Тройной риск E-Book

Rex Stout

TRIPLE JEOPARDY

Copyright © 1951, 1952, 1953, 1954 by Rex Stout

This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK

and The Van Lear Agency

All rights reserved

Перевод с английского Дениса Попова

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Ильи Кучмы

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

Стаут Р.

Тройной риск : повести / Рекс Стаут ; пер. с англ. Д. Попов. — М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2021. — (Иностранная литература. Классика детектива).

ISBN 978-5-389-19731-2

16+

Ниро Вулф, страстный коллекционер орхидей, большой гурман, любитель пива и великий сыщик, практически никогда не выходит из дому. Все преступления он распутывает на основе тех фактов, которые собирает Арчи Гудвин, его обаятельный, ироничный помощник с отличной памятью.

© Д. В. Попов, перевод, 2014

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа

„Азбука-Аттикус“», 2021

Издательство Иностранка®

Не рой другому яму

Глава 1

— Наш племянник Артур был юношей романтического склада, — произнесла миссис Бенджамин Рэкелл, едва разлепив тонкие строгие губы. — Он полагал, что быть коммунистом — это очень романтично.

Ниро Вулф, расположившийся за своим столом в кресле, способном выдержать его вес в одну седьмую тонны, хмуро взирал на нее. Я же на своем месте, вооруженный блокнотом и ручкой, позволил себе тайком ухмыльнуться, не без толики сочувствия. Разгневанный донельзя, Вулф тем не менее пытался держать себя в руках. Сегодня утром секретарь «Рэкелл импортинг компани» договорился со мной по телефону, что глава их фирмы нанесет визит на Западную Тридцать пятую улицу, где на первом этаже старого особняка из бурого песчаника и располагается наш кабинет. Однако о том, что мистер Рэкелл явится в сопровождении супруги, и речи не шло. А теперь супруга эта — я уже молчу о том, что созерцать ее было мало радости, — постоянно вмешивалась в разговор и изрекала банальности: одного этого было вполне достаточно, чтобы Вулф разозлился на любого мужчину, а на женщину — тем более.

— Однако, — возразил он, стараясь говорить не слишком язвительно, — вы же сами только что сказали, будто ваш племянник вовсе не был коммунистом, а, наоборот, вступил в Коммунистическую партию по заданию ФБР.

Вулф с величайшим удовольствием выгнал бы дамочку. Однако надо было содержать дом, в котором насчитывалось пять этажей, включая цокольный этаж и оранжерею с орхидеями на крыше, к тому же еще приходилось платить жалованье нашему повару и дворецкому Фрицу, садовнику Теодору и мне, Арчи Гудвину, правой руке и первому помощнику знаменитого сыщика. А теперь учтите, что никаких других источников дохода, кроме гонораров частного детектива, у Вулфа не было, а Рэкеллы уже внесли задаток: их чек на три тысячи баксов покоился сейчас под пресс-папье у него на столе.

— Вот именно, — нетерпеливо подтвердила миссис Рэкелл. — Разве не романтично работать на ФБР? Но Артур был настоящим патриотом: он хотел служить своей стране, именно за это его и убили. А романтика тут совершенно ни при чем.

Вулф скривился и решил не обращать внимания на не слишком логичное заявление клиентки. Его взор обратился на ее мужа, мистера Рэкелла. Пожалуй, жена назвала бы его коротышкой из-за коротких рук и ног, однако замухрышкой он точно не был, так как короткие конечности компенсировались длинным и широким туловищем и большой головой. Опущенные уголки рта придавали посетителю скорбный вид.

— Вы обращались в ФБР, мистер Рэкелл? — спросил его Вулф.

Ответила, однако, снова жена:

— Нет, вчера я сама туда ходила. Ну и типы там работают! Представляете, они совершенно ничего не сказали мне. Даже не признали, что Артур служил у них тайным агентом! Заявили, мол, убийство — это дело полиции и мне следует поговорить с копами... Как будто я не говорила!

— Полин, я ведь предупреждал тебя, — сказал Рэкелл тихо, но отнюдь не робко, — в ФБР нам ничего не расскажут. Да и полиция предпочтет помалкивать, если в деле замешаны коммунисты. Поэтому я и настаивал на обращении к Ниро Вулфу: он сумеет выяснить, что происходит. Если ФБР не хочет предавать огласке тот факт, что Артур работал на них, даже если это означает, что его убийца останется безнаказанным, то чего еще можно ждать?

— Я ожидаю правосудия! — отчеканила миссис Рэкелл с таким пафосом, что я обвел эту фразу у себя в блокноте.

Вулф, нахмурившись, уставился на Рэкелла:

— Тут какая-то путаница. Я так понял, что вы хотите нанять меня расследовать убийство. А теперь вы говорите, будто явились ко мне с целью выяснить, что происходит. Если вы хотите, чтобы я расследовал действия полиции и ФБР, то мне это не по зубам.

— Я не говорил этого, — запротестовал Рэкелл.

— Хорошо, давайте внесем ясность. Чего вы от меня хотите?

Рэкелл принял еще более скорбный вид.

— Нам нужны факты, — заявил он. — Думаю, полиция и ФБР вполне способны пожертвовать интересами отдельного человека ради того, что они сочтут государственными интересами. Нашего племянника убили, и моя жена имела полное право спросить у представителей закона, что они предпринимают, но они не удосужились ей ответить. Я не намерен спускать им это с рук. У нас демократия или что? Я не...

— Да какая уж там демократия, если у власти республиканцы! — раздраженно бросила его жена.

— Давайте я подведу итог, чтобы убедиться, все ли правильно понял, — едва сдерживая ярость, произнес Вулф. — Я обобщу информацию, соединив прочитанное в газетах с тем, что вы мне рассказали. — Теперь он повернулся к миссис Рэкелл, вероятно рассудив, что та не станет перебивать его, если он будет смотреть на нее в упор. — Итак, Артур Рэкелл, сирота, племянник вашего мужа, служил в фирме своего дяди, где весьма успешно возглавлял один из отделов. Он получал хорошее жалованье и проживал в вашем доме в Нью-Йорке на Шестьдесят восьмой улице. Приблизительно три года тому назад вы начали замечать, что в дискуссиях на политические и социальные темы Артур стал придерживаться радикально левых взглядов. Вам это не понравилось, и вы пытались образумить молодого человека, но тщетно. Постепенно его убеждения и воззрения становились все более левыми и откровенно коммунистическими. Вы оба — вы и ваш супруг — спорили с племянником и увещевали его, однако...

— Я — да, — раздраженно вмешалась миссис Рэкелл. — Мой муж — нет.

— Неправда, Полин, — запротестовал Рэкелл, — я тоже с ним спорил. — Он взглянул на Вулфа. — Но какое я имел право настаивать? Мой племянник был взрослым человеком. Я платил ему жалованье и не хотел, чтобы мальчик считал, будто что-то мне должен... — Он махнул рукой. — Я любил Артура, он как-никак был сыном моего покойного брата.

— В любом случае, — бесцеремонно продолжил Вулф, по-прежнему обращаясь к жене, — он не изменился и упрямо продолжал придерживаться коммунистических взглядов. Ваш племянник одобрил коммунистическую агрессию в Корее и осудил действия ООН. В конце концов вы сочли подобное положение невыносимым и предъявили ему ультиматум: либо он отказывается от своих возмутительных...

— Не ультиматум, — поправила миссис Рэкелл. — Мой муж не согласился на такую крайность. Я всего лишь...

Вулф попросту перекричал ее:

— По крайней мере, вы дали племяннику понять, что ваше терпение лопнуло и его присутствие в вашем доме более нежелательно. Должно быть, вы заняли весьма твердую позицию, поскольку Артуру пришлось сообщить вам совершенно секретную информацию: он был тайным агентом и еще в тысяча девятьсот сорок восьмом году по заданию ФБР вступил в Коммунистическую партию США с целью агентурной работы. Естественно, простыми увещеваниями вытянуть из него эти сведения было бы невозможно.

— Да уж, узнать правду было нелегко. Я сказала ему... — Миссис Рэкелл замолчала, поджав и без того тонкие губы, затем слегка расслабила их, чтобы можно было цедить слова. — Мне кажется, Артур опасался, что потеряет работу, а платили ему хорошо. Гораздо больше, чем он на самом деле заслуживал.

— Так или иначе, — кивнул Вулф, — племянник поделился с вами своей тайной, и вы пообещали хранить ее, став его союзницей. Про себя вы восхищались Артуром, но с другими вам приходилось притворяться, продолжая открыто осуждать его. Вы рассказали правду только мужу и больше никому. Это, говорите, произошло примерно неделю назад?

— Да.

— А в субботу вечером, то есть три дня назад, вашего племянника убили. Теперь поговорим об убийстве. К тому, о чем сообщалось в газетах, вы мало что добавили, но все же давайте посмотрим. Итак, Артур вышел из дому и взял такси до ресторана «У Чезара», где устраивал обед, на который он пригласил трех женщин и двоих мужчин. Когда ваш племянник приехал, они уже ждали его в баре, а потому все вместе направились к заказанному столу и начали с коктейлей. Ваш племянник достал металлическую коробочку для пилюль...

— Не металлическую, а золотую.

— Золото — это металл, мадам. Артур достал ее из кармана, из бокового кармана пиджака, и положил на стол, где она и находилась, пока он обсуждал меню с официантом. Потом завязалась беседа. Когда принесли тарелки, булочки и масло, коробочку для пилюль отодвинули в сторону. В общей сложности она находилась на столе десять-двенадцать минут. Затем подали закуску, и ваш племянник начал было есть, но вспомнил про таблетницу, нашел ее за корзинкой с булочками, достал оттуда капсулу с витаминами, проглотил ее, запив водой, и принялся за закуску. Через шесть-семь минут он вдруг вскрикнул, вскочил на ноги, опрокинув стул, несколько раз конвульсивно дернулся, а затем оцепенел и рухнул на пол. Вскоре появился врач, но Артур был уже мертв. Выяснилось, что две другие капсулы в металлической коробочке, схожие по виду с той, что он принял, содержали безвредные витамины. Однако ваш племянник проглотил цианистый калий. Его убили, подменив капсулу с витаминами капсулой с ядом.

— Точно. И вот что...

— Я продолжу, если не возражаете. Вы были и по сию пору остаетесь убеждены, будто подмену осуществил один из приглашенных на обед, который состоит в Коммунистической партии и который прознал, что ваш племянник работает на ФБР. Именно это вы и сказали инспектору Кремеру из полиции. Вас не удовлетворило, как он воспринял сию информацию. Поэтому утром в понедельник, то есть вчера, вы отправились в приемную ФБР, где встретились с мистером Анстреем, но и его ответы также сочли уклончивыми. Он отмахнулся, заявив, что убийство на Манхэттене находится в компетенции нью-йоркской полиции. Возмущенная, вы отправились в кабинет инспектора Кремера, однако не застали его и поговорили с сержантом по фамилии Стеббинс, после чего разгневались еще больше и пришли к заключению, что в предложении вашего мужа обратиться ко мне есть определенный резон. И вот вы оба здесь. Я не упустил ничего важного?

— Одна небольшая деталь. — Мистер Рэкелл прочистил горло. — Мы сказали инспектору Кремеру, что Артур вступил в Коммунистическую партию по заданию ФБР, сказали это по секрету. Естественно, наш разговор с вами тоже имеет конфиденциальный характер, поскольку мы являемся вашими клиентами.

— Пока еще не являетесь, — покачал головой Вулф. — Вы хотите нанять меня для расследования смерти вашего племянника?

— Да. Конечно.

— Тогда вам следует знать, что, хотя по части осмотрительности мне нет равных, работать при наличии каких-либо ограничений я не стану.

— Вполне справедливо.

— Хорошо. Я дам вам знать о своем решении завтра, думаю, к полудню. — Вулф потянулся, отпихнул пресс-папье и взял чек. — Я пока оставлю его у себя и верну, если вдруг не смогу взяться за ваше дело. Согласны?

Рэкелл озадаченно нахмурился. Его жена раздраженно спросила:

— И почему же вы не сможете взяться за него?

— Пока не знаю, мадам. Надеюсь, что смогу. Мне нужны деньги. Но мне придется кое-что проверить... разумеется, осторожно. Я уведомлю вас самое позднее завтра. — Он протянул ей чек. — Если только вы не предпочтете забрать его и обратиться в другое место.

Посетителям это не понравилось, особенно ей. Миссис Рэкелл даже встала с красного кожаного кресла и, все так же поджав губы, забрала чек, однако после некоторого обмена мнениями супруги все-таки решили рискнуть, и она положила чек обратно на стол. Они хотели снабдить нас подробностями относительно пятерых гостей, которых племянник позвал на тот роковой обед, но Вулф сказал, что это подождет, и потенциальные клиенты покинули нас, явно недовольные. Когда я проводил их до двери, Рэкелл поблагодарил меня вежливым кивком, тогда как его жена попросту проигнорировала мое существование.

Вернувшись в кабинет, я убрал чек в сейф, после чего принялся разглядывать Вулфа. Кончик носа у того подергивался, а рот скривился так, словно бедняга только что проглотил устрицу с хреном: подобное сочетание он совершенно не переносил.

— Тут уж ничего не поделаешь, — объявил я ему. — Придется терпеть, если хотите удержать клиентов. И что же мы будем проверять?

Он вздохнул:

— Набери мистера Уэнгерта из ФБР. Ты должен с ним повидаться, по возможности нынче вечером. Я возьму трубку.

— Уже почти семь часов.

— Все равно попробуй.

Я сел за свой стол, набрал номер RE 2-3500, поговорил сначала с незнакомцем, потом с человеком, с которым виделся пару раз, и доложил Вулфу:

— Отсутствует. Будет завтра утром.

— Договорись о встрече.

Я так и сделал.

Вулф сидел, хмуро глядя на меня:

— Я дам тебе подробные инструкции после обеда. У нас имеются выпуски «Газетт» за последние три дня?

— Конечно.

— Принеси их, пожалуйста. Проклятье! — Он снова вздохнул. — Убийство произошло в субботу, а завтра уже среда. Преступление остыло, и теперь придется, как обед, разогревать его заново. — Тут он выпрямился, и лицо его просветлело. — Интересно, а что Фриц соорудил из той рыбы?

Вулф встал с кресла и двинулся в прихожую, а затем на кухню.

Глава 2

Утром в среду весь воздух над Манхэттеном как будто прогнали через кондиционер, но только в обратную сторону. Пингвинам не понравилось бы, это уж точно. По пути на Фоли-сквер, где располагается Управление ФБР, я снял в такси пиджак, однако, расплатившись и выйдя из машины, вновь надел его. Вспотею — ну и ладно, зато продемонстрирую всему миру, насколько крут может быть частный детектив: любая жара ему нипочем.

Однако, когда меня после некоторого ожидания допустили в просторный угловой кабинет Уэнгерта, я обнаружил, что он преспокойно сидит себе в рубашке, ослабив узел на галстуке и расстегнув воротничок. Уэнгерт поднялся для рукопожатия и предложил мне сесть. Мы обменялись любезностями.

— Не видел тебя с тех пор, как ты перебрался в этот шикарный кабинет, — сказал я. — Мои поздравления.

— Благодарю.

— Не за что. Вижу, в голосе у тебя появились начальственные нотки, но, полагаю, это вполне закономерно. Мистер Вулф шлет тебе поклон.

— Я очень рад. Передавай ему тоже от меня привет. — Голос Уэнгерта заметно потеплел. — Никогда не забуду, как ловко он распутал то дело о ртути. — Он бросил взгляд на свои часы. — Чем могу быть полезен, Гудвин?

Несколько лет тому назад, когда мы оба служили в армейской разведке, он называл меня Арчи, но тогда у него не было углового кабинета с пятью телефонами на столе. Я закинул ногу на ногу, продемонстрировав, что совершенно никуда не спешу.

— Ну, в общем-то, ничего особенного, — отозвался я. — Мистер Вулф лишь желает кое-что прояснить. Вчера к нему явилась супружеская пара по фамилии Рэкелл. Они хотят, чтобы он занялся расследованием смерти их племянника Артура Рэкелла. Тебе известно об этом деле или, может, проконсультируешься у коллег? Миссис Рэкелл уже встречалась с мистером Анстреем.

— Известно. Продолжай.

— Тогда мне не придется подробно все излагать. По сведениям, полученным в банке, состояние Рэкелла оценивается в сумму с семью нолями, и мы были бы не прочь отработать гонорар, выявив убийцу, но, понятное дело, в первую очередь следует учитывать интересы своей родной страны. Нам было бы крайне неловко торпедировать корабль государства в такую бурю. Рэкеллы обратились к мистеру Вулфу, поскольку уверены, что ФБР и полиция Нью-Йорка считают смерть Артура прискорбным, но незначительным происшествием. Сами же они утверждают, что их племянника якобы убил некий коммунист, проведавший, что тот был подсадной уткой ФБР. Прежде чем мы начнем разрабатывать эту версию, мистер Вулф хочет разведать обстановку. Может, скажешь нам или хотя бы шепнешь мне на ушко: на самом деле покойный работал на вас?

— Ну и погодка сегодня, — констатировал Уэнгерт, — еще жарче, чем вчера.

— Ага. Ну, может, хоть какой-нибудь намек дашь?

— Нет.

— Тогда попробую задать вопрос общего характера. В газетах ни единым словом не упоминали ни про коммуняк, ни про ФБР. Ваша контора занимается этим убийством?

— Сегодня гораздо жарче, чем вчера, — гнул он свое.

— Согласен. Ладно, а как насчет тех пятерых, что присутствовали на обеде? Может, у ФБР будут на их счет какие-нибудь просьбы или пожелания? Возможно, существуют определенные ниточки, за которые нам не следует дергать?

— К тому же сегодня еще и влажно.

— Безусловно. Я так понимаю, ты был бы не прочь дать нам понять открытым текстом, чтобы мы держались в сторонке. Да вот только опасаешься, что завтра газеты запестрят заголовками вроде «ФБР ПРЕДОСТЕРЕГАЕТ НИРО ВУЛФА: ЗА УБИЙСТВО РЭКЕЛЛА ЛУЧШЕ НЕ БРАТЬСЯ». Кроме того, если ты захочешь включить нам красный свет, тебе придется объяснять почему, в противном случае мы его просто проигнорируем. Единственно для внесения ясности скажи, существует ли какой-нибудь вопрос, который я мог бы задать, чтобы ты перестал талдычить о погоде?

— Нет. — Уэнгерт встал. — Было приятно повидаться с тобой по старой памяти, и ты все-таки передавай Вулфу от меня привет, но заодно скажи ему, чтобы катился к черту. Какая наглость! Посылать тебя сюда, чтобы прояснить ситуацию! Что же он сразу не попросил меня прислать досье? Чтобы больше я тебя здесь не видел!

Я двинулся к двери, но на полпути остановился.

— Утром по радио сказали, что сегодня будет девяносто пять градусов в тени, — сообщил я и вышел.

На Фоли-сквер всегда стоят такси. Я снял пиджак, забрался в одно и назвал адрес на Западной Двадцатой улице. Пока мы туда добрались, моя рубашка уже прилипла к спинке сиденья. Я отлепился, заплатил водителю, выбрался из машины, надел пиджак и зашел в здание. Штаб-квартира убойного отдела Западного Манхэттена была знакома мне гораздо лучше, чем Управление ФБР. Неплохо знал я и местных обитателей, в особенности одного из них, сидевшего за облезлым столиком в облезлой комнатушке, куда меня и проводили. После того как я однажды ухитрился сфотографировать припрятанный копами документ, хотя они так и не смогли доказать, что я это сделал, мне не позволяли свободно разгуливать по зданию. Сержант Пэрли Стеббинс был крупным и сильным мужчиной, но отнюдь не красавчиком. Его старое, проржавевшее вращающееся кресло заскрипело и застонало, когда он откинулся назад.

— Ох черт! — произнес я, садясь. — Совсем забыл. Я же собирался принести тебе банку с машинным маслом. — Я задрал голову. — Что это ты на меня так уставился? У меня лицо испачкано?

— На твоей физиономии разве грязь разглядишь? — Он продолжал на меня таращиться. — Проклятье, ну почему они выбрали Ниро Вулфа?!

Я чуть подумал — секунды две, пожалуй, — и елейно проговорил:

— Рад слышать, что копы и федералы столь тесно сотрудничают. Граждане могут спать спокойно. Уэнгерт, должно быть, позвонил сюда через минуту после моего ухода. И что же он сказал?

— Он разговаривал с инспектором. Чего ты хочешь?

— Возможно, мне тоже следует поговорить с инспектором.

— Он занят. Значит, Рэкеллы наняли Вулфа?

Я задрал нос и с достоинством пояснил:

— Мистер и миссис Рэкелл обратились к мистеру Вулфу с просьбой расследовать обстоятельства смерти их племянника. Но прежде чем развить бешеную деятельность, а он, как известно, подобен циклону, Вулф желает знать, не будем ли мы путаться под ногами у несущих бремя национальной безопасности. Я повидался с Уэнгертом, но беднягу так доконала жара, что его это совершенно не интересует. Теперь я пришел сюда. Все дело тут в коммуняках, о которых газеты ни словом не упомянули. Если наше расследование вдруг противоречит государственным интересам, объясните мне почему. Я в курсе, что вы с Кремером считаете, будто государственным интересам противоречит уже одно то, что мы обедаем, не говоря уже о расследовании преступлений, но этого недостаточно. Мы бы предпочли факты.

— Как бы не так, — пророкотал Пэрли. — Мы дадим вам факты, а Вулф потом нас же и оставит в дураках. Ишь чего захотел. Я скажу тебе лишь одно, Арчи: дельце опасное. Держитесь подальше.

Я одобрительно кивнул:

— Ну что же, весьма признателен за совет. Я передам его мистеру Вулфу. — Я встал. — Давай оформим нашу беседу в виде протокола. Сделаем три копии, одну...

— Катись ты знаешь куда! — проскрежетал он. — Убирайся вон!

Я надеялся, что мой сопровождающий проявит беспечность, но старый пузатый ветеран с приплюснутым носом поджидал меня в коридоре. Пока я шагал обратно к выходу, он вразвалочку следовал позади.

Когда я вернулся домой, было начало двенадцатого, так что Вулф уже спустился из оранжереи, где провел положенные два часа, и сидел в кабинете за столом и пил пиво. Откровенно говоря, меньше всего на свете он сейчас был похож на циклон.

— Ну? — пробурчал Вулф.

— Мы депонируем чек, — сказал я, садясь. — Уэнгерт шлет вам поклон. Пэрли — нет. Они оба думают, будто вы просто-напросто послали меня разжиться информацией на халяву, а мысль о том, что мы заботимся об общественном благе, вызывает у них только усмешку. Уэнгерт позвонил Кремеру через минуту после моего ухода. В общем, больше ничего разведать не удалось. Мы по-прежнему знаем лишь то, что напечатано в газетах.

— Звони мистеру Рэкеллу, — проворчал Вулф.

Вот так и получилось, что мы все-таки взялись за это дело.

Глава 3

В ту среду после обеда у нас в кабинете собралось семь человек. На повестке дня стояло два вопроса: были ли среди них коммунисты и являлся ли один из гостей убийцей? Почему не пятеро, а семеро? Желая быть объективным, я включил в число подозреваемых и наших клиентов.

Я разглядывал их, пока они прибывали, но даже теперь, сидя за столом и имея всех перед глазами, затруднялся делать ставки. Когда-то, много лет тому назад, я воображал, будто любой убийца — хоть мужчина, хоть женщина — наметанному глазу обязательно чем-нибудь себя да выдаст, но теперь я придерживался иного мнения. И продолжал внимательно наблюдать.

Ближе всех ко мне сидел средних лет долговязый мужчина по имени Ормонд Леддегард. Может, он и был неплохим специалистом по регулированию производственных отношений — именно этим он и зарабатывал себе на жизнь, — но руки у него явно росли не оттуда. Доставая пачку сигарет и спички и прикуривая, он продемонстрировал высшую степень неуклюжести, что могло автоматически отбросить его в самый конец списка, если это не было намеренной хитростью. Ясное дело, все сразу подумают, будто подобный недотепа совершенно не способен тайком умыкнуть с обеденного стола коробочку с пилюлями, произвести подмену и незаметно вернуть ее на место. Естественно, эту деталь можно легко прояснить: достаточно поручить надежному человеку, скажем Солу Пензеру, потратить парочку дней на опрос дюжины друзей и знакомых Леддегарда.

Рядом с ним, скрестив ноги так, что хоть фотографируй ее для глянцевого журнала, расположилась Фифи Гохин. Полагаю, эта красотка скрещивала ноги автоматически, по старой привычке. Семь или восемь лет назад она стала «Дебютанткой года», и без ее фото не выходило в печать ни одно уважающее себя издание. Потом ее слава канула в Лету, и вот теперь мисс Гохин вновь попала на первые полосы газет, уже в качестве подозреваемой в убийстве. За это время она так и не вышла замуж. Поговаривали, будто не меньше сотни мужчин, соблазненных ее прелестями, открывали уже было рот для важного заявления, но, узрев в ее прекрасных темных очах жестокий блеск, тут же лишались дара речи. Так или иначе, она все еще оставалась мисс Фифи Гохин, проживающей с родителями на Парк-авеню.

Далее сидел Бенджамин Рэкелл, чек которого уже был депонирован в нашем банке. Сегодня на его длинном лице застыло даже более скорбное выражение, нежели в прошлый раз. Справа от него располагался экземпляр, который, в соответствии с анатомией, явно принадлежал к женскому полу, но в остальном подобное заключение отнюдь не представлялось очевидным. Возраст этой женщины, а звали ее Делия Девлин, также вызывал сомнения. Она занималась оптовыми закупками мелких дешевых товаров для сельских магазинов. В будни в центре Нью-Йорка можно встретить тысяч десять, не меньше, подобных дамочек, и у всех без исключения такой вид, будто им страшно докучают. Вопрос только в том, кто же им так докучает. Однажды, быть может, я попытаюсь разрешить эту загадку. В остальном же ничего ужасного в Делии Девлин не было, ну разве что уши у нее были великоваты.

Рядом с ней восседала знаменитость, хотя, конечно же, на тот момент все они оказались в сей категории, так сказать, в силу сложившегося положения. Хенри Джеймсон Хит, вплотную подошедший к полувековому рубежу, в молодости унаследовал весьма приличное состояние, однако до сих пор почти никто из состоятельных людей не считал его ровней. Трудно сказать, состоял ли этот тип в Коммунистической партии или же просто поддерживал ее время от времени своими пожертвованиями, но не секрет, что он регулярно вносил залог за арестованных коммуняк. А недавно ему и самому предъявили обвинение в неуважении к конгрессу, и, по всей видимости, Хиту даже светило непродолжительное заключение. Старый костюм из сирсакера был ему явно мал, а глазки на круглом пухлом лице так и сверлили собеседника.

За Хитом расположилась Кэрол Берк, единственная посетительница, к которой я испытывал хоть какую-то симпатию. Каждый раз, когда у нас собираются гости, их рассаживанием занимаюсь я. Если кто-нибудь из них представляется мне заслуживающим изучения, я усаживаю его в ближайшее ко мне кресло. Так я поступил и с Кэрол Берк, однако, пока я встречал в прихожей Леддегарда, явившегося последним, она самовольно переместилась в другое место, и это мне совершенно не понравилось. Меня не оставляло чувство, что ей стоит уделить внимание. Обсуждая Кэрол Берк, наравне с остальными, сегодня днем с Лоном Коэном из «Газетт», я выяснил, что она считается внештатным специалистом по связям с телевидением, но в действительности услуги ее никому не требуются, что она известна своей способностью очень быстро двигаться и что существует шесть различных версий, почему три года назад ей пришлось покинуть Голливуд. Кроме того, я никак не мог решить, приятно мне на нее смотреть или нет. В случаях когда ответом на подобный вопрос является незамедлительное «нет» (а таковых значительное большинство) или такое же незамедлительное «да» (ничтожное меньшинство), подобная проблема даже не возникает, все и так ясно, но вот пограничные случаи требуют особенно пристального внимания с моей стороны. Именно к этой пограничной категории я и отнес Кэрол Берк, когда она, едва переступив порог, искоса метнула в мою сторону безнадежный взгляд своих карих глаз. Теперь, самовольно заняв кресло, она находилась в целых пяти шагах от меня.

Миссис Бенджамин Рэкелл, сегодня сжимавшая губы еще даже крепче прежнего, сидела в красном кожаном кресле у стола Вулфа.

Он окинул взглядом присутствующих и пророкотал:

— Я не буду благодарить вас за то, что вы пришли, поскольку это прозвучало бы нелепо. Вы здесь по просьбе мистера и миссис Рэкелл. А уж явились вы, чтобы сделать им одолжение, или просто сочли благоразумным не игнорировать их просьбу, несущественно.

Лично мне их присутствие здесь вообще представлялось несущественным. Очевидно, раз Вулф отправил меня на разведку на Фоли-сквер и в убойный отдел, он исходил из версии Рэкеллов, будто Артура лишили жизни коммуняки, которые пронюхали о его работе на ФБР. Однако данная версия прессой не муссировалась, и проболтаться о ней Вулфу никак было нельзя. Если зарабатываешь на жизнь частным сыском и хочешь сохранить лицензию, то раскрывать личность тайного агента ФБР крайне неблагоразумно. И даже если вдруг Артур просто-напросто решил запудрить мозги своей доверчивой тетушке, а сам в действительности был связан с ФБР не более, чем я с «Дочерьми американской революции»...1 Нет, пожалуй, все равно лучше было держаться от этого подальше.

Поэтому Вулф не мог не только говорить по существу дела, но и позволить себе какого-либо намека на это самое существо. Как он вообще мог говорить?

Тем не менее он произнес:

— Мне не известно, дала ли полиция вам понять, в каком вы оказались положении. Копам не по нраву, что я вмешиваюсь в это дело. С самого утра, как только им стало известно, что мистер и миссис Рэкелл наняли меня, вход в мой дом находится под наблюдением. Вероятно, нынче вечером следили и за кое-кем из вас. Но мы не нарушаем никаких законов: мистер Рэкелл имеет полное право нанимать меня, я — работать на него, а вы — предоставлять мне информацию, если есть, конечно, желание.

— Уж не знаю, как другие, — Леддегард заерзал в кресле, вытягивая длинные ноги, — а лично я не испытываю ни малейшего желания участвовать в сборе информации. Я пришел лишь из вежливости к людям, понесшим тяжелую утрату.

— И они вам за это признательны, — уверил его Вулф. — Теперь касательно вашего положения. Я разговаривал с мистером и миссис Рэкелл вчера, а потом еще раз — сегодня днем с миссис Рэкелл. Понятно, почему вы пятеро оказались в центре внимания газетчиков: все вы присутствовали на обеде, во время которого Артур Рэкелл проглотил капсулу с ядом и умер. Но возможно, у представителей закона имеются и еще какие-то причины вас подозревать. Скажите, были ли полицейские с вами откровенны?

— Чертовски глупый вопрос, — спокойно заявил Хит, однако в баритоне его чувствовалась скрытая агрессия. — Полицейские никогда не бывают откровенными.

— А я как-то знала одного честного копа, — вежливо вставила Фифи Гохин.

— Лично мне кажется, что вы просто-напросто устроили спектакль, собрав нас всех здесь, — сказала Кэрол Берк. — Нужно быть настоящим фокусником, чтобы незаметно вытащить у человека из кармана коробочку для пилюль, подменить капсулу и подкинуть ее назад. А на столе эта коробочка находилась у нас на виду.

Вулф хмыкнул:

— Вы все только и делали, что таращились на таблетницу? Все двенадцать минут?

— Никто и не говорил, что мы на нее таращились! — раздраженно выпалил Леддегард. — Но, согласитесь, осуществить подмену было невозможно.

— Пф! — презрительно пожал плечами Вулф. — С этим мог бы справиться даже простофиля. Надо всего лишь потянуться за чем-нибудь, скажем за булочкой или бокалом, прикрыть коробочку для пилюль рукой, незаметно забрать ее, потом под столом подменить капсулу и вернуть коробочку на место, замаскировав это действие другим случайным неприметным движением. Тут вовсе не обязательно быть профессиональным фокусником.

— Возможно, я чего-то не понимаю, — снова выступил Леддегард. — Но объясните мне: почему подмена обязательно была произведена в ресторане? Разве это нельзя было сделать раньше?

— Конечно же, этого исключать нельзя, — кивнул Вулф. — Ведь вы пятеро — далеко не единственные, кто состоял с Артуром Рэкеллом в отношениях достаточно близких, чтобы знать о том, что он три раза в день, перед едой, принимает витамины в капсулах. Да и возможность совершить подмену была не только у вас. Однако... — Его взгляд обратился влево. — Миссис Рэкелл, не могли бы вы повторить то, что рассказали мне сегодня днем? О субботнем вечере?

Все это время она не отрывала глаз от Вулфа, но теперь повернулась, чтобы уделить внимание и остальным. Судя по выражению лица нашей клиентки, она считала всех присутствующих поголовно, за исключением своего мужа разумеется, коммунистами и убийцами. Затем миссис Рэкелл вновь обратилась к Вулфу:

— Весь тот день мой муж и Артур получали разрешение на отгрузку товара и домой вернулись лишь незадолго до шести. Они отправились принять душ и переодеться. Пока Артур находился в ванной, наша кухарка и экономка миссис Кремп прошла к мальчику в комнату, чтобы забрать в стирку его одежду — рубашку, носки и белье... Это в порядке вещей, она много лет так поступала. Вещи, которые Артур выложил из карманов, лежали на комоде. Миссис Кремп заглянула в таблетницу и увидела, что там пусто. Тогда она достала три капсулы из флакона в ящике — в нем изначально содержалось сто штук, и он уже наполовину опустел — и положила их в коробочку. Это она тоже проделывала ежедневно. Хорошая женщина и опытная домработница, вот только чересчур сентиментальная.

— И у нее не было причин желать вашему племяннику смерти? — поинтересовался Вулф.

— Естественно нет!

— Она, конечно же, рассказала обо всем полиции?

— Конечно.

— Кроме вас четверых — вас, вашего мужа, племянника и миссис Кремп, — кто-нибудь еще находился в квартире?

— Нет. Никого. Горничная уже ушла. Мы с мужем собирались на выходные поехать за город.

— Хорошо, а после того, как миссис Кремп положила капсулы в коробочку, и до того момента, как ваш племянник вышел из душа, заходили ли вы к нему в комнату в течение этого времени?

— Нет. Я к нему вообще не заходила.

— А вы, мистер Рэкелл?

— Нет. — Голос его тоже звучал скорбно, под стать выражению лица.

Вулф снова обвел присутствующих взглядом:

— Значит, мы имеем следующее: Артур Рэкелл принял душ, оделся и положил коробочку с пилюлями в карман. Полиция не желает делиться со мной сведениями, но я читаю газеты. Покинув квартиру, он спустился на лифте и вышел на улицу, и швейцар поймал для него такси. В такси Артур Рэкелл ехал один, и оно доставило его прямиком к ресторану. Оставшиеся во флаконе капсулы исследовали и начиненных ядом среди них не обнаружили. Вот такая история. Вы готовы обвинить миссис Кремп или мистера и миссис Рэкелл? Можете заявить, что один из них убил Артура Рэкелла?

— Это маловероятно, хотя и возможно чисто теоретически, — пробормотала Делия Девлин.

— Да уж, чисто теоретически, — согласился Вулф. — Равно как и то, что Артур Рэкелл решил за обедом свести счеты с жизнью или что капсула с ядом оказалась во флаконе случайно. Но я исключаю эти варианты как слишком уж неправдоподобные, и, полагаю, полиция со мной согласится. Пытливый ум редко исходит из абсолютной уверенности, он должен обходиться предположениями, и на основании представленных свидетельств я выдвигаю гипотезу: когда Артур прибыл в ресторан, яда в капсулах еще не было. Я предлагаю вам оспорить данное предположение. Если не можете этого сделать, значит подмена была произведена в ресторане, и вы должны понимать, чем это для вас оборачивается. Полиция заинтересовалась вами, и я тоже. Вот только вопрос: представляете интерес вы все или же кто-то один? В ближайшее время я намерен это выяснить.

— Вы напугали меня до смерти, — заявила Фифи Гохин. — А я девушка хрупкая, запросто могу отбросить коньки. — Она встала. — Пошли, Ледди, я угощу тебя выпивкой.

Леддегард взял ее за локоть и слегка встряхнул.

— Не торопись, Фи, — ответил он ей мрачно. — Этот парень знает что делает. К тому же он славится своими коктейлями. Давай посмотрим, что будет дальше. Сядь.

— Вздор! Ты просто-напросто испугался за свою репутацию. — Она высвободилась и быстро сделала два шага к столу Вулфа; ее голос зазвучал чуть громче. — Мне тут не нравится. Вы такой жирный, что на вас смотреть противно. Да еще эти дурацкие орхидеи! — Фифи взмахнула рукой и сшибла на пол вазу с мильтониями.

Поднялась суматоха. Миссис Рэкелл поджала ноги, чтобы ее не задела падающая ваза. Кэрол Берк что-то сказала, но я не расслышал. Леддегард вскочил с кресла и кинулся к Фифи, но та бросилась к Хенри Джеймсону Хиту, положила ладони ему на щеки, склонилась и принялась его заклинать:

— Хэнк, я люблю тебя! Ты любишь меня? Уведи меня куда-нибудь и купи выпивку!

Тут вскочила Делия Девлин и, улучив момент, отвесила ей подзатыльник. Удар получился отнюдь не слабым, и Фифи, потеряв равновесие, едва не упала. Тогда Хит тоже поднялся и занял позицию между ними. Делия стояла, сверкая очами, но потом Фифи расстроила пантомиму, принявшись выкрикивать Делии через плечо Хита:

— Не поможет, Дэл! Да, он сейчас с тобой, но мечтает только обо мне! Неужели ты сама не видишь? Лучше отпусти его по-хорошему! А уж я смогу сделать его счастливым, если только он купит новый костюм, перестанет брать на поруки коммуняк и не угодит в тюрьму! Ты понял, Хэнк? — Она провела пальцами по щеке Хита, а затем обошла вокруг стола и заявила Вулфу: — Угостите даму выпивкой.

Я как раз находился рядом, водружая на место вазу с орхидеями. Ковер, слава богу, не пострадал. Крепко взяв Фифи под руку, я отвел ее через комнату к столу рядом с большим глобусом, который мы с Фрицем должным образом оснастили, и спросил, чего она хочет. Она хотела скотч со льдом, и я приготовил его в достаточном количестве. Затем остальные наши посетители также озвучили свои предпочтения, и Кэрол Берк взялась мне помогать. Мистер Рэкелл, сидевший между Делией и Фифи, решил переместиться и занял кресло Кэрол, так что, когда мы закончили с напитками, ей пришлось сесть на его место.

На протяжении сего антракта только двое продолжали сидеть неподвижно и хранить молчание: миссис Рэкелл и Ниро Вулф. Теперь же он в очередной раз оглядел присутствующих и угрюмо произнес:

— Надеюсь, мисс Гохин закончила свое импровизированное представление. Так вот, продолжим. Я пытался ясно дать понять, что вы впятером оказались в затруднительном положении. Я не собираюсь донимать вас подробными расспросами, скрупулезно устанавливая, кто где сидел в ресторане в тот вечер, когда и куда выходил, а также кто что видел или не видел. Полиция наверняка уже над этим поработала, и тут я безнадежно отстал. Я мог бы потратить несколько часов, так сказать, на раскопки, пытаясь отыскать мотив, почему кто-либо из вас желал Артуру Рэкеллу смерти, но у полиции на это тоже было четыре дня, и крайне сомнительно, что мне удастся их нагнать. Раз уж вы оказались столь любезны, что явились сюда по просьбе миссис Рэкелл, полагаю, вы, скорее всего, не отказались бы ответить на ряд моих вопросов, да вот только, боюсь, спрашивать вас особенно не о чем. Скажите, вы собирались вместе после того субботнего вечера?

Они переглянулись. Леддегард уточнил:

— Вы имеете в виду все впятером?

— Да.

— Нет, не собирались.

— Тогда, думаю, вам есть о чем поговорить. Начинайте. А я пока попью пива да послушаю. Естественно, хотя бы один из вас да будет начеку, но остальные могут говорить свободно. Может, скажете что-нибудь полезное.

Кэрол Берк, сидевшая теперь чуть ближе ко мне, издала смешок. Фриц принес поднос, и Вулф открыл бутылку, наполнил пивом стакан, подождал, пока пена не осядет, и сделал глоток. Некоторое время все молчали.

Затем заговорил Леддегард:

— Кажется, не сработало. А вы чего ожидали?

— Тогда мы должны постараться, чтобы сработало, — объявила Фифи. — По мне, так этот толстяк чертовски деликатен, и нам стоит ему помочь. — Она повернулась к мисс Берк. — Кэрол, давай поболтаем.

— Охотно, — согласилась та. — Ты начинаешь. Давай.

— Ладно. Я, пожалуй, начну так. Все мы знали, что Артур был чуть ли не комиссаром, я всегда обращалась к нему не иначе как «товарищ». Мы также знали, что его дяде и тете это очень и очень не нравилось. Он, бедняга, ужасно боялся потерять работу, но и убеждениями своими поступиться тоже не желал. Мы ведь все знали об этом, правда?

— Конечно.

— А вот это вы знали? Артур рассказал мне... Когда же это было? Ну да, ровно неделю тому назад. После того как тетя поставила ему ультиматум: или берись за ум, или выметайся на улицу, он наплел ей, будто тайно работает на ФБР, шпионя за коммуняками. Разумеется, это была неправда. На самом деле Артур считал, что ФБР — то же гестапо. Помню, я еще тогда сказала, что ему не следовало...

— Это ложь!

Миссис Рэкелл не выкрикнула эти слова, но эмоций вложила в них немало. Все взоры обратились на нее. Муж встал и положил руку ей на плечо. Они зашушукались.

— Это мерзкая ложь! — повторила миссис Рэкелл. — Да как вы смеете! Мой племянник был настоящим патриотом! А вы все ему и в подметки не годитесь! — Она тоже встала. — С меня довольно. Нам вообще не следовало сюда приходить. Бен, мы уходим! — заявила она мужу и покинула кабинет.

Мистер Рэкелл пробормотал Вулфу:

— Прошу простить, но для моей жены это шок... Настоящий шок... Я позвоню вам... — И бросился за ней.

Я тоже направился в прихожую, чтобы выпустить супругов, но миссис Рэкелл уже открыла дверь и вышла на крыльцо. Муж последовал за ней. Мне оставалось лишь закрыть дверь и вернуться в кабинет.

Там стоял гул. Фифи разговорила их всех будь здоров. Вулф, снова наполнив стакан, наблюдал за поднимающейся пеной. Я подошел к Фифи, взял у нее стакан и направился к столу, решив, что она заработала добавку.

Фифи по-прежнему была в центре внимания, охотно делясь с присутствующими подробностями. Она была уверена, что Артур не наврал ей. Он поделился с ней строго по секрету — где и когда именно состоялся разговор, красотка уточнить отказалась, — что выдал тетушке бесстыдную ложь, будто работает на ФБР, и это должно оставаться в строжайшей тайне. Нет, она не рассказала этого полиции. Полицию она не любит, и особенно лейтенанта Роуклиффа, этого неотесанного деревенщину, который допрашивал ее целых три раза.

Я смотрел, слушал и пытался определить, не ломает ли Фифи комедию. Навесить на нее ярлык было непросто. Покрывала ли она кого-нибудь из остальных, и если да, то кого? Ни к какому заключению я так и не пришел, интуиция моя тоже помалкивала. Новость заинтересовала аудиторию, и вопросы задавали абсолютно все, даже Делия Девлин, хотя она и не обращалась к Фифи напрямую.

Единственной, кто обратил на меня внимание, оказалась Кэрол Берк, которая покосилась на меня и заметила, что я перехватил ее взгляд. Я поднял бровь:

— Что, мяч отправлен в аут?

— Интересное сравнение. — Она улыбнулась, как могла бы улыбнуться попрошайке, — человечно, но с ощущением собственного превосходства. — И на чьей же стороне, по-вашему, преимущество?

Тогда-то я и решил, что смотреть на Кэрол все-таки стоит, хотя бы затем, чтобы выяснить, что же она скрывает.

— Они все нарушают правила, — ответил я. — Все пятеро. Это не по правилам. Судья этого не позволит. Мистер Вулф — судья.

— По мне, так он больше смахивает на стенку перед воротами, — заметила она безразлично.

Я решил, если подвернется подходящий случай, надо будет провести с Кэрол побольше времени, чтобы дать ей понять, что она меня ни капельки не привлекает.

Внезапно Фифи Гохин снова направилась к бару. На этот раз она позаботилась не только о себе. Прихватив бутылку скотча, она на добрых три пальца плеснула его Вулфу в стакан с пивом, после чего поставила бутылку прямо перед ним, перегнулась через стол и погладила его по макушке.

— Наслаждайтесь! — (Он с негодованием уставился на нее.) — Пейте коктейль! — потребовала она; Вулф продолжал таращиться на Фифи. — Черт, какой стыд! — объявила она. — Копы с вами не разговаривают, и вот вы затарились спиртным и угощаете нас, а мы, бессовестные, нос воротим. Почему бы нам не рассказать вам о том, что копы уже разнюхали? Не может быть, чтобы они совсем ничего не разнюхали. Возьмем мисс Девлин. — Она взмахнула рукой. — Да вам всякий скажет, что она давно бы уже женила на себе Хэнка Хита, если бы Артур не рассказал ему про нее такое... Да любая женщина убила бы мужчину за это. Или...

— Фи, заткнись! — рявкнул ей Леддегард.

— Да пускай несет и дальше свой бред, — вмешалась побледневшая Делия Девлин.

Фифи проигнорировала их обоих:

— Или возьмем мистера Леддегарда, моего дорогого друга, тут все дело в его жене... Не глупи, Ледди. Все об этом знают. — Она снова повернулась к Вулфу. — Пару лет назад та поехала с Артуром в Южную Америку, заразилась какой-то болезнью и там и умерла. Понятия не имею, почему мистер Леддегард так долго тянул, чтобы его прикончить. — Она осушила стакан и поставила его на стол. — Этот Артур Рэкелл, — продолжила она, — был парень не промах. Месяц назад мы с Кэрол Берк совершенно случайно — я не буду сейчас вдаваться в подробности — выяснили, что он катался на двух лошадках. Не знаю, что испытывала Кэрол, можете спросить у нее сами, но за себя скажу: я была просто вне себя от бешенства. Жаль, что яда под рукой не оказалось. А так — чем вам не мотив. Или возьмем Хэнка Хита. Он убежден, что Артур меня соблазнил. Откровенно говоря, так оно и было. Другое дело, способен ли в наше время мужчина убить соперника только ради того, чтобы получить женщину, пусть даже и такую прекрасную, как я? Слушайте, а давайте спросим у него. — И Фифи обратилась к мистеру Хиту: — Смог бы ты убить его, Хэнк? — После чего опять повернулась к Вулфу. — Видите, какую компанию Артур пригласил на обед, но это не только его заслуга. Это я его подбила. Мне нужна была благодарная публика, которая оценила бы... Эй, больно ведь!

Рядом с Фифи оказался Хит и схватил ее за плечо. Девушка резко дернулась и налетела на Делию Девлин, тоже вставшую с кресла. Кэрол Берк и Леддегард заговорили одновременно, а Хит обратился к Вулфу:

— Ваш спектакль не удался.

Вулф поднял брови:

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Напрасно вы попросили нас приехать сюда. — Говорил он спокойно, но очень мрачно, а его остекленевшие глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. — Мисс Гохин просто-напросто дурачит вас, и...

— Вовсе нет! — живо возразила Фифи, подскочив к Хиту. — Даже и не думала, — уверила она Вулфа. — Знаете, что-то в вас есть, несмотря даже на то, что вы такой жирный. — Она потянулась за бокалом с пивом и виски. — Откройте рот, и я... Эй! Вы куда?

Ответа она не получила. Вулф поднялся с кресла и направился к двери, а затем, оказавшись в прихожей, свернул налево, в сторону кухни.