Сваха для монаха E-Book

Дарья Калинина

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Смешные детективы Д. Калининой и Н. Александровой
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 408

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Родственников не выбирают! Можно поменять друзей, мужей и любовников, но от своих родных так легко не отделаешься. Даже если вы в жуткой ссоре. Поэтому Мариша, прихватив подругу Катю, спешно отбыла в... мужской монастырь. Тетушка поручила ей сгонять туда за чудотворными платочками и носочками, дабы помочь дядюшке, попавшему под машину. В сущности, не поручение, а сущая безделица. Но и в духовной обители своя канитель. Дамочки по неосторожности познакомились с реставраторами, оказавшимися совсем не теми, за кого себя выдавали. С этого все и началось...

Leseprobe

Дарья Калинина Сваха для монаха

Двое рабочих долбили эту стену уже третий час подряд. Стена была старая, но кирпичная кладка поддавалась с трудом. К тому же действовать приходилось осторожно, чтобы по стене не пошли трещины.

– Историческая ценность, бабушку ее за ногу! – выругался один из мужчин. – Петька, кончай эту канитель! Пошли перекурим!

– Не, – пропыхтел второй рабочий.

На вид он был помоложе. К тому же обладал крепким телосложением. И мог бы называться симпатичным мужчиной, если бы не его странный, словно уходящий куда-то в сторону взгляд. Прямо и открыто в лицо собеседника он никогда не смотрел.

– Я еще поработаю, – произнес он, по обыкновению отвернувшись в сторону.

– Чего это? Оно тебе надо?

Второй рабочий молча пожал плечами и вместо ответа спросил:

– Ты вроде бы сегодня пошабашить раньше собирался?

– Ага! – радостно согласился тот и прибавил: – Теща померла. Хоронить нужно. А отсюда пока до города доберешься…

И он махнул рукой.

– Жена меня живьем схарчит, если я на похороны этой старой ведьмы не приеду.

– Так иди, – пожал плечами второй рабочий. – Бригадира все равно нету. А коли что – я тебя прикрою.

Первый рабочий необыкновенно оживился.

– Хороший ты парень, Петька! – прочувствованно произнес он. – Пойду я тогда.

– Угу.

И снова вернулся к своей работе. В отсутствие напарника дела пошли у него веселее. То ли он нащупал слабину в стене, то ли по другой причине, но вскоре в старинной кирпичной кладке образовалось аккуратное отверстие. Однако света, как ожидалось, оно не пропустило.

– Надо же, – сказал он самому себе, заглянул в отверстие. – Похоже, тут какая-то ниша.

Он взглянул на план, который дал ему бригадир. Никакой ниши на плане обозначено не было.

– Странно…

Некоторое время он колебался. Но какое-то чувство заставило его снова взяться за инструмент. Удар, еще удар. И неожиданно целый пласт кирпичной кладки рухнул.

– Е-мое! – вырвалось у него. – Чур меня!

И было чего испугаться. Прямо на него из стены таращился пустыми дырами глазниц череп. Рабочий отпрыгнул назад и истово перекрестился, хотя в бога не верил. А потом на всякий случай огляделся по сторонам – никого.

Хотя в бывшей дворянской усадьбе, ныне переданной новому владельцу, никого и не должно быть. Напарник ушел. Новый хозяин вообще тут не появлялся.

Купил разваливающуюся усадьбу с торгов и нанял бригаду реставраторов, которые обязались дать помещичьему дому новую жизнь. Рабочие никогда не видели этого человека. С ним имел дело только бригадир. Но как его найдешь? Даже телефон у него выключен.

Набрав номер раз и другой, рабочий вздохнул:

– Кого обманываю!

Реставратор прекрасно знал, где его бригадир. В это время суток тот общался с аппетитной молодкой из соседней деревни. И пока ее родители вкалывали в бывшем колхозном коровнике, ныне принадлежащем ООО «Потемкин», молодка ублажала дорогого гостя. Естественно, чтобы процессу не мешали жена или рабочие, предусмотрительный бригадир всегда отключал свой телефон.

Реставратор оказался наедине с непонятно откуда взявшимся черепом. Поежившись, он все же шагнул к провалу.

– Что же, давай знакомиться, – произнес он и заглянул в нишу.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что череп надежно прикреплен к скелету. На костях еще держались полуистлевшие остатки старинного камзола. А кожаный ремень и металлические пуговицы так и вовсе сохранились почти идеально.

Но не это привлекло к себе внимание мужчины.

– Что за черт?! – воскликнул он, приглядевшись.

И было от чего прийти в изумление. Одна рука скелета была сложена в кукиш. А в другой… в другой он держал нечто вроде тряпичного свитка. И когда реставратор вытаскивал этот свиток, ему показалось, что скелет ухмыльнулся ему. Как сообщнику.

Глава 1

Ночной звонок застал Маришу врасплох. Поеживаясь от прохладного воздуха, который натянуло из приоткрытой створки окна, девушка доплелась до истошно гудящего телефона и взглянула на высветившийся на табло номер. Поняла, кто ей звонит, и Маришу передернуло уже по другому поводу. Звонила ее родная тетка Серафима. Учитывая, что электронные часы на стене показывали половину второго ночи, от этого звонка ничего хорошего ждать не приходилось.

Но делать нечего. Родственников не выбирают. Можно поменять друзей, мужей и любовников, но вот от кровных родственников вы так легко не отделаетесь. Даже если вы в жуткой ссоре, они продолжают оставаться вашими дядями, тетями, бабушками или дедушками. Поэтому, еще раз поежившись и мысленно воззвав к небесам о милости, Мариша протянула руку и сняла трубку.

– Алло! Алло! – тут же истошно завопила та теткиным голосом. – Ты что так долго не подходила? Спишь, что ли?

– Да! – рявкнула Мариша. – И что в этом странного? Ночь на дворе!

– Ты спишь, а твой дядя, между прочим, в больнице!

Мариша помолчала. Она знала, что у дяди проблемы с камнями в почках. И вроде бы он собирался ложиться в клинику, где ему за короткий срок обещали раздробить эти камни в песок и высеять его из дяди прямо в канализацию. Но почему тетка решила напомнить об этом Марише? Да еще почти в два часа ночи?

– Я тебе из больницы прямо и звоню! – продолжала надрываться тетка Серафима.

– А-а-а, – протянула Мариша. – Ну и как там дядя?

– Плох! – грустно сообщила ей Серафима.

– Что такое? Камни слишком крупные? Не колются?

– Какие камни? Ах, это! Нет, Маришечка! Нет! Твой дядя тут не с камнями оказался.

Теперь Мариша ощутила настоящую тревогу. Не просто там какое-то смутное чувство, основанное на одних ощущениях. Нет, теперь у ее тревоги было прочное основание. И она росла и ширилась, заполняя собой Маришу.

– А что такое?

– Все очень скверно! Врачи даже не ручаются, что он выживет. А уж о том, чтобы он когда-нибудь стал прежним, речи вообще не идет.

– Тетя! Тетя! Что с ним случилось?

– Он попал под машину!

– Когда?

– Только что! А точней, сегодня около двенадцати часов ночи.

Мариша изумилась еще больше. Ее дядя был примерным семьянином. Таким примерным, что в глубине души Мариша считала его просто занудой. Он аккуратно возвращался домой к шести часам вечера. Выпивал бокал «Шардоне» или другого вина, потом ужинал и за ужином выпивал рюмку водки. И никуда больше после этой единственной рюмки не выходил.

– А что дядя делал в полночь на улице? – поинтересовалась Мариша, мельком глянув за окно.

Там бушевал ветер, гоня перед собой первые опавшие с деревьев листья. И вроде бы даже накрапывал мелкий холодный дождик. Определенно, осень в этом году не хотела радовать горожан своим теплом. И что в такую мерзкую погоду делал ее дядя на улице? Гулял?

– Ничего он не гулял! Мы возвращались из гостей!

– Пешком?

Мариша продолжала недоумевать. А тетка разозлилась.

– Господи, да почему пешком?! На такси мы возвращались. Но вышли не у самого подъезда, у нас там ремонт. Как осень, они трубы меняют, все перекопали.

В голосе тетки слышалось неодобрение в адрес нерадивых работников ЖЭКа, которым полагалось бы побеспокоиться о замене труб еще в летний теплый период, а не дожидаться, когда на город того и гляди опустятся первые заморозки.

– Вот мы и вышли из такси. Нам нужно было всего лишь перейти дорогу. И мы были бы у себя дома. А тут этот сумасшедший. И откуда он появился? Дорога была абсолютно безлюдная. Я перешла первой. А твой дядя замешкался. Я уже стояла на тротуаре, когда раздался этот ужасный звук, словно от удара. Я оглянулась и увидела, что та машина удаляется. А твой дядя лежит на дороге и не двигается.

– И что с ним?

– Он плох. У него многочисленные переломы и сотрясение мозга! – мрачно произнесла тетка Серафима. – Врачи ни за что не ручаются. Так что ты должна мне помочь!

Некоторое время Мариша размышляла.

– Тебе привезти денег? – осенило ее.

– Денег, хвала господу и твоему дяде, который умеет их зарабатывать, у меня полно!

– Тогда что тебе привезти?

– Носочки.

– Что?!

– Ну да, носочки. И еще носовой платок.

– Какие носочки? Какой платок?

– Не знаю я! – с некоторым раздражением в голосе ответила тетка Сима. – Но тут при больнице есть часовня. Она круглые сутки открыта. Пока врачи занимались с дядей, я туда зашла.

– Помолиться?

– Ну да. И разговорилась там с одной женщиной. У нее тоже муж лежит в коме. Так она сказала, что послала дочь в монастырь. За носочками для папочки и за носовым платком. Ты тоже съезди.

Мариша ощутила нехорошее посасывание в области желудка. Так с ней бывало, когда она ощущала непосредственную угрозу своему благополучию. Но пока девушка еще не разобралась, в чем именно состоит эта угроза. И просто испугалась за здравый рассудок своей тетки.

– Куда я должна поехать? – переспросила она. – В монастырь?

– Да.

– И купить там носки для дяди и носовой платок для него же? – все еще не веря до конца в то, что ее тетка на почве всех этих переживаний не поехала умом, уточнила Мариша.

– Да!

Ответ тети не утешал. У тетки поехала крыша. Оставалось только надеяться, что процесс этот обратим. И не зашел слишком далеко.

– Тетечка! – ласково произнесла она. – А зачем так далеко ехать? Мне для дяди ничего не жалко. И завтра, нет, уже сегодня прямо с утра я для него куплю в лучшем универмаге города самые лучшие носки и платки. Шелковые!

Но тетка на компромисс не пошла.

– Только в монастыре! – твердо заявила она. – Там они чудотворные!

Ах, вот оно что! Тетка услышала, что у кого-то будут такие носки и платочек, и возжелала для своего мужа такие же. Все ясно. Но не успела Мариша порадоваться, что ее тетка находится все еще в своем уме, как тетя Серафима добавила:

– И так как собственной дочери у меня, как ты знаешь, Мариша, нет, в монастырь поедешь ты!

– Что?

– Ну да! – радостно подтвердила тетка Сима. – Я все узнала. Автобус отходит завтра от автобусного вокзала ровно в десять часов утра. Ты сядешь на него. И через четыре часа будешь в монастыре. На покупку платочков и носочков я даю тебе еще один час. Возьми сразу пять пар. И сразу же обратно. К вечеру будешь снова в городе. А твой дядя будет спасен!

– Тетя, я не могу! У меня весь завтрашний день расписан буквально по минутам! – попыталась отвертеться Мариша.

И тогда тетка Сима пустила в ход запрещенное оружие. Слезы. Да, она принялась рыдать так громко, что Марише стало стыдно за себя и страшно за тетку Симу. Этак она до сердечного приступа доплачется! И что Марише тогда делать, когда на больничной койке окажутся уже целых два ее родственника? Родная тетка и дядя – это вам не шутки.

– Твой дядя умирает! – рыдала тем временем тетка Сима. – Если он умрет, с кем я останусь? Одна! Совсем одна! Одинешенька.

– Не плачь. Дядя не умрет!

– Не умрет, так инвалидом останется! – охотно подхватила тетка Сима. – Это же еще хуже! Работать он не сможет. Все накопления мы истратим на лекарства и проедим еще в первый год. А потом что нас ждет? Нищета! Убожество! Ужас! Ты хочешь, чтобы твоя тетя побиралась на помойках вместе с бомжами?

Мариша молчала. Она не решалась намекнуть тетке Симе, что конкурировать с бомжами ей даже при самом скверном раскладе вовсе не нужно. Гораздо проще и достойней будет найти себе работу. Но Мариша по собственному опыту знала, что избалованная мужней заботой тетка Сима воспримет ее предложение с возмущением. Мариша один раз уже ляпнула подобное, когда тетка Сима жаловалась на свою скучную жизнь: «Только дом и твой дядя, ни одного нормального человеческого лица». А потом тетка Сима не разговаривала со своей племянницей целый месяц.

Поэтому сейчас Мариша только вздохнула и сказала:

– Не надо тебе на помойке, тетя Сима, рыться. Говори, куда нужно ехать?

Тетка Серафима немедленно утешилась. И принялась объяснять племяннице, куда и как ей предстоит отправиться завтра утром. Мариша покорно все записала на подвернувшемся под руку клочке бумажки. Положила трубку. И поплелась в кровать. Но сон упрямо не шел к ней. Что-то ее тревожило. Что? Мариша и сама не могла толком объяснить. Но она чувствовала, что ее спокойствию на долгое время пришел полный и окончательный конец.

– А как все хорошо было! – простонала Мариша. – Любимый муж в отъезде. Полная свобода. Казалось бы, делай что душе угодно. Так нет же! Нет в жизни счастья. И зачем мир так устроен, что в нем есть родственники?

И наконец, проворочавшись без сна до пяти утра, Мариша все же уснула, чтобы через два часа встать по звонку заведенного на семь утра будильника.

Пока Мариша копошилась, прикидывая, что из вещей ей понадобится взять с собой в неизвестный монастырь, а что лучше надеть на себя, у нее внезапно зазвонил телефон. Полная дурных предчувствий, она подошла к нему. Но, к счастью, это была не тетка Сима с очередным поручением. Звонила Катюха.

Это была Маришина соседка. Поселилась она в соседней квартире год назад. И так как была она человеком совсем не вредным, а напротив, веселым и благожелательным, Мариша быстро нашла с ней общий язык. Обе девушки были примерно одного возраста. Но отличие Кати от Мариши состояло в том, что та ни разу не была замужем, но страшно хотела побывать. А Мариша замуж никогда особо не рвалась, но каждый раз попадала.

– Что у тебя случилось? – спросила Катя, едва поздоровавшись.

Мариша опешила. Такая проницательность соседки поразила даже ее.

– Откуда ты знаешь, что у меня что-то случилось?

– Ты топаешь, как стадо слонов! – хмуро пояснила Катька. – А у меня бессонница. Можно я к тебе приду?

– Приходи, – разрешила Мариша и тут же спохватилась, Катькины визиты короткими не бывали: – Только я через час уезжаю.

– О! Все куда-то едут! А ты куда намылилась?

– Далеко. В монастырь.

Катька помолчала, попыхтела, а потом все же спросила:

– Зачем?

– Дядя у меня в больнице. Еду за него молиться. К святым мощам. Говорят, помогает, если хорошенько попросить.

– Что попросить?

– Что угодно.

– И мужа можно?

– Можно.

Мариша думала, что на этом беседа свернется. Но не тут-то было. Услышав про монастырь и чудотворные мощи, Катерина необыкновенно оживилась и воскликнула:

– И я с тобой!

– Зачем? У тебя, что ли, тоже кто-то болеет?

– Я! – с раздражением воскликнула Катька. – Я сама и болею!

Мариша удивилась. Соседку она видела всего сутки назад. И тогда Катерина произвела на нее впечатление на редкость здоровой, цветущей девушки.

– Нет, я чахну! – упорствовала Катя. – И если ты не возьмешь меня с собой, совсем сгину.

– Но ты…

– Если хочешь знать, это судьба! – перебила ее Катя.

– Что именно? То, что мой дядя угодил в больницу?

– Все! И твой дядя. И то, что я не спала и услышала, как ты топаешь. И то, что я тебе позвонила. Все вместе!

Мариша молчала. А Катерина твердо заявила:

– В общем, хочешь ты или не хочешь, а я еду с тобой!

– Но ты же здорова!

– Много ты понимаешь. Сама классного мужика себе отхватила, а мне что? Погибать теперь с тоски?

Только тут до Мариши наконец дошло, о чем талдычила ее приятельница. Вот что! Мужчину ей подавай! Надеется в святом месте вымолить себе хорошего жениха. Но, как ни странно, с этой Катькиной мечтой Мариша была очень даже солидарна. Она по опыту знала, как грустно быть одной. Лишь прошлым летом она познакомилась со своим любимым Георгом, который и составлял ее женское счастье уже больше года.

Сейчас он уехал в родную Армению. И Мариша страшно скучала по нему. Гораздо сильней, чем могла себе представить. У нее даже сердце ныло, когда она слышала его родной, но такой далекий голос в телефонной трубке. И потому Мариша, расчувствовавшись, немедленно пригласила Катю составить ей компанию.

– А я тебе не помешаю? – поняв, что вопрос с ее поездкой решен положительно, немедленно принялась ломаться Катька.

– Буду только рада.

Катька у себя дома просияла. Она была человеком простодушным. И так как сама всегда говорила людям именно то, что и думала, то и от других ожидала того же. Хорошо это было или плохо, Мариша сказать затруднялась. Определенно замужеству ее прямота мешала.

Посудите сами, кому приятно, когда любимая девушка вам безапелляционно заявляет: «Ты человек умный, но лентяй. И поэтому в жизни ничего не добьешься. Только и умеешь, что на диване валяться!» Или другому жениху Катя ласково говорила: «Ты горький пьяница. Меня не слушаешь, себя не любишь, мать свою пожалей!»

Еще в ее репертуаре были высказывания об эгоизме, трусости, глупости и прочих отрицательных качествах ее знакомых. И хотя Катька упоминала также и о положительных качествах своих женихов, те почему-то помнили только плохое. Обижались, ссорились и исчезали.

Мариша даже пыталась поговорить с Катей на эту тему.

– Ты гладь их по шерстке, – посоветовала она ей. – Тогда они будут ласковые и домашние.

– Я и глажу! Но если не я, то кто им скажет правду? Ты видела моего Кольку? Он уже не просто толстый! Он жирный. И это в первую очередь нехорошо для него самого. Он совсем молодой человек, а у него уже сердце больное. А все почему? Организм с нагрузкой не справляется. И конечно, Коле нужно худеть. Но он не может. А значит, он не просто толстый, но еще и слабовольный.

И пусть это было тридцать раз правдой, в глазах потенциальных женихов эта суперправдивость их невесты очков Катьке не добавляла. И к тому же Катька была упряма, как стадо ослов.

– Что такого, если я говорю чистую правду? Они же не дураки, должны понимать, что я ни капли не преувеличиваю. Как есть, так и говорю! И хорошее, и плохое, все в глаза скажу!

Но выдержать постоянную истовую правдивость долго никто из мужчин не мог. И хотя возле Кати постоянно отиралась толпа женихов, но постоянных не было. А ведь Катька была красивой женщиной. Высокой и фигуристой. К тому же она являлась счастливой обладательницей длинных густых и по нынешней моде идеально прямых волос, которые Катька из темно-русых по своему желанию превращала то в золотистые, то в пепельные, то в рыжие, а то даже становилась брюнеткой.

Неудивительно, что Катя привлекала к себе мужские взгляды и сердца. Но, увы, ненадолго. Мариша голову сломала, пытаясь понять, как помочь подруге. И ведь та была не болтушка. Нет, она открывала рот, казалось, исключительно для того, чтобы обидеть очередного кавалера разбором его достоинств и недостатков.

Однако на все намеки о том, что лучше бы иной раз вовсе помолчать, Катька неизменно как вчера, так и сегодня отвечала:

– Но я ведь говорю им только о тех недостатках, которые можно и нужно искоренить. Разве ты хоть раз слышала, чтобы я хромому указала на его дефект? Нет! Никогда! Потому что прекрасно понимаю, что новую ногу ему уже не отрастить.

– Но зато ты ему сказала, что он слишком самоуверен, – напоминала ей Мариша. – И получил травму ноги именно вследствие своей самоуверенности.

– А зачем он поперся прямо через трамвайные пути, даже не посмотрев по сторонам? Ясное дело, потому что был уверен: он такой яркий и замечательный, что даже трамвай затормозит. А трамвай не затормозил. Ну, и кто после этого виноват?

Мариша не знала, что и отвечать. А Катька продолжала:

– Или взять, к примеру, Петю.

– Петю?

– Слепенького.

– А-а-а!

– Этому парню, глаза которого за линзами очков вообще не разглядеть, разве я ему что-то про его зрение сказала? Прекрасно знаю, он и его родители уже сделали все, что было возможно.

– Но ты ему сказала, что если уж он родился с таким дефектом, то своих детей ему иметь не следует.

– А разве это неправда? Бедные крошки! Страшно подумать, что с ними будет, если он передаст им свой порок! Они же могут родиться совсем слепыми!

В общем, борьба за то, чтобы сделать человечество или хотя бы отдельно взятую мужскую его часть лучше, доводила Катьку до полного отчаяния. Мужчины, несмотря на то что она четко и ясно излагала им все их недостатки, лучше становиться упорно не желали. И, как уже говорилось, торопились к тем женщинам, которые их недостатки вовсе таковыми не считали. Лишь милыми странностями, с которыми легко смириться при желании.

– Ну и дуры! – сердилась Катька. – Сами же потом плакать будут. Разводиться побегут. Семьи порушат.

– Мяу! – сердито подтверждала Маруся – Катькина кошка. – Мяу! Мяу!

Мариша покосилась на кошку. Авторитет Маруси в данном вопросе ее умилял. А Катька протянула руку и благодарно погладила Марусю. Кошка под ее рукой выгнулась и немедленно замурлыкала.

«Нам с тобой, хозяйка, и так хорошо, верно? – казалось, говорила она. – Только вдвоем и никаких мужчин, да?»

Маруся была трехцветной, с длинным пушистым хвостом и лукавой маленькой мордочкой. Катька уверяла, что трехцветные кошки приносят счастье. И потому из многочисленного помета Марусиной мамочки выбрала именно Марусю, тогда еще крохотного, почти слепого котенка с рыжими и черными пятнами и белым нагрудничком и манжетами.

Маруся, в отличие от Катьки, мужчинами не интересовалась. С котами по крышам домов ни днем, ни тем более ночью не шастала. И удивительным образом оставалась глуха к зову матушки-природы. За всю свою четырехлетнюю жизнь она ни разу не принесла потомства, хотя дышать свежим воздухом во двор выбиралась регулярно. И возможностей для амурных встреч с противоположным полом у нее было предостаточно. Но что бы там ни происходило, Маруся упорно не беременела. И котят не рожала, к изумлению, негодованию, а потом и страху своей хозяйки.

По истечении двух лет, так и не дождавшись потомства, Катька потащила кошку к ветеринару. Но тот глубины проблемы не осознал и просто поднял Катьку на смех.

– Миллионы владельцев кошек только и мечтают о подобном раскладе, – заявил он Катьке. – Чем вы недовольны?

– Может быть, она больна?

Врач оживился и предложил сделать Марусе полное обследование. Но, узнав, в какую сумму выльется это обследование, Катька схватила свою кошку в охапку и была такова. И вот теперь Маруся сидела рядом с хозяйкой. И мяуканьем подтверждала каждое Катькино слово.

Мариша вздохнула. Тяжело иметь дело сразу с двумя оппонентами. Но все же она не теряла надежды переубедить Катьку и Марусю в том, что не все мужчины так уж плохи.

– Зачем так мрачно? Может быть, и не побегут?

– Да разве можно жить с дураком или с пьяницей? – искренне удивлялась Катька. – Или с распутником? А с самодуром ты лично жить захочешь?

Мариша помотала головой. Нет, лично она бы не захотела. Но ведь и среди женщин встречаются аналогичные личности. И дур среди них хватает. И лентяек тоже. И даже пьянчужки или стервы то и дело попадаются. И такие вполне смогут ужиться со своей аналогично испорченной половиной. Так, может быть, проблема Катьки в том, что она просто еще не нашла ее? Такого же непробиваемого правдолюбца?

Весь этот разговор велся в автобусе по дороге в монастырь. Правда, сначала подругам не удалось взять билеты. Все они оказались распроданы за много дней вперед. Но они изловчились и сунули водителю деньги за проезд в толстую волосатую лапу. А он в ответ предложил им откидное сиденье рядом с собой. И низкую раскладную табуреточку.

Оба сиденья были одинаково неудобными. На откидном сиденье ноги свисали в пустоту. А на табуретке, наоборот, задирались почти до подбородка. Но, меняясь каждый час местами, приятельницы поняли, что могут путешествовать вполне сносно. К тому же они скрашивали нудную дорогу интересной беседой о мужчинах.

– Я всегда считала и считаю, что идеальных людей не бывает, – говорила Мариша. – За исключением разве что моего Георга.

– Так уж он в самом деле идеальный? – усомнилась Катя. – Знаешь, я бы не хотела тебя пугать, но был у меня один идеальный.

– И что потом?

– Потом оказалось, что он сексуальный извращенец. Уже на третье свидание притащился ко мне с чемоданчиком.

Но напрасно доверчивая Катька радовалась, решив, что кавалер собрал свои манатки и перебирается к ней жить. В порыве ликования она даже закрыла глаза на то, что это решение он принял единолично. Так сказать, без ее ведома. Но в чемоданчике, к изумлению Кати, вместо сменного белья, мужских тапочек, полотенца и бритвенного набора оказались наручники, плетка, цепи и хлысты всех размеров и видов.

Кроме того, в качестве дополнительных подручных средств мужчина притащил еще черенок от лопаты и густой веник. Но не для бани и не для сада-огорода, как вначале подумала наивная Катька. Предполагалось, что черенком лопаты он, как дубинкой, хорошенько отходит Катьку. А веник он растреплет и потом будет хлестать Катьку по ее голой попе «березовой кашей», доставляя тем самым ей безумное наслаждение.

Почему он решил, что ей это понравится, Катька в толк взять так никогда и не смогла. Вроде бы ничто в ее поведении не должно было навести жениха на мысль о садомазо наклонностях. И на это Катька уже закрыть глаза никак не могла.

– Если бы я закрыла глаза, то как бы я потом стала сидеть?

В общем, кандидат в женихи вылетел из Катькиного дома вместе со своим чемоданчиком. А дубинкой она отходила его самого.

– И кажется, ему это здорово не понравилось. Он все кричал, что я неправильно поняла. И что нам нужно бы поменяться ролями.

Но меняться с ним ролями девушка не захотела. И, спустив потрепанный веник со своего балкона, поклялась не верить в то, что на свете существуют идеальные мужчины.

Так в занимательных разговорах о мужчинах и их пороках подруги сами не заметили, как доехали до своей цели.

Глава 2

Монастырь был великолепен. Его гладкие белые стены венчали серебристые купола с крестами. Впечатляли белые высокие стены, резные ворота, крохотные окошки монастырских келий. От всего этого зрелища веяло таким покоем и силой, что сразу становилось понятно: эти стены стояли тут с незапамятных времен. И простоят еще столько же.

– Какая красота! – ахнула Катька.

И Мариша кивнула в ответ. Монастырь стоял на холме на берегу огромного чистого озера. По водной глади сейчас пробегала легкая рябь от внезапно поднявшегося ветерка. И Мариша поежилась. То ли от поднявшегося прохладного ветерка, то ли от чего-то другого.

Автобус высадил богомольцев и жителей маленькой деревушки, которая окружала монастырь, и уехал дальше. А подруги заторопились к монастырю, следом за остальными верующими. Мариша торопилась выполнить поручение тетки. А Катька… Что же, у Катьки были свои причины, чтобы поторопиться. Ведь с каждой пролетающей минутой она становилась старше. И замуж ей хотелось все сильней.

Для начала подруги обошли монастырь с экскурсией. Все втроем. Их пушистая четвероногая подруга – кошка Маруся – путешествовала в дорожной сумке. Всю дорогу она вела себя примерно. И даже сейчас не издавала ни звука. Только когда подруги подошли к главному храму, она начала царапать сумку изнутри, требуя, чтобы ее выпустили. Но, оказавшись на свежем воздухе, далеко от хозяйки не отходила. И совершила пешую экскурсию вместе с подругами.

Девушки узнали массу интересного о прошлом монастыря, о святых отцах, которые жили и молились во славу божью в этом месте. О том, как в тридцатые годы монастырь был окончательно закрыт и передан во владение какой-то воинской части, которая поселила в кельях солдат, а храм использовала вместо склада.

Все это было очень познавательно, но Мариша томилась. У нее ведь было важное дело. Наконец экскурсия подошла к концу. Мариша помчалась в церковную лавочку. А Катька к святым мощам, чтобы выпросить там подходящего мужа.

– Встретимся через полчаса! На этом же месте!

Этих тридцати минут Марише хватило на то, чтобы выяснить, что ни носков, ни носовых платков церковная лавочка в своем ассортименте не имела.

– Обманули! – ахнула Мариша. – Такой путь проделала, а все напрасно!

Сидящая за прилавком старая грымза в простых старомодных очках и черной кофте искоса глянула на девушку. На вид ей было лет шестьдесят, но с таким же успехом могло быть и сорок, и сорок пять. Эти церковные матушки возраста не имели и с морщинами никогда не боролись, считая это суетой и чуть ли не грехом.

Волосы у матушки были убраны в тугой пучок. И сверху прикрыты чистенькой беленькой косынкой. А морщинистая обветрившаяся кожа опять же еще ни о чем не говорила. Солнце и ветер в больших дозах губительны для нежной женской кожи.

– И в чем же тебя обманули? – осведомилась женщина у Мариши. – Какая у тебя беда?

– Родственник в больнице лежит.

– И кто у тебя болеет?

– Дядя! Родной дядя! Угодил под машину.

– Молись за него! – строго велела ей монашенка. – Все в божьих руках.

– А тетя меня послала к вам, сказала, чтобы я ему купила для исцеления платочек и носочки.

На лице монашенки мелькнуло изумление. Но тут же погасло. Она внезапно тяжело вздохнула. И выложила на прилавок белую тапочку и женский головной платок из простого ситца.

– Вот что тебе нужно, – сказала она. – Тапочка с ноги преподобного. И платочек умащен миро.

– И что с ними делать?

– Носить, – буркнула монашенка и отвлеклась на других покупателей.

Носить? Мариша с трудом представила своего шикарного дядю в одной белой тапочке. И с повязанной женской косынкой головой. Но, с другой стороны, если он, по словам тетки Симы, одной ногой все равно в могиле, может быть, так и нужно? И она, не колеблясь больше, приобрела необходимые вещи.

А также набрала в целебном источнике воды в пластиковую бутылку, которую купила в той же лавочке всего за десять рублей. Еще по совету монашенки она купила для дяди несколько икон – Николая Чудотворца и Пантелеймона Целителя. И нательную ладанку с частицей гроба святого.

И с чувством выполненного долга, очень довольная, вышла из лавочки, почти полностью уверенная, что ее дядя будет спасен. Катьку она увидела почти сразу. Маруся была рядом с ней и неодобрительно взирала на то, как ее хозяйка беседовала с каким-то странным бородатым мужчиной в длинном вытянувшемся свитере, из-под которого выглядывали темные штанины брюк.

Мариша чувства Маруси разделяла. А вот Катьку решительно не понимала. Дядька был хмур, угрюм и, как оказалось при ближайшем рассмотрении, вонюч. Пахло от него вареной рыбой, которую подавали в монастыре на обед и остатки которой застряли в густой бороде и усах старожила.

– Говорю вам, не будет тут никакого автобуса, – бурчал он под нос, явно смущаясь и избегая смотреть Катьке в лицо и пялясь на разрез ее юбки. – До завтрашнего дня не будет.

– Отвезите тогда нас в город!

– Кто? – изумился дядька. – Я?

– Мы вам заплатим!

– Не могу я. Благословения у меня на это нету, – отбивался от нее дядька.

– Как же так? А где же нам ночевать? – наседала на него Катя.

– Не знаю! В гостиницу идите! Все там живут.

– А кушать?! Мы проголодались, между прочим.

– В деревне есть столовая. Там и поедите!

– Вы нас проводите туда?

Но терпение мужчины лопнуло. Вместо ответа он повернулся и поспешно начал удаляться, крестясь и бормоча себе под нос что-то о бесовском наваждении и дьявольском искушении, которое пожаловало прямо к нему в гости.

– Ты поняла? – повернулась к Марише расстроенная Катька. – Автобуса нет. Такси дорого. Похоже, мы застряли тут до завтрашнего дня.

Если бы она могла заглянуть в будущее, она бы поостереглась со столь оптимистичным прогнозом. Но пока подруги были озабочены лишь тем, где они могут поесть и где они будут ночевать. К счастью, обе эти проблемы быстро решились.

Деревня жила за счет монастырских паломников. И представляла им почти полный сервис. Гостиница, ресторан при ней. И даже кафе в деревне, где продавалось пиво. А в магазинчике – еда и крепкие алкогольные напитки сравнительно приличного качества. Во всяком случае, «Красной шапочки» и «Тройного» одеколона, которым так любят торговать деревенские захолустные лавчонки, тут в ассортименте не наблюдалось.

Гостиница оказалась двухэтажным каменным зданием, построенным еще в советские времена. И сейчас в нем жили все, кто приезжал в монастырь помолиться, потрудиться или по какой-то другой надобности. Впрочем, священники и прочие важные чины от духовенства останавливались в другой гостинице, имевшейся на территории монастыря.

А для посетителей попроще предлагалось это здание. Несмотря на каменные стены, удобства тут были на улице. А вода только холодная. В номерах стояло по четыре или даже по шесть кроватей. И сначала подруги пришли от такой перспективы в ужас. Но милая девушка Верочка, которая отвечала за расселение, быстро успокоила подруг.

– Я вас помещу в четырехместный номер. Но подселять к вам никого не стану. Живите себе спокойно. Места у нас полно.

– С нами еще кошка, – сказала Катя, продемонстрировав Верочке свою пушистую питомицу.

Верочке кошка понравилась.

– С животных мы денег не берем! – рассмеялась она. – Тем более с таких симпатичных.

Цена за комнату, где стояли четыре железные кровати и в стену было вбито несколько гвоздей, изображавших из себя вешалки, оказалась до забавного низкой. И собственно, дешевизна была единственным достоинством этой деревенской гостиницы.

– Все равно выбирать не приходится, – сказала Катька.

Сидеть в унылом «номере» подругам не хотелось. И, быстро побросав свои вещи, они оставили Марусю на хозяйстве и вышли на улицу. Пройдя несколько шагов по единственной деревенской улице, наткнулись на маленькое кафе, где и перекусили борщом с пирожками с яичной и картофельной начинкой. После еды жизнь неожиданно заиграла новыми красками. Девушки повеселели. И решили прогуляться.

– Приятное местечко, – решилась заметить Мариша, когда они покинули деревню и побрели по округе. – Лес, озера.

– Даже очень красивые места тут, – заметила Катька. – И птички! Смотри, какие симпатичные галки.

Мариша покосилась на перепачканных в угольной крошке птиц, ставших совершенно черными. Даже белое ожерелье у них на шее было почти не видно. Но, кажется, галки были довольны собой. Они деловито ковырялись в перепачканной углем земле, выискивая что-то чрезвычайно важное для себя. На людей птицы не обращали никакого внимания. Но Катька, обожавшая все живое, все равно умилялась.

– Я видела, – рассеянно кивнула Мариша. – А кстати, ты не знаешь, что там на холме?

Катька прищурилась и посмотрела на другую сторону озера. Там стояла то ли часовенка, то ли маленькая церковь. Что именно это было, подруги сказать затруднялись.

– Пошли посмотрим?

И подруги пошли. При приближении к часовне стало ясно, что само здание нуждалось в срочной реставрации. Краска давно облупилась с кирпичных стен. Да и сами стены местами уже начали рушиться.

Но возле церкви суетились двое рабочих. И это вселяло определенные надежды. По дороге в монастырь подруги видели множество церквей и храмов, находящихся в очень плачевном состоянии. Оказывается, это только в крупных городах церкви активно реставрируются или отстраиваются заново на средства богатых прихожан. А стоит отъехать от города всего на каких-нибудь семьдесят-восемьдесят километров, и начинается всеобщая разруха и нищета.

Церкви не под силу восстановить все то, что было отнято у нее за годы правления большевиков. А пожертвования сельских прихожан слишком малы, чтобы с их помощью и за короткий срок можно было надеяться на полное восстановление утраченного.

– Храмы, особенно сельские, должны восстанавливать сами люди. Своими собственными руками. Чтобы храмы росли одновременно с верой людей в бога. Пусть и медленно, но чтобы потом самим же и прийти в эти выстроенные ими же храмы.

Эту мысль подруги вычитали из церковной газеты, которую издавал здешний монастырь и раздавал всем паломникам. Что же, в ней был свой смысл. Не скоро дела делаются. Особенно добрые.

И так как делать подругам было ровным счетом нечего, то они побрели к полуразвалившейся часовне.

– Интересно посмотреть, что они там делают.

Приблизившись, девушки поняли, что это маленькая церковь. Они заглянули внутрь и увидели, что там был устроен временный алтарь и висело несколько дешевеньких икон. Но появление девушек вызвало бурное недовольство у реставраторов. Особенно негодовал один из них. Между прочим, их знакомый. Тот самый бородатый тип с ускользающим взглядом, которого еще в монастыре пыталась очаровать Катька.

Кажется, он ее тоже запомнил. И теперь заподозрил в том, что она его преследует. Ничем иным нельзя было объяснить ту откровенную недоброжелательность, с какой он встретил появление подруг.

– Не ходите тут! – рявкнул он на них, едва они приблизились к церкви и заглянули в одно из разбитых окошек.

– Почему? Мины? – попыталась пошутить Мариша.

Но мужчина ее шутки не принял.

– Да! Мины! – рыкнул он.

Девушки пожали плечами, но уходить не собирались. Отчасти потому, что им хотелось осмотреть церковь, в которой сохранились на стенах дивной красоты фрески. А отчасти… отчасти они забавлялись, поддразнивая нелюдимого мужика. А тот буквально исходил желчью, шагая след в след за подругами. И зорко следя за ними.

– Вы за нами ходите, боитесь, как бы мы не украли чего-нибудь? – наконец поинтересовалась у него Мариша. – У вас тут сокровища в земле зарыты?

Кажется, его этот вопрос смутил. Он что-то пробормотал себе под нос. Отвернулся и зашагал прочь.

– Вы его извините! – произнес второй мужчина, когда его товарищ скрылся из виду. – Он со всеми такой. Представляете, мы с ним все лето вместе трудимся, а даже имени его до сих пор не знаем.

– Так как же вы к нему обращаетесь?

– Да никак, – беззаботно отозвался тот. – А ежели кликнуть нужно, то Бородой зовем.

– Борода, – пробормотала Мариша. – Занятно.

– А вы тут вдвоем? – заинтересовалась Катька, непроизвольно подмигивая мужчине.

Он был достаточно молод, хорошо сложен. И хотя его лицо закрывала густая растительность, но глаза задорно блестели. И кожа была чистая. А на симпатичных мужчин у Катьки было нечто вроде условного рефлекса. Она начинала кокетничать, иной раз сама себе не отдавая в этом отчета. Как кошка при виде мыши хочет ее поймать, так и Катька при виде бесхозного мужчины готовилась прибрать его к своим рукам.

Сначала ей понравился Борода, но теперь она обнаружила более привлекательную кандидатуру. Да и Борода сбежал. Так что Катьке ничто не мешало переключиться на нового кандидата. И она ему снова подмигнула. Мужчина немного удивился Катькиному дружескому подмигиванию. Но все же ответил:

– Почему же вдвоем? Трудников тут на скиту много. Просто сегодня все на сеновал отправились.

– А вы чего не пошли?

– Я – художник, – прищурил глаза мужчина. – Фрески восстанавливаю. Так что глупо заставлять художника ворошить сено. Я тут больше пользы принесу.

– А остальные?

– А остальные просто мои помощники. Они и там, на сеновале, пригодятся.

– А этот Борода? – спросила Мариша, которая все еще не могла выкинуть из головы невежливого детину. – Он тоже художник?

– Кто его знает? – пожал плечами художник. – Но не думаю. Никаких художеств, кроме угрюмого нрава, я за ним не замечал. Хотя…

И мужчина замолчал, о чем-то размышляя.

– Что же этого Бороду на сено не забрали?

– А вы бы попробовали ему чего-нибудь сказать! – вздохнул тот. – Кстати, меня Владимиром кличут.

Подруги тоже представились. И Владимир предложил им показать Никольский скит.

– А почему скит? – удивилась Мариша. – Я думала, это церковь.

– Нет. Это скит.

– И зачем он?

– Преподобные братья из обители не всегда жили в монастырском общежитии. Случались у них моменты, когда они уходили на некоторое расстояние от остальной братии. В лес. И жили там, неустанно творя святую молитву.

– Понимаю! – обрадовалась Мариша. – Типа, когда их все доставали, они просто уходили подальше?

– Вроде того. Но так как человеку для жизни нужна крыша над головой, то они строили домик. Потом к домику пристраивали часовенку. А потом устраивали и церковь.

Теперь подругам был более или менее понятен смысл того, почему эта церковь, вернее, скит, стоит в отдалении от основного монастыря. Сюда из монастыря уходили святые отшельники, чтобы без помех и суеты молиться о судьбах мира, монастыря и братии.

– И давно вы тут работаете?

– Все лето.

И в это время на пригорке снова появился Борода. Увидев, что девушки не только не ушли, но даже, напротив, подружились с Владимиром и в его компании осматривают Никольский скит, он встал словно вкопанный. Лицо мужчины исказилось – он кинул на них такой злобный взгляд, что им стало здорово не по себе.

– Пожалуй, мы пойдем, – нерешительно произнесла Катя, приписавшая выражения лица Бороды тому, что он приревновал ее к более симпатичному и разговорчивому сопернику.

Владимир попытался уговорить девушек остаться. Но Мариша поддержала подругу:

– В самом деле! Пойдем!

– Темнеет уже!

И подруги начали отступать, стараясь не поворачиваться к Бороде спиной. Одним своим злобным видом он нагнал на них такого страху, что им чудилось, будто стоит им отвернуться, как он возьмет камень или кирку и нанесет удар.

– Фу-у! – выдохнула Мариша, когда подруги буквально скатились с холма. – Ну и типчик!

– Страстная натура! И как это Владимир не боится с ним оставаться!

– Может быть, когда они только вдвоем, этот Борода так не злобствует?

Но Катя сильно сомневалась.

– Он очень странный человек, – покачала она головой.

– Но ты с ним кокетничала.

– По привычке. Но если честно, то мне он совсем не нравится. Нехороший человек.

Это было в устах Кати сильным заявлением. Обычно Катя к лицам мужского пола и подходящего возраста относилась куда снисходительнее. И словосочетание «нехороший человек», сказанное по отношению к мужчине, и мужчине не слишком уродливому, было почти бранью.

Мариша, зная Катькину манеру всегда и всем говорить правду в лицо, слегка встревожилась.

– Только ты этому Бороде ничего не говори.

– Очень надо! Я с ним и словечка больше не скажу! Хам!

Подруги торопливо вернулись в гостиницу. На улице уже и в самом деле темнело. Выпала роса. И ощутимо похолодало. Но сидеть в комнате, которая освещалась одной-единственной тусклой лампочкой без всякого намека на абажур, оказалось тоже скучно. Маруська сладко дрыхла, свернувшись клубочком. А подругам не спалось. И, помучившись около получаса, они оделись потеплее и выбрались снова на улицу.

Разумеется, первым знакомым человеком, на которого они наткнулись, оказался Борода. При виде подруг он буквально остолбенел. Реакция девушек была аналогичной. Некоторое время все трое таращились друг на друга. Потом Борода прошептал себе под нос что-то неразборчивое. И шагнул к подругам.

– Вы тут чего? – резко спросил он у них.

Голос прозвучал угрожающе. И подруги сделали на всякий случай шажок назад.

– Живем мы тут!

– И долго?

– Что?

– Долго жить собираетесь?

Вообще-то они собирались остаться до ближайшего автобуса до Питера. Но когда вас допрашивают таким тоном, хочется ответить назло.

– А сколько нужно, столько и проживем! – с вызовом заявила Катя.

Она уже оправилась от первоначальной растерянности. И ничуточки не боялась этого типа. Что он может им сделать? Вокруг полно народу. В случае чего за них заступятся. Борода неожиданно помрачнел еще больше.

– Вы же тут только на день остаться хотели, – напомнил он.

– А вам какое дело?

– Нечего возле дома божьего вертеться!

И Борода ткнул пальцем в направлении Никольского скита.

– Он еще не готов!

Подругам сразу стало все ясно. Он просто псих! Психически неуравновешенный человек. Чокнулся на почве воздержания сексуального и всякого другого. Катьке бы отступить. Ясно же, с кем дело имеют. Но вместо этого она вдруг заявила:

– Вот мы вам и поможем! Завтра же приступаем к работе.

Борода опешил окончательно.

– Как это? Где? Зачем? – забормотал он.

Катька наблюдала за его смятением с несвойственным ей злорадством. Сейчас она покажет этому грубияну!

– Мы уже и с Владимиром обо всем договорились, – сказала она. – Завтра начинаем помогать ему в реставрации скита.

Подруги думали, что Борода сейчас взорвется и примется осыпать их проклятиями или нахамит. Но ничего этого не случилось. Борода побледнел. И, отступив на два шага, внезапно круто повернулся и побежал прочь. Как поняли подруги, назад к Никольскому скиту. Наверное, собирался его денно и нощно охранять от вторжения подруг.

– Ну и ну, – покачала головой Мариша, проследив за ним. – Совершенно чокнутый товарищ.

– И как таких только на свободе держат? – поддержала ее Катька.

Остаток вечера подруги провели весьма приятно. Они трижды прошлись по деревне, а потом встретили Владимира. Он торопился куда-то в обществе еще одного мужчины с длинными светлыми волосами, стянутыми на затылке в густой хвост. Художник сразу же узнал подруг. Остановился и поприветствовал их.

Завязался непринужденный разговор, который плавно перешел в посиделки в номере у подруг. Кстати говоря, они невольно отметили, что, когда в их номере появились двое симпатичных мужчин, комната перестала казаться такой уж угрюмой и мрачной. Напротив, в ней даже появился своеобразный колорит.

– Панцирные кровати – это же раритеты. А лампочка без абажура?! Шикарно! Где такое еще в наше время увидишь?

Маруське неожиданные гости совсем не понравились. И она не стала делать вид, будто бы все в порядке. Ходила и шипела. А при случае норовила цапнуть когтистой лапой то одного, то другого гостя за штаны. Катька на нее покрикивала, но Маруська своего мерзопакостного поведения не меняла.

Оказалось, что Владимир и Евгений, так звали светловолосого мужчину с хвостом на затылке, живут тут же в гостинице. Но за проживание не платят, так как гостиница поделена на две неравные части. В меньшей останавливаются случайные проезжие, которых очень и очень немного и которые платят деньги сельской администрации. А в большей части гостиницы живут трудники, которые приехали на летний сезон, чтобы потрудиться на благо монастыря за еду и проживание.

– А вы не хотели бы задержаться? – глядя на Маришу прозрачными светлыми глазами, спросил у нее Владимир. – Тут просто райские места.

– Благодать! – поддержал его Евгений.

– А для души как полезно!

– И просто приятно!

Мариша пожала плечами.

– У меня дядя в больнице, – пожаловалась она. – Я должна отвезти ему тапочку и платочек.

Но мужчины придерживались мнения, что Маришиному дяде будет куда полезнее сердечная молитва, которую сотворит за него племянница, живя в монастыре.

– А вовсе не тапочку и не платок!

Несмотря на то что весь вечер они вчетвером просидели за одной-единственной бутылкой легкого сухого вина, Мариша опьянела, словно от бутылки водки. Должно быть, долгая дорога и пребывание на свежем воздухе сделали свое дело. Так что она отправилась звонить тетке Симе, чтобы довести до ее сведения мнение монастырских старожилов.

– Какая еще молитва?! – возмущенно закричала тетка Сима. – Мариша! Я тебе просто удивляюсь! Ты уже давно должна быть в городе! С носками и платком!

– Видишь ли, тетя, – забормотала Мариша. – С носками тут неувязка вышла. Носков нет.

– А что есть?

– Тапочка.

– Одна?

– Пока одна.

И Мариша даже глаза прикрыла, чувствуя, что сейчас разразится скандал. И не ошиблась. Дальнейшая речь тетки Симы была до того обидна, что Мариша даже не стала ее слушать. Ей хватило последней теткиной фразы, которую она услышала:

– Да, не повезло мне с племянницей. Зря я тебе доверилась, Мариша. Как чувствовала, самой надо мне было ехать!

После этого тетка Сима повесила трубку. Но не успела Мариша порадоваться, что сравнительно легко отделалась, как тетка Сима позвонила ей снова.

– И когда ты вернешься?

– Завтра.

– Почему не сегодня?

– Автобуса нету.

Тетка Сима фыркнула так громко, что ее фырканье услышала даже сидящая в отдалении Катька. Она испуганно покосилась на подругу и замерла, оттопырив от любопытства ухо.

– Очень надеюсь, что завтра ты все же будешь тут!

– Где тут?

– В больнице! – взвизгнула циркулярной пилой тетка Сима. – И учти, дядя тебя ждет!

– Я приеду, – пролепетала Мариша.

После разговора с тетей она просто отключила трубку. И на всякий случай спрятала ее подальше под кровать. Но настроения, чтобы продолжать общение, у нее уже никакого не было. Тетка Сима обладала потрясающей способностью портить жизнь не только самой себе, но и окружающим. К тому же она была вампиром. Во всяком случае, после короткого разговора с ней Мариша чувствовала себя так, словно весь день таскала мешки с цементом.

Мужчины почувствовали ее изменившееся настроение. И тоже заторопились к себе. После их ухода подруги начали устраиваться на ночлег. Настроение у них почему-то окончательно испортилось. В номере вновь стало неуютно и убого. И теперь девушки хотели просто лечь спать, чтобы этот день наконец закончился.

Застелив постели не слишком свежим бельем, они встали перед новой проблемой. Где чистить зубы?

– Хотелось бы еще душ принять, – пробормотала Катька. – Как думаешь, тут это возможно?

Так как на их этаже никаких ванно-помывочных помещений не наблюдалось, они захватили с собой зубные щетки, мыло и спустились вниз. Оказалось, что на задворках есть умывальники, из которых даже текла вода. Правда, как уже говорилось, только холодная.

– А вообще-то летом у нас все купаются в озере.

Но подруги довольствовались холодной водой в кране. Ползти обратно на озеро у них уже не было ни сил, ни желания. Осень вступала в свои права. И по ночам становилось ощутимо холодно. Кое-как почистив зубы, они стали умываться. Мариша прижала к лицу грубое махровое полотенце, а когда отняла его, то с трудом удержалась от крика.

Прямо напротив нее стоял Борода. И молча сверлил ее злобным взглядом. Катька тоже его увидела. И тут же бросилась в атаку.

– Что вы за нами таскаетесь? – возмутилась она. – Понравились мы вам?

– Слежу, – буркнул мужчина, не сводя с подруг тяжелого взгляда. – Как бы беды от вас не случилось.

– Какая от нас может быть беда?!

– Именно от таких все беды и случаются.

Подруги не нашлись, что ему ответить. И потому, скоренько собрав свои причиндалы, удалились, сопровождаемые угрюмым взглядом Бороды.

– Какой-то женоненавистник, – прошептала Катька, влетая в их номер.

– Точно! Наверное, его жена бросила. Вот он на всех женщин поголовно и окрысился.

– Специально в мужской монастырь уехал! В глухомань!

– Только чтобы нас, женщин, не видеть.

– А тут мы!

И переглянувшись, подруги весело захихикали. Плохое настроение у них словно рукой сняло. Всегда приятно сознавать, что есть люди, которым приходится еще хуже, чем вам. И с этой светлой мыслью подруги забрались в кровать. Не помолившись. И даже лбов не перекрестив перед сном на висящую на стене Тихвинскую икону Богоматери с младенцем. Икона отнеслась к их проступку равнодушно. Только глаза Богоматери взирали на подруг скорбно и жалостливо, словно предлагая девушкам все же сотворить короткую молитву. Но молитвы Богоматерь от двух грешниц так и не дождалась.

Глава 3

Это ли стало причиной последующих событий, или события развивались сами по себе, стихийно и независимо от молитвы подруг, только около трех часов ночи девушки были разбужены громким стуком в дверь. Перепуганные, они скатились с кроватей, чуть не споткнувшись о крутящуюся под ногами Маруську.

– Брысь! – ругнулась на нее Катя.

И, закутавшись в одеяла, подруги распахнули дверь.

Там толпилось несколько мужчин. Спросонья подруги даже не поняли, что двое из них одеты в милицейскую форму. И решили, что уже утро. Их автобус пришел. И их явились будить.

– Сейчас, сейчас! – засуетилась Мариша, мельком удивляясь, какой сервис в этой захолустной гостинице и какие добросердечные люди явились их проводить. – Уже бежим! Скажите, чтобы он не уходил!

Она имела в виду автобус. Но мужчина в милицейской, словно коровой пожеванной форме с погонами капитана на плечах тяжело шагнул через порог. И, очутившись в комнате, тут же опустился на единственный имеющийся в комнате стул. Мало того что стул был один-единственный, так он был еще и колченогий. Такое гостям не предлагают. Стул жалобно скрипнул под его грузным телом. Но все же устоял и не развалился.