Цепи рая E-Book

Си Джей Абазис

• Herausgeber: Инспирия
• Kategorie: Abenteuer, Thriller, Horror
• Serie: Машинные убийства
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 337

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Роман-столкновение двух типов криминального профайлинга — старой психологической школы и нового цифрового подхода, основанного на обработке больших данных и обучаемых нейросетях. …Тяжелая цепь держала тело и вела вниз к глубоко врытому в песок якорю… Она выходила изо рта мертвеца и шла вверх к прямоугольному белому бую, застывшему у поверхности воды. Неровные красные буквы на нем складывались в одно слово: «FREE*»… Цепь не удерживала руки жертвы. Она не обвивалась вокруг тела. Несчастный проглотил ее… Нет, не для этого Манос Ману оказался на Миконосе — этом райском греческом острове, известном своими кутежами… Он приехал на свадьбу к другу. Но местные полицейские сразу привлекли его к расследованию невообразимо странного и жестокого убийства. Какникак теперь он сотрудник Интерпола, эксперт международной полиции по цифровым технологиям. Он сразу понял: этот убийца — серийный, и в ближайшее время убьет снова. Впрочем, здесь же, на Миконосе, проходит конференция криминологовпрофайлеров. Вот пусть и займутся своим делом — составят профиль маньяка. А Манос тем временем натаскает на вычисление его личности собственную нейросеть. Он уверен — машинный анализ цифровых следов способен быстрее вывести на убийцу. Однако эти следы куда запутаннее, а мотивы маньяка куда сложнее, чем ему кажется… * Англ. «Свободен (свободна)» либо «свободный (свободная)».

Leseprobe

Си Джей Абазис Цепи рая

C. J. Abazis

Island Buoys

© 2023 by CJ Abazis

© Самуйлов С. Н., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Часть I. Бесконечные оттенки синевы

1

Все воды мира, считал он, в конце концов должны раскрыть свою индивидуальность. Холодная синева Кейп-Кода не имеет ничего общего с пастельной голубизной Индийского океана. Калифорниец может сказать то же самое о своем сером, стального оттенка Тихом океане, как и таец, любующийся бирюзовой гладью Сиамского залива. Манос Ману мечтал создать такую систему машинного обучения, которая могла бы точно определить местоположение по одному изображению из практически бесконечного набора образов океана. Цвета и течения, индивидуальные оттенки глубин, ширина солнечных бликов на поверхности, температура воды, вид песка. Нейронная сеть могла бы даже классифицировать живые организмы в каждой капле.

Манос Ману проводил отпуск на Миконосе, когда офицер из полицейского участка Киклад попросил его взглянуть на обнаруженный неподалеку от Орноса затонувший труп. Манос сразу же согласился, решив использовать представившуюся возможность, чтобы заодно поработать по своему плану. И вот он уже в родных водах, чистых, сверкающих красками, бурлящих, словно вырывающихся из некоего источника в сердце самой земли. Любимая Греция.

Портовый катер рассекал встречный ветерок со спокойным, уверенным жужжанием рабочей пчелы.

– Капитан Панайотис был начальником нашего местного департамента лет двадцать назад, задолго до того, как я пришел туда, – рассказывал офицер Беллас.

Манос повернулся к капитану, который смотрел прямо перед собой и до сих пор молчал. На противоположной стороне палубы такой же молчаливый дайвер из береговой охраны готовил свое снаряжение.

– Его дочь Лена – криминолог, – продолжал офицер.

Среагировав, по-видимому, на имя, капитан повернулся и, улыбнувшись, смерил Маноса оценивающим взглядом.

– Вы тоже на конференцию? – спросил он.

Манос уже видел в аэропорту большую афишу, сообщающую о предстоящей конференции по криминологии. «Первый день в Греции, и я уже на месте преступления…» А завтра здесь же, у самого моря, конференция. «Да, людям с тонкой душевной организацией здесь не место».

– Я… э… в отпуске.

– Мистер Ману из Штатов, – объяснил полицейский. – Он из Интерпола.

– Того, что в Америке? – спросил капитан.

– Того, что в Сингапуре, – снова ответил Беллас.

– Вот как, Интерпол в Сингапуре… – пробормотал себе под нос капитан.

Манос вежливо откашлялся.

– Там у нас Глобальный комплекс инноваций. – Греческий он учил по большей части в Нью-Йорке и говорил на нем правильно, но не совсем уверенно.

Двое местных посмотрели на него непонимающе.

– Мое подразделение, – добавил он.

Тень мысленных представлений о размере зарплаты и чине гостя промелькнула на их лицах – и исчезла.

– Так это Интерпол послал вас сюда? – поинтересовался капитан.

– Мы только познакомились, вот я и попросил его взглянуть, – ответил Беллас.

Капитан Панайотис пристально посмотрел на них и пожал плечами.

– Здесь каждое лето кто-нибудь тонет.

– Этот случай особенный, – глядя на воду, сказал полицейский.

Манос попытался представить, какой объем пакетов данных необходим нейронной сети для определения береговой линии Миконоса. Точнее, залива Орнос. Миллионы изображений. Триллионы пикселей. «Классификатор морей. Но где взять библиотеки образов?» Немного стеснясь, Манос достал телефон и сделал снимок волн. «Надо же с чего-то начинать…»

Капитан Панайотис сбросил скорость и ловко повернул руль. Портовый катер повиновался, беря курс на буй.

И вот они добрались до трупа.

2

Что-то особенное. Именно так, задыхаясь от ужаса увиденного, и сказал по телефону не назвавший себя мужчина. «Я нырял… там, слева… в заливе… Санта-Марина… там тело… вам нужно прибыть сюда… оно зацепилось за буй… нет, не плавает… оно в толще… как-то там запуталось… это что-то… особенное…»

Всего двумя часами ранее в сияющих свежей побелкой стенах полицейского управления Кикладских островов старший офицер Яннис Беллас и двое его коллег внимательно наблюдали за тем, как их гость, Манос Ману, помогает одному из молодых агентов справиться с программой, созданной для вспомогательных офисов Интерпола. Некоторое время назад – не сказать чтобы совсем недавно – приехавший из Афин деятель установил программу, представил ее двадцати двум сотрудникам полиции – «а дальше сами». С тех пор никто даже не пытался ее открыть.

– …точно так же, как при работе с любой другой программой, – с терпеливой сдержанностью пробормотал Манос, щелкая мышкой. Вид у Белласа был совершенно озадаченный.

Вообще-то, главным приоритетом для Маноса в этом единственном за год отпуске было празднество. Продолжительное. Маршрут каравана, который, скорее всего, напоминал бы рассыпавшуюся нить комболои[1], с Лайзой Экерхорн и Джеймсом Уиллом во главе трех сотен приглашенных на свадьбу гостей, должен был пролегать от пляжа до ресторана и, далее, бара. Через неделю, считая от сегодняшнего дня, каравану предстояло собраться у церкви Святой Марии для венчания – с разливающимся по песку и стекающим в море шампанским.

В Стэнфорде Манос и Джеймс жили в одной комнате. Три месяца назад Манос считался основным претендентом на роль шафера. Но потом, когда учеба в аспирантуре подходила к концу, он наугад позвонил из Пало-Альто[2] в Интерпол и отправил им заявление. А еще через несколько недель уже был восходящей звездой Комплекса инноваций и резидентом Сингапура. Джеймс узнал новость по телефону. «Да ты молодец, приятель!» Но Манос почувствовал – в их компании сочли, что он опустился до второго класса. Совершил предательство. Наука о данных – это одно (Кремниевая долина была тогда вымощена золотыми слитками), но кому нужен коп на свадьбе?

Шафером выбрали Стефана, друга невесты и уже старшего партнера в крупном венчурном фонде. Тем не менее связь не прервалась. Проходя обучение прямо на рабочем месте в Сингапуре, Манос боролся с одиночеством тем, что отправлял Джеймсу забавные видеоролики. В ответ он получил кое-что посерьезнее: «Лайза. Все серьезно. Подумываем о том, чтобы устроить свадьбу на Миконосе. Ты наполовину грек, говоришь на греческом – можешь нам помочь?»

Манос согласился, предложил местные туристические бюро, церкви и другие места для приема гостей. Но очень скоро обнаружил, что его функции переданы другим, и все, что ему осталось, это явиться по приглашению.

– Вы с вашими друзьями остановились в «Санта-Марине»? – внезапно спросил Беллас, поднимаясь после короткого разговора по телефону.

– Да.

– Тогда поехали, – сказал Беллас, и визит в родные края в одно мгновение обернулся работой на месте преступления.

3

Портовый катер достиг точки назначения – к юго-западу от золотистых берегов курорта Санта-Марина. Манос посмотрел мимо капитана на человека в ожидавшей их лодке.

– Полицейский в штатском?

– У него прокат моторок на курорте. Ничего не пропускает. – Беллас пожал плечами.

Волосы у мужчины высохли так, что, казалось, хрустели. На секунду он сдвинул на лоб маску и тут же ее опустил.

– Помощь вам точно понадобится, – приглушенным голосом сказал он.

Дайвер и мужчина в маске прыгнули в воду.

– Давайте посмотрим, не один ли это из ваших знакомых, – сказал из-под маски Беллас и тоже ушел под воду.

Капитан протянул Маносу маску. Тот снял рубашку и туфли и нырнул вслед за ними.

На глубине примерно пяти метров ему открылась такая картина: полузатонувший буй над обнаженным мужчиной с руками, поднятыми так, будто он только что закончил марафон. Тяжелая цепь держала тело и вела вниз к глубоко врытому в песок якорю.

Сделав рывок, Манос добрался до остальных. Цепь толщиной с мужское запястье выходила изо рта мертвеца и шла вверх к прямоугольному белому бую, застывшему у поверхности воды. Неровные красные буквы на нем складывались в одно слово: «FREE»[3].

Мужчина, которому было на первый взгляд лет тридцать, кого-то напоминал. Волнистые светлые волосы придавали ему вид несколько ошеломленного бога солнца. Стройного сложения, подтянутый, он, несомненно, был приезжим, на что указывала бледная кожа, не тронутая июльским греческим солнцем.

Манос вынырнул глотнуть воздуха. «Что? Что я увидел?»

Он сделал глубокий вдох и снова нырнул. Жертва напоминала актера, изображающего голого беспомощного мужчину. Торопясь рассмотреть цепь, Манос наткнулся на кислородные баллоны дайвера. Они посмотрели друг на друга, как испуганные рыбы, готовые броситься в разные стороны, но одновременно поняли, что произошло. Цепь не удерживала руки трупа. Она не обвивалась вокруг его тела. Несчастный проглотил ее. И еще Манос увидел, что она выходит из нижней части туловища.

«Добро пожаловать на Миконос!»

Он вынырнул, чтобы перевести дух.

– Какого?.. – донеслось из-под маски полицейского.

«Чертовски странно», – подумал Манос и ахнул – в память как будто ударила молния. Пытаясь удержаться на плаву, он суетливо замахал руками.

Там был… Кейси.

Билл Кейси! Он знал это лицо из «Инстаграма»[4]. Все знали.

«Мертв… цепь через кишки!»

Катер развернулся в сторону острова. Манос сослался на то, что ему нехорошо, и попросил высадить его в ближайшей возможной точке на берегу.

«Билл…»

– Похоже, все случилось в последние двадцать четыре часа, вы так не думаете? – Беллас посмотрел на него с явным подозрением. – Он гость ваших друзей?

– Я… я так не думаю. Может быть, – пробормотал он. Неужели Кейси каким-то образом пробрался в компанию Джеймса? Вполне возможно.

– Никому ни слова. Мы высадим вас в Санта-Марине. Потом жду у себя.

Манос начал было говорить, что не хотел бы вмешиваться, но Беллас перебил его.

– К Интерполу это не имеет никакого отношения, – сказал он, забираясь в лодку. И, придав голосу официальный тон, добавил, отдуваясь: – Мы вызываем вас в качестве свидетеля.

4

Манос торопливо согласился – сейчас было важно поскорее добраться до Джеймса. Минут через двадцать, с еще влажными волосами, он постучал в дверь номера старого друга.

Никто не ответил.

– У мистера Уилла вечеринка в баре, – сообщила горничная на миконском английском с примесью викторианского акцента и средиземноморской сухости.

– Манос! Ты только сейчас зарегистрировался?

Голос принадлежал Сэнди Фосс, весьма надоедливой светской львице из ближайшего круга невесты. В настоящее время больше всего ее занимало выяснение, кому из гостей достались лучшие номера, а кому повезло меньше.

– Нет, то есть да. Видела Джеймса? Или Кейси?

– Кого?

– Билла Кейси.

Сэнди как будто смутилась.

– Кейси? Инфлюэнсера? А он здесь при чем? – В следующий момент маска удивления трансформировалась в выражение наигранной капризности. – А вот и сам жених! – пропела она.

– Привет, – насмешливо проворковал Джеймс, поглаживая Маноса пониже спины.

– Мне надо с тобой поговорить.

Благоразумием Сэнди никогда не отличалась, но раздраженные нотки в голосе Маноса заставили ее отступить.

– Эй, эй, полегче! – улыбнулся Джеймс. – Я в Греции, у меня свадьба, пришел мой любимый греческий бог…

– Послушай, – перебил его Манос. – Ты не видел Билла Кейси?

– Билл Кейси здесь? – Джеймс удивленно вскинул брови.

Вид у него был такой, что Сэнди сочла своим долгом снова вмешаться:

– Ты пригласил Кейси, Джеймс? Я и не знала, что вы общаетесь.

– Мы не общаемся.

– Джеймс, этого не может ждать, – сказал Манос. – Извини, Сэнди.

Джеймс выслушал его молча и внимательно. Нет, он не видел Кейси много лет, и уж точно после того, как тот появился в «Инстаграме». Что бы Кейси ни задумал на Миконосе, он определенно приехал сюда не по их приглашению.

– Он действительно утонул? – прошептал Джеймс. – Как, черт возьми? Какой шок! Хорошо, что Лайза не была с ним знакома…

Лайза. Ну конечно. А вот и она – легка на помине…

– Привет, Лайза. – Манос почувствовал, как его лицо расплывается в глуповатой улыбке. – Роскошно выглядишь.

Затем он торопливо кивнул – «А, это ты!» – Александре Аткинсон, давней партнерше по флирту, и попытался сбежать. Разговаривать с Джеймсом и тем более рассказывать, как был убит Кейси, не имело смысла.

– Что это нашло на твоего друга? – услышал он голос невесты, уже обходя пританцовывающую у входа пару в купальниках.

Минутой позже Манос уже был в своей комнате. Кроме паршивого вай-фая, другой более надежной связи в отеле не было, но вставшее перед глазами мертвое лицо Кейси заставило забыть об осторожности. Он отправил три имейла: Мэй, другу, дата-брокеру[5], и в Менло-Парк[6]. Запросы во всех трех были разные, но сводились к одному: «Кто скрывается на Миконосе?»

5

– Этих чокнутых нужно остановить! Этих тронутых, которые способны – и глазом не успеешь моргнуть – устроить здесь хаос! Либо это Лас-Вегас, либо Миконос!.. – Капитан Панайотис осекся, когда в комнату вошел Манос.

Стоило ему переступить порог полицейского участка города Миконос, как все взгляды обратились на него.

– Петросс, чашку кофе для мистера Ману! – рявкнул через комнату Беллас. – Так что, жертва из приглашенных на свадьбу?

– Я знал убитого, но его не приглашали. Должно быть, совпадение.

– Вам это кажется совпадением?

Один из молодых полицейских порылся в стопке лежащих перед ним бумаг и остановился на единственной фотографии. Фотографии Билла Кейси, человека с 30 000 фолловеров, с поднятыми руками и мертвее мертвого. Над его головой покачивался буй. «FREE». «Снимки у них получше моих, – подумал Манос. – Кейси сам такие опубликовал бы».

– Можно?.. – пробормотал он и, сделав снимок на свой телефон, тут же отправил его Мэй через «Сигнал»[7].

– Вы же никому это не передаете, правильно? – строго спросил офицер.

– Конечно, нет, – сказал Манос.

– Итак, насколько хорошо вы его знали? – спросил Беллас.

– Не очень хорошо. Мы иногда тусовались в школе. Давно, много лет назад.

– Но он не гость на этой вашей свадьбе? – поинтересовался кто-то.

– Как зовут жениха? – спросил другой.

– Как вы думаете, у кого мог быть мотив для убийства? – донесся еще один голос из глубины офиса. Они смотрели на него так, как будто весь участок ждал какой-то важной распечатки, не понимая, что никто не нажал кнопку «Печать».

Беллас шагнул вперед.

– Вы ведь раньше не работали по убийствам, нет?

– Нет, – вздохнул Манос. – Только теоретически. Изучал дела.

– Ладно, я понял, – сказал Беллас. – Уверены, что это он?

Манос бросил еще один взгляд на сделанный под водой снимок. После погружения у пляжа Орнос не прошло и часа.

– Это он.

– Хорошо, расскажите нам, что знаете. – Беллас сделал знак стенографистке.

– Во-первых, он был знаменит. Ну, не как классическая знаменитость, а так, как люди становятся знаменитыми сейчас. На самом деле он был никем, но выпустил серию видео, в которых говорил о разных вещах. Пользовался множеством различных платформ, в основном «ТикТоком» и «Инстаграмом».

– О каких таких вещах он говорил?

Манос вынужден был признать, что на самом деле и сказать-то особенно нечего.

– Ну, там, в общем-то, ничего… Я имею в виду… просто всякие глупости. В одном видео он объяснял, почему…

– Хэштег «willcasey», – прервал его женский голос. Манос подумал, что это женщина-полицейский, но формы на ней не было. Прислонившись к белой стене, она смотрела в телефон. – Вам, парни, «ТикТок» ведь не нравится, верно? – Вопрос адресовался всем, но посмотрела она на Маноса.

Присутствующие смущенно молчали. Двое полезли в телефоны. Один взглянул на компьютер, который не был даже подключен. Еще двое достали из карманов телефоны. В считаные секунды весь полицейский участок прилип к экранам, с которых его старый школьный приятель сыпал своими непритязательными добродушными шутками.

Воспользовавшись моментом, Манос вышел на крохотный побеленный балкончик. Внизу многочисленные туристы искали лучшую дорогу к пляжу. Он достал беспроводные наушники и позвонил Мэй через «Сигнал».

– Серийный убийца? – спросил он.

– Вряд ли кто-то еще. Человек организованный.

– Пробегись еще раз по списку.

– Умный… мужчина… первенец или второй ребенок. – У Мэй был приятный мандаринский[8] акцент. – Умеет справляться с импульсивными эмоциями. Любезен. Мобилен. В курсе событий, следит за медиа.

– Я разговаривал с Пало-Альто.

– Предоставь это офису, – запротестовала Мэй.

– Офис может заняться обработкой.

– Перестань, Манос. Отпуск не означает, что ты можешь нарушать протокол. А если твой подозреваемый пользуется «Яндексом» или «Байду»[9]?

– Я над этим работаю…

Ему пришлось остановиться на полуслове. На балкон вышла та женщина. Она была чертовски красива, как ваза с персиками. В греческом стиле.

– Я тебе перезвоню, – сказал он. Мэй дала отбой первой.

– Вы же не думаете, что у них есть хоть какой-то шанс? – спросила красавица.

– Ни единого, – пробормотал Манос.

– Я – Лена, – сказала она.

6

– Уильям Кейси! – рявкнул Беллас. – Буй с надписью «FREE»! С цепью, протянутой через внутренности! Похоже, кто-то хотел «освободить Уилли»[10]! От чего, хотел бы я знать! От кого? От самого себя? От семьи? От его прошлого? Марина, займись этим – просмотри видео в социальных сетях. Георг, бери Петросса и отправляйтесь проверять отели. Я тоже кое-куда загляну. Если найдем, где он останавливался, то узнаем, с кем он был. Просто, да?

– У нас людей не хватает, – пробормотал Георг.

Но Беллас предвидел это и притворился глухим.

– У нас есть фотографии, – продолжил он. – Отправьте их в Афины, запросите коронера. Или обратитесь в больницу – пусть найдут его нам здесь. Прямо сейчас! Хрисанфос, кого они присылали в прошлый раз?.. Он подойдет. Или кто-нибудь еще. Немедленно! Скажите им, что мы имеем дело с ужасным преступлением, которого никогда раньше не видели на Миконосе. И ни слова Маврудису!

– Маврудис наверняка захочет все знать.

– Мы не имеем никаких дел с мэрией! – стоял на своем Беллас. – Никаких политиков, никаких репортеров, никаких афинских блогеров. Мы не станем поднимать панику. Сегодня десятое июля. Если станет известно, что здесь убивают людей и бросают с лодки с якорями, сезону конец! – Словно вспомнив о чем-то, он добавил: – Да, кстати, якоря. Как тот, что там. Разошлите информацию…

– Говорю же, у меня спина! – снова заныл Петросс.

– Пусть кто-нибудь посмотрит. Поспрашивайте. На каких судах используют такие якоря?

– Не думаю, что он отсюда, – сказал кто-то.

– Но расспросить надо. Стелла, Христо, пройдитесь к побережью. Посмотрите, может быть, каких-то лодок нет на месте. Возьмите фото якоря и жертвы. Только не это! Из «Инстраграма»… И не привлекая внимания. Просто приглядитесь к якорям. Поспрашивайте Якуби, лодочника, – он все замечает. И буй. Его что, стащили из отеля? Как насчет цепи? Где такую можно взять? На Миконосе? В Пирее? Или их делают на заказ? – Он отдышался. – Большинство раскрытых преступлений раскрывают в первые семьдесят два часа. В редких случаях за несколько дней. Если не найдем его за неделю – дело плохо. Осторожно, незаметно, не привлекая внимания!

– Коронер у нас есть, – сообщил Хрисанфос, прикрыв ладонью микрофон телефона.

– Хорошо.

– Он из Афин, здесь в отпуске. Я попросил его встретиться через десять минут в больнице.

– То, что надо! Всё, за дело. – Беллас огляделся. – Где, черт возьми, Интерпол? Где этот парень? Манос!

Услышав свое имя, Манос вернулся с балкона. Лена последовала за ним.

– Мистер Ману, вам придется дать показания о своем приятеле, – требовательным тоном заявил Беллас.

– Как скажете, но, говорю вам, это совпадение.

– Неужели? – фыркнул Беллас. Он уже взял поводья в свои руки и не мог позволить, чтобы какой-то нытик становился у него на пути. – Убийца убил Билла не просто для того, чтобы убить Билла[11]. У него были на то свои причины.

В комнате воцарилась ледяная тишина. Лена кивнула, пожала плечами и направилась к выходу. Манос загнал себя в угол, но оставаться там не желал.

– Тот, кого вы ищете, убьет снова, – изрек он.

7

До городской больницы было недалеко, но патрульная машина быстро застряла в пробке.

– Сирену не включать, – приказал Беллас. Меньше всего ему хотелось, чтобы люди подумали, будто на острове происходит что-то не вписывающееся в рамки обычной летней рутины.

Манос снова почувствовал себя в ловушке.

– А мы не можем просто прогуляться? – предложил он.

Беллас и Петросс – сержант Петросс Ксагорарис, жаловавшийся в участке на проблемы со спиной, – согласились. Не прошло и минуты, как все трое подошли к входу в больницу, где их с нетерпением дожидался директор, колоритный представитель местного населения.

– Мы сделали всё, как вы сказали, – пробормотал он, заикаясь.

Беллас прошел мимо него. Отведя Маноса за пределы слышимости, он сказал:

– Послушайте, мы ничего не скрываем, но не распространяйте свои теории, пока я не попрошу об этом. Мы не можем допустить паники в городе.

– Эй, вы не забыли? Я в отпуске, – напомнил Манос.

Внезапно взгляды всех обратились к кому-то появившемуся в дверном проеме.

– Мистер Стевиас? – спросил Беллас.

– Стевис.

– Вы уже видели жертву?

– Взглянул, – вздохнул Стевис. – А теперь послушайте…

– Да, знаю. – Беллас кисло улыбнулся. – Вы в отпуске.

Тело уже перевезли, но Манос решил, что увидел вполне достаточно во время погружения и на фотографиях. Через Билла Кейси каким-то образом протянули тяжелую цепь. К одному концу цепи прикрепили якорь, к другому – буй, который совсем немного не дотянул до поверхности воды. Глаза у мертвеца были все еще открыты, и на лице осталось выражение ангельского умиротворения. Никаких отметин на запястьях, никаких следов борьбы. «Имея дело с организованным убийцей, вы находите только то, что он пожелал вам оставить». Эта фраза, услышанная на одном из семинаров в Интерполе, всплыла в памяти только сейчас. Теперь безжизненное тело Кейси лежало на каталке, с которой свисало ведро. По одну сторону от каталки лежали цепь и здоровенный якорь, по другую – буй, обращенный надписью к стене. Крови не было. Только нанесенная аэрозольной краской надпись.

Команда Мэй отправит изображения графологам и прогонит их через доступные Интерполу базы данных. Самыми лучшими, самыми полными располагала межбанковская система. Но в любом случае шансы на успех были невелики.

– У меня не было возможности провести детальный осмотр, – сказал Стевис. – У меня даже инструментов нет с собой. Здешние условия не вполне соответствуют… – Стевис – полный мужчина за семьдесят с широким лбом – стоял, склонившись над телом, с выражением полной сосредоточенности, свойственным татуировщикам.

– Не похоже, чтобы его задушили, – уверенно заметил Беллас.

Стевис поднял голову.

– Вероятно, вы правы и причина смерти другая. Но полностью исключать возможность удушения мы не можем.

– Это только предположение.

– Нам нужно время, чтобы провести полное вскрытие. Признаков отека легких нет, но даже он не подтверждал бы удушения.

– Как они протянули через него цепь? – подал голос сержант.

– Опять же, мы можем только предполагать. На данный момент я могу сказать не больше, чем обыкновенная медсестра.

– Конечно, – пробормотал Беллас. – Просто выскажите свое предположение.

– Я полагаю, он умер от обширного коллапса внутренних органов.

– Два ранения. Первое – огнестрельное. Второе – от протяжения цепи через…

– Тут немного другое, – вмешался Манос.

Стевис поднял голову и, хмуро сведя брови, посмотрел на него.

– Мистер Ману из Интерпола, – объяснил Беллас.

– Вот как? – Стевис непроизвольно бросил взгляд на лицо жертвы, очевидно задаваясь вопросом, не лежит ли перед ним некая особо важная персона.

– Как корабль помещают в бутылку? – спросил Манос.

– Опускают паруса, – сказал Беллас.

– Именно это и сделал убийца. Стрелял он не просто для того, чтобы убить, а для того, чтобы сделать просвет. Потом воспользовался чем-то другим – подводным ружьем или чем-то в этом роде. Вставил стрелу или гарпун с привязанной леской или чем-то вроде того, вложил в рот – с таким расчетом, чтобы все прошло через внутренности и вышло с другого конца – и выстрелил. А потом с помощью лески протащил цепь через…

– Да, выходное отверстие именно там, – подтвердил коронер, бросив короткий взгляд на подвешенное к каталке ведро.

– Потом он протащил цепь побольше…

– Припаял ее к якорю с одного конца, – подхватил Беллас. – И ему оставалось только прикрепить кольцо к бую с другой.

– Отсюда и коллапс всех органов. – Сержант, лицо которого слегка позеленело, отступил на шаг от каталки. – Но причиной смерти была та, первая рана.

К этому моменту всеми четырьмя мужчинами овладело сильное желание закурить, однако, поскольку больница была греческая, щелкать зажигалкой полагалось только доктору.

– Но сопротивления не было? – спросил Беллас.

– Признаков сопротивления нет. Придется провести токсикологическую экспертизу. Его могли накачать. – Стевис обернулся в поисках чего-нибудь, что могло бы заменить пепельницу, и выдохнул через нос две струйки дыма.

– Конечно. Иначе и быть не может.

– Быть может все, – задумчиво произнес доктор Стевис. – Я никогда не видел ничего подобного, но… его зубы и коронки целы. Логично предположить, что результатом протягивания цепи стали бы оральные повреждения, даже если жертва была мертва или накачана наркотиками. Возможно, я забегаю вперед, но одним из объяснений может быть то, что… жертва держала рот открытым. Так что наше лучшее предположение – да, наркотическое опьянение.

Все переглянулись.

– Руки жертвы были высоко подняты, но ничто не указывает на то, что его заставили это сделать. В противном случае мы увидели бы следы на запястьях.

– Что мы знаем о времени смерти? – спросил Манос.

– Чтобы проверить температуру, нужно сделать надрез печени, – ответил Стевис. – Вы говорите, тело находилось в океане несколько часов? Судя по лицевым мышцам, я бы назвал промежуток от тридцати до сорока часов. Имейте в виду, трупное окоченение под водой протекает по-другому.

– Еще шесть часов с тех пор, как его вытащили. Вероятно, он был убит вчера утром.

– Или позапрошлым вечером.

– Посмотрим. – Доктор явно колебался.

– Зачем кому-то понадобилось возиться всю ночь, чтобы протянуть эту цепь, а потом просто бросить тело в море? – спросил сержант.

Свое объяснение имелось, похоже, у каждого, но высказался только Манос:

– Вам нужен профайлер.

Беллас посмотрел на него так, словно профайлер уже был у него в кармане.

– А вам понадобится приглашение, – ответил он.

8

Убийство поставило перед департаментом полиции Миконоса непосильную задачу. Люди, чья работа в летние месяцы сводилась к оказанию помощи налоговым инспекторам в проведении проверок и поддержанию мира и порядка среди любителей выпить и пошуметь, пребывали в растерянности. Расследовать запутанные дела с убийством они просто не умели. В идеале они могли собрать информацию для расследования, отправить для анализа образцы ДНК, отыскать место преступления и найти судно, доставившее жертву на остров, и, конечно, известить о случившемся семью и опросить всех, кто попался на глаза. Беллас знал, что это только начало, но и начало шло туго. А тут еще вдобавок ко всему и Интерпол в лице Маноса Ману отстранился от дела и отправился веселиться на пляж Псароу.

Псароу находился как раз напротив того места, где обнаружили утопленника. Его неоспоримым центром считался клуб «Наммос». Именно в эту «жемчужину побережья» родители Джеймса и Лайза пригласили кучу гостей – провести денек у кристально чистых вод с пожеланиями молодоженам и восхитительными коктейлями.

К одному из зарезервированных столиков в центре клуба и направился, прибыв на пляж, Манос.

– Манос, дар небесный!

Первой в объятья его заключила Александра Аткинсон. Увидев ее в откровенном дизайнерском купальнике, он на мгновенье даже задумался: почему не женился на ней, когда была такая возможность, а сбежал, чтобы стать копом в Сингапуре?

Ответ дала сама Александра:

– Джеймс сказал, что ты теперь в Сингапуре. Шпион или типа того?

Рядом с ней стоял Фридрих – или, может быть, Фредерик? – прекрасный образчик пресыщенного жизнью супербогача. Представителей этой категории – а Манос повидал их немало – объединяла единственная ставшая еженедельной рутиной страсть: отвоевать пару процентов у самодовольных банкиров и сунуть свой задранный нос в какой-либо бизнес, о котором они не имеют ни малейшего представления.

– Ну, ты же меня знаешь, Александра.

– Чем именно ты занимаешься? – поинтересовался ее спутник.

– Беру данные и составляю списки. По ним делаю прогнозы. Базовые модели.

– Для хедж-фондов?

– Для Интерпола.

– Вот так так! Полиция! – Фридрих-Фредерик едва удержался, чтобы не рассмеяться. – И какие же модели создает полиция?

Манос, подумав, улыбнулся.

– Много разных. Вообще-то, чем больше, тем лучше. Запускать множественные модели по индивидуальным акторам возможно, лишь имея те ресурсы, которыми располагают правоохранительные службы. – «Вот тебе – поломай немножко мозги».

– Фантастика! – уже без намека на сарказм оценил это Фредерик. – И ты друг Джеймса?

– Они с Джеймсом закадычные приятели. – Александра наградила Маноса теплым ласкающим взглядом.

– А как твои успехи? – спросил он.

– О, ты же тоже меня знаешь. – На их приватном языке общения это следовало понимать примерно так: работаю над получением статуса миссис.

Оба они мило посмотрели на Фредерика. Те же руки нежно обвились теперь вокруг него. Объятья сопровождались воздушным поцелуем, оформившим необходимый контекст. Все немножко похихикали.

– Ну и ну, Манос!

Появившегося на месте Джеймса осыпали подобающими случаю поздравлениями, после чего все успокоилось.

– Ты уже разгадал эту загадку? – спросил Джеймс, когда они отошли в сторонку.

– Всем занимается местная полиция. Ты же понимаешь, это не наша работа. Чтобы получить помощь, нужно обратиться с официальным запросом, а они этого не хотят, потому что не могут справиться с бюрократическими процедурами.

– Но ты же выяснил, что происходит?

– Сказать по правде, на мой взгляд, это какое-то странное совпадение. Билл оказался не в том месте не в то время.

– Отвратительно! Подумать только!

Перед глазами у Маноса встало безжизненное лицо Билла, но делиться неприятными подробностями с женихом он не стал. В конце концов, люди собрались здесь отмечать большое событие, и для всех будет лучше, если они проведут праздник с легким сердцем.

Джеймс обнял его за плечи, вероятно, показывая, что все понял. И тут Манос ощутил в кармане привычную вибрацию. «Сигнал». Мэй. Он отстранился и, неловко улыбнувшись, сунул в уши наушники.

Пора прогуляться по пляжу.

9

– Ты там с девушками, я это чувствую. С хорошенькими европейскими девушками, у которых богатые папочки и миллионы в фирменных сумочках! И пока ты охотишься за их сокровищами, я пристаю к тебе с какими-то жалкими наборами данных…

– Ты – мое сокровище, Мэй. И поверь мне, единственное свидание на моем горизонте – конференция по криминологии.

– Мы набираем обороты. Стоило только сказать, что информация нужна для расследования убийства на Миконосе, как тут же получили доступ. «Аксиом», «Эпсилон», «Даталоджикс», «Блю Кай» – все прислали одноразовые учетные записи для полного доступа. Но, думаю, Миконос им нравится больше, чем Интерпол.

– Это ты им нравишься.

Все эти компании располагали предварительно обработанными данными о поведении в киберпространстве миллионов пользователей. Хотя эти базы данных появились задолго до появления Сети, «Фейсбук», «Гугл» и многочисленные веб-сервисы добавили тысячи уникальных конечных дата-пунктов. С помощью машинного обучения старые базы данных отслеживания потребителей фактически превратились в огромные психографические агрегаторы, заставляющие глобальный маркетинг вращаться вокруг своей оси. С помощью такого готового инструмента, как «Большая пятерка»[12], каталогизации подверглось бесчисленное множество индивидов. Результатом стала систематическая регистрация тысяч, а затем миллионов, миллиардов и триллионов мгновенных цифровых решений. На потрепанной грани законности постоянно действовала машина всеобъемлющего доступа к сокровенным мыслям каждого.

Отправляясь в Сингапур, Манос следовал инстинктивному стремлению сопоставить алгоритмы классификации с психосоциальным профайлингом, произведшим революцию в поиске подозреваемых в серьезных преступлениях. Трансформеры и большие языковые модели еще не были изобретены, так что все начиналось как традиционное машинное обучение. Манос терпеть не мог термин «большие данные», впрочем, как и любой другой, кто по-настоящему понимал во всем этом. Как бы там ни было, они в его распоряжении. Он знал, что работа со сложными акторами поможет отыскать священный грааль уголовного преследования: статистическую достоверность того, что такой-то действительно совершил определенное преступление. Если добавить валидацию данных, если алгоритмы классификации запущены правильно, если модели машинного обучения сработают, то он, Манос Ману, получит все необходимое для создания первого в мире глобального подразделения по предотвращению преступлений. Именно эта амбициозная мечта увлекла его из Стэнфорда, из привычной квартиры в Алфабет-Сити в восточной части Нижнего Манхэттена.

Отслеживание психосоциального поведения, основанное на цифровом выборе, статистически столь же надежно, как анализ ДНК. Но каждый раз, когда нужно было провести тест, Манос обнаруживал, что ему приходится довольствоваться имейлами Мэй, унижаться, чтобы скачать брокерские наборы данных и вручную очищать их и запускать нужные алгоритмы. Гонка от серверов «Амазона» к Глобальному комплексу инноваций в Сингапуре, затем к защищенным серверам в Лионе и уже оттуда к телефону Маноса, сюда, на Миконос.

Но все получилось.

– На данный момент у нас есть джи-пи-эс-данные на миллион триста тридцать шесть тысяч человек, обнаруженных в радиусе десяти миль от Миконоса за десять часов до убийства, включая круизные лайнеры и другие морские суда, – говорила Мэй. – Среди них чуть более девяти с половиной тысяч обладают нужными характеристиками. Так что тебе остается только сотворить твою магию. Отправляю…

Манос почувствовал, как завибрировал, загружая информацию, телефон. Шагая босиком по золотистому песку Псароу, он включил камеру и повернул телефон так, чтобы показать пейзаж у себя за спиной.

– Взгляни на это. Похоже, что я окружен девятью с половиной тысячами психопатов-убийц?

Мэй включила свою камеру. В Сингапуре десять вечера и дождь, а она все еще на работе. Из-за него. Сияющие, невероятно прямые волосы каскадом ниспадали по обе стороны изящного лица. Даже при ужасном освещении она являла собой само совершенство.

– Нет, не похоже. – Мэй пробежала глазами по пляжу. – Но видимость ведь ничего не значит, да?

– Абсолютно. Ты получила фотографии из больницы?

– Да. И сделала то, о чем все вы забыли, – первейший долг полицейского.

– Конечно, ты зашла в «Гугл». И, конечно, ничего не нашла.

– Не только в «Гугле». Практически никаких корреляций, – согласилась она. – Твой парень – аномалия.

– Ценность оригинальности в составлении моделей завышена.

– Будь осторожен. – Мэй снова вздохнула. – Жду тебя. У нас здесь тоже есть пляжи, ты же знаешь.

Она повесила трубку как раз в тот момент, когда ему захотелось вернуть на место выбившуюся прядь ее волос. Мысленно он удержал ее лицо перед глазами. Они познакомились едва ли две недели назад. Мэй только что закончила читать его предложения, адресованные заместителю главного директора, и, достав маркер, написала на обложке: Multi-agent Analysis of Network[13]. MANU. Его собственное имя!

На деле все волшебство Маноса представляло собой стандартный modus operandi[14]: ему удавалось создавать модели активности в социальных сетях, а затем преобразовывать их в комбинированные модели общего свойства. Данные по одним и тем же показателям – и даже по подмножеству связанных с ними признаков – без проблем поступали из разных источников. Отслеживался каждый клик, каждый лайк, каждая доля секунды в бесконечном потоке.

Как только взаимодействие было смоделировано со степенью сравнительной точности, общие выводы о человеческом характере, появляющиеся в академических изданиях, таких как «Ассессмент», «Джорнел оф персоналити», «Джорнел оф рисёрч ин персоналити», и множестве других, стало возможным либо подтвердить, либо выбросить в мусорную корзину. Это делали сами данные, а не какая-то уважаемая экспертная комиссия.

Затем можно моделировать новые показатели. Точно так же, как в робототехнике, полученный ответ определяет следующий набор данных, который ты обрабатываешь. В этом и заключается прелесть обучения с подкреплением. В изучении множества темных признаков, темных черт характера – эгоизма, цинизма, равнодушия, нарциссизма, психопатии, садизма, комплекса превосходства, своекорыстия – каждый день появлялись миллиарды новых точечных данных.

Прямо сейчас, например, Манос видел толпу во всей ее красе – каждый позировал перед собственной камерой. Есть сотни способов сказать «я лучше остальных», не уточняя, кто такие остальные. Нужно просто быть уверенным в этом.

Ладно. На кого из вас укажет тест на чрезмерную завистливость? А?

«Я иду искать…»

Часть II. Вожделенный профиль

10

Никто, глядя на Лену Сидерис, не дал бы ей больше двадцати одного года, но сама она в свои тридцать два чувствовала себя где-то на сорок. Сегодня, когда она проходила по вестибюлю отеля «Сан-Марко» с видом на залив Хулакия, ее возраст никакого значения не имел. Люди инстинктивно поднимали глаза, реагируя на решительную походку и ауру спокойной силы. Даже видавший виды работник за стойкой регистрации, похоже, поддался гипнозу.

– Вы… кхм… на конференцию? – запинаясь, спросил он.

«Мегаконференцию, друг мой».

Не замедляя шага, она ответила по-гречески:

– Да, не беспокойтесь.

Ее струящиеся белые брюки оттенялись темно-синей блузкой и тонким кожаным поясом того же оттенка загара, что и кожаный браслет на левом запястье.

– Лена! – раздался чей-то голос. Это был профессор Хансен.

Лена расслабила руку ровно в тот момент, когда профессор сжал ее ладонь.

– Уже пора, да? А я еще и наверх не успел подняться, чтобы переодеться, – признался он.

Она улыбнулась.

– Нет ничего лучше летней конференции на острове. Главное – хорошенько позлить выступающих!

Они вполне обходились без лишних слов. Их когда-то напряженные отношения «наставник – ученица» давно свелись к непринужденному сотрудничеству. Будучи профессором судебной психологии, Франц Хансен в давние времена вел непримиримую борьбу с теми, кого называл «биологами» и кто настаивал на необходимости исследовать мозг, чтобы объяснить поведение преступника. Столь же язвительно он отзывался о легкомысленных «социологах», постоянно ссылавшихся на факторы окружающей среды. С годами профессор смягчился, отошел от прямолинейности и научился дипломатично подчеркивать те же ключевые детали и концепции, которым отдают предпочтение некоторые весьма влиятельные грантодатели в США, Канаде и Европе. С местом проведения нынешней конференции именно так и вышло; если б он выбрал Стокгольм, ему для поддержания порядка, вероятно, понадобилась бы помощь шведского спецназа.

Понимая огромную важность хорошей погоды, Лена воспользовалась моментом и предложила отправиться на Миконос.

У нее были на это все основания. В начале своей учебы в Кембридже она ненадолго стала звездой кликбейта[15] из-за неудачной формулировки названия проведенного ею исследования: «Кембриджский анализ: каннибалы убивают 5000 человек ежегодно». Популярный новостной блог зацепился за упомянутую репрезентативную группу и раздул из мухи слона, приписывав каннибализм всем серийным убийцам. В скором времени любой случайный поиск в интернете давал тысячи и тысячи просмотров, связывающих ее имя с откровенной дезинформацией. Тяжелый урок.

– Ничего страшного, дорогая моя, – утешил ее профессор. – Если люди сохраняют что-то в закладки, значит, они никогда к этому не вернутся. Не принимай близко к сердцу.

В конце концов она справилась. Франц был прав. Это даже обернулось для нее чем-то вроде триумфа. И вот теперь все самые авторитетные эксперты в данной области прибыли на ее прекрасную родину. В возрасте, когда большинство ее сверстников получали вторую докторскую степень, возможно, еще более ненужную, чем первая, – чтобы иметь хоть какую-то работу, – Лене Сидерис предстояло выступить на открытии 6-й ежегодной международной конференции по криминальной психологии и криминологии.

И, конечно, она позаботится о том, чтобы слушатели запомнили ее выступление надолго.

11

– Уважаемые коллеги, – начала Лена, устраиваясь поудобнее и подтягивая рукав блузки. – Физики изо всех сил стараются совместить классическую и квантовую механику в надежде создать единую теорию Вселенной. Мы тоже более двухсот пятидесяти лет стремимся к единой теории преступности. Многие из вас были моими учителями. Я сама была свидетелем битвы двух сил. Биологи и нейрокриминологи указывают на генетическую предрасположенность к совершению преступлений. Напротив, социальные криминологи винят бедность, социальное бесправие и факторы окружающей среды.

Бегло оглядев собравшихся, Лена убедилась, что представители обоих лагерей рассеяны по всей аудитории. «А теперь спокойно. В конце концов, грызня их, а не моя».

– Достижение консенсуса имело бы важные последствия, – продолжала она. – Не только для научных исследований и образования, но, что более важно, для нашей судебной системы и системы исполнения наказаний, наших полицейских сил и властных органов. Представьте, какие открылись бы перспективы, если б властям не пришлось полагаться на «Нетфликс», чтобы узнать, как составлять профиль подозреваемого.

Ее слова были встречены смехом.

– Скажу со всей серьезностью: академический консенсус – это также консенсус политический и, следовательно, финансовый. При доминировании нейрокриминологии щедрые стимулы для ликвидации преступности получают фармацевтические гиганты. Когда на передний план выходит проблема домашнего насилия, укрепляются социальные службы. Частный сектор или государственный? Индивид или коллектив? Мы, ученые, становимся жертвами политических аспектов наших исследований. И одновременно мы же являемся виновниками этого, подпитывающими своей энергией систему.

Аудитория внезапно притихла.

– Двойная игра шла хорошо, – как ни в чем ни бывало продолжала Лена. – Финансирование колебалось из года в год в зависимости от избирательных циклов. Криминологи, психологи, неврологи, социологи – все мы копали свои окопы всё глубже и глубже, не считаясь с затратами. В конце концов, мы чертовски хорошо знаем, что правительственные бюджеты на исследовательские цели работают как хедж-фонды. Делайте свои ставки! Только не забудьте поставить столько же на противную сторону. Сократить финансирование полиции! И одновременно: обеспечить закон и порядок! Мы знали, что заплатят и нашим, и вашим.

– Этот вопрос уже обсуждается некоторое время, – возразил кто-то из слушателей.

– Именно к этому я и веду, – улыбнулась Лена.

Проведя ладонями по кожаной обивке кафедры, она подалась вперед.

– Что привело к таким переменам? Экономические кризисы? Политики? Или новый соперник, искусственный интеллект, выравнял шансы?

Она перевела дыхание.

– Модели анализа существуют с семидесятых годов. Но сегодня имеются по крайней мере два существенных отличия: огромные объемы социальных данных и вычислительные мощности. Проще говоря, наши статические модели в настоящее время совершенно устарели.

Она еще раз улыбнулась.

– Итак, начнем. Профессор Хансен, дорогие друзья, я желаю вам спокойных размышлений и тепло приветствую на нашем прекрасном острове на шестой ежегодной международной конференции по криминальной психологии и криминологии.

Прошло целых пять секунд. Лена чувствовала, как колотится сердце, как замирает дыхание. Смешок там… смешок здесь… несколько редких вежливых хлопков. Еще… еще – а потом, словно по сигналу, нарастающий гул аплодисментов.

12

Любопытство собравшихся ощущалось легким покалыванием в шее, но Лена ни разу не обернулась. «Я им показала!» Показала не просто слона в комнате, а то, что вся эта область знаний поражена элефантиазом[16].

Однако утро близилось к полудню, а комментариев слышно не было. Только одна женщина, профессор клинической психологии, во время своей презентации презрительно усмехнулась: «Вопреки тому, что утверждают некоторые молодые коллеги, каждый профиль, который мы составляем для властей, уравнивает социальный и биологический аспекты».

И все же Лена решила воспользоваться перерывом и выпить кофе. «Рано или поздно они поймут». За роскошным бассейном виднелись напоминающие руины бело-голубые домишки Миконоса. Разумеется, участникам конференции предназначались едва ли не самые убогие – на этом пятизвездочном острове-курорте ученых принимали как гостей экономкласса. «Тем, кто работает на правоохранительную систему, нужно срочно требовать повышения статуса!»

– Знаете, мы уже несколько лет используем ГКТ, – обратился к ней кто-то из сидящих рядом.

Географическое криминальное таргетирование. Типичное программное обеспечение, используемое для определения возможных мест совершения уголовных преступлений на основе результатов исследований.

– Полагаю, доктор Сидерис имела в виду кое-что другое, – произнес другой, глубокий мужской голос.

Ману. Будь он чуть дальше, она и не выделила бы его из толпы туристов.

– Доктор Ману – тот самый сорвиголова, о котором ты предупреждала нас сегодня утром, – сказал, подойдя ближе, Франц Хансен. За ним подтянулись еще несколько человек.