Созвездие смерти E-Book

Со Миэ

• Herausgeber: Инспирия
• Kategorie: Abenteuer, Thriller, Horror
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 449

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

«Почему наша дочь умерла?» Это было последнее, что Учжин услышал от своей умирающей жены. Она так и не смирилась с жуткой потерей — свела счеты с жизнью прямо на его глазах. Три года назад их дочь убили. Виновных быстро нашли. Три подростка сознались в убийстве и понесли заслуженное наказание, попав за решетку. Так мужчина считал все эти годы… Но после похорон жены Учжин находит в своем кармане подложенную кем-то записку: «Настоящий преступник где-то рядом». Ему больше нечего терять в этой жизни. Он решает любой ценой разыскать истинных убийц своей дочери. И посмотреть им в глаза…

Leseprobe

Морган Элизабет Жестокое лето

Morgan Elizabeth

Cruel Summer (Season of Revenge Series Book 2)

* * *

Copyright © 2023 by Morgan Elizabeth

© Кульницкая В., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Всем тем, кого хоть раз называли «непривлекательным».

Ой, да пусть катятся!

Плейлист

Cruel Summer – Ace of Base

Good Friends – Maren Morris

Colorado – Renee Rapp

The Feels – Maren Morris

The Last Great American Dynasty – Taylor Swift

Into Your Arms – The Maine

You Outta Know – Alanis Morissette

Cinema – Harry Styles

Cruel Summer – Taylor Swift

Woman – Mumford & Sons

If You Go Down I'm Going Down Too – Kelsea Ballerini

Stay – Rihanna

Act My Age – One Direction

The Archer – Taylor Swift

Coffee Shop Soundtrack – All Time Low

Lavender Haze – Taylor Swift

You – Miley Cyrus

The Only Exception – Paramore

От Морган Элизабет

Дорогой читатель!

Большое спасибо, что решил прочесть «Жестокое лето»!

С момента выхода в свет «Сладкой мести под Рождество» меня часто просили написать отдельную историю о Ками – нашей острой на язык королеве мести, которая больше всего на свете любит своих подруг (хотя некоторые считают, что она просто любит мстить). Правда, некоторые боялись, что не смогут полюбить такую непривлекательную героиню, ведь, помогая Эбби отомстить Ричарду, она хватила через край. Я это понимаю, но все же надеюсь, они поймут, что это лишь одна сторона ее личности, а люди не идеальны – как в книгах, так и в жизни. Я всегда стремилась писать живых узнаваемых персонажей, которые способны заставить читателя задуматься или узнать в одном из них себя. Мне кажется, Ками получилась именно такой.

В детстве моим любимым фильмом были «Дрянные девчонки», я и сейчас люблю их пересматривать в трудные дни. Закончив «Сладкую месть под Рождество», я еще не понимала, что начинаю целую серию романтических комедий на тему мести. Но боже, как весело оказалось над ней работать!

В «Жестоком лете» встречаются упоминания тревожных расстройств, травли, употребления алкоголя и драк. Кроме того, здесь есть немного ненормативной лексики и шуток на грани. Пожалуйста, читая книгу, следите, чтобы вам было комфортно. Она должна дарить позитивные эмоции.

Люблю вас всем сердцем,

Морган Элизабет

1 16 мая, вторник Ками

Идея ужасная, просто ужасная!

Я, конечно, все равно воплощаю ее в жизнь, но для протокола хочу сказать, что идти с подружками в бар перед первым рабочим днем на новом месте – не лучшее решение.

– За новую работу Ками! – с улыбкой провозглашает Эбби, тряхнув светлыми блестящими в тусклом освещении бара волосами.

– За Ками! – вторит ей Кэт.

Осушив рюмки, мы с Кэт сразу закусываем дольками лайма. Эбби же, сморщившись, будто вот-вот задохнется, запивает текилу самым сладким ананасовым соком из всех, что были в баре.

– Господи боже, ужас-то какой, – она всегда так говорит, когда пьет крепкое.

– Зато внутри теперь тепло и щекотно, классно же, – возражает Кэт.

И поводит плечами, отчего все в баре оборачиваются на нее, включая и симпатичного бармена, который не отходит от нас с тех пор, как мы вошли. Стоит, облокотившись о стойку, и улыбается так, будто перед ним разворачивается невероятно интересное действо.

Улыбка у него милая. Я на него сразу обратила внимание – коротко остриженные светло-каштановые волосы, широкие плечи, туго обтянутые черной корпоративной футболкой, а самое главное – ямочки на щеках, которые появляются каждый раз, когда он улыбается.

Ямочки!

– Еще что-нибудь? – он улыбается шире, и ямочки делаются еще заметнее.

И, кажется, улыбается не просто в пространство, а Кэт, моей очаровательной подружке с пышными формами, великолепным загаром и шикарными темными волосами.

– Картошку фри! – отвечает Эбби.

– Картошку фри, понял. А вам? – он оборачивается ко мне.

– Что мне?

– Что предложить вам?

Глаза у него тоже красивые – орехового оттенка с золотыми искорками. А в уголках залегли веселые морщинки.

– О, ничего, спасибо. Все хорошо.

– Ничего? Вам обязательно нужно поесть, – явно хочет, чтобы нам в конце вечера пришлось раскошелиться.

– Мы в любом случае оставим щедрые чаевые, обещаю.

Он снова улыбается.

– Я не о чаевых волнуюсь, ангел. А о том, что вы всего за полчаса три рюмки выпили. Нужно же чем-то это уравновесить.

– Ангел? – оскорбленно смотрю на него я.

Бармен, дающий пьяным женщинам ласковые прозвища? Что за гадость!

– Ты случайно не ударилась, когда падала с неба?

Я открываю рот от негодования и в то же время от удовольствия, хотя в последнем ни за что не признаюсь.

– Что вы только что сказали?

Он, смеясь, выпрямляется и начинает протирать барную стойку.

– Ага, бородатые шутки и пенсионерские подкаты – мой стиль.

– Господи, я, кажется, влюбилась, – у Эбби в глазах, как в мультфильме, мерцают сердечки.

– Правда? – спрашивает Кэт, наш безнадежный романтик.

– И как, работает? – скептически фыркаю я.

– Честно? – он снова демонстрирует ямочки на щеках. – Не-а. Но хоть дочка иногда смеется из сострадания.

Я невольно кошусь на его руку, обручального кольца на пальце не обнаруживаю. Он замечает мой взгляд, и на его щеках снова проступают ямочки. Я вспыхиваю от смущения.

– Ооо, папочка! – тянет Эбби.

Бармен очень мило краснеет.

– Дочка наверняка невероятно симпатичная! Только посмотрите, какие у него глаза! – говорит Кэт. Спорю, она уже мысленно пытается нарисовать портрет дочери бармена.

Или портрет их потенциального общего ребенка, который сто процентов унаследует его глаза и ее загар и улыбку.

У Кэт самая прекрасная улыбка на планете.

Меня же цепляет слово «папочка», и в голове без малейшего намерения с моей стороны всплывает видение – бармен без футболки, весь потный, и прижимает меня собой к кровати.

Я пьяно трясу головой, чтобы прогнать этот образ из головы – нет уж, ни за что! Определенно надо поесть, а то в голову уже лезет всякая дичь. И все же интересно, если назвать его папочкой в постели, он так же мило покраснеет?

– Так картошка и?..

Я мотаю головой, вытряхивая из нее знойных мужчин и постельные утехи. У меня все равно на все это нет времени. И усилием воли заставляю себя сосредоточиться на том, что по-настоящему важно.

– Сырные палочки. И еще по шоту.

И снова ямочки – а у меня мурашки бегут вдоль позвоночника.

Черт, я, кажется, напилась.

– Выпить принесу только после того, как ты поешь, договорились?

– Что за?..

Кем он себя возомнил? Будет диктовать мне, что и когда пить? Однако вспылить я не успеваю, меня осаживают подружки.

– Договорились, – Кэт оборачивается и многозначительно смотрит на меня. – Мы договорились!

Он, улыбнувшись, отходит – передает на кухню наш заказ, обслуживает других посетителей, а потом, к моему удивлению – и радости – наливает мне еще.

– Нам пора, – объявляет Эбби два часа и слишком много рюмок спустя. – У тебя завтра первый рабочий день на новом месте.

– Фу, не напоминай. Чья вообще была идея пойти в бар? – меня определенно вертолетит.

– Твоя, детка. Эбби предлагала заказать доставку еды и устроить пижамную вечеринку.

– Это потому что она скучная, и у нее есть парень, пускай даже и самый лучший в мире.

– Он такой, – соглашается Эбби.

И мы все трое встаем.

– Девушки, вызвать вам такси? – спрашивает бармен, подходя к нам.

Я нетвердо стою на ногах. А от его слов и вовсе теряю равновесие, пошатываюсь на высоких каблуках, он же ловит меня, приобняв обеими руками за талию, и держит, пока я не прихожу в себя.

Подушечкой большого пальца он касается полоски голой кожи между моим топом и поясом юбки, и по телу от этого разливается очень приятный жар.

– У тебя теплые руки, – говорю я.

– Ты как, нормально?

– Я дала тебе такой шанс отпустить пошлую шуточку, а ты все прошляпил, – говорю я и снова вижу ямочки.

Черт!

Какие славные ямочки!

– Сейчас самое главное, чтобы ты благополучно добралась туда, куда собираешься. Будем считать, что я тебе задолжал. Возвращайся, и я обязательно пошучу.

– Смотри, поймаю на слове и буду являться сюда каждый вечер.

Фильтр между моим мозгом и ртом явно смыло текилой и дурными затеями.

– Так, давай-ка доставим тебя домой, – говорит Эбби, округлив глаза.

– Нам только улицу перейти, – сообщает Кэт бармену совершенно четко и ясно.

Ее от алкоголя никогда не развозит, как нас с Эбби, поэтому она всегда выступает в роли всеобщей мамочки.

Так с самого колледжа повелось. Мы шли в бар или на вечеринку, пили все трое одинаково, но потом Кэт волокла нас в нашу съемную квартирку или вытаскивала из лап очередного отморозка.

– «Приморский клуб»?

– У моего парня там апартаменты, – отвечает Эбби.

И произносит она это таким тоном, что сразу ясно, как они с Дэмиеном друг другу подходят.

Дэмиен Мартинес был послан на землю, чтобы заботиться об Эбигейл Келлер, никто меня в этом не переубедит. Он лучшее, что случилось с ней в жизни, и мне все еще стыдно за свое поведение в прошлом декабре. А еще благодаря Дэмиену меня пригласили работать в «Приморский клуб», и все лето я буду организовывать вечеринки для элиты острова Лонг-Бич.

– А, понял.

Бармен оглядывается через плечо. У окна кухни стоит немолодой мужчина, в баре остается всего пара человек.

– Ронда!

Симпатичная женщина средних лет с коротко остриженными темно-каштановыми с сединой волосами поднимает на нас взгляд.

– Присмотришь пару минут за баром?

Та, оглядевшись по сторонам, кивает.

– Спасибо! А я пока провожу девушек до «Приморского клуба».

– Ясно, босс!

Она забирает со стола пустую бутылку, а потом подходит к одному из клиентов.

– Что вы, не нужно, – Кэт явно задело, что кто-то засомневался в ее способностях справиться с нами. Выходит, она плохая подруга, что ли?

Я же говорила, она строит из себя нашу общую мамочку.

А мамочка всегда может справиться со своими детьми.

– Знаю, но если не увижу своими глазами, что вы добрались в целости и сохранности, до утра не усну. Вы же так со мной не поступите? – мило улыбается бармен.

Даже чересчур мило.

Он точно запал на Кэт.

А как иначе? Она ведь красивая, милая и отзывчивая, даже когда пьяна в лоскуты.

– Обещаю, я…

Ладно уж, помогу ему – отчасти потому, что Кэт, насколько я знаю, часто совершенно не замечает, когда с ней флиртует знойный красавчик, и отчасти потому, что перед глазами у меня все плывет, и мне срочно нужно прилечь.

– Да ладно, Кэт, пускай симпатичный бармен тебя проводит. Ты совсем, что ли, намеков не понимаешь? – я закатываю глаза с чуть деланым раздражением.

– Кам, я не…

– Эй, Ямочки, пошли доведешь нас до квартиры, – перебиваю я, обращаясь к бармену.

Потом беру Эбби под руку и веду к двери.

Обернувшись через плечо, вижу, как Кэт говорит бармену что-то, виновато моргая, а он улыбается ей, снова показывая ямочки, и делает рукой жест «после вас».

Это последнее, что я помню из того вечера.

2 17 мая, среда Ками

От звона будильника с моих губ срывается стон. Голова гудит, напоминая, что пойти в бар было ужасной, скверной, отвратительной идеей.

Весело, конечно, но жутко глупо!

– Какого хрена? – стонет Эбби, которая лежит рядом со мной в кровати Дэмиена в его апартаментах, расположенных прямо над помещениями «Приморского клуба».

– Это мой долбаный будильник, – я щурюсь, силясь рассмотреть, куда нажать, чтобы остановить этот непрекращающийся звон.

– Заткни его уже! – стонет Кэт, лежащая у Эбби под другим боком.

– Пытаюсь! – Я отчаянно тычу пальцем в экран, пока в комнате не воцаряется благословенная тишина.

Однако оказывается, что голова у меня раскалывается вовсе не потому, что будильник сверлил непроснувшийся мозг.

Это все чертово похмелье.

– Вот дерьмо. – Я валюсь обратно на кровать, сунув телефон на тумбочку, с которой он тут же шлепается на пол.

Но волноваться по этому поводу у меня нет сил.

– Точно, – соглашается Эбби.

Я закрываю руками лицо, а она отводит их.

– Прекрати! Это вредно для кожи.

На ладонях отпечаталась тушь.

– Спать с макияжем тоже вредно, и тем не менее.

Сев в постели, Эбби сердито пялится на меня. Надо же, только проснулась, еле жива от похмелья, а уже готова голову мне оторвать за то, как я ухаживаю – вернее, не ухаживаю – за кожей.

– Камила, сколько раз я тебе говорила, что накрашенной спать нельзя?

– Эбби, она вчера в двери лифта не попадала. По-твоему, у нее хватило бы сил умыться? – подает голос Кэт.

– Значит, не надо было столько пить!

– Это же ты придумала чокаться за каждую бородатую шутку бармена!

– А он только и делал, что шутил, – Эбби падает на кровать и прикрывает лицо рукой. – Кто знал, что у него в запасе столько дурацких приколов?

– Да он догадался, что мы играем, – Кэт сползает с кровати, берет три бутылки воды, которые мы вчера предусмотрительно купили перед тем, как идти в бар, и роется в сумке в поисках таблеток от головной боли. Потом вползает обратно под одеяло и раздает нам воду и лекарства.

– Конечно. Он нарочно шутил, а потом смеялся, видя, как мы морщимся и пьем.

– Правда? – спрашиваю я.

– Ага. Он точно понял, что мы придумали.

– Не может быть, – возражает Эбби. – Для бармена это слишком безответственно.

– Ну не знаю. Зато он заставлял нас закусывать.

Вот, наверное, почему я этим утром не корчусь над унитазом – из-за того, что нам постоянно подсовывали картошку фри и другие закуски.

– Интересно, с чего это он?

Я осушаю бутылку залпом и потягиваюсь. Чувствую себя неважно, но, похоже, дело обойдется головной болью и общей вялостью.

Закончив оценку своего состояния, я вдруг замечаю, что Кэт и Эбби переглядываются, растерянно улыбаясь.

– В чем дело?

Они снова смотрят друг на друга, и наконец Эбби выдает:

– Кам, да он же на тебя запал.

– Запал? – возмущенно вопрошаю я, силой заставляя себя спустить ноги с кровати и встать.

Ковер в комнате плюшевый и стильный, как почти весь интерьер «Приморского клуба», но у меня так раскалывается голова, что я не могу его как следует оценить.

– Ну а как? Он же весь вечер возле нас торчал.

Я закатываю глаза – и зря, в голове теперь еще и трещит.

– Кэт, да там просто места мало было!

– А как он на тебя смотрел каждый раз, когда отпускал дурацкую шуточку, – возражает Эбби.

– Потому что я над ним потешалась, пока вы восторженно глазами хлопали.

– Он нас провожать пошел! – ахает Кэт, будто это бог знает какое сложное дело.

Безнадежный романтик!

Ей дай волю, она и серийного убийцу романтичным посчитает.

– Вообще-то это его работа – заботиться, чтобы клиенты добрались до дома.

Кэт в ответ лишь стонет.

– Почему она такая? – Эбби, охая, падает на кровать и мотает головой.

– Мы все прекрасно знаем почему, – бормочет Кэт.

У меня нет ни времени, ни сил во всем этом разбираться, поэтому я ухожу в ванную, чищу зубы, причесываюсь и раздумываю, сколько усилий я готова вложить в свой облик, чтобы скрыть последствия вчерашнего вечера.

К счастью, ущерб вроде не так уж велик.

Когда я возвращаюсь в комнату, Эбби и Кэт уже сидят в постели куда более бодрые, и Кэт, к несчастью, на меня смотрит.

Взглядом курицы-наседки и переживающей за нерадивого ученика дотошной учительницы. А значит, мне несдобровать.

– Ты должна сегодня снова туда пойти!

Она сверлит меня взглядом, а я тем временем копаюсь в сумке в поисках приготовленного на сегодня наряда.

Все остальные мои вещи в машине, после встречи с работодателем я перетащу их в апартаменты, которые мне выделят на это лето.

Однако услышав слова Кэт, я отвлекаюсь от поисков.

– Что?

– Ты должна сегодня снова зайти в «Рыбалку».

Я медленно оборачиваюсь к лучшей подруге и скрещиваю руки на груди.

– Это почему же?

Вообще-то после вчерашнего позора я вообще не собиралась там показываться.

– Оплатить счет.

Я моргаю.

Смотрю на Эбби – та как ни в чем не бывало копается в телефоне и прячет от меня глаза. Тогда я снова перевожу взгляд на Кэт.

– А почему мы вчера его не оплатили?

Та, прикусив губу, отводит глаза.

Кэт ненавидит спорить. Так ненавидит, что иногда у нее крапивница от спора начинается. Но если уж она уперлась, ее с места не сдвинешь.

Непонятно только, почему она уперлась именно сегодня, в день, когда я выхожу на новую работу.

– Ой, такая глупость! Я вчера забыла кошелек дома, – она очень, очень ненатурально смеется, встряхивая темными волосами.

Чушь!

Полная чушь, Кэт всегда перед выходом по три раза проверяет, взяли ли мы все необходимое – паспорта, наличные, кредитки, пластырь, зарядки для телефонов, санитайзер, батончик мюсли на случай, если кто-то проголодается, буквально все-все-все.

– Но я-то не забыла, – я многозначительно смотрю на нее. – Я могла заплатить. И собиралась даже, вы сами с порога сказали, что мы празднуем мою новую должность, и поэтому вы ни за что не позволите мне самой покупать себе выпивку.

– Да, но когда я поняла, что забыла кошелек, тебя уже так развезло, что важнее было дотащить тебя до дома.

– А Эбби? – вскидываю бровь я. – Почему Эбби не заплатила?

– Только меня не втягивайте, – отмахивается та.

– А, значит, все же есть куда втягивать? – я снова вскидываю бровь и оборачиваюсь к Эбби, внутренне борясь с непреодолимым желанием защищаться.

Эбби умиротворяюще поднимает руки, словно приближаясь к три дня не евшему тигру.

– Кам, у тебя на лбу написано, что ты вне себя. Кэт в панике рвет одеяло, боится, что ты теперь будешь ее ругать и искать второе дно во всем, что она в жизни делала. Так что втягивать есть куда. Определенно.

– Ты с Дэмиеном переобщалась, – бурчу я сквозь зубы. – Стала слишком логичная.

– Знаю. Забавно, правда? – с невинной гордостью улыбается Эбби.

Я, глядя в потолок, качаю головой.

– Ладно, хватит глупостей. Почему вы заставляете меня идти в бар, где я вчера наклюкалась?

Кэт ровно три секунды отмалчивается, готовая взорваться, и наконец выпаливает:

– Потому что ты ему понравилась!

Ну ясно.

Моя безнадежно романтичная подруга.

– Кэт…

– Разве не замечательно? Ты получаешь работу мечты, а накануне первого дня – бац! – встречаешь мужчину мечты.

– Катрина…

– Ладно-ладно, не мужчину мечты, он все же не Дэмиен Мартинес. Но просто симпатичного парня! С которым можно замутить, – дернув плечами, отвечает она.

– Кэт, милая, я работать сюда приехала. Завязывать полезные связи, зарабатывать рекомендации. Чтобы после открыть свой бизнес!

Те, кто не знает Кэт, и не заметили бы, как ее губы чуть размыкаются от разочарования. Для других это лишь легкая гримаска, но лучшим подругам сразу все ясно.

– И моя работа вовсе не работа мечты, – добавляю я чуть тише, чтобы она успокоилась.

– Но могла бы ею стать, – вставляет свои пять копеек Эбби, склонив голову к плечу. – Могла бы стать! Целых пять месяцев организовывать классные мероприятия! Черт, они столько платят, что оставшуюся часть года можно вообще не работать! Путешествовать, делать, что захочется! Хватит быть трудоголиком, Кам! Ты можешь найти здесь новых друзей, зажить полной жизнью!

Вздыхаю. Эбби вроде просила ее не втягивать, а теперь сама увязла по самую шею.

Черт возьми!

Двое на одного!

– Девочки, для меня это не работа мечты. Мне придется общаться с богатыми стервами, организовывать в клубе свадьбы и другие мероприятия и налаживать связи. Я не собираюсь искать тут друзей, а тем более мужчину мечты.

– Как будто нельзя делать и то и другое, – вкрадчиво замечает Эбби.

– И то и другое?

– И то и другое. Налаживать связи и искать друзей. Налаживать связи и мутить с парнем. Налаживать связи и дать шанс клевому бармену.

– Не нужны мне друзья. У меня их и так полно!

Мои лучшие подруги растерянно моргают.

– А ну-ка перечисли! – вызывающе бросает Эбби.

– Вы двое, – начинаю я.

А Кэт кивает – продолжай, мол.

Пытаюсь вспомнить еще кого-нибудь…

Черт!

– Лерой!

– Лерою семьдесят пять, он только что вышел на пенсию и переехал на Багамы.

– Кэт, ты что, эйджистка?

– Кам, вас разделяют миллионы миль, не говоря уж о гигантской разнице в возрасте!

– То есть когда я поселюсь здесь, а вы вернетесь в город, мы дружить перестанем?

Эбби, вздохнув, качает головой.

– Ты нарочно нас троллишь! Он пять лет был твоим начальником, Ками! Конечно, вы каждый день вместе обедали, но… – она замолкает, видимо, считая, что можно не продолжать.

Ну да, я легко могу додумать, что она хотела сказать.

Но настоящей дружбой это никак не назовешь.

Глядя на своих лучших подружек, я понимаю, что мне ужасно хочется их переспорить.

– У меня… У меня есть Дэмиен! Мы дружим. Он нашел мне эту работу!

Однажды Дэмиен Мартинес услышал, как я жалуюсь Эбби, что мой босс – хозяин единственного в городе агентства по организации мероприятий «Всегда шестнадцать» – собрался на пенсию, а значит, я вскоре останусь без работы. И стал убеждать, что у меня отлично получится самой организовывать праздники и что я должна открыть свой бизнес.

Я же ответила, что, к сожалению, для начала мне нужно обзавестись полезными связями и создать себе имя. Только так я смогу заполучить интересных мне клиентов с интересующим меня бюджетом.

Тут оказалось, что Саймон Шмидт, партнер Дэмиена по бизнесу, – старый друг Джефферсона Кинкейда, владельца «Приморского клуба». Всего пара дней и одно телефонное собеседование – и меня взяли.

– Дэмиен мой парень!

– И мой друг, – возражаю я.

– Милая, я тебя очень люблю, но ты весь декабрь не давала ему рассказать мне про наш коварный план и чуть не разрушила наши отношения в зародыше.

До сих пор мы не поднимали эту тему. Эбби была на седьмом небе от любви, но я понимала, что вечно она молчать не станет.

– Слушай, Эбби, прости, я…

– Кам, я не стану это обсуждать. Я люблю тебя. Знаю о твоем прошлом, о твоем добром сердце. Пускай ситуация была не очень, сейчас все хорошо.

– Да, но…

– Думаю, ты должна дать этому лету шанс, – перебивает Эбби. – Просто сделай это – и мы в расчете.

Похоже, мои подруги уже не страдают от похмелья. Смотрят на меня рассудительно, с нежностью и…

Вот черт, с тревогой!

– В смысле?

– В смысле, ты уже решила, что этим летом тебя ждет одна только работа.

– Но ведь так и… – начинаю я, но они не дают мне договорить.

– Не обязательно!

– Ну девочки, – я делано смеюсь.

Но ни Эбби, ни Кэт не улыбаются.

– Ками, мы любим тебя!

– Мы хотим, чтобы ты была счастлива.

– Я и так счастлива.

– Правда?

– Что это еще за разговоры?

Я окончательно перестаю копаться в сумке и разворачиваюсь к ним.

Они переглядываются, и Кэт вздыхает.

– Мы давно уже хотели с тобой об этом поговорить, но все никак не могли подобрать подходящий момент.

– Давно?

– Кам, мы волнуемся за тебя.

– Какого хрена? Почему это вы лезете в чужую жизнь? – сердито спрашиваю я.

Это охватившая меня паника заставляет отчаянно защищаться.

– Кам, мы не лезем, – начинает Кэт, но Эбби прерывает ее, тряхнув головой.

– Нет, лезем. В каком-то смысле лезем!

– И почему же? Потому что я, несмотря на ваше давление, не хочу давать шанс какому-то случайному знакомому? Бармену к тому же, который, смею добавить, запал на Кэт!

Кэт вздыхает, Эбби закатывает глаза.

– Боже, какая ж ты иногда упрямая, Ками. Нет, не поэтому. А потому что нам кажется, что ты не готова дать шанс никому во всем мире! Ты самосаботажем занимаешься, это просто нездорово!

На этих словах мы все вздрагиваем, а Эбби округляет глаза, словно сама не веря в то, что сказала такое.

Откровенно говоря, мне тоже не верится.

Может, она таких словечек от своего дружка-адвоката нахваталась?

– Да я всем даю шансы, – чуть понизив голос, отвечаю я.

А понизила я его, потому что врать мне немного стыдно.

Эбби права, я ни за что не стану тратить время на бармена, пускай и милого.

И никому из тех, с кем тут познакомлюсь, не стану открываться ни в дружеском, ни в романтическом ключе. Ничего личного, просто так сложилось.

Если честно, как по мне, люди зря всем подряд шансы раздают, прямо как Опра раздает машины.

Эй, кому тут дать шанс? Тебе? И тебе тоже? Да пожалуйста! Я и второй могу дать, и третий!

Лично я хорошо поняла, что открываться людям – это подставляться под удар.

Так что новым знакомым приходится потрудиться, чтобы я дала им шанс.

Сначала я человека как следует проэкзаменую, чтобы понять, стоит ли тратить на него время и силы.

А вторых шансов не даю никогда.

Так уж я устроена.

Вот Эбби – она вся из себя розовая и необычная, все на нее пялятся и мечтают попасть в ее ореол.

Кэт моментально влюбляется, потом начинает скучать и уходит, ни разу не обернувшись.

А я устраиваю людям экзамены.

К несчастью, большая часть моих испытаний не выдерживает.

Вот уже десять лет я проверяю, правду ли говорят люди, утверждая, что я им нравлюсь (или, что еще менее вероятно, что они меня любят). И за все годы доказать мне, что не лгут, смогли только двое.

Эбигейл Келлер и Катрина Флорес.

Мои лучшие подружки, которые в это утро превратились в самых вреднейших стервоз.

Что ж, надо было предвидеть, что этим кончится. Если честно, я с самого декабря, когда хватила через край, ждала, что грянет буря.

Просто не думала, что это случится здесь и сегодня.

– Слушай, мы любим тебя, Ками. И нам больно видеть, как ты всех отталкиваешь. Ты потрясающая! И люди вправе об этом знать, – убеждает Эбби.

Кэт, понимая, что ей тоже надо сказать пару слов, нервно грызет ноготь.

– Это просто нездорово – так быстро всех отталкивать и вычеркивать из жизни, – дрожащим голосом произносит она наконец, словно боясь, что я рассержусь и ее тоже вычеркну.

– Не понимаю, о чем вы.

Я снова лезу в сумку, делая вид, будто что-то ищу, хотя свой сегодняшний наряд уже вытащила.

– Понимаешь, Ками, – я по-прежнему копаюсь в сумке. – Детка, хватит делать вид, будто ты очень занята, просто посиди с нами, – просит Эбби осторожно, словно обращаясь к испуганному животному.

Взглянув на нее, я, наконец, сдаюсь, иду к ним и сажусь на дальний угол кровати.

– Мы зря тратим время. Вам уезжать скоро! Зачем мы вообще об этом говорим?

Я даже саму себя не могу убедить.

Потому что вообще-то она права. Я отталкиваю людей при малейшем признаке того, что они могут меня подвести.

Вычеркиваю людей из жизни до того, как они успели меня ранить, потому что, если я первая с ними порвала, это не так больно.

Если я первая от них отвернулась, это я переживу.

Защитная реакция, как однажды сказала мне психотерапевт. Вы отталкиваете людей, чтобы они не успели сделать вам больно, Камила, но так жить нельзя.

Больше я к ней не ходила.

Ее слова оказались слишком похожи на правду, пускай я никогда не признавалась в этом даже себе.

– Я просто хочу сказать… Мы за тебя беспокоимся, – Эбби крутит в пальцах белокурую прядь.

– Слушай, если ты совершенно счастлива со своим красавчиком адвокатом, это не значит, что другим нужно то же самое.

– Ками, дело не в мужчине и не в отношениях, – возражает Кэт.

– Глядите-ка, женщина, которая всю жизнь ищет мистера Того Самого, женщина, для которой отношения – самое главное в жизни, говорит мне, человеку, у которого уже лет десять никаких отношений не было, что дело не в мужчине? – я вскидываю идеально выщипанную бровь.

Видите?

Экзамен!

Ничего не могу с собой поделать, я экзаменую даже тех, кому точно дорога.

Знаю, это несправедливо, но в глубине души я не верю, что кто-то способен любить меня настоящую, вот почему я показываю людям свою худшую сторону и смотрю, не отпугнет ли их это.

В глазах Кэт едва заметно мелькает что-то, и я понимаю, что попала в цель.

– Ты обижаешься, потому что мы тебя подловили. И ты имеешь на это право. Но нам давно пора было об этом поговорить, Ками.

Я пораженно молчу.

– И даже если тебе обидно, это не значит, что ты имеешь право огрызаться, – решительно добавляет Эбби.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Ты выходишь на новую работу, мы так за тебя рады…

– Я на нее выхожу только потому, что Дэмиен рекомендовал меня хозяину.

– Нет, потому что он понял, какой ты классный профессионал, и знал, что ты ищешь новое место, – закатив глаза, перебивает Эбби.

Вот теперь из-под маски счастливой влюбленной показывается настоящая Эбби.

Раздосадованная.

Обиженная.

Встревоженная.

Только теперь я понимаю, насколько далеко все зашло, как сильно они за меня волнуются.

– Ты сразу же подозреваешь в новых знакомых худшее. Думаешь, что они тебя обманывают, манипулируют тобой, хотят ранить.

– Временами так и происходит, – я вздергиваю подбородок и скрещиваю руки на груди.

Эбби смягчается.

– Временами так и происходит, Ками, но как понять, кто плохой, а кто нет, если ты, даже не спросив, как человека зовут, сразу же ждешь от него подвоха?

– А узнав его имя, мгновенно определяешь человека в одну из категорий, – вставляет Кэт.

Это правда.

Так и есть.

– Только подумай, что случилось бы, если бы ты познакомилась с нами после Джейсона, Ками! Как считаешь, удалось бы нам подружиться?

От упоминания этого имени меня сразу же накрывает болью, гневом и смущением, которые я так и не проработала.

Однако я почему-то делаю то, о чем меня просят подруги.

Задумываюсь над их вопросом.

Что случилось бы, если бы мы познакомились только сейчас?

Эбби я бы записала в категорию бесячих девчонок, слишком счастливых, чтобы им можно было доверять.

Кэт попала бы в группу легкомысленных и бесхребетных, на которых и время тратить не стоит.

Черт!

Они же совсем не такие!

Теперь, когда я увидела себя их глазами, мне и правда немного грустно, грустно, что у меня могло бы не быть таких подруг, если бы они познакомились с сегодняшней версией Ками.

Представляю себе, чего еще я лишилась бы, если бы мы с Кэт и Эбби познакомились после того, как Джейсон разбил мне сердце.

И мне это не нравится.

Вспоминаются все те, кого я оттолкнула, даже не узнав получше. Вдруг я, сама того не понимая, упустила прекрасные отношения и великолепные возможности?

Я долго взвешиваю в голове всю свою жизнь, смотрю на нее с другой точки зрения, а подруги молча сидят рядом.

Наконец, я поднимаю на них глаза и киваю.

– Ладно. Вы правы.

Их лица вспыхивают от недоверчивой радости, и я понимаю, что сделала правильный выбор.

– Ты правда попробуешь?

– Я… постараюсь быть более открытой. В целом. Если бы я отшила вас, не дав пробиться через мои стены, это стало бы ужасной потерей. Это…

Я осекаюсь, пытаясь подобрать верные слова, но ничего подходящего на ум не приходит.

– Спасибо! Спасибо, девочки! – в итоге говорю я.

В глазах Кэт блестят слезы, Эбби вздыхает с облегчением, и я понимаю, что большего говорить и не нужно. Покачав головой, закатываю глаза, будто они довели меня до белого каления, чтобы не выдать настоящих эмоций.

Но девочки, хохоча, затаскивают меня на кровать и принимаются обнимать.

После я, намазав под глаза побольше консилера, провожаю их до машины, в которой они поедут обратно на север. Эбби крепко обнимает меня.

– Я горжусь тобой и всегда поддержу, – шепчет она, а я стараюсь не обращать внимания на набухший в горле комок.

– Люблю тебя, Эбс. Прости меня, пожалуйста. За декабрь…

– Брось, детка. Все хорошо. Просто… попробуй, ага?

От этого «ага» я расплываюсь в улыбке, понимая, как глубоко в нее просочился Дэмиен Мартинес.

– Ага, Эбби. Люблю тебя.

И вот они уезжают, а я снова остаюсь одна.

Обычно мне нравится быть одной и думать только о себе, но сейчас впервые за долгое время я чувствую себя… одиноко.

3 Ками

И снова мой любопытный нос навлек на меня неприятности. Нужно было послушать Эбби и не гуглить семью, на которую я буду работать этим летом. Она же предупреждала, что я начну додумывать лишнее и выносить суждения, еще не успев войти в кабинет.

И, конечно, была права.

Зачем только, едва проводив подруг, за час до встречи с новым начальством я набрала в поисковике «Джефферсон Кинкейд» и нажала «энтер»?

Правда, входя в помещение «Приморского клуба», я боюсь вовсе не Джефферсона, владельца множества элитных бутик-отелей и клубов, раскиданных по всей стране.

Я боюсь Мелани Кинкейд, которая вот-вот станет Мелани Сент-Джордж.

А не надо было читать таблоиды, где мою будущую клиентку называли не иначе как «адской невестой»!

В одной статье говорилось, что она «уволила уже трех свадебных распорядителей». Я понадеялась, что заметка под названием «Наследница империи отелей выходит замуж за финансового магната» меня успокоит, а в итоге прочитала там, что люди за квартал слышали, как невеста орала на организатора свадьбы.

Я вообще редко слушаю Эбби и иногда об этом жалею.

Вот и сейчас, например. Я даже размышляю, может, стоит развернуться и броситься наутек?

Кому, в самом деле, нужен стабильный доход и крыша над головой?

Однако, сбежав, я подставлю Дэмиена, а у них с Эбби все так хорошо, что прямо портить не хочется.

Поначалу работа показалась мне просто отличной – с мая по сентябрь (со Дня памяти[1] по День труда[2], когда должна состояться свадьба дочери хозяина) на полную ставку заниматься в клубе организацией мероприятий. А лучше всего было то, что в процессе я точно познакомлюсь со множеством богатых мужчин и женщин и таким образом сформирую клиентскую базу для своего будущего бизнеса.

К тому же мне оплатят проживание и питание в офигенно гламурном отеле.

Все это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Должен быть какой-то подвох, сказала я Эбби еще давно. Не просто же так за эту работу не ухватился более известный и квалифицированный специалист?

Я отчетливо помню, как говорила:

– Что-то тут не так. Нужно заделаться сыщиком и выяснить, почему никто не хочет там работать.

Тогда Эбби и взяла с меня слово, что я не стану ничего гуглить про владельцев.

А сегодня утром, после разговора по душам, напомнила о моем обещании.

Но я, идиотка, разумеется, не послушала и полезла в телефон сразу же, как только села в машину, чтобы отправиться на поиски так необходимого мне кофеина.

Большая ошибка. Огромная.

Вздохнув, бьюсь лбом об руль. Телефон жужжит, докладывая, что пришло сообщение.

ЭББИ

Удачи! Люблю тебя! Не надумывай лишнего.

Откуда подруги знают, что я в панике?

КЭТ

А вечером после работы не забудь закрыть счет в баре! Считай, это наша плата за то, что влезли в твою жизнь.

Иди на хрен!

КЭТ

Прямо с утра?

Я не удостаиваю ее ответом, выключаю мотор и выхожу из машины. С вещами, пожалуй, разберусь позже, у меня так трясутся руки, что перетаскивать пожитки сейчас явно не лучшая идея.

Судя по распорядку, который на прошлой неделе прислала мне Джин, помощница Джефферсона Кинкейда, сразу после встречи мне покажут мое новое жилище.

Господи, у хозяина этого места даже имя богатое, сразу представляется, что носит он только «Ролекс», вино заказывает прямиком из Италии, а в машине его повсюду возит водитель.

Глубоко задумавшись, открываю входную дверь и охаю, очутившись в прохладном помещении. На дворе май, но у нас в Нью-Джерси жара наступает рано, и кондиционер очень в тему. Из-за стойки мне навстречу с улыбкой встает бледная женщина с собранными в хвост темными волосами и негустой челкой. Судя по рассказам Дэмиена и тому, что я сама накопала, «Приморский клуб» – это гигантский небоскреб с собственным пляжем, двумя бассейнами, СПА-салоном, обеденной зоной и залами для торжеств на первом этаже. Выше расположены офисы, студии и апартаменты, которые можно арендовать на лето. Сразу видно, что архитекторы и дизайнеры денег не пожалели, стены тут из мрамора, а шторы из гладкого шелка – на одну уборку, наверное, несколько тысяч в месяц уходит.

– Добрый день! Чем могу вам помочь?

– Меня зовут Камила Томпсон. У меня назначена встреча с Джефферсоном Кинкейдом.

– А, вы, наверное, новый организатор мероприятий, – женщина меняется в лице, и мне становится еще тревожнее.

Ведь в ее глазах мелькает проблеск жалости.

Вот черт!

– Да, это я. – Не зная, как реагировать, я просто расправляю плечи.

– Мы все с таким нетерпением ждем свадьбу Мелани, – неискренне говорит она, усиленно изображая радость.

Будто боится, что кто-нибудь подслушает и догадается, что она вовсе не в восторге. Стоящий рядом с ней парень негромко фыркает.

– Смотри не дай себя запугать, – кивает он мне.

Я и так нервничала, а теперь просто в ужасе.

Познакомилась всего с двумя людьми, и оба дают понять, что меня ждет… непростой опыт.

– Тише, Глен, – округлив глаза, шикает женщина и хлопает парня по руке, а затем оборачивается ко мне, нацепив на лицо сердечную улыбку. – Не слушай его. Он просто ворчун.

– Если я ворчун, то эти бабы – сам дьявол во плоти, – бормочет он, а у нее кровь отливает от лица.

Да и у меня тоже.

Когда я соглашалась на работу, меня уведомили, что самым крупным мероприятием, которым мне предстоит заниматься этим летом, будет свадьба Мелани Кинкейд и Хаксли Сент-Джорджа. Интернет-сплетники твердят, что Мелани Кинкейд – что-то вроде персонажа «Отчаянных домохозяек» и что она вознамерилась завоевать место под солнцем Калифорнии, где расположена финансовая компания Хаксли Сент-Джорджа.

А еще она дочь моего нового начальника, владельца «Приморского клуба».

Прочтя в статье, как эта светская львица расправилась с последним свадебным распорядителем, я убедила себя, что журналисты просто преувеличивают, чтобы журнал лучше продавался.

Но теперь уже начинаю в этом сомневаться.

– Не слушай его! Он просто злится, потому что близнецы его отшили.

Кто, черт возьми, такие близнецы, и почему мне уже кажется, что они жуткие стервы?

– Не отшивали они меня. Стейси просто сказала, что никогда в жизни не опустится до моего уровня, – невесело возражает он.

Ладно.

Звучит не так уж страшно. Похоже, парень обиделся, что какая-то женщина не клюнула на его сомнительный шарм, и теперь говорит про нее гадости.

Так и хочется закатить глаза.

Уязвленное мужское эго требует подпортить женщине репутацию.

Ничего нового.

Мужчины!

Я все же закатываю глаза, а потом оборачиваюсь к девушке, которая заговорила со мной первой.

– И снова не обращай внимания. Он злюка! Мне велели отправить тебя наверх, как только придешь, так что заходи в лифт и поднимайся на четвертый этаж. Там тебя ждет личный ассистент мистера Кинкейда.

– Большое спасибо, – кивнув, направляюсь к лифту, на который она мне показала.

А нажав кнопку четвертого этажа, заставляю себя сделать глубокий вдох и вспомнить, что пускай это и не работа мечты, все же она станет важным шагом в моей карьере.

Если мне удастся сделать так, чтобы лето прошло без сучка без задоринки, я в шоколаде.

«Вижу цель, не вижу препятствий», – напоминаю я себе, и тут двери лифта разъезжаются.

4 Ками

Джин провожает меня в кабинет Джефферсона Кинкейда, который сразу производит на меня впечатление. Что ж, неудивительно. Этот человек явно хочет, чтобы всякий, кто впервые сюда входит, пугался такой роскоши и начинал переживать, что недостаточно хорош.

Мебель тут из дорогого темного дерева, на книжной полке выстроились антикварные книги, наверняка стоящие больше, чем годовая аренда моей городской квартиры. За огромными выходящими на пляж окнами видно, как океанские волны наползают на золотой песок.

Очень впечатляюще.

Но не настолько, чтобы меня смутить.

Я едва не с рождения общаюсь с такими людьми, давно выучила все фокусы «старых денег» и научилась вписываться в их компанию.

Еще когда училась в одной из самых крутых школ на Восточном побережье, я поняла, что люди не просто так стараются произвести на других впечатление, у них всегда есть определенные цели.

В первую очередь они хотят тебе напомнить, как много у них денег и влияния, которых, в идеале, у тебя нет совсем.

Поскольку, несмотря на советы, я все же погуглила информацию, я в курсе, сколько денег и влияния у Джефферсона Кинкейда. Я знаю все его достижения, знаю, что «Кинкейд груп» он унаследовал от отца, знаю, что, пускай «Приморский клуб» на острове Лонг-Бич и выступает летом его штаб-квартирой, по сути это всего лишь придаток его огромной бизнес-империи.

В общем, напоминать, сколько у Джефферсона денег и связей, мне не нужно, так что эту задачу кабинет не выполняет.

Однако у подобной показухи есть и другая цель – люди хотят, чтобы ты занервничал. Вспомнил, насколько ты ниже по статусу, вспомнил, что тебе никогда не достичь такого уровня. А если в процессе разговора ты будешь нервничать, Джефферсону Кинкейду легче будет внушить тебе все, что он пожелает.

Вот так люди и добиваются власти.

Устрашением.

К счастью, я-то не нервничаю.

Наоборот, выпрямляю спину, вздергиваю подбородок и нацепляю на лицо фальшивую улыбку. Черта с два какой-то мерзкий старик сможет мной манипулировать только потому, что он богаче Господа Бога.

– Ах, Камила, как я рад вас видеть, – Джефферсон идет мне навстречу, уверенно пожимает руку и кивает на неудобный на вид стул. – Садитесь, пожалуйста.

Вежливо улыбнувшись, стараюсь не слишком пялиться на симпатичную молодую женщину. Миниатюрная, со светло-каштановыми волосами и идеальным искусственным загаром, она дорого и модно одета, а накрашена лучше, чем любой бьюти-блогер.

Но цепляет меня не это.

А то, как она теребит подол юбки.

Она тут не по своей воле.

Вот это интересно.

Рядом с ней сидит великолепная блондинка, в которой я сразу же узнаю Мелани Кинкейд, будущую Мелани Сент-Джордж.

Невесту и дочь Джефферсона Кинкейда.

– Рад познакомить вас с моей милой дочерью Мелани, – говорит он. Она же ослепительно и приветливо улыбается, и я протягиваю ей руку. – Это как раз ее свадьба назначена на День труда.

– Не терпится услышать все ваши идеи и начать планировать мероприятие, – говорю я с уверенностью, которой вовсе не испытываю.

Скорее, меня тошнит от ужаса при мысли, что эту гламурную свадьбу нужно организовать всего за два месяца.

К тому же я в курсе, что бюджет мероприятия неограничен, так что, по идее, там может быть абсолютно все.

Мелани тепло и ласково улыбается, и я немного успокаиваюсь – в таблоидах ее описывали совсем иначе.

Нужно мыслить позитивно, напоминаю я себе. Тогда и лето пройдет позитивно.

– Это моя внучка Оливия, – Джефферсон указывает на девушку лет двадцати. Та улыбается не так ослепительно, как мать, не то чтобы менее тепло, скорее менее… открыто. Однако улыбка все же добрая и милая.

– Очень приятно с вами познакомиться, – пожав ей руку, я подсаживаюсь к длинному столу.

– Мы так рады, что этим летом вы будете работать у нас. Когда закончим, Дженис проводит вас вниз и покажет, где вы будете жить. Если в апартаментах чего-то не хватает, дайте знать, и мы немедленно все уладим.

– Большое спасибо! Уверена, там все замечательно.

Джефферсон улыбается, и я решаю, что, пожалуй, он мне нравится.

Может быть, Кэт и Эбби были правы. Может, все дело и правда в правильном настрое.

– Все же имейте в виду. На этой встрече я хотел бы поздороваться с вами и познакомить с женщинами, которые освещают мою жизнь и с которыми вам этим летом придется тесно сотрудничать.

Я улыбаюсь, не совсем понимая, что он имеет в виду.

– Моя внучка Оливия на этой неделе заканчивает колледж, а осенью надеется открыть собственное рекламное агентство.

Оливия стискивает зубы, но все же губы ее растягиваются в легкую улыбку, смысл которой мне пока не ясен.

– Если идея вам не понравится, я настаивать не буду, но мне хотелось бы, чтобы она этим летом поработала с вами в качестве стажера или ассистента. У нас запланировано множество мероприятий, кухней и оформлением занимается целая команда, так что, думаю, еще одни руки вам не помешают.

Вот блин!

Какого черта?

Стоило догадаться, что без ложки дегтя не обойдется. Дадут мне такую должность, не сунув кого-то в нагрузку, как же!

– Отец Оливии местный, она выросла на острове и всегда проводила лето в клубе. С ее помощью вы со всеми перезнакомитесь и получите множество сторонних заказов, да и в клубе она станет для вас отличным подспорьем.

Я с трудом разжимаю зубы и опускаю плечи, от напряжения взлетевшие к самым ушам.

– Думаю, помощь мне не помешает. Может, Оливия постажируется у меня денек? Или, скажем, недельку?

– Я никаких сроков не ставлю, это скорее предложение. Думаю, я в состоянии оплатить Оливии рабочие часы.

Как интересно. Богатенькой девчонке нужна стипендия?

– И, конечно, подчиняться она будет лично вам.

– Если Оливии это интересно, я с радостью с ней поработаю.

Я только отчасти лгу. Да, я предпочитаю работать одна, но не стану отрицать, что иметь в помощниках человека, который все здесь знает, будет совсем неплохо.

Девушка сдержанно кивает, но улыбается, кажется, уже не нервно, а искренне. Может, мы с ней обе просто напуганы?

– Я попрошу Джин отправить Оливии всю информацию, пусть посмотрит ваше расписание, и тогда уже вы сами обговорите все детали. Как вам такой план? – спрашивает Джефферсон.

Как можно отказать человеку, который выглядит как добрый дедушка.

– Прекрасно, – улыбаюсь я.

– Вау! Как здорово! – хлопает в ладоши Мелани, а ее дочь просто улыбается.

В общем… это совсем не та семья, которую я ожидала увидеть.

Я снова задумываюсь, что, если Эбби и Кэт правы? Если я составляю мнение о людях задолго до того, как им представится шанс передо мной раскрыться? Если я годами занималась саботажем наклевывавшихся отношений?

– Как классно, моя дочь поможет вам организовать мою свадьбу! – восклицает Мелани, а затем достает мой худший ночной кошмар.

В ее идеально отманикюренных пальчиках зажата голубая папка дюймов в пять толщиной под заголовком «Все для свадьбы».

Испарившаяся было тревога пробирается обратно ко мне в грудь.

– Замечательно. Кстати, у меня внезапно наметился деловой обед, и я подумал, может, вы пока пообщаетесь с девочками? Проведете спонтанное совещание, если вы не против.

Я очень даже против.

Я же не подготовилась!

Изучила вопрос поверхностно, у меня нет с собой никаких материалов: планшета с идеями, блокнота, ежедневника – ничего!

Я пришла с пустыми руками.

Но мне нужна эта работа, и черт меня побери, если я позволю кому-то ее у меня отобрать!

Я справлюсь.

Я же чертова Камила Томпсон!

Однажды я меньше чем за двадцать четыре часа организовала вечеринку по случаю шестнадцатилетия для совершенно кошмарной девчонки, да еще уговорила ее любимую K-pop группу прилететь в Штаты и выступить для нее.

Что мне стоит организовать третью свадьбу богатой дамочки?

– С удовольствием, – улыбаюсь я. – Мне самой не терпится начать! Есть у вас бумага и ручка? Я не ожидала, что мы приступим к делу прямо сегодня, но вечером смогу перенести все заметки в компьютер.

На самом деле, все прекрасно, убеждаю себя я, призывая так любимый Кэт позитивный настрой. Начну немедленно, пусть видят, какая я трудяга!

– Пожалуйста, – Джеффри вручает мне пачку блокнотов с логотипом «Кинкейд Корпорейшн». – Перед уходом попросите, пожалуйста, Джин записать в мой календарь, что завтра мы с вами вместе обедаем. Подробнее обсудим дела клуба и вашу должность. Мелани и Оливия тоже придут, надеюсь, и близнецы будут, верно?

– Да, – низким гортанным голосом произносит Оливия.

– К несчастью, у меня завтра запись в СПА на целый день. Я так вымоталась, пока летела сюда из Калифорнии, просто не выживу без сауны и массажа.

– Понятно. Что ж, тогда мы пообедаем в «Прибое» с Камилой и девочками.

Джефферсон, кивнув, встает, берет пиджак и дипломат.

– Увидимся завтра, – он в последний раз пожимает мне руку и направляется к двери. – Надеюсь, леди, вы обсудите все, что нужно.

– Пока, пап, – Мелани, широко улыбнувшись, машет ему рукой.

Мне теперь и правда не терпится заняться свадьбой Мелани, она ведь явно совсем не такая, как пишут в этих дурацких статьях. Эбби была права. Не стоило мне…

– Я думала, он никогда не уйдет, – измученным тоном произносит Мелани и плюхается на отцовское место.

И, обернувшись, я вижу перед собой совершенно другого человека. Улыбка растаяла, нежное выражение с лица исчезло, черты проступили резче.

Я молча перевожу взгляд на ее дочь, та тоже щурится с какой-то чертовщинкой во взгляде.

Ой-ой-ой!

– Здесь все, чего я хочу, – Мелани стучит ноготком с французским маникюром по голубой папке, которая словно издевается надо мной. – Бюджет неограничен, все должно быть идеально. В конце концов, я же выхожу за Сент-Джорджа.

Я растерянно моргаю.

Моргаю и моргаю, пока до меня не доходит, что она рассчитывала меня ужаснуть.

Но я такой тип людей знаю, не дождется!

Я указываю рукой на папку.

– Прекрасно, не терпится посмотреть, что вы там собрали, и придумать, как нам состряпать из этого главное событие лета, – произношу я уверенно, дружелюбно, но в то же время по-деловому.

Мелани таращится на меня, кажется, целую вечность, а потом едва заметно одобрительно кивает и придвигает ко мне проклятую папку.

– На первых нескольких страницах вы найдете все, что должно быть готово к пятнице.

Похоже, недолго мне здесь работать. Открыв папку, вижу набранный самым мелким шрифтом длиннющий список.

Не меньше семидесяти пунктов.

Черт!

Черт, черт, черт…

От напряжения перед глазами все плывет, в горле встает комок. Я прячу руку под стол и большим пальцем по очереди стучу по подушечкам других, концентрируюсь на движении и наконец, справившись с приступом паники, возвращаюсь обратно в кабинет.

– Немедленно этим займусь. Можно уточнить пятнадцатый пункт? – Я веду пальцем по списку и останавливаюсь на первой попавшейся строчке. Если я не задам ни одного вопроса, меня не станут принимать тут всерьез. – У вас тут написано «текстиль кремового цвета». Вы какой оттенок имеете в виду, теплый или холодный?

Тут она едва заметно меняется в лице.

Я еще не окончательно расположила ее к себе, но впечатление уже произвела.

Сдала первый ее экзамен. Какая ирония!

– Холодный, – произносит она, поджимая губы.

Обычно люди выбирают теплый желтоватый оттенок. Холодный кремовый найти трудно, нужно специально заказывать.

Значит, я правильно догадалась.

Каждый пункт списка – это экзамен.

Все они, начиная с того, где говорится, что к алтарю она должна идти под аккомпанемент струнного квартета, придуманы для того, чтобы определить, достойна ли я планировать ее свадьбу.

По усмешке Мелани сразу ясно, она думает, я не справлюсь, как и все предыдущие организаторы. Четыре свадебных распорядителя?

Это игра под названием «Как сильно придется мучить и унижать ее, чтобы она сломалась».

Им же неизвестно, что я сама умею быть непробиваемой и хитрой. Кожа у меня толстая, а как общаться с противными девчонками и платить им той же монетой, меня в свое время мама научила.

– К кому мне обращаться, если у меня возникнут еще вопросы? – интересуюсь я.

– К Оливии. И моей ассистентке Корнелии. На третьей странице указан ее телефон и электронная почта.

Значит, нужно фиксировать все детали подготовки в электронной переписке. Все подтверждения, все соглашения, на которые после можно будет сослаться. Пускай Мелани Кинкейд адская невеста, меня сожрать она еще не пробовала.

– Справитесь к пятнице? – Мелани вскидывает бровь. – Не знаю, в курсе ли вы, но последний мой свадебный распорядитель ни с того ни с сего развернулся и ушел. Так непрофессионально.

Почему бы это? – думаю я. – Может, потому что ты адская невеста?

– Мам, – Оливия, кажется, раздражена.

Интересно.

Очень интересно!

– Оливия, она либо справится, либо нет. Раз уж ты решила заняться пиаром, пора понять: люди судят, что ты за человек, по тому, на что ты способен. Портфолио и рекомендации ничего не значат, если не можешь выполнить задачу в срок.

Оливия открывает рот, чтобы возразить, и я почему-то проникаюсь к ней симпатией. Возможно, мы подружимся, я возьму ее под крыло и обучу всему, что знаю.

– Вы совершенно правы, Мелани. С нетерпением жду возможности проявить себя. И ужасно хочу поработать с вами, Оливия.

По выражению лица Мелани понимаю, что этот раунд я выиграла.

5 Ками

Я успеваю записать еще пару пожеланий Мелани, прежде чем та упархивает на какую-то встречу, договариваюсь завтра встретиться с Джин, забрать у нее компьютер и ключи и наконец спускаюсь по лестнице в лобби.

Снова улыбаюсь Дженис, и снова она заговаривает со мной первая:

– Как все прошло?

– Я познакомилась с мистером Кинкейдом, его дочерью и внучкой.

Она открывает было рот, чтобы что-то сказать, но в итоге решает промолчать.

– Дженис, верно? Тебя так зовут?

Я киваю на ее бейдж, а она закатывает глаза.

– Ага, мать дала мне имя типичной пожилой белой леди, ни за что ей этого не прощу. Пожалуйста, зови меня Сиси.

– Поняла, – улыбаюсь я. – Я Ками.

Она тоже улыбается, потом выходит из-за стойки со связкой ключей.

– Что ж, Ками, готова увидеть свой дом на это лето?

Сиси мне нравится. Такая веселая, озорная и довольная, прямо помесь Эбби и Кэт. Почему-то с ней мне становится легче. Словно я нашла человека, который поддержит меня в эти пять предположительно самых безумных месяцев моей жизни.

– Я не спешу, если ты занята…

– Да брось, я всегда рада сбежать со своего поста. Подожди только, позову Глена. Твои вещи в машине? – я непонимающе смотрю на нее. – Ну сумки? Цацки, одежда? Ты же взяла их с собой? Я так поняла, что ты… намерена у нас поселиться, – Сиси ворошит бумаги на столе. – Джин сказала проследить, чтобы горничная подготовила двадцать девятый номер, но, может, я перепутала…

– Нет-нет, я действительно буду жить там. Но звать никого не нужно. Я сама…

– Нет, Глен тебе поможет. Поверь, это входит в его обязанности. ГЛЕН!!! – орет она, на крик выбегает уже знакомый мне парень и сердито таращится на Сиси. – За работу! Нужно помочь Ками перенести вещи в ее новое жилище.

Она произносит это так, будто мы старые друзья.

– Ты что, сама не можешь?

Сиси, закатив глаза, вздыхает.

– Я женщина, у меня слабые хрупкие ручки, а ты огромный могучий мужик.

Теперь очередь Глена закатывать глаза, а Сиси лишь мило улыбается.

– Чемодан совсем не большой. Я…

На этот раз меня перебивает Глен:

– Мы с Сиси просто прикалываемся. Не переживай, сейчас все сделаем, а Кэрол пока подежурит на ресепшене. – Он берет старый проводной телефон и звонит кому-то, видимо, Кэрол.

Какое все же странное место.

Однако десять минут спустя мои вещи уже лежат на тележке, а мы втроем едем на лифте. Теперь у меня есть ключ-карта, с помощью которой можно попасть на закрытые этажи, где находятся мой кабинет и апартаменты, а еще самая полная информация о ресторане, кофейне, киосках с соком и прочих удобствах.

– Значит, встреча прошла хорошо? – дружелюбно спрашивает Сиси.

– Да. Неплохо… Очень… информативно.

Звучит неплохо. Очень политкорректный ответ.

– Мелани сильно выпендривалась? – спрашивает Глен, а Сиси, развернувшись, шлепает его по животу. – О-о-ой, Дженис, какого хрена?

Она снова его шлепает.

– Это за то, что назвал меня Дженис. А первый был за то, что ты такая вредина. Прекрати! Ты ее отпугнешь, а мне она уже понравилась.

– Я просто спросил. – Глен смотрит на нее, как потерявшийся щеночек – одновременно мило и жалобно.

Сиси же улыбается так, что сразу ясно, она считает его очень милым.

– Все прошло нормально. Мелани показалась мне довольно… требовательной.

Глен, фыркнув, прикусывает губы и округляет глаза.

– Требовательной. Это… еще мягко сказано, – замечает Сиси.

Тут двери лифта открываются, и она быстро идет вперед. Я стою в растерянности, но она, оглянувшись через плечо, жестом зовет меня следовать за ней, и я слушаюсь.

– Не переживай, Глен займется тележкой. – Я догоняю Сиси и стараюсь больше не отставать. – Мелани приезжает сюда каждое лето, сколько я себя помню. Как-то раз она переспала с местным парнем, залетела и… Оливию ты видела.

– Видела. Она какая-то… тихая.

Сиси корчит гримасу, и я понимаю, что на эту тему она распространяться не станет.

– Временами да. – Вставив карту в аппарат на двери с золотыми цифрами 29, она поворачивает ручку и открывает номер. – С близнецами ты не познакомилась, но рано или поздно они объявятся.

– Ага, мы вроде завтра вместе обедаем. А кто такие близнецы?

– Мелани выходит за технологического магната Хаксли Сент-Джорджа. У него дочери-близнецы, Стейси и Лейси[3]. Только не спрашивай, как их имена пишутся. Поверь мне, ты не хочешь этого знать.

Вообще-то хочу, но спрашивать не буду.

– Обе просто дьяволицы во плоти. Три года назад, когда Мелани начала встречаться с их отцом, они стали ездить сюда. При этом ненавидят «Приморский клуб», но все равно проводят тут каждое лето и постоянно ворчат, как все ужасно.