Пятеро детей и Оно. Феникс и ковёр. История с амулетом E-Book

Эдит Несбит

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Für Kinder und Jugendliche
• Serie: Золотая классика — детям!
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 570

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Эдит Несбит (1858 – 1924 гг.) – английская писательница, прародительница жанра фэнтези. Клайв Стейплз Льюис под впечатлением от произведений Э. Несбит написал свой знаменитый цикл «Хроники Нарнии». В книгу вошли три повести: «Пятеро детей и Оно», «Феникс и ковёр» и «История с амулетом». В них рассказывается о приключениях братьев и сестёр. Дети находят удивительное существо по имени Саммиэд. Он тысячелетиями живёт в песке и может выполнять по одному желанию в день. Принесёт ли детям счастье исполнение желаний? Во второй повести появляется настоящий Феникс и ковёр, который может перенести мальчишек и девчонок в любое место, какое пожелаешь! Только ставить задачи ковру нужно правильно, а то окажешься где-нибудь в подземелье или на крыше. И как оттуда выбираться? А в третьей повести детям предстоит найти вторую половинку амулета, ведь только целый амулет исполнит самое заветное желание братьев и сестёр. Одно на всех! Для этого детям предстоит отправиться в далёкое прошлое и разгадать тайны египетских фараонов и вавилонских цариц. Пересказ Ирины Токмаковой. Для младшего школьного возраста.

Leseprobe

Эдит Несбит Пятеро детей и Оно. Феникс и ковёр. История с амулетом

© Токмакова И. П., пересказ, насл., 2022

© Челак В. Г., ил., 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Пятеро детей и Оно

Глава первая Красавцы и красавицы

От станции до дома предстояло преодолеть по крайней мере три мили.

Мама наняла старую дребезжащую, здорово пропылённую карету. И не успела эта самая карета отъехать от станции, как ребята принялись высовываться из окошка и каждую минуту приставать:

– Ну, скоро?

– Мы уже подъезжаем?

Но где там! Они ещё и пяти минут не проехали! Как только в стороне от дороги показывался какой-нибудь домик, они тут же кричали хором:

– Это он? Мы уже на месте?

Но это были всё чужие дома.

Лошадка не спеша трусила по дороге. Дорога стала помаленьку взбираться на холм, обогнула меловой карьер. Карета, последний раз скрипнув и дёрнувшись, остановилась. Их взорам предстал дом, белый и приветливый, окружённый густым зелёным садом. Мама сказала:

– Ну вот, прибыли.

– Какой белый-белый домик! – обрадованно воскликнул Роберт.

– А розы-то, розы! – подхватила Антея.

– А сколько на ветках слив! – углядела Джейн.

– Тут симпатично, – вывел своё заключение Сирил.

И даже малыш проговорил:

– Хатю гуять топ-топ.

Всем разом захотелось вылезти из кареты. Дверца распахнулась, и возле неё образовалась куча мала. Только мама вела себя спокойно и никуда не спешила. Она медленно ступила на подножку, спустилась на землю и, вот интересно, вовсе не помчалась вслед за детьми в заросли шиповника и чертополоха, мимо сломанных ворот и пересохшего фонтана, сначала расплатилась с извозчиком, а после стала приглядывать за тем, как в дом вносили упакованные в картонные коробки вещи.

По правде говоря, дом был как дом, даже и не особенно красивый, а мама считала, что он не очень-то удобный: на кухне почти не было полок, где бы можно было разместить посуду, да и толкового шкафа тоже не было. А папа говаривал, что вообще-то этот дом приснился архитектору в ночном кошмаре.

Но что бы там ни было, дом этот стоял в стороне от всякого жилья. Кругом был такой простор! Детям же, которые не выезжали из Лондона последние два года ни к морю, ни куда-нибудь на экскурсию в лесочек, этот белый домик показался волшебным замком, построенным посреди земного рая. А что Лондон? Он для детей всё равно что тюрьма. Особенно если их родители люди небогатые. Ну и что из того, что там есть театры и всякие магазины; если дома денег в обрез, то и в театры не походишь, и в магазинах особенно не раскупишься. В большом городе нет ни песочка, на котором позволяют поваляться без всякого ущерба для здоровья, ни деревьев, на которые разрешается влезать, ни леса, где можно погулять, ни лужочка, где сумеешь набегаться всласть. В городе всё каких-то не тех очертаний: улицы такие прямые, такие скучные, деревья подстриженные, как неживые. Вот почему в большом городе дети часто бывают озорные и непослушные. Они и сами не понимают почему, и папы, и мамы, и тёти, и дяди тоже не догадываются.

Дети успели обследовать и сад, и разные там постройки до того, как их загнали в дом, велели умыться и почиститься с дороги, прежде чем сесть за стол.

Ребята решили, что им здесь будет очень хорошо. Им так показалось и с самого начала, но окончательно они в этом убедились, когда увидели у задней стены дома кусты жасмина, все обсыпанные белыми цветами, которые пахли как самые дорогие духи, и лужайку, всю покрытую густой зелёной травой, а не порыжелой, как в Лондоне, а к тому же ещё обнаружили на чердаке конюшни сохранившуюся там огромную охапку душистого сена. Тут ни у кого не осталось ни малейших сомнений. И уж совсем стало ясно, какая прекрасная жизнь их ожидает, когда Роберт нашёл поломанные качели, свалился с них, набив на лбу шишку величиной с куриное яйцо, а Сирил прищемил палец дверцей старой кроличьей клетки.

А самым замечательным было то, что тут не было никаких запретов: «Туда не наступай», «Туда не ходи», «Это не трогай». Ведь в Лондоне как? На всём как бы наклеены ярлыки: «Запрещено», «Не разрешается», «Не позволено». Ну, правда, ярлыков этих не видно, они как бы мысленные, но всё равно вы о них знаете, а если забыли, то вам быстренько напомнят.

Их белый домик стоял на вершине холма, за домом тянулся лес, с одной стороны холма был меловой карьер, а с другой – песчаный.

У подножья холма расстилалась долина, на ней располагались какие-то странные постройки. Там люди обжигали известь, а невдалеке высился красный кирпичный дом – в нём варили пиво. И ещё какие-то домики виднелись рядом с пивоварней. Когда на закате дымили высокие трубы, то над долиной стелился золотой туман, и тогда в лучах заходящего солнца все постройки казались неким волшебным городом из сказок «Тысячи и одной ночи».

Много ещё чего можно было бы поведать об этих удивительных местах. Но лучше я вам расскажу, как дети, ровно через неделю по приезде, обнаружили волшебное существо. Оно называло себя феей, хотя на фею было ну решительно не похоже. Во всяком случае, нисколечко не напоминало тех фей, о которых вы слышали, читали или видели в книжках на картинках. А дело было так.

Папе срочно понадобилось по делам уехать в город. Мама решила навестить бабушку, которой слегка нездоровилось. Оба торопливо попрощались с детьми и уехали. Дома сразу сделалось как-то пусто и одиноко. Дети слонялись из комнаты в комнату, тупо глядя на обрывки верёвок и обёрточной бумаги, которые ещё не успели убрать после того, как распаковали привезённые из города вещи. Они никак не могли придумать, чем бы им заняться. Наконец Сирил предложил:

– Послушайте-ка, давайте пойдём в песчаный карьер. Возьмём с собой лопатки и будем что-нибудь строить из песка. Мы вообразим, как будто мы находимся на морском берегу. Пошли, а?

– Папа как раз и говорил, что тут когда-то было море, – вспомнила Антея. – Он сказал, что в песке попадаются раковины, которым больше чем по тысяче лет.

И все вместе тронулись в путь. В первые дни они только к самому краешку карьера подходили, но не спускались ещё ни разу. Папа всё равно бы, наверное, не разрешил. У них хватило благоразумия не спускаться по отвесному косогору, они спокойненько сошли вниз по дороге, по которой обычно на телегах возили песок.

Каждый из них нёс свою лопатку, а к тому же они ещё по очереди тащили на руках Ягнёнка – так иногда называли малыша, потому что самое первое слово, которое он произнёс, было «Б-е-е-е». А Антею они иногда звали Пантерой. Оно кажется нелепым, когда читаешь, а когда произносишь её имя, то вроде бы и похоже.

Песчаный карьер был очень глубоким. Наверху по краям росла трава и какие-то голубые и жёлтенькие цветочки. Он напоминал великанский таз, в котором великан мыл руки. В крутых склонах карьера виднелись маленькие дырочки. Это как бы парадные двери, ведущие в гнёзда ласточек-береговушек.

Ребята как задумали, так и сделали: все вместе построили песчаный замок. Но одно дело, когда строишь замок на морском берегу. Потому что там накатывает волна, и утаскивает весь этот замок в море, и окатывает тебя морской пеной. Это бывает так весело.

Сирил хотел было начать копать пещеру, чтобы играть в контрабандистов, но все засомневались – а вдруг эта пещера обрушится и засыплет их, так что и не выбраться живыми. Дело кончилось тем, что ребята решили прокопать проход аж до самой Австралии. Там ведь, наверное, мальчишки и девчонки ходят вверх ногами, как мухи по потолку, головами вниз.

И вот они стали копать, и копать, и копать, и лица у них раскраснелись, и со лба сбегали струйки пота, и они все перемазались в песке. Ягнёнок попытался попробовать песок на вкус, решив, видно, что это песок сахарный. Потом он горестно разрыдался, обнаружив, какая это гадость. Наплакавшись, он уснул, свернувшись калачиком во дворе недостроенного замка. Теперь они получили возможность работать ещё старательнее. Скоро тоннель, ведущий в Австралию, стал таким глубоченным, что Джейн, которую для краткости называли Кисой, попросила, чтобы они лучше покончили с этим делом.

– Представьте себе, что мы свалимся на голову бедным маленьким австралийцам, и песок запорошит им глаза.

– Ага, – согласился Роберт, – и они при этом могут так на нас разозлиться, что забросают нас камнями и не позволят посмотреть на кенгуру, на опоссумов, на страусов эму и на всё прочее, такое австралийское-австралийское.

Сирил и Антея знали, что Австралия вовсе не так близко, но и они согласились отложить лопаты и стали разгребать песок просто руками. Это было вовсе не трудно, потому что песок на дне вырытой ямы был совсем мелкий и сухой, как песочек на приморском пляже, и в нём попадались мелкие морские ракушки.

– Надо же, – заметила Джейн, – видно, тут и впрямь когда-то было настоящее море, в нём плескались волны, плавали морские угри, и прочие рыбы, и русалки…

– И ещё на дне лежали потонувшие корабли и испанские каравеллы, в чьих трюмах было полно сокровищ, – добавил Сирил. – Хотел бы я найти золотой дублон или ещё какую-нибудь старинную монетку.

– А куда же подевали море? – с недоумением спросил Роберт.

– Ну не вёдрами же его вычерпали, дурачок, – пошутил старший брат. – Папа говорил, что земле под морским дном стало чересчур жарко, ну, знаешь, как тебе бывает иногда жарко под одеялом во сне, и ты высунешь плечо, и одеяло с тебя соскочит. Вот так и земля высунула плечо, и море с неё соскользнуло. А плечо так и осталось торчать и стало сушей. Пошли-ка лучше поищем раковины. Вон в той пещерке, кажется мне, их должно быть много. И что-то там торчит, похожее на якорь затонувшего корабля. А здесь, в этой австралийской яме, жуть как жарко.

Все с ним согласились. Только Антея продолжала выгребать песок руками. Она любила заканчивать однажды начатое дело. Ей казалось, что это позор – так и не добраться до Австралии. Решили так уж решили!

Указанная Сирилом пещера всех быстро разочаровала. Во-первых, там не оказалось никаких ракушек, а во-вторых, предполагаемый якорь обернулся просто черенком сломанной кирки. Им даже пришло в голову, что песок, который не расположен на морском берегу, вызывает страшную жажду, и они уже стали подумывать, не вернуться ли домой и не попить ли лимонадику, когда Антея вдруг закричала истошным голосом:

– Сирил! Скорей! Быстро беги сюда! Оно живое! Оно может исчезнуть! Ну скорее же!

Все кинулись назад к австралийской яме.

– Я не удивлюсь, если «оно» окажется крысой, – сказал Роберт, – папа говорил, что они так и кишат во всяких старых местах. А уж на что старее, если море тут было больше тысячи лет назад.

– А вдруг это змея? – передёрнула плечами Джейн.

– Давайте поглядим, – отважно бросил Сирил, спрыгнув в яму. – Я не боюсь змей. Они мне даже нравятся. Если это змея, то я её приручу, и она будет всюду ползать за мной по пятам, а ночью будет со мной спать, обернувшись вокруг моей шеи.

– Ничего подобного не будет! – возмутился Роберт, потому что спальня у них с Сирилом была одна на двоих. – А если это крыса, тогда, так уж и быть, бери её себе.

– Кончайте говорить глупости, – оборвала их Антея. – Никакая это не крыса. И уж тем более не змея. Оно большое. У него есть лапы, и к тому же оно всё обросло шерстью. Уберите лопаты, вы можете сделать ему больно. Копайте руками.

– Ага, чтобы Оно сделало больно мне, да? – возразил Сирил, берясь за лопату.

– Я тебе говорю, не надо, – настаивала Антея. – Хотите верьте, хотите – нет, но Оно что-то сказало.

– Что сказало?

– Оно попросило: «Оставьте меня в покое».

На это Сирил заметил, что, видно, его сестрёнка перегрелась на солнышке. Оба брата взялись за лопаты и стали разрывать песок. Антея так и подпрыгивала, сидя на краю ямы: так она волновалась. Правда, мальчишки копали довольно осторожно, и вскоре все увидели, что на дне австралийской ямы что-то ворочается.

Антея потеряла терпение.

– Я не боюсь, давайте я его сама откопаю! – крикнула она, спрыгнув на дно ямы. Она стала разгребать песок ладошками, быстро-быстро, как это делает собачка, вспомнившая, куда она спрятала косточку. – Я дотронулась до меха! – вскричала Антея, смеясь и плача одновременно. – Правда-правда!

В ответ на это со дна ямы донёсся странный, слегка скрипучий голос, отчего они все в страхе отскочили подальше:

– Оставьте меня в покое.

– Но нам бы на тебя хоть взглянуть, – отважился сказать Роберт.

– Нам так хочется, чтобы ты показался, – добавила набравшаяся храбрости Антея.

– Ах так! Вы этого желаете? Тогда ладно, – послышалось в ответ.

Песок зашевелился, стал осыпаться, и некто коричневый, пушистый и кругленький выкатился на дно ямы. Он передёрнул шкуркой, отряхиваясь от песка, и сел, позёвывая и протирая глаза.

– Кажется, я поспал, – произнесло это странное существо, почёсываясь.

Дети стояли на верху ямы, с удивлением разглядывая его. И было на что посмотреть! Оно тоже в ответ глядело на них своими странными глазками, которые то вытягивались, точно рожки у улитки, то складывались, точно подзорная труба. Ушки его напоминали лопоухие уши летучей мыши, туловище, плотное и круглое, как у паука, было покрыто густым мягким мехом. Лапки его напоминали обезьяньи ручки и ножки и тоже заросли густой шерстью.

– Что это? – с изумлением воскликнула Джейн. – Чьё это существо? Мы что, возьмём его с собой?

Неведомое существо обратило свои странные глаза на Джейн и спросило:

– Она что, всегда у вас несёт чушь или это дурацкая шляпа так действует ей на мозги?

И Оно с презрением оглядело шляпу, которая была украшена тряпочными цветочками.

– Да нет же, она ничего такого не имела в виду, – сказала Антея примирительно. – Вы не бойтесь, мы ничего дурного вам не сделаем.

– Это ты говоришь мне? – возмутилось Оно. – Мне – не бояться? Подумать только! Ты говоришь со мной так, как будто я вообще – никто.

У него вся шерсть стала дыбом, как у кошки, когда она злится.

– Простите, – сказала Антея ласковым голосом, – если бы мы знали, кто вы, мы бы не сказали ничего такого, что может вас рассердить. Всё, что мы говорим, вас почему-то сердит. Кто вы? Только не сердитесь, пожалуйста. Мы и вправду не знаем.

– Не знаете? – сказало Оно. – Да, я догадывался, что мир сильно изменился. Вы серьёзно, увидев Саммиэда, не можете его узнать?

– Саммиэд? Ну, это непонятно, как греческий язык, – сказал Сирил.

– Это и есть греческий, – резко отозвался их новый знакомый. – Ну, если сказать на понятном языке, это значит «песчаная фея». Неужели вы тут же не узнаёте песчаную фею, когда встречаетесь с ней?

– Конечно, конечно, мы вас узнали, – поспешила успокоить его Джейн. – Это сразу становится ясно, когда к вам присмотришься.

– Знаю я, как ты меня узнала. Слышал.

И тот, что назвался Саммиэдом, стал быстренько снова зарываться в песок.

– О пожалуйста, ну пожалуйста, не уходите от нас! – воскликнул Роберт.

– Побеседуйте с нами ещё немножко. Простите, что я не знал, что вы песчаная фея – Саммиэд. Но мне ясно одно: я не встречал ни разу в жизни такое удивительное, необыкновенное создание.

Их новый знакомый после этих слов вроде бы немного подобрел.

– Я не прочь побеседовать с вами, если вы будете вести себя прилично. Возможно, я и отвечу на ваши вопросы. А может быть, и нет. Посмотрим. Ну, так что вас интересует?

Ребята слегка растерялись. Только Роберту кое-что пришло в голову, и он тут же выпалил:

– Вы тут давно живёте?

– О, сотни лет! – ответил Саммиэд.

– Расскажите нам, пожалуйста.

– Обо всём этом вы можете прочитать в книжках.

– Но о вас-то ведь там ничего не пишут! – воскликнула Джейн. – Поведайте нам о себе. Мы о вас ничего не знаем, а вы такой симпатичный!

Саммиэд погладил лапкой свои лохматые баки и расплылся в улыбке.

– Пожалуйста, расскажите! – попросили все хором.

Оно втянуло свои глаза, и ребята услышали:

– Однако как прекрасно светит солнышко, прямо как в былые времена. А откуда вы теперь берёте мегатериев?

– Чего? – закричали дети, забывая, что так спрашивать совсем даже и невежливо.

– А птеродактилей в теперешнее время достаточно?

Ребята растерянно молчали.

– Ну а на завтрак-то вы что едите? – спросил Саммиэд, слегка теряя терпение. – Кто вас кормит?

– Мама. Она готовит на завтрак яичницу с беконом, и ещё мы пьём молоко и едим хлеб с маслом. А этих мега-как-их-там или птеро-чего-то, разве ими завтракают?

– В мои времена почти каждый хотел иметь на завтрак птеродактиля. Особенно если его хорошенько прожарить. В прежние времена мир был густо населён песчаными феями. И они умели выполнять желания. И вот люди посылали ребятишек на встречу с песчаной феей и поручали им пожелать птеродактиля или мегатерия. Птеродактиль – это такой зверь, полуптица и полукрокодил. А мегатерий – мегатерий он огромный, почти что со слона, мяса на нём – ой как много! А если кто хотел рыбки, то просили ихтиозавра.

– Должно быть, после трапезы оставались целые горы холодного мяса, – заметила Антея, которая в будущем обещала сделаться рачительной хозяйкой.

– О нет, – возразил Саммиэд. – Всё, что оставалось, после захода солнца превращалось в камень. До меня доходили слухи, что до сих пор люди находят окаменелости.

– Откуда вам это известно? – спросил Сирил.

Этот вопрос почему-то рассердил Саммиэда, и он начал снова поспешно зарываться в песок.

– Ой, нет, нет, – дружно закричали все. – Не уходите. Расскажите, как вы жили раньше. Вы жили в песке, как сейчас?

– Нет. Тогда дети приходили к нам со своими кремнёвыми лопатками и строили для нас песчаные замки. В них мы и жили до какого-то времени.

– А что же случилось потом? Почему вы больше не стали жить в этих замках?

– О, это весьма печальная история, – мрачно отозвался Саммиэд. – Мало им было выстроить замки, так они ещё начали окружать их рвами. А море вздумало наполнять эти рвы водой. Но песчаные феи совершенно не выносят сырости. От сырости они стали болеть и умирать. И вот их становилось всё меньше и меньше.

– А вам тоже пришлось вымокнуть? – поинтересовался Роберт.

Саммиэд вздрогнул от одного только воспоминания.

– Да. Один раз я намочил волосок в моей левой бакенбарде. Это до сих пор чувствуется в сырую погоду. Но я не стал дожидаться. Как только я подсушил свой волосок на солнышке, я отошёл как можно дальше от моря, вырыл себе дом в тёплом и сухом песочке, с тех пор я там и живу. А потом и море убралось отсюда. Ну вот я вам всё рассказал, а теперь довольно.

– Пожалуйста, ответьте ещё всего на один вопрос, – стали упрашивать дети. – Вы по-прежнему умеете исполнять желания?

– Ну, конечно. Разве я не исполнил ваше желание несколько минут назад? Вы пожелали, чтобы я к вам вышел, что я тут же и выполнил.

– А ещё одно можно?

– Ну, хорошо. Только быстро, а то я уже устал.

Но в один момент никто ничего не сумел сообразить. Только Антея вспомнила про одно желание, которое они как-то обсудили с Джейн и о чём они никогда не говорили мальчишкам.

– Ну? – торопил их Саммиэд.

– Мне бы хотелось, – поторопилась ответить Антея, – чтобы мы все стали красавцами и красавицами.

Ребята посмотрели друг на друга, но не заметили ни малейшей перемены.

Саммиэд поднапружился, вытаращил глаза и, надувшись, увеличился в размерах по крайней мере вдвое. Потом он выдохнул воздух и сказал огорчённо:

– Ничего не получается… Я совсем, должно быть, разучился.

– Ну, пожалуйста, ну попробуйте ещё раз, – стали упрашивать его ребята.

– Дело вот, вероятно, в чём: надо, чтобы все разом захотели одно и то же. Ваши желания совпадают?

– Да! Да! – поспешили заверить его Антея и Джейн.

Мальчики молча кивнули. Они попросту не верили, что Оно сможет сделать их красавцами. А Саммиэд выпучил глаза ещё больше и стал раздуваться, раздуваться, раздуваться.

– Ой, а у него ничего не заболит? – спросила Антея.

– Как бы у него кожа не лопнула, – забеспокоился Роберт.

Наконец Саммиэд выдохнул воздух и уменьшился до своих обычных размеров.

– Фу-у! – сказал он, переводя дух. – Завтра уже будет полегче. Ладно. Пока.

Он стал быстро разгребать песок и скрылся из виду. Дети посмотрели друг на друга, и каждый с удивлением увидел, что рядом с ним находятся трое каких-то незнакомцев необычайной красоты. Все некоторое время ошарашенно молчали. Антея заговорила первой.

– Простите, – обратилась она к Джейн, у которой были огромные голубые глаза и целая копна золотистых завитушек. – Вы не заметили, куда подевались два мальчика и девочка?

– Я как раз хотела обратиться к вам с тем же самым вопросом, – ответила Джейн.

Но тут вдруг вскричал Сирил:

– Да ведь это же ты, Джейн! Вон она – дырка на твоём переднике. А ты – Пантера. Вон из кармана торчит твой платок. Ты запачкала его, когда вчера порезала палец. Подумать только! Значит, желание всё-таки исполнилось. А что, я тоже сделался красавцем?

– Ты кто? Ты – Сирил? Ты раньше мне больше нравился. Со своими золотыми кудрями ты похож на певчего в церкви. А если это Роберт – то он вылитый итальянский шарманщик. Ух, какой он черноволосый!

– А вы, девчонки, – сердито заметил Роберт, – похожи на глупые рождественские открытки, а волосы у Джейн просто какого-то морковного цвета.

– Ладно, – сказала Антея. – Не будем критиковать друг друга, а лучше возьмём малыша и поспешим домой. Время обеденное.

Малыш как раз в это время открыл глаза. Он выглядел как обычно – Ягнёнок как Ягнёнок. И все почему-то очень этому обстоятельству обрадовались.

Антея первой подбежала к нему, протянув руки к маленькому братцу.

– Иди скорее на ручки, лапушка, – сказала она.

Малыш взглянул на неё с сомнением и сунул в рот перепачканный в песке большой палец.

– Ну иди же!

– Уходи, – твёрдо сказал Ягнёнок.

– Ну, тогда иди к своей Кисе, – предложила Джейн.

У малыша задрожали губки.

– Где моя Панти? – всхлипнул он. – Хотю к моей Панти.

– Ну-ка, парень, полезай ко мне на закорки! – предложил Роберт.

– Не, не, не! – зарыдал малыш.

Тут все поняли, что случилось нечто ужасное. Ребёнок их не узнаёт!

Они пригляделись друг к другу. Какое отчаяние! Вместо весёлых, добродушных, привычных, родных глаз на них глядели огромные, красивые и совершенно чужие глаза.

– Ну, ужас какой-то, – сказал Сирил. Он сделал попытку взять Ягнёнка на руки, но тот брыкался, царапался и кричал.

– Подумать только, надо будет заново заводить знакомство со своим братишкой! – сокрушался Сирил. – Чушь какая-то!

Не меньше часа ушло, пока они наконец уговорили малыша позволить этим незнакомцам нести его домой.

– Слава богу, дошли! – воскликнула Джейн, открывая железную калитку и покачиваясь от усталости.

Няня Марта стояла возле калитки и тревож-но вглядывалась в даль, ладонью прикрывая глаза от солнца.

– Вот, – сказала Джейн, – возьми малыша.

Марта выхватила ребёнка у неё из рук.

– Слава Всевышнему, он цел и невредим! А где остальные? Вы-то кто такие будете?

– Да ведь это же мы, – отозвался Роберт.

– Что это за «мы»? Как вас дома называют?

– Да я же говорю, что это мы, только мы стали красавцами и красавицами, – пояснил Сирил. – Я – Сирил. А это – все остальные. Мы очень голодны. Пусти же нас поскорее в дом. И кончай валять дурака.

Марта никак не отреагировала на дерзости Сирила и постаралась захлопнуть дверь у него перед носом.

– Ну да, мы на себя не похожи, – попыталась убедить Марту Антея. – Я – Антея. Мы очень устали и хотим есть. Время обеда уже давно прошло.

– Ну вот и идите, откуда пришли, там и обедайте. А если наши ребята подговорили вас на эту дурацкую игру, так они хорошо за это получат, так им и передайте. Пусть знают, чего им ожидать.

И она захлопнула дверь. Сирил стал звонить и звонить в дверной звонок. Но никто не отзывался. Потом кухарка высунулась в окно спальни и сказала:

– Если вы сейчас же не уберётесь отсюда, я пойду в участок и приведу полицию.

И она с шумом затворила окно.

– Всё бесполезно! – вздохнула Антея. – Пошли отсюда, пока нас не посадили в тюрьму.

– Я думаю, мы опять станем такими, как были, после того, как солнце сядет, – с надеждой сказала Джейн.

– А вдруг мы обратимся в камни, как те мегатерии? – с дрожью в голосе произнесла Антея.

И она заплакала. А вслед за нею – и Джейн.

Мальчишки заметно побледнели. Время тянулось медленно. Рядом не было ни одного дома, где ребята могли бы попросить хоть корочку хлеба или стакан воды. Трижды они пытались упросить прислугу впустить их в дом и выслушать их рассказ. Всё тщетно. Тогда Роберт попробовал влезть в одно из окон, чтобы изнутри открыть дверь и впустить остальных в дом. Но дело кончилось тем, что Марта опрокинула на него кувшин воды из верхнего окна, прокричав:

– Пошёл прочь, ты, поганая итальянская обезьяна.

Что было делать? Они уселись рядком возле живой изгороди, спустив ноги в пересохшую канаву, в ожидании то ли своего превращения в окаменелости, то ли возвращения в свой прежний облик. Все старались не смотреть друг на друга. Голоса-то их оставались прежними, а вот вид! Они казались друг другу чужими, и лица их были так ослепительно красивы, что смотреть на них было противно.

– Я не верю, что мы окаменеем, – произнёс Роберт после долгого тоскливого молчания. – Он, этот Саммиэд, обещал завтра исполнить наше желание. А если мы превратимся в камень, то никакого завтра просто не будет.

– Наверное, так, – поддержали его осталь-ные. Но в голосе у них не было никакой уверенности.

Наконец, устав от страха и мучительного голода, все четверо задремали. Через какое-то время первой проснулась Антея.

– Эй, просыпайтесь, – прокричала она, и в голосе её звучали слёзы радости. – Мы не окаменели! Ой, Сирил, какой ты опять замечательный и некрасивый, и глаза опять маленькие, и веснушки все на месте! И все тоже – снова такие симпатичные, – прибавила она, чтобы им не стало завидно.

Ох и досталось же им от Марты, когда они пришли домой. Она рассказала им про чужих ребят, которые принесли малыша.

– Уж такие красавцы, такие красавцы, только нахальные – ужас!

– Да, – сказал Роберт. – Мы знаем.

Было совершенно бесполезно что-либо ей объяснять.

– А вы-то где шлялись весь день?

– Да тут неподалёку и были.

– А почему же вы столько времени не шли домой?

– Это всё из-за них, – глубокомысленно проговорила Антея.

– Из-за кого?

– Этих красавцев и красавиц. Они не отпускали нас, пока солнце не село. Ух, какие они противные! Но покорми нас, пожалуйста, побыстрее, мы такие голодные!

– Надо думать, – сердито проворчала Марта. – Целый день болтались неведомо где. Пусть это послужит для вас уроком – в следующий раз не связываться с чужими детьми. Может, они заразные, может, они корью только что переболели. Если вы их ещё встретите, не вздумайте с ними разговаривать. Даже и не глядите в их сторону. Сразу же отойдите, а потом скажите мне. Я им их красоту попорчу!

– Хорошо, – согласилась Антея. – Если мы их ещё когда-нибудь увидим, мы тебе обязательно скажем.

А Роберт, не сводя глаз с блюда с холодным мясом, добавил:

– Мы изо всех сил постараемся больше никогда с ними не встречаться.

И они действительно не встретились.

Глава вторая Золотые монеты

До того как проснуться на следующее утро, Антея очень ясно видела странный сон. Ей снилось, будто она гуляет по зоологическому саду под проливным дождём, и при этом почему-то без зонта. Ливень этот был ужасно не по душе зверям, и они недовольно ворчали. Антея открыла глаза. Как ни странно, ворчание и дождик продолжались и наяву. Оказалось, что это просто простудившаяся накануне Джейн громко сопит носом во сне, а капельки воды падают Джейн на лицо, потому что Роберт понемножечку выжимает над ней уголок мокрого махрового полотенца.

– Чтоб ты побыстрей проснулась, – объяснил он.

– Немедленно прекрати! – рыкнула на него Антея.

«Дождь» тут же прекратился, потому что ведь Роберт это не со зла. Он просто был великим выдумщиком и умел повеселить всех в доме.

– Я видела такой странный сон, – сказала Антея.

– И я тоже, – подхватила неожиданно проснувшаяся Джейн. – Мне снилось, что мы откопали удивительное существо, которое заявило, что оно – песчаная фея, что его зовут Саммиэд и что мы можем загадывать по одному желанию каждый день.

– Погодите, погодите, но ведь то же самое снилось и мне! Я как раз и хотел побыстрее про это вам рассказать. Мы вроде бы и загадали желание. И вы, девчонки, сдуру захотели, чтобы мы все стали красавцами, и так оно и вышло, только из этого ничего, кроме сущего безобразия, не получилось.

– Позвольте, но разве могут несколько человек видеть один и тот же сон? Кроме дождя и зоологического сада, я всё это тоже видела во сне. И ещё как Ягнёнок нас не узнал, а прислуга не пустила нас в дом…

Из другой комнаты послышался голос старшего брата:

– Поторопись, Роберт! Ты снова опоздаешь к завтраку, если только опять не сачканёшь и не станешь умываться, как в прошлый четверг.

– Лучше пойди сюда на минуточку. Кстати, в прошлый четверг я умывался в папиной комнате. У нас в умывальнике не было воды.

Полуодетый Сирил возник в дверном проёме.

– Послушай, – сказала Антея. – Нам всем снился один и тот же сон про песчаную фею.

Сирил посмотрел на неё так презрительно, что она тут же замолчала.

– Сон? – переспросил Сирил. – Эх вы, малолетнее дурачьё! Это никакой не сон. Всё это было на самом деле. Я потому и поднялся пораньше. После завтрака, не откладывая, мы пойдём и выскажем ещё одно желание. Только надо заранее решить какое. И чтобы никто со своим отдельным желанием не возникал. Хватит с нас вчерашней неописуемой красоты, благодарю покорно!

Антея не была так уж уверена в том, что Сирил говорит правду. Однако ей пришлось в этом убедиться, когда Марта, всё ещё не успокоившись, снова отругала их за вчерашнее безобразное поведение. Не могла же Марта в самом деле видеть тот же самый сон.

– Потому что, – сказала Антея, – слуги всегда видят во сне то, что написано в книжке «Толкователь снов». Там говорится, что видеть во сне свадьбу означает похороны, змею – предательство, а устрицы к чему-то связанному с детьми.

– Кстати, о детях, – сказал Сирил, – где у нас Ягнёнок?

– Марта собирается навестить своих двою-родных в Рочестере и берёт его с собой. Мама ей позволила. Теперь она занята тем, что наряжает малыша и сама тоже наряжается.

– Представляю, какое удовольствие тащить Ягнёнка на закорках аж до самого Рочестера!

– Она наняла дрожки, – сказала Джейн.

– Давайте проводим их. Во-первых, так поступают воспитанные люди, а во-вторых, мы будем уверены, что избавились от них на весь сегодняшний день.

Марта вырядилась в своё воскресное платье, скомбинированное из двух оттенков розового, и надела голубую шляпку с розовыми васильками. А на Ягнёнке было его лучшее кремовое пальтишко и шапочка. Они проводили их до перекрёстка, усадили в дрожки, и те довольно скоро скрылись в облаках меловой пыли.

– А теперь бегом – к Саммиэду, – скомандовал Сирил, и они отправились в путь.

По дороге они сговорились, какое сегодня выскажут желание. Вчера они обложили камешками то место, где скрылся Саммиэд, так что отыскать его не составило труда.

– А что, если это и вправду был только сон? – заметил Роберт, пока ребята доставали из песчаной кучи свои лопатки, спрятанные ещё накануне.

– А что, если ты вдруг станешь умным парнем? – передразнил его Сирил. – И то и другое не похоже на правду.

– А что, если ты вдруг станешь вежливым, а не грубятиной?

– А что, если мы, девочки, сами выскажем желание, не дожидаясь, пока вы доругае-тесь? – засмеялась Джейн. – Что-то вы уж больно жарко спорите.

– А что, если ты не будешь совать нос, куда тебя не просили? – отрезал Роберт.

– Да не будем мы, не будем произносить никаких желаний, – примирительно сказала Антея. – Ты это сделаешь лучше нас.

– А что, если ты перестанешь болтать, – сказал Роберт, но уже не так сердито. – Будьте осторожны. Лучше давайте копать руками.

Так они и сделали, и вскоре перед ними появилось знакомое мохнатое, ушастое, глазастое существо. Все облегчённо вздохнули: теперь-то уж стало ясно, что всё вчерашнее им вовсе не приснилось. Саммиэд сел и отряхнулся.

– Послушайте, вы сегодня готовы выполнять желания? У нас их целых два, правда, одно совсем незначительное, – сказал Сирил.

– Знаете, – сказал Саммиэд, – до того, как вы тут вздумали препираться прямо над моей головой, я ведь думал, что вы мне просто приснились. Иногда мне снятся очень странные сны.

– Правда? – поспешила с вопросом Джейн. – Как интересно?! – Ей хотелось, чтобы Саммиэд поскорей забыл про их дурацкие ссоры. – Я бы очень желала, чтобы вы рассказали нам о своих снах.

– Это что, ваше желание на сегодняшний день?

Сирил пробормотал: «Ну, что ты будешь делать с этими девчонками?» Остальные просто промолчали. А что было сказать? Если скажешь «да», то тогда надо проститься с желанием, которое они все вместе задумали. А сказать «нет» – вроде бы это прозвучит невежливо. Но Саммиэд сам спас положение.

– Если я стану пересказывать все мои сны, то тогда у меня не останется сил даже на незначительное желание. Впрочем, что это за желание?

– Чтобы слуги не замечали и не видели того, что вы нам даёте, – сказал Роберт.

– Что вы любезно нам предоставляете, – поправила его Антея.

– Что вы любезно нам предоставляете, – послушно повторил Роберт.

Саммиэд набрал воздуха, увеличился в размерах, потом шумно выдохнул и стал таким, как обычно.

– Всё, – сказал он. – Получилось. Это было нетрудно. А какое другое желание вы хотите высказать?

– Пусть мы станем баснословно богаты, – медленно проговорил Роберт.

– Ух, какая жадность! – неожиданно прокомментировала Джейн.

– И в самом деле! – согласился с ней Саммиэд. – Хорошо, согласен. Только это не принесёт вам радости, – пробормотал он себе под нос. – Ну, и сколько же вам надо? И как вы хотите получить богатство, золотом или бумажными деньгами?

– Золотом. И побольше.

– Если я наполню золотом весь этот карь-ер, хватит вам?

– Да! Да!

– Тогда улепётывайте отсюда, а не то золото живьём засыплет вас до макушки.

Саммиэд вытянул руки на всю длину и стал так яростно ими размахивать, что ребята в страхе кинулись наутёк дорогой, по которой ездили телеги с песком. С полдороги они оглянулись и тут же были вынуждены зажмуриться. Золото, заполнившее всю яму, сверкало и слепило глаза. Так бывает, когда в летний полдень посмотришь на солнце. Весь карьер был заполнен до самого верха новенькими золотыми монетами. Они загородили все проходы в ласточкины гнёзда. Золотые монеты лежали под ногами, как самые простые камешки. Роберт поднял одну монетку с земли и повертел в руках. Потом он произнёс каким-то странным голосом:

– Это совсем какие-то незнакомые монеты.

– Но они ж из золота, – возразил Сирил.

И тут ребята заговорили все разом. Они хватали золотые монеты пригоршнями и пропускали между пальцами, как воду. Золотой звон казался им необыкновенной музыкой. Они как-то даже подзабыли, что это деньги. Они просто играли. Роберт вздумал засыпать Джейн золотыми монетами, как песком на морском берегу. Но Джейн запротестовала:

– Прекрати! Они такие тяжёлые! Ты меня сейчас раздавишь!

– Послушайте-ка, – сказал Сирил. – Если от всего этого нам должна выйти хоть какая-то польза, то нечего тут прохлаждаться. Давайте набьём монетами карманы и пойдём за покупками. Не забывайте, что с заходом солнца всё это кончится. Вот что я хочу вам сказать. В ближайшей деревне есть пони с тележкой.

– Ты решил их купить? – спросила Джейн.

– Да зачем! Мы их наймём и отправимся в Рочестер. Мы же там столько всего накупим, что просто так не унести. Пусть каждый наберёт столько монет, сколько сможет. Плохо, конечно, что это какие-то старинные деньги. Ну да ладно. Набирайте побольше – и в путь!

Сирил сел на землю и стал набивать свои карманы.

– Вот вы смеялись надо мной, – сказал он, – когда я попросил сшить мне куртку с девятью карманами.

Он наполнил все девять, потом сделал узелок из носового платка и ещё напихал кучу монет под рубашку. Только когда он захотел встать, то покачнулся и вынужден был снова опуститься на землю.

– Вот тебе и девять карманов, – поддел его Роберт. – Выкинь часть груза за борт, а не то твой корабль пойдёт ко дну.

До деревни надо было пройти пешком целую милю по пыльной дороге. А уж как пекло солнце! Золото в их карманах становилось всё тяжелее и тяжелее.

– Всё равно мы не сможем всё это сразу потратить, – сказала Джейн. – Я спрячу часть своих монет тут вот, под кустами живой изгороди. И хорошо бы, когда мы доберёмся до деревни, купить каких-нибудь булочек – есть так хочется.

Пока шли, не одна горсть монет была спрятана под кустами. Идти с таким грузом было очень тяжело. Но всё равно, когда они наконец дошли до деревни, денег у них оставалось ещё очень много. Глядя на них, запылённых и уставших, никто бы никогда не подумал, что они такие богачи.

Дрожащая пелена жара поднималась над раскалённой землёй, синие дымки труб, сливаясь, плыли над красными крышами деревенских домишек. Все четверо тяжело опустились на первую попавшуюся скамейку. Скамейка оказалась рядом с гостиницей «Синий кабан». Было решено, что Сирил зайдёт внутрь и спросит там бутылку имбирного лимонада. Антея сказала:

– Детям не положено заходить в пабы, только мужчинам прилично их посещать, а Сирил самый старший и больше всех похож на мужчину.

Сирил поднялся по ступенькам, а трое остались сидеть на солнышке.

– Ну, я просто зажарился! – сказал Роберт. – Между прочим, когда собакам жарко, они вываливают языки. Может, и нам станет прохладнее, а?

– Можно попробовать, – отозвалась Джейн.

Они высунули языки, но от этого горло совсем пересохло. К тому же тем, кто проходил мимо, казалось, что они дразнятся. Они закрыли рты. Тут и Сирил появился с бутылкой имбирного лимонада в руках.

– Мне пришлось заплатить из своих денег, на которые я хотел купить кроликов, – огорчённо заметил он. – Им нечем было разменять золотой. А когда я показал трактирщику горсть золотых, он засмеялся и сказал, что это фишки для игры в карты. Да, я ещё купил всем по кусочку бисквита и по булочке с тмином.

И булочки, и бисквит оказались чёрствыми. Но имбирный лимонад всех утешил.

– Теперь моя очередь попытаться купить что-нибудь на наше золото, – сказала Антея, – потому что я следующая по старшинству.

Оказалось, что пони находится при другой гостинице, называемой «Шахматная доска». Антея пошла туда двором, чтобы не идти через трактир, куда девочкам заглядывать не полагается.

Она быстро вернулась, сказав:

– Не буду задирать нос, но я всё сделала молодцом. Возница сказал, что мигом будет готов и за один золотой отвезёт нас в Рочестер, и обратно привезет, и подождет, сколько потребуется.

– Воображаешь, что ты самая умная, – проворчал Сирил. – Как тебе это удалось?

– Во всяком случае, у меня хватило ума не вытаскивать из кармана целую горсть монет, чтоб не продешевить, – отозвалась Антея. – Я встретила во дворе парня, который чистил лошадь, и показала ему монетку. Я спросила его, знает ли он, что это такое, а он ответил, что нет, и сказал, что он лучше позовёт отца. А отец, поглядев, сказал, что это старинная гинея, и спросил, моя ли она собственная. И я подтвердила, что да и что я отдам её ему, если он свезёт нас в Рочестер. И он сказал, что хорошо. Его зовут Криспин.

Какое это было непередаваемое ощущение – ехать в тележке по красивым деревенским дорогам! Ребята попросили старика высадить их у моста.

– Между прочим, – спросил у него Сирил, – если бы, к примеру, вам захотелось купить лошадь и экипаж, к кому бы вы прежде всего направились?

– К Билли Писмаршу на постоялом дворе «Голова сарацина», – не задумываясь, ответил старик. – Вообще-то боже сохрани иметь дело с торговцами лошадьми. Будь у меня нужда, я бы ничьих рекомендаций не стал слушать. Но если ваш папа хочет купить лошадку, то более порядочного и воспитанного человека, чем Билл, ему не найти.

– Спасибо, – сказал Сирил. – Так, значит, «Голова сарацина»?

Однако вскоре ребята столкнулись с тем, как один из непреложных законов жизни, точно циркач, перевернулся с ног на голову. Все знают, что деньги заработать очень трудно, а потратить совсем никакого труда не составляет. Но продавцы в Рочестере так и шарахались от их золотых монет.

Начать с того, что утром Антея имела несчастье сесть на свою шляпку так, что та пришла в полную негодность. Но когда она вошла в магазин, где на витрине красовалась очень симпатичная шляпка и возле которой был ценник «Парижская модель, три гинеи», и протянула деньги, молодая хорошенькая продавщица в тёмном шёлковом платье как-то странно посмотрела на неё и подозвала другую продавщицу, постарше и куда менее привлекательную.

– Такие деньги сейчас не ходят, – сказала старшая, возвращая девочке её золотые монеты.

– Это настоящее золото, – сказала Антея. – И это мои собственные деньги.

– Всё может быть, – сказала та, что постарше и понекрасивее. – Но эти деньги не в ходу, и мы такие не принимаем.

– Они подумали, что я их своровала, – сказала Антея, присоединяясь к остальным, ждавшим её снаружи. – Это потому, что утром, разгребая песок, мы здорово запачкались. Надо купить перчатки.

Они отыскали совсем маленькую, скромненькую лавочку. Там они спросили две пары хлопчатых перчаток, но заплатить за покупку опять пришлось из «кроличьих» денег, потому что хозяйка лавочки, пристально глянув на золотую монету сквозь очки, сказала, что у неё не найдётся сдачи. Зачем-то они ещё прикупили кошелёк из поддельной крокодиловой кожи. И за него тоже заплатил Сирил из той же «кроличьей» заначки.

Они заходили ещё в несколько магазинов из тех, где продаются игрушки, и духи, и шёлковые платочки, и книжки, и коробочки с изящными почтовыми наборами, и открытки с видами. Но никто не пожелал разменять ни одной из волшебных золотых монет. Бродя по улицам Рочестера, ребята пропылились и вспотели, и волосы у них спутались. Да ещё, ко всему прочему, Джейн поскользнулась и упала как раз на том месте, где только что проехал водовоз со своей бочкой, наплескав целую лужу воды.

К тому времени они отчаянно проголодались, но никто ни кусочка съестного не хотел им продать за их золото.

Безрезультатно посетив парочку кондитерских, они разработали план дерзкой кампании. Все четверо вошли в третью по счёту кондитерскую и, не давая опомниться человеку за прилавком, схватили грязными руками каждый по три сдобных булочки с изюмом, стиснули их в кулаке и надкусили все три булочки разом.

Разъярённый кондитер выбежал из-за прилавка.

– Вот, – кое-как, с полным ртом, проговорил Сирил, протягивая ему заранее приготовленную монетку. – Возьмите, сколько следует.

Мистер Бейл, так звали кондитера, схватил монетку, попробовал её на зуб, сунул к себе в карман и закричал:

– Вон отсюда!

– А сдачи? – спросила Антея, которая во всём любила порядок.

– Сдачи! Сейчас будет вам сдача. А ну, прочь. И радуйтесь, что я не зову полицию. Она бы живенько выяснила, откуда у вас такие деньги.

В городском парке наши миллионеры доели булочки, и в тени деревьев настроение у них слегка улучшилось. Но, несмотря на это, теперь уже даже у самого отважного не хватало духу идти к Билли Писмаршу по поводу лошади и экипажа. Однако Антея любила доводить до конца задуманное, и Джейн её поддержала. Решимость девчонок возобладала, и вот все, надо сказать, ещё грязнее, чем были, направились к «Голове сарацина». Они не вошли в парадное, а, воспользовавшись прошлым опытом, прошли через калитку во двор. Мистер Писмарш как раз в это время и находился во дворе. Роберт вступил в переговоры:

– Нам сказали, что у вас имеются лошади и экипажи на продажу, – напустив на себя важность, проговорил он.

– Что ж, оно так и есть, молодой человек, – отозвался мистер Писмарш. Был он тощ, высок, голубоглаз, у него были тонкие, тесно сжатые губы.

– Нам бы хотелось купить у вас пару лошадей и карету.

– Кому бы не хотелось, – ухмыльнулся Писмарш.

– Вы нам покажете некоторых? Мы выберем наиболее подходящих.

– Да вы чё? Дурака валяете? – удивился Билл Писмарш. – Выведать, что ль, чего хотите? Кто вас подослал?

– Я же сказал, – повторил Роберт, – мы хотим купить карету и пару лошадей. Один человек сказал нам, что вы порядочный и обходительный хозяин. Но видно, он что-то перепутал.

– Ишь ты! – воскликнул мистер Писмарш. – Уж не прикажете ли вывести пред ваши ясны очи всю конюшню?

– Пожалуйста, если вас это не затруднит, – сказал Роберт.

Хозяин лошадей зачем-то сунул руки в карманы и как-то нехорошо рассмеялся.

– Виллум! – позвал он конюха Вильяма.

Тот возник на пороге конюшни.

– Поди сюда, Виллум, погляди ты на этого юного герцога. Хочет разом скупить всё наше имущество. Только хоть об заклад бейся, у него и ломаного пенни нет за душой.

Роберт начал закипать.

– Никакой я не герцог. А что касается ломаного пенни, то это вы видели?

И не успели другие ребята его остановить, как он вытащил целых две горсти золотых монет:

– Вот. Смотрите.

Мистер Писмарш посмотрел. Потом схватил одну монетку и попробовал её на зуб. Джейн так и ждала, что он скажет:

– Все мои лошади в вашем распоряжении, молодые люди.

Другие на это не очень-то надеялись, но они никак не ждали того, что последовало.

– Виллум, запри ворота, – велел конюху хозяин.

– Ну, тогда прощайте, – сказал Роберт, и все поспешили к калитке, которая ещё оставалась открытой. Но Писмарш заслонил выход.

– Не так скоро, приятель, – сказал он. – Виллум, покличь полицейского. Разберёмся что к чему.

Виллум ушёл.

– Ну, и где же вы стибрили это золото? – обратился Писмарш к сбившимся в кучку перепуганным детям. – Чего молчите? Языки проглотили? Откуда оно у вас? Ну-ка, говорите!

– Из песчаного карьера, – сказала истинную правду Джейн.

– Ну-ка, соври что-нибудь поскладнее.

– Да говорю же я вам, – настаивала на своём Джейн. – Там живёт песчаная фея, вся покрытая шерстью, и она каждый день выполняет по одному нашему желанию.

– Она маленько того? – поинтересовался Писмарш. – И не стыдно вам, парням, впутывать в свои грязные делишки больного ребёнка?

– Она совершенно нормальная, – вмешалась Антея. – Она говорит сущую правду.

– Господи прости, ещё одна тронутая, – проговорил Билли Писмарш.

В это время вернулся Виллум. На лице у него блуждала поганенькая ухмылочка. Следом шёл полисмен.

Писмарш что-то долго объяснял ему шёпотом. Наконец полисмен сказал:

– А ну, пошли со мной.

И вот рассерженных и напуганных детей повели по улицам Рочестера. Слёзы застилали им глаза, поэтому Роберт не понял, на кого из прохожих он налетел.

– Что это такое? – прозвучал знакомый голос. – Вы что тут делаете, мистер Роберт?

И не менее знакомый голосок пролепетал:

– Панти! Хатю к моей Панти!

Это были Марта и Ягнёнок.

Марта вела себя безукоризненно. Она не поверила ни одному слову полисмена и всей истории, которую рассказал мистер Писмарш. Она не поверила даже тогда, когда по их приказу Роберт вывернул карманы.

– Ничего я не вижу! Какое золото? Вы оба, видно, тронулись умом. Нету никакого золота. Только одни грязные ребячьи ручонки. Прямо как у трубочистов, не будь я их нянькой!

Ребята подумали: «Вот какая она благородная». А дело-то в том, что Саммиэд так ведь и сделал, чтобы слуги не могли видеть ничего из его волшебных даров.

Стало уже смеркаться, когда они наконец добрались до полицейского участка. Полисмен рассказал о происшествии старшему инспектору.

– Покажите мне золотые монеты, констебль.

– Выверните карманы! – скомандовал полисмен.

Сирил в ужасе сунул руки в карманы, застыл на мгновение и вдруг громко расхохотался. Карманы были пусты. Все девять карманов. И то же происходило с карманами всех остальных ребят.

– Ну? – сердито спросил инспектор. – И где это пресловутое золото?

– Не могу понять, как им это удалось, – смутился полисмен. – Я глаз с них не спускал!

– Да, чудеса, – сердито отозвался инспектор.

– Если вы уже покончили с тем, чтобы издеваться над безвинными детьми, тогда я беру извозчика и везу их домой, – решительно заявила Марта. – Но так я этого не оставлю! Вы ещё обо мне услышите!

– Да забирайте вы их поскорее и исчезните с моих глаз! – примирительно сказал инспектор.

Но когда те ушли, он обернулся к полисмену и Писмаршу и спросил их разгневанно:

– Ну, и что это всё означает?

* * *

Марта наняла извозчичью карету, как и обещала. Она была так на них сердита, что ни один из них не посмел упомянуть о пони и старом трактирщике.

Итак, день их несказанного богатства кончился тем, что они, ставшие обладателями двух пар грязных перчаток, кошелька из поддельной крокодиловой кожи и давно съеденных дюжины булочек с изюмом, сопровождаемые сердитыми речами няни отправились спать.

Глава третья Желанный

Наутро дети проснулись в довольно хмуром настроении. Они вспомнили, как они прошлым утром радовались, когда выяснили, что Оно, или Саммиэд, или песчаная фея, на самом деле существует и каждый день по одному их желанию будет исполняться. И что? Много радости получилось от того, что целых два их желания были выполнены?! Им хотелось обсудить за завтраком всё, что было связано с их новыми приключениями. Но как же, обсудишь тут, когда малыш бог знает что вытворял за столом. Он сидел на своём высоком стульчике, изгибался, свешивался вниз, болтал ножонками, неожиданно схватил столовую ложку и засветил ею прямо Сирилу в лоб. Потом он запихнул кусок хлеба в чашку с молоком и потребовал «ням-ням», что на его языке означало варенье. Но варенье полагалось только к вечернему чаю.

Так что разговор ребят выглядел примерно так:

– Я думаю, что Саммиэд… Ягнёнок, убери ножки со стола, мало ли что ты хочешь «гуять топ-топ», по столу никто не гуляет.

– А что вообще касается этих песчаных фей… Да заберите у него чашку с молоком, он сейчас опрокинет её себе на колени!

– И что из всех этих желаний пока что получилось… Ой-ой-ой! – Маленькая шкодливая ручка потянулась к банке, стоявшей посреди стола, и перевернула её. Вода полилась на Ягнёнка и на всех остальных, золотые рыбки бились на мгновенно вымокшей скатерти.

Все огорчились не меньше самих золотых рыбок. Один только Ягнёнок оставался невозмутимым.

Лужу на полу промокнули тряпками, Ягнёнка Марта унесла, чтобы переодеть во всё сухое. Всем остальным тоже пришлось переодеться. Ребята уже собрались было идти в песчаный карьер, но тут выяснилось, что Джейн надо починить платье. Она здорово разорвала его накануне, когда поскользнулась в луже и грохнулась там, в Рочестере.

Джейн решила, что можно бы её хорошенькую нижнюю юбку посчитать платьем, но Марта сказала, что она такого неприличия не допустит: где это видано, чтобы девочки щеголяли в нижнем белье!

Ничего не оставалось делать, как приниматься за шитьё. Пока Ягнёнок пребывал в руках у Марты, можно было поговорить о своём.

Роберт и Антея стали что-то такое невнятно бормотать насчёт того, мол, можно ли доверять всяким там песчаным феям…

Сирил рассердился на них:

– Что вы там крутитесь вокруг да около, терпеть не могу всяких разных экивоков.

– Никакие это не экивоки. Мы с Антеей думаем, что этот самый Саммиэд просто над нами глумится. Иначе зачем бы он подстраивал всё таким образом, что из наших желаний получается одна чепуха! Давайте лучше наплюём на него и пойдём в меловой карьер и построим настоящую крепость.

– Я не думаю, что он что-то подстраивает нарочно, – возразил Сирил. – И разве не было глупо с нашей стороны пожелать несметного богатства? Всего пятьдесят фунтов в монетах по два шиллинга было бы куда разумнее. А желать себе неописуемой красоты – это, простите меня, уж просто идиотство! Давайте лучше задумаем какое-нибудь действительно полезное желание и обратимся с ним к Саммиэду.

– Я так же считаю, – присоединилась к нему Джейн, заканчивая своё шитьё. – Неразумно упустить такой случай. До сих пор я только в книжках читала про такие чудеса. Надо сообразить, что действительно хорошее можем мы себе пожелать.

Они собрались было уже идти, но Марта зачем-то всем велела помыть руки. И что это пришло ей в голову? Ведь, кроме Джейн, никто вообще ничего не делал. А как можно выпачкать руки, ничего не делая? Объяснение к этому подобрать очень даже трудно. Я не знаю, кто бы взялся.

Посовещавшись ещё немножко, они решили, что сегодня они попросят только по пять фунтов каждому, не в золотых, конечно, а в серебряных монетах.

Марта нагнала их у ворот и потребовала, чтобы они взяли с собой на прогулку ещё и младшего братца.

– Не хотите? – возмутилась она. – Да его всякий с радостью захочет взять, такого лапушку. Ну-ка, вспомните, вы обещали маме каждый божий день водить его на прогулку.

– Да помним мы, – отозвался Роберт. – Только будь он постарше, интереснее было бы с ним гулять.

– Дай время – вырастет, – сказала Марта и, передав Ягнёнка Антее, отправилась строчить на машинке новые фартучки для девочек. Шить она была великая мастерица.

Ягнёнок радостно рассмеялся и пролепетал:

– Гуять топ-топ с Панти.

Потом он весело поскакал на закорках у Роберта. Когда его спустили на землю немножко потопать его толстенькими ножонками, он набрал в ладошки мелкие камешки и пытался накормить ими Джейн. Словом, он был так жизнерадостен и мил, что вскоре все перестали жалеть, что взяли его с собой. В конце концов было решено, что они попросят у Саммиэда пятьдесят фунтов на всех, монетами по два шиллинга, и из этих денег купят маленькому братику деревянную лошадь-качалку. Исполнившись этого мудрого решения и полные радужных надежд, они, как разумные дети, спустились в карьер по дороге. И тут они вдруг с ужасом вспомнили, что вчера, когда они, попросив несметных богатств, помчались вверх по дороге, спасаясь от золотого дождя, забыли пометить то место, где прячется Саммиэд.

– Ничего страшного, – успокоила их Джейн, – мы его обязательно найдём.

Легко сказать! Они искали и искали, отыскали свои лопатки, однако Саммиэд никак не находился. Потом они присели отдохнуть. Не то чтобы они очень устали, но Ягнёнок настойчиво просился побегать ножками по песочку. А вы попробуйте найти что-нибудь потерянное, когда в то же самое время вам надо не спускать глаз с резвящегося малыша. А Ягнёнок тем временем, расшалившись, швырнул целую горсть песка Антее прямо в лицо, потом сам зарылся головой в песок, а его толстенькие ножонки замелькали в воздухе. Ясное дело, песок запорошил ему глаза, отчего он отчаянно разревелся. Роберт предусмотрительно захватил с собой бутылку имбирного лимонада, потому что на жаре каждому, конечно, захотелось бы пить. Другой жидкости не было, пришлось промывать малышовые глаза имбирным напитком. Не сомневайтесь, что имбирь стал щипать глаза, и Ягнёнок разорался ещё пуще. Он махал руками, дрыгал ногами и в результате выбил бутылку из рук Роберта. Питьё разлилось и навсегда погибло в песке.

Обычно невозмутимый Роберт не выдержал:

– «Каждый захотел бы его взять», как бы не так! Только что-то никто не хочет, да и Марта сама старается спихнуть его нам. «Каждый захотел бы»! Сейчас! Хотелось бы мне, чтобы действительно каждому пожелалось бы его взять, мы бы хоть пожили спокойно.

Все как-то ошарашенно замолчали. Роберт и сам был не очень-то доволен тем, как он высказался. Но сказанного не вернёшь. И вдруг совсем рядом с ними послышался голос:

– Доброе утро! Всё очень легко получилось. Теперь каждый захочет его взять.

– К чему это всё? – пробурчал Роберт, в глубине души осознавая, что он вёл себя по-свински. – Кому захотеть его взять? Здесь никогошеньки нет, так что выполнять такое желание было совершенно бесполезно.

– Неблагодарность, – заметил Саммиэд, – большой порок.

– Нет, нет, – поспешила разуверить его Джейн. – Мы не это имели в виду. Дело в том, что Роберт сказал просто так. А желание у нас было не это. Вы не могли бы взять это назад, а выполнить совсем другое?

– Нет, – отрезал Саммиэд. – Просить, а потом отказываться. Что это за манера! Думайте, прежде чем говорить.

Вдруг Ягнёнок заметил, что рядом находится что-то коричневое и пушистое.

– Кифа, кифа, кифа, – обрадовался он, протягивая ручонки к песчаной фее.

– Это не киса, – начала было объяснять Антея, но Саммиэд поспешно отскочил в сторону.

– Не позволяйте ему до меня дотрагиваться, он весь мокрый!

Действительно, Ягнёнок весь вымок, когда ему промывали глаза.

Шерсть у Саммиэда стала дыбом, он начал судорожно зарываться в песок и исчез. Ребята пометили это место камешками.

– Да, зря я это… – сказал Роберт. – Но теперь нам другого не остаётся, как вернуться домой. Ничего у нас не вышло и на сегодня. Но ведь и ничего особенно плохого не случилось. Ладно. Хотя бы мы пометили, где Саммиэд прячется. Завтра опять придём.

Сирил сгрёб Ягнёнка в охапку, и они пошли в сторону дома. Дорога, по которой возили песок, вплотную подходила к большой проезжей дороге. В этом месте ребята остановились, чтобы пересадить Ягнёнка со спины Сирила на спину Роберта. В это время к ним приближался открытый экипаж. На козлах восседали кучер и ливрейный лакей, а в коляске ехала дама в белом платье, сплошь украшенном тонкими кружевами и красными бантиками, над собой она держала красно-белый зонтик, а на коленях у неё дремал белый пушистый пёсик. Улыбнувшись детям, она неожиданно потребовала, чтобы кучер остановился. Дама поманила к себе Сирила и, когда он подошёл, сказала:

– Какой прелестный малыш! Я бы желала взять его и усыновить. Вы думаете, его мама согласилась бы?

– Да ни за что на свете! – отрезала Антея.

– Но я вырастила бы его в роскоши! Я леди Читтенден. Вы наверняка видели мои фотографии в журналах. Меня называют красавицей. Но дело не в этом…

Она откинула дверцу коляски и спрыгнула на землю. На ней были необычайно красивые красные туфельки с серебряными пряжками.

– Дайте мне подержать его хоть одну минуточку, – попросила она.

Она выхватила Ягнёнка из рук Сирила как-то очень неловко, чувствовалось, что она совсем не умеет обращаться с детьми. И вдруг не успели дети моргнуть глазом, как она вскочила в коляску и крикнула кучеру:

– Трогай!

Ягнёнок стал отчаянно вопить, а собачка отчаянно лаять. На кучера напало сомнение. Но дама прикрикнула на него строгим голосом:

– Я кому говорю, трогай!

И коляска тронулась с места. Ребята, как по команде, все разом ухватились сзади за край коляски и помчались следом. Коляска катилась, а за ней мелькали четыре пары ног.

Ягнёнок орал всё громче и громче, потом крики сделались всхлипами, и наконец он затих, видно, наплакавшись, уснул.

Четыре пары ног уж совсем отказывались служить, когда коляска наконец остановилась у ворот великолепного парка. Ребята притаились позади, а дама, сойдя на землю и поглядев на малыша, сказала:

– Лапочка… Он уснул. Я не стану его тревожить, – и, подойдя к привратнице, стала выговаривать ей за плохо подметённые дорожки.

Кучер и лакей спрыгнули с козел и уставились на спящего младенца.

– Славный мальчишечка, – сказал кучер, – хотел бы я, чтоб это был мой сынишка.

– Не-а, – сказал лакей. – Тебе такой не подойдёт. Слишком уж красавчик.

Кучер пропустил это замечание мимо ушей. Он продолжал:

– И чегой-то с ней приключилось? И своих ребятишек у ей нет, и чужих-то она не переваривает.

Дети обменялись тревожными взглядами.

– И вот чего я тебе скажу, – признался кучер. – Спрячу я его тут при дороге в травке. А леди нашей скажу, что братья с сёстрами его унесли. А после я его возьму себе.

– Нетушки! – возразил лакей. – Мне он самому ох как глянулся. Я его себе возьму, и весь сказ.

– Заткнись, – рявкнул кучер. – На кой шут тебе ребёнок? Вот я – солидный женатый человек. Я знаю, как детей ро`стят. И нечего тут растабаривать.

– Конечно, – поддразнил его лакей. – Тебе своих нехватка. Сколько их у тебя? Альфред, Альберт, Луиза, Хелен, Беатрис и как их там ещё…

Кучер, не выдержав спора, дал лакею хорошую затрещину. Тот не остался в долгу. И тут началась настоящая драка. Оба тузили друг друга от души. Белый пёсик запрыгнул на козлы и залился отчаянным лаем. Сирил на согнутых ногах подобрался поближе к коляске со стороны, противоположной полю битвы. Он открыл дверцу. Двое мужиков, забыв обо всём, яростно лупили друг друга и поэтому ничего не заметили. Сирил тихонько взял на руки спящего малыша. Он понёс его к той тропинке, что вела в лес. Остальные на цыпочках, чтобы не шуметь, двинулись следом. Там, среди кустов орешника и дубового подлеска, забравшись в папоротниковые заросли, они затаились. Сначала до них доносились удивлённые мужские голоса, потом послышался разъярённый голос красно-белой дамы. И вот, наконец, послышался цокот копыт. Карета тронулась с места.

– Будь оно всё неладно! – проговорил Сирил, когда шум удаляющейся кареты стих. – Ведь и в самом деле теперь каждый хочет заполучить Ягнёнка! В этом нет никаких сомнений. Саммиэд снова нас надул. Какой же он гад! Ради бога, пошли скорее, отнесём ребёнка домой.

Они оглядели дорогу. Глянули направо. Глянули налево. На дороге никого не было. Набравшись храбрости, они двинулись в путь. Ягнёнок спал у Антеи на руках.

Однако новые приключения так и шли за ними по пятам. Неизвестно откуда появившийся парень с вязанкой хвороста на спине остановился, сбросил вязанку на землю и уставился на спящего Ягнёнка.

– Давайте я его понесу, – предложил он.

Но во второй раз Антея на эту удочку не попалась. Парень всё шёл за ними, никак не желая отстать.

– А это ты нюхал? – Роберт и Сирил поднесли к самому носу парня два кулака разом.

Только тогда он наконец отвязался. Потом их нагнала какая-то девчонка в переднике в синюю и белую клеточку. Она бежала за ними чуть ли не полмили, канюча и приставая с просьбами дать ей поиграть с прелестным бэби. От неё удалось отделаться, только пригрозив ей привязать её в лесу к дереву и оставить там на съедение медведям.

Они уже было подошли к самому дому, но тут случилось худшее из того, что происходило в этот день. За последним поворотом дороги они вдруг наткнулись на стоявшие рядом две повозки и шатёр: это цыганский табор расположился рядышком с дорогой на ночлег. Стайка чумазых ребятишек играла на самой дороге, двое мужчин валялись на траве и курили, а три женщины что-то полоскали в старой лейке без носика.

В одну секунду все: и мужчины, и женщины, и дети – окружили Антею с Ягнёнком на руках.

– Дайте мне его подержать на ручках, юная леди, – попросила одна из цыганок, смуглолицая, с рыжими волосами.

– Не стоит, – ответила Антея.

– Лучше дайте его мне, – вступила в разговор вторая, тоже смуглая, с чёрными, как смола, жирными волосами.

– Нет, нет, – храбро ответила Антея, но сердце у неё колотилось от страха.

К ним подошёл один из двух мужчин.

– Я буду не я, если это не он самый! – воскликнул цыган. – Это же мой потерянный сыночек! Есть у него отметинка за левым ухом? Нет? Ну, так это моё кровное дитя. Его у меня украли в этом самом, как это? да, в грудном возрасте. Так уж и быть, я не стану подавать на вас в этот, как его? в суд.

И он выхватил ребёнка из рук Антеи.

Что было делать? Такого ужаса с ними ещё не приключалось! Испугавшись чужого бородатого дядьки, Ягнёнок орал во всё горло. У Сирила созрел план.

– Хорошо, – сказал он цыганам. – Пусть ребёнок остаётся у вас. Но он привык к нам, а вас он пугается. Мы тут немного побудем с ним, пока он и к вам попривыкнет, а то вы с ним крику не оберётесь. Подождём до заката, – шепнул он сестрам и брату.

– Вы пока отпустите его, – сказала Джейн. – Мы тут, прямо у вас на глазах посидим с ним, поуговариваем, пока он к вам приглядится.

– А как же насчёт обеда? – вдруг сказал Роберт. – Есть хочется.