Зимнее лето весны E-Book

Дарья Донцова

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Иронический детектив Д. Донцовой
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 371

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Абсурд, такого просто не может быть… Пришла Виола Тараканова к шантажистке выяснять отношения и… убила ее. Во всяком случае, все выглядит именно так. Вот же и труп старушки возле ног Таракановой, и выстрел только что прозвучал, и орудие преступления у нее в руке. Но Виола не стреляла! И до этого она никого не лишала жизни! Нечем было ее шантажировать! Только каким образом в доме убитого недавно бизнесмена, где она никогда до сегодняшнего дня не бывала, появились косметика, любимые тапочки и пижама Виолы? И кто такой мистер Икс, который названивает по телефону и утверждает, что про все это знает? А ведь ему и правда многое известно, как будто он следит за каждым ее шагом. Чего же он хочет?.. Сломить? Подчинить? Сделать марионеткой в своих руках? Ну нет, не на ту напали! Виола и не таких выводила на чистую воду!

Leseprobe

Дарья Донцова Зимнее лето весны

Глава 1

Самозабвенно насладиться отдыхом способен лишь человек, у которого очень много дел.

Получив выговор от редактора за не сданную вовремя рукопись, я вышла из издательства «Марко» и решительно выбросила из головы все тяжкие раздумья. Долой комплекс неполноценности и угрызения совести!

Да, я задержала книгу, но ведь принесла? Лучше порадуюсь чудесной погоде, замечательному августу, отсутствию дождя, возможности надеть босоножки и тому, что сейчас, абсолютно беззаботная, пойду по магазинам. Только глубоко замужняя женщина поймет мою радость: супруг уехал в командировку. Нет, я люблю Олега, мысль о разводе с ним приходит мне в голову всего пару раз в году, но временно остаться одной, почувствовать свободу – это, согласитесь, здорово. Через неделю я начну скучать и ревновать, буду безостановочно названивать Куприну и ныть:

– Милый, когда ты вернешься? В среду? Почему не в понедельник? А кто там противно смеется? Коллега? Сколько ей лет? Блондинка? Замужняя?

Но скандал супругу я устрою позднее, а сейчас, будто паря над тротуаром от счастья, направлюсь вон в тот торговый центр. Издательство «Марко» бывает недовольно мной, писательницей Ариной Виоловой, но если честно, то за дело: я ленива, вечно нарушаю сроки сдачи романов, однако у меня нет ни малейшего повода дуться на издателей. Единственное, что мне не по душе, так это увольнение, причем совершенно внезапное, редактора Олеси Константиновны. Я даже позвонила ей домой и спросила:

– Ну зачем вы ушли?

– Так получилось, – сдержанно ответила Олеся.

Но гонорары я, несмотря на отсутствие любимого редактора, продолжаю получать исправно, они становятся все больше и больше. Вот и сегодня мой кошелек значительно пополнился.

Предвкушая замечательный шопинг, я влетела в магазин и чуть не задохнулась от восторга. Четыре этажа, набитых платьями, юбками, блузками, обувью, сумками, косметикой… И я могу здесь провести сутки, потому что дома никого нет. Олег, как я уже говорила, уехал по служебным делам, а Томочка и Семен, взяв детей, отправились в Испанию.

Через три часа, сунув в машину гору пакетов, я поехала в поселок, а там немедленно рухнула в постель. Хождение по примерочным кабинкам – дело утомительное, поэтому я ощущала себя как ездовая собака, протащившая нарты по ледяным торосам. Сил не хватило даже на то, чтобы внести покупки в дом.

«Завтра изучу приобретения», – вяло промелькнуло в голове, и я рухнула на неразобранную кровать.

Телефонный звонок взорвался в темноте новогодней хлопушкой. Не открывая глаз, я пошарила рукой по тумбочке, нащупала трубку и сказала:

– Алло!

Из наушника доносились треск, шум и покряхтывание. Я села, глянула на часы, боже – всего одиннадцать вечера, постаралась скрыть недовольство и попросила:

– Говорите, пожалуйста!

– Ш-ш-ш-ш…

– Олег, это ты?

– Ш-ш-ш-ш…

– Милый, похоже, на линии неполадки.

– Ш-ш-ш-ш…

– На всякий случай, вдруг ты меня прекрасно слышишь, скажу: дома полный порядок, рукопись я сдала, гонорар получила, никаких проблем или неприятностей нет. Сейчас легла спать, очень устала.

– Ту-ту-ту, – донеслось издалека.

Я швырнула трубку на постель, голова упала на подушку, веки закрылись, тепло заструилось по телу…

Дзынь, дзынь, дзынь!

Обозлившись по-настоящему, я схватила телефон. Неужели Олег не понял? Ясно же объяснила: я легла спать! Ну за каким чертом он вновь трезвонит!

Я раскрыла рот, собираясь его отчитать, но тут раздался тихий, вкрадчивый незнакомый голос:

– Я имею честь беседовать с госпожой Ариной Виоловой?

Став почти известной писательницей, я очень хорошо усвоила некоторые истины. Первая. Становясь известным, человек теряет право на личную жизнь, журналисты неведомыми путями узнают адреса, номера телефонов и норовят взять интервью у него в любое время суток. Вторая. С прессой ссориться нельзя, лучше вежливо ответить на идиотские (всегда одни и те же) вопросы, чем потом читать в газетах ехидные замечания о загордившихся звездульках. Третья. Я теперь не имею права на искренние человеческие реакции. Если кто-то из обычных женщин устроит скандал в магазине, заорет на продавщицу: «Ну сколько можно болтать с подружками, немедленно принесите вон то платье в примерочную кабинку!» – ничего особенного не случится. А теперь представьте, что возмутилась, допустим, Татьяна Бустинова. Моментально на первой полосе вездесущей «желтухи» появится не очень хорошего качества фото, сделанное посредством мобильного телефона и снабженное подписью: «Разбушевавшаяся писательница довела менеджера до слез».

Трезво оценив ситуацию, я огромным усилием воли подавила злобу и проворковала:

– Абсолютно верно.

– Она же Виола Тараканова? – продолжал голос.

– Да, да.

– Как вас лучше называть: Виола или Арина?

– Я привыкла отзываться на оба имени, – лучилась я дружелюбием, мысленно нахваливая себя за проницательность: ясное дело, на том конце провода борзописец, причем не из желтой прессы, а скорей всего сотрудник так называемого серьезного издания – журнала, печатающего благоглупости о политике и экономике.

– Я знаю все! – заявил вдруг незнакомец.

– Что? – изумилась я.

– Все, – прохрипел он. – Как ни прячь следы, найдется тот, кто видел!

– Что? – в изумлении повторила я.

– Все!

– Вы о чем?

– Не прикидывайтесь! Я знаю все.

Я сделала глубокий вздох, вспомнив первое правило аутотренинга. Спокойно, Вилка, не дергайся. Это не сотрудник печатного издания, а радиожурналист. Не помню, на какой программе устраивают розыгрыши. Человеку звонят на работу и начинают тупую беседу, постоянно повторяя одни и те же вопросы. Ну допустим: «Здравствуйте, это зоомагазин?.. У вас есть в продаже египетские кенгуру? Они большие?.. Здравствуйте, это зоомагазин?.. У вас есть в продаже египетские кенгуру? Они большие?..» И так до того момента, пока несчастный объект потехи не сорвется и не пошлет мучителей куда подальше. Диалог транслируется в прямом эфире, и слушатели держатся от смеха за животы.

Разобравшись в ситуации, я решила не сдаваться и зачирикала:

– Замечательно. Все так все! А чего от меня хотите?

– Вы Арина Виолова?

Ну вот, вопросы пошли по кругу! Точно, с радио мужик. Ни за что не стану злиться!

– Она самая.

– Или Виола Тараканова?

– Совершенно справедливо.

– Я знаю все.

– Замечательно. Все так все! А что вам от меня надо? – с легким смешком спросила я.

Посмотрим, кто кого! У меня времени навалом, могу хоть до утра дудеть в одну дуду, а шоу на радио имеет четкие временные границы, очень скоро ведущему придется спасовать и раскрыться.

– Я знаю все, – зудела трубка.

– Отлично! И дальше что?

– Спустись вниз и возьми письмо.

– Куда? – изумилась я. – Не поняла.

– Иди к воротам, возьми пакет в почтовом ящике, – приказал незнакомец и отсоединился.

Я уставилась на пищащую трубку. Значит, дядька не с радио. А кто он?

В полном изумлении я нацепила халат, вышла из дома, добрела до ворот, вытащила из металлического короба темно-желтый конверт без всяких надписей, вернулась в дом и вскрыла его.

Внутри оказались три фотографии. На одной был запечатлен симпатичный, даже красивый мужчина лет сорока, одетый в элегантный костюм, белую рубашку и слишком яркий розовый галстук. В правой руке незнакомец держал бокал с коньяком, на лице мачо играла самая нежная улыбка, явно предназначавшаяся даме в черном шелковом платье, которая почти вплотную приблизилась к красавчику. Я бросила взгляд на незнакомку, отметила, что прикид ей чуток великоват (наверное, дама нечастый гость вечеринок, вот и взяла платье напрокат у приятельницы, не покупать же ради одной тусовки дорогой наряд). Но не успела эта мысль возникнуть в голове, как меня озарило: это же я! Виола Тараканова собственной персоной!

Следующее фото посвящалось тем же героям, но в иной ситуации. Мужчина, обняв меня за плечи, открывал дверь моего джипа. Мы явно собирались куда-то ехать.

На третьем снимке я была уже одна. Я выходила из чужого дома, но… в каком виде! Вместо платья на мне криво сидел большой мужской пуловер. Плечи его свисали до локтей, обшлага рукавов почти волочились по полу, на голове сидела черная шляпа с полями, к груди я прижимала белый пластиковый пакет с надписью: «Издательство „Марко“. Больше всего я смахивала на удравшую из поднадзорной палаты клиентку психиатрической лечебницы. Хорошо, что сейчас вернулась мода на легинсы вкупе с огромными вязаными вещами: а то недалеко бы я ушла… Хотя нет, народ на улице вряд ли обратил особое внимание на чучело в шляпе, нынче в Москве и не такое можно увидеть. Но вот странность: я совершенно не могла вспомнить ни встречу с парнем с первых двух снимков, ни поездку с ним в автомобиле! И в моем гардеробе нет таких вещей – ни свитера, ни шляпы!

Пребывая в полнейшем недоумении, я заварила себе чаю и снова принялась внимательно изучать фото. Ну-ка, ну-ка, что у нас тут? Мужчина с бокалом и я в черном платье. Интересное кино! Вообще-то я всегда ношу брюки. Даже вечером, если предстоит отправиться на некое мероприятие, я надеваю штаны – шелковые или бархатные. Потому что хорошо знаю: мои ножки не отличаются особой красотой, их не следует выставлять напоказ. А тут платье, и в нем я! Ну и ну! А что там виднеется за спиной мачо? Сцена, над ней плакат: «50-я не последняя, она…» Окончание надписи не влезло в кадр, но я уже поняла, где был сделан снимок.

В начале недели писательница Бустинова презентовала свою пятидесятую книгу. Торжество она устроила в пафосном ресторане, денег не пожалела, позвала кучу народа, мне тоже вручили билет. Честно говоря, я была удивлена, получив приглашение. Люблю детективы Бустиновой, считаю ее очень талантливым автором, но дружбы с Татьяной не вожу. Мы, правда, иногда встречаемся в издательстве, мило кланяемся друг другу и даже перебрасываемся парой слов, но на этом наши отношения исчерпываются.

– Изволь прилично выглядеть, – приказал мне накануне акции Федор, ранее заведующий отделом пиара и рекламы «Марко», а теперь один из вице-директоров издательства.

– Постараюсь, – кивнула я.

– Никаких брюк!

– Но почему?

– Там будет весь бомонд! – рявкнул Федор. – Платье обязательно! Усекла, киса?

Я кивнула и слегка приуныла. Приобретать дорогую шмотку ради одного выхода в свет не хотелось. Но я быстро нашла решение проблемы. Позвонила Нине Калугиной и спросила:

– Скажи, у тебя не найдется черное платье?

– Штук десять на плечиках болтается, – ответила Нинка.

– Дашь какое-нибудь на один вечер?

– Бери любое, – предложила щедрая Калугина.

Я рванула к подруге и отыскала в ее необъятном гардеробе подходящий наряд. Одна беда: Нина крупнее меня, и платьишко, вместо того чтобы сидеть в обтяг, было слегка свободным.

– Не парься, – махнула рукой Калугина, – никто не заметит. Главное, не появляйся на тусовке первой. Если назначено к семи, раньше девяти вечера не входи в ресторан.

– Почему? – спросила я.

– Дурища, – снисходительно улыбнулась Нина. – Как ты думаешь, зачем люди ходят по тусовкам?

– Поесть, выпить, повеселиться, поздравить приятелей с праздником.

– Наивняк! – засмеялась Калугина. – Жрут и клюкают на сейшенах только вечно голодные журналюги и профессиональные тусовщики. Последние даже не гнушаются принести с собой пакетик и сложить туда кое-что со стола – на завтрак пригодится. Нормальный человек хавать дерьмо не станет, да и выпивка, как правило, бывает дрянь. На вечеринку прутся из желания засветиться, мордой поторговать, попасть в объектив. Когда гость идет косяком – журналисты выбирают самых пафосных и гламурных. А потом им снимать некого, держат аппаратуру наготове в ожидании скандала, и тут новый гость, все камеры его. Ясно? И на платье никто не посмотрит, люди уже набухаются.

Я усвоила урок и блестяще справилась с задачей. Нинка, как всегда, оказалась права: писательница Арина Виолова, приехавшая с двухчасовым опозданием, собрала около себя всех писак, вечер прошел на редкость удачно. Была лишь одна маленькая шероховатость – изображая из себя звезду, я слишком резво отхлебывала из бокала шампанское и очень скоро перестала соображать. Последнее, что я помню, – ко мне с рюмкой в руке подошел заведующий отделом прозы Иван Кочергин, приятный мужчина, внешность которого сильно портит большое родимое пятно на лысой голове.

– Грустите, Виола Ленинидовна? – мягко улыбнулся он. – Не расстраивайтесь, скоро и на вашей улице наступит праздник.

– Думаете, я завидую Бустиновой? – спросила я.

– Давайте лучше выпьем, – предложил собеседник. – Ну, чин-чин!

Я не люблю шампанское, у меня от него кружится голова. Но отказаться было невозможно: Кочергин впервые заговорил со мной, а он – одно из главных лиц в «Марко». И вот я, маленькая подхалимка, лихо опустошила фужер и… схватилась за стену.

– Вам плохо? – испугался Кочергин.

– Тут душно, – прошептала я.

– Сережа! – крикнул Иван.

Из толпы вынырнул еще один ответственный сотрудник издательства – Сергей Михайлов, правая рука хозяина.

– Виоле нехорошо стало, – по-дружески отбросив отчество, сообщил ему Иван. – Тут есть тихое местечко, давай отведем ее туда.

Мужчины сопроводили меня в маленькую гостиную и заботливо устроили там на диване. Дальше, честно говоря, в памяти полный провал.

Утром я очнулась в собственной кровати и не могла понять, и до сих пор не могу, каким образом добралась до поселка. Было страшно высовывать нос из комнаты и не хотелось смотреть свежие газеты. А ну как там фотки пьяной литераторши Виоловой?

Но никто не заметил конфуза. Машина моя мирно стояла под навесом, на джипе не было ни малейшей царапины. Выходит, я ухитрилась дорулить до поселка, не попав в переделку. Олег как раз в день тусовки уехал в командировку, Томочка с семьей уже была на курорте, так что мой алкогольный зигзаг остался незамеченным не только журналистами, но и родными. Впрочем, мою фотографию разместило одно издание, однако это был очень приличный снимок совершенно трезвой женщины, которая вручает букет виновнице торжества. Внизу под ним стояла подпись: «Великая Бустинова принимает заслуженные поздравления от набирающей обороты Арины Виоловой».

Я тогда перекрестилась и постаралась забыть о конфузе. Но зачем мне сейчас прислали снимки?

Размышления прервал новый телефонный звонок.

– Видела? – прошептал голос. – Нравится?

– Симпатично, – одобрила я.

– Я знаю все!

– Что?

– Снимки посмотрела?

– Конечно.

– Отлично. Теперь станешь моей рабой.

– Кем? – вытаращила я глаза.

– Рабыней, – уточнил голос. – Начнешь выполнять мои приказы, иначе расскажу все!

– Что? – недоумевала я.

– Все.

– Вы о чем?

Голос зазвучал совсем уж зловеще:

– Не прикидывайся, а то очутишься у кирпичной стены.

Я окончательно перестала ориентироваться в ситуации.

– При чем здесь строительство?

– Ха-ха-ха, – издевательски произнес собеседник, – не о здании речь! Тебя расстреляют.

– В России мораторий на смертную казнь, – машинально уточнила я.

– Пожизненное заключение не лучше.

– Его к женщинам не применяют.

– Молодец, – одобрил голос, – хорошо подготовилась, в материале. Хочешь на зону? Лет этак на пятнадцать?

– Нет, – честно сказала я.

– Отлично, – прохрипел звонивший, – тогда будем договариваться. Ждешь моих звонков и выполняешь приказы. Завтра, ровно в семь утра…

Я стряхнула с себя оцепенение.

– Не понимаю, кто вы, но шутка зашла слишком далеко, прощайте…

– Ты его убила! Думала, тебе это сошло с рук? Ан нет, есть свидетель. Это я. Имею доказательства твоей вины, улики, знаю мотив. Начнешь выкобениваться – уедешь в солнечное место под названием Коми, поселишься в бараке. Писательница Виолова исчезнет с лица земли! Муженька твоего выпрут со службы, родственничкам тоже достанется. Шум в газетах, суд, позор! Славная перспектива, не находишь? Ты теперь моя раба! Выбора у тебя нет! Или служишь мне, кланяясь, или жди синих птиц!

– Синих птиц? – очумело переспросила я, пытаясь справиться с внезапной головной болью. – Это кто? Кого убили? Что вообще происходит?

– Ха-ха-ха, – вновь очень четко произнес голос, – отвечаю последовательно. Первые – менты, волки позорные. А остальное… из пакета все вынула?

– Да, – закивала я.

– Чего тогда выделывешься? Читай газеты, и все поймешь.

Из трубки понеслись гудки – странный собеседник решил оставить обалдевшую Вилку в покое.

Глава 2

Трясясь как заячий хвост, я взяла пакет и обнаружила в нем незамеченные ранее газетные вырезки, похоже, из «желтухи».

«Сегодня утром в поселке Рокот найдено тело бизнесмена Игоря Гаврилина. Сорокалетний мужнина был убит в своем таунхаусе ударом ножа в шею. По мнению милиции, орудовал дилетант, которому удалось случайно нанести точную рану – у Гаврилина оказалась повреждена крупная артерия. Начато следствие».

«В деле Игоря Гаврилина пока много белых пятен. Личность бизнесмена малоизвестна в столице. Гаврилин жил тихо, незаметно, но говорят, что он имел связь с криминальными структурами, а его бизнес на самом деле являлся прикрытием для отмывания денег. Олигарх не посещал тусовок, вел замкнутый образ жизни, в день смерти он изменил своим правилам и отправился в ресторан на праздник к детективщице Бустиновой. Мы обратились к известной писательнице за комментариями.

«Игорь Гаврилин мне не знаком», – коротко ответила Бустинова.

«Но он присутствовал на презентации вашей книги!»

«Охотно верю, что этот господин находился среди гостей».

«Значит, вы можете сказать о нем пару слов?»

«Нет. Повторяю: с Гаврилиным я никогда не имела никаких дел. Список приглашенных составляла мой секретарь Инна, я лишь передала ей листок, на котором стояли фамилии ближайших друзей и родственников. Остальные люди приглашены Инной и издательством. Я даже не в курсе, в какие печатные издания были отправлены приглашения».

Секретарь Бустиновой со своей стороны заявила:

«Игоря Гаврилина не знаю. Его фамилии в списках нет. Скорей всего его привел кто-то из гостей. Или он вошел в зал, поняв, что там в разгаре веселье».

«На презентацию к популярной писательнице может попасть каждый?»

«Нет, конечно. Но вы же знаете, как бывает: у входа стоят две девочки, проверяющие билеты, они вполне способны пропустить хорошо одетого одинокого мужчину, если тот интеллигентно объяснит, что забыл приглашение дома».

Похоже, пока следствие зашло в тупик».

«По делу Игоря Гаврилина открылись новые подробности. Анна Викторова, соседка бизнесмена по дому, сообщила, что к тому часто приходила одна женщина. В роковую ночь он тоже приехал с любовницей. Около трех утра на половине Гаврилина разыгрался скандал, потом хлопнула входная дверь, послышался звук мотора. Анна Викторова, услышав шум и крики, подошла к окну и увидела отъезжающую машину гостьи Гаврилина. Никаких сведений о незнакомке следствию добыть не удалось. Известно лишь одно – она блондинка. Вот уж шикарная улика! Похоже, наши бравые менты вновь сели в лужу».

Не успела я переварить информацию, как вновь ожил телефон, и тут у меня сдали нервы.

– Чего еще? Кто вы? Немедленно представьтесь!

– Мистер Икс, – издевательски ответил голос.

– Что надо?

– Объясню в нужный момент. Если не хочешь очутиться в тюряге, будешь выполнять мои приказы!

– Я прямо сейчас позвоню в службу безопасности «Марко», обращусь к ее начальнику, Алексею Варкину, и вам мало не покажется! – пригрозила я.

– Ха-ха-ха! Ты этого не сделаешь!

– Ошибаетесь! Ровно через минуту Алексей Михайлович узнает о хулигане, который…

– Дура! – перебил голос. – Или ты не поняла? Я могу доказать, что ты убила Гаврилина.

– Я?

– Ты!

– С ума сойти!

– Может, оно и так, судебная экспертиза выяснит степень твоей вменяемости. Но от наказания не уйти, очутишься либо на зоне, либо в больнице. Хрен редьки не слаще! Избежать беды можно лишь подчиняясь мне.

– Чего ради? Я незнакома с Гаврилиным! Никогда его не видела!

– А фото? Милая беседа.

– На вечеринке была куча народа, я разговаривала с огромным количеством людей, имена которых не сумею назвать.

– Потом вы уехали вместе, на твоем авто.

– Не может быть!

– Посмотри на фотку.

– Это недоразумение. Может, Гаврилин просто попросил подбросить его до метро?

– А ты не помнишь?

– Нет!

– Откуда у тебя свитер парня?

– У меня его нет!

– А третий снимок? – мирно продолжал голос. – Куда подевалось черное платье?

– Понятия не имею!

– Интересно, да? Знаешь, как обстояло дело? Ты любовница Игоря.

– Нет! Я не изменяю мужу!

– Хватит, – в голосе зазвучали металлические нотки, – мне надоело спорить! Записывай.

– Что? – пролепетала я, потеряв способность нормально мыслить.

– Поедешь в поселок Рокот, зайдешь за таунхаус, в котором жил Гаврилин, увидишь сарай, в нем газонокосилку. Отодвинь ее и выкопай под ней ямку, лопату найдешь рядом.

– Зачем мне это нужно?

– Обнаружишь пакет.

– Под косилкой?

– Да.

– И что в нем?

– Ха! Секрет. Тебе понравится! И еще… Мне продолжать?

– Угу.

– Мы уже начинаем достигать консенсуса, – одобрил голос. – Зайди в дом Гаврилина.

– С какой стати?

– Пройди в спальню.

– Никогда!

– Ключ от таунхауса лежит в фигурке керамического зайца, она стоит на веранде, на столе.

– Ни за что!

– В доме полно улик против тебя.

– Не может быть!

– Может, – миролюбиво откликнулся голос. – Так где черное платье? То, в котором Арина Виолова была на вечеринке?

– В шкафу!

– Нет!

– А где?

– Поезжай в Рокот и узнаешь.

– До свидания.

– Виола!!!

Я вздрогнула.

– Что?

– Ты сейчас сидишь в столовой?! – скорее утвердительно, чем вопросительно заявил мерзкий голос.

– Да.

– Иди в бойлерную.

– Зачем?

– Делай, что приказано.

По непонятной причине я повиновалась и, продолжая прижимать трубку к уху, достигла маленькой комнаты, набитой всякими агрегатами.

– Приперлась? – равнодушно поинтересовался голос.

– Да.

– Видишь котел отопления? Загляни за него. Что там?

– Ой, пакет… – испуганно ответила я.

– Открой.

Я положила трубку на железный кожух, осторожно запустила руку в пластиковый мешок и вынула оттуда… здоровенный мужской свитер и широкополую шляпу.

– Эй, эй! – глухо донеслось из телефона. – Чего молчишь?

Я схватила трубку и приложила к уху, голос стал четче.

– В другой раз имей в виду: улики надо уничтожать, а не хранить. Любой эксперт легко определит: пуловер ранее принадлежал Игорю Гаврилину, шляпа тоже его, а еще эти вещички надевала госпожа Тараканова. Запах, частички кожи, волосы… Вопрос: с какого бодуна писательница вырядилась клоуном? Знаешь ответ?

– Нет, – в полнейшей растерянности ответила я.

– Она убила бизнесмена – ткнула своего любовника ножом в шею, перерезала ему артерию, кровь взметнулась фонтаном, облила убийцу, вот она и переоделась.

– Я не знаю Гаврилина!

– Глупо отпираться.

– Никогда его не видела!

– Опять сорок восемь! А фото?

– Оно ничего не доказывает.

– Свитер откуда?

– Понятия не имею.

– В ваш поселок может въехать посторонний?

– Нет, охрана строгая.

– А в дом войти без ключа легко?

– Невозможно.

– Так откуда свитер?

Мне стало дурно.

– В общем, слушай сюда, – ласково прочирикал голос. – Мне нужна раба, и ты ею станешь! Поняла? Езжай завтра в Рокот, я тебе звякну, определю задачу. Не смей мне перечить, иначе сгниешь в тюремном бараке. Кстати, свитерок со шляпой уничтожь, сожги в камине.

Ту-ту-ту-ту…

Осторожно, словно шагая босиком по битому стеклу, я добралась до гостиной, разожгла камин и швырнула в огонь пуловер со шляпой.

Не успели языки пламени охватить вещи, как я обозлилась до крайности. За каким чертом я выполнила приказ мистера Икса? Неужели начинаю плясать под его дудку? Виола, не теряй головы, для начала поищи черное платье!

Следующие полчаса я обшаривала шкафы и гардеробные, но платье словно сквозь землю провалилось.

Решив не сдаваться, я набрала номер Калугиной и, услыхав ее капризное «аллоу», быстро сказала:

– Нинуша, мерси за шмотку.

– Нема за що, – зевнула Калугина.

– Я очень хорошо выглядела.

– Естественно, у меня дерьма нет.

– Скажи, платье лучше сдать в химчистку или постирать? – задала я главный вопрос и напрягла слух, очень надеясь, что Нина сейчас воскликнет: «Вилка, к тебе Альцгеймер пришел? Ты же его вернула!» Я вполне способна об этом забыть, у меня не очень хорошая память.

Но Калугина вновь зевнула и лениво ответила:

– Оставь прикид себе. Мне он без надобности.

– Спасибо, – прошептала я.

Минуту подумала и опять вцепилась в телефон. На сей раз я решила побеспокоить Веру, пресс-секретаря издательства «Марко».

– Туманова слушает! – бойко выкрикнула Вера.

– Извини за поздний звонок.

– Ничего страшного, я всегда на службе. Это кто?

– Виола Тараканова.

– Ой, здрасте! – искренне обрадовалась Вера.

– Скажи, ты присутствовала на вечере у Бустиновой?

– Естественно!

– Меня видела?

– Конечно! В шикарном платье. Супер! Фирма! Небось ломовых денег стоило?

– Я прилично себя вела?

– В смысле?

– Не напилась?

– А вы можете набухаться? – захихикала Вера.

– Пожалуйста, сосредоточься, это очень важно.

– Чего, журналисты хрень написали? Наплюйте на них!

– Я выглядела пьяной?

– Не помню.

– Почему?

– Понимаете… – замялась Туманова. – Вы же не обидитесь?

– Нет.

– Мне велели присматривать за топовыми авторами: Бустиновой и Дарининой. К ним следовало подводить журналистов и отгонять всяких там официантов, во что бы то ни стало желавших взять автограф.

– Ясно. А меня кому поручили?

Вера пошуршала бумажками.

– Оле Коркиной. Новенькая девочка, у нас же в пиаре большие перемены – одних уволили, других наняли.

– Дай ее телефон.

– Записывайте… Вы ведь не обиделись?

– Ни капли, – почти честно ответила я, – я великолепно знаю свое место в «Марко».

– Виола, постойте, – попросила Вера.

– Слушаю тебя.

– Вы милый человек, никогда не грубите… – замямлила Вера. – Сейчас раскрою тайну, но никому о ней не рассказывайте. Идет?

– Хорошо, – согласилась я.

– Смолякова ушла из «Марко».

– Вот так фокус! – подскочила я. – Куда?

– Никто не знает. Хозяева в шоке. Милада рукопись не сдала, скандал закатила и дверью хлопнула. Понимаете?

– Чего же тут понимать?

Вера хмыкнула.

– Место в топ-списке авторов освободилось. Ладно, скажу до конца. В «Марко» большие изменения. Федор теперь стал вице-директором издательства.

– Знаю.

– На место завотделом пиара и рекламы пришел некий Олег Мальков.

– Слышала о переменах, но с новым сотрудником пока не встречалась.

– Говорят, очень толковый специалист. Правда, он раньше в риелторском бизнесе крутился, с книгами дел не имел.

– Что ж, тоже не все плохо, – резюмировала я, – рада карьере Федора, да и новый толковый человек ко двору. Может, Смолякова одумается и вернется.

– Это вряд ли, – хмуро ответила Вера. – Но я не о том. Неделю назад на совещании нам велели раскручивать Виолову. Скоро сделаем вас суперзвездой, Смолякова станет у Арины автографы просить. Только я ничего не говорила, ладно? А то мне вломят! Мальков сам с вами поговорит. Главное, сейчас никаких скандалов, не ругайтесь ни с одним человеком…

Глава 3

Прикусив нижнюю губу, я набрала номер неведомой Оли Коркиной.

– Слушаю, – прозвенел голос-колокольчик.

– Вас беспокоит писательница Арина Виолова.

– Ой! – откровенно испугалась девочка. – Что-то случилось?

– Нет, нет, – успокоила я Олю, – никаких проблем, кроме одной: скажите, на презентации книги Бустиновой за мной приглядывали вы?

– Ага, – дрожащим фальцетом подтвердила Коркина, – я старалась не навязываться. Или все же помешала?

– Я вас даже не заметила!

– Значит, мне удалось вам не надоесть, – обрадовалась Ольга. – А в чем дело?

– Понимаете, я посеяла сумочку…

– Вау! – снова перепугалась Оля. – Ну и дела! Небось дорогая? Денег много там было?

– Копейки! И вещичка ерундовая, но оригинальная, подобную в Москве не купишь, муж мне ее из Лондона привез, – вдохновенно врала я. – Вот я и решила спросить: вы не обратили случайно внимания, в какой момент я очутилась без аксессуара?

Вопрос звучал по меньшей мере глупо. Ладно, потеряв, допустим, кошелек, я вполне могла не заметить этого. Но сумка! Она же постоянно в руках! Однако нельзя же прямо поинтересоваться у Коркиной: «Скажи, детка, в каком виде я уходила с тусовки? Уползала на коленях? Или меня, мертвецки пьяную, унесли на руках? Если последнее предположение верно, не можешь ли назвать имена сотрудников „Марко“, тащивших бесчувственное тело будущей звезды к машине?»

Оля кашлянула.

– Кхм, кхм… Вы пришли позже других.

– Верно.

– Платье очень красивое на вас было, похоже, жутко дорогое.

– Я старалась хорошо выглядеть.

– Вам удалось по полной программе! – заявила Коркина и добавила: – У вас фигура, как у молодой.

Я пропустила мимо ушей сомнительный комплимент, решив не зацикливаться на обидных словах «как у молодой», и поторопила девушку:

– Дальше.

– К вам подошла корреспондентка Светлана Сафонова. Она человек интеллигентный, гадостями не занимается, я не стала нервничать.

– Дальше.

– Сейчас, записи посмотрю.

– Записи? Вы о чем?

– Я фиксировала всех представителей СМИ, которые интересовались вами.

– Зачем?

– Как же иначе? Вы им мини-интервью давали, а я потом подходила, вручала визитку и просила сообщить, где и когда появится текст. Заводила контакты с прессой, это моя рабочая обязанность. Ага, вот. Слушайте. Сначала к вам подошла Светлана Сафонова, следом за ней Ирина Васильчикова. Она тоже очень милая и никогда грязи не льет. Потом к вам подрулил Ахмет Бозиев. Он сотрудничает с «желтыми» газетами, но, как ни странно, порядочный человек. И такой симпотный – глаза карие, волосы темные! Знаете, он по образованию ветеринар, я как-то пожаловалась, что моя кошка кашляет, и Ахмет…

– Оля, – перебила я Коркину, которой явно слишком понравился красавец-журналист, – вернемся к нашим баранам.

– Животных на тусне не было, – живо отреагировала Оля, – только собачка Дуся. Такая классная! Йоркширский терьер! Его хозяйка, Светлана…

– Оля! Я поговорила с Ахметом, и что было дальше?

– К вам подрулила камера с кабельного канала. Все шло чудесно.

– Я выглядела нормально?

– Супер, как девочка, все удивлялись!

Я подавила вздох. Думаю, еще больший эффект произвело бы мое появление с окладистой бородой на лице.

– Платье было шикарное, – вернулась к теме Оля, – но сумочку я не помню. Если честно, я ее вообще не заметила.

– Когда отъехала камера, чем я стала заниматься?

– Ну…

– Говори, – от нетерпения я перешла на «ты» с юной сотрудницей «Марко».

– Э… э…

– Оля! Мне необходимо восстановить события того вечера поминутно, только в этом случае я сумею найти сумочку.

– Телевизионщики ушли…

– Я уже это слышала!

– Вы… ну… в общем…

– Пожалуйста, не стесняйся, рассказывай.

– Виола Леонидовна, милая…

– Ленинидовна.

– Что?

– Мое отчество Ленинидовна. Оно немного странное, вот люди и путают.

– Ой, простите! – чуть не зарыдала Коркина.

– Ерунда, лучше обойтись без церемоний. Просто Виола!

– Вы такая милая, – залебезила Оля, – не то что Нестеренко. Вот противная, всего одну книжонку написала, а гонору!

– Камеру убрали и… – напирала я.

– Только не обижайтесь.

– Я не обидчива.

– Не расстраивайтесь.

– Оля!!! Немедленно отвечай, чем я занималась после телеинтервью!

– Вы же меня не выдадите?

– Нет!

– Ахмет суперски милый! Очень красивый! Он принес коктейль. Дико вкусный, с шампанским. Пошел в самую толпу и приволок бокал. Нам на работе пить нельзя…

– Понятно.

– Вообще-то я не увлекаюсь алкоголем.

– Так.

– Чуть-чуть хлебнула.

– Ладно.

– И с Ахметом поболтала. Он симпотный и ветеринар в прошлом, а моя кошка кашляет…

– Я уже слышала трагическую историю про мурку. Чем я занималась?

– Извините, Виола, – захныкала Оля, – фишка по-дурацки легла. Я хлебнула коктейля, побеседовала с Ахметом. Понимаете, в мою обязанность входит наводить контакты с журналистами, но Ахмет такой душка…

– Понятно, – резюмировала я, – ты забыла про службу, увлеклась красивым парнем.

– Выпустила вас из виду на полчаса, не больше! – заплакала Коркина. – А потом Нестеренко, наша новая авторша… Слышали про нее?

– Нет.

– Издала в «Марко» одну книгу и звезду из себя зажигает, – начала самозабвенно сплетничать Коркина. – Ну чума! Нажралась водки и дала по морде парню из «Трепа». Вот уж когда я перепугалась! Кинулась скандал гасить… Спасибо, Ахмет мне помог. Он такой замечательный!

– А я что делала?

– Не знаю! Я не смотрела на вас.

– Ясненько.

– Виола! Дорогая! Ну зачем за вами постоянно следить? Ничего ужасного вы не делаете. Тихо беседуете, журналистам не хамите, на столе не пляшете, на шею мужикам не бросаетесь… Вот я и сосредоточила свое внимание на Нестеренко. Та жуткая скандалистка!

– Уходила я тоже незаметно?

– Угу.

– Одна?

– Не помню.

– Не видела?

– Да. Вернее, нет. То есть да!

– А кто со мной беседовал, кроме корреспондентов?

– Так куча народа на тусне толпилась! А мне велено только писак отслеживать.

– Спасибо, – вздохнула я.

– Вы обиделись?

– Нет.

– Не нажалуетесь на меня?

– Спи спокойно! Мне и в голову не придет стучать.

– Ой, спасибочки.

– До свидания.

– Если вдруг вспомню чего про сумку, сразу позвоню! – пообещала глупышка.

– Буду благодарна.

– Вы супер! – взвизгнула Коркина и отсоединилась.

Я отшвырнула трубку. Было глупо рассчитывать на то, что девица зафиксировала в памяти все передвижения писательницы Виоловой. Коркина присматривала сразу за несколькими подопечными, да еще ей, как на грех, подвернулся симпатичный Ахмет.

Ладно, сейчас я попытаюсь заснуть, а завтра с утра пораньше поеду в поселок Рокот и выясню, чт спрятано в мешке, зарытом под газонокосилкой. Ситуация похожа на бред сумасшедшего, но мне отчего-то не по себе. Если уж совсем честно, испугалась. Надо же, я совершенно не помню, как добралась в тот вечер домой, когда ушла из ресторана и прочее! И спросить не у кого. На тусовке было неимоверное количество народа, и все они, само собой разумеется, сильно выпили. Я хоть и ношу гордое звание писательницы, пока не принадлежу к категории звезд первой величины, добрая половина гостей не знает меня в лицо. Вот окажись на празднике у Бустиновой Смолякова, с той бы все не сводили глаз.

Я налила себе чашку чая и стала класть в нее варенье – одну ложку, вторую… Очень люблю варенье, способна съесть целую банку и не поморщиться. Интересно, правда ли то, что сказала Вера Туманова? Неужели хозяева «Марко» решили вложить деньги в Арину Виолову?

Внезапно у меня закружилась голова. Если девочка не солгала, то я имею шанс стать яркой звездой на книжном небосклоне.

Я подняла чашку, поднесла ее к губам, отхлебнула малую толику и сморщилась – слишком сладко даже для меня. Ну и ну, мечтая о невероятной славе, я забабахала в кружку чуть ли не все содержимое банки! Вилка, приди в себя и попытайся быстренько разобраться в ситуации. Сейчас тебе может повредить любой, даже самый скромный скандал, а уж если ты окажешься в центре истории с убийством, тогда прости-прощай, вселенская слава и заоблачные гонорары. Конечно, вполне вероятно, что мне звонил обычный псих. Встречаются же невменяемые типы, пристающие к мало-мальски известным людям с бредовыми разговорами. Но ведь я и правда не помню, как добралась до дома!

Рано утром, едва часы показали семь, я вышла во двор и… тут же уронила мобильный. Хорошо хоть он угодил не на каменную дорожку, а на траву. Вообще, я могу вести мастер-класс по потере телефонов. Зная за собой особенность оставлять аппараты где ни попадя, я в конце концов купила шнурок и стала носить мобильник на груди, вызывая насмешки домашних. Я наивно полагала, что теперь-то сотовый в безопасности, и вот пожалуйста – даже с шеи упал. Я подняла трубку, осмотрела шнурок, поджала разошедшееся крепление, вытащила из машины вчерашние покупки и занесла пакеты в дом. Затем завела двигатель и поехала в сторону Дмитровского шоссе.

Поселок Рокот оказался совсем новым, в таунхаусах еще не было окон. Жилым выглядел лишь один дом, стоящий у самого леса. Я внимательно осмотрела его фасад. Значит, по мнению таинственного незнакомца, я бывала тут? Совершеннейший бред! Я ни разу не видела этот двухэтажный особняк с оштукатуренными стенами.

Калитка была не заперта, она тихо открылась, не издав ни малейшего скрипа. Я прошла по дорожке, вымощенной плиткой, завернула за угол дома, увидела сарай и замерла.

Пока все, что говорил звонивший, соответствовало действительности. На Дмитровском шоссе находился поселок Рокот, в коттедже под номером шестьдесят четыре явно кто-то жил – на окнах виднелись занавески, и сараюшка обнаружился именно там, где указывал шантажист, у невысокой изгороди. Осталось выяснить, есть ли внутри газонокосилка.

Узкая дверь, как и калитка, раскрылась от легкого пинка, я поежилась. Внутри не особо просторного помещения было темно. Наверное, тут есть электричество, вряд ли хозяин шарит в поисках необходимых вещей в кромешной темноте, он же не крот… Я поводила ладонью по шершавой поверхности стены. Выключатель обнаружился слева. В свете ярко вспыхнувшей лампы я увидела полки, заставленные всякой ерундой. В одном углу лежали аккуратно упакованные в полиэтиленовые мешки автомобильные колеса, в другом, чуть ближе ко входу… Вот же она, газонокосилка.

Я схватила агрегат за железную ручку и легко откатила его в сторону. Одна половица дощатого пола в том месте была сломана, я подцепила ее взятым с полки долотом, взяла стоявшую на самом виду лопату, копнула пару раз и обнаружила черный пакет, в который аккуратные хозяйки складывают мусор. Вытащила его, развязала, вытряхнула содержимое и почти лишилась способности соображать.

На щелястом полу лежало черное платье Нины Калугиной. Дорогая шмотка была окончательно и бесповоротно испорчена – подол порван и кое-где сильно запачкан. Если вы думаете, что на темном материале незаметна грязь, то сильно ошибаетесь. Я великолепно различила пятна, покрывавшие ткань, и с ужасом отметила: они очень похожи на запекшуюся кровь.

Простояв некоторое время в остолбенении, я наткнулась взглядом на нечто блестящее, яркое. Поднесла вещь к глазам поближе, и… В ту же секунду мне стало совсем плохо. На воротнике болталась золотая серьга. Очевидно, когда я стягивала платье, она зацепилась за шелк и выдернулась из уха, а я ничего и не заметила. Это совершенно точно моя драгоценность, сережки подарил мне Олег.

Мой муж не особо изобретателен в отношении презентов. На любые праздники он – если не забудет, конечно, – дарит букет и духи. Несколько раз я пыталась объяснить Куприну, что подобные «сувениры» обижают, ведь они без слов говорят об отношении партнера к даме: муж не озаботился приготовить подарок заранее, просто зарулил по дороге домой в ближайший магазин и схватил цветики вкупе с первым попавшимся под руку парфюмом. Но иногда Олегу все же удается удивить меня. На прошлый Новый год он вручил мне серьги в виде золотых ракушек.

Стараясь унять сердцебиение, я потрогала хорошо знакомую вещичку пальцем, и тут в тишине раздался звон. В первые пару секунд я чуть не скончалась от ужаса, но потом сообразила – это же мой телефон надрывается, надо поднести трубку к уху.

– Доехала благополучно? – игриво спросил уже знакомый голос.

– Да, – прошептала я.

– Сарай нашла?

– Нашла.

– А газонокосилку?

– Тоже.

– Яму разрыла?

– Да.

– И что там?

– Мешок.

– А в нем?

– Платье.

– И чье оно?

– Мое.

– Ай, хорошо, – стал издеваться незнакомец, – молодца! И как оно туда попало?

– Не знаю.

– А ты подумай.

– Не могу, – пролепетала я.

– Знаешь, как было дело?

– Вы о чем?

– На вечеринке у Бустиновой ты напилась и бросилась на шею к Игорю Гаврилину, но любовник, в отличие от наклюкавшейся писательницы, сохранил ясность ума. Игорь тщательно скрывал ваши отношения, да и тебе огласка не нужна. Гаврилин живо схватил тебя и вывел из ресторана через кухню, потом впихнул в джип и отвез к себе домой. Народ на тусовке нажрался в лохмотья, никто ничего не заметил.

– Он отвез к себе? Почему не ко мне? – спросила я.

– Дура! – рявкнул мистер Икс. – Светиться не хотел, думал, что ты проспишься и сама домой поедешь. А что вышло? Виола прирезала Игоря и смылась.

– Я ничего не помню.

– Еще бы, столько выжрать…

– Как же я доехала потом домой?

– На джипе.

– Пьяная?

– Внедорожник только с виду неуклюжий, управлять им легко, значительно проще, чем «Жигулями».

– Невероятно.

– Нормально. Было раннее утро, часа четыре, на шоссе в такой час ни машин, ни гаишников нет.

– Невероятно, – повторила я.

– Заталдычила! Возьми пакет с платьем с собой.

– Зачем?

– Ты теперь моя собственность! Приказано – делай!

Как покорная раба, я сунула шелковую тряпку в мешок, прижала его к груди и поплелась к таунхаусу.

– Эй, слышишь? – окликнул голос.

– Да, – прошептала я.

– Ключ на веранде, в фигурке керамического зайки.

– Понятно.

– Разожги камин и уничтожь улику.

– Хорошо.

– Умница, – неожиданно подобрел голос, – мы сработаемся, действуй. Еще позвоню.

Глава 4

События начали разворачиваться словно в дурном сне. На веранде, на большом темно-зеленом пластиковом столе, легко обнаружился глиняный заяц, в лапах он держал шкатулку, внутри которой лежал ключ.

Дверь открылась с первой попытки, я вошла в холл, включила свет и увидела… свои тапочки.

Пару лет назад Томочка приволокла мне тапки из овчины розового цвета и сказала:

– Смотри, какие удобные, мягкие, теплые.

– Абсолютно старушечья обувь, «прощай, молодость», – хихикнула я. – Считаешь, мне уже пора переходить на амплуа благородных бабулек?

– Примерь их, и поймешь, какие они здоровские, – настаивала подруга.

Чтобы не обижать заботливую Томуську, я всунула ноги в овчинные тапки и… не захотела их снимать. Чудовищного вида обувь оказалась настолько хороша и комфортна, что я носила дома только эти тапки. Одна беда, они исчезли из продажи. Я истрепала их до свинского состояния, но приобрести новые не удавалось, похоже, в Москву поступила лишь одна партия такой обуви, и мне предстояло донашивать те, что были.

Представьте мою радость, когда в начале лета, случайно заглянув в один крупный супермаркет, я обнаружила такие тапки в отделе хозяйственных товаров. Взвыв от восторга, я схватила все экземпляры, выставленные в зале, – четыре пары, и купила их, несмотря на ужасающий поросяче-розовый цвет и совершенно не подходящий сорок первый размер.

И вот сейчас в абсолютно незнакомой мне прихожей стоят два ядовито-розовых тапка из овчины. Никогда ни у кого я не встречала подобных! Ну-ка перевернем… Похоже, совсем новые… А размер какой? На подошве белела круглая бумажка, на ней цифра 41.

Меня сначала обдало жаром, но потом способность соображать вернулась. Вряд ли поставщики пригнали в Москву маленькую партию товара. Сейчас много женщин с большим размером ноги, небось сорок первый самый ходовой. В доме у Гаврилина живет (или бывает) дама, которая тоже обожает тапки из овчины, это просто совпадение.

Я пошла дальше, увидела лестницу и машинально поднялась на второй этаж. Перед глазами возникли две двери: черная и белая.

Я открыла первую, шагнула в просторную спальню и начала озираться. Большая двуспальная кровать со вздыбленным постельным бельем, на бежевом ковре, застилавшем пол, темно-коричневые пятна (очевидно, кто-то пролил на него кофе), на кресле валяется смятый мужской пиджак, мебель покрыта странной пылью… Мне вновь стало жарко. Гаврилина убили здесь! Никакой это не кофе на ковре, а засохшая кровь! Милиция осмотрела место происшествия, эксперт искал отпечатки пальцев, отсюда и порошок. Труп увезли в морг, а вот убирать помещение, отмывать его от следов трагедии предстоит родственникам, которых, похоже, у погибшего нет.

По спине потек пот, меня затрясло, но на сей раз от холода. Обретя способность двигаться, я выскочила из комнаты и пнула белую дверь. Ванная! Шикарная, с джакузи, большим рукомойником и стеклянным шкафом, забитым махровыми полотенцами.

У Гаврилина точно имелась любовница. Она либо жила тут, либо часто бывала у Игоря. На бортике ванны стояли средства, предназначенные для женщины: косметические сливки для удаления макияжа, крем после ванны, гель для мытья тела. Ну надо же, мы с незнакомой дамой пользуемся продукцией одной фирмы, «Эгоп».[1]

Месяцев шесть назад я совершенно случайно забрела в крохотный магазинчик. Просто ошиблась дверью. Поняв ошибку, я собралась уйти, но тут меня остановила сотрудница лавки:

– Купите гель для душа, останетесь довольны.

– Спасибо, – вежливо отказалась я, – привыкла пользоваться другими средствами.

Но продавщица оказалась настойчивой. Хитро улыбаясь, она вытащила из-под прилавка книгу Арины Виоловой.

– Я узнала вас!

Я выудила ручку.

– Давайте подпишу.

– Ну спасибо! – обрадовалась девушка. – Меня зовут Яна. Мама просто не поверит, она вас обожает. Вот возьмите бесплатно, в подарок, косметичку с образцами продукции «Эгоп».

Чтобы не обижать Яну, я взяла сумочку и бросила ее дома в ванной. Но потом настал момент, когда у меня закончилась любимая пена, и я, не желая нестись в магазин, решила воспользоваться сувениром от «Эгоп». С тех пор пользуюсь только средствами этой мало кому известной фирмы.

И вот пожалуйста – в ванной у Гаврилина полный их ассортимент. Доведись мне плескаться тут, я не испытала бы ни малейшего дискомфорта. Ба, да здесь и моя любимая зубная паста. И щетка с мягкой щетинкой! И духи, от запаха которых я прихожу в восторг, и удобная расческа с закругленными зубьями, и фен с диффузором, и даже халат – махровый, нежно-розовый, украшенный изображением облаков… Окончательно меня добила пижама. Допустим, неведомая мне дама любит косметику «Эгоп», следовательно, мы с ней чем-то схожи. Но пижама! Очень хорошо помню, как хохотал Олег, когда впервые увидел жену в голубых байковых штанишках и курточке. Я даже обиделась и довольно резко спросила:

– Отчего ты столь бурно веселишься?

– Где ты раздобыла эту красотищу? – смеясь, простонал супруг.

– На рынке, – призналась я. – Не слишком дорогая пижама, но очень уютная! Все эти модные шелковые одеяния очень холодные и скользкие, а кружева на них колючие. Сам, между прочим, нацепил старую футболку.

– Я ничего ж не сказал! – попытался оправдаться Куприн.

– Зато красноречиво смеялся! – еще сильнее обозлилась я. – Некрасиво так ржать над женой!

– Я не над тобой, а над пижамой, – уточнил Олег. – Ну и рожи!

– Просто я смыла косметику! – взорвалась я.

– Да я про твою пижамку. Ты хоть разглядела, какой на ней рисунок?

– Геометрический орнамент.

– Держите меня семеро! Собачьи морды.

Я подошла к зеркалу, внимательно изучила ткань и протянула:

– Действительно. Наверное, продавщица перепутала, я выбирала другую расцветку: на голубом фоне пирамиды, квадраты и кубы.

– А тут боксер, бульдог, такса, борзая, – начал тыкать пальцем супруг. – Можно всю ночь разглядывать!

Я легла в кровать и не удержалась от ядовитого замечания:

– Конечно, некоторым только и остается, что разглядывать пижаму жены! На другое сил уже нет.

Куприн обиделся и отвернулся, я хотела сделать попытку к примирению, но заснула. С тех пор пижама с собаками служит в нашей семье неким маяком: если я надеваю ее, Олег сразу понимает, что жена абсолютно не расположена к радостям брака, и берет газету.

Может, у Гаврилина с любовницей существовала та же традиция? Я машинально пощупала мягкую байку и онемела. Секундочку, но это МОЯ пижама! Вот же – одна из пуговиц пришита к куртке не синими, а красными нитками. Это Я, не найдя нужную катушку, схватила первую попавшуюся под руки. Вот темно-коричневое пятно на груди. Это Я лопала в кровати эскимо, уронила на себя кусок шоколада и измазала пижамку. Просто бред!

Ощущая себя героиней триллера, я взяла фланелевую куртку, надела ее и посмотрел в зеркало. Это МОЯ пижама! Или я схожу с ума?

Я вспомнила, что пижаму не надевала уже неделю. Почему?! Да ее просто не было в моей ванной!

Не знаю, сколько времени я бы простояла, как заяц, испуганный ударом молнии, но тут вновь ожил телефон.

– Как пейзаж? – поинтересовался мерзкий голос.

– Д-да… – еле-еле ответила я.

– Нравится?

– Д-да…

– Хватит заикаться. Чем ты там занимаешься?

– С-с-стою.

– Дура! Бегать надо, пока менты не опомнились и не вернулись собирать улики.

– Д-да… – словно одурманенная наркозом, согласилась я.

– Живо на кухню, хватай мешок для мусора, запихивай туда свой хабар, неси его в джип и рви когти! Вперед!

Крик подействовал на меня словно удар кнута, я заметалась по коттеджу. Мозг отказывался соображать, ноги-руки работали в автономном режиме. Ноги бойко носили меня по помещению, руки цапали все, что было моим, а вещичек оказалось много: кружка с изображением черной кошки, два детектива Бустиновой, розовая шаль, тапки из овчины, косметика и парфюмерия, халат, пижама, зубная щетка, несколько пар нижнего белья, нежно-голубой свитер…

В конце концов получился довольно объемный пакет.