Жду трамвая E-Book

Дарья Сорокина

• Herausgeber: Азбука
• Kategorie: Für Kinder und Jugendliche
• Serie: Young Adult. С первого взгляда
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 169

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Темным морозным утром Надя ждала трамвая и думала о неприятностях, которые свалились на нее в новом году. Но ей и в голову не могло прийти, что встреча на остановке с настырным и странным Юрой изменит ее жизнь. Неожиданный знакомый вызывает у Нади недоумение, но чем больше она узнает его, тем острее чувствует – он что-то скрывает. Действительно ли их свел вместе случай? Что связывает Юру и Надю?

Leseprobe

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Эпилог

Сорокина Д. М.

Жду трамвая : роман / Дарья Михайловна Сорокина ; худож. С. Дугина. – М. : Махаон, Азбука-Аттикус, 2024. – (Young Adult. С первого взгляда).

ISBN 978-5-389-24789-5

16+

Темным морозным утром Надя ждала трамвая и думала о неприятностях, которые свались на нее в новом году. Но ей и в голову не могло прийти, что встреча на остановке с настырным и странным Юрой изменит ее жизнь. Неожиданный знакомый вызывает у Нади недоумение, но чем больше она узнает его, тем острее чувствует – он что-то скрывает. Действительно ли их свел вместе случай? Что связывает Юру и Надю?

© Сорокина Д. М, 2024

© Дугина С. Е, иллюстрации, 2024

© Оформление.

ООО «Издательская Группа«Азбука-Аттикус», 2024

Machaon®

Глава 1

Надя

От меня несло кошками. Знакомый запах заставлял превратившихся на морозе в пуховые шары котов подозрительно поглядывать в мою сторону. Вдруг прогоню их с теплого канализационного люка или отниму кем-то отсыпанную горстку сухого корма. А еще меня тянуло чихнуть, стоило только посмотреть на волоски шерсти на джинсах и куртке. Даже на языке и между зубами ощущалась шерсть. Ненавижу. Но деваться некуда. Нужно быть благодарной внезапно откликнувшейся женщине, приютившей меня по доброте душевной за пятьсот рублей в сутки. К слову, платить за сегодняшнюю ночь мне было нечем, а значит, дворовые коты неспроста так таращатся: чуют во мне конкурента в борьбе за место на мусорном баке.

Такая вот я неудачница. Клиническая. Вся моя жизнь похожа на прыжки с металлического гаража на гараж. Хоп! Если не справишься, получишь по морде стеной, землей, кустами–всем, что находится поблизости. Треск, удар лопатками и печальный взгляд в недостижимое небо.

Хоп! Допрыгнула! А нет, рано обрадовалась. Тут покатая крыша, катись-ка ты обратно, Надя. Только надеяться и остается: на себя, на удачу и на вселенский рандом. Надежда мое все–имя обязывает. Но в последние дни я ее как-то подрастеряла, потому что новогоднее чудо обошло меня стороной.

Парень меня бросил тридцать первого декабря. Сначала я не поверила ему, так как привыкла надеяться на лучшее, но потом поняла, что он на полном серьезе просит съехать. И вот я со своими немногочисленными вещами перебралась сначала в вонючий подъезд, а затем к кошкам и их хозяйке.

Я сидела между этажами, слушала, как хлопают двери лифта, заглушая раскаты салюта. Вдыхала запахи домашней еды и завидовала чужому веселью. Тщетно искала во всем случившемся хоть что-то хорошее, за что можно зацепиться. И даже вспомнила, что моя сенполия осталась у бывшего на подоконнике. Хоть она не помрет от холода в новогоднюю ночь. А потом меня нашла на лестнице ворчливая соседка с шестого этажа. В пять утра она загромыхала дверцей мусоропровода, и я проснулась.

– А, это ты, что ли?–прищурилась тетка, известная на весь подъезд кошатница, с которой старались по возможности не связываться. Я же пару раз придержала ей дверь и лифт, потому, вероятно, и заслужила некую благосклонность.

– Я,–ответила я машинально и даже слегка мяукнула. Вдруг так разжалоблю соседку, и меня пустят погреться?

– Ты же тут ничего запрещенного не употребляешь?–допрашивала меня соседка.

На самом деле она спросила не так, а куда грубее. Но обиду я проглотила, помотала головой и, предвкушая следующий вопрос, сказала:

– И нет, я не легкого поведения. Честно-честно. Не вызывайте полицию, пожалуйста.

– Последнее спорно. Кирилл нормальных девок домой не водит,–не сдавалась кошатница.

Если она меня из подъезда погонит, мне точно конец. Придется шлепать на вокзал и просить папу, чтобы перевел денег на обратный билет до дома.

– Может, поэтому он меня и выпер, что слишком нормальная,–вздохнула я и уперлась лбом в колени, стараясь скопить напоследок побольше тепла. На улице сейчас очень холодно.

– Пятьсот рублей за сутки, своя туалетная бумага, аренда полки в холодильнике–сто рублей. Согласна?

«Шах и мат, вселенная! Смерть от обморожения и возвращение домой отменяются»,–подумала я.

«Обломись»,–ответила вселенная, распахнула передо мной двери увешанной коврами двушки с орущей чертовой дюжиной котов на пороге и потрясла перед лицом полупустым кошельком. Хотя скоро там будет совсем пусто. Последние сбережения отдам соседке, а до стипендии еще долго. Если меня не отчислят, конечно.

Отец только и ждет, когда я сдамся и вернусь домой в деревню, в глушь, в Саратов. На самом деле не в Саратов, а в Курск, но разница небольшая. После первой поездки в Москву на Всероссийскую олимпиаду по английскому в родном городе мне стало тесно и тоскливо. Курск был слишком спокойным: чистые улочки, приветливые люди, танцы в парке по выходным и улыбки. Море улыбок. Я в них тонула и задыхалась, потому что в своей душе не находила такого же света и добра. Мне казалось, что я там лишняя.

В Курске мне чего-то отчаянно не хватало, и сердце ныло и саднило, когда взгляд скользил по любимому городу и не находил в нем желаемого. Хотелось драйва, движухи, острых ощущений, самостоятельной жизни и «того самого». Чем это «то самое» было, я не могла понять, а сердце не торопилось подсказывать.

Олимпиаду я тогда, разумеется, не выиграла, зато твердо решила перебраться в столицу и избавиться от своего смешного гэкающего говорка, выдающего во мне провинциалку. От говора я избавилась довольно быстро, а вот родной город отпускать меня не спешил. В педагогический вуз я каждый день добиралась на трамвае.

Как, черт возьми, мегаполис еще не избавился от этих желто-красных рудиментов? Есть же МЦК, легкое метро, тесла-такси. А тут на тебе–трамвай. И не новенький, увешанный праздничными гирляндами, а такой же, как дома–желто-красный дребезжащий монстр, приближение которого слышишь за пару километров. Странно, что отрывных билетов в нем нет! Иногда мне кажется, что его сюда волшебным образом затянуло именно из Курска. Полз он себе по городу, а на Московской площади исчез и нарочно оказался в Москве, чтобы позлить меня.

Папа долго посмеивался над моим новым местом жительства, потому что этот район столицы мало чем отличался от Курска. Можно было и не уезжать… Но я же упрямая, а главное, самостоятельная.

И вот третьего января я стояла в компании злобных котов, одинокого фонаря и ждала своего медлительного и неповоротливого монстра, который отвезет меня на первый в зимней сессии экзамен. Его мне поставили одновременно с пересдачей зачета. Космическое везение!

– Ты там примерз пантографом к проводам, что ли?–пробормотала я, выпуская изо рта облако пара и остатки тепла.

Господи, я знаю, что такое пантограф, и разговариваю с трамваем! Это клиника. У меня на почве потрясений совсем мозги скрутило.

Чтобы лучше видеть пути, я встала на цыпочки у края платформы–и тут же чьи-то руки дернули меня назад и грубо швырнули на обледенелый снег. В глазах потемнело от удара, а в ушах зазвенело. Мерзко так, похоже на трамвайный звонок. Шапка слетела с головы, у рюкзака, кажется, лямка оторвалась, молния на куртке разъехалась. Надо мной навис парень, лица которого я не видела из-за слепящего фонаря над нами.

Интересно, меня сейчас ограбят или еще чего похуже?

– Это того не стоит! В жизни так много хорошего, не делай глупостей. Не прыгай!

– Что?!–Я была в шоке от этой тирады.

– Что «что»?–переспросил парень.

– Ты не маньяк?–осторожно поинтересовалась я, безуспешно пытаясь выползти из-под незнакомца или хотя бы отпихнуть его.

Этот отмороженный даже на миллиметр не сдвинулся. Хотя, надо признать, мне стало чуть теплее. Может, пусть так и лежит, пока трамвай не приедет? Хоть зубы от холода стучать перестали.

– Э-э-э? Нет. А ты не собиралась сводить счеты со своей постылой жизнью или типа того?

А вот это было обидно. Я поджала губы. Постылая жизнь? У меня на лице это написано, что ли? Но на всякий случай посмотрела на пустые пути.

– Не собиралась…

– Фух!.. А трамвай, кстати, только что уехал. Надеюсь, ты не семнадцатый ждала. Следующий не скоро приедет, а при такой погоде они еще ломаются постоянно. Этот тоже был странный какой-то, даже не затормозил. А от пантографа искры летели, видела? Прямо салют.

За-ши-бись!

Кажется, я опоздала на экзамен. Денег на такси у меня нет, а если пешком идти–я заболею и умру. И все благодаря моему «спасителю». А ведь я никого не трогала, никому не мешала. Я просто ждала трамвай!

– Помоги встать,–попросила я. Смотри-ка, а он тоже знает, что такое пантограф. Видимо, такой же чудной, как и я.

В этот раз парень был аккуратнее–осторожно потянул меня за руку и принялся торопливо отряхивать от снега. Перед глазами все еще было темно из-за ослепившего меня фонаря, и я не видела лица своего «спасителя».

Вообще мне было не до него–я думала только о том, как бы не разреветься. В такую рань тащилась в университет–кроме экзамена мне еще поставили пересдачу зачета утром. И сегодня у меня был самый распоследний шанс, потому что преподаватель через несколько часов улетает на какую-то важную конференцию до конца сессии, а пустая зачетка лишит меня стипендии на полгода.

«Привет, папа. Я вернулась. Да-да, ты же говорил… Придержи свои нотации, сначала дай поесть. Боже, мама, как я скучала по твоей фирменной курочке с чесноком. А борщ есть? Наливай!» Я уже давно заготовила речь для родителей. И, видимо, очень скоро они ее от меня услышат, если деньги на билет до Курска найду…

При одной только мысли о курочке с чесноком желудок протяжно заурчал, и незнакомец не мог не слышать этих утробных звуков, потому что все еще копошился около меня. Теперь парень бессовестно ощупывал меня, дергал за застежку куртки и тихо ругался себе под нос. Наконец он вынес вердикт:

– Сломалась. Даже плоскогубцами не поджать–рассыплется.

И почему я не удивлена? Я посмотрела на макушку парня: на каштановых прядях блестели снежинки–они таяли, превращаясь в крохотные капельки. Мне захотелось тоже дотронуться до незнакомца. Каким-то нереальным он казался на этой пустынной улице. А сердце неправильно реагировало, словно прямо в этот миг оно нашло то, чего ему так не хватало в Курске. Глупости какие!

– Так, ладно. Сейчас разберемся,–деловито рассуждал парень, будто своих проблем у него в этот час не было. Куда-то же он шел в такую рань? Не за мной же следил?

Не разгибаясь, он поднял мою шапку, быстро отряхнул ее и снова громко простонал:

– Жесть ты невезучая! Умудрилась же уронить шапку именно в лужу! Зимой!

– У меня все было нормально,–соврала я.–Пока тебя не встретила! А теперь я… Я…

Парень оторвался от мокрой шапки и поднял взгляд. Обвинения тут же застряли где-то в горле. Не бывает на свете людей с такими добрыми глазами и открытым лицом. Ну, может, бывают где-то. Ходят по параллельным улицам параллельных миров и мне просто не попадаются. Хотя вру. В родном Курске были такие, но там я считала их скучными. А теперь хотелось плакать из-за того, что кто-то в этом городе внезапно проявил ко мне элементарное участие. Но вероятность того, что передо мной маньяк или аферист, еще оставалась. Скорее всего, эти серые глаза будут последним, что я увижу, когда этот парень затянет меня в темную подворотню, а потом унесет мою почку в чемоданчике для трансплантации.

– И что ты будешь делать?–На чужих мягких губах заиграла милая улыбка.

– Замерзну и опоздаю на экзамен из-за тебя,–соврала я, потому что на языке вертелось совсем другое, а сердце заныло еще мучительнее.

– Ни то ни другое. У меня тут машина неподалеку. Подвезу тебя. Пошли. – Он протянул мне руку в смешной вязаной варежке со снежинками, и я не могла не взяться за нее.

Ну как может оказаться садистом или мерзавцем тот, кто явно любит свою бабулю? Кому в наши дни вяжут варежки? Парням, живущим в Москве? Ага-ага. А вдруг варежки ему любимая девушка подарила, и они у них парные? Ох, о чем я только думаю, пока меня ведут куда-то между темных домов.

– Миленько,–кивнула я на варежку, чтобы немного оживить обстановку, потому что с каждым шагом мне становилось все тревожнее.

– Думаешь?–Парень принялся рассматривать вторую варежку, а затем спросил:–Хочешь, подарю такие же? У меня много.

– Даже не знаю, а твоя девушка против не будет?

О господи, я сказала это вслух? Как же глупо!

– Какая девушка?–игриво спросил он, заметив мое внезапное смущение.

Так что мне пришлось выкручиваться, хотя с каждым новым словом я себя лишь глубже закапывала:

– Которая связала их для тебя.

– Эм? У меня нет девушки. То есть была, но там все сложно.– Он на мгновение помрачнел, а потом снова улыбнулся.–Их не она связала.

– Любимая бабуля?–уже радостнее поинтересовалась я. Это на меня так новость, что у него нет девушки, повлияла? Чего я заулыбалась?

– Нет.–Парень громко фыркнул, его определенно забавляли мои безуспешные попытки угадать.

– А кто же?–От общения с ним мне стало чуточку веселее.

– Я сам. Довольно занятное хобби. Будет время, могу тебя научить. Я как-то записался на бесплатный кружок, до сих пор не знаю зачем. У меня уже целая коллекция варежек. Медитативное занятие, очень нервы успокаивает, да и когда в поезде долго едешь–отвлекает.

А вот теперь мне реально стало страшно. Мегапозитивный и отзывчивый парень, который умеет вязать варежки, завел меня в тихий двор и, не переставая по-доброму улыбаться, кивнул на припаркованную среди остальных спящих машин «газель». Надо было бежать сразу, но после падения нога жутко ныла, а вокруг ни души. Еще не ясно, что хуже,–сесть в «газель» с маньяком в варежках или бродить одной по улицам в такую рань. Незнакомец открыл пассажирскую дверь и задумчиво почесал затылок.

– Блин. Слушай, переднее сидение завалено до потолка. Давай назад полезай, я осторожно поеду. – Он открыл для меня двери салона, где почти все было заставлено обмотанными скотчем коробками без названий.

Там точно тела моих доверчивых предшественниц. Потом в сводках новостей напишут, что нашли мертвую девушку в красивых вязаных варежках с узором в виде снежинки. Их-то и будут считать особой меткой серийного убийцы.

– Ну чего застряла? Давай помогу,–поторапливал меня парень.

Он разве что на руках меня в салон не внес, а потом захлопнул двери. Вот и все… А я еще о зачете переживала!

Незнакомец уселся за руль, отпихнув в сторону пару коробок, и я уже приготовилась плакать и умолять. Но потом услышала то, отчего окончательно похолодела от ужаса и потеряла всякую надежду остаться в живых:

– Ну все, приехали, Надя.

Глава 2

Юра

Чай в термосе давно остыл. Сколько я тут дежурю? Наверное, прямо с тридцать первого числа. Домой езжу, только чтобы помыться и переодеться. Все равно Новый год не про меня. Мне даже спокойнее было встретить его вот так в машине, чем дома.

Раздражали только высыпавшие на улицу люди. Кто-то готовился запускать фейерверки, кто-то разливал шампанское у небольшой елки во дворе. Скоро часы пробьют полночь, и дрожь во всем теле становилась все сильнее. Нужно хоть ненадолго спрятаться, раскаты фейерверков пугали меня, как гроза ребенка. Ноги сами привели к ее подъезду. Я нырнул в открытую веселой парочкой дверь.

– Кирилл, не стоило. Это слишком дорогой подарок!–проворковала выходящая из подъезда девушка.

– Мне для тебя ничего жалко!–прозвучало в ответ.

Я обернулся, услышав знакомое имя, но дверь громко хлопнула, и я не успел рассмотреть парочку. Кажется, парня Нади звали Кириллом. Совпадение? В их квартире вроде только что горел свет.

Я просто поднимусь и проверю, все ли хорошо. Прикинусь доставщиком, скажу, что ошибся квартирой, послушаю бой курантов и поеду домой. Нужно лишь убедиться, что она в порядке.

Лифт ждать не стал, не спеша пошел по лестнице. На каждом этаже загорался свет, и я считал: один, два, три. Между четвертым и пятым кто-то сидел, укутавшись в пуховик и прижав колени к груди. Девушка. Как только включились подъездные лампочки, она резко зажмурилась и подслеповато посмотрела перед собой. Я даже замер на мгновение.

Надя… Что она тут делает? Сейчас Надя должна встречать Новый год со своим парнем, а не мерзнуть в подъезде. Я быстро поднялся на следующий этаж, чтобы перевести дух и решить, что делать с этим дальше. Мой старый кошмар повторялся, Надя вновь была в опасности.

Я нервно ходил по площадке, как вдруг открылась одна из дверей, и меня обдало терпким запахом кошачьей мочи. На пороге квартиры стояла тучная женщина в халате, у нее из-за спины выглядывало с дюжину хищных усатых морд.

– Чего забыл на моем этаже? Заблудился?–грубо спросила она.

Ее этаж? Да тут еще три квартиры.

Я вытащил из кармана кошелек, затем поманил женщину к себе и, указав на сидящую между этажами Надю, приложил палец к губам.

– Приютите на пару дней. Я заплачу. Вот деньги. Она, кажется, с парнем своим поссорилась, жила тут под вами,–тихо побормотал я, стараясь улыбаться по-доброму.

– А тебе-то какое до нее дело? И кто ты такой?

– Я? Чудов Юра.

– А этой зачем помогаешь?

Я улыбнулся еще шире, надеясь, что не переигрываю.

– Просто я добрый парень. Люблю всем помогать.

Странно, но она мне поверила, и с этого дня я не покидал двор Нади. Пил остывший в термосе чай и следил издалека за подъездом. После новогодней ночи стало невероятно тихо, словно город внезапно вымер. Зато проснулся я. Кошмары понемногу отступали, а я думал… Думал, что делать со всем этой ситуацией дальше.

Но судьба выбрала за меня, посмеялась над моей нерешительностью трамвайным звоном, и мне пришлось действовать.

Надя

Страх резко отступил под давлением нового мощного чувства–злости. Я душила ее в себе с того самого момента, когда у нас Кириллом все окончательно разладилось. Видимо, родной Курск, крепко засевший в моем сердце, не давал прорваться наружу ни слезам, ни отчаянию. Теперь же я была готова сражаться и за экзамен, и за свою жизнь.

Пока мой похититель возился с замком зажигания, запустила руку в сумку и вытащила гелевую ручку. В моем теле не было даже намека на дрожь, одним щелчком большого пальца я скинула колпачок. В темноте блеснуло острие моего оружия, и я, вцепившись похитителю в волосы, молниеносно прижала кончик ручки к его шее.

Кадык парня дернулся от судорожного глотка, а его растерянный взгляд встретился с моим, отчаянным, в зеркале заднего вида.

– Надя, ты чего?–Он продолжал изображать святую невинность.

– Не на ту Надю напал, извращенец. Думал, все просто окажется? Встретил одинокую брошенную девушку на грани отчаяния и решил, что я настолько убогая, что меня искать никто не станет? Я тебе не дамся, псих! Вези меня в университет, быстро и без глупостей. Дернешься, я тебе автограф на гландах оставлю. Это ясно?

– Куда же яснее. Мне жаль, что тебя парень бросил, честно. Это паршиво. Меня тоже девушка бросила, представляешь?–Он неотрывно смотрел мне в глаза, медленно поднимая руки.

– Ладони на руль! Быстро! Заводи и перестань зубы мне заговаривать!–Кажется, я это в каком-то боевике услышала, прозвучало максимально убедительно.

Парень послушался, потянулся вперед и слегка поморщился, когда я крепче сжала его волосы.

– Надя, тут такое дело…

– Заводи!–От холода у меня сел голос, и я хрипела, как заправский бандит.

Он тяжело вздохнул и повернул ключ. Но в ответ раздался лишь громкий щелчок вхолостую. Что это значит? Что за фокусы?

– Понятия не имею, как так вышло. Аккумулятор сел, наверное,–извиняющимся голосом проговорил похититель.–Можно попробовать такси вызвать. Разрешишь телефон достать? Он во внутреннем кармане куртки.

Это могло быть уловкой. Там точно нож или шокер.

– Я сама.

Пришлось придвинуться еще ближе. Я расстегнула молнию, из-под куртки выглянул смешной вязаный свитер с ромбообразными оленями. Точно психопат. Как же я умудрилась нарваться на него?! Пошарила по крепкой груди и почувствовала, как под моей ладонью колотится сердце. От страха? Или ему это удовольствие доставляет?

Наконец я нащупала телефон, но в этот самый момент мне в лицо ударил яркий луч фонарика. На мгновение я ослепла и инстинктивно зажмурилась, потеряв из виду своего похитителя, а затем дверь «газели» открылась и мужской голос участливо спросил:

– Юр, все в порядке?

– В полном,–соврал парень.–Тут подруга моя на экзамен сильно опаздывает, а у меня машина не заводится. Подкинешь ее? Ты вроде сам в универ собирался. У тебя там какая-то единственная неудачница зачет не сдала.

Ох, как я эту девушку понимаю. Надеюсь, все у нее получится, и она сдаст свой зачет, потому что я, кажется, ничего не сдам.

– Конечно. А на шее она у тебя что делает?

– Шпаргалки пишет, наверное,–нервно рассмеялся Юра.

– Ладно, я пойду тогда прогреюсь. Догоняйте, пока не околели тут.

– Значит, тебя зовут Юра?–спросила я, но ручку от его горла убирать не спешила.

– Ага. Очень приятно.

– А мое имя откуда знаешь, Юра?–продолжала я допрос.

– У тебя бирка внутри шапки подписана. Я тоже так в школе часто делал, чтобы не спутать с чужими. Правда, в младших классах,–затараторил он.

О господи! На мгновение я забила на этого психа, вывернула свою грязную шапку и нашла надпись, сделанную маминым почерком. От стыда щеки обдало жаром. Вот теперь мне действительно захотелось разреветься. И я заплакала, прижимая к лицу грязный помпон. Даже не заметила, как Юра перебрался в салон, снял с себя куртку, а затем принялся меня раздевать, нашептывая что-то успокаивающее, то и дело гладя по волосам.

– Ты что делаешь?–шмыгнула я носом и уставилась на парня, который уже вытаскивал мои руки из рукавов, придерживая подбородком варежки.

– Я тебе молнию на пуховике испортил. Ты так замерзнешь. Мою куртку возьми, я пока машину «прикурю». Потом отвезу в ремонт твою куртку и встречу тебя после экзамена. Пашка нормальный, ты на него не кидайся с ручками или линейками, хорошо?