Шанс только один E-Book

Максим Шахов

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Abenteuer, Thriller, Horror
• Serie: Спецназ. Группа "Антитеррор"
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 421

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Если чеченские смертники взорвут плотину строящейся ГЭС, вода зальет огромную территорию лесных массивов и погубит тысячи человеческих жизней. Но при этом нефтяная компания «Старойл» получит колоссальную страховку. Таков план бывшего сотрудника спецслужб по кличке Делон. План идеален. Если бы не один прокол. О подготовке теракта стало известно подполковнику ФСБ Виктору Логинову. И значит, ему пора браться за серьезную работу. Ведь сначала надо остановить поезд, везущий взрывчатку, а потом разобраться с коварным террористом. Тем более что они – старые знакомые…

Leseprobe

Максим Шахов Шанс только один

1

Подполковник Управления ФСБ по борьбе с терроризмом Виктор Логинов проснулся разом. Быстро открыв глаза, он удивленно посмотрел на будильник. Первой его мыслью было – он проспал на работу.

Отбросив рывком одеяло, Виктор поспешно вскочил с кровати и уже было бросился в ванную, как на тумбочке зазвонил «мобильник».

– Привет, соня! Небось спишь и забыл, что сегодня у нас с тобой день безумной страсти и ночь безумной любви?

– Забыл, Клава… – вздохнул Логинов, опускаясь на кровать.

– Ну так я напоминаю вам, товарищ подполковник, что сегодня вы находитесь в моем полном распоряжении. Я уже везу сына к своим родителям. Где-то через час жди, я перезвоню. Вопросы есть?

– Никак нет, Клавдия Васильевна.

– Только не вздумай опять смыться, как в прошлый раз, Логинов, предупреждаю официально. Между прочим, мы с тобой спали последний раз три недели назад, сам посуди, на фига мне такой любовник? Ты слышишь?..

– Слышу, слышу, – виновато вздохнул Логинов. – Но в прошлый раз, Клава, в Москве объявили «Вихрь-антитеррор», и я просто не мог…

– Да не нужны мне твои вихри с антитеррорами, Логинов! Мне мужик нужен, понимаешь – му-жик. А не беззаветный борец с терроризмом, который всю жизнь гоняется за призраком Бен Ладена!

– Ну при чем тут Бен Ладен, Клава?

– При том, что мне уже по ночам негры снятся с арабами! Голые! Мне что, прикажешь, на твою фотографию мастурбировать? Так, все, Логинов, сын выходит из магазина, ему про это слушать еще рано. Ты все понял?

– Так точно, Клавдия Васильевна, – вздохнул Логинов. – Находиться в полной боевой готовности и ждать через час вашего звонка.

– Вот так-то, – подвела итог Клава. – И помни – если и на этот раз ты выкинешь какой-нибудь фортель, между нами все кончено! Не обижайся, но я так больше не могу…

На этом Клава поспешно отключилась – видно, сын дошел до машины и открыл дверцу. Виктор положил на тумбочку «мобильник» и сладко потянулся.

Звонок Клавы напомнил ему, что никуда он не проспал – сегодня у него был законный выходной, первый за три последние недели. Не нужно было никуда бежать, никого выслеживать и выслушивать на совещаниях набившие оскомину установки руководства.

А еще, черт побери, его наконец ожидали день безумной страсти и ночь безумной любви с самой прекрасной женщиной на свете! Да еще и стосковавшейся по его, Логинова, мужской ласке…

От этих мыслей Виктор ощутил нешуточное шевеление в трусах и только огромным усилием воли заставил себя переключиться с эротических видений на бытовую рутину.

А дел здесь было невпроворот – за три недели произвести в квартире хоть какую-то уборку Виктор ни разу не удосужился. Просто не было времени. Приползал без задних ног за полночь, а чуть свет снова уезжал на свою проклятую работу – не до уборок, часика четыре поспал – и то хорошо.

Наскоро умывшись и почистив зубы, Виктор включил страшно ревущий пылесос и принялся наводить в своей холостяцкой квартире порядок. Побриться и принять душ он собирался после уборки – чтобы встретить Клаву во всеоружии…

Из-за рева своего допотопного пылесоса Виктор и не услышал, как на тумбочке запиликал «мобильник». Но тот, кто звонил, проявил настойчивость и одновременно позвонил по городскому номеру.

На этот раз Виктор звонок услышал. Выключив требующего починки монстра, он буркнул в трубку:

– Алло!

– Логинов, просыпайся, – несколько извиняющимся тоном проговорил оперативный дежурный по УБТ.

– Да я уже проснулся… – упавшим голосом сказал Виктор.

– Тем лучше. Я уже выслал тебе резервную машину, чтобы ты за своей не таскался на стоянку. Через пять минут выходи. Все! Давай! У меня времени нет…

– Да что случилось-то? Теракт опять?

– Хуже, – бросил дежурный, прежде чем отключиться. – Приедешь – узнаешь.

– Вот же черт! – в сердцах швырнул Логинов трубку на аппарат. – Что за работа? Ни переспать с женщиной нельзя, ни умереть!

2

Накануне вечером подчиненному Логинова Леониду Аникееву позвонил однокашник по юрфаку – опер МУРа Андрей Пряхин. Разбитной, легкий на подъем и жесткий, Пряхин был, казалось, антиподом Аникеева – интеллигентного, склонного к анализу и где-то даже утонченного.

Но они поддерживали приятельские отношения – даже несмотря на то, что Андрей Пряхин закончил юрфак на два года раньше, чем Аникеев, и в поте лица трудился «на земле» – в уголовном розыске одного из ОВД Москвы.

Надо сказать, что премудрости оперативной работы он хватал, что называется, на лету. Ну а силой и быстротой реакции бог его не обидел, так что всего за пару лет он вырос в классного розыскника.

Но их в Москве много. Только немногим из них удается в конце концов попасть в МУР. А Пряхин попал. И объяснялось это вовсе не его исключительными профессиональными качествами (хотя и они имели место), а скорее жизненной философской установкой.

А заключалась она всего в двух посылах: «головой стену не прошибешь» и «моя хата с краю». Пряхин не был беспринципным негодяем. Он просто реально оценивал общество, в котором жил. И понимал, что донкихоты от правоохранительных органов в этом обществе просто обречены на вымирание – как ископаемые динозавры. Примеров была масса – принципиальные коллеги спивались на глазах, стрелялись, попадали в психушки и тюрьмы.

И Пряхину, жизнелюбу по складу характера, повторять их крестный путь вовсе не улыбалось. В загробную жизнь он как-то не верил и вполне резонно полагал, что второй жизни у него не будет. А раз так, то нужно было как-то устраиваться в этой – пусть гнусной, мерзкой, лживой и лицемерной. Но единственной и неповторимой.

Поэтому, когда начальник ОВД или еще кто-то вызывал Пряхина на ковер и приказным либо дружеским тоном просил переквалифицировать действия какого-нибудь негодяя во что-нибудь невинное, Андрей молча «брал под козырек». И не мучился потом укорами совести, справедливо полагая, что, во-первых, бороться с коррупцией в системе МВД должен не он, а соответствующие органы (отдел собственной безопасности, например, или прокуратура с ФСБ), а во-вторых, рано или поздно каждый негодяй в тюрьму сядет. Точно так же Пряхин относился к тому, что «старшие» товарищи с Петровки, 38 вдруг падали как снег на голову и самым бессовестным образом «умыкали» себе какое-нибудь перспективное дело (чего возмущаться, радоваться надо, что преступники понесут справедливое наказание – на Петровку-то уж так просто не «надавишь»).

Такое отношение не только позволило Пряхину сохранять моральное здоровье, но и быть на отличном счету – как у собственного начальства, так и у «главковского». И не было ничего удивительного в том, что после известной показательной чистки МУРа Пряхин стал одним из первых кандидатов на перевод на Петровку.

На новом месте Пряхин слегка осмотрелся и понял, что МУР принципиально ничем не отличается от его прежнего места работы. Поэтому Андрей и стал придерживаться прежней линии. И как-то недосуг было задумываться, что, в случае чего, первыми горят именно крайние хаты…

– Здоров, Леньчик! Это Пряхин!

– Привет, Андрей! Какими судьбами?

– Да вот, вспомнил о тебе. Давненько не пересекались.

– Работа, – вздохнул Аникеев.

– Так у всех работа, но нужно и для отдыха время выкраивать. Ты как насчет маленького бордельеро? С девочками?

– Да я, вообще-то, не по этим делам, ты же знаешь. Тем более, меня невеста ждет, я с ней уже сто лет не виделся.

– Да я в курсе твоих моральных принципов, Леньчик. Только я просто так ничего не делаю, ты же знаешь. Мне кажется, что с этими девочками тебе на всякий случай стоит пообщаться… Понял?

– Не очень. А кто они?

– Ночные бабочки.

– Нет-нет-нет! Я с такими дел не име…

– Да подожди ты, Леньчик, я еще не договорил! Эти девочки мне самому упали как снег на голову. В общем, я их периодически «прикрывал», без информаторов в нашем деле, сам понимаешь, никуда. А за это они мне «сливали» информацию о клиентах. Мелочевку всякую. А тут пару часов назад звонят прямо на работу. Ну я забил им стрелку, переговорил. Поначалу загрузили они мне что-то несусветное, но я на них поднажал, и картинка вырисовалась любопытная. Вроде сняли их какие-то кавказцы, приезжие. И вывезли за город, в Подмосковье. До траха дело не дошло, потому что девочки эти вроде подслушали, что кавказцы их живьем отпускать не собираются. Ну и влили клиентам по лошадиной дозе клофелина. А потом их «лопатники» выгребли и сделали ноги…

– Ну а я-то тут при чем? – спросил Леньчик.

– Да при том, что девки эти клянутся, что подслушали еще кое-что, уже по твоему ведомству.

– Что именно? – впервые за все время разговора в голосе Аникеева появился интерес.

– Да что-то насчет цистерны железнодорожной, которую якобы переоборудуют по VIP-классу для тайного провоза террористической группы в глубь России.

– Здорово… А они тебе не лапшу, часом, на уши вешают, Андрей?

– А я почем знаю, я не по этим делам. Хотя верится, конечно, с трудом. Тем более, что, по их словам, случилось это все три дня назад.

– А позвонили они тебе только сегодня?

– Да.

– А три дня что они делали?

– У знакомой сидели. Говорят, испугались сильно. Боялись с террористами связываться.

– А сегодня осмелели?

– Наоборот. Дело в том, что их стали искать какие-то люди. На «пятачке», где они обычно снимались.

– Ну правильно, кавказцы решили вернуть свои бабки.

– Скорее всего так. Но девки говорят, что это были уже не кавказцы. К тому же с «пятачка» пропала их подруга, с которой они жили. Так что они теперь и на квартиру к себе боятся возвращаться. В общем, обделались уже по-настоящему и прибежали с чистосердечным признанием. Понял?

– Понял… Все это сильно смахивает на страшилку, придуманную, чтобы получить защиту от облапошенных кавказцев. А подруга их скорее всего где-то зависла у клиента.

– Я тоже так думаю. Но поскольку девки настаивают на своем, я и звоню тебе. Мне они ни к чему, срубить «палку» я на них не смогу – потерпевшие не напишут заяву, сто процентов. А возиться с ними некогда – работы навалом. Так что подъезжай и забирай их к себе под крыло.

– Куда забирай? Я сейчас со своей невестой в театр иду! Большой! Ее папаша билеты подогнал. Представляешь, что будет, если я появлюсь там с этими клофелинщицами и скажу, что занят по работе?

– Тяжелый случай. Ну тогда просто перезвони, предупреди ее.

– Ага, предупреди! Знаешь, сколько билеты в Большой стоят? Нет, если я «продинамлю», это будет конец!

– Ну тогда просто начальству передай этих девок, что ли.

– Если я, Андрей, буду начальству всех за– вравшихся клофелинщиц без проверки передавать, с меня мигом погоны снимут!

– Ну как знаешь. Нет так нет, тогда я их с чистой совестью на Шаболовку отправлю, пусть УБОП с ними разбирается. Понял?

– Да понял… Вот же черт! Слушай, а придержать ты их немного не можешь, Андрей? Конечно, девяносто девять процентов, что они вешают тебе лапшу, но мало ли что?

– В общем, так, Леньчик, исключительно из дружеских чувств я их могу закинуть в одно место. Но это конспиративная квартира, и завтра рано утром она уже понадобится моему напарнику. Когда ты сможешь вырваться от своей невесты?

– Сразу после спектакля.

– Хорошо, тогда я беру ключи, везу девок на эту квартиру и жду твоего звонка на «мобильный».

– Ага! Спасибо, Андрей! Я постараюсь побыстрее…

– Да не за что, Леньчик. Надеюсь, когда ваша контора возьмется за МУР, мне это зачтется. Пока.

3

Начальник УБТ Локтионов не скрывал своих чувств:

– А все эти ваши либеральные подходы! Распустили, понимаешь, подчиненных, развели бардак! В кабинетах на стенах – бабы голые, в сейфах – коньяк! Сто раз вам говорил, Валерий Иванович, затяните наконец гайки, примите меры, а вы – все в порядке, все хорошо… Дождались, пока клюнул жареный петух?

Говоря все это, начальник Управления по борьбе с терроризмом обращался исключительно к своему заму – генералу Максимову. Сидящего на заднем сиденье машины рядом с ним Логинова Локтионов не замечал в упор. Как будто Виктора в машине и не было вовсе.

После перенесенного не так давно инфаркта Локтионов бросил курить. Об этом знали все и в присутствии шефа старались даже не вытаскивать сигареты. Тем удивительнее было, когда Локтионов наконец перевел взгляд на Виктора и негромко сказал:

– Логинов, ты что куришь?

– «21-й век».

– Облегченные хоть?

– Нет, обычные. «Полный вкус»…

– Черт с ним, давай.

Виктор безропотно протянул шефу пачку, водитель услужливо щелкнул прикуривателем. Локтионов неглубоко затянулся, посмотрел на тлеющий кончик сигареты и вздохнул:

– Какая гадость… Короче, так. Ты, Логинов, о представлении на звание полковника забудь. А ты, Валерий Иванович, готовься к выговору. Это как минимум. И не вякайте там, язык держите за зубами. Посмотрим на месте, что к чему, и я сам попробую с милицейскими договориться…

– Боюсь, не получится, – вздохнул Максимов. – Менты такое дело на тормозах спускать ни за что не станут. Наоборот, постараются вой поднять до небес.

– Получится – не получится, а попробовать стоит, – затянулся Локтионов. – Нам такое пятно на управление ни к чему.

– Приехали, товарищ генерал! – негромко доложил водитель, мягко останавливая машину. – Или попытаться поближе подъехать?

– Да нет, – повернул голову Локтионов. – Так нормально. Жди здесь. – Напоследок еще дважды затянувшись, шеф УБТ поспешно затушил окурок в пепельнице и скомандовал: – Все. Пошли, орлы. И помните, что я вам сказал…

4

– Ну как тебе спектакль, Леня? – спросила Валерия, повиснув у Аникеева на руке. – Басков был просто великолепен! Да?

– Что? – быстро спросил Аникеев, думавший совсем о другом. – А, да-да…

– Ты что, не слушаешь меня?

– Нет, что ты? – так же быстро проговорил Аникеев, оглядываясь по сторонам в поисках такси.

Нужно было ловить тачку, пока народ не хлынул из Большого – вот что сейчас занимало Леонида. Валерия обиделась и дернула его за руку:

– Да ты и не смотришь на меня! И вообще – куда ты бежишь? Я же на каблуках! Между прочим, купила эти туфли специально в бутике для сегодняшнего выхода! А ты даже слова не сказал! Еще и в куртку эту свою вырядился…

– Нормальная куртка, – пожал плечами Аникеев.

– Для ночного клуба – да, но для Большого можно было одеть что-нибудь поприличнее, – снова завела свою песню Валерия.

Аникеев тут же отключился – то, о чем говорила его невеста, он сегодня уже слышал – три раза. Большой театр – храм искусства, в него ходят воспитанные люди, которые должны одеваться соответственно, чтобы не выглядеть посмешищем.

Спорить смысла не имело. Валерия была красивой девушкой. И современной – собственного мнения она не имела, и все ее взгляды на жизнь были не чем иным, как стереотипами, навязанными родителями, рекламой и окружением.

Аникеев привык жить своим умом. И на вещи смотрел трезво. И прекрасно понимал, что Большой – это всего лишь обветшалый от времени дом. И ходят в него те, у кого много денег, то есть бывшие барыги, уголовники и фарцовщики. А еще Леониду почему-то казалось, что посмешищем сегодня в Большом выглядел вовсе не он, а как раз Басков…

Не вступая в бесполезный спор, он дотащил возмущенную спутницу до тротуара и махнул таксисту. Пока тот подъезжал, Аникеев повернулся к Валерии и чмокнул ее в щеку:

– К сожалению, не смогу проводить тебя.

– Что?.. Разве мы не едем к тебе? – остолбенела девушка.

– Я не могу, – виновато проговорил Леня. – Работа, сама понимаешь…

– Какая работа, ты же завтра выходной?

– Завтра – да. Но сегодня у меня еще оперативная встреча.

– Ты что, издеваешься? – поджала губы Валерия. – Мы не спали с тобой уже месяц! Я специально для сегодняшнего вечера купила белье…

Такси остановилось у бордюра. Леня быстро распахнул дверцу и увлек девушку к машине, быстро говоря при этом:

– Лера, я сам ужасно соскучился! Ты даже не представляешь как! Но так получилось, работа есть работа. Извини, мне ужасно неудобно. Завтра я тебе позвоню прямо утром, так что у нас будет целый день и мы все успеем! Хорошо? Пока!

В другой ситуации Валерия бы не сдержалась и выложила все, что она о нем в тот момент думала. Но воспитанные люди, особенно те, кто ходит в Большой на Баскова, при таксистах не выражаются.

И она обиженно умолкла. Аникеев же галантно усадил ее в салон, закрыл дверцу и помахал на прощание рукой.

– Я обязательно позвоню! Пока! – крикнул он вслед машине и облегченно вздохнул: – Ф-фух! Пронесло!

Минуту спустя Леня уже звонил Пряхину.

– Алло! – ответил тот.

– Андрей, я уже свободен…

– Это хорошо, – не совсем трезвым голосом ответил тот. – Давай тогда в темпе двигай к нам. Заодно бутылку прихватишь, литровую, а то мы тут «дежурную» уже оприходовали…

– Так они пьяные?

– Такое скажешь, с одной бутылки-то? – хмыкнул Пряхин. – Просто стремались сильно, я и решил для успокоения плеснуть им по дозе. Ну и сам за компанию дернул. А бутылка и кончилась. Так что заскочи в магазин по дороге, а то меня напарник за «НЗ» завтра убьет…

– Хорошо, – вздохнул Аникеев. – Заскочу. Куда ехать-то?

5

Подходы к подъезду старой пятиэтажки были перекрыты красно-белой лентой, шуршащей на ветру. К дому пропускали только жильцов и то – после тщательной проверки документов и с большой неохотой. Нескольких журналистов и операторов криминальных новостей с камерами вообще оттеснили за ряд гаражей-«черепашек».

Миновав оцепление, Локтионов направился к стоящей у входа в подъезд группе начальствующих лиц. Состояла она из трех милицейских генералов в фуражках с высоченными тульями и нескольких гражданских. В центре группы стоял похожий на лесника замгенпрокурора, одетый в синюю форму с непонятными знаками различия.

Генералы и штатские поздоровались с Локтионовым и Максимовым за руку. После этого зам культурно затушил окурок и сказал:

– Ну что, кажется, все в сборе. Давайте поднимемся, осмотримся на месте.

Начальство гуськом потянулось к входу, следом в подъезд втиснулся Логинов.

Квартира располагалась на втором этаже. Эксперты уже практически закончили работу. С трудом протиснувшись к двери, Виктор заглянул внутрь.

Квартирка была не очень – старой планировки, однокомнатная, обшарпанная, но достаточно просторная. Стоявший в комнате стол с бутылками и закуской был перевернут. Едва слышно пахло пролившейся водкой.

Довершали невеселый натюрморт три трупа. Двух полуголых девиц и молодого мужчины. Все трое были убиты из огнестрельного оружия. Мужчина успел выдернуть из наплечной кобуры табельный пистолет, но не воспользовался им.

Виктор скользнул по трупам профессиональным взглядом и сосредоточил внимание на диване. Там, в углу, лежала уже упакованная в целлофан легкая куртка. Слишком приметная и редкая, чтобы все это могло быть совпадением.

Сине-зеленая куртка с надписью на английском. Эту куртку подчиненному Логинова старшему лейтенанту ФСБ Леониду Аникееву привез из-за границы какой-то однокашник по университету.

6

– Ага, понял, Андрей! Все, жди, я скоро буду! – сказал Аникеев, выслушав объяснения Пряхина.

– Смотри бутылку не забудь!

– Не бойся, не забуду, – успокоил Пряхина Леня и отключился.

Конспиративная квартира располагалась не так уж и далеко от центра, но добираться в тот район все равно было удобнее на метро. Аникеев спрятал «мобильник» и вскоре уже спустился в «подземку».

В отличие от многих своих коллег, он любил метро – за то непередаваемое ощущение, которое Аникеев для себя определял как «публичное одиночество».

Дитя мегаполиса, Леонид не имел возможности, подобно сельскому жителю, часто бывать на природе, приводя в порядок свои нервы и чувства. И Аникеев подсознательно стремился в метро – это и были его «вылазки на природу».

В многоликой толпе подземки никому не было дела друг до друга, все куда-то спешили, бежали по своим делам и существовали как бы в своем измерении. Это и давало возможность побыть наедине с собой и привести в порядок свои мысли. Вот и на этот раз, едва ступив на эскалатор, Леня погрузился в свои мысли.

Сегодняшнее посещение с Валерией Большого театра оставило в душе неприятный осадок. Если совсем начистоту, то Леня с трудом вынес этот поход «в храм искусства». Черчилль как-то сказал, что каждая нация имеет священное право на свой процент идиотов. Раньше Аникеев думал, что идиоты сосредоточены исключительно среди плебса, а элита состоит целиком из умных. Потом пришел к выводу, что процент идиотов везде примерно одинаков – что в бригаде маляров-штукатуров, что среди членов Госсовета.

Сегодняшнее посещение Большого навело на мысль, что среди нынешней так называемой российской элиты идиотов несравненно больше, нежели среди простых россиян. Глядя на жалкого кривляку Баскова, превозносимого до небес, Аникеев с трудом сдерживался, чтобы, подобно мальчику из всем известной сказки, не крикнуть: «А король-то голый!»

Но дело было не в Баскове. Дело было в том, что Аникееву нужно было наконец что-то решать с Валерией. Слов нет, Лера была девушкой хоть куда – чертовски красивой, богатой и умелой в постели. Но они были слишком разными людьми.

Папаша Валерии был процветающим предпринимателем. Не олигархом, конечно, но и не доходягой из среднего бизнеса. Он отлично ориентировался в современной российской действительности, поэтому знакомство дочери с молодым перспективным сотрудником ФСБ воспринял на ура – «крыша» в виде зятя-фээсбэшника в наше время дорогого стоит. Назвать отца Валерии интеллектуалом было нельзя, но он и не претендовал на это. Любимой его присказкой была: «Наше дело – табак» – в том смысле, что его дело двигать бизнес, а со всем остальным пусть разбирается продвинутая молодежь. Подобная позиция вызывала уважение. Если начистоту, то о таком тесте можно было только мечтать.

Но, на беду, у Валерии была еще и мать – внезапно разбогатевшая училка младших классов. А уж эта-то из кожи вон лезла, чтобы «соответствовать» своему «общественному статусу» – то есть свалившемуся как снег на голову богатству. И не только сама лезла, но и дочку изо всех сил заставляла.

Благодаря мамашиным стараниям, Лера все больше напоминала помесь Эллочки-людоедки из «Двенадцати стульев» и Прони Прокоповны из фильма «За двумя зайцами». Перспектива до конца жизни таскаться с недалекой охающей супругой по всяким модным спектаклям, вернисажам и презентациям, помирая со скуки, мало привлекала Леньчика. С другой стороны, Аникеев понимал, что жена-профессор – это тоже не сахар. А Лера его, кажется, любила по-настоящему.

Что делать со всем этим, Леня за время поездки так и не решил. «Пусть будет как будет», – подумал он и вышел из метро. Пряхин толково объяснил по телефону, как найти нужный дом, так что Аникееву даже не пришлось расспрашивать редких в это позднее время прохожих. Он сразу сориентировался, а по дороге без труда нашел круглосуточный магазин.

Купив литровую бутылку водки, Аникеев с пакетом в руке нырнул во дворы, миновал гудящую бойлерную и через три минуты оказался перед старой пятиэтажкой. За рядом гаражей кто-то выгуливал собаку. Чуть поодаль стояла большая темная машина.

Аникеев двинулся к первому подъезду. В это время из-за угла вынырнул микроавтобус. На миг ослепив Леонида фарами, он повернул и не очень быстро поехал вдоль дома. Ощущение было такое, что водитель пытается в темноте рассмотреть номера домов.

Так оно и оказалось. Едва обогнав посторонившегося Аникеева у самого подъезда, микроавтобус остановился, в окно высунулась голова водителя.

– Извини, друг, а где тут сорок пятый дом, третий корпус?

– Да я сам толком не зна… – подходя к водительской дверце, успел сказать Аникеев.

В это время сзади и сбоку раздался едва слышный звук. В последний момент Леня сообразил, что это отъезжает в сторону дверца микроавтобуса, но оглянуться не успел.

Что-то вроде мешочка с песком ударило его в затылок. На миг перед глазами Аникеева полыхнула яркая вспышка, и он погрузился в темноту…

7

Следователь Мосгорпрокуратуры, проводивший первичные следственные действия и осмотр квартиры, докладывал начальству:

– Собственно, преступление можно считать раскрытым. Все фигуранты установлены. Потерпевшие Евсеева и Пантюхина имели в паспортах «липовую» регистрацию и занимались в Москве проституцией – постоянные клиентки отдела по защите нравственности. Потерпевший Пряхин является… то есть являлся старшим оперуполномоченным МУРа. Сама квартира, хоть и была оформлена на подставное лицо, тоже являлась собственностью МУРа и уже давно использовалась в качестве конспиративной… Кхм-м. Ну и потерпевший Пряхин, судя по всему, решил ею воспользоваться в личных целях. Кроме упомянутых лиц, так сказать, в застолье принимал участие сотрудник ФСБ, старший лейтенант Аникеев. По ходу застолья у них с Пряхиным, вероятно, возник пьяный спор. Сейчас трудно сказать, кто первый схватился за оружие, но Аникеев явно оказался проворнее. Потом он убил свидетельниц – Евсееву и Пантюхину. И скрылся. Табельный пистолет сбросил в урну у подъезда – вероятно, в расчете имитировать утерю табельного оружия. И пальчики свои попытался стереть, но не везде у него это получилось. А самое главное – он при этом в состоянии аффекта совсем позабыл о куртке. Там мы и обнаружили его документы. Вот вкратце такая картина вырисовывается, товарищ советник юстиции…

На несколько секунд в квартире воцарилась тишина, потом замгенпрокурора оглядел своих спутников:

– Веселое дело, ничего не скажешь, то-то СМИ обрадуются. У кого какие предложения?

Генерал Локтионов посмотрел на следователя:

– А откуда такая уверенность, что стрелял именно Аникеев?

– Эксперты уже сличили отпечатки на «стволе» с отпечатками на личных вещах и документах Аникеева. Все «в елочку»…

– А пистолет точно Аникеева? – ухватился за последнюю надежду Локтионов. – Вы ничего не перепутали?

– Обижаете, товарищ генерал. Подобранные в квартире гильзы эксперт «пробил» по картотеке. Слава богу, Интернет теперь и у нас есть, вон ноутбук с собой возим… Все сходится. Но окончательные выводы, конечно, делать пока еще рано. Я хочу сказать, что действия Аникеева вполне могут быть переквалифицированы как превышение пределов необходимой обороны. Но только в эпизоде с Пряхиным, конечно…

– Это еще почему? – быстро спросил кто-то из милицейских.

– На левом виске Пряхина имеется большая характерная ссадина, как от удара кулаком. Навряд ли она могла быть получена при падении тела. Из этого следует, что перестрелке предшествовала драка. А раз так, то за оружие первым схватился именно Пряхин.

– Это почему? – снова спросил милицейский генерал.

– Потому что бить правой рукой и одновременно держать в ней оружие затруднительно, – сказал замгенпрокурора. – Но чего гадать на кофейной гуще? Сейчас главное – задержать подозреваемого, а там все станет на свои места… Аникеева в розыск уже объявили?

– Официально – пока нет, но ориентировки переданы.

– Ну что же, – пожал плечами замгенпрокурора. – Теперь он долго не пробегает. А раз так, то я, прежде чем принять окончательное решение, хотел бы еще раз уточнить позиции, так сказать, заинтересованных сторон. В принципе, я склоняюсь к тому, чтобы засекретить все материалы следствия. В семье, как говорится, не без урода. Зачем бросать тень на все правоохранительные органы? Правильно?

Все дружно закивали.

– Но на это я пойду только при одном условии…

– Каком? – быстро спросил милицейский генерал без фуражки.

– Каком? – повторил за ним Локтионов.

– Простом, – по очереди посмотрел на них замгенпрокурора. – Дело ясное как день. По-моему, в этом все убедились. А раз так, то я хочу получить гарантии, что в дальнейшем ни вы, ни вы, в силу ведомственных интересов, не попытаетесь ставить палки в ход следствия, тем более оказывать на него нажим. Никаких подковерных интриг. Прокуратура ведет дело, а ФСБ и МВД оказывают ей необходимое содействие, как и положено по закону. И не более того.

– Ну что же, – снова отер со лба пот милицейский генерал. – Это очень разумное предложение. Если наши, так сказать, визави не будут интриговать, мы, со своей стороны, готовы полностью довериться прокуратуре и оказать всяческое содействие…

– Так, – удовлетворенно кивнул замгенпрокурора и перевел взгляд на Локтионова. – А вы что скажете?

Локтионов хмуро покосился на Максимова и нехотя проговорил:

– Ну что же, дело, кажется, действительно ясное. Поэтому мы тоже не будем, как выразился наш коллега, интриговать.

– А также настаивать на содержании задержанного в следственном изоляторе ФСБ, – продолжил замгенпрокурора. – И если случится так, что Аникеева задержат именно ваши сотрудники, вы тут же передадите его в распоряжение следователя. Я вас правильно понял, генерал?

Локтионов вздохнул и с тяжелым сердцем хотел было дать утвердительный ответ, но не успел.

– Подождите, Олег Николаевич! – почти вскрикнул Логинов и решительно шагнул в комнату, грубо отстранив какого-то милицейского генерала. – Этого нельзя делать! Если Аникеева «закроют» в обычном СИЗО, он там и суток не проживет!

– Так… – растерянно моргнул на Виктора замгенпрокурора. – А это, простите, что еще за явление?

Небритый и наспех сорвавшийся из дома Логинов и впрямь выглядел не очень, особенно на фоне лощеных генералов.

– Это подполковник Логинов, непосредственный начальник Аникеева, – быстро сказал Локтионов и повернулся к Виктору: – Подполковник, немедленно покиньте квартиру и ожидайте меня внизу. Я с вами потом поговорю!

– Да поздно будет потом, Олег Николаевич! Нельзя вот так с бухты-барахты сдавать Аникеева! Я знаю его не один год, тут что-то нечисто! А если мы передадим его следствию, то…

– Подполковник! – рявкнул Локтионов. – Немедленно покиньте квартиру!

– Да не мог Аникеев этого сделать, как вы не поймете! И с проститутками он не стал бы иметь никаких дел!

Настойчивость Логинова произвела впечатление на замгенпрокурора, и он вдруг поднял руку, предупреждая грозный рык, готовый в третий раз сорваться с уст генерала Локтионова, и спросил:

– А почему вы так уверены, подполковник, что ваш подчиненный не стал бы иметь дела с проститутками, а?

– Да потому что у него другие интересы! И моральный облик! Понимаете?..

В этот миг у Логинова в кармане громко запиликал «мобильник». Еще из дома и по дороге на работу он несколько раз пытался дозвониться до Клавы, чтобы сообщить ей о спешном вызове. Но та, видимо, сразу после разговора с Виктором отключила свой телефон. Так что предупредить ее Виктор не смог.

Внезапный звонок Клавы пришелся совсем некстати. Виктор поспешно выхватил телефон, буркнул: «Я позже перезвоню!» – и попытался его отключить. Только в горячке он засуетился и выронил «мобильник» на пол.

Черная трубка стукнулась о деревянный пол, перекувыркнулась и скользнула между ног зам– генпрокурора к дивану. Телефон у Виктора был дорогой, качественный, аккумуляторы свежие…

Поэтому разъяренный голос Клавы смогли расслышать почти все в комнате:

– Логинов! Я собиралась сделать тебе, скотине, минет прямо в прихожей! Но ты, подлец, опять куда-то смылся, несмотря на мое предупреждение! Так знай: я сейчас же хватаю первого попавшегося мужика и трахаюсь с ним прямо в машине во все щели! До изнеможения! И заглатываю его член по самые помидоры! Знай об этом!

У замгенпрокурора глаза полезли на лоб. Потный милицейский генерал приглушенно хрюкнул. Локтионов буквально позеленел.

Виктор же поспешно бросился к телефону со словами:

– Извините, извините…

Замгенпрокурора посторонился, Виктор схватил злосчастный телефон, но было уже поздно – Клава успела выплеснуть свою злобу и отключилась. Виктор, красный как рак, выпрямился и сказал, ни к кому персонально не обращаясь:

– Это не то, что вы думаете…

– Вот это да, – провел платком по потному лбу милицейский генерал. – По самые помидоры, кхм-м…

– Да уж, – покачал головой зам. – С моральным обликом ваших сотрудников, Олег Николаевич, мы, кажется, разобрались. Так что теперь скажете?

– Да это не то, что вы думаете!.. – предпринял отчаянную попытку объясниться Логинов.

Однако его уже никто не слушал. Локтионов отчеканил:

– Подполковник, ждите внизу! Валерий Иванович, я назначаю служебное расследование и вплоть до окончания следствия по этому делу отстраняю Логинова и членов его группы от выполнения служебных обязанностей. Проследите, чтобы подполковник еще до обеда сдал табельное оружие и удостоверение в канцелярию…

8

Очнулся Аникеев от того, что услышал где-то за стенкой голос радиоведущего:

– В Москве три часа ночи!

Следом из динамика полетели звуки аккордеона. Леня сразу узнал «наш ответ „Ингрид“» – песню Маши Ржевской «Когда я стану кошкой». Но песня не радовала – голова просто раскалывалась, во рту ощущался какой-то мерзкий привкус.

«Неужели я так упился?» – удивленно подумал Аникеев и с трудом приоткрыл глаза. Увидел он слабо освещенный салон микроавтобуса, но удивиться этому не успел.

– О, клиент очнулся, а ты говорил, что я перестарался! – сказал кто-то.

Над Аникеевым склонились два человека. Выражение их лиц Лене не понравилось, и он попытался резко подняться. И только тут обнаружил, что его руки связаны скотчем.

– Тихо, тихо! – сказал один из незнакомцев и без труда удержал Аникеева в лежачем положении.

На бандита он был не похож – одет не так и лицо поумнее. Но лицо жесткое и взгляд с прищуром. Аникееву этот взгляд понравился еще меньше, чем само лицо. И он на всякий случай решил представиться:

– Старший лейтенант Аникеев, ФСБ!

– Гляди-ка, помнит… – засмеялся второй незнакомец. – Не все мозги ты ему отбил.

– Учись, пока я жив, – спокойно сказал тот, что держал Аникеева.

У Леньчика по спине пробежали мурашки. Он привык к совершенно другой реакции на сообщение, что является офицером спецслужбы.

– Вы кто? – быстро спросил он, ощущая тупую боль в голове. – И что все это значит?

– Мы-то? Мы, Аникеев, из бюро добрых услуг.

– Из какого еще бюро?

– Из того, – сказал второй, появившись в поле зрения с бутылкой водки, – которое помогает заблудшим решать их проблемы. Натворил ты делов, Леня, на конспиративной квартире…

– Каких еще делов? На какой квартире?

– Как на какой? На которую ездил.

– А куда я ездил? – тупо спросил Аникеев.

– Что, не помнишь?

– Н-нет…

– Здорово… – пробормотал тип с бутылкой. – Так у тебя, оказывается, еще и амнезия. Ну ничего, это даже к лучшему. Мы тебе сейчас поможем. Открывай рот.

– Что вы хотите делать? – дернулся Аникеев.

– Как что? Залить муки твоей совести водкой. А ну-ка, приподними его.

– Прекратите немедленно!!! – крикнул Леня и тут же получил короткий, расчетливый удар.

Пока он приходил в себя, его прислонили к стенке, зажали нос и принялись наливать водкой. Аникеев попытался отплевываться, но это не помогло. Его ударили еще раз и в конце концов заставили заглотить почти всю поллитровку. Часть водки, конечно, расплескалась, но все равно выпил Аникеев не меньше трехсот граммов. На голодный желудок, без закуски, с больной головой…

Опьянел он почти мгновенно. И с трудом проворочал языком:

– Это вам так просто с рук не сойдет…

– Еще как сойдет! – хмыкнул тот, который держал Леньчика.

– Ну что, потащили его? – спросил второй.

– Рано еще. Пусть дойдет до кондиции.

– Так на дне и дойдет! – хмыкнул второй.

– На дне не дойдет. Алкоголь должен всосаться в кровь. Чтоб анализ показал, что он был пьян. А так фигня получится – в желудке алкоголь, а клиент трезвый. Подозрительно… Усек?

– Усек. Так что, курим?

– Курим, минут двадцать. Нам спешить некуда…

9

– Шеф, что случилось?

Капитан Степан Горов, тридцати лет, крепкий, черноволосый, с чуть простоватым славянским лицом, столкнулся с Логиновым у двери канцелярии.

– Иди, Степа, сдавай оружие и «ксиву», потом расскажу… – обреченно махнул рукой Виктор.

Горов нахмурился, быстро оглянулся по сторонам и понизил голос до полушепота:

– Это как-то связано с делом «Призрака спецназа»?

– Нет, Степа. Иди, я тебе потом все расскажу.

С формальностями Горов управился быстро, после чего они с Логиновым покинули через боковой вход здание ФСБ на Лубянке – уже не как сотрудники, а как рядовые посетители – по разовым пропускам.

У Горова машины не было, а свою Логинов с вечера оставил на стоянке. Поэтому они двинулись пешком. По дороге Логинов прикурил сигарету и кратко изложил Горову события.

– Да ну, это чистая подстава! Леньчик на такое не способен!

– Я тоже так думаю, – подвел итог Логинов, останавливаясь у входа в метро. – Только вот если Леньчик попадет в обычный СИЗО, выяснить, что же произошло на самом деле, мы навряд ли сможем: его наверняка прикончат из мести менты или уголовники, а следствие закроют за фактом гибели подозреваемого, списав все на несчастный случай или самоубийство.

– Значит, надо сделать так, чтобы его обязательно поместили в наш изолятор в Лефортово!

– Не получится, – покачал головой Логинов. – Замгенпрокурора загнал Локтионова в угол. И тому ничего не оставалось, как заключить сделку – прокуратура цепляет на материалы гриф секретности, а контора не предпринимает ничего в пику следствию.

– Короче, Леньчика сдали? С потрохами?

– Вроде того, – кивнул Логинов. – Хотя Локтионова можно понять – все улики в масть. А Леньчик пропал.

– И что будем делать?

– А сделать здесь можно только одно, Степа. Найти Леньчика первыми и поговорить с ним. Если он, конечно, еще жив…

– Вы думаете… – нахмурился Горов.

– Да, – кивнул Виктор, глубоко затягиваясь и как бы невзначай оглядываясь. – Дело это пахнет очень хреново. Очень, Степа. Настолько, что увидеть Леньчика в живых нам, может, уже и не доведется. Ты с ним в спарринге давно работал?

– А при чем тут это?

– Я спрашиваю, – снова оглядываясь, повторил Логинов, – ты с ним в спарринге давно работал?

– На прошлой неделе, кажется, – пожал плечами Горов. – Слабак, с ним еще возиться и возиться. Один раз меня только и достал, слева.

– В том-то и дело, – кивнул Логинов.

– В чем?

– В том, что Аникеев левша. Мне на месте, правда, не дали как следует осмотреться, но убитого опера с Петровки, прежде чем убить, как следует приложили в висок. Левый. Кровоподтек там будь здоров. Леньчик на такой удар не способен, тем более правой рукой.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, Степа, что в квартире был кто-то еще. И вот этого-то товарища нам и нужно искать. Проблема в том, что, если Леньчик мертв, найти нам его навряд ли удастся. Тот тип был слишком осторожен и не оставил следов.

– И что вы предлагаете? – упавшим голосом спросил Степан.

– Для начала неплохо бы оторваться от «хвоста», – сказал Виктор. – Нас ведут двумя «бригадами». Да не дергайся ты! Мужик с газетой раз, тетка с баулом два, студент в бейсболке три. И синяя «пятерка». Остальных я пока не вычислил.

– Думаете, наши? – спросил Степан, медленно поворачивая голову.

– Нет. Не тот класс. Наших бы пришлось вычислять полдня. Это Петровка, Степа. Ай-да следователь, ай-да сукин сын. Прочувствовал, что мы попытаемся выйти на Леньчика сами, и организовал «наружку»… Короче, Степан, – сказал Виктор, поворачиваясь так, чтобы сказанное нельзя было прочитать по губам. – Сейчас мы спускаемся в метро и, как птицы, садимся на разные ветки. И вроде бы невзначай отрываемся от наружки в переходах. Встречаемся… скажем, через пару часов на площади Марины Расковой. В сквере, за которым строят высотный дом. Все понял? Тогда пока. Постарайся не задерживаться…

10

Быстро опьяневший Леньчик прикрыл глаза. Голоса доносились, как сквозь вату. Ему стало хорошо, и он бы, наверное, отключился. Только вот разговор его странных знакомых полоснул по затухающему сознанию бритвой.

Все это казалось кошмаром или глупым розыгрышем, но разговор не оставлял сомнений в том, что незнакомцы из «бюро добрых услуг» собираются помочь ему расстаться с жизнью.

Самое дикое заключалось в том, что Аникеев представления не имел, как он тут оказался и что с ним вообще произошло. Он помнил только, что накануне вечером собирался то ли на свидание, то ли к кому-то в гости…

«Погулял!» – зло подумал Аникеев и усилием воли стряхнул с себя хмель. Удивительно было, но он протрезвел практически мгновенно и окончательно. Лошадиная доза водки продолжала всасываться в кровь, но инстинкт самосохранения был сильнее алкоголя и полностью блокировал его действие.

«Теперь главное не выдать себя!» – пронеслось в голове у Аникеева. Он продолжил находиться все в той же расслабленной позе, но впечатление было обманчиво. В любую секунду Аникеев был готов взорваться и вступить в отчаянную схватку за свою жизнь.

Но слишком неравными были силы. Двое в салоне плюс водитель, которого заставили выключить приемник и пойти осмотреться. А Аникеев был еще и связан.

«Спокойно!» – сказал он себе и только тут вдруг вспомнил о табельном пистолете. Привычной тяжести в наплечной кобуре не ощущалось. Значит, его разоружили.

Положение казалось безвыходным. Боевой опыт Аникеева был невелик, и он вдруг вспомнил о капитане Горове. Уж тот-то не терялся никогда.

«Что сделал бы на моем месте Горов?» – быстро подумал Леньчик. Гадать не приходилось – Горов бы из положения полулежа сперва вырубил ногой одного противника, а потом в прыжке достал бы другого. И тому бы тоже мало не показалось…

План был, конечно, хороший, но капитан Горов был рукопашником от бога. О способностях же Аникеева он отзывался так: «С твоими припрыжками, Леньчик, не в спарринге рубиться, а на подтанцовке где-нибудь скакать – у Леонтьева, например, только на заднем плане…»

Но так просто сдаваться Аникеев не собирался. В запасе у него было двадцать минут, за которые он успел перебрать множество вариантов спасения. И решил, что будет прикидываться пьяным до конца. То есть до того самого момента, когда ему освободят руки – а сделать это должны были обязательно, поскольку речь явно шла об имитации самоубийства…

11

В метро Логинов не был давно, уже и сам не помнил когда. Отстояв со Степаном приличную очередь к окошку, он не очень ловко сунул купленную карточку в прорезь, миновал турникеты и спустился на подрагивающем эскалаторе.

Здесь они со Степаном немного картинно распрощались и разошлись в разные стороны. «Студент» в бейсболке и «тетка» с баулом двинулись за Горовым. «Мужик» с газетой с индифферентным видом встал у колонны. Второго «топтуна» Виктор пока не засек.

Из тоннеля пахнуло теплым воздухом, донесся нарастающий вой поезда, стену подземки осветил луч прожектора. Народ дружно подался к краю перрона.

Выгрузка и посадка заняли несколько секунд. Виктор встал на средней площадке вагона у нерабочей двери. «Мужик» с газетой с трудом втиснулся в переднюю дверь.

Народа было много. Какая-то женщина упирала Виктору локоть в бок, с другой стороны стоял парень с плейером. Виктор хорошо слышал доносящиеся из наушников слова песни: «Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино… Мы как птицы садимся на разные ветки, мы засыпаем в метро…»

«Бывает же такое», – подумал Виктор, с подозрением присматриваясь к парню. Впрочем, подозрения оказались напрасными. Любитель песен «Високосного года» был явно не при делах. Он вышел уже на следующей станции.

Виктор проводил его взглядом и повернул голову к задней площадке. При этом молоденькая девчушка, одетая по тинейджерской моде, слишком поспешно отвела в сторону глаза и этим выдала себя.

«Ну и ну!» – оторопел Виктор. Ему и в голову бы не пришло, что какая-то нимфетка, с виду – ярая поклонница творчества «татушек», может служить «топтуном», вернее, «топтуншей» в МУРе.

Логинов в сердцах выматерил себя. И заставил мобилизоваться. Работая начальником группы, он явно подрастерял оперативные навыки. Эпизод с муровской «нимфеткой» красноречиво свидетельствовал об этом. Не выдай она себя так глупо, Виктор и дальше хлопал бы ушами, тупо глядя по сторонам.

Во время учебы в Лесном институте имени Ю.В. Андропова, ныне Академии ФСБ, Логинов провел многие часы в практических занятиях по методам наружного наблюдения. И контрнаблюдения. Сейчас было самое время вспомнить подзабытые навыки.

За десять минут Виктор окончательно убедился, что «топтунов» двое. Работали они явно без подстраховки, что существенно упрощало «отрыв». Для этого Виктор наметил станцию «Белорусская». В ее бесконечных переходах было легко «потеряться», причем так, что у «топтунов» не должно было возникнуть подозрения о преднамеренности случившегося.

«Отрыв» Виктор разыграл как по нотам. Вместе с толпой ринулся в крайнюю арку перехода. «Топтунам» ничего не оставалось, как сблизиться и вдвоем протискиваться по одной и той же лестнице следом за Логиновым. А он, воспользовавшись форой, метнулся влево и вернулся по крайнему переходу обратно.

Оставив таким образом муровских «топтунов» с носом, Виктор сел на поезд Замоскворецкой линии. Вышел он на всякий случай не на «Динамо», а на станции «Аэропорт». И уже отсюда отправился за своей машиной.

Жил Виктор на Ленинградском проспекте, неподалеку от ресторана «Яръ». Большинство жителей этого района на ночь оставляло свои машины на улице. Виктор же, в силу частых и неожиданных командировок, позволить себе такой роскоши не мог. Поэтому ставил он свою «девятку» на охраняемой стоянке, до которой от дома было около десяти минут хода.

В данном случае это неудобство обернулось на пользу Виктору. Даже если муровская «наружка» уже пыталась снова засечь его, то взять под контроль они первым делом должны были подходы к дому Логинова.

По дороге на стоянку Виктор на всякий случай пару раз проверился. «Хвоста» не было. Настроение у него заметно улучшилось – хоть и давно не занимался он активной оперативной деятельностью, но школа имени Андропова – это выучка на всю жизнь. Умели учить Абель сотоварищи, знали свое дело, что бы о них теперь ни говорили…

«Девятка» стояла на парковке, можно сказать, в гордом одиночестве. Остальных автовладельцев уже засосал и завертел в своей суете огромный механизм мегаполиса. Они уже стояли в пробках, пили где-то кофе, ругались, уродовались на работе и встречались с любовницами.

Виктор в одночасье лишился и работы, и любовницы. По прихоти судьбы или по чьей-то злой воле. Закон мегаполиса жесток, один человек для него ничто – песчинка. Даже если этот человек – подполковник ФСБ. Мегаполис перемалывал и генералов.

Только Логинов был не из тех, кто пасовал перед обстоятельствами и сдавался. Всякое случалось в его жизни. Но главное, что в ней было, – это «Альфа». В ней Виктор прошел свои университеты, не раз смотрел в глаза смерти и получил закалку на всю жизнь.

Бывших «альфовцев» не бывает. Потому что «Альфа» была не просто спецподразделением, в которое набирали лыжников и «качков». «Альфа» – та «Альфа», которую разогнал Ельцин, – была собрана из людей, для которых понятие «офицерская честь» было не пустым звуком. А уж о профессиональных качествах ветеранов группы «А» и говорить не приходилось.

При проведении спецопераций той легендарной «Альфы» не погиб ни один заложник. И дважды – в 91-м и 93-м годах офицеры той «Альфы» своим отказом штурмовать Белый дом предотвращали погружение страны в пучину братоубийственной войны и хаоса – одного этого вполне достаточно, чтобы это элитное подразделение навсегда вошло в отечественную историю как символ верности своему народу и образец воинской чести. Та разогнанная Ельциным «Альфа» так и осталась непобежденной – потому что не позволила политиканам замарать свое знамя.

И Логинов, оставшийся «альфовцем», не собирался пасовать и сейчас. Честь офицера не позволяла ему бросить в беде подчиненного. А если уж Аникеева спасти было нельзя, то Виктор собирался сделать все, чтобы восстановить его доброе имя. О последствиях лично для себя Виктор не задумывался – как не задумывались о последствиях для своей карьеры «альфовцы» в 91-м и 93-м. Они просто поступали по совести… И Виктор сейчас поступал точно так же.

12

– Ну что, пошли? – спросил второй незнакомец.

Первый посмотрел на часы и кивнул:

– Пошли. Эй, Леня, подъем!

Аникеев вполне натурально изобразил пробуждение и даже икнул:

– Пш-шли в-вон! Я спа-ать хочу!

Незнакомцы с улыбкой переглянулись:

– Так мы тебя на кроватку отведем! И будешь баиньки! Вставай!

Видимо, состояние Аникеева не внушало конвоирам никаких опасений, и они быстро сняли скотч.

Это оказалось как нельзя более кстати – руки затекли и не слушались. А так по дороге Аникеев смог незаметно размять их.

Вели его без особых предосторожностей – второй незнакомец просто закинул руку Лени себе на плечо и обхватил туловище. Первый же выбрался из салона и негромко спросил у водителя, как обстановка.

– Никого, – недовольно ответил тот. – Это летом тут рыбаков куча. А когда воду сбрасывают, какой дурак сюда попрется… Хоть шаром покати.

– Всяко бывает, – сказал первый. – Посматривай тут. Мы скоро.

– Ага, – без энтузиазма ответил водитель.

Аникеев из этого разговора уяснил, что водитель останется у микроавтобуса, а раз так, то противников будет только двое. Но оба были на полголовы выше Лени и значительно шире в плечах.

Еще больше Аникееву не понравилось то, что он увидел, когда первый незнакомец выбирался из салона. Штаны у него были с лампасами! Судя по всему, под застегнутой до горла свободной спортивной курткой этот человек прятал милицейскую форму.

Настоящий это мент или «ряженый», раздумывать было некогда, но Аникеев окончательно понял, что впутался он во что-то очень и очень серьезное. А он даже представления не имел, во что…

Микроавтобус стоял в какой-то рощице. Место было гиблое – ни одного огонька в округе.

Вскоре они выбрались из рощи. Глаза Аникеева успели привыкнуть к темноте.

Впереди светлела стена камышей. За ней – шум бурлящей воды.

Не доходя до камышей, они повернули и двинулись к невысокой насыпи. Небо за ней было светлым. Леня сообразил, что это зарево Москвы. Но до города было далеко, километров двадцать-тридцать.

Еще до того, как троица добралась до насыпи, где-то неподалеку за посадкой прогромыхал по мосту поезд. Его звук быстро затих, зато шум воды с каждой секундой становился все громче. Наконец проглянула небольшая дамба…

Аникеев окончательно уяснил, что его ждет. И собрался с силами. Первым на насыпь взобрался тип в штанах с лампасами. Оглянувшись по сторонам, он удовлетворенно хмыкнул и сбежал вниз.

– Давай, Леня, последний подъемчик – и мы дома!

С этими словами тип в ментовских штанах закинул вторую руку Аникеева себе на плечо. Вдвоем с напарником они довольно легко втащили Леню наверх.

Здесь «лампасный» снова оглянулся по сторонам и вдруг выругался:

– Вот бля! Несет кого-то!

Второй повернул голову. Вдали в ночном небе метались неяркие столбы фар.

– Легковушка какая-то! Фигня! Успеем…

– Точно? Может, переждем? – засомневался «лампасный».

– Да она далеко! Километра четыре, а там еще переезд.

– Ну тогда пошли! – решительно сказал «лампасный».

По дамбе проходила дорога. По обе стороны ее возвышалось невысокое ограждение. Дамба перекрывала какой-то канал, но сейчас сливные отверстия в ее основании были открыты. Вода двумя огромными пенными бурунами падала вниз.

Вероятно, по причине засушливого лета уровень нижнего водоема упал до минимума. Из-за этого два пенных буруна падали не непосредственно в воду, а на обнажившееся бетонное основание дамбы.

У Лени даже мороз по коже пробежал, когда он представил, что ему уготовили незнакомцы. Конечно, дамба была не Днепрогэсом – от верха до ее основания было всего-то метров пять-шесть. Но даже с такой высоты при падении на бетон – смерть.

Леня понял, что медлить дальше – чистое самоубийство, и приготовился. Когда до сливных отверстий осталась пара метров, он «вдруг» приподнял голову и пьяным голосом промычал:

– Д-дай я тя поцелую, скотину!..

Пьяная фраза вызвала у конвоиров только смешок. И слабое, как показалось, движение Леньчика их не насторожило. А тот вдруг рывком снял руку с плеча второго, всем корпусом развернулся к «лампасному» и неожиданно вонзил ему в пах свою коленку.

«Лампасный» засипел от боли и присел, а его напарник, ухватив Леньчика за шиворот, спросил:

– Эй, ты чего?..

Аникеев же времени не терял. Резко повернувшись ко второму, он левой рукой ухватил противника за рукав правой руки – той самой, которой тот держал Леню за шиворот.

Аникеев отнюдь не собирался освобождаться от захвата. Но противник этого не знал и чисто инстинктивно сжал правый кулак покрепче, а левый отвел для удара. И подставился под «запрыжку»…

13

Опустившись на водительское сиденье «девятки», Виктор запустил движок и по привычке переложил «мобильник» в углубление у рычага переключения передач. Он очень надеялся, что затерявшийся в безжалостном мегаполисе Леня Аникеев все же выйдет на связь и облегчит Виктору задачу по своему спасению.

Он так надеялся на это, что даже вдруг решил проверить работу телефона – вдруг он повредился при падении, – а заодно перезвонить Клаве и попытаться все-таки объясниться.

Тут Виктора поджидал еще один жестокий удар. «Мобильник» оказался заблокированным. Полностью. Телефон был служебный, и у Виктора шевельнулось нехорошее предчувствие.

Навряд ли кто-либо из канцелярии УБТ решился сэкономить таким образом пару-тройку бюджетных сотен. Наверняка тут было что-то другое. Скорее всего, номер «переключили» на другой телефон. У которого неотлучно бдил сотрудник ФСБ, готовый ответить на звонок Аникеева.

Логинов от бессилия стукнул кулаком по рулю. Лишиться защищенного от прослушивания канала связи – и в этом ничего хорошего не было. Но гораздо хуже было то, что палки в колеса ему ставила родная контора.

Виктор прикурил сигарету и резко тронулся с места. Нужно было действовать как можно скорее, чтобы у Леньчика остался хоть какой-то шанс выбраться из этой истории живым.

Миновав шлагбаум, Виктор кивком попрощался с охранником и направил «девятку» параллельно Ленинградскому проспекту. На небольшом перекрестке он притормозил, дождался «зеленого» и едва успел тронуться, как в крыло «девятки» хромированным бампером въехал огромный джип «Чероки».

В последний момент Виктор попытался затормозить, но избежать столкновения не смог. Слишком уж неожиданно все произошло – он так и не понял, откуда выскочил этот чертов «Чероки». Впрочем, водитель джипа тоже успел нажать на тормоза, так что столкновение получилось не очень сильным, без членовредительства. Но правое крыло «девятки» все равно сложилось в «гармошку» и заклинило колесо.

Вне себя от злости, Виктор распахнул водительскую дверцу и выскочил на проезжую часть. Обе передние дверцы джипа тоже распахнулись.

«Братки, наверное, – промелькнуло в голове у Виктора, – ничего, сейчас разберемся…» Даже оставшись без табельного оружия и фээсбэшной «ксивы», Виктор не боялся встречи с самыми «отвязными» «быками». Бояться следовало «быкам»…

14