Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Machaon
- Kategorie: Für Kinder und Jugendliche
- Serie: Малыш Николя
- Sprache: Russisch
Большой выдумщик и озорник малыш Николя не перестаёт удивлять своими приключениями. Этот симпатичный мальчуган покорил сердца миллионов читателей. Дети с нетерпением ждут очередных историй о нём и его школьных приятелях – историй увлекательных, смешных, трогательных.
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 82
Veröffentlichungsjahr: 2023
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Содержание
IMAV еditions
www.petitnicolas.com
Рассказы
Перевод с французского
Вадима Левина
Госинни Р.
Проделки малыша Николя: рассказы / Р. Госинни ; пер. с фр. В. Левин ; художн. Ж.-Ж. Сампе. – М. : Махаон, Азбука-Аттикус, 2017.
ISBN 978-5-389-13732-5
0+
Большой выдумщик и озорник малыш Николя не перестаёт удивлять своими приключениями. Этот симпатичный мальчуган покорил сердца миллионов читателей. Дети с нетерпением ждут очередных историй о нём и его школьных приятелях – историй увлекательных, смешных, трогательных.
© 2004 IMAV еditions / Goscinny – Sempе
Художественные образы, сюжеты придуманы Рене Госинни и Жан-Жаком Сампе. Права на товарный знак сохранены за издательством IMAV.
© Левин В. Л., перевод на русский язык, 2016
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2016Machaon®
Жильберту Госинни
Бабах!
В четверг мы были наказаны из-за петарды.
Мы спокойно сидели в классе, слушали учительницу, а она рассказывала, что у Сены полно излучин, и только она повернулась к нам спиной, чтобы показать Сену на карте, как – бабах! – взорвалась петарда. Дверь в класс открылась, и мы увидели директора.
– Что тут произошло? – спросил он.
– Кто-то из учеников взорвал петарду, – ответила учительница.
– Так, так, – сказал директор. – Ну что ж, пусть тот, кто сделал это, сознается, а иначе я отменю всему классу свободный четверг.
Директор скрестил руки на груди и стал ждать, но все молчали.
Потом встал Руфюс.
– Месье, – сказал он.
– Да, малыш? – отозвался директор.
– Это Жоффруа, месье, – сказал Руфюс.
– Ты не заболел? – спросил Жоффруа.
– А ты думаешь, я буду терпеть, что меня наказывают из-за твоих петард?! – закричал Руфюс. И они сцепились.
Поднялся страшный шум, потому что все стали ругаться, а директор громко стучал кулаком по учительскому столу и кричал: «Тихо!»
– Раз так, – сказал директор, – и никто не желает сознаваться, в четверг все приходят в школу.
И директор вышел, а Аньян – он ведь учительский любимчик – катался по полу, плакал и кричал, что это нечестно, что он не придёт в четверг, что он пожалуется родителям и перейдёт в другую школу. Самое удивительное – мы так и не узнали, кто же бросил эту петарду.
В четверг после обеда, когда мы пришли в школу, никто особенно не веселился, а Аньян, которого наказали в первый раз, плакал и икал. Во дворе нас поджидал Бульон, наш воспитатель. Его так прозвали потому, что он всё время говорит: «Посмотрите мне в глаза», а в бульоне есть такие жирные кружочки, как глазки. Это старшеклассники придумали.
– Построиться в два ряда! – сказал Бульон.
И все пошли за ним.
Когда мы расселись в классе, Бульон сказал:
– Все посмотрели мне в глаза! По вашей вине я вынужден сегодня остаться здесь. И предупреждаю: я не потерплю ни малейшей шалости! Ясно?
Мы ничего не сказали, потому что было ясно: шутить не стоит. Бульон продолжил:
– Вы мне напишите триста раз: «Недопустимо взрывать в классе петарды и не сознаваться в этом».
И тут же мы встали, потому что в класс вошёл директор.
– Ну что, – спросил директор, – как тут наши любители повзрывать?
– Всё в порядке, месье директор, – сказал Бульон, – я велел им триста раз написать то, что вы просили.
– Отлично, отлично, – сказал директор, – никто отсюда не выйдет, пока все слова не будут написаны триста раз. Это будет для вас уроком.
Директор подмигнул Бульону и вышел.
Бульон глубоко вздохнул и поглядел в окно: там светило солнце. Аньян снова заплакал. Бульон рассердился и сказал, что если Аньян не бросит свои штуки, то он ему покажет. Тогда Аньян стал кататься по полу; он кричал, что никто его не любит, и вдруг лицо у него посинело. Бульон выбежал из класса с Аньяном на руках.
Бульона не было довольно долго, и Эд сказал:
– Пойду посмотрю, что там такое.
И они с Жоакимом вышли. Бульон вернулся с Аньяном. Аньян успокоился, только иногда всхлипывал, но без разговоров сел писать фразу.
А потом пришли Эд и Жоаким.
– А, вы уже здесь, – сказал Эд, – а мы вас повсюду искали.
Бульон сделался красным.
– Вот у меня где эта ваша клоунада! – закричал он. – Вы слышали, что сказал директор? Так вот, марш писать фразу, а не то мы тут проведём целую ночь!
– А как же ужин? – спросил Альцест, толстяк, который всё время ест.
– Мне мама не разрешает поздно приходить домой, – сказал я.
– По-моему, если фразу написать не так много раз, мы закончим быстрее, – предложил Жоаким.
– И слова бы покороче, – сказал Клотер, – потому что я не знаю, как писать «недопустимо».
– Я пишу слитно, – сказал Эд.
А Руфюс засмеялся. Все начали спорить, а Бульон стал стучать кулаком по столу.
– Чем попусту терять время, – закричал он, – лучше пишите быстрее!
Очень он нетерпеливый, наш Бульон; он всё ходил по классу, иногда останавливался у окна и тяжело вздыхал.
– Месье! – позвал Мексан.
– Молчать! Чтобы я вас больше не слышал. Ни слова! Ни звука! – закричал Бульон.
В классе теперь было слышно только, как скрипят по бумаге перья, как вздыхает Бульон и как всхлипывает Аньян.
Аньян закончил первым и понёс листок Бульону. Бульон был страшно доволен. Он слегка похлопал Аньяна по затылку и сказал нам, чтобы мы брали пример со своего товарища. Один за другим мы заканчивали писать и несли листки Бульону. Остался Мексан, но он сидел и не писал.
– Мы все ждём вас, молодой человек! – закричал Бульон. – Почему вы не пишете?
– У меня закончились чернила, – сказал Мексан.
Бульон сделал круглые глаза.
– Почему же вы ничего не сказали? – спросил Бульон.
– Я пытался, месье, – ответил Мексан, – но вы велели мне молчать.
Бульон провёл рукой по своему лицу и велел дать Мексану чернил. Мексан стал старательно писать. У Мексана очень хороший почерк.
– Сколько раз вы уже написали? – спросил Бульон.
– Двадцать три, а сейчас пишу двадцать четвёртый, – ответил Мексан.
Бульон немного поколебался, а потом взял у Мексана листок, сел за стол, вынул свою ручку и стал очень быстро писать, а мы все на него смотрели.
Когда Бульон закончил, он был очень доволен.
– Аньян, – сказал он, – сходите скажите директору, что задание выполнено.
Вошёл директор, и Бульон передал ему все листки.
– Превосходно, превосходно! – сказал директор. – Думаю, это послужит вам хорошим уроком. Можете идти по домам.
И в этот момент – бабах! – в классе взорвалась петарда, и нас снова всех наказали на следующий четверг.
Бойкот
Учительница вызвала меня к доске, это был урок географии, и спросила, какой главный город в департаменте Па-де-Кале. Я не знал, а Жоффруа – он сидит за первой партой – прошептал мне «Марсель», и я сказал «Марсель», но это был неправильный ответ, и учительница влепила мне «ноль».
Когда мы вышли из школы, я схватился за портфель Жоффруа, и ребята сразу нас окружили.
– Зачем ты мне неправильно подсказал? – спросил я Жоффруа.
– Для смеха, – ответил Жоффруа. – У тебя был такой глупый вид, когда учительница ставила тебе «ноль»!
– Нехорошо валять дурака, когда надо подсказывать, – сказал Альцест. – Это почти так же, как украсть у товарища еду.
– Да, это не прикольно, – сказал Жоаким.
– Отвяжитесь! – закричал Жоффруа. – Вы все дураки, а у моего папы денег больше, чем у всех ваших пап, и я вас не боюсь, ясно?! – И Жоффруа ушёл.
Нам это не понравилось.
– Что мы ему сделали? – спросил я.
– Вообще он уже достал, – сказал Мексан.
– Точно, – сказал Жоаким, – он один раз у меня выиграл в шары.
– А может, сделаем ему тёмную завтра на перемене? Надаём ему по носу, – предложил Эд.
– Нет, – сказал я, – Бульон нас накажет.
– У меня идея, – сказал Руфюс, – давайте объявим ему бойкот!
Идея была классная. Не знаю, известно ли вам, что такое бойкот. Это когда все перестают разговаривать с одним из своих, и тогда ему понятно, что на него злятся. С ним не говорят, с ним больше не играют, все делают вид, что его тут нет, и Жоффруа так и надо, будет знать, ну правда! Все согласились, особенно Клотер, который сказал, что если товарищи будут неправильно подсказывать, тогда что – всё учить придётся?
Утром мне очень хотелось побыстрее начать не говорить с Жоффруа. Все уже были во дворе и ждали Жоффруа, и вот он пришёл с пакетом под мышкой.
– Жоффруа, – сказал я ему, – мы тебе объявили бойкот.
– Я думал, с ним больше нельзя говорить, – сказал Клотер.
– Надо же было объявить ему, что мы с ним больше не говорим, – сказал я.
– А на перемене, – сказал Руфюс, – мы тебе не разрешим с нами играть.
– Вот и отлично, – сказал Жоффруа, – я один буду играть в то, что принёс с собой.
– А что это? – спросил Альцест.
– Альцест! – сказал я. – Мы же с ним больше не говорим.
– Если кто с ним заговорит, получит от меня кулаком в нос! – сказал Эд.
– Вот так! – сказал Клотер.
Бойкот начался на уроке. Жоффруа попросил у Эда точилку для карандашей, ту, что в виде самолётика, а Эд даже не взглянул на него, взял свою точилку и стал играть – делал «ррррр» и сажал её на парту. Мы смеялись, а Жоффруа так и надо, хотя учительница наказала Эда и велела ему сто раз написать: «Я не должен играть своей точилкой для карандашей в классе, потому что это мешает мне слушать урок и отвлекает моих товарищей, которые тоже будут наказаны, если не перестанут веселиться».
Потом началась перемена, и мы спустились во двор. Там все принялись бегать, кричать: «Давайте играть!» – и дразнить Жоффруа, который стоял один. У Жоффруа с собой был пакет, он открыл его и достал пожарную машину, она была вся красная, с лестницей и колоколом. Мы носились повсюду, кричали и веселились, потому что с хорошими друзьями всегда весело, а потом Альцест решил посмотреть на машину Жоффруа.
– Альцест, ты чего? – спросил Руфюс.
– Да ничего, – ответил Альцест, – просто смотрю, какая машина у Жоффруа.
– Ты не должен смотреть на машину Жоффруа, мы не знаем никакого Жоффруа!
– Дурак, я же не разговариваю с Жоффруа, – сказал Альцест, – я разглядываю его машину, и не твоё дело, смотрю я на неё или нет.
– Если ты не перестанешь, – сказал Руфюс, – мы тебе тоже объявим бойкот.
– Да ты кто такой? Нет, ты кто такой?! – закричал Альцест.
