Ничто не стоит так дорого - Екатерина Островская - E-Book

Ничто не стоит так дорого E-Book

Екатерина Островская

0,0

Beschreibung

Лучший сыщик Санкт-Петербурга подполковник Гончаров расследует дело об убийстве жены генерального директора крупного предприятия. Установить преступника ему удается довольно быстро, но это только начало грандиозного дела, после рассказа о котором программу криминальных новостей «Город принял» впору переименовывать в «Город вздрогнул». Гончаров испытывает странное ощущение: будто само провидение велит ему разобраться в этой истории и организует случайные встречи и знакомства, позволяя собирать крупицы важной информации. И, хотя он рискует собственной жизнью, отступиться подполковник не может…

Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:

Android
iOS
von Legimi
zertifizierten E-Readern
Kindle™-E-Readern
(für ausgewählte Pakete)

Seitenzahl: 312

Veröffentlichungsjahr: 2024

Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:

Android
iOS
Bewertungen
0,0
0
0
0
0
0
Mehr Informationen
Mehr Informationen
Legimi prüft nicht, ob Rezensionen von Nutzern stammen, die den betreffenden Titel tatsächlich gekauft oder gelesen/gehört haben. Wir entfernen aber gefälschte Rezensionen.


Ähnliche


Екатерина Островская Ничто не стоит так дорого

© Островская Е., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Екатерине Островской в детективных романах удается одинаково живо и колоритно описывать и европейское Средиземноморье, и дождливый Питер, и узбекскую пустыню – а это признак большого мастерства писателя, не ограниченного условностями и опасением ошибиться. У Островской виртуозно получается придумывать невероятные, выдающиеся, фантастические истории, в которые точно можно поверить благодаря деталям, когда-то верно замеченным и мастерски вживленным в текст.

Но Екатерина Островская не просто выдумывает и записывает детективные истории. Она обладает редкой способностью создавать на страницах своих книг целые миры – завораживающие, таинственные, манящие, но будто бы чуточку ненастоящие. И эта невсамделишность идет произведениям только на пользу… А еще все книги Островской нравятся мне потому, что всю полноту власти над собственными выдуманными мирами Екатерина использует для восстановления справедливости наяву.

Из романа в роман Островская доходчивым и простым языком через захватывающее приключение доказывает нам, что порядочность, отвага, честность и любовь всегда победят ненависть, подлость, злобу и алчность. Но победа легкой не будет – за нее придется побороться! Героям Островской – самым обыкновенным, зачастую невзрачным, на первый взгляд ничем не примечательным людям – приходиться сражаться за свою жизнь, преследовать опасного преступника, а потом героически, зачастую на краю гибели, давать последний бой в логове врага без видимых шансов на успех и… брать верх, одерживая полную победу. «И в этой пытке многократной рождается клинок булатный»: закаляется характер, простые люди становятся сильными, бесстрашными и по-настоящему мужественными героями.

Татьяна Устинова

Глава первая

Жена, как всегда, обманула: на развод она все-таки явилась. Вполне возможно, она так и планировала: специально сказала Игорю, что ее не будет на судебном заседании, рассчитывая, что он последует ее примеру и доверит адвокату представлять его интересы, а сам пойдет раньше времени пить пиво и радоваться. Но Гончаров все же явился, чем удивил адвоката Беседина.

– Ну зачем вы… – начал было Ларион Семенович и вздохнул, потому что он совсем недавно уверял, что и сам не появится на этом бракоразводном процессе, а пришлет вместо себя кого-нибудь из своей адвокатской конторы.

Теперь они с ним стояли возле двери с табличкой «Мировой судья М. М. Коршунов». Игорь изучал табличку, а Беседин смотрел на древние, основательно потертые настенные часы с надписью «Севан» на циферблате. Ровно в девять дверь отворилась, из своего кабинета выглянул судья в мантии и с папиросой в зубах.

– Ах, это вы, – сказал он, будто у его кабинета могли стоять и какие-то другие люди.

Не закрывая двери, служитель Фемиды вернулся к своему рабочему столу, погасил о край пепельницы папиросу, взял папку с бумагами и скомандовал неизвестно кому, может быть, даже самому себе:

– Вперед!

Судья снова вышел в коридор – стремительно и с достоинством. В своей черной мантии он смахивал на ворона, сходство подчеркивал крючковатый нос. Втроем они вошли в зал судебных заседаний, где уже находилась девушка-секретарь.

– Ксюша, сделай нам три эспрессо, – приказал ей М. М. Коршунов, даже не поинтересовавшись у своих спутников, хотят ли они кофе.

– Может, вы сразу отдадите нам решение, и мы пойдем, – предложил адвокат, – что зря время терять. Гражданка Гончарова здесь сегодня точно не появится. Она и меня, и бывшего мужа об этом предупредила. Гражданка Гончарова не возражает против развода, сама подала заявление. И ее муж, который находится здесь, не возражает, что он и сам может подтвердить.

– Подождем, – не согласился мировой судья и взглянул на стену, – так полагается по процедуре. Но вы и сами это знаете, – он снова посмотрел на Беседина, – не думал вас здесь увидеть, господин адвокат. Вы же только по уголовным делам работаете. А тут всего-навсего развод.

– Я просто решил помочь приятелю, – объяснил Ларион Семенович и показал на Гончарова.

– Тоже знакомая личность, – усмехнулся судья.

Еще бы не знакомая: они встречались, когда судья предъявил ему заявление Марины, задавал вопросы, рассматривал документы. Игорь молча оглядел голые стены помещения. На одной, как раз над судейским столом, висел плакат с предупреждением.

«Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет. С. 292 УК РФ ч. 1».

Гончаров взглянул на судью:

– У нас в пароходстве по особым делам был отставной полковник ФСБ Коршунов. Случайно, не ваш родственник?

– В каком пароходстве? – удивился мировой судья. – Вы же, как мне известно, лихой полицейский, которого в последнее время часто по телевизору показывают. Недавно даже всех уверяли, будто вы боретесь с преступностью противозаконными методами.

– Врут! – заступился за Игоря адвокат. – А вообще, наш друг после окончания Морской академии почти два года бороздил моря и океаны и только потом по велению сердца пошел в полицию.

Он сказал «наш друг», чтобы показать судье, что они оба ему друзья, а не враги.

Коршунов молча кивнул, не то чтобы соглашаясь, а просто не собираясь вступать в спор, и тут же продолжил как ни в чем не бывало, словно и не услышав Беседина:

– И от дел вас отстранили… Может, вы теперь и не полицейский вовсе?

– И что? – не понял Гончаров. – Вы теперь меня не разведете?

– С еще большим удовольствием это сделаю. Я вам вот что скажу: у вас удивительная жена – просто ангел! Представляю, сколько же ей пришлось вынести от вас.

– Она вынесла все, – начал злиться Гончаров, – машину, деньги со счетов, парикмахерский салон… Мне ничего не оставила. Но если она вам так нравиться, то можете сами на ней жениться. С вашей помощью ангел станет свободным и богатым.

Пришла секретарша и принесла кофе.

Жена обманула, как всегда: сказала, что не появится, однако пришла. Единственное, чего она не смогла сделать – это явиться вовремя. Впрочем, она всегда не успевала к сроку…

Как раз в это самое время не выдержал адвокат, он в очередной раз посмотрел на часы, потом на мирового судью.

– Ваша честь, сколько можно? Почти полчаса мы ждем непонятно кого и непонятно зачем. Я представляю интересы и гражданки Гончаровой, и гражданина Гончарова, а потому…

– Ладно, – кивнул судья Коршунов, – мне эти разводы и самому поперек горла. Сходятся-расходятся… И все как-то мирно это делают – нет чтобы морды друг другу набить или сковородкой по башке… Вообще, моя стихия – это уголовные дела. Жаль, конечно, что у мирового судьи в производстве может быть только разная мелочовка: больше трех лет я дать все равно не могу. Хотя… – Коршунов обернулся и посмотрел на плакат с текстом статьи Уголовного кодекса, – в последнее время ходят упорные слухи, что на ближайшем пленуме Верховного суда поднимут вопрос о расширении компетенции мировых судей, и вот тогда…

Он говорил, перебирая листы с напечатанным на них текстом, поднял глаза и посмотрел в сторону двери.

Гончаров обернулся и увидел стоящую в дверном проеме бывшую жену. На ней было красное платье с глубоким вырезом, красные туфельки на шпильках. В руках она держала красную сумочку-клатч. Выглядела она так, словно собиралась не на свой бракоразводный процесс, а на вечеринку. Коршунов глядел на нее восторженно и улыбался, вероятно, тому, что наконец дождался явления ангела.

– Простите меня, – прошептала Марина с таким выражением лица, что любой не усомнился бы в том, что она вот-вот заплачет, – кажется, опоздала немного, но мне пришлось ехать на метро, а потом на маршрутке, потому что такси для меня сейчас очень дорого.

Судья сочувственно вздохнул.

– А машина ваша общая где? – удивился адвокат Беседин. – Она ведь совместно нажитая, а вы ее забрали, даже не обсудив это с мужем.

Марина вздохнула, открыла красную сумочку, вынула из нее розовый платочек и коснулась им уголков глаз.

– Я передумала разводиться, – сказала она и радостно улыбнулась судье Коршунову.

– А я только укрепился в своем решении, – еле сдерживаясь, чтобы не выругаться, обратился к мировому судье Гончаров, – примирение невозможно по принципиальным соображениям, так что совместное проживание исключено. Да мы уже давно не живем как муж и жена… Кроме того…

– У меня есть и материальные претензии, – не дала ему договорить жена, – ведь долгие годы я была главной добытчицей в семье. Муж вообще не мог обеспечивать мои потребности, вы же наверняка знаете, сколько зарабатывает опер: сущие гроши. Так он еще и пьющий оказался. Пропивал все, что зарабатывал… В пьяном виде садился за руль и за пистолет хватался…

Коршунов обернулся к Гончарову:

– Это правда?

– Было такое, не спорю, – не стал отпираться подполковник. – Но за пистолет я хватался исключительно в трезвом виде – на работе. Именно так с будущей женой и познакомился, когда застрелил ее близкого знакомого. Прямо у нее на глазах. Правда, этот близкий знакомый оказался бандитом и убийцей[1].

– Но я-то этого не знала, – вздохнула Марина. – Я была чистой и наивной девушкой, а тот человек делал подарки, ни в чем мне не отказывал. Очень красиво ухаживал.

Глаза мирового судьи округлились.

– Вам бандит делал подарки?

– Бандиты всегда делают подарки наивным девушкам, – напомнил о себе адвокат Беседин. – Недавно одна такая убила молотком своего будущего свекра…[2]

– Погодите! – не выдержал судья. – Погодите все!

Он посмотрел на заявительницу:

– Вы же сами подали на развод. Муж не возражал и сейчас не возражает. Ведь так?

Гончаров кивнул.

Судья уткнулся взглядом в столешницу, размышляя. Но думал он недолго. Потом посмотрел на Марину с сочувствием.

– Я вас разведу: решение уже готово. А если у кого-то есть материальные претензии, то в течение пяти лет можно подать заявление на раздел совместно нажитого имущества. Время у вас есть: пять лет – срок не маленький. Потом я мог вас развести на основаниях заявления только одной стороны. Малолетних детей у вас нет, и потом…

– Что? – опешила Марина, явно не ожидавшая такого исхода. – Вы что, сговорились тут за моей спиной?

Она переводила взгляд с адвоката на судью.

– Я буду на вас жаловаться в Коллегию судей! – крикнула теперь уже бывшая жена, потом обернулась к Беседину. – А на вас – в Коллегию адвокатов за сговор и шантаж!

Марина пошла к выходу, оглянулась и посмотрела на Игоря с ненавистью.

– Буду жаловаться на всех, – сказала она и вышла, хлопнув дверью.

– Получите решение у секретаря и жалуйтесь куда хотите, – произнес ей вслед мировой судья, хотя, кроме Гончарова и адвоката Беседина, его никто уже не мог слышать. Коршунов посмотрел на адвоката и придал лицу суровое выражение. – А у меня на десять часов назначено новое заседание – очень интересное, кстати: там девять чистых девушек дали в долг красиво ухаживавшему за ними брачному аферисту в общей сложности восемнадцать миллионов рублей – брали для этого кредиты, закладывали квартиры. А еще они хотят и за моральный ущерб восемнадцать…

– Действительно чистые, а еще больше наивные, – посочувствовал адвокат, – не получат ведь.

– За моральный? Нет, конечно, – покачал головой судья. – Их общий жених давно уже на своей исторической родине в Армении.

– Надо же, – удивился Гончаров, – а моя бывшая жена в Грузию намылилась, на свою историческую родину: уже и паспорт грузинский получила. Может, они там встретятся – это ведь совсем рядом. И счастье у них будет на зависть всем – и любовь, и деньги.

Адвокат проводил Гончарова до его новенького «Рендж Ровера» и даже заглянул в салон.

– Как кожей пахнет, – оценил он, – у меня когда-то тоже имелся английский автомобиль – «Даймлер Соверен». Машине было пятнадцать лет, а в ней пахло сигарным табаком: англичане специально кожу пропитали, чтобы аромат в салоне был благородный.

Ему явно не хотелось расставаться. Он даже вздохнул. Игорь хотел уже протянуть ему руку, но Беседин вдруг предложил:

– Может, покурим?

– Я не курю, – ответил Гончаров.

– Я тоже, – пожал плечами Ларион Семенович, – а раньше курил и только английские сигареты «Данхилл». Тогда они еще были в плоских красных пачках, и на каждой было написано, что сигареты «Альфред Данхилл» курит английская королева. А теперь ни таких сигарет, ни королевы. Мне даже кажется, что и короли у них скоро закончатся. Да им и не очень на них везет в последнее время. Вот был один приличный – Вильгельм Оранский, да и тот голландский уроженец. И было это давно.

– Не знаю, – покачал головой Гончаров, – в Голландии ему корона не светила, потому что страной правил штадтгальтер Ян де Витт, который вместе со своим братом Корнелисом победил французов: открыл шлюзы, и французскую армию затопило полностью. Народ братьев очень уважал и любил, но Вильгельм отправил обоих в тюрьму без суда. Оба де Витта поняли, что это какая-то ошибка, и ждали, когда их выпустят. Охранники ушли и забыли закрыть двери в тюрьме. Но два героя все равно сидели и ждали. А Оранский договорился с голландскими бомжами. Те пришли в тюрьму, убили героев, вытащили на улицу, поджарили на вертеле, а потом съели. В одного даже кошку засунули перед тем, как на вертел насадить.

– Это что, правда? – удивился адвокат. – Кошку-то зачем убивать? Это уж совсем ни в какие ворота.

Гончаров кивнул и продолжил:

– Это было в тысяча шестьсот семьдесят втором. В том же самом году родился наш царь Петр Великий, который потом ездил в Голландию, чтобы научиться там строить корабли и курить табак. И в том же году, когда в Голландии съели героев, в Москве при дворе отца Петра был открыт первый в России театр. Правда, труппа была немецкая, и играли они на своем языке, сурдоперевода не было, потому что почти все зрители понимали его…

– М-да, – покачал головой Беседин, – а нам в школе талдычили всегда, что Русь была поголовно неграмотной… А откуда вы это все знаете?

– Книжки читал, когда время было.

– Так я вот о чем… – приступил к делу адвокат, – Я все про свою подзащитную, которая молотком будущего свекра… Вы ее арестовали на днях. Судья так и не выпустил ее под подписку, и теперь ее отправили в следственный изолятор.

– От меня-то вы чего хотите?

Адвокат выдохнул, посмотрел в сторону и сказал:

– Вы, конечно, понимаете, на чем будет строиться наша… то есть моя линия защиты. Девушка, когда нанесла роковой удар молотком, находилась в состоянии аффекта… Да и сам молоток оказался в ее руке случайно: она ведь без него приехала в гости, следовательно, не собиралась убивать. Будущий тесть попытался взять ее силой…

– А я-то здесь при чем?

– Я хочу, чтобы и вы дали показания в ходе судебного заседания. Скажете, что застали ее в крайне угнетенном психоэмоциональном состоянии и заставили написать чистосердечное признание, чтобы оформить явку с повинной… Скажете, что она вовсе не в себе была.

– Кто же мне поверит! Во-первых, я никого не заставлял. Но главное, уже установлено следствием: убила она еще до полуночи, вернулась к своему жениху, который спал сном праведника после дозы снотворного, которое ему подсунула ваша подзащитная. Утром она вернулась на место совершенного ею преступления… Явилась туда через одиннадцать часов после того, как все случилось. О происшествии она якобы узнала от будущей свекрови. Та, кстати, провела ту ночь вне дома, а именно в постели уголовного авторитета Овика Сочинского, которого она считает кинорежиссером… Врет, разумеется: все она про него знает. Все тут повязаны… Да и вы тоже согласились заняться моим разводом, чтобы оправдать мои встречи с вами – иначе какого рожна я встречаюсь с адвокатом подозреваемой.

– Каюсь, – согласился Ларион Семенович, – я подумал об этом, но вы же не прокурор, не судья, с которыми мне запрещено встречаться и уж тем более обсуждать что-либо касательно процесса…

– Вы хотите для своей подзащитной добиться условного срока? – догадался подполковник. – Вряд ли получится… Хотя при вашем умении по первой части сто седьмой [3] влепят ей всего-навсего два года исправительных работ или три года ограничения свободы – это ведь совсем ничего по сравнению с тем, что она совершила. Убила молотком, за что могла и восьмерик огрести. А при вашем содействии по приговору должна будет два года где-то работать или три года приходить время от времени в полицию и отмечаться… Я понимаю, конечно, что она вам не чужой человек, вы с ней посещали вместе Дубай… И теперь наверняка рассчитываете на ее благодарность, не только финансовую…

– Я? – удивился Беседин. – То есть нет, конечно… и когда это было – в смысле Дубая. Я же ее просил, чтобы она все снимки со своей странички удалила. А вы, выходит, их видели?

– Она хранит их в другом месте.

В кармане завибрировал мобильный. Игорь достал аппарат и отошел в сторону.

– Это ты? – прозвучал в трубке голос начальника РУВД полковника Жаворонкова.

– Нет, это не я, – ответил Игорь, – я отстранен от исполнения должностных обязанностей, а в отношении подполковника Гончарова начата ведомственная проверка.

– Вот ты, как всегда, не даешь договорить, – обрадовался Алексей Иванович. – Тебя не отстранили, а совсем наоборот – наградили нагрудным знаком «Почетный сотрудник МВД». Вот передо мной текст приказа по Главку. За умелую организацию работы и высокие показатели в служебной деятельности… Это ж тебе не хухры-мухры, как говорится, не каждому дают… то есть присваивают. Вот у полковника Колотовкина, покойного, такого знака отличия не было. У него выслуга была больше тридцати лет, медали имелись – аж пять штук или даже больше, а чтобы «Почетный сотрудник»… Так что возвращайся в свой кабинет – хватит прохлаждаться… Кстати, я тут по своим делам связался с управлением кадров и напомнил, что ты в майорах тринадцать лет проходил, и мне сказали, что полковника получишь досрочно, тем более что ты теперь на полковничьей должности. Если, конечно, очередной фортель не выкинешь… Так что ты не это самое… Понял?

– Как получится.

– Что значит «как получится»? Ты смотри… А то мне говорят, ты опять в перестрелку влип, на этот раз со Следственным комитетом…[4]Не в смысле стрелял в комитетчиков, а вместе с ними… Ты меня понял. А еще говорят, будто бы они прислали заявку на твой переход к ним… И уже все согласовано с нашим начальством и с кадрами… Так уж, Игореша, не надо вокруг да около крутить: прямо скажи – ты к ним намылился, в Следственный комитет?

– Вроде того…

– Ну вот опять ты за свое… Ну ладно, я и так все понял. А я-то хотел на тебя наш РУВД оставить… Думал, в надежные руки передам дело всей своей жизни… А вот оно как получается… А еще хотел с соседкой своей познакомить: очень интеллигентная, несмотря на сказочный объем груди… Очень аккуратная женщина – она даже мандарины моет!

Слушать этот бред не очень-то хотелось. Адвокат, очевидно, понял, что Игорь занят надолго, и, ничего не говоря, помахал рукой, прощаясь, и направился к своему «Мерседесу».

– …У меня сегодня, кстати, юбилей, – продолжал голос начальника РУВД, – то есть не у меня одного: у нас с женой серебряная свадьба – двадцать пять лет, как ты понимаешь, не хухры-мухры, – вещал Жаворонков. – Решили отметить дома, потому что я эти кабаки на дух не переношу. Лучший ресторан – это когда все вокруг тебя родное, включая обслуживающий персонал. Так что заходи… Можно даже без подарка. Будет тесть с тещей, дочка без мужа, соседка заскочит… Хотя тебе это вряд ли интересно, ведь ты уже нашел замену Марине. Как у тебя с ней? В смысле, с новой как дела складываются?

– Все нормально.

Разговор начинал раздражать. Гончаров уже хотел прервать его, как вдруг полковник Жаворонков вспомнил:

– Твой бывший отдел сейчас на убийство поехал почти в полном составе. То есть убийство произошло не на нашей территории, а за городом, но убитая жила как раз в нашем районе вместе с мужем, как и положено. Пострадавший, то есть муж убитой, – человек непростой, владеет немаленьким заводом, лично знаком с руководством города… Так что это дело взял на себя Следственный комитет, а наш Главк пообещал посодействовать. Вот я и направил туда капитана Иванова и других твоих ребят, чтобы они оказали содействие, поговорили с соседями… Ну ты и сам лучше меня знаешь, что в таком случае предпринимать надо…

Начальник РУВД вздохнул и свернул разговор:

– А вечером заходи к нам обязательно…

Игорь пообещал, потом подумал и набрал номер капитана Иванова:

– Серега, называй адрес, я сейчас подскочу.

Глава вторая

На территорию жилищного комплекса надо было проезжать через шлагбаум, который не спешил подниматься. Пришлось выходить, топать к будке охранника и показывать удостоверение.

– Я в курсе, – лениво ответил молодой парень, – меня уже предупредили. Просто не думал, что полиция на таких крутых тачках разъезжает.

– А ты не думай, – ответил Гончаров, – твоя работа – в носу ковырять и кнопочку нажимать.

У подъезда его поджидал капитан Иванов.

– Ну, что тут у вас? – поинтересовался подполковник.

– Не тут и не у нас. Убийство произошло в области, в Приозерском районе, и занимается этим Следственный комитет. Нас подогнали непонятно зачем…

– Тут клиент непростой, – напомнил Гончаров.

– Ну да, – подтвердил капитан. – Он в возрасте, да еще горем убитый. Но нас к нему не допускают, мы соседей опрашиваем, охрану, видеонаблюдение посмотрели – и это тоже непонятно зачем, ведь женщину за городом убили.

– Ну и что все-таки удалось выяснить?

– Ничего абсолютно. Хотя сейчас только первая половина дня: можно сказать, для здешних жителей – пора пробуждения. Некоторые разговаривают с нами через дверь, открывают единицы, да и то чаще всего это прислуга. Тут ведь не простые люди обитают. И никто ничего не знает. Я спрашиваю их… не прислугу, а жильцов: «В каких отношениях были с Курочкиным?» А они даже не знают, кто это. А ведь в одном доме проживают… Короче, докладываю по существу дела: Курочкину под шестьдесят, но он вполне спортивный еще. Увлекается дайвингом и подводной охотой. Но чаще всего занимается этим где-то в экзотических странах. А тут вдруг он решил отправиться в Приозерский район на озеро Гусиное для подводной охоты: кто-то сказал ему, что там много крупных щук. Поехал не один, а с женой, та моложе его на двадцать три года. По его словам, по прибытии на место он почти сразу залез в гидрокостюм, взял подводное ружью и отправился в озеро, попросив жену, достать из багажника коптильню и пакет с ольховой стружкой. Потом вылез и видит, что жена загорает, а просьба его осталась невыполненной. Пришлось ему самому доставать коптильню и все прочее. Он только спросил жену, почему она не выполнила его просьбу… Жена ответила, что она не кухарка и так далее, поругались немного, но не особенно… С его слов так получается: он снова нырнул, потом подстрелил одну щуку, подтащил ее к берегу… Короче, вышел из воды: ни жены, ни машины… А в авто остались его одежда, обувь, мобильный телефон. Пошел домой пешком по лесной дорожке… Шагал почти час, пока не встретил автомобиль… Два парня подвезли его до дома, он заплатил им двадцать тысяч рублей и отдал щуку – не будет же он коптить ее в квартире… Взял у консьержа дубликат ключа, пришел домой и начал дожидаться возвращения жены. А ту обнаружили только на следующее утро в лесу. То есть вчера нашли машину с телом женщины. Грибники наткнулись. Кроме трупа женщины в салоне была мужская одежда… Денег и других каких-либо ценностей не обнаружено.

– Телефон Курочкина там был?

– Не имелось там телефонов – ни его, ни жены. Аппараты не из дешевых. Естественно, их пробили по номерам. Телефон жены нашли сразу: его прихватила девушка – та самая любительница собирать грибы, которая вместе с приятелем обнаружила машину с трупом. Девчонка вынула из аппарата симку и думала, что и так сойдет. Объяснила, что оставила телефон себе, потому что ей такой ни в жизнь не купить, а вообще она считает, что за помощь следствию ей кто-то что-то должен… Но ей объяснили, что она только запутала расследование…

– Дорогая игрушка?

– Ушлая девушка сказала, что это «Самсунг Том Браун Эдишен» и стоит он не менее трех тысяч евро. Видишь, как деревенские девочки в аппаратах секут! А у нас в отделе городской номер на дисковом телефоне – зато посетители восхищаются, мол, антикварная вещь!

– А телефон самого Курочкина так и не нашли?

– Вчера к вечеру сработала аппаратура и обнаружили место, где его аппарат может находиться – где-то там, возле места преступления. Вчера же почти весь день дождь шел и сигнала не было, а потом пробился, но слабый. Следаки отправились искать. Поехали только сегодня с раннего утра, потому что накануне уже было темно по лесам рыскать… Нашли или нет, мне неизвестно.

Открылась дверь, и на крыльце показался мужчина лет пятидесяти. Он достал из кармана пачку сигарет, бросил взгляд на Гончарова и шагнул к нему. Убрал в карман сигареты и протянул руку.

– Полковник юстиции Копылов Николай Иванович. Я возглавляю расследование. Можете не представляться: я знаю, кто вы.

Копылов посмотрел на Иванова, и тот все понял.

– Пойду работать дальше, – произнес капитан.

Он спустился по ступенькам крыльца и направился вдоль дома.

– Вы из какого управления? – поинтересовался Игорь.

– Я заместитель начальника первого управления по раскрытию особо важных дел городского Следственного комитета. Это то самое подразделение, которое вам предложили возглавить. То есть я буду вашим заместителем.

– А прочему вас не назначили?

– Я сам отказался. Во-первых, мне уже пятьдесят три, а во‐вторых, я больше люблю работать на земле. А в кабинете сидеть – глаза слипаются…

– Вот и я такой же, – вздохнул Игорь, – но меня из полиции выжили… Телефонный аппарат Курочкина нашли?

Полковник юстиции кивнул:

– Отыскался на дне озера, как раз возле того места, где Курочкины останавливались, и где он начал охотиться на щук, и где у него произошла ссора с женой. То есть размолвка… Он вспылил, думал, что коптильня уже стоит и ждет добычу…

– Как далеко от берега был обнаружен аппарат?

– Водолаз говорит, что метрах в тридцати. Телефон водонепроницаемый. И вообще, водолаз случайно его обнаружил, там дно илистое, но аппарат упал на какую-то корягу и не увяз сразу. А потом бы его смыло наверняка…

– Что еще Курочкин рассказывает?

– Да ничего. Он вообще едва ли в сознании от горя. Сейчас с ним находится подруга жены, с которой убитая со школы вместе… Она его и успокаивает. Правда, она и сама в шоке от того, что случилось.

– А что случилось? – спросил Гончаров. – Ведь я до сих пор не знаю, как ее убили.

– Задушили. Скорее всего, произошло следующее: после размолвки с Курочкиным она решила уехать, чтобы досадить мужу… Женщины – они вообще существа непредсказуемые… Ехала по лесной дороге… Та узкая, извилистая: на ней два автомобиля вряд ли разъедутся… Кто-то ее остановил. Очевидно, попросили подбросить до станции или до какого-то села по дороге… Возможно, грибник или рыболов – ведь рядом озеро. Хотя рыболовы обычно на своих машинах приезжают. Значит, грибник, который сбился с курса. Короче говоря, неизвестный человек сел на заднее сиденье, а потом набросил ей на шею что-то вроде брючного ремня, если судить по следу от асфиксии.

– Как, вы сказали, называется озеро? – спросил Игорь, открывая карту в своем телефоне.

– А я и не говорил. Это озеро Гусиное, Приозерский район… Семь километров до ближайшего поселка. Но тот совсем маленький, не поселок даже, а так – несколько домиков, в которых никто не проживает постоянно, там даже электричества нет. Еще в девяностые злоумышленники срезали провода, чтобы сдать в металлоскупку, а новые линии и тянуть не стали, потому что никто не стал бы за это платить, к тому же у всех жителей были долги перед электросбытом. Но мы там поспрашивали тех, кто все-таки приезжает туда на лето пожить, или просто на рыбалку, или за грибами. Электричества нет, зато грибов там с избытком. В основном, конечно, приезжают туда пожилые люди. И никто из них не видел вчера в округе посторонних, кроме двух парней, которые приезжали к озеру на «уазике»… Очевидно, на том самом «уазике», который и доставил Курочкина к дому. Но парни дали ему номера своих телефонов, назвались настоящими именами. Если бы они были причастны к убийству, вряд ли стали бы это делать. Телефоны они дали для того, чтобы он перевел им деньги в качестве оплаты за оказанную услугу, что он и сделал сразу же по приходе домой: отправил одному двадцать тысяч рублей. Я еще вчера с обоими парнями беседовал. Вполне приличные ребята: у них фирмочка по установке и ремонту кондиционеров… Летом у них горячая пора, говорят, что два месяца без продыху вкалывали и вот решили отдохнуть – на рыбалку съездить с ночевкой. Прибыли с палаткой вечером. Половили на вечерней зорьке. А потом и на утренней. Поехали домой и на лесной дороге увидели Курочкина в гидрокостюме. Как-то не получается, что они прибыли заранее с целью убийства…

– А сам Курочкин не мог это сделать?

– По времени не получается, потому что по этой петляющей вокруг озера дорожке расстояние выходит почти двенадцать километров… Ребята, которые его подвозили, сказали точное время. И сам Курочкин назвал то же самое время, когда вспоминал, как он сел в «уазик»… Они погнали в город и проехали мимо автомобиля, в котором находился труп Курочкиной. Никто из них этой машины не заметил. До нее было метров пятьдесят, она стояла за кустами. К тому же у Курочкина «Рендж Ровер» зеленого цвета… Машину случайно обнаружили грибники…

– Зеленого? – удивился Игорь, – Разве у «Рендж Роверов» есть такой цвет? Я недавно случайно оказался в салоне и не видел ничего похожего. «Дифендеры» зеленые стоят, а «Рендж Роверы» – все больше черные или белые.

– Да какая разница, – отмахнулся полковник юстиции, – я даже интересоваться не стал – это ведь никак не поможет в расследовании. Главное, что женщина не была изнасилована и одежда на ней вся в целости и сохранности.

– А сам Курочкин предполагает, кто мог убить его жену? Может, это его самого пытаются запугать: сначала, дескать, жена, потом и ты сам.

– Да ничего он не говорит. Врагов у его жены не было, у него тоже. Про завистников не знает, хотя предполагает, что такие существуют в принципе, но в кругу его общения завидовать ему некому: его окружают люди солидные и обеспеченные. А вообще, я тоже поначалу на Курочкина грешил. Спросил парней, которые его подвозили, как он держался, как выглядел, о чем говорил или, может, молчал все дорогу. Но эти парни сказали, что он часто чертыхался и говорил: «Не дай вам бог такую жену, которая мужа в лесу бросает». Потом успокоился и смеялся даже. Да и консьерж подтвердил, что Курочкин вернулся домой в гидрокостюме и веселый. Мы предполагаем, что это Курочкину прилетела ответка из прошлого: он ведь стал владельцем завода по известной схеме – через залоговый аукцион. Дела у завода тогда шли плохо, но банкротом он не был…

– Он единственный собственник предприятия?

– Нет, конечно. Завод – публичное акционерное общество… Там несколько основных держателей акций, но основной акционер, конечно, Роман Валентинович… У него двадцать процентов. Тридцать три процента было у его жены Ларисы. Десять процентов принадлежат фирмочке, которую организовали, опять же, Курочкины на паях как раз с той самой лучшей подругой убитой женщины, которая сейчас успокаивает Романа Валентиновича. Остальные акции принадлежат разным людям – причем у большинства из них менее одного процента. В основном это работники завода. Но мы сейчас отрабатываем версию о конкурентах, обиженных вкладчиках… А там есть за что зацепиться. Нарушений закона вроде бы не было… Курочкин является председателем правления, в которое входят кроме него еще жена, подруга жены и несколько миноритариев, которые уже ничего не решали. Долгое время дивиденды по результатам года не начислялись, хотя прибыль была, однако деньги уходили по каким-то договорам. Только в конце прошлого года прибыль разделена была среди акционеров, согласно их долям. А были еще и госзаказы, а потому к этому делу такое внимание… Вы меня слушаете?

– С огромным вниманием и большим интересом, – ответил Гончаров, не отрывая взгляда от карты местности в своем телефоне.

Наконец он поднял голову и улыбнулся:

– Вы мне позволите поговорить с потерпевшим?

– Разумеется.

Копылов нажал кнопку связи с консьержем и произнес в переговорное устройство:

– Это опять мы.

За стойкой консьержа сидел крепкий парень в черной униформе охранной фирмы.

– Это со мной, – предупредил его полковник юстиции, показав на своего спутника.

Но охранник все равно потребовал у Гончарова предъявить документы. Взяв служебное удостоверение, он раскрыл его и несколько секунд сравнивал фотографию с оригиналом.

– Проходите, – наконец разрешил он.

Двери лифта были открыты, однако полковник Копылов не стал заходить сразу. Он повернулся к Гончарову и сказал:

– Я попросил Курочкина в письменном виде изложить, как все было, потому что рассказ его был более чем сбивчив… Он начинал рассказывать, потом возвращался к началу, вспоминал новые подробности… По его утверждению, на подъезде к месту предполагаемого семейного отдыха и подводной охоты он заметил мужчину с корзиной… Курочкин даже попытался описать его… Мужчина тридцати-сорока лет в камуфляжном костюме и кроссовках и с корзиной, разумеется…

– Как зовут подругу убитой? – поинтересовался Гончаров.

– Марина Сергеевна. Но просила называть себя просто Марина. Выглядит она хорошо. Уже два года как разведена.

– Вы сможете узнать номер телефона ее бывшего?

– Узнаю, конечно, но не понимаю, зачем он вам.

К лифту подскочила счастливая девушка с пакетом из бутика.

– Вы едете? – поинтересовалась она.

– Едем, – ответил полковник юстиции, – на последний этаж к Курочкиным. Знаете таких?

– Мне на седьмой. Нет, таких я не знаю, – призналась девушка, нажимая кнопку седьмого этажа. – А какая у них машина?

– У него зеленый «Рендж Ровер», а у жены «БМВ-3»-купе.

– Тогда знаю ее. Лариса зовут. Стрижка каре бикси на короткие волосы. Наколотая верхняя губа и подтянутый подбородок, лет сорок – сорок пять.

– Тридцать семь, – уточнил Копылов.

– Ужас какой! – удивилась девушка. – А вообще она симпатичная. Еще вопросы будут? Только я ничего не знаю, а если бы и знала, ничего бы не сказала. Могу сообщить только, что муж у нее старый и зашибленный какой-то. Но, как говорится, хотите быть богатой – терпите, и свобода вас встретит радостно у входа.

Кабина остановилась, двери раздвинулись. Девушка вышла, но тут же обернулась и посмотрела на Гончарова:

– Костюмчик на вас классный. Неужели Маккуин? Старая модель, но она на века.

– Восхищен вашими познаниями, – улыбнулся девушке Игорь.

Она ответила ему совсем уж лучезарной улыбкой, вскинула ладошку и помахала пальчиками с золотым маникюром.

– Бай!

Лифт пошел наверх, и, когда мужчины выходили из кабины, Копылов сказал, что он в свои молодые годы читал только учебники по криминалистике.

– А я по судовождению, – признался Гончаров, – я же Морскую академию оканчивал.

– Да мы все в курсе.

Они подошли к квартирной двери со шпоном под кору дуба.

– Видите какая, – показал на дверь полковник юстиции, – а внутри еще большая роскошь – дворец из пяти огромных комнат, площадь квартиры квадратов двести, не меньше.

Они зашли внутрь. И, только перешагнув порог, Игорь понял, что зря пришел сюда, потому что следком уже вторые сутки общается с мужем убитой женщины, чтобы узнать какие-то подробности, какие-то моменты и мелочи, предшествующие трагедии. А тот, убитый горем, не может вспомнить ничего существенного. Берег озера наверняка обследовали и ничего не нашли.

– А у самого пострадавшего алиби имеется, – поинтересовался Гончаров, – кроме показаний тех парней, которые его подвозили? Они ведь могут быть сообщниками или непосредственными исполнителями.

– Да, мы их проверили на предмет знакомства с Курочкиным. Никаких зацепок. Ребята и в самом деле обычные работяги, которые занимаются установкой кондиционеров. И потом и пострадавший, и эти ребята вспоминают такие подробности, которые заранее не придумаешь. Время убийства эксперты установили точно – плюс-минус полчаса. Но в это же самое время Курочкин находился в двенадцати километрах от места преступления. А может, в десяти. Он брел по дороге, когда его подобрали два рыболова на «уазике». Они сказали, что в этот момент по радио передавали песню Высоцкого «Банька по-белому». Назвали волну. Мы связались с радиостанцией и получили ответ, что такая песня действительно звучала, причем единственный раз, а не в повторяющемся блоке, и было это с двенадцати пятнадцати до двенадцати двадцати. Вчера мы это узнали, а сегодня я спросил Курочкина: не помнит ли он, какая музыка играла в момент, когда он садился в «уазик». Он ответил, что не помнит, а потом сказал, что звучал Высоцкий, но песню не назвал. А только голос помнит. Можно, конечно, подозревать сговор. Но те парни не похожи на убийц. Я, конечно, за свою практику разных видел, и тех, кого невозможно заподозрить, тоже, но эти – обычные трудяги, работают честно. Мы даже проверили их налоговые отчисления. Так вот, зарабатывают они больше, чем я – полковник юстиции, заместитель начальника отдела. Зачем им идти на мокруху? Да и не похоже это на спланированное убийство. Могли бы труп спрятать… Например, в том же озере утопить, как в поговорке: концы в воду… И зачем Курочкину убивать: жена у него молодая, красивая, другой такой уже не будет…

– Молодая жена – это как новая дорогая машина: того и гляди угонят. Курочкин мог убить в результате внезапной ссоры, возникшей на почве ревности, например.

– Так они уже почти восемнадцать лет вместе. Вон сколько у них совместно нажитого: тут на четыре развода хватит, если не на пять. Зачем ему убивать?

Они стояли в большой, даже огромной, комнате с дорогой дубовой мебелью и резными панелями на фасадах. Диваны, кресла и стулья были обтянуты рытым бархатом.

– Подруга убитой сказала, что эта мебель выписана из Италии и стоит кучу денег, потому что это все точная копия той, что находится во дворце дожей. Это в Венеции.

– Палаццо Дукале, – подтвердил Гончаров, – образец поздней готики.

– Бывал там? – удивился Калитин. – То есть бывали?

– Давай тогда сразу на «ты», – ответил Игорь. – Нам же работать вместе. Там я не был, но видел на картинках, да и наслышан немало. И в гости туда зовут… Не в гости, а совместное посещение предлагают.

– Кто тебя туда тащит?

– Любимая девушка.

– Счастливый человек, только мы невыездные с тобой. А про номер телефона бывшего мужа Марины, подруги убитой, я помню, сейчас узнаю у нее.

Игорь рассматривал висящий на стене парный портрет хозяев дома. Вероятно, для того, чтобы соответствовать обстановке, изображены они были в костюмах, которые носили представители венецианской знати в шестнадцатом веке. Курочкин был в черном камзоле с высоким воротником жабо, а его жена – в голубом платье, расшитом жемчугом. Скорее всего, современный художник, предложивший Курочкиным свои услуги, черпал вдохновение в работах венецианца Тинторетто.

Вернулся Николай Иванович, тоже подошел к картине и подключился к просмотру.

– Я не специалист, – сказал он, – но мне кажется, что очень красивая картина. А вообще, это у них гостиная-столовая. Так-то она просто гостиная, но когда приходят гости, чтобы что-то отметить, то тут накрывается большой стол, за которым может уместиться двенадцать человек.

– Подруга жены просветила?

Копылов кивнул и протянул подполковнику листок, на котором был записан номер телефона.

– Она просила на нее не ссылаться, мол, это мы сами его нашли.

– Где она сейчас?

– С потерпевшим в его кабинете. Сказала, что в такую минуту не может оставить его одного. Да он и в самом деле только сейчас осознал, что случилось.

– Представь меня им. Скажи, что я придан вашей группе для усиления.

Курочкин помещался на кожаном диване, откинув голову на спинку, рядом с ним сидела молодая шатенка и гладила его волосы, успокаивая. Когда Копылов с Игорем вошли, она отдернула руку, словно ее застукали за каким-то предосудительным занятием.

– Напугали, – выдохнула она и снова положила руку на голову мужа своей погибшей подруги.

– Вот, – указывая на своего спутника, произнес Копылов, – прислали из полицейского Главка нам для усиления – теперь надеемся, что преступление будет раскрыто в самое ближайшее время.

– Подполковник Гончаров, – представился Игорь.

– А я – Марина, – произнесла женщина с грустью в голосе, – давняя подруга семьи.

Курочкин ничего не сказал, он даже головы не повернул.

– Лицо у вас знакомое, – продолжила подруга семьи, – мы прежде не встречались?

– Про него недавно передача была по телевизору в программе «Город принял», – объяснил Копылов.

– Точно! – вспомнила женщина. – Про вас Павел Ипатьев[5] хорошие слова говорил.

– Да не передача, а всего-навсего пятиминутный сюжет[6], – поправил подполковник.

– Зато вы всем запомнились сразу. Такой импозантный – совсем не похож на мента. Простите.

Курочкин, не меняя позы, тоже посмотрел на вошедших и тут же отвернулся.

– Плохо, что всем запомнился, – вздохнул Гончаров, – Теперь, куда ни приду, чтобы поработать под прикрытием, все говорят: «Здравствуйте, господин подполковник, кого ловите сегодня?» Но это так – отступление. А сейчас я плотно работаю над тем, чтобы поймать преступников, которые решились на такое зверство.

– Пожалуйста, не надо напоминать, – тихо попросил Курочкин.

– Да я всего пару минут… пару минут в качестве отчетного доклада хочу сообщить, что мною посланы оперативные группы по всему Приозерскому району, которые разыскивают возможных свидетелей. – Гончаров посмотрел на удивленное лицо полковника юстиции и продолжил: – Там же рядом два поселка. А также пионерский лагерь «Чайка»… Конечно, не пионерский лагерь, а просто лагерь отдыха… Сейчас ведь нет пионеров, но все равно, не важно, кто ты – пионер или бойскаут… Дети же, они любопытные и в любую щелочку пролезут… Щелочку в заборе, я имею в виду. Побежали на озеро рабу ловить. Или раков. В Гусином озере, говорят, их много водится, а пионеры очень раков любят.

– Простите, – не дала ему договорить Марина, – давайте по существу. Как-то вы в сторону уводите. При чем тут раки и пионеры?

– Дети могли что-то видеть… Но если по существу хотите говорить, то пройдемте в допросную… то есть в гостиную-столовую. На пять минут буквально. Я понимаю, что в такой час не стоит бросать близкого друга, но за пять минут ничего с ним не случится, я надеюсь. А следствию вы сможете оказать огромную помощь.

Марина погладила Курочкина по голове, наклонилась к его щеке и шепнула:

– Я ненадолго.

Копылов хотел пойти с ними, Игорь его остановил:

– Останься с потерпевшим. Вдруг он попросит чего-то или вспомнит важную деталь.



Tausende von E-Books und Hörbücher

Ihre Zahl wächst ständig und Sie haben eine Fixpreisgarantie.