Детские травмы, типы привязанности, семейные сценарии. Как их проработать, чтобы жить счастливо E-Book

Геннадий Старшенбаум

• Herausgeber: Прайм
• Kategorie: Fachliteratur
• Serie: Умный самоучитель психологии
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 776

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Детство, казалось бы, самая светлая и беззаботная пора в жизни. Но, к сожалению, так бывает не всегда. Близкое окружение, негативные события и ошибки воспитания могут травмировать хрупкую психику ребенка, и эти травмы будут давать о себе знать на протяжении жизни уже взрослого человека. Что делать, если ребенок оказался травмирован? Как быть, если вы — взрослый, ощущаете отрицательное влияние своего детского опыта на всю свою жизнь? Как психологу и педагогу строить общение с травмированным ребенком? Эта книга — ваш помощник в диагностике и терапии детских травм. Геннадий Владимирович Старшенбаум рассматривает их источники и причины, анализирует взаимоотношения родителей и детей, опираясь на реальные случаи из своей психотерапевтической практики. Текст оснащен полезным инструментарием — тестами, упражнениями и тренингами, которые помогут диагностировать детские травмы и проработать их. Из новой книги Г. В. Старшенбаума вы узнаете, как работает детская психика и что делать, если вы или ваши близкие столкнулись с травмирующими ситуациями. С помощью этой книги вы: ·поймете, какие события и люди повлияли на вас в детстве; ·сможете диагностировать детскую травму у себя или близких; ·проработаете детские травмы при их наличии; ·узнаете, что нужно делать для профилактики детских травм; ·сможете улучшить отношения со своим внутренним ребенком и с окружающим миром. Книга незаменима для психотерапевтов и психиатров, педагогов и психологов, а также для родителей и взрослых, желающих разобраться в причинах своих проблем. Не является учебником по медицине. Все рекомендации должны быть согласованы с лечащим врачом.

Leseprobe

Геннадий Старшенбаум Детские травмы, типы привязанности, семейные сценарии. Как их проработать, чтобы жить счастливо

© Старшенбаум Г. В., 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Мамам, подарившим и сохранившим жизнь, несмотря ни на что.

Мне очень нравятся подобные книги, их немного, они не часто встречаются в книжных магазинах. Что-то новенькое узнать для самообразования всегда заманчиво. В этой книге я узнала много интересного про свой характер и начала с ним работать. В интернете я нашла информацию о самом авторе книги. Оказывается, Геннадий Владимирович – опытнейший мастер своего дела, имеет 50-летний опыт работы с самыми разными пациентами. Он психотерапевт высшей категории, кандидат медицинских наук, признанный авторитет по вопросам психосоматики, аддиктологии и суицидологии, автор оригинальной программы кризисной психотерапии. Выпустил больше 40 учебно-практических руководств.

Оксана Ткаченко, HR-директор, коуч

Я не психолог, но даже мне было интересно прочесть различные примеры с анализом проблем. А уж когда дошла до главы с описанием проблемы, с которой живу с детства, выступили слезы на глазах – узнала в описании себя. Благодаря книге озадачилась поисками психоаналитика, считаю, что детские травмы необходимо обязательно прорабатывать, дабы не носить этот груз в себе, а затем не передавать своим детям. Ценность книги еще и в наличии практических упражнений, цель которых – начать работать над своей проблемой, сгладить острую фазу в момент ее пика, уметь управлять собой в эти моменты, а также знать, как помочь близким, если это будет необходимо.

Елена Савранская

Геннадий Старшенбаум – мой любимый специалист. Все его книги, и данная в том числе, написаны по существу: по теме, кратко и доступно. Информация, представленная в книге, поможет в работе начинающему психологу подобрать инструмент для работы с клиентом, практикующему специалисту – оценить себя, освежить свои знания.

Материал книги содержит сведения, которые часто выпадают при подготовке психологов в высших учебных заведениях. Книга написана живым, понятным языком. Каждая глава содержит тесты для самопроверки и много отличных упражнений, часть из которых дана в веселой, «неклассической» форме.

Книгу можно адресовать не только обучающимся психологам, но и психологам-практикам. Безусловно, она будет также полезна всем, кто хочет лучше узнать себя, тем, для кого психология – это не сфера работы, а область интересов.

Кристина Зельцер, преподаватель вуза

Долго мучила дилемма: покупать или нет?! И все-таки, после прочтения описания и отзывов, выбор был сделан в пользу этой книги. Она понятна даже обычному человеку, который не знает всех изощренных понятий и диагнозов, так как в ней есть все необходимые расшифровки, указания и термины.

Понравилось, что автор приводит примеры из собственной врачебной практики, где ты наглядно видишь проявления того или иного расстройства. Также есть полезные тесты и опросники по выявлению того или иного расстройства, плюс различные упражнения. Приятным дополнением (на мой взгляд) можно считать небольшие рамочки-анекдоты или афоризмы. В целом, могу сказать, что книга очень полезная: по крайней мере, помогает лучше разобраться в себе и окружающих, а после упражнений многое в жизни начинает меняться!

Екатерина Леонидовна Парфенова

Здравствуйте, Геннадий Владимирович! Хочу сказать Вам огромное спасибо за Ваши книги. У меня нет психологического образования, но я хорошо понимаю смысл Ваших книг, очень доступно и понятно все описано. Особая благодарность за словарь терминов. Рекомендую Ваши книги своим старшеклассникам и всем знакомым. Удачи Вам и творческих успехов!

С уважением, Мария Мансурова, учительница русского языка и литературы

С этой книгой нужно много работать, учитывая множество рекомендаций и упражнений, которые дает автор. Исходя из прочитанного, психологически здоровых людей скорей всего нет в природе, т. к. то или иное событие, проблема оставляет в человеке след и потом развивается в психологические нарушения разной степени тяжести. Хорошо уже то, что книга заставляет задуматься о том, стоит ли тратить себя на то, что причиняет вред. Для тех, кто интересуется этой темой и своим психическим состоянием, думаю совсем неплохо иметь данную книгу, чтобы немного позаботиться о себе любимом.

Виктор Любимов

Отличная база для начинающих психологов и педагогов. Да даже если вы просто хотите понять что-то про себя, то здесь вы узнаете много новых и интересных фактов. Прекрасная структура. Все очень точно расписано: с примерами и практикой. Доступно подана информация. Хорошо подходит для самостоятельного изучения материала. Очень много тестов для самоизучения, а также для практик с партнером. Мне понравились все упражнения. После этих упражнений все как будто становится на свои места и понимаешь, чем тебе дальше заниматься и в какую сторону направить свою энергию. Я в восхищении, браво автору. Приятного чтения.

Максим Перелыгин, преподаватель

Введение

Здравствуйте, уважаемый читатель или милая читательница – что еще приятнее. Думаете сейчас, нужна ли вам эта книга? Что ж, загибайте пальцы, если вам подходят следующие утверждения:

1. Вы боитесь, что вас могут отвергнуть и бросить.

2. Вы доводите себя до крайнего утомления и выгорания на работе.

3. В стрессовых ситуациях вы впадаете в детство и чувствуете себя ребенком.

4. В ваших отношениях с людьми повторяются ваши детские образцы.

5. Вы заедаете неприятности, курите или выпиваете, чтобы успокоиться.

6. Вы часто испытываете необъяснимое чувство неуверенности и вины.

7. Чувства долга, стыда и вины мешают вам изменить свою жизнь.

Получилось больше трех пальцев? Тогда, возможно, эта книга все же для вас.

Для верности проделайте еще тест на неотреагированные состояния (Бойко В. В., 2008).

Инструкция. Отвечайте «да» или «нет» на следующие ситуации, принимая во внимание то, как вы ведете себя обычно, чаще всего. За каждый утвердительный ответ начисляйте по 1 баллу.

Текст опросника

Вы склонны к воспроизводству неотреагированных переживаний, если:

1. Находите отражение своей нелегкой судьбы в содержании фильмов, пьес, книг, песен и потому переживаете.

2. Осторожны в выборе друзей, подруг, потому что вам не везло в дружбе.

3. Жизненный опыт научил вас в первую очередь замечать мрачные стороны бытия.

4. Трудно переносите вид крови (он вызывает у вас неприятные ощущения или воспоминания).

5. Имеете привычку пересказывать друзьям, близким горестные события своей жизни.

6. Некоторые неприятные эпизоды вашей биографии в какой-то степени омрачают вашу нынешнюю жизнь.

7. Среди ваших знакомых или близких есть люди, которые часто раздражают вас.

8. Воспоминания о детстве у вас в основном нерадостные.

9. Намечая новые цели и планы, вы проявляете большую осторожность, потому что помните свои ошибки и неудачи в прошлом.

10. Жизнь оставила заметный неприятный осадок в душе.

11. Мелочи жизни постоянно расстраивают вас.

12. Казалось бы, случайные вещи нередко вызывают неприятные воспоминания.

Обработка данных.

Если вы набрали 10–12 баллов – у вас имеется ярко выраженная воспроизводимость неотреагированных переживаний; 5–9 баллов – подверженность запечатлению неотреагированных переживаний; 4 балла и меньше – данная форма дезорганизации вам не свойственна.

И наконец, задумайтесь над следующими вопросами.

• Можете вы открыто говорить о своих чувствах, одновременно считаясь с чувствами других, если до 18 лет не имели такой возможности, боясь быть непонятыми и отвергнутыми?

• Не трудно ли вам выразить свои чувства, если в вас живет страх быть непонятыми и отвергнутыми, как бывало в детстве?

• Можно ли ожидать, что вы сможете разбираться в своих чувствах, если ваши родители не хотели, да и не имели ни времени, ни терпения поинтересоваться тем, что вас волнует?

• Можете ли вы дать волю слезам, чтобы выплакать свое горе и облегчить боль, если в детстве вам то и дело повторяли: «Перестань плакать», «И когда ты наконец повзрослеешь?», «Плачут только маленькие дети»?

• Сможете ли вы свободно проявить свои чувства, если в детстве вас постоянно осуждали и отвергали, когда вы расстраивались и плакали?

• Испытывая гнев или обиду, каким образом вы выражаете любовь, если в детские годы наблюдали, как ваши родители либо ссорились, либо по обоюдному молчаливому согласию уклонялись от споров?

• Каким образом вы просите о поддержке, если в детстве неоднократно испытывали равнодушие к себе и непонимание?

• Не будет ли вам трудно попросить то, что вам необходимо, если в детстве вам постоянно давали понять, что вы не должны требовать большего?

• Легко ли вам сказать: «Прости меня», если в детстве вас наказывали за совершенные ошибки?

• Способны ли вы прощать, если вас не прощали родители?

• Сумеете ли вы проявлять снисхождение к недостаткам партнера, если в детстве от вас требовалось совершенство, чтобы быть достойным любви?

• Будете ли вы с участием слушать, как партнер делится с вами своими мучительными переживаниями, если в детстве никого не интересовали ваши чувства?

• Сумеете ли вы понять неудовлетворенность спутника жизни, если в детстве вам ставили в вину, что вы причиняли боль своей матери, и только позднее вы поняли, что вашей вины в этом не было?

• Можете ли вы понять гнев и раздражение партнера, если в детстве отец или мать вымещали на вас досаду и разочарование подобным образом?

• Сумеете ли вы быть искренними и доверять своей половине, если в детстве вас предали те, кому вы по наивности доверились?

• Как вам удастся заставить детей слушать вас, не прибегая к окрикам и наказаниям, если ваши родители практиковали именно эти методы, стремясь добиться послушания?

Согласно известной теории привязанности Джона Боулби (2003, 2021), во взрослом возрасте мы воспроизводим те отношения, которые выстраивали с родителями и другими значимыми взрослыми в детстве. В первые три года жизни у ребенка формируются определенные типы привязанности, в которых отображается то, что можно ожидать от себя, от взрослых и как надо взаимодействовать с ними. Например, отвергаемые дети считают и себя, и всех других плохими. Со временем, в результате действия взаимных ожиданий, эти представления подкрепляются и перерастают в устойчивую систему отношений к себе и к людям.

Испытывая эмоциональные лишения, ребенок не чувствует, что значим для других людей. Он формально реагирует на похвалу и порицание, механически манипулирует игрушками или смотрит мультфильмы, не включаясь эмоционально в сюжет. Такие дети плохо различают свои и чужие эмоции и не учитывают их в повседневной жизни. Они общаются со всеми одинаково и не умеют сотрудничать с другим человеком.

Боулби отличал привязанность от зависимости. Привязанность возникает из врожденной потребности человека в душевной близости. Привязанность при этом является целью сама по себе, а не используется как средство достижения других целей, как при зависимости. Зависимость развивается на основе неверия человека в возможность самому удовлетворять свои потребности. Зависимость вызывает чувство стыда и страх поглощения, а выход из нее – страх наказания и беспомощности.

Надеюсь, эта книга поможет вам найти свой тип привязанности, и, если необходимо, поработать с ним, подобрав нужные упражнения и ролевые игры.

Давайте представим себе, что человек – это многоэтажка.

На 1-м этаже рядом с задумчивыми мамашами грезят сосунки: «Я в домике…». Они так и остаются вещью в себе, это расстройство аутистического спектра.

На 2-м этаже – вывеска: «Ребенка должно быть видно, но не слышно». Тут лежат без мам спеленатые младенцы в прозрачных боксах. Из них вырастают отгороженные шизоиды.

На 3-м этаже непредсказуемые мамы растят параноиков («Никому не верю»).

На 4-м этаже мамы то убегают в самоволку, то искупают грех. Дети становятся симбиотиками («Я без тебя жить не могу»). У них впоследствии развивается пограничное расстройство личности.

На 5-м этаже мамаши и груднички играют в мать-и-мачеху: «Вместе тесно, врозь скучно», «Уйди – приди». Тут растут импульсивные агрессоры.

На 6-м этаже сидят в засаде пассивно-агрессивные саботажники.

На 7-м этаже водят на строгих поводках ползунков, и они превращаются в злых собак на цепи: «Всех ненавижу!». Это будущие социопаты и садисты.

На 8-м этаже запуганные детки прячутся от всех, как Колобок: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… Тут его Лиса и съела». Из них вырастают избегающие личности.

На 9-м этаже топают обиженные ходоки: «Любите все меня скорей!». У них развивается нарциссическое расстройство личности.

10-й этаж – театральная студия для демонстративных девочек и мальчиков.

11-й – этаж господ и рабов, зависимых личностей.

На 12-м этаже подкидыши играют в Деда Мороза и доктора Айболита: «Всех ублажу, всех вылечу». Они становятся мазохистами и людьми помогающих профессий.

13-й – этаж плача, здесь запускается депрессивное расстройство личности.

На 14-м этаже выясняют отношения третьи лишние, эдипы и электры.

Мы будем не спеша подниматься с этажа на этаж. Я буду играющим тренером в этих детских играх, в которые потом играют взрослые. Нашими партнерами станут детские части вашей личности, застрявшие на своих этажах. Мы познакомимся с каждой из них, поможем им понять друг друга и договориться. На общем собрании жильцов вы выберете старшего по подъезду, чтобы дальше обходиться без меня.

Старший по подъезду – это взрослая часть вашей личности. У меня это «Царь в голове», царь-батюшка. Он ласковый, нежный и терпеливый, как мамочка и одновременно разумный, смелый и твердый, как отец. Он помог мне:

• прожить «неудобные» и болезненные эмоции, которые пришлось подавлять в детстве;

• наладить тесную связь с моим «Внутренним ребенком»;

• доверять своей природе и лучше заботиться о ней;

• доверчиво обращаться за помощью;

• пробовать новое, хотя это может быть рискованным и получаться не сразу.

Ну, а что касается игр, они будут, например, такими.

«Детская фотография». Найдите фотографию себя в детстве и внимательно рассмотрите. Обратите внимание на детали, порадуйтесь своей чистоте и неповторимости. От имени своего идеального Внутреннего родителя пошлите этому прекрасному малышу теплую волну нежности и заботы. Прошепчите: «Я люблю тебя, солнышко, теперь я здесь, рядом с тобой». Поставьте фотографию так, чтобы видеть ее каждый день.

Что можно сделать, чтобы позаботиться о вашем Внутреннем ребенке прямо сегодня? Что подарит вам вместе с ним ощущение взаимопонимания, доверия и безопасности? Подумайте и сделайте это. Затем понаблюдайте за своим состоянием.

«Диалог с Внутренним ребенком». Поговорите со своим Внутренним ребенком про себя, вслух или письменно. Поворкуйте с ним: «Привет, моя прелесть! Я с тобой!» Порадуйтесь вместе встрече. Поинтересуйтесь: «Как ты себя чувствуешь? Все хорошо? Что тебе сейчас хочется?»

Не торопясь выслушайте ответ. Обратите внимание на свою реакцию – мысли, образы, ощущения в теле. Повторите все, что услышали, спокойным, мягким тоном, и искренне скажите: «Я все понимаю. У меня тоже так бывает, это нормально».

Загляните ребеночку в его милые доверчивые глазки, погладьте по головке, возьмите на ручки, обнимите, поцелуйте в теплую маковку, пахнущую молоком, покачайте, спойте песенку.

В этой книге наряду с собственными упражнениями и ролевыми играми я использую наработки следующих авторов: Андерсон Ф. Г., Араби Ш., Арнц А., Ассаджиоли Р., Бейтман Э. У., Бек А., Быкова А. А., Волошенюк Т. П., Гордон Т., Гулдинг М. М., Джоинс В., Джейкоб Г., Диджузеппе Р., Дмитриева Н. В., Зурита Она П. Э., Корсо Д., Линехан М., Луз К., Марковская И. М., Мосс Д., Мэннинг Дж., Пезешкиан Н., Райс Н., Ратус Дж. Х., Рафаэли Э., Редигер Э., Рейнуотер Дж., Рот К., Сатир В., Симеоне-ДиФранческо К., Симпсон С., Стоун Х., Стюарт И., Уайнхолд Б., Фаррел Дж. М., Фокс Д. Дж., Фрейджер Р., Хей Дж., Чапмен А. Л., Шварц Р., Ширальди Г. Р., Штайнер К., Шутценбeprep A. А., Эллис А., Янг Дж. и др.

Ссылки на литературу даны в конце книги. Там же находится словарь терминов. Клинические описания расстройств приводятся в основном по МКБ-111[1] – Международной классификации болезней 11 пересмотра, действующей в РФ с 2025 г., а также по DSM-52[2] – Диагностическому и статистическому руководству по психическим расстройствам 5 пересмотра Американской психиатрической ассоциации.

Напутствие на дорожку. Делайте упражнения систематически, и пока не достигнете нужного эффекта, не переходите к следующему. Как говорят в Одессе, по Дерибасовской гуляют постепенно…

От пятилетнего ребенка до меня только шаг. А от новорожденного до пятилетнего – страшное расстояние.

Лев Толстой

1-й этаж аутят

Маргарет Малер (2018) описала нормальную аутистическую фазу (от момента рождения до трех месяцев жизни), отличающуюся отсутствием ответов на внешние стимулы. В этой фазе новорожденный почти все время пребывает в дремотном состоянии, в мире внутренних стимулов. Иногда он издает крик, сигналящий о его инстинктивных потребностях. Материнская забота охраняет ребенка от избытка внутренних и внешних стимулов, которые могли бы вызвать состояние, аналогичное панической реакции в более позднем возрасте. При чередовании неудовлетворенной потребности и ее удовлетворения матерью у младенца начинает вырабатываться устойчивый образ матери. Ненормальное прохождение аутистической фазы может привести к развитию у ребенка различных тревожных расстройств, аутизма и шизоидного характера.

М. Малер выделила в процессе развития ребенка фазу сепарации-индивидуации. Она начинается на пике симбиоза в 5–6 месяцев и заканчивается примерно в два года. М. Малер описала четыре стадии этой фазы.

Первая стадия: дифференциация (5–10 месяцев). Развитие более ясного восприятия как результата познавательного и неврологического созревания. Способность к сравнительному изучению окружающих, в том числе отличие матери от других. Страх, смешанный с любопытством, связан с присутствием незнакомца (чаще всего возникает в возрасте 8 месяцев).

Вторая стадия: практика (10–16 месяцев). Стремление к активному передвижению (ползком). Мать воспринимается как основа домашнего существования. Основным настроением этой стадии является эйфория, сопровождающаяся ощущением собственного всемогущества и верой во всесилие матери. Когда обнаруживается его беспомощность, маленький Нарцисс испытывает муки стыда, в которых рождается его реальное Я (Хотчкис С., 2013).

Третья стадия: воссоединение (16–24 месяцев). Ползунок превращается в ходока. У ребенка ослабевает чувство собственного всемогущества, теряется прежняя уверенность во всесилии матери, возобновляется страх перед незнакомцами, появляется осознанный страх сепарации. Наблюдаются периоды необъяснимых капризов и недовольства, плаксивость и нарушения сна. Развивается кризис воссоединения: ребенок то прилипчив, то, наоборот, злится и убегает от матери.

В это время очень важно, чтобы мать оставалась эмоционально доступной и предсказуемой, но в то же время, чтобы она мягко направляла ребенка в сторону независимости. В противном случае ребенок создает имидж «ложного Я» и приспосабливается к реальности, как хамелеон (Кернберг О., 2014). Он строит свои отношения на основе переживания последней истории и всю жизнь злоупотребляет другими людьми или пищей, психоактивными веществами и т. п. У него может сформироваться пограничная личность с разграничением всего на ненавистное и обожаемое и реагирующая на покинутость суицидом.

Четвертая стадия: объединение и объектное постоянство (24–36 месяцев). Ребенок чувствует себя спокойно в отсутствие матери, будучи уверен в ее возвращении. Он все больше воспринимает ее образ как символ опоры и надежности. Он легче переносит разлуку благодаря тому, что лучше осознает время и совершенствует речевое общение. Отсутствующих физически или психологически родителей часто замещают «переходные объекты»: собственный большой палец, соска, мягкие игрушки-животные (Винникотт Д., 2020).

Причины возникновения отклонений в эмоциональном развитии ребенка

(Реан А. А., 2015):

1. Срыв привычного стереотипа поведения. Изменение привычек требует от ребенка большого нервного напряжения и сопровождается нарушением не только эмоциональной сферы, но и всего поведения. Малыш может перестать играть, потерять аппетит, плохо спать и др. Наиболее частые отрицательные реакции наблюдаются у детей после 5–6 месяцев до 1 года 7 месяцев – 1 года 8 месяцев, так как к этому времени у ребенка начинают формироваться довольно устойчивые привычки, и, если их приходится менять, это порой вызывает у малыша различные нарушения возбудимости нервной системы и поведения. Так, например, приход в дом постороннего человека, переезд на новую квартиру, передача ребенка на несколько дней бабушке вызывают ряд временных отрицательных реакций.

2. Неправильное построение режима дня ребенка. Если установленный ритм сна, кормления и бодрствования не соответствует индивидуальным особенностям физического и нервно-психического состояния малыша или установленный режим часто нарушается взрослыми, это зачастую приводит к тому, что ребенок становится раздражительным, плачет по самым ничтожным поводам.

3. Неправильные воспитательные приемы. Если ребенка запугивают, мешают ему двигаться, если его игру все время прерывают: «не лезь», «не мешай», если ребенок при каждом желании что-либо сделать получает от взрослых лишь одно «нельзя», то он будет в плохом эмоциональном состоянии, будет часто раздражаться и много плакать. Часто бывает, что ребенок в семье становится «игрушкой» для матери и других взрослых. Они забавляются с малышом, много ласкают и балуют его, иногда перевозбуждают и утомляют нервную систему ребенка – это также вредно отражается на его эмоциональном состоянии.

4. Отсутствие необходимых условий для игры и самостоятельной деятельности. Одной из частых причин отрицательного эмоционального состояния ребенка является дефицит сенсорных раздражений и отсутствие условий для двигательной и других форм активности, что крайне необходимо малышу. Неудовлетворение этих потребностей и ведет к возникновению различных отрицательных эмоций вследствие того, что ребенок не получает достаточного количества впечатлений, обеспечивающих активное состояние коры головного мозга и способствующих его психическому развитию.

5. Создание односторонней аффективной привязанности у ребенка тоже часто бывает источником его слез, его тяжелых эмоциональных переживаний. Если ребенок привык быть только с матерью, если ее любовь выражается в том, что она постоянно держит его на руках, целует, обнимает, фиксирует на себе его внимание, то у ребенка создается исключительная привязанность к ней. И когда мать по необходимости вынуждена на время уйти, оставить малыша с кем-нибудь другим, это вызывает у ребенка долгий неумолкающий крик. Ребенку нужна любовь матери, ее ласка, но нельзя, чтобы все его интересы были связаны только с ней одной. Когда ребенок начинает хорошо понимать речь, необходимо объяснять ему, что «мама пошла на работу», «мама пошла купить хлеб и скоро придет» и т. д. Таким образом, необходимо, чтобы ребенок, которому приятно быть с матерью, мог в случае ее ухода спокойно на это реагировать и найти себе занятие и без нее.

6. Наконец, частой причиной отрицательного эмоционального состояния детей является отсутствие единого подхода к ребенку со стороны взрослых. Часто разные требования, которые предъявляют ребенку взрослые, разные приемы воспитания, применяющиеся в одних и тех же случаях, не способствуют созданию у малыша твердых, единых установок, определенного правильного отношения к окружающему миру. Например, отец говорит: «Возьми карандаш и рисуй», а мать кричит: «Не смей брать, нельзя».

Я словно забрался в панцирь – внешнего мира для меня больше не существовало, а на его раздражители отвечали мои двойники. Их всегда было трое. Один глухой, другой немой, третий слепой

Семен Персунов. «Бесконечное лето»

Анжела грешит молча

Аутизм – это когда ты заперт внутри своей черепной коробки.

Соня Шаталова, девочка с расстройством аутического спектра

На каждом этаже я буду рассказывать соответствующий случай из практики. Имена и другие узнаваемые детали, разумеется, изменю. Этот рассказ про девочку с расстройством аутического спектра я начну с предыстории, после нее болезнь девочки окажется лишь верхушкой айсберга.

Бабка Милы по отцу скрывала свое дворянское происхождение. Она брала Милу с собой в филармонию, у нее был абонемент. Миле трудно было высидеть, ее мысли блуждали далеко. Мила безумно любила бабушку, наслаждалась покоем и тишиной, сидя у нее под столом. Она боялась, что бабушка умрет раньше мамы, и тогда умрет и Мила. Ей больше всего нравится вести себя с детьми поучительно, как бабушка, которая окончила институт благородных девиц.

Бабка по матери после развода с дедом сидела с Милой. Она работала страховым агентом, брала с собой Милу как прелестное дитя, которое очаровывало клиентов, и они становились сговорчивее. За нарушение правил бабка била Милу рукой по лицу, прыгалкой по спине, бегала за ней со сковородкой, а то и с ножом. Мила боялась прихода матери домой. Та сразу набрасывалась на бабку, и бабка подставляла Милу. А иногда покрывала внучку из страха, что влетит за недогляд.

Муж бабки в 16 лет был угнан в Германию. После возвращения домой он подделал документы, якобы был на фронте. Жил в постоянном страхе разоблачения, пил, гулял от жены, производил впечатление недоросля. Он крал Милу из дома, гулял с ней. Однажды Мила долго ходила с дедом по Москве, к вечеру у нее отнялись ноги, и деду пришлось нести ее домой на руках. На другой день усталости она больше не чувствовала, но не чувствовала и ног. Они были, как сахарная вата, которой обкормил ее дед.

Мать Милы окончила школу с золотой медалью, училась в одной группе с отцом Милы, ее оценки были ниже, чем его, т. к. она любила литературу, а не технику, но – литература не кормит. У матери ужасно пахнет холодильник. У нее в доме всегда грязно и холодно, Мать бесконечно наводит в доме порядок, а у Милы ее вещи всегда свалены в кучу.

Мать заведует отделом безопасности атомных станций НИИ, допоздна засиживается на работе. Свою зарплату она относит в церковь, проводит там выходные, фанатично соблюдает религиозные обряды. Перед уходом в религию она ходила к энерготерапевту, который давал ей заряженные им шарики. Мать падает в обморок при разговоре о сексе. Она находится на содержании мужа, который живет в другом городе, где втайне от жены завел вторую семью.

Бабка по отцу отдала его в детстве сестре. Его оставляли одного, он плакал, перестал говорить. Через год бабка забрала его, у него осталось заикание. После окончания института отец Милы конструировал и испытывал атомные подлодки, подолгу жил и работал в Мурманске, по три месяца уходил под воду, откуда нельзя было послать весточку. Отец очень боится смерти: когда умирал его любимый дядя, он со страху поехал на охоту.

Отец не прикасался к Миле, когда она была маленькая – чернявая и худощавая, как он. В его вкусе была ее младшая сестра, маленькая светленькая толстушка, как мама. Мила очень стеснялась волос на ногах, выжигала их спичками, мать ругала ее за ожоги и за то, что Мила выщипывала брови на переносице. У Милы пучками выпадали волосы, так что матери не удавалось даже заплести косички.

Мать в 1 год оторвала Милу от груди и отдала в ясли, чтобы не потерять работу. Мать поднимала сонную Милу в 6 утра, чтобы успеть на работу в Москву, укутывала ее и бегом везла на санках в ясли. Мила приезжала первая, а забирала ее мать последней. Мать прибегала к Миле вся в мыле, со сладкой булочкой, от которой резко пахло потом. В детском саду воспитательницы по просьбе матери проверяли, не вспотела ли Мила от мастурбации и ставили ее перед всеми на стул, как к позорному столбу.

В три года врачи приговорили Милу к немоте из-за полипов гортани. Когда у Милы начались приступы удушья, мать не выдерживала ее страданий, уходила на весь день молиться о ее здоровье в церковь. Она не могла оставить работу и поехать с ней в Москву на операцию. На операцию Милу повез дед. Мила не может простить маме, что лежала в больнице без нее. В пять лет ей сделали там диагностическую биопсию. У деда, который вновь повез ее и сам лег на обследование, обнаружили рак, и Мила два дня лежала одна в ожидании своего смертного приговора.

Сестра отца пахла французскими духами. Она встречала Милу требованием помыться в ванной, а потом играла с ней. Игра заключалась в том, что популярный французский певец Адамо со своим сыном сидели на диване, а тетя с Милой носили им кофе и вели беседу под музыку Адамо. У тети все было заставлено фотографиями Адамо и его пластинками. Неуклюжая Мила разбила тетины французские духи. А тетя потом побывала-таки в Париже, вышла на сцену и подарила своему кумиру цветы, пощебетала с ним по-французски, подставила для поцелуя щеку и долго не мыла ее.

Мать предъявляла Милу всем как самую красивую девочку в мире. Об этом она шепталась за спиной дочери, а вслух всегда жалела ее, в том числе из-за кривых ножек («испорченных мастурбацией»). Мать поделилась с отцом своими опасениями по поводу мастурбации дочери. Отец, всегда мечтавший о сыне, играл с Милой в футбол, чтобы она таким образом расходовала свою энергию. Он купил ей короткую теннисную юбочку, учил играть и гордился ею. Мама не играла в теннис и не каталась на горных лыжах, а Милу отец научил.

Отец целуется слюняво, всовывая язык, так, что тошнит. Мила видела в детстве, как отец очень агрессивно трахал мать, и испугалась. Мать жаловалась, что он как дикий зверь, это скотство. Мила не может ехать отдыхать с сестрой, отдергивается, когда та ее целует – взасос и слюняво, как папа. Милу начинает тошнить от этого – это гомосексуально, к тому же ее используют, высасывают из нее соки.

Мать водила Милу в школу танцев, откуда ее много раз пытались выгнать из-за отсутствия способностей, но мать умоляла дать Миле возможность избавиться от своей неуклюжести. При этом мать боялась, что такую красотку сделает своей восточной женой какой-нибудь богач, тиран. Она одевала дочь так же скромно, как себя. У Милы никогда не было выходных туфель или платьев, ноги вечно были в мозолях от дешевой грубой обуви.

В физматшколе Миле нравилось, что она учится с серьезными мальчиками и не хуже их умеет решать сложные задачи. Она была влюблена в преподавателя математики, но мечтала о сцене. В детстве играла дома все роли из Питера Пэна. В школе у нее очень хорошо получались роли Бабы Яги и Бабы Бабарихи. Когда Мила отвлекалась, мать выводила из улета, ударяя ее лицом о стол, и тогда Мила сразу находила решение задачи. Потом Мила сама делала так, чтобы собраться с мыслями.

Миле больше всего нравится учиться и учить, чему – не важно. Важен сам процесс общения в этих ролях, когда ее заражают интересом к чему-то или она. Мама вспоминает: «Когда твой папа был с нами, он так с вами играл, что нельзя было не любоваться, не включаться – он заражал». Папа заражал, но с пробелами из-за отъездов. Во время ссор родителей Мила боялась, что мама убьет отца, тогда они с мамой умрут. Она чувствовала себя виноватой перед мамой, т. к. скрывала от нее, что не раз видела в соседнем сквере папу, сидящего на скамейке с другой женщиной.

С 10 лет Мила была вожатой в младших классах, таскала из тайника матери французские монпансье своим подопечным, занималась с ними на продленке. Она хотела стать педагогом, но мать запретила ей, ссылаясь на запрет отоларинголога напрягать голосовые связки. Кроме того, мать считала, что Мила пойдет по рукам и муж ее бросит, поэтому ей надо иметь хорошо оплачиваемую специальность.

В 15 лет Мила была совсем темная: не смотрела кино, не ходила в театр. Она читала и перечитывала что-нибудь вроде «Пэппи – длинный чулок». Ее мучила в то время навязчивая мастурбация, после которой ее всякий раз тошнило. Она испытывала отвращение к себе и после петтинга, к которому склонила сестру. Мила предлагала такие отношения и девочкам в летнем лагере.

Так же тошнило Милу после приступов обжорства, когда она опустошала холодильник, заедая все хрустящими баранками с маслом. Особенно ей нравилось покупать в булочной у дома свежий горчичный батон и набивать живот им. Она весила тогда под 100 кг, быстро вырастала из одежды, длинная черная одежда не могла скрыть ее огромной груди, выпирающего живота и толстого зада. Такая высоченная брутальная секс-бомба.

В 9 классе Мила влюбилась в преподавателя литературы 28 лет – старика по ее тогдашним понятиям. Он был физически непривлекательным и очень застенчивым. Вдруг он, не глядя в глаза, предложил ей встречаться. От счастья она за две недели сбросила 10 кг. Все ее мужчины потом были чем-то похожи на него. Ей скучно с ними, она пытается их зажечь, оживить и меняет на таких же.

Мать хотела, чтобы Мила по ее стопам поступала в технический вуз. Мила в 9 классе интересовалась распределением мировых ресурсов. Перед поступлением в вуз она пришла к репетитору и решала квадратные уравнения вместе с другой девочкой. Та все решила правильно, а Миле преподаватель сказал, что ей надо ходить в ясли, потом в детский сад, в школу, и только потом думать о вузе.

Девочке он задал на дом 10 страниц, а Миле – весь учебник. Она всю неделю решала задачи, которые и раньше умела решать, а когда уже переставала соображать, привычно билась головой о стол, и это помогало.

На первый коллоквиум по математике в финансовом институте она пришла со шпаргалкой, преподаватель поставил ей двойку и предупредил, чтобы впредь она не ходила на его экзамены. Отец взял ее к себе на работу без зарплаты, помощницей бухгалтерши. Он жил с этой бухгалтершей – доброй, веселой пухлой маленькой блондинкой. Если бы он ушел к ней, мама умерла бы без него, а Мила – без мамы. После получения диплома Мила поступила в аспирантуру, чтобы остаться в институте, но когда подошел срок защиты, ушла: закономерности капитализма – это не ее.

В эти годы отец брал Милу летом на Кавказ в качестве «пары», ее принимали за его молодую жену. Он дружил с молодыми деловыми партнерами, Мила вступала с ними в связь. Она дружила со сверстницей – его секретаршей, которая была его любовницей. Отношения пары с отцом прекращались, когда они приезжали с Кавказа в Москву. В семье отца говорили, что ему, такому моложавому, не повезло с женой, неухоженной, дурно пахнущей, быстро стареющей.

Мужчины шантажировали Милу тем, что не могут без нее жить, ей это так нравилось, что она динамила их, доводя до угрозы самоубийства. Тогда она становилась нужной в качестве спасательницы, как привыкла с пьющим отцом, соперничая с мамой. Та хвалилась, что спасла отца, когда он захлебывался в своей блевотине. Мать также любила вспоминать, как накрыла его на даче с любовницей, загнала в погреб и устроила потоп: стала поливать этого подводника из шланга. Мила заставила отца перестроить дом, чтобы в нем не было террасы, где мужики пили пиво с воблой и играли, таскали оттуда грязь в спальню. Первым делом в новом доме у нее появилась своя спальня, а у отца – свой кабинет. Подальше от греха.

Мила хотела замуж за копию отца. На другой работе, куда она ушла от отца, начальник Алик с самого начала завел ее тем, что был общим любимцем, и ей захотелось всех превзойти. Алик во многом напоминал отца – мог вести себя так же неуважительно, деспотично с женщиной, которая делает дело хуже него, допускает ошибки, ленится. Ее работа у Алика в основном заключалась в том, что она заражала инвесторов интересом к фирме. Когда они сошлись, Алик выбил ей хороший оклад и большой бонус.

У Алика была семья, они встречались в офисе его приятеля в антисанитарной обстановке – при ее-то брезгливости. Вначале Алик ее просто насиловал, но она боялась ему отказать. Когда она упрекала его, что он хочет и ее, как все остальное, получить подешевле, он тоже боялся, что она его бросит. У него становились маленькие красные от слез глаза. Когда он приезжал к ней, мог три часа просидеть у нее под дверью, потом поехать к себе в Москву, два часа просидеть около своего дома, вернуться к ней со словами, что он без нее не может, и потом они бурно занимались сексом. Приходилось освящать помещение от греха.

В конце концов Алик оставил семью и снял квартиру, Мила переехала к нему в Москву. Алик будит Милу для секса каждую ночь и напоминает, что среднестатистический мужчина занимается сексом лишь один раз в неделю. Мила не испытывает к нему физического влечения, но не может отказать, как произошло и с ее первым мужчиной. Ей очень нравилось тогда, что она за один вечер сжигала 5 кг лишнего жира.

Мила испытывает отвращение к Алику, когда он ласкает ее спящую, прежде чем «заняться делом». Как будто он играет с куклой. Он целует слюняво, взасос, как ее отец. Просит ее сделать массаж, почесать ему животик. Ее подобные просьбы он не выполняет, говоря, что не любит телячьих нежностей. Комплименты он говорит в форме подколов: «Ты чего, как на горшке сидишь, задницу оттопырила?» – «Тебе же нравится!» – «Ну…». У Милы частые маточные кровотечения, которые не мешают Алику заниматься с ней сексом. Надо бы сходить к врачу, но Мила боится: вдруг найдут что-нибудь страшное…

Алик вспоминает, как в детстве мать позвали к телефону, а он ответил, что она в туалете. Мать выскочила из туалета и дала ему пощечину. Он воспринимает Милу как материнскую фигуру, которую побаивается. Алик признался, что ему больше нравилось, когда она была больше похожа на Гавроша своей стрижкой под мальчика. Получается, что его вкусы совпадают со вкусами отца, а Миле приходится подстраиваться под авторитетного мужчину. Она мстит за это тем, что поливает Алика критикой, как ее мать топила отца в погребе.

У Милы был день рождения, к ней заехали родители поздравить. Мама извинилась, что они забыли про подарки. Папа проявил чуткость, промолчал, что приехали даже без цветов. Мать сказала, что вычеркивает Милу из списка приглашенных на золотую свадьбу за ее грехи. Она старается отмолить их. Миле было тошно, а мама на прощанье сказала, что хорошо посидели.

Отца легче любить. Он благодарит Милу за вкусное угощение, сам вкусно готовит. Он устраивает разнос только по серьезным поводам и не ругается при женщине матом. Выпив, он добреет. Он не сомневается в своей мужской привлекательности и не добивается любви шантажом.

Алик отказывается говорить по душам, свое недовольство выражает, матерясь сквозь зубы и глядя в сторону. Она постоянно ожидает от него, как и вообще от людей, «подлянки». У него тоже всегда вопрос: «А что в засаде?» Утром она как побитая, не отдохнувшая, заставляет себя что-то делать. Когда она такая, Алик становится активным, ведет себя как обнимающий мамочку маленький ребенок: приносит кофе в постель и предлагает подольше поспать, он сам все сделает. Когда же Мила во всей своей красе, он сам впадает в спячку. А ей нужно от кого-то подпитываться. Она попала в кофеиновую зависимость: пьет одну чашку кофе за другой, иначе чувствует апатию.

Алик гуляет на 30 шагов впереди нее, как арабский шейх: «Это твоя прогулка, потом ты посмотришь со мной мой телевизор и почешешь мне спинку, тогда я лягу с тобой спать». Во сне он сдергивает с нее одеяло и лягается. Зато в моральной сфере она на 30 шагов впереди. У них немецкий счет, она записывает свои расходы и долги Алику. Он обратил внимание на ее «новую» блузку, а она уже три недели в ней ходит. Сам же Алик всегда привлекает Милу к выбору своего костюма, хотя, в конце концов, решает сам, как будто ему надо было просто покрасоваться перед ней в разных видах, чтобы она при этом говорила, как ему идет его наряд.

Мила увидела в окно, что ее машину заперли и посетовала, что утром придется звонить водителям, чтобы отъехали. Алик предложил вывезти машину, спустился и вскоре вернулся, оставив ее на месте с поцарапанным задним бампером. Он обвинил Милу в том, что она неправильно поставила машину и уселся смотреть телевизор.

Мила по-поросячьи завизжала, как будто ей поцарапали кожу, обзывала Алика идиотом, матюгалась, запрещала ему подходить к ее машине. Ей захотелось разбить кулаком телевизионную панель, чтобы осколки посыпались на него, но она побоялась обжечь руку и стала бросать в него пульты. Алик вылупил от страха глаза и молчал, а потом ушел спать в другую комнату – впервые за все время. Милу всю ночь трясло, мучили какие-то кошмары. Днем Алик совершил ДТП, как всегда во время конфликта.

Он предупредил Милу, что завтра приедет в гости его бывшая любовница со своим бой-френдом, Мила возразила, что не готова принимать их. Алик заявил, что в таком случае он встретится с ней в другом месте, и уехал. Первый день Мила была в панике, на второй день она почувствовала легкость и стала ловить комплименты, которых ей не хватает от Алика. Когда Алик вернулся, Мила пристала к нему, чтобы он рассказывал о подробностях ночи с любовницей. Ей было интересно испытать его мужские ощущения и использовать его чувство вины для своего женского превосходства.

Мила соперничает с Аликом, как мама с отцом. Выходит из дома не позже его и старается приехать позже его, якобы она тоже где-то кому-то нужна. А сама в трансе нарезает круги по МКАДу, убивая время.

Сестра приучилась истерить за рулем, жалуясь Миле на мужа и угрожая совершить сейчас суицид. Она и вправду может не справиться с управлением одной рукой, разговаривая по телефону. Изображая речь сестры, Мила причитает на вдохе. Так истерит ее мать, которую в такой момент Мила боится потерять. Это напоминает ей собственные задыхания перед операцией.

У сестры Милы все же официальный брак, пусть даже они обе на содержании папы. Сестра похвасталась: у нее, наконец, беременность! Мила тоже бы хотела, но у нее остеохондроз, смещение позвонков, опасно делать резкие движения. Как с такой спиной рожать? Правда, врач сказал всего лишь о необходимости избегать физических перегрузок. Во время ПМС Милу мучила тошнота – то ли отравилась, то ли переела, то ли забеременела. Она боится беременности из-за недоверия к своим силам и сомнений в помощи Алика. Он мало уделяет ей внимания, ссылаясь на работу, и не предлагает жениться. Алик равнодушно спрашивает, готова ли она к зачатию, и, получив отрицательный ответ, безо всякого сожаления говорит: «Тогда сгоняй за презервативом». Он мастурбирует на ней и хорошо за это платит.

У Милы развилась ложная беременность: исчезли месячные, вырос живот, набухли груди, постоянно тошнит, как от токсикоза. Она сходила к гинекологу, та нашла у нее кистозно-фиброзную мастопатию, заподозрила нарушение иммунитета и гормонов. Теперь Миле обеспечена ходьба по врачам на 2–3 месяца. Она прерывает психотерапию.

Через 4 года. Уйди – приди

Анжела плачет у Милы на руках, отмахивается от меня, просит маму побить меня. Она закрывает от меня лицо, машет рукой: «Пока-пока!» Мила разувает Анжелу, усаживает на диван и включает ей мультик на айпаде. У Анжелы нет мягких игрушек. Я приношу ей такие игрушки, но она их не берет, однообразно ставит и снимает крышу с разборного пластикового домика, который дала ей мама. Время от времени Анжела горячим взглядом смотрит на меня, повторяя свое «пока-пока».

Анжела использует Милу вместо своих рук: в безличной форме приказывает ей, что для нее сделать, Мила так же автоматически обслуживает ее. Анжела топчется по пластиковой лягушке, потом засовывает ее под плед – спать. Алик с умилением наблюдает за Анжелой, Мила механически гладит ее, жалуясь, что Анжела не отпускает мать от себя даже в туалете, трясет ручками, боится наступать на асфальт и плитки, просится на руки, не умеет одеваться и раздеваться, ходит голой при мужчинах.

Мила с жалобной гримасой ноет: «Она же не разговаривает!» Проблемы с речью и другие странности возникли у Анжелы во Франции, где она была с родителями. Она не смогла играть в песочнице с детьми, которые ее не понимали, и у нее пропала речь. Она стала отбиваться от чужих людей, как маленькие французы отбивались от нее.

Детский психиатр заподозрила у Анжелы шизофрению и назначила терален. Мила не будет давать ей такой препарат – это было бы подтверждением диагноза, ей страшно даже обсуждать его. Она сама принимает от невроза полтаблетки фенибута и дает треть детской дозы Анжеле на ночь, не зная, что малые дозы транквилизатора возбуждают. Мила долго не может уложить Анжелу спать, та начинает издеваться, затевать игры.

Утром Мила обычно приносит Анжеле завтрак в постель и идет с ней в туалет и ванную. Анжела требует быть рядом и там, и там или маму, или папу. Анжела как нарочно очень пачкает унитаз и не смывает его за собой. Мила держит ее над унитазом и сама смывает его. Анжела плохо моет попу, ее подмывают Мила или Алик. Алик помогает ей открыть зубную пасту. Она глотает зубную пасту, приходится учить ее плевать. Анжела съела грушу, из которой Мила забыла вынуть косточки. Анжела хитро улыбнулась и сказала: «У меня во рту как будто какашки».

Анжела лазит пальчиком в промежность. Сунула пальчик кукле в дырочку и сказала: «Это папа». Она хочет ходить в песочницу голой или в балетном виде – Мила водит ее на занятия балетом. Анжела согласилась надеть обтягивающий сарафан, похожий на балетную одежду, но задирает подол и грызет его, косясь на мальчиков.

В это время Анжела устраивает истерику – она ощущает что-то неприятное на затылке. Алик, не глядя, бормочет: «Все хорошо…» Я предлагаю ему поинтересоваться, в чем дело, он расстегивает Анжеле пуговицу на воротничке.

Анжела умоляет снять ее лицо, ручки, ножки, как она снимает у куколок. Алик поглаживает ей спину, Анжела умолкает. Потом начинает бегать по комнате, гладит лицо папе.

Анжела несколько раз подбегает ко мне и гладит по голове. Несколько минут мы играем в «Уйди – приди»: Анжела то зовет меня, то прогоняет. Наконец, она убегает к окну и замирает. Мила говорит, что Анжела любит сидеть на подоконнике их шестого этажа и неподвижно смотреть куда-то. Когда Мила подходит к ней, она отталкивает ее или отворачивается – показывает спину. Один раз укусила.

Анжела начала ходить во французский детский сад. Там занимаются музыкой, бальными танцами, языками, домоводством, полтора часа гуляют. Просто Институт маленьких благородных девиц! Мила забирала дочь после обеда, а вчера у Анжелы был пробный день полного режима.

Мила пришла пораньше, все дети на прогулке бегали, играли, а Анжела сидела на лавочке одна. Увидела Милу и сразу заявила: «Уходим!». На пруду Мила принесла ей «удочку», которую Анжела стала зло кусать. Девочка, с которой Анжела ходит на музыку, поприветствовала ее, Анжела стала на нее кричать. Мила взяла Анжелу на руки, пыталась ее обнять, но та билась, как змея. Мила закричала на нее: «Прекрати, я так больше не могу!» Анжела обняла Милу, и они спокойно пошли домой.

Мила вспомнила (плачет), как сидела на окне в больнице, ждала маму. Дикая мука была в летних лагерях. Она стояла там у ворот, ждала – как Анжела на лавочке. Анжела подбегает к выключателю, включает и выключает свет в течение нескольких минут, потом просится домой. Алик смотрит на часы: у него деловая встреча. Он предлагает Миле остаться одной или с Анжелой. Мила хочет ехать с ним. Анжела пытается надеть балетки – после меня у них балетная студия. Алик обувает дочь (без ее просьбы). Анжела прощается со мной за руку, гладит, прижимается щечкой.

Алик вносит Анжелу на руках. Анжела улыбается мне, разрешает подержать себя на руках. Гладит меня по голове, целует и обнимает, приговаривая: «Пока-пока!»

У Анжелы появились мягкие игрушки, она прижимает их к груди. Алик сразу предупредил Анжелу, что сегодня она вне игры, и она первые 15 минут лежит у него на коленях, иногда прижимается и кряхтит. Анжела играет игрушками между родителями, потом сидит у отца на коленях, играет в «Привет – привет!», тычет мягкой игрушкой ему в лицо, а затем обнимает его. Мила умиляется и воркует.

Анжела старается прийти пораньше на занятия к балерине, которая ей очень нравится. В садике ее все любят, она ходит там с другом за ручку. Мила с Аликом договорились отдать ее в детсад на полный день, а потом сказали об этом ей. Анжела произнесла: «Это неправильно». Мила признается, что думала не об Анжеле, а о себе, признается, что за ее наигранной любовью к дочери – пустота.

Мать Алика отдала его в ясли в 8 месяцев, тащила его туда насильно, он бился на асфальте в истерике – позорил мать. Мила упрекает Алика, что он на прогулке уходит от них с дочерью вперед. Это напоминает ей, как она встречала с мамой папу после долгой командировки, а потом родители быстро пошли домой, и маленькая Мила не могла их догнать. Алик в 8 часов вечера посылает дочь спать и щелкает пультом, прыгая с канала на канал. Так он убегает от лишних волнений.

Анжела возбуждается, капризничает, устраивает истерики. 7 марта состоится утренник, посвященный мамам. Анжела будет в роли Божьей коровки из «Мухи-цокотухи». Мила купила костюм, Анжела с восторгом танцевала в нем. Они перечитали книжечку, Анжела боялась паука и радовалась комарику. 6 марта Алик остался на репетицию, стоял за ширмой. Анжела с удовольствием читала стихи и танцевала. А утром 7 марта она заявила, что не пойдет в садик и закатила истерику. Перед этим она издевалась над Милой: вылила на себя кефир, трижды переодевалась, кусала платье.

Алик отругал Милу, что она не справляется с дочерью. Мила так тряхнула Анжелу за шкирку, что сорвала с нее куртку, и потом та от испуга улеглась на полу в позе эмбриона. Анжела успокоилась и сказала, что она не хочет идти с мамой, а хочет с папой. Мила извинилась: она не поняла, что Анжела не хочет на утренник. Они посидели с Анжелой в обнимку, Анжела сказала, что простила и поцеловала. Мила чувствует себя не матерью Анжелы, а прислугой дочери и мужа. Лишь бы они не сердились на нее. Ее пугает и бесит отсутствие эмоционального резонанса у Алика. Ей хочется убить, утопить его.

Анжела играет с отцом, гладит его по лицу, он сидит с ней в обнимку. Мила со стоном вздыхает. Анжела перебирается к ней, гладит ее по лицу. Мила садится на пол, уткнувшись лицом в колени дочери и обняв ее. Анжела гладит ее по голове. Через пару минут Мила облегченно вздыхает, вытирает глаза и садится к мужу на диван. Ей хочется открыть детский садик или детский клуб. Но для этого ей надо чем-то наполниться. Она наполняется, когда болтает с Анжелой. Мила называет Алика папой – видит его глазами дочки.

Мечта Алика – шале в горах, там был бы его дом и бизнес. Мила начинает плакать на плече у мужа, он гладит ее: ты чего? Она обнимает его живот. Анжела сидит отстраненно. Я шепчу ей: «Мама плачет». Анжела гладит по лицу отца, потом вскользь и мать. Та рыдает. Она очень устала, ничего не хочет.

Анжела перебирается к ней, утешает мать, гладя ее по щеке. Мила сокрушается, что испугала ее, Алик весело возражает – Анжела достаточно веселая. Мила стонет: «Алик, пойдем домой, пойдем!» Она оправдывается, что не хочет пугать Анжелу, чтобы та не видела ее такой.

Анжела забирается ко мне на колени. Я говорю, что Мила делает из нее себе маму, а из Алика папу, отбирает его у Анжелы. Анжела обнимает меня и идет к отцу. Мила молча выходит, Алик с Анжелой деловито собирают игрушки. Родители уходят, не оборачиваясь. Анжела перед лифтом оглядывается, машет мне ручкой.

Анжела просыпается на даче в шесть. Там легкие светлые шторы, громко поют соловьи, а главное – она в постели боится мухи. Анжела переутомляется. Ей очень нравится новая преподавательница балета и сам балет, но это увлечение сбивает ей режим. В конце недели Анжела устает, перестает запоминать новые французские слова. Между прочим, по-французски она говорит без нарушений, которые появляются, когда она говорит по-русски.

Мила жалуется: Анжела уходит в себя, у нее взгляд – вовнутрь, это аутизм. Анжела рыдает по два часа и не может без Милы, присасывается к ее шее. У Милы это вызывает страх и чувство вины, что она не справляется с психически больной дочерью. Мила с детства играет в больницу. Она мечтала стать врачом, как бабка по отцу, но ее выучили на бухгалтера. Алику до слез жалко дочь, как себя в детстве. Мама предпочитала ему старшего брата, она мечтала стать матерью великого математика.

Я указываю на роль стрессов в развитии расстройства у Анжелы, в том числе перегрузки различными развивающими занятиями. Родители согласны разгрузить Анжелу, но начинают спорить, как это сделать, в итоге все происходит по принципу: «Дура – сам дурак».

Алика бесит Мила – она то тискает дочь, то орет на нее. Вышла за дверь и орала: «Сучка!» (Мила: «Я тихо, она не слышала».) Потом вошла и дернула дочь за руку. Мила жалуется: Анжела ласкается с отцом и трогает себя между ног. Миле приходится оттаскивать ее руки и держать в своих. Вечером у них были друзья Алика, Анжела перевозбудилась, разделась и хотела бежать к гостям голая, от нее пахло, как от текущей сучки. Мила не пустила ее, Анжела долго плакала.

Я думаю, что Мила заражает дочь своим сексуальным возбуждением, чтобы потом продемонстрировать ее грязь и оттенить свою чистоту. Мила восхищается такой блестящей интерпретацией и начинает истерически тягуче хохотать на вдохе. Напоминает что-то вампирское. Она радуется непонятному облегчению.

Мила признает, что болезнь дочери укрепляет их брак. Она радостно рассказывает, как ей нравится на даче общаться с Анжелой на ее уровне, и Алик тут же, при ней, не отвлекается на дела и других людей. Он бьется за них, они с Анжелой – его дочери. Алику в последний год хочется мальчика. Второй общий ребенок придал бы ему больше уверенности, что он не уйдет от Милы (у Алика на глазах слезы).

Анжела хочет спать в их кровати, не хочет в своей комнате – один раз обкакалась, испачкала матрас, другой раз ее вырвало. Мила перед сном просит дочь не мешать им с папой делать еще «ангелочков». Анжела боится ухода беременной мамы от нее. Так ушла беременная воспитательница детсада и любимая преподавательница балета. Анжела выбрасывает кукол-девочек в пруд. Играет с куклами-мальчиками, но недавно среди них появилась совсем маленькая куколка-девочка. Анжела просит мать накормить кукол.

Алик упрекает Милу, что она поддакивает мне, а сама ничего не хочет понимать, только боится диагнозов и паникует при мысли об аутизме. Я нужен, чтобы успокаивать ее, убеждать в том, что Анжела нормальная. Мила жалобно кривится: не надо трогать эту тему, это сведет ее с ума.

Алик говорит, что Мила с Анжелой для него на первом месте, а у Милы на первом месте ее родня, на втором – работа, на третьем – дочь. Он устал обслуживать ее страх вызвать чье-то недовольство. Анжела лезет к родителям на колени, соединяет их руки, сближает головы, чтобы они целовались. Как кошка, которая лечит больное место.

Мила освободилась от ответственности за Анжелу, которую взял на себя Алик. Он много внимания уделяет дочери, та уже командует им. Перед сном в 12 часов Алик заходит к Анжеле, она еще не спит. Он тоже долго не засыпал в детстве. По утрам Анжела забирается к Алику в постель, они обнюхивают друг друга, кусают, Анжела эротично возбуждается.

Алик вспоминает, что в детстве ходил по классу, не подчинялся требованиям. Он не хотел становиться маменькиным сынком, как старший брат. Ему нравилось чувствовать свою власть над женщинами. Зато теперь он готов на все для развития дочери. Алик упрекает Милу, что она хорошо устроилась: отправила его с Анжелой купаться на пруд и 40 минут болтала по телефону с матерью. Мила поправляет: 20 минут, и радуется, что на пруду дочь впервые много говорила о себе в первом лице.

Анжела пошла во французскую школу для детей с расстройством аутистического спектра. Она подбегает к учителям, закрывает лицо руками, потом выглядывает, кричит «Нет!» и убегает. Она впервые сказала, что боится (темнокожую учительницу). Любимая игрушка Анжелы – крокодил Гена. Она называет меня дядей Геночкой. Алик хвалится, что они платят в два раза больше других, так как с Анжелой там занимается много специалистов. Они назначают много дополнительных занятий, но Алик с энтузиазмом готов их оплачивать.

В школе предупредили, что есть риск отчисления Анжелы с ее нетипичным аутизмом ради благополучия других детей, но Алик этого не потерпит и обратится к юристу. Школьные педагоги требуют прекратить психотерапию со мной, у них работают специалисты высочайшей квалификации. Я не удерживаюсь, хмыкаю. Мила напоминает, что я не Бог, чтобы оспаривать решения мировых специалистов уникальной школы. Но ее радует, что в ходе семейной терапии они с Аликом вскрыли свои детские проблемы, стали лучше понимать друг друга. Она поняла, что не может помочь Анжеле, т. к. впала в тот же возраст с тем же поведением. Мила решила возобновить личную психотерапию, чтобы справиться, наконец, со своим детским страхом покинутости.

Я просто замкнулась. Закрыла двери, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Грейс Ван Пелт, «Менталист»

Комментарий. Анжела растет в дисфункциональной семье. Ее родители сами росли в таких же семьях и находятся под влиянием непроработанных детских травм. Мать Милы до их пор «вычеркивает» ее за грехи. Сама она святая, а муж – греховодник. Мила спичками выжигает в себе скверну, как мать топит ее в погребе, а тетка отмывает в ванне и перебивает французскими духами. Милу бесит дочь, которая пахнет, «как текущая сука».

Мила в детстве боялась родительских ссор, научилась долго терпеть, а потом истерить, как мать, или разряжаться сексуально, как отец. Похоже, обожание отца нейтрализует у Милы страх перед ним и обиду на него. Отец одновременно хотел видеть в ней самостоятельного мужчину и восточную женщину. Алик использует ее, как бабка – страховой агент.

Мила смертельно боится потерять кормильца. Этим страхом она могла заразиться от матери, которая не может жить без отца. Ей хочется, чтобы Алик избавил ее от необходимости заниматься работой, унижающей внучку дворянки, сохранив высокий материальный уровень жизни, который якобы ей вместе с мамой не нужен.

Алик уходит от своей мужской неуверенности и душевных проблем в сексоголизм и организацию практических дел. Он лучше справляется со своей ролью делового лидера в их паре, чем она с взятой на себя по умолчанию ролью психологического лидера. Мила то поучает, то истерит, то уходит в себя.

С помощью заражения (проективной идентификации) Мила лезет в душу, чтобы паразитировать в партнере, пить его кровь, как плод в утробе. Она сливается с дочерью, призывая Алика: люби нас вместе. Мила скрывает ревность к Анжеле за тревожной опекой, задерживающей развитие дочери, делает ее ненормальной.

Милина потребность в высокой оценке навязана бабушкой-дворянкой и теткой. Мила реализует эту потребность, как мать с ее комплексом неполноценности – паразитируя на кормильце. Алик посвятил жизнь доказательству своей матери, что он лучше брата. Он заслуживает звание отличника хорошей кормежкой и требует за это рабского повиновения.

Мила боится переживать, как ее мама боялась не пережить ее смерть от удушья из-за полипов гортани. Когда надо пережить какую-то трудность, Мила пытается влиять на других людей, чтобы вызвать у них сочувствие и призвать на помощь, или отвлекается и развлекается.

Миле приходится одновременно убегать от запретных телесных потребностей и отдаваться им – запретный плод слаще. Ее тошнит от насилия над собой, но участие в насилии – это тайная форма телесной любви к себе. Золушка с помощью доброй феи спасается от злой мачехи и становится принцессой. Важно попасть в размерчик и не ежиться в хрустальном прокрустовом ложе.

В кризисных ситуациях Мила «уходит в скит» или бешено нарезает на машине круги по МКАДу – убивает время, оставаясь живой в этом бегстве от безумия. Гоняет машину, как карету Золушки, надеясь на прекращение мук, когда карета превратится в тыкву в смертельном ДТП. Алик тоже разряжает страх и гнев, совершая ДТП.

Чем ближе человек родителям Анжелы, тем более противоречивые чувства к нему они испытывают. Свой комплекс неполноценности они делегируют якобы неполноценной дочери. Забота о ее «нормальном функционировании» служит объединяющим фактором в браке, который может распасться в пылу взаимных обвинений. Такая напряженная атмосфера усугубилась у девочки стрессом попадания в иноязычную среду.

Стресс у Анжелы произошел во время формирования диалоговой речи и других коммуникативных навыков, что привело к развитию социального тревожного расстройства с нарушением речевого развития и элементами аутистического спектра. Чрезмерная «развивающая» нагрузка утяжеляла течение расстройства у ребенка.

В процессе краткосрочной семейной терапии удалось добиться лишь некоторого снижения нагрузки. Зато у Милы восстановилась мотивация к личной терапии, от эффекта которой во многом будет зависеть решение проблем Анжелы.

Справедливо некоторые врачи считают, что если ребенок нервный, надо прежде всего лечить его родителей.

Агния Барто

Распознавание

Расстройство аутистического спектра (РАС) характеризуется постоянным дефицитом способности инициировать и поддерживать взаимное социальное взаимодействие и социальную коммуникацию, а также рядом ограниченных, повторяющихся и негибких моделей поведения, интересов или действий, которые явно нетипичны или чрезмерны для возраста человека и социокультурного контекста. РАС начинается, как правило, в раннем детстве, но симптомы могут не проявляться полностью до тех пор, пока социальные требования не превысят ограниченные возможности.

Ребенок с РАС застревает на одной из шести базовых стадий развития:

1. Стадия приспособления и заинтересованности окружающей действительностью (3 месяца).

2. Стадия формирования привязанностей и межличностных отношений (5 месяцев).

3. Стадия обоюдного общения (9 месяцев).

4. Стадия осознания собственного Я и организация поведения (13–18 месяцев).

5. Стадия осознания и выражения собственных эмоций (24–30 месяцев).

6. Стадия эмоционального мышления (36–48 месяцев).

У некоторых людей с РАС может наблюдаться потеря ранее приобретенных навыков. Это обычно происходит в течение второго года жизни и чаще всего включает в себя использование языка и социальную отзывчивость. Если это происходит после 3 лет, это, скорее всего, связано с потерей навыков познания и поведения (например, ужасы во сне, энурез), утратой языковых и социальных способностей, а также увеличением эмоциональных и поведенческих нарушений.

Дошкольники с РАС не разговаривают, стереотипно повторяют услышанные слова и своеобразные, непонятные фразы. Их голос с особыми интонациями или монотонный, невыразительный. Они не смотрят в глаза, сопротивляются физическими контактам, стремятся нанести вред себе или другому человеку. Их поведение не меняется в зависимости от социальной ситуации, они не интересуются сверстниками, производят однообразные действия с игрушками.

Младшие школьники с РАС не поддерживают диалог, на вопросы отвечают невпопад, не могут первыми вступить в диалог со сверстником. Они редко говорят о себе «я», называют себя в третьем лице. Они отчаянно сопротивляются участию в незнакомых ситуациях, незначительным изменениям в распорядке дня, питании, одежде, привычных маршрутах передвижения. Проявляют большой интерес к неодушевленным предметам, к деталям. В их одиноких играх не хватает творчества и фантазии. Могут испытывать специфические фобии (например, боязнь грозы, воды, собак, монстров). Засыпают только в присутствии взрослых, часто просыпаются, говорят и ходят во сне. Часто у них наблюдается социальное тревожное расстройство, отказ от школы.

Подростки с РАС не справляются с растущей социальной сложностью в отношениях со сверстниками. Они не заводят друзей, не усваивают правил игры. Их речь звучит в форме монолога, изобилует штампами и цитатами, они не используют выразительные жесты и мимику. Они бывают увлечены одной темой, неинтересной для других (например, НЛО, марками машин или гаджетов). Часто они бывают подавлены, но не ищут утешения. Они обращаются к взрослому на «ты», могут высказывать суждения, которые не подлежат огласке. Используют злые шутки, доносы, провоцируют конфликты среди сверстников.

Признаки РАС у взрослых:

• они боятся незнакомых людей и мест;

• не терпят чужих прикосновений и нарушений личного пространства и заведенного порядка;

• предпочитают одиночество и виртуальное или воображаемое общение;

• избегают зрительного контакта;

• консервативны в одежде, привычках, навыках, еде;

• повторяют стереотипные движения, фразы из фильмов, песен;

• увлекаются занятиями, требующими концентрации (например, часами собирают пазлы, разгадывают кроссворды, раскладывают пасьянсы);

• выглядят бестактными, бесчувственными, грубыми или незаинтересованными;

• не понимают и игнорируют элементарные правила поведения;

• чрезмерно буквально понимают слова других, социально наивны;

• плохо понимают эмоции других людей, шутки, анекдоты, иронию;

• у них скудная мимика, бедный словарный запас и монотонная речь;

• у них отсутствует чувство юмора, ответственности, вины;

• они не могут описать свои чувства;

• не могут откровенно разговаривать даже с близкими людьми;

• неспособны завести романтические или дружественные отношения из-за отсутствия знаний и навыков общения.

Избирательный мутизм

Избирательный мутизм (лат mutus – молчание) характеризуется последовательной избирательностью в разговорной речи. Нарушение длится не менее одного месяца, не ограничивается первым месяцем обучения в школе и имеет достаточную серьезность, чтобы помешать успехам в учебе или публичному общению.

Дети и подростки с избирательным мутизмом (ИМ) могут говорить в своем доме в присутствии ближайших членов семьи, но часто умолкают даже с близкими друзьями или родственниками второй степени, такими как бабушки и дедушки или двоюродные братья и сестры.

Школьники с ИМ часто отказываются говорить в классе, что приводит к образовательным нарушениям, так как учителям трудно оценивать такие их навыки, как чтение. Нарушения в учебном и социальном функционировании усугубляются поддразниваниями со стороны сверстников. Такие школьники избегают заводить или поддерживать взаимоотношения со сверстниками.

ИМ может мешать детям общаться, хотя иногда они используют для общения невербальные средства (например, нечленораздельные звуки, жестикуляцию, письмо) и могут принимать участие в совместных действиях, где речь не требуется (например, в роли без слов в школьных спектаклях).

Когда дети с ИМ становятся старше, социальная изоляция у них может усилиться. Школьники могут испытывать трудности, так как часто они не общаются с преподавателями относительно своих учебных или личных потребностей (например, когда не вполне понимают задания или хотят в туалет).

У подростков с ИМ наблюдается оппозиционное поведение, обычно ограниченное ситуациями, требующими речи. Наиболее распространенными сопутствующими нарушениями являются такие тревожные расстройства, как социальное тревожное расстройство, за которым следует тревожное расстройство разлуки и школьная фобия.

Социальная тревога, отстранение или избегание при ИМ могут быть связаны с такими характерологическими факторами, как поведенческая заторможенность и негативная аффективность. Социальная тревожность у родителей может служить моделью поведения детей. Кроме того, такие родители обычно чрезмерно опекают или контролируют ребенка, формируя выученную беспомощность.

Возникновение ИМ обычно происходит в возрасте до 5 лет, но нарушение может не доходить до клинических проявлений до поступления в школу, где наблюдается увеличение социального взаимодействия и выполнение заданий, таких как чтение вслух. В некоторых случаях ИМ может служить компенсационной стратегией уменьшения тревожного волнения в социальных ситуациях.

В отличие от социального тревожного расстройства, ИМ развивается в более раннем возрасте. Ребенок с большей вероятностью будет иметь связанные с этим тонкие языковые нарушения и проявлять оппозиционное поведение в ответ на просьбу говорить на публике.