Академия небытия. Умирать так с музыкой E-Book

Мария Дубинина

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: NoSugar. Магические школы
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 380

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Заключительная часть самой необычной фэнтези-истории с элементами детектива и комедии в интерьерах магической академии и загробного мира. Жизнь Риты Кудряшовой, а точнее, Риты Змеешовой, круто изменилась, когда она стала студенткой загробной академии, но вот сейчас Небытие подкидывает все новые и новые сюрпризы, справиться с которыми не могут помочь даже друзья. Особенно когда сразу два дракона-ректора желают заполучить себе Ритину душу, чтобы наконец закончить многовековое соревнование. Но у студентки Змеешовой совершенно другие планы на свою душу и свою жизнь, какой бы она теперь ни была.

Leseprobe

Светлана Волкова, Мария Дубинина, Сора Наумова Академия небытия. Умирать, так с музыкой

© Волкова С., 2024

© Дубинина М. А., 2024

© Наумова С., 2024

© Кривогина А. М., иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Глава 1

В сумерках все выглядит загадочным и таинственным. Полутьма скрадывает острые очертания, приглушает яркие краски и бушующие эмоции.

Но не в этот раз…

В этот темнота была душной, напряженной и заметно попахивала жареным.

– Как ты мог ее упустить? – шипящий женский голос повторял вопрос уже по десятому кругу. К огорчению говорящей, удовлетворительного ответа снова не последовало.

– Как, как! – передразнил ее собеседник. – Хватит сыпать соль на рану, надоела. Который век одно и то же.

– Я сейчас эту соль втирать тебе в чешую начну, не просто сыпать… – мрачно пообещала женщина. Темнота всколыхнулась, обрела очертания стула, и только по скрипу ножек можно было догадаться, что кто-то на него сел. Звякнуло стекло, с характерным бульканьем стакан наполнился жидкостью – и снова стихло.

– Это была идеальная возможность все закончить. Ты стал слишком мягкотелым! Или устал все контролировать? В любом случае твоя служба села в лужу! У меня сейчас и без того куча проблем, а тут еще и это… Миллхаус, ты меня слушаешь?

В ответ – только тяжкий вздох.

Арлетта Бламс, а это совершенно точно была она, вспыхнула от ярости, причем очень даже не в фигуральном смысле, и уютная темнота на мгновение отступила под натиском льдисто-голубого сияния.

– Как хочешь, но сделай то, что обещал! Иначе я найду другие способы, ты меня знаешь! – прошипела ректор Светлого факультета на прощание и так хлопнула дверью, что со стола снесло графин с водой. Разумеется, все произошло под покровом тьмы, но от печального взгляда ректора Темного факультета эта потеря не укрылась.

Всякий раз после визита старой знакомой приходилось прощаться с очередным сервизом. Может, подумалось Миллхаусу, больше не предлагать ей выпить?

Наученная горьким опытом секретарша Людочка дрожала под столом, не решаясь вылезти еще по меньшей мере час. Кошачий хвост предательски торчал наружу, подметая старый ламинат. Вскоре в приемной, кроме нее, никого не осталось, и вечно юный золотой дракон в своем кабинете грустно посмотрел в окно и подумал о том, как же его все задолбало. Давно наскучившее пари, навязанная хитростью должность, тупые подчиненные, слишком умные студенты, Арлетта…

Она, пожалуй, больше всех.

Миллхаус раздраженно схватил стул, на котором еще минуту назад сидела Бламс, и вышвырнул в окно. Жаль, в нем отродясь не было стекла, и чтобы уж наверняка выпустить пар, ректор раскурочил еще часть стены.

Кажется, отпустило… Или все-таки нет?

Он посидел еще немного на полу, потом встал, отряхнулся и гаркнул:

– Амилоту ко мне, быстро!

Людочка от неожиданности хлопнулась затылком о стол, но послушно разослала тучки прямо из укрытия, потому что была действительно хорошим секретарем, а не только очень симпатичным. К тому же в глубине своей кошачьей души Людочка не могла удержаться от злорадства – этот индеец ей никогда не нравился, придет к ректору и стоит, зыркает своими красивыми глазюками по сторонам. Впрочем, на деле, конечно, она злилась из-за давнего отказа, но одно другому не мешает.

В своем кабинете Миллхаус выдохнул струйку дыма и, частично обратившись в дракона, приложил кончик хвоста ко лбу.

Как же все это так завертелось и кто виноват? Хотя… Стоит ли спрашивать?

– Ну, Кудр-р-ряшова, – прорычал он, – ну только попадись мне.

После того как куратор утащил их любимую, но проблемную горгону в темный угол, у Мориса отлегло. Наблюдать весь вечер за мрачнейшей физиономией Ритки то еще удовольствие. А вот инспектор Флорентин явно считал иначе и как ужаленный носился по залу и кого-то искал. Морис был очень умным юношей, поэтому даже гадать не стал.

В воздухе ощущался заметный флёр ревности.

– Может, сказать ему, что они в саду? – Рэнди уже пару раз направлял несчастного инспектора по ложному следу. Не из вредности или дурного отношения к Флорентину, в конце концов, он их тогда вкусно накормил, а из категорически добрых побуждений.

– Хочешь испортить Ритке свидание? – Морис неодобрительно посмотрел на товарища. – Потом не ной, когда придется месяц скульптуру в саду изображать.

– Так я что, – заюлил Рэнди, – я же не это… Не того… Сам знаю, если они все втроем встретятся, кто-то точно лишится головы.

– На кой Рите их головы? – хмыкнула Мия, притопывая ногой в такт музыке. – Она бы им что-нибудь другое оторвала, если достанут. Хотя Рэнди прав, как-то странно инспектор дергается.

– Нормально он дергается, – Морис оценил степень возбужденности зобовца. – Посмотрел бы я на вас, когда предмет вожделения скрадывают прямо из-под носа.

– Да, – с готовностью кивнул Рэнди, представляя ногу Чо на блюде, – понимаю.

Морис и Мия брезгливо переглянулись, догадываясь о ходе гульих мыслей, Рэнди всегда был открытой книгой буквально для всех, не только для своих.

– Короче, – резюмировал Морис, – не портите вечер. Я планирую оттягиваться до последнего, пока меня отсюда не вынесут.

Рэнди фыркнул и отвернулся, ему не очень нравилась вся эта затея с балом, а теперь, когда Рита сбежала с Амилотой, а Флорентин изображал поисковую собаку, находиться тут стало совсем тоскливо. Канапе отдавали картоном, лимонад – химозным сиропом, хотелось вкусненького и желательно пахучего.

Мия тоже заскучала, пусть даже ее весьма безобидная выходка с куратором и обеспечила ей парочку приятных моментов. Дружба дружбой, а редкий скраб с абрикосовой косточкой неприкосновенен! Теперь паучиха лениво наблюдала за присутствующими и, несмотря на сытость и, в общем-то, не такое плохое, как обычно, настроение, чувствовала отдаленную тревогу. День вообще не задался с самого утра, плохой сон, какие-то переживания, отвратительные конкурсы, сразу видно, кто придумывал.

Мия перестала дергать ногой и нахмурилась.

– Может, покинем этот праздник жизни? Я есть хочу. – Рэнди как по волшебству возник рядом, пытаясь прижать топорщащиеся на его вешалкообразной фигуре полы пиджака.

– А Рита как?

– Ее потом Амилота приведет, – беспечно отмахнулся гуль, уверенный в безопасности подруги. – Да она и сама кого хочешь отведет! Морису тут нравится, его теперь отсюда силой не вытащишь.

Они посмотрели на танцпол, где под лично выбранную музыку отплясывал Морис, причем так лихо, что от его щупалец шарахалась вся публика, образовав вокруг пустое пространство. И, кажется, Морис решил использовать его, чтобы показать свои таланты в брейк-дансе.

– Стыдоба какая, – проворчала Мия, но украдкой поглядывала на кульбиты ловкого кракена. К тому же пайетки на его пиджаке ловили свет, делая из него поистине ослепительное зрелище.

– И не говори, – завистливо поддакнул Рэнди.

И они бы наконец решились потанцевать, раз уж торчать у стены наскучило, да вот новые модельные сапожки уже сделали свое гадкое дело – натерли мозоли на пятках. А желудок Рэнди принялся издавать характерные звуки, грозясь в скором времени перекрыть даже модные мотивы этого сезона, непонятно каким образом отслеживаемые Морисом. Так и мялись рядышком, не рискуя сделать хоть что-то. Идея свалить в академию стала казаться единственным верным решением, а там и трансгрессионный зал совсем недалеко от медпункта. Ирма, может, и ослица, но обязательно пластырем и бальзамчиком поделится.

– Ладно, валим! – Мия навалилась на руку Рэнди и, стараясь сильно не хромать, вместе с ним начала пробираться к выходу.

Кракен изображал на паркете нечто невообразимое, помогая себе не только руками и ногами, но и щупальцами. Он и не заметил, как все его друзья пропали.

Щелчок. Свет пару раз моргнул и погас.

– Что за… оказия? – недовольно ругнулся Морис, которого оборвали в разгар особенно изощренного прогиба. Он неплохо видел в темноте, а вот остальные гости, судя по недоуменным лицам, не очень. Отключение энергии застало их врасплох, значит, это точно не часть шоу-программы.

Гул голосов перекрыл звук сирены. Включился аварийный генератор, таблички у выходов подсветились красным, кое-где даже загорелись лампочки.

– Просьба оставаться внутри помещения! Чрезвычайная ситуация! Мы работаем для вашей безопасности!

Монотонный голос из репродукторов, усиленных магией, совершенно не успокаивал. Напротив, женщины заголосили, некоторые мужчины от них не отставали. Началась паника. Морис потеснился к стене, чтобы не оттоптали чего не надо, и огляделся.

На что сработала сигнализация?

В толпе Морис приметил Мию и Рэнди, немного не добравшихся до выхода, и выдвинулся в их сторону.

– Что случилось? – спросил он, поравнявшись с друзьями. Мия пожала плечами:

– Без понятия. Мы даже выйти не успели, как сработала охранка.

– Боюсь, у меня нехорошее предчувствие, – мрачно выдал гуль. – Обычно все неприятности происходят с нами или от нас.

– Мы же еще ничего не сделали, – растерялся Морис.

И тут их осенило:

– Рита!

Флорентин считал, что лучшее лекарство от уязвленного самолюбия – алкоголь и женщины, и вторые сегодня ему были категорически противопоказаны. И как раз когда он только собрался покинуть бальную залу в компании пары коктейлей покрепче, истошно заверещала сигнализация, вдребезги разбивая его обиженные фантазии. А ведь в них Маргарита как раз собиралась извиниться за свой побег… Эх.

– Вот тебе и отдых, – вздохнул он. В подведомственных ЗОБу зданиях сигнализация не срабатывала просто так, но даже если так, ответственным лицам теперь придется писать уйму бумажек, а там, глядишь, и премии лишат. А уж Флорентин всегда, что бы ни случилось, почему-то оказывался этим самым ответственным лицом. Наверное, потому что в свободное от работы время был весьма и весьма безответственным.

Мимо пробежал знакомый из дежурного состава, что-то тараторя в браслет. И вот тут Флорентин четко понял, что тревога точно не случайная.

Три длинных, один короткий, – всплыл в памяти краткий курс по звуковым сигналам. Вторжение? Вот же катавасия! Флорентин протолкался к выходу, показал удостоверение охране и проскользнул за периметр.

– Как я и думал, – кивнул сам себе Морис. Он следил за инспектором: тот сначала казался таким расслабленным и безобидным повесой, а потом за секунду превратился в гончего пса. Даже как-то не по себе стало. – Рита что-то учудила. Вот и отпусти ее на свидание.

– Так надо пойти и проверить, – всполошился Рэнди.

– Так у нас «корочки» нет. – Мия отчаянно тянулась на носочках, выглядывая из-за голов собравшихся. – Тут сейчас без нее только эвакуироваться можно будет.

– Удостоверения нет, но есть форма, – хмыкнул Морис, взглядом показывая на снующих туда-сюда официантов. Если снять с себя стиляжные пиджаки, можно сойти за обслуживающий персонал, а на таких всегда обращают прискорбно мало внимания.

Мия идею оценила, только вот девушек-официанток тут не было, значит, ей придется пропустить все веселье?

– Мия, паутину на троих приготовь, – велел Морис, ловко обошел груду стульев и встал на проходе. – По моей команде кидаешь, и сразу тянете оба.

– Куда тянуть? – переспросил Рэнди.

– Под стол, дурья твоя башка, там раздеваем, аккуратно пакуем по коконам и переодеваемся сами. Что может быть обычнее копошащегося под столом официанта? Мало ли что там гости разлили, а его послали убрать. Давай, давай, часики-то тикают.

– Так ты без часов, – не понял Рэнди, и Морис раздраженно отмахнулся. О чем с гулем разговаривать?

Мия сплела три клубочка и стала ждать, пока кракен подсечет жертв. Трое официантов, несущих подносы с остатками желе, еще не знали, что скоро станут героями кровавой расправы. Или не кровавого, но все равно побоища. Раз – паутина обвила их ноги и руки, два – мощной подсечкой щупальцем Морис уронил их на пол, а Рэнди, довольно скалясь, утащил добычу под стол.

В визге тревоги и гомоне взволнованных, не очень трезвых гостей никто и не услышал стука упавших подносов с вазочками.

– Тяни его, давай!

– Да чего он такой толстый?

– У тебя лишние лапы торчат!

– Слезь с моей ноги!

– Щупальцееее!

Из-под стола появились трое пыхтящих, перемазанных малиновым желе горе-официантов. Мие досталась форма пухлого официанта, как раз позволяющая скрыть пусть и скромную, но все еще женственность фигуры.

Троица выползла из-под стола, подобрала раскиданные после бойни тарелки и понесла на кухню. На них никто не обратил внимания – в духовке под виртуозные ругательства именитого шеф-повара загибалось эксклюзивное горячее блюдо. Рэнди даже заслушался, пока Мия не подтолкнула его к служебному выходу.

За дверью обнаружился узкий коридор, который через десяток метров менял направление под прямым углом.

– А теперь осторожненько, – предупредил Морис, подобрался к повороту и высунул за угол щупалку с зажатым в нем зеркальцем. – Горизонт чист.

Рэнди посмотрел на него с подозрением.

– Я даже не буду спрашивать, откуда ты достал зеркало.

– Видимо, из того же кармана, где прячет щупальца, – подколола Мия. Рэнди явно представил себе что-то неприличное, покрывшись пунцовыми пятнами.

– Хорош мечтать, погнали, – поторопил Морис.

За углом коридор упирался в дверь, выходящую во внутренний двор. Здесь было гораздо тише, но сигнализация долетала и сюда. Мягкий полумрак скрывал очертания декоративных деревьев в небольшом садике, журчала вода в фонтане. Морис даже позавидовал – а недурно так устроились эти зобовцы, с шиком, даже можно сказать.

– Куда дальше? – прошипел Рэнди. – Я не вижу Марго. Может, вернуться?

– Нет, пока побудем здесь, – скомандовал Морис, быстро вошедший в роль лидера группы разведчиков. – А потом подумаем.

– Почему мы всегда думаем потом? – без особой надежды на ответ спросил Рэнди, и его, конечно же, проигнорировали.

Мия первой шустро юркнула в просвет между садовыми фигурами, где и затаилась. Парни последовали ее примеру, и не зря – из другой двери показался Флорентин с кучкой инспекторов помладше и теперь направлялся в их сторону.

– …двадцать четыре минуты назад произошел прорыв защитного купола с открытием портала? А вы где были в это время? Ах, на конкурсе?! – зобовец допрашивал несчастного дежурного с большим рвением. Наверное, вспоминал свой позор на тех самых конкурсах.

Морис и Рэнди переглянулись: примерно тогда Лайз утащил Риту поговорить. Единственный, кто мог так открыть портал, – это Миллхаус, значит, что-то произошло в академии?

Кто-то оттуда пришел или кто-то туда ушел?

А если ушел, то почему без них?

– Точное место открытия портала уже определили?

– Боковой служебный коридор «Б».

Инспектор Флорентин повернул голову к выходу в противоположной стороне. Морис прикинул в памяти план здания и понял, что если пройти мимо гардеробной и перед подъемом на этаж с бальной залой и свернуть направо, то есть вероятность выйти как раз там, куда смотрел Флорентин. Они-то сами вышли во двор через коридор для обслуги, то есть сделали небольшой крюк.

– Перед открытием там был кто-нибудь? – вдруг спросил Флорентин, и у Рэнди загривок покрылся мурашками.

– Странная парочка, мужчина и женщина с прической как змеиное гнездо, – четко отрапортовал дежурный, а у Флорентина на лице появилась загадочная ухмылка, которая не сулила ничего хорошего упомянутым особам.

– Куда ее втравил этот патлатый? – прошипел Рэнди Морису на ухо, попутно чуть не укусив на эмоциях.

– Я тебе за патлатого голову откручу, – зловеще пообещала Мия.

– Заткнитесь оба, ничего не слышно, – прошелестел Морис, подкрадываясь ближе к говорящим.

– Патрули расставить, оценить угрозу прорыва, рассчитать меры поддержки! Присутствующих опросить и отпустить, докладывать лично мне. Ну, Кудряшова, попадешься ты мне!

Последнюю фразу Флорентин проговорил очень тихо, но Морис все равно услышал. Замерев в неудобной позе, он отсчитывал секунды, пока инспектор не отошел к своим, а потом и вовсе не покинул сад.

– Марго украли! – подытожил Рэнди. – Это катастрофа!

– Амилоту украли! – добавила паучиха, а Морис схватился щупальцами за голову. Что нужно сделать в первую очередь? Вернуться в академию и попросить ректора найти похищенную студентку? Или перед этим как-то аккуратно узнать, что же приключилось во время их отсутствия?

– Если Риту украли, мы, по идее, должны ее спасти, – выдал он саму собой разумеющуюся мысль.

– По идее? – откликнулась Мия. – А если без идеи?

– Я к тому, что это тот редкий случай, когда мы сами рискуем не справиться. Куратор походу нам не помощник, значит, надо обращаться к высшей инстанции.

Все немного приуныли, представив, как докладывают Миллхаусу о случившемся.

– Короче, придется без вариантов возвращаться в академию, – заключил Морис.

– Трансгрессионный зал еще заблокирован. – Мия нервно передернула плечами. – Нужно смешаться с толпой и ждать, пока откроют.

– Хочешь, чтобы Флорентин тебя сцапал и в тюрьму кинул? – воскликнул Рэнди.

– С чего бы ему это делать? Мы тут вообще ни при чем.

– Так он ясно помнит, что Марго пришла с нами, а она определенно «при чем», значит, нас могут притянуть как соучастников!

– И то верно. И что делать?

И тут Морис расплылся в такой хитрой улыбке, что даже у непрошибаемой Мии дернулось веко.

– Благодаря нашему китайскому другу у меня есть экстренный портал. Неизвестно, куда он нас выбросит, но явно на территории Темного факультета, – сказал Морис.

– Выбросит? – переспросил Рэнди.

– В молекулярном виде? – Мия тоже усомнилась.

– А вы другие варианты видите? Или допрос и арест, или тестировка новой разработки, – огрызнулся Морис. – Ну что, пробуем?

– Давай сначала на нем испытаем, – Мия толкнула Рэнди вперед.

– Что? Это дискриминация! Трупоеды очень редкие, меня нельзя вот так на молекулы! – запричитал Рэнди, но кракен уже активировал маячок, и перед ними возникло марево портала. Сигнализация снова заорала, со всех сторон затопали казенные сапоги, а гуль все еще мялся перед входом.

– Надоело! – щупальца метнулись в стороны, оплели Мию и Рэнди и втащили в портал. Тот сыто чавкнул и пропал.

– Убью! – взвыла паучиха, гуль просто позеленел, когда над ними все почернело и одновременно заблестело тысячами звездочек. Боли не было, но сильно трясло, качало, а еще воняло дешевым пластиком.

Полет окончился так же внезапно, падением посреди оранжерейного зала.

– Ухфля, – что-то выдохнул кракен, припечатанный ботинком Мии. Сверху на их композицию рухнул Рэнди и со стоном откатился в сторону. Загремели ведра, упала тяпка, а садовый шланг пребольно прищемил щупальце.

– …китаец, – пробормотал гуль, когда рассмотрел новую локацию.

– Ребята-а-а! – заверещала Мия, тыкая пальцем за спину Мориса, откуда на них смотрели четыре плотоядных цветка, радостно роняющих слюну.

– План А или Б? – кракен обернулся и медленно попятился в безопасную сторону.

– А какой из них А? Тот, где мы мужественно убегаем? – Рэнди пытался отыскать на складе садового инвентаря хоть что-нибудь, что можно использовать как оружие. Из найденного только секатор подходил для ближнего боя.

– Это Б, а в А мы героически сражаемся, – поправил Морис, осмотрел местность и сморщился. – Ты чего? Где пылкость чувств? Накал эмоций? Да и, в конце концов, нормальное оружие? Что мы им секатором сделаем?

При упоминании ненавистного инструмента цветочки оживились и стали напирать на группу вынужденных природолюбителей.

– Ну я им могу усики подровнять, – проблеял побледневший гуль.

– Всему учить вас надо, – вздохнула Мия, подхватила железное ведро и ловко насадила его на первый зубастый саженец. А сверху паутиной закрепила, чтоб наверняка. Растение забилось в западне, скребя зубами по железу и подвывая на ультразвуке.

Со вторым и третьим цветком справились тем же способом, а вот четвертый оказался сообразительнее: завидев ведро, он бодро пошелестел в дальний угол изображать, что он тут просто фотосинтезом занимается, а вовсе не пытается полакомиться свежей человечинкой.

– Не уйдешь, – Мия вошла в азарт и теперь на манер лассо раскручивала над головой садовый шланг.

Цветочек задрожал, потерял половину листвы и сознание, кажется, тоже.

– Есть женщины в русских селеньях, – начал было Морис, но его прервал Рэнди:

– Слона на скаку остановят и хобот ему оторвут.

– Сейчас кто-то точно получит! – Мия расстроилась от такой быстрой капитуляции врага и искала, кого бы еще осчастливить цинковой панамкой. Кандидатов, кроме двух чересчур языкастых личностей, больше не было. А жаль!

– Давайте потихоньку в коридор выберемся, а оттуда в ректорат. Надо заявить о похищении! – предложил Рэнди и получил шлепок по затылку.

– Не торопись, – одернул его Морис. – В ректорат – пожалуйста, но никаких заявлений, пока не прощупаем почву.

– А как мы это сделаем? «Простите, а у вас тут люди часто пропадают? Нет? Странно, а нашу подругу украли. Нет, не цыгане», – передразнила Мия, походкой победительницы двигаясь к выходу. – Придем, мордой об стол, и пусть попробует соврать.

Рэнди представил себе эту картину и мысленно возложил цветочки к трем свеженьким надгробиям, которые обязательно появятся на местном кладбище после такого разговора с ректором.

– И что нам делать? – спросил он уже с плаксивыми нотками в голосе. Жить хотелось даже немножечко больше, чем спасти Марго, о чем он, разумеется, сообщать друзьям не рискнул.

– Импровизировать, – заявил Морис. – Мне нужно пятнадцать минут. А ты пока сгоняй в китайский магаз и прикупи коробочку японских сладостей.

Никто и глазом моргнуть не успел, как он радостно ускакал к себе, а Рэнди, ничего не поняв, уныло поплелся в лавку. Мия чертыхнулась, сняла сапожки и, ойкая от каждого шага, похромала в медпункт. Даже если Ирма не на месте, уж бальзам от мозолей она и сама найдет.

Через четверть часа, как и уславливались, вся троица собралась около ректорской башни.

Морис нацепил свой самый дорогой камзол, с серебряной вышивкой (и где он только их берет, постоянно новые?), и посматривал в зеркальце, видимо, тренируя какую-то свою особенно соблазнительную улыбку, Рэнди меланхолично постукивал пальцем по лакированной крышке коробочки из магазина, а Мия мечтала отодрать мешающиеся пластыри на пятках, из-за которых пришлось обуть разношенные больничные шлепанцы.

– Каков план? – спросила она, и Морис многозначительно подмигнул.

– План в моем бесспорном мужском очаровании.

– Бесспорном чем? – «не расслышал» Рэнди.

Морис закончил пялиться на свое отражение, отобрал у друга коробочку и со словами: «Ну, удачи мне» птичкой вспорхнул по винтовой лестнице.

Когда остальные добрались до приемной, из-за неплотно прикрытой двери слышалось, как заливается соловьем Морис.

– Людочка, вы просто восхитительны сегодня. Позвольте же мне порадовать вас этим вкуснейшим десертом. Хотя даже он не такой сладкий, как ваша улыбка.

– Казанова, – фыркнула Мия. – Вообще-то японские сладости в принципе не сладкие. Хорошо, если она об этом не знает.

– А что, так можно было? – недоумевал Рэнди.

– Можно, – честно ответила Мия, – но не тебе.

В приемной же вовсю шел процесс обольщения, Морис пел дифирамбы, ловко перемежая комплименты с вопросами по существу. На месте ли ректор? (Нет? Какая досада). Как у него сегодня с настроением? Отлучался ли он куда-нибудь, скажем, час назад? В общем, Рэнди, скользящему ухом по двери в попытке уловить побольше, оставалось только учиться у лучших. Но либо звукоизоляция была на высоте, либо уши надо чистить чаще.

– Ничего? – Мия уже начала терять терпение.

– Неа, – уныло отозвался Рэнди.

Они немного увлеклись и едва не проморгали момент, когда кто-то начал медленно подниматься по лестнице. Мия отреагировала мгновенно: схватила Рэнди и вместе с ним сиганула в окно. Повезло, что не застряла – окна в ректорской башне, за исключением кабинета, были все сплошь узкие бойницы. Рэнди надумал было заорать, но был ловко заткнут кляпом из клочка паутины, а основная ее часть пошла на создание «авоськи», приклеившейся к подоконнику. В ней они с Рэнди и повисли над пропастью.

– Не ори, – предупредила Мия, вынимая кляп.

Рэнди промычал что-то, еле живой от ужаса, но она отмахнулась от него и прислушалась. Кажется, тот, кто их спугнул, все еще был где-то там, над ними.

– Вы где? – спросил Морис и добавил приглушенно, догадавшись высунуться наружу: – Придурки. Зачем за окошко-то нырнули?

Мия подтянула их вверх, и Рэнди, отплевываясь, ответил:

– Я вообще ни при чем, – и с трудом перевалился через подоконник.

– Тут кто-то был, – безапелляционно заявила Мия. – Сандал, шалфей, какая-то еще трава…

– А ты еще и в запахах разбираешься? – Морис с удивлением посмотрел на Мию.

– Я ж вторую специализацию выбрала, друидизм называется, – она нетерпеливо махнула рукой. – Ну что?

– Кабинет ректора в нашем распоряжении. Любезная Людочка страдает аллергией на цитрусы, а конфетки с юдзу ее не смутили. Отправил ее к доктору, но вот незадача, после приема микстуры нападает жуткая сонливость.

Рэнди вздрогнул и подумал, что не хотел бы встать на пути у такого коварного умника.

– Чего стоим? Пошли! – Морис потащил друзей в кабинет. – Свет не включать!

– А что мы ищем? – Мия с любопытством рассматривала массивные песочные часы выше нее ростом. У Миллхауса Дрея были странные представления о дизайне интерьера.

– Информацию! – изрек Морис и вытащил ящик из письменного стола. Оттуда выпала тоненькая папочка зеленого цвета. Глаз зацепился за знакомую фамилию. Кудряшова. Кракен довольно фыркнул и потянул добычу щупальцем к себе, но ее уже припечатало к полу красным кедом.

– Откуда это к нам таких дерзких занесло? А?

Миллхаус собственной персоной появился из совершенной тьмы, сгустившейся вдоль полукруглых стен. Морис втянул щупальце, пока его под шумок не оттоптали. Ректор щелкнул пальцами, и вспыхнул свет, а надежда на лучшее, наоборот, окончательно погасла. Только что с таким трудом раздобытый компромат был изъят и спрятан обратно в ящик, и Рэнди, провожая папочку глазами, отчетливо понял, что живыми они из этого кабинета не выйдут.

– Мия! – вдруг рыкнул он, швыряя паучиху в кракена. Только бы она догадалась сплести сетку и вывалиться в панорамное окно, закрытое одними чарами вместо стекла. Морис застыл в недоумении, но подругу все-таки словил.

Рэнди, отрастив когти, самоотверженно кинулся на ректора. Мгновение он еще думал, что победит, Дрей в своем человеческом обличье был щуплым и не казался особенной угрозой.

Но как же он ошибался! Едва Рэнди приблизился, как тяжеленный хвост прибил его к полу. Дракон выдохнул облако черного дыма и наступил на гуля лапой.

– Кто-нибудь хочет еще погеройствовать?

Мия обвисла на Морисе, старательно не подавая признаков жизни. Морис в свою очередь оценил шансы: даже если он обретет силу берсерка, его атака закончится там же, где и у Рэнди.

Мордой в пол.

Покачав головой, Морис сгрузил Мию в кресло.

– Умный мальчик. А теперь поговорим… – Миллхаус полностью перекинулся в дракона и лапой подтянул к себе Мориса. – Где же ваша подружка?

Морис невозмутимо показал щупальцем в сторону кресла, за что был хорошенько встряхнут.

– Не стоит дразнить меня, – пригрозил Миллхаус. В морде он не сильно изменился, но теперь почему-то казался совершенно обезумевшим. Но быть и казаться – совершенно разные вещи, а Морис пока не верил, что ректор сошел с ума и правда решил их сожрать. Вряд ли избавится от них раньше, чем узнает, где Рита. Одно ясно – лучше бы им найти ее раньше.

– Сами не знаем. С ней что-то случилось? – попытался он прикинуться шлангом, но не прокатило. Дракон отшвырнул Мориса в сторону и выпустил в оконный проем столб огня вперемешку с дымом. Мия свернулась клубочком и была бледнее моли, дрожа всем телом. Гуль где-то под массивной лапой глухо стонал.

– Один за всех, все за одного? В мушкетеров захотелось поиграть? В рыцарей? – Миллхаус продолжал бушевать и швырять мебель. Но вдруг резко успокоился, истаял дымкой и предстал в своем мальчишеском облике, только глаза горели янтарным золотом.

– Ну что ж, посмотрим, кто из вас первым не выдержит. – В руках у ректора появились ограничители. Мия даже не пикнула, когда удавка застегнулась у нее на шее, оглушенные парни тоже вряд ли поняли, что произошло.

– Забрать! – скомандовал Миллхаус.

Из неприметной двери за столом появились конвоиры.

Мию попытались отцепить от кресла, но она впилась в подлокотники с отчаянием кота. В итоге конвоиры вынесли её вместе с ним, попутно подхватив парней.

Морис приходил в себя долго и мучительно, голова раскалывалась, все вокруг плыло и искажалось.

– На мне что, дракон топтался? – прохрипел он.

– О, наша морская принцесса ожила, – глухо хохотнул Рэнди и закашлялся. – Это на мне потоптались, а тебя просто в сторону смахнули.

– Хорош зубы скалить, я так напугалась, что у меня все лапы скрутило. Я до сих пор не могу выпустить это треклятое кресло! – пробубнила Мия.

Морис ощупал голову, вытер лоб легендарным кружевным платочком и наконец осмотрелся.

– Да, гостиница явно не пятизвездочная, – резюмировал он. Перед ним расплывалась серая каменная стена, а от узкого лаза вместо окна несло плесенью. – Допрыгались, короче. Мы опять в карцере.

Глава 2

– Палка большой, стукать больно! – с глухим отчаянием предупредил инспектор Флорентин, уже не зная, как передать всю степень своего негодования. Прошло несколько дней с проклятого бала, будь он неладен, поспать не удалось – затаскали по совещаниям, поэтому Флорентин пребывал в последней стадии раздражения. Четверо подчиненных стояли напротив, опустив головы, потому что если сейчас встретиться взглядом с начальником, то можно умереть от разрыва сердца.

– Вы что-то сказали? – все-таки отреагировал самый молодой из группы. Остальные мысленно вздохнули: «Ой, дурааак!»

– Да я на вашем языке пытаюсь говорить! На умственно отсталом! Два портала неизвестной конфигурации в самом сердце ЗОБ. Ну как вас еще назвать-то? Дегенераты!

Молодой зло посмотрел на разгневанное начальство, но стерпел. Как бы ни возмущался инспектор, совсем уж недалеких в зобовцы не брали, так что учились они быстро.

Но закрепить результат стоило.

– Ты что-то хотел сказать? – нахмурился Флорентин.

И тут бы промолчать, но новенький (инспектор не припоминал такого, наверное, недавно перевели) ни с того ни с сего осмелел.

– Но вы тоже там были! И в конкурсе тоже участвовали! – выпалил он, а остальные трое мысленно похоронили товарища. Естественно, они считали, что парень прав, но правда на службе обычно бьет больно и очень редко увеличивает размер жалования.

– Я там находился по служебной необходимости и конкурс был прикрытием! – поспешно ответил Флорентин и не сразу сообразил, что опустился до объяснений перед подчиненными. И разозлился еще сильнее. – Короче, не уводи в сторону. Ладно, первый вы пропустили, но второй открыли прямо за нашими спинами, неужели никто ничего не заметил?

– У нас есть показания официантов, – помялся один из более опытных сотрудников, – но там ересь какая-то. Разрешите доложить?

– А похоже, что я вас собрал тут, чтобы запрещать?

– Ну… – зобовец тянул, роясь в блокноте, – говорят, что на них напали, утащили под стол, лишили чести и достоинства и одежды…

– Именно в таком порядке? – не удержался Флорентин.

– …а потом еще и подносы стащили, – дочитал на автомате зобовец. – А?

– Материальную ценность представляют? Хотя бы серебряные? – вяло спросил Флорентин, прикладываясь к ледяному кофе: бодрости он не приносил, но от его мерзкого вкуса желание спать отбивало напрочь.

– Нет, китайская подделка, – пожал тот плечами.

– А честь и достоинство? Следы сняли? Побои? – в голове у инспектора творился настоящий хаос, мысли путались, цепляясь друг за друга и лопаясь, как мыльные пузыри. Он понимал, что несет какую-то чушь и упускает одну-единственную здравую мысль, затерявшуюся в этой бессвязной каше. И он или поймает ее, или уволится.

– Да тоже ерунда, сняли с них форменные кители, потом… Что с вами?

Флорентин бросил бумажный стакан с кофе в урну и улыбнулся так, что по спине помощника пробежали ледяные мурашки.

– Вот оно! Главный выход был блокирован, оставался только задний, а там кухня. Кто же обратит внимание на официантов с посудой? Вот зачем нужны подносы! Кто раздевал? Как выглядел? Сколько их было?

– Трое. Двое парней и девушка, а насчет внешности сейчас в отчете посмотрю…

– Не надо, – Флорентин махнул рукой. Он уже понял, кто эти загадочные осквернители официантской чести и воры фартуков и подносов. – Пора наведаться на Темный факультет. Заодно навещу старого дружочка, кажется, у меня есть идея, откуда тут взялся второй портал.

Так вот что не давало ему покоя – «китайская подделка». Флорентин знал одного предприимчивого китайца, который за энное количество денежных знаков достанет все, что угодно. А чего не достанет, то соберет из мусора в подвале под магазином. И ведь не оштрафуешь – его сам Миллхаус Дрей крышует.

Флорентин не стал тянуть и после скорого перекуса – пончик был приторным внутри, а снаружи облит не иначе как туалетным мылом кислотно-розового цвета – спустился в трансгрессионный зал ЗОБа и переместился на Темный факультет Академии Небытия.

С этим незабвенным учебным заведением инспектор был знаком даже ближе, чем хотелось бы. Тут училась его первая любовь… И двенадцатая, вроде бы, тоже. Или двадцать вторая? В общем, на Темном факультете никогда не было недостатка в очаровательных студентках, а если у них имелись, скажем, дополнительные руки или пушистый хвост, так это иногда шло даже на пользу личной жизни.

Так, предаваясь непрошеным воспоминаниям, Флорентин безошибочно двигался в нужную сторону. Темный факультет, как всегда, не впечатлял красивыми пейзажами – одни и те же сумерки, пылюка и безнадежно одинокий комок листьев, который ветер гонял туда-сюда по пустырю вдоль дороги.

– Кар! – поздоровался старший из ворон-наблюдателей. Они тут вечно сбивались в стаи, но мало кто из студентов догадывался, что черные зловещие птицы не только создавали атмосферу (тут инспектор не удержался от скептического смешка), но и шпионили и при необходимости докладывали в ректорат. А главный у них был ворон-оборотень вальравн по имени Петер, но знакомые называли его просто Петя.

– Карр! – напомнил Петя о старом должке. Как-то они с Флорентином играли в карты на бочонок пива.

– Я на службе, – развел руками Флорентин. – Давай позже, как разберусь со всей этой вашей катавасией?

– Кар… – нехотя согласился вальравн и, взмахнув крыльями, сверкнул алым глазом на других ворон из стаи. Теперь никто не донесет Миллхаусу о визите зобовца раньше, чем тот почувствует сам.

– С меня два бочонка, Петь, – показал большой палец Флорентин и пошел дальше.

Магазинчик Ли Вэя сверкал фонариками прямо по курсу и завлекал клиентов яркими красками. Но стоило инспектору подойти поближе, как отключили электричество. Все погасло, даже лампочки на столбах вдоль дороги, двери захлопнулись, а табличка сама собой перевернулась словом «закрыто» вверх.

– Серьезно? – инспектор огляделся по сторонам с растерянным видом. – Настолько бесстыже?

– От бесстыжего слышим, – сообщил бессменный уборщик Сорамару, вылезший из-под крыльца, и с хлопком испарился.

– Я буду жаловаться! – прокричал вслед Флорентин. – Если найду, кому…

Ответом на его пассаж был только тихий смешок и пара шишек, пущенных прицельно с ближайшей сосны. Вот так тут всегда – никакого порядка.

Двери магазинчика, естественно, натиску инспектора не поддались, поэтому он вздохнул и направился к ректорской башне. Похоже, разговора с Дреем не избежать, так лучше побеседовать приватно, чем посылать приглашение в офис ЗОБ. Да и намного безопаснее для последнего. В очередной раз подумав о прибавке к жалованью, которую давно пора было вытребовать, Флорентин проделал обратный путь и снова замер в нерешительности.

Половина стены у ректорской башни отсутствовала, вокруг все усеяно обломками мебели. Внутри виднелся золотой дракон, то и дело выпускающий струи дыма.

– Миллхаус?

– Инспектор? Да пошел ты в ад, инспектор, не до тебя сейчас…

– Вы тут что, все с ума посходили? – Флорентин только собрался наверх, чтобы с риском для жизни опросить ректора, как сработал карманный передатчик. Взглянув на экран, инспектор забыл и о драконе, и о китайце, и о порталах. Появилась новая цель! И куда приятнее!

– Зайду попозже, когда с ремонтом разберетесь! – крикнул он и помахал рукой.

Второй переход в один день не добавил приятных ощущений. От недосыпа и истощения кружилась голова, подташнивало, но дело того стоило. Как вовремя распространилось видео переполоха на Светлом факультете. Бдительные граждане, увидев в этом оплоте доброты и воздушности адских тварей, задались вопросом, а откуда вообще такое богатство? И чего это святая троица, стоящая у руля факультета сотни лет, сверкала панталонами, пытаясь справиться с одной-единственной студенткой? Судя по комментариям, Бламс грозило дело о жестоком обращении с темными тварями и студентами, нарушении собственного же устава факультета и попирании всевозможных загробных договоренностей. Поднялся такой гвалт, что половина учащихся отказалась выходить на занятия.

Короче, дело межмирового масштаба.

Вызванные им помощники уже торчали возле дверей в ректорат. По крайней мере, здесь все стены были на месте.

– Здравствуйте, а я к вам с проверкой! – звучно хлопнув дверями, Флорентин вошел в приемную, перепугав тощенькую серую секретаршу. То ли дело кошечка Людочка у Миллхауса.

– А госпожа ре-е-ктор сегодня не принима-а-ает, – проблеяло это создание в прямом смысле слова, потому как вид имело частично овечий.

– Ну она на месте? – инспектор кивнул в сторону кабинета.

– Нет, – испуганно продолжила секретарша, то и дело поглядывая на дверь.

– Еще лучше, никто не будет мешать проводить обыск! – Он кивнул помощникам. – Начинаем!

Копия бумажки с постановлением спланировала на стол секретарши, а самой комиссии в приемной уже не было.

Впрочем, белая драконица, разодетая в шелка как перед показом мод, сидела в кресле и готовилась защищать свою кладку яиц, если так можно сказать о студентах.

– Вы не имеете права! – твердо заявила Арлетта Бламс.

– И право имею, и полномочия… – инспектор многозначительно помолчал, думая добавить еще кое-что, но посчитал фразу слишком пошлой для такого интеллигентного общества.

Арлетта была спокойна до безобразия, во время безобразия и после. Даром, что ли, у нее тридцать студиозов шредерной машинкой работали? Все документы уничтожены, сожжены и развеяны ветром и вентилятором. А показания студентки Темного факультета? Ложь и промоакция. Как и видео – хороший монтажер и из драконицы белочку сделает. Век технологий!

Тем более этот дуралей Миллхаус открыл портал и забрал всю эту раскаменившуюся нечисть к себе, так что даже следов жизнедеятельности не осталось. Пришлось выплатить внеочередную премию работникам метеобашни, и «Музей неестественных существ» превратился в зимний сад с превосходными ледяными скульптурами.

Правда, со скульптором она потом поговорит, когда закончится эта нелепая проверка. Одна из статуй подозрительно похожа на нее в момент душевного смятения, ну не может представительная ректорша скакать по колоннам, сверкая исподним.

– Ну раз у вас права, то милости просим, – очаровательно улыбаясь, Бламс отступила к книжным полкам, давая инспектору доступ к своему письменному столу и сейфу. Пустому, разумеется.

– Люблю умных людей, – добавил Флорентин, наблюдая за ректором. Безмятежное спокойствие раздражало, он знал, что эта древняя ящерка что-то скрывала, явно гнусное и дурно пахнущее, он такое носом чуял, никаких штатных оборотней не надо. Так где же Бламс прячет свое грязное бельишко?

Но пока действует презумпция невиновности, не пойман – не вор. А у нее было время подготовиться, Флорентин уверен, что если и существовала какая-то документация, все уже давно уничтожено. Ему остается лишь водить носом, надеясь на безалаберность исполнителей. Невозможно все контролировать, в этом он убедился еще в юности, только-только поступив на работу в ЗОБ. Сколько ни проверяй подчиненных, все равно где-нибудь накосячат. Лучше сразу закладывать этот процент нежданчиков в схемы работы и просто вовремя корректировать.

Помощники приступили к рутинному обыску, а Флорентину не сиделось на месте. Смотреть на самодовольное лицо Бламс надоело еще на десятой минуте, а искали основательно, так что на один кабинет могло уйти много времени.

– Столовую не переносили? – вежливо поинтересовался Флорентин у хозяйки кабинета.

– Нет, все осталось по-прежнему. Можно попросить вас захватить мне кофе? – Арлетта была в своем репертуаре, смотря на Флорентина и поигрывая второй пуговичкой на льдисто-голубой блузке. В этой ее чопорной недоступности было нечто волнующее, да и у инспектора случался период, когда ему до одури нравились строгие дамочки…

Флорентин невольно сглотнул, но такие фокусы на него больше не действовали. Многолетняя практика – это вам не хухры-мухры. Он улыбнулся своей самой неотразимой улыбкой:

– За кофе сходит секретарь, не путайте меня с вашей болонкой. Ой, овечкой.

– Хам, – констатировала Арлетта и оставила в покое блузку.

– Зато красивый, – Флорентин едва удержался, чтобы не показать возмущенной драконице язык.

Насколько он помнил, кормили на Светлом факультете отвратительно, зато кофе варили неплохой. Если прямо сейчас не бахнуть чашечку, то он уснет прямо в кадке с фикусом посреди коридора. На пути в столовую его настигло чувство опасности, интуиция сделала стойку, и Флорентин полностью доверился ей. И она привела его к неприметной двери для персонала.

Девушка в безвкусной длиннополой форме студентки Светлого факультета отчаянно шмыгала носом и мешала длинной ложкой варево в большой кастрюле. В помещении стояли жар и вонь подгорающего крахмала.

– И чего?

От этого вопроса инспектор вздрогнул.

– Чего я добилась? Вместо того чтобы вернуться назад, я торчу на этой чертовой кухне и варю миллионную кастрюлю овсяного киселя? Да меня от одного запаха мутит!

Флорентин задумчиво почесал затылок. Либо у девушки проблемы с головой, либо она разговаривает с кем-то невидимым.

– Дура я и Ритку зря подставила!

– А с этого момента поподробней… – зобовец подумал, что такие совпадения невозможны, но вдруг девушка говорит именно о Кудряшовой?

– Ааа! – заорала «кухарка» и швырнула в него деревянную ложку. Флорентин поймал бы ее, но та вся была в скользком горячем киселе. Пальцы проскользнули, и ложка звучно припечатала его по лбу.

– Да блин, – пока он вытирал рукавами пиджака лицо, интересующий его объект скрылся с места преступления. Как найти девицу в толпе точно таких же? Может, по ауре отследить? Но едва он активировал артефакт, камень выплюнул тьму, окутав все помещение.

– Кхе, кхе, – закашлялся инспектор и поклялся, что больше не будет экономить на оборудовании и заказывать его у сородичей Ли Вэя. Но свою роль артефакт сыграл, теперь зобовец не сомневался – на Светлом факультете скрывается темная душа. Как она еще не слетела с катушек? Хотя это вопрос времени, нужно быстро найти девушку и вернуть в подходящую ей атмосферу.

Два часа Флорентин потратил на обходы женских общежитий, еще час – на мужские. Вдруг ему показалось? И кисель варил плечистый парниша, прикидываясь хрупкой девушкой. Флорентин не стал бы осуждать – в такой обстановке у кого угодно крыша потечет.

Собирался обойти еще и преподавательские апартаменты, но махнул рукой, ноги не держали, хотелось просто сесть и выпить чего-нибудь ледяного и газированного.

Скамейка нашлась сразу. Согнав с нее взглядом стайку девчат, Флорентин опустился на сиденье и блаженно вздохнул. С другого конца скамейки также вздохнули, но только горестно. Инспектор аж подскочил от неожиданности, едва не прикусив язык – а это, между прочим, его основной рабочий инструмент, – и воззрился на девицу с половником. Точнее, уже без половника.

Его пропажа сидела рядом, сосредоточенно разглядывая мыски форменных туфель. Видно было, что у нее в голове происходит какая-то нешуточная борьба, потому что девушка нет-нет да стискивала кулачки, хмурилась, а потом снова скатывалась на хныканье.

Но у бывалого сердцееда уже был иммунитет к женским слезам.

– Почему вы плачете? – спросил он и изящным жестом передал платок, припасенный всегда именно для подобных случаев.

– Есть повод – прошмыгала та. – А вам-то какое дело?

– У меня есть подозрения, что у нас одна общая знакомая. Маргарита Кудряшова, верно?

– Подслушивали? – ужаснулась девица.

– Могу и подглядывать, служба, знаете ли, позволяет, – мило улыбнулся Флорентин. – Но вернемся к Кудряшовой. И к вам. Как вас, кстати, величать?

– Света… Света Терёхина.

– Когда вы в последний раз видели Кудряшову?

– Последний раз? Перед оживлением музея, – ответила Света и прикусила язык: – Ой, проболталась!

Инспектор фыркнул: вот он, ваш маленький недочет, госпожа Бламс. Теперь драконицу можно брать под белы чешуйки и сопровождать в подвальчик для приватного разговора. Но начнут они, конечно же, с темной души. Виданное ли дело, держать у себя на факультете бомбу с часовым механизмом.

– Это уже не секрет, дорогуша, – ответил Флорентин, изрядно довольный собой.

– А что с Ритой? И почему ей интересуется какая-то служба?

– Ничего серьезного, просто хотим поговорить, – Флорентин попробовал снизить градус накала, но вышло все наоборот. Света вдруг перестала заламывать пальцы и мигом вся ощетинилась.

– Мда? Поговорить? – прошипела Света. – Много вас таких разговорчивых. А ну пошел отсюда, говорливый! Пошел, пошел, пока я тебе шевелюру не испортила! Все беды мои от мужиков!

Атмосфера сгустилась, вокруг девушки начали закручиваться темные эманации, сплетаясь из воздуха в зловещие узоры. Кажется, бедняжка и сама не подозревала, что находится не на своем месте, и теперь подавляемая внешне негативная энергия собиралась совсем даже не безобидными завихрениями.

– А вот и таймер включился, – пробормотал инспектор, резко дернувшись вперед в надежде обхватить Светку и вовремя навесить на нее успокаивающий артефакт.

– А подавись-ка! – проскрежетала девушка, сделала мостик, ловко ускользнув от объятий, а потом вывернула шею и быстро-быстро поползла от Флорентина. – Догони теперь, козел!

– Святые панталоны, – обреченно выдохнул инспектор и поморщился. Вторая стадия одержимости темной души началась слишком рано. Сейчас-то она только по стенам будет ползать и студентов распугивать, а потом как рванет! Стресс имеет обыкновение накапливаться, а тут сплошной напряг и рюшечки. Неудивительно, что беднягу так перекрутило. Госпожа ректор Бламс не иначе как из ума выжила, надеясь припрятать темную душу на своем факультете, какие бы далеко идущие планы она ни лелеяла.

К тому же, подумал Флорентин с недоумением, за время службы он чего только не видел, но вот такого мерзкого нижнего белья – ни разу!

Света продолжала убегать на всех четырех конечностях, издавая при этом жуткие звуки. Все, кто видел эту картину, либо замирали на месте, либо с воплями уносились прочь.

– Подготовка никакущая, – хмыкнул Флорентин. На Темном факультете припадочную бы уже пару раз приложили – и не только преподаватели, студенты в первую очередь. А тут орут и убегают. Неинтересно.

В два счета догнав беглянку, инспектор набросил на нее цепочку успокаивающего артефакта, а после, закинув на плечо, активировал портал. Отчет о происшествии составил автоматически, в случае чего, прикроется бумажкой и все.

– Третий переход за день! Я вам ишак, что ли? Забирайте свое добро!

Портал выбросил его на одном из тренировочных полигонов, изрытом котлованами, – наверняка потрудились студенты стихии Земли. Флегматичный уборщик разравнивал песок метлой, а из плеера, торчащего из кармана синего рабочего халата, доносились заунывные переливы флейты.

– Хоть наушники бы надел, – проворчал Флорентин и тут же угодил носком туфли в ямку. Светка даже под артефактом заерзала на плече и попыталась укусить похитителя. Характер такой, что поделать.

Уборщик неодобрительно покосился на инспектора.

– И зачем ты ее принес? У нас что, своего мусора мало?

– За надом, – огрызнулся Флорентин. Оглядевшись наскоро, обнаружил, что ректорская башня все еще продолжала дымить. – Куда можно ее временно сгрудить? Перестройка организма уже началась, но лучше ее пока не выпускать, случались, так сказать, эксцессы.

– В карцер, – отмахнулся Сорамару.

– Соглашусь.

Уборщик потерял к нему интерес, прибавил громкости и вернулся к работе, от которой, мягко говоря, все равно не было толку, и сметаемый им песок просто исчезал на дне ям. Так он будет мести еще неделю.

Инспектор пошагал в сторону тюрьмы. Это место ему было хорошо знакомо. Не очень уютно, промозгло, но Свете Терёхиной сейчас именно такое и требовалось. Это как лечение желудочной болезни – холод, голод и покой. Посидит денечек в одиночке, мозги на место и встанут.

Над головой со зловещим карканьем пронесся Петя, но в этот раз сделал вид, что не заметил посетителя. Два бочонка пива еще были весомым аргументом.

Тюрьма встретила его звяканьем цепей, вздохами и шуршанием. Никто ее не охранял – все знали, если Миллхаус за что-то посадил под замок, лучше отсидеть, пока он не утихомирится, иначе хуже будет. Иногда камеры даже не запирали, и у наказанных хватало здравого смысла не рыпаться и не наживать себе еще больше проблем.

А вот Свету запереть следовало, да понадежнее.

Об этом он думал, пока пробирался по узкому коридору, стараясь не обтирать Светкой каменную кладку. И вдруг отшатнулся: прямо перед ним кто-то возник. Выглядел этот кто-то как клоун в балахоне и вызвал скорее недоумение, чем испуг. Только вот вышел из стены – и в стену же ушел, помахав на прощание красным дырявым носком.

– Галлюцинации? – сам у себя спросил Флорентин, но профессиональная чуйка говорила, что здесь все не так, как кажется.

Сгрузив Светку в ближайшую комнату, он запер дверь и с удовольствием потянулся. Рука с носком высунулась из коридора и поманила его, будто платочком. Флорентин не растерялся, хотя прежде его так заманивали разве что кружевными трусиками.

Разумеется, галлюцинация не дожидалась его за поворотом, но инспектор не стал отчаиваться и пошел по новому коридору, насвистывая под нос прилипшую после бала песенку.

– Жили у бабули два веселых гу… ля!

За очередным поворотом Флорентин приложился лбом о низкую притолоку и выругался.

– Новый клиент нашей гостиницы? – прозвучавший следом голос был знаком. – Или снова иллюзия?

– Для иллюзии слишком хорошо ругается, – хохотнул второй, не менее знакомый голос.

– Надоели! Заткнитесь, дайте поспать, – недовольный женский тоже слегка отдавался узнаванием. Флорентин стоял в темном закутке с двумя запертыми дверьми с металлическими решетками на крохотных окошках.

Загрохотало, и кто-то из заключенных прижался лицом к одному из них.

– Инспектор! – воскликнул Морис Фрей с неподдельной радостью. – Вы ж наш благодетель! Вытащите нас!

– Тс, дурачина, мы же от него прятались, – зашипела девушка, очевидно, Мия О’Ши.

– Не хочу прятаться в карцере, хочу нормальные условия содержания, – прохныкал кто-то из глубины камеры. – И есть хочу.

Флорентин довольно ухмыльнулся.

– На ловца и зверь бежит. За что вас, родненьких, сюда посадили? Не за оскорбление ли чести и достоинства? Или за кражу подносов? А может, за открытие несанкционированного портала?

С лица Мориса резко сошла полная надежд улыбка.

– Раз вы в курсе, значит, ректор решил от нас избавиться?

– Избавиться? – ахнули в темноте на два голоса.

Морис снова приник к решетке, обхватив пальцами прутья.

– А если мы будем сотрудничать со следствием? – поинтересовался этот хитрый тип.

– У меня к вам только один вопрос. Где Кудряшова?

Морис обернулся вглубь камеры, обменялся взглядами с товарищами и решился.

– Была с Лайзом Амилотой, потом сработала сигнализация, и все, больше мы ее не видели.

– Отпираться бесполезно.

– Морис, молчи! – раздался срывающийся голос сзади. – Друг ты ей или креветка беспозвоночная?

– И чего? – возмутилась Мия. – Пусть вытаскивает нас! У меня все чешется уже от этой грязи! А в общаге Чернушка некормленная.

Похоже, меж товарищами произошел разлад. Морис сделал знак, мол, минуточку, и скрылся. Флорентин не успел заскучать, как кракен вернулся и хмуро сказал:

– Если вы спрашиваете, где Рита, значит, ее до сих пор не нашли. Ищите тогда куратора Амилоту. Уверен, без него не обошлось.

Студент Фрей подал хорошую идею. Куратор точно замешан, вот только как узнать, на чьей он стороне, Бламс или Дрея? Или у него свои мотивы? Что он делал на приеме? Почему притащился туда вслед за Ритой и ее чокнутой компанией?

Всплывало все больше и больше вопросов. Голова отозвалась новой глухой болью, а это значит, что наступила расплата за пространственные скачки. Флорентин открыл соседнюю камеру и со вздохом примостился на жесткой койке. Так себе лежанка, но в горизонтальном положении хотя бы не вытекали мозги.

– Эй, вы выпускать нас думаете или нет?! – кто-то поскоблил когтями по металлу. – Вы обещали!

– Услышу хоть звук, вы отсюда до старости не выберетесь, – пригрозил Флорентин и сладко зевнул. – Из-за вас, позорники, я два дня не спал. Вот высплюсь, и все решим.

В карцере воцарилась тишина, изредка прерываемая мышиными шорохами.