Сказки народов Советского Союза E-Book

Народное творчество

• Herausgeber: Imclaim Books LLC
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2020

Beschreibung

Сборник избранных сказок народов Советского Союза. О каждом из них в конце книги можно найти этнографическую справку.
Многое можно узнать из сказок. В них отражается дух народа, его быт, образ жизни, национальный характер. Сюжет может быть сколько угодно фантастическим, но детали повествования всегда реальные, точные, соответствующие той местности, где создавалась и живет сказка, соответствующие культуре народа – ее творца. У каждого народа своя история, обычаи, культура. Историкам и этнографам удается по фольклорным материалам – по сказкам, эпосу – восстановить картины далеких времен. У всех народов существует фольклор – устное Народное Творчество. У всех народов есть собственные сказки – их любили во все времена; любят сегодня дети и взрослые.
В наиболее древних сказках запечатлены мифологические представления народов о происхождении и строении мира. У всех народов существовала вера в загробную жизнь, в бессмертие души. По представлениям большинства народов, мир делился на верхний, в котором живут боги, небожители, средний мир – землю, где живут люди, и нижний мир, подземный (а также подводный). Все эти миры существенно друг от друга не отличались. Сказки о животных на протяжении веков преображались и дошли до нас в виде аллегорических рассказов, басен, сказок для малышей, а также этологических сказаний, объясняющих те или иные особенности внешнего вида или генетически обусловленного поведения животных.
В более позднее время сформировались бытовые, сатирические сказки. В них народ, как и в волшебных сказках, прославляет трудолюбие, смекалку, товарищескую взаимопомощь, а также знание ремесел и вообще знание, высмеивает лень, жадность, зазнайство, обжорство, осуждает обман, трусость, предательство. В бытовой сказке народ мстит угнетателям: помещикам, купцам, служителям религиозных культов. Мужик или солдат в столкновении с ними всегда выходит победителем.
Кроме познавательной и воспитательной сторон есть у сказки и третья сторона – эстетическая. Народные сказки – это произведения высокой поэзии. Они создавались творческим воображением многих талантливых сказителей, шлифовались от поколения к поколению и обрели безукоризненную, совершенную форму, благодаря которой сказка пленяет нас в любом возрасте.

Leseprobe

СКАЗКИ НАРОДОВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО

Издание на русском языке

© Иклэйм Букс Эл-Эл-Си, 2019

Портленд, Орегон

КОПИРАЙТ

© Folk Tales

«Folk Tales of the Peoples of the Soviet Union»

SKU E-Book No.claim:8583990000027

–

© Daria Agoeva,  Illustrator

© Alone Combine,  Editor

All Rights Reserved. Copyright © Imclaim Books LLC Digital Book Release under the World Intellectual Property Organization Copyright Treaty (WCT) & Digital Millennium Copyright Act (DMCA). Oregon State Registration No.145035291. City of Portland Business License No.858399. Claims Officer: [email protected]

Publish, translate to English, promote Independent Authors with books that inspire and rejoice (публиковать, переводить на английский, продвигать независимых авторов с книгами, которые вдохновляют и радуют).

Imclaim Bookshop – печатные и электронные книги, ридеры для чтения, планшеты для медиаконтента.

АННОТАЦИЯ

Сборник избранных сказок народов Советского Союза. О каждом из них в конце книги можно найти этнографическую справку.

Многое можно узнать из сказок. В них отражается дух народа, его быт, образ жизни, национальный характер. Сюжет может быть сколько угодно фантастическим, но детали повествования всегда реальные, точные, соответствующие той местности, где создавалась и живет сказка, соответствующие культуре народа – ее творца. У каждого народа своя история, обычаи, культура. Историкам и этнографам удается по фольклорным материалам – по сказкам, эпосу – восстановить картины далеких времен. У всех народов существует фольклор – устное народное творчество. У всех народов есть собственные сказки – их любили во все времена; любят сегодня дети и  взрослые.

В наиболее древних сказках запечатлены мифологические представления народов о происхождении и строении мира. У всех народов существовала вера в загробную жизнь, в бессмертие души. По представлениям большинства народов, мир делился на верхний, в котором живут боги, небожители, средний мир – землю, где живут люди, и нижний мир, подземный (а также подводный). Все эти миры существенно друг от друга не отличались. Сказки о животных на протяжении веков преображались и дошли до нас в виде аллегорических рассказов, басен, сказок для малышей, а также этологических сказаний, объясняющих те или иные особенности внешнего вида или генетически обусловленного поведения животных.

В более позднее время сформировались бытовые, сатирические сказки. В них народ, как и в волшебных сказках, прославляет трудолюбие, смекалку, товарищескую взаимопомощь, а также знание ремесел и вообще знание, высмеивает лень, жадность, зазнайство, обжорство, осуждает обман, трусость, предательство. В бытовой сказке народ мстит угнетателям: помещикам, купцам, служителям религиозных культов. Мужик или солдат в столкновении с ними всегда выходит победителем.

Кроме познавательной и воспитательной сторон есть у сказки и третья сторона – эстетическая. Народные сказки – это произведения высокой поэзии. Они создавались творческим воображением многих талантливых сказителей, шлифовались от поколения к поколению и обрели безукоризненную, совершенную форму, благодаря которой сказка пленяет нас в любом возрасте.

РУССКИЕ СКАЗКИ

ВАСИЛИСА ПРЕМУДРАЯ И МОРСКОЙ ЦАРЬ

На море, на океане, на острове Буяне стоит дерево – золотые маковки. По дереву ходит вещий кот Баюн. Вверх идет – песню поет, вниз идет – сказку сказывает. Вот бы поглядеть да послушать! Это еще не сказка, только присказка. А сказка-то вся впереди!

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был царь с царицею. Царь на охоту ходил, дичь стрелял. Вот идет он раз по лесу, видит: на дубу молодой орел сидит. Царь, не долго думая, лук вскинул, прицелился. Вдруг орел говорит:

– Не стреляй, царь-государь. Придет время – я тебе пригожусь.

Царь думает: «На что ты пригодишься?» И снова прицеливается. Орел говорит:

– Опусти лук, царь-государь. Придет пора – тебе полезным буду.

Царь думает: «Какая от тебя польза!» И снова стрелу на орла наводит. Орел говорит:

– Я ранен. Возьми меня домой, дай поправиться. Три года корми, а уж я в долгу не останусь.

Опустил царь свой лук, взял орла домой. Начал его кормить. А орел зараз барана съедает, на три дня быка ему не хватает!

Год прошел. Стадо царское поредело. Царь думает: «Что сами-то есть будем?» Орел говорит:

– Отвези меня, царь, к лесу, к высоким дубам. Силу свою хочу испробовать.

Царь отвез его к лесу. Поднялся орел к темной туче, а потом кинулся вниз и с разгону ударил грудью в могучий дуб. Дуб раскололся надвое. Орел говорит:

– Нет, царь, не обрел я прежней силы. Корми еще год.

Второй год прошел. У царя не осталось ни овцы, ни коровы. Говорит он орлу:

– Нечем больше тебя кормить. Всю мою живность ты прибрал.

Орел говорит:

– Отвези меня, царь, к лесу, снова силу свою испробую.

Там взвился он к белому облаку, а потом ринулся вниз – ударил грудью в могучий дуб. Раскололся дуб на мелкие части.

– Нет, царь, – говорит орел, – не набрал я еще прежней силы. Корми последний год.

Третий год прошел. Царь отвез орла к лесу, к высоким дубам. Взвился орел выше белого облака, а потом со свистом ринулся вниз – ударил в самый могучий дуб, расшиб его в щепки с верхушки до корня! Лес кругом зашатался. Орел говорит:

– Спасибо тебе, царь-государь, выкормил ты меня, выходил, обрел я прежнюю силу. Время пришло расплачиваться. Садись-ка на меня, полетим вместе.

Сел царь на орла, они полетели. Внизу остались леса зеленые, потом горы белые, а вот и море синее. Летят над морем, орел спрашивает:

– Скажи-ка, царь, что позади, что впереди, что вверху, что внизу?

Царь отвечает:

– Позади – земля, впереди – вода, вверху – небо, внизу – море.

Тут орел встрепенулся и царь свалился. Только он ногами воды коснулся, подошвы намочил, орел его подхватил, на крыло взял. И спрашивает:

– Что, царь-государь, увидел страх?

– Ох, увидел, – отвечает царь, – думал, конец мне пришел.

Дальше летит орел, до середины моря долетел и спрашивает:

– Скажи-ка, царь, что там позади, что впереди, что вверху, что внизу?

Царь отвечает:

– Позади – вода, впереди – вода, вверху – небо, внизу – море.

Опять орел встрепенулся, царь свалился, долго падал, по пояс в воду ушел, и тут орел снова его подхватил. И спрашивает:

– Что, царь-государь, видел страх?

– Ох, видел, – отвечает царь. – Когда падал – сердце зашлось. Я все думал: «Авось не пропаду, авось орел меня поймает».

Дальше летит орел. Другой берег моря уже виден.

В третий раз орел встрепенулся, свалил царя, тот в воду упал, с головой ушел, воды хлебнул, и тут орел его выхватил, на крыло взял. И снова спрашивает:

– Что, царь-государь, каков он, страх?

– Ох, страшен твой страх, – отвечает царь. – Я падал и все судьбу молил, чтоб ты меня подхватил, от смерти спас. За что ж мука такая?

– За старое, царь-государь, за старое. Я трижды смертному страху в глаза глядел, когда ты в меня, раненого, целился. Теперь за зло мы в расчете. Давай за добро рассчитаемся. Полетим в гости к моей старшей сестре. Живет она в медном городе. Захочет тебя сестра моя одарить, будет предлагать злато-серебро, а ты ничего не бери – ни злата, ни серебра, ни камня самоцветного, проси только медный ларчик с медным ключиком.

И полетели они за тридевять земель. Орел спрашивает:

– Скажи-ка, царь, что справа, что слева?

– Справа – лес, слева – город, – отвечает царь.

– Вот туда нам и надобно. Это – медный город, там царствует моя старшая сестра.

Опустились они у медного города. Орел о землю ударился, обернулся добрым молодцем, и вошли они с царем в город. Направились прямо к царице, к сестре орла. Увидела его сестра – стала обнимать-целовать:

– Братец ты мой родимый, свет ты мой ненаглядный! Где ж ты пропадал, где странствовал? Больше трех лет мы тебя не видели! Уж мы по тебе сокрушались – слезами горючими обливались!

Брат-орел отвечает:

– Век бы вам сокрушаться да слезами горючими обливаться, кабы не мой спаситель. Он меня, раненого, подобрал, три года досыта кормил, на ноги поставил.

Посадила их царица за столы дубовые, за скатерти узорчатые, устроила пир великий, от души угощала-потчевала. А потом повела в кладовые, показала богатства несметные.

– Вот, – говорит, – злато-серебро, вот камни самоцветные. Бери, царь-государь, все, что ни приглянется.

Царь отвечает:

– Не надо мне ни злата, ни серебра, не надо мне и камня самоцветного. А подари ты мне медный ларчик с медным ключиком.

В лице переменилась царица и говорит:

– Нет, царь, не тот сапог ты берешь, не на ту ногу надеть пытаешься!

Осерчал брат-орел на такие слова, обернулся орлом-птицею, подхватил царя, и полетели они прочь.

– Воротись, братец любезный! – кричит сестра. – Все отдам и за ларчиком медным не постою!

– Поздно, сестрица! – крикнул орел и взмыл за белые облака. Улетели они за тридевять земель. Орел говорит:

– Не печалься, царь. Полетим теперь к средней моей сестре, она правит серебряным городом. Есть у нее серебряный ларчик с серебряным ключиком. Только его и бери, ничем другим не прельщайся. Скажи-ка мне, что там вверху, что внизу, что справа, что слева?

– Вверху – небо, внизу – земля, справа – горы, слева – город.

– Вот туда нам и надобно. Это – серебряный город, царство моей средней сестры.

Опустились они у серебряного города. Увидела их царица – обрадовалась:

– Братец мой любезный, где пропадал, где странствовал? Больше трех лет в гости не залетывал! Чем тебя угощать-потчевать?

– Не меня надо угощать-потчевать, а моего доброго спасителя. Он меня вылечил-выходил, раненого от смерти спас, три года кормил, всю скотину извел.

Царица посадила их за столы дубовые, за скатерти узорчатые, от души угощала-потчевала. А потом повела в подвалы заветные, где лежали богатства несметные: грудами – злато-серебро, горками – камни самоцветные.

– Не надо мне, – говорит царь, – ни злата, ни серебра, не надо и камня самоцветного, а подари ты мне серебряный ларчик с серебряным ключиком.

– Э, нет, царь, – говорит царица, – не тот кусок ты хватаешь, гляди – подавишься!

Снова осерчал брат-орел, обернулся птицей, подхватил царя, взмыл за белые облака.

– Воротись, брат мой любимый! – кричит сестра-царица. – Все отдам и за ларчиком не постою!

– Поздно, сестрица! – крикнул орел.

Полетели они к младшей сестре орла в золотой город.

– У младшей моей сестры, – говорит орел, – есть золотой ларчик с золотым ключиком. Только его и бери. Больше тебе ничего не надо…

Младшая сестра орла принимала гостей с почестями, хорошо угощала-потчевала, а потом повела в подвалы, где лежало злато-серебро да камни самоцветные! Царь говорит:

– Ничего мне не надо, а дай только золотой ларчик с золотым ключиком.

Царица говорит:

– Отчего не дать! Я для брата любимого ничего не пожалею. Бери золотой ларчик с золотым ключиком. Одно только помни: не отмыкай ларчика, пока домой не воротишься.

Царь распрощался с орлом и его сестрою, сел на корабль и поплыл по синему морю. Долго ли, коротко ли – подплыл к острову Буяну. Вышел на берег, думает: «Отчего это орлова сестра запретила мне ларчик открывать, пока домой не ворочусь? Больно охота открыть, заглянуть, что там такое спрятано». Поставил он ларчик на землю, отомкнул золотым ключиком, крышку приподнял, а оттуда как повалит скот несметный: лошади, коровы, овцы, козы… Скоро весь остров заполнили, ступить негде. Сел царь у воды и заплакал. Тут вода против него забурлила, и вылез из моря-океана морской царь – борода в зеленой тине.

– Что, царь-государь, плачешь? – спрашивает.

– Как мне не плакать, – отвечает царь, – получил я в подарок чудесный золотой ларчик, да открыл его до срока, до времени и выпустил скот несметный. Как я теперь его назад в ларчик загоню?

– Я беде твоей помогу, – говорит морской царь, – соберу стадо в ларчик, но с уговором: отдай мне то, чего дома не знаешь.

Царь думает: «Чего я дома не знаю? Все знаю.

А чего не знаю – то, верно, пустое, того не жаль». И согласился.

Морской царь взмахнул рукой, и весь дареный скот собрался в золотом ларчике. Царь замкнул его золотым ключиком, сел на корабль и поплыл домой.

Пока он странствовал, царица родила сына. Обнял царь Иванушку и залился горькими слезами. «Вот чего я дома не знал, вот кого у меня выманило проклятое морское чудище!»

– Что же ты плачешь, слезы проливаешь, царь-государь мой любезный? – спрашивает царица.

Побоялся царь правду сказать.

– От радости, – говорит, – плачу.

Вышел он из дворца, отомкнул ларчик золотым ключиком, крышку приподнял, а оттуда повалил скот несметный: лошади, коровы, овцы, козы… Царь так обрадовался, что и о чудище морском забыл.

Прошли годы. Вырос Иванушка, стал добрым молодцем. Однажды говорит он отцу:

– Приснился мне, батюшка, нынешней ночью морской царь, посмеялся он и говорит: «Давненько ты, Иван-царевич, мне обещан. Скажи-ка отцу, пора и честь знать, пора должок отдавать!»

Заплакал царь-государь и рассказал царице и сыну, что с ним случилось в море-океане, на острове Буяне.

Иван-царевич говорит:

– Раз такое дело – пойду к морскому царю.

И пошел добрый молодец в дальний путь, на чужую сторону. Долго шел и добрался до леса дремучего. Видит: избушка на курьих ножках стоит к лесу передом, к нему задом.

– Избушка, избушка! Стань ко мне передом, к лесу задом!

Избушка повернулась, стала к Ивану-царевичу передом. Он вошел, а там лежит Баба-Яга, костяная нога, из угла в угол ноги протянула, нос в потолок уперла. Увидела гостя и говорит:

– Русского духа в этих краях и слыхом никто не слыхивал, а нынче он сам ко мне пожаловал! Откуда идешь, добрый молодец? По делу спешишь, аль от дела бежишь?

Иван-царевич все без утайки рассказал. Бабе-Яге это по нраву пришлось, она говорит:

– Счастье твое, добрый молодец, что сперва ты ко мне зашел. Морской царь давно на тебя сердится. Долгонько вы с батюшкой его ждать заставили. Я научу тебя, что делать, как быть. Иди к морю. Утром спрячься в кустах и жди, когда прилетят двенадцать белых голубиц. Они обернутся красными девицами и побегут купаться. Все они – дочери морского царя. Ты утащи платье младшей из них, Василисы Премудрой, у нее крылышки пестренькие. Не отдавай платья, пока девушка не согласится стать твоей женой. Поладишь с ней – ты спасен, а нет – пропал. У морского царя вокруг дворца частокол стоит, на каждом колу голова торчит. Один только кол остался, твоей головы, видать, дожидается. Ну, не мешкай, иди к морю.

Иван-царевич попрощался с Бабой-Ягой и пошел к морю. Там он спрятался в кустах и стал ждать. Прилетели двенадцать белых голубиц. Опустились у самого берега, обернулись красными девицами и побежали в море купаться. Иван-царевич тихонько утащил одежду с пестрыми крылышками.

Вот красные девицы выбежали из воды, взяли свои одежды, обернулись голубицами и улетели. Одна только не может найти своих крылышек, бегает туда-сюда по берегу. Бегает и плачет:

– Отзовись, человек, кто мое платье взял, буду тебе дочкой послушною!

Иван-царевич не отзывается.

– Отзовись, кто мое платье взял, буду тебе сестрой ласковой!

Иван-царевич молчит.

– Выйди, человек, кто мое платье взял, буду тебе женою верною!

Иван-царевич вышел из кустов:

– Вот твои крылышки.

Девушка спрашивает:

– Кто же ты такой, мой жених, куда путь держишь?

– Я – Иван-царевич, иду к морскому царю, давно я ему батюшкой обещан.

– Это тебя, значит, морской царь дожидается да гневается. Вот дорога в подводное царство. Иди смелее, я тебя в беде не оставлю.

Василиса Премудрая обернулась голубицей и улетела.

Иван-царевич вошел в подводное царство. Видит: все там, как у нас – и поля, и леса, и солнышко светит. Приходит он к морскому царю. Говорит ему морской царь:

– Что-то долго ты ко мне собирался! Что-то долго я тебя дожидался! Вину надобно искупить – службу мне сослужить. Служба сперва будет легкая: есть у меня лесок – пятьсот шагов вдоль, пятьсот – поперек. Надо его за ночь вырубить, строевые бревна сложить, остатки в кучи собрать да сжечь, а пни – выкорчевать. Не управишься – голова долой. Есть у меня в изгороди один кол, твоей, видать, головы дожидается.

Иван-царевич думает: «Где это видано, чтоб такую работу за одну ночь сработать?!» Идет – буйную голову повесил. Увидала его Василиса Премудрая из своего терема.

– Что, Иванушка, пригорюнился? Беду свою мне поведай.

– Никто моей беде не поможет, – говорит Иван-царевич.

– Как знать. Не зря ведь меня зовут Василисой Премудрой.

Иван-царевич ей все рассказал.

– Ну, это не беда, – говорит Василиса Премудрая, – наша беда впереди. А пока спать иди. Утро вечера мудренее. К утру все будет сделано.

В полночь вышла Василиса Премудрая на крылечко, перекинула с руки на руку свое колечко, и появилось триста молодцев с топорами. Дружно взялись за дело – к утру легко управились. Василиса Премудрая разбудила Ивана-царевича и говорит:

– Не пора тебе спать, а пора вставать. Вся твоя работа сработана: бревна скатаны, пни выкорчеваны, костры догорают. Иди последний пенек разбей да в огонь его брось.

Иван-царевич все сделал, как сказала Василиса Премудрая, тут и морской царь подошел. Иван-царевич бросил топор.

Морской царь огляделся и говорит:

– Хороша служба. Только не своей силой ты силен, не своей хитростью хитер. Ну да ладно, спи-отдыхай. А вечером опять приходи.

Вечером морской царь говорит:

– Ты хорошо мне службу сослужил. Постарайся и в другой раз. Теперь на том расчищенном поле надо целину поднять, землю взборонить и еще раз пропахать, чтоб стала земля пушистой, мягкой, годной под посев. Все за одну ночь сделай. Не управишься – голова долой! Тот колышек твоей головы дожидается.

Иван-царевич думает: «Где это видано, чтоб такое поле в одну ночь вспахать?!» Идет от царя – голова ниже плеч. Навстречу ему – Василиса Премудрая.

– Что теперь, Иванушка, пригорюнился?

Иван-царевич рассказал.

– Не тужи, Иванушка, и это не беда, – говорит Василиса Премудрая. – Наша беда впереди. А пока спать иди. Утро вечера мудренее. Не бойся, к утру все будет сделано.

В полночь вышла Василиса Премудрая на крылечко, перекинула с руки на руку свое колечко, появилось тридцать молодцев с лошадьми и сохами да тридцать – с лошадьми и боронами. Дружно взялись за работу. К утру все было сделано. Василиса Премудрая разбудила Ивана-царевича и говорит:

– Не пора тебе спать, а пора вставать. В поле сохи идут – допахивают, за ними бороны идут – доборонивают. Сейчас все исчезнет, одна соха останется, вставай, поспеши, за дело возьмись, за обжи1 подержись, чтобы царь тебя за работой застал.

Иван-царевич в поле прибежал, за обжи ухватился, на соху налег, тут и царь морской подошел.

Огляделся он и говорит:

– Горазд работать лежа на печи! Не ты умен – она мудра, не ты хитер – она хитра! Ну ладно, вечером снова приходи.

Вечером морской царь говорит:

– Теперь последняя служба. То поле пшеницей засей, подожди, чтобы выросла, созрела, а потом надо ее сжать, обмолотить, зерно на мельнице смолоть. А помощница твоя, Василиса, пускай мне к завтраку пирог из той муки испечет. Не поспеет пирог к завтраку – голова твоя долой!

Иван-царевич думает: «Где это видано, чтобы пшеница за одну ночь выросла?! Не отпустит чудище – возьмет мою голову. Тут уж и Василиса не поможет».

Навстречу идет Василиса Премудрая.

– Что опять, Иванушка, пригорюнился?

Иван-царевич рассказал.

– И это не беда, Иванушка. Наша беда впереди, – говорит Василиса Премудрая. – А пока не печалься, спать ложись, утро вечера мудренее. К утру все будет сделано.

В полночь вышла Василиса Премудрая на крылечко, перекинула с руки на руку свое колечко, явились молодцы-работники, все сделали, что она приказала: пшеницу посеяли, она взошла, выросла, созрела, они ее сжали, обмолотили, на мельнице зерно смололи, муку Василисе принесли. Она испекла пирог, на золотое блюдо его положила, узорчатым платом прикрыла. Будит Ивана:

– Не пора тебе спать, а пора вставать. Вся твоя работа сработана. Вот и пирог поспел. Неси его морскому царю.

Иван-царевич смотрит – глазам не верит: лежит на золотом блюде пирог высокий, пышный, узорчатым платом прикрытый. Иван-царевич отнес его морскому царю. Царь говорит:

– Со всеми работами ты справился, а коли так – приходи завтра невесту себе выбирать. У меня двенадцать дочерей, бери любую.

Ушел Иван-царевич, встречает Василису Премудрую. Она говорит:

– Завтра батюшка всех нас обернет кобылицами. Все кобылицы будут одна в одну, рост в рост, масть в масть, не отличишь. У всех шерсть будет гладкая, и только у меня на лбу – чуть всклокочена. Ты не сразу меня показывай, а долго думай, долго присматривайся, два раза мимо пройди, лишь на третий хватай меня за уздечку: «Вот моя невеста!» Потом батюшка обернет нас белыми лебедями. У всех лебедей перышки будут гладкие, и только у меня одно будет чуть скручено. Смотри не прогляди, а то худо будет. А в третий раз он покажет нас девицами – все на одно лицо, все в одинаковых одеждах. Я колечко на пальце трону – так ты меня узнаешь.

Ну вот, вывел морской царь двенадцать кобылиц, все – одна в одну, рост в рост, масть в масть. Поставил их в ряд. Иван-царевич мимо них раз прошел, другой, на третий раз схватил одну кобылицу за уздечку:

– Вот моя невеста!

– Плохую берешь, – говорит морской царь, – выбирай получше!

– Мне и эта хороша.

Царь прогнал кобылиц.

– Теперь, – говорит, – пойдем к озеру, там плавают белые лебеди.

Приходят к озеру. Лебеди – перо в перо, залюбуешься! Зорко смотрит Иван-царевич – не может найти, где перышко чуть скручено. Два раза мимо прошел, на третий заметил.

– Вот моя невеста!

– Не тот кусок хватаешь, как бы не подавился! – говорит морской царь. – Выбирай в третий раз!

Вывел царь двенадцать девиц, все на одно лицо, рост в рост, волос в волос. Опять Иван-царевич узнал Василису Премудрую – она колечко на пальце тронула.

– Вот моя невеста!

Что делать морскому царю? Нельзя отступаться от царского слова. Пришлось отдать младшую дочь Василису Премудрую за Ивана-царевича. Сыграли свадьбу. Стали жить Иван-царевич с Василисой Премудрой в ее золотом тереме.

Но злой царь не успокоился. «Все равно сгублю Ивана, – думает он. – Вместе с Василисой сгублю! Это она его все время спасает, меня, старика, дурачит! Попарю-ка я их в моей царской баньке!» И приказал баню растапливать.

Иван-царевич пришел в терем и говорит Василисе Премудрой:

– Царь на меня больше не сердится, приглашает нас в свою царскую баньку попариться.

– Ах, напрасно радуешься, милый Иванушка, – говорит Василиса Премудрая. – Вот теперь-то мы с бедою и встретились. Не знаешь ты, что за баня у морского царя. Баня у него вся железная, три дня, три ночи ее растапливают, докрасна раскаляют. За сто шагов не подойти. Бежать нам надобно.

Прошло три дня. Баню истопили. Посмотрели утром Иван-царевич с Василисой Премудрой из терема – баня красным-красна, как жар пылает. Страшно им стало. Василиса Премудрая говорит:

– Пора уходить. Будет погоня великая.

Она смастерила трех говорящих куколок, посадила их по углам, научила, что надо говорить.

Иван-царевич оседлал двух борзых коней, и помчались они с Василисой прочь из морского царства.

В это время царские посыльные к терему Василисы Премудрой пришли, в двери стучат, на два голоса кричат:

– Иван-царевич и Василиса Премудрая, вставайте, собирайтесь, баня готова!

Первая куколка из угла отвечает:

– Рано вы нас разбудили, я не выспалась, скажите батюшке, пусть даст поспать.

Время прошло, снова идут посыльные, в двери терема стучат, на три голоса кричат:

– Не пора вам спать, а пора вставать, царь сердится!

Вторая куколка из другого угла отвечает:

– Подождите, уже встали, одеваемся.

Опять время прошло, опять бегут посыльные, в двери терема стучат, на семь голосов кричат:

– Царь гневается, ногами топает, говорит: «Этак моя баня вовсе простынет!»

Третья куколка из третьего угла отвечает:

– Ступайте себе к царю, мы в баню сами придем.

Вернулись посыльные к царю. А морской царь кричит:

– Зачем ушли? Под руки их взять, в баню силком проводить, иначе сбегут!

Прибежали посыльные к терему, в двери стучат – никто не отзывается. Выбили двери, а в тереме пусто. Доложили царю. Морской царь приказал:

– Снаряжать погоню великую!

Снарядили погоню. А Василиса Премудрая и Иван-царевич уже далеко были. Василиса Премудрая говорит:

– Надо землю послушать, нет ли царской погони.

Они остановились, Иван-царевич припал ухом к земле.

– Ничего не слышу, нет погони.

Тогда Василиса Премудрая послушала землю.

– Слышу, идет погоня великая. Скоро будет здесь.

Она оборотила коней зеленым лугом, Ивана-царевича – старым пастухом, а сама сделалась белой овечкою. Тут и погоня наехала.

– Эй, старик, не видал ли добра молодца с красной девицей на борзых конях?

– Видал, – отвечает старик, – давненько это было. Я тогда еще молодой был.

Воротилась погоня к морскому царю.

– На зеленом лугу пропали их следы, мы и туда, мы и сюда – нет следов да и только.

– А что видели на лугу? – спрашивает царь.

– Был там только старый пастух да белая овечка.

– Это они и были, – кричит морской царь. – Это Василиса Премудрая ухитряется! Брать надо было пастуха! Брать надо было овечку!

Царь послал новую погоню.

Опять Иван-царевич слушает землю, ничего не слышит, нет, говорит, погони. А Василиса Премудрая послушала и говорит:

– Идет погоня великая. К нам приближается.

Она оборотила коней колодцем, Ивана-царевича – старым старичком, а сама сделалась берестяным ковшиком. Тут и погоня наехала.

– Эй, старичок, не видал ли добра молодца с красной девицей на борзых конях? Их следы у твоего колодца теряются.

– Верно, – отвечает старичок, – проезжали тут лет сорок назад добрый молодец с красной девицей. Да ведь и я в ту пору был добрым молодцем…

Воротилась дружина к морскому царю.

– На зеленом лугу у колодца пропали их следы. Мы и туда, мы и сюда – нет следов да и только.

– А что видели возле колодца? – спрашивает царь.

– Лежал возле колодца берестяной ковшик да сидел рядом старый старичок.

– Это они и были! – кричит морской царь. – Брать надо было старичка, брать надо было ковшик!.. Сам поведу третью погоню!

На этот раз Василиса Премудрая оборотила коней озером, Ивана-царевича – сизым селезнем, а сама сделалась серой утицей. Тут и третья погоня наехала.

Морской царь сразу догадался, кто такие утка да селезень. Ударился он о сырую землю, обернулся черным коршуном. Хочет коршун убить, заклевать утку и селезня, да не тут-то было! Разлетится он сверху, вот-вот ударит селезня, а селезень в воду нырнет; вот-вот ударит утку, а утка под воду уйдет. Бился, бился, из сил выбился, а ничего не сделал.

Поскакал морской царь назад, в свое подводное царство.

А Василиса Премудрая с Иваном-царевичем переждали время и поехали домой, в тридевятое царство.

Долго ли, коротко ли, а добрались они до дворца, где жили царь с царицей, родители Ивана-царевича.

– Ты подожди меня в этом лесочке, я пойду вперед, доложусь отцу с матерью, – говорит Иван-царевич.

– Ты меня забудешь, – говорит Василиса Премудрая.

– Как могу я тебя забыть? – удивляется Иван-царевич.

– Как поцелуешь свою сестру, так меня и забудешь. Смотри, целуй только батюшку с матушкой, а сестру не целуй, – говорит Василиса Премудрая.

Пошел Иван-царевич во дворец. Встретили его царь с царицей, то-то было радости! Поцеловал он батюшку, поцеловал матушку и забыл на радостях наказ Василисы – поцеловал сестрицу. А как поцеловал ее – так и забыл Василису Премудрую. Три дня прошло. Царь-отец говорит:

– Надобно тебя женить, Иванушка.

А Иван-царевич согласен, забыл, что женат на Василисе Премудрой. Царь сосватал ему богатую молодую королевну.

Василиса Премудрая прождала три дня в лесочке – не идет Иван-царевич, так и есть, забыл наказ ее, ослушался. Тогда Василиса Премудрая пошла в стольный город и пристала у доброй старушки. Та муку сеет – пирог печь собралась.

– Для кого, бабушка, пирог готовишь? – спрашивает Василиса Премудрая.

– Разве не знаешь? В городе у нас большой праздник: царь женит Ивана-царевича на богатой королевне. Я пирог во дворец отнесу, молодым на стол подам.

– Дай, бабушка, я испеку, может, царь меня чем пожалует, – просит Василиса Премудрая.

– Мне не жаль, пеки, – говорит старушка.

Василиса Премудрая слепила из теста голубя и голубку и посадила их на пирог. А когда пирог был готов, отнесла его во дворец, на царский стол. Только жених и невеста взялись за пирог, как голубь с голубкой взлетели и заговорили. Голубка спрашивает:

– Помнишь, как была я белой овечкой, а ты – старым пастухом?

– Не помню, – отвечает голубь.

– А помнишь, как была я берестяным ковшиком, а ты – старым старичком?

– Не помню, – отвечает голубь.

– А помнишь, как была я серой утицей, а ты – сизым селезнем?

– Не помню, – отвечает голубь.

– У Ивана-царевича тоже память плохая, – говорит голубка.

Тут Иван-царевич все вспомнил, выскочил из-за стола и побежал разыскивать свою милую жену Василису Премудрую. Нашел он ее у доброй старушки, поцеловал в сахарные уста, взял за белые руки и привел во дворец к отцу, к матери. И начался там пир на весь мир, и я там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало.

А Василиса Премудрая с Иваном-царевичем стали жить-поживать да добра наживать.

КАК ИВАН – КРЕСТЬЯНСКИЙ СЫН БАРЫНЮ ДА БАРИНА ПРОВЕЛ

Жили в одной деревне старик со старухой. Был у них сын и была дочь. Вот пошла однажды дочь на реку белье полоскать. А как выполоскала – стала вдруг плакать-голосить, слезы ливмя лить. Мать услыхала, к реке прибежали, спрашивает:

– Что с тобой, доченька милая? О чем плачешь?

А дочка отвечает:

– Как мне не плакать, сударыня матушка, ведь замуж меня скоро отдадите, а я сыночка Иванушку рожу, а Иванушка-то на берег гулять пойдет да и в воду упадет! Утонет мой родимый Иванушка!

Мать от таких слов пуще дочки расплакалась. Сидят – в два голоса голосят. Отец прибежал, спрашивает:

– Что стряслось? Отчего плачете?

– Ничего, старик, не стряслось, – отвечает старуха, – да ведь может стрястись! Вот выдадим дочку замуж, а она сыночка родит. А сыночек-то на берег гулять пойдет да и в воду упадет! Утонет наш милый Иванушка! А-а!

– Ой, беда! – испугался старик и с ними вместе заплакал. Сидят – в три голоса голосят.

Пришел сын с пашни. Дома нет никого. И сестра, и старые родители – все на речке, все в голос ревут. Прибежал к ним:

– Что случилось? Отчего плачете?

Мать рассказала, отчего плачут.

– Ох и глупость несказанная! Плачете по внуку, который еще не родился. Да и дочь-то замуж еще не выдали! Как с вами жить? Пойду по белу свету, поищу дурней, чтоб были вас дурней. Коли найду – ворочусь домой.

И пошел Иван – крестьянский сын по белу свету. Пришел в большую деревню. Видит: дом стоит господский, изрядный.2 На крыльце барыня сидит, кормит хлебом свинью с поросятами. Снял Иван шапку, кланяется свинье до земли. Барыня думает: «Чудной какой мужик! Меня не замечает, свинье поклоны бьет!» И кричит ему:

– Эй, мужик! Ты что свинье кланяешься? Аль ты с ней знаком?

– Матушка-барыня, – говорит Иван, – ваша свинья пестра – моей жене сестра. Я пришел в гости ее звать. В нашей деревне праздник. У свиньи-то вашей детки народились, так вы отпустите ее к нам вместе с детками. То-то моя жена обрадуется!

Барыня говорит:

– Изволь, мужик, забирай ее на праздник вместе с поросятами.

А сама думает: «Ну и дурень! Свинью – на праздник! Да еще с поросятами! Пускай ведет, его ж люди засмеют!»

А Иван снова свинье кланяется да смотрит на нее.

– Что же ты, мужик, мешкаешь? – кричит барыня.

А Иван отвечает:

– Свинья пешком идти не согласна. Говорит, поросятки умаются.

– Ну так я повозку дам. Эй, кучер, – кричит барыня, – запрягай лошадей!

Запрягли пару лошадей, посадили в повозку свинью с поросятами. Иван и тронулся в путь.

– Подожди, мужик! – снова кричит барыня. – Пусть моя свинья у вас на празднике самой пригожей будет. Вот ей шуба! – Она накинула на свинью свою дорогую шубу, и Иван уехал.

Скоро барин с охоты воротился. Злой, сердитый: ни птицы, ни зверя не подстрелил. Барыня говорит:

– Сейчас я тебя, душа моя, насмешу! Тут давеча3 мужик дурной приходил, свинью на праздник приглашал вместе с поросятами. Говорил: «Ваша свинья пестра – моей жене сестра».

– И ты отпустила свинью?

– Отпустила, милый, отпустила, в шубу свою нарядила, дала повозку и пару лошадей!..

Барин как закричит:

– Не мужик тот дурной, а ты баба дурная! Не смеяться тут надо, а погоню снаряжать! Откуда хоть мужик-то?

– Не знаю.

– То-то, что не знаешь! Эй, седлать моего коня!

Пустился барин в погоню. А Иван знал, что будет погоня. Свернул он с дороги в лес, спрятал повозку в чаще, поймал ежа, вышел на дорогу. Слышит: конский топот приближается. Иван сел на землю, ежа шапкой накрыл. Тут и барин прискакал:

– Эй, мужик, ты не видел свинью в повозке?

– Видел, барин, видел.

– Догнать мне надобно ту повозку.

– В лесу-то дорог много, заплутаете, барин.

– Тогда ты догони, я тебе рубль дам.

– Э-э, барин, что рубль! Я тут сокола заморского под шапкой стерегу. Если упущу, с меня мой барин шкуру спустит!

– Садись на моего коня и догоняй! Я постерегу сокола.

– А если упустите, барин? Ведь сокол – заморская птица, аж сто рублей стоит!

– Не бойся, упущу – отдам сто рублей.

– Сейчас говорите «отдам», а как до расплаты – и нет вас.

Барин вытащил кошелек, отсчитал сто рублей и говорит:

– Возьми, на случай, если не уберегу. А сам садись на моего коня, скорей скачи, вороти ко мне того кто свинью везет! Приведешь – червонец дам!

Сел Иван на коня, поскакал вперед. Потом свернул в лес, пристегнул к повозке скакуна и поехал домой.

А барин ждал, ждал его и понял: не вернется мужик. «Ну да ладно, – подумал он, – хоть драгоценная птица мне осталась. Только бы ее не упустить, половчей ухватить!» Приподнял он шапку да как схватит ежа! Тут только барин смекнул, что это и был тот самый мужик, который свинью в гости звал.

А Иван приехал домой на тройке, в повозке свинья лежит, да еще и с поросятами. А на свинье шуба господская.

– Откуда у тебя рысаки, откуда свинья? – спрашивает мать.

А Иван отвечает:

– Нашел я на земле дурней, что вас куда дурней. Не только рысаков с повозкой дали, не только свинью с поросятами, но еще сто рублей денег и шубу в придачу.

АЛТРАПКА

Жил-был старик Федот. Был у него пес Алтрапка. Долго Алтрапка служил. Но вот и старым стал, волков да воров чуять перестал, голос у него пропал; лежит Алтрапка, не лает, дремлет да зевает. Старик говорит сыновьям:

– Надо пса прогнать.

Сын отвечает:

– Жаль его, пес-то хороший был, верно служил.

Старик Федот говорит:

– Вот то-то: «был, служил»… А теперь старым стал, волков да воров чуять перестал. Одно знает – лежит да зевает. Гони его со двора, нет у нас лишнего куска.

Сын взял палку, выгнал Алтрапку. Сидит бедный пес за огородами, воет. Подкрадывается к нему волк и говорит:

– Что ты, старый, воешь? И сам не промышляешь, и нам, волкам, мешаешь.

Алтрапка отвечает:

– Потому и вою, что старым стал, вас, волков-разбойников, чуять перестал… За это меня хозяин выгнал. Не хочет зря кормить.

Волк говорит:

– Ты на меня не лай, помолчи, дай поживиться, а я тебе за то тайну открою, такую тайну, что твой хозяин не только кормить-поить – на руках тебя будет носить! Вот слушай, что мне рассказал мой дед. Пришел он однажды сюда за овцой. Твой дед не был сердитым, пропустил волка. И вот когда мой дед притаился в огороде, он увидел, как отец старика Федота золото прятал. Целый мешок золотых монет закопал под колодезной сохой.4 

Алтрапка, смышленый пес, побежал к колодезной сохе, давай ее выкапывать. Старикова сноха5 кричит:

– Батюшка, глядите, ваш Алтрапка пришел, колодезную соху подкапывает!

Федот кричит:

– Гони его!

Сноха подошла к Алтрапке, пнуть хотела, а пес оскалил зубы, зарычал. Испугалась сноха, ушла подальше от греха. И кричит:

– Батюшка, он зубы скалит, еще укусит. Глядите, он соху подкопал, упадет соха!

Федот говорит:

– Сейчас я его убью!

Подошел к собаке, глянул в яму, а там золота полным-полно! Федот ахнул. И давай золото собирать да приговаривать: «Спасибо, Алтрапка! Спасибо, милый!» Подозвал собаку, погладил. Потом приказал снохам:

– Алтрапку кормить только мягким хлебом, поить только свежим молоком!

Бабы кормят пса, а он лежит себе в тенечке, позевывает. Надоело это бабам, вот одна из них взяла да пнула его. А пес-то старый был, с одного пинка и дух испустил.

Осерчал старик Федот:

– Моего благодетеля, моего кормильца убили, будьте вы неладны!

И пошел к дьякону.6 Говорит ему:

– Был у меня любимый пес Алтрапка. Да сноха его убила. Хочу я пса на погосте7 схоронить, по-человечески.

– Что ты, что ты! – закричал дьякон. – Виданное ли дело – пса на погосте хоронить! Нет такого порядку!

– А ты не серчай, отец дьякон, – говорит Федот. – Ведь Алтрапка-то мой был богатый пес. Он тебе золотой при жизни отказал.8 

– Мне – золотой? – удивился дьякон. – Покажи!

– Вот, бери.

Дьякон схватил золотой и говорит:

– Сам-то я решить такое дело не могу, а ты пойди к попу, посоветуйся.

Пошел Федот к попу и говорит:

– Был у меня любимый пес Алтрапка. Да сноха его убила. Хочу я пса на погосте схоронить, по-человечески.

– Аль ты сдурел?! – закричал поп. – Пса хоронить там, где крещеные люди лежат!

– А ты не серчай, батюшка, – говорит Федот. – Ведь Алтрапка-то мой был богатый пес. Он при жизни тебе пять золотых отказал…

– Пять золотых? Где они?

– Вот, бери.

Поп взял деньги и говорит:

– Я б тебе, Федот, это дело разрешил. Да ведь пес Алтрапка не сам подох, а его убили. Тут без полиции не обойтись. Сходи к уряднику,9 спроси у него разрешения.

Федот пришел к уряднику. И говорит:

– Был у меня любимый пес Алтрапка. Да сноха его убила. Хочу я пса на погосте схоронить, по-человечески. Был я у попа, а он говорит, нужно ваше разрешение.

Урядник кричит:

– Ты, старик, видно, не в себе! Кто тебе даст такое разрешение? Нет такого закона, чтобы пса на погосте хоронить!

– А ты не серчай, – говорит Федот. – Ведь Алтрапка-то мой был богатый пес. Он при жизни тебе золотой отказал.

– Давай золотой! – говорит урядник.

– На, бери.

Урядник сунул золотой в карман и говорит:

– Моя б воля, я б разрешил, да права не имею. Надобно тебе, старик, пойти к приставу.10 

Федот пришел к приставу. Все ему рассказал. Пристав вскочил, ногами затопал:

– С каким делом ты, болван, ко мне пришел? Пьяный ты или сумасшедший? Эй, взять пьяного старика, в холодную11 посадить, чтобы в другой раз умнее был!

– А ты, барин, не серчай, – говорит Федот. – Вот пять золотых. Это тебе мой Алтрапка отказал, когда жив был.

Пристав схватил деньги, взял лист бумаги и спрашивает:

– Как покойника-то звали?

– Алтрапка.

Пристав написал: «Разрешаю похоронить Алтрапку, как желает его хозяин Федот». Потом свою подпись поставил, потом печать приложил.

Отдал бумагу Федоту. Тот отнес ее попу.

Поп говорит:

– Принеси пса, как стемнеет, чтоб никто не видел, кого хороним.

Вечером Алтрапку честь по чести похоронили, как положено. И хоть в тайне все было, а слух по селу прошел: поп, мол, похоронил, пристав разрешение дал.

И вдруг архиерей12 и исправник13 вызывают в уезд14 попа и пристава. Те сразу догадались: попадет им за Алтрапку. Пристав приехал к Федоту:

– В уезд нас вызывают, и ты с нами поедешь, денег прихвати.

– Деньги есть, – говорит Федот.

Вот приехали в город. Исправник спрашивает пристава:

– Правда ли, что ты закон нарушил, пса разрешил похоронить как человека?

Архиерей спрашивает попа:

– Правда ли, что ты похоронил паршивого пса на погосте, рядом с людьми?

И пошла ругань. Архиерей ругает попа. Исправник ругает пристава. Федот вынул тридцать золотых. Пятнадцать дает архиерею, пятнадцать исправнику:

– Это от Алтрапки. При жизни вам отказал.

Те взяли деньги, да еще пуще ругаются. Исправник кричит приставу:

– Да знаешь ли ты, чего я тебя ругаю? Почему меня не вызвал, когда почтенного Алтрапку хоронили?!

Архиерей кричит попу:

– А ты знаешь, чего я тебя ругаю? Почему меня на похороны не позвали, почему во все колокола не звонили?!

А Федот слушает да усмехается: «Вот и ищи, бедняк, правду, вот и проси у таких защиты!..»

Сказка, может, и не вся, да больше сказывать нельзя.

НЕБЫЛИЦЫ

Жили когда-то три брата. Жили не так уж богато. На троих-то была одна хата да и та худовата.

Старшие братья умны, языкасты, а младший брат Иван – дурак и молчун.

Вот поехали они однажды в лес по дрова. Топорами намахались, уморились, есть захотели. Взялись кашу варить. Пшена в котел насыпали, воды налили, а огнива-то нет, дома забыли. Как быть? Старший брат самый умный был, он на дерево залез, туда-сюда поглядел и видит: невдалеке на полянке костерок горит, возле него старичок сидит.

«Вот где я добуду огня!» – смекнул старший брат.

Подошел он к костерку и говорит старику:

– Дедушка, дай огоньку!

– Экой ты прыткий, – отвечает старик. – Ты меня сперва повесели, сказку расскажи, да не шути со мной – ответишь спиной!

– Это как?

– А так: байка нескладная мне не нужна – узнает плетку твоя спина! А ну, сказывай сказку!

Старший брат час думал, два часа в затылке чесал и говорит:

– Нет, дедушка, я не горазд.

– А когда не горазд, кто ж огня тебе даст?

Старик взял плетку, парня наземь повалил да так его плеткой отходил, что тот все перезабыл. Ни с чем старший вернулся к братьям. Средний ему говорит:

– Эх, растяпа, не принес огня! Поучись-ка, брат, у меня!

И пошел к старику:

– Дедушка, дай огоньку!

– Ты меня сперва развесели, сказку расскажи. Да не шути со мной – ответишь спиной!

Средний брат два часа думал, три часа в затылке чесал и говорит:

– Нет, дедушка, я не горазд.

– А когда не горазд, кто ж огня тебе даст?

Старик и среднего брата хорошенько плеткой проучил. Ни с чем и тот вернулся назад.

Вот меньшой брат. Иван, пошел к старику:

– Дедушка, дай огоньку!

– Сказку сперва расскажи.

– Я б рассказал, да ты перечить станешь, закричишь: «Неправда, не было такого!»

– Нет, не стану перечить, сказывай.

– Тогда уговор: не перебивать. Как перебьешь, как закричишь: «Не было такого!» – так и отхожу тебя той самой плеткой, какой ты братьев моих угощал.

– Согласен, начинай.

– Слушай, дед. Был я мал, да удал. Пошел как-то в лес. Вижу дерево, в нем – дупло, в дупле – гнездо, в гнезде – жареные перепела. Сунул руку в дупло – не лезет, сунул ногу – не лезет. Тогда я изловчился, подпрыгнул и влетел в дупло. Жареные перепела горой лежат, другой сказал бы: мало, а я наелся до отвала. Захотел на волю, ан не тут-то было! Больно растолстел, а дыра мала. Ну, я-то догадлив был, домой за топором сходил, дыру топориком пошире прорубил и вылез на волю. Так ли, дед?

– Так, мой свет.

– Потом я заткнул топорик за пояс, сел на пегоньку лошаденку и поехал в лес по дрова. Лошадка бежит – трюх-трюх, а топорик-то сзади – стук-стук. Так половину лошадки и отсек. Я оглянулся – нет задней половины, на двух ногах ушла невесть куда. Я кинулся искать. Вижу: задок моей лошадки по зеленой травке гуляет. Я поймал его, лыком к передку пришил, стала лошадь бегать лучше прежнего. Я дров нарубил, полный воз нагрузил да как гаркну. А лошадь сгоряча хватила да по уши в грязь угодила. Я – за дедом. Дед был умен, а я догадлив. Схватили мы лошадь за хвост и давай тянуть. Да так вдвоем потащили, что шкуру долой стащили! Что делать? Пришли домой, горюем. Глядь – лошадь у ворот, сама пришла. Я радуюсь: и лошадь дома и шкура вдобавок! Так ли, дед?

– Все так, мой свет.

– Вот сел я на лошадь и поехал по лесу. Вижу, огромный дуб растет, вершиной в небо упирается. Думаю себе: дай-ка посмотрю, что там на небе. Залез и узнал: скотина там совсем дешевая, а мухи да комары в цене. Ну, думаю, удача мне. Слез на землю, наловил мух и комаров полный кошель и опять вскарабкался на небо. И давай торговать: отдаю муху с мушонком, за них беру корову с теленком, отдаю комара, а взамен беру быка! Сколько я набрал скотины – нет ей числа!

А у нашего попа – завидущие глаза. Он тот дуб взял да свалил да к себе на двор стащил. Я собрался с добычей на землю ворочаться, а дуба нет. Как с неба слезть? А я догадлив был, всю скотину перерезал, ведь дармовая она, и давай из шкур веревку вязать. Длинную связал. Один конец за край неба зацепил, другой вниз бросил и начал спускаться. Хоть и длинна веревка была, но до земли не достала, а прыгать боюсь. Как быть? А я догадлив был. Вижу, внизу мужик овес веет, полова15 по ветру вверх летит, а я ее хватаю да веревку мотаю. Вдруг сильный ветер задул да так меня раскачал! Лечу то туда, то сюда, вниз гляжу: то Питер, то Москва! Лопнула веревка из половы, упал я в трясину, в зеленую тину. Торчит одна голова, ни туда ни сюда. На моей голове утка гнездо свила, яиц нанесла, утят вывела. А я не тужу, туда-сюда гляжу. Прибежал серый волк, всех утят уволок. «А за уткой приду – все гнездо разорю!» Я дождался волка, когда он за уткой пришел, и хвать его за хвост! «Улю-лю!» – кричу. Волк рванулся и вытащил меня из трясины. Так ли, дед?

– Все так, мой свет.

«Ах, чертов старик, – думает Иван, – ничем тебя не проймешь. Ну, послушай-ка дальше». И говорит:

– Вытащил меня волк из болота, а я есть хочу. Сейчас, думаю, дичи набью. Гляжу: тетерев на дубу. Вскинул ружьишко, прицелился, а кремня-то нет! В город за кремнем бежать – до города десять верст, тетерев, пожалуй, уйдет. Что делать? Иду, задумался Вдруг лбом о дерево – бух! Искры из глаз сыпанули. Одна искра упала на полку,16 ружье бахнуло, тетерев упал да на зайца попал, а заяц сгоряча вскочил, разной дичи набил. Я дичь нагрузил на воз, на базар отвез, торговал – не ловчил, пятьсот рублей получил! Было это, дед?

– Было, мой свет.

– Ну, я домой спешу, подъезжаю, гляжу: мой дед запряг твоего деда и возит на нем навоз целый день без обеда…

– Врешь, дурак! Не было такого! – не вытерпел старик.

А Ивану того и надобно. Отстегал он плеткой злого старика, взял огня и воротился к братьям.

Вот вам сказка, а мне бубликов связка.

КАРЕЛЬСКИЕ СКАЗКИ

ЛИСА, ВОЛК И МЕДВЕДЬ

Однажды лиса, волк и медведь вместе посеяли рожь. Когда рожь созрела, они ее убрали, в снопы связали, снопы высушили и начали молотить. Лень лисе молотить. Убегает она на озера охотиться, утками лакомиться. Медведь работает с утра до ночи. Говорит он лисе:

– Ты, лиса, мало работаешь. А я – много.

Лиса говорит:

– Мы урожай справедливо разделим. Ты получишь больше всех, я – меньше всех.

Вот закончили обмолот. В одну кучу сложили солому, в другую – мякину,17 в третью – зерно. Соломы – самая большая куча, мякины – средняя, зерна – самая маленькая куча. Лиса говорит:

– Медведь самый большой и работал больше всех, ему – самая большая куча. Волку – куча поменьше, а мне – самая маленькая.

Медведь и волк обрадовались такому дележу.

– Лиса умеет делить справедливо, – говорит медведь. – Это правильно, что мне – самая большая куча.

Медведь взял себе солому, волк – мякину, а лиса – зерно. Повезли они свой урожай на мельницу. Начали молоть. У лисы жернов сухое зерно рушит, поэтому он стучит-гремит, а у волка с медведем жернова мякину да солому трут, поэтому тихо шуршат.

Медведь спрашивает:

– Почему это у тебя, лиса, жернов стучит-гремит, а у нас – тихонько шуршит?

– Я песку на жернов подсыпала, вот он и стучит, – отвечает лиса.

Волк и медведь подсыпали песку на свои жернова, они застучали-заскрежетали. Когда муку смололи, начали заваруху18 варить. Смотрят волк и медведь: у лисы заваруха светлая и пыхтит, а у них – темная и не пыхтит. Они спрашивают:

– Почему у тебя, лиса, заваруха светлая и пыхтит? Наверное, у тебя вкусней. Дай попробовать.

Лиса говорит:

– Сначала я у вас попробую, потом вы у меня.

Взяла лиса из их котлов по ложке и положила незаметно в свой котел с краю. Потом говорит:

– Бери, волк, вот отсюда, а ты, медведь, возьми отсюда, пробуйте.

Каждый взял по ложке своей же заварухи. Попробовали. Волк говорит:

– Твоя заваруха не лучше моей.

Медведь говорит:

– Моя не вкусна, но и твоя не вкусней.

И опять волк спрашивает:

– А почему, лиса, твоя мука белей?

Лиса отвечает:

– Я ее промыла на быстрине, вот она и белей.

Волк и медведь взяли свои мешки и опустили в речку, в быстрину. Течение размыло их муку и всю унесло. Так их лиса обманула.

БЕДНЯК И СУДЬЯ

Жили-были старик и старуха. Однажды пришла такая пора, что ничего у них не осталось: ни хлеба, ни скотины. Все крохи доели, совсем худо стало. Старуха говорит:

– Добудь, старик, муки. Где хочешь, а добудь. Иначе помрем.

Что делать старику? Отправился в соседнее село. Идет и думает: «Придется на хитрость пойти, хитрого купца обмануть». Зашел он в лавку и говорит:

– Купец, продай мешок муки.

Купец говорит:

– Покупай. Давай деньги.

Старик говорит:

– Денег у меня нет, зато есть огромный жирный бык. Могу расплатиться мясом.

– Говоришь, огромный жирный бык? Хорошо! Бери не один мешок, бери два! А как зарежешь быка, принеси мне заднюю ногу.

Старик нанял подводу, положил два мешка муки и поехал в другую лавку.

– Купец, продай мешок муки.

– Покупай, – говорит купец. – Чем будешь платить?

– У меня есть огромный жирный бык, пора его резать.

– О, тогда возьми три мешка! А как зарежешь быка, принеси мне заднюю часть.

Старик взвалил на телегу три мешка и поехал в третью лавку. Третий купец дал ему пять мешков муки.

– Когда зарежешь своего огромного быка, половину мяса отдашь мне.

Старик привез домой целый воз муки.

– Вот, старуха, пеки хлебы, пеки пироги.

Наелся старик пирогов и думает: «Как теперь быть? Ведь купцы придут долг требовать». И пошел к судье. Пришел и говорит:

– Взял я у купцов муки в долг, обещал расплатиться мясом, когда зарежу своего огромного жирного быка. А теперь передумал мясо отдавать. Лучше сами мясо съедим. Так что постарайся, судья, выгороди меня перед купцами, когда они с жалобой придут.

Судья думает: «Верно, лучше сами мясо съедим». И говорит:

– Трудно тебя выгородить, но можно… Ведь у тебя есть огромный жирный бык… Ты притворись-ка дураком, на все вопросы тверди одно: «Хэй, вэй, хотивэй!»

Вскоре приходит к судье первый купец, подает жалобу. Судья зовет старика.

– Ты брал у купца муку в долг? – спрашивает судья.

– Хэй, вэй, хотивэй! – отвечает старик.

– Ты обещал ему отдать мясо за муку? – спрашивает судья.

– Хэй, вэй, хотивэй! – отвечает старик.

– Да ведь он – дурак! – говорит судья купцу. – Кто ж тебя заставлял давать в долг этому полоумному? Сам виноват. Иди домой.

Купец ни с чем ушел домой. Приходит второй купец. Судья зовет старика.

– Ты брал у этого купца муку в долг? – спрашивает судья.

– Хэй, вэй, хотивэй! – отвечает старик.

– Ты заплатил ему за муку?

– Хэй, вэй, хотивэй! – отвечает старик.

– О, да ведь он совсем дурак, – говорит судья купцу. – Зачем ты давал в долг этому полоумному? Сам виноват, иди домой, ничего от него не добьешься.

И второй купец ушел ни с чем. Приходит третий купец. Судья в третий раз зовет старика.

– Ты знаешь этого купца? – спрашивает судья.

– Хэй, вэй, хотивэй! – отвечает старик.

– Ты брал у него муку в долг?

– Хэй, вэй, хотивэй! – отвечает старик.

– Ты зарезал своего быка?

– Хэй, вэй, хотивэй! – отвечает старик.

– Ты видишь, купец, с кем ты связался? Он – круглый дурак! – говорит судья. – Незачем было давать в долг полоумному.

– Я дал ему пять мешков муки! – кричит купец. – Взыщи с него долг, на то ты и судья!

– Хэй, вэй, хотивэй! – говорит старик.

– Ты же видишь, – говорит судья, – он не в своем уме. А таких не судят. Ничего с него не возьмешь. Иди домой.

И третий купец ушел ни с чем. Судья говорит:

– Вот как ловко я провел всех купцов! Теперь иди, режь своего жирного быка и принеси мне заднюю часть.

– Хэй, вэй, хотивэй! – говорит старик.

– Хватит прикидываться дураком, купцов тут нет, – говорит судья.

– Хэй, вэй, хотивэй! – говорит старик. – Купцов тут нет, и дураков тут нет, и быка у меня никогда в жизни не было!

Вот какая сказка.

ЧЕРНАЯ УТОЧКА

Жили когда-то на берегу моря старик и старуха. Были у них сын и дочь. Перед смертью старики дали детям наказ:

– Живите дружно, всегда друг другу помогайте, друг друга выручайте.

Остались брат и сестра вдвоем. Брат ходит в лес на охоту, сестра дома управляется. А были они такие красивые, что на всей нашей земле никто не смог бы с ними сравниться. Однажды на охоте брат встретил самого царевича. Царевич засмотрелся на парня, об охоте забыл, а потом говорит:

– Скажи мне, парень: нет ли у тебя сестры? Наверное, она такая же красивая, как ты?

– Нет, – отвечает брат, – она куда красивей меня.

– Тогда отдай ее мне в жены, – просит царевич. – Отдашь – я тебя по-царски награжу. А захочешь – поселишься вместе с нами в царском доме.

Брат пришел домой, говорит сестре:

– Встретил я в лесу царевича. Он тебя сватает.

Сестра говорит:

– Не пойду замуж, пока не изотру ручной жернов, которым мололи зерно отец с матерью.

На другой день брат опять встретил в лесу царевича.

– Что твоя сестра, пойдет за меня? – спрашивает царевич.

– Говорит, не пойдет замуж, пока не изотрет ручной жернов, которым мололи зерно отец с матерью.

Царевич задумался. Вечером брат говорит сестре:

– Опять о тебе царевич спрашивал.

– Не пойду замуж, пока не истолку ступку, которую сделал отец для матери, – отвечает сестра.

На третий день брат опять встретил царевича, а вечером сестра сказала:

– Не пойду замуж, пока не сотру подолом юбки деревянный порог, который смастерил мой добрый отец.

Брат рассказал все это царевичу. Тот говорит:

– Когда сестра уйдет по воду, ты изруби на куски жернов, ступку и порог, а потом легонько склей.

Брат все сделал, как сказал царевич. Сестра вернулась – ничего не заметила. Утром пошла зерно молоть, повернула жернов – он развалился. Пошла в сарай в ступке толочь – ступка раскололась. Пошла домой, на порог ступила – порог развалился.

– Видно, пора замуж идти, – сказала она.

Собрались они, взяли с собой собаку Пятнашку, сели в лодку и поплыли вдоль берега в город. Гребут они, гребут… Вдруг на берегу появилась лесная ведьма, старуха Сюэтар.

– Возьмите меня в лодку! – кричит старуха. – Я так устала, сил нет идти!

– Не надо брать, – говорит сестра, – ведь это Сюэтар. А где она – там беда. От зла не жди добра.

Они плывут дальше. Старуха Сюэтар бежит по берегу и кричит:

– Возьмите меня в лодку, добрые люди! Ноги мои устали, ветками они исцарапаны, муравьями искусаны!

– Не надо брать, – говорит сестра. – Сюэтар погубит нас, только зло у нее на уме.

Дальше они плывут, и вот на повороте у мыса лодка подошла близко к берегу, старуха изловчилась и прыгнула в лодку. Села рядом с девушкой, слух у нее отняла.

Вот брат говорит:

– Царский город показался. Готовься, сестра, надень свое лучшее платье.

А сестра не слышит его слов.

– Что ты говоришь, милый братец?

– Он говорит: «Плюнь в воду, прыгни в море, стань черной уткой!» – кричит ей в ухо старуха Сюэтар.

Погрустнела девушка, задумалась. А брат вскоре говорит:

– Городская стена виднеется. Готовься, сестра, повяжи свой красивый платок.

Сестра не слышит.

– Что ты говоришь, милый братец?

– Он говорит: «Плюнь в воду, прыгни в море, стань черной уткой!» – кричит ей в ухо старуха Сюэтар.

«За что мой братец на меня так сердится?» – думает девушка. А брат вскоре говорит:

– Царский дворец сияет. Готовься, сестра, надень свое дорогое ожерелье.

Сестра не слышит.

– Что опять сказал мой братец?

– Он сказал: «Плюнь в воду, прыгни в море, стань черной уткой!» – кричит ей в ухо старуха Сюэтар.

Что делать? Заплакала сестра. Но нельзя брата ослушаться. Ведь отец с матерью перед смертью наказ дали: брата всегда слушаться. Плюнула девушка в воду, закрыла глаза и прыгнула в море. Тут старуха Сюэтар и превратила ее в черную утку. А сама надела ее лучшее платье, повязала красивый платок, надела дорогое ожерелье. Сама невестой стала. Причалили к берегу, к цареву городу. А у царевича дома все к свадьбе готово. Он с гостями встречает невесту, радуется. Но когда невесту вблизи увидел, – всю радость его как водой смыло. Стоит бедный царевич, что делать – не знает. Что за ведьма вышла из лодки? А он-то хвастался: «Моя невеста – красавица!»

– Ах, парень, как ты меня обманул! – говорит царевич.

А гости свадьбы ждут. Значит, быть свадьбе. Женился царевич на ведьме Сюэтар. Бедного парня за обман приказал запереть в конюшне с девятью дикими жеребцами. «Пусть они его там затопчут, будет знать, как обманывать!»

Ночь настала. Все спят. Подплыла черная уточка к берегу, принесла с собой серебристую рубашку для царевича и запела:

Приди, собачка, мой дружок,

Приди ко мне на бережок.

Ах, как мне горько нынче петь!

Где братец милый мой, ответь?

Прибежала собака Пятнашка и говорит:

– Твоего братца заперли в конюшне с девятью дикими жеребцами, заперли на погибель.

Сестра запела:

Иди скорей, моя собачка,

Иди скорей, моя Пятнашка,

Иди к царевичу, собачка,

И отнеси ему рубашку.

Пройди, чтоб петли не запели,

Чтоб двери вдруг не заскрипели,

Пройди, чтоб двери не стучали,

Чтоб слуги вдруг не закричали.

Отдала она собаке серебристую рубашку и подумала: «Пусть царевич поглядит на эту рубашку и смилуется над моим братом».

Собака Пятнашка тихо вошла в царский дом, так прошла, что петли не запели, двери не заскрипели. Никто в доме не проснулся. Положила собака рубашку в изголовье царевича и убежала. Утром царевич проснулся, увидел серебристую рубашку и спрашивает:

– Кто это сшил?

Жена его, старуха Сюэтар, говорит:

– Это я ночью сшила. Глаза у меня по ночам спят, а руки – работают.

Царевич удивился, задумался, не поверил и вспомнил о бедном парне, которого приказал запереть в конюшне с жеребцами.

– Эй, слуги, – сказал он, – если тот парень еще жив, переведите его в хлев, заприте вместе с коровами.

А сам взял рубашку и пошел к матери. Царица-мать говорит:

– Рубашка твоя серебристая будто из чешуи мелких рыбок сделана. Где ты ее взял?

Царевич не знает, что ответить, ушел, еще больше задумался.

Ночь настала. Все спят. Снова подплыла черная уточка к берегу, принесла с собой серебристую скатерть для царевича и запела:

Приди, собачка, мой дружок,

Приди ко мне на бережок.

Как горько жить! Как горько петь!

Где нынче братец мой, ответь?

Прибежала собака Пятнашка и говорит:

– Твой братец жив, его перевели к коровам. Там ему легче.

Сестра отдала собаке серебристую скатерть и сказала:

– Отнеси царевичу, пусть он посмотрит на нее и помилует моего брата.

Собака Пятнашка тихо вошла в царский дом, осторожно положила скатерть в изголовье царевича. Никто не проснулся. Даже ведьма Сюэтар ничего не почуяла. Утром царевич увидел серебристую скатерть и спрашивает:

– Что это? Откуда?

Жена отвечает:

– Я всю ночь работала, для тебя старалась. Глаза мои ночью спят, а руки без устали работают.

Царевич снова не поверил, задумался и опять вспомнил о бедном парне. Он приказал перевести его к овцам. А сам долго рассматривал скатерть. Казалось, она была сделана из чешуи серебристых рыбок. Царевич взял рубашку и скатерть и пошел к древней старушке, которая жила в маленькой избушке на берегу моря и слыла самой мудрой в их земле.

– Не знаешь ли ты, бабушка, откуда у меня взялись эти вещи? – спросил царевич.

– Как не знать, – отвечает старушка. – Это работа твоей невесты, красавицы, сестры того парня, которого ты мучил ни за что. Обманула тебя ведьма Сюэтар, стала вместо красавицы твоей женой, а девушку превратила в черную уточку. Две ночи подряд уточка на берег выходила, подарки тебе выносила, через собаку Пятнашку тебе их передавала, чтобы ты ее дорогого брата помиловал. Сегодня уточка выйдет на берег в последний раз – попрощаться с собакой. А завтра улетит на юг, в далекие края.

– Ах, бабушка, – говорит царевич, – что же делать? Как расколдовать мою невесту, черную уточку?

Старушка говорит: