Шепот греха E-Book

Лэй Ми

• Herausgeber: Инспирия
• Kategorie: Abenteuer, Thriller, Horror
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 688

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Приговор. Двадцать лет назад в городе С. был приговорен к смертной казни Сюй Минлян. Он насиловал и убивал женщин, а потом разбрасывал по городу их расчлененные тела. Все улики против него. Оплошность. Капитан полиции Ду Чэн и супруг одной из погибших, Цзи Цянькунь, единственные, кто не сомневается: следствие ошиблось. Казнен невиновный человек. И теперь, выйдя на пенсию, Ду Чэн твердо намерен выяснить, кто же на самом деле виновен в смерти несчастных женщин. Союз. Поиски приводят полицейского в дом престарелых, где последние пару десятков лет живет Цзи Цянькунь, все также полный яростной решимости отыскать убийцу своей жены. Более того, он ведет собственное расследование. Мужчины понимают: чтобы сложить все детали головоломки, им нужно работать вместе. Вот только Ду Чэн смертельно болен. Да и здоровье Цзи Цянькуня оставляет желать лучшего…

Leseprobe

Лэй Ми Шепот греха

Я боюсь только одного – оказаться недостойным моих мучений.

Ф. М. Достоевский

The Scent

Lei Mi

Copyright © 2022 by 雷米 (Lei Mi)

Russian translation rights authorized by China Educational Publications Import & Export Corporation Ltd.

All Rights Reserved

© Зайцева Д. С., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Пролог Признание

«Насколько же чист этот белый…»

Когда он клеил полиэтиленовую пленку на стену ванной, в его голове задержалась только одна мысль: неужели плитка настолько белая?

Сколько раз он чистил здесь зубы, умывался, ходил в туалет – и только сейчас задержал внимание на стенах… Все казалось ему чужим. Но у него была причина чувствовать отстраненность, так как все полотенца, зубная паста со щеткой и остальные уходовые принадлежности уже были сложены в коробку – на раковине совсем ничего не осталось. И даже зеркало было покрыто пленкой.

Время от времени, отвлекаясь от своего занятия, он поднимал голову и смотрел на взмокшее от пота лицо, отражавшееся в полупрозрачном материале. И сразу же отворачивался.

«Это не я».

Заполнить собой такое узкое пространство тоже было нелегким делом. Хорошо, что он уже завершил самую трудную часть поклейки. Ванна скрывалась за двумя слоями обмотанной вокруг нее пленки. Слив был вытащен, в нем торчала новая сточная труба. Все та же пленка была наклеена вокруг него, создавая подобие дренажа.

«Беспроигрышно».

Подняв голову, он смерил взглядом потолочную плитку. Бледный свет плафона отражался от алюминиевых листов и слепил глаза. Мужчина прищурился.

Сильное нервное напряжение приумножило вялость тела и усталость. По той же причине он чувствовал, как исчезает решительность.

«Нет! Хватит!» Он с силой тряхнул головой, вынуждая себя переключиться на другую задачу.

«Интересно… сможет ли она брызгать настолько высоко?»

Он кое-как подтянулся вверх, приподнимаясь на носках, – поясница отдавала ноющей болью – и подтащил пленку к потолку.

Через несколько минут вылез наружу и перевел дух, подумав о том, что словно оказался в мире сновидений – все казалось ненастоящим.

И хорошо. Такая призрачная атмосфера придавала мужества, поскольку то, что он собирался сделать дальше, было совершенно новым опытом.

Подождав, пока дыхание успокоится, он начал раздеваться и вскоре остался только в резиновых перчатках. А затем развернулся и направился в гостиную.

Диван тоже был обмотан пленкой. На нем лежала голая девушка, руки и ноги которой были крепко стянуты скотчем.

Девушка не шевелилась. Почти не дышала.

Он наклонился и дотронулся до ее шеи. Однако не почувствовал ни единой пульсации под пальцами, покрытыми резиновыми перчатками. Снова приблизил свою руку к носу девушки – и наконец ощутил жаркое влажное дыхание.

Он был доволен и полон страха. Доволен потому, что девушка еще была жива – а ему было необходимо выполнить все четко по плану. А страх ощущал потому, что ему ничего не оставалось, кроме как выполнить тот самый последний пункт.

Он склонился, чтобы взять девушку на руки. Она оказалась намного тяжелее, чем можно было ожидать. Неожиданно в его голове всплыло «тяжелая, как корова». Настроение мигом упало до самой низшей точки.

И ровно в этот момент он наконец отчетливо понял, что делает.

* * *

То же место. Та же ночь. Он думал об ощущениях и настроении год назад.

В его руках было неподвижное тело. Не было тепла, сосудов, костей и мышц. Тело уже не было чьей-то дочерью, женой или матерью. Только игрушкой, которую можно использовать как заблагорассудится.

Здесь и сейчас все и произойдет подобным образом – ошибки не было.

* * *

Когда он только клал ее в ванну, уже ощущал себя морально измотанным. Из-за незначительных движений и прикосновений девушка, пребывавшая без сознания, постепенно начала приходить в себя – она прижала к себе ноги, приоткрыла веки…

Он не осмелился посмотреть ей в глаза, только повернулся и взял вантуз, стоящий в углу. Затем раскрыл презерватив и надел на его рукоять.

Эту часть плана необходимо было выполнить – в конце концов, он просто не может не закончить. Сегодняшним вечером пробовал несколько раз – и всё без толку. Остается лишь надеяться на этот способ.

Девушка окончательно проснулась и теперь вырывалась изо всех сил. Но тщетно – она была крепко связана по рукам и ногам.

Стоило ей увидеть его, как она отчаянно замотала головой. Глаза заблестели от слез, а через заклеенный рот просачивалось невнятное мычание.

Крепко держа вантуз, мужчина стоял перед девушкой на коленях. Он немного замешкался – не знал, что делать дальше. Но первое, что пришло в голову, – успокоить доведенную до безумия жертву.

– Извини, – он немного свесил голову и, казалось, больше успокаивал себя, – я сделаю так, чтобы было не очень больно.

Но жертва уже не понимала значения этих слов, лишь пыталась отползти назад. Глухое мычание превратилось в прерывистый визг. Напрягая все силы, чтобы не дать ему приблизиться, она пыталась лягаться.

Девушка была длинноногой и белокожей. На внутренней стороне стоп можно было увидеть бледно-голубые вены.

Он закрыл глаза, попытавшись унять бешено колотящееся сердце. Но височная впадина по-прежнему пульсировала, будто что-то пыталось пробиться сквозь кожу.

Бесчисленные картинки и запахи смешались в неразбериху.

«Извини».

Он распахнул глаза и потянулся к колену девушки.

«Умоляю, прости меня».

* * *

Миновала полночь.

На севере Китая глубокая осень означает увядшую листву, которая рассеивается по ветру; прохладу воздуха; смесь запаха гнили и ароматов еды, запасенной на зиму. И в то же время следы человека на улице становятся редки, особенно в этот отрезок времени.

Он неподвижно сидел в салоне автомобиля и смотрел перед собой. Держал руль так крепко, что были видны костяшки пальцев. По радио шла программа «Хит дня» – играла песня Дэнни Чэня «Люблю только тебя».

Ему было необходимо, чтобы этот тесный салон заполняли какие-то звуки – хотя бы песни. Любая подходила; нужно было лишь, чтобы что-то отвлекало его, било по перепонкам. Иначе он снова будет слышать шорох черного полиэтиленового пакета в багажнике.

А в голове снова будут проигрываться звуки рассечения кожи, фонтаном бьющей крови, хруст распиливания костей…

И последний стон, вырвавшийся из женской глотки.

* * *

Заросли рядом с городским садом. Южное русло реки. Искусственный водоем в парке Бэйху. Разделительная полоса дороги на улице Дунцзян. Мусорный бак на пересечении северной улицы Нанкин и Сыдацяо.

Когда он избавился от черных полиэтиленовых пакетов, было уже четыре утра. Он остановил машину в темном глухом переулке и снова осветил карманным фонарем багажник. Там не осталось и следа крови. Похоже, то, что он наглухо и плотно завязал пакеты, все же имело смысл. Но запах по-прежнему был очень навязчивым.

Мужчина просунул голову в багажник, всматриваясь и принюхиваясь. Внезапно он почувствовал рвотные позывы и, немедленно закрыв рот рукой, поковылял к обочине дороги.

Прошел почти целый день с тех пор, как он что-то ел, поэтому вырвало его остатками вчерашнего завтрака и желудочным соком. Теперь его желудок был совершенно пуст, но он по-прежнему не мог сдерживать непрекращающиеся позывы в горле. И в конце концов в полуприседе скорчился около электрического столба. С уголка губ свисала длинная нить слюны. Он пытался отдышаться, выглядя при этом словно собака с высунутым языком.

Чуть позже он усилием воли заставил себя подняться. Вытер рукавом губы, вернулся к машине и закрыл багажник. Затем обошел машину и сел в нее, заводя мотор.

* * *

Он ехал на восток. На небе все еще не было ни единого всполоха рассвета. Вдали виднелась лишь черная, как смоль, полоса многоэтажек на фоне такого же темного неба.

Вдалеке он увидел одинокий красный фонарь. Его осенило, и он заглушил двигатель.

То была двойная темно-коричневая дверь; в свете фонаря можно было различить надпись «Отделение полиции улицы Хуайхэ». Рядом с дверью – окно, в котором еще горел свет. Стекло было полностью покрыто водяным паром. За столом виднелась едва различимая фигура человека.

…В отделении полиции на улице Хуайхэ дежурный полицейский, наклонившись над столом, клевал носом. Он не знал, что, как только начнет светать, весь город потрясет ужасающее преступление. И тем более не догадывался, что сейчас перед участком стоит автомобиль, а водитель молча смотрит в его окно, беззвучно говоря:

«Арестуйте меня».

Глава 1 Первая встреча

Автобус затрясся и остановился.

Вэй Цзюн открыл глаза и снял наушники, потянувшись за портфелем. Остальные пассажиры начали постепенно раскачиваться: поправлять одежду, потягиваться после дремы. Юноша подождал, пока автобус освободится наполовину, и только тогда вышел наружу.

Все собирались на незанятом пространстве, болтая и оглядываясь по сторонам. Один высокий парень достал из своего портфеля сложенную в несколько раз красную ткань – ей оказалось поперечное полотнище с напечатанными на нем белыми иероглифами «Волонтерская бригада “Красная свеча” педагогического университета города С.».

Девушка с собранными в хвост волосами и камерой в руках позвала их к себе:

– Кучнее, ближе к середине… те, кто пониже, встаньте вперед. Не опускайте плакат на землю… вот, так хорошо. Эй, мальчик! Посмотри сюда, пожалуйста.

Вэй Цзюн залип на трехэтажное здание за спиной фотографа – до того момента, пока парень рядом не пихнул его. И только тогда понял, что обращаются к нему.

Фотограф, кинув на него недовольный взгляд, подняла камеру.

– Раз, два… три!

– Сы-ыр!

* * *

Настало время обеда, и из столовой потянулась смесь запахов. В ней можно было разобрать аромат вареного риса, лука, картофеля и китайской капусты. К тому же определенно было что-то еще, что-то липкое и давящее. Вэй Цзюн не мог распознать, что именно, но ощущал тяжесть и силу этого запаха.

Девушка с хвостиком кормила пожилую женщину. У старушки была болезнь Паркинсона – ее голова постоянно дергалась, а у девушки, очевидно, не было опыта заботы о подобных больных. Она то и дело роняла часть еды на одежду женщины. Поэтому задачей Вэй Цзюна было безостановочно вытирать рот старушки, причем необходимо было делать это быстро. Если парень задумывался хотя бы на минуту, то встречался с недовольством девушки с хвостиком. Когда женщина наконец доела, салфетки его в руках полностью закончились.

Девушка с хвостиком, довольная собой, отодвинула пустую тарелку и сказала старушке (было очевидно, что та не наелась):

– Тёть, попейте воды… Эй, ты чего застыл?

– А? – Эти слова вернули Вэй Цзюна в реальность, и он поспешил набрать стакан воды.

Девушка поднесла стакан ко рту пожилой женщины, а затем, повернув голову, хмуро взглянула на него.

– Давай-ка ты пойдешь к старикам и составишь им компанию…

Вэй Цзюн молча смотрел на то, как по груди старушки ручейком стекают слюни, а голова дергается, будто женщина хочет сбросить что-то с плеча.

* * *

Дом престарелых «Кленовый лист» был трехэтажным зданием на семьдесят с лишним комнат, а стариков в нем жило еще больше – около сотни. Обычно время обеда было самым занятым для местных работников, но так как приехали волонтеры, персонал с огромным удовольствием отдыхал – собирался кучками и болтал о своем. Волонтеры же занимали стариков разговорами, одновременно с этим убираясь в их комнатах.

Вэй Цзюн время от времени останавливался около раскрытых настежь дверей, слушая разговоры. Обсуждалось, холодно ли здесь зимой, хороша ли еда в столовой. Волонтеры также вежливо интересовались возрастом стариков. Вэй Цзюн очень быстро заметил, что разговоры были как под копирку. Оно и понятно: после того как волонтеры обменивались любезностями с пожилыми людьми, им очень сложно было найти подходящую тему. Старики же, наоборот, умели поддерживать любой диалог, поэтому в каждой из комнат было по нескольку оживленно болтающих стариков – и студентов, которые старались делать вид, что слушают.

Вэй Цзюну такая атмосфера немного наскучила. К тому же он наконец понял, что же за тягучее и неприятное чувство царило сегодня за обедом в столовой.

Одиночество.

А вместе с ним и страх смерти.

Он медленно прошел мимо комнат, где звучали смех и громкая болтовня, все больше и больше ощущая тяжесть своих шагов. Он не понимал, в чем вообще смысл подобного волонтерства. Они всеми силами пытаются доказать: память стариков все еще свежа, а сами они полны жизненной энергии; волонтеры же могут наполнить эти минуты любовью, заботой и отзывчивостью. Вот только через несколько часов все вернутся к своему привычному ритму жизни: старики продолжат считать оставшиеся им дни, волонтеры же продолжат проматывать молодость и устремляться к бессмысленному будущему.

В раздумьях Вэй Цзюн даже и не заметил, как дошел до конца коридора. Машинально поднял глаза – и обнаружил единственную закрытую дверь.

«В комнате нет людей?»

Взгляд его упал на курящего рядом санитара. На вид мужчина был довольно холоден: лишь коротко помахал рукой в знак приветствия и указал на дверь.

Все-таки там кто-то есть.

«Хорошо. Значит, внутри мой подопечный».

Вэй Цзюн поднял руку и дважды постучался. Сразу же по ту сторону ему ответили:

– Входите.

* * *

В лицо ударил ослепляющий солнечный свет – и резкий мясной запах.

Убранство одноместной комнаты было простым, но опрятным. Слева у стены стояла кровать, справа – письменный стол. На нем лежала разложенная записная книжка в твердом переплете, рядом находилась электроварка.

Послеполуденное солнце заливало светом все пространство – и в этом сияющем ореоле Вэй Цзюн увидел старика в инвалидной коляске, который медленно повернулся к нему и коротко кивнул, смотря поверх очков.

Юноша все еще держался за дверной проем, какое-то время пребывая в крайней растерянности. При таком свете он не мог рассмотреть выражение на лице старика. К тому же отраженные в линзах очков лучи на секунду укололи его глаза.

Он долго не решался заговорить. Наконец с запинкой произнес:

– Зд-здравствуйте…

– Привет-привет, – с улыбкой произнес старик, снова кивая, и продолжил читать книгу.

Вэй Цзюн, еще немного помешкав, зашел внутрь. Он решил притвориться, будто находится здесь не в первый раз. Сначала увидел висящую около кровати тряпку. Выдохнув, подошел и взял ее, чтобы протереть стол. Несколько раз провел по его поверхности – и только тогда обнаружил, что стол и без его стараний кристально чист. Вэй Цзюн внимательнее осмотрел комнату: пространство сияло чистотой.

Похоже, этот старик не был одинок – и уж тем более не нуждался в помощи волонтера. Вэй Цзюн подумал, что со стороны выглядит очень забавно, но раз уж он здесь, он не мог продолжать молчать, поэтому решил действовать напролом. Подошел и сел рядом со стариком.

– Вы… Вы читаете книгу?

– Да. – Обитатель комнаты даже не поднял головы.

Вэй Цзюн все больше и больше чувствовал себя неловко. Почесав затылок, он тихо произнес:

– Я могу для вас что-нибудь сделать?

– А? – Старик поднял на него взгляд. – Ты думаешь, я в чем-то нуждаюсь?

Его слова заставили Вэй Цзюна запнуться. Он подумал, покачал головой и не смог сдержать глупой улыбки.

Это оказалось заразительным: старик тоже улыбнулся. Он закрыл книгу, бросил ее на кровать, затем снял очки, указав на пылающую жаром электроварку:

– Тогда, паренек, налей мне супа.

Вэй Цзюн, с облегчением вздохнув, поспешно подошел к столу и поднял стеклянную крышку электроварки. Из нее сразу же повалил горячий пар, из-за чего очки Вэй Цзюна мигом запотели. Несмотря на это, в бурлящем бульоне он различил кусочки курицы, брюшко рыбы и шиитаке[1].

– Тарелки в нижнем ящике.

Вэй Цзюн присел и достал сделанную из белого фарфора супницу и ложки.

– Вы еще не обедали?

– М-м-м. – Тон старика был практически равнодушным. – Еду в столовой вряд ли можно назвать «едой».

Вэй Цзюн ловко налил куриный суп в тарелку и аккуратно вручил старику. Тот принял ее двумя руками, но не спешил пить содержимое, будто наслаждался теплотой, исходящей от фарфора.

– Может, ты и себе нальешь тарелочку?

– О? Нет-нет. – Вэй Цзюн, немного опешив, помотал головой. – Спасибо, я не голоден.

– Вкусная еда не обманет твои ожидания. – Выражение лица старика было непроницаемым. Он указал на электроварку: – Попробуй.

Прошло несколько минут – и вот уже молодой парень с пожилым мужчиной в залитой солнечным светом комнате сидели с чашами в руках, понемножку потягивая куриный суп.

– Как на вкус? – Похоже, из-за температуры супа лицо старика зарумянилось, глаза стали влажными, а взгляд смягчился.

– Вкусно… – Лицо Вэй Цзюна тоже покрылось потом, а очки безостановочно съезжали с переносицы. – Вы отлично готовите.

Наконец настал момент, когда Вэй Цзюн смог тщательнее рассмотреть старика: около шестидесяти лет, квадратное лицо с четкими очертаниями, на щеках возрастные пигментные пятна, густые брови и живой взгляд. Седые волосы зачесаны на затылок – сухие и потерявшие свой блеск, немного растрепанные. На старике был надет серый кардиган из овечьей шерсти, а под ним – черная рубашка с круглым воротником. Ноги скрывал коричевый шерстяной плед.

– Курица некачественная. Очевидно, что дело в ней. – Он кивнул и указал на дверь. – Чжан Хайшэн, этот старый хрен… дал ему деньги на домашнюю курицу, а он взял и купил какую-то дрянь.

– Здесь можно готовить самому?

– Заплати – и делай что хочешь. – Старик поставил чашку и указал на свою кровать: – Под подушкой.

Вэй Цзюн быстро повиновался. Когда он поднял подушку, то немного растерялся – под ней лежала пачка сигарет.

– А здесь… разрешено курить?

– Я же в своей собственной комнате, никому это не помешает. – Старик сноровисто достал одну сигарету, зажег и снова взял пачку, показывая на нее: – Будешь?

Парень торопливо замахал руками:

– Спасибо, я не курю.

В этот раз старик не стал настаивать и увлеченно закурил. А когда сигарета дотлела до конца, выбросил ее в жестяную банку на подоконнике.

– Как тебя зовут?

– Вэй Цзюн.

– Из какого университета?

– Педагогического… третий курс.

– Какая специальность?

– Юриспруденция.

– О? – Старик вскинул брови. – Изучал уголовный кодекс?

– Изучал. – Парень почувствовал, что начинает нервничать. – На первом курсе.

Старик покачал головой, на мгновение задумался, а затем выдал:

– Можешь объяснить мне, что такое срок давности?

– Срок давности? – Вэй Цзюн окончательно опешил. – Почему вы спрашиваете?

– Не бойся, я не проверяю твои знания, – старик засмеялся, – лишь интересуюсь.

Вэй Цзюн хорошенько напрягся, чтобы припомнить. В самом деле, рассказать наизусть весь уголовный кодекс невозможно, но в общих чертах познакомить старика с понятием «срок давности преступления» гораздо легче.

Старик слушал крайне сосредоточенно, будто боялся упустить что-то важное. Вэй Цзюн непроизвольно почувствовал себя на паре, когда под конец семестра учитель дает список тем, которые будут на финальном экзамене.

После окончания рассказа настроение старика упало, а взгляд помрачнел. Он посидел молча какое-то время и снова закурил.

– Говоришь, если убил человека, – он задумчиво смотрел на струю дыма перед его глазами, – преступление имеет срок давности двадцать лет?

– Нет-нет! Возможно, могут продолжить расследование… кто же этим занимается? Верховный народный суд или Народная прокуратура…

– А-а-а… – Выражение лица старика немного смягчилось. – Что же ты, парень, не выучил это крепко-накрепко?

Вэй Цзюн покраснел. Старик, заметив его смущение, рассмеялся.

– Не воспринимай всерьез, что ты… – Он закашлялся. – Расскажешь мне в другой раз. – Затем, будто что-то вспомнив, спросил: – А ты зачем здесь? Волонтерство?

– Да, – Вэй Цзюн немного поколебался, – а еще это часть работы по предмету «Общественная практика». Мне нужно набрать десять часов.

Старик посмотрел на часы:

– В этот раз…

– Мы здесь примерно на три часа. Мне еще нужно будет приехать не менее двух раз.

– Хорошо. – Старик улыбнулся. – Когда приедешь в следующий раз, можешь кое-что для меня сделать?

– А что?

Старик не торопился отвечать. Он достал из кармана пачку с купюрами в сто юаней, отсчитал триста и отдал Вэй Цзюну:

– Купи мне сигарет. – Он подмигнул. – Деньги положи в портфель да смотри, чтобы санитары не увидели.

– А какие именно сигареты?

– Марка «Кент», белая упаковка. – Старик покрутил в руках пачку. – «Хунташань» я курить не привык.

– Хорошо… – Вэй Цзюн засунул деньги в карман портфеля. – Сдачу я вам верну.

– Не нужно. – Старик махнул рукой. – Я и не знаю, в какую цену сейчас «Кент»… Если что-то останется, пусть это будет твоей платой за старания.

Вэй Цзюн торопливо отказался, но старик был настойчив:

– Ты помогаешь мне покупать вещи, я плачу тебе за усердие – все честно.

Юноша хотел сказать что-то еще, но тут кто-то толкнул дверь. Какой-то парень заглянул в комнату и помахал Вэй Цзюну:

– Чувак, мы уезжаем.

Вэй Цзюн хмыкнул, поднялся и взял рюкзак.

– Ну… я пошел, – он поклонился, – побольше отдыхайте.

– М-м-м… – Старик спокойно смотрел на парня. – Не забудь: «срок давности» и покупка.

Вэй Цзюн неловко улыбнулся, еще раз поклонился и уже поднял ногу, чтобы переступить через порог, но тут развернулся, будто что-то вспомнил:

– Да, кстати…

– Моя фамилия Цзи. Цзи Цянькунь. – Лицо старика оставалось безэмоциональным. – Можешь звать меня просто Лао Цзи[2].

Глава 2 Старый полицейский

Жилой комплекс «Сиюаньцзюнь» был построен примерно к 1991 году. В то время он считался в городе С. одним из немногочисленных жилых зон с высотками. Спустя несколько лет комплекс возвышался над землей вместе с другими такими же постройками – и больше не был словно журавль среди кур[3]. Теперь на каждом шагу встречались высотки в несколько десятков этажей, и среди них пятнадцатиэтажный «Сиюаньцзюнь» казался непривлекательным. После 2007 года, поскольку расходы на коммунальные услуги снизились, управляющая компания «Сиюаньцзюнь» понесла убытки и оказалась на грани банкротства, и этот район окончательно превратился в жилой комплекс «Цигуань».

Глазам открывались ухабистые асфальтовые дороги, разбитые в крошево дорожки, заполненные доверху мусорные баки, как попало припаркованные машины, выросшая по пояс трава на газоне, который давно не скашивали. Забытыми также оказались и жильцы этого района. Те, кто мог бы улучшить состояние комплекса, уже давно откочевали: их квартиры либо продавались, либо сдавались в аренду. Кроме того, к жилому комплексу прилегал самый большой оптовый рынок в городе, и очень многие продавцы снимали здесь жилье, чтобы сделать из него склад для товаров. Это привело к тому, что структура здешнего населения стала достаточно сложной. Мигранты и иностранцы составляли бо́льшую долю от населения, и место превратилось в район, где нарушения общественного порядка и криминал были не редкостью.

Ду Чэн посмотрел на одиноко стоящую высотку и удрученно выпустил изо рта струю дыма.

Стояла зима – время, когда после семи часов вечера небо уже становилось беспросветно-темным. И хотя дорога рядом была ярко освещена, в «Сиюаньцзюне» сохранялась унылая атмосфера – большинство фонарей были непригодны для использования, только свет из окон падал на тротуар. Лишь это помогало двору не погрузиться в кромешную тьму.

Ду Чэн бросил бычок на землю и, затушив его ногой, повернулся к молодому человеку рядом:

– Сяо Гао[4], уверен, что это здесь?

– Ошибки нет. – Гао Лян выпустил изо рта облако дыма, указывая на здание посередине: – Четвертое здание. Второй подъезд.

– А если еще конкретнее?

Гао Лян взглянул на Ду Чэна, перелез на заднее сиденье автомобиля «Сантана», вытащил черный кожаный чемодан и неторопливо пошел к четвертому зданию. Ду Чэн поспешил следом.

Они остановились в подъезде. Гао Лян повесил локатор на плечо, достал из чемодана датчик и покрутил им из стороны в сторону несколько раз, внимательно наблюдая за частотой сигнала. Наконец лениво указал направо:

– В той стороне.

– В той… – повторил Ду Чэн. – Какой этаж?

– Вот этого я не знаю. – Коллега, моргнув, убрал датчик обратно в чемодан. – Всё путем? Я тогда пойду.

– Нет, не всё путем. – Ду Чэн, очевидно, занервничал. – Пятнадцать этажей! Я не могу проверять каждый.

– Ну а что поделать? – Терпение Гао Ляна заканчивалось. – Локатор может улавливать сигнал только перпендикулярно.

– Не нужно водить меня за нос. – Ду Чэн натянуто улыбнулся и указал на лампочку датчика. – Если источник сигнала близко, то эта штука загорается быстрее.

– Твою ж мать! Хочешь сказать, мне нужно проверить каждый этаж? Их же пятнадцать, черт возьми!

– Поднимемся на лифте и начнем обследовать с верхнего этажа. – Ду Чэн хлопнул Гао Ляна по плечу, одновременно засовывая полпачки сигарет тому в карман. – Старший братец поедет вместе с тобой – на случай если этот тип прячется где-то на пятнадцатом. И ты не устанешь.

И Ду Чэн затолкал Гао Ляна в лифт.

– Тебе уже столько лет, как ты можешь до сих пор вкалывать? – не удержался от упрека коллега.

Ду Чэн с довольным смешком нажал на кнопку «15»:

– Считай, что я просто помогаю.

Гао Лян кинул взгляд на своего напарника: тот был слегка располневшим мужчиной, чья серая куртка сильно обтягивала тело, из-за чего живот выпирал забавным полукругом. Волосы его были с проседью и беспорядочно торчали. Лицо изрезали морщины, но оно все равно вызывало доверие. Если у этого черта и было что-то на уме, то он обычно мог выдать что-то вслух, но потом больше не раскрывать рта.

Ду Чэн тем временем не отрывал взгляда от маленького экрана, на котором постоянно менялись номера этажей.

Едва они покинули кабину, Гао Лян достал датчик и уже хотел начать проверять этаж, но Ду Чэн подтащил его к себе и, протянув руку, отключил электричество. Гао Лян, невольно улыбнувшись, прошептал:

– Старый лис…

Ду Чэн беззвучно усмехнулся, подавая знак идти вперед. Сам же, оставаясь позади, пристально смотрел на сигнал на экране.

Двое мужчин осторожно двигались по темному коридору. Бетонный пол уже изрядно истерся, постепенно превращаясь в маленькие песчинки, издававшие неприятный шорох. Гао Лян и Ду Чэн проверили уже три квартиры, но сигнал так и не менялся.

Внезапно Ду Чэн, дернув Гао Ляна за рукав, стремительно направился к пожарному проходу.

* * *

Они проверили пять этажей, но по-прежнему не приблизились к источнику сигнала. К этому моменту у Ду Чэна началась небольшая одышка, а на лбу проступили маленькие капли пота. Гао Лян, услышав его странное дыхание, повернулся и тихо спросил:

– Лао Ду, может, отдохнем немного?

Тот отмахнулся и указал на казавшуюся бесконечной лестничную клетку:

– Не нужно, продолжай.

– Старина, давай-ка отдохни. Если я что-то обнаружу – скажу тебе.

– Хорошо. Очень неловко с моей стороны…

– Поменьше надевай этот костюм. – Гао Лян зашел в кабину лифта вместе с датчиком. – Когда закончим, с тебя ужин.

Ду Чэн рассмеялся и, оперевшись на стену, засунул руку в карман, чтобы достать сигареты, но ничего там не обнаружил – и только тогда осознал, что отдал напарнику последнее. Он разочарованно цокнул языком и вытер рукавом пот со лба, чувствуя, насколько взмокла и его спина – от этого рубашка неприятно липла к телу.

– Твою мать, вот же сволочь… Арестуем тебя – мало не покажется.

* * *

За два дня до этого, когда отряд криминальной полиции проводил внеплановую проверку в банно-оздоровительном центре, удалось арестовать группу наркоманов. Во время допроса один из преступников признался, что человек по имени Лао Сы продавал ему метамфетамин. Полиция предположила, что так называемый Лао Сы не только торгует наркотиками, но и производит их. Через биллинг мобильного телефона удалось зафиксировать, что логово находится где-то в пределах жилого комплекса «Сиюаньцзюнь».

В этом деле нужно было действовать предельно точно – чтобы во время задержания застать преступника врасплох.

* * *

Ду Чэн постепенно восстанавливал дыхание. Его тело расслабилось, но живот снова схватила тупая боль. Он помассировал это место несколько раз – и неприятные ощущения начали утихать.

«Ты постарел, конечности уже так себе… но сегодня вечером им лучше не доставлять мне лишних хлопот».

Из мыслей его вырвал еле слышимый шорох со стороны лестничной клетки. Ду Чэн пошел к источнику звука. Из противопожарной двери показалась тень и махнула рукой:

– Офицер Ду, подойди скорее!

* * *

– На восьмом этаже?

– Все верно. Восьмой этаж, третья квартира. – Гао Лян тоже напрягся, указывая на часто мигающую лампочку на датчике.

Ду Чэн, подав ему знак молчать, подошел к третьей квартире и прильнул к двери. Через мгновение он покачал головой и осмотрелся, зацепившись взглядом за два мусорных пакета возле двери. Достал телефон и посветил фонариком, стараясь, чтобы свет не освещал слишком большую площадь. Гао Лян опустил датчик и наклонился к пакетам – посмотреть содержимое.

В белом пластике обнаружились в основном бытовые отходы. Гао Лян вытащил длинные щипцы, чтобы тщательнее проверить содержимое, – и очень быстро раскопал несколько разных предметов: чек из супермаркета, коносамент[5] той самой фармацевтической фирмы, упаковку из-под таблеток, две коробки от еды и несколько палочек.

Ду Чэн кинул взгляд на находки и подал знак положить их обратно в мешок и завязать его, будто никто ничего не трогал.

– Уходим, Сяо Гао. – Глаза старого полицейского сверкали во мраке. – Все верно, это здесь. Спасибо тебе.

* * *

Двое полицейских беззвучно спустились на шестой этаж и уже там сели в лифт. Выйдя во двор, Ду Чэн сразу направился к припаркованным около обочины машинам и открыл дверь «Бьюика», водителем которого был молодой человек в черной кожаной куртке.

– Ну что там, Лао Ду? – поинтересовался тот.

– Четвертое здание, второй подъезд, восьмой этаж, третья квартира по правую руку, – отрапортовал полицейский и снова повернулся к Гао Ляну: – Ты хорошо поработал; я попрошу, чтобы тебя подвезли.

– Забей. – Гао Лян снова вернулся к своему обычному томному виду. – Будь осторожнее, старик.

Ду Чэн рассмеялся и с усилием залез на переднее пассажирское сиденье.

– Как мы и предполагали, подозреваемый использовал капсулы от простуды для метамфетамина. – Он помассировал живот и тяжело вздохнул. – Задействованы по крайней мере два человека.

– М-м-м… – Молодой человек в куртке повернул голову и посмотрел на заднее сиденье. Там сидели трое: один худой как щепка светловолосый молодой человек и двое полицейских в штатском по бокам от него. Парень опустил голову и напряг плечи, его руки, скованные наручниками, безостановочно тряслись.

– Ты что-то знаешь об этом?

Светловолосый кивнул. Ду Чэн окинул его взглядом, а затем обратился к парню в кожанке:

– Чжэньлян… Капитан Чжан, что будете делать?

Чжан Чжэньлян указал на светловолосого парня:

– Пусть пацан позвонит и купит мет, а мы устроим засаду у выхода. Как только подозреваемый объявится, задержим с поличным.

Ду Чэн промолчал. Отвел взгляд в сторону, задумавшись. Когда же он снова поднял голову, заметил на приборной панели пачку сигарет. Взял одну и зажег.

– Что? – в нетерпении спросил Чжан Чжэньлян. – Думаете, такой план не подходит?

Ду Чэн выпустил изо рта дым и, еще немного поразмыслив, сказал:

– Местоположение его телефона – на восьмом этаже. Скорее всего, и сам он тоже там. Но при употреблении наркоты есть и дым, и запах. Думаю, они побоятся, что их раскроют.

– Это не проблема, – отмахнулся Чжэньлян. – Для того чтобы прижать преступника, любой способ сгодится. – Сказав это, он достал рацию и произнес: – Восьмой этаж, третья квартира. Начинаем сейчас.

Ду Чэн повернулся и посмотрел в окно: из второй машины вышли несколько парней, которые поспешно направились ко второму подъезду четвертого здания. Чжэньлян проводил их взглядом, и по прошествии нескольких минут по рации мужской голос передал:

– Группа захвата на месте.

– Давайте поживее, – произнес в рацию Чжэньлян, одновременно доставая из кармана телефон и передавая его светловолосому парню. – Говоришь так, как я тебе приказал. Вздумаешь хитрить – будешь всю свою жизнь есть одни пампушки из кукурузы!

Парень в наручниках поднял голову и широко зевнул, прежде чем произнести:

– Слушаюсь.

Затем взял телефон и набрал нужный номер.

Полицейские затаили дыхание.

Наконец трубку подняли.

– Алло? Брат Сы, кротоновое дерево… Я в баре «Большая рыба». Принеси-ка товар, пожалуйста… Уже не могу терпеть… Хорошо, триста юаней.

Звонок прервался. Парень передал телефон обратно:

– Он сказал, что будет через полчаса.

Ду Чэн рассмеялся:

– Неплохая актерская игра, пацан.

Чжан Чжэньлян распахнул дверь машины и без эмоций на лице произнес:

– А он и правда торчок, – и поспешил к подъезду.

Ду Чэн выбежал за ним. Чжэньлян, заметив это, повернулся:

– Зачем вы пошли со мной?

– Зачем? – Ду Чэна немного удивила такая реакция. – Чтобы взять преступника.

– Да хватит вам, – капитан Чжан махнул рукой, – возвращайтесь в машину.

Лицо Ду Чэна помрачнело. На языке вертелось: «Вот же щенок! Когда я стал полицейским, ты еще под стол ходил». Но то, что он сказал Чжэньляну, было:

– Ладно. Вы там поосторожнее.

Свернув на дорожку перед зданием, Ду Чэн сердито обернулся:

– Вот же сопляк!

Он завернул за угол и, осмотревшись по сторонам, расстегнул молнию на штанах. Облегчившись, неторопливо поправил одежду и побрел к машине. Открыл дверь и снова потянулся за пачкой сигарет. В это время с конца средней дорожки донесся шуршащий звук шагов – внезапно в темноте ночи возникла едва различимая тень.

В ту же секунду Ду Чэн инстинктивно потянулся за ключом и повернул его, заглушив мотор.

Двое полицейских на заднем сиденье одновременно издали возгласы удивления – и сразу замолкли.

Ду Чэн вытащил ключи, закрыл дверь и закурил, пристально смотря на приближающегося человека.

Это был мужчина ростом примерно сто семьдесят сантиметров. В правой руке он нес пакет из продуктового. Заметив, что в темноте внезапно возник огонек, незнакомец немного поколебался и зашагал быстрее ко второму подъезду четвертого здания.

Ду Чэн без всякой задней мысли двинулся за ним.

Мужчина, вероятно, ощутил, что его преследуют, но не повернул головы и пошел прямиком к лифту. Увидев цифру восемь на панели, замер и нажал на кнопку «вверх».

Лифт потихоньку поехал вниз и несколько секунд спустя, издав «дзинь», со скрежетом открылся.

Мужчина вошел в кабину. Ду Чэн, выкинув сигарету, последовал за ним. Незнакомец опустил голову, можно было видеть лишь жесткие короткие волосы на его макушке. На нем была темно-зеленая хлопковая ветровка.

Двери лифта захлопнулись. Рука мужчины остановилась рядом с цифрами, указывающими на самые верхние этажи, – и в конце концов он нажал на «10». Ду Чэн, протянув руку из-за его спины, нажал на «15».

Мужчина будто затаил дыхание. Лифт направился вверх.

Узкое пространство начало заполняться странным запахом. Ду Чэн посмотрел вниз, на пакет в руках незнакомца – в нем лежали две пластиковые коробки с едой, от которых исходил жар, а сам пакет внутри покрылся небольшими каплями. Полицейский шмыгнул носом и, аккуратно протянув руку за пояс, раскрыл кобуру.

Стоило лифту доехать до восьмого этажа, как до них донесся гул, шум потасовки, грохот тяжелой металлической двери о стену. Кто-то прокричал: «Не двигаться!»

Ду Чэн слегка нахмурил брови. В то же время он услышал звук в кабине – это шуршал пакет в руках незнакомца.

Тот наконец-то поднял голову, таращась на панель в лифте; его дыхание стало более учащенным. Как только на панели загорелась цифра «10», он тут же придвинулся к дверям, а когда те открылись, стремительно вышел из лифта.

Кабина продолжила двигаться наверх. Ду Чэн быстро нажал на «11». Двери снова раскрылись. Полицейский поспешно вышел из лифта и двинулся по пожарному проходу. И вдруг его телефон зазвонил.

– Один человек. Меньше двух граммов продукта, оборудование для изготовления наркотиков не обнаружено. – Чжан Чжэньлян все еще яростно дышал. – Старина Ду, что за дела?

Ду Чэн подошел к противопожарной двери десятого этажа и немного приоткрыл ее. Мужчина уже переложил пакет в левую руку, а правой безостановочно нажимал на кнопку «вниз».

Ду Чэн тихо произнес в трубку:

– Быстрее подходите ко мне на десятый. – И сбросил звонок, открывая противопожарную дверь.

Услышав звук шагов, мужчина резко обернулся. При виде Ду Чэна он начал еще отчаяннее нажимать на кнопку лифта.

– Положи-ка свои вещи и повернись. – Ду Чэн медленно приближался к незнакомцу, одной рукой указывая на мужчину, другой придерживая пистолет. – Руки за голову!

Мужчина не обратил внимания на его слова – лишь отвернулся и продолжил отрешенно смотреть на двери лифта.

Ду Чэн, стиснув зубы, быстро преодолел расстояние между ними. Как только ему удалось дотянуться до плеча незнакомца, двери открылись. Мужчина поспешно запрыгнул в кабину, бросив пакет в Ду Чэна.

Полицейский прикрыл лицо рукой, другой направляя пистолет на преступника.

– А ну выходи! Быстро!

Мужчина прислонился к стенам кабины из нержавейки. Все его тело тряслось, глаза были широко распахнуты – он ошарашенно смотрел на дуло пистолета.

Двери лифта начали сдвигаться. Ду Чэн, ругнувшись, метнулся внутрь. Незнакомец, резко нагнувшись, ударил полицейского головой в живот. Дыхание Ду Чэна будто застряло в горле, лицо тут же приняло синюшный оттенок. Одной рукой он схватился за двери лифта, а другой, при этом держа в ней пистолет, хаотично нажимал на кнопки. «9», «8», «6» – поочередно засветились цифры. В тот же момент двери лифта со скрежетом закрылись. Кабина поехала вниз – и легкое ощущение невесомости заставило кровь прилить к голове. Ду Чэн, почувствовав головокружение, высоко поднял пистолет в правой руке; левой он изо всех сил удерживал незнакомца перед собой. Тот постепенно обмяк. Ду Чэн прислонился спиной к двери лифта и оттолкнул мужчину ногой. Тот ударился о стенку кабины. Внезапно незнакомец снова ожил и метнулся к правой руке Ду Чэна, пытаясь отнять пистолет. После нескольких попыток увернуться полицейский почувствовал, как его постепенно покидают силы. Мужчина походил на дикого зверя – его глаза налились кровью, а из горла исходил звук, похожий на рычание.

Ду Чэн мог четко видеть, как в уголках губ у незнакомца собирается пена. В голове осталась только одна мысль: «Поймать этого засранца – дело третье, сначала нужно не дать ему завладеть пистолетом…»

Преступник, рассвирипев, резко схватил правую руку Ду Чэна и сломал ему палец. А затем так же быстро и яростно сломал все остальные. Ду Чэн в порыве отчаяния нажал на экстрактор – обойма с глухим стуком приземлилась на пол. Мужчина вмиг остолбенел от испуга. Ду Чэн почувствовал, как обмякло его тело, – и тут же упал навзничь.

Двери лифта открылись на девятом этаже. В тот же момент перед лицом Ду Чэна промелькнули чьи-то руки и ноги, а затем его оттащили в сторону. Все происходило слишком быстро: он видел ноги в кожаных ботинках прямо у своего лица, его тело ударялось то об пол, то об стенки. Но Ду Чэн не обращал на это внимания – внезапно он расслабился, и вся застрявшая в глотке ярость вышла наружу.

Лежа лицом вверх, Ду Чэн громко закашлялся – казалось, что его легкие разрываются, – с усилием приподнялся на локтях и нажал на кнопку «15».

* * *

– Да, да, понял. Поскорее проведите проверку. Я потом вернусь к вам.

Чжан Чжэньлян повесил трубку, выражение его лица было мрачным. Он посмотрел на лежащего на больничной койке Ду Чэна и тихо произнес:

– Эти два ублюдка оказались хитры. Сняли две квартиры: жили на восьмом, производили наркоту на пятнадцатом. А как вы все-таки узнали, что они делают это на пятнадцатом?

Ду Чэн лежал на спине. На койке не было подушки, поэтому оттого, что кожа на его шее собралась в складки, лицо стало казаться более круглым.

– Из-за запаха. От волос и одежды мужика несло кислятиной. – Ду Чэн показал два пальца: – А в лифте он явно хотел нажать на «15».

Чжан Чжэньлян просунул сигарету между пальцами Ду Чэна и помог ему зажечь ее.

– Да, все совпадает… Самый верхний этаж, открыл окно, проветрил – и никто ничего не заподозрит… – Он снова взглянул на Ду Чэна, с безразличным видом курившего сигарету, и внезапно повысил голос: – Да и вы, черт возьми, хороши! В одиночку брать преступника!.. Приди мы на несколько минут позже – и этот подонок застрелил бы вас!

– Да ничего. – Ду Чэн захохотал. – Этот пистолет заставил меня «сложить полномочия» – в нем не было патронов.

Чжан Чжэньлян горько усмехнулся:

– Наставник, не доставляй мне хлопот, хоро…

– Товарищ, потушите сигарету! – В палату зашел врач средних лет в белом халате. – Здесь запрещено курить.

Чжэньлян резко встал, вытащил сигарету изо рта Ду Чэна и затушил ногой.

– Наш коллега был ранен, – сказал он доктору, раскрывая перед ним удостоверение. – Осмотрите его, пожалуйста.

Врач, быстро подойдя к койке, спросил:

– Куда вас ранили?

– Ударили в живот. – Ду Чэн попытался приподняться. – Ничего серьезного.

– Лежите, не вставайте. – Врач расстегнул пиджак и рубашку Ду Чэна, дотронулся до живота. – Вот здесь болит?

– Не болит. Я в порядке.

– А здесь? – Врач нажал на другую точку на животе.

– Не болит. Говорю же, я в по… ай! – неожиданно вскрикнул Ду Чэн, поджимая ноги к груди и становясь похожим на один большой ком.

Чжан Чжэньлян, испуганно посмотрев на него, произнес:

– Доктор, вы с ним полегче…

Тот, не обратив на его слова никакого внимания, продолжал ощупывать живот Ду Чэна. Лицо полицейского побелело от невыносимой боли, с каждым прикосновением становилось все труднее терпеть ее.

Выражение лица врача постепенно изменилось на серьезное. Он еще некоторое время что-то обдумывал, продолжая дотрагиваться до живота Ду Чэна. Наконец выпрямился и повернулся к Чжэньляну:

– Помогите ему встать и идите за мной.

Глава 3 Дверь

Прозвенел звонок, оповещающий об окончании пары. Красноречивый учитель Мэн вынужден был остановить свой рассказ, хотя и ненавидел прерываться на полуслове. В конце концов, он преподает уголовный кодекс, а не просто рассказывает сказки. «А продолжение вы узнаете, если задержитесь и послушаете» – такой прием не работал: ученики уже начали собирать портфели, будто хотели поскорее уйти отсюда. Это удручало.

Учитель Мэн остался стоять неподвижно, наблюдая за студентами. Те, кто сразу понял, что происходит, моментально остановились, не отходя от своих парт. Самые прилежные даже хватали рвущихся на свободу товарищей и заставляли их вернуться на свои места.

Через долгие двадцать секунд звонок прекратился. Учитель Мэн, откашлявшись, продолжил рассказывать о рецидивах в уголовных делах. В конце он добавил:

– Взгляните на поправки к восьмой статье. В части о рецидивах есть исправления. – И махнул рукой, давая понять студентам, что они свободны.

Вытащив флешку, он выключил компьютер и, подняв голову, обнаружил, что в классе уже ни души.

Учитель Мэн провел бо́льшую половину пар в этом семестре и видел очень мало тех, кто задавал дополнительные вопросы. Похоже, энтузиазм и интерес к учебе возвращались к этим детям только перед финальными экзаменами. Он взял сумку, обдумывая, куда ему пойти в обеденный перерыв – сыграть в бадминтон или поплавать. Но стоило ему выйти в коридор, как он услышал:

– Учитель Мэн!

– А? – Преподаватель обернулся и увидел перед собой парня в олимпийке и джинсах, сидящего верхом на своем портфеле со стаканом воды в руках; на его лбу были заметны небольшие капельки пота. – Что такое?

– Учитель Мэн, я хочу, чтобы вы помогли мне с одним вопросом. – Парень поставил стакан на подоконник и достал из портфеля учебник по уголовному праву. – Хочу спросить вас про срок давности.

– Мы это еще не проходили. Просто просматриваешь?

– Я уже на третьем курсе… – Парень неловко почесал голову. – Вы преподавали у меня раньше.

– Вот как! – Учитель Мэн, глянув на студента поверх очков, насмешливо произнес: – Что ж не выучил?

Лицо парня вспыхнуло. Учитель рассмеялся – как-никак, любящие учебу студенты всегда ищут поддержки у педагогов.

Он опустил сумку, зажег сигарету и рассказал студенту о действии, прекращении и продлении срока давности преступлений. Парень все это время с интересом слушал его, а затем спросил:

– То есть нужно лишь возбудить уголовное дело, для того чтобы срок продлили?

– Верно. И тогда срок давности не будет иметь границ. – Учитель Мэн достал еще одну сигарету. – У тебя же уже закончился этот предмет. Зачем спрашиваешь меня об этом? Будешь сдавать госэкзамен?

– А? – Парень уставился на его сигарету, немного растерявшись. – Да…

– Определение срока давности в уголовном кодексе семьдесят девятого года отличается от версии девяносто седьмого, но во время экзамена не будут проверять знания по уже упраздненному кодексу. Поэтому про версию семьдесят девятого года я тебе рассказывать не буду.

– Хорошо. Спасибо вам! – Парень аккуратно положил книгу обратно в портфель, поклонился и быстро убежал по коридору.

Учитель Мэн, проводив его взглядом, подумал, что этот мальчик намного сильнее младшекурсников.

* * *

Пообедав в столовой, Вэй Цзюн достал телефон и нашел чат волонтерской группы в «ВиЧате»[6]. Еще раз проверил время и место сборов: в час напротив библиотеки.

Он взглянул на наручные часы – еще оставалось около часа. Педагогический университет находился недалеко от центра, главный въезд в кампус был прямо напротив главных магистралей. Рядом располагался крупный торговый центр под названием «Звезда Молл». Вэй Цзюн не курил и поэтому не знал, где находятся хорошие табачные магазины. Сигареты «Кент» не продавались в кампусе университета, но Вэй Цзюн помнил, что в северной стороне торгового центра, рядом с киоском прохладительных напитков, есть маленький магазинчик с вывеской «Монопольная продажа алкоголя и табака». И направился именно туда, чтобы попытать счастья.

Как только Вэй Цзюн переступил порог магазина, его голова закружилась от разнообразия товаров. Хозяин сидел за стеклянным прилавком, полки высокого шкафа за его спиной ломились от разных сигарет. Мужчина играл в «Бей барина» на компьютере и, даже когда услышал звук шагов, не поднял головы, лишь спросил:

– Какие сигареты нужны?

– У вас есть «Кент»?

– «Кент»? – Он наконец поднял взгляд на Вэй Цзюна. Осмотрел его, убеждаясь, что этот парень не может быть из проверки табачной монополии. – Сколько миллиграммов?

– А? – Вэй Цзюн не сразу понял. – А сколько есть?

– Это означает количество смолы. – Хозяин магазина встал. – Покупаешь для кого-то?

– Да.

– Есть один миллиграмм, четыре и восемь. – Мужчина перебирал товар на полке, про себя думая, что этот парень наверняка хочет преподнести табак в подарок учителю взамен на хороший балл за экзамен.

– А в чем разница?

– Чем меньше содержание смолы, тем нежнее вкус. Если же смолы много, то, наоборот, горче.

Вэй Цзюн вспомнил седую голову Цянькуня и подумал, что, возможно, стоит взять сигареты с меньшим содержанием смолы. Хозяин быстро достал с полки картонную коробку:

– Сто двадцать юаней блок. Сколько нужно?

– Два. – Вэй Цзюн посчитал деньги и протянул мужчине. – Выпишите чек, пожалуйста.

– Товарный чек? – Рука хозяина магазина остановилась на полпути от коробки. – Это табак магазина табачной монополии, мы не выписываем чеки.

– Что?

– Это импортные сигареты. – Владелец понял, что наткнулся на абсолютного профана в этом деле. – Так я избегаю уплаты пошлины. Короче говоря, это контрабанда. Чека не будет.

Вэй Цзюн не понимал его, но и осознавал, что об этом ему говорить не стоит.

– А они не могут оказаться поддельными?

– Гарантирую, что они настоящие! Курите на здоровье, ничего от них не будет.

– Понимаете, я покупаю их другому человеку… Не будет чека – я не смогу показать, сколько они стоили.

– Он обычно берет эту марку? Если да, то точно знает цену.

Но мужчина не мог догадываться, что на уме у Вэй Цзюна.

– Сто пятнадцать юаней, – настаивал владелец. – В специализированных магазинах будет намного дороже.

Вэй Цзюн замотал головой.

– Извините. – Он повернулся и направился к выходу.

Вернувшись к дороге, юноша открыл карты «Байду»[7] и поискал ближайшие магазины табачной продукции. Один из них находился достаточно близко – всего две остановки на автобусе.

Вэй Цзюн поправил портфель и направился к автобусной остановке.

* * *

В другом магазине «Кент» действительно стоил несколько дороже – 150 юаней за блок. Но, к счастью, они давали гарантию, что он настоящий, и могли выписать чек. Вэй Цзюн все-таки решил купить два блока, хотя это и означало, что он должен будет заплатить за проезд своими деньгами. Однако это его совсем не беспокоило.

Он купил по одному блоку в один миллиграмм и четыре миллиграмма – пусть старик выберет на свой вкус. Размер блоков оказался намного больше, чем представлял себе Вэй Цзюн, – они не помещались в портфель. Поэтому юноша купил черный полиэтиленовый пакет, аккуратно уложил туда сигареты и вышел из магазина.

На часах уже было 13:10. Вэй Цзюн добежал до остановки и через несколько минут сел в автобус. Пассажиров было мало, к тому же один из них только что освободил место. Вэй Цзюн сел, положив пакет на коленях, и облегченно выдохнул.

Автобус тронулся. Парень огляделся по сторонам и понял, что кто-то пристально смотрит на него.

Это была его одногруппница Юэ Сяохуэй. Вэй Цзюн сразу заметил в ее руках пакеты, поэтому встал, помахав ей рукой, и жестом предложил присесть.

Сяохуэй, ни секунды не сомневаясь, прошла через весь автобус и села.

– Спасибо! – Она переложила пакеты в левую руку и поставила на колени. Взглянула на свою правую ладонь – та была в красных отпечатках от ручек пакета. – Очень тяжелые.

– Ты так много накупила?

– Да.

На Сяохуэй были надеты белая короткая куртка, джинсы и ботильоны, вокруг шеи обмотан оранжевый шарф. Свои длинные волосы она собрала в хвост.

– На улице Чунцин сейчас скидки.

Вэй Цзюн взглянул на ее пакеты: в них была одежда средней и нижней категории, которая как раз подходила студентке. Сяохуэй заметила пакет в руках одногруппника:

– Давай я помогу.

– Не нужно, не нужно, – поспешно отказался Вэй Цзюн, – он очень легкий.

– Давай сюда. – Сяохуэй положила пакет на груду своих сумок. Любопытство тут же взяло верх, и она залезла в него. – Что? Ты куришь?

– Нет, просто помог одному ста… другу.

– Ты аккуратней с этим, – рассмеялась Сяохуэй. – Если зайдешь с сигаретами в общежитие, то вахтерша точно тебя поймает.

– Не волнуйся. – Он тоже улыбнулся.

* * *

Автобус остановился напротив «Звезда Молл». Вэй Цзюн взял свой пакет из рук Юэ Сяохуэй, а заодно и ее сумки. Они дошли до «зебры» и вместе с огромной толпой перешли дорогу. Сяохуэй выглядела очень расслабленно: постоянно дергала конец шарфа и размахивала им из стороны в сторону.

Зайдя в кампус, Вэй Цзюн увидел школьный автобус, стоящий рядом с библиотекой.

– Прости, не смогу помочь донести сумки до общежития.

– Да ничего… – Сяохуэй оставила шарф в покое и протянула руку. – Давай мне.

Вэй Цзюн кивнул в сторону автобуса:

– Могу проводить до того места.

Сяохуэй проследила за его взглядом.

– Волонтерская бригада «Красная свеча»?

– Ага. Это практика по одному из предметов.

– А куда вы едете?

– В дом престарелых. А ты?

– В приют для бродячих животных. Я обожаю братьев наших меньших… – С задумчивым видом она заглянула в один из своих пакетов. – Боже, я же не купила корм для кошек!

– И что будешь делать?

– Нестрашно, – спокойно произнесла девушка. – Пойду куплю завтра утром.

– Утром? Завтра же пара по земельному кодексу.

– Нормально. Соседка по комнате меня прикроет.

За разговорами они и не заметили, как дошли до автобуса. Несколько волонтеров, стоявших рядом с ним и болтавших о чем-то, смерили их любопытными взглядами. Вэй Цзюн, притворвшись, что ничего не заметил, вернул сумки Сяохуэй.

– Спасибо! – Девушка помахала ему рукой в знак прощания. – Если завтра не увидишь меня на паре, не удивляйся!

– Хорошо. – Вэй Цзюн тоже помахал рукой и зашел в автобус. Устроился на сиденье рядом с окном, глядя вслед однокурснице.

Часы показывали половину второго. Полностью забитый волонтерами автобус тронулся с места. Пакет на коленях Вэй Цзюна издавал шуршащий звук.

«Интересно, старик ждет эти два блока?»

Непонятно почему, но когда Вэй Цзюн подумал об этом, ему представилась кошка, бегущая за кормом.

* * *

Сегодняшней задачей волонтеров было прибраться в комнатах стариков. Все та же сотрудница с хвостиком распределила обязанности: девушки убирали столы, шкафы и протирали окна, парни же были ответственны за физический труд – например, за вынос мусора.

Вэй Цзюн с несколькими одноклассниками мыли полы на втором этаже. Но, получив швабру, за работу он принялся не сразу – первым делом навестил Цзи Цянькуня.

Комната по-прежнему сияла чистотой и была полна солнечного света. Санитар Чжан Хайшэн протирал полы, а Цянькунь все так же, как и в прошлый раз, сидел напротив окна и читал книгу. Увидев Вэй Цзюна, он улыбнулся и снял очки.

– Пришел…

– Да. – Парень почувствовал, как его губы немного пересохли. Он протянул Цянькуню пакет с сигаретами. – Дядя Цзи, это то, что вы просили купить.

– Разве я не говорил тебе в прошлый раз звать меня просто Лао Цзи? Дай-ка посмотреть…

Вэй Цзюн не ожидал, что старик начнет тщательно осматривать каждый блок.

– Значит, они изменили упаковку… – пробормотал он, открывая одну из пачек и поднося сигареты к носу. – О да, тот самый аромат…

Чжан Хайшэн выпрямился, держа в руках тряпку, и бросил взгляд на Цянькуня, держащего в руках сигареты, а затем на Вэй Цзюна.

– Ну, я пошел работать, – произнес последний. – Отдыхайте.

– Хорошо. – Цзи Цянькунь удобно устроился в кресле. – Буду ждать, когда вернешься.

Вэй Цзюн хмыкнул и вышел из комнаты. В этот момент он заметил, что взгляд Чжан Хайшэна прикован к нему.

* * *

Протерев полы на втором этаже, Вэй Цзюн постепенно успокоился. Пронося сигареты в здание дома престарелых, он чувствовал себя очень напряженно. Ему доверили купить запрещенный в этом заведении товар, к тому же он отдал его прямо в руки «покупателя» – будто они провернули связанное с контрабандой дело.

«Люди, которые привыкли есть скудную пищу, будут наслаждаться терпко-острым вкусом сычуаньских блюд[8]. Это как с продажей наркотиков».

Вэй Цзюн про себя рассмеялся. Не зря на уроках криминальной психологии преподаватель говорил им, что совершение преступлений часто вызывает привыкание. Нарушение закона и правил действительно может доставлять удовольствие, особенно тем, кто строго соблюдал дисциплину в течение двадцати лет…

По прошествии часа все здание было убрано. Выбросив последние пакеты с мусором, волонтеры по двое-трое человек снова навестили комнаты стариков. Вэй Цзюн, умывшись и вымыв руки, сразу же пошел к Цзи Цянькуню.

Чжан Хайшэн все еще был там – сидел на стуле напротив Цянькуня и дымил вместе с ним. На подоконнике в банке из-под консервов уже плавало несколько окурков, из-за чего вода в ней стала коричневатой.

Цзи Цянькунь подозвал парня к себе. Хайшэн снова окинул его взглядом исподлобья и, крутя в руках наполовину выкуренную сигарету, сказал:

– Старина Цзи, эти сигареты не такие уж и вкусные. Ерунда.

Цянькунь слегка улыбнулся, но промолчал.

– В чайнике только что заваренный дахунпао[9], – обратился он к Вэй Цзюну, указывая на комод. – Возьми стакан, налей себе.

Вэй Цзюн облизнулся, ощутив, как пересохли его губы. Затем достал бумажный стакан из комода, остановился, взял пустой стакан рядом с Цянькунем и наполнил его вместе со своим.

– А вы будете? – Он посмотрел на санитара.

– Благодарю… – Хайшэн, не ожидавший такого вопроса от него, быстро передал ему свой стакан. – Чай хороший; пожалуй, выпью еще.

Вэй Цзюн добавил ему чаю, а себе налил лишь половину стакана. Стоя у стола, он потягивал дахунпао маленькими глотками.

Какое-то время они не разговаривали, молча попивая горячую жидкость. Сделав несколько глотков, Цянькунь удовлетворенно выдохнул и спросил у остальных:

– Ну как?

– Хорошо… – Вэй Цзюн рассматривал золотистую жидкость в своем стакане. – Правда, я не разбираюсь в чае, но этот очень вкусный.

– Пить его – одно удовольствие! – Чжан Хайшэн рассмеялся, обнажая желтые зубы.

Цянькунь посмотрел на него и с натянутой улыбкой произнес:

– У тебя вроде как были еще дела?

– Ага, точно… – Он залпом выпил оставшийся в стакане чай, встал и смущенно сказал: – Пойду работать, не буду вас отвлекать.

И, взяв швабру, вышел в коридор.

Цянькунь снова зажал между пальцами сигарету.

– Спасибо тебе за помощь. – Он зажег ее. – Давно не курил «Кент»…

– Вы лучше поменьше курите, – произнес Вэй Цзюн, – это сказывается на здоровье.

– Не беспокойся. Кстати, я видел чек. – Цянькунь усмехнулся. – Ты всё потратил на сигареты? Дорогу оплатил сам?

– Я потратил всего лишь два юаня. – Вэй Цзюн махнул рукой. – Не нужно мне их возвращать.

– Два юаня – это хорошо, – не стал настаивать старик. – А что насчет срока давности преступлений? Ты узнал об этом?

– Да. По прошествии двадцати лет расследование может быть возобновлено – при наличии письменного запроса в Верховную народную прокуратуру[10].

Вэй Цзюн объяснил Цянькуню продление и прекращение срока давности. Как и в прошлый раз, старик слушал очень сосредоточенно, отвлекаясь только на очередную затяжку. Очень скоро маленькая комната наполнилась дымом.

– То есть если снова возбудить дело… – Цянькунь ушел в раздумья после рассказа Вэй Цзюна. – Неважно, как давно совершилось преступление, – пробурчал он себе под нос.

– Верно. – Тут парень решил немного похвастаться своими знаниями: – Но версия уголовного кодекса семьдесят девятого года отличается от версии девяносто седьмого.

– Чем же? – сразу же спросил Цянькунь.

Вэй Цзюн не ожидал, что старику нужно докладывать и о таких деталях, и запаниковал. Заикаясь и пытаясь выкрутиться, он в итоге признался, что не знает всех подробностей.

Лицо Цянькуня вмиг помрачнело. Он с трудом подъехал к кровати и попытался достать с полки книгу, но до нее оставалось еще несколько сантиметров. Старик отчаянно пытался дотянуться, и его инвалидная коляска опасно наклонилась. Вэй Цзюн быстро подбежал к нему, придерживая коляску.

– Какую книгу вы хотите достать? Я помогу.

– В красной обложке. Уголовный кодекс, – строго отчеканил Цянькунь.

Вэй Цзюн протянул старику эту тоненькую книжку. Тот, практически вырвав ее у него из рук, нетерпеливо открыл оглавление, пробежался по нему взглядом, кинул книгу на кровать и указал на полку.

– Достань в желтой обложке. Толстую.

Взяв ее в руки, Вэй Цзюн понял, что эта книга – та, что они используют на занятиях в качестве учебника. Старик вновь открыл оглавление и пролистал до нужной ему страницы. Он настолько был сосредоточен на тексте, что словно забыл, что Вэй Цзюн все еще здесь.

Не зная, куда себя деть, юноша остался стоять на том же месте. От нечего делать кинул взгляд на книжную полку: это была совершенно обычная деревянная полка с аккуратно расставленными на ней книгами на железных подставках. Парень удивился выбору Цянькуня – все книги оказались не из разряда «для легкого чтения»; это была литература о преступлениях, праве и законах.

Какой странный старик… Вэй Цзюна терзали сомнения. Неужели Цянькунь что-то натворил в прошлом? Ему уже столько лет, здоровье совсем плохое, а интересуется такими вещами…

Из мыслей его выдернул тяжелый вздох. Вэй Цзюн повернул голову, увидев, как Цянькунь с угрюмым видом закрывает книгу.

– Здесь нет версии семьдесят девятогого года… – Он горько усмехнулся. – К тому же версии девяносто седьмогого скоро будет двадцать лет – и ее тоже никто не будет рассматривать.

– А вы… зачем хотите в этом разобраться? – вырвалось у Вэй Цзюна. – Собираетесь сдавать госэкзамен?

– Конечно нет, – рассмеялся старик. – Просто интересуюсь.

Такого не могло быть. У Вэй Цзюна копилось все больше вопросов. Очевидно, что интерес старика возник не просто так – не может быть, чтобы он так волновался без особой причины.

– Вэй Цзюн… – Цянькунь запнулся. – Можешь помочь мне?

– Хотите узнать о законе семьдесят девятого года? – Парень достал телефон. – Это легко.

Цянькунь с изумлением смотрел на то, как Вэй Цзюн ловко пользуется интернетом. Стоило сделать несколько движений вверх и вниз по экрану – и он, отыскав нужную информацию, протянув телефон Цянькуню.

– Четвертая статья, пункт восьмой и семидесятая, пункт седьмой.

Цзи Цянькунь взял его двумя руками и поднес экран к лицу. Снял очки и, вытянув руки, отдалил телефон от себя, но иероглифы на экране остались такими же размытыми.

– Давайте я. – Вэй Цзюн взял телефон в руки. – В седьмом пункте семидесятой статьи сказано, что народный суд, народная прокуратура, органы общественной безопасности – о, тут и правда написано по-другому, – после того как прибегли к мерам пресечения, не используют срок давности для тех, кто был судим ранее, или для тех, кто скрывался от следствия.

– М-м-м, – задумчиво протянул Цянькунь. – В законе семьдесят девятого написано «после того как прибегли к мерам», в законе девяносто седьмого – «после принятия дела к рассмотрению». Так?

– Да, верно.

– Если, например, убийство человека произошло до девяносто седьмого года, – Цянькунь говорил медленно, размышляя, – должны применить закон семьдесят девятого или закон девяносто седьмого?

– А здесь уже работает обратная сила закона…

– Продолжай. – Взгляд старика был полон надежды.

– Если говорить об обратной силе закона, то в Китае используют правило «давность и мягкость». – Вэй Цзюн изо всех сил пытался вспомнить. – Если говорить о давности, то в этом случае будут использовать версию семьдесят девятого года.

– А что с «мягкостью»?

– Это… – Вэй Цзюн снова задумался. – Основываясь на законе семьдесят девятого года, если к преступнику были применены меры пресечения, то тогда не применяется срок давности преступления. Если мы берем закон девяносто седьмого года, то, после того как дело приняли к рассмотрению, срок давности уже не работает. Значит, закон семьдесят девятого более лоялен к преступникам.

Цянькунь немного поразмышлял и в итоге медленно кивнул:

– Возможно.

– Тогда, скорее всего, должны использовать закон семьдесят девятого.

– Если были применены меры пресечения… – Лицо старика вновь помрачнело, он отрешенно смотрел куда-то в сторону, про себя шепча: – То есть преступника не поймали?

– Здесь есть ограничения, – произнес Вэй Цзюн, вспоминая слова «например, убийство человека», – спустя двадцать лет преследовать уже не станут.

– Еще же есть Верховная народная прокуратура? – сразу же задал вопрос Цянькунь.

– А? Да-да! – Лицо Вэй Цзюна вмиг покраснело, и он поспешил исправиться: – Если у Верховной народной прокуратуры есть необходимость в возобновлении расследования, то она сделает это.

– Конечно есть! – громко вырвалось у старика.

Вэй Цзюн удивленно посмотрел на него.

– Что касается убийства… – Цянькунь понял, что начинает терять рассудок, и уже говорил более сдержанно. – Такое серьезное дело… у них точно будет необходимость. Да?

Вэй Цзюн был в полном недоумении, но все же кивнул.

– Ха-ха! – попытался разрядить обстановку старик. – Ты же только что использовал интернет?

– Да.

– Сейчас наука и техника настолько развиты… Очень удобно! – Он цокнул языком. – Вот только я не успеваю за прогрессом…

– Все смартфоны так могут. – Вэй Цзюн вернулся к реальности. – Они будто маленький компьютер.

– И то верно… – Цянькунь посмотрел в окно. – Ты во сколько уезжаешь?

Вэй Цзюн посмотрел на наручные часы.

– В полпятого.

– Еще есть немного времени… – Старик улыбнулся. – Сегодня хорошая погода, выкатишь меня? Хочу прогуляться.

* * *

Двор дома престарелых был совсем крохотным. Здесь росло несколько деревьев, но из-за того, что вся листва с них уже опала, они выглядели как голые саженцы. Для прогулок были выложены переплетающиеся тропинки из красного кирпича.

Цянькунь выглядел довольным. С помощью Вэй Цзюна он надел куртку с шапкой и шарфом и накрыл нижнюю часть тела шерстяным пледом.

Вэй Цзюн впервые катил инвалидную коляску – и вдобавок по ухабистым дорожкам. На самой первой он не на шутку перепугался – чуть не перевернул коляску вместе с Цянькунем прямо в грязь.

В отличие от него старик был доволен. Поскольку рядом с двором не было высоких зданий, закатный солнечный свет падал прямо на землю и голые деревья. Прищурив глаза и выдохнув, старик завороженно любовался золотым диском солнца.

– Как же давно я не выходил…

– Правда? – Вэй Цзюн, доехав до конца дорожки, с усилием повернул коляску в обратную сторону. – Сколько вы уже здесь?

– Восемнадцать лет.

– Привыкли?

– Сойдет. Весной на персиковых деревьях распускаются цветы, очень красиво. Если я даже это могу выдержать, тогда стерплю и все остальное. Если нет – буду делать все по-своему.

Вэй Цзюн усмехнулся, вспомнив маленькую электроварку в комнате и пачки сигарет.

– Ваши родные часто навещают вас?

– У меня нет родных. Нет детей. А супруга уже давно скончалась.

– А? – Вэй Цзюн немного замедлился. – Извините.

– Нечего извиняться. – Цянькунь ухмыльнулся. – Не думаю, что я чем-то отличаюсь от других.

– И то верно, – произнес в раздумьях Вэй Цзюн. – Но вы же ощущаете одиночество?

– Только человек, который был постоянно окружен людьми, может почувствовать одиночество. – Цянькунь посмотрел на стариков во дворе; одни собрались за разговором, другие гуляли поодиночке, сложив руки за спиной. – Я уже давно живу один, поэтому привык. К тому же… – Он опустил взгляд. – Откуда им знать, что такое одиночество?

Какое-то время они молчали: Вэй Цзюн не знал, что ответить, а старик, похоже, застрял в своих мыслях, не произнося ни звука. Снова добравшись до конца дорожки, Вэй Цзюн решил повернуть на первоначальный путь. И тогда Цянькунь заговорил:

– Довези меня до выхода.

Вэй Цзюн кивнул, направляясь прямо к главному въезду в дом престарелых.

Перед территорией дома пролегала небольшая дорога. Она была узкой, но очень оживленной: туда-сюда ходили люди и ездили машины. Голоса продавцов овощей и фруктов, болтовня прохожих, гул автомобилей раздавались отовсюду. Атмосферу дополняли сильные запахи шашлыка, жареного сладкого картофеля и вареной кукурузы. Мир за пределами дома престарелых ощущался более человеческим, что ли.

Вэй Цзюн подвез Цянькуня до металлической двери, покрытой ржавчиной, и протянул руку, чтобы дотронуться до задвижки. Стоило ему наполовину открыть дверь, как он услышал возмущенный крик:

– Эй! Что вы делаете?

Парень повернулся на голос. Из дежурной комнаты показался охранник в форме – он настороженно таращился на них.

– А… я хочу вывезти его прогуляться.

– Нельзя! – Охранник держал огромную кружку чая, из которой валил пар. – Им нельзя выходить просто так.

– Даже около входа?

– Тоже не разрешено! – Его будто бы знобило, он ссутулился. – Если что-то случится, кто возьмет за это ответственность?.. Возвращайтесь обратно.

Молчащий до этого момента Цянькунь произнес:

– Ладно, прогуляемся здесь.

Охранник зашел обратно в дежурную комнату. Вэй Цзюн, вновь подталкивая коляску, молча кинул взгляд на дорогу за пределами дома престарелых.

Старик не шевелился. Он как будто вглядывался в пустоту, постоянно смотря вперед, и время от времени шмыгал носом. Вэй Цзюн проследил за его взглядом: вряд ли интерес Цянькуня вызывал бак с отходами. От старика исходил дух дряхлости и упадничества: любитель поболтать и покурить в солнечном свете в своей комнате, согревавший руки о чашку с куриным супом, сейчас буквально вжался в свою коляску.

Светлая комната, будто залитая затвердевшим и неподвижным желе, хранила его воспоминания. Старик делал то, что хотел, и был равнодушен к каким-либо мнениям. Но когда эту идиллию нарушал дым сигарет, она быстро растворялась в потоке времени – все хорошее будто рушилось и сразу же покрывалось пылью, а тревожные мысли становились все навязчивее…

Сердце Вэй Цзюна смягчилось.

Спустя некоторое время Цянькунь протяжно выдохнул.

– Достаточно. – Он повернулся и посмотрел на юношу снизу-вверх. – Отвези меня обратно. – Его взгляд снова был полон теплоты и спокойствия. – Хватит.

Вэй Цзюн не вполне понял – старик достаточно понежился на солнце или достаточно провел времени снаружи, – но повернул коляску и медленно направился к дому престарелых.

Когда они подошли ко входу, оттуда вывалилась толпа волонтеров. Девушка с хвостиком держала рюкзак Вэй Цзюна:

– Ты куда это ушел?

– А, это я попросил его вывезти меня на улицу, – ответил Цянькунь за Вэй Цзюна.

Девушка улыбнулась старику и передала парню портфель:

– Пошевеливайся. Автобус полдня ждал.

Вэй Цзюн, кивнув, обратился к Цянькуню:

– Я вас провожу.