Ловушка для психиатра E-Book

Дмитрий Ковальски

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Abenteuer, Thriller, Horror
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 344

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Психиатр Август Морган приезжает в заброшенный среди озер и холмов бельгийский университет Святого Гийома. Его пригласили сюда по одному очень странному делу. При этом подробностей избежали, чтобы ненароком не отбить у именитого психиатра желание приехать. Гостя сразу повели в сырые и мрачные университетские подвалы, предупредив, что зрелище, которое он увидит, ему точно не понравится. В клетке под охраной полицейского находился молодой человек с безумным, затравленным взглядом. Это был студент Карл, которого обвиняли в жестоком убийстве профессора Коллинза. Юноша вел себя необъяснимо. Еще час назад он клялся, что никого не убивал, плакал и просил выпустить его на свободу. Но едва психиатр заговорил с ним, как Карл цинично заявил, что да, это он убил мерзавца профессора, и что если Август не остановится, то отправится за ним следом. Неужели парень страдает банальным раздвоением личности? Но тайна студента оказалась куда более зловещей и темной. Выяснилось, что Карл перед убийством посмотрел на одну из картин университетской коллекции, после чего мгновенно сошел с ума. Испытывая панический ужас, на эту картину в университете больше никто не пытался смотреть…

Leseprobe

Дмитрий Ковальски Ловушка для психиатра

Глава 1

1

Зло случается не сразу.

Ему требуется какое-то время, чтобы подобраться к тебе поближе. Изучить твои привычки, понять твои поступки и мотивы. Затем выждать нужный момент, чтобы нанести удар, когда ты будешь не готов. Тогда, когда ждешь от мира награды за свои благие старания.

С таким ощущением, Август Морган прибыл в университет Святого Гийома, что расположился среди озер и холмов в самой центре Бельгии, в нескольких десятках километров от города Мехелен. Его пригласили по одному очень странному делу. Подробностей избежали, чтобы ненароком не отбить у него желание приехать. Но из собственного опыта, Август понимал, что хорошего ждать не стоит.

Его вели по пустому коридору, стены которого украшали портреты выдающихся выпускников, оставивших весомый след в науке. Иногда проходили мимо лекционных залов, за закрытыми дверьми которых, слышался приглушенный шепот преподавателей и шелест страниц. Казалось, что этими голосами и звуками дышали стены. И даже если бы университет опустел, эти звуки бы не исчезли. Полы под ногами тихо скрипели, а в тусклом свете настенных бра старинные портреты на мгновение оживали, наблюдая за каждым его шагом с мудрой строгостью.

Августа пригласил его давний сокурсник Тео Вернер, с кем они изучали психологию в Тюбингском университет. Они окончили его в один год, вот только в отличии от Августа, тот давно защитил докторскую степень. Недосягаемая для одного, она стала тесной для другого. Натирала и сковывала, требуя повышения.

– Сколько лет ты преподаёшь здесь? – спросил Август, когда они перешли из главного здания в музейный корпус.

– Шестой год, – вздохнув, ответил Тео.

– Ты это сделал намеренно, чтобы я обратил внимание и задал вопрос, что тебя здесь не устраивает? – спросил Август, акцентируя внимание на вздохе.

Тео ухмыльнулся.

– Доктор Морган, вам недостает практики, раз так промахнулись.

Безобидная шутка больно кольнула, как игла что спряталась у портного и показалась, когда ты примерял пиджак.

– Я не доктор, – ответил Август, – так что может простишь мою оплошность? – сказал Август с улыбкой.

– Что тебе помешало? – удивился Тео.

– Я путешествовал, – ответил Август, стараясь держать голос ровным. В компании с давним товарищем, специалистом по психофизиологии, лучше сдерживать эмоции и жесты, чтобы ненароком не выдать внутреннее беспокойство.

– Ты напряжен, – спокойно произнес Тео, – почему?

– Неизвестность, всегда настораживает, особенно если приглашают недоучку, уважаемые профессора и доктора психотерапии. – попытался отшутиться Август. Вышло неубедительно. Друг из прошлого действовал на него странным образом.

– Я читал твои статьи. Обе. – он задумался, словно пытался подобрать слова, – Твой опыт, что ты описал, может быть полезен в нашей ситуации.

– Буду рад помочь.

Они дошли до лестницы, что вела в подвал под корпусом. Тео, легко, едва касаясь носками ступеней сбежал вниз. Августу потребовалось время. Каждый шаг правой ногой, отзывался болью в колене, отчего он слегка прихрамывал. Вот уже год как он покинул Норвегию, но прежние силы так и не вернулись.

– Вы держите его в подвале? – спросил Август, чтобы хоть как-то отлечься от дурных мыслей.

– Так решил ректор. Он, кстати, выразил сильное желание с вами познакомиться. Я показал ему статьи, и он бы не прочь послушать ваше мнение о гипнозе и гипнологии.

Слова, что должны были обрадовать Августа, почему-то покоробили его. Слишком уж невероятным казалась мысль того, что заслуженный профессор изъявил желание изучать работы недоучки с сомнительным прошлым.

– Я благодарен вам, доктор Вернер. – вновь постарался скрыть внутреннее неудобство за ироничной интонацией. Судя по взгляду Тео, снова неудачно.

– Брось, Август, на курсе ты был лучшим, – он улыбнулся, – но только после меня, конечно. Так что оставь самобичевания тем, кто ничего не добился. – он двинулся по узкому темному коридору, освещая путь масляной лампой. – Вспомни Густава. Он сейчас торгует зубным порошком. И надо было ради этого столько лет учиться… – он фыркнул.

Август прекрасно помнил Густава и не удивился его судьбе. Но хуже то, что даже такой исход был лучше, чем у него. Как ни старался, но дары внутри никак не хотела затягиваться. Наоборот, с каждой новой мыслью, с каждым рожденным сомнением, она росла, заглатывая частички его веры в свои силы.

– Мы пришли, – Тео остановился у двери, запертой на задвижку. – Предупрежу сразу, картина, которую вы увидите вам точно не понравится.

– Поверьте, мой дорогой друг, я повидал достаточно за свою недолгую жизнь, и так что готов к разному.

В памяти Августа пролетели события прошлых лет о том, которые сейчас по прошествии времени казались просто дурным сном, но маленький шрам на грудной клетке напоминал о том, что это случилось на самом деле.

– Вы держите его одного в подвале?

– С ним полицейский, – ответил Тео и сдвинул задвижку, после чего несколько раз постучал.

– Почему его не забрали полицейские? – спросил Август, слыша глухие шаги по ту сторону двери.

– Ректор настоял, сказал, что лучше чем здесь, никто не решит проблемы с головой.

С той стороны вставили ключ, несколько раз провернули. Щелчки эхом разлетелись по коридору, и дверь открыли. В лицо сразу ударил яркий свет, и Август зажмурил глаза. – Что вам? – грубо спросил полицейский.

– Это доктор Август Морган. Он прибыл, чтобы осмотреть подозреваемого.

– Профессор Морео меня не предупреждал. – ответил полицейский, изучая взглядом Августа.

– Да как же не предупреждал? Вот же бумага с подписью ректора.

Тео протянул лист, и полицейский осторожно взял его. Изучал долго и, периодически сверля взглядом Августа, словно не доверял ни единому слову, что хранилось на этом листке.

– Ладно, только он ведет себя странно, – сказал полицейский. – Еще час назад он уверял, что это он убийца, теперь же плачет и просит выпустить его на свободу, и говорит, что все это глупая шутка и нелепая путаница.

– Возможно здесь… – Август начал было говорить, но вдруг замолчал, не стал лишний раз при посторонних озвучивать свои мысли.

– Вы остаетесь здесь, – обратился полицейский к Тео, – а вы, – тяжелый взгляд упал на Августа, – идете за мной.

Свет в подвале исходил от небольшой лампы с металлическим абажуром, подвешенной к потолку на цепи. Лампа была старая, копоть на стекле еще больше приглушала и без того слабый свет, создавая тяжелую, угнетающую атмосферу. Пламя внутри лампы медленно колебалось, будто поддавалось каждому вздоху подвала, из-за чего тени постоянно двигались, наполняя пространство ощущением постоянного движения.

Августа подвели к небольшой клетке, как для крупного зверя, где сидел человек. Его руки сковала цепь, а одна нога была прикована к решетке.

Заключённый всем своим видом вызывал только жалость. Он посмотрел с мольбой на новопришедшего Августа. В его заплаканных глазах мелькали блики света.

– Не слишком жестоко? – шепнул полицейскому Август.

В ответ тот лишь усмехнулся, указывая на глупый вопрос.

– Сядьте там, – он указал на деревянный стул возле стола у дальней стены. – Я его приведу.

Август последовал его словам и, оставшись наедине, вновь погрузился в свои мысли, рождённые дурным предчувствием.

Последний год, блуждая по Англии, он понял, что никому не нужен. Отсутствие докторской степени сыграло с ним дурную шутку. К тому же он лишился всех своих вещей. Уехав из дома в Литл Оушен, он большего в него не вернулся. Человек, что сдавал ему комнату, решил, что парень умер, поэтому продал или выбросил его вещи. Так что ни сбережений, ни статуса, ни репутации, ничего.

Можно было идти подмастерьем к сапожнику или работать мясником. Да можно хоть в шахту, но разве это работа для человека его ума? Поэтому, имея скудные сбережения, после событий в Гримсвике, он посвятил год написанию статей, и благо, газеты все-таки взяли их в печать, хотя научного труда в них было мало. Август делился собственным опытом, описывая странные феномене, которые способны доводить людей до кошмаров и лишать сна. Первая статья посвящалась запахам, вторая мелодии. Он наделялся на признание, но получил в ответ только насмешки и провокации. Научный мир не принял сумасшедший бред недоучки Моргана. На том он оставил всякие попытки вернуться к обучению и смирился со своей участью, пока не написал Тео.

Его однокурсник, связался с ним через издательство, которое публиковало его работы, он, не думая, принял приглашение и покинул Англию, в которой его больше ничего не держало.

Здесь же у него открывались возможности. Следовало проявить себя, показать, что не документы определяют навык человека, а он сам. Что его знания и опыт, могут потягаться с именитыми психотерапевтами. Быть может, даже читать лекции в университете Святого Гийома. Перспективы, пусть и затянутые серым туманом, все равно казались радужными.

По звону цепей он понял, что к нему ведут подозреваемого.

– Садись, – приказал полицейский, и человек, губы которого дрожали, из носа без конца бежали сопли, сел напротив Августа Моргана.

Он смотрел то на полицейского, то на Августа, как загнанный зверь, не зная, кому из них обратиться с тем, чтобы его отпустили. Все, что он мог, это нашептывать себе под нос: «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста» в надежде на то, что когда-нибудь одно из «пожалуйста» станет волшебным и магическим образом спасет его из этой ситуации. – Прошу вас, успокойтесь, – сказал Август Морган, беря ситуацию в свои руки.

Но человек на него никак не реагировал, он только бросил на него испуганный взгляд и вновь посмотрел на полицейского. Тогда Август перевел взгляд и обратился к нему.

– Извините, но вы его пугаете. У меня так ничего не выйдет, если вы будете стоять над душой.

– Я не могу уйти, – возразил полицейский. – Он убил профессора этого университета.

– Нет, нет, нет, нет, нет, – закричал человек, схватив волосы на голове. – Я этого не делал, вы заблуждаетесь, это какая-то ошибка! – Он продолжил кричать, дергая себя за волосы.

– Прошу вас, успокойтесь. Я здесь для того, чтобы вам помочь. – Сказал Август Морган, и, видимо, слово «помочь» сыграло на руку. Человек метнул на него взгляд, все еще держа себя за волосы, но прекратил кричать.

– Вы можете отойти хотя бы на несколько метров, – попросил Август полицейского. – Я должен поговорить с ним наедине.

– Если он вам прогрызет горло, то только по вашей вине, – махнул рукой полицейский.

Август явно ему не понравился. Возможно, слишком молодой возраст, нахальность в голосе, а, возможно, полицейский просто не любил заезжих англичан. Не имеет значения, как он к нему относился, потому что просьбу все-таки выполнил. Он отошел вглубь комнаты.

– Мое имя Август Морган. Я доктор-психотерапевт. И я здесь, чтобы вам помочь. Как вас зовут? – начал он мягко, смотря прямо в глаза подозреваемому.

– Моё имя Карл. Я… я не знаю, почему всё так обернулось. Я не хотел, я не знаю, – он начал запинаться, вновь сжимая в кулаках волосы и растягивая их в разные стороны. – Они говорят, что я убил профессора Коллинза. Но я этого не делал. Я… я… я обычный студент. Мне оставался ещё один год, и я планировал уехать в Италию.

– Хорошо, я Карл. Я здесь, чтобы вам помочь. Я на вашей стороне. Мы с вами союзники. Я верю каждому вашему слову. Каждую фразу Август подавал с повышением интонации, но сохраняя, добрый настрой. – Давайте мы попробуем немного успокоиться и начать дышать. Повторяйте за мной. Вдох… Выдох…

Август начал дышать. И Карл неуверенно попробовал повторить. Но из-за волнения его дыхание тут же сбилось.

– Давайте я помогу вам рукой. Когда я ее поднимаю вверх, вы делаете вдох. – Август поднял руку и вдохнул, – Когда я ее опускаю вниз, вы выдыхаете. – опустил и выдохнул. – Так же плавно, как я и я руковожу своей рукой. Хорошо?

Карл затряс головой, и цепи на его руках звонко задрожали.

– Итак, вдох, – Август поднял руку, Карл повторил. Это хорошо, значит он способен понимать и следовать словам. Его сознание находится сейчас в подходящей фазе. Эмоциональное истощение вместе с перевозбуждением.

– Выдох, – рука опустилась, и Карл, единожды дернувшись, тоже выдохнул.

– Вы молодец, Карл.

Они продолжили дышать до тех пор, пока дыхание подозреваемого не стало ровным. Август периодически его успокаивал, говорил, что делать, и напоминал о том, что прибыл только для того, чтобы помочь.

– Теперь Карл, – сказал Август, когда дыхание подозреваемого стало ровным. – Расскажите мне все, что вы помните с того дня.

Волнение вновь охватило парня, но Август поднял руку вверх, и Карл непроизвольно глубоко вдохнул. Затем он опустил руку, и Карл выдохнул. Волнение немного отступило.

– Знаете, я ничего не помню. Я только помню, что меня держали несколько человек. Мой рот был в крови, и руки в крови, и рубашка в крови, и пиджак, и все. Но я не делал этого. Меня кто-то подставил. Возможно, я сам подвергся угрозе или нападению. Он опять начал волноваться, и последние фразы звучали рвано. Его голос дрожал, и Август повторил манипуляцию с рукой. И Карл вновь успокоился и продолжил говорить.

– Профессор Коллинз был выдающимся человеком, очень добрым, душевным, приятным. У меня не было причин его убивать. Наоборот, он обещал мне хорошую рекомендацию и посоветовать своему товарищу, профессору из Италии. – Карл посмотрел на свои руки, его глаза округлились, словно он все еще на них видел кровь, – Просто представляете, его смерть… она испортила моё будущее. И теперь, я не знаю, мне предстоит смертная казнь или вечное заключение, – он поднял глаза и с надеждой посмотрел на Августа, – но я этого не делал.

– Я вам верю, Карл. Но нам нужно узнать, что же произошло в ту самую ночь, когда вас обнаружили на месте преступления. Но для этого, если вы позволите, я должен немного восстановить вашу память. Вы готовы? – Август не отводил взгляд. Понимал, что так даст слабину и вызовет сомнения у человека напротив.

– Вы будете копаться в моих мозгах? – Взволнованно спросил Карл.

– Только найду недостающие фрагменты. – Август приветливо улыбнулся.

– Хорошо, – сказал Карл и выдохнул.

Август втянул носом воздух и выдохнул его ртом.

– Закройте глаза и продолжайте дышать так, как будто вы видите, что я поднимаю и опускаю руку.

Карл беспрекословно следовал каждому слову Августа. Возможно, он надеялся и верил в то, что этот человек действительно ему сможет помочь. А возможно, просто смирился со своим положением и не знал иного пути действий.

– Представьте себе все ваше окружение. Представьте эту комнату, в которой мы сейчас, этот стол, меня. И постепенно мы будем убирать по одному элементу так, чтобы в конце остаться просто в приятной, мягкой и теплой пустоте.

Медленный вдох и выдох.

– Давайте избавимся от меня и оставим только мой голос. Уберем стол, и теперь нам ничего не мешает. Стул и теперь мы не сидим, а парим в воздухе. Стены, потолок и пол больше не преграда, потому что их не существует. Все это не имеет значения. Есть только вы и ваше сознание, что не имеет границ.

Август следил за Карлом и видел, как опустились его плечи и дыхание стало глубоким. Хороший результат. Да так быстро.

– А теперь, Карл, мы вместе с вами переносимся в тот самый день. Представьте кабинет профессора Коллинза. Как он выглядит? Опишите.

– Полумрак, тяжелые бархатные шторы, дубовый стол с вечно открытой чернильницей и стопками пожелтевших бумаг, где все пропитано запахом старых книг и едва уловимым ароматом табака.

Карл выглядел умиротворенным.

– Хорошо. Вы видите профессора?

– Да. – Спокойно ответил Карл.

– Чем он занят?

– Он перебирает бумаги.

– И что же вы?

– Я вхожу.

– Он что-то вам говорит?

– Да. Он поднимает на меня глаза и говорит: Карл, что вы делаете здесь так поздно?

– А вы?

В этот момент дыхание Карла остановилось. Его лицо расплылось в улыбке. Он открыл глаза и пристально посмотрел на Августа.

– Здравствуйте, Август Морган. Вы хотите знать, кто убил Коллинза? Это сделал я. Вам ясно? Эта свинья заслужила смерть. А если вы не остановитесь, то отправитесь следом.

Август удивился. Буквально за долю секунды из испуганного юноши Карл превратился в психически неуравновешенного человека, с диким взглядом. Выражение его глаз, улыбки, лица, даже тени, скулы, все выглядело иначе. Как будто перед ним сидел совершенно другой человек, но это оставался все тот же прежний студент. Неужели парень страдает раздвоением личности, или что хуже, может он одержим? Нет, нет, мысли о демонах и прочему, что испортили ему всю прошлую жизнь, Август гнал от себя. Такого просто быть не может. Всему есть объяснение, у всего должен быть здравый логический смысл.

– Карл, что с вами? – уверенно спросил Август.

– Почему вы такой серьезный, доктор Морган? Хотя, простите, вы же не доктор, вы же самозванец. Могу ли я обращаться к вам, уважаемый самозванец Морган?

Карл улыбнулся еще шире так, что открылся весь ряд его зубов.

– Вы правы, у меня нет докторской степени, – не стал лукавить Август. – Но это не преуменьшает моих навыков. Так вот, скажите, Карл, что вы сейчас чувствуете?

– Уважаемый самозванец Морган, вы слишком серьезный. Быть может, вам стоит улыбнуться?

Карл вставил в края губ свои указательные пальцы и растянул рот в улыбке.

– Вот так, – промычал он и растянул еще шире.

Он тянул руки в стороны так, что губы стали трескаться и выступили капельки крови.

– Остановитесь! – закричал Август и схватил его за руки, но ему не хватило сил, чтобы помешать парню.

Тот продолжал растягивать губы в стороны, разрывая их посередине. Брызнула кровь.

– Помогите! – закричал Август.

Полицейский мигом оказался рядом, и не теряя времени схватил Карла за цепь.

– Не дайте ему этого сделать! – закричала Август.

– Что происходит? – Разозлился полицейский.

Август старался держать его за одну руку, полицейский – за другую, не позволяя ему растягивать губы в стороны, но сил двух взрослых людей не хватало, чтобы противостоять одному студенту. Тот продолжал разрывать себе лицо. Кровь текла, заливала ему весь рот. Булькая, она стекала на шею, еще больше пачкая рубашку.

Все это время Карл смеялся и проклинал самозванца Моргана.

– Мы еще встретимся, Я обязательно вас навещу ночью, – сказал Карл и резко дернул руки в стороны, а затем обмяк, заливая пол кровью.

– Что, чёрт возьми, происходит?! – взревел полицейский. – Он что, убил себя?! Он разорвал себе лицо?! – Полицейский отступал на два шага, смотря на руки испачканные кровью студента.

– Я… я не знаю, он… он был одержим, он… Я не знаю, что с ним случилось, но это явно был не Карл, – сказал Август. Ошарашено смотря на тело студента. – Мне нужно поговорить с ректором, срочно!

– Скорее вам нужно поговорить с полицейскими, потому что я считаю, что вы довели нашего подозреваемого до самоубийства!

2

Университет Святого Гийома, притаившийся на границе густых лесов и холмистых полей, казался уединенным островом знаний, скрытым от глаз случайных прохожих. Здесь, в самой гуще бельгийской провинции, вдали от городского шума, раскинулись корпуса университета, как старинный монастырь, охраняющий свои вековые тайны.

Главное здание – Гийомский зал, величественно возвышался в центре. Его высокие стены из потемневшего от времени кирпича и готические арки на фасаде ярко выступали на фоне белоснежных холмов. Крутые крыши с каменными шпилями, направленными к небу, создавали атмосферу строгого академизма. его огромные витражи отбрасывали причудливые разноцветные тени на полированный паркет.

В этом здании располагались лекционные залы для студентов-новичков, изучающих курс классических дисциплин – философию, литературу и историю.

Корпус медицинских наук стоял чуть поодаль, окруженный низкими скрытыми под слоем снега кустами лавра и аккуратными клумбами. Строгий и практичный, он выглядел менее изысканно, но его обширные лаборатории, аудитории с анатомическими моделями и столы, устланные медицинскими манускриптами, дышали атмосферой трудолюбия и стремления к научной точности.

По соседству с медицинским зданием располагался Корпус психологии и психотерапии, где Август Морган мог найти свое пристанище. Здание это, построили позже других. О чем свидетельствовали еще не потемневшие и не изъеденные мхом камни, и более современные витражи, без цветных рисунков.

Справа от главного здания, среди живых изгородей и садовых аллей, притаился Корпус гуманитарных и культурных наук. Это здание выглядело особенно утончённо: фасад украшали барельефы, а колонны у входа в портик придавали ему вид античного храма.

За главными корпусами скрывалось самое старое и, пожалуй, самое тихое здание университета – Библиотека Святого Гийома. Окружённая высокими деревьями, которые летом окутывали её тенью, библиотека с узкими высокими окнами и тяжёлыми дубовыми дверями напоминала средневековый скрипторий. Залы с мягкими креслами и тяжелыми письменными столами, подсвеченные тусклыми масляными лампами, создавали идеальную обстановку для размышлений и научных открытий. Не единожды в ее стенах, звучали радостные возгласы, порожденные удачными мыслями и неожиданными открытиями. Но этот зал слышал и слезы студентов, чья судьба вопреки их желанию, отводила их от желаемых целей.

Всё в университете Святого Гийома, от тенистых аллей, ведущих к старинным корпусам, до живописных парков и садов, создавало атмосферу величия и уединения. Каждый, кто входил на его территорию, становился частью многовековой академической традиции. Студенты и преподаватели почтительно относились к университетским устоям, где каждый кабинет, каждая аудитория и лаборатория служили храмами, посвящёнными знанию, трудолюбию и поиску истины.

Несмотря на то, что зима подходила к концу, она все еще сохраняла власть в этих местах. Снег по-прежнему белый и пушистый, засыпал с собой дорожки, кое-где их расчищали, а где-то оставались сугробы. Легкий ветер поднимал снег с земли и крутил его в воздухе, отчего отдельные льдинки попадали и больно кололи глаза.

Леонард Хартман, студент третьего курса, брёл волоча ногами. Он не пошёл на последнюю лекцию, потому что не видел в ней смысла. Да и вообще, последнее время тяга к учёбе резко иссякла. Для преподавателей он боролся с простудой, и благодаря успехам по учёбе те отнеслись к нему с пониманием и доверием. Свободное время он проводил в библиотеке в надежде на то, что найдёт в каких-либо учебниках психотерапии лекарства от постигшего его недуга. Что застал врасплох вопреки всему здравому смыслу.

– Молодой человек, вы почему не на лекции? – Послышался голос за его спиной.

Лео обернулся и увидел своего приятеля и сокурсника Каспара Греца. Сына известного и уважаемого профессора Греца, наставника психологии сознания.

Каспар помахал рукой и за несколько широких шагов быстро нагнал своего друга.

– Иногда твой голос сильно похож на голос твоего отца, так что по коже даже бегут мурашки.

– Да ладно тебе, просто я талантлив во всем. – отшутился его друг.

И действительно, с этим никто не мог бы поспорить. Казалось, что жизнь Каспара Греца, складывалась только из везучих моментов. Ему посчастливилось родиться высоким, широкоплечим, с роскошной шевелюрой, выразительными карими глазами и обворожительной улыбкой. Даже без влияния своего отца он стал лучшим на курсе, хотя на первый взгляд не прикладывал для этого никаких усилий. Иногда казалось, что стоит ему протянуть руку, в нее тут же с неба свалиться сияющая звезда. К тому же он унаследовал от отца гибкий и острый ум, и наука давалась ему совершенно легко, как будто играючи. Леонард ни разу не видел его поздней ночью, штудирующего тонны литературы в библиотеке. Но также он ни разу не видел, чтобы Каспар не находил ответа на вопросы преподавателей.

И если бы, случай не определил их в одну комнату, то возможно, вместо дружбы они стали бы заклятыми врагами. Однако Каспар стал для него действительно надежным и верным другом, который ни разу его не подводил и всячески выручал, особенно когда были проблемы с учебой. Несколько раз он даже ручался за него лично перед отцом и ректором, лишь бы Лео дали второй шанс, и, прикладывая немалые усердия, Лео оправдывал каждую возможность, так что на текущем курсе учился по полному заслуженному праву.

То, что было дано одному природой, другому давалось только трудом и усердием. Поэтому Лео принял эту действительность за истину и так и жил, иначе бы просто умер в невероятной ревности к своему собственному другу.

– А ты почему не на лекциях? – не став отвечать на вопрос друга, спросил Лео.

– Почему-то лекции профессора Фошена нагоняют на меня тоску. – Каспар заметил ворсинку на пальто Леонарда и убрал ее. – К тому же он вечно посвистывает на шипящих из-за щели в зубах, и это сводит меня с ума. Так сшто вы сзадумали, студент Харманс? – спросил Каспар со свистом пародируя профессора Фошена, отчего Лео улыбнулся. Каспар умел шутить и делал это так же легко. Еще один навык, которым его одарила природа.

– Даа, ничего, – Леонард попробовал повторить трюк со свистом, но получилось нелепо.

– Ничего меня устраивает, пожалуй, составлю тебе компанию, – Каспар взял его под локоть и они вместе двинулись в сторону главного зала.

– Ты слышал? Тот студент, что убил профессора Коллинза, покончил с собой. – с серьезно спросил Каспар.

– Нет, – ответил Леонард. – Я всё утро провёл в библиотеке и вышел только сейчас.

– Что ты там надеешься найти?

– Просто из-за простуды я немного отстал, а семестр подходит к концу, и не хочу, чтобы тебе пришлось вновь просить своего отца замолнить за меня словечко.

– Да ладно. Мне не сложно. Я всегда рад помочь своему другу. – Он похлопал его по плечу.

– И что с тем студентом? – спросил Леонард.

– Я пока не знаю подробностей, но я встретил в коридоре отца, и на нём не было лица. Он избежал подробностей и сказал только, что в стенах нашего университета происходят какие-то ужасные вещи.

– Да, в наших стенах часто происходят ужасные вещи, особенно на лекциях господина Фоше. – Попытался отшутиться Леонард, и Каспар ответил ему улыбкой. А вот искренне или нет, Хартман не понял.

– Так куда ты идёшь? – не отступая спросил Каспар.

– В главном зале встреча с ребятами из группы философии. Они предлагают мне выступить на дебатах на тему религии.

– О, это будет интересно посмотреть! Я, конечно же, не буду спрашивать, чью сторону ты займёшь в этом вопросе, ну а против кого?

– Они обсуждают тему возникновения религий как единую легенду. Нашли десятки схожестей и пытаются составить общий нарратив. – пояснил Леонард. – Но чтобы все проверить, они приглашают священника из города.

– И им нужен здравомыслящий человек, который будет парировать его религиозные высказывания. – подытожил Каспар с гордостью.

Они шли не спеша, Леонард смотрел под ноги, Каспар устремил взгляд на шпили главного корпуса.

– Ты и правда не веришь в Бога? – спросил он после непродолжительной паузы.

– Я думаю, если бы он существовал, то сделал бы мир справедливым.

– А может быть таков Божий замысел, что каждому своё? – с нескрываемой иронией спросил Каспар.

– Странный Божий замысел, когда одному всё, другому ничего. Поэтому я считаю, что судьбы вершит хаос и распределяет все ресурсы между людьми неоднозначно.

– Да, я вижу, ты действительно завёлся. Так когда будут дебаты?

– Говорят, на следующей неделе, но меня еще даже не приглашали.

– Другого такого религиозного скептика на курсе я не встречал. Так что они раскроют себя как глупцов, если не воспользуются твоими услугами.

– Спасибо. Не знаю, комплимент это или нет, – Леонард улыбнулся. – А ты куда идешь?

– Тоже в главный зал, – Каспар кивнул в сторону темного здания, – Договорились с Элизабет встретиться там к обеду.

Сердце на миг вздрогнуло и щеки опалил жар. Услышав её имя, Леонард растерялся и отвёл глаза.

Значит, она сейчас там. В холе, куда он должен идти, чтобы встретиться с группой философов. Но эта встреча может дурно сказаться на его настроении. Последнее время одного её взгляда было достаточно, чтобы перевернуть мир с ног на голову. И испепелить любые зачатки хорошего настроения.

– Я тут вспомнил, – выпалил Леонард, – я забыл вернуть книгу в библиотеку.

– Давай я с тобой схожу, – предложил Каспар. – Вдвоем же веселее.

– Не стоит заставлять Лиз ждать…

Леонард осёкся, ему показалось, что имя прозвучало слишком вульгарно. Так, как будто их объединяют какие-то связи, но ни о чём таком и речи быть не могло. Просто это внутреннее беспокойство.

– Ты последнее время какой-то напряжённый, – Каспар нахмурился.

– Я просто очень… переживаю… Все эти новости касательно убийств никак не могут выйти у меня из головы. У меня остался ещё один год и хотелось бы. И хотелось бы, чтобы он прошёл без приключений, и закончить, и выпуститься, и уехать куда-нибудь подальше.

Они остановились.

– Как знаешь, – махнул рукой Каспар. – Делай как знаешь. Если что, мы будем с Лиз в холле. Присоединяйся, позже… Пообедаем.

– Да, прекрасная идея. Я вас найду. – Ответил Леонард, развернулся и пошёл в сторону библиотеки.

Ну что за глупость? Откуда такое нелогичное поведение? Ну и что страшного бы случилось, если бы он увидел Элизабет? Даже если бы они поговорили, ничего бы не изменилось. Он взрослый сознательный человек, ему девятнадцать. Он будущий психотерапевт и должен уметь контролировать свои эмоции. И вряд ли она сможет противостоять его внутренним убеждениям. Но как бы он себя не успокаивал, он всё равно шёл подальше от холла, где был Лиз, в сторону библиотеки, куда он направляется без всякой нужды.

3

– Я не думаю, что доктор Морган виновен самоубийстве студента. Этот юноша был нестабилен. – ректор университета звучал мягко и спокойно, – Он страдал острым расстройством шизофрении, и, возможно, да, беседа подтолкнула его к совершению того, о чем он задумал гораздо раньше.

Полицейский молча слушал его тягучую речь, лишь изредка показывая несогласие хмурыми бровями или постукивание рукой по висящему на поясе пистолету.

– С тем же успехом вы можете и обвинить Августа в том, что студент убил профессора Коллинса. Это же вздор. – Ректор затянулся из трубки, выпустил густой дым.

– Я вас понял, – наконец сказал полицейский, – но в любом случае я доложу об этом старшему.

– Делайте как считаете нужным. – махнул рукой ректор. – А теперь я прошу, оставьте нас наедине.

Все это время Август Морган стоял и внимательно изучал ректора. Это был высокий человек с острыми чертами лицами, достаточно интересный с точки зрения психотерапии. Каждое его движение было резким и четким, словно он знал точно, чего хочет от этого мира. При том, что вопреки солидному возрасту его вообще не одолевал ни тремор, ни какое-либо расстройство. Конечно, его лицо испещрили морщины, но они не старили его, наоборот, придавали мудрости. Вкупе с седыми густыми волосами, зачесанными с ровным пробором, он выглядел внушительно и не старше шестидесяти.

– Присаживайтесь, мой дорогой друг, – профессор Морео указал рукой на одно из двух мягких кресел, рядом с которым стоял кофейный столик, с вином налитым в графин.

– Я не думал, что как только вы прибудете в наш университет, вы столкнетесь сразу с вопиющим случаем. Но поверьте, в стенах Святого Гийома никогда не происходило ничего столь ужасного, с чем нам всем пришлось столкнуться.

Август любезно улыбнулся и под речи профессора сел в кресло. С виду мягкое и легкое, оно оказалось грубым и жестким.

– Наше университет достаточно молодой, если сравнивать его с другими. Ему еще и века нет. Но мы зарекомендовали себя выдающимися выпускниками. Наш первый ректор, – он указал на портрет что висел над камином в кабинете.

На нем был изображён седовласый мужчина с проницательным взглядом, сидящий за массивным дубовым столом. Его лицо, с резкими чертами и глубокими морщинами, казалось вылепленным годами напряжённой работы.

– Он посвятил психиатрии жизнь. Сколько открытий он совершил, и я рад, что его дело живет по сей день. Но довольно о прошлом. Доктор Вернер рекомендовал мне вас как одного из лучших специалистов-гипнологов, и поверьте, я никоим образом не сомневаюсь в ваших навыках. Просто случилось так, как случилось. – профессор Морео говорил спокойно, четко выверяя каждое слово, но при этом его острый взгляд изучал гостя до мельчайших деталей.

Вот он посмотрел на его руки, посмотрел на шею, заметил капли крови, которые остались на манжете, посмотрел на обувь, которую Август не успел почистить, посмотрел на мятый подол пиджака, на небрежно завязанный галстук. Все это явно сложило у него четкое представление о том, в каком эмоциональном положении находился Август Морган.

– Может быть вы выпьете со мной вина?

– Я не знал, что ректору можно пить вино в рабочее время. – удивился Август, а потом вдруг одумался и попытался исправить положение. – Простите, я не это хотел сказать. Я просто удивлен.

Ректор осмеялся.

– Я не предлагаю вам напиваться и потом устраивать какие-то выходки. Знаете в чем прелесть алкоголя? В том что в умеренных дозах, а под умеренными дозами я считаю один бокал, оно способно раскрывать лучшие стороны человека. Оно приближает нас к нашему статусу лучшей личности, – он наполнил два бокала красным вином, которое поблёскивало на свету.

– Но стоит выпить лишнего и все, с небес вы с грохотом падаете на землю. Во всем важна мера. Одного бокала достаточно, чтобы понять, насколько это вино хорошо. Выпейте три-четыре, и вы уже забудете об этом вкусе. – он протянул бокал Августу и тот его принял. – Пока напиток ограничен вы восхищаетесь тем букетом, который закладывал винодел.

– Спасибо, – Август крутил в руках бокал, не решаясь сделать глоток.

– Но так, не только с вином. Во всех аспектах жизни важна мера. Пока вы ее соблюдаете, вы потрясающий человек. Веселый, активный, интересный. Но стоит вам перевалить этот экватор, и все, вы превращаетесь в монстра. Точнее, нет. Вы его выпускаете. – профессора Морео сделал крохотный глоток, – Потому что в каждом из нас живет та темная сторона, до которой мы с вами, будучи психотерапевтами, пытаемся добраться. Но, поверьте, пройдут сотни лет, и она все так же будет надежно скрыта от всех профессоров и докторов.

Поддавшись мягкому влиянию ректора, сделал глоток.

Вино и правда на вкус оказалось хорошим. Сухое, в меру терпкое. Оно нежно коснулось языка и чуть позже раскрыло весь богатый букет напитка.

– Ну как вам? – профессор улыбнулся, – вижу по вашему лицу, что вам понравилось. Поверьте, это очень хорошее вино. И исходя из того, что я пью мало, я могу позволить себе напитки дороже остальных.

Будучи психотерапевтом, Август понимал, что тем самым ректор пытается расположить собеседника к непринужденным беседе. Иначе, если бы он начал атаковать его прямыми вопросами, то вместо ответов получил лишь закрытого собеседника. А так Август уже чувствует некую симпатию и даже готов довериться.

Все же это интересный опыт общаться с себе подобными, подумал Август, особенно, когда эти люди превосходят тебя в навыках.

Профессор Морео вытряхнул сгоревший табак из трубки, тщательно продул её, затем неспешно набил свежий, чиркнул спичкой и раскурил, выпуская струйку дыма через уголок рта. Его движения были плавными и уверенными, будто он выполнял давно отточенный ритуал.

Когда он поднял руку, чтобы поправить круглые очки, взгляд Августа задержался на тонком шраме возле запястья – крохотный ожог, вероятно, одно из напоминаний о давней неосторожности или наказание за давнюю привязанность к курительной трубке. Профессор Морео внимательно посмотрел на Августа.

– Доктор Вернер мне показал ваши работы. Поверьте, это удивительный случай. Мы с коллегами пытались понять влияние гипноза на человека и инструменты, которыми эти вещи могут быть освоены. Но то, что вы написали, ка цветочная пыльца проникала в гипофиз мозга и вызывала кошмарную аллергию, от которой случались бессонницы и кошмары, это восхитительное открытие. Жаль, что у вас не осталось этих цветков, чтобы изучить.

– Действительно жаль, – вздохнул Август хотя считал иначе. Сами по себе цветы не представляли угрозы. Всему виной проклятый человек, чья кровь питала их. Вмиг пронеслись события его прошлой жизни, когда ему пришлось избавить город от жуткого наследия одного бессмертного человека, кого заковали под землей в надежде на то, что зло не вернется.

– Я слышал, тот город утонул, – добавил профессор Морео.

– Все верно. – Август сделал еще один глоток.

Вино действовало успокаивающе, к тому же отгоняло дурные мысли.

– Случилось наводнение. – пояснил Август, – Так что, вероятно, те цветы уже невозможно восстановить. Даже если вырастут новые, их состав наверняка изменится. – Да, я понимаю, просто жалко, что у нас нет подтверждения вашей теории. – ректор провел пальцем по краю бокала, всем своим видом он показывал, что размышляет над вопросом, хотя наверняка подготовил их заранее.

– А еще эта мелодия, что повелевала людьми! – восхищенно произнес он, – Что же это за потрясающее открытие?! Может у вас сохранились ноты? – спросил ректор.

– К сожалению, нет. Суть этой флейты была в том, что ее мелодия была настолько высока, что различали этот звук только дети. Поэтому, к сожалению, мне она была неведома.

– Тогда как вы догадались об этом? – нахмурился ректор.

– Я видел детей. Я видел, как они по ночам выходили из дома и шли куда-то. Когда они выходили из транса, они утверждали о мелодии, которая их ведет, отсюда я сделал такие выводы. Да и после того, как все эти события прекратились… – Август запнулся.

В голове пронеслись события из Норвегии годичной давности. Его сознание перенеслось в Гримсвик, маленький город, окруженный лесами. Перед глазами возникло то зло, что опутало детские умы. Благо, он смог спасти их.

– После того, как я разрушил гипнотический транс, я провёл в Гримсвике год, изучая это влияние на шестерых детей, и потратил немало сеансов, чтобы вернуть их сознание к жизни, потому что длительное воздействие этой мелодии сказалось на них пагубным образом. Их личность была подавлена, загнана в самый дальний угол.

– Я полагаю сейчас с детьми все в порядке? – спросил профессор Морео.

– Если это можно так назвать. Когда я покидал этот город, сказал Август, дети всё ещё отличались от остальных. Они медленнее говорили, а их реакция была заторможенной. Но это гораздо лучше, чем их первоначальное состояние. Я уверен, что жизнь в семье, обычный быт, рано или поздно полностью вернет их личность.

Он мог бы обмануть профессора, но какой был в этом толк. Человек с таким опытом, сразу бы почуял фальшь и разочаровался куда сильнее, чем сейчас в специалисте, что вылечил детей не до конца.

– Вы говорите очень мудрые слова, доктор Морган…

– Я не защитил докторскую степень, поэтому называйте меня просто по имени Август. Ректор снова улыбнулся и выпустил дым сквозь зубы.

– Вот как раз об этом я и хотел поговорить, мой дорогой друг.

– Вы о чем? – спросил Август. Хотя понимал о чем хочет с ним поговорить профессор Морео. Его предположение о том, что у него появится шанс вернуть себе докторскую степень, постепенно подтверждалось. И в душе, сквозь затянутые тучи неуверенности в себе, пробился луч надежды.

– Вы все прекрасно понимаете, доктор Морган. Благодаря вашему другу Тео, я написал в Тюбенгский университет, где вы учились, и запросил ваши документы. Благо, как вы знаете, хранится копия. Я сказал, что мне очень интересна ваша фигура, и я бы хотел пригласить вас преподавать. Конечно, без докторской степени я не могу допустить вас до обучения студентов, но в свободной форме вы бы могли читать лекции для всех желающих.

На последних словах, Август воспрял духом. Неужели сразу и такой шанс? Погруженный в грезы, он от волнения осушил бокал.

– Мне было бы интересно, чтобы вы говорили с студентами про гипнологию, потому что такого искусства мы здесь пока не развиваем, – продолжил профессор Морео. – Буквально недели через две прибудут ваши документы, и поверьте, я смогу помочь вам с написанием докторской работы. И возможно, к концу этого года вам выпадет шанс носить звание доктора Августа Моргана, профессора Университета Святого Гийома. Все эти слова, сложенные в одну фразу, вызвали бурю восхищения, эмоций и радости. Такого Август не испытывал уже давно. Неужели такой большой шанс и совершенно случайно?

– Звучит как предложение, от которого отказываются только глупцы, – улыбнулся Август. – Но что я должен сделать взамен?

– Не спешите, дорогой друг. Для начала я выделю пару часов в неделю для ваших лекций по гипнологии. К тому же, нам бы хотелось с профессорами тоже получить некую консультацию и подробнее узнать о тех двух случаях, о которых вы писали в вашей работе. Потому что, как нам кажется, не о всех подробностях вы указали в тексте.

Август кивнул, соглашаясь со словами ректора.

– Мы выделим вам в преподавательском кампусе комнату. И мне бы понадобилась ваша помощь в поиске решения этой незаурядной задачки по поводу погибшего студента.

– Вы хотите, чтобы я помог с расследованием? – спросил Август.

– Знаете, я в такое не верю, но люди говорят, что всему виной проклятый предмет. Якобы он повлиял на сознание юноши, и тот стал одержим демоном.

На этих словах Августа передернуло, и он вспомнил о том, как пережил подобный опыт. Но теперь он казался вымыслом, и даже слова уважаемого ректора звучали неправдоподобно.

– Так вот, я полагаю, ваш жизненный опыт способен отделить вымысел от правды. – закончил профессор и постучал перевернутой трубкой по кофейному столику, вытряхивая пепел.

– Я попробую сделать все, что в моих силах, – заверил Август.

Он не привык отказывать людям, которые предлагают такие щедрые предложения. Да и просьба ректора не несла в себе никакой угрозы. Дурное предчувствие, с которым он переступал порог университета, давно оставило его. Мечты о лучшей жизни вернулись на прежнее место, заполнив нутро уверенностью в собственные силы.

– А что это за предмет? – спросила Август.

– Это картина, – ответил профессор Морео.

– Ее видел только погибший студент? – Август нахмурился.

– Точно вам ответить не могу. Возможно, еще пару человек, но… Странно, повел себя только один. Карл, с которым вы успели познакомиться. – профессор ответил, стараясь выглядеть непринужденным. Но в области виска выступила капля пота, а на шее пульсировала вена.

– А где сейчас хранится эта картина?

– Ее забрали полицейские, но завтра утром они должны ее привезти обратно. Я думаю, ключ скрыт именно в ней.

– Я осмотрю ее.

– Вы так легко согласились. Скажите, мой дорогой друг, неужели вы не боитесь?

– Я не думаю, что картина представляет для меня угрозу. – ответил Август уверенно, искренне веря в свои слова.

– А были ли подозрительные моменты в поступках Карла до того, как он совершил убийство? – добавил он.

– Об этом вам лучше спросить его соседа по комнате.

– Пожалуй, так и поступлю.

Резким движением профессор Морео поднялся с кресла и протянул руку для прощания.

– Вам приготовили комнату, чтобы вы могли отдохнуть с дороги. Доктор Вернер устроит вам небольшую экскурсию. Ну, а мы встретимся с вами завтра.

Август пожал руку и направился к двери, где его окликнул профессор.

– Кстати, возможно, вам это не понравится, но на утро я поставил вашу лекцию для наших будущих психотерапевтов. Десять утра вас устроит?

Август растерянно посмотрел на профессора.

– Да-да, конечно.

– Ну и отлично. Завтра приступите. Я, если получится, тоже послушаю. Очень интересно послушать то, что вы расскажете.

4

Леонард надеялся, что проторчав полчаса в библиотеке, он вернётся в холл и не застанет ни Каспара, ни Лиз. Надеялся, что они уйдут на прогулку или пойдут обедать. Он пропустил встречу с философами, но на этот счет не испытывал никаких угрызений совести. Просто найдёт их позже и расскажет им о том, что задержался по просьбе профессора Греца.

Желудок требовательно заурчал, напоминая о том, оба приема пищи он пропустил, и что в каком бы то ни было эмоциональном состоянии, доводить себя до истощения не стоит.

Леонард вошёл в трапезную и не успел развернуться. Каспар махал рукой, а лицо осветила широкая улыбка.

– Эй, Лео, мы тебя ждали!

Девушка, сидящая напротив него, обернулась и посмотрела своими пронизительными карими глазами.

В голове стали рассыпаться глупые идеи, предлагая побег, как самое действенное решения сложившейся неловкой ситуации.

Однако порой приходится идти навстречу своим страхам. Леонард махнул рукой в ответ, показал жестом – тише, не стоит так кричать, и направился к ним.

– Привет, давно тебя не видела, – сказала Элизабет, смотря прямо на него. – Ты где пропадал?

– Да он готовится к дебатам, будет разбивать доводы религиозных фанатиков, – ответил за него Каспар и задел этим Леонарда.

С чего это он решил, что должен отвечать за него? Леонард сам умеет говорить и делает это неплохо, тем более, что Лиз обратилась именно к нему.

Опять в мыслях он назвал ее Лиз, договорился же, что будет называть Элизабет.

– Я готовился в библиотеке, чтобы закончить этот семестр с высокими баллами, и получить рекомендательное письмо.

Даже самый несообразительный, пустоголовый человек различил бы в этих словах фальшь. Но по-другому с недавнего времени Леонард не мог говорить в присутствии Лиз… в присутствии Элизабет.

– Садись рядом, – предложил Каспар, хлопая ладошкой по стулу.

Леонард замешкался, потому что не знал, какой выбрать стул: рядом с Элизабет, чтобы чувствовать ее плечо, или сесть напротив, чтобы смотреть ей в глаза. Сильно сомневаясь, он последовал рекомендации своего друга, так бы вызывал меньше подозрений. Леонард положил перед собой стопку учебников, чтобы хоть как-то отгородиться от девушки.

Он не просил этой влюбленности, не просил этих чувств. Жил прекрасную жизнь, заводил недолгие романтические отношения с девушками, и все его устраивало. Тем более, что Элизабет и Каспар встречались с первого курса. Все вокруг пророчили им долгую счастливую совместную жизнь, поэтому его всеразрушающая влюбленность была невзаимна.

– О чём задумался? – спросила Элизабет, и поджала губы.

Она всегда так делала, и Леонард обратил на это внимание с недавнего времени, когда мир перевернулся. Очень милая привычка, но что же она значила?

– Плохо спал этой ночью. – стараясь не смотреть на девушку ответил Леонард. – Все эти сообщения об убийствах, о картине…

– Какой картине? – Девушка округлила глаза, отчего её лицо стало ещё милее. А внутри Леонарда сошла лавина.

– Ты будешь есть? – вернул его в реальный мир Каспар.

– Да, да, я сейчас схожу и возьму.

– Давай я принесу. – предложил Каспар, – Ты какой-то рассеянный.

Не дожидаясь ответа Каспар, оставил их наедине. Если бы в этот момент сердце Леонарда остановилось, или на него упал потолок, тот был бы рад, потому что находиться наедине с Лиз для него было самым тяжелым испытанием. Воздух между ними, казалось, весил тонну, а молчание, которое в реальности длилось секунду, для него представилось бесконечной пыткой. В голове лихорадочно метались фразы, с которых следовало начать непринужденный диалог, чтобы не выдать своего внутреннего состояния.

– Ты говорил про картину, – напомнила Элизабет.

И Леонард ухватился за эту спасительную соломинку.

– Говорят, что есть картина, которую готовили к выставке, что прошла в январе. Тот студент, Карл, отвечал за распределение предметов искусства. Он посмотрел на картину и сошел с ума.

– Звучит как сказка, – невинно улыбнулась Элизабет. Неосознанно очаровывая юношу сидящего напротив.

– Теперь люди верят, что в картине жил сам дьявол, который переселился в Карла и заставил убить профессора, и теперь после смерти снова вернулся в ту картину.

Леонард поежился и огляделся. Ему почудилось, что спину прожигает чей-то взгляд.

– А где эта картина сейчас, – загадочно спросила девушка?

– Вроде как в кабинете ректора.

– Ты её видел?

В её глазах горели огоньки любопытства, и она этого не скрывала. В этом они были похожи. Их обоих манила тяга к чему-то загадочному и мистическому. Возможно, так ему казалось сейчас. Возможно, любой интерес Элизабет сейчас ощущался, как его собственный.

– Да, мне тоже интересно, как выглядит эта картина, – сказал Леонард.

Их речь прервал Каспар. Он несколько секунд посмотрел то на парня, то на девушку.

– О чём говорите? – спросил он.

– Леонард рассказал мне о проклятой картине, – ответила Лиз. – И история меня немного напугала, но мне бы хотелось ее увидеть.

– Тебе тоже? – Каспар перевёл взгляд на Леонарда. – Ты тоже веришь в проклятие картины? – И поставил на стол тарелку густого овощного супа.

– Только из любопытства.

– Я думал, ты более вразумительный человек, который в первую очередь ведом наукой. Обычно всякие глупцы верят в мистику. – Усмехнулся Каспар.

Леонарду не понравилась его фраза, потому что именно Лиз хотела увидеть эту картину. Соответственно, его друг считает её глупышкой, чего Леонард позволить не мог. Поэтому решил заступиться за неё и сказать, что тоже разделяет интерес к мистике.

– Всё исключительно в научных целях, потому что загробный мир не изучен, и, возможно, наше сознание и наша душа едины. Мы просто ещё не до конца этого понимаем. – серьезно произнес Леонард.

– Твоя подготовка к религиозным дебатам очень сильно меняет тебя, мой дорогой друг. Раньше бы ты смеялся над людьми, которые верят в привидений.

Их пронзительные взгляды встретились. В этой дуэли Леонард уступать не собирался, особенно на глазах дамы.

– Здесь немного другое, – сухо пояснил Леонард. – Возможно, эта картина ключ к тому, чтобы понять, как работает наше подсознание.

– Я полагаю, что Карл перетрудился. – парировал Каспар, – всё же не каждый может справиться с таким стрессом, особенно если профессор тебя постоянно давит или ставит плохие оценки.

– Я бы все равно хотела посмотреть. – сказала Лиз и поджала губы. – Ты пойдешь со мной? – спросила она Каспара.

– Нет, спасибо. Я не хожу в те места, куда не советуют и не лезу к вещам, о которых говорят дурно.

– Получается из нас троих ты больше всего веришь в проклятие. – задел его Леонард, и на лице девушки появилась улыбка.

Если бы это была дуэль, то это был бы контрольный выстрел прямо в голову.

– Быть ученым это в первую очередь сомневаться. Только так мы можем дойти до истины. И именно с этой целью мы и хотим убедиться, что наука правит этим миром и практическим методом разрушит глупое суеверие вокруг картины.

На этом следовало закончить, но Леонард, чувствуя триумф, не смог отказать себе в удовольствии добить своего оппонента. Пусть он и был ему другом.

– А ты, будучи человеком суеверным, отступаешь перед внутренним страхом. Соответственно, боишься посмотреть на картину!

Леонарду нравилась реакция девушки, она окрыляла его. И поэтому слова звучали легко и непринужденно. Каспар не стал продолжать спор, а только улыбнулся и с теплотой посмотрел на друга.

– Хотите, идите смотрите. И если на дебатах ты будешь выступать именно так, то я уверен, что не оставишь от них ни единой частички.

– Ты со мной сходишь? обратилась Елизабет к Леонарду.

И он, несмотря на то, что внутри всё бунтовало, с той же непринуждённостью согласился.