твоей ангельской внешностью и милой улыбкой.
Заговорщицки смеемся, пока муравейник заполняется ребятами, желающими (и не очень) учиться. Большинство из них поглядывают на нас с интересом, кто-то с завистью и даже ненавистью, но это их проблемы.
– Ну что? – произносит Аля, изящно приподнимая голову. – Идем?
– Вперед, – подмигиваю ей.
И мы гордо переступаем порог школы, шагая с одной ноги.
Первый день учебы оказывается не слишком веселым. На каждом уроке одно и то же! Экзамены. Подготовка. Тесты. Проверочные работы. Стоп. Остановите планету. Еще куча времени. Зачем нас сразу загружать?
На большой перемене после четвертого урока выходим с Алей в коридор и залезаем на подоконник. Владения хорошо рассматривать с высоты. Малышня, как всегда, носится, ребята постарше сбиваются в стайки и утыкаются в телефоны, кто-то наперебой делится последними новостями. Школьная жизнь кипит.
– Не бегать по коридорам! Романов! Отойди от горшка с цветами! – гремит мужской голос.
А вот и наш «совладелец»! И он выбрался на прогулку по своей территории.
– Здравствуйте, Сергей Валентинович! – произносим с Алей хором.
– Здравствуйте, девочки. Вам скамейки не хватило?
– Здесь удобнее, – говорит Аля нежным голосом.
– У вас такой красивый галстук, Сергей Валентинович. Оттеняет цвет глаз, – подключаюсь я. – Я такой же отцу подарю.
– Спасибо, – расцветает директор, сменив тон строгого преподавателя на тронутого комплиментом человека. – Смотрите не упадите. Я за вас переживаю.
– Что вы? Мы осторожно.
– Не волнуйтесь.
Сергей Валентинович удаляется, поглаживая мною нахваленный галстук.
– Ты хотела сказать, что он оттеняет его седину? – смеется Аля, когда директор уже отходит достаточно далеко и принимается отчитывать младшеклассников.
– Сработало ведь.
– С седьмого класса срабатывает.
– Ну любит человек похвалу. Что такого? Главное, нас не трогает. Мне не жалко. Но в барбершоп я бы его отправила.
– Ага. И еще половину планеты, – подмечает Аля.
Что тут скажешь? Она права.
– Ой-ой… – Вижу неприятную личность и не могу удержаться. – Коробкина побежала к своим жучкам-подружкам. Что у нее за рубашка? Она ее у бездомного в карты выиграла? Боже! Галочка покрасилась. Интересно, реально задумывался желтый?
– Ты сейчас ядом захлебнешься, – хохочет Аля.
– Сама посмотри.
Аля бросает взгляд в другой конец коридора, и вот змеючка уже не только я:
– Судя по корням, задумывался балаяж, а получился… Я бы сказала, если бы леди употребляли фразы, начинающиеся на букву «г». И Лида, похоже, решила сменить стиль. Сейчас в моде трупы или ее просто возненавидела консультантка, которая подбирала тональник?
Наша «любовь» с этой троицей процветает еще с начальной школы. Лиза Коробкина, Галя Митрофанова и Лида Кристенко ненавидят нас с Макаровой, а мы отвечаем им взаимностью. Идиллия.
– Погоди-ка… – произношу я, заметив кого-то незнакомого. – Это еще кто? Аль, ты как думаешь? У тебя ведь хорошая память на лица.
– Впервые вижу.
Русоволосый парень в модных черных джинсах и белом поло мило беседует с моими «любимицами». А он весельчак. Иначе почему девчонки так хохочут? Облепили его с трех сторон, руки в волосах, попы оттопырили. Что, блин, происходит? Мы на шоу «Холостяк»? Я им эти розы…
Аля действует первой.
– Наташенька! – зовет девочку из параллельного класса. – Иди сюда.
Скромница Рюшина направляется к нам и неуверенно оглядывается, пытаясь убедиться, что обращаются к ней.
– Привет, – тихо говорит она.
Мой взгляд цепляется за ее вылезшую из-за пояса кофточку, и Наташа сразу ее поправляет, а после убирает неряшливые пряди, выбившиеся из хвоста, за уши. Аля легонько толкает меня ногой, чтобы я отстала от «источника информации».
– Привет, – доброжелательно продолжает Аля, а я предусмотрительно молчу. – Наташ, что за парень говорит с Галей и Лидой? Мне кажется, я его знаю, но никак не могу вспомнить…
– Он новенький. Олег Дымарский. Перевелся в этом году.
– А-а-а… – с пониманием тянет Аля. – Наверное, обозналась. Спасибо, Наташ.
– Не за что.
Рюшина возвращается к своему одинокому уголку, а мы с Алей поворачиваемся друг к другу.
– Новенький, значит? – произношу я голосом следователя.
– Свежее мяско. – Аля меняет тон на более зловещий.
– И он в лапах у троицы дур.
– Ненадолго. Просто с нами он еще не знаком.
– Повеселимся?
– Конечно.
Спрыгиваю с подоконника и направляюсь к курицам из параллельного класса, на ходу доставая из рюкзака толстый блокнот в кожаной обложке. Тася следует за мной.
– Привет, – первой здороваюсь я, игнорируя девчонок и лучезарно улыбаясь новенькому.
Он в этот момент о чем-то болтает с Митрофановой, но тотчас отвлекается от разговора и переводит взгляд в нашу с Тасей сторону. Вижу, какой недовольной становится мина у Галочки.
– Привет, – отзывается парнишка и настолько беззастенчиво разглядывает нас с Козырь, что на секунду мне становится не по себе.
– Меня зовут Алевтина. Можно просто Аля.
– А я – Таисия. Но для тебя – Тася, – дружелюбно представляется за моей спиной Козырь.
Коробкина, Митрофанова и Кристенко уже ядом брызжут из-за того, что мы отвлекли их от беседы с симпатичным мальчиком. Но нам, конечно, все равно.
– Олег, – представляется новенький, в ответ улыбаясь нам, и на его щеках появляются милые ямочки.
А он прикольный. Просто лапочка! Только больно смазливый. Тася таких не любит. Я чувствую, что немного подвисла, стряхиваю внезапное наваждение и раскрываю блокнот.
– Очень приятно, Олег. Ты ведь новенький? Записался в какую-нибудь секцию?
– В секцию? – удивляется Олег.
Следом за блокнотом ищу в сумке ручку с огромным фиолетовым пером на конце – подарок Таси. Она обожает всякие яркие прикольные штучки, в том числе и канцелярские. Я бы выбрала что-то менее кричащее, но ручка мне нравится. Похожая была у героини Алисии Сильверстоун в фильме «Бестолковые»[1]. А я этот фильм обожаю.
– Мы с Тасей возглавляем профсоюзную организацию школы…
– Чего?
– Профсоюз, – услужливо подсказывает Тася: в ее голосе звучит едва заметная насмешка.
– А-а-а…
– Будет здорово, если решишь принять активное участие в жизни нашей школы и запишешься в одну из секций.
– А что за секции? – Кажется, Олег находится в полнейшем замешательстве.
– Хор, КВН, рок-группа… – снова приходит на помощь Тася.
– Да, – киваю я. – Например я посещаю драмкружок. На Новый год будем ставить спектакль в актовом. Скоро прослушивания начнутся… Нам не хватает мальчиков.
– А я – капитан женской команды по баскетболу, – говорит Тася. – И мужская команда у нас есть. Тренировки – два раза в неделю. Тренируемся со следующей недели все вместе. Это весело.
Новенький Олег с интересом слушает нашу болтовню и явно забывает про новоиспеченных одноклассниц. Первой не выдерживает Митрофанова.
– Разве твоя команда, Козырь, не продула в прошлом году? – ядовито интересуется она.
Чувствую, что Тася вот-вот закипит. Оборачиваюсь к подруге и делаю страшные глаза: мол, потерпи. Они свое еще получат. А ведь я даже не помню, с чего началась наша война… Но то, что девчонки из параллельного первыми ее развязали, – это факт. Чего только стоят подброшенные фломастеры в рюкзак Таси… А сколько еще стычек было?
Сейчас главное – новенького не спугнуть. А он вроде бы уже угодил в наши обаятельные сети.
– В общем, в секции обычно записываются интересные и талантливые ребята, – повернувшись к Олегу, подытоживаю сказанное.
Выразительно смотрю на троицу, зная, что ни одна из куриц кружки не посещает. Единственная их общественная деятельность – прошлогоднее выступление на Новый год, где они втроем отплясывали под «Отпусти меня» группы «Серебро». И так развязно двигали бедрами на словах «Не твоя, не твоя, не твоя я…», что у бедолаги Сергея Валентиновича в первом ряду чуть инфаркт не случился. Аж красными пятнами пошел! Мы с Тасей до сих пор со смехом это выступление вспоминаем.
Новенький перехватывает мой красноречивый взгляд и незаметно улыбается.
– Ага, простите, девчонки, – не выдерживает Тася. – Се ля ви.
– Пф, больно надо! – фыркает Лиза Коробкина. – Своих дел помимо школы – по горло. Еще в выпускном классе дурацкой самодеятельностью заниматься…
– А записываться – у вас? – внезапно перебивает ее Олег, и Коробкина надувается, как индюшка.
Снова оборачиваюсь к Тасе, и мы победоносно ухмыляемся друг другу.
– Нет, не у нас, – с приветливой улыбкой отвечаю я. – Но я сейчас выпишу тебе все секции и номера кабинетов, куда нужно подойти после уроков…
Внезапно в конце коридора раздается такой пронзительный свист, что мы вшестером от неожиданности вздрагиваем, а мое фиолетовое перо едва не выпадает из руки.
Оглядываюсь на источник шума и вижу ненавистную довольную физиономию Бойко.
– Макар! – кричит мне этот недоумок. – С началом учебного года!
Олег растерянно оглядывается в поисках неизвестного Макара. А я от злости и стыда готова под землю провалиться! Не думала, что при новеньком мне станет так неудобно за мою дурацкую кличку, которой наградил меня Бойко. Еще и Митрофанова теперь злорадно усмехается…
– Макар! – продолжает надрываться в конце коридора Бойко. – Ты оглохла, любовь моя?
– Это он кому-то из вас? – наконец догадывается Олег.
Мне не остается ничего другого, как признаться, что Макар – и есть я. Фамилия у меня – Макарова. Главное не покраснеть при всех и не выдать смятение. Я ловлю на себе сочувствующий взгляд Таси. Подруга, как никто другой, знает, что Бойко у меня уже в печенках сидит. Макар прицепился ко мне еще в первом классе, когда мы всей параллелью отправились на «Веселые старты» на городской стадион. Меня определили в пару с Бойко, хотя я очень хотела быть с Тасей… Так мы и участвовали в испытаниях с Макаром рука об руку. Даже призовое место заняли. Тогда Бойко очень повеселила моя фамилия, созвучная с его именем. После тех соревнований он мне прохода не дает. Время от времени караулит у школы, провожает до дома, сталкерит в социальных сетях… Даже записался в те же кружки, что и я!.. Одно время нас в школе в шутку называли Два Макара, из-за чего я готова была плакать. Ну почему Бойко привязался именно ко мне?
Я игнорирую вопли этого идиота и склоняюсь над блокнотом.
– Писать на весу неудобно, – говорю я, опять улыбаясь новенькому. – Олег, повернись, пожалуйста…
Олег с готовностью поворачивается и подставляет мне спину. Отлично. Она у парня широкая… Заодно и Макара закрывает.
– Готово! – Вырываю листок из блокнота и протягиваю Олегу. – Определяйся и записывайся.
– Будет весело, – обещает Тася.
Звенит звонок на урок. Олег, кивнув на прощание, вдруг поочередно одаривает нас с Тасей таким пристальным взглядом, что у меня даже сердце екает. Мне показалось или?..
Я растерянно смотрю на Тасю. Интересно, я одна это заметила? Козырь провожает Дымарского заинтересованным взглядом. Неужели он ей понравился? А мне? Ну, вблизи он, конечно, еще симпатичнее. И кажется воспитанным. Приветливый…
– Как он тебе? – первой решаюсь я задать вопрос.
У нас, в отличие от «бэшек», пятым уроком – «окно», поэтому мы никуда не спешим.
– Он такой высокий… – довольным голосом произносит Тася и словно спохватывается: – То есть я имею в виду, у нас атакующего защитника в команде в этом году не хватает. Хорошо, если б он все-таки в секцию записался. А так… Стильный малый. Ему бы только подкачаться.
– Да, хиленький, – слишком быстро соглашаюсь я, зная, что подруге нравятся ребята покрепче.
– А тебе? – хитро прищуривается Тася.
– Что мне?
– Тебе он как?
– Увы, не брюнет, – развожу я руками. – Ты ведь знаешь мои вкусы.
– Страдаешь по своему итальянцу? – с сочувствием вздыхает Тася.
– Не будем о прошлом, – морщусь я: мне хочется как можно скорее перевести тему разговора. – Значит, новенький – не огонь?
Тася хмурится и неопределенно пожимает плечами:
– Тоненькая спичка – даже не согреет.
И я почему-то выдыхаю с облегчением.
– А ты видела окрашивание Митрофановой? Вблизи еще хуже…
После уроков мы с Тасей прощаемся у школьного крыльца, как обычно, перед этим долго треща на разные темы. Расставаться не хочется. Мы будто целое лето не виделись… Хотя стоит нам прийти домой и пообедать, как снова спишемся или созвонимся по видеосвязи.
У школьных ворот на меня налетает теплый ветер. Ласкает, треплет подол бежевого плаща. Мне нравится начало сентября. Я счастливо вышагиваю по проспекту; слушаю, как вокруг гудят машины и кротко звенит трамвай. Когда из-за угла серого дома вылетает кошмарное белобрысое «нечто», я подскакиваю на месте от неожиданности.
– Макар, ты почему сегодня меня игнорируешь? – нарочито обиженным голосом вопрошает Бойко, пристраиваясь рядом.
Я молча иду дальше. «Сегодня»? Он шутит, наверное? Я его игнорирую десять лет.
Бойко шагает со мной в ногу, чем страшно злит.
– Видимо, ты только со мной забываешь про свои королевские манеры? – насмешливым тоном продолжает Макар.
Я молчу.
– Может, ты оглохла и не слышала, как я звал тебя в коридоре?
Продолжаю молчать.
– Еще к тому же и онемела? – ужасается Бойко, а затем тянет свою лапищу и обнимает меня за плечо. – Ничего, Макар, я на тебе любой женюсь…
Руки распускать – последнее дело. Я так возмущена, что пихаю Бойко локтем под ребра. Этот идиот отстает от меня и притворно корчится от боли. Потом догоняет и, быстро склонившись, шепчет на ухо:
– Макар, когда ты злишься, у меня мурашки по коже.
– Как же ты меня достал! – не выдерживаю я, нарушаю обет молчания. – Лето – мое любимое время года, потому что тебя нет рядом!
Но Макара ничем не проймешь. Он пропускает неугодные ему слова мимо ушей и продолжает как ни в чем ни бывало шагать рядом со мной.
– Уже познакомилась с Дымарским?
– С Олегом-то? Да! Он очень хорошенький! – последнюю фразу добавляю специально, чтобы побесить Макара.
– Возможно, – легко соглашается Бойко. – Я не по этому делу. Меня гораздо больше ты привлекаешь.
Я лишь от злости сжимаю кулаки. Никак не могу взять в толк: действительно ли я так небезразлична Макару, что он всю школьную жизнь меня преследует, или он уже по привычке отлепиться не может?
– Но ты будь поосторожнее с Олежкой.
– Почему? – настораживаюсь я.
– Какой-то мутный тип, по-моему.
– А по-моему, Олежка просто идеальный. А мутнее тебя никого не найти, Макар.
– А вот это было обидно, Макар.
Меня. Просто. Выносит. С этого. Прозвища.