Честный вор E-Book

Федор Достоевский

• Herausgeber: Strelbytskyy Multimedia Publishing
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 25

Veröffentlichungsjahr: 2018

Beschreibung

"Честный вор" — произведениеклассика русской литературы и одного из лучших романистов мирового уровня Ф. М. Достоевского (1821–1881).*** Понятия "честный" и "вор" несовместимы. Однако автор достигает эффекта неожиданности. Сначала заявляет, что честных воров не бывает, но затем идет рассказ о "честном человеке", который таковым был, пока не стал "вором". Писатель исследует психологическую природу людей. Достоевский создал немало других замечательных повестей и романов — "Идиот", "Братья Карамазовы", "Бесы", "Бедные люди", "Униженные и оскорбленные", "Игрок", "Белые ночи", "Кроткая", "Мальчик у Христа на елке", "Вечный муж". Значение творчества Достоевского для мировой литературы и философии сложно переоценить. Его без преувеличения можно назвать самым известным и читаемым российским писателем, который получил известность не только благодаря художественным достоинствам своей прозы, но и благодаря их философскому, нравственному наполнению.

Leseprobe

Федор Михайлович Достоевский

Честный вор

«Честный вор» — произведениеклассика русской литературы и одного из лучших романистов мирового уровня Ф. М. Достоевского (1821–1881).***

Понятия «честный» и «вор» несовместимы. Однако автор достигает эффекта неожиданности. Сначала заявляет, что честных воров не бывает, но затем идет рассказ о «честном человеке», который таковым был, пока не стал «вором». Писатель исследует психологическую природу людей.

Достоевский создал немало других замечательных повестей и романов — «Идиот», «Братья Карамазовы», «Бесы», «Бедные люди», «Униженные и оскорбленные», «Игрок», «Белые ночи», «Кроткая», «Мальчик у Христа на елке», «Вечный муж».

Значение творчества Достоевского для мировой литературы и философии сложно переоценить. Его без преувеличения можно назвать самым известным и читаемым российским писателем, который получил известность не только благодаря художественным достоинствам своей прозы, но и благодаря их философскому, нравственному наполнению.

Из записок неизвестного

* * *

Однажды утром, когда я уже совсем собрался идти в должность, вошла ко мне Аграфена, моя кухарка, прачка и домоводка, и, к удивлению моему, вступила со мной в разговор.

До сих пор это была такая молчаливая, простая баба, что, кроме ежедневных двух слов о том, чего приготовить к обеду, не сказала лет в шесть почти ни слова. По крайней мере я более ничего не слыхал от нее.

— Вот я, сударь, к вам, — начала она вдруг, — вы бы отдали внаем каморку.

— Какую каморку?

— Да вот что подле кухни. Известно какую.

— Зачем?

— Зачем! затем, что пускают же люди жильцов. Известно зачем.

— Да кто ее наймет?

— Кто наймет! Жилец наймет. Известно кто.

— Да там, мать моя, и кровати поставить нельзя; тесно будет. Кому ж там жить?

— Зачем там жить! Только бы спать где было; а он на окне будет жить.

— На каком окне?

— Известно на каком, будто не знаете! На том, что в передней. Он там будет сидеть, шить или что-нибудь делать. Пожалуй, и на стуле сядет. У него есть стул; да и стол есть; все есть.

— Кто ж он такой?

— Да хороший, бывалый человек. Я ему буду кушанье готовить. И за квартиру, за стол буду всего три рубля серебром в месяц брать…

Наконец я, после долгих усилий, узнал, что какой-то пожилой человек уговорил или как-то склонил Аграфену пустить его в кухню, в жильцы и в нахлебники. Что Аграфене пришло в голову, тому должно было сделаться; иначе, я знал, что она мне покоя не даст. В тех случаях, когда что-нибудь было не по ней, она тотчас же начинала задумываться, впадала в глубокую меланхолию, и такое состояние продолжалось недели две или три. В это время портилось кушанье, не досчитывалось белье, полы не были вымыты, — одним словом, происходило много неприятностей. Я давно заметил, что эта бессловесная женщина не в состоянии была составить решения, установиться на какой-нибудь собственно ей принадлежащей мысли. Но уж если в слабом мозгу ее каким-нибудь случайным образом складывалось что-нибудь похожее на идею, на предприятие, то отказать ей в исполнении значило на несколько времени морально убить ее. И потому, более всего любя собственное спокойствие, я тотчас же согласился.

— Есть ли по крайней мере у него вид какой-нибудь, паспорт или что-нибудь?

— Как же! известно есть. Хороший, бывалый человек; три рубля обещался давать.