Прежде чем мы попрощаемся. Новые истории из волшебного кафе E-Book

Тосикадзу Кавагути

• Herausgeber: Питер
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 170

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Четвёртый роман в популярной международной серии «Пока не остыл кофе» рассказывает истории новых посетителей волшебного токийского кафе, где люди могут путешествовать во времени. Завсегдатаи кофейни хорошо знают о необычной возможности отправиться в прошлое и о строгих правилах этого путешествия. Ключевое требование – успеть вернуться в настоящее, пока кофе в чашке полностью не остынет. В предыдущих романах Тосикадзу Кавагути посетители кафе воссоединялись со своими возлюбленными, мирились с членами семьи и навещали близких. В этой книге читатели познакомятся с новыми посетителями, их историями и узнают о: •Муже, которому нужно поговорить со своей женой и детьми; •Девушке и ее преданном псе; •Женщине, которая в отношениях узнала истинную себя; •Дочери, чей отец создал все условия для ее счастья. Каждый пример позволит вам по-иному взглянуть на жизнь и на поступки людей. Ни одна из этих историй не оставит вас равнодушными.

Leseprobe

Тосикадзу Кавагути

Прежде чем мы попрощаемся. Новые истории из волшебного кафе. — СПб.: Питер, 2025.

ISBN 978-5-4461-4125-8

© ООО Издательство "Питер", 2025

Оглавление

Пролог

I. Муж

II. Прощание

III. Предложение

IV. Дочь

От автора

Об авторе

Рекомендуем прочитать

Если бы вы могли вернуться в прошлое, кого бы вы хотели там встретить?

Пролог

На одной тихой токийской улочке есть маленькая кофейня, о которой рассказывают удивительные вещи. Говорят, здесь есть один особенный стул, сев на который можно отправиться в прошлое и попасть в любой момент, какой только по­желаешь.

Однако правила этого путешествия ужасно раздражают и доставляют массу неудобств.

1. В прошлом можно встретить только тех, кто бывал в этой кофейне.

2. Оказавшись в прошлом, вы не сможете изменить настоящее.

3. На стуле, который переносит во времени, может сидеть другой посетитель. Значит, нужно ждать, пока он освободится.

4. Оказавшись в нужном времени, ни в коем случае нельзя вставать со стула.

5. Путешествие начинается с того момента, когда вам нальют чашку кофе, и оно должно завершиться до того, как кофе остынет...

Впрочем, это еще не все надоедливые правила.

Но даже это не останавливает тех, кто, услышав об этой кофейне, решается туда заглянуть.

Называется эта кофейня «Фуникули Фуникула».

В книге рассказываются четыре трогательные истории, которые произошли в этом весьма странном заведении1.

1 В этой книге рассказывается о том, что произошло через год после событий, описанных в романе «Пока не остыл кофе».

I. Муж

— Так что, совсем ничего нельзя сделать, чтобы изменить настоящее? — В голосе Мондзи Кадокуры звучало неподдельное любопытство. Он встряхнул головой, и застрявший в его седеющей шевелюре лепесток сакуры невесомо спланировал на пол. В полумраке кафе, где единственным источником освещения были старомодные лампы, дававшие теплый желтоватый свет, он так сосредоточенно изучал записи в своем блокноте, что его нос почти касался страницы. — Что именно это значит?

— Давайте-ка я попробую объяснить на примере... — ответил ему Нагаре Токита — двухметровый великан с узкими проницательными глазами. Будучи владельцем кафе, он всегда носил белоснежную поварскую форму. — Видите этот кассовый аппарат? Более древнего экземпляра не найти во всей Японии. Настоящий раритет! Между прочим, даже пустой он весит сорок кило — чтобы никто не вздумал его украсть. А теперь представьте, что кто-то все-таки умудрился утащить этого монстра. — Нагаре похлопал ладонью по стоящему на прилавке кассовому аппарату. — Если бы такое случилось, то вы бы, наверное, захотели отмотать время назад и спрятать его где-нибудь или поставить у дверей охранника, чтобы никто не смог проникнуть в кафе и украсть его, верно?

— Ну да, звучит логично, — кивнул Кадокура в знак согласия.

— Вот только это невозможно. Как бы вы ни старались, куда бы ни прятали аппарат — вор все равно найдет способ пробраться в кафе и украсть его.

— Черт возьми, это просто поразительно! А какая наука за этим стоит? — воскликнул Кадокура, подав­шись вперед. — Я имею в виду, какая тут причинно-следственная связь, если вы понимаете, о чем я. Может, что-то вроде эффекта бабочки?

— Эффекта чего? — недоумевающе переспросил Нагаре.

— Бабочки, — с готовностью пояснил Кадокура. — Эту теорию выдвинул метеоролог Эдвард Лоренц на конференции Американской ассоциации содействия развитию науки в 1972 году. У нас в Японии есть похожая поговорка: «Когда дует ветер, бочкодел богатеет»2.

— А, ну... ладно.

— Но погодите, — на мгновение задумался Кадокура. — Если настоящее нельзя изменить, то это же никакой не эффект. Это скорее коррекция, верно? Если так, то это исключает эффект бабочки. Да, становится все интереснее и интереснее, — пробормотал он, записывая что-то в блокнот.

— Честно говоря, единственное объяснение, которое я когда-либо слышал, это «потому что таковы правила». Верно, Казу? — Нагаре посмотрел на стоявшую рядом с ним Казу Токиту.

— Да, именно так, — откликнулась девушка, не отрываясь от работы.

Казу, двоюродная сестра Нагаре и по совместительству официантка в кафе, была одета в белую рубашку, черную жилетку и фартук сомелье. Миловидная, со светлой кожей и узкими миндалевидными глазами, но без каких-либо особых примет. Посмотришь на такую, моргнешь — и уже не вспомнишь, как она выглядит. Даже Кадокуре пришлось проследить за взглядом Нагаре, чтобы вспомнить о том, что здесь находится еще один человек. Она словно сливалась с интерьером, и ее присутствие почти не ощущалось.

С невозмутимым выражением лица Казу продолжала полировать бокал.

— Кстати, профессор Кадокура, а с кем вы хотите встретиться в кафе? — вмешалась в разговор Фумико Киекава.

— Пожалуйста, давайте без «профессора», госпожа Киекава. Мы с вами не в университете, — смущенно улыбнулся Кадокура, потирая затылок.

Фумико уже довелось пережить в этом кафе путешествие в прошлое ради встречи с бывшим возлюб­ленным. Теперь она стала завсегдатаем и заглядывала сюда почти каждый вечер после работы.

— О, вы знакомы? — удивился Нагаре.

— Профессор Кадокура вел у меня курс археологии в университете. Но он не просто преподаватель. Он объездил весь мир в поисках приключений. Его лекции были просто потрясающими! Я узнала из них так много интересного, — ответила Фумико.

— Возможно, вы единственная, кто так считает, — усмехнулся Кадокура. — Хотя, признаюсь, вы были блестящей студенткой, лучшей на курсе.

— Ну что вы… — смущенно отмахнулась Фумико. — Я просто терпеть не могу проигрывать.

Это было правдой лишь отчасти. Еще в школе Фумико самостоятельно выучила шесть языков и с отличием окончила университет. Кадокура до сих пор помнил ее выдающиеся способности, хотя и оставил преподавательскую деятельность. Дело явно было не в том, что она ненавидела проигрывать.

— Профессор, вы так и не ответили на вопрос, — напомнила Фумико.

— Ах да, конечно, вы хотите услышать мою историю, верно? Ну, вообще-то... — Кадокура отвернулся от Фумико, сидевшей рядом с ним за стойкой, и уставился на свои сцепленные руки. — Я хочу увидеть свою жену... просто поговорить с ней еще раз, — тихо сказал он.

— С вашей женой? Только не говорите, что она... — Фумико не договорила, но по ее взволнованному тону Кадокура догадался, что она имела в виду.

— Нет-нет, она жива.

Ответ Кадокуры немного успокоил Фумико. Но его лицо по-прежнему оставалось мрачным.

Почувствовав неладное, Фумико и Нагаре замерли в ожидании того, что он скажет дальше.

— Она жива, но после несчастного случая у нее поврежден мозг и она лежит в коме. Прошло почти два с половиной года. Такие пациенты обычно живут года три, пять лет максимум. Врачи говорят, что ей осталось недолго, учитывая ее возраст.

— Мне очень жаль это слышать. Погодите, вы надеялись вернуться в прошлое, чтобы предотвратить аварию? Если таков ваш план, то, боюсь, как я уже объяснял...

— Нет, я все понимаю. Признаюсь, была такая мысль, но теперь, если честно... — Кадокура почесал бровь и нервно хмыкнул, — вы меня заинтриговали.

— В смысле? — недоуменно переспросила Фумико.

— Ну, эта идея о невозможности изменить настоящее, даже вернувшись в прошлое… Разве это не захватывающе?

Глаза Кадокуры вспыхнули детским восторгом, но тут же погасли.

— Наверное, это прозвучало неуместно, учитывая состояние моей жены.

— Да нет, что вы. — Фумико попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. На самом деле она действительно подумала: «Фу, как бестактно».

— Эта черта моего характера всегда причиняла моей жене немало страданий. С юности я был одержим археологией и жил только своими интересами. Я странствовал по миру в поисках приключений, месяцами не появлялся дома. Жена никогда не роптала. Она занималась домом и растила наших детей. Потом они разлетелись кто куда, и мы остались вдвоем. А я все мотался по белу свету, продолжая оставлять ее одну. И вот однажды я вернулся домой, а моя жена — в коме.

Кадокура достал из блокнота маленькую фотографию, на которой была запечатлена молодая пара. Нагаре и Фумико сразу догадались, что это Кадокура и его жена. Приглядевшись, они заметили на ­заднем плане большие настенные часы с маятником, точь-в-точь как одни из тех трех, что были в их кафе.

— Этот снимок был сделан здесь, в этом кафе. С тех пор прошло двадцать пять лет, может, чуть меньше. Помните, были такие камеры моментальной печати?

— Вы имеете в виду Инстакс? — уточнила Фумико.

— Да, сегодня их так называют. Фотоаппараты, которые могли делать снимки и тут же их печатать, были настоящим хитом в те времена. У женщины, которая тогда управляла этим кафе, была такая камера. Она сфотографировала нас и сказала, что у нас должен быть какой-нибудь сувенир на память.

— Это была моя мама. Она обожала все самые модные гаджеты. Уверен, что она вам сказала, что это фото на память, но на самом деле просто хотела похвастаться своей камерой, — криво усмехнулся ­Нагаре.

— Жена велела мне всегда носить этот снимок с собой. Она сказала, что это амулет, который меня защитит. Хотя следует заметить, что нет никаких научных оснований для того, чтобы считать фото талисманом, — сказал Кадокура, помахав карточкой.

— Вы хотите вернуться в тот день, когда был сделан этот снимок?

— Нет. Я не был в этом кафе с того дня, но я думаю, что моя жена иногда приходила сюда, чтобы встретиться с нашими детьми. Если я вернусь в прошлое, то хочу попасть примерно за два или три года до того, как она впала в кому.

— Хорошо, — ответил Нагаре и посмотрел на женщину в белом платье с длинными черными волосами и бледной, почти прозрачной кожей, сидевшую в самом дальнем углу кафе. Она спокойно читала книгу.

— У вас есть еще вопросы?

— Дайте подумать. — Кадокура убрал фото обратно в блокнот и открыл страницу, на которой он только что записал правила. Он снова почти уткнулся носом в страницу, вчитываясь в написанное. — ­Думаю, это связано с тем правилом, которое мы только что обсуждали. О том, что настоящее не изменяется, но...

— Что именно?

— Как слова человека из будущего остаются в памяти тех, кого он посещает?

— А? Ну, это, эм-м... — не понял вопроса Нагаре. Он нахмурился и наклонил голову. — Что вы имеете в виду?

— Простите, я, наверное, не очень понятно объясняю, — потер лоб Кадокура. — Я понимаю, что существует некая сила, которую вы называете правилом, и она не дает изменить настоящее. Я хочу понять, влияет ли это правило не только на настоящее, но и на память? — Нагаре по-прежнему выглядел озадаченным. — Другими словами, я хочу знать: если людям сказать, что их кассовый аппарат украдут, сотрутся ли их воспоминания или изменятся в соответствии с этим правилом?

— А, теперь понял, — сказал Нагаре, скрестив руки на груди.

— И что? Что будет? — вмешалась Фумико, опередив Кадокуру.

— Ну, дайте мне подумать, — Нагаре не сразу нашелся с ответом. Его мысли перескочили от «Я никогда об этом не задумывался» к «Интересно, что у Кадокуры на уме? Почему это его волнует?» Насколько ему было известно, никто раньше не задавался таким вопросом.

Теперь Фумико, присоединившись к Кадокуре, тоже смотрела на Нагаре с интересом, словно это волновало и ее.

Фумико однажды уже возвращалась в прошлое, чтобы встретиться со своим бывшим парнем, с которым она рассталась в этом кафе. Кроме того, в этом кафе действовало еще одно правило: в прошлое можно вернуться только один раз, больше этого сделать нельзя. Так что этот разговор не должен был ее интересовать. Но она вела себя так, словно была союзницей Кадокуры.

Нагаре нахмурился еще сильнее, вытер пот со лба, а его и так узкие глаза превратились в щелки.

— Хм, дайте подумать, — только и смог выдавить он из себя.

— На воспоминания это правило не распространяется. — Это исчерпывающее пояснение дал не Нагаре, а стоявшая неподалеку Казу. Она закончила протирать стаканы и теперь складывала бумажные салфетки. Не отрываясь от работы, Казу громко и внятно расставила все точки над i: — Бывает, что люди знают правду, но в разговоре с другими ведут себя так, будто ничего не знают. Они могут узнать, что кассовый аппарат собираются украсть, но все равно будут вести себя так, будто не знают этого. Правило работает именно так. Оно действует благодаря такому обману. Однако оно не вмешивается в память людей. Никто не забывает о пережитом опыте. Наоборот, зная, что кассовый аппарат украдут, человек будет переживать каждый день до самой кражи. Но как он воспримет эту информацию и будет с ней жить — это его дело. Все зависит от того, как он к этому относится. Воспоминания и эмоции, которые она вызывает, принадлежат только ему. Правила на них не распространяются.

Выслушав объяснения Казу, Кадокура просиял и вскочил с места.

— Это отличные новости! У меня словно гора с плеч свалилась. Теперь я хотел бы кое-что уточнить. Могу ли я вернуться в прошлое до того, как моя жена впала в кому? — спросил он и склонился в глубоком поклоне.

— Как пожелаете, — невозмутимо ответила Казу.

Фумико посмотрела на Казу и одобрительно зааплодировала, тогда как Нагаре выглядел совершенно сбитым с толку. Это было не новое правило, а просто факт. Он скрывался за вторым правилом, пока Кадокура не задал свой вопрос. Возвращение в прошлое не меняет настоящего, как бы вы ни старались. Но есть нюанс: правило не позволяет изменить настоящее, но оно не затрагивает память людей.

Кадокура больше беспокоился о влиянии на память, чем о неизменности настоящего. Возможно, это действительноважно.

Осознав глубокий смысл этого правила, Нагаре прищурился и принялся разглядывать потолок.

— Теперь о других правилах... — начала Казу, возвращаясь к своим объяснениям. Но другие правила не казались Кадокуре столь важными. На запрет вставать со стула в прошлом и ограничение по времени он просто кивнул: «Понял».

Однако, когда Казу заговорила о женщине в белом, сказав, что она призрак и может проклясть того, кто попытается силой сдвинуть ее с места, глаза Кадокуры загорелись.

— Я не верю в призраков. Но я должен признаться, что меня очень интересуют проклятия. В мире архео­логии полно странных историй, которые преподносят так, будто это правда. К тому же я прочитал кучу книг о сверхъестественном, но всем им не хватало научной достоверности. На самом деле я ни­когда не встречал человека, который был бы проклят. Интересно было бы испытать это на себе.

— Что? — охнула Фумико. — Вы серьезно?

— Да, конечно. Мне очень любопытно. Госпожа Киекава, не вы упоминали, что были ею прокляты? Каково это было? Может, и меня проклянут, если я попытаюсь сдвинуть ее с места?

Не зная, как реагировать на поведение Кадокуры, Нагаре и Фумико переглянулись и пожали плечами. А Нагаре подумал: «Как жеон напоминает мне маму».

Мать Нагаре тоже была вольнолюбивой натурой и страстно жаждала приключений. Было время, когда она даже называла себя авантюристкой. Она энергично воплощала в жизнь свои прожекты и совершенно не заботилась о семье. Она думала только о себе, и в итоге они с отцом развелись еще до рождения Нагаре.

После рождения сына она оставила его на попечение своей младшей сестры, матери Казу, а сама уехала в неизвестном направлении. Говорили, что ее видели на Хоккайдо, но, поскольку она всегда поступала так, как ей вздумается, и не оставляла никому своих контактных данных, никто не знал наверняка, где она находится.

«Госпоже Кадокуре, похоже, приходилось терпеть то же самое», — вздохнул про себя Нагаре. Глядя на Кадокуру, такого же эксцентричного, как и его мать, он не мог не посочувствовать его жене и детям.

— Думаю, вы действительно сможете ощутить действие проклятия, но я настоятельно не советую этого делать, — спокойно заявил Нагаре.

Кадокуру его слова ничуть не смутили.

— И все же, если это возможно... — продолжал настаивать он с пугающей решимостью во взгляде.

Нагаре подумал про себя: «Да, его не переубедить. Что бы я ему ни говорил, он не передумает».

— Только один раз, так уж и быть, — сказал он Кадокуре.

— Большое спасибо!

Хотя ситуация казалась Нагаре абсурдной, он все же нехотя проводил Кадокуру к женщине в белом. Тот нервно достал из кармана носовой платок и встал рядом с женщиной, вытирая пот со лба и рук.

— Простите, вы не возражаете?

Кадокура пристально посмотрел на женщину в белом. Она продолжала читать свою книгу, никак не реагируя и не меняя выражения лица. Сегодня она читала роман под названием «Собака, которая хотела стать кошкой, и кошка, которая хотела стать собакой».

— Что? Она действительно... — пробормотал Кадокура, уставившись на женщину.

— Что-то не так?

— Нет. Все в порядке. Значит, можно заставить ее пересесть?

— Да.

— Хорошо, тогда я попрошу ее подвинуться.

Кадокура глубоко вздохнул и подошел поближе к женщине.

— Прошу прощения, мадам. Не могли бы вы подвинуться? — сказал он, легонько дотронувшись до ее плеча.

Женщина никак не отреагировала, и Кадокура снова обратился за советом к Нагаре.

— Попробуйте с большей силой.

— Хорошо.

С внезапной решимостью Кадокура схватил женщину за плечо и сильно дернул со словами:

— Извините! Пожалуйста, подвиньтесь!

Внезапно женщина в белом платье распахнула глаза и в упор посмотрела на него.

— Ух.

В тот же миг у Кадокуры подкосились коленки. Свет в кафе замерцал, словно пламя свечи, и как бы из ниоткуда раздался жуткий вой, похожий на стон призрака. Лицо женщины стало призрачно-белым. Наклонившись над столом, она угрожающе ­посмотрела на Кадокуру своими огромными гла­зами.

— Так вот оно, проклятие! Мое тело такое тяжелое, и... ох... как же больно. Такое чувство, будто кости завязывают в узлы. Вот каково быть проклятым! Никогда не испытывал ничего подобного! Я чувствую себя таким тяжелым, что не могу пошевелиться. Такое ощущение, будто меня накрыли свинцовым одеялом. Ох, как же тяжело!

Кадокура корчился на полу, а на его лице читалось удовольствие.

— Достаточно? — поинтересовался Нагаре. Рядом с ним стояла Казу с серебряным кофейником в руках.

Кадокура отозвался, тяжело дыша:

— Пока нет, еще немножко... Сейчас я ощущаю, каково это — быть проклятым. Такой ценный опыт, как этот, выпадает не каждый день.

— Как скажете, — тяжело вздохнул Нагаре.

Сидящая у стойки Фумико наблюдала за ползающим по полу Кадокурой и тихо хихикала.

— Ух!

Вскоре Кадокура распластался на полу, раскинув руки и ноги. Из его горла вырывались странные невнятные звуки, свидетельствующие о том, что ему трудно дышать. Судя по всему, он потерял способность говорить.

Нагаре решил, что дальше оставлять Кадокуру в таком состоянии опасно, и подал Казу знак. Та приблизилась к женщине в белом, которая со всклокоченными волосами строила гримасы Кадокуре.

— Как насчет чашечки свежезаваренного кофе? — негромко предложила Казу.

Мгновение — и женщина в белом, только что готовая ринуться через стол, чтобы напасть на Кадокуру, успокоилась и послушно села на свое место:

— Да, пожалуйста.

В тот же миг освещение в кафе вернулось в норму, а странные звуки, похожие на стоны призрака, растворились в воздухе.

— Фух!

Проклятие было снято. Кадокура вновь обрел способность дышать. Он запыхался, но на его лице читалось выражение детского восторга. Женщина в белом платье попивала кофе и тихо читала свою книгу.

— Вот оно что. Теперь понятно. Так вот как выглядит проклятие. Надо же, как интересно!

Не теряя времени, Кадокура вернулся на свое место у стойки и раскрыл блокнот. Его рука двигалась по бумаге с поразительной скоростью.

Нагаре пребывал в полном изумлении, а Фумико хихикала, словно наблюдая забавное представление. Лишь Казу сохраняла спокойствие, словно ничего необычного не произошло.

Пока Кадокура увлеченно делал заметки, Фумико неожиданно воскликнула:

— Ой, Нагаре, я совсем забыла спросить про крошку Мики! Я ведь заглянула, чтобы на нее полюбо­ваться.

Мики была новорожденной дочуркой Нагаре и его жены, Кэй Токиты.

— О чем ты? Ты же видела ее буквально вчера!

— Да, верно, но...

— Сколько можно на нее глазеть?

— Да какая разница? Она такая очаровательная! Я готова любоваться на нее целый день без устали.

— Это уже чересчур.

Хотя слова Нагаре звучали строго, миндалевидные глаза лучились радостью. Он был счастлив.

— Она спит?

— В задней комнате.

— Можно взглянуть?

— Разумеется.

— Спасибо.

Фумико соскочила с табурета у стойки и достала из рюкзачка телефон.

— Неужели тебе мало ее фотографий?

— Сегодня я хочу снять видео.

Лукаво улыбаясь, она удалилась в заднюю ­комнату.

— Неужели младенцы настолько очаровательны? — задумчиво произнес Кадокура. Он закончил писать в своем блокноте и теперь смотрел в сторону задней комнаты, в которой исчезла Фумико. — Ох, простите мою бестактность. Я вовсе не хотел сказать, что ваш малыш не милый. У меня самого две дочери и сын. Они уже взрослые, и я даже успел стать де­душкой.

— Разве они не были милыми? — недоуменно спросил Нагаре.

— Честно говоря, затрудняюсь ответить. Когда появлялись на свет мои дети, я почти всегда находился за рубежом. Каждый раз, когда я возвращался домой, они становились все старше. Моя вторая дочь даже как-то сказала мне: «Загляни к нам снова когда-нибудь», — ответил Кадокура с горькой усмешкой. — Сейчас, анализируя прошлое, я часто думаю, что мне вообще не стоило заводить семью. Не успел я оглянуться, как они выросли. К тому времени, когда они были в средней и старшей школе, я уже не знал, как с ними общаться. Тем не менее моя жена никогда не упрекала меня. Она всегда провожала меня с ­улыбкой.

— Вы жалеете об этом?

Поразмыслив над вопросом Нагаре, Кадокура ответил:

— Пожалуй, самое главное мое сожаление — это то, что у меня нет никаких сожалений. Хотел бы я уметь испытывать это чувство. — Он немного ­помолчал и добавил: — Итак, что же мне пред­принять?

— Что? — удивленно поднял брови Нагаре. — Э-э, боюсь, что это не совсем то, что я могу...

— Нет, я имею в виду возвращение в прошлое.

— А, вот оно что.

— Простите, я вас сбил с толку.

— Нет, все в порядке, — сказал Нагаре, вытирая со лба капельки пота. — Чтобы отправиться в прошлое, нужно сесть на то самое место, где сейчас сидит она. А это значит, что вам придется подождать, пока она его освободит. Это происходит раз в день, когда она отправляется в туалет.

— Вы хотите сказать, что она ходит в туалет, несмотря на то что она призрак? Это становится все интереснее.

— Однако мы не знаем, когда именно это про­изойдет.

— И что это значит?

— Единственное, что вам остается, — это ждать. Если вы попытаетесь заставить ее уйти, случится то же самое, что и в прошлый раз.

— Она меня проклянет?

— Именно так.

— Хорошо, я понял. Могу я заказать что-нибудь перекусить?

— Да, конечно. Если вы хотите что-то такое, чего нет в меню, думаю, я смогу это приготовить, если у нас найдутся нужные продукты.

— О, звучит неплохо! Можно мне тогда курицу с яйцом на рисе?

— Вы хотите оякодон?3

— Да, будьте так добры. Давным-давно моя жена частенько готовила его для меня. Я бы не отказался от этого блюда.

— Конечно, сейчас сделаю, — ответил Нагаре и направился на кухню. В зале остались Казу, женщина в белом платье и Кадокура.

Кадокура снова открыл свой блокнот и написал: «Сейчас здесь так тихо...»

Обычно в кафе негромко играет классическая или джазовая музыка. Посетители могут насладиться чашечкой кофе, погрузившись в расслабляющие мелодии. Это одно из главных достоинств кафе. Однако в этом заведении музыка не играла. Единственными звуками было тиканье трех больших, от пола до потолка, часов с маятниками, отбивающих время.

Однако время на каждых из этих часов было разным.

Сверившись со своими часами, Кадокура смог убедиться, что правильное время показывают только средние часы. Время на других двух часах сильно отличалось.

Некоторые посетители, впервые попадая в это кафе, теряли чувство времени, находясь в помещении без окон и солнечного света. Снова погрузившись в эту атмосферу, Кадокура ощутил, как на него нахлынули воспоминания о его первом визите в это кафе, словно это было только вчера.

— Вообще-то, я уже видел эту женщину раньше, — внезапно сказал он Казу, застав ее врасплох. — Это было тогда, когда было сделано фото, которое я показывал раньше. Сначала мне показалось, что я, скорее всего, ошибаюсь. В конце концов, это было двадцать четыре или двадцать пять лет назад. — Кадокура посмотрел на женщину в белом платье. Казу спокойно слушала его рассказ. — Но я не ошибаюсь. Это она. В тот день она подавала кофе мне и моей жене в этом кафе. Тогда у нее была другая прическа, но ее грустные глаза остались прежними. Почему она теперь сидит на этом месте? Что с ней случилось?

Хлоп!

Рассказ Кадокуры внезапно прервал звук захлопывающейся книги. Это женщина в белом платье перестала читать свой роман. Она медленно встала, а затем бесшумно прошла мимо сидящего у стойки Кадокуры и скрылась в туалете. Когда она ушла, Кадокура повернулся и посмотрел на пустой стул.

— Место теперь свободно, верно?

— Да.

— Если я сяду на этот стул, я смогу вернуться в прошлое?

— Верно. Хотите сесть?

— Да, конечно.