Меняя формат Судьбы E-Book

Татьяна Алюшина

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Еще раз про любовь. Романы Т. Алюшиной
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 412

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Дарья — врач, всю свою душу она отдает больным детям. Её отпуск превращается в настоящую катастрофу: неудачная попытка заселиться в «дом мечты», неожиданная встреча с диким зверем, разрушительный ураган, убийство… Теперь спасение нужно ей самой. Александр не просто протянет Дарье руку помощи, он перевернёт все её представления о жизни и о любви. Чтобы остаться с любимым человеком, Дарья готова бросить вызов самой Судьбе — и навсегда изменить ее формат. О случайностях, что меняют всё, и о чувствах, которым суждено случиться, — читайте в новом романе Татьяны Алюшиной.

Leseprobe

Татьяна Алюшина Меняя формат Судьбы

Серия «Еще раз про любовь. Романы Т. Алюшиной»

© Алюшина Т., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

«Не, ну-у-у… фиг его знает, может, конечно, и дольмены…» Слушая пояснения Виктории, Дарья со скепсисом рассматривала груду камней, вокруг которых столпилась их экскурсионная группа.

– Подобные сооружения в научной среде называют дольменами, а в околонаучной их принято называть «домами Души». Исчисляются в наших краях дольмены сотнями, и расположены они не только в горной местности, но и в степных районах. К сожалению, бо́льшая их часть не изучена и даже не поставлена на археологический учёт, а потому и не охраняется государством, что приводит к нанесению этим уникальным сооружениям непоправимого ущерба несознательными гражданами, имеющими тягу к разрушению по ограниченности своего разума, расчётливыми варварами, «чёрными копателями» и так называемыми «эзотериками». А в последние десятилетия ещё и сторонниками палеоконтактов, то есть приверженцами теории строительства дольменов нашими предками – как инструмента для создания и поддержания взаимосвязи с инопланетным разумом.

«О как! – развеселилась Дарья. – И планетяне туда же, типа: дольмены как центры межгалактической связи с Альфой какой-нибудь там, прости господи, Центаврой».

– Но археологическая работа по описанию и учёту подобных сооружений ведётся, хоть и очень медленно, – продолжила свои пояснения экскурсовод: – И будем надеяться, что в скором времени государство оградит столь уникальные достопримечательности от варварского разграбления и уничтожения. Ну а мы с вами более внимательно рассмотрим два конкретных объекта, которые условно можно причислить к мегалитам. Итак, это дольмены канонической конструкции, то есть четыре плиты одинакового размера, в одной из которых делался вход для проникновения внутрь, иногда это была круглая дыра, выпиленная в монолите, но в нашем регионе, как в данном случае, чаще встречаются дольмены с небольшим прямоугольным отверстием. – Она указала рукой на завалившиеся набок «останки» каменной плиты, имевшей тот самый прямоугольный вырез в середине. – Сверху эти четыре плиты накрывались пятой. По крайней мере, таковыми были и эти два сооружения до разрушения.

«Ну, может, может…» – повторила мысленно Дарья, с большим сомнением разглядывая нагромождение каменных плит, явно очень давно, в хрен знает какие замшелые времена сложившихся в кучу, но уж точно не из-за разрушений «несознательными гражданами», упомянутыми экскурсоводом, а скорее всего от воздействия на них какой-нибудь природной стихии непреодолимой силы типа землетрясения.

Не, разумеется и совершенно очевидно, что плиты эти в незапамятные времена за каким-то «надом», не поддающимся осмыслению современному человеку, были установлены здесь людьми. И теперь всё это жутко замшело-древнее и загадочное должно вызывать трепет до дрожи и почёсывания в нервной системе перед очевидной демонстрацией неумолимости времени и чего-то там эдакого недоступно-мистического понимавших во всяких загадочных явлениях природы и её божественности прародителей, но…

Но что-то Дарье эти сложившиеся внутрь блоки каменного «недостроя без отделки» времён палеолита, или, бог его знает, неолита какого, не внушили никакого трепета вот ни разу. И как-то даже разочаровали, если честно.

Вообще-то подъём к этим сооружениям программой экскурсии не предусматривался, и предложение осмотреть мегалиты – это чистой воды экспромт их экскурсовода, невысокой, по-спортивному стройной, невероятно энергичной, улыбчивой и очень симпатичной девушки Виктории – со всей очевидной и нескрываемой преданностью беззаветно влюблённой в свой родной край, в его уникальную, богатую историю и, понятное дело, в свою профессию, пожалуй что и до самозабвения.

Данное предложение Виктории было явной и, как говорит Полинка, Дарьина младшая сестрица, «голимой» авантюрой чистой воды по двум причинам. Во-первых, технической, то есть подъём к дольменам не самый простой – по еле заметной и довольно-таки крутой и извилистой тропе, местами огибавшей большие каменные выступы и валуны. Хорошо хоть идти не так уж и далеко – где-то метров восемьсот, не больше, но поднимались они гуськом, что называется, «затылок в затылок» друг за другом, а после прохождения группой основного маршрута их похода физически всем было уже довольно тяжеловато.

Ну а второй и, пожалуй что, основной причиной авантюрности предложения Виктории являлся тот факт, что в этих дивных курортных краях всякая экскурсия в лес в обязательном порядке официально-документально оформлялась руководителями групп с лесниками и представителями МЧС, с утверждением чётко определённого маршрута и фиксированием паспортных данных всех её участников. И вольности в виде «отошли в сторонку посмотреть красивую полянку» этими же лесниками не только не приветствовались, а строго запрещались и пресекались. И, кстати, административно наказывались вполне серьёзно.

Хотите поход в природу, «лютики-цветочки», горы и лесочки – приобщиться, так сказать, подышать-полюбоваться? Да пожалуйста и за милую душу, но только таким вот строго регламентированным образом, и с тропы не отходим.

А с этими дольменами дело получилось так.

Их группа прошла своим заявленным маршрутом, наполняясь удовольствием от активной, в меру нагрузочной, то бишь без лишнего экстрима и ненужной спортивности, прогулки по лесу, сопровождаемой интереснейшим рассказом Виктории, наслаждаясь великолепными панорамными видами, открывавшимися с гористых площадок, на которые они взбирались. И за несколько часов, сделав большой крюк в десяток километров и завершив этот поход, они спустились вниз и вышли на серпантин асфальтированной дороги к ожидавшему их автобусу.

Обычно, когда собирается группа незнакомых людей, объединённая определённым интересом, обязательно найдутся и недовольные ворчуны, и всезнайки, и кто-нибудь, кто переоценит свои силы, из серии: «Как в атаку, так понос», – и будет ныть всю дорогу потерпевшим инвалидом, и обязательно какие-нибудь неугомонно-активные граждане, сующиеся и лезущие в каждую дырку, куда ни попадя… То есть не коллектив, а сборище разрозненных индивидуальностей.

Но, как ни странно, их экскурсионная группа оказалась на удивление сплочённой, энергичной и весьма позитивной, чему в большой степени способствовала невероятная увлечённость Виктории, её любовь к истории и красоте своего края, которой она прямо-таки заряжала всех вокруг, ну и наверняка ещё и то, что в группе подобрались люди примерно одного возраста и все довольно спортивные.

Потому-то бо́льшая часть участников, когда их маршрут был пройден, не торопились заходить в автобус и рассаживаться по местам, а окружив Викторию, всё продолжали задавать ей вопросы. Девушка с нескрываемым удовольствием отвечала, видя неподдельный интерес к её предмету, и в какой-то момент, напустив на лицо наигранной загадочности, выдала собравшимся вокруг неё экскурсантам интересный факт:

– А знаете, здесь совсем недалеко находятся два дольмена…

Ну и понеслось…

Заинтригованный народ принялся с азартом расспрашивать и уточнять: «А где? А что? А как?..» А у троих самых активных и самых спортивных мужичков из их группы, весь поход выказывавших своё природное лидерство, правда, надо признать, без навязчивого давления и доминирования, но таки обозначив себя тут немного мачо с элементами профессиональных управленцев – вот у этой-то бодрой троицы на столь увлекательную вводную глазки-то азартом и загорелись.

И предсказуемо кто-то из них, не удержавшись, предложил подняться к этим самым дольменам и тут же, не отходя от распахнутой двери автобуса, принялся воплощать свою идею и организовывать желающих.

Надо отдать должное, Виктория честно посопротивлялась, напомнив раздухарившимся энтузиазмом и азартом гражданам о правилах нахождения в лесу и предупредив о трудном подъёме, но как-то вяленько и совсем недолго – ну а что, зря она, что ли, тут туману таинственности напустила и закинула этот «крючок». Поэтому, быстро согласившись с инициативой, выдвинутой, как говорится, «снизу, от народа», Виктория предложила, не откладывая и не рассусоливая, собраться тем, кто выказал желание осмотреть мегалиты, посмотреть-запомнить друг друга, пересчитать по головам и «вставать на маршрут».

Из двадцати человек, составлявших походную группу, желающих обследовать древние сооружения энтузиастов набралось большинство – аж целых двенадцать человек, в числе которых оказалась и Дарья.

А почему нет? К тому же она не вот тебе сразу и безоглядно кинулась в интересное приключение, а предварительно выяснила у Виктории, насколько всё же сложен подъём, какова его протяжённость и сколько времени займёт этот их исторический вояж. А получив ответы, прислушалась к своему телу, прикинула свои силы и поняла, что спокойно осилит такую дополнительную нагрузку.

Ну и интересно, дольмены всё-таки – таинственная древность!

И… обидно же, да! Не глянулись Дарье эти дольмены вот нисколько и никакого положенного трепета не вызвали – камни и камни себе, ну старые, ну несколько тысяч веков назад сложенные. Может, это вообще никакое не культовое сооружение было и никакой ни «дом Души» тебе, а ну… амбар какой-нибудь или ещё что-то более прозаичное.

А народ ничего, не в пример ей азартненько так запал на тему, с энтузиазмом рассматривает плиты, заглядывает во все щели, кто-то вон уже полез внутрь, наверное, искать присутствие остаточных эманаций жреца, совершавшего культы всякие в этом дольмене, ждут, чтоб тот им поведал: что было, что будет, чем вся бодяга, происходящая в мире, успокоится, – и чтоб непременно сразу просветление на них нашло какое. Дашка в меру ехидненько похихикала про себя и решила отойти в сторонку, чтобы не мешать людям приобщаться к историческим загадкам и налаживать связь с планетянами.

Да только не удержалась всё-таки, достала телефон и тоже сделала несколько фоток, а поймав себя на том, что выискивает наилучший ракурс для снимков, похмыкала, иронизируя теперь уж над собой и над тем, что поддалась-таки общей заряженности на приобщение к чему-то метафизическому. Да и вообще, зря она, что ли, сюда тащилась – надо запечатлеть на память.

Экскурсанты активно перемещались по поляне, снимая на телефоны всё подряд: себя на фоне дольменов, в дольменах и на их развалинах, окружающую природу, себя в этой самой природе, а в перерывах столь важного дела наскоро просматривали фотки и возбуждённо обменивались впечатлениями от увиденного с другими членами группы.

Надо заметить, что поляна, на которой находились мегалиты, была совсем небольшой, метров тридцать в диаметре, ну, может, чуть больше, при этом плотные кусты терновника и деревца дикой сливы и орешника, растущие по её периметру, создавали вокруг этой площадки нечто вроде естественного забора. А поскольку через колючие терновые кусты было не продраться, да и деревья стояли довольно близко друг к другу, все двенадцать энтузиастов изучения древних строений с тринадцатой Викторией хаотично перемещались внутри этого природного кривоватого кольца, и шум-гвалт от их возбуждённых голосов стоял над поляной вполне себе конкретный.

Чтобы не мешать другим людям, сделав наскоро несколько снимков, Дарья отошла подальше в сторонку, к самому началу тропы, образовавшей что-то вроде единственного свободного от кустов и деревьев входа-выхода на поляну, и принялась рассматривать в галерее смартфона то, что наснимала, и подивилась. Ну надо же! Оказалось, что на снимках дольмены, вернее, та груда камней и плит, которая от них осталась, смотрелись куда как презентабельнее и значительнее, чем в реальности, – и камни эти замшелые смотрятся как-то торжественно-загадочно, и окружающие поляну деревья и кусты, одетые в ярко-зелёные, молодые весенние листики, и горы визуально выглядят отличным фоном. Да красота прямо! Вот что пиксель чудотворный делает!

От дальнейшего рассматривания фоток Дарью отвлёк странный шум, раздавшийся выше по склону, слева от поляны – как-то очень громко и резко вдруг зашуршали листья и затрещали ломающиеся ветки кустов.

«Никак понесло всё же кого-то по кустам шариться, – не удержав эмоций, предположила Дарья. – Не то по естественной нужде, не то просто, как говорит Полька, дурку погонять».

Нет, понятно, что эмоции у людей зашкаливают. Погодка отличная, солнышко мягкое, радостное, весеннее, нежно гладит, а не жжёт, природа вокруг вообще зашибись какой красоты – насыщенно-изумрудная, звонкая от весенней радости, а лёгкий ветерок кажется вкусным и сладким от аромата леса с еле уловимой морской ноткой, да ещё и таинственные дольмены, вот и понесло кого-то на дальнейшие подвиги…

Но Дарья практически сразу отмела эту версию – усиливающийся звук безжалостно ломающегося подлеска, приближавшийся с ненормально стремительной скоростью железнодорожного экспресса, как-то резко перестал походить на чью-то неумную шутку, а всё больше смахивал на надвигающуюся катастрофу и как-то сильно настораживал.

И чем бы ни было то, что ломилось через лес взбесившимся бульдозером, неслось оно именно к ним, находящимся на поляне людям, причём неслось с какой-то роковой неотвратимостью, всё больше отдававшей жутью…

Звуки, издаваемые таинственным «болидом», по мере его приближения становились всё оглушительней и яростней, и причём уже настолько очевидными, что даже самые увлечённые изучением старых развалин и фотосессией, производимой на обломках неизвестной цивилизации, люди, резко замолчав, присоединились к остальным членам группы тревожно-испуганно всматривавшимся в ту сторону, откуда доносился разрушительный грохот…

С момента первого треска ломаемого, безжалостно раздираемого дерева, донёсшегося из леса, прошло всего несколько секунд, превратившихся в бесконечность. Словно Неведомая Сущность – может, та самая, к которой взывали далёкие Предки в этих дольменах, – желая наказать нарушителей покоя, наслаждаясь состоянием паники, охватившим людей, подпитываясь им, растянула течение времени…

Хрен его знает, всё может быть, только Дарье казалось, что пытка неизвестностью и разрастающимся страхом всё длится и длится и что прошло уже несколько минут, а никаких не секунд перед тем, как…

…проломившись через заросли, на поляну выскочил кабан…

Нет-нет, не так… КАБАН! Большими, просто огромными буквами – КАБАНИЩЕ!!! Не кабан, мать его свинячую армию, а какой-то монстр! Конь прямо, только сплющенный спереди и сзади Матерью Природой!

Здоровенный, сволочь дикая, с огромными, загнутыми кверху жёлтыми клыками, торчащими из его пасти…

Ёлки вашу кадриль, девочки!!!

Выскочил, сука страшная, и, резко остановившись, замер как вкопанный, уставившись на людей своими маленькими злющими красными глазками. Его жуткая морда, лишённая природой опции под названием «мимика», не выражала совершенно ничего, и только здоровенный коричневый пятак с двумя дырками, живя какой-то своей отдельной от всего остального организма жизнью, ходил ходуном в разных направлениях, шумно вынюхивая что-то ведомое только ему…

– А-а-а-а-а… – внезапно разбивая повисшую над поляной ошеломлённую тишину, вдруг тонко-испуганно и как-то обречённо запищала какая-то женщина.

Услышав этот звук, кабаняра резко развернулся всей своей огромной тушей, засопел пуще прежнего, с какой-то особой злостью, и пробуравил своими красными глазищами верещавшую…

– А-а-а-а!!! – заорала та уже во всё горло, окончательно впадая в конкретную, неконтролируемую панику.

Мужик, который был с женщиной, муж, наверное, или… Да какая разница, кем он там ей приходится, не важно… Главное, что мужчина дёрнул тётку за руку, пытаясь остановить этот её вой. И что удивительно – женщина заткнулась, оборвав истошный крик, словно ей кто-то кляп вставил в разверзнутый рот, но было уже поздно…

Каким-то странным, необъяснимым образом все присутствовавшие на поляне люди вдруг в один момент поняли-почувствовали, что Монструозная Скотина выбрала себе цель, навелась на неё, и всё – сейчас она атакует, и уже ничто и никто не сможет её остановить и…

…и в этот момент в руках у Дарьи завибрировал смартфон и заорал вызовом – слишком громким, практически оглушающим для напряжённой, наполненной страхом и ужасом абсолютной тишины, клубившейся над поляной, от которой даже птицы замолкли и перестали шелестеть листья, – словно протрубив в громкую трубу…

Кабаняра резко и стремительно, буквально в какие-то полсекунды, развернулся всей своей невероятной тушей в сторону раздражающего звука, сбившего все его предыдущие настройки на возмездие… и с ходу, без всякого намёка, без перехода и «предварительных ласк», обозначенных хотя бы дёргающимся рылом, ринулся на Дарью…

Вольский неспешно, пребывая в приятном расслабленном состоянии внутреннего спокойствия и удовольствия, которое получал от езды, вводил джип в очередную петлю серпантина, постукивая пальцами по рулю в такт ритму песни и время от времени принимаясь подпевать одной из его любимых групп, звучавшей на минимальной громкости, скорее для поддержки того самого приятно-расслабленного настроения, а не ради музыки как таковой, не мешающей спокойному течению его мысли.

Конечно, ехать по трассе было и быстрее, и комфортней, но Саныч любил эту дорогу, вьющуюся змеёй-серпантином через лес. Именно потому, что через лес, прекрасный в любое время года, и потому, что практически всегда пустую, поскольку редкие машины на ней даже трафиком невозможно назвать, и потому, что серпантин. Ну нравились ему эти дорожные «завитки-локоны», и что скорость ограничена – самое то, для релакса. А парочка мест, где можно остановиться, чтобы посмотреть с особым душевным удовольствием на раскинувшуюся внизу панораму – море в зелёно-серой чаше гор, крыши домиков в посёлках внизу, – та самая красота, от которой что-то словно умиротворяется в душе, наполняясь лёгким восторгом.

Не, реально же красота!

Ну и что, что лишних километров накрутит и минут на тридцать-сорок дольше, чем по трассе, проедет, он никуда не спешит и не опаздывает, а наслаждение эстетическое получит гарантированно, что для начала короткого отпуска и настройки на честный, заслуженный отдых – самое что ни на есть правильное дело.

Вот потому и катил себе: неторопливо, в удовольствие, постукивая пальцами и подпевая одной из любимых композиций, думая-размышляя о всяком разном.

Вольский двигался в очередном «слепом» повороте левосторонней петли серпантина, когда внезапно и словно бы из ниоткуда из-за поворота прямо навстречу его джипу выскочила какая-то заполошная тётка.

– Ёжик мохрюстый! – втопив «тапку в пол» – по тормозам до упора, – высказался от души Саня.

Только благодаря своей феноменальной реакции он успел затормозить ещё до того, как смог оценить ситуацию в целом. Его джип, взвизгнув возмущённо протекторами, захлебнувшись-дёрнувшись экстренным торможением, замер на месте, словно вцепившись всеми своими четырьмя массивными колёсами в асфальт, практически не проделав тормозного пути, остановившись буквально в полутора метрах от ненормальной бабы.

«Надо будет Палычу ещё разок большое спасибо выказать, с поклоном и подношением», – проскочила в голове Александра шустрая мысль-благодарность заму начальника их техслужбы, обихаживавшему джип Вольского с особой, почти нежной заботой в рамках своей неподдельной любви именно к этой марке машин.

Его-то джип остановку проделал чётко, «на раз», а вот дура эта, понятное дело, тормознуть столь же резво, как его конь железный, не смогла, и, влекомая вперёд силой набранной инерции, она буквально впечаталась в передок джипа, вынужденно упершись ладонями в капот.

– Ты охренела, что ли, болезная?! – возмущённо прокричал через стекло ей Вольский.

Только на следующем, без сомнения верном и уже буквально вырвавшемся из глубины души высказывании об адекватности и состоянии ума данной особы Саня осёкся, придержав эмоции.

Не, понятное дело, если человек кидается под колёса машины, с ним явно что-то не в порядке, но в данном случае похоже, что с этой дамочкой, при ближайшем рассмотрении оказавшейся никакой не тёткой и уж тем более не бабой, а вполне себе симпатичной девушкой, случилось нечто сильно шибанувшее по её нервам.

Она явно не осознавала ситуации и, казалось, даже не обратила внимания на то, что чуть не угодила под колёса машины – мазнула по Вольскому шалым, не фиксирующим картинку взглядом широко распахнутых от сильного испуга глаз, резко обернулась назад, разглядела что-то у себя за спиной и, пронзительно взвизгнув от страха, вдруг скакнула влево, в сторону от машины, да так стремительно и резво, что Вольский даже подивиться не успел очередному кульбиту неизвестной прыткой дамочки.

А в следующую секунду нечто невидимое Александру с какой-то охренительной таранящей силой прилетело в бампер его джипа! Да так вломило, что автомобиль откатился назад под уклон дороги. Вольский, среагировавший мгновенно, дёрнул рычаг ручного тормоза практически одновременно с движением машины – привычно, на рефлексах, сначала отреагировав и лишь потом оценив, насколько верно и чётко он всё сделал.

В данном случае очень даже чётко – «стреноженный» ручником джип замер, дёрнувшись всем своим могучим телом, не успев толком и откатиться.

– Это что вообще за нафиг? – подивился в меру возмущённо-недоумённо Сан Саныч.

Отстегнув ремень безопасности и прихватив с магнитного автомобильного держателя свой телефон, он распахнул дверцу и скоренько выбрался из машины.

В паре метров от него, согнувшись пополам, упёршись ладонями в колени, подрагивая всем телом, загнанно-форсированно дышала с каким-то даже подхрипом и сипом явно измотанная до предела девушка.

– Вы как? – проявив участие, спросил Александр бегунью-прыгунью, искренне той посочувствовав, даже не ведая пока причины произошедшего, вынудившие настолько умотаться девушку.

Она отмахнулась коротким жестом, обозначавшим, видимо, «жива пока», и, быстренько вернув ладошку на колено, продолжила шумно-хрипло дышать.

«Ну, жива и жива, и слава богу», – решил Вольский и двинулся вперёд, выяснить этимологию непонятного явления, долбанувшего его любимый автомобиль.

– Ох, ни х… – Саныч уж было оборвал вырвавшееся словцо, но, зыркнув на девушку, которой, со всей очевидностью, в данный момент было глубоко пофиг, матерится он тут или излагает свои мысли высоким штилем, закончил свою мысль, не сильно, впрочем, нивелировав матерную составляющую своей эмоциональной реакции на увиденную картину: – …Ёптель махрюстый! Это ж откуда ты такая красючая Конская Богомышь образовалась-то? – дивился он, разглядывая валявшегося на боку на асфальте перед машиной кабана, не подававшего признаков жизни.

Вольский присел на корточки возле неподвижной туши, внимательно изучая животное, поднялся, обошёл вокруг, разглядывая морду кабана, и только после того, как удовлетворился проведённым осмотром, развернулся к своему джипу – оценить степень нанесённых повреждений его бамперу.

Ну что сказать: урон в виде вдавленного металла бампера имел место, но при тех габаритах, которыми наделила природа этот кабаний экземпляр, выступивший в роли тарана, Саня ожидал, что машина понесла гораздо больший ущерб.

Так, с этим разобрались, а вот чтобы обезопасить от ещё каких ДТП свой автомобиль и в первую очередь их с бегуньей-прыгуньей, следует срочным порядком сделать весьма важное дело. Поэтому Вольский направился к багажнику, по пути ещё раз поинтересовавшись состоянием девушки, продолжавшей стоять всё в той же позе, опершись ладошками на бёдра, но дышавшую уже гораздо более спокойно.

– Вы как?

– Нормально… – просипела она.

«Ну и ладушки», – кивнул ей Саныч и открыл багажник. Любивший во всём порядок, Вольский быстро нашёл мирно лежавшие там, где им и положено, два аварийных треугольника, нажал кнопку закрытия дверцы и побежал вниз по дороге к началу поворота.

Выставить аварийные предупреждающие треугольники надо обязательно. Им с барышней и так повезло, что пока он там разглядывал зверушку дикую и повреждения, нанесённые любимой машинке, никто не ехал ни сверху, ни снизу, а то бы им с девушкой совсем «весело» стало. Они ж там раскорячились прямо посреди дороги, изображая живописную группу: кабан лежит, он осмотром занимается, а девушка продыхивается – и тоже не в сторонке у обочины.

«А посему – бегом, бегом, Саныч», – подгонял-поторапливал он себя. Установил первый треугольник на дороге и даже толстую ветку с обочины дёрнул и положил рядом – для особо невнимательных, усилив эффект предупреждения, и побежал вверх по дороге. Пробегая мимо девушки, отметил, что она уже распрямилась и даже достала из небольшого рюкзачка, что сняла со спины, бутылку воды и жадно пила из неё.

«А вот это правильно», – мысленно похвалил её действия Саныч, но махать ей и задавать вопросы о самочувствии в этот раз не стал. Добежал до выхода петли из поворота на верхнем выпрямлении, пристроил на дороге второй треугольник, обойдясь здесь только им, без дополнительных, усиливающих эффектов, и лёгкой трусцой вернулся обратно к месту происшествия.

– Может, ещё воды? – спросил он, кивнув на пустую бутылку в руке у незнакомки.

– Хорошо бы, – кивнула она и призналась: – Пить очень хочется.

– Сейчас, – пообещал Вольский. «Нырнул» в машину к водительскому месту, дёрнул из кармана в дверце непочатую поллитровую бутылочку, захлопнул дверь и подошёл к девушке: – Возьмите.

– Спасибо, – поблагодарила та и, торопливо отвинтив крышку, припала к живительной воде, делая большие глотки.

– Где он на вас вышел? – спросил Вольский, когда девушка, перестала пить и перевела окончательно выровнявшееся дыхание. – На дорогу выбежал?

– Нет. В лесу. Знаете, тут недалеко есть место, где находятся два дольмена?

– Нет, не знаю, – покачал головой Саныч и задал следующий вопрос: – Я так понимаю, что кабанчик вынудил вас принять вызов на стайерский забег на победителя?

– Я не настолько самоуверенна, чтобы соревноваться с этой дурмашиной. Просто улепётывала, времени на обдумывание и принятие иного решения он мне просто не оставил, – невесело усмехнулась девушка.

– А с чего он на вас попёр-то? – спросил задумчиво Вольский и пояснил свою мысль: – Кабаны вообще-то животные хоть и агрессивные, но осторожные и просто так дуриком, ни с того, ни с сего на людей не бросаются, только если те нарушают границы их ареала или угрожают потомству. – И спросил: – Вы там одна были, у дольменов этих, или с экскурсией?

– Конечно, не одна, одиночные прогулки по дикому, незнакомому лесу как-то совсем не моя история, – объяснила девушка. – С экскурсией.

– А-а-а, – протянул Вольский, прикидывая для себя расклад ситуации, и поделился с собеседницей своим ви`дением: – Вы, наверное, там нашумели. Скорее всего, слишком громко выражали эмоции от увиденного.

– Ну да, народ фонтанировал восторгами, – покивала, подтверждая его предположение она.

– Идёмте, кое-что покажу, – махнул приглашающим жестом Саныч, позвав девушку подойти к поверженному кабану.

Посомневавшись буквально секунду-другую, она всё же пошла за ним и осторожненько так, с опаской приблизилась к лежащей на дороге туше.

– Секач, здоровый, конечно, для этих мест, взрослый, – принялся пояснять ей Александр. – Лет пяти, скорее всего. Но не самый крупный экземпляр.

– Это не крупный?! – форсированно-возмущённо переспросила девушка, уставившись на Вольского недоумённым взглядом, и не удержалась от эмоционального всплеска: – Это ж монстр какой-то, недолось сохатый! Вы его клыки видели? Когда он выскочил на поляну, буквально пропахав в лесу полосу, как трактор, мы все онемели от испуга: он же огромный! И если ЭТОТ не крупный, то даже боюсь спросить: какой же тогда, по-вашему, крупный?!

– Ну, то, что он показался вам исчадием инферно, это нормально, это от неожиданности и испуга. А так-то на самом деле обычный кабан. Здесь, на юге, кабаны не самые большие, – усмехнулся вспышке девичьего негодования Саня. – Этот, конечно, хороший экземпляр, весом, наверное, с центнер.

– Ага, – кивнула саркастически девушка и повторила за ним: – С центнер – это некрупный, я поняла. – И поинтересовалась с явной ноткой иронии: – А вы встречали крупнее? Ну, типа настоящих таких самцов кабаньих, под два центнера или сколько там?

– Встречал. Доводилось, – тихонько засмеялся Вольский язвительной иронии и эмоциональности, с которой она её выказывала. – В Сибири и на Дальнем Востоке кабаны гораздо крупней, но по два центнера нет. Максимум килограмм сто тридцать. Но это уже суперкабан.

– Понятно, – кивнула девушка, не став выяснять, где и при каких обстоятельствах он мог встречаться с такими экземплярами.

– Идите сюда, – подозвал Саныч девушку поближе к зверю и, когда она приблизилась и встала рядом, указал пальцем на бок животного: – Видите, у него рана и запёкшаяся кровь на шерсти вокруг неё.

– Да-а, – протянула удивлённо девушка, чуть нагнувшись вперёд, чтобы рассмотреть, на что он указывает.

– Кабаны, – принялся пояснять Вольский, – они шума и суеты не любят, поэтому держатся подальше от людских мест проживания. Здешние кабаны обитают, как правило, выше в лесах и подальше от дорог. Но этот подранок то ли сам где-то травмировался, что вряд ли, то ли с другим секачом «поспорил», весна всё-таки, но тоже вряд ли. Скорее всего, браконьеры подстрелили, вот он себе лёжку тихую и нашёл, чтобы и еды рядом побольше, да и безопасно отлежаться, восстановиться. А тут ваша группа: нашумели, потревожили, он и понёсся своё место отстаивать. А вот почему он выбрал именно вас в качестве цели, это уже вы мне расскажете, – и выдвинул предположение: – Находились у него на пути или шумели больше других?

– Не повезло… – пожала плечами и вздохнула смиренно девушка: – Я-то как раз тише всех была, меня эти камни доисторические не впечатлили совершенно, отошла в сторону, давая возможность другим отрываться с фотками и обменом впечатлениями, а тут этот Пумба-брутал совсем не мультяшный как выскочит! – передёрнула от воспоминаний плечами она. – Девушка одна от испуга закричала, он резко развернулся на звуки и уже явно собирался на ту кинуться, а тут у меня зазвонил телефон… – вздохнула она ещё раз.

– Понятно, – кивнул Вольский, – перенавёлся на более громкий и более раздражающий звук.

– Ага, – невесело усмехнулась незнакомка. – Что называется, получи, собака, палку! В нашем случае: получи, кабан, звонок телефона. А я совсем недалеко от него стояла… Он на меня ринулся, причём мгновенно как-то, а я, понятное дело, от него, ну и понеслась у нас гонка. Бежал за мной с каким-то маньячным упорством… – вздохнула-выдохнула она, справляясь с эмоциями, и продолжила: – По узкой и крутой горной тропе, где и одному человеку-то пройти не везде просто. Я вообще не понимаю, как он по ней мог двигаться, где-то через кусты напрямую ломился, сокращая повороты. Заносило его пару раз конкретно, пробуксовывал иногда, но не свалился же никуда вниз по склону, скотина клыкастая. А когда я выскочила на дорогу, так он по асфальту за мной припустил, причём очень сильно ускорившись, а у меня какой-то турборежим врубился: вижу, чувствую, что расстояние между нами сокращается прямо стремительно. И ничего ему не делалось, может, он и подраненный, но бежал, сволочь, как целый и вполне себе здоровый! – возмутилась-пожаловалась девушка и, не удержав душевного порыва, хоть и легонько, но таки пнула мстительно поверженного кабана носком кроссовки и завершила свой рассказ: – Честно говоря, я уже из последних сил бежала: ничего не соображала и не видела, всё уже расплывалась перед глазами, а тут вы едете… И как вы вообще смогли молниеносно среагировать и затормозить? – покачала она недоумённо головой. – Не представляю. И как я сумела отскочить, тоже не понимаю. А у кабанища тормоз, видимо, не предусмотрен природой, вот он со всей дури и врубился в ваш бампер башкой, угомонив сам себя зверским тараном… – Вздохнув-выдохнув продлённо, она констатировала: – Такой вот у зверюги «геймовер» случился нежданчиком. – И спросила участливо: – Сильно он вашу машину помял?

– Да не то чтобы. Помял, конечно, но ничего критичного, – ответил Александр. – Мой джипарь – парень крепкий и не в таких переделках побывал. Но, если честно, – усмехнулся Вольский, – предположить, что его протаранит башкой кабан… Не, у меня вообще-то с воображением всё в порядке, но в тот момент… это оказалось выше его предела. И, кстати, это удача, что зверь подраненным оказался и не смог бежать во всю силу. От кабана убежать невозможно, они скорость развивают до тридцати километров в час, а то и больше.

– Охренеть, – покрутив ошеломлённо головой, высказалась девушка и добавила: – Болезный, значит, Пумба был, повезло мне.

– Где-то так, – хохотнул над её комментарием Сан Саныч.

– И что теперь? – поинтересовалась девушка. – Надо гибэдэдэшников вызывать, чтобы фиксировать повреждения? И егерей там каких, констатировать самоубиение животного?

– А вот хрен его знает. Позвоню и тем, и другим, – пожал плечами Вольский и усмехнулся: – Кому скажи, что словил таран кабанячий… – И, представив, как именно выскажутся и обыграют-оборжут со всех сторон эту историю его друзья-сослуживцы, он хохотнул уж всерьёз и покрутил головой.

– А вы снимите на видео и фото сделайте, – внесла конструктивную идею девушка.

– Точно! – согласился с ней Александр, доставая из кармана куртки свой сотовый. – Что-то я туплю, видимо, впечатлился сильно.

И принялся увлечённо фотографировать и снимать лежащего кабана и погнутый бампер, давая подкастовые пояснения для видео.

А Дарья подумала, что ей тоже надо обязательно подробно снять-зафиксировать картину джипа, послужившего финишем их с кабаном забега, закончившегося её неоспоримой победой по очкам – чисто фартануло необычайно.

А к слову, где её телефон? А? Дашка спохватилась.

Даже как-то похолодело в груди, обдав такой чистой, почти детской обидой от прострелившей мысли, что телефончик она свой того… тю-тю, пробегала.

И, неожиданно спровоцированная этим естественным и вполне логичным вопросом, возникающим у каждого современно человека в первую очередь, уже на уровне рефлекса – где мой телефон? – память Дарьи вдруг выстрелила отрывочными воспоминаниями-картинками о том, как она бежала по той тропе…

Вообще-то её память не зафиксировала подробности этого момента – так, смутно-размыто, какими-то особо яркими кусками-местами… Сохранилось острое, чёткое воспоминание, как за спиной раздаётся совсем близкий кабаний визг, хрюканье и треск ломаемых веток, или ей от паники и страха только казалось, что она всё это слышит, да ещё и так громко – хрен разберёшь, но эти звуки были ещё тем стимулом нестись вперёд, не разбирая дороги…

Как она вообще скатилась с той тропы и ноги-руки себе не переломала? Руки…

«Ох, господи! Руки!!!» – спохватилась она. На этой мысли Дарью уже всерьёз окатило холодной волной испуга, пробежавшей по позвоночнику. Резко вскинув, она развернула-раскрыла перед лицом ладони и внимательно их осмотрела. «Фу-у-у-уххх», – почувствовала слабость от облегчения Дашка. Всё нормально с её руками – немного поцарапаны, но не пальцы, а ладони, ну и перепачканы, понятное дело.

Прямо отлегло у неё от уже было напрягшейся души. Это просто чудо, что она не травмировала всерьёз ладони – маленькие царапины, ерунда! Бежала же, как скажённая, хваталась-цеплялась на бегу за что ни попадя, чтобы сохранить равновесие и не свалиться кубарем вниз, за стволы деревьев и кусты какие-то… Всё как в тумане, без конкретики и чётких ощущений.

А когда выскочила на дорогу и увидела, что кабан не отстаёт и, мало того, реально сильно ускорился и догоняет, Дашка помчалась так, как никогда в жизни не бегала – словно у неё тот самый турборежим врубился, о котором она водителю-спасителю упомянула.

Да только по ходу данный режим ускорения включился не у неё одной, но и у кабаняры неугомонного… Вот и лежит теперь, стайер клыкастый, тренер её личностного роста как бегуньи. Дарья посмотрела на поверженное человеческой машинерией животное.

Так, а где всё-таки её телефон? Потеряла?

Последний раз она видела смартфон в момент, когда он так «удачно» зазвонил у неё в руке, а дальше…

Дарья торопливо обхлопала себя по карманам и выдохнула, уже второй раз, с огромным облегчением – фу-у-у-уххх, вот он, её смартфончик, в кармане куртки затихарился и ждёт её внимания.

И когда успела его туда сунуть? И как? И как он не выпал во время кульбитов по сильно пересечённой местности, которые она вытворяла?

Чудо? Верняк!

Ладно, она потом подумает о метаморфозах всяких метафизических и над вопросом – а не дольменами ли теми эти приключения-забеги ей принесло, а? Не от того ли, что она без почтения к ним, а?

Не, ну на фиг такие мысли, что-то её заносит в какую-то сферу… Не туда, одним словом. Она лучше вон запечатлеет легендарику из своей жизни. Ну а что, пробежка с кабаном стала теперь яркой страницей – невероятной историей с невероятным, можно сказать, чудесным спасением в концовке.

А что, есть много таких, кто от кабанов бегал с позитивным завершением дистанции не в пользу кабана? Вот именно!

И Дарья принялась снимать эту самую «лежащую неподвижно историю» на свой спасшийся очередным чудом в этом вынужденно-спортивном «замесе» смартфон.

Она снимала видео и фоткала, а хозяин джипа, с которым они почему-то до сих пор так и не представились друг другу, вёл с кем-то деловую беседу по телефону.

Мужчина закончил разговор в тот момент, когда Дарья выключила смартфон, решив, что достаточно уже записала.

– Ситуация непонятная, – поделился с ней результатами разговора мужчина. – Гибэдэдэшники ехать на наше происшествие не горят энтузиазмом. Обещали переговорить с егерями и перезвонить…

– Дарья-а-а-а!!! – Они услышали отчётливый громкий зов какого-то мужчины, вынудивший Дашиного спасителя замолчать, не закончив фразу.

– Видимо, это вас ищут-зовут? – спросил он у девушки. – Дарья – это же вы?

– Да, – кивнула она и протянула ему руку: – Дарья Романовна.

– Александр Александрович, – приняв и осторожно пожимая ответно её небольшую, узкую ладошку, представился Вольский.

– Мне искренне приятно знакомство с вами, – продлевая рукопожатие, призналась Дарья. – Я не знаю, как вас и благодарить, Александр Александрович. Я вожу машину и, если честно признаться, даже не представляю, каким чудом вам удалось настолько быстро и чётко затормозить.

– Просто хорошая реакция, – коротко пожав плечами, ответил он.

– Дарья-а-а-а!.. – всё звал её кто-то.

– Спасибо вам огромное, – продолжила благодарить Даша, отпустив руку мужчины, и добавила: – За всё. За воду, – усмехнулась она, немного смущаясь, – за редкую отзывчивость и помощь…

– Всё, всё, – подняв ладони вверх жестом «сдаюсь», посмеялся Вольский, останавливая поток перечисления благодарностей девушки. – Это уже перебор, Дарья.

– Даша-а-а-а!.. – К мужскому голосу присоединился женский зов.

– Я здесь!!! – прокричала Дашка в ответ и объяснила Александру: – Это ребята из нашей экскурсионной группы меня ищут.

– Я понял, – кивнул тот.

У Дарьи зазвонил телефон, обозначившись входящим номером от экскурсовода Виктории, и, совпав со звонком, из-за поворота вышли двое парней из той самой активной троицы «управленцев», как про себя назвала их Даша, а третьей, следовавшей за ними, показалась и фигура Виктории, державшей телефон у уха и звонившей ей.

– Даша!!! – увидев девушку, обрадованно вскрикнул и помахал ей рукой первый из мужчин, поспешивший приблизиться к ним с Александром. Дарья припомнила, что его звали Виталием.

Кажется, так, да – Виталием. А второго Виктором. Точно. Она, ещё про себя иронизировала, мол, друзья-приятели: Витя-Виталя. А третий их друг… А вот его имя не запомнила. Да и бог бы с ним, с тем третьим.

Виталий перешёл на лёгкий бег, на ходу принявшись объяснять Дарье:

– Мы увидели аварийный знак на дороге и подумали, может, это связанно с тобой! Ужасно за тебя переживали!

И тут он оторвал свой взгляд от девушки, посмотрел на стоящий посреди дороги джип и оценил красочную «инсталляцию», наглядно демонстрирующую произошедшее здесь ДТП, в полном, так сказать, объёме. И, по всей видимости, сильно впечатлившись, резко стопорнулся, причём остановился настолько неожиданно, что шедший за ним следом Виктор чуть было на него не налетел, увернувшись от столкновения буквально в последний момент.

– Ох ни фига себе у вас тут бодалово получилось! – восхитился Виталя.

– Я хренею, дорогая редакция! – присоединился к товарищу в эмоциональном высказывании его друг, подивившись необычайно: – Это как так-то?

Телефон у Дарьи звонил не переставая. Отчего-то ни она, ни Виктория не сбросили звонок, и тот всё продолжал и продолжал выводить свои рулады…

Кабан, лежавший до сего момента, как и полагается всякому порядочному упокоившемуся трупу, тихо-мирно и недвижимо, вдруг как дёрнулся всей своей огромной тушей, громко хрюкнув, дёрнулся второй раз, только с гораздо большей интенсивностью, и как-то так ловко-шустро внезапно подскочил на ноги.

– А-а-а!!! – заполошно взвизгнула Дашка и молниеносно скаканула за спину стоявшего рядом с ней Александра.

– Ишь ты! – откровенно восхитился Вольский, наблюдая кабанье воскрешение из мёртвых. – Однако звонок-триггер снова сработал! Живучая скотинка.

Как там в кинематографе это называется? Немая сцена?

Вот-вот, она самая, немая – присутствующие при включении у кабана режима «Жизнь‑2» дружно сыграли в игру «Морская фигура замри!», а вызов-мелодия на телефоне у Дарьи, так и не дождавшись ответа, наконец заткнулся, оглушив замерших от шока людей внезапно рухнувшей на них тишиной.

Секач же на людишек не обращал никакого внимания – вот не до них ему было в этом моменте совершенно, его явно и заметно «штормило» после прямого тарана железного препятствия, встретившегося на пути его огромной башки, от чего он, широко раскорячив все четыре ноги в стороны, стоял, слегка пошатываясь, и более никаких движений не предпринимал, сосредоточившись, видимо, на своих ощущениях и диагностируя состояние организма.

– Похоже, сотряс кабанчик словил неслабый, – заметил, посмеиваясь, Александр с явно слышимым в тоне сочувствием животному.

– И что, надо снова бежать? – спросила Дашка встревоженно, неотрывно наблюдая за кабаном из-за его спины.

– Это вряд ли, – высказал сомнения в способностях зверя к решительным действиям Вольский.

И в подтверждение его предположения, громко недовольно хрюкнув, дёрнувшись-развернувшись всей своей тушей сначала в одну, потом в другую сторону, словно проверяя себя на устойчивость и наличие базовых функционалов, неубиваемый кабан ломанулся с дороги в лес, вниз по склону справа от поворота.

– Ну, как-то так, – проводил его побег замечанием Вольский.

– И что теперь? – спросила Дарья. – В том смысле, что кабана больше нет, а авария наличествует. Что теперь с егерями, гибэдэдэшниками, протоколом и всем таким?

– Ой… – Виктория сложила ладошки замочком и нервно прижала их к груди. – А можно как-то без егерей обойтись?

Она просительно и с надеждой посмотрела на Александра.

– А в чём проблема-то, не понял? – поинтересовался тот недоумённо.

– Ну-у, понимаете, – принялась объяснять экскурсовод, сильно тушуясь из-за сложившихся обстоятельств, – нападение этого зверя произошло на поляне у дольменов, а их осмотр… эм-м-м… не входил в основной маршрут группы и был как бы дополнительным и добровольным… – Она замолчала, посмотрев на Саныча взглядом потерпевшей.

– Ага, понял, – сообразил Вольский, кивнул и хмыкнул с иронией: – То есть, как там говорится, посещение древних культовых сооружений не было предусмотрено регламентом мероприятия и не вносилось в официально оговоренный с лесниками маршрут. Так, да?

– Да, – облегчённо кивнула Виктория, радуясь его сообразительности. – И это может сильно осложнить…

– Вашу дальнейшую работу, – закончил за неё фразу Александр.

– Да, – громко, тяжко-покаянно выдохнула Виктория.

– Послушай, – шагнув вперёд, обратился к Вольскому Виталий, с самого начала самоназначивший себя на роль лидера в их экскурсионной группе, снисходительным тоном и на «ты», обозначая таким образом их социальные позиции: в том смысле, что он-то тут доминант. – Так-то оно, конечно, попадос, никто не спорит, и бампер твоего джипа покоцан. Но не сильно же. Замены он точно не требует и небольшой «жестянкой» вполне обойдётся. А Виктория Геннадьевна – очень хороший специалист, просто отличный, прямо в призвании своём трудится. Зачем её подставлять?! Кабан живой и свалил себе благополучно, Дарья не пострадала. Так, может, мы тут скинемся на ремонт бампера всей группой и разойдёмся краями, довольные друг другом?

Слушая речь взявшегося «разруливать» ситуацию добровольца, Дарья смотрела на Александра этого Александровича и почти восторженно дивилась, наблюдая, как по мере выступления Витали меняется выражение его лица, как из расслабленного, довольно открытого и доброжелательного человека, лёгкого в общении и с хорошим чувством юмора, он словно трансформируется в сурового, серьёзного мужчину и…

А за этим «и» вдруг открывался иной человек – сильный, волевой, с такой внутренней наполненностью, с такой энергией и качеством ответственности, что «качающему» тут что-то перед ним господину экскурсанту не светило даже прикоснуться к подобному уровню этой личности, при всей его жизни и управленческих талантах.

– Всё? – негромко поинтересовался Вольский, когда Виталий закончил свою речь, под конец которой буквально почувствовав-уловив всеми своими рецепторами и чуйками метаморфозу, произошедшую с его оппонентом, как-то ощутимо сдулся, подрастеряв деловой нахрап и покровительственности в тоне.

– Ну, вы же понимаете… – переходя на «вы», мгновенно переобувшись всеми своими настройками, предпринял попытку как-то ещё вырулить на доверительный тон Виталя.

– Что именно? – задал Александр вопрос тем же ровным, спокойным, но настолько наполненным силой тоном, что проняло всех присутствующих. – Понимаю ли я, что если бы ехал чуть быстрее или задержался на пару минут, то кабан гарантированно догнал бы девушку и сейчас Дарья была бы как минимум серьёзно травмирована?

– Ну, не догнал же. Всё обошлось, и незачем педалировать ситуацию в сторону разборок с егерями, – вставил свою реплику уже Виктор, которому прямо-таки наждаком по нервам пришлась перемена, произошедшая с этим хозяином джипа, резко ставшим из простого понятного мужика кем-то сильно начальственным.

– Этот зверь ранен, – глядя спросившему прямо в глаза, пояснил Вольский, – и подстрелили его браконьеры. А это уголовно наказуемое дело, которое обязаны расследовать егеря. Кабаны животные резкие и агрессивно охраняют свою территорию. А подраненный кабан становится в несколько раз агрессивней и опасней, чем здоровая особь. Вы разозлили его и сдёрнули с лёжки, вот он и атаковал. А в данный момент он стал ещё более агрессивным и непредсказуемым. Вы можете гарантировать, что он не нападёт ещё на кого-нибудь или не выскочит на дорогу и не спровоцирует аварию?

Виктор отвернул голову, не выдержав противостояния, предпочтя изобразить некую задумчивость, а Вольский перевёл взгляд в лицо Виталия и обратился к тому:

– Или вы?

– Понятно, что нет, но… – попытался тот сохранить в разговоре хотя бы равную позицию.

– Да-да, – встряла в явное противостояние мужчин Виктория, – вы совершенно правы, я как-то не подумала о такой опасности. Надо срочно связаться с лесниками и сообщить им о раненом животном. Что уж теперь скрывать, раз так получилось… – вздохнула она совершенно расстроенно.

– Мы сделаем так… – Посмотрев на неё задумчиво, Александр смягчил тон и нажим.

Но объяснить, как именно он предлагает поступить, не успел, остановленный звонком телефона.

– Да, – ответил несколько резковато Вольский и, продолжив разговор, отошёл в сторону.

– Дашенька… – Виктория подошла к Дарье и взяла её за руки. – Мы все ужасно, просто ужасно за вас испугались.

– Да уж, – подхватил тему коллективных переживаний Виталий, – трешак конкретный, когда этот кабаняра выскочил и на тебя попёр. Жесткач голимый.

– Ну вы с кабаном отожгли! – хохотнул совершенно не к месту Виктор, видимо, пытаясь компенсировать таким образом неприятный осадочек в душе после общения с Александром.

– Мужчины сразу же побежали за тобой, – легонечко скривившись от неуместности глупой фразы и его весёлости, продолжила рассказывать Виктория, – но не смогли догнать. А когда выбежали на дорогу с тропы и увидели комья земли и травы и оставленные кабаном следы, которые вели вниз, вот мы и отправились искать вас вниз, а все остальные отправились к автобусу. Мужчина этот прав, – вздохнула она трагически, коротко посмотрев на разговаривающего в стороне Александра. – Только чудом вы не пострадали, Дашенька.

И, в который уже раз привычно вздохнув, она собиралась продолжить объяснения, но не сложилось – вернулся Александр Александрович, закончивший разговор по телефону.

– Вот что, дамы, – произнёс он, подойдя к ним, – ну, и господа, – усмехнувшись, включил он в круг людей, к которым обращался, и парней. – Звонил старший егерь, к которому перенаправили меня гибэдэдэшники, я описал ему ситуацию, объяснив, что зверь атаковал одну из экскурсанток. Конкретизировать, где именно случилась эта неприятность, не стал, поскольку указать данную точку не смогу. Место же, где кабан выскочил на дорогу, они и так увидят, не ошибутся, и его лежбище найдут без проблем. Если егерям или лесникам потребуются ваши показания, вы их дадите, а нет – так и без них обойдутся. Сейчас перед ребятами задачка посерьёзней стоит: найти подранка как можно скорей и обезвредить. На этом всё.

– А ваша машина как же? – спросила Виктория.

– А что моя машина? – переспросил он.

– Ну, там же бампер пострадал… – начала неуверенно пояснять свою мысль девушка.

– Мы с ним как-нибудь договоримся, – усмехнулся Вольский и, добавив бодрой лёгкости своему тону, вроде бы попросил, да только так попросил, что как бы мягко приказал: – Парни, сходите за треугольником внизу, а верхний я подъеду и заберу сам.

– Схожу, – кивнул дружески Виталий.

И побежал лёгкой трусцой вниз по дороге.

– Ну что, дамы, будем прощаться, – улыбнулся им открыто-доброжелательно Александр, словно не было всего несколько минут назад его того, иного: волевого, неординарного… – Или вас подвезти к вашему автобусу? – предложил он свою помощь.

– Нет-нет, – отказалась Виктория, – я сейчас позвоню водителю, и он за нами приедет. – Она заторопилась попрощаться с мужчиной: – Спасибо вам большое, мы пойдём, – и подхватила Дашу под локоток.

– Александр Александрович, – обратилась к нему Дарья, при этом как-то очень элегантно и невероятно мягко-необидно высвободив свой локоть, вроде бы невзначай, из захвата Виктории. – Я хотела бы ещё раз поблагодарить вас: вы реально спасли мне если не жизнь, то здоровье совершенно точно.

– Я не специально, – рассмеялся Саныч, – так получилось. И я очень рад, что именно так и получилось.

– Спасибо, и всего вам хорошего, Александр Александрович, – пожелала ему девушка.

– И вам, Дарья, удачи и всего хорошего, – ответил взаимной вежливостью на грани политеса Вольский.

А она, попрощавшись с ним лёгким изысканно-выдержанным кивком головы, уже сама подхватила Викторию под локоть и, развернувшись, увлекла ту за собой, двинувшись вверх по дороге.

И только в этот момент сверху осторожно, на предельно малой скорости, практически крадучись входя в поворот, съехал легковой автомобиль, хозяин которого явно внял предупреждающему аварийному треугольнику у начала петли серпантина, выставленному Вольским.

Повезло им определённо, в том смысле, что за всё то время, пока они ковырялись-разбирались тут с происшествием, никто не проехал по дороге ни снизу, ни сверху.

Даже кабану многострадальному повезло. Ему-то, пожалуй, что и побольше всех остальных.

Дождавшись прибежавшего лёгкой спортивной рысцой снизу Вадима и коротко-нейтрально пожав тому руку, таким образом поблагодарив за помощь, Вольский махнул им с Виктором, стоявшим в стороне, сел на своё водительское место, завёл мотор и медленно покатил вперёд. Проезжая мимо девушек, поднимавшихся по обочине дороги вверх, он опустил стекло на дверце, высунул руку, помахал прощальным жестом и чуть прибавил скорости, оставляя их позади.

Остановившись у верхнего треугольника, Саныч забрал и забросил аварийный знак в багажник, вернулся в машину, но отъехал не сразу, чуть поколебавшись, поддавшись размышлениям на тему: может, всё-таки настоять и подвезти девушек.

Подумал… и поехал вперёд. Нет, не монтируется нормально с ситуацией это его предложение.

Что-то он откровенно тормознул, прощаясь с Дарьей. Надо было предложить подвезти её, и не до автобуса, а в город, или где она там обитает? Может, в посёлке каком?

Ну, то, что девушка не местная, ему было понятно сразу – выговор явно столичный, без характерного южного произношения и словечек. Значит, приехала отдыхать, может, и работать, но точно, что она в этих краях недавно. Как правило, прожив в новой местности больше полугода, люди начинают перенимать специфический местный сленг и выговор. Так что отдыхающая она, это точно.

Но почему он даже не спросил, не выяснил у неё, в какой-нибудь форме лёгкого ненавязчивого вопроса, хоть впроброс, хоть в шутку, где она хотя бы временно дислоцируется и в каком населённом пункте проводит этот свой отдых?

«Что, Саныч, тупишь помаленьку, что ли, девушек прекрасных стал пропускать мимо интереса?» – спросил он у себя мысленно, посмеиваясь над собой.

А Дарья эта Романовна совершенно определённо относится к числу прекрасных, будоражащих всякое мужское воображение девушек.

Не, реально хорошая девочка, чёткая. Симпатичная, и даже очень, и фигурка у неё ладненькая такая… во всех стратегически правильных местах всё более чем… Хорошо, в общем, у девушки с этими самыми местами: тыл и фасад гармонично уравновешены дивными выпуклостями… и удивительного, насыщенно-синего цвета глаза.

Да и характер у девочки правильный – понятное дело, что стрессанула она конкретно, да и физически была измотана до предела, но ни слёз-истерик, ни паники и требований немедленно сделать ей всё тут хорошо и удобно, вызвать спасателей, врачей и того, кто отвечает за взбесившееся животное, напавшее на неё, и по ходу срочно восстановить её истраченные нервы.

«И, что характерно», как говорил известный персонаж в одном нашем культовом фильме, не замужем. По крайней мере, кольца на пальце у неё Александр не обнаружил. А девочки, они такие, они любят свой семейный статус обозначать.

Ну и что он затупил тогда, а? Где его форсаж-атака? – снова спросил себя Вольский.

И, прокрутив в голове все обстоятельства этой более чем необычной встречи, ответил себе – всё он правильно сделал. Вот если бы эта троица заботливая не прибежала, тогда да, понятно и абсолютно логично, что он предложил бы подвезти её, хотя бы до того же автобуса, а по дороге привёл бы аргументы в пользу того, чтобы сопроводить её до самого дома. Ну хотя бы потому, что она сильно перенервничала и вымотана морально и физически. А пока-а-а тот автобус доедет, а от него ей ещё домой добираться, а тут он такой весь замечательный, на чуть помятом «коне».

А вот когда появились эти добровольцы-спасатели, комбинация поменялась – теперь Дарья стала как бы вместе с ними, из одной команды. И предлагать отвезти её домой при них стало не совсем уместно, да и неправильно это было бы, наверное.

Вот он и не предложил. Хотя… можно было и забить на все эти марлезоны. Да он бы и забил, расшаркиваться протокольно уж точно не в его характере.

– Ну и что ж ты тогда? – спросил себя Вольский теперь уж вслух.

Да вот то… Хорошая девочка, умная, стрессоустойчивая, с отличным чувством юмора, с внутренним конкретным стержнем – вот поэтому и «вот то».

С такими девушками лёгкие, ненавязчивые коротенькие романчики для души-тела и веселья не заводят – с такими девочками всё как-то сразу всерьёз становится.

А он не готов к серьёзу-то. Пока не готов.

«Таким вот образом оно всё…» – непонятно про что высказался мысленно Вольский чувствуя лёгкую грусть и досаду.

Ну теперь уж что – досадуй, не досадуй, решение он принял.

Да только двигавшийся навстречу ему экскурсионный автобус, определённо ехавший забирать Дарью и остальных членов группы, Саня проводил внимательным взглядом и номерочки-то его запомнил.

Ну так… на всякий, как говорится, ну а вдруг…

Выяснить, из какого города и с какой экскурсией ехал этот автобус, можно влёгкую, а уж там найти-вычислить девушку Дарью – вопрос, решаемый минут за пять… ну десять максимум.

Как только Дарья заняла своё место в автобусе, на неё вдруг накатила жуткая усталость и апатия вкупе с каким-то отчаянным бессилием, да так, что казалось, она не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

Ну, понятно – положенный по всем правилам химии-физики и биологии отходняк догнал и обрушился, правда, с большим запозданием. Пока была на адреналине, бодрилась-крепилась, а как оказалась в безопасности, так оно и прилетело возвратно-компенсирующим эффектом.

А вместе с гормоном кортизолом на Дарью буквально обрушился шквал вопросов членов их группы, посыпавшихся со всех сторон, отвечать на которые у неё просто не было никаких сил, да и, честно говоря, не хотелось совершенно, поэтому она делегировала задачу отвечать и объяснять случившееся трём её «спасителям». А сама, перебравшись на пустовавший задний ряд сидений, легла, вытянулась на креслах и закрыла глаза.

И тут же перед её мысленным взором всплыло улыбающееся лицо её истинного спасителя.

Классный мужчина. Такой… Такой вот из чётких. И понравился он ей очень. Вот прямо очень понравился.

Ну и что ж она тогда?.. – спросила себя Дарья.

Что отморозилась-то? Можно же было хотя бы как-то обозначить свой интерес лёгким намёком или как-то мимолётно пропустить в разговоре мысль-идею встретиться на дружеском ланче, чай-кофе, чтобы она смогла ещё раз его поблагодарить, и всё такое…

Не, – мысленно хмыкнула язвительно в свой адрес Дашка, – на хрен это самое «всё такое», это ни разу и нигде вместе с никогда не было её историей жизни: намекать что-то там мужчинам, проявлять инициативу, приглашать, делать пассы, смотреть многозначительно и включать зелёный свет, да и вообще…

Мог бы и сам предложить-обозначить свой интерес. Но не обозначил. И не предложил. Значит, и не возникло у него к ней интереса того самого.

Ну и всё, значит, и на хрен отпускаем и не думаем. Человек вообще может быть хронически и безнадёжно женат. В таком случае вообще молодец! И дай бог ему счастья и всего того, что проходит по списку искренних добрых пожеланий.

Додумывая эту мысль, тепло улыбаясь и «отпуская» Александра того Александровича от себя и из своего поля жизни, Дарья тихонько и незаметно провалилась в сон.

– Мамочка вернулась!!! – встретил её во дворе счастливый, звонкий крик чистой радости Павлуши, бежавшего ей навстречу.

Дашка уронила на плиты дорожки свой рюкзак, наклонилась и раскинула руки в стороны, поджидая малыша. И подхватила, прижала к себе и закружилась вместе с ним – а он хохотал от радости и счастья, запрокидывая голову назад.

Ну ведь счастье же! Мамочка вернулась!

И Дашка, позабыв на время о ноющих мышцах и общем состоянии опустошения и усталости, покрутила его, остановилась и расцеловала в щёчки.

– Скажи это! Скажи, кто я твой!!! – потребовал Павлик.

– Ты мой Благовест! Солнышко в моём сердце! – рассмеялась Дарья, исполняя его просьбу, и ещё раз расцеловала сынишку в его пухленькие щёчки.

Пару месяцев назад Павлуша, как и положено детям, поймал в садике вирус и сильно температурил, прямо очень сильно, такая вот болячка прицепилась. Ну и, разумеется, было ему, маленькому, худо и тошно, и Дарье приходилось сидеть с ним рядом, петь тихонько песенки и читать сказки, отвлекая от неприятных, болезненных ощущений. Вот в одной из русских сказок и попалось новое для Павлуши слово «Благовест» и высказывание о «солнышке в сердце». Парень у них очень любознательный: всё новое, что захватило его внимание и интерес, его завораживает, – к тому же дотошный и внимательный, когда изучает новый предмет. Вот он и допытывался у мамы подробных разъяснений, что это вообще за слово-понятие странное, а выяснив, потребовал Дашу называть его этими определениями.

Она назвала. Он прислушался, посмаковал мысленно про себя новое обращение и словесный оборот, и всё… Дарья, что называется, попала – так ему понравилось смысл-звучание новых понятий, применительно к своей личности, что теперь Павлик постоянно просил маму повторять ему, что он для неё вот это самое и есть.

– Ну, всё, всё, – принялась утихомиривать их подошедшая к дочери с внуком Лидия Григорьевна. – Павлуша, ты же у нас мальчик большой и тяжёленький, а мама заметно устала, она же по лесу ходила много километров.

– Ты устала? – спросил Дашку сын, откинувшись назад, чтобы видеть выражение её лица.

– Устала, Павлуша. И очень сильно.

– Ну, ладно, – кивнул малыш, чуть расстроившись, – тогда ставь меня на землю.

Дарья поставила сыночка на ноги, отпустила, но, погладив по голове, нагнулась и поцеловала ещё разок.

– Ну, как экскурсия? – спросила её мама, поднимая Дашкин рюкзак.

– Отличная, – поделилась впечатлениями дочь. – В лесу так замечательно: весна, всё ярко-зелёное, птицы на все лады поют, в таких интересных, красивых местах побывали, закачаешься. Дух захватывало, когда смотрели эти панорамы. Покажу потом, что наснимала. Ну ты же знаешь, как я люблю всякий лес и природу.

– Понятно, – кивнула понимающе Лидия Григорьевна, – значит, что-то случилось.

– Мамочка, а что у тебя случилось? – вкладывая свою ладошку в мамину руку, спросил насторожённо Павлик.

– Да с чего вы взяли? – излишне форсированно возмутилась Дарья.

– Не знаю, – пожал плечиками Павел, – я ничего не брал. Это бабушка. – И добавил со всей решительностью: – Но я ей верю.

– Слушайте, – предложила Даша уставшим голосом от враз навалившейся опять, попустившей всего на пару мгновений опустошённости, – идёмте чаю попьём и поужинаем, что ли. А то я голодная.

– Чаю! – обрадовался Павлуша. – У нас правильные пончики бабушка Лида приготовила.

– Ну вот с ними и попьём, – улыбнулась энтузиазму сынишки Дарья.

Про нападение кабана пришлось рассказать.

От мамы Дарья никогда ничего не могла утаить или хоть мало-мальски достоверно соврать. Нет, врала она с огоньком и, как ей казалось, достаточно убедительно, вот только обмануть маму – ни фига, вот ни разу за всю жизнь у Дарьи не получилось.

Каким-то невероятным образом Лидия Григорьевна всегда вычисляла, что Дашка, как она говорила: «попала в историю с приключением» – но это ещё был лайтовый, то бишь лёгкий вариант, а вот когда у Дарьи происходили какие-то серьёзные неприятности, мама квалифицировала их как «вопрос с открытой концовкой».

И ни разу не ошиблась! Вот как она это делает?

– У нас приключения или открытая концовка? – немного напряжённо спросила мама, внимательно присмотревшись к выражению лица дочери.

– Не, концовка у нас закрытая, – с удовольствием откусывая от «правильного» ЗОЖевского пончика, уверила Дарья маму, – но приключения были ещё те.

И поведала о дольменах и нападении кабана, изложив историю в виде весёлой сказки для Павлуши, позабывшего о пончиках и «зависнувшего», впечатлившись тем, что рассказывала мама, слушая её с расширенными глазёнками с раскрытым ртом.

– Хорошо, что кабанчик выжил, – вынес вердикт истории Павлик, когда Дарья закончила своё повествование.

– Почему? – спросила его бабушка, старательно сдерживая улыбку.

– Он же ни в чём не виноват, а его обидели, – пояснил ей внучок и добавил: – Жалко же его.

Совсем уж поздним вечером, приняв душ и уложив спать сынишку, который, понятное дело вытребовал у матери новых подробностей о том, как она бежала от кабана, и заснул, не дослушав историю до конца, Дарья, прихватив с собой кружку с компотом, вышла из дома на участок.

За неделю, что они уже прожили в этом доме, у них с мамой как-то сама собой сложилась традиция: поздним вечером перед сном посидеть на скамейке, стоявшей в окружении розовых кустов в небольшом садике за домом. Обсудить прошедший день, дела-задачи на завтра и на более дальнюю перспективу, поговорить о пустяках или просто помолчать и посмотреть на редкие звёзды, которые таки сумели пробить своим сиянием «световой шум» города.

Как только Дарья села на скамейку, мама обняла её рукой за плечи и прижала к себе.

– Сильно испугалась? – спросила дочь сочувствующе-заботливо Лидия Григорьевна.

– Ужасно мам, – призналась Даша. – Так испугалась, что не соображала вообще ничего.

– Ну, это вряд ли, – усмехнулась Лидия Григорьевна и с нежностью поцеловала дочь в лоб. – Чтобы ты перестала соображать, потребуются куда как более крутые обстоятельства, чем какой-то там кабан.

– Это был здоровый кабан! – уверила её с чувством Дарья.

Поставив кружку на скамью, она достала из кармана домашних брючек смартфон и, не покидая маминой оберегавшей руки, большим пальцем пролистала галерею в телефоне и показала, что ей удалось снять.

– Смотри, лось какой-то, а не кабан, – жаловалась Дашка.

Лидия Григорьевна, забрав у дочери телефон, просмотрела весь отснятый ею материал и отдала той обратно.

– Да, большой экземпляр, – согласилась она с характеристикой животного, данного Дашей. – И всё равно уверена, что ты не просто так дуриком бежала, а на ходу стремительно соображала и прикидывала, что предпринять и как спастись.

– Это я вначале, когда ринулась с поляны, пыталась ещё что-то соображать и высматривать на бегу валун какой или дерево, на которое можно забраться повыше. А как на дорогу выскочила и тот начал меня резко нагонять, так думать я перестала, словно мозг мне вырубило.