Скелет в шкафу (Skelet v shkafu) E-Book

Anna Vladimirskaja

• Herausgeber: Glagoslav Distribution (M)
• Kategorie: Krimi
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2018

Seitenzahl: 368

Beschreibung

У каждой семьи свои скелеты в шкафу. Но для бизнесмена Аркадия эта фраза обрела буквальный смысл. В его особняке обнаружили замурованный в стену скелет! А через некоторое время в этом же доме на Рождество кто-то убил его сына. Как в лучших романах Агаты Кристи — у каждого из гостей есть мотив и возможность для убийства.
Милиция не справляется со столь щекотливым расследованием, поэтому к делу привлекают Алексея, который уже раскрыл несколько деликатных дел. Но причем здесь скелет в шкафу?U kazhdoj sem'i svoi skelety v shkafu. No dlja biznesmena Arkadija jeta fraza obrela bukval'nyj smysl. V ego osobnjake obnaruzhili zamurovannyj v stenu skelet! A cherez nekotoroe vremja v jetom zhe dome na Rozhdestvo kto-to ubil ego syna. Kak v luchshih romanah Agaty Kristi — u kazhdogo iz gostej est' motiv i vozmozhnost' dlja ubijstva.

Milicija ne spravljaetsja so stol' shhekotlivym rassledovaniem, pojetomu k delu privlekajut Alekseja, kotoryj uzhe raskryl neskol'ko delikatnyh del. No prichem zdes' skelet v shkafu?

Leseprobe

Скелет в шкафу

Анна Владимирская

Старинный особняк. Рождество. Убийство. Как в лучших романах Агаты Кристи — у каждого из гостей есть для него мотив! Распутать этот клубок предстоит молодому архитектору Алексею Поташеву. И это не единственная загадка, которую ему нужно решить! Во время реставрации замка был обнаружен замурованный в стену шкаф, а в нем — скелет… Откуда взялась эта страшная находка? Расследование начинается…

Анна Владимирская

Скелет в шкафу

Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»

2014

© Владимирская А., 2014

© DepositPhotos.com / jackethead, обложка, 2014

© Shutterstock.com / Eric Jennings, обложка, 2014

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2014

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2014

ISBN 978-966-14-6704-9 (epub)

Никакая часть данного издания не может быть

скопирована или воспроизведена в любой форме

без письменного разрешения издательства

Электронная версия создана по изданию:

Старовинний особняк. Різдво. Вбивство. Як у кращих романах Агати Крісті — у кожного з гостей є для нього мотив! Розплутати цей клубок повинен архітектор Олексій Поташев. І це не єдина загадка, яку йому потрібно розгадати! Під час реставрації замку була знайдена замурована у стіну шафа, а в ній — скелет… Звідки ця страшна знахідка? Розслідування починається...

Владимирская А.

В57 Скелет в шкафу : роман / Анна Владимирская ; предисл. Е. Александровской ; худож. А. Печенежский. — Харьков : Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга» ; Белгород : ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», 2014. — 336 с. : ил.

ISBN 978-966-14-6532-8 (Украина)

ISBN 978-5-9910-2759-5 (Россия)

Старинный особняк. Рождество. Убийство. Как в лучших романах Агаты Кристи — у каждого из гостей есть для него мотив! Распутать этот клубок предстоит молодому архитектору Алексею Поташеву. И это не единственная загадка, которую ему нужно решить! Во время реставрации замка был обнаружен замурованный в стену шкаф, а в нем — скелет… Откуда взялась эта страшная находка? Расследование начинается…

УДК 821.161.1ББК 84.4УКР-РОС

Дизайнер обложки Олег Панченко

Художник Андрей Печенежский

Шкатулка семейных тайн

У каждого — свой скелет в шкафу, который имеет скверную привычку вываливаться в самый неподходящий момент.

Английская пословица

Старая пословица, конечно, права — в самый неподходящий момент раскрывшаяся тайна меняет и устоявшийся порядок вещей, и привычки, да и саму жизнь человеческую переворачивает с ног на голову. Но иногда, чего уж греха таить, напротив, ставит все по своим местам — добро торжествует, зло наказано, герои обрели то, к чему стремились… Хотя и не все. А только те, кто в живых остался.

Ну что поделать — таковы законы жанра.

Мы открываем, любезный читатель, первую из новых историй о загадках, которые встречаются в нашей жизни. Я не оговорилась: именно первую из новых историй. Во-первых, перед нами новый герой, охотник до загадок и мастер их разгадывать — молодой архитектор… Ему приходится время от времени становиться сыщиком: выполняя заказ на очередной дом, он подчас выполняет и заказ на очередное расследование. Выбор героя не случаен: архитектор, с одной стороны, всегда творец нового и с другой — почитатель изученного и увековеченного. Это дает ему возможность всегда смотреть на вещи непредвзято, особенно если речь идет о загадках.

Сама жизнь заставляет нашего героя, иногда против его желания, искать объяснения событий, которые, случившись в прошлом, повлияли на настоящее. И не так важно — случились эти события вчера или добрую сотню лет назад. Это для героя не имеет решающего значения: есть загадка, которой надо, просто необходимо, найти объяснение. Иногда для того, чтобы в очередной раз не наступить «на те же грабли», иногда для того, чтобы успокоить нервного заказчика, иногда для того, чтобы утолить свое бесконечное любопытство. Как бы то ни было, появление новой загадки всегда выводит его из равновесия и всегда требует решения — причем иногда очень и очень быстрого. Ведь от него еще и жизнь человеческая зависит. Или благополучие.

Итак, перед нами новый герой, который задумывается о самых важных для человека вещах, одновременно разрешая загадки, казалось бы, куда менее актуальные. Как, собственно, и поступают обычно мужчины — решая задачу глобальную, по ходу дела решает и задачку локальную. К сожалению, иногда при этом герой, не ценя того, что имеет, разрушает и собственный сложившийся мир, и мир окружающих людей. Однако у него хватает мужества собственные ошибки признать и на будущее сделать вывод. Или просто запомнить ситуацию, чтобы вновь не «наступить на любимые грабли». Хотя об этом я уже говорила…

Вместе с новым героем мы входим и в новый мир — в его мир, мир великого искусства и прекрасной архитектуры, мир бессмертной музыки и бесконечной красоты. Ведь заказчики нашего детектива-любителя — зачастую господа весьма небедные и изо всех сил старающиеся быть элитой не только с финансовой точки зрения. Вот поэтому мы и будем путешествовать по музеям и прекрасным загородным домам, загадочным уголкам нашей прекрасной страны и экзотическим побережьям.

Итак, молодой архитектор-детектив наблюдателен, невероятно умен, а кроме того… влюблен. А потому изумительно чуток, многие из тайн для него — вовсе и не тайны. Такова уж природа этого чувства: пока мы согреты им, мы непобедимы.

Ну что ж, а теперь самое время отправиться в высший свет и заглянуть в шкафы престижных элитных домов, где наверняка найдется не один забытый скелет.

Е. Александровская

1 Скелет в шкафу

— Как сказал Жванецкий, «чтобы начать с нуля, до него еще надо долго ползти вверх». Витя! Это про тебя!

— Ну, вы скажете! — смущенно отреагировал Виктор Страшко на речь своего начальника. По опыту он знал, что, когда шеф начинает цитировать Жванецкого, добра не жди.

— Ты понимаешь, что заказчик хочет получить этот объект к Рождеству, а у нас еще конь не валялся? — Руководитель архитектурного бюро Алексей Максимович Поташев, приехавший на объект с ревизией, начинал тихо закипать.

— Так тут же ж… это же ж… старая кладка… медленно же ж. Новая бы, оно, конечно же ж, быстрее дело!

У прораба Виктора Страшко, отвечавшего за все ремонты, проводимые архитектурным бюро Поташева, запас слов был примерно такой же, как у персонажа того же Михаила Михайловича из монолога подрывника. С рабочими он изъяснялся легко и свободно, поскольку все слова в его предложениях мощно, как раствор на яичном желтке, держались на мате. В разговоре с начальством прораб не мог себе этого позволить, и поэтому между словами возникали томительные паузы. Создавалось впечатление, будто бригадир строителей косноязычен. На самом деле это было не так.

— Короче, Витя, нужно сегодня, срочно снести эту стенку. Так распорядился заказчик. Если ему взбредет в голову приехать и он увидит, что стена все еще на месте, а мы этот вопрос обсуждали еще неделю назад, то получим мы с тобой по первое число. А мне бы этого совсем не хотелось. Я отсюда никуда не уеду, пока ты со своими ребятами не снесешь ее. Я хочу видеть этот триумф строительной мощи собственными глазами, ты понял?

Алексей Поташев вышел в сад усадьбы «Озерки», а Страшко со товарищи принялся рушить стену.

Поместье «Озерки» вот уже больше пяти лет принадлежало бизнесмену Аркадию Леонидовичу Топчию. Он-то и заказал перестройку и реконструкцию дворца и сада. Бизнесом его был алкоголь, поэтому стоит ли удивляться, что старинный дворец девятнадцатого века, роскошный сад с виноградниками и многочисленными хозяйственными пристройками теперь стал родовым гнездом одного из самых богатых людей страны?

Аркадию Леонидовичу принадлежала торговая марка «Винзавод». На его предприятии выпускались коньяки, тихие[1] и игристые вина, вермуты и виноградная водка.

Подписывая договор с архитектурным бюро Поташева, он подвел итог переговорам такой фразой: «Когда будете проектировать реконструкцию зáмка, прежде всего разместите окна так, чтоб в них снайпер не попал». Алексею и его сотрудникам было непонятно, шутит ли господин Топчий или говорит серьезно.

Мобильный Поташева зазвонил «Маленькой ночной серенадой» Моцарта. Он увидел, что это прораб, и ответил:

— Что теперь не слава богу?

В ответ он услышал нечто настолько странное и несуразное, что помчался в дом на всех парах. Взбежав на второй этаж, он остановился перед руинами стены, вокруг которой столпились рабочие во главе с прорабом.

— Вот, Максимыч! — От удивления Виктор Страшко впервые назвал своего шефа так, как обычно называл его за глаза.

И действительно, было чему удивляться. Посреди обрушенной кирпичной стены стоял шкаф, который, вне всяких сомнений, был вмурован в стену. Несмотря на разрушение кирпичной кладки с обеих сторон шкафа, он стоял целехонек, и его темный коричневый цвет виднелся там, где строители протерли дерево от цементной пыли. Шкаф был сделан из дуба. Архитектору-реставратору Поташеву еще никогда не приходилось видеть дубовый шкаф, вмурованный в стенку. Он полюбовался добротной работой, обошел вокруг. Шкаф был не простой, дверцы у него были устроены спереди и сзади. Алексей попробовал открыть одну, но она оказалась заперта.

— Что будем делать, Алексей Максимович? — почесал макушку прораб. Он повидал немало диковинок, занимаясь реконструкциями старых усадеб, но чтоб в стену был встроен шкаф — такого еще не встречал.

— Нужно открыть, — коротко сказал Поташев.

— Может, стоит хозяина пригласить? — засомневался осторожный Страшко.

— Ну, предположим, оторвем мы Топчия от его алкогольных дел, чтоб открыть эту хрень… Дальше что? Сперва он удивится, а потом пошлет нас подальше, потому как шкаф этот он может посмотреть и после работы. А нам тянуть некогда! Нам к Рождеству нужно сдать объект! Давайте, ребята, открывайте! Наверняка там какое-нибудь старое барахло…

Не сразу, но дубовый шкаф открылся. Рабочие, заглянув внутрь, отпрянули. Архитектор с прорабом тоже заглянули в глубину дубового саркофага и вздрогнули. В пыльной темноте старинного шкафа стоял скелет.

***

Оперативники из области делали свою работу. Скелет неизвестного увезла спецмашина. Милицейский капитан опросил директора архитектурного бюро Поташева, прораба Страшко и бизнесмена, хозяина дома Топчия. Трех строителей, разваливавших стену, тоже опросили. Когда в заброшенной усадьбе появился этот мертвец, кто его замуровал в шкаф и почему — ответов на эти вопросы ни у свидетелей, ни у милиции не было. Пока не будет произведена экспертиза, остается неизвестным, сколько недель, месяцев или лет пробыл в шкафу этот несчастный. По выражению лиц милиционеров было очевидно, что это странное убийство зависнет «глухарем».

Руководитель следственной группы, узнав от Поташева, что дворец был сооружен в девятнадцатом веке, а при большевиках в нем располагался сельскохозяйственный техникум, даже высказал мысль, что скелет этот, возможно, был замурован в шкафу еще до революции. Оставалось дождаться вердикта экспертов.

Топчий, рядом с которым вертелся юрист его компании, явно повеселел от предположения, что останки, найденные в доме, могут оказаться столетней давности и к нему не будут иметь никакого отношения.

Был уже поздний вечер. Строители и милиционеры разъехались. Остались лишь хозяин замка, архитектор и юрист.

— А пойдемте-ка в гостевой дом и слегка выпьем, чтоб по-человечески закончить этот странный день! — предложил Аркадий Леонидович.

Его спутники последовали за ним. Вскоре они уже втроем сидели в уютной кухне домика для гостей. Этот двухэтажный комфортабельный коттедж был возведен вскоре после того, как Топчий купил дворец и парк. Было это пять лет тому назад. Предполагалось, что, когда отстроится главный дом и сад будет приведен в идеальный порядок, в нем будут жить гости, однако стройка шла неровно. Деньги у Топчия на строительство то появлялись, то их нужно было вкладывать в бизнес. И потому за пять лет до конца был отстроен лишь гостевой дом, но в нем жили сами хозяева, когда наезжали в «Озерки», да прислуга, следившая за порядком в усадьбе. Были разбиты два сада: с фасадной части дома — английский ландшафтный сад, во внутренней части — японский. Также успели воссоздать былое великолепие внешнего убранства трехэтажного замка. Незавершенными оставались интерьеры. Дом требовалось закончить к Рождеству, так хотел хозяин.

Трое мужчин молча сидели за столом. Они, не чокаясь, пили виноградную водку, закусывая ее маринованным красным перцем и бужениной на свежем арнаутском хлебе. Время от времени из недр холодильника извлекались всевозможные закуски, приправы, соусы. Даже в такой неприятной ситуации хозяин дома был привычно хлебосолен.

Топчий не мог долго молчать. Он, хоть и был старше обоих гостей по возрасту и положению, отличался нетерпеливым характером, и ему требовалось действие.

— Ну что, други мои, примолкли? — Он взглянул поочередно на юриста и архитектора. — Каковы ваши прогнозы по развитию ситуации?

— Ситуация понятна, — спокойно ответил Денис Билоус — юрист «Винзавода». Этот тридцатилетний «белый воротничок» был, несмотря на небольшой для юриста стаж, сметлив и компетентен. — Если эксперты придут к выводу, что покойник оказался в шкафу до того, как вы купили «Озерки», то вся эта история станет вашей семейной сагой о Кентервильском привидении[2]. — Юрист хихикнул. — Если же скелет попал в шкаф в течение этих пяти лет…

— То откроют уголовное дело и станут нас напрягать дурацкими расспросами! — нахмурил брови хозяин поместья. — Какая глупость! Ты только вдумайся! Ни я, ни тем более моя жена не имеем к этому покойнику никакого отношения! Дети мои тогда были подростками! Даже само наличие шкафа в стене стало для меня полной неожиданностью! — Он нервно закурил.

— Аркадий Леонидович! Сейчас еще рано волноваться! Давайте дождемся экспертизы, — пытался урезонить своего шефа юрист.

— Алексей, почему ты молчишь? — обратился Топчий к архитектору.

Но в этот момент раздался телефонный звонок, и бизнесмен вышел из кухни, чтобы поговорить без посторонних.

Тридцатисемилетний Алексей Максимович Поташев был невысок ростом, худощав, быстр в движениях и мыслях. Лицо его отличалось острыми чертами, словно природа, создавая Поташева, прибегла к минималистскому графическому наброску. Темные прямые каштановые волосы, короткая стрижка, смоляные брови, глаза цвета крепкого чая и выразительного рисунка губы делали его облик запоминающимся.

Однако не внешность Алексея была главным его достоинством. Он обладал качествами, очень ценными для мужчины: был умен и, как всякий умный человек, ироничен. Обладал чувством юмора и ценил его в людях. Был хладнокровен в критических ситуациях, справедлив и порядочен, что по нынешним временам большая редкость.

Но были у него и такие черты характера, которые ему не нравились и от которых он старался избавиться: запальчивость, гневливость, максимализм, самоедство. О таких людях говорят — «у него взрывной характер». И все же главной чертой, которая мешала жить Поташеву, был перфекционизм. Ему непременно нужно было добиться самого лучшего результата, какой только вообще возможен. Но и добившись такого результата, он оставался недовольным собой.

В системе ценностей Поташева работа занимала первое место, второе место принадлежало его матери, третье было безраздельно отдано друзьям.

Имелось у него и хобби. Поташев любил решать логические задачи; что же касается задач, лишенных логики, которые в избытке подбрасывала жизнь, то их он решал прямо-таки с удовольствием.

Личная жизнь у Поташева была, как у всякого молодого мужчины, не регулярной, зато разнообразной. После развода он, как перспективный холостяк, пользовался большим успехом у женщин. Но отношения с ними носили характер настолько мимолетный, что назвать их романами было бы неправильно. Это были скорее краткие новеллы, а порой даже афоризмы — в основном о сексе. Слово «любовь» Поташев не употреблял, поскольку был уверен, что его придумали поэты. А поэзию он не понимал.

На кухню вернулся хозяин усадьбы и сообщил, что к ним скоро присоединится четвертый собеседник, а именно Иван Петрович Зима — генерал войсковой разведки, друг и сосед Топчия, а также предыдущий заказчик Поташева.

Пока дожидались приезда генерала, еще несколько раз выпили, а затем трое мужчин решили прогуляться по поместью, дабы подышать чистым морозным воздухом. После виноградной водки ситуация со скелетом стала казаться мистической, хотелось впечатлений и общения.

Дворец, отреставрированный архитектурным бюро Поташева, производил сильное впечатление даже ночью. Он был освещен снаружи и изнутри, поскольку к работе приступила третья смена строителей.

В ночное время дворец еще больше походил на рыцарский замок. И это было не случайно, поскольку история его создания уходила корнями в начало девятнадцатого века. Строительство дворца началось по заказу одного из потомков знатного княжеского рода. Проект в стиле Людовика XIII был разработан приглашенным французским архитектором. Необычные архитектурные формы дворца сочетали в себе черты аскетического рыцарского замка и сказочного терема. Поместье в стиле Людовика потрясало воображение. Пруды вокруг него были полны рыбой; железные мостики через небольшие каналы, соединяющие искусственные острова, беседки на них — все это объединяло архитектурный образ замка с окружающим живописным ландшафтом.

В конце девятнадцатого века усадьбу выкупил купец первой гильдии, который продолжил старые традиции. Бальный зал «Озерков» собирал под своими сводами всю знать округи. Сияние и блеск торжественных вечеров были гордостью семьи, но пришла революция. Усадьбу у хозяев отобрали, устроив в поместье сельскохозяйственный техникум. Шестьдесят лет здесь учили студентов-агрономов, но в лихие девяностые усадьба оказалась брошена на произвол судьбы.

Сейчас, наконец, вот-вот отреставрируют уникальный дворец и усадьбу, возведут чугунную узорчатую ограду — у имения появился хозяин. И этот хозяин хотел, чтобы его усадьба имела не только дворец и сад, но и оранжереи, летние павильоны, а еще собственный домашний кинотеатр и музей.

— Алеша! Милый мой мальчик! Скажи мне, разве не хороши этот дом и этот сад?! — Топчий обнял Поташева и положил ему голову на плечо. В голосе Аркадия Леонидовича прозвучали патетические ноты. — И какая ж тварь подсунула мне этот скелет в шкафу? А ведь это ты виноват! — Он погрозил архитектору пальцем. — Ты, когда принимал объект в работу, должен был его облазить, обнюхать и обползать весь, до последнего кирпичика! А ты — раззява! Труп прозевал и шкаф проморгал! Ну, кто ты после этого, отвечай?

Поташев сбросил со своего плеча тяжелую руку алкогольного магната. На скулах его играли желваки, он резко побледнел, и по всему было видно, что он сдерживается из последних сил.

Юрист смотрел на эту сцену, и холодок пробегал по его спине. Он уже не в первый раз наблюдал, как его шеф ведет себя с людьми, испытывая их, что называется, «на излом». Топчий не брезговал никакими средствами, чтобы доказать наемному работнику, что тот во всем виноват. Даже тогда, когда он, как говорится, ни сном ни духом… А «барин» готов простить даже несуществующие грехи, лишь бы «холоп» признал свою вину. И поскольку «барин» был не скуп и щедро оплачивал работу своих сотрудников, то чаще всего Денис Билоус видел, как люди ломаются. Его самого Топчий несколько раз пытался сломать, но у юриста был крепкий тыл. Его мать работала судьей в арбитражном суде, и в моменты особенно напряженных отношений с Аркадием Леонидовичем Билоус подключал маму. Та умела одной невинной фразой, без оскорблений и запугиваний, поставить олигарха на место. Поэтому его Топчий не трогал. А сейчас, похоже, настал черед Поташева.

Тот резко остановился перед фонарем и, глядя на Топчия с презрением, сказал:

— Довожу до вашего сведения, господин Топчий, что крепостное право упразднили более ста пятидесяти лет тому назад! — Голос его звенел в морозной ночной тишине. — Я не ваш крепостной архитектор и не рабыня Изаура. Если вы за всю свою полувековую жизнь так и не поняли, что подобным образом разговаривать с людьми, которые добросовестно выполняют свою работу, нельзя, то я вам объясню. Мне проще плюнуть на ваш объект, отозвать своих людей и рассказывать эту историю про самодура-заказчика всем, у кого есть уши!

— А вы не боитесь, что я вам не заплачу за последний этап работ ни копейки? — злобно прошипел заказчик.

— Да, я попадаю на деньги! Но это не страшно. Я перекрою эту потерю за счет другого объекта. Как вы знаете, у меня их несколько! И в том числе ваши соседи. Вот приятно им будет наблюдать, как вместо профессионалов заканчивать дворец вы наймете… кого там? Таджиков, молдаван? А может, китайцев?

— Да как ты смеешь мне угрожать?! — взвился олигарх.

Но в этот момент из темноты возникла высокая фигура в короткой дубленке. Густой бас произнес:

— Брек! Судья на ринге прекращает бой! Приказываю бойцам разойтись! — Это был генерал, подъехавший как нельзя кстати. Он услышал лишь слова Поташева, но этого ему было достаточно. Он слишком хорошо знал привычки своего приятеля Топчия. — Вы тут без меня, я смотрю, добряче выпили! Так и до дуэли недолго! Давайте-ка все по домам!

Команда генерала была очень кстати. Поташев развернулся и, не прощаясь, направился к своему джипу. Билоус же вежливо попрощался и тоже пошел к крытой стоянке, где его ждала «тойота». Иван Петрович Зима вместе с хозяином поместья отправились в гостевой дом. Там мужчины молча выпили по рюмке водки, закусили. Топчий начал было изливать своему приятелю душу, но Иван Петрович прервал эти излияния на полуслове.

— Ты охренел, Аркадий?! — рявкнул он на бизнесмена. — От бабок и власти совсем крышу снесло? Ты что, не знаешь, кому Поташев дома строит? Кому дизайн квартир делает?

— Думаешь, он прямо от меня побежит к ним жаловаться? Ничего, у меня и на него управа найдется! — огрызнулся хозяин поместья.

— Слушай, ты и впрямь совсем плохой стал! Может, в больничку, под капельничку с димедролом? — Генерал говорил, не повышая голоса, но в тоне его слышалось столько сарказма, что коренастая мощная фигура его собеседника сделалась немного мельче, тот ссутулился, опустил голову и смотрел на гостя исподлобья.

— Но он же мне угрожал! Ты ведь слышал! Я что, по-твоему, должен это терпеть?

— Аркадий! Только не нужно мне тут жертву изображать! Я-то хорошо тебя знаю. И знаю, что тебя хлебом не корми, дай только человека по стенке размазать! Если ты никого с дерьмом не смешал, значит, день прошел зря! Такой уж у тебя характер. Ничего не поделаешь!

— Иван, только, знаешь, не надо меня таким уж монстром выставлять! — Аркадий Леонидович был прекрасным актером и сейчас изображал жертву обстоятельств.

— Ты передо мной-то комедию не ломай! Мы с тобой уже лет двадцать знакомы. Поэтому полезнее для тебя будет решить все с Поташевым миром. Извиниться, мол, выпил лишку, наговорил глупостей. И подари ему какой-то из своих коньяков, из тех, которые на экспорт.

— А если я не желаю? — Топчий развалился в кресле-качалке, в коротких пальцах он держал сигару и изображал капризного барина.

— Тогда тебя ждут такие последствия. Во-первых, ни к какому Рождеству твой дворец достроен не будет. Подумай, кого ты наймешь перед Новым годом? Все хорошие строители и архитекторы по уши в работе. Торопятся сдать объекты к празднику! Стало быть, ты найдешь бездельников, которые тебе сварганят такие интерьеры, что тебе будет стыдно людей позвать.

— А я заплачу втрое! И ко мне все строители сами прибегут!

— Дурак ты, хоть и олигарх! Плати хоть в пять раз больше. Хорошие специалисты не променяют надежный кусок хлеба, под крылом нормального руководителя, с соцпакетом, с трудовой, на которую стаж капает, на разовую работу у тебя! Это было во-первых. Во-вторых, Поташев работает в ВИП-сегменте. И это значит, что депутаты, министры и люди, «приближенные к императору», которые на него молятся как на архитектурного гения, будут знать, какой ты… чудак!

— Пусть! Я чихал на них! — Владелец «Винзавода» упрямо выпятил подбородок.

— В-третьих, это обязательно отразится на твоем бизнесе.

— Знаешь, Ваня! Этому архитекторишке тоже скандал со мной не пойдет на пользу!

— Наивный ты человек! Как раз ему скандал между вами и пойдет на пользу! Когда все узнают, что популярный архитектор Поташев, которому сам великий Пининфарина[3] вручал в Милане приз за лучший проект интерьера, врезал зарвавшемуся директору «Винзавода»!.. О! Что тут начнется! Его еще сильнее начнут уважать. Заказы посыплются на него, как манна небесная… Он еще и расценки поднимет, можешь не сомневаться! А для твоего бизнеса скандал — это плохо.

— Почему это?

— Потому что бизнес твой очень нуждается в правильном пиаре. Сегодня в алкогольном сегменте столько предложений! И потребителю твоему хочется выбрать самые благородные напитки, королевские, а не те, которые плебейскими истериками окрашены.

— Вот ты меня уже и плебеем обозвал! — надул губы Топчий.

— Ты не ребенок! Нечего обижаться, коль сам кашу заварил… И вот еще что… Я тебе не рассказывал, не до того было. Алексей Поташев, кроме того, что он свое дело хорошо делает, еще нескольким очень влиятельным людям из неприятностей выпутаться помог. И мне в том числе.

— В каком смысле? — напрягся Топчий.

— Видишь ли, у него мозги так устроены, что он находит выход там, где другие только тупик видят.

— Ты толком объясни. Он что, ясновидящий или экстрасенс, что ли?

— Ни в коем случае! Он скорее шахматист. Знаешь, Аркадий, — он может просчитать события и поступки людей, как хороший шахматист игру, на несколько ходов вперед. А иногда и исход партии видит…

— Говоришь, он тебе помог? — Хозяин дома заинтересовался по-настоящему. Он перестал играть роль обиженного ребенка, его живо взволновала эта другая деятельность Поташева.

— Хочешь узнать? Тогда наливай, — улыбнулся генерал и стал рассказывать.

История, рассказанная Иваном Петровичем, напоминала какую-то невероятную шараду.

Жена генерала, Людмила Степановна Зима, была женщиной правильной и самоотверженной. На алтарь семьи она положила не только свое высшее образование (филологическое), не только свои интересы, подружек и профессиональную деятельность. Она всю жизнь посвятила двум самым дорогим для нее людям — мужу и сыну. Выйдя замуж за лейтенанта, она стала лучшим тылом для военного. Во многом именно благодаря ей муж дослужился до генерала. И тогда, успокоившись относительно карьеры мужа, она все свое внимание обратила на сына. Ребенок в семье родился поздно, когда супругам было уже хорошо за сорок, и поэтому долгожданного, вымоленного у Бога мальчика женщина опекала со всей страстью, на какую способны матери поздних детей. Она была не просто мамой, но и чудесной хозяйкой, чистюлей, а еще хорошим преподавателем, помогавшим мальчику осваивать школьные предметы. Единственным увлечением Людмилы Степановны были книжки-колибри. В этом хобби сказывалась ее постоянная тяга к чтению. Во всех путешествиях она покупала миниатюрные книжечки, а потом дома наслаждалась их уникальной, филигранной полиграфией.

Они стали для Людмилы Степановны не столько забавой или необычным подарком, сколько личным собранием редкостей. Так, например, узнав, что среди мини-сокровищ вашингтонской библиотеки есть два полных текста Библии, один Коран, полное собрание сочинений Данте, драмы Шекспира и Мольера, супруга генерала не успокоилась, пока у нее дома не собрались те же уникальные крохотные манускрипты. Большинство миниатюрных книг являлись образцами высокой книжной культуры. Они были иллюстрированы лучшими художниками. А полиграфисты вложили свое умение и опыт в их изготовление, используя разнообразнейшие материалы для переплетов. Поэтому внешнее оформление миниатюрных книг производило большое впечатление на всех гостей генеральского дома. И все это богатство умещалось в ладонях взрослого человека.

Генеральша очень дорожила своей коллекцией. Хранила в специальном кипарисовом ларце, привезенном из Индии и украшенном кораллами и бирюзой.

Но в один несчастливый день ларец вместе с книгами исчез из спальни супругов, где в ящике трюмо женщина хранила свои драгоценности. Кстати, о драгоценностях — вор не тронул ни бриллиантовых гарнитуров, ни сапфирового кольца, ни изумрудного колье с серьгами. Ему почему-то понадобилась именно коллекция миниатюрных книг, собирать которую Людмила Зима начала еще в молодости.

Иван Петрович не стал привлекать к делу милицию. Он попросил знакомых ребят из частного детективного агентства помочь ему в этом сугубо личном деле. Нужно отметить, что они провели большую работу. Тщательно проверили всю обслугу генерала: уборщицу, водителя, сантехника, а также все книжные и букинистические магазины и их владельцев. Провели беседы с коллекционерами редких книг. Более того, негласно была отработана версия, касающаяся друзей генеральского сына, Дмитрия, иногда бывавших в гостях у мальчика. Все эти оперативные действия не принесли никакого результата. Коллекция как в воду канула.

И тут…

Зима протянул рюмку за новой порцией водки. Топчий нетерпеливо налил себе и приятелю, ведь тот прервал свой рассказ на самом интересном месте.

— Что же дальше? — не удержался он.

— В дело вмешался Алексей Максимович Поташев.

— А он тут с какого перепуга? — Хозяин дома недоуменно поднял брови.

— Дело в том, что мы с ним не виделись что-то около года. Он сдал мне дом, сделал все по уму и для души. Я с ним рассчитался. Еще и премию выдал — за соблюдение сроков строительства! А тут жена надумала с ним посоветоваться по поводу зимнего сада. Вот он и пришел.

— Ты меня, Ваня, совсем запутал! При чем здесь твой зимний сад и этот архитектор?

— Объясняю, — терпеливо сказал Зима. — Поташев приехал по просьбе жены, когда уже была совершена кража и розыски моих сотрудников ничего не дали. И она ему, конечно же, поплакалась в жилетку!

— А он?

— Вот то-то и оно… Прошла неделя. Снова приезжает Алексей Максимович и…

— Как уважительно ты его называешь! Тоже мне, важная птица!..

— Иронизировать будешь, когда дослушаешь. Через неделю Алексей Максимович приезжает и говорит моей супруге: «Людмила Степановна! А вы уверены, что коллекция действительно была похищена? Может, вы ее просто в другое место переставили случайно и забыли? Такое бывает…»

— А она ему?..

— Мы оба смотрим на него, как на идиота. А он, между тем, совершенно спокойно настаивает, дескать, осмотрите все закоулки вашей спальни. Наверняка, говорит, она отыщется!

— И вы…?

— Ясное дело, мы сперва его на смех подняли. Потом я предложил с ним поспорить на тысячу долларов, что если бы эта кипарисовая коробка где-то в спальне была, ее давно бы уборщица наша заметила, потому как она не меньше Люды из-за коллекции убивалась. Замечу в скобках, уборщица Оксана работает у нас уже пятнадцать лет, и она практически член семьи.

— Так нашли? Не томи!

— Не торопи, торопыга! Стали мы спальню метр за метром обследовать, и что ты думаешь? Нашли мы эту чертову коробку на подоконнике за шторой!

— Надо же! А не мог он ее туда сам поставить? — с робкой надеждой на криминальные замашки архитектора промямлил бизнесмен.

— Балда! Я ж говорю, он у нас больше года не показывался! — усмехнулся Иван Петрович.

— Как он все это объясняет? Кому пришло в голову красть книги-малютки? И, главное, в чем смысл такой кражи? Ведь продать их можно только через книжников. А они уже обработаны детективным агентством.

— Он утверждает, что Люся ее случайно поставила в непривычное место и сама забыла об этом.

— И вы поверили?

— Жена — да. Я — нет. Мне по роду деятельности приходится никому не доверять.

— Значит, этот архитекторишка покрывает вора или находится с ним в сговоре. Ты, я надеюсь, нашел средство вытащить из него правду?

— Какой-то ты агрессивный сегодня, Аркаша! Я узнал правду. Вернее, он мне ее сам рассказал, но взял с меня слово офицера, что я не стану никого наказывать.

— Это уборщица! Я так и знал. С самого начала знал! — Возбужденный Топчий выпил еще рюмку и закусил соленым огурцом.

— Если ты мне пообещаешь, что никогда и никому об этом не расскажешь, я тебе скажу, кто украл коллекцию и зачем.

— Так что, выходит, не уборщица? — В голосе хозяина поместья было неприкрытое разочарование. — Ладно, обещаю!

— Ага! Любопытно стало!

И генерал поведал о том, как Поташеву удалось докопаться до правды. Как рассказал ему Алексей, он сразу стал рассматривать возможность похищения коллекции кем-то из членов семьи. Причина проста — коллекция книжек-колибри не имеет той ценности, какую имеют драгоценности, находившиеся в той же комнате. Поэтому корыстный мотив он отмел сразу. Значит, мотив должен быть из области психологии внутрисемейных отношений. Архитектор предположил три кандидатуры: сам генерал, его жена и их сын. Генерал мог спрятать коллекцию, если хобби жены его раздражало. Но это нелогично — ведь он сам привозил жене из всех своих командировок миниатюрные издания. Скорее, он поощрял увлечение Людмилы. Что касается генеральши, то могла ли она украсть у самой себя? Да, если бы коллекция была застрахована на крупную сумму, а ей понадобились бы деньги на что-то такое, о чем она не хотела рассказывать мужу. Но и эта версия потерпела крах, ведь коллекция не была застрахована. И в доме генерала никогда не скрывали друг от друга что бы то ни было. Иван Петрович не простил бы жене, если бы она что-то сделала за его спиной. Оставался только сын. Почему мальчик похитил мамину коллекцию? Ответов могло быть несколько.

Поташев решил поговорить с Димой. Они подружились еще в те времена, когда архитектор работал над загородным жильем генерала. Дело в том, что на третьем этаже особняка вместо кладовки, которую предлагала сделать Людмила Степановна, Поташев разместил игровую комнату для Димы и его друзей, оформив ее в виде вигвама, в лучших индейских традициях. На стенах развесили луки со стрелами, томагавки и индейские костюмы. Димка был в восторге от придумки архитектора и стал относиться к архитектору с большим уважением. Поэтому разговор по душам принес свои плоды.

Мальчик признался Алексею, что он забрал кипарисовый ящик с мини-книжками к себе в «вигвам» сперва для игры, очень уж они ему нравились — такие маленькие, аккуратненькие. Потом он вспомнил, что ему когда-то подарили микроскоп для занятий биологией, которой Дмитрий очень увлекался. Под микроскопом читать крохотные книжки было невероятно интересно. Он принялся читать «Трех мушкетеров», но в этот самый момент мама заявила о краже коллекции. Дима испугался, что его объявят вором. И спрятал шкатулку с книгами среди своих игрушек в «вигваме». А теперь он не знал, как вернуть ларец и коллекцию обратно. Поташев пообещал, что уладит дело и никто ничего не узнает. Так и произошло.

— Выходит, если б не этот малый, Поташев-Пуаро, то книжки могли быть припрятаны на неизвестный срок? Может, он бы вообще никогда не признался?

— Да, так и получается. — На лице Зимы появилась хитрая улыбка.

— Так твой сын не в курсе, что ты в курсе?

— Я дал слово офицера. Значит, ни жена, ни сын не узнают… А тебе рассказал, потому что ты человек посторонний и у тебя самого проблема — скелет в шкафу! Вместо того чтобы наезжать на Поташева, ты бы лучше попросил его с этим делом разобраться!

— Ничего. У меня есть профессионалы для решения криминальных загадок. Я тебе, Иван, удивляюсь, ты же генерал войсковой разведки, какого черта тебе нужен любитель?.. Неужели твои хлопцы настолько разучились мышей ловить, что пришлось привлекать этого мальчишку-архитектора?

— Вот ты и не понял главного. Есть такие дела, где нужны совсем другие подходы. Мои ребята хороши там и тогда, когда преступления совершают профессиональные преступники. А когда речь идет о делах, которые можно назвать «семейными», то их лучше доверить любителю с интуицией и умением выстраивать шахматную партию…

— У меня другое мнение. Я с тобой при всем уважении не согласен! А этот Поташев пусть своим делом занимается — мой дворец к Рождеству готовит. Я уж как-нибудь сам с этим скелетом в шкафу разберусь. Утром позвоню одному ментовскому начальнику, пусть ускорят экспертизу!

— Ну, как знаешь, — пожал крепкими плечами Иван Петрович и направился к выходу из гостевого дома. — Завтра тебе в любом случае придется как-то налаживать отношения с Поташевым.

— Это еще почему? — удивился олигарх.

— Потому что завтра строители на работу не выйдут… — ответил генерал и закрыл за собой дверь.

***

На «Винзаводе» происходил ежегодный праздник под названием «День открытых погребов». Такие винные торжества уже давно стали обычаем в Европе, но Украина только недавно присоединилась к европейской традиции. После размашистых пивных фестивалей, проходивших в крупных городах страны, здесь, в провинции, под Одессой, проводился по инициативе «Винзавода» «сельский» винный праздник.

Команда молодых энтузиастов решила взять самое интересное и самое яркое из международного опыта. Поэтому в программе были объявлены:

«ужины с привидениями» (на опыте Великобритании);

«неделя вкуса» — украинская национальная кухня;

фестиваль искусства с мастер-классами (танец, музыка, театр, живопись, литература);

тридцать профессиональных флористов превратят обычные газоны вокруг «Винзавода» в произведения ландшафтного дизайна, и это станет настоящим цветочным праздником;

мастера из разных городов Причерноморья привезут концертные программы;

и, конечно же, гостей ждут разнообразные аттракционы, состязания, конкурсы и украинская ярмарка.

«День открытых погребов» растянулся на целую неделю, и всех гостей, приехавших на праздник, разместили в очень симпатичной гостинице при «Винзаводе».

Топчий поступил по совету своего друга Зимы и решил помириться с Поташевым. Поэтому в число гостей он не забыл включить Алексея, передав приглашение через свою секретаршу.

Архитектор приехал на третий день фестиваля — раньше его не отпускали неотложные дела — и сразу же окунулся в атмосферу винного праздника. На импровизированной сцене под открытым небом Поташев с большим удовольствием, так же, как все окружающие, послушал выступления фольклорных коллективов. Несмотря на позднюю осень, холодно никому не было, поскольку все приглашенные непрерывно дегустировали предлагаемые вина. Затем архитектор побывал на лекции о язычестве и языческих обрядах, оказался в жюри конкурса тематических карнавальных костюмов, — словом, день выдался разнообразный и нескучный. Вечером была объявлена экскурсия в погреба. Там, в таинственных отблесках пламени свечей, всех желающих старательно пугали многочисленные привидения и вурдалаки на «тропинках ужаса». Затем там же была устроена специальная дегустация и ужин с настоящими призраками, магами и колдунами, которых весьма успешно изображали актеры арт-студии. Вжившись в образы, под восхищенные вскрики публики они рассказывали леденящие душу истории и издавали потусторонние стоны.

Закончился этот день конкурсом. Эксперты «Винзавода» выбирали лауреата в каждой из категорий:

лучшее игристое вино,

лучшее белое вино,

лучшее розовое вино,

лучшее красное вино,

лучшее зарубежное вино,

лучший сомелье,

лучший журналист в области вин и изысканной кухни.

Вот тут-то Поташев очень удивился, поскольку в категории «лучший журналист в области вин и изысканной кухни» оказался его закадычный друг Артем Худаня. Вообще-то Худаня был главным редактором журнального холдинга, специализировавшегося на архитектуре и строительстве, и архитектор не представлял, какое он мог иметь отношение к винам и изысканной кухне.

Едва спустившись с подиума, где ему вручили латунный кубок, увитый виноградными лозами, Худаня сразу же попал в крепкие объятья своего друга Поташева.

— Ты как тут? — сказали они хором.

— Ты первый! — погрозил пальцем журналист.

— Мой заказчик — Топчий, владелец «Винзавода», а также «фабрик, газет, пароходов», как писал поэт Маршак, я ему хоромину строю недалеко отсель! Он меня и пригласил! А ты? Ты же пишешь об интерьерах, о красотах дизайна и стильной мебели, при чем тут вино?

— А я весь этот год работал не только как главный редактор, но еще и выбрал себе классную нишу: написал серию статей о ресторанах, кафе, барах, о сомелье и культуре потребления вина.

— Тогда понятно! И что ты узнал о культурном потреблении? — подмигнул Алексей.

— Ты себе даже не представляешь! Вот взять, к примеру, водку. Прежде чем поведать тебе о правильном употреблении водки, необходимо заметить, что традиции употребления водки у нашего народа складывались веками, поскольку именно она является нашим национальным алкогольным напитком! — по-актерски, с придыханием сообщил Артем.

— Что ты говоришь?! — подыграл ему друг.

— Употребление водки, чтоб ты знал, это тонкий процесс, в котором есть масса оттенков! Да, знал ли ты, мой архитектурный гуру, что в ассортименте водок имеются специальные «женские водки», к которым издавна причислялась, например, лимонная. А, кстати, здесь, на «Винзаводе», делают прекрасную виноградную водку. Я пробовал, это что-то!

— Я чувствую настоятельную потребность в дегустации!

— Но это еще не все. В течение многих веков у нас сложился идеальный набор изысканных закусок, первых и вторых блюд, удивительно гармонично сочетающихся с водкой. Предлагаю тебе на выбор: ветчина, телятина, солонина, холодец, селедочка, икра, балык осетровый, кета, горбуша, блины, пельмени, супы, квашеная капуста, помидоры, патиссоны соленые, маринованные и соленые грибочки!

— Стоп! У меня уже слюна капает! Пошли водки врежем! — Алексей подхватил своего друга — змия-искусителя, и они направились в дегустационный павильон, где всем желающим предлагалась виноградная водка с закусками.

Друзья сидели за столиком, ужинали и разговаривали. Поскольку Худаня получил приз как лучший описыватель вин и изысканных блюд, он восторженно делился с другом знаниями по этим вопросам.

— Один известный дегустатор, француз, между прочим, говорил: «Вина созданы для того, чтобы обед для них служил оправой, так же как перстень для бриллиантов»! Хорошо сказал!

— Хорошо! — кивнул Поташев, смакуя отменную водку. Она казалась не очень крепкой, но была еще и вкусной.

— Лешенька, друг ты мой дорогой! Правильно подобрать вино, соответствующее состоянию и вкусам человека, подать его в сочетании с определенным блюдом при необходимой температуре — это искусство, которым пока у нас владеют немногие. Вообще единицы! Нет? Вот скажи мне, знаешь ли ты, какой напиток нужно выпить перед едой для возбуждения аппетита, а?

— Какое-нибудь белое вино? — с сомнением в собственных знаниях спросил архитектор.

— Эх ты! Не знаешь элементарных вещей! А еще считаешься любимым архитектором оли… олигато… олигархов, гархов! — Водка начинала действовать на журналиста.

— Олигаторов! — усмехнулся Алексей.

— Ты знаешь, что такое аперитив? Вот скажи мне — что такое аперитив?

— Это возбудитель аппетита! — сообщил собутыльник; при слове «возбудитель» ему стало невероятно смешно, и он захохотал.

— Перед едой для возбуждения аппетита рекомендуется небольшая порция мадеры или хереса. Свойствами аперитива обладает вермут. Почему ты хохочешь, как ненормальный?

— Неважно. — Отсмеявшись, Алексей вытер слезы платком.

— Был такой замечательный художник Орест Кипренский. Так вот он, когда пил вино, ставил перед собой свечу и, прежде чем выпить, долго рассматривал его на свет. «Жаль, мой друг, — сказал Кипренский знаменитому русскому граверу Нордану, — что нельзя писать картины вином. Сколько света и трепета мы вкладывали бы тогда в свои творения». Лично я с ним согласен!

— Чего нам не хватает, Артем? — спросил уже порядком захмелевший Поташев.

— Баб-с?! — полуутвердительно-полувопросительно ответил журналист.

— Фу! Ну каких на фиг «баб-с» — женщин! Нам для полного счастья не хватает же-е-енщин!

— Лешка, за чем дело стало! Это ж пара пустяков! — Худаня рванулся к соседним столикам, за которыми сидели уже прилично надегустировавшиеся девушки разного возраста.

— Не торопись! — сдержал его Алексей. Усадил снова напротив себя. — Женщина мужчине нужна не любая… А своя собственная, понимаешь?

— Понимаю. — Артем вздохнул, обводя глазами большой выбор женщин, но все же соглашаясь с другом. — Тогда спать!

На следующий день солнце светило ярко, небо было без единого облачка, голубое и ясное. Завтрак показался друзьям необыкновенно вкусным, и, что самое странное, голова совершенно не болела! Словом, организм себя вел просто идеально, что свидетельствовало о высоком качестве употребленного накануне продукта.

Худаня помчался выполнять свой журналистский график — брать у кого-то интервью, писать о «Неделе открытых погребов». Поташев оказался предоставлен себе и поэтому решил выбрать из афиши винного фестиваля что-то такое, чего в своей обычной суете не получал. Его заинтересовала лекция «Магия красоты», анонсированная как виртуальная экскурсия по выдающимся произведениям мировой живописи. Он вспомнил об одной своей бывшей возлюбленной, которая знала очень много о картинах и, главное, невероятно интересно о них рассказывала. От этих воспоминаний он испытал противоречивые чувства. Ему было радостно и горько. Радостно оттого, что она озарила собой его жизнь, и горько оттого, что они расстались. Поэтому он тщательно побрился, надел любимый серый джемпер, купленный в Италии, капнул несколько капель «Agua di Gio» от Армани на волосы и отправился на лекцию.

Он вошел в зал лектория, который был уже полон, когда свет в зале был приглушен, а несколько юпитеров ярко освещали сцену с лектором и экран за ней. Сердце Алексея дрогнуло, потому что на сцене стояла она.

Елизавета Раневская, молодая женщина примерно тридцати лет, искусствовед, старший научный сотрудник Городского музея в Киеве, по приглашению пиар-менеджеров «Винзавода» приехала на винный фестиваль со своей лекцией. Рассказывала Елизавета о творчестве художника эпохи Возрождения — Сандро Боттичелли. Первые же слова Раневской заставили зал замереть в ожидании продолжения. А слова были такие:

— Почти все картины Сандро Боттичелли написаны с одной-единственной женщины и для одной-единственной женщины — Симонетты Веспуччи.

На экране появился слайд, на котором Венера выходила из пены морской. Зрители смотрели на эту картину, и тишина в зале стояла такая, что, казалось, будет слышно, если кто-то уронит носовой платок. Поташев, как и все, смотрел на Симонетту, не отрывая взгляда. Но для него, в отличие от остальных присутствующих, было очевидно невероятное сходство между женщиной, жившей почти шестьсот лет назад, и Елизаветой Раневской. Алексей не просто любовался нежными чертами Симонетты — он сравнивал, как архитектор, знающий, что такое совершенство линий и благородство форм. Это нежное, точно светящееся изнутри лицо с высокими скулами, небольшой трогательный подбородок с ямочкой, линии бровей — прямые, чуть изогнутые и сужающиеся к концам, прямой изящный нос, выразительные губы… Лицо, напоминавшее драгоценный розовый камень-камею, густой волной окаймляли волнистые золотистые волосы. В светлых, каких-то морских глазах отражалось душевное спокойствие. Красоту лица гармонично подчеркивала колонна шеи (так архитектурно видел ее Алексей), переходящая в безупречные плечи. Дальнейшее разглядывание лектора Поташев прекратил, поскольку это вызывало в нем воспоминания такого свойства, которые уже не годились для публичного места. Сходство красавицы, жившей во Флоренции во времена Возрождения, и его бывшей возлюбленной Елизаветы было настолько очевидно для Поташева, что он даже посмотрел по сторонам, удивляясь, как же окружающие этого не замечают.

Меж тем Раневская рассказывала о том, что урожденная Симонетта Каттанео появилась на свет в городе, названном в честь богини любви, — Портовенеро.

Достигнув возраста итальянских невест, шестнадцатилетняя Симонетта обвенчалась со своим ровесником Марко Веспуччи, родственником знаменитого в будущем флорентийского мореплавателя Америго Веспуччи, в церкви Сан-Торпете, в Генуе, в присутствии дожа и генуэзской знати.

Много интересного рассказывала бывшая возлюбленная Поташева о том, как влюбленный в красавицу художник постоянно рисовал ее в образах богинь. Но Алексей мало что слышал. Он смотрел на Лизу и думал: «Какой же я дурак, раз мог расстаться с такой девушкой!»

Тем временем Раневская закончила историю прекрасной Симонетты и была награждена аплодисментами зала. А Поташев, который был не в силах справиться с волнением и боялся встречи с экс-возлюбленной, убежал в гостиницу.

Кто же она — бывшая любовь Алексея? И что собой представляет?

Елизавета Раневская была на шесть лет моложе Алексея Поташева. Он уже стал дипломником факультета архитектуры Академии художеств, когда семнадцатилетняя Лиза поступила на первый курс искусствоведения.

Конечно, Поташев ее даже не заметил. А она влюбилась в него до дрожи в коленках, с первого взгляда. Это была стопроцентная безответная любовь. На тот момент он считался одним из самых талантливых дипломников и был женат на какой-то мисс — Лиза не знала, мисс чего именно, но весь институт говорил, что она — красавица, что у нее есть корона и что ей на «конкурсе мисок» подарили роскошный «кадиллак» с открытым верхом. Кроме того, Алексей, будучи студентом, уже работал в мастерской самого Заднепровского, главного архитектора одного из профильных институтов, и все знали, что он участвует вместе с мастером во многих достойных архитектурных проектах. Алексей выглядел как победитель: всегда ослепительно-белая рубашка, наглаженные брюки, аромат дорогого парфюма. На фоне мальчиков и девочек в джинсах он смотрелся скорее как молодой преподаватель, а не как студент-дипломник. Особенно учитывая его манеру разговаривать — слегка иронично, с приветливой улыбкой, пластику его движений, гипнотически действовавшую на женщин (потом она узнала, что он в юности занимался фехтованием). Словом, он был ее кумиром. Но у нее не было шансов.

Была ли она красива в те далекие студенческие годы? Если иметь в виду ту киношную, сексапильную красоту, которая преподносится в качестве образца, то нет, ни в коем случае. Лиза была совсем другого склада: высокая — на голову выше Поташева, стройная, с развитыми формами, длинной шеей и нежным овалом лица. Волосы, от природы рыжеватые, она подкрашивала во все оттенки русого, поскольку собственное лицо казалось ей непривлекательным. Белесые брови и ресницы, светлые глаза — цвета молодого винограда, белая кожа и светло-розовые губы — все это делало ее лицо неприметным. Стесняясь своих пышных волос, она всегда собирала их в гладкую прическу, и ее лицо становилось особенно бледным и невыразительным.

Но однажды случилось так, что в Академии открывали выставку художественной школы из Севастополя. Дело было летом, в отпускной период, маститых искусствоведов на месте не оказалось, и декан поручил открытие выставки Елизавете Раневской. За неимением новостей в летний период культурное событие снимал один из главных телеканалов страны — «Интер», и гримерша канала наложила макияж на бесцветное лицо Лизы, чтобы ее можно было снимать. Вот тут-то и произошло главное открытие. Оказалось, что Раневская не только метит на красный диплом, но еще и чудо как хороша! Акварельная внешность Лизы, ее неброская, тихая прелесть неожиданно открылась всем окружающим. Сразу объявились поклонники. И один из них, оператор с «Интера», оказался настолько внимательным и так красиво ухаживал, что Лиза приняла свое чувство благодарности к нему за любовь. Она вышла за него замуж. Правда, брак продлился недолго, всего три года. Телевизионный муж оказался бабником, лживым и патологически жадным. Короче говоря, развод стал для Лизы праздником.

Раневскую, которая закончила Академию художеств с красным дипломом, взяли на работу в Городской музей. Здесь она изучала искусство разных стран и народов, пока не отправилась в командировку в Венецию. В этом городе она и встретилась с Поташевым и у них завязался сумасшедший роман. Впрочем, это уже совсем другая история…

В гостинице «Винзавода», в своем номере Поташев застал не только друга Худаню, но и своего заказчика Топчия с сыном. Они сидели за богато накрытым столом и обсуждали статью журналиста, которую тот планировал разместить в следующем номере журнала. Друзья обрадовались Алексею, но тому сейчас было не до застолий, ему хотелось побыть одному и успокоиться после того, как он увидел и услышал Раневскую, отчего душа его пребывала в смятении. Он отправился в отдельную комнату двухкомнатного люкса и стал размышлять о бывшей возлюбленной.

Однако долго побыть в уединении у него не получилось. Вскоре он услыхал за стеной громкие голоса, в которых звучали скандальные ноты. Ему даже не нужно было открывать дверь, чтобы понять, что происходит. Из-за закрытой двери все было слышно.

— Я вам ничего не должен! — отчетливо прозвучал голос Артема. — И я не придворный писака, который будет обслуживать ваши мероприятия по мановению барской руки!

— А для чего еще нужны журналюги? — раздался презрительный баритон бизнесмена.

— Если бы вы, Аркадий Леонидович, просили меня написать статью о винном фестивале, я бы это сделал с удовольствием, даже без гонорара! Но вы не просите, вы требуете от меня маркетинговый анализ рынка! Вы знаете, что этим для нас занимается специальная маркетинговая фирма? Она дает журналу маркетинговые обзоры по разным продуктам. И наш журнал оплачивает эти исследования очень серьезными деньгами.

— Мне не интересны подробности твоей журнальной деятельности!

— Но вы же требуете, чтобы я сделал вам обзор!

— Я не вижу никаких проблем. У тебя же есть информация. Алкоголь был и остается одной из самых популярных продуктовых категорий, для тебя написание обзора рынка в нашем сегменте должно быть за счастье, а ты кочевряжишься!

— Объясните мне, почему эту работу не делают ваши сотрудники? У вас же целый маркетинговый отдел! Причем есть отдельные специалисты по каждой группе алкоголя! Почему вдруг я? Они у вас за это зарплату получают!

— Они внутри системы. И их глаз уже замылен! А ты, Артемка, снаружи!

— Ну так закажите журналу это чертово исследование! Проплатите, и мы вам предоставим желаемое!

— А я уже заплатил! — с издевкой сообщил Топчий.

— Когда? Я, как главный редактор, в курсе всех проплат. Деньги от вашей компании в журнал не поступали.

— Я проплатил тем, что пригласил тебя сюда. Ты тут на шару ешь, пьешь, жируешь, еще будет сауна, девочки. Где благодарность? Отрабатывай!

Повисла тишина. Поташев уже собрался выйти в соседнюю комнату и вмешаться, как вдруг услышал реплику олигарха, обращенную к сыну:

— Учись, сынок, как человечков обламывать надо!

Алексей не помнил, как очутился у двери и словно со стороны услышал фразу, которая вырвалась у него сама собой:

— Драку заказывали?

Дальше была немая сцена из спектакля «Ревизор». Участники скандала молчали. Заговорил Поташев:

— Мы, Аркадий Леонидович, с моим товарищем сегодня уезжаем. Хотели поблагодарить вас за радушный прием! За отлично организованную «Неделю открытых погребов»! Погребов мы тут благодаря вам насмотрелись в количестве: и открытых, и закрытых, и глубоких, и низких! Вот последний погреб был самым низким! Много мы повидали в жизни погребов, но чтоб такой низкий? Это просто чудо какое-то! Просто праздник какой-то! Прям Самсон-Сеногной! — осклабился Алексей, разведя руками. При этом в правой руке он держал швабру, которую забыла горничная в номере, и жонглировал ею, как шпагой, во время своего монолога. — До свиданья, гости дорогие!

— Шут! Шут гороховый! — С этими словами винный магнат выскочил из номера, а следом пулей вылетел его сын.

— Ну, ты даешь! — восхищенно посмотрел на него Худаня.

— Пустяки, дело-то житейское! — голосом Карлсона-Ливанова произнес Поташев.