Клоун Леша E-Book

Маша Трауб

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: И смех, и слезы. Рассказы Маши Трауб разных лет
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 254

Beschreibung

Читая эту книгу, вы будете смеяться и грустить, восхищаться и негодовать. Но главное — автор даст вам уникальную возможность прожить вместе с героями часть их жизни и — примерить ее на себя, потому что Маша Трауб всегда пишет о том, что произошло или может произойти на самом деле. Не ждите советов — вы просто увидите жизнь ее глазами и обязательно найдете ответы на те вопросы, что вас мучили.

Leseprobe

Маша Трауб Клоун Леша

© Трауб М., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

Домик на юге

Соня ехала отдыхать. Вообще-то она мечтала уехать одна – читать, лежать на пляже, ни с кем не общаться. Всю зиму она проболела, весной ходила бледная, почти зеленая. Иммунитет на нуле. Вспомнила, как в школе, классе в шестом, ей поставили диагноз – анемия. Одноклассники ее тогда прозвали «плесень» за цвет лица, совпадавший с цветом стен. Кличка приклеилась, и до окончания школы румяная и упитанная Соня оставалась «плесенью».

Нет, никаких гостиниц, шведского стола и вечерних прогулок по территории. Соня хотела уехать в Крым, снять какой-нибудь домик или комнатку в домике, как раньше ездили «дикарем», питаться помидорами с красным луком и «вонючим» маслом из поджаренных семечек, ходить в одних и тех же шортах и растянутой майке, не думать о макияже и лифчике. Пусть висит грудь, проявляются от загара морщины, шелушится кожа… Плевать на живот, сложившийся в маленький, но стойкий валик, и ямки целлюлита на попе.

Мужу Соня сказала, что хочет поехать одна. Он посмотрел на нее и не понял. Просто не понял: как это – одна? А Андрюшка? Да, сыну тоже нужно на море. Муж прав. Соня кивнула. Позвонила подруга Маргоша, Соня рассказала о планах на заброшенный домик и помидорах на обед. Маргоша радостно завизжала:

– Ой, здорово! Я беру свою Аньку и еду с тобой! Хоть похудею.

Соня кивнула в трубку. Тем более что Маргоша взяла на себя организацию – пообещала найти домик и купить билеты. Домик нашелся быстро – через знакомого маклера. Маргоша с восторгом орала в трубку:

– Представляешь, почти на берегу, не в лучшем состоянии, но нормальный. Полностью в нашем распоряжении. Три комнаты, огромная веранда, участок. Красота несусветная!

– А ты его видела? – тоскливо спросила Соня.

– Нет, а зачем? Маклер все описал. Нормальный мужик. Убедительный. И берет приемлемо. Слушай, если уж честно, нам это обойдется в три копейки. А потом поедем в цивилизацию.

– Ладно, – согласилась Соня.

Мужу так и не понравилась идея отдыха дикарем, но он вроде бы успокоился. Все-таки Соня едет не одна, а с подругой и детьми.

– Ты уверена, что там условия будут нормальные? Может, позвоним в агентство, и поедешь в приличное место? – сделал еще одну попытку муж.

– Маргоша говорит, что там все хорошо. Не понравится – вернемся, – ответила Соня.

За пять дней до отъезда Маргоша позвонила, рыдая.

– Сонь, я не могу ехать. У меня на работе завал. Начальник сказал, что если я уйду в отпуск, то могу не возвращаться.

– И что делать? – испугалась Соня.

Ей уже снился этот домик с верандой. Она представляла, как будет сидеть с Маргошей и пить чай. Да и Андрюшка с Анькой всегда любил играть.

– Я не знаю, – ныла Маргоша, – а тут еще она…

– Кто?

– Кто-кто? Свекровь.

Маргошина свекровь Марина Михайловна была педагогом старой закалки и страшной специальности – русский язык и литература. Уйдя с почетом на пенсию, Марина Михайловна без работы не осталась – ученики приходили к ней на дом. Брала она мало, занималась много. Мамы были счастливы, дети из квартиры выползали. С Маргошей они жили мирно, внучку Марина Михайловна обожала и неистово воспитывала. Маргоша не вмешивалась в процесс – во-первых, бесполезно, во-вторых, Анька была грамотной, начитанной и воспитанной не по годам. Правда, если Анька не могла внятно пересказать текст или делала грамматические ошибки, Марина Михайловна винила Маргошу. «Это ты в маму пошла», – говорила свекровь внучке. Но беззлобно. Маргоша не обижалась. Анька при этом бабушку очень любила. Даже когда та усаживала девочку в каникулы читать – «час в день обязательно», – не ныла и не капризничала.

Если Маргоша приводила в дом подружек, они все проходили собеседование у Марины Михайловны.

– А у вас, деточка, какое образование? – невинно интересовалась свекровь у женщины за тридцать – коллеги Маргоши по работе, секретарши на ресепшен.

– Я много чего окончила, – пугалась коллега, – пищевой институт, потом курсы.

– Все с вами понятно, – выносила диагноз Марина Михайловна.

Соню, окончившую иняз, Марина Михайловна «одобрила». И, погоняв Андрюшку по программе внеклассного чтения для младшего школьного возраста, сочла «хорошим мальчиком».

– Что с Мариной Михайловной? – спросила Соня.

– Она едет с вами, – выдохнула Маргоша.

– Как это? – не поняла Соня.

– Так. С Анькой. Вместо меня.

– Ты с ума сошла? – испугалась Соня.

– А что я могу сделать? Она сама захотела, – извиняясь, объяснила Маргоша.

Соню как будто встряхнули. Она живо представила себе Марину Михайловну в кроссовках и спортивных штанах, с маникюром и перстнями на пальцах. Отпуск накрылся. Соня будет варить обеды из трех блюд, курить в кулак на заднем дворе, ложиться спать в «тихий час», а что ждет Андрюшку с Анькой – вообще страшно подумать. Марина Михайловна наверняка навезет книг, засадит детей за чтение и, совершенно точно, заставит пересказывать прочитанное. Будет устраивать диктанты и учить с ними таблицу умножения. Нет, Андрюшке, конечно, полезно, но Соня сойдет с ума. Совершенно точно.

– Прости, – выдохнула Маргоша, – всего две недели. Она же к тебе хорошо относится и Андрюшку твоего считает мальчиком из приличной семьи. – Маргоша хмыкнула. – Не волнуйся.

– Я не волнуюсь. Мне страшно.

Зато Сонин муж обрадовался, когда узнал, что вместо Маргоши поедет Марина Михайловна.

– Отлично. Просто отлично, – повторял он.

Андрюшка обрадовался, увидев Аню, но радость была недолгой. Как только сели в самолет, Марина Михайловна достала фломастеры, блокноты и велела детям рисовать. Андрюша, хоть и ненавидел рисовать, согласился – ради Ани. Соня выпила таблетку и задремала – полеты она могла переносить только в бессознательном состоянии. Летать боялась. Сквозь дремоту слышала, как Марина Михайловна играет с детьми в скрабл – пишет первую и последнюю буквы в словах, а они отгадывают.

– На телефон, позвони Маргоше, – разбудила ее Марина Михайловна. – Я в этой технике ничего не понимаю.

Соня поняла, что они прилетели. Она взяла телефон и сообщила Маргоше, что долетели нормально.

Они взяли такси и поехали. Ехали долго. Дети устали и уснули. Марина Михайловна сначала бурчала, что Маргоша отправила их бог знает куда, а потом переключилась на таксиста. Интересовалась зарплатами, школами, питанием и погодой. Соня смотрела в окно.

Наконец они приехали. Домик был милый, старой застройки. Ключи лежали там, где сказал маклер, – в почтовом ящике. С ним Маргоша расплатилась еще в Москве, записала телефон хозяев «на всякий случай» и успокоилась. В доме было чистенько.

– Марина Михайловна, вам какая комната нравится? – спросила Соня.

– Только не с солнечной стороны, – ответила та.

– А какая здесь солнечная?

– Если что – поменяемся, – решила Марина Михайловна.

Дети бегали по двору, Соня разбирала чемоданы, Маргошина свекровь ушла на рынок и в магазин.

Они накормили детей и сели пить чай на веранде. Марина Михайловна успела познакомиться с женщиной, которая будет оставлять им молоко с творогом. Соня внутренне содрогнулась – ее Андрюшка ни за что не будет есть творог, хотя кто его знает…

– Пляж чистый, море холодное, – рассказывала Марина Михайловна.

Спать легли рано – Марина Михайловна объявила отбой. Плохо засыпающий Андрюшка уснул сразу. Соня лежала в темноте и думала, что все не так уж плохо – во всяком случае, сын в надежных руках.

Она проснулась от грохота. Посмотрела на Андрюшку – спит. Закрыла глаза, но услышала голос Марины Михайловны. Соня встала и вышла из комнаты.

В гостиной горел свет. Марина Михайловна в шелковой пижаме стояла, держа в руках швабру. На пороге застыла дородная женщина – яркая блондинка под сорок. Рядом стоял толстый мальчик лет двенадцати.

– О господи, – выдохнула Соня.

– Вы кто? – строго спросила Марина Михайловна.

– Жильцы, – ответила блондинка, – а вы кто?

– И мы жильцы, – сказала Марина Михайловна.

– Как это? – не поняла женщина.

– Так это.

Женщина молчала.

– Мам, а можно мне яблоко? – спросил мальчик, увидев на столе тарелку, на которую Соня выложила яблоки и виноград.

– Сколько можно есть? Нашел время. Нельзя. Видишь, что происходит, – раздраженно отозвалась женщина.

– Сколько времени? – спросила Соня.

– Двенадцать, – ответила Марина Михайловна. – Так, садитесь и давайте разбираться. Как вас зовут? Откуда у вас ключи?

Женщина села за стол, мальчик схватил яблоко.

– Мы сняли этот дом через маклера. Деньги заплатили в Москве. Ключ взяли под ковриком, там, где он сказал.

– Как вас зовут?

– Антонина. Можно Тоня. Это мой сын – Витя. А вы?

– Тоже сняли этот дом. Через маклера. Невестка сняла. Нас двое, и двое детей, – доложила Марина Михайловна.

– Какой ужас! Нас что, обманули?

– Может, Маргоша что-то перепутала? – подала голос Соня.

– И что же теперь делать? Уже ночь, – сказала женщина.

– Значит, сделаем так, – сказала Марина Михайловна. – Переночуете здесь. Утром будем разбираться, кто что перепутал.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Антонина. – А то я уже с ног валюсь.

– Мам, а можно винограда? – спросил Витя.

– Нельзя. Все. Ложимся спать, – рявкнула женщина.

– Молодой человек, вы в каком классе учитесь? – строго спросила Марина Михайловна.

– В пятом, – буркнул Витя и тут же согласился ложиться спать.

Соня пошла в комнату. Уходя, заметила, как Витя цапнул виноградную гроздь.

Ей показалось, что она только закрыла глаза и тут же проснулась. Было уже светло. Андрюшка еще спал. Соня вышла в гостиную. На столе стояли тарелки с творогом, молоком и хлебом. Из окна Соня увидела, как Марина Михайловна бодро делает махи ногами и наклоны. Видимо, она уже успела сбегать на рынок и принести продукты. Антонины с Витей не было – они заняли третью комнату. Соня пошла в душ, пока дети не проснулись.

Из душа она выскочила от криков. В гостиной за столом сидели дети – Витя, Анька и Андрюшка – и уплетали творог с хлебом. Точнее, уплетал Витя, а Анька с Андрюшкой смотрели на него с ужасом и восторгом. Потом они взяли ложки и тоже начали есть – а вдруг это вкусно, если мальчик уписывает за обе щеки?

При этом им было совершенно наплевать на крики, доносившиеся со двора. Соня выскочила на улицу. Марина Михайловна и Антонина сидели на лавочке, а перед ними стояла высокая, красивая, хорошо одетая женщина. Дорогой чемодан валялся в кустах. За спиной женщины пряталась девочка – тоненькая, с испуганными глазищами. Женщина кричала в телефонную трубку:

– Как вы ни за что не отвечаете? А кто отвечает? Да я знаете что с вами сделаю? Дайте мне телефон вашего начальника! Да вы хоть знаете, с кем разговариваете?

Она дала отбой и бросила телефон на стол.

– Чтобы я попала в такую ситуацию?! – обратилась она к публике – Антонине, Марине Михайловне и Соне. – Надо что-то делать! Вы уже звонили своим? Надо этого маклера в розыск объявить! Что, так и будем сидеть? Что? Что?

Женщина отвлеклась на дочь, которая дергала ее за штанину.

– Мамочка, мне плохо. Живот болит. Мне в туалет нужно, – пискнула девочка.

– Иди в дом, там дети, – сказала ей Марина Михайловна.

– Дать таблеточку? – подскочила Антонина. – У меня и уголь есть активированный, и мезимчик, и но-шпа…

– Ничего не надо. Это у нее нервное, – отмахнулась женщина.

Соня тоже села на лавочку.

– А что случилось? – спросила она у женщины.

– Козлы. Это ж надо так, – прокомментировала женщина.

– Им тоже этот дом сдали. В Москве, – объяснила Антонина. – А концов нет. Маклер пропал. Телефон отключен.

– Понятно, – произнесла Соня.

– Надо искать жилье, – сказала женщина.

– Кому? – испугалась Антонина.

– Всем. Не будем же мы жребий тянуть или выяснять, кто первый этот дом снял? – ответила женщина.

– С жильем плохо, – сказала Марина Михайловна, – я ходила утром на рынок. Комнаты есть, но отвратительные. За сумасшедшие деньги. А те, что приличные, забронированы. Давайте размещаться.

– Нет, я этого так не оставлю, – заявила женщина. – Я рассчитывала на дом, а не на общежитие.

– Тогда оставляйте дочку и идите ищите, – предложила Марина Михайловна.

– Ну уж нет. Почему я? Я в таком же положении, как и вы.

– Тогда общежитие, – отрезала Марина Михайловна.

Кое-как расположились. Вновь прибывшую женщину звали Ирина, ее девятилетнюю дочь – Тася.

Ирина, которой досталась для проживания гостиная, сразу взяла руководство в свои руки – рассовала чемоданы, развесила полотенца, поделила шкафы. Марина Михайловна поступила мудро – взяла Аньку с Андрюшей и побежала на пляж. Антонина пошла узнавать насчет обеда и закупать чай, кофе и туалетную бумагу. Витя прирос к тарелке с черешней. Тася развешивала платья. Соня взяла книжку и решила вообще ничего не делать. Но через некоторое время ей стало скучно, и она вышла в гостиную.

– Твою мать, да что ж это такое? Что ты мне свои юбки под ноги бросаешь? – орала на дочь Ира. Тася подбирала юбочки и складывала в кучку рядом.

Ирина выругалась – красивым долгим матом. Мат ей шел так же, как летнее платье и босоножки. Она была настолько яркая, органичная и завораживающая, что Соня засмотрелась. Ирина успела умыться и собрала волосы в хвост. Но даже без макияжа, с набрякшими верхними веками и сосудистыми разводами на лице, она была красива. Тася была похожа на мать. Внешне, и только. Высокая для своих лет, с копной волос. Но характер был не мамин. Тася казалась воздушной принцессой, совершенно не приспособленной к действительности. Она разговаривала со своими юбочками и успокаивала куклу Мирабеллу: «Ничего, юбочки, потерпите, сейчас я вас сложу. Мирабеллочка, милая, все хорошо».

– Переоденься, пойдем на пляж, – велела дочке Ира.

Тася надела шортики и маечку. Шорты она натянула до подмышек, а майку, наоборот, тянула вниз.

– Ну кто так ходит? Куда ты все тянешь? – подошла к ней мама, рывком спустила шорты и подтянула майку. – Пить будешь? – обратилась она к Соне.

– Не знаю, – промямлила Соня, – неудобно как-то.

– Так будешь или нет? – строго спросила Ира.

– Буду, – ответила Соня, потому что побоялась отказать новой знакомой.

– На, наливай. – Ира достала из чемодана бутылку вина.

– Может, вечером? – переспросила Соня.

– Вечером обязательно, – ответила Ира.

Соня достала стаканы, штопор и начала возиться с бутылкой.

– Господи, дай сюда, – велела Ирина, забрала бутылку и легко дернула пробку.

Они сели, выпили. Вино было белое, хорошее.

– Что ты тут сидишь? – спросила у Вити Ира. Витя играл в пи-эс-пи, жевал горбушку и никого не трогал.

– У меня голова болит, – ответил мальчик.

– Чё дать?

– Не знаю.

– «Не знаю», – передразнила его Ира. – На анальгин.

Витя послушно выпил таблетку. Этой женщине было невозможно отказать. Хотелось ее слушать и исполнять ее волю.

– Ну и как жить будем, Соня? – спросила Ира. – Можно, я тебя буду Софкой звать? Соня тебе не подходит. Ты – Софка. Настоящая.

Соня отхлебнула вина и кивнула. «Софка» звучало красиво.

– Тетя Соня, разреши, я тебе песню спою, – подошла к ней Тася.

– Пой, только не называй меня тетей, – ответила Соня.

– Надо обращаться «Соня, вы», – сказала дочери Ирина.

– Соня, вы, а вы любите грустные песни? – спросила девочка.

– Люблю.

– Да не «Соня, вы», а Соня, но на «вы», – прикрикнула Ира.

– Хорошо, мамочка, – ответила девочка.

У Таси оказался красивый, чистый, но слабенький голос. Тася пела и кружилась под собственное пение. Она держала руками воображаемую юбку и размахивала воображаемым шлейфом. Даже Витя оторвался от игрушки и уставился на странную девочку. Публика Тасе была не нужна – она танцевала и пела для себя.

– Какая у вас девочка. Необычная, – сказала Ире Соня.

– Ага, это ты еще мягко сказала, – ответила Ира, с любовью глядя на дочь, – белая ворона. Одни проблемы в школе. Не может подружиться со сверстниками. Вот привезла ее сюда специально, чтобы реальную жизнь узнала. Как мы росли. Надеюсь, что оботрется, ногами на землю встанет. Попроще будет, что ли…

– Она очень пластичная, – сказала Соня.

– Только музыку не слышит. У нее свои скрипочки в голове. Не знаю, что с ней делать. Я уже и весь класс собирала, и подружек ее зазывала в дом, и в кино всех водила, а она все равно одна. Ей никто не интересен, а ее сторонятся. Девочки сейчас сама знаешь какие. А моя принцесса с тетрадками разговаривает, с ручками, танцует на переменах сама с собой.

– Мне кажется, она замечательная…

– Да кто бы спорил. Только как ей жить, такой замечательной? Я же не всегда буду рядом! Ой, Витька, что с тобой?

Ира кинулась к Вите. Тот буквально на глазах опухал и краснел. Ира задрала ему майку – весь живот, белый, толстый, был в сыпи.

– Аллергия, – не задумываясь сказала Ира. – У тебя на что аллергия? – встряхнула она мальчика.

– На анальгин, – пропыхтел ребенок.

– Что ж ты, м… к такой, молчал? Ты, б…, что ж со мной делаешь? Твою мать, б…! – заорала Ира, схватила Витю, легко вздернула и поволокла на улицу.

– Иди на море. Там дети и Марина Михайловна, – велела дочери Ира, – будешь с ними. Софка, ты со мной. Только напиши Антонине записку, что мы ушли гулять. Все, быстро выполнять.

Тася и Соня смотрели на Иру и не двигались.

– Что встали? Бегом, я сказала! – рявкнула Ира. Соня кинулась искать ручку, Тася, сверкая пятками, убежала в сторону пляжа. Соня нацарапала записку и побежала за Ирой.

– Только бы Антонину не встретить, – говорила Ира, – а то, пока объясним, время потеряем. Ты нормально, Витек?

– Да, все хорошо, – прошептал мальчик.

– Вот поставлю тебе капельницу с большой иголкой, будешь знать. Что ж ты молчал? Голову потом оторву. Обещаю.

– А куда иголку? – испугался Витя.

– В жопу. Со всего маху! – не выдержала Ира.

В местной поликлинике их пытались остановить медсестры. Но Иру остановить было невозможно. Медсестры были посланы красивым многослойным матом, и Ирина влетела в кабинет главного врача. Соня с трудом держала упитанного Витю.

– В чем дело? – спросил врач.

– Быстро, аллергия, капельницу ставьте, потом рассчитаемся, – распорядилась Ира и сверкнула глазами.

Соня опять на нее засмотрелась – разъяренная, с вываливающейся из сарафана грудью, нечесаной копной волос. Врач потерял дар речи.

Уже через минуту Витя лежал на кушетке. Ему сделали укол.

– Софка, метнись быстро за коньячком. На, держи деньги, – велела Ира, – и лимончик прихвати!

Соня скатилась с лестницы поликлиники кубарем. Она еще никогда в жизни «не металась за коньячком» и не попадала в такую ситуацию. В потной ладони, как маленькая, она сжимала деньги, которые сунула ей Ира. Она бежала в магазин и боялась одного – не купить коньяк, не успеть, подвести Иру. Она боялась, что Ира на нее наорет. Как ни странно, магазин нашелся быстро, а в нем – и коньяк, и лимончик. Соня свалила покупки в пакет и понеслась назад. В этот момент зазвонил телефон. Звонил муж.

– Да, – выдохнула Соня.

– Ты что, бегаешь?

– Да, бегаю.

– Молодец. У вас все в порядке? Андрюшка с Мариной Михайловной?

– Да, все хорошо, они на пляже, я тебе перезвоню. После пробежки, – сказала Соня и дала отбой.

Но телефон зазвонил снова. Маргоша.

– Да, – опять выдохнула Соня.

– Сонечка, я не знаю, что делать… – запричитала в трубке Маргоша. – Маклер оказался аферистом. Телефон отключен. Вы как там? Марина Михайловна меня убьет. А почему у тебя такой голос?

– Я бегала за коньяком, – ответила Соня.

– Чего? – не поняла Маргоша.

– Маргош, все в порядке. Не волнуйся. Анька на пляже. У нас тут три семьи такие. В нашем доме. Мы дали Вите таблетку, у него аллергия, Ира с ним в больнице, а я за коньяком для врача побежала. Я тебе потом позвоню.

– Соня, Сонька! Какой Витька? Какие три семьи? Что за Ира? Какая аллергия? Ты что, пьяная? – кричала Маргоша.

Соня нажала отбой. А потом совсем отключила телефон.

В поликлинику она влетела и ворвалась в кабинет главврача. Витя – уже не опухший и почти розовый – сидел на диване и лопал шоколадные конфеты. Ира красиво сидела в кресле и покачивала ногой. Врач разливал коньячок.

– О, Софка, привет. Вовремя, а то у нас уже на дне плещется, – сказала Ирка. – Познакомься, это Дмитрий Иванович. Наш спаситель, гениальный врач.

– Ну что вы, Ирочка. Сонечка, вам плеснуть? – спросил врач, открывая новую бутылку.

– Плесни, плесни, Дмитрий Иванович, – велела Ира.

Соня хлебнула коньяк и зажевала лимончиком. Ира убедительно рассказывала врачу, какой он талант, руководитель и спаситель.

– Ладно, нам пора, – встала Ира. – Если что, Дмитрий Иванович, дорогой мой, мы сразу к вам. У нас еще… раз, два, три, четыре, в общем, много детей…

– Ирочка, вы чудо. Заходите. Всегда буду рад, – распахнул руки врач. – Если заскучаете вечерком, составлю компанию. Я в вашем распоряжении.

– Дмитрий Иванович, – серьезно сказала Ира, – я вас люблю. Верите? Люблю. Вы такой мужчина!

– Ирочка, ну что вы…

– Дайте я вас поцелую!

Ирка облобызалась с врачом, и они вышли из поликлиники.

– Ладно, хоть частный врач теперь есть, – выдохнула Ира. – Уже легче. Хоть есть куды бечь. Слушай, Витек. Ты маме ничего не говори. Я ей сама вечером скажу, лады?

– Хорошо, – согласился Витя.

Дома никого не было.

– Так, все на пляже, – обвела взглядом комнату Ира. – Быстро переодеваемся, купаемся, а потом – в ресторан.

На пляже Марина Михайловна играла с Андрюшкой и Анькой в крестики-нолики. Тася бродила по берегу и собирала ракушки, Антонина сидела на камне, прикрывшись парео.

– Как дела? – громко поинтересовалась Ира и скинула платье.

– Все хорошо. А вы где были? – спросила Антонина.

– Гуляли по городу. Кстати, нашли поликлинику и магазин.

Ира растянулась на полотенце. Соня увидела огромный шрам, располосовавший бедро. Задумалась, сколько лет Ире – сорок, тридцать семь? Все равно старше Сони, а тело – лучше. Соне стало стыдно за свой целлюлит и живот. Шрам на Ириной стройной ноге притягивал взгляд.

– А от чего это? – спросила Соня.

– Авария, – ответила Ира.

После пляжа пошли в ресторан. Заказали гору еды. Дети перезнакомились, передружились и были заняты собой.

– Так, что будем пить? – Ира открыла меню.

– Вино, – ответила Соня.

– Пиво, – сказала Антонина.

– Мне нельзя. Давление, – отказалась Марина Михайловна.

– Так, – обратилась к официанту Ира, – винца, пивка и коньячка от давления.

Сидели долго. Даже Марина Михайловна глотнула из рюмки и сказала, что Тася – талантливая девочка.

– Тонь, у Витька голова болела, я ему анальгин дала. Он не сказал мне про аллергию. В больнице были, укол ему сделали. Прости, – призналась Ира.

Антонина выпучила от ужаса глаза. Соня решила, что сейчас будет крик и скандал, но Антонина неожиданно сказала:

– Ир, а ты можешь запретить ему есть макароны? Понимаешь, у него культ еды, ему худеть надо, а я не могу ему отказать. Тебя он послушает.

– Сделаем, – легко согласилась Ира.

Дети объелись мороженым и запросились домой.

– Так, берите ключи и идите, – сказала Ира.

– Как это? Одни? – забеспокоилась Антонина.

– Ничего. Они уже взрослые. Витек, ты за старшего. Понял? Отвечаешь головой.

– Правильно, детей нужно приучать к самостоятельности, – одобрительно кивнула Марина Михайловна. – Как придете, прочтете две страницы текста, – велела она.

– Задание ясно? Кругом, бегом марш! – отдала команду Ира.

– Деточка, а вы что закончили? – спросила Марина Михайловна у Иры.

– Мехмат, – ответила та.

– Умница, – поставила диагноз Марина Михайловна.

– Только я по специальности не работала.

– А это совершенно не важно. Важно – базовое образование.

– А я закончила курсы имиджмейкеров, – сообщила Антонина гордо и смущенно.

– То есть техникум? – уточнила Маргошина свекровь.

– Нет, курсы.

– Надо нам с тобой в магазин сходить, – сказала Ира, – имидж сменить. Марина Михайловна, вам подлить?

– Нет, нет, мне нельзя. Мне таблетки пить.

– Марина Михайловна, поверьте мне, коньяк еще никаким таблеткам не мешал, – не отставала Ирина.

– Ладно, уговорила. Давай, – махнула рукой Марина Михайловна. – Мне детей доверили, а я с вами вон что делаю.

– Да вы еще ничего не делаете! – воскликнула Ира. – Давайте мы вам жениха найдем?

– Ой, девочки. Я уже старая. Это вы ищите. А то мне интриги не хватает.

– Будет, Марина Михайловна, будет, – пообещала Ира.

Все вздохнули.

– Так, Тонь, когда пойдем на шопинг? – спросила Ира.

– Нет, я с тобой не пойду, – опять испугалась Антонина. – Ты все про себя знаешь. Я лучше с Соней пойду.

– Я тоже про себя все знаю, – обиделась Соня.

– Нет, не все. Вот у тебя есть грудь, – начала рассуждать Антонина, – почему ты ее не показываешь? Тебе грудь надо показывать.

– А ноги? Прятать? – попыталась пошутить Соня.

– Нет, зачем прятать? Ничего прятать не надо. Только тебя поярче надо сделать. А то у тебя ногти без лака, шорты бежевые – ты такая размытая…

– И что ты предлагаешь? Рюшечки?

– А хотя бы и рюшечки, – смело заметила Антонина, – и шифон, атлас. Твой лен скучен. Ты такая цыганка, испанка! Тебе нужно носить бусы. И шляпу.

– Отлично, завтра пойдете с Софкой покупать бусы! – обрадовалась Ира.

– А мне панамку купите, – поддержала Марина Михайловна.

– Пошлите домой, – сказала Антонина.

– Тонечка, – заметила Марина Михайловна, – надо говорить «пойдемте», слова «пошлите» в русском языке нет. Как нет слов «ехай» и «кушай». «Кушай» – только в выражении «кушать подано».

Антонина замолчала. Ира с Соней поперхнулись вином и долго кашляли.

Дети, как ни странно, друг с другом хорошо ладили. Анька играла с Андрюшей, Витя и Тася общались как взрослые. Вечером расселись на веранде.

– Ну что, пьем? – обратилась ко всем Ира.

– Опять? – испугалась Соня.

– Ой, девочки, как же хорошо, – подала голос Марина Михайловна. – Ладно, пойду спать.

– Какой спать, Марина Михайловна? – возмутилась Ира. – Посидите с нами, хоть чайку попейте.

Ира разлила откуда-то взявшееся вино, в один момент заварила чай и поставила чашку перед разомлевшей бабулей.

– Марина Михайловна, раскроете секрет молодости? – весело спросила Ира.

– Ой, девочки, мне бы ваши годы! – мечтательно ответила Марина Михайловна. – Хотя нет, не хочу. Сейчас я могу позволить себе любую глупость. Ну, назовут чокнутой старухой – и все, с меня взятки гладки. Нет, старость – это свобода. От всего.

– Точно, точно, – подхватила Антонина. – Вот у нас педагогиня на курсах по этикету была. Такую чушь несла, а все слушали. Как будто откровение.

– Тонечка, скажи мне лучше, – перебила ее Марина Михайловна, – а какой краской лучше волосы красить?

– Я не знаю, – испугалась Антонина, – я же не парикмахер. Мы этого не проходили.

– Как не парикмахер? А кто?

– Имиджмейкер, – гордо сказала Антонина. – Я могу только советовать. Какой стиль выбрать, какая прическа подойдет. Я не крашу и не стригу.

– Это теперь так называется? – искренне удивилась Марина Михайловна.

– Да, это модная и очень прибыльная профессия, – с пафосом заявила Тоня.

Соня с Ирой тихо подхихикивали.

– А жаль, что ты не парикмахер, – сказала Марина Михайловна, – а то бы подстригла меня.

– Мама, у меня живот болит и голова кружится. Я что-то нервничаю. Без повода, – подошла к Ирине Тася.

– Катастрофа ты моя Ивановна, – ласково сказала Ира. – Что ж ты нервничаешь?

– Я же говорю, без повода. На душе неспокойно.

– Душа моя, шла бы ты спать. И скажи остальным, чтобы ложились.

– Хорошо, мамочка. Только я еще немного подумаю.

Девочка ушла.

– Что мне с ней делать? Скажите мне как педагог, – обратилась к Марине Михайловне Ира. – Не от мира сего девочка.

– А зачем ей? За мир отвечаешь ты, – ответила бабуля.

Марина Михайловна и Антонина ушли спать. Ира с Соней допивали вино.

– Ладно, я тоже пойду. – Ира встала.

– А мне не спится. Иди. Я тут уберу и подмету, – сказала Соня.

– Ну-ну.

Соня убрала посуду, подмела веранду – сна не было ни в одном глазу. Она развесила полотенца и наткнулась на ведро. Решила протереть полы хотя бы на веранде и кухне. В тот момент, когда она на четвереньках ползала под столом, зазвонил телефон.

– Алле? – ответила Соня.

– Сонька, ты не спишь? – спросила Маргоша.

– Нет, полы мою.

– С ума сошла? Час ночи!

– Маргоша, все в порядке. Не волнуйся. У нас – отличная компания. – Соня говорила и понимала, что слова складывает с трудом. Заговаривается.

– Ты что, пьяная?

– Нет, то есть да. Но не сильно. Мы все вместе сидели. Дети спят. Спроси у свекрови.

– Ладно, я вам завтра позвоню.

– Маргоша, все отлично. Не парься.

– Чего?

– Ничего. Вот стану старой, буду говорить, как хочу. Старость, Маргоша, – это свобода. Ты об этом знала?

Маргоша положила трубку, и Соня расстроилась – ей как раз захотелось поговорить. Она бросила ведро с тряпкой и пошла посмотреть, уснула ли Ира. Все спали. Соня добрела до кровати и рухнула.

Утром она проснулась поздно. Андрюшки не было. Соня пошла в ванную – на полу валялось полотенце, и весь пол был мокрый. Соня взяла тряпку и вытерла воду. Встала под душ – вода текла чуть теплая. Там стоял нагреватель, и, видимо, все уже успели помыться. В гостиной сидела Анька и учила таблицу умножения на три. Андрюшка сидел рядом над стопкой цветной бумаги и фломастерами. Тася пересказывала Вите книжку, которую читала, – про девочку, которая была злой и гордой. Потом злая фея сделала ее служанкой, и она стала доброй и хорошей. Тася рассказывала и показывала. Она была то девочкой, то злой колдуньей. Витя потерял дар речи. Взрослых не было.

– Привет, дети, – сказала Соня, – а где все?

Ей никто не ответил.

– Аня, а где бабушка? – повторила Соня вопрос.

– Трижды четыре – двенадцать, – произнесла девочка. – Не знаю. Ушла. Сказала – придет, проверит. Трижды пять – пятнадцать.

– А ты что делаешь? – спросила Соня у сына.

– Стенгазету, – мрачно ответил он.

– Понятно, – ответила Соня.

– Тетя Соня, вы, – обратилась к ней Тася, – если вы сядете на диван, то сможете послушать, что стало со Златовлаской, когда в нее влюбился принц.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Соня у Вити.

– Нормально, – буркнул он.

– А где твоя мама?

– Ушла с тетей Ирой в магазин и узнать насчет обеда.

– А что у вас такой бардак?

В комнате действительно были навалены вещи, игрушки и скомканная бумага.

– Где? – заинтересовалась Тася.

– Здесь. Это твое? – спросила Соня, показав пальцем на валявшиеся на полу бисерную сумочку, блокнот и ручки.

– Сейчас посмотрю, – ответила девочка и бухнулась на пол.

Тася ползала по полу, поднимала вещь, рассматривала ее и перекладывала на кровать.

– Это я писала стихи, – объяснила она.

– Так, давайте вы заканчивайте с заданиями, я быстро тут уберу, и мы пойдем на пляж, – решила Соня.

Она протерла тряпкой полы, расставила обувь, собрала сумку и вывела детей.

– Трижды девять… Я забыла… Теть Сонь, трижды девять, – причитала Анька.

– Мам, а ты мне напишешь, как я провел день, для стенгазеты? – попросил Андрюшка.

– Тетя Соня, вы, жаль, что так и не узнали, как Златовласка попала в замок.

– У меня ноги болят, – буркнул Витя.

Соня начала злиться. Все куда-то делись и оставили ее с детьми. Нашли няньку! Они дошли до пляжа, Соня обмазала всех по очереди кремом от загара и велела испариться. Андрюшка с Анькой побежали прыгать на волнах, Витя сел рядом и принялся страдать, Тася пошла складывать из камней королевский замок.

Соня легла и закрыла глаза. Но рядом пыхтел Витя, и она не выдержала.

– Что с тобой? – спросила она у мальчика.

– Ноги. Натер.

– Дай посмотрю. – Соня взяла его ногу. Никаких мозолей. Все в порядке.

– Не здесь, – прошептал мальчик.

– А где? – испугалась Соня.

– Не скажу, – ответил Витя и сжал ноги.

Соня догадалась, что Витя натер внутреннюю сторону бедра.

– А тебе мама чем мажет?

– Кремом.

– Потерпи. Придем домой, намажем.

– Не намажем, – чуть не заплакал мальчик, – мама этот крем забыла.

– Тогда мы сходим в аптеку и купим. Не переживай. Сходи искупайся.

Но Витя продолжал тяжело вздыхать и расчесывать ноги.

Андрюша с Анькой познакомились с мальчиком – Кирюшей. Судя по выпавшим передним зубам, Кирюше было лет шесть. Одет он был в спортивную футбольную форму с фамилией Муранов на спине. Соня такого футболиста не вспомнила, из чего заключила, что Муранов – фамилия мальчика. Кирюша бегал по пляжу в носках и шлепках. Его родители расположились рядом. Девушка-блондинка в спортивном костюме и мужчина лет на двадцать старше. Мужчина пил пиво, а девушка бегала за Кирюшей и голосила:

– Кирюша, осторожно, не ходи туда, я сказала. Кирюша, слезь немедленно. А вы мамочка? – обратилась девушка к Соне.

– Да, вон того мальчика.

– А остальные?

– Тоже мои. Мы живем вместе.

Девушка представилась Наташей. Мужа звали Славой. Слава пил пиво, а Наташа щебетала:

– Ой, а вы где обедаете? Там еда качественная? А то Кирюша не ест соленого и перченого. А море же холодное, вы не боитесь за деток? Солнце такое агрессивное – сгорят в один миг. А воду вы какую используете? В бутылках покупаете или из-под крана? А фрукты на рынке модифицированные? Что-то они слишком красивые – я не доверяю. А вы уже в школу ходите? Обычную или частную? Ой, и не боитесь? Я слышала, что в обычных школах деток обижают. А вы где живете? А мы с вами соседи. Кирюша так хорошо с вашими играет. Так сложно сейчас с детками – такие агрессивные, а мамы вообще ужас – пьют, курят. А то вообще бросят мне детей на площадке и уходят. А я за всеми приглядываю. Как можно своих детей бросать? Правда же?

Соня слушала этот монолог и кивала. Девушка ей показалась милой, сдвинутой на материнстве и детстве, но доброй и приятной.

Наконец пришли Ира, Антонина и Марина Михайловна.

– Вы где были? – спросила Соня.

– Ирочка нашла чудесный ресторан, пообедать. Уже и с директором познакомилась. А мы с Тонечкой ходили мне юбку покупать, – сказала Марина Михайловна. – А ты как?

– Никак, – обиженно пробурчала Соня, – я тут одна, с детьми…

– Сонечка, вот если бы их было тридцать, я бы тебе посочувствовала… – сказала Марина Михайловна.

– У меня нет такого опыта, как у вас.

– Софка, две минуты, только окунусь и пойдем, – пообещала Ира. – Закажем рыбки, мяса и винца холодненького.

В ресторане заказывала Ира. Она уже знала по именам всех официантов, шеф-повара и директора. Блюдами уставили весь стол. Соня глотнула холодного вина.

– Полегчало? – заботливо спросила Ира.

– Угу, – ответила Соня.

– Не ешь макароны. Это не для тебя. Вон овощи возьми, салатик. Куда ты столько кетчупа льешь? – Антонина вырывала у Вити тарелку. Витя заныл, и Антонина сдалась. – Врач сказал, надо худеть, а он все равно ест, – как будто оправдываясь, объяснила она.

– У него ноги болели. Натер, – доложила Соня Антонине.

– Я знаю. Летом всегда так. До язв. Или когда много ходит. Худеть ему надо.

– Так, Витек, – обратилась к мальчику Ира. – Быстро отодвинул макароны и взял овощи. А то я тебе липосакцию сделаю. Дорогу в больницу знаем, врач есть.

– А это что такое? – осторожно поинтересовался мальчик.

– А это когда тебе в живот втыкают шланг и отсасывают жир. Операция такая. Понял?

Витя быстро пододвинул к себе тарелку с овощами.

– Гениально, – восхитилась Антонина, – я бы так не смогла.

– Ты что пить будешь? – спросила у нее Ира.

– Пивка бы.

– Сейчас сделаем.

Они наелись до отвала. Соня с Ирой допивали вторую бутылку вина. Соня чувствовала, что уже совсем пьяная. Дети из последних сил давились мороженым. Витя добровольно отказался от десерта и лопал черешню. Даже Марина Михайловна позволила себе винца и тут же захмелела.

– Телефон, – сказала Ира. – У кого-то звонит телефон.

Все похватали сумки и стали искать телефоны. Оказалось, что звонил мобильный Марины Михайловны. Она взяла трубку другой стороной, долго в нее дула и кричала «алле». Наконец перевернула телефон, нажала нужную кнопку и ответила:

– Да, Маргоша, все в порядке. Я тебе сейчас Соню дам.

– Что это с ней? – спросила Маргоша Соню, когда та взяла трубку.

– А что?

– А с тобой что?

– Ничего. Обедаем.

– Вы что, опять пьете?

– Нет, мы едим.

– Ты с ума сошла? Марине Михайловне нельзя пить! У нее давление и сердце! – заорала Маргоша. – А что пьете? – с живым интересом и завистью спросила она.

– Вино. Белое.

– Вот ведь… а я тут…

Они сидели еще долго. Уходить не хотелось. Ира поила вином шеф-повара и говорила хозяину, что он гений ресторанного бизнеса. Антонина поправляла прическу и подтягивала повыше юбку. Дети играли в «крокодила» под руководством Марины Михайловны. Надо было загадать животное и изобразить его без слов. Изображали по очереди. Остальные клиенты ресторана, оторвавшись от еды, смотрели, как Марина Михайловна ходит по залу, выбрасывая ноги, и что-то подбирает с пола вытянутыми руками. При этом бабуля издавала непонятные звуки.

– Слон! Жираф! – кричали дети.

– Цапля! – сказал официант и оказался прав.

Вечером шли домой. По дороге встретили семейство с пляжа – Наташу, Славу и Кирюшу.

– Вячеслав, не хотите ли зайти на кофе? – спросила Ира и пощелкала пальцами по горлу.

– Хочу, – радостно согласился Вячеслав.

– Нет, нет, что вы. Нам нужно принять душ и идти ужинать, – засуетилась Наташа.

– Да ладно, Натуль, на пять минут, – сказал муж.

Наташа поджала губки, но увидела, что Кирюша уже забежал с остальными во двор.

Ира быстренько достала рюмки и вытащила из пляжной сумки коньяк.

– Откуда ты это взяла? – удивилась Соня.

– Это подарок шеф-повара, – ответила Ира. – Садитесь.

– Я пойду за детками посмотрю, – сказала Наташа, – я не пью.

Девушка скрылась во дворе, и Вячеслав выдохнул. Под Ириными пылкими взглядами в сочетании с коньяком он разговорился – рассказывал про игру на бирже. Никто не понимал ни слова – мужчина говорил тихо, мычал, икал, заикался, но Ира кивала и вставляла фразы «Как интересно!», «С ума сойти!».

Наташа еле увела пьяного и счастливого мужа домой. Все женщины расселись на веранде, смотрели им вслед и мирно сплетничали.

– Интересно, она его насколько младше? – спросила Антонина.

– Лет на двадцать точно, – ответила Соня.

– Наверняка не первый брак у него, – сказала Антонина. – Что ж он такой подкаблучник? Что он в ней нашел?

– Молодость, – мудро заметила Ира.

– У нее нет высшего образования, – встряла в разговор Марина Михайловна. – Я интересовалась. И мальчик у нее – с пробелами. Ничего не знает. Даже слово на слоги не умеет раскладывать. Я его протестировала по программе подготовки к школе – ноль, полный ноль. Тут много от матери зависит. Отец, конечно, тоже играет роль в формировании личности, но мать…