Встретимся в кафе "Капкейк" E-Book

Jenny ColganMEET ME AT THE CUPCAKE CAFÉCopyright © 2011 by Jenny Colgan“Baking your first cupcake” piece, copyright © The Caked Crusader 2011This edition is published by arrangement with Conville & Walsh UK and Synopsis Literary AgencyAll rights reserved

Перевод с английского Анны Осиповой

Оформление обложки Виктории Манацковой

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

Колган Дж.Встретимся в кафе «Капкейк» : роман / Дженни Колган ; пер. с англ. А. Осиповой. — М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2021.

ISBN 978-5-389-20331-0

16+

Иззи Рэндалл умеет печь. Нет, не просто печь, а создавать потрясающие, невероятно вкусные торты и пирожные. И вот, когда Иззи теряет работу в престижном агентстве недвижимости и расстается с боссом, с которым закрутила служебный роман, девушка получает шанс найти себя. С помощью новых друзей и симпатичного менеджера банка она воплощает в жизнь свою мечту — открывает кафе для сладкоежек. Но вскоре узнает, что рецепт счастья немного сложнее, чем просто сбить вместе сахар, сливки и масло.

Оригинальное кондитерское изделие, в основе которого лежат юмор, романтика и надежда. «Встретимся в кафе „Капкейк“» доказывает, что жизнь может быть не такой, как вы ожидаете, но в ней всегда есть место для десерта!

Впервые на русском языке!

© А.Д. Осипова, перевод, 2021© Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2021Издательство Иностранка®

Посвящается всем, кто хоть раз облизывал ложку

Словечко от Дженни

Родительский дом я покинула перед семнадцатым днем рождения. Если бы кто-нибудь посоветовал мне перед отъездом научиться готовить или печь, я отреагировала бы как типичный подросток: пожала бы плечами. В детстве я была ужасной привередой, даже чизкейки не ела, а в студенческие годы в мой рацион входил традиционный набор из чипсов, фасоли, чили и коктейля «Снейкбайт».

Когда мне был двадцать один год, я встречалась с парнем, который пришел в ужас, узнав, что я совсем не умею готовить, и, вскипев от негодования, научил меня готовить мой первый соус бешамель. А после этого я продвигалась в темпе «шаг вперед, два назад». Готовя луковый суп, думала, что луковицы просто бросают в кипяток и перед этим с ними ничего делать не надо. Когда пекла лимонный пирог, переложила соды, которая вступила в реакцию с лимонной кислотой, и получилось нечто по химическому составу напоминающее мел. И — эта проблема актуальна по сей день — я перепробовала девять тысяч рецептов сконов, но безуспешно. Что бы я в них ни добавляла: тоник, взбитое молоко и уж не помню, что еще, комнатной температуры, на противне каждый раз лежали все те же жесткие, безвкусные кругляшки. Моя мама, великолепный пекарь и специалист по сконам, когда-то сажала меня на кухонный прилавок и давала облизать лопасти миксера, пока пекла кексы с глазурью. Она советует мне сдаться и покупать готовую смесь для сконов. Сейчас мама и сама ее использует. Однако я не отступаю.

Ну так вот. Потом у меня появились дети, и я отчаянно стремилась к тому, чтобы им не пришлось выносить все тяготы и унижения, уготованные ребенку, который ничего не ест. Я хотела предложить им как можно более богатый ассортимент вкусов. А для этого, естественно, пришлось учиться готовить.

У некоторых это врожденный дар. Сестра моего мужа потрясающе готовит. Пустите ее на кухню минут на десять, и она из ничего сотворит нечто божественное, пробуя, экспериментируя и внося коррективы прямо по ходу дела. Мне никогда не достичь подобного мастерства. До сих пор расстраиваюсь, когда муж подает на стол свеклу1.

Но теперь мне наконец-то по силам накормить семью вкусной и здоровой пищей (про инцидент с рыбьими потрохами умолчим), ну и раз уж я все равно на кухне, да и миксер под рукой, можно быстренько приготовить шоколадный бисквит или печенье с арахисовым маслом. Я твердо верю в мантру Джейми Оливера2: «Не важно, что вы едите, главное, чтобы там содержалось как можно меньше ингредиентов». Даже когда я кручусь как белка в колесе, получаса вполне достаточно, чтобы взять муку, сахар, сливочное масло, яйцо и испечь целый противень лакомства с самым гибким рецептом — капкейков. Потом чувствуешь себя Найджелой Лоусон3, но, увы, без блестящих локонов и великолепного бюста. Конечно, дети все воспринимают как должное, громко интересуются, что на десерт, и спорят, чья сегодня очередь взбивать тесто миксером (совсем как мы в их возрасте), но это нормально. Я пеку, потому что мне это нравится.

И вдруг оказалось, что я не одинока. Вдруг повсюду появились капкейк-кафе, а я прилипла к телевизору, следя за конкурсом «Лучший пекарь Британии». Существует даже ежегодный фестиваль капкейков: www.cupcakecamplondon.co.uk. Все это, а также простое желание накормить чем-нибудь вкусненьким тех, кого ты любишь, вдохновило меня написать историю Иззи.

Надеюсь, моя история вам понравится, и не важно, печете вы, или хотели бы научиться (смотри потрясающие советы для начинающих от The Caked Crusader в конце книги), или думаете: «Ну уж нет, это точно не мое», как я когда-то, или вы просто довольный потребитель готовой продукции. Идите сюда, усаживайтесь поудобнее...

С самыми теплыми пожеланиями,

Дженни.

От автора

Я успешно опробовала все рецепты в этой книге (внимание: если вас интересует время приготовления, учтите, что конвекционной духовкой я не пользуюсь), и результаты очень вкусные, за исключением капкейка «Сюрприз» от Кэролайн с отрубями и морковью. Тут уж действуйте на свой страх и риск. И пожалуйста, обратите внимание, что в рецептах дедушки Джо используется британская имперская система мер, а в рецептах Иззи — метрическая система. А Кэролайн все меряет «стаканами». Такой уж она человек.

Дж. К. ххх

Глава 1

Быстрые сконы

Высыпаем сухие ингредиенты в миску и как следует работаем ложкой.

Мешай так, чтобы в центре получился колодец. Колодец — это куда за водой ходят. Помнишь стишок про Джека и Джилл? Вот так. Разбиваем яйцо. Отлично! А теперь добавляем молока.

Взбей все хорошенько. Наше жидкое тесто должно быть нежным. Если понадобится, долей еще немного молока.

Сковороду с тяжелым дном надо нагреть заранее и смазать ее сливочным маслом. Нет, сковородку брать — это дедушкино дело. Тебе ее не поднять. Вот так. А теперь пусть смесь капает с ложки. Не спеши. Ничего страшного, если чуть-чуть попадет на стенки. Дай-ка дедушка перевернет наши сконы, а ты пока подержи сковороду за ручку. Ну вот, готово. Ура!

Подавай с молоком, сливочным маслом, джемом, сливками — да, в общем-то, со всем, что найдется в холодильнике, ну и конечно, со звонким поцелуем в макушку за то, что ты такая умница.

Иззи Рэндалл сложила листок бумаги и улыбнулась.

— Это точно тот самый рецепт? — спросила она у пожилого человека в мягком кресле. — Ты уверен?

Старик энергично закивал, а потом вскинул указательный палец — верный признак, что сейчас начнется лекция.

— Понимаешь, в чем дело... — начал дедушка Джо. — Выпечка — это ведь...

— Жизнь, — терпеливо закончила за него Иззи.

Она уже много раз слышала эту речь. Дедушка с двенадцати лет подметал полы в семейной пекарне, со временем он возглавил бизнес и руководил тремя большими пекарнями в Манчестере. Пекарское дело — смысл его жизни.

— Вот именно. Хлеб — основа основ, наша главная еда.

— Аткинс бы с тобой не согласился, — произнесла Иззи.

Она разгладила на коленях юбку из рубчатого плиса и вздохнула. Дедушке хорошо говорить. Он всю жизнь тощий как швабра, и все благодаря постоянным упражнениям в виде тяжелой физической работы, начинающейся с растопки печи в пять часов утра. Но совсем другое дело, когда печь — твое хобби, твоя страсть, но на жизнь ты зарабатываешь, день-деньской трудясь в офисе. Очень тяжело проявлять сдержанность, когда пробуешь... Тут Иззи погрузилась в свои мысли, задумавшись о новом рецепте ананасового крема, который опробовала сегодня утром. Хитрость тут в правильном соотношении ингредиентов: нужно, чтобы вкус получился ярким, но при этом крем не превратился в смузи. Надо будет предпринять еще одну попытку. Иззи пригладила торчащие во все стороны черные волосы. Они очень идут к зеленым глазам, но в дождливую погоду с ними никакого сладу.

— Когда рассказываешь, как готовишь, ты должна описывать саму жизнь, понимаешь? На одних рецептах далеко не уедешь. Скажи еще, что отмеряешь ингредиенты в метрической системе мер.

Иззи нахмурилась и дала себе зарок спрятать метрические весы, когда дедушка в следующий раз соберется к ней в гости. Незачем ему нервничать понапрасну.

— Ты меня слушаешь?

— Да, дедушка.

Они оба повернулись и выглянули в окно дома престарелых в Северном Лондоне. Иззи определила сюда дедушку Джо, как только стало очевидно, что забывчивость не позволяет ему жить дома. Иззи очень не хотелось перевозить его на юг страны, ведь дедушка всю жизнь провел на севере, но пришлось поселить Джо поближе, чтобы она могла его навещать. Джо, конечно, ворчал, но он бы в любом случае остался недоволен: еще бы, переехать туда, где нельзя вскакивать в пять утра и месить тесто для хлеба! Так что пусть дедушка ворчит поблизости, у Иззи под присмотром. Кроме нее, за ним приглядеть некому. А тех самых трех пекарен с их гордо сияющими, начищенными до блеска медными ручками и старинными вывесками, сообщающими, что здесь установлено электрическое оборудование, больше нет: они пали жертвой супермаркетов и сетевых заведений, где дешевый белый мякиш предпочитают приготовленному вручную, но чуть более дорогому хлебу.

Дедушка Джо смотрел на капли январского дождя, катившиеся по стеклу, и, как это часто бывало, прочел мысли Иззи.

— От мамы что-нибудь слышно? — спросил он.

Иззи кивнула, в очередной раз отметив, как тяжело деду говорить о родной дочери. Мэриан с детства не устраивала жизнь дочери пекаря. К тому же бабушка Иззи умерла совсем молодой и не успела оказать на девочку умиротворяющего влияния. Дедушка работал целыми днями, а Мэриан взбунтовалась раньше, чем узнала, что значит слово «бунт». В подростковом возрасте она связалась с плохой компанией и гуляла с парнями постарше, а закончилось дело ранней беременностью от заезжего иностранца, от которого Иззи унаследовала черные волосы и ярко выраженные брови, но больше ничего. Мятежный дух на месте не удержишь. Мэриан частенько оставляла единственную дочь дома и отправлялась искать себя.

Почти все детство Иззи провела в пекарне, наблюдая, как дедушка то месит тесто, демонстрируя незаурядную силу, то с величайшим изяществом лепит воздушные, тающие во рту пирожные и пирожки. Хотя во всех пекарнях работали обученные дедушкой сотрудники, сам он тоже не боялся испачкать руки мукой. Вот почему пекарни «Рэндаллс» были одними из самых популярных в Манчестере. И не сосчитать, сколько часов Иззи провела, делая уроки возле огромных печей на Кейбл-стрит. Она незаметно для себя училась понимать, сколько времени, мастерства и труда требуется, чтобы стать выдающимся пекарем. Мамина неформальность на Иззи не отразилась, и дедушку она просто обожала. На кухне Иззи было спокойно и уютно, хотя она, конечно же, замечала, что отличается от одноклассников, которые живут в маленьких коттеджах с мамами и папами, работающими в городском совете, а также с собаками, братьями и сестрами. Они сидят перед телевизором и едят картофельные вафли с кетчупом под сериал «Соседи» и не просыпаются до рассвета, почувствовав поднимающийся с первого этажа аромат теплого хлеба.

Теперь, когда Иззи уже стукнул тридцать один год, она почти простила свою беспокойную, неприкаянную маму, хотя уж кому-кому, а Мэриан должно быть известно, каково это — расти без матери. Иззи не смущало, что мама игнорировала школьные спортивные соревнования и экскурсии. Зато все прекрасно знали деда Иззи, ведь он не пропускал ни одного мероприятия. Да и вообще, в классе Иззи пользовалась популярностью: она редко появлялась на школьном празднике без коробки сконов или французских пирожных из пекарни деда, а про сладости, от которых ломился стол на ее днях рождения, ходили легенды. Но Иззи жалела, что среди ее близких никто не следит за модой: дедушка на каждое Рождество покупал ей два хлопковых и одно шерстяное платье, вне зависимости от ее возраста и фигуры, не обращая ни малейшего внимания на стиль, даже когда все вокруг носили гетры и футболки от «Пайнэппл». А мама, время от времени заскакивая домой, привозила причудливые наряды для хиппи, которые продавали на музыкальных фестивалях. Все эти вещи были из пеньки, или из колючей шерсти ламы, или еще из какого-нибудь непрактичного материала. Но от недостатка любви Иззи никогда не страдала. В уютной квартире над пекарней они с дедушкой ели яблочный пирог и смотрели «Папашину армию». Даже Мэриан, во время коротких визитов внушавшая Иззи, чтобы та не верила мужчинам, не пила сидр и следовала только за своей путеводной звездой, была любящей родительницей. И все же иногда, наблюдая за счастливыми семьями, весело гуляющими в парке, или за родителями, прижимающими к себе новорожденных малышей, Иззи испытывала такую сильную тоску по всему обыкновенному и надежному, что это чувство напоминало физическую боль.

Ни для кого из друзей семьи не стало сюрпризом, что Иззи выросла самой добропорядочной и консервативной девушкой, какую только можно представить. Хорошие оценки на выпускных экзаменах в школе, хороший колледж и, наконец, хорошая работа в активно развивающемся агентстве недвижимости в Сити. К тому времени как Иззи получила диплом, все три дедушкины пекарни были распроданы. Увы, времена менялись, да и Джо не молодел. К тому же Иззи — девушка с образованием, заметил дед, как показалось Иззи, с некоторой грустью. Зачем ей вскакивать с петухами и до старости гнуть спину, занимаясь тяжелым физическим трудом? Ее ждет другая, лучшая жизнь.

Но в глубине души Иззи манили радости, которые может подарить только кухня: рожки с идеально сбалансированным сочетанием нежного крема и легкого песочного теста, посыпанные хрустящими прозрачными кристаллами сахара, горячие булочки с изображением креста, которые в «Рэндаллс» пекли строго во время Великого поста, и больше никогда, безупречный высокий завиток сливочного крема, украшающий воздушный, тающий на языке лимонный капкейк. Корица, изюм, цедра апельсина — эти раззадоривающие аппетит сладкие ароматы чуяло пол-улицы. Все это Иззи обожала. Отсюда и ее новый проект: собрать в письменном виде как можно больше дедушкиных рецептов, пока не... хотя они оба вслух об этом не говорили, но мало ли, на всякий случай... пока Джо не начал их забывать.

— От мамы пришел имейл, — сказала Иззи. — Она во Флориде. Познакомилась с мужчиной по имени Брик. Нет, серьезно, его именно так и зовут — Брик.

— На этот раз хотя бы с мужчиной, — фыркнул дед.

Иззи строго глянула на Джо:

— Прекрати. Мама пишет, что, может быть, приедет на мой день рождения. Летом. Впрочем, она и Рождество обещала отметить с нами, но так и не прилетела.

Иззи праздновала Рождество с дедом в доме престарелых. Сотрудники старались, как могли, но получилось не особо весело.

— Ну так вот, — попыталась улыбнуться Иззи. — По-моему, она всем довольна. Пишет, что в восторге от Флориды. Предлагает отправить туда тебя, чтобы ты погрелся на солнышке.

Иззи с дедушкой переглянулись и покатились со смеху. Джо успевал устать, пока шел до двери комнаты.

— Точно! — воскликнул дед. — Махну-ка я во Флориду первым же самолетом. Такси! Везите в аэропорт!

Иззи убрала листок бумаги в сумку и встала.

— Мне пора, — сказала она. — Записывай рецепты и дальше. Но, если хочешь, можешь их писать... ну, обыкновенно, без вывертов.

— Обыкновенно.

— Заеду на следующей неделе. — Иззи чмокнула деда в лоб.

Иззи вышла из автобуса. Стоял пронизывающий холод, от недолгого снегопада сразу после Нового года на тротуарах остался слой грязной ледяной мешанины. Поначалу снег смотрелся красиво, но потом почернел по краям, особенно возле кованой металлической ограды вокруг офиса муниципальных служб района Стоук-Ньюингтон, довольно-таки внушительного здания в конце улицы. Но Иззи, как всегда, была рада сюда вернуться. Вот ее дом — Стоук-Ньюингтон, богемный район, на который Иззи после переезда на юг наткнулась по чистой случайности.

Запах кальянов из маленьких турецких кафе на Стэмфорд-роуд смешивался с благоуханием ароматических палочек в магазинах «Все по фунту», работавших бок о бок с дорогими детскими бутиками, где торговали дизайнерскими резиновыми сапожками и эксклюзивными игрушками из дерева. Среди покупателей встречались и хасиды с пейсами, и женщины в платках, и девушки в коротеньких топиках, и ямайцы, общавшиеся на патуа. Молодые матери с колясками, матери намного старше с двойными колясками. Хотя Тобс, друг Иззи, иногда шутил, что жить здесь — все равно что поселиться в баре из «Звездных войн», она была в восторге от своего района. Любила сладкий ямайский хлеб, медовую пахлаву, которую продавали возле кассы в продуктовом магазине, индийские сладости из сухого молока и сахара и припорошенные сахарной пудрой кубики рахат-лукума. Когда Иззи возвращалась с работы, ей нравилось вдыхать причудливую смесь съедобных ароматов и любоваться пестрой архитектурной мозаикой: от по-старомодному милой площади, окруженной фасадными домами, до многоквартирных зданий и фабричных корпусов из красного кирпича, переоборудованных в лофты. Вдоль Альбион-роуд в два ряда тянулись всевозможные магазины, закусочные, предлагающие жареную курицу, офисы служб такси и массивные серые дома. Улица не совсем деловая, но и не совсем жилая — так, нечто среднее. Раньше она была одной из больших извилистых лондонских дорог, соединявших город и близлежащие деревни, теперь превратившиеся в пригород.

Серые дома Викторианской эпохи смотрятся величественно и дорого. Некоторые из них так и остались разделены на непрезентабельные квартирки, сады в таких домах заставлены велосипедами и мусорными баками. Возле дверей красуются несколько звонков с кое-как приклеенными рядом фамилиями хозяев, а на тротуаре стоят набитые до отказа мусорные контейнеры. Но некоторые из этих домов облагородили и вернули им прежний облик: двери из реставрированного дуба, горшки с фигурно подстриженными деревьями на крыльце, роскошные шторы. А за порогом отполированный паркет из твердой древесины, камины из очищенного кованого металла и огромные зеркала. Иззи нравилось, что в этом районе соседствуют обшарпанное и свежее, классическое и слепленное на скорую руку, элегантное и альтернативное: на горизонте небоскребы Сити, а рядом заброшенное церковное кладбище и толпы на тротуарах... В Стоуке кто только не живет. Этот район — лондонский микрокосмос, деревня, отражающая истинную суть города. А еще цены на жилье здесь ниже, чем в Ислингтоне.

Иззи жила тут уже четыре года, с тех пор как переехала из Южного Лондона и таким образом поднялась на ступеньку выше. Единственный минус — до метро далеко. Иззи твердила себе, что это мелочь, но иногда, в такие вот холодные вечера, когда свистящий между домами ветер превращает носы прохожих в красные капающие краны, в голову закрадывается мысль — нет, совсем не мелочь. Во всяком случае, не такая уж и мелочь. Модным богатеньким мамочкам из больших серых домов хорошо: они все на джипах. Время от времени, глядя на их дорогостоящие здоровенные коляски и такие же дорогостоящие крошечные талии, Иззи гадала, сколько им лет. Меньше, чем ей? В наше время тридцать один год — это совсем немного. И все же при виде этих женщин, гордящихся своими малышами, стильным мелированием и шикарными обоями, Иззи в голову забредали подобные мысли. Так, изредка.

За автобусной остановкой был небольшой тупичок с крошечными магазинчиками. Здания совсем старые, викторианская застройка обошла этот укромный уголок стороной. Когда-то в них располагались конюшни или лавки мелких торговцев. Вот скобяная лавка, возле двери развешаны винтажные щетки, а в витрине выставлены старые тостеры, продающиеся по явно завышенной цене, и унылого вида стиральная машина. Сколько раз Иззи ходила от этой остановки, столько и видела эту рухлядь. Рядом пункт связи — телефон/Wi-Fi/Интернет, — работающий круглосуточно и предлагающий перевести деньги в любую точку мира. А возле него — витрина магазинчика, торгующего прессой и сладостями. Здесь Иззи покупала журналы и батончики «Баунти».

А в конце ряда, в самом углу, притулилось здание, которое будто втиснули сюда в последний момент: ну не пропадать же лишним стройматериалам. С одной стороны вперед выдавался острый угол треугольника травы, у основания этого треугольника разместилась скамейка, а дверь выходила в мощеный дворик с деревом посередине. Здесь этот крошечный оазис смотрелся неуместно: казалось, кто-то перенес в современный город кусочек старинной деревенской площади. Ни дать ни взять картинка из книги Беатрис Поттер, часто думала Иззи. Не хватало только окон со стеклянными кружочками.

Вот с большой улицы налетел еще один порыв ветра, и Иззи направилась к дому. Наконец-то!

Квартиру Иззи купила на самом пике бума на рынке недвижимости. Для человека, работающего именно в этой сфере, шаг не слишком дальновидный. Иззи подозревала, что цены начали падать сразу, как только она получила ключи. Это было еще до того, как Иззи начала встречаться с Грэмом. Познакомились они на работе. Еще до знакомства Иззи обратила на него внимание — и она, и все остальные девушки в офисе. Грэм несколько раз повторял, что, завяжись их отношения раньше, он бы непременно отговорил ее от этого опрометчивого шага.

Но даже и тогда Иззи вряд ли бы его послушала. Рассмотрев варианты в доступном ей ценовом коридоре и забраковав все до единого, Иззи уже готова была сдаться, но, побывав в квартире на Кармелит-авеню, влюбилась в нее с первого взгляда. Два верхних этажа в одном из красивых серых домов с собственной боковой лестницей, отчего казалось, будто живешь не в квартире, а в своем доме. Нижний этаж почти полностью занимали объединенные кухня, столовая и гостиная. Иззи постаралась обставить все как можно уютнее: огромные светло-серые бархатные диваны, длинный деревянный стол со скамьями и ее любимый кухонный гарнитур. На распродаже его отдавали почти даром — скорее всего, из-за пронзительного ярко-розового цвета.

— Никому не нужна розовая кухня, — с легкой грустью сообщил продавец. — Всем подавай либо нержавеющую сталь, либо деревенский стиль. Третьего не дано.

— В первый раз вижу розовую стиральную машину, — попыталась подбодрить его Иззи.

Ей всегда тяжело было смотреть на грустных продавцов.

— Это верно, вот только некоторые жалуются, что их от таких машин мутит — в смысле, от того, как белье в барабане крутится.

— Да, неприятно.

— Джордан4 уже почти купила такой гарнитур, — на секунду оживился продавец. — Но потом решила, что он слишком розовый.

— Слишком розовый? Для Джордан? — удивилась Иззи.

Сама она не входила в число любительниц всего розового и девчачьего, но этот цвет сразу располагал к себе: этакий шокирующий розовый в стиле Скиапарелли5. Такую кухню невозможно не полюбить.

— Скидка и правда семьдесят процентов? — уточнила Иззи. — И на установку тоже?

Продавец посмотрел на симпатичную девушку с зелеными глазами и копной темных волос. Ему нравились фигуристые женщины. Такая будет использовать продаваемую им кухню по назначению. Не то что колючие дамочки, которые выбирают кухни, сплошь состоящие из острых углов, и в холодильнике держат только джин и крем для лица. Продавец был глубоко убежден, что кухни созданы для того, чтобы готовить на них вкусную еду и разливать качественное вино. Иногда он едва выносил свою работу, но его жена обожала каждый год обновлять кухню со скидкой для сотрудников и в честь этого готовила ему разные вкусности, поэтому он терпел и не увольнялся. Так оба супруга набрали неприличное количество лишнего веса.

— Да, семьдесят процентов. Иначе эту кухню выкинут, — добавил продавец. — На свалку. Представляете?

Иззи представила, и это ее глубоко опечалило.

— Такого я допустить не могу, — с торжественной серьезностью произнесла она.

Продавец кивнул, мысленно уже занося новую продажу в книгу заказов.

— Может, еще пять процентов скинете? — поинтересовалась Иззи. — Я ведь почти благотворительностью занимаюсь. Спасаю кухню.

Так у нее появился розовый гарнитур, а потом к нему добавился линолеум в черно-белую клетку и кухонная утварь. Гости при виде этого великолепия щурились и терли глаза, чтобы в них перестало рябить, потом осторожно поднимали веки и с удивлением понимали, что розовая кухня им нравится, а то, что на ней готовится, — тем более.

Гарнитур похвалил даже дедушка Джо во время одного из своих с трудом организованных визитов, одобрительно кивнув при виде газовой плиты — для карамелизации то, что надо, и электрической духовки — в ней жар распределяется равномерно. Стало очевидно, что Иззи и сладко-розовая кухня просто созданы друг для друга.

На ней Иззи чувствовала себя как дома. Включив радио, она с удовольствием здесь хозяйничала: доставала ванильный сахар, лучшую кондитерскую муку из Франции, которую покупала в крошечном магазинчике французских продуктов в Смитфилде, и узкое серебряное сито, а потом выбирала, какая из ее неоднократно испытанных деревянных ложек лучше подойдет, чтобы взбить невесомо-воздушный бисквит. Она ловко, не глядя, разбивала сразу два яйца над широкой керамической миской в синюю и белую полоску и на глаз точно отмеряла нужное количество нежного, белого как снег сливочного масла с острова Гернси. Иззи использовала его сразу после покупки. Масло у нее в доме заканчивалось быстро.

Иззи резко закусила губу. Нельзя очень сильно взбивать тесто. Если в нем будет слишком много воздуха, в духовке оно опадет. Иззи сбавила темп. Получится ли у нее устойчивая форма? Да, получилась. Выжимая сок из свежего севильского апельсина, Иззи решила поэкспериментировать и сделать крем на основе джема. Результат будет или очень вкусным, или на любителя.

Капкейки пеклись в духовке, а Иззи принялась за третью порцию глазури, и тут дверь распахнулась: пришла ее соседка по квартире Хелена. Фокус в том, чтобы добиться идеального сочетания кислого и сладкого вкусов, без перегибов в ту или другую сторону. Иззи записала правильные пропорции ингредиентов, которые дадут тот самый тонкий вкусовой нюанс.

Входить в комнату незаметно Хелена не умела. На это она была не способна физически. Первой в комнату вплывала ее грудь, но тут уж Хелена ничего не могла поделать. Нет, она не толстая, просто высокая, и формы ей достались весьма аппетитные. Все по канонам красоты пятидесятых годов: пышная белая грудь, осиная талия, широкие ягодицы и бедра. А на голове — буйная копна волос, будто сошедших с картин прерафаэлитов. Хелена считалась бы красавицей в любую историческую эпоху, кроме начала двадцать первого века: в этот период канонам красоты соответствует только фигура оголодавшего шестилетнего ребенка, который неизвестно как отрастил упругие, будто наливные яблоки, сиськи. Поэтому Хелена вечно худела, словно от широких алебастровых плеч и женственных мягких бедер можно избавиться.

— День выдался ужасный! — с интонацией драматической актрисы объявила Хелена и глянула на охладительную решетку.

— Сейчас все будет, — торопливо пообещала Иззи, отставляя в сторону диспенсер для сахарной пудры.

Духовка звякнула. Иззи мечтала об «Аге», огромной розовой плите «Ага». Однако по лестнице ее не втащить, через окно тоже, но даже если это каким-то чудом удастся, подключить ее некуда — нет места. Впрочем, в любом случае пол бы такой вес не выдержал, но проблема не в полах, а в том, что Иззи негде хранить топливо для плиты, да и «Ага» для выпечки не годится — эти плиты слишком темпераментные. И наконец, «Ага» Иззи не по карману. И все равно она прятала в книжном шкафу каталог. А пока довольствовалась очень эффективной немецкой плитой «Бош» — она всегда нагревалась именно до той температуры, до которой обещала нагреться, и выполняла любую работу секунда в секунду, но привязанности не пробуждала.

Хелена поглядела на два десятка безупречных капкейков на противне.

— Ты кого кормить собралась? Целую армию? Дай мне один.

— Они еще горячие.

— Я сказала, дай мне капкейк!

Иззи выразительно возвела глаза к потолку, потом отработанным движением стала выдавливать на капкейки крем. По-хорошему, следовало дождаться, когда они остынут, чтобы крем не растаял, но сразу было видно: Хелена так долго не выдержит.

— Так почему у тебя ужасный день? — спросила Иззи, когда Хелена удобно расположилась на кушетке с чашкой чая, по размеру больше смахивающей на бадью, и двумя капкейками на любимой тарелке в горошек.

Хелена переехала сюда с собственной, идеально подходящей ей кушеткой. Она не любила попусту расходовать энергию, если без этого можно обойтись. Иззи осталась довольна капкейками: легкие, воздушные, кремовые, с тонкими нотками апельсина. Просто объедение, да и аппетит перед ужином не испортят. Вдруг Иззи сообразила, что забыла купить продукты. Ну что ж, значит, на ужин сегодня капкейки.

— Меня ударили, — всхлипнула Хелена.

Иззи подалась вперед:

— Опять?

— Сказал, что принял меня за пожарную машину.

— Откуда в отделении экстренной медицинской помощи может взяться пожарная машина? — задумчиво произнесла Иззи.

— Хороший вопрос, — отозвалась Хелена. — К нам кого только не привозят.

В восемь лет Хелена поняла, что хочет стать медсестрой. Тогда же она собрала все наволочки в доме и устроила больницу для своих игрушечных зверей. В десять лет Хелена велела всей семье звать ее Флоренс, в честь Флоренс Найтингейл, трое младших братьев до сих пор ее так называли — они всегда побаивались сестру. В шестнадцать Хелена бросила школу и проходила профессиональное обучение старым дедовским способом: в больничных палатах под руководством старшей медсестры. Несмотря на назойливое вмешательство правительства в систему здравоохранения, Хелена умудрилась стать старшей медсестрой — от заскорузлых стариков-консультантов она требовала к себе строго уважительного обращения, а те не решались ослушаться — и практически в одиночку руководила вечно перегруженным отделением экстренной помощи в Хемел-Парк, а с практикантами по-прежнему обращалась так, будто сейчас 1955 год. Хелена едва не попала в газеты, когда одна практикантка пожаловалась, что старшая медсестра устраивает обязательную проверку ногтей своих подопечных. Но большинство девушек Хелену обожали, да и многие молодые врачи тоже: своими подбадриваниями и наставлениями Хелена очень помогала им в первые тяжелые месяцы работы. Пациенты ее тоже любили — разумеется, кроме тех, кто находился в неадекватном состоянии и махал кулаками.

Иззи зарабатывала больше, работа у нее была офисная, сидячая, безопасная и без ночных дежурств, и все же иногда она завидовала Хелене. Как приятно найти свое призвание и заниматься любимым делом, пусть даже платят за это мало, а время от времени еще и по морде дают.

— Как мистер Рэндалл? — спросила Хелена.

Она обожала дедушку Иззи, а тот в ответ восхищался Хеленой как женщиной видной, утверждал, что она становится все выше, и высказывал мнение, что в качестве фигуры на носу корабля она смотрелась бы весьма уместно. А еще Хелена оценила своим строгим профессиональным взглядом все дома престарелых в округе, за что Иззи была у нее в неоплатном долгу.

— Хорошо, — ответила Иззи. — Вот только, когда дедушка чувствует себя хорошо, его так и тянет печь, поэтому он злится и грубит той толстой медсестре.

Хелена кивнула:

— Уже познакомила его с Грэмом?

Иззи нахмурилась. Хелена сама прекрасно знала ответ.

— Пока нет, но обязательно познакомлю, — сказала Иззи. — Просто Грэм сейчас очень занят.

Проблема в том, что Хелена так и притягивала мужчин, которые ее боготворили. К сожалению, Хелену это страшно раздражало. Она постоянно влюблялась в брутальных альфа-самцов, которых интересовали только женщины с индексом массы тела комнатной, вечно трясущейся собачки. Впрочем, любой, кто рассчитывал на нормальные — или хотя бы относительно нормальные — отношения, не мог справиться с конкуренцией в лице обожателей Хелены: те пачками строчили ей стихи и заваливали ее цветами.

— Хм! — произнесла Хелена точно таким же тоном, каким разговаривала с подростками-скейтерами, доставленными в отделение со сломанной ключицей. Потом отправила в рот еще один капкейк. — Великолепно! Тебе бы в профессиональные кондитеры идти. Может, эти капкейки все-таки вписываются в мою диету?

— Точно нет.

— Ну что ж, зато у меня есть к чему стремиться, — вздохнула Хелена. — Включай телевизор! Скорее! Сегодня будут показывать Саймона Коуэлла6. Хочу посмотреть, как он доводит очередного участника.

— Тебе нужен не злой мужчина, а хороший, — возразила Иззи и потянулась за пультом.

«Тебе тоже», — подумала Хелена, но промолчала.

Глава 2

Апельсиновые капкейки с джемовой глазурью. Принимать от сердитого настроения

Чтобы испечь много капкейков, умножай количество ингредиентов на четыре.

Разогрей духовку до 180 °C (средняя температура в духовке газовой плиты). Смажь форму для выпечки сливочным маслом.

Нарежь один апельсин (да-да, вместе с кожурой) на кусочки и положи в миксер с растопленным маслом, яйцами и сахаром. Перемешивай до однородной массы, пока приятное жужжание миксера не успокоит нервы. Перелей смесь в миску с мукой и, размешивая, стучи деревянной ложкой до полного высвобождения отрицательных эмоций.

Запекай в духовке 50 минут. Потом 5 минут не вынимай из формы, а чтобы капкейки достаточно остыли, поставь их на решетку. Сверху намажь джемом. И попытайся снова ощутить свежий вкус жизни.

Иззи сложила письмо, покачала головой и убрала его обратно в сумку. Она не хотела, чтобы из-за нее у дедушки портилось настроение. Наверное, это все из-за разговоров про маму. Ну неужели ей так трудно... Иззи пыталась объяснить Мэриан, что дедушке будет приятно время от времени получить от нее письмо. Но толку никакого. Увы, тут уж ничего не поделаешь. И все же какое облегчение, что теперь дедушка живет там, где на конверты наклеивают марки и отсылают письма за него! В последние несколько месяцев, когда Джо ровно в пять утра включал у себя в квартире духовку, а потом забывал про нее, стали тяжелым испытанием для всех. Кроме того, у нее и своих проблем завались, глянув на часы, подумала Иззи. Есть дни, когда на работу хочется меньше всего, а есть такие, как сегодня, думала Иззи, глядя поверх голов людей в очереди: не заворачивает ли автобус с резиновой гармошкой на Стоук-Ньюингтон-роуд? Этой неповоротливой конструкции требуется несколько попыток, чтобы преодолеть крутой поворот, а сигналящие фургоны и орущие велосипедисты процесс не ускоряют. Скоро такие автобусы снимут с рейсов. Иззи невольно жалела их: им, неуклюжим, и без того не сладко.

Да, первый понедельник после Рождества — один из неприятнейших, отвратительнейших рабочих дней в году. Холодный ветер хлестал по лицу и норовил сорвать с головы новенькую рождественскую шапочку. Иззи купила ее на распродаже, решив, что вязаные полоски будут смотреться нестандартно, мило и по-молодежному. Но теперь она боялась, что смахивает на Хаггис Максумкинс, женщину, которая повсюду возит гору сумок в тележке из супермаркета. Иногда она забредает на остановку, но в автобус никогда не садится. Иззи обычно чуть улыбалась ей, но старалась не вставать c подветренной стороны.

Иззи половчее перехватила жестяную банку с капкейками. Нет, Хаггис сегодня не видно. Иззи посмотрела на лица соседей по очереди: с этими людьми она стояла здесь и в дождь, и в снег, и в ветреную погоду, и даже в редкую солнечную. А в это утро даже старушка с тележкой не пожелала вставать в такую рань. Некоторым из знакомых Иззи кивнула, других проигнорировала — например, сердитого молодого человека, который одной рукой крутил телефон, а второй — собственное ухо, или старика, украдкой стряхивавшего с головы перхоть так, будто он считал себя невидимкой. Но все они каждый день стояли на своих местах, ждали автобуса с резиновой гармошкой и гадали, насколько забитым он придет. А потом они вместе поедут кто в магазин, кто в офис, кто в Сити, кто в Вест-Энд. Одни пассажиры растекутся по дорожным артериям Ислингтона, другие вольются в поток на Оксфорд-стрит, а вечером, в сырой темноте, автобус снова соберет их вместе. Испарения от усталых тел затуманят окна, дети, поздно возвращающиеся из школы, будут рисовать на запотевшем стекле рожицы, а подростки — пенисы.

— Здравствуйте, — приветствовала Иззи Линду, женщину средних лет, которая работала в магазине «Джон Льюис». Они время от времени здоровались. — С Новым годом!

— С Новым годом! — откликнулась Линда. — Ну что, какие планы на жизнь с чистого листа?

Иззи вздохнула. Ее пальцы скользнули к ставшему тесноватым поясу. Есть в унылой погоде и темных, коротких днях что-то, отчего так и тянет чаще сидеть дома и больше печь, вместо того чтобы гулять, заниматься спортом и есть салаты. За рождественские праздники Иззи и для пациентов больницы много всего напекла.

— Как всегда, — ответила Иззи. — Немного похудеть...

— Ну уж это вам ни к чему! — отмахнулась Линда. — С весом у вас полный порядок.

У Линды классическая фигура женщины средних лет, грудь смотрится как единый монолит, бедра широкие, а ноги обуты в максимально удобные туфли, чтобы целый день стоять в галантерейном отделе.

— Выглядите чудесно! Не верите — сфотографируйтесь и посмотрите на снимок лет через десять. Сразу поймете, как замечательно вы выглядели.

Не удержавшись, Линда бросила быстрый взгляд на жестяную банку в руках у Иззи. Та вздохнула.

— Это для коллег, — сказала она.

— Я так и подумала, — ответила Линда.

Тут народ в очереди подошел поближе и принялся с неподдельным интересом спрашивать у Иззи, хорошо ли она отметила праздники. Иззи протяжно вздохнула:

— Ах вы ненасытные! Ну хорошо, хорошо.

Она открыла банку. Раскрасневшиеся на ветру лица расплылись в улыбках. На холоде у всех разыгрался аппетит. Вытащив из ушей наушники айподов, люди с радостью набросились на капкейки с джемом. Иззи, как всегда, испекла в два раза больше, чем рассчитывала поначалу, чтобы накормить и коллег, и очередь на остановке.

— Просто шедевр! — с полным ртом выговорил один мужчина. — Вам бы в кондитерской работать!

— Сейчас у меня такое чувство, будто я уже там работаю, — ответила Иззи, покраснев от удовольствия, а потом пожелала всем собравшимся счастливого Нового года.

Тут вся очередь взбодрилась, завязался разговор. Линда, конечно, не могла думать ни о чем, кроме предстоящей свадьбы дочери Лиэнн. Она стала первым членом семьи, поступившим в колледж, работала подологом и теперь выходила замуж за химика-технолога. Линда лопалась от гордости: организацию торжества полностью возложили на нее. Она и не представляла, как тяжело Иззи слушать рассуждения матери, для которой величайшее счастье — нашивать петли на корсет двадцатишестилетней дочери, идущей под венец с прекрасным мужчиной.

У Линды складывалось впечатление, что молодой человек у Иззи есть, но приставать к ней с назойливыми вопросами она не хотела. Современные карьеристки ведь с этим делом не спешат, верно? А поспешить не мешало бы. Такая симпатичная девушка, да еще отменно готовит! Казалось бы, от женихов не должно быть отбоя. Но в автобус Иззи всегда садится одна. Линда очень надеялась, что ее Лиэнн вскоре забеременеет. До чего приятно будет в детском отделе «выгулять» карточку со скидкой для персонала!

Иззи закрыла банку. Автобус все не шел. Она оглянулась на Грушевый дворик. Домишко причудливой формы с плотно опущенными решетками в тусклом сером свете лондонского январского утра напоминал спящего сердитого старика. Мусор у входа до сих пор не вывезли.

За четыре года разные люди пытались начать здесь то один бизнес, то другой, но все терпели неудачу. Может, район недостаточно оживленный, а может, дело портило соседство со скобяной лавкой, но магазин одежды для маленьких детей с изысканными изделиями от «Tartine et Chocolat» — по ценам, от которых глаза лезли на лоб, — долго не продержался. Та же судьба постигла и магазин сувениров, где торговали зарубежными версиями «Монополии» и кружками с логотипом «Пенгуин классикс», и студию йоги, хозяева которой покрасили весь фасад в якобы умиротворяющий розовый, установили под деревом у входа журчащий фонтан в форме статуи Будды и наладили торговлю невероятно дорогими ковриками и не стесняющими движения шароварами в стиле Гвинет Пэлтроу. Иззи переступить порог этого заведения не решалась и все же думала, что, учитывая количество проживающих здесь модников и следящих за собой мамочек, оно будет пользоваться популярностью. Но не судьба, и вот в окне опять появилась желто-черная табличка «Сдается в аренду», совершенно не сочетавшаяся с розовыми стенами. Ну а журчащий Будда исчез.

— Какая жалость! — прокомментировала Линда, заметив, куда смотрит Иззи.

Иззи что-то промычала в ответ. Каждый день смотреть на студию йоги и работавших там стройных загорелых девушек с длинными конскими хвостами значило иметь перед глазами постоянное напоминание о том, что тебе за тридцать, а в этом возрасте уже не так просто оставаться в двенадцатом размере, особенно если выпечка — твоя страсть. Впрочем, в дедушкином доме у Иззи не было ни малейшего шанса стать стройняшкой. Когда Иззи приходила из школы, дед, хотя наверняка с ног валился после рабочего дня, вел ее на большую кухню. Остальные пекари расступались и, хрипло рявкая друг на друга, изредка с улыбкой поглядывали на маленькую девочку. Иззи чувствовала себя неловко, особенно когда дедушка объявлял: «А сейчас будешь учиться по-настоящему». Иззи кивала. Она была пугливой, тихой девочкой, постоянно красневшей и робеющей. В начальной школе Иззи чувствовала себя не в своей тарелке: казалось, правила там менялись каждую неделю, и в них разбирались все, кроме нее.

— Начнем с быстрых сконов, — произнес дедушка. — С ними и пятилетний ребенок справится.

— Дедушка, мне шесть!

— Не может быть!

— Может, может! Мне шесть лет!

— А я думал, два годика.

— Нет, шесть!

— Ну, максимум четыре.

— Шесть!!!

— Я поделюсь с тобой секретом, — с серьезным видом вещал дедушка. Он велел Иззи вымыть руки и теперь терпеливо подбирал с пола упавшие четыре скорлупки. — Нужно следить за тем, чтобы конфорка не перегревалась. Слишком горячая конфорка — и сконам конец. Аккуратно...

Иззи стояла на коричневом табурете, а дедушка ее держал, потому что из-за дыры в линолеуме табурет слегка покачивался. Личико маленькой Иззи сосредоточенно нахмурилось. Она осторожно держала над сковородкой деревянную ложку, с которой капало тесто.

— Не торопись, — советовал дедушка. — Тут от спешки один вред. В сгоревшем сконе нет жизни. А когда имеешь дело с этой плитой...

Джо вложил все силы в любимую внучку, обучая ее технике и хитростям своего ремесла. Это все он виноват, подумала Иззи. Нет, в этом году она точно будет печь редко и сбросит пару фунтов. Но тут Иззи заметила, что, размышляя обо всем этом, рассеянно слизывает с пальцев апельсиновый крем.

Скоро! Ну вот буквально со дня на день!

Автобуса все не было. Иззи посмотрела на угол, потом на часы. На щеку ей упала тяжелая капля дождя. За ней вторая. Серые тучи уже так давно затягивали небо, что трудно было предсказать, когда конкретно польет дождь. Но эти тучи были не просто серыми, а почти черными. Ливень намечался нешуточный. На автобусной остановке укрыться было негде, если не считать узкого водосточного желоба на крыше магазинчика с прессой и сладостями. Но владелец не любил, когда прислонялись к витринам, и часто напоминал об этом, когда Иззи заходила за утренней газетой, а иногда и за какой-нибудь вкусняшкой. Единственное, что ей оставалось, — это съежиться, пониже надвинуть шапку и в очередной раз гадать, почему ей не посчастливилось родиться в Тоскане, Калифорнии или Сиднее.

Вдруг черный «БМВ 23i» с визгом припарковался прямо на желтой разметке, то есть в неположенном месте, и вдобавок забрызгал почти всю очередь. Одни протяжно вздохнули, другие витиевато выругались. Иззи взбодрилась и тут же помрачнела. Теперь пассажиры автобуса номер 73 изменят мнение о ней в худшую сторону. И все же... Дверца распахнулась прямо перед ней.

— Хочешь прокатиться с ветерком? — спросил голос.

Грэма раздражала эта привычка Иззи. Он понимал: чтобы ездить на автобусе, надо ждать на остановке, но обязательно стоять тут с видом мученицы? Иззи, конечно, девушка приятная, и Грэму нравилось проводить с ней время, но ему необходимо собственное пространство, да и вообще, с коллегами спать не принято, а с подчиненными — тем более. Грэм был рад, что Иззи все понимает и не жалуется, что он у нее не ночует. В этом смысле Грэму с ней повезло. Он занятой человек, еще не хватало, чтобы девушка его постоянно пилила. Но вот он едет на работу на своем «БМВ», обдумывает корпоративную стратегию, а на автобусной остановке, обмотавшись шарфом по самые глаза, мокнет Иззи. Он сразу почувствовал себя не в своей тарелке, как будто, попав под сильный дождь, Иззи его подвела.

Грэм — самый привлекательный мужчина в их фирме. Остальные ему в подметки не годятся. Высокий, накачанный, с пронзительно-голубыми глазами и черными волосами. Когда он пришел в компанию, то произвел фурор. Иззи на тот момент работала там три года. Грэм был просто создан для работы в сфере недвижимости. Его авторитетность, энергичный стиль общения и уверенность в себе так и кричали: не купишь то, что он предлагает, потом будешь жалеть.

Поначалу Иззи смотрела на Грэма, как на поп-звезду или актера телесериала: конечно, приятно полюбоваться на такого красавчика, но где он и где она? Иззи встречалась с несколькими добрыми, приятными парнями и с двумя полными козлами, однако по тем или иным причинам все эти отношения не сложились. То время оказывалось неподходящим, то мужчина. Иззи понимала, что отчаиваться и хвататься за «последний шанс» пока рановато, и все же в глубине души мечтала найти хорошего человека и завести с ним семью. Иззи не хотела жить, как мама, порхая от одного мужчины к другому и пребывая в состоянии вечного недовольства. Нет, Иззи нужен домашний очаг. Она понимала, что это невыносимо банально, но такая уж она зануда. Ну а Грэма явно не назовешь прирожденным семьянином. Иззи видела, как он отъезжал от офиса в компактной спортивной машине в сопровождении худосочной красотки с длинными светлыми волосами, причем каждый день разной, хотя все они были похожи друг на друга, как близняшки. Поэтому Иззи постаралась выкинуть его из головы, а Грэм тем временем охватил почти всех младших сотрудниц.

То, что произошло дальше, стало неожиданностью для них обоих. Однажды Иззи и Грэма вместе отправили на тренинг в головной офис компании в Роттердаме. Из-за проливного дождя ни о каких планах на вечер не могло быть и речи. Голландцы отправились по домам, а Грэм и Иззи как-то незаметно для себя оказались в гостиничном баре и поладили гораздо лучше, чем можно было предвидеть. Грэма заинтриговала эта симпатичная фигуристая девушка с роскошной копной волос. Она всегда сидела в уголке, не флиртовала с ним, а когда он проходил мимо, даже не надувала губки и не хихикала. Оказалось, она очень веселая и милая. А Иззи, находясь под воздействием двух «Егермейстеров», со своей стороны, не могла отрицать, что сильные руки Грэма и его щетина на подбородке безусловно привлекательны. Она твердила себе, что этот вечер ничего не значит. Это исключительный случай, волноваться не из-за чего. Они всего лишь приятно провели время. Их просто раззадорил алкоголь. Этот эпизод останется строго между ними. И все же Грэм невероятно сексуален...

Грэм решил соблазнить Иззи отчасти просто от скуки, но с удивлением обнаружил, что она более добродушная и менее циничная, чем ему казалось. Грэму это пришлось по душе. Она не такая наглая и стервозная, как другие девицы, не ноет из-за того, что в блюде слишком много калорий, и не поправляет макияж каждые пять минут. Грэм и сам не ожидал, что нарушит собственное золотое правило: после возвращения в Лондон он позвонил Иззи, чего обычно не делал. Иззи была и удивлена, и польщена. Она пришла в его минималистичную квартиру свободной планировки в Ноттинг-Хилле и приготовила для Грэма потрясающую брускетту. Оба получили от этой встречи огромное удовольствие.

Восемь месяцев назад их роман был приятно-волнующим. Однако постепенно Иззи начала задумываться: а что, если Грэм и есть ее вторая половинка? Ничего не поделаешь, такой уж она человек. Может быть, у этого амбициозного красавца имеется и более чувствительная сторона. Грэм любил говорить с ней о работе, ведь Иззи трудилась в той же компании и ей ничего не надо было растолковывать. А она наслаждалась новизной всего происходящего: с радостью готовила для него, потом они вместе ужинали, затем ложились в постель.

Практичная Хелена, разумеется, сочла нужным отметить, что, с тех пор как Иззи и Грэм начали встречаться, он не только ни разу не ночевал у нее, но и просил Иззи уйти пораньше, чтобы он мог как следует выспаться. В рестораны они ходили, но с друзьями Грэм ее не знакомил, с мамой тоже. Он не навещал с ней Джо в доме престарелых, ни разу не называл ее своей девушкой. Может, Грэму и нравится время от времени играть в семью с симпатичной коллегой, но Иззи уже тридцать один год, и ей этого недостаточно.

В этой части монолога Иззи обычно затыкала уши пальцами и принималась громко распевать «ля-ля-ля». Да, конечно, она может расстаться с Грэмом в любой момент, хотя толпы перспективных кавалеров вокруг что-то не наблюдается, особенно таких привлекательных, как Грэм. Может быть, Иззи настолько украсит его жизнь, что он поймет, как плохо ему будет без нее, и сделает ей предложение. Хелена считала этот план неоправданно оптимистичным, о чем и заявила со всей откровенностью.

А между тем сидевший за рулем «БМВ» Грэм состроил недовольную гримасу и сделал песню Джей-Зи потише. Конечно же, он подвезет свою девушку в дождливый день. Он же не сволочь какая-нибудь.

Иззи постаралась как можно более грациозно влезть в низкую машину, но, увы, миссия оказалась невыполнимой: ее нижнее белье оценила вся очередь. Иззи даже не успела как следует усесться и пристегнуться, а Грэм уже нырнул в поток машин, даже не посигналив другим водителям.

— С дороги, козлы! — грозно прорычал Грэм.

— «Прокатиться с ветерком»? — произнесла Иззи. — Так только в американских фильмах говорят.

Грэм с недовольным видом глянул на нее:

— Хочешь — высажу.

Барабанивший по лобовому стеклу дождь будто ответил вместо Иззи.

— Нет-нет. Спасибо, что предложил подвезти.

Грэм хмыкнул.

«Ну что за человек? — подумала Иззи. — Сделал доброе дело и как будто стесняется».

— Нам нельзя встречаться в открытую, мы же сослуживцы, — растолковывала Иззи Хелене.

— До сих пор скрываете? Думаете, никто не в курсе? — парировала Хелена. — Они что, по-вашему, полные идиоты?

— Они работают в агентстве недвижимости, — напомнила Иззи.

— Значит, все-таки идиоты, — сделала вывод Хелена. — И все равно не понимаю, почему тебе нельзя ночевать у него, хотя бы изредка.

— Потому что Грэм не хочет, чтобы мы приходили в офис вместе, — ответила Иззи так, будто подобное нежелание вполне естественно.

Впрочем, это ведь и вправду абсолютно естественно, разве нет? Восемь месяцев — срок недолгий. Ни к чему торопиться, объявить о своих отношениях миру они всегда успеют. Только им решать, когда переходить на следующую ступень. Просто сейчас время неподходящее, только и всего.

Хелена фыркнула в свойственной лишь ей манере.

В направлении центра образовались страшные пробки. Грэм ворчал и ругался себе под нос, но Иззи не особо переживала: сидеть в теплой уютной машине — отдельное удовольствие, особенно под радио «Kiss FM».

— Какие планы на сегодня? — спросила Иззи для поддержания разговора.

Грэм обожал вываливать на нее все свои офисные стрессы и проблемы. Уж Иззи точно никому не разболтает. Но сегодня Грэм лишь мельком глянул на нее.

— Да, в общем-то, никаких, — ответил он.

Иззи удивилась. Чтобы у Грэма — и никаких планов? А как же борьба за власть? Как же драка за место вожака стаи? В сфере недвижимости соперничество всячески поощряется. Вот почему, объясняла Иззи друзьям, Грэм иногда кажется немножко... сердитым. Это просто фасад, в офисе без него никак. Но после многочисленных разговоров по душам до поздней ночи Иззи знала: на самом деле Грэм человек ранимый и в конкурентной рабочей среде ему тяжело. Как и все остальные, он постоянно волнуется, боится потерять свой статус. Вот почему Иззи смотрит на будущее их романа с гораздо большим оптимизмом, чем ее друзья. У Грэма есть и мягкая сторона. Он делится с ней всем: тревогами, надеждами, мечтами, страхами. Это ли не признак серьезных отношений? А где Иззи просыпается, не имеет ровным счетом никакого значения.

Иззи нежно дотронулась до руки Грэма, сжимавшей рычаг переключения передач.

— Все будет хорошо, — ласково произнесла она.

Грэм сбросил ее руку. Получилось почти грубо.

— Знаю, — буркнул он.

Дождь полил еще сильнее, если такое вообще возможно. Они свернули на улицу рядом с Фармингтон-роуд, где располагался офис компании по управлению недвижимостью «Калинга Деники проперти менеджмент», или, проще говоря, «КД». Здание по-современному агрессивное: стекло, острые углы, шесть этажей. Среди невысоких жилых домов и офисов из красного кирпича оно как бельмо в глазу.

Грэм сбросил скорость.

— Только не обижайся, ладно? — проговорил он.

— Грэм, ты издеваешься?

— Да брось! Представь, что подумают партнеры. Я с утра приезжаю в офис с какой-то секретаршей! — Тут Грэм увидел лицо Иззи. — Извини. Да-да, ты офис-менеджер. Но они-то с тобой близко не знакомы. Бог знает что подумают! — Грэм мимоходом погладил Иззи по щеке. — Прости, Иззи. Я ведь на руководящей должности. Если начну поощрять романы на рабочем месте, такой бардак начнется!

На секунду Иззи испытала чистый восторг. У них роман! Грэм сам так сказал! А ведь она знала, чувствовала. Даже Хелена время от времени намекала, что Иззи ведет себя как полная дура. Якобы Грэму просто удобно всегда иметь в распоряжении свободные уши.

Будто прочитав мысли Иззи, он улыбнулся ей с почти виноватым видом.

— Это не навсегда, — пообещал он.

И все же Грэм не мог отрицать: стоило Иззи вылезти из машины, как он испытал облегчение.

Иззи брела по лужам. Лило как из ведра: всего-то несколько минут шла по Бриттон-стрит, а вымокла так, будто всю дорогу до офиса топала пешком. Иззи нырнула в женский туалет на первом этаже. Оборудован он был по последнему слову техники, и бедные посетители терялись в догадках, как включить кран или спустить воду. Сюда редко кто заглядывал. Иззи хотела привести в порядок волосы, но, кроме как сунуть голову под сушилку для рук, ей больше ничего не оставалось. Отлично, теперь она весь день будет ходить с прической в стиле «взрыв на макаронной фабрике».

Когда Иззи выкраивала время для ухода за собой, как следует укладывала волосы феном и пускала в дело всякие дорогостоящие средства, у нее получались роскошные блестящие локоны, каскадом спадавшие на плечи. Ну а когда выкроить время не получалось, то есть почти каждый день, волосы так и норовили встать торчком, особенно во влажную погоду. Иззи со вздохом окинула взглядом собственное отражение. Шевелюра выглядит так, будто ее на спицах связали. Щеки разрумянились от холодного ветра, — к сожалению, Иззи и без того вечно краснела по поводу и без, но сегодняшний румянец ей даже шел. Зеленые глаза смотрятся неплохо в обрамлении щедрого количества черной туши, но волосы — это же просто катастрофа! Иззи порылась в сумке в поисках заколки или ободка, но обнаружила только красную резинку, которую обронил почтальон. Что ж, придется довольствоваться малым. Конечно, к платью с цветочным принтом, узкому черному кардигану, плотным черным колготкам и черным сапогам этот аксессуар совсем не подходит, но все же лучше, чем изображать огородное пугало.

Иззи поздоровалась со швейцаром Джимом и запрыгнула в лифт. Путь ее лежал на второй этаж, где располагались бухгалтерия и административный отдел. Риелторы и девелоперы занимали кабинеты этажом выше, но холл здесь был из бронированного стекла, поэтому снизу было прекрасно видно, кто чем занят. По дороге к рабочему месту Иззи кивнула коллегам, но вдруг вздрогнула: она опоздала на собрание в девять тридцать, на котором должна была вести протокол! А Грэм будет рассказывать нижестоящим сотрудникам о результатах собрания членов правления! Иззи тихонько выругалась. Ну почему Грэм ей не напомнил? Рассерженная Иззи схватила ноутбук и со всех ног кинулась к лестнице.

В конференц-зале старшие сотрудники отдела продаж уже расселись за стеклянным столом и бодро перебрасывались шутками. Иззи вошла, бормоча извинения, но собравшиеся едва на нее взглянули. Только Грэм чуть не лопнул от злости. «Сам виноват!» — подумала Иззи. Ею вдруг овладел бунтарский дух. Если бы Грэм не заставил ее шлепать по лужам, она бы успела вовремя.

— Проспала? — мерзко хихикнул Билли Фаншо, один из самых молодых и самых нахальных риелторов, почему-то возомнивший, будто он неотразим для женщин.

А больше всего раздражало, как часто Билли удавалось убедить в своей привлекательности окружающих.

В ответ Иззи улыбнулась, не разжимая губ, и села. Даже кофе себе не налила, хотя от чашечки не отказалась бы. Иззи села рядом с Калли Мехта, единственной женщиной-начальницей в «Калинга Деники». Калли возглавляла отдел кадров, и вид у нее, как всегда, был безупречно ухоженный и невозмутимо спокойный.

— Итак, — прокашлявшись, объявил Грэм. — Наконец-то все собрались и можно начинать.

Иззи покраснела как помидор. Она не требовала от Грэма поблажек: работа есть работа. Но и придираться к ней тоже не дело. К счастью, больше никто не обратил внимания на его выпад.

— Вчера я говорил с партнерами, — продолжил Грэм.

«КД» — голландский международный конгломерат с офисами в большинстве крупных городов мира. Некоторые партнеры жили и работали в Лондоне, но бóльшую часть времени проводили в самолетах, летая на осмотры всевозможной недвижимости. Эти люди неуловимы и очень влиятельны. Все подались вперед, боясь пропустить хотя бы слово.

— Как вам известно, прошлый год выдался неудачным...

— Для кого как, — вставил Билли с самодовольным видом человека, только что купившего свой первый «порше».

Это замечание Иззи решила в протокол не вносить.

— Особенно трудная ситуация в США и на Среднем Востоке. Европа и Дальний Восток пока держатся на плаву, и все же... — (Теперь Грэма слушали не отрываясь.) — Сейчас мы многого не можем себе позволить. Увы, не обойтись без... сокращений.

Калли Мехта кивнула. «Уже в курсе», — с внезапной тревогой подумала Иззи. А если Калли Мехта в курсе, значит сокращать будут не кого-нибудь, а персонал. А сокращать персонал можно только одним способом — увольнениями.

Сердце Иззи будто сжала ледяная рука. Ну ее-то точно не сократят. А кого тогда? Сотрудников вроде Билли трогать не будут, на важных птиц рука не поднимется. Кого-нибудь из бухгалтерии? Нет, бухгалтеры — люди нужные. Тут мысли Иззи понеслись на сумасшедшей скорости.

— Информация строго конфиденциальная. Протокол собрания никто не должен видеть, — продолжил Грэм, смерив Иззи многозначительным взглядом. — Но, полагаю, мы будем вынуждены сократить персонал не менее чем на пять процентов.

Иззи в панике производила подсчеты. Двести человек персонала — значит, десять из них уволят. Вроде звучит не так уж и страшно, однако вопрос в том, кого выкинут за борт. Наверное, нового ассистента из отдела связей с общественностью. Можно и без него обойтись. Но что, если риелторов заставят избавиться от личных ассистентов? А вдруг самих риелторов станет меньше? Ну нет, это полная глупость. Сократить риелторов и оставить весь административный отдел в прежнем составе? Бизнес-модель — тупее не придумаешь. Только тут Иззи заметила, что Грэм продолжает свою речь.

— ...но мы докажем, что сумеем перевыполнить эту норму. Сократим наши штаты на семь или даже восемь процентов. Пусть в Роттердаме видят, что «КД» — безупречно отлаженная, сметающая все на своем пути бизнес-машина двадцать первого века.

— Точно! — подхватил Билли.

— Надо — значит, надо, — произнес еще кто-то.

Но если под сокращение попадет Иззи, как прикажете платить ипотеку? А жить на что? Иззи тридцать один год, но накоплениями она так и не обзавелась. На то, чтобы погасить кредит за учебу, ушли годы, а потом Иззи просто хотелось наслаждаться жизнью в Лондоне... С глубоким чувством вины она вспомнила все ужины в ресторанах, все вечера в коктейль-барах и опустошительные шопинг-набеги на «Топшоп». Ну почему же Иззи ничего не отложила на черный день? Почему? Куда ей податься? Во Флориду, к маме? Ни за что! Но как же тогда быть?.. Иззи вот-вот готова была разреветься.

— Иззи, ты записываешь?! — рявкнул Грэм.

А Калли между тем принялась рассказывать про социальные пакеты и стратегию сокращений. Иззи уставилась на него. Она почти забыла, где находится. И вдруг Иззи заметила, что Грэм смотрит на нее, будто на постороннюю.

Глава 3

Вчера люди в очереди съели столько капкейков, что на коллег не хватило. Да и вообще, что за ужасное лицемерие — после всего, что она узнала, бодро раздавать сладости! Однако после перерыва вся команда сгрудилась вокруг стола Иззи, требуя угощения. А когда оказалось, что выпечки не предвидится, все пришли в ужас.

— Я ради тебя на работу хожу, — объявил Франсуа, молодой дизайнер рекламы. — Ты печешь, как тулонские кондитеры. Да-да! C’est vrai7.

Комплимент заставил Иззи зардеться.

Придя домой, она взялась перебирать рецепты, которые прислал дед. Надо попробовать что-нибудь новенькое. И хотя Иззи почему-то казалось, что использовать подобные трюки недостойно, на следующий день она надела на работу свое самое нарядное, самое деловое темно-синее платье, а поверх него — опрятный жакет. Иззи хотела выглядеть как профессионал.

Сегодня дождь был не такой сильный, и все же холодный ветер беспощадно атаковал очередь на автобус. Линду встревожило обеспокоенное лицо Иззи: у той даже морщина между бровей проступила. Линда хотела было посоветовать ей хороший крем, но духу не хватило. Вместо этого принялась бодро тараторить о том, что в галантерейном отделе просто бешеный наплыв покупателей. Видно, причина в жесткой экономии: все начали сами вязать себе свитера. Но Иззи почти не слушала ее. Она не сводила глаз с очень элегантной блондинки. Та осматривала фасад закрывшейся студии йоги в сопровождении мужчины, в котором Иззи смутно узнала одного из многочисленных здешних риелторов. Иззи познакомилась с ним, когда покупала квартиру.

Женщина на повышенных тонах что-то втолковывала риелтору, и Иззи бочком подобралась поближе, чтобы послушать, о чем она говорит. Ее экспрессивная речь пробудила в Иззи профессиональное любопытство.

— Жители этого района сами не знают, что им нужно! — объявила женщина так громогласно, будто выступала с трибуны. — Жареной курицы слишком много, органических продуктов слишком мало. Вот вам интересный факт, — с серьезным видом обратилась она к риелтору, а тот с энтузиазмом кивал, соглашаясь с каждым ее словом. — В Великобритании потребляют больше сахара на душу населения, чем в любой другой стране мира, за исключением Америки и Королевства Тонга.

— Королевства Тонга? Надо же! — отреагировал риелтор.

Иззи плотнее прижала к груди контейнер «Тапперваре», полный капкейков. Если эта особа заметит сладости, Иззи не поздоровится.

— Между прочим, я не просто гурман, — продолжила та. — Я считаю себя кем-то вроде проповедника, понимаете? Несу людям истину. Готовить сырые цельнозерновые продукты — вот единственный путь вперед.

«Разве сырую пищу готовят?» — удивилась про себя Иззи.

— Плиту поставим здесь. — Женщина повелительно указала через окно на дальний угол комнаты. — Мы почти не будем ею пользоваться.

— Да, отличное место, — подхватил риелтор.

«Ничего подобного», — тут же мысленно возразила Иззи.