Ловкая страсть E-Book

Valeriy Sharapov

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 288

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Даша Лялина — в прошлом подающая надежды балерина. Но автокатастрофа, лишившая ее мужа и маленького сына, убила в ней тягу к высокому искусству. Неизвестно, как бы сложилась ее дальнейшая судьба, если бы не помощь матери, офицера спецслужб. Женщина привлекает дочь к работе в секретной структуре в качестве «медовой ловушки». Вскоре Даша, теперь агент Ляля, получает первое серьезное задание: обольстить французского теневого олигарха, ворочающего миллионами долларов… Враг умен и хладнокровен. В его арсенале — логика, упорство и точный расчет. Он уверен, что знает, как победить нас в этой схватке. Но враг не учитывает одного: на его пути стоят суперпрофессионалы своего дела, люди риска, чести и несгибаемой воли — советские контрразведчики.

Leseprobe

Валерий Шарапов Ловкая страсть

© Капица К., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

⁂

Пользование шпионами бывает пяти видов: шпионы местные, шпионы внутренние, шпионы обратные, шпионы смерти и шпионы жизни. Все разряды работают, и нельзя знать их путей. Это называется НЕПОСТИЖИМОЙ ТАЙНОЙ.

Сунь-Дзы, трактат «Искусство войны», VI век до нашей эры

Пролог

1984 год. Июнь. Краснодарский край

Виталина, или попросту Вита, все детство прожила в тепле и уюте – в южном приморском городке Дивноморске рядом с Геленджиком. У ее семьи был собственный дом с садом недалеко от моря, буквально в десяти минутах ходьбы. Вита добегала до моря обычно за шесть-семь минут. Этой весной Вите исполнилось шестнадцать лет – впереди экзамены, окончание школы, выпускной бал и вся жизнь. А через два дня должно было произойти одно радостное событие, которого Вита ждала почти целый год. На каникулы должен приехать ее сводный брат Дмитрий. Он учился на четвертом курсе Военно-морского училища в Ленинграде. Дима с детства хотел стать капитаном крейсера, как его отец. Евгений, отчим Виты, отдал морю и службе больше тридцати лет и уже 12 лет как был на заслуженном отдыхе. Вероника, мама Виты, была учительницей литературы в школе и вышла на пенсию в 55 лет. Она честно его дождалась, пока Евгений плавал по всему свету, и теперь они дружно жили в просторном и удобном доме рядом с морем. За все это время никто из них ни разу не поссорился (ну почти ни разу, мелкие неурядицы, которые есть в каждой семье, можно не считать), и детство Виты можно было смело назвать счастливым и безоблачным. А отца своего, умершего пятнадцать лет назад, Вита совсем не помнила. Дядя Женя ей заменил отца. А его сына от первого брака Диму, который старше ее всего на три года, Вита не считала братом, поскольку после совершеннолетия собиралась выйти за него замуж. И осталось-то ждать всего каких-то два года.

Вита разбежалась и ласточкой нырнула со скалы в море. Пролетев больше десяти метров, она плавно, почти без брызг, вошла в теплую прозрачную воду. Она проплыла под водой и вынырнула только метров через пятьдесят. Она повернула к берегу и быстро доплыла до него. Вита вышла на берег и легла на песок, подставляя худое, но уже совсем не детское тело солнцу. Она лежала и улыбалась. Новому дню, солнцу, морю, прекрасному настроению и радужным планам на будущее. Потом она достала из соломенной сумки потрепанную книжку, которую по большому блату достала и прислала из Ленинграда Валентина – родная тетка Виты. Книга была на французском языке и называлась «Немного солнца в холодной воде» Франсуазы Саган. Вита читала ее уже в пятый раз. Немногие люди могли бы похвастаться, что уже с тринадцати лет могли читать иностранные книги на языке оригинала. Вита выучила французский, хотя в школе ей преподавали английский, потому что мечтала путешествовать и первой страной ее грез была Франция. В дальнейшей жизни язык ей пригодится и на Родине, а во Франции она так никогда и не побывает. Впрочем, пока она об этом даже не догадывалась, а для чего ей понадобится французский, не могла представить даже в самых смелых мечтах и страшных снах…

Два дня спустя во дворе Витиного дома был накрыт стол. На столе разнообразие блюд из мяса и овощей, много зелени, выпечки и фруктов. За столом сидели Вита, Евгений и Дима в форме курсанта военно-морского училища. Дима и Вита поглядывали друг на друга и еле заметно улыбались. Евгений знал, что они влюблены друг в друга, и делал вид, что не замечает их переглядок. Мать Виты Вероника принесла с кухни кастрюлю, накрытую крышкой, и поставила на стол.

– Картошечка готова, – сообщила она.

Евгений разлил по фужерам домашнее вино ярко-красного цвета из огромной бутылки и поднялся из-за стола.

– Дети мои, я хотел бы выпить за вас. За моего сына Дмитрия, будущего морского офицера, за мою падчерицу Витулю. Нет, «падчерица» не очень хорошее слово, сразу вспоминается сказка про Золушку. А Витуля у нас принцесса и просто красавица. Витуль, ты мне как родная, поэтому предлагаю выпить за наших детей.

– За наших детей, – повторила Вероника. – Вита, один глоток. Домашнее вино очень коварное.

Вита с укором посмотрела на мать.

– Мама, мне семнадцать лет скоро.

– А пока только шестнадцать! Школу еще не закончила. И помни – женский алкоголизм не лечится.

– Девочки, не ссорьтесь. – Евгений приобнял жену.

Они чокнулись и выпили.

– Димочка, за твой приезд, – сказала Вероника, поцеловав мужа в щеку.

– Спасибо, тетя Ника, – ответил Дима. – Ответный тост, алаверды. За присутствующих здесь дам – дочек и мам.

– Ты прямо поэт, Димочка.

Они снова чокнулись и снова выпили.

– Витку, если бы встретил на улице, – ни за что не узнал бы! – продолжил Дима. – Так повзрослела.

– Зато ты ни капельки не изменился, как был пацан, так и остался, – ответила Вита.

– Ну, неправда, изменился, возмужал, заматерел, – не поддержала дочку Вероника. – Ну-ка закусывайте! Что я, зря столько наготовила? Димочка, попробуй пирог с капустой и морковкой. Витка сама готовила. Вкуснотища! У меня так не получается.

– Все попробую, – ответил Дима, – а пирог в первую очередь.

После обеда Вита и Дима купались и загорали. В море на горизонте видны были проплывающие корабли и яхты. Дима смотрел на море и рассказывал Вите истории из своей пока еще не бурной, но уже насыщенной морской биографии. На Виту он старался не смотреть – уж очень она хороша была с абсолютно белыми выгоревшими волосами, загорелым худым, но крепким телом и стройными ногами. Она вызывала в нем легкое беспокойство. А за несколько лет в чисто мужском коллективе он отвык от этих чувств.

– Мы дошли до Австралии, обогнули ее и доплыли до Новой Зеландии, – продолжал он рассказ, – там очень опасно купаться.

– Почему? Акулы? – Вита приподняла голову, повернулась к Диме и облокотилась щекой на ладонь.

– Нет, акул там никто не боится. Они смирные. Там водятся смертельно опасные медузы. От них смертельных случаев в сотню раз больше, чем от акул. Там на пляжах даже таблички с предупреждением весят: «Осторожно, медузы! Дэнджерос!»

– Ужасы какие ты рассказываешь.

Дима повернулся к Вите, они посмотрели друг другу в глаза. Вита улыбнулась.

– Ну, а дальше?

– А потом мы пошли на Таити.

– Ух ты! Красиво там, наверно. Знаю это местечко по картинам Гогена.

– У них в Океании везде красиво. Там у них самый прибыльный бизнес – это пиво. Все острова Океании пьют их пиво и много на экспорт отправляют. Как ты думаешь, из чего они его делают?

– Даже не представляю.

– Из бананов.

– Правда, что ли?

– Истинная правда.

– Пиво из бананов! Прикольно. Бананопиво!

Вита расхохоталась. Дима тоже.

На следующий день Дима и Вита плавали на небольшом катере, принадлежащем Евгению. Дима кинул якорь, потом подошел на край кормы и прыгнул в воду. Вита за ним. После купания Дима рассказывал Вите, как управлять катером. Она слушала и не отрываясь смотрела на него. Он замолчал и повернулся к ней. Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Их губы встретились. Они целовались и долго не могли оторваться друг от друга.

Евгений и Вероника возвращались домой с рынка, они ехали на машине по извилистой дороге. Справа были горы, слева обрыв, а за ним море. Евгений аккуратно вел машину – трасса считалась очень опасной.

– Сейчас приедем, надо сразу поставить мяско мариноваться, ребята приплывут голодные, уже шашлычок будет готов, – сказала Вероника и улыбнулась мужу. Евгений кивнул. Он посмотрел на море и нахмурился.

– Жень, ты меня слушаешь? Евгений!

– Да-да, слушаю.

– Что-то не так?

– Что-то мне неспокойно.

– В смысле?

Евгений увидел стоянку, притормозил и заехал на нее. Он остановил машину у обрыва и вышел. Вероника тоже вышла из машины и подошла к нему. Евгений смотрел на море и качал головой.

– Что ты переживаешь? – спросила Вероника, – Димка уже на четвертом курсе, в Австралию плавал.

– Ходил.

– Ну, ходил. Он уже опытный моряк. С катером управляется не хуже тебя.

Евгений показал рукой на небо.

– Видишь там вдалеке облака?

– Вижу – и что?

– Не нравятся они мне, похоже, скоро начнется буря.

– Из обычных облаков буря? Да ладно. Это же не тучи!

– Они очень быстро двигаются. Там сильный ветер.

– Ветер на море – это нормально…

Евгений ничего не ответил. Вероника посмотрела в лицо Евгению и все поняла.

– О, господи! Поехали быстрее!

А Дима и Вита в это время лежали, обнявшись, на корме. Если бы Дима видел небо, он бы гнал яхту к берегу на всех парусах. Но он был слишком увлечен Витой, чтобы обратить внимание на быстро движущиеся облака.

– Осталось всего два года, – говорил Дима, – и я буду офицером. Тебе как раз 18 исполнится. Можно уже замуж выходить. Я надеюсь, ты мне не откажешь?

– Я не откажу. А ты не передумаешь?

– Витка, я же тебя люблю. А я однолюб.

– Я тоже тебя люблю. Сильно-сильно.

Неожиданно налетел ветер. Вита зябко поежилась. Дима поднялся на ноги, посмотрел на горизонт и нахмурился. Вита обняла его сзади.

– Дима, что такое?

– Надо уплывать. Срочно.

Он завел двигатель и нажал на кнопку поднятия якоря. Ветер усиливался. За несколько секунд сильно потемнело.

Машина Евгения остановилась недалеко от здания береговой охраны, Евгений и Вероника выскочили из нее и забежали внутрь, На море начинался шторм.

Катер болтался на волнах, как игрушечный кораблик. Дима и Вита в спасательных поясах сидели рядом, Дима с трудом правил катером. Вита дрожала, но крепко держалась за борт.

– Нас скоро вынесет к скалам, – кричал Дима, стараясь перекричать стихию, – как только будем близко от берега, надо прыгать в воду. Чтобы не стукнуло о скалы, избавляйся от пояса и ныряй поглубже. К берегу плыви под водой. Ныряй и плыви, сколько можешь. Слышишь меня?!

– Да!

– Только так можно спастись.

На берегу рядом с затихающим морем стояли машина спасателей, «скорая помощь» и машина Евгения. Виту на носилках грузили в машину «скорой». Та была без сознания, голова в крови. Рядом бежала плачущая Вероника. Она уехала в «скорой» вместе с дочерью, а Евгений в панике бегал по берегу и кричал: «Дима-а-а!» Он забежал в воду. Волна сбила его с ног. Спасатели схватили его и с трудом вытащили на берег. Он пытался опять вбежать в море, но его остановили. Евгений упал на колени и заплакал, увидев обломки катера.

Тело Димы нашли на следующий день. Евгений этого уже не видел. Он умер ночью в больнице от обширного инфаркта. Вероника пережила его на полгода. Осиротевшую Виту забрала в Ленинград тетя Валя, родная сестра матери. Ее муж, Игорь Максимович, служил в Комитете государственной безопасности. Через год Вита поступила в Высшую школу КГБ. С того проклятого июня она больше никогда не была в Краснодарском крае.

Глава 1 Дольче Вита

…Быть неизвестным для противника, следует всеми возможными способами искать и добывать сведения о нем, в том числе активно задействовать шпионов.

Сунь-Дзы. Трактат «Искусство войны». VI век до нашей эры

1990 год. Июнь. Ленинград

В здании КГБ в доме номер 6а, расположенном на, Литейном проспекте, по коридору на последнем четвертом этаже шла девушка в форме с погонами лейтенанта. Это была агент Вита, без макияжа на вид ей можно было дать не больше восемнадцати лет, хотя на самом деле ей недавно исполнилось двадцать два. Навстречу Вите из-за угла вышла девушка в форме старшего лейтенанта. Они были очень похожи – примерно одинакового возраста, небольшого роста, обе стройные и красивые. Они поравнялись друг с другом и остановились.

– Привет, агент Сима, – поздоровалась Вита.

– Привет, агент Вита, – ответила Сима, – к генералу вызвали?

– Да. Не знаешь зачем?

– Не знаю, но догадываюсь. Я видела, к генералу зашел капитан Болотников, новый начальник французского отдела; по всей видимости, им понадобятся твои познания в языке, рубль за сто – будут готовить какую-то операцию, связанную с французами. Я им не подхожу. К сожалению, мой французский прихрамывает. Такие дела.

Сима, не прощаясь, пошла дальше. Вита достала зеркальце, посмотрелась в него, подправила локон и тоже пошла дальше.

В это время в кабинете у заместителя начальника КГБ города генерала Тарыничева перед хозяином кабинета стоял навытяжку капитан Болотников. Генерал отчитывал капитана.

– За последние четыре года ни одного человека не завербовано в консульстве Франции. И это сейчас, когда, можно сказать, мир на грани очередной холодной войны. Плохо работаете, Коля, плохо. Когда я тебя повысил? Три месяца назад? Вот! Уже четвертый месяц жду, когда ты по-настоящему себя проявишь.

– Товарищ генерал. На прошлой неделе удалось завербовать французского художника, организатора выставок и владельца художественного салона. Он лично знаком с самим генеральным консулом! – ответил Болотников. – Сейчас как раз привез картины современных французов.

– Про него я уже слышал. А что толку? Нам нужны люди из консульства. Консул – вот идеальный вариант для вербовки.

– А вот с этим проблемы, товарищ генерал, – он не гулящий, крепкое спиртное не употребляет, с женщинами не встречается… И спровоцировать-то пока нечем.

– А вот этого чтобы я больше от тебя не слышал. Мы русские контрразведчики. Нам все по плечу, надо отвечать «есть» и выполнять. Идти и провоцировать.

– Есть, товарищ генерал!

– Ладно, Коля, присаживайся. Короче, дам тебе помощника.

– В смысле? Какого помощника? Зачем? Думаете, я не справлюсь?

– Не тарахти. Дам я тебе помощника, точнее помощницу. Будем задействовать «ос», отдел специальных операций! Присаживайся, я сказал.

Болотников сел на стул.

– А-а-а, я понял. Хотите подключить Симу? У нее с французским так себе.

– Я в курсе. Дам тебе новую девочку. По всем параметрам подходит. Изящная и хорошо воспитанная. Французский в совершенстве. Тебе должна понравиться.

Зазвонил телефон. Генерал снял трубку.

– Да! Она уже здесь? Хорошо. Пусть заходит.

Через несколько секунд в комнату вошла Вита. Капитан, не ожидавший увидеть такую красивую девушку, даже привстал.

– Товарищ генерал, лейтенант Шунькова по вашему приказанию пришла, – доложила Вита.

– Пришла? Слышал, Болотников, пришла, а не прибыла. Ха-ха-ха! Лучше говори, явилась.

Девушка заметно смутилась и покраснела.

– О, видишь, как она умеет. Краснеет и плачет по щелчку. Актриса, одним словом. Знакомьтесь. Это капитан Болотников, – генерал бесцеремонно указал на капитана пальцем, – на данный момент, Виталина, твой непосредственный начальник. А это наша Сладкая Вита, французский с детства изучает и умна не по годам, искусством увлекается, не кот чихнул. Франсуазу Саган читает в оригинале. Да и не только ее.

Капитан подошел к девушке и протянул ей руку. Вита неожиданно крепко пожала ее.

– Очень приятно. Капитан Болотников. Николай, – представился капитан.

– Взаимно. Лейтенант Шунькова Виталина. Просто Вита, – ответила девушка-лейтенант.

2020 год. Май. Ленинградская область

Для своих пятидесяти лет бывший фарцовщик и рэкетир, а ныне бизнесмен и финансист, а по совместительству рейдер и просто богатый человек, господин Прохоров прекрасно выглядел: ему сложно было бы дать больше сорока двух. Его возраст выдавали только седые виски, слегка наметившаяся лысина и морщинки под глазами, которые разбегались по щекам паутинкой, когда он улыбался. А когда он нервничал или сердился, он и без морщинок выглядел гораздо старше. Кроме всего прочего, он был прекрасно сложен – всю сознательную жизнь занимался большим теннисом и каждое утро бегал, независимо от погоды и времени года. Он был умным, жестким, расчетливым и опасным человеком. Кроме того, Прохоров пользовался у женщин бешеной популярностью. А еще у него была страшная тайна – он любил! Прохоров любил давно, страстно, верно и знал, что это навсегда. Прохоров до боли в сердце любил самого себя. Поэтому он тщательно следил за своей внешностью, одевался только в модную и дорогую одежду, питался исключительно ресторанной едой – короче, старался баловать себя во всем. Но он уже много лет не читал книг, тем более он никогда не читал книг про шпионов. Он вообще не читал беллетристику. Поэтому про «медовую ловушку», излюбленный прием всех шпионских организаций мира, Прохоров ничего не знал, хотя, безусловно, и подозревал, что таковая существует. И он не читал статью «Медовая ловушка» в «Литературной газете» про специальную операцию КГБ в начале девяностых прошлого века, когда французскому консулу подсунули секретного агента, вернее агентессу. Но слово «агентесса» существует только в косноязычных фразах простого люда. Во всех документах – секретных и особо секретных – люди, служащие Родине на ниве разведки, называются агентами, независимо от пола. Так вот, в статье рассказывалось, как француз влюбился в агента, да так сильно, что предал жену и продал родину. Впрочем, об этом позже. А сейчас Прохоров занимался любовью с агентом-женщиной. Для нее он не был любимым мужчиной или просто любовником, у него было более точное название – «объект». Агента звали Стелла. Она познакомилась с объектом чуть больше трех часов назад в ресторане «Золотой компас». Прохоров сам подошел знакомиться, никаких подозрений она не вызывала, разве что «спецодеждой» обольстительниц – короткой юбкой и глубоким декольте, а также своей привлекательностью, красивой прической и спортивной фигурой. А когда женщина излишне красива – это очень подозрительный факт. Причем, если бы кто-то из сопровождающих Прохорова двух телохранителей разбирался бы в спортивных фигурах, его бы насторожили мышцы на руках и ногах, а еле заметные мозоли на костяшках пальцев окончательно выдали бы в ней специалиста по рукопашному бою, если бы кто-то к ним присмотрелся. Но в ресторане никто этого делать не собирался. Этот ресторан был любимым местом объекта для «съема» женщин. В «медовую ловушку» Прохоров тоже никогда бы не попал, так как чувство любви к женщине у него давно атрофировалось. В женщине Прохоров видел только объект сексуального удовлетворения. И к любой симпатичной женщине он относился соответственно – как к потенциальной любовнице. Прохоров не пользовался услугами профессиональных жриц любви, так как он был брезглив. Поэтому после тяжелого трудового дня Прохоров ехал ужинать в не очень дорогой ресторан, где, как правило, проститутки не обретались. Там он обязательно знакомился с очередной девушкой. Любимый возраст его был от двадцати пяти до тридцати, тупых малолеток и проституток Прохоров не переносил на дух. Прохоров сразу интересовался у девушки ценой – если она ее называла, Прохоров молча уходил в сторону. А обмануть Прохорова было практически невозможно, за долгие годы общения с женским полом он научился опознавать проституток почти сразу – примерно после минуты общения, как опытный мясник определяет свежесть мяса, только взглянув на него. Да и проституткам нет никакого смысла обманывать потенциального клиента, это бессмысленно. В данной же операции задачей агента было не влюбить в себя объект, то есть заманить его в «медовую ловушку», все было гораздо проще – соблазнить и проникнуть к нему домой. Итак, первый и второй этапы операции прошли вполне успешно – они познакомились, и Стелла оказалась у агента дома. Увидев за барной стойкой Стеллу, Прохоров подошел к ней, несколько секунд рассматривал, потом спросил:

– Спортсменка?

Стелла улыбнулась и кивнула:

– Ага, два раза в неделю хожу в бассейн и зарядку по утрам делаю. Я молодец?

– Молодца. Работаешь?

– Конечно. Я дизайнер интерьеров.

– Очень благородная профессия. Замужем?

– А это важно?

– Конечно, в нашей жизни все важно. Ответишь?

– Полгода как в разводе. Детей нет, домашних животных тоже.

– Ну, тогда привет!

– Здравствуйте, если не шутите. Сам-то женат?

– Да уж какие тут шутки… не женат и никогда не был.

– Что так?

– Да некогда все. Работы много. Вот уйду на пенсию, тогда и подумаю о семье, детях. Может быть, даже дерево посажу…

Через минуту они уже сидели за отдельным столиком и пили восемнадцатилетний виски «Чивас ригал». Когда Стелла попросила разбавить трехсотдолларовый виски колой, Прохоров усмехнулся, но промолчал. Он просто разбавил виски, как она просила. Он привык к тараканам в голове у красивых женщин.

Еще через два часа они въехали на прохоровском «мерседесе» в поселок Лукшино, где располагался небольшой 9-комнатный особняк Прохорова. А самый большой особняк в этом поселке был у начальника таможни – 4 этажа с лифтом и 22 комнаты, если не считать 50-метровой кухни, 2-этажной бани и 6-комнатного гостевого домика. Впрочем, эта информация никакого отношения к нашему повествованию не имеет, кроме того, что автомобиль Прохорова проехал этот особняк и Прохоров со Стеллой не обратили на него никакого внимания, и не потому что ночью за корабельными соснами на участке в 120 соток его было плохо видно, а потому что они целовались уже минут пятнадцать и не обращали внимания вообще ни на что. Тем временем автомобиль въехал в заранее открытые ворота прохоровской фазенды и остановился у крыльца.

В спальне с дизайнерским интерьером в стиле минимализм было настежь открыто окно, и ветер трепал легкие бельгийские занавески с рисунками – желтыми подсолнухами Ван Гога. За окном было еще тепло – плюс 23 градуса, хотя время уже приближалось к полуночи. Перед огромной кроватью на столике стояли бутылки, бокалы и ваза с фруктами. Столик слегка трясся, как будто ему было страшно, и вазочка с мелодичным звоном слегка билась о бокал. Впрочем, этот звук был почти не слышен, так как из аппаратуры раздавалась совсем другая музыка – классика; Прохоров был эстет – во время соития он любил слушать Шопена или Шуберта, в крайнем случае Моцарта или Бетховена. На кровати Прохоров и Стелла продолжали заниматься любовью. Секс был очень бурным: если пользоваться 12-балльной шкалой Рихтера, то оценить его можно было примерно баллов в десять. По выражению лица мужчины можно было догадаться, что дело идет к финалу. Стелла вскрикивала и стонала, всячески изображая оргазм; впрочем, он к ней действительно подбирался – Прохоров был хорош в постели. За окном сверкнула молния, раздались раскаты грома и начался ливень, который сразу забарабанил в стекло, что внесло дополнительную прелесть в музыкальную какофонию звуков, наполняющих спальню. Прохоров упал головой на подушку рядом со Стеллой, некоторое время они лежали молча и тяжело дышали. Она повернулась к нему и начала целовать его руку, ключицу, шею, наконец губы подобрались к уху. Прохоров резко встал и подошел к окну. Он вдохнул свежий воздух; брызги дождя, ударяясь о подоконник, отскакивали на его мокрое от пота тело. Налетел ветер, и в янтарном свете фонарей было видно, как он качает молодые кедры, высаженные вдоль кирпичной стены участка Прохорова. Ливень начал стихать, он как волшебник на раз-два-три превратился в дождь, и капли, подхваченные ветром, понеслись над землей вместе с ним. Прохоров подошел к тумбе, на которой стояла аппаратура, сделал музыку тише и вышел в душевую комнату, Стелла проводила его взглядом и прислушалась. Через несколько секунд она услышала, как включился душ. Стелла достала из сумочки таблетку и кинула в бокал с виски. Она размешала содержимое указательным пальцем, чтобы таблетка быстрее растворилась. Потом она долила себе в фужер дорогого шампанского. Вошел Прохоров. Стелла протянула ему бокал с виски.

– Вадик, ну ты супер! У меня такого… такого не было сто лет… – Стелла закатила глазки.

– Сто лет – это большой срок, – ответил Прохоров, усмехаясь.

– Ну, пять лет, это вот сто процентов.

Прохоров взял у нее бокал и сделал глоток. Стелла ударила своим фужером по бокалу Прохорова. Питейная посуда нежно звякнула.

– Тост! Предлагаю выпить за любовь!

– Прекрасный тост.

– Нет, даже за вечную любовь.

Прохоров одним глотком допил виски.

– Вечной не бывает.

– Ну, наверно… все имеет начало и конец. Но так хочется верить в лучшее. Давай не будем о грустном.

– Кстати, о грустном…

Прохоров поставив бокал, взял со столика айфон. Пальцы быстро разблокировали экран и нажали клавишу «вызов».

– Сергей, сейчас мадам спустится, отвезешь ее куда скажет.

Стелла недоуменно посмотрела на мужчину.

– Вадик, во-первых, я не мадам, а мадемуазель, а во-вторых, я не хочу уезжать. Я хочу еще разок, а потом еще разок утром. Нет, лучше два раза сейчас и два утром.

Прохоров снова усмехнулся.

– Извините, мадемуазель. Я так много не могу, старенький уже.

– Ой, да ладно, харэ наговаривать на себя. Ты дашь фору двадцатилетним. Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Не сомневаюсь. Просто у меня еще дела.

– Ну какие могут быть дела в такое время?

– Срочные. У меня других не бывает.

Он вытащил из брюк бумажник, а из бумажника несколько пятитысячных купюр и небрежно бросил их на кровать.

– Одевайся! В темпе!

Стелла подошла к кровати и резким движением скинула деньги на пол.

– Это что?! Я тебе не проститутка!

Она начала собирать разбросанные по полу предметы одежды. Прохоров подошел к двери и повернулся к ней. Он смотрел, как Стелла надевает трусики.

– Ну, детка, не обижайся. Конечно, ты не проститутка. Просто купи себе что-нибудь. Шмотку какую-нибудь.

Стелла, закусив губу и надев лифчик на крепкие, второго размера, груди, подняла с пола деньги и кинула их в сумочку.

– Ну, допустим. А когда мы теперь увидимся?

– Я позвоню.

Стелла обиженно шмыгнула носом и надела платье.

– Ну, Вадик, можно я хотя бы выпью кофе на дорожку? Свари мне кофе, пожалуйста.

– Дома выпьешь! Все, иди, тебя отвезут.

– Ну Вадик, у меня дома только растворимый.

– Я скажу Серому, заедете по пути в лабаз, и он купит тебе пакет самого дорогого кофе.

– Ты дурак? Я не пью кофе!

Прохоров рассмеялся.

– Ты еще и с юмором.

Стелла подошла к Прохорову и потянулась к нему губами, но Прохоров сделал шаг в сторону, взял ее за плечо, поцеловал в щеку и плавно подтолкнул в сторону двери.

– Иди уже, я сказал! Я позвоню. Никогда не вру красивым женщинам.

– Надеюсь, меня ты считаешь красивой.

Стелла, нахмурившись, вышла из спальни. Последний этап операции трещал по швам. Соблазнить объект удалось, но не ради этого Стелла три часа делала прическу, два часа красилась и одевалась в непривычную одежду. Если бы объект чувствовал что-то большее, чем желание секса, вполне возможно, он бы оставил девушку до утра, а сейчас Стелле пришлось уходить восвояси. Она спустилась по ступенькам и вышла из особняка. На улице накрапывал дождь, ливень недавно закончился, и на дорожке, ведущей от дома к воротам, растеклась огромная лужа. Стелла не к месту подумала, что дизайнер что-то намудрил, никаких луж перед особняком, который стоит не один миллион долларов, быть не должно. Она усмехнулась, обогнула по газону лужу, подошла к автомобилю и села на переднее сиденье. Через несколько секунд машина выехала на дорогу.

Прохоров стоял у открыто окна, дышал свежим воздухом и наблюдал за отъезжающей машиной. Он не обманул Стеллу: она ему понравилась, а в исключительных случаях он допускал второй секс с особо понравившейся женщиной, и он собирался когда-нибудь встретиться с ней еще разок. Но дальнейшие события покажут, что все-таки это была неправда.

Вдруг он закашлялся, ему стало нехорошо, он покрутил головой и сел в кресло. Прохоров схватил бутылку с водой и жадно ее выпил. Но это ему не помогло, он откинулся на спинку кресла и вырубился. По дыханию было видно, что он уснул, а не умер, ведь задачей агента не было убийство объекта. Ей всего-то нужно было, чтобы он немного поспал и позволил сделать то, ради чего вся эта история затевалась. Хотя, наверное, если бы была произведена «острая» акция, как в былые времена, и объект был бы ликвидирован, ничего затевать уже, может быть, было бы и не надо. Но те времена прошли, и современной российской разведке приходилось действовать исключительно в рамках правового поля. В разумных пределах, разумеется.

«Мерседес» ехал по проселочной дороге, объезжая лужи. Стелла напряженно смотрела вперед. Вдруг она что-то вспомнила и стала копаться в сумочке.

– Вот черт!

Она резко повернула голову к водителю.

– Останови!

Сергей нажал на тормоз. «Мерседес» плавно остановился.

– Что такое?

– Мобильник забыла. Вот дура-то. Давай вернемся.

– Говорят, плохая примета…

Стелла обворожительно улыбнулась.

– Ну, пожалуйста, Сережа. Ну куда я без него? Там вся моя жизнь.

Сергей, вздохнув, начал разворачивать машину. Он поверил, что глупая телка, натрахавшись, тупо забыла мобильник в спальне. Про тактику разведки «забытая вещь» водитель не знал, поэтому он не напрягся и ничего не заподозрил. И Сергей, простой водитель местного олигарха, которому очень хотелось спать, а не кататься туда-сюда, вздохнув, повез девицу обратно.

А мобильник лежал себе спокойно под кроватью в спальне, ровно там, где его «забыла» Стелла. Рядом, сидя на кресле, посапывая, спал Прохоров. Тем временем машина остановилась у крыльца. Одновременно прекратился дождь. Сергей повернулся к Стелле.

– Сиди тут, я принесу. Где он лежит?

– Ну, где-то в спальне. Скорее всего, он выпал из сумки. Значит, наверное, на полу.

Сергей вышел из машины и пошел к дверям. Стелла, проводив его взглядом, достала из сумки косметичку, из косметички – пудреницу, а из пудреницы миниатюрный шприц и спрятала его в декольте. Шприц был надежно зажат прелестями Стеллы, и та, выдохнув воздух, открыла дверь машины.

Сергей вошел в спальню и сразу увидел Прохорова, спящего на кресле. Водитель оглядел комнату, мобильника нигде не увидел. Он на цыпочках, чтобы не разбудить шефа, подошел к кровати и заглянул под нее. Мобильник был там. Сергей достал его и выпрямился. Он повернулся к двери. Там стояла Стелла и улыбалась ему. Он подошел и заговорил шепотом:

– Я же тебе сказал – сиди в машине. На.

Он протянул ей мобильник. Стелла резко снизу вверх ударила его по руке, мобильник подлетел к потолку. Девушка с разворота ударила Сергея ногой и протянула руку, в которую через секунду упал мобильник. Сергей влетел в стену и, потеряв сознание, медленно сполз по ней. Стелла подошла к нему, присела и воткнула шприц в шею. Резко выпрямившись, девушка повернулась к Прохорову – тот продолжал спать. Стелла неслышно вышла из спальни. Она прошла по коридору, остановилась у двери кабинета и, оглянувшись по сторонам, зашла внутрь. В кабинете стоял письменный стол, на котором лежал ноутбук. Девушка достала из потайного кармана в сумке считывающее устройство и подключила его к ноутбуку. Неожиданно Стелла услышала за дверью шаги, она резко повернулась. Дверь открылась, в кабинет вбежал охранник, в руке у него был пистолет. Если бы охранник знал, с кем имеет дело, он начал бы стрелять сразу. Но, на его беду, он этого не знал.

– Не двигаться! – закричал он.

Стелла с ужасом смотрела на оружие.

– Ой, не стреляйте! Я только хотела отправить письмо.

– Какое письмо, ты что несешь? Ложись на пол, сука, убью!

– Письмо… подруге… Вадик разрешил.

Она резко присела, охранник автоматически нажал на спусковой крючок, пуля вылетела из пистолета с начальной скоростью примерно 600 метров в секунду, но Стелла среагировала вовремя, и пуля пролетела у нее над головой, разбив вазу, стоящую на полке. Стелла сделала кувырок и ударила охранника ногами в грудь, тот отлетел и, стукнувшись об косяк двери, свалился на пол, пистолет отлетел в сторону и упал под стол. Она кинулась к пистолету, но охранник, практически не глядя, развернулся и ударил ее по ногам. Стелла упала, но тут же, не используя рук, вскочила. Охранник не так резво, но тоже вскочил. Он потряс головой и сделал выпад.

В это время на подъезде к особняку показалась машина охраны. Невдалеке стояла простенькая отечественная машина серого цвета, за рулем сидел молодой человек, он увидел автомобиль и быстро достал телефон. Молодого человека звали Никита Колесников, и был он, как и Стелла, тоже агентом, только мужского пола.

У Стеллы в сумочке, которая валялась на полу, зазвонил телефон, но ответить она не смогла, так как отбивала удары охранника. Со стороны ей, как специалисту, было видно, что мужчина владеет навыками рукопашного боя или боевого карате. Но шансов победить у него всего равно не было. Только если вовремя подоспеет подмога. А она была уже не за горой.

Из машины охраны выскочила подмога, три человека в фирменной, защитного цвета одежде побежали к воротам, четвертый вылез позже и остался у машины. Один из охранников нажал на пульт, ворота начали открываться. Никита выругался и выскочил из машины, оставив дверь приот- крытой.

Стелла пошла в наступление: она отбила очередной удар и сделала вертушку, попав охраннику ногой по лицу. Охранник отшатнулся, но на ногах устоял, впрочем, ненадолго. В следующее мгновенье девушка провела прямой удар ладонью в горло. Охранник, хрипя, упал как подкошенный. Стелла выдохнула и вытерла кровь с губы, – один удар она все-таки пропустила. Телефон продолжал звонить. Но Стелла знала, что делает, – она добила противника двумя ударами по лицу и по шее и только тогда пошла в сторону лежащей сумочки.

Четвертый охранник стоял у машины и наблюдал за воротами. Он смотрел, как его коллеги заходят в дом. Охранник что-то почувствовал, резко повернулся… И получил сильный удар от Никиты. Он оторвался от земли, врезался в автомобиль, перелетел через капот и упал в лужу. Телефон Никиты был все еще на громкой связи. Раздался голос Стеллы:

– Слушаю.

– Быстро уходи через окно, к тебе гости, – предупредил Никита.

– Спасибо, не задержусь.

Стелла услышала быстрые шаги по лестнице. Девушка выдернула устройство из ноутбука и спрятала телефон в сумку, которую повесила наискось через плечо. Тут она увидела, что дверь начала открываться. Стелла с разбегу прыгнула в открытое окно со второго этажа. В кабинет ворвались охранники, в руках у них были пистолеты. Стелла приземлилась ногами на газон, профессионально, «по-паркуровски», сделала кувырок и побежала к воротам. Вслед ей из окна раздались выстрелы. Она бежала, петляя из стороны в стороны, выполняя упражнение, которое в разведшколе называлось «качание маятника», запрыгнула на стену и приземлилась с той стороны у дороги. Этот марш-бросок занял у нее всего три с половиной секунды. Рядом с ней затормозила машина Никиты. Стелла запрыгнула в нее, и через несколько секунд машина скрылась за поворотом. У открытых ворот осталась стоять машина охранников. Было видно невооруженным глазом, что колеса у нее спущены. У машины в луже лежал, не шевелясь, вырубленный Никитой ох- ранник.

Машина, практически не снижая скорости, с заносом выехала со второстепенной дороги на трассу. Никита посмотрел на Стеллу.

– Все успела?

Стелла молча кивнула.

– Успеть-то успела…

Она потрогала бок и вытянула вперед руку. Никита увидел на руке кровь.

– Серьезно?

– Ну так… Подстрелили немного.

– Потерпи, едем прямо в больницу.

Стелла откинулась на сиденье и закрыла глаза. Никита прибавил скорость.

– Ты, главное, не вырубайся!

– Почему? Я как раз собираюсь это сделать.

– Чтобы я видел, что ты жива!

– Блин, ну я постараюсь.

Никита продолжал гнать автомобиль с предельной скоростью форсированного двигателя.

1990 год. Сентябрь. Ленинград

Красивый старинный особняк стоял в начале Невского проспекта рядом с набережной реки Мойки, вдоль которой тянулась аллея с небольшими тополями и кленами. Легкий ветерок качал ветки деревьев. Листья пока не пожелтели и почти не облетали. «Унылая пора, очей очарованье» еще не началась. Если с Невского повернуть на Мойку и пройти немного вперед по набережной в сторону Манежной площади, то можно оказаться у дома, где когда-то жил великий поэт Пушкин. И не только жил. Много лет назад зимой его, истекающего кровью, с пулевым ранением в живот привезли туда на карете умирать, хотя было бы куда разумнее везти сразу в больницу. Но это загадочная история из другого века. А сейчас мы остались у входа в другой особняк, построенный в стиле классицизм, на стене которого можно было разглядеть медную, натертую до блеска табличку, где на русском и французском языках было написано: «Генеральное консульство, Республика Франция». Погода в сентябре была прекрасная – настоящее бабье лето, и, несмотря на поздний час, солнце все еще светило и было довольно тепло.

В своем кабинете на старинном стуле (то ли конца XVIII, то ли начала XIX века) сидел за не менее старинным письменным столом, по стилю близкому к ампиру, сам консул. Причем бордовый цвет письменного, приставленного к нему, переговорного стола очень гармонировал с ярко-красной обивкой кресел и стульев, которых в комнате было немало. Но, как бы контрастируя со старинной мебелью, на бежевых стенах висели картины современных французских художников – Мишеля Блази, Жан-Марка Бустаманта и Даниэля Бюрена. Современные картины украшали кабинет не потому, что у консула был плохой вкус, а просто эти картины ему подарили сами авторы. Впрочем, в смешении стилей можно было разглядеть скорее что-то оригинальное, а не безвкусное. Сидящий за столом консул месье Эжен Тимотье заметно нервничал. Это был высокий брюнет, не слишком похожий на француза, потому что его мать была наполовину бразильянка, наполовину чилийка, известная модель и кутюрье. Отец Эжена, много лет отдавший служению Франции на ниве дипломатии, был когда-то послом в Бразилии. Эжен был больше похож на мать, чем на отца, и всегда нравился женщинам. У него было много любовных историй, но пока в свои 33 года он так и не женился.

Эжен нервно барабанил пальцами по столу. Трубка городского телефона была прижата плечом к его уху, из трубки доносились длинные гудки. Перед ним стоял перекидной календарь, на котором можно было разглядеть дату – 12 сентября 1990 года.

В квартире на Гороховой улице в бывшем доходном доме XIX века, недалеко от Семеновского моста, звонил телефон. Трубку никто не брал. Телефон стоял на маленьком столике на длинных ножках в коридоре. Рядом с телефоном лежала книга «Телефонный справочник. 1989 год», больше на этот столик ничего бы не поместилось. Хотя и не надо, ведь столик был предназначен специально для телефона. Звонки продолжались. Никто не подходил, потому что в квартире никого не было. Телефон умолк. Наступила тишина. Только было еле слышно, как по улице, на которой стоял дом, проезжали машины и где-то в небе громыхнуло.

Консул положил трубку на телефонный аппарат и отошел от письменного стола. Он подошел к окну и открыл его. Вечерело, на город опускались и сгущались унылые серые питерские сумерки. Где-то вдалеке продолжал греметь гром. Консул тяжело вздохнул. Секретарша Мари подошла к Эжену и положила руку на его плечо, тот повернулся вполоборота и посмотрел на нее. Она слегка улыбнулась, погладила его по щеке и будто бы случайно прижалась голой ногой к его коленке.

– Эжен, ты какой-то озабоченный. Все в порядке?

– Да просто устал. И не выспался – проснулся сегодня рано.

– Так может, пора спать? Хочешь, я сделаю массаж? Для начала.

– Иди, Мари, у меня еще несколько важных звонков. До завтра.

Мари работала у консула уже больше двух лет и привыкла к перепадам настроения шефа. Поэтому она больше ничего не сказала, а просто молча вышла из кабинета, тихонько затворив за собой дверь. Эжен опустился в кресло; он сидел и молча смотрел в пустоту. За окном продолжал грохотать гром и раздался шум ливня. В голове у консула проносились события трехмесячной давности.

1990 год. Июнь. Ленинград

Июньским светлым вечером, когда солнце еще не зашло, а туч не было и в помине, в самом центре города, у входа в Галерею современного искусства толпился народ. Рядом с дверями висел плакат: «Современная французская живопись». Вита прошла сквозь толпу, легкая, светлая и красивая. На входе милиционер с погонами лейтенанта сразу пропустил ее, как будто знал в лицо. Впрочем, так оно и было. Капитан КГБ Болотников знал всех своих агентов в лицо. И не только в лицо. Он знал про них практически все, включая анатомические особенности строения тела, размеры одежды, обуви и бюстгальтера. Он даже знал, когда у Виты критические дни. Впрочем, на данный момент это не имело никакого значения. На вернисаже было много народа, слышалась иностранная речь, в основном французская. Французский консул под аплодисменты чинно разрезал ленточку. Выставка открылась. Официанты разносили шампанское. Посередине зала стоял стол с закусками. Народ разделился на две части. Одна половина бросилась к столу с халявной едой, вторая половина стала делать то, за чем посетители, собственно, и пришли, – рассматривать картины и обсуждать авторов. Консул стоял недалеко от входа и разглядывал картину, на которой была изображена красивая голая девушка, прикрывающая прелести нижней части тела веером. Несколько человек стояли рядом с консулом и что-то обсуждали на французском языке. К консулу подошел организатор выставки месье Луи Клеман. Он указал рукой на картину.

– Поверьте мне, месье консул, еще пару лет, и Шарль будет художником с мировым именем.

Эжен, соглашаясь, кивнул.

– Безусловно! Мы все знаем ваше чутье на гениев, Клеман. Когда вы уже мне что-то предложите?

Клеман притворно удивился.

– Я не знал, что вы рисуете, месье консул.

– Я скорее плету.

Организатор выставки улыбнулся.

– Я не сильно разбираюсь в хитросплетениях. И вообще, политикой не интересуюсь.

– И слава богу, Клеман, и слава богу.

Клеман боковым зрением заметил невдалеке одиноко стоящую девушку с бокалом шампанского в руке. Это была Вита. Она рассматривала картину – пейзаж, выполненный в авангардном стиле. Одета была скромно, но со вкусом. Клеман окликнул ее:

– Вита! Что вы там в гордом одиночестве? Идите к нам.

Она повернулась к мужчинам, лучезарно улыбнулась и подошла к ним.

Клеман поцеловал ее в щеку.

– Бон жур, красавица.

– Бон жур, месье Клеман.

– Знакомьтесь, наш консул месье Эжен Тимотье. Мадемуазель Вита. Искусствовед и великий знаток французского искусства. Не понаслышке знает, кто такой Тулуз-Лотрек.

– Вы, как всегда, мне льстите, месье Клеман.

Консул с восхищением смотрел на красивую девушку.

– Очень рад познакомиться, мадемуазель Вита.

Консул поцеловал Вите руку. Девушка улыбнулась.

– Это взаимно, месье Эжен.

– А при чем здесь Тулуз-Лотрек?

– Его творчество – тема моей диссертации, – сказала Вита. – Луи случайно об этом узнал и теперь шутит по поводу и без.

Вита допила шампанское. Проходящий мимо официант тут же забрал у нее бокал. Клеман рассмеялся.

– Я никогда не шучу без повода. – Он тут же зашептал консулу: – Все ленинградские художники уговаривают ее попозировать, но она ни в какую не соглашается.

Вита сделала обиженное лицо.

– Да я бы с удовольствием попозировала, но наши хулиганы предпочитают обнаженную натуру, – она указала рукой на картину, – а я очень стеснительна.

– Месье Эжен, знакомые художники прозвали ее Дольче Вита.

– Прекратите сейчас же, Луи, я просила так меня не называть!

– Молчу-молчу. – Клеман попятился.

Консул улыбнулся; он продолжал искренне любоваться девушкой. Она была очень скромно одета, на ней не было ни грамма косметики, что еще больше подчеркивало ее естественную красоту и женственность. Консул был впечатлен.

– Мадемуазель Вита, не желаете ли еще шампанского?

– Я бы выпила что-нибудь покрепче.

– О! Виски, коньяк?

– От рюмки французского коньяка не откажусь.

– А других коньяков и не бывает. Прошу за мной.

Первый этап операции «Медовая ловушка» завершился успешно.

2020 год. Май. Санкт-Петербург

В кабинете начальника недавно созданной Службы экономической безопасности России (СЭБР) генерала Болотникова за совещательным столом сидели два человека. Первый – полковник Чуньков, плотный, но не толстый сорокапятилетний мужчина с холодными серыми глазами. Под пиджаком угадывались рельефные мышцы – полковник прослужил в разведке девятнадцать лет, и за все эти годы он не поправился ни на килограмм. Второй, напротив полковника, уже знакомый нам капитан Никита Колесников. На вид ему было лет тридцать; впрочем, так оно и было – на днях ему исполнилось тридцать два года. Он прослужил в разведке на десять лет меньше, чем полковник, но с мышцами у него тоже было все в порядке – любимым увлечением Никиты было изучение боевых искусств. Сам хозяин кабинета, поджарый мужчина слегка за 60, нервно ходил по кабинету. На левой скуле красовался шрам, который реально украшал мужественное лицо генерала. С докладом выступал полковник Чуньков.

– Таким образом, из полученной информации, которую удалось раздобыть нашему отделу, несомненно, что Прохорову поступают деньги для рейдерского захвата Электромеханического завода, к которому Прохоров в последнее время проявляет недюжинный интерес. К сожалению, получить информацию незаметно не получилось, – докладывал Чуньков.

Болотников остановился напротив Чунькова.

– Я вам говорил, надо было хакнуть его по-тихому, и все дела, у нас целый отдел специально для того создан.

– Николай Матвеевич, нет, хакнуть точно бы по-тихому не получилось. У Прохорова тоже целый отдел специалистов. Раскусили бы, как пить дать.

– А в итоге что? Агент ранен, а полную информацию мы так и не получили.

– Ну да, не все пошло по плану.

Никита вскочил со стула.