Боцман. Охота на шакала E-Book

Сергей Зверев

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Abenteuer, Thriller, Horror
• Serie: Спецназ. Морской спецназ. Новое оформление
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 303

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Российские спецслужбы получают шокирующую секретную информацию. На территории Занзибара готовится необыкновенно циничная и масштабная сделка между влиятельным чиновником «Рособоорнэкспорта» Пятаковым и некими лицами из Ливии. Продажный чинуша хочет продать ливийцам крупную партию отравляющих веществ. Группе боевых пловцов под командованием капитан-лейтенанта Саблина по прозвищу Боцман дано задание захватить Пятакова, его товар и сорвать сделку. Однако ливийцы не лыком шиты, они прекрасно подготовились к операции, и спецназовцам придется идти на предельный риск…

Leseprobe

Сергей Зверев Боцман. Охота на шакала

1

Чувство опасности заставило Виталия Саблина мгновенно проснуться. Подняв голову от подушки, он откинул противомоскитную сетку и напряженно прислушался. В каюте было абсолютно темно. О борт пришвартованного у пирса катера плескались океанские волны. Едва различимо поскрипывали швартовые. Струйки дождя умиротворяюще стучали по палубе и надстройкам. Однако эти звуки почему-то не успокаивали Саблина, а наоборот, внушали все нарастающую тревогу.

Виталий включил фонарик. Желтый овал выхватил из темноты стены узкой каюты, задраенный иллюминатор, тумбочку с растрепанным журналом «Шахматное обозрение». Под журналом лежал пистолет. Саблин опустил предохранитель, откинул одеяло, поднялся. Одежда, как и во времена его курсантской юности, была аккуратно сложена рядом на стуле. Уж если тебе выпало служить в элитном спецназе ВМФ Балтфлота, зачастую подвергая свою жизнь опасности, важно суметь быстро одеться даже в темноте.

Натянув брюки и сунув ноги в туфли на каучуковой подошве, Виталик осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. По палубе хлестал теплый тропический дождь. Вдали тускло светилась цепочка разноцветных огней Занзибар-тауна – столицы курортного архипелага с одноименным названием. Слал игольчатый проблеск маяк международного порта. Набережная с ровными рядами пальм выглядела пустынной – ни единой машины, ни единого человека. Лишь далеко за причалом то и дело вспыхивала и гасла неоновая реклама ночного клуба, да ветер изредка доносил обрывки танцевальных мелодий.

Острое ощущение опасности, заставившее боевого пловца мгновенно проснуться, не исчезло, а наоборот, усилилось. Саблин предусмотрительно присел на корточки, чтобы не быть замеченным ни с набережной, ни с моря. Осторожно продвинулся в сторону рулевой рубки, где теперь должен был находиться его напарник, старлей Леша Логвинец, бывший сегодня за вахтенного.

И – едва удержался от крика. Леша с остекленевшими глазами лежал на пороге рубки, лицом вверх. На его белоснежной рубашке расплывалось кровавое пятно…

Несмотря на трагизм ситуации, капитан-лейтенант Саблин понимал: действовать следует предельно хладнокровно и, по возможности, быстро. На катере больше никого не осталось – Коля Зиганиди с Катей Сабуровой отправились по служебным делам в центр города, и их появления можно было ожидать минимум через час. Так что помощи было неоткуда ждать. Да и враг, судя по всему, был где-то совсем рядом…

Дождь монотонно шелестел по тиковой палубе. Черные волны ритмично накатывали на бетонный мол, шлепались о каменистый берег, с шумом рассыпаясь на брызги. И тут обострившийся слух Виталия различил всплеск в иной тональности. Подобравшись к фальшборту, он взглянул в сторону набережной. Слева, наискосок от пирса, к катеру тихо приближалась длинная дюралевая лодка с тремя неизвестными мужчинами. На фоне тусклых фонарей Виталий рассмотрел очертания их голов и плеч. Один из сидевших в лодке размеренно работал веслом, направляя ее в сторону катера выверенными, почти бесшумными движениями.

Саблина наверняка не было видно с лодки; на катере не горело электричество. Темнота и непогода были его надежными союзниками. Виталик поднял пистолет, почти мгновенно зафиксировал на прицеле рулевого… Однако тут же опустил оружие: ведь звук выстрела наверняка бы привлек внимание местных правоохранителей – полицейский участок был неподалеку. Саблин напряженно выжидал, ощущая, как дождь струится у него по спине.

Тем временем рулевой вставил весло в уключину и аккуратно положил его вдоль борта. Лодка по инерции приближалась к катеру, пока едва слышно не ткнулась в борт носом. Мужчина, сидевший на носу, подался вперед. Теперь боевой пловец сумел рассмотреть его ближе: это был внушительных габаритов чернокожий в темной футболке и таких же джинсах, с перебитым носом и огромными мосластыми руками. Африканец бесшумно перепрыгнул на палубу катера, напряженно осмотрелся и, судя по всему, не нашел ничего подозрительного. Обернувшись, он протянул руку товарищу, уже перешедшему на нос лодки. И тут Саблин решил действовать. Невидимый в темноте, он пружинисто вскочил и нанес в голову незваного гостя резкий удар пистолетной рукоятью. Тот качнулся и тут же упал в воду. Второй, успев-таки среагировать, выхватил из кармана нож и бросился на палубу, однако удар ноги опрокинул его на третьего африканца, сидевшего на корме.

Естественное замешательство нападавших было на руку Виталию. Он быстро откинул швартовый, бросился в рулевую рубку и завел двигатель. Мощные винты мгновенно вспенили воду за кормой, и катер с урчанием и треском отвалил от бетонного пирса.

Оставляя позади себя двойной белопенный след, катер на полной скорости шел по широкому проливу, отделявшему остров Унчуджа от африканского материка. Саблин сознательно не включал опознавательные ночные огни; это только береженого Бог бережет, а в чужих территориальных водах лучше перестраховаться. Форштевень резал воду, как нож. Черные лаковые струи свивались вдоль бортов. Ровно работал двигатель. Берег неотвратимо отдалялся. Тусклые огоньки набережной незаметно растворялись в темноте. Дождь как-то неожиданно закончился, и теперь ночной бриз холодил мокрую голову рулевого.

План Виталия был прост: отдалиться от берега на пятнадцать-двадцать кабельтовых и, сделав широкий крюк, подойти к причалам Занзибар-тауна со стороны международного порта. Там, среди огромного количества катеров, лодок, мотояхт и круизеров, можно было быстро затеряться. А уж в порту следовало выбраться на берег и попытаться отыскать товарищей; капитан-лейтенант знал, где они могут быть. Пока же он даже не представлял, кто эти нападавшие, почему они застрелили Лешу Логвинца, что им понадобилось на катере, и вообще какие конечные цели они преследуют. Знал он одно: уж если за ним началась охота, у Коли Зиганиди и Кати Сабуровой могут возникнуть точно такие проблемы.

Когда берег почти что растворился в темноте, Виталий явственно различил стрекот мотора позади катера. Обернувшись, он заметил, что в кильватере, метрах в семидесяти, идет та самая дюралевая лодка. Только теперь преследователи шли, естественно, не на веслах: спаренные подвесные двигатели рокотали ровно и угрожающе. Саблин резко положил руль влево и попытался выжать из движка по максимуму, чтобы уйти от преследователей на вираже, растворившись в ночной тьме. А там – выключить мотор, чтобы не обнаружить себя звуком, и лечь в дрейф…

Однако преследователи с неожиданной ловкостью повторили маневр преследуемого. Несомненно, моторка превосходила катер и по скорости, и по маневренности. Да и рулевой был довольно опытным моряком. Виталий попытался было развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы описать дугу и протаранить легкую моторку носом, однако преследователи быстро разгадали этот замысел. Дюралевая лодка шла в кильватере катера, словно на буксире, и оторваться от нее не было никакой возможности. Расстояние между ней и катером неотвратимо сокращалось. Вильнув влево широким зигзагом, моторка принялась пристраиваться на траверз; видимо, нападавшие хотели рассмотреть, сколько же человек находится на борту. Ночная тьма явно не обескураживала их; несомненно, у преследователей были приборы ночного видения и современные навигационные приборы. А то как же они сумели так быстро отыскать катер в проливе?

Вот и получалось, что единственным выходом был бой в открытом море. Правда, спецназовец был один, а африканцев – минимум трое. Но кто сказал, что и один в море не воин?

Ловко пристроившись на траверзе, моторка уравняла скорость с катером. И тут с ее борта ударил мощный прожектор. Ослепитально-белая точка вздулась конусом, развернулась и, косо прочертив небо над мачтой катера, уперлась круговым лепестком в его борт. Виталик инстинктивно зажмурился, и в то же мгновение с лодки гулко прогрохотала длинная очередь. Стреляли не иначе как из пулемета. Злой свинец прошил кожух двигателя – тот сразу закашлялся, зашелся в натужном вое и неожиданно смолк. В наступившей тишине был слышен лишь зловещий стрекот моторки да едва различимый шелест волн. Катер дернулся, прошел по инерции метров тридцать, постепенно замедляясь и обретая натужность гасимой инерции.

Следующая очередь с чавканьем прошила борт ниже ватерлинии.

Саблин негромко выругался… Дьявольский замысел стрелявших был совершенно очевиден. Несомненно, они собирались потопить судно, а уж потом подобрать беззащитного пленника в открытом море. Пистолет вряд ли помог бы теперь Виталию: ведь до моторки было метров пятьдесят, да и качка не позволила бы вести прицельную стрельбу.

Правда, у боевого пловца оставался небольшой, но все-таки шанс… Шанс этот назывался «граната РКГ-3»; отправляясь в африканскую командировку, Саблин втихаря прихватил ее с собой. Пронести боеприпас через дипломатическую стойку Пулковского аэропорта не составляло труда.

Он осторожно пробрался в каюту, отыскал гранату на дне рундука и вернулся на палубу. Укрылся за рулевой рубкой, примериваясь, с какой стороны лучше всего броситься в воду.

А с моторки продолжали палить длинными очередями. Стрелявший явно не жалел патронов. Легкий корпус катерка содрогался от пулевых попаданий, и он уже начинал заметно крениться на левый борт.

Теперь счет шел на секунды. Бросившись в воду с правой стороны, Виталик короткими саженками отплыл от борта, чтобы не попасть в слепящую полосу прожекторного света. Перевел дух, осмотрелся и почти бесшумно поплыл к моторке. Внимание африканцев было полностью сосредоточено на обреченном катере. Спустя минут пять Саблин оказался метрах в пяти от борта моторки. Теперь он даже сумел рассмотреть лицо того самого негра с перебитым носом – сидя на корме, у спаренных подвесных моторов, тот ожесточенно гвоздил в катер из пулемета. Виталий выдрал из гранаты чеку и сильным, расчетливым броском послал смертоносный боеприпас по низкой траектории с таким расчетом, чтобы он взорвался в кокпите. Локоть и плечо даже заныли от резкого рывка… Над лодкой африканцев рванул ослепительный сноп пламени. Судно упруго подпрыгнуло, обнажая красное днище, и тут же зарылось носом в волны. Впрочем, сам боевой пловец этого уже не видел: за секунду до взрыва он глубоко нырнул.

Вынырнул он почти рядом с моторкой. Искореженное судно, раскачиваясь вправо-влево, медленно погружалось в воду. На него было страшно смотреть: лобовое стекло снесено, в кокпите зияла огромная рваная дыра. Тусклые багровые язычки змеились по краске. Людей на борту не наблюдалось: несомненно, их выбросило в воду взрывной волной.

Черный бархат неба прокалывали роскошные южные созвездия. Над зыбучей поверхностью моря разливался призрачный лунный свет. Катились волны, гладкие, словно отполированные, вспыхивая мгновенным блеском и потухая. Расстрелянный африканцами катер, скатываясь в круговую циркуляцию, медленно погружался. Саблин подплыл к левому борту, вцепился в планширь, бывший уже почти у самой воды.

Что и говорить, ситуация была незавидная. Очутиться в открытом море, безо всякой связи, без единой капли пресной воды, не зная ни морских течений, ни приливов-отливов, ни даже своих приблизительных координат…

Вот и оставалось добираться до острова Унгуджа вплавь, ориентируясь исключительно по незнакомым созвездиям. Доплыть до берега следовало еще затемно – с рассветом в этих водах наверняка появится танзанийская береговая охрана, а знакомство с ней явно не входило в планы Саблина. Ведь в таком случае придется объясняться не только по поводу своего ночного заплыва за несколько километров от берега, но и по поводу развороченной взрывом моторки и пропажи ее экипажа…

Ночной бриз разводил крупную зыбь. Пронесся небольшой шквал, сбивая гребешки волн. Катер продолжал оседать в воду левым бортом, как бы уменьшаясь в размерах. Когда изрешеченное пулями судно уже готово было лечь набок, обострившийся слух Виталия различил едва уловимые акустические колебания, быстро оформившиеся во все нарастающий стрекот лодочного мотора. Вскоре появилось и само судно – длинный спидбот на подводных крыльях. Такие суда используются на Занзибаре и правоохранительными службами, и многочисленными туристическими фирмами. Правда, кормового флага на спидботе почему-то не было, но это ничего не меняло.

Первой мыслью Саблина было: это полиция! Ведь не много найдется на Занзибаре желающих совершать ночные круизы в открытом море! Второй мыслью – как теперь поступить: обозначить свое присутствие или, воспользовавшись темнотой, отплыть подальше? Была, правда, и третья мысль, совершенно безумная: незаметно проникнуть на спидбот, выбросить в море рулевого и всех, кто там есть. А затем – идти «самым полным» к международному порту, а уж там бросить катамаран и вплавь добраться до берега, чтобы предупредить своих…

К счастью, Виталик ошибся. Когда неопознанное судно подошло к полузатонувшему катеру, он с удивлением услышал знакомые голоса.

– Ты смотри… А катер-то наш почти насквозь прошили! – резюмировал хрипловатый баритон.

– А это еще что за посудина? – удивился женский голос. – И кто это ее так изувечил?

Первый голос принадлежал его закадычному другу, старлею Коле Зиганиди, второй – старшему лейтенанту Кате Сабуровой.

Меньше чем через минуту Виталий, изнуренный холодом, качкой и усталостью, уже сидел в каюте, с одеялом на мокрых плечах и со стаканом горячего чая в руках.

– Как вы меня в открытом море нашли? – первым делом спросил Саблин.

– Интуиция, – усмехнулась Катя. – У женщин она вообще развита куда сильней, чем у мужчин. А вообще – не в двадцатом веке живем, современными навигационными приборами пользоваться умеем. Пока были в Занзибар-тауне – справлялись то и дело, где вы и как. Смотрим на экранчик навигатора – а катер наш почему-то к материку идет, и траектория какая-то странная. Очень удивились. Поняли, что тут явно что-то не так. По случаю арендовали до утра вот эту лоханку… Ну, и отправились на поиски. А иначе и быть не могло. На флоте своих не бросают, ты ведь сам знаешь!

– Ладно, Боцман, – Зиганиди назвал старую флотскую кличку Саблина. – Как говорится – все хорошо, что хорошо кончается. С остальным будем разбираться потом. А пока, как написал в письме адмиралу Ушакову один знаменитый полководец – «жалею, что не участвовал в сей баталии хоть мичманом». Слушай… А Леха наш где?

Саблин не ответил, отставил чай, отвернулся. По его мгновенно замкнувшемуся лицу друзья сразу же все поняли…

2

Слово «боцман» всегда вызывает богатый ассоциативный ряд: суровый мореман с серебряной дудкой на цепочке, «свистать всех наверх!», страх и трепет команды… Капитан-лейтенант спецназа Балтфлота Виталий Саблин, хотя и имел в своей богатой военно-морской родословной нескольких боцманов, никак не соответствовал типажу заматеревшего палубного диктатора. Впрочем, и на боевого пловца, какими их представляют по многочисленным сериалам, он тоже не слишком-то походил. Интеллигентный любитель шахмат, начитанный и скромный, он скорее напоминал университетского преподавателя, чем офицера элитного спецподразделения Балтфлота.

Кличку Боцман он получил еще в юности, будучи нахимовцем: вместе с друзьями проходил плавпрактику на барке, где сразу обратил на себя внимание любовью к порядку и требовательностью к его исполнению. Именно благодаря этим качествам Виталик и попал в элитную спецшколу подводных пловцов на Балтике, именно благодаря этим качествам он завоевал авторитет у командования и товарищей по оружию.

Служба в военно-морском спецназе была не из легких. В последние годы боевые пловцы оказались на редкость востребованными, причем в тех операциях, о которых обычно не сообщают в программах теленовостей. Рутинные тренировки, ежемесячные сдачи нормативов и допусков, бесконечные авиаперелеты, скрытные боевые акции в разных морях и океанах… Вот уже более полугода Саблин возглавлял небольшую мобильную группу, куда, кроме него самого, входил новороссийский грек Коля Зиганиди, виртуозный специалист по минно-взрывному делу, петербурженка Катя Сабурова, один из лучших боевых пловцов Балтфлота, и Леша Логвинец, незаменимый специалист в области всего, что касается связи, криптографии и компьютерных технологий.

Последняя командировка на островной архипелаг Занзибар, что неподалеку от Танзании, не походила ни на одну из предыдущих. Приказ командования звучал предельно расплывчато и даже невнятно: прибыть в Дар-эс-Салам, столицу Танзании, арендовать самолет до Занзибара, прибыть на остров, арендовать хороший моторный катер, освоиться, произвести рекогносцировку и ждать дальнейших распоряжений. Ни конкретных задач, ни даже каких-либо намеков на них не озвучивалось. А потому командировка на Занзибар поначалу показалась Саблину и его боевым товарищам чем-то вроде увеселительной прогулки, эдаким отпуском за счет Балтфлота. И лишь ночные события показали, что это далеко не так…

…Под пробоину почти затопленного катера с немалым трудом удалось подвести пластырь. После чего его каким-то чудом отбуксировали к ближайшему эллингу. Местные судоремонтники обещали привести катер в порядок за несколько недель. Тело Леши Логвинца было доставлено в местный морг, где за небольшую взятку Саблину удалось уговорить африканских патологоанатомов не сообщать в полицию о пулевом проникающем ранении, приведшем к смерти. В ближайшее время покойного должны были доставить в Россию.

Естественно, обо всех событиях было немедленно сообщено непосредственному командиру – контр-адмиралу Федору Ильичу Нагибину, бывшему, ни много ни мало, начальником Главного разведывательного управления всего Балтийского флота. Нагибин прибыл на архипелаг спустя сутки под видом обычного туриста и заселился в скромном бунгало неподалеку от Занзибар-тауна. Уже спустя полчаса после прибытия он слушал доклад каплея Саблина.

Рассказ Виталика был бесстрастным, недолгим, но емким. Вкратце обрисовав ситуацию, он сделал упор на том, что нападение на катер наверняка было подготовлено. Несомненно, вахтенного Логвинца застрелили из снайперской винтовки с прицелом ночного видения откуда-то с набережной, а сами нападавшие прекрасно знали, что на борту катера оставался всего лишь один человек. То есть время для нападения было выбрано очень расчетливо.

– Вот и получается, что за нами следили с первого же дня прибытия. Но кто это мог быть – даже не представляю, товарищ адмирал, – закончил Боцман.

За открытым окном тревожно шелестели пальмы. Едва слышно гудел кондиционер, и этот звук привносил в беседу подспудное напряжение. По стене пробежала буро-зеленая ящерица, внезапно остановилась и уставилась на русских моряков немигающим, словно гипнотизирующим, взглядом.

Федор Ильич ответил не сразу. Лицо его словно окаменело, и на нем, как на листе проявляемой фотобумаги, проявились тревога, недоумение и обескураженность, которые, однако, тут же исчезли.

– Даже не знаю, что и сказать… – наконец вымолвил Нагибин. – Мы ведь и сами до последнего не знали, отправим вас именно на Занзибар или в какое-нибудь другое место… На то были свои причины. Так что никакой утечки информации быть не могло. Слушай… ты этих африканцев прежде никогда не видел?

– Мы тут только четвертый день, – напомнил Боцман. – Практически никаких контактов с местными. Разве что некоторые покупки.

– А где катер арендовали?

– В серьезной европейской фирме. На подставное лицо, естественно, как и положено по инструкции. Заплатили на месяц вперед, для порядка немного поторговались.

– Может, у Зиганиди или Сабуровой были какие-нибудь конфликты с автохтонами?

– Нет. Я спрашивал.

Адмирал с минуту помолчал, прикидывая, все ли варианты сумел учесть. Выключил гудящий кондиционер, уселся к окну, взглянул наружу…

– А что ты сам об этом нападении думаешь? Есть какие-нибудь собственные версии?

– Может, какие-нибудь островные бандиты? Других вариантов у меня пока нет.

– Допустим, бандиты. Я тоже об этом сразу подумал. Но почему же тогда они решили напасть именно на ваш катер? И катер весьма скромный, не яхта Романа Абрамовича. Да и не собственный к тому же, а всего лишь арендованный. И вы на миллионеров не похожи. Тут, на Занзибаре, есть куда более привлекательные объекты для грабежа, – справедливо рассудил контр-адмирал.

– Может быть, это нападение как-нибудь связано с нашей командировкой? – осторожно предположил Саблин, вкладывая в вопрос нехитрый подтекст: мол, мы тут уже четвертый день, а до сих пор даже не предполагаем, с какой целью.

– Не думаю… Хотя твой намек хорошо понял. Хочешь узнать, зачем вас сюда направили?

– Если можно, конечно.

Нагибин наморщил лоб, прищурился…

– Теперь можно. Есть в Москве такой государственный холдинг – «Гособоронэкспорт». О его существовании ты наверняка знаешь из газет и Интернета. Занимаются они продажей нашего оружия всем… или почти всем заинтересованным странам. Кроме тех, разумеется, на кого наложено международное эмбарго и кому оружие нельзя продавать ни под каким предлогом. Северная Корея, Мьянма, Кот-д’Ивуар. А с недавних пор – еще и Ливия. На этот счет есть санкция Совета Безопасности ООН, под которой подписалась и Россия. Хотим мы того, не хотим – но слово дано, и слово это мы ни под каким предлогом не имеем права нарушить.

– От Триполи до Занзибара – путь неблизкий, товарищ адмирал.

– Но все-таки куда ближе, а главное, безопасней, чем от Триполи до Москвы. Слушай дальше. В этом самом холдинге по торговле оружием нашелся один подонок, очень и очень высокопоставленный, который решил на этом запрете заработать. Я не буду раскрывать тебе механизм поставки режиму Каддафи двадцати установок залпового огня «Град», а также партии кассетных бомб, противопехотных мин и стрелкового оружия, это очень долго и тебе наверняка неинтересно. Я не буду говорить о том, какие именно компоненты и какого именно химического оружия этому мерзавцу почти что удалось втюхать ливийскому диктатору. Если очень коротко – все эти поставки осуществлены… или почти осуществлены через одну из стран так называемого «ближнего зарубежья», и оружие уже в пути, на подходе к одному африканскому порту. А уже оттуда его сухопутным путем переправят в Ливию. Однако я не удивлюсь, если не сегодня завтра эти «Грады» от Каддафи попадут к «Аль-Каиде», «Братьям-мусульманам» или аналогичным отморозкам. А если, не дай бог, это будут не «Грады», а компоненты химического оружия? Если все это расползется по миру? Ты представляешь, какой вселенский скандал может начаться, если случайно выплывет, будто бы Россия продает химическое оружие направо и налево? Какие убытки потерпит наша страна, какие тендеры на поставки оружия провалит тот же «Гособоронэкспорт», какие санкции могут быть применены ко всем нам? Вот тебе инвестиции, вот тебе модернизация, вот тебе технологическое перевооружение! Уже не говоря о потере имиджа России. А все – из-за какого-то мелкого шкурника, который за несколько десятков миллионов долларов готов наплевать и на честь страны, и на возможные последствия для нее.

– Но при чем тут спецназ Балтфлота? – не понял Боцман.

– Нет ничего тайного, что не становится явным. Несколько недель назад Служба внешней разведки выяснила, что у этого типа назначена встреча с заместителем министра обороны Ливии именно тут. У Каддафи недвижимости по всему миру больше, чем пальм на Занзибаре. Да и место тут идеальное для деловых встреч: масса туристов со всего мира, полиция сплошь коррумпирована, немудрено прибыть незамеченным и быстро затеряться на архипелаге. Встреча с замминистра будет проходить на бронированной мотояхте. Где конкретно – пока неизвестно. Известно лишь то, что эта яхта на короткое время появится в территориальных водах Танзании, неподалеку от острова Унгуджа, где мы теперь находимся. Подберет этого деятеля из «Гособоронэкспорта» и уйдет в неизвестном направлении. Так что задача ваша очень простая: выследить, проникнуть на яхту, захватить этого подонка вместе со всеми сопроводительными документами на оружие… и деньги, после чего очень скрытно доставить на берег. А уж как его переправят в Россию для последующих следствия и суда – не ваше дело. Досье на этого типа я представлю тебе чуть позже. Пока же скажу одно: сам он – почти что наш бывший коллега, офицер ГРУ в запасе. Несколько лет проработал разведчиком-нелегалом в одной из африканских стран. Человек очень умный, хитрый и изворотливый, к тому же – чертовски осторожный. Выследить его и взять с поличным будет очень непросто…

За окном, в небольшом ресторанчике, уже накрывали столы. Повар деловито разжигал жаровню – синеватый дымок поднимался в небо почти вертикально. Обоняние Саблина явственно различало пряные ароматы местной кухни.

– Позавтракаем вдвоем? – демократично предложил контр-адмирал. – Остальное договорим за столом.

– Спасибо…

За живой изгородью стояли стулья и столики. От них, золотясь просеянным песком, разбегались в стороны дорожки. Гладкие, без единого сучка стволы пальм высоко подняли свои перисто взвихренные кроны, роняя на землю узорчатые тени.

Нагибин и Саблин сели в плетеные креслица за стол в тени пальм. Чернокожий официант, неслышно впечатывая подошвы в желтый песочек дорожки, быстро сервировал стол.

– Что-то боязно мне местные блюда пробовать, – адмирал опасливо взглянул на запеченную рыбу в соусе подозрительного красно-зеленого цвета.

– А вы, товарищ адмирал, водочки выпейте граммов сто… или сто пятьдесят, для акклиматизации, – предложил Виталик.

– У них тут, кроме виски и рома, ничего нет. Но я это предвидел. – Федор Ильич достал небольшую плоскую фляжку, разлил по рюмкам спиртное. – Давай Алексея Логвинца сперва помянем…

Завтрак прошел неспешно. Боцман не спешил с дальнейшими расспросами, понимая – уж если Федор Ильич пригласил его за стол, то наверняка сам и предложит план дальнейших действий.

Так оно и случилось.

– Пока непонятно, кто спланировал и осуществил нападение на вашу яхту и во что все это может вылиться, – подытожил Нагибин. – Но я не исключаю, что нечто подобное может повториться завтра… или даже сегодня. Вы, если не ошибаюсь, легендированы тут как украинские туристы, любители дайвинга из Донецка?

– Не мы его придумали. Это легендирование было предложено нам еще в России.

– Оно никуда не годится, теперь я и сам это вижу… Короче, никаких донецких дайверов больше нет и быть не может. Они уехали, утонули, заболели редкой формой тропической лихорадки и умерли, после чего о них все забыли… Вам следует придумать какой-нибудь новый и, желательно, неожиданный имидж. И притом такой, что, с одной стороны, позволит всей группе передвигаться по побережью в любое время дня и ночи, а с другой – представит вас… извини, эдакими безобидными дурачками, вроде ботаников или ловцов тропических бабочек. Кроме того, все эти туристы, которых тут несколько десятков тысяч, должны к вам очень быстро привыкнуть. И не только туристы, но и те, кто спланировал нападение на яхту. Ведь кроме тех троих, которых ты отправил на корм акулам, тут наверняка остались их друзья и соратники.

– Оперативное прикрытие? – прищурился Саблин.

– Документы и все остальное – как обычно. Главное – изучите все побережье Унгуджи. Сделайте как можно больше фотоснимков и видео. А заодно – попытайтесь выяснить, кого это вы тут так некстати заинтересовали.

– А почему мы должны передвигаться вдоль всего побережья? – не понял Виталик.

– Пока мы не знаем, куда именно подойдет яхта посредника Каддафи. Правда, за ней установлен спутниковый мониторинг… но над Занзибаром сейчас низкая облачность, так что шансы на успех невелики. Мы не знаем, каким образом этот тип из «Гособоронэкспорта» собирается попасть на ее борт – ведь переговоры будут совершенно конфиденциальными. Времени у вас немного. Так что действуйте.

Официант, деликатно дождавшись окончания завтрака, прибрал столик, отнес посуду, мгновенно приготовил два фреш-сока, поставил и, вернувшись за стойку, включил радио. Местная радиостанция, естественно, крутила Фредди Меркьюри – уроженца Занзибара. «We are the champions» прозвучала не к месту пафосно, и на нее тут же наложился голос ди-джея:

– Знаменитый российский путешественник Мефодий Платонов продолжает свое беспримерное кругосветное плавание! Большая часть пути уже пройдена! В настоящее время его парусная яхта «Помор» находится в двухстах морских милях от Занзибара. Ожидается, что в ближайшую неделю «Помор» бросит якорь у берегов нашего архипелага.

И хотя диджей, естественно, произнес это по-английски, российские моряки прекрасно поняли смысл объявления.

Саблин неподдельно оживился.

– Вот бы с ним встретиться! Было бы о чем поговорить…

– Ты что – знаком с самим Мефодием Платоновым? – Даже Нагибин, знавший о своих подопечных практически все, не мог сдержать удивления. – С тем самым… который в одиночные кругосветки ходит? Откуда?

– Друзья детства, – не без гордости ответил Виталик. – Еще по нахимовскому училищу. В одной роте два года, койки напротив… Да только, боюсь, встретиться с ним не получится.

– Почему? Унгуджа – остров относительно небольшой, русских тут немного…

– Вы же сами, товарищ адмирал, сказали, что нам следует придумать какое-нибудь хитроумное легендирование…

3

– Уважаемые пассажиры! Наш самолет «Аэробус А-320» совершает полет по маршруту Москва – Париж на высоте десять тысяч метров. Температура за бортом минус сорок восемь градусов. Расчетное время прибытия в аэропорт имени Шарля де Голля – девятнадцать часов тридцать пять минут по московскому времени. Сейчас бортпроводники предложат вам напитки и обед. Желаем вам приятного полета…

Немолодой мужчина в официальном сером костюме, сидевший у иллюминатора, снял с мясистого носа очки в тонкой золотой оправе, тщательно вытер линзы, вновь их надел. Достал из кармана на спинке переднего сиденья свежий номер московской газеты. С первой страницы на него смотрел лидер Ливийской Арабской Джамахирии: фуражка с бутафорским позументом и кокардой-орлом чуть меньше, чем в натуральную величину, огромные солнцезащитные очки, куцая восточная бородка, серая генеральская форма с бутафорскими эполетами… «Россия присоединилась к санкциям Совета Безопасности ООН против режима ливийского диктатора Муаммара Каддафи», – размашисто краснело под фотографией.

Пассажир пробежал газетную статью глазами, несколько абзацев зачем-то подчеркнул ногтем, после чего внимательно перечитал их еще раз. Сунул газету в кармашек. Откинулся на кресле и задремал.

Посадку в Париже он проспал. Самолет уже причалил к пассажирскому терминалу аэропорта имени Шарля де Голля. Рубчатые резиновые ступени эскалатора вынесли прибывших в зал, наполненный ровным сдержанным эхом. Багажа у мужчины в золотых очках не было, только ручная кладь: небольшой саквояж с золочеными замочками и цифровым кодом. С посадки он шел не со всеми пассажирами, а через дипломатическую стойку. Предъявив диппаспорт на имя гражданина Российской Федерации Александра Павловича Пятакова, он быстро прошел все формальности и отправился в забронированную гостиницу, откуда сразу же позвонил в российское посольство: мол, по существующей инструкции мне, высокопоставленному чиновнику весьма специфической структуры, следует засвидетельствовать мое прибытие в Париж, что и делаю. Нет, нет, помогать мне не стоит, вы люди занятые, не хочу вас обременять.

На следующее утро Александр Пятаков, уже без очков, но с аккуратной бородкой, явно приклеенной, расписывался у посыльного за авиабилет до Дар-Эс-Салама. Билет был выписан на имя гражданина Латвии Арвидаса Липеньша. Под этим именем Пятаков и отбыл через несколько часов из аэропорта Орли в столицу Танзании. Заселился в скромный отель, осмотрелся, отоспался и вечером, когда спала жара, отправился в «Макдоналдс». Во всех подобных заведениях предусмотрен не только бесплатный туалет, но такой же Wi-Fi, и танзанийский «Макдоналдс» не был исключением. Поужинав со вкусом и демократизмом, Александр Павлович уселся в сторонке, достал мобильник и отправил короткий e-mail: «Почти на месте, на острове буду в оговоренное время, доберусь самолетом».

После чего немедленно отключил телефон.

Остаток вечера он провел, гуляя по набережной Дар-эс-Салама. Проходя рядом с зеркальными витринами магазинчиков, он то и дело останавливался, всматривался в отражение так, словно пытался определить – нет ли позади него слежки. Несколько раз нырял в узкие улицы старых кварталов и, заходя за угол, оборачивался.

Затем забрел на вечерний рынок. Торговые ряды соперничали буйством красок. Запахи свежей рыбы, фруктов и зелени, мгновенно сменявшие друг друга, кружили голову. Не обращая внимания на крики торговцев и вытянутые руки, Пятаков шел сквозь плотно забитое людьми пространство, то и дело косясь в застекленные витрины – не идет ли кто следом? Расчет его был прост: ведь преследуй его кто-нибудь на многолюдном базаре, он бы в любом случае двигался не далее, чем на метр позади, чем наверняка выдал бы себя с головой…

Ничего вроде не внушало подозрений, однако Александр Павлович оставался напряженным. Вернувшись в отель, он тщательно осмотрел все подходы к гостинице, прошелся под окнами и, оценив крепость решеток на первом этаже, остался доволен. Выключил свет в своем номере, осторожно вышел на увитый зеленью балкон и в бинокль ночного видения тщательно изучил прилегающую к отелю территорию и даже крыши соседних домов.

Поводов для волнений не было.

– Заигрался в шпионов… – пробормотал он, однако тут же поймал себя на мысли, что даже эти меры предосторожности явно недостаточны, особенно учитывая его дальнейший маршрут и предстоящую встречу.

Дар-эс-Салам был всего лишь транзитной точкой: к завтрашнему дню Пятакову следовало добраться до острова Унгунджа, что в архипелаге Занзибар. Большинство туристов, прибывающих на Занзибар отдыхать, обычно добираются до архипелага небольшими частными самолетами. И лишь немногие пользуются услугами парома: долго, грязно, да и морская качка не для всех проходит бесследно. И хотя гость из России пообещал по e-mail, что, скорее всего, полетит самолетом, в последний момент он изменил решение.

На остров Унгуджа он прибыл лишь через сутки. Уселся в такси и отправился в загодя забронированную гостиницу на берегу моря – достаточно комфортную, чтобы не чувствовать себя стесненным, но и относительно скромную, чтобы не привлекать ничьего внимания. На этот раз при заселении он предъявил паспорт на имя гражданина Болгарии Тодора Манчева, а в графе «цель визита» написал «туризм». Аккуратно задвинул саквояж под кровать, спустился в фойе, долго и внимательно изучал список жильцов, висящий на ресепшен… Наконец достал телефон и нащелкал номер.

– Я на месте, – произнес он на безукоризненном английском. – Где и когда встречаемся?.. Нет, нет, мне это не подходит, вы же понимаете. Сами назовите место и время. Что – только послезавтра? После девяти вечера? Договорились…

…Прав оказался Федор Ильич Нагибин: коррумпированный делец из «Гособоронэкспорта» действительно был очень хитрым, опытным и предельно осторожным. Ни единый человек в Москве, даже жена и дети, не знали, что первый заместитель директора государственного холдинга по торговле оружием «Гособоронэкспорт» теперь находится на Занзибаре, и далеко не по служебной надобности. Отправляясь в отпуск за границу, он доверительно сообщил сослуживцам, а также родным и близким: мол, давно не был в Париже, вот и хочу посмотреть Лувр, побродить по Монмартру, в свое удовольствие покататься на речном трамвайчике по Сене… Способ связи – интернет-телефония – практически не позволял установить, где именно находится высокопоставленный функционер фирмы по торговле оружием. Ведь он, связываясь с абонентом из Занзибар-тауна по «Скайпу», вполне мог сказать, что находится где-нибудь в Версале…

Визит на Занзибар планировался Пятаковым предельно скрупулезно и был распланирован буквально по минутам. Перед вылетом он проштудировал карты, долго и придирчиво выбирал место жительства, и даже маршрут от международного порта до отеля был просчитан досконально. Учел все: и основные правила конспирации, и способ связи, и легендирование, и маршруты, и все возможные варианты отхода, если таковые потребуются. И, естественно, документы прикрытия (одних оперативных паспортов различных государств, выписанных на разные имена, у него было аж целых шесть).

Встреча с заместителем министра обороны Ливии, по прикидкам Пятакова, должна была занять максимум три с половиной часа. Большего и не требовалось: ведь все частности уже были оговорены, и частности эти удовлетворили обе стороны. Александр Павлович обещал представить сопроводительные документы на поставленное оружие (без них ливийцы просто не смогли бы получить его в порту одного из сопредельных Джамахирии государств). В случае, если бы документы удовлетворили контрагента (а тут никаких сомнений не было), ливийский военный деятель должен был передать российскому компаньону ни много ни мало – пятьдесят семь миллионов долларов.

Конечно же, Пятаков никогда бы не взял такую сумму наличкой – ведь для транспортировки такого количества купюр потребовалась бы как минимум вагонетка! Связываться с кредитками и банковскими счетами также не хотелось: кто-кто, а бывший офицер ГРУ прекрасно понимал, что любые безналичные перечисления всегда оставляют нежелательные следы в документах. Наличкой Пятаков согласился взять лишь очень малую часть; остальное предполагал получить в ценных бумагах «на предъявителя».

Александр Павлович скрупулезно просчитал и дальнейшие действия; он получает на яхте деньги и ценные бумаги, тут же отправляется в Дар-эс-Салам, а оттуда первым же самолетом – в Париж, в тот самый отель, из которого он предусмотрительно позвонил в посольство РФ. Проводит в мировой столице наслаждений оставшиеся две недели отпуска и в случае чего со спокойной совестью предъявляет в качестве алиби кучу счетов из парижских ресторанов и бутиков, а также соответствующие фотографии и видео. А уж визит на Занзибар, долженствующий обеспечить спокойную старость самому Пятакову, а также будущее детей, внуков и правнуков, пусть останется его небольшой тайной.

Естественно, ни о «чести мундира», ни тем более «о достоинстве страны» Александр Павлович даже не думал; все эти понятия, как абсолютно устаревшие и ненужные, он давно уже отбросил в пользу одного и универсального: собственной личной выгоды…

Переговоры с представителем Каддафи планировались на послезавтра – бронированная яхта вроде бы уже подходила к острову Унгуджа. А потому остаток дня он решил провести в центре столицы островного архипелага – Занзибар-тауне. Осмотреться, перевести дух, а заодно и отдохнуть от авиаперелета.

Малиновый диск африканского солнца медленно сдвигался в сторону материка. Со стороны международного торгового порта доносились тепловозные гудки, металлический лязг кранов и звуки автомобильных клаксонов. На набережной аппетитно дымились жаровни, витали терпкие ароматы кофе, и Пятаков только теперь вспомнил, что последний раз садился за стол в «Макдоналдсе» Дар-эс-Салама.

Он опустился в плетеное креслице уличного кафе так, чтобы оставаться в тени, но при этом наблюдать за всеми прохожими. Потягивая белое сухое вино под печеного лобстера, Александр Павлович лишь теперь позволил себе немного расслабиться. Никаких неприятностей вроде бы не ожидалось: во всяком случае, бывший разведчик-нелегал не заметил за собой слежки ни в Париже, ни в Дар-эс-Саламе, ни тут.

Попугаи трещали в резных пальмах. Багровые отблески закатного солнца лениво колыхались в темных водах залива. Из дансингов на набережной доносились танцевальные ритмы и легкий аромат марихуаны – на Занзибаре ее курили практически свободно.

Естественное напряжение, не оставлявшее Пятакова последние два дня, окончательно уступило место приятной расслабленности. Доев лобстера и допив вино, Александр Павлович подозвал официанта и кивком головы распорядился принести еще один бокал.

Почему-то, кстати или некстати, вспомнились строки из «Доброго доктора Айболита» Корнея Чуковского: «Мы живем на Занзибаре, В Калахари и Сахаре, На горе Фернандо-По, Где гуляет Гиппо-по По широкой Лимпопо!»

Неожиданно внимание и Александра Павловича, и других клиентов уличного кафе привлек небольшой круизер на подводных крыльях, раскрашенный во все цвета экваториального попугая. Скутер этот шел «самым малым» из-за ближайшего мола. На носу его блестел огромный репродуктор с широким раструбом, из которого лились ритмичные побрякивания, на которые, словно на шампур, нанизывалось монотонное пение:

Харе Кришна харе Кришна, Кришна Кришна харе харе,Харе Рама, харе Рама, Рама Рама харе харе!

Сфокусировав зрение, Пятаков различил на корме круизера двух молодых людей, юношу и девушку, одетых в ярко-оранжевые балахоны до пят. При этом юноша бил в бубен, а девушка без устали приплясывала в такт. Оба пассажира круизера производили впечатление то ли в меру счастливых зомби, то ли механических кукол, в которых сломалась какая-то небольшая, но важная пружинка.

Пройдя совсем близко от набережной, круизер немного замедлил ход как раз напротив кафе, но тут же продолжил путь вдоль берега, привлекая своим нелепым видом и туристов, и даже ко всему привыкших местных. Александр Павлович проводил кришнаитский катер равнодушным взглядом и через минуту забыл и о нем, и о странных людях на его борту. Ведь опыт разведчика-нелегала подсказывал, что пути торговца оружием и полусумасшедших кришнаитов никоим образом не могут пересечься…

4

Есть два основных способа маскировки. Первый – полностью слиться с окружающим ландшафтом, вести себя предельно тихо и, конечно же, стараться ни в коем случае не привлекать к себе внимание. Второй – полностью противоположный: назойливо обращать на себя внимание одеждой, манерами и особенно поведением, но делать это так, чтобы повести окружающих по ложному следу, представив себя не тем, кто ты есть на самом деле.

Оба способа имеют и свои плюсы, и минусы. Хамелеон, принимающий окраску пальмового ствола, чувствует себя в безопасности лишь до тех пор, пока его никто хорошенько на пальме не рассмотрел. А уж тогда – маскируйся, не маскируйся… Все равно съедят, ведь и так понятно, кто ты на самом деле. А вот безобидная мушка, мимикрирующая под агрессивного шершня, имеет куда больше шансов на выживание: куда проще «на всякий случай» поверить, что на самом деле это не мушка, а злобное и неадекватное насекомое, и отойти от греха подальше…

Приблизительно таков был ход мыслей Виталия Саблина, когда он обдумывал предложение адмирала Нагибина «придумать какой-нибудь новый и, желательно, неожиданный имидж, который позволит передвигаться по побережью в любое время дня и ночи».

Проанализировав все возможные варианты, Боцман решил, что лучшего легендирования, чем кришнаиты, ему не найти. А почему бы, собственно, и нет?