Посох епископа E-Book

Наталья Александрова

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Артефакт & Детектив
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 299

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Новая книга из серии «Артефакт и детектив»! Всё, о чем мечтает Даша после бурной ссоры с бойфрендом — это найти на ночь крышу над головой. Но в пустующую квартиру, куда ее пустила приятельница, ночью наведывается грабитель, а сама подруга к утру перестает выходить на связь. Что искал ночной посетитель? К какой двери подходит старинный ключ, найденный Дашей в пустой квартире? О чем молчит таинственный человек, являющийся ей во снах, и при чем тут Пиковая дама? Даше придется окунуться в прошлое, чтобы узнать историю таинственного артефакта и заполнить пробелы в истории собственной жизни.

Leseprobe

Наталья Александрова Посох епископа

© Александрова Н.Н., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

⁂

– Черт знает что!

Я перехватила поудобнее тяжеленный альбом, проверила сумку на плече и пошла, почти побежала по улице, потому что стоять на месте не было сил. Меня просто распирала злость, и срочно требовалось как-то ее выплеснуть. Хотелось выть, топать ногами, ругаться, что-нибудь разбить, но что я могу сделать на пустынной улице? Ночь на дворе, вокруг никого. И хорошо, что никто из соседей меня не видит. Хотя скандал слышали многие, Артем так орал…

На улице было свежо – конец апреля, ночи прохладные, из окна поезда я видела, что за городом снег еще не растаял. В городе-то, конечно, давно сухо и чисто.

Я остановилась на перекрестке, чтобы отдышаться; тут же притормозила машина, из окна высунулась жуткая заросшая физиономия, и хриплый голос спросил:

– Дэвушка, тебя подвэзти?

– Отвали! – сказала я. – Ехал мимо, так и езжай дальше!

Странно, что он не стал спорить, молча газанул и уехал. А я пошла дальше, уже не так быстро. Альбом жутко мешал, он был тяжеленный и дико неудобный, хоть бы в пакет догадалась положить, там хоть ручки были бы…

Я тут же отругала себя.

Вот о чем я сейчас думаю? Зачем я вообще взяла этот альбом? Больше ничего не взяла, а его вот тащу.

Потому что мне его жалко, тут же поняла я, потому что Артем, этот негодяй и мерзавец, запросто может выбросить его, а уж изрезать и разорвать фотографии – это он точно бы сделал. А мне жалко фотографии, потому что это бабушкин альбом, и у меня от нее больше ничего не осталось на память, кроме этого альбома. Больше ничего не осталось от моего прошлого, от былой жизни…

Помню, как мы сидели с бабушкой и рассматривали эти снимки, когда я была маленькой. Так что нужно альбом беречь, а этому гаду я ничего доверить не могу.

Я скрипнула зубами, потому что снова захотелось заорать и затопать ногами. Или разбить что-нибудь, к примеру, парадный сервиз моей свекрови, к счастью несостоявшейся.

Вот именно, везде и всегда нужно искать хорошие стороны, как бы трудно это ни было, – в моем случае это то, что с мамашей Артема я не породнюсь никогда. Скорее всего, я больше ее вообще никогда не увижу, и это, несомненно, радует.

Казалось бы, от этой мысли настроение должно подняться, но нет. Пока нет.

После того, что устроил этот… не подобрать приличного слова, а неприлично выражаться не хочу даже в мыслях. Сразу бабушка перед глазами встает, губы ее беззвучно шевелятся, глаза смотрят строго, неодобрительно.

Один раз она мне объяснила, что нельзя употреблять неприличные слова. Женщина не должна такое говорить, ты же не торговка на рынке. Те от безысходности и от нищеты выражаются, попробуй постоять на морозе полдня, про все хорошее забудешь. А приличные женщины такое даже думать не должны.

Потому что если в голове такое есть, то рано или поздно оно наружу вырвется. И мужчине нужно сразу дать понять, чтобы в твоем присутствии он не выражался. Лучше, конечно, сразу такого найти, который матом не ругается вообще, ни при каких обстоятельствах. Но в нынешнее время с этим непросто, нужно реально на вещи смотреть, этак можно вековухой много лет просидеть.

Так что смолоду нужно такую цель поставить, чтобы в твоем присутствии матом мальчишки не выражались. А если они не захотят, тогда сама с ними прекрати общение.

Помню, я возражала, что сейчас все так разговаривают, и девчонки тоже. На что бабушка твердо отвечала, что на то нам и дается характер, чтобы все выдержать. Конечно, трудно будет, но в конце концов одна не останешься.

В том-то случае она была права…

Вот, вспомнила бабушку, и стало полегче. Как она говорила: в трудной ситуации самое главное – спокойствие. Разумеется, если не пожар, не потоп или ты не удираешь от стада бешеных слонов. Тогда, конечно, нужно поспешить.

А все остальное подождет, это можно обдумать в более спокойной обстановке. Сгоряча ничего не решать.

Итак, что бы посоветовала бабушка в моей нынешней ситуации? Наплевать и забыть. То есть тут и думать нечего, немедленно расстаться с этим негодяем (что я и сделала, то есть просто сбежала), прекратить с ним всяческие отношения, по возможности ничего не выясняя. Ну, это уж как получится.

Тут я с бабушкой совершенно согласна. Потому что нет у меня никакого желания общаться с Артемом. Хотя прожили мы с ним вместе почти год, а знакомы были и того дольше.

Но вот как человек раскрылся…

Хотя… не могу сказать, что для меня это было полной неожиданностью. Я подозревала о том, сколько в глубине души было у него дерьма, которое вылезло наружу.

Но об этом я подумаю позже, в более благоприятной, более спокойной обстановке. Также решу, как сделать так, чтобы выцарапать у него свои вещи. Потому что у меня с собой только сумка с документами, с разными мелочами и сменой белья, да еще этот альбом, чтоб его, – совершенно руку оттянул.

А теперь передо мной стоит совершенно неотложная задача: где ночевать?

На часах половина первого ночи, куда мне сунуться? Где перекантоваться до утра, потому что утром я займусь поисками квартиры. Впереди два выходных, как раз успею что-то найти.

Но сейчас-то что делать? Нет у меня родственников, к которым можно заявиться среди ночи, нет настолько близких друзей. Честно говоря, у меня вообще друзей и подруг мало, возможно, потому что родилась-то я здесь, но школу закончила в другом городе, у бабушки, так получилось. Но это сейчас не важно.

Я притормозила на перекрестке и огляделась по сторонам. Проспект пересекала улица Смоленская, а на этой улице живет Алена.

С Аленой мы познакомились пару лет назад, она работала в нашей фирме какое-то время. Тогда мы подружились, потом она уволилась, но мы с ней продолжали общаться – ходили вместе в бассейн и по магазинам, пили кофе. Дома у нее я не была, но как-то, когда я заглянула в список адресов всех сотрудников, увидела ее адрес, и оказалось, что мы живем рядом, я как раз тогда переехала к Артему.

О себе Алена рассказывала мало, я знала только, что она не замужем и живет одна. То есть, если я сейчас попрошусь к ней переночевать, возможно, она не откажет. Неудобно, конечно, но все же мы с ней приятельствуем.

Я немного приободрилась и пошла дальше. Вот и дом номер пятнадцать. Я обошла его, потому что подъезды были со двора, и увидела машину Алены. Ну да, это ее синяя «мазда», и номер совпадает. Значит, она дома.

И я решилась позвонить. А что мне еще оставалось?

Слушая долгие гудки, я уговаривала себя, что Алена просто спит, а звук отключила. Потом мне сообщили, что абонент не отвечает. Я постояла еще немного возле подъезда, положив альбом на лавочку, потом снова позвонила. И снова ждала долго, и наконец услышала очень сердитый голос Алены:

– Ну что у тебя стряслось, что ты трезвонишь среди ночи?

– Послушай, извини, но не могла бы я у тебя заночевать? – промямлила я. – Только до утра…

– Что, со своим поругалась? – усмехнулась Алена.

– Ну… вроде того. – Я вовсе не собиралась рассказывать ей все в подробностях, во всяком случае, не по телефону.

– Никак нельзя, – отрубила Алена и добавила мягче: – Видишь ли, я не одна.

– Что же мне делать? – В голосе против воли прозвучали слезы. – Совершенно некуда деться!

Она молчала так долго, что я совсем пала духом, потом послышался вздох, какая-то возня, потом она сказала, чтобы я ждала, она сейчас спустится.

Алена появилась через пятнадцать минут, была она совсем не заспанной, при макияже и одета прилично. Ах да, она ведь сказала, что у нее кто-то есть…

– Вот, держи! – Она протянула мне связку ключей. – Это квартира, где я цветы поливаю. Хозяйка сейчас в отъезде, работает по контракту. Можешь там переночевать, а утром ключи занесешь, только не рано, – она усмехнулась.

– Конечно-конечно! – закивала я. – Спасибо тебе!

Она хмыкнула и окинула меня странным долгим взглядом. Ну, вид у меня небось такой, что обычного человека жуть берет. Хотя Алена не из таких.

– Что еще? – спросила она, нетерпеливо оглянувшись на дверь. – Ах да, записывай адрес.

Оказалось, что квартира не рядом с ее домом, но и не так далеко, так что я запросто доберусь туда пешком, не нужно такси вызывать, потому что телефон у меня еле дышит, скоро разрядится.

Вот только… я со вздохом взялась за альбом. С такой тяжестью наперевес я до той квартиры до утра не дойду.

– Слушай, можно я его у тебя оставлю? – В голосе моем против воли появились заискивающие нотки. – Только до завтра…

– Да, ладно!

Алена схватила альбом, не поинтересовавшись, что это вообще за штука, и направилась к подъезду.

– Спасибо тебе! – сказала я ей вслед. – Я завтра утром заберу!

– Ну-ну, – бросила она, не поворачиваясь.

Показалось мне или нет, что отражение Алены в дверном стекле как-то странно исказилось, как будто злая усмешка изменила ее лицо…

Дверь подъезда захлопнулась, но я этого уже не услышала, потому что бежала к проспекту со всех ног.

Добежала я за полчаса, не встретив никакой шпаны по дороге. Проезжали изредка машины, но никто не останавливался.

Дом был самый обычный, девятиэтажный, брелок от домофона висел вместе с ключом, так что я спокойно вошла в подъезд, поднялась на третий этаж, открыла дверь, в последний момент все же нажав кнопку звонка. Мало ли что, вдруг кто-то в квартире есть…

Но в квартире стояла глухая душная тишина. Такая тишина бывает в доме, где никто давно не живет, в доме, где не гуляют сквозняки, не хлопают двери, не разговаривают люди, не играет музыка.

Я вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и только теперь перевела дыхание.

У меня наконец-то была крыша над головой. Пусть только на одну ночь, но я смогу хоть немного отдохнуть, успокоиться, привести в порядок мысли.

До сих пор я держалась на адреналине после скандала с Артемом и только теперь поняла, до чего устала. Ведь я только сегодня с поезда, и даже душ не успела принять.

Хорошо хоть, у меня в сумке была смена белья…

Квартира была маленькая, однокомнатная, пустая и совершенно безликая, будто в ней никто не живет. Ни одной картинки или фотографии на стенах, ни одной книжки на полках. Полок в комнате вообще не было. Был старый потертый диван, стол, тумба под телевизор, которого не было, и еще комод.

Кухня тоже была старая, какая-то допотопная, краска со шкафчиков облезла, дверцы скрипели. Холодильника не было вообще.

Ну, возможно, что хозяйка квартиры не собирается здесь жить. Вот заработает денег, вернется, продаст эту квартиру и купит что-то приличное. Впрочем, мне нет до этого никакого дела.

На кухне я увидела цветок в горшке – видимо, тот самый, который поливала Алена.

Честно говоря, его и цветком-то назвать можно было только с большой натяжкой – это было странное бледно-зеленое растение с волосатыми бесформенными листьями, заметно подвявшими – видно, что Алена давно не заходила в квартиру.

Я усовестилась и налила в поддон под горшком побольше воды.

Еды у меня никакой не было, так что вопрос об ужине не стоял на повестке дня. Я убедила себя, что это и к лучшему – поздно есть вредно, хотя если честно, то ела я в последний раз в поезде: купила у тетки, что ходила по вагонам, бутерброд с сыром и пончик.

Но вот душ принять ужасно хотелось.

Я открыла комод и, к счастью, нашла там простыни и полотенце. Все было далеко не новое, но относительно чистое.

В ванной была душевая кабинка с белесыми потеками на стенках и ржавыми пятнами на поддоне.

Тем не менее я долго стояла под тепловатыми струями, и мне немного полегчало.

Вытерлась насухо и еще раз обыскала кухонные шкафы.

На этот раз мне повезло чуть больше – я нашла чайные пакетики и сахар, так что смогла хотя бы выпить пустого чаю.

Потом постелила себе на диване и легла, открыв окно. Вечер был теплый, так бывает в нашем городе в конце апреля, но в мае запросто может и снег пойти.

Диван был старый, продавленный, мне в бока впивались пружины, и я долго не могла заснуть. Перед моим внутренним взором проходили отвратительные сцены…

Ну да, легко сказать – наплевать и забыть, как страшный сон. И как такое забудешь…

Артем в ярости кричал, что я сама во всем виновата, сто раз это повторил…

А дело было так. Я взяла отгул и поехала к бабушке.

То есть бабушки нет уже почти год, она умерла и квартиру свою оставила соседке тете Зине. Та ухаживала за ней, и вообще они дружили много лет. Ценного у бабушки не было ничего – старенькая мебель, кое-какая посуда…

Кое-что забрала моя мать, потому что мне, сами понимаете, взять вещи было некуда, своей жилплощади нет, а к Артему я взять ничего не могла, он не то чтобы не позволил, но часто напоминал мне, что квартира – его и чтобы я ее не захламляла.

В общем, тетя Зина позвонила мне и сказала, что ее сын женится и бабушкину квартиру они продают, поскольку молодым свое собственное жилье нужно.

Денег много не выручат, но на первый взнос хватит. Остались от бабушки какие-то книжки и огромный альбом с фотографиями, так что с этим делать?

А я про альбом совершенно забыла. И тут представила, что его выбросят на помойку, и сказала, что приеду и заберу. Только быстрее, сказала соседка.

Так что я взяла отгул и поехала.

Ночь с четверга на пятницу я провела в поезде, утром тетя Зина накормила меня завтраком и отвела в квартиру. Там, конечно, уже ничего от бабушки не осталось, но альбом лежал на видном месте возле двери. Я еще помогла тете Зине разобраться с книжками, кое-что мы отнесли в библиотеку, кое-что – к букинисту.

Потом пришел ее сын Женька, мы поболтали с ним о грядущей свадьбе, после чего я почувствовала, что пора мне уходить, потому что у них дел полно.

Женька работал на железной дороге, так что он мигом помог мне поменять билет. Я согласилась, потому что не улыбалось мне болтаться до вечера по городу, а потом ночь трястись в поезде. А так приеду хоть поздно, но зато в своей постели высплюсь. А там два выходных, успею в себя прийти.

Через их станцию проходил скорый поезд прямо до Петербурга, и Женька достал мне на него билет. И довез до вокзала, и в поезд посадил, за что ему спасибо.

Только лучше бы он этого не делал, потому что мне-то его заботы вышли боком. С Артемом мы договорились, что я приеду утром, и только в поезде я сообразила: нужно, чтобы он меня встретил, не хочу связываться с такси. Выслала ему три сообщения, но он не ответил, даже не прочитал.

Я подумала, что телефон глючит или же он закатился куда-то с приятелями и нарочно не отвечает, – все равно после того как выпил, он за руль не сядет. Поезд прибыл с небольшим опозданием, я еще порадовалась, что Артем меня не встречает, – он бы изворчался, потому что терпеть не может ждать.

Я взяла такси и спокойно доехала до дома, по дороге еще позвонила Артему, но телефон его был выключен.

Я подумала, что он уже спит, тихонько открыла дверь своим ключом, а когда вошла, то услышала из комнаты такие звуки, что не было у меня никакого сомнения в их природе. И все-таки я растерялась, потому что не сумела удержать в руках пакет с альбомом и он рухнул на пол с ужасающим грохотом.

Вот, дальше мне даже вспоминать не хочется. Не хочется вспоминать, как Артем выскочил в прихожую совершенно голый, как увидел меня и сначала растерялся.

– Ты что тут делаешь? – спросил он, очумело крутя головой, и я чуть было не ответила, что вообще-то я тут живу.

Это была бы неправда, поскольку с той минуты я в той квартире больше жить не собиралась.

Пока мы пялились друг на друга, из комнаты выглянула девица в простыне. Она напоминала бы привидение, если бы не была… ну как сказать, несколько тяжеловата для призрака. Привидения ведь сквозь стены проходят, а этой девице такое было бы трудновато.

Надо отдать ей должное, она не потеряла головы, не стала визжать.

– Что это? – спросила она Артема, не повышая голоса.

– Это… это соседка, – брякнул он с перепугу.

– Ага, – поддакнула я, – дверью ошиблась.

Девица посмотрела на меня, уверилась, что я не собираюсь драться, и скрылась в комнате, чтобы появиться снова довольно быстро, уже полностью одетой.

– Постой! – встрепенулся Артем. – Куда ты? Нужно разобраться, мы ведь… Я объясню…

– Мне все ясно, – сказала она, обходя его, – можешь не трудиться и ничего не объяснять.

– Но… – Он схватил ее за плечо.

– Руки! – рявкнула она таким голосом, что даже мне захотелось встать по стойке смирно. – Руки убери!

И ушла. А когда проходила мимо меня, то я увидела, что это вовсе даже не девица. Не старуха конечно, но уж сорок-то ей точно есть. И что она нашла в Артеме, хотелось бы знать?..

Но додумать эту мысль я не успела, потому что после ухода этой бабы Артем совершенно озверел.

Он бросился ко мне так быстро, что я не успела отстраниться. Он схватил меня за плечи и тряс так, что казалось, все кости сейчас перемешаются. Я пыталась вырваться и совсем близко увидела его глаза, а в них – самую настоящую ненависть. Он шипел что-то вовсе уж несуразное, и я поняла, что сейчас он будет меня бить.

Такого не было еще ни разу, но тут я поняла, что нужно защищаться. И, поскольку руки у меня были заняты, я пнула его коленом… ну, сами понимаете, куда, как раз это чувствительное место было у него не защищено даже трусами.

Теперь я жалею, что не пнула его в полную силу, а только так, легонько, чтобы он отвязался. Он и правда меня отпустил, но примерился броситься снова, только я была начеку и схватила валявшийся в прихожей зонтик.

Тогда он начал орать.

Ой, какими словами он сыпал, кем только меня ни называл, кричал, что видеть меня не желает, чтобы я выметалась из его квартиры немедленно, что я такая-сякая… в общем, такого про себя наслушалась, что даже перестала реагировать. И тогда я не успела подумать, с чего это его так разбирает. Ведь это я застала его с бабой, это я должна орать и ругаться. А я почему-то молчу.

Когда он заткнулся на минутку, чтобы перевести дух, мне удалось вставить пару слов о том, что я слала ему сообщения из поезда, а то уж он дошел до того, что я нарочно все выдумала, чтобы его так подставить. И что если бы он иногда проверял телефон, то не поставил бы себя в неловкое положение.

Вот именно, больше всего Артем напирал, что я выставила его дураком. То есть прямо он этого не говорил, но я все же прожила с ним почти год и как-то его знала.

То есть думала, что знаю.

Тогда мне надоело стоять в прихожей и слушать про себя всякие гадости, я сказала, что уйду завтра утром и больше он меня не увидит. Но этот мерзавец и не вздумал пропустить меня в комнату, он сказал, чтобы я убиралась немедленно.

Ну, не драться же мне было… еще накостылял бы, он вообще-то мужик здоровый… Я попятилась к двери, а он кинул в меня альбом, я едва успела его поймать. И взяла с собой.

Да, противно все. Но, как говорила бабушка: подумай хорошенько – и поймешь, что ничего страшного не случилось. Мы не женаты, детей у нас нет, общего имущества тоже нет, так что меня с Артемом ничего не связывает. Наплевать и забыть…

В конце концов я все же заснула, – видно, сказалась усталость…

Мне даже приснился сон, причем очень странный.

Надо сказать, что сны мне снятся редко, а если и снятся, то какие-то бессвязные, бестолковые. Я куда-то еду, причем ужасно опаздываю, теряю билеты, багаж, попутчиков, не могу найти свой поезд…

Или иду на экзамен и в последний момент понимаю, что совершенно к нему не готова…

В этот же раз мне приснилось что-то совершенно непривычное. Причем сон был удивительно подробный и яркий.

Я сидела на жесткой деревянной скамье посреди огромного полутемного помещения. Стены этого помещения уходили в высоту, к стрельчатому своду.

Возле дальней стены был огромный камин, в котором полыхали дрова.

Кроме меня, в этом помещении никого не было, но тем не менее у меня было отчетливое чувство, что за мной кто-то наблюдает. Я всей кожей чувствовала этот взгляд – тяжелый, недоброжелательный…

Вдруг со скрипом открылась тяжелая дверь, и в зал вошел высокий пожилой человек в длинном темно-фиолетовом одеянии.

В руке у него был тяжелый посох с резной серебряной рукоятью.

Опираясь на этот посох, старик подошел ко мне и остановился, сверля меня глубоко посаженными темными глазами.

Затем он заговорил на незнакомом мне языке.

Мой собственный взгляд как магнитом притягивал его посох, точнее – его рукоять. Эта рукоять представляла собой двух свирепо грызущихся серебряных зверей.

Свет упал на рукоять, и на ней что-то ярко сверкнуло.

Приглядевшись внимательнее, я поняла, что ослепительно блеснули глаза серебряных зверей. Должно быть, в них были вставлены какие-то сверкающие камни…

Старик перехватил мой взгляд и что-то резко, гневно проговорил.

– Я не понимаю… – пролепетала я испуганно.

– Скоро поймешь! – четко и внятно произнес он. – Только не было бы слишком поздно!

И тут я проснулась.

В комнате было душно, во рту у меня пересохло, ужасно хотелось пить.

Я встала, прошла на кухню, налила из чайника в стакан тепловатой воды и жадно выпила ее.

Снова, как в сне, я почувствовала на себе чей-то взгляд.

Повернулась в сторону этого взгляда – и увидела то странное растение с волосатыми листьями.

Оно выпило всю воду и приободрилось, волосатые листья распрямились, и у меня появилось странное чувство, будто этот цветок смотрит на меня, смотрит пристально и словно хочет о чем-то предупредить…

И тут я услышала доносящиеся из прихожей странные, подозрительные звуки.

Кто-то определенно копошился в дверном замке…

Я застыла в ужасе.

В голову мне приходили самые дикие, самые неправдоподобные мысли – впрочем, их и мыслями назвать было трудно. Это были какие-то детские, первобытные, полузабытые страхи. Страх перед чем-то бесформенным, безжалостным, чем-то не имеющим имени, чем-то таящимся в темноте…

Я попыталась справиться с этим страхом.

У этих звуков может быть вполне реальное, безобидное объяснение. Может быть, вернулась хозяйка этой квартиры, и теперь она открывает дверь…

Я тут же поняла, что это объяснение не подходит.

Во-первых, хозяйка не заявилась бы домой глубокой ночью. Во-вторых, она, несомненно, открыла бы дверь своим ключом, открыла бы ее быстро и бесшумно – как я недавно. А сейчас кто-то уже целую минуту ковыряется в замке и все еще не может его открыть…

Я покосилась на странный цветок, как будто ждала от него поддержки или совета.

Цветок еще больше распрямился и повернул свои бесформенные листья, похожие на корявые ладони, в сторону прихожей, в сторону доносящихся оттуда звуков…

Повинуясь неясному, неосознанному порыву, я схватила горшок с цветком, который оказался неожиданно тяжелым, и метнулась к входной двери.

И как раз в это мгновение дверь открылась, и на пороге появилась человеческая фигура.

В прихожей было темно, а на лестничной площадке горел какой-никакой свет, и этот свет тусклым призрачным ореолом окружил фигуру незнакомца. Это был мужчина, довольно высокий и крупный. Должно быть, он еще не видел меня – я стояла в темноте, к которой его глаза еще не привыкли.

Незнакомец проскользнул в дверь и обернулся, чтобы закрыть за собой дверь квартиры…

И тут я обрушила на его голову злополучный горшок с цветком – больше у меня под рукой ничего не было.

Незнакомец издал утробный хрюкающий звук и рухнул на пол, не подавая никаких признаков жизни.

Я испуганно попятилась, удивленная и ошарашенная неожиданным эффектом своего удара.

На какой-то миг меня охватил неожиданный восторг от того, что я смогла одним ударом свалить здоровенного мужика. Но в следующее мгновение на смену восторгу и гордости пришел ужас.

Неужели я его убила?

Только этого мне не хватало в придачу ко всем моим неприятностям! Нет, этого просто не может быть! Я никогда не отличалась большой физической силой – и чтобы одним ударом убить рослого мужчину? Быть такого не может!

Тем не менее вот он – лежит перед дверью бесформенной грудой… Ну да, горшок был тяжелый, земля впитала всю воду, но неужели от одного удара этот тип окочурился?

Я заставила себя разглядеть его более внимательно. Ничего особенного, довольно крупный, как я уже говорила, – небось гамбургеры любит. Черты лица грубые, как топором вырубленные. Нос картошкой, лоб низкий, глазки маленькие, щеки свисают, как у старого бульдога, выбрит плохо, – как бабушка говорила, лицо нечистое…

Было странно, что такой здоровый мужик лежит не шевелясь. Неужели он все-таки мертвый?

Проверить пульс?

Но мне страшно было до него дотронуться…

Я метнулась обратно на кухню – набрать воды и плеснуть в лицо этому таинственному незнакомцу. Может быть, таким нехитрым способом мне удастся привести его в чувство?

Тут же пришла в голову встречная мысль: если он придет в себя, он наверняка нападет на меня, и неизвестно, чем это закончится… Так, может, не трогать его совсем? С другой стороны, он что, так и будет тут валяться?

Мелькнула жалкая, трусливая мысль: схватить в охапку одежду и сумку и бежать из этой квартиры. Но что я скажу Алене, ведь ключи-то ей надо вернуть…

Значит, прежде чем приводить его в чувство, нужно этого типа связать…

Я выдвинула один за другим кухонные ящики и в одном из них нашла моток бельевой веревки.

Прихватила этот моток, потом схватила ковшик, налила в него воды из-под крана и вернулась в прихожую…

Там никого не было.

Я не поверила своим глазам.

Только что вот здесь, на полу возле двери, лежал человек… человек, которого я собственноручно вывела из строя ударом цветочного горшка по голове…

В прихожей было полутемно, и я наконец догадалась включить верхний свет.

Этого типа на полу не было.

Так, может, его и вообще не было? Может, он мне померещился? Может, он возник в моем не вполне проснувшемся мозгу?

Но на полу валялись осколки разбитого горшка, рассыпанная земля, и злополучный цветок тянул ко мне свои листья, свои противные волосатые ладони…

Мало того – на полу возле самой двери я увидела темно-красное пятно.

Кровь. Кровь этого самого таинственного человека.

Значит, он мне все же не померещился… значит, он действительно здесь был…

А еще это значит – я его не убила. Единственная хорошая новость за последние сутки.

Но тогда где же он? Куда он подевался?

По полу в прихожей была рассыпана земля из горшка.

Если бы незнакомец скрылся в глубине квартиры, на этой земле остались бы отпечатки его обуви, а дальше по коридору была бы земля с его ботинок – но ничего этого не было.

Значит, он пришел в себя и выскочил из квартиры…

Тут я вспомнила, что, когда выдвигала ящики в поисках веревки, мне послышался какой-то негромкий скрип из прихожей. Видимо, это скрипнула входная дверь…

Я невольно удивилась тому, как логично могу мыслить, несмотря на глубокую ночь и стрессовую ситуацию. Раньше не замечала за собой таких детективных способностей. Может быть, как раз от стресса они и проявились.

Я перевела дыхание и огляделась.

Земля и осколки разбитого горшка на полу, среди них – злополучное комнатное растение…

Я накинула дверную цепочку, придвинула к двери тумбочку и тяжелое кресло. Если он снова сюда сунется, то эта баррикада его хоть немного задержит!

Конечно, это ненадежно, но лучше, чем ничего.

Для начала надо бы навести здесь порядок, убрать следы ночного происшествия…

Я нашла в кладовке швабру и совок и начала заметать следы.

И вот, сметая землю в совок, я увидела на том самом месте, куда упал таинственный незнакомец, какой-то странный, замысловато изогнутый металлический крючок.

Прежде его здесь не было – значит, его принес он, незваный ночной гость…

Я подняла крючок и внимательно осмотрела его.

И почти сразу поняла, что это такое.

Это отмычка.

Именно этой отмычкой он несколько минут ковырялся в замке, прежде чем сумел его открыть.

А это значит…

До сих пор я мысленно называла этого человека «незнакомец», «ночной гость», чтобы не произносить вслух то, что на самом деле давно понимала.

Этот человек был квартирный вор.

Только воры пользуются отмычками.

Да, но воры обычно вскрывают квартиры по наводке – когда они знают, что там есть что взять. В этой же квартире нет совершенно ничего ценного.

Я ее вечером обследовала и убедилась в этом.

Здесь нет ни денег, ни драгоценностей, ни старинных картин… здесь еды-то и то никакой нет! Совершенно пустая, безликая квартира, – такое впечатление, что никто тут вообще никогда не жил…

Зачем же тогда этот вор сюда зашел?

По ошибке? Перепутал квартиру?

Это маловероятно…

Я на всякий случай положила отмычку на тумбочку и продолжила наводить порядок.

Собрала осколки горшка, стала заметать землю.

Тут один комок земли рассыпался, и на пол выкатился еще один металлический предмет.

Я пригляделась к нему – и увидела небольшой ключик.

Ну, сегодня просто ночь находок!

Сначала я нашла отмычку, теперь – ключ…

Но если отмычку принес с собой вор, то ключ был спрятан в горшке с комнатным растением…

Интересно, что этот ключ открывает?

Я положила ключ рядом с отмычкой, потом немного подумала и убрала то и другое в свою сумку.

Землю и осколки горшка в прихожей я вымела, кровь смыла и задумалась – что делать дальше.

Искать какое-то другое пристанище посреди ночи нереально, дожидаться утра в этой квартире – страшно, вдруг вор вернется сюда… он ведь не нашел то, за чем приходил… первый раз мне повезло, но вряд ли повезет снова…

Но что делать?

Другого выхода все равно нет…

Я подумала, что заснуть больше наверняка не смогу, даже пытаться не стоит.

Поэтому устроилась в кресле и решила дожидаться утра…

И почти сразу заснула. И увидела продолжение своего сна.

Я снова оказалась в том же огромном зале с уходящим в темноту сводчатым потолком.

И снова напротив меня стоял тот же человек в лиловом облачении.

Он грозно нахмурил брови, ударил об пол своим посохом и выкрикнул властным голосом какую-то непонятную фразу. И тут же серебряные звери на рукояти его посоха ожили, соскочили на каменный пол, увеличились в размерах…

Это были страшные звери, похожие одновременно на свирепых волков и на диких кабанов.

С желтоватых клыков капала слюна, маленькие злобные глазки сверкали красным пламенем…

Я испуганно попятилась, но звери бросились ко мне, жарко и страшно дыша, один из них прыгнул на меня, навалился всем весом, так что у меня перехватило дыхание…

И я проснулась.

Мне было тяжело дышать от неудобной позы. Руки и ноги мучительно затекли, в голове бу́хало. Да еще пружина из продавленного кресла впивалась в бок.

В окно уже лился утренний свет.

Я поднялась, размяла руки и ноги, отправилась под душ и понемногу пришла в себя.

Вспомнила, что сегодня суббота, на работу идти не нужно – но и оставаться в этой квартире, где все напоминало о страшном и нереальном ночном происшествии, тоже не хотелось. Что тут делать-то? Некогда мне рассиживаться, нужно свою жизнь как-то упорядочивать. Жилье искать, вещи выцарапать от Артема.

Что-то мне подсказывало, что последнее будет непросто. Надо же, какой дрянью оказался мой бойфренд! Бывший.

Я оделась, собрала свои немногочисленные пожитки и вышла на улицу…

Погода по-прежнему радовала душу. Свежее весеннее утро привело меня в нормальное состояние.

Я почувствовала дикий голод и вспомнила, что последний раз ела почти сутки назад.

К счастью, совсем рядом с домом была пекарня, а в ней – кофемашина и несколько столиков.

Я взяла большой стакан кофе и несколько пирожков, устроилась за угловым столиком и набрала номер Алены.

Я хотела рассказать ей о своих ночных приключениях, хотела отдать ей ключи от квартиры – проводить там еще одну ночь я не собиралась, мне и подумать об этом было страшно, да к тому же нужно было забрать бабушкин альбом… хотя я не знала, где преклонить голову, и таскать тяжеленный альбом мне не улыбалось…

Короче, я набрала ее номер – но услышала только длинные унылые гудки.

И слушала их, пока равнодушный голос не сообщил мне, что абонент не отвечает. Как будто я сама это не поняла!

Ладно, может, она спит и не слышит звонка. В конце концов, сегодня суббота, а у нее гость…

Хотя вот насчет гостя имелись у меня сомнения. Какой-то вид у Алены был… ну, никак не похоже было, что она с мужчиной.

Глаза у женщины в таком случае блестят по-особому, движения более порывистые. А Алена… я разглядела только то, что я ей мешаю и она хочет как можно скорее от меня избавиться. Ну, мало ли какие у человека могут быть дела…

В конце концов, это меня не касается.

Но с другой стороны, что значит явление этого типа ночью? А если бы я не проснулась? А если бы я как раз проснулась и выскочила к нему спросонья? Такому и горшок бы не понадобился, запросто кулаком меня бы в нокаут отправил…

Нет, этот вопрос нужно прояснить.

Я снова позвонила Алене и снова долго слушала длинные равнодушные гудки.

Тогда я нашла сайт, где предлагают съемные квартиры.

Мне ведь нужно где-то жить…

Выбрала несколько адресов поблизости (во-первых, чтобы не мотаться по городу, во-вторых, отсюда мне близко до работы).

Тут же договорилась с первой хозяйкой и отправилась к ней.

По телефону она показалась мне более-менее вменяемой, разве что голос чересчур приторный. Квартиру она предлагала однокомнатную, с мебелью и бытовой техникой.

Я нашла дом, позвонила в домофон и поднялась на третий этаж.

В дверях меня встретила тетка лет пятидесяти, удивительно похожая на огромную жабу. Я сразу поняла, что с хозяйкой будут проблемы и вряд ли я сниму эту квартиру.

Она оглядела меня неприязненным взглядом и проквакала:

– А вещички твои где?

– Вещи? Вещи я позже принесу. Когда мы с вами договоримся. Не таскать же их каждый раз…

– Ах, позже! – Она состроила такую гримасу, как будто проглотила целый лимон. – Ну конечно, позже! Вот тебе мои условия: платишь вперед за шесть месяцев, и еще депозит на случай, если после тебя ремонт понадобится!

– Что-то вы слишком много хотите! Я еще даже квартиру не смотрела, а вы уже такую цену заломили!

– Вот что, милочка, я таких много повидала! – Она не сделала попытки посторониться, так и торчала в дверном проеме. – Ты собираешься тут клиентов принимать?

– Что? – переспросила я удивленно. – Каких еще клиентов? О чем это вы вообще?

– Известно каких!

– Да что вы такое говорите!

– Я у себя дома, и я в своем праве. Что хочу, то и говорю! А не нравится – проваливай!

Я подумала, что лучше и правда убраться отсюда подобру-поздорову, иначе эта выжига превратит мою жизнь в ад. Да еще и денег у меня таких нет.

Напоследок я обозвала тетку жабой болотной (по-моему, все жабы обиделись), не стала ждать лифта и спустилась пешком. На улице посмотрела следующий адрес.

Здесь хозяином квартиры был мужчина.

Это, конечно, чуть хуже, у мужчин в квартире редко бывает порядок, да и иметь с ними дело не так удобно, но в моем положении особенно выбирать не приходится.

Я нашла второй дом, позвонила в домофон, поднялась.

Дверь открыл тщедушный мужичок с остреньким красным носиком и маленькими слезящимися глазками. Руки у него тоже были маленькие – не руки, а лапки с остренькими коготками.

В общем, если первая хозяйка была похожа на огромную жабу, то этот тип напоминал крысу. Впрочем, конечно, внешность бывает обманчива, и кроме того, как я уже сказала, в моем положении выбирать не приходится…

Он уставился на меня, как крыса на кусок сыра, повел кончиком носа и отступил в прихожую:

– Заходите, девушка! Посмотрите, какая у меня квартирка хорошенькая! Прямо не квартирка, а бон-бонь-ерка! Вы ведь знаете, что это такое?

Квартирка была и правда аккуратная, и совсем не мужская. Всюду были вышитые салфеточки, занавески с рюшечками, вазочки с искусственными цветами и фарфоровые статуэтки. Мебель была старомодная, но аккуратная и чистая.

– Нравится? – Хозяин ходил за мной по пятам.

– Да вроде все хорошо, – проговорила я, оглядевшись.

– Это я все сам украсил…

– Красиво, – из вежливости похвалила я. – Давайте еще раз уточним насчет оплаты…

– Насчет оплаты можете не беспокоиться, – промурлыкал он и склонил голову набок. – Оплата – это не проблема. А вообще, вы можете мне совсем не платить…

– То есть как это – не платить?

– Не платить деньгами… – проговорил он, склонив голову набок и облизнувшись.

– А чем же? – переспросила я растерянно.

– Натурой! Если мы с тобой поладим, я с тебя не буду брать денег!

И чтобы у меня не оставалось никаких сомнений, он цапнул меня за руку своей крысиной лапкой.

Я с омерзением сбросила его лапку и хотела вылететь из квартиры, но неизвестно каким образом этот урод оказался у двери и преградил мне дорогу.

– Куда же ты? – проскрипел он. – Раз уж пришла, так давай пообщаемся…

И попытался расстегнуть молнию на моей куртке. Нет, ну что же это такое! Что вообще происходит?

Я высвободилась без труда и ударила его сумкой, жалея, что нет у меня сейчас того самого бабушкиного альбома.

Но хватило и сумки, потому что этот маньяк от удара сполз на пол, закрыл голову руками и жалобно, тоненьким голосом заскулил, что его обидели, поранили, изувечили и что теперь он по моей вине останется инвалидом на всю жизнь.

Я переступила через него, едва удержавшись, чтобы не пнуть напоследок ногой, и вышла. Тут открылась дверь квартиры напротив и выглянула оттуда бодрая, энергичная старушенция в красном спортивном костюме.

– Что, – спросила она, – снова Венька безобразничает?

– А что, это не первый раз?

– А как же! – оживилась она. – Почитай, каждый месяц объявление дает о сдаче своей квартиры. Ну, конечно, не всегда девицы попадаются. Опять же, в прошлый раз одна так его отходила, что пришлось скорую вызывать, в больнице три дня провалялся, но занятие свое так и не бросил…

– Вы бы хоть объявление повесили, что в этой квартире маньяк проживает! – не удержалась я.

– Только мне и дел, что за Венькой присматривать. – Старуха обиделась и захлопнула свою дверь.

Только пройдя несколько кварталов, я отдышалась и немного успокоилась.

Мне не хотелось нарваться еще на какого-нибудь психа, но непременно нужно было сегодня же найти жилье, и я отправилась по следующему адресу.

Здесь хозяин тоже был мужчина, и я пошла к нему скрепя сердце. Поставила в телефоне кнопку на вызов 112, – в случае чего сразу нажму, скажу, что нападение.

Домофон в подъезде был сломан, никто не встретился мне по пути, на всякий случай я поднялась пешком, поскольку лифт застрял где-то на самом верху.

Дверь нужной квартиры была железная, но грязноватая, в ответ на мой звонок послышались тяжелые торопливые шаги, и дверь открыли не спрашивая.

Этот хозяин был полной противоположностью предыдущему.

Здоровенный широкоплечий дядька с квадратной шкиперской рыжеватой бородкой, с обветренным лицом и выцветшими бледно-голубыми глазами.

Он распахнул передо мной дверь, отступил в сторону и проговорил хрипловатым голосом:

– Хорошо, что ты быстро приехала, а то мне скоро уже уезжать. Если тебя все устроит, можешь сразу заселяться.

Поначалу я испугалась, увидев такую махину. Мужик ростом был выше меня на голову, а я для женщины очень даже высокая. А этот небось голову пригибает, когда в дверь входит. Но он на меня даже не смотрел, озабоченно оглядывался по сторонам.

– Вы уезжаете? – спросила я удивленно. – Прямо сейчас?

– Ну да, в экспедицию, на полгода… иначе зачем бы я свою квартиру сдавал?

Я подумала, что это удобный вариант.

Хозяин в отъезде, не будет ко мне вязаться, и вообще никак не будет портить мне жизнь… А за полгода я как-нибудь определюсь, во всяком случае, буду искать жилье не спеша.

Я обошла квартиру. Времени много не понадобилось, квартирка была однокомнатная; кухня, правда, была довольно большая, и лоджия имелась.

Не могу сказать, что она была ухоженная и уютная, наоборот, был в ней типичный мужской беспорядок. Вся мебель в пыли, вещи разбросаны. Кроме того, в нескольких местах были порваны обои, словно их кто-то драл когтями, и обивка дивана исцарапана…

Может, у него раньше был кот.

Перехватив мой неодобрительный взгляд, хозяин смущенно вздохнул и проговорил:

– Ну да, беспорядок у меня тут… если ты приберешься, будет здорово. А я тебе за это цену скину.

Цена была и так невысокая, и я согласилась.

– А как же я вам буду деньги платить, если вы уезжаете? – спохватилась я в последний момент.

– Можешь мне какой-то аванс заплатить, если тебя квартира устраивает. А потом переводи мне деньги на карточку, я тебе номер запишу…

Авансом он взял с меня половину и сказал, что это за целый месяц. На мой вопрос о договоре хлопнул себя по лбу и сказал, что договор заключать некогда, но, чтобы соседи не приставали, он сейчас напишет. И написал размашистым почерком на обороте какой-то рекламной листовки, что он, Усольцев В. Г., разрешает мне жить в квартире полгода.

– Ты кто? – спохватился он под конец, и я в ответ протянула ему паспорт.

– Даша, значит… а я Вася. – Он протянул было руку, но вовремя опомнился, заметив мой испуг.

Такой если пожмет, то все кости переломает, от руки ничего не останется.

– Ладно, пошел я, – сказал он, поглядев на часы, – самолет ждать не будет.

– Счастливо тебе долететь!

– Бывай здорова!

Он подхватил неподъемного вида рюкзак и ушел.

А я поглядела на ту помойку, что он оставил, и подумала, не погорячилась ли я, что согласилась сюда въехать. Однако взяла себя в руки и принялась за уборку.

Часа через три я присела передохнуть и заварила себе кофе. Кофеварка была у Васи отличная, и вообще, когда я отмыла кухню, оказалось, что все там есть: и микроволновка, и тостер.

Холодильник пришлось отключить, чтобы как следует вымыть его; те немногие продукты, что там были, успели покрыться плесенью и прийти в полную негодность.

В комнате после уборки стало значительно просторнее. Мебели было мало, беспорядок создавали разбросанные вещи.

Я запустила стиральную машину, потом решила заказать пиццу в пиццерии, телефон которой нашла записанным на обоях перед дверью. Были там еще какие-то телефонные номера, но я решила разобраться с ними позже.

В пиццерии ответили сразу и, услышав адрес, спросили, не у Васи ли я живу. И когда я ответила утвердительно, девушка сообщила, что на этот адрес полагается скидка.

Ну да, если вспомнить, сколько коробок из-под пиццы я вынесла на помойку, Вася у них самый главный клиент.

В общем, после пиццы я свалилась на диван и проспала до позднего утра как убитая, без сновидений.

Публика расселась по скамьям амфитеатра. Между рядами сновали разносчики фруктов и воды. Пробирались к своим местам последние припозднившиеся зрители.

Разговоры затихли.

Открылись малые ворота, и на арену жалкой кучкой вышли участники сегодняшних игр.

– Кто это такие? – спросил виноторговец Публий Маррон своего соседа, богатого откупщика из Брундизия[1].

– Это поклонники нового восточного божества, – ответил тот охотно, – приверженцы какого-то дикого культа… кажется, их называют пристианами… или христианами. Они устраивают свои богослужения в катакомбах.

– И что – они будут сражаться друг с другом?

– Нет, они не желают сражаться. Их будут травить дикими зверями.

– А, ну это не слишком интересно.

– Не скажите! Сенатор Луканий, который проводит эти игры, обещал выставить много хороших зверей. Будет два льва, несколько леопардов и еще какие-то звери из Африки. Кроме того, этим христианам позволили вооружиться. Хотя они, кажется, противники оружия…

– Какая дикость!

Христиане испуганно и растерянно оглядывались.

Наконец открылись большие ворота и на арену выбежали звери.

Сначала появилась черная пантера. Она прижалась к земле, обвела трибуны горящими глазами, зарычала.

Следом за пантерой появился лев.

Могучий зверь вышел на арену величественной поступью, встряхнул рыжей гривой и издал грозный, устрашающий рев.

Пантера отступила, прижала уши.

Христиане подались назад, один из них начал громко молиться, постепенно остальные присоединились к нему.

– Вы же говорили, что у них есть оружие? – осведомился у соседа Публий Маррон.

– Так говорил сенатор. Но они же против вооруженной борьбы…

– Даже когда от этого зависит их жизнь?

– Видимо, так…

– Какая дикость!

Звери один за другим выбегали на арену.

Они еще не освоились, их пугала и беспокоила огромная толпа на скамьях амфитеатра, голоса людей.

Однако постепенно они свыклись с шумом толпы и заметили испуганных людей на арене.

Первой двинулась вперед пантера.

Она приблизилась к христианам, оскалила страшные клыки, приготовилась к прыжку…

И тут вперед выступил высокий представительный старик с посохом в руке.

Он ударил своим посохом в землю и что-то властно проговорил.

Пантера прижала уши и отступила.

– Натравите на них зверей! – выкрикнул кто-то из зрителей, и тут же к нему присоединилось множество голосов.

Распорядитель игр отдал приказ, и на арену выбежали надсмотрщики с вилами и бичами.

Бичи защелкали.

Звери огрызались и рычали, и наконец все они двинулись вперед, к сбившимся в кучу христианам.

Высокий старик снова ударил своим посохом в землю.

И тут случилось необычайное.

Те, кто сидел ближе других, могли разглядеть, что эта резьба изображает двух фантастических зверей.

Резные звери на рукояти посоха как будто ожили. Они покинули рукоять, спрыгнули на землю и начали на глазах расти.

Вот они стали уже размером с пантеру… со льва… вот они стали еще больше…

Дикие звери, которые только что грозной стаей надвигались на христиан, остановились в испуге. Пантера заскулила, лев униженно опустил величественную голову и отступил.

Укротители били зверей своими бичами, тыкали в них пылающими факелами, – но страх перед удивительными, адскими чудовищами был сильнее боли, и звери отступали к воротам.

Старик с посохом выкрикнул какие-то непонятные, грозные слова.

Удивительные звери развернулись к зрителям и издали страшный, небывалый рев.

Зрители повскакивали со своих мест и бросились прочь из амфитеатра, не разбирая дороги, наталкиваясь друг на друга и топча упавших.

Утром, неторопливо попивая кофе, я раздумывала над своими делами. С квартирой все вроде бы наладилось, но нужно как-то выцарапать у Артема свои вещи.

Ужасно не хотелось ему звонить, но что делать? Ладно, поговорю с ним спокойно, заберу вещи, а потом выброшу его из своей жизни, как выражаются в сериалах.

А что, друзья, с которыми мы общались, были все его друзьями, других точек соприкосновения у нас как будто нет, так что сделать это будет достаточно легко.

И не то чтобы меня так возмутила его измена, хотя, казалось бы, мы ничем не связаны, – если я ему надоела, то чего проще расстаться. На квартиру я претендовать не могу, бегать за ним ни за что не стала бы, уж настолько он меня знает. Ну ладно, это на его совести, но вот с чего он так разорался?

Обо всем этом я думала, слушая длинные гудки. Артем не брал трубку, – не иначе занес мой номер в черный список. Но нет, вот пришло от него сообщение.

Ага, сплошные ругательства и мат. Посылает подальше неприличными словами.

Так, больше не буду ему звонить. Ни слушать, ни читать такое я не собираюсь.

Тут я вспомнила, что оставила у Алены бабушкин альбом.

Мне его стало жалко: не зря же я за ним ездила…

Кроме того, мне непременно нужно вернуть Алене ключ от той квартиры, где я ночевала накануне. И вообще рассказать ей, что со мной случилось там.

Я снова отправилась на Смоленскую улицу.

Во дворе было тихо. Аленина синяя «мазда» стояла на прежнем месте.

Это хороший знак: значит, Алена дома.

На всякий случай я позвонила Алене – но ее телефон по-прежнему не отвечал.

Странно… впрочем, может, она куда-то засунула телефон и просто не слышит звонка… Я уговаривала себя, приводила какие-то логичны причины, но в глубине души знала, что что-то не так. Не может человек не отвечать по телефону второй день подряд. Если, конечно, не делает это нарочно, как мой бывший.

Как бы то ни было, мне нужно с Аленой увидеться.

Возле Алениного подъезда на лавочке сидела худая старуха с крючковатым носом, похожим на ястребиный клюв, и таким же цепким ястребиным взглядом. Под этим взглядом мне не захотелось объясняться по домофону с Аленой.

Из подъезда как раз вышел крупный мужчина с маленькой шустрой собачкой на поводке. Я придержала для него дверь – и просочилась внутрь подъезда под кинжальным взглядом старухи. Она что-то сказала, но я предпочла не услышать.

Я быстро поднялась на третий этаж, позвонила в дверь седьмой квартиры.

За дверью раздался какой-то шум, что-то с грохотом упало, послышались приближающиеся шаги, потом недовольный женский голос проговорил:

– Что, нагулялся уже?

Дверь распахнулась.

На пороге стояла полноватая блондинка лет тридцати, в ситцевом домашнем халате, с выражением застарелого раздражения и хронической усталости на блеклом лице.

Удивленно уставившись на меня, она проговорила:

– Ты кто? Я думала, это Витька вернулся…

Тут у нее за спиной возникла девочка лет пяти и плаксивым голосом протянула:

– Мам, а мам! Колька у меня Мальвину отобрал! Скажи ему, чтобы отдал!

– Сами разбирайтесь! – шикнула на нее женщина и снова повернулась ко мне. – Так ты кто? Имей в виду, если ты что-то продаешь, так мне это на фиг не нужно…

– Нет, я ничего не продаю… это не то, что вы подумали. Я вообще-то Алену ищу. Алена дома?

– Что? Какая еще Алена? Мне еще Алены не хватало! У меня есть Витька, Колька и Каринка, и мне их более чем достаточно! Еще одну я не потяну!