Добро пожаловать в Детройт! Пепел прошлого - Тэсса О'Свейт - E-Book

Добро пожаловать в Детройт! Пепел прошлого E-Book

Тэсса О'Свейт

0,0
3,99 €

-100%
Sammeln Sie Punkte in unserem Gutscheinprogramm und kaufen Sie E-Books und Hörbücher mit bis zu 100% Rabatt.
Mehr erfahren.
Beschreibung

Десять лет детектив Юрис Ливану пытается добиться справедливости и наказать убийцу своей жены, но в этом мире законы созданы для того, чтобы защищать богатых, а не наказывать виновных. Потому, как только появляется призрачный шанс подобраться к убийце на расстояние выстрела, детектив, уже не рассчитывавший на возмездие, встает на след... Даже не подозревая, чем закончится его погоня для всего Детройта!

Das E-Book können Sie in Legimi-Apps oder einer beliebigen App lesen, die das folgende Format unterstützen:

EPUB
MOBI

Seitenzahl: 717

Veröffentlichungsjahr: 2024

Bewertungen
0,0
0
0
0
0
0
Mehr Informationen
Mehr Informationen
Legimi prüft nicht, ob Rezensionen von Nutzern stammen, die den betreffenden Titel tatsächlich gekauft oder gelesen/gehört haben. Wir entfernen aber gefälschte Rezensionen.


Ähnliche


Оглавление

1. Отпуск со смыслом
2. Клоповник по 275-й магистрали
3. Как в старом кино
4. Голод и платье
5. Творческий кризис
6. Перекати-поле
7. Шопинг по-детройтски
8. Убийственная музыка
9. Красноглазый ужас
10. Человек из прошлого
11–1. Свидетель нужен живым
11–2. Свидетель нужен живым
12–1. Летящий на огонь
12–2. Летящий на огонь
13. Виски с привкусом беды
14. Традиции и японцы
15. Мишаня и дочка детектива
16. Взгляд изнутри
17. Бесовы дела
18. Ужин по-детройтски
19. Вопросы без ответов
20. Одна болезнь
21. Старые новые люди

1. Отпуск со смыслом

—…Сдали?

Голос дежурного вырвал меня из мыслей, и я, потерев переносицу пальцами, перевёл взгляд с мигающих на экране морд разного уровня преступности на него. Видя, что я ему не отвечаю, парень — «Сколько ему вообще лет, двадцать пять хоть есть?» — повторил свой вопрос, глядя на меня с раздражающим сочувствием.

— Детектив, я отметки о табельном не вижу в обходнике. Вы его сдали?

«Вот же чёрт, и правда забыл».

Молча запустив руку под плащ, я несколько мгновений возился с ремнями кобуры оперативного ношения от табельного и наконец выложил её на стойку дежурного. Тяжёлый пистолет глухо стукнул рукояткой по обшарпанному полимеру, и юноша с видимым облегчением сгрёб его к себе, пряча под стол. Вообще я должен был сам оставить его в оружейной, в ящике, закрывающемся моей id-картой, но в некоторых случаях можно было бросить и у дежурного. Нужно только было… Паренёк протянул мне планшет со считывателем, и я привычно приложил к нему ладонь, фиксируя сдачу казённого оружия.

Вот и всё, я выхожу в первый в моей жизни полноценный отпуск. Адаптационный, мать его… Какой-то умник сверху решил, что раз копы в этом чёртовом городе мрут пачками под перекрёстным огнём банд, корпоратов, киберпсихов, корпоратских киберпсихов и прочей дряни, то просто так отпустить на пенсию их нельзя. Надо сначала отправить в двухнедельный отпуск, чтобы перед этим как следует помучить оформлением бумаг, подписывая никак не менее десятка разных разрешений, уведомлений, и прогнать через полицейского мозгоправа. Видимо, чтобы быть уверенным, что коп не пустит себе или, что куда хуже, кому-то ещё пулю в голову в припадке безудержного счастья.

Две недели отпуска. После ещё месяц работы, чтобы передать все дела подрастающему поколению, а потом… Свобода? Может, и так.

Спустившись на лифте вниз, я, едва сделав пару шагов в холл, резво отскочил в сторону, пропуская мимо одну хорошо знакомую мне разъярённую фурию. Линда Маклоуски, супруга Шарпа — старшего детектива и моего друга, — регулярно посещала наш департамент, пугая стажёров алым сиянием на дне глаз и устраивая совершенно феерические скандалы в кабинете мужа.

Окликать Линду в таком состоянии было себе дороже, а выслушивать порцию упрёков в свой адрес мне тем более не хотелось, потому я лишь ускорил шаг, выходя на крыльцо и привычно закуривая. Путь с моего этажа занял больше времени, чем я привык обходиться без сигарет, пусть даже такого откровенно дерьмового качества.

— Юрис! Ой, то есть я хотел сказать, детектив Ливану, постойте!

— Давай без этого, а? Я уже в отпуске. — Выдохнув горьковатый дым с лёгким привкусом пластика, присущим любым дешёвым сигаретам (лучше не думать, из чего их делают на самом деле), я покосился на выскочившего следом за мной на крыльцо дежурного с первого этажа. Он состроил понимающее лицо и протянул мне сложенный пополам небольшой кусочек бумаги, покрытый какими-то серо-бурыми пятнами и имеющий неровные, оборванные края. Странное зрелище, если помнить о том, что бумагу используют только для самых важных, требующих особой приватности документов или в тех случаях, когда просто могут себе позволить расходовать дорогую органику на такие глупости…

— В обед ваш информатор приходил, тот бомж-азиат, оставил это, — вложив бумажный огрызок в протянутую мною ладонь, парень немного помялся рядом, но видя, что я не собираюсь открывать записку при нём, вздохнул и ушёл обратно внутрь департамента. Ещё некоторое время я курил, прислонившись плечом к колонне на крыльце и рассматривая стоящий напротив небоскрёб № 11, в котором жил последние 25 лет, потом глазел на набрякшее тучами свинцовое небо, готовое вот-вот разразиться мерзостно-химозным дождём, и наконец, отправив окурок в урну переработки, развернул клочок бумаги.

«У Джесси. По вашему делу».

Всякую сонливость и раздражение сняло в один миг. Мой информатор, Ма Тонг, азиат американского происхождения, пронырливый и чрезвычайно полезный бродяга, уже давно помогал мне собирать информацию о самых разных людях и делишках, что эти люди проворачивали на улицах Детройта. Но моимделом было только одно — дело об убийстве моей жены.

Я знал, кто её убил, и знал почему. Но добраться до этого ублюдка не мог, слишком уж велика была социальная разница между детективом полицейского департамента Детройта Юрисом Ливану и одним из ведущих менеджеров MACHINERY ARMS Генри Смитсоном. И сейчас Ма Тонг сообщал мне, что ждёт меня в баре Джесси и что у него есть информация для меня. Сообщал это по старинке, аккуратным убористым почерком карандаша на клочке бумаги… Глянув на зажатую в руке записку внимательнее, я вдруг понял, что это обрывок формуляра. Он был покрыт неравномерным слоем грязи и пятен, но выступающие из глубин волокон бледно-зелёные буквы я ещё мог различить благодаря полицейской оптике. M, H, Y, A, S. Убрав записку во внутренний карман плаща, я накинул капюшон на голову, закрываясь от медленно капающих с неба тяжёлых капель надвигающегося ливня, и быстрым шагом отправился на встречу с информатором.

Предоставленный мне отпуск вдруг обрёл смысл.

* * *

В бар Джесси я заходил под громовые раскаты, радуясь, что плащ из синтетических полимеров не промокает, как и форменные штаны. Зал в баре был полупустым, что неудивительно — в такую погоду мало кто захочет брести по не успевающим уходить в канализационные сливы потокам грязной, маслянистой воды, чтобы пропустить стопочку-другую, даже если её будет наливать такая очаровательная барменша. Полицейская база импланта в моём глазу бодро подсветила нескольких посетителей, оповестив о совершённых правонарушениях: незакрытые штрафы, пара приводов за вандализм и мелкие кражи… Ничего серьёзного. Сама Джесси глянула на меня с удивлением, явно не ожидая, что кто-то ещё придёт, когда за дверью город буквально смывает химозным ливнем, но через миг, узнав, всплеснула руками и, вытащив из-под стойки до блеска натёртый стакан, плеснула в него знакомой коричневатой жидкости.

Не все, далеко не все удостаивались такой тёплой встречи из рук этой повидавшей некоторую мерзость женщины. Мне повезло: около семнадцати лет назад я заглянул в этот бар, чтобы немного выпить после тяжёлой смены, а спустя пару минут после моего прихода группа изрядно накидавшихся парней из Зверей, местной банды, что считала себя главными в этом районе, решила, что разгромить бар — отличное вечернее развлечение. Тем более кто их мог остановить? Милая блондинка за стойкой без единой видимой железки? Развлечение Звери получили в тот вечер знатное. На перемахнувшего через барную стойку копа Джесси отреагировала вполне благожелательно, сунув мне в руки свой дробовик и подопнув коробку патронов, а сама с видимым удовольствием взялась за автомат.

Когда Звери закончились, Джесси предложила выпить за знакомство, а приехавший на стрельбу патруль пятого (моего) участка получил самый подробный рапорт о происходившем, на какой только можно было рассчитывать от двух приговоривших к тому моменту по пол-литра на нос какого-то крепкого пойла людей. Ох и влетело мне тогда от Элен…

— Юрис, даже не пытайся меня убедить, что ты просто в гости зашёл, — легонько стукнув донцем стакана о барную стойку, Джесси подпёрла голову кулачком и бросила короткий взгляд на сидящую в дальнем углу группу, что в этот момент взорвалась буйным хохотом. Я так же повернулся на шум и хмыкнул, сразу теряя интерес к компании и отворачиваясь.

— Не сомневался, что Мики притащит своих дружков праздновать семнадцатилетие именно тут. Они не доставят тебе проблем, иначе с Мики мамка спустит не только шкуру, но и вытащит всё то немногое железо, на которое он сумел накопить.

Джесси весело хмыкнула, подтолкнула ко мне пальцем бокал и некоторое время рассматривала моё лицо, пока я пил. Нас можно было бы назвать хорошими друзьями, за давностью и постоянностью общения и тем, что я знал о её делах чуть больше, чем другие. Даже чуть больше, чем мои коллеги, достаточно часто бывающие тут.

— Детектив не ответил на вопрос, но я и так знаю ответ, — с лёгкой усмешкой проговорила она, когда я поставил пустой стакан. — Он ждёт. Я ему уже чуть-чуть налила и пустила в подсобку, а то в такую погоду на улице торчать только Потрошители заслуживают. Единственное, чего они заслуживают, кроме пули в башку, — чуть ворчливо закончила женщина, дёрнув плечом.

— Спасибо, Джесси. Я тогда ещё одну, если ты не против, и пойду пообщаюсь.

— Конечно, — блондинка улыбнулась, открыто и спокойно, и, налив мне ещё одну порцию виски, вышла из-за барной стойки, прихватив с собой бутылочку какого-то дешёвого пойла. — Пойду поздравлю Мики с днём рождения, что ли.

Кивнув, я проводил Джесси взглядом, попутно встретившись глазами с виновником торжества. Мики меня узнал, мигом посерьёзнев, и вежливо кивнул. За двадцать пять лет работы в пятом полицейском участке я успел наработать себе репутацию и, что греха таить, навести какой-никакой порядок на подконтрольной нам территории. Сначала я делал это потому, что мы с Элен купили квартиру в небоскрёбе сразу напротив здания полиции, в этом районе, и я хотел, чтобы моя жена чувствовала себя в безопасности, возвращаясь с работы… А потом как-то больше по инерции. Но надо признаться, что вышло хорошо. Такие парни, как Мики, в общем-то, вполне неплохие, пока не наслушаются разных подонков и не решат, что им всё можно и ничего за это не будет. Мики ещё повезло, его мать — учитель в общеобразовательной школе и умеет ладить с начинающими ячейками криминального общества. С такой не забалуешь!

Одним глотком допив виски, я медленно выдохнул, чувствуя, как по телу наконец-то разливается благостное тепло, выгоняя глубоко засевшую промозглую сырость, и, встав с барного стула, прошёл в хорошо известную мне дверь подсобки.

Ма Тонга я увидел лишь благодаря импланту, подсветившему мне живой объект в углу. Задремавший в тепле и сухости азиат, облачённый в гигантских размеров плащ с десятками карманов, нашитых как снаружи, так и внутри, мерно вздохнул и, вздрогнув от моего нарочитого топота, открыл глаза.

— А-а-а! Это вы, господин детектив! Добрая Джесси пустила меня сюда. На улице просто потоп! Она же не выгонит меня сразу, как только мы поговорим? А то, может быть, стоит поговорить подольше? — На узком, отёкшем лице Ма Тонга чёрные глаза-бусинки казались инородным объектом, настолько цепким и живым был их взгляд.

— Привет, Ма Тонг. Не думаю, что Джесси тебя выгонит, у этой леди доброе сердце. — Сев на какой-то ящик, я не стал торопить информатора, хотя стоило его увидеть, как желание узнать всё и сразу вспыхнуло во мне не слабее, чем жар от алкоголя.

— Да-да, я знаю. Она частенько подкармливает меня и наливает разные очень вкусные, согревающие штуки, — азиат вытащил из недр своего безразмерного плаща какую-то бутылку, что чуть светилась в темноте, и пока мой имплант безуспешно пытался определить её содержимое, в итоге остановившись на «потенциально ядовито», сделал из неё глоток, чтобы снова спрятать в карман.

Спустя ещё мгновение в руках Ма Тонга появился сложенный пополам лист бумаги, в котором явно не хватало небольшого кусочка. Я без удивления принял от него замызганный формуляр, спешно развернул и впился взглядом в строчки, то и дело проглядывающие сквозь грязь.

— Нашёл это неподалёку от Макабр, — спустя пару мгновений молчания поведал Ма Тонг, заставляя меня в удивлении поднять на него глаза. — Ну вы же понимаете, детектив, где ещё можно найти такие интересные штучки для продажи и обмена, как не на краю горячей зоны? А вот что там делал такой вот документик от «Машинери Армс», да ещё и так интересно подписанный… Вот это вопрос, да, вопрос…

Слова Ма Тонга заставили меня перескочить взглядом к самому концу формуляра, и я ощутил, как пальцы дрогнули, едва не скомкав бумагу.

«Г. Смитсон» — значилось в конце документа. Что же ты делал, Г. Смитсон возле Макабр, там, куда влияние твоей «Машинери Армс» и вашей головной корпорации «АрмаЭксп» не распространяется?

— Вот-вот, я как увидел, сразу понял, что надо вам показать, — покивал Ма Тонг, от которого явно не укрылось моё состояние.

— Да, спасибо… — Он что-то ещё бормотал, но я его уже не слушал, погрузившись в изучение документа. Бумага была покрыта грязью чуть меньше чем вся. Местами пропиталась маслом и мазутом, отчего часть текста была безвозвратна утеряна, но общий смысл каким-то чудом ещё можно было уловить. Речь шла о каком-то товаре в количестве 35 штук, который собирались передать в мотеле «Придорожный», воспользовавшись комнатой 2/17. Дата написания формуляра отсутствовала, или её размыло к чёртовой матери, так что оставалось лишь надеяться, что я ещё не опоздал с визитом.

— Я смог вам помочь, детектив? — Ма Тонг вырвал меня из размышлений, и я, резко встав, кивнул ему, складывая лист пополам и убирая во внутренний нагрудный карман.

— Да, Ма Тонг, смог. — Окинув взглядом расцветшего довольной улыбкой азиата, что всё так же бесформенной кучей тряпья сидел в углу у ящиков, я помедлил, но всё же задал ему вопрос, который задавал едва ли не каждую десятую нашу встречу. — Ты всё ещё не надумал восстановить документы и пройти через программу поддержки малоимущего населения? Ты же знаешь, я бы мог…

— Ой, нет-нет, детектив! Мне достаточно того, что благодаря выписанной вами карточке меня кормит городская соцслужба. А то вот сделаю документы, пройду вот это всё, так сразу работать придётся, отчитываться обо всём… Жизнь под колпаком это не для старого Ма Тонга. Ма Тонг — маленький и незаметный, так он гораздо счастливее. И полезнее, не так ли?

Я кивнул — разговор прошёл по привычной колее, и что уж говорить, в словах моего информатора был резон.

— Тогда бывай, Ма Тонг. Береги себя!

Азиат лишь мелко закивал мне в ответ, продолжая довольно улыбаться.

Быстрым шагом покинув подсобку, я чуть не столкнулся с Джесси, возвращавшейся за барную стойку.

— Всё в порядке? — Она окинула меня взглядом, и я понял, что надо взять себя в руки, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Да, Джесс, всё отлично. Пусть он посидит в тепле и уюте до конца ливня хотя бы, о’кей? Вот тебе за неудобства и ему на выпивку. — Вытащив из внутреннего кармана коммуникатор, я разблокировал его отпечатком и сбросил на счёт Джесси сотню. Женщина удивлённо приподняла брови, увидев сумму, но согласно кивнула и прошла на своё рабочее место.

— Ещё будешь? — Стакан стукнул по столешнице, но я, сев на стул, отрицательно мотнул головой, вызывая такси до мотеля. — Ну ладно. Мне же больше достанется.

Десяток минут, что я ждал приезда машины, мы провели в молчании, сопровождающемся периодическим гоготом Мики и его дружков и несмолкающим потоком новостей с голографического экрана, висевшего на стене за барной стойкой. Детройт жил и умирал, кто-то с кем-то судился, где-то кто-то митинговал, ведущий залихватски подмигивал, бодро зачитывая самые горячие новости и считая трупы за прошлые сутки. Ничего нового.

Коммуникатор пиликнул, сообщая о том, что машина подъехала, и я, скомканно попрощавшись с Джесси, выскочил под дождь, тут же падая на заднее сиденье такси.

Мысль о том, что я могу встретить в мотеле не только Смитсона, но и вооружённых ребят из его корпорации, пришла мне уже где-то на полдороги к «Придорожному», и я отмёл её как не особо существенную. В конце концов, я слишком давно ищу любой способ подобраться к нему, чтобы угроза встречи с корпоративной службой безопасности нос к носу смогла меня остановить. Если выживу — буду упирать на то, что это была самооборона.

2. Клоповник по 275-й магистрали

Пристальные взгляды везущего меня таксиста я начал замечать сразу, как только мы подъехали к границе города, выезжая на трассу, что вела к отелю.

— Что-то не так? — не выдержал я после очередного задумчивого взгляда, и водитель чуть нервно дёрнул плечом.

— Простите, господин полицейский… Просто странно видеть полицейского, который в такое время, без патруля, едет в ту сторону.

Я чуть более внимательно посмотрел на водителя. База не показала ничего интересного: Допиндер Твивели, регистрационный номер 9128–0025, работает в сервисе городского такси без особых нареканий уже восемь месяцев, пара мелких штрафов за превышение и парковку в неположенном месте, ничего такого, что бы попадало в мою юрисдикцию. Водитель поёжился, бросив на меня ещё один короткий взгляд и весьма правильно расшифровав моё молчание.

— Полицейская форма Детройта не то чтобы очень приметная, но если знать, на что смотреть, то узнать можно. Я внимательный! Вы не подумайте, я ничего против полиции не имею, просто… Это же Санта Муэрте территория…

— Знаю, — кивнул я, снова отводя взгляд и смотря в окно на пролетающие пустоши, что окружали город. — Я туда по личным делам, а если уж и выбирать между бандами, то Санта Муэрте ещё не худший вариант.

— Это точно! — Резко позеленевшая и поползшая вверх линия голосового стресс-анализатора, ненавязчивым графиком висящего в левом верхнем углу виртуального пространства, подсказала, что водитель очень обрадовался завязавшемуся диалогу. — Они, и ещё эти девицы в китайском квартале, самые нормальные ребята в этом городе! А остальные…

Водитель ещё о чём-то трепался с ярко выраженным индийским акцентом, но я слушал его пространный монолог, который в итоге свёлся к тому, что на самом деле у него свой маленький торговый бизнес, а таксует он для души, вполуха. Мыслями я был далеко-далеко в прошлом, в том злополучном дне, когда, вернувшись домой, нашёл свою жену на полу квартиры…

* * *

В старые добрые времена людей приводили в чувство потоком холодной воды. Сейчас это — или способ убийства, если вода не очищена, или невиданная роскошь, потому меня приводили в чувство бодрящим химическим коктейлем, который полицейский медик впрыснул инжектором мне в плечо.

Голова раскалывалась, во рту был отчётливый привкус собственной крови, и я понимал, что на самом деле отделался легко. Проникновение в частную собственность корпорации, нападение на сотрудника, вооружённое сопротивление охране…

— Юрис, вот скажи мне, ты о чём думал? — Устало-сочувствующий голос шефа пятого участка ввинчивался в уши, раздражая и поднимая в душе мутную, чёрную волну удушающей злости, которую до этого остановили ударом АрмаЭксповской винтовки.

Я сплёвываю на пол, ощупывая языком зубы изнутри. Целые, на удивление.

— Юрис, я с тобой разговариваю, — чуть повысил голос Джеймс, и я поднял голову, прищурившись заплывшим глазом на мутный силуэт, из-за которого бил нестерпимый свет. — Да, чёрт… Прости. — Шеф на миг пропадает из поля видимости, и по притухшему до комфортного сумрака освещению я понимаю, что он просто отошёл к стене подкрутить лампочку.

— Может, ещё наручники снимешь? — Собственный голос воспринимается как что-то чужеродное. Хриплый, словно бы с помехами. Очевидно, системе аудиоимплантов тоже досталось. По крайней мере, анализатор звуков работал, как я мог судить по волнообразной аудиограмме в углу вирт-пространства, что до этого услужливо отметила беспокойство и искреннее переживание в голосе моего начальника.

— Не могу. — Ожидаемый ответ. Наверняка за стеклом стоят не только наши сотрудники, но и кто-то из корпоратской службы безопасности. И если коррекцию света шефу ещё простят, то предоставление свободного перемещения по допросной без каких-либо особых гарантий…

— Юрис, объясни мне, зачем ты это сделал?

— Он её убил, Джеймс. Убил мою Элен. — Интерфейс имплантов мигнул, реагируя на изменение моего состояния, налился красным. Я снова подходил к опасной черте, из-за которой вернуться было очень сложно.

Шеф тяжело вздохнул, подошёл ближе, сел на край вмонтированного в бетонный пол металлического стола.

— Генри Смитсон дал добровольные показания и не стал выдвигать к тебе какие-либо претензии и требования, кроме одного — запрета на приближение. Он выражает сочувствие по поводу твоей утра…

— Он ублюдок! Пусть в глотку себе запихнёт своё сочувствие! Ублюдок и убийца, отравивший собственную сестру! — Я рванулся вперёд, но, конечно, безуспешно. Допросные в Детройте совершенствовались вместе с технологиями. Наручники и стул, к которому я был прикован, могли выдержать куда более серьёзно имплантированного задержанного, а для самых опасных вообще использовался чип, отключающий все импланты. На меня его переводить, конечно, не было смысла.

— Медики провели расследование… — Полыхавший красным интерфейс скорее мешал, чем помогал, отвлекая от слов Джеймса. Я дёрнулся ещё раз, больше для того, чтобы боль от впивающихся в кожу наручников чуть привела в чувство. Справиться с собой было тяжело, но я знал, что если один раз от психоза меня спас хороший удар по голове, отправивший в мир без снов, то во второй раз может всё так удачно не сложиться.

Но зачем мне, собственно, здесь оставаться, без Элен?

Ответ пришёл незамедлительно. Для того чтобы добраться до убившей её твари. Я повернул лицо в сторону зеркальной поверхности на стене сбоку, и полицейские импланты, которые мне никто не стал отключать, легко проникли через эту несущественную преграду, имея на то доступ.

Данные, которые мне предоставлял голосовой анализатор, вдруг обрели смысл. Джеймс Рей, начальник пятого полицейского участка, зачитывал официальные отчёты и поданную с «правильной стороны» информацию не для меня. А для Смитсона, что стоял в окружении своей охраны там, за стеклом, и довольно кивал каждому его слову.

Джеймс знал, что из всех его слов правда лишь то, что Элен умерла от передозировки. Передозировки лекарственным препаратом, который был ей очень нужен, который она принимала много лет до того, как он пропал с рынка в результате очередных корпоративных игрищ, и который мы никак не могли достать сами, перебиваясь аналогами. И который принёс ей её младший брат, внезапно решивший поучаствовать в жизни сестры спустя почти десяток лет полного игнорирования. И вколол в шею. Сзади.

Генри порвал со всей семьёй очень давно, разругавшись в первую очередь с собственной сестрой, да так, что даже мой ангел Элен лишь хмурила брови, не желая говорить о брате. А теперь…

— …Юрис? — окликнул меня Джеймс, и я отвёл взгляд от стоящего за стеклом убийцы, который, кажется, стал подозревать, что я его вижу, хотя, согласно протоколу задержания, нарушенному, не должен был.

— Да, сэр. — Голосовой имплант дал сбой, выдал серию хрипов, слишком сильно сжал голосовые связки, и я закашлялся от боли. — Я вас слышу, сэр. Я вас понял, сэр. Такого больше не повторится, сэр.

Потому что в следующий раз я буду умнее. Я найду, как до тебя добраться так, чтобы ни твоя служба охраны, ни кто-либо другой не смог мне помешать. Найду и пущу тебе пулю в голову.

— Я сожалею, Юрис. Очень сожалею, — тихо сказал Джеймс, обойдя меня и наклонившись за моей спиной, чтобы снять наручники.

Краем глаза уловив движение за стеклом, я ещё мгновение смотрел перед собой, чтобы потом бросить короткий взгляд в спину уходящего Смитсона.

— Я знаю, сэр.

* * *

— …Господин полицейский?

Голосовой анализатор мигнул тревожным жёлтым, вырывая меня из воспоминаний. Такси замедлилось, и теперь мы скорее катились вперёд по инерции, чем ехали. Причину я увидел сразу, стоило мне только посмотреть вперёд на дорогу через лобовое стекло. Вокруг отеля, к которому мы подъезжали, лежали люди. Безусловно мёртвые, живые в таких позах не лежат и отдельно от себя конечности не разбрасывают. На парковке мотеля догорали остатки двух машин, опознать которые было уже невозможно.

— Притормози тут, но не уезжай пока, понял? — Я проигнорировал недовольное бурчание таксиста и, выйдя из машины, пристально оглядел открывающуюся мне территорию. И понял, что ошибся. Живые здесь всё-таки были: прислонившись к стене отеля, на каменистой земле сидел молодой на вид парень, смотрящий куда-то перед собой, на один из трупов, и легонько дергающий головой. Оглядевшись и не заметив ни единой живой души, что проявляла бы интерес к происходящему, я быстрым шагом приблизился к выжившему и, опустившись рядом на одно колено, осмотрел его ещё раз. Валявшиеся рядом с ним пустые баллончики аэрогипо, такие же, как ещё один, зажатый в руке парня, вкупе с его пустым взглядом ясно сообщали, что он изрядно обдолбан и вряд ли получится даже узнать, что тут произошло. Причина такого бесконтрольного приёма стимулирующего обезболивающего была видна невооружённым глазом — огромная дыра в бедре, залитая самозатвердевающим гелем, который, конечно, никак не был предназначен для таких ранений, но всё же не дал умереть от кровопотери.

— Хей, парень? — Я пощёлкал пальцами перед его лицом, и он на удивление сумел сфокусировать на мне взгляд.

— Хей, сэр… Закурить не найдётся? — чуть заплетающимся языком проговорил подстреленный и снова опустил взгляд на лежащий рядом труп. — Одну сигаретку, моему другу уже не надо. Так курить охота…

— Тебе надо к врачу. Через пару часов гель начнёт растворяться, и ты истечёшь кровью, если до этого момента тебя не подлатать.

— Ага… Так дадите сигаретку, сэр? — В глазах парня не было и проблеска понимания, и я, чертыхнувшись, протянул ему руку.

— Цепляйся, парень. И я дам тебе сигарету. — На словах про курево в глазах подстреленного мелькнуло что-то похожее на сознание, и он вцепился в протянутую мною ладонь. А говорят, что сигареты убивают… Вздёрнув его на ноги, я тут же подпёр бедолагу плечом и буквально потащил до стоящего на дороге автомобиля, благо водитель, увидев, что я возвращаюсь, да ещё и с грузом, медленно покатился навстречу.

Когда я открыл дверь такси, паренёк уже был без сознания, повиснув на мне всем телом, потому, сгрузив его на заднее сиденье, я бросил короткий взгляд на водителя, на всякий случай нащупав пульс на шее «обдолбыша»:

— Есть на примете врач поблизости? Его надо подштопать.

— Ого, вашему другу знатно досталось… — водитель блеснул синевой внутри зрачка, явно выискивая ближайший маршрут.

— Первый раз его вижу, но не бросать же его здесь помирать? — Пульс едва прощупывался, но держался на удивление стабильно. Охлопав карманы парня, я не нашёл никаких документов, а подключаться к нему напрямую через кабель не было ни времени, ни желания. Вытащив из кармана пачку сигарет, я положил две штуки в нагрудный карман его жилета. Обещал же.

— Э-э-э… Кому скажу, не поверят, — пробормотал Допиндер, и я снова посмотрел на него:

— Что?

— Что? — Водитель сделал вид, что не понял, о чём я спросил, а я, в свою очередь, сделал вид, что поверил. — Есть хороший врач на Ривер-роуд, отсюда всего минут 10 езды, 94-е шоссе ночью почти пустое, а между тяжеляком 1 я как-нибудь уж проскачу.

— Отлично, вези туда. Оставь врачу мой номер. На, сотня на медуслуги и двадцатка за доставку груза. Если док потребует больше, пусть наберёт меня. — Я, мазнув взглядом по приборной панели, на которой таксисты стандартно размещали код для быстрой оплаты, перевёл на его счет сто двадцать баксов, прикрепив к платежу виртуальную визитку, и снова глянул на водилу: — Ты всё понял, Допиндер Твивели?

— Д-да, шеф. А если он обнулится раньше, чем мы доедем? — Таксист нервно дёрнул кадыком, глянув на бледное и покрытое капельками пота лицо своего бессознательного пассажира, и я, хмыкнув, чуть отошёл от пассажирской зоны, захлопнув дверь.

— Ты уж постарайся доехать вовремя.

Я хлопнул по крыше авто, и машина с визгом стартанула, оставив на старом асфальте чёрный след. Пусть таксист считает, что я из тех копов, которые, при наличии изрядной доли альтруизма, что в этом городе воспринимается чуть ли не как один из признаков близящегося психоза, тем не менее готовы пристрелить за любую оплошность. Наличие здоровых опасений за свою шкуру и желание сохранить её целой ещё никому не навредило на моей памяти.

Не уходя с дороги, я достал из внутреннего кармана пачку сигарет и, прикурив, ещё раз внимательно осмотрел мотель. Никто не среагировал на мою возню, на визг шин. Никто не вышел убирать тела. Неоновая вывеска с названием и указанием минимальной стоимости в 5 баксов за ночь задорно мигала на фасаде между первым и вторым этажом. Сделав глазным имплантом несколько снимков в обычном и «расширенном» режиме, с указанием геолокации, времени и количества видимых трупов, я, уже не задумываясь, перезаписал данные с личного хранилища памяти в своё зашифрованное облако и, отправив окурок в последний полёт, неторопливо пошёл ко входу в мотель, на всякий случай внимательно поглядывая на попадающиеся под ноги тела.

В отличие от уехавшего к доку паренька и его мёртвого товарища, оставшегося лежать у стены, все остальные здесь имели явную принадлежность к преступной группировке Санта Муэрте, отличающейся любовью к курткам «золотой металлик», символическому образу Святой Смерти и рисункам увитых шипами сердец и крестов… Вопреки слухам, в эту банду брали не только мексиканцев, но и вообще всех, кто был готов принять порядок Санта Муэрте и вступить в «семью». Просто так исторически сложилось, что выходцев из бывшей Мексики было, по понятным причинам, в банде больше всего.

Не найдя живых и заодно определив, с какой точки их всех расстреляли и какой арсенал использовал противник, я остановился неподалёку от двери, ведущей в мотель, раздумывая. Судя по всему, тут побывал стандартный армейский пистолет под 9 мм, нашлась россыпь гильз от винтовочных 5.56 и, на закуску, 7.62N. Решив окончательно удовлетворить своё любопытство, я наклонился над одним из трупов и, схватив за куртку на плече, перевернул.

М-да, если остальные девять трупов нашпигованы пулями так же, как этот бедолага, то можно грузить их в тачку и везти сдавать в пункт приёма металлолома. Возьмут по весу тела не торгуясь. Остаётся один только вопрос — какая тварь в этом городе начала работать так нагло и грязно, чтобы вломиться на территорию Санта Муэрте с оружием на средних размеров группу захвата, перебить десяток их ребят, поджечь их тачки и свалить? На почерк «Машинери Армс» совершенно непохоже — они всегда подчищают за собой все хвосты и не расстреливают патронов больше, чем нужно. Бережливые, сволочи.

Я уже понимал, что Смитсона тут нет. Если бы он был тут, то как минимум во внутреннем дворе стоял бы транспорт его корпорации, пусть даже замаскированный, а на входе дежурил кто-то из охраны, притворяясь, что просто вышел поглазеть на звёзды. Эта крыса не стала бы рисковать своей шкурой в таком районе без защиты, я знал точно, ведь за десять лет скрупулезного сбора информации я изучил Смитсона вдоль и поперёк.

Неторопливо расстегнув пуговицы и не сводя взгляда с двери «Придорожного», я сунул руку под плащ, проверяя, удобно ли расположена рукоять моего личного револьвера: всё же, отцепляя табельное, я мог что-то не там дёрнуть, а потом даже не проверил… Но нет, всё было отлично. Слегка прохладная рукоять «Элен», восхитительного двенадцатизарядного подарка от супруги на пятилетие нашей свадьбы, так и просилась в ладонь, напоминая мне, что ни разу с момента своего первого выстрела не подводила.

Бросив ещё один задумчивый взгляд на вход в мотель, я, встав от него по правую сторону и прижавшись спиной к стене, с силой дёрнул за дверную ручку, отправляя полотно дешёвого пластика на встречу с гипсокартоном.

— Кто там ещё? — тут же рявкнул недовольный мужской голос, и следом прозвучал хорошо узнаваемый щелчок цевья.

— Как интересно тут принято встречать потенциальных постояльцев. — Тот факт, что выстрелов не последовало ещё в открывающуюся дверь, а человек в помещении заговорил первым, обнадёживал, что сегодня узнаю что-то полезное, а не ввяжусь в очередную перестрелку с неизвестным исходом.

— Постояльцы в дверь заходят, а не прячутся, — недовольно ответил мне с той стороны невидимый пока собеседник.

— Так и встречают обычно не трупами и перезарядкой дробовика, — парировал я. Собеседник замолчал ненадолго, потом чертыхнулся.

— Чё там, снаружи, всё тихо? Эти уроды уехали?

— Тихо. Насчёт уродов не подскажу, тут десяток мёртвых любителей роз и шипов, на этом всё.

— Уехали, значит… Уроды, чёрт их мать драл! Заходи давай уже, сколько можно глотку драть. — Голосовой анализатор бодро рапортовал о том, что мой собеседник достаточно стабилен, а кроме этого — изрядно расстроен и зол. Агрессия осталась лишь остаточным признаком, так что мне мало что угрожало. Можно было и высунуться.

Выглянув в дверной проём, я тут же отметил лежащий на стойке регистрации дробовик и мужика, упёршего ладони в столешницу и смотрящего в мою сторону с выражением вселенской усталости.

— Добро пожаловать в мотель «Придорожный», самый дешёвый клоповник по 275-й магистрали. Завтраки не подаём, бар оплачивается отдельно от номера. Деньги вперёд. Всегда.

— Сервис, — кивнул я одобрительно, входя и обводя помещение взглядом. Кровавая дорожка от двери с противоположной стороны до выхода, плюс пара свежих пулевых отверстий в стене по правую сторону. Если бы не антураж снаружи, был бы обычный мотель, коих на ведущих в Детройт дорогах предостаточно. Удовлетворившись увиденным, я перевёл взгляд на стоящего за стойкой мужика. «Мэттью О’Грейс, 58 лет, 2 года в армии США, судим за разбой, мелкая кража… Владелец мотеля…» — ничего серьёзного за душой у Мэттью не было. Короткая служба, пара приводов по молодости, и то отделался штрафом да исправительными работами. Судя по всему, потом взялся за ум, поработал где-то, скопил деньжат и выкупил эту дыру за бесценок, когда Детройт переживал очередной кризис.

— Ты номер брать будешь? — Владелец окинул меня подозрительным взглядом. Его ладонь медленно поползла по стойке к дробовику, и я лениво, словно бы невзначай отодвинул его локтем ещё дальше, пристально глядя Мэттью в глаза.

«Я всё про тебя знаю, дружище. Всё, начиная с того, в каком отряде ты служил, и заканчивая тем, сколько тебе ещё платить кредит за взятый “Сагуаро” 2. Давай поиграем в гляделки, многие из вас это очень любят. Думают, что могут запугать меня одним взглядом, или, может быть, надеются, что я пристрелю их за наглость? В этом городе большинство ищут смерть, хотя и сами не могут себе в этом признаться. Ну так что, Мэттью О’Грейс, поговорим?»

Мэттью дёрнул уголком губ и отвёл взгляд, словно бы ему просто надоело смотреть в моё лицо.

— Я тут ищу кое-кого. Вроде останавливался у тебя в мотеле, в номере два дробь семнадцать, пару дней назад, кстати, этот номер сейчас свободен?

— Это что, допрос? — Мужик хмуро глянул на меня из-под бровей. Я отрицательно покачал головой, расслабленным движением сунул руку во внешний нагрудный карман, пошелестев мелкими купюрами, и вытащил четыре раза по пять баксов, аккуратно положив их между собой и Мэттью, чуть ближе к нему.

— Какой допрос, о чём ты? Всего лишь вопрос. Ну так что?

— Нет у меня такого номера. — Мэттью сгрёб бумажки со столешницы и чуть «размяк», поняв, что я настроен на беседу в положительном для него ключе. — На каждом этаже по шестнадцать номеров. — Заметив мой скептический взгляд, владелец сунул руку под стойку и спустя миг бухнул передо мной регистрационный журнал с тонкими, уже изрядно затёртыми от постоянно смываемого маркера пластиковыми страницами. — Да вот, сам посмотри.

Я посмотрел. Везде счёт действительно заканчивался на 16. Заодно, пролистав пару страниц туда-сюда, я понял, что владелец был приверженцем правила «меньше знаешь, крепче спишь», потому как в некоторых строках не было указано вообще ничего о постояльце, кроме времени, которое он оплатил.

— Ладно, что там у тебя по номерам свободное?

Сев на барный стул у стойки, я бросил взгляд за спину Мэттью, туда, где из ячеистого шкафа торчали старомодные бирки с номерами, прицепленные к самым обычным ключам. Владелец мотеля покосился на меня недоверчиво, словно не до конца понимая, что и зачем я делаю, и решая, стоит ли вообще меня заселять, но потом всё же обернулся.

— На первом этаже есть третий и седьмой, на втором — одиннадцатый, — озвучил он, хотя бирок висело куда больше.

— Хм, а с остальными что?

— Слушай, ну тебе вот какое дело, а? Там заселялись, и никто ещё не убирал после того, как оттуда съехали. — Владелец раздражённо нахмурился, и я в примиряющем жесте поднял руки.

— Это просто вопрос, Мэттью, не надо нервничать.

— Откуда ты знаешь моё имя? — Мужик замер, явно не зная, то ли хвататься за оружие, то ли… хвататься за оружие.

— На лбу у тебя написано, — спокойно ответил я, отодвигая полу плаща и демонстрируя голографический полицейский знак, вшитый в рубашку.

— А-а-а… — Мэттью снова расслабился, окинул меня взглядом, видимо, оценивая по-новому, но выражения брезгливой боязни, которое так часто появляется у жителей Детройта при виде копа, я у него не заметил. — Так бы сразу и сказал. Бумажка-то на обыск при себе?

Вот так и выдают люди свой возраст. Бумагу на такие вещи уже лет тридцать никто не тратит, а словечко осталось.

— А не будет никакого обыска, я тут по личному делу и веду с тобой личную беседу как постоялец, а не как коп. Расслабься, Мэттью. У меня к тебе нет никаких претензий, ну кроме разве что того, что ты до сих пор не предложил мне выпить. Налей чего-нибудь, а? Ночь какая-то паршивая. И ключ от одиннадцатого давай. — Я выложил на стойку ещё пятёрку, и владелец мотеля, поняв, что не отделается от меня, вздохнул. На стойку упал ключ, следом встали две рюмки. Позвякав бутылками под столешницей, Мэттью вытащил нечто, старательно имитирующее продукцию Биба и Такера 3, и расплескал на два пальца в мутно-зелёное стекло.

Залпом опрокинув в себя рюмку, я на миг задержал дыхание, чтобы потом коротко выдохнуть. Владелец мотеля повторил мои действия, подтверждая, что это ни черта не бурбон, с секундной задержкой, и мы молча уставились друг на друга.

— Только к постояльцам не приставай… сильно, — наконец проговорил Мэттью, и я пожал плечами, решив не давать обещаний, в выполнении которых заведомо не уверен. Мне было что спросить у хозяина мотеля, но долгие годы работы детективом научили меня правильно выбирать момент для расспросов. Мэттью был из тех людей, на которых чуть передавишь — и уже даже выбить будет что-то достаточно сложно, так что лучше оглядеться самому и найти зацепки, через которые потом уже можно будет…

— А с телами-то что? — поинтересовался я, когда мы намахнули ещё по рюмке.

— Да что… Ты ж с этими уродами разминулся на пяток минут. Щас наберу латиносам, пусть приезжают, забирают своих… Ты б это, не маячил на глазах в это время. Мужик ты вроде нормальный, а парни приедут на нервах. — Мэттью тяжело вздохнул, отлично понимая, кому именно будут задавать большую часть вопросов.

— Ценю твою заботу, — вполне искренне ответил я и, взяв со стойки ключ, отправился к задней двери.

Все мотели такого типа устроены практически одинаково, так что если бывал в одном, то, считай, бывал во всех. Номера на первом этаже имели входную дверь изнутри общего помещения, а вход на второй этаж был с отдельной, двухсторонней лестницы, с улицы.

Поднимаясь наверх, я поглядывал на матовые окна номеров и видел, что, заслышав мои шаги, от некоторых шарахались любопытные, но здраво опасающиеся за свою шкуру люди. Конечно, перестрелку с обратной стороны мотеля просто нельзя было не услышать, и потому заселяющийся после такой шумихи постоялец вызывал у многих опасения.

Уже на середине лестницы я услышал, как скрипнула дверь одного из номеров, и на общий балкон вышел мужчина… о котором моя база не знала ровным счётом ничего, кроме его линка, который светился благодаря подключению к сети. Обычно никаких данных не было в нескольких случаях: если кто-то заплатил паукам 4 или нечистому на руку копу, если кого-то прикрывает одна из корпораций и если человек просто был приезжим, а его нарушения закона слишком мелкие, чтобы передаваться в сети между городами. Или странами, что в данном случае было даже более актуально, потому как мужик негромко выругался по-русски, обхлопывая карманы в поисках зажигалки. Я хмыкнул, поднимаясь выше, сунул руку в карман, вытаскивая свою, чтобы протянуть её курильщику, и сказал так же по-русски:

— Бери.

— О! Земляк! — обрадовался он, беря зажигалку и с довольным видом прикуривая. — Приятно услышать своего не через этот треклятый переводчик.

— Не совсем земляк, — поправил его я. — Румын. В Тимишоаре много ваших было, когда я там жил, так что новости не почитаю, но говорить на русском могу.

— Румын… — Мой собеседник окинул меня взглядом, спокойным таким и вполне доброжелательным. Я же, в свою очередь, отметил, что у него совсем нет имплантов, которые как-то были бы заметны внешне, только глаза были заменены, как того требовал установленный для простейших социально-экономических взаимодействий нейролинк. — Да, теперь понял твой акцент. Но румын — это почти земляк, тут-то уж точно. Далеко тебя занесло!

— Да и тебя не ближе, — хмыкнул я, вставая рядом, опираясь локтями на металлические перила балкона и прикуривая.

— Это да. — Мой собеседник чуть посмурнел и глянул куда-то вбок, на угол мотеля. — Я сам из Советов уехал уже лет восемь как. Осел в Нью-Джерси, а тут брательник в гости позвал. Мы с ним девятнадцать лет не виделись, дочка у него родилась, представляешь? Племянница моя! — сказал он с гордостью, и я улыбнулся, глядя в ночную темноту. Голосовой анализатор подтверждал, что то, что я слышу, не наигранно, и оттого становилось на душе немножко теплее. Этот русский проехал более шестисот миль 5 через пустоши, наводнённые всякой швалью, чтобы посмотреть на свою племянницу… — О, бля, я ж даже не представился! Михаил! — Новоиспечённый знакомый протянул мне ладонь, которую я с удовольствием пожал.

— Юрис. Так ты везунчик, Михаил. Детройт тебя встречает прямо во всей своей красе. — Я усмехнулся, отправляя щелчком пальцев окурок в полёт и следя взглядом за разбрасывающей искорки точкой до самой земли.

— Да это просто хренотень какая-то… Слушай, а ты-то что тут забыл в такое время? — Голосовой анализатор мигнул жёлтым, показывая, что собеседник резко встревожился, и я повернул голову в сторону Михаила.

— Приехал по личным делам, ищу кое-кого, а тут вот это… Что тут было-то? На перестрелку банд не похоже, там одни муэртовцы лежат да два парня, не из банды, кажется. Один ещё живой был, я его на такси к врачу отправил. Если повезёт, то доедет. А больше и никого. Странно это. — Я вытащил из пачки ещё одну сигарету и приглашающе протянул пачку Михаилу. Он сигарету взял, что было хорошим знаком.

— Да хрен бы их знал, Юрис, что тут было. Я проснулся уже от криков и пальбы. У номеров на втором этаже окна на эту сторону выходят, а та стена глухая. Высовываться, как сам понимаешь, не хотелось… Да и всё происходило на той стороне мотеля, всё равно не увидел бы ничего. Как понял, что всё закончилось, так вышел покурить, а тут — ты.

— М-да… — затянувшись, я хотел что-то ещё сказать, но так и замер, глядя на стоящего рядом русского. Голосовой анализатор не позволил бы мне сейчас подслушать тихие разговоры в каком-то из закрытых номеров на первом этаже, но всё же аудиосистема немного усиливала слух и из-за своего несовершенства (да, копам не ставят за счёт города самые крутые импланты, вот неожиданность) фиксировала посторонние звуковые колебания, «сливая» их с голосом говорящих. Потому, когда Михаил договорил, а анализатор продолжил выдавать наличие звука на диаграмме, я чисто машинально замолк, прислушиваясь.

— Всё в порядке?

— Погоди. — Я стряхнул пепел с тлеющей сигареты и медленно повернул голову от своего нового знакомого к другому концу мотеля. Ничего не изменилось, но диаграмма упорно фиксировала какие-то посторонние шумы, помимо производимых стоящим рядом мужиком, причём с совершенно симметричной амплитудой. — Ты ничего не слышишь?

Михаил вместе со мной вслушался в ночную темноту, замерев и перестав шуметь. И это помогло. На грани возможного для моих ушей я различил ритмичное пиканье сигнального маячка, которое шло откуда-то снизу.

— Нет, кажется. — Русский с сомнением покачал головой и покосился на меня: — А ты слышишь?

— Да. Надо с хозяином поговорить. — Я снова отправил окурок в темноту. — Кажется, я всё ещё могу разобраться со своими делами… Бывай, Михаил. Хорошей тебе встречи с родственниками, будь аккуратен в городе и, если вдруг что, звякни, попробую помочь.

Я скинул ему виртуальную визитку на ещё до этого обнаруженный номер линка, и он чуть вздрогнул от неожиданности.

— Ага… О-о, детектив… А говорил, что по личным делам. — В его голосе засквозила лёгкая обида, и я, уже отошедший на противоположный край балкона и остановившийся у двери, что шла сразу за дверью с номером «16», обернулся.

— Так я и правда по личным. В отпуске, с сегодняшнего полудня.

— Хреново у тебя отдых начинается, Юрис, — хмыкнул Михаил. Я пожал плечами, признавая его правоту, и снова посмотрел на дверь. Хозяин мотеля не врал — сдаваемых номеров действительно было по шестнадцать на каждом этаже. Но было ещё и подсобное помещение, кладовка, если по-простому. И находилась она как раз после шестнадцатого номера, что вполне позволяло обозначить её как 2/17. Быстро осмотрев ручку и дверной короб и не обнаружив на них особенных отметин, я на миг прижался ухом к пластику, пытаясь уловить какие-то звуки, но всё было тихо. Плавно повернув ручку, я открыл дверь с едва слышным щелчком и увидел… совершенно обычную кладовку.

Сняв с пояса фонарик, я посветил им через порог, внимательно осматривая заставленную всяким хламом комнатушку с небольшим пятачком свободного пола по центру, потом — щёлкнул покрытым пылью включателем на стене.

Бутыли с щелочью, отбеливатели, куча чистящих средств, внушающий уважение набор разных веников и щёток, коробки с запасными лампами… «Барахло», — разочарованно вздохнув, я потёр пальцы друг о друга, стирая с них пыль, что летела с пустошей и за городом налипала буквально на любую поверхность, и закрыл дверь.

Михаил уже ушёл в свой номер, да и мне не стоило задерживаться.

На моё появление хозяин мотеля отреагировал довольно кислым выражением лица.

— У тебя на первом этаже работает сигнальный маячок, ты в курсе? — с ходу сообщил ему я, отмечая малейшие изменения в его мимике. Судя по всему, сказанное мною стало неожиданностью для Мэттью, потому что он замер, потом чертыхнулся и, схватив в руки всё так же лежащий на столешнице дробовик, уже медленным, осторожным движением закинул его на плечо, держа одной рукой и недовольно косясь на дуло «Элен», смотрящее ему в лицо.

— Я понял, за оружие при тебе резко лучше не хвататься. Где ты маячок нашёл?

— Под третьим номером второго этажа. — Я опустил револьвер и поймал второй рукой брошенный мне ключ с брелоком 3/1. Мэттью вышел из-за стойки регистрации и пошёл в коридор по левую от меня сторону.

— Туда утром «пиджак» 6 один заехал, нервный. Даже лица его не рассмотрел. Муэрте привезли, они же заплатили за него, а сами в тачке остались. Он, как заехал, вообще не выходил из номера, должен был утром уехать…

— В одной из тех тачек, что на улице догорают? — с мрачной усмешкой поинтересовался я, и Мэттью, не ответив на вопрос, выругался, остановившись перед дверью с номером «3». Звук маячка отчётливо доносился из-за неё. Никто не возмутился из номера, когда я без каких-либо церемоний похрустел ключом в замке, но на поворот ручки дверь всё равно не открылась. Мэттью, пожав плечами, сделал полшага назад, со знанием дела прицелился в область на две ладони выше замка, и выстрел из дробовика превратил в ничто добрые пятнадцать дюймов косяка и примыкающей к ней двери. Хозяин мотеля пинком распахнул дверь и, сунув дуло дробовика в комнату, поводил стволом из стороны в сторону.

— Дерьмо, — через пару мгновений прокомментировал Мэттью, опустив оружие, и вошел в номер. Придержав его за локоть, чтобы не сильно наследил, я обошёл его и молча огляделся.

Мятая и залитая кровью постель, в которой валяется кровоточащий кусок мяса размером с растопыренную пятерню, издающий слышимый мною звук. Дорожка из крупных, собирающихся в маленькие лужицы, алых капель, местами смазанных в полосы, прямиком в приоткрытую дверь туалета.

— Постой тут. — Я опустился на одно колено, осматривая пол. Ремонт здесь делали одновременно с постройкой самого мотеля, так что постеленный линолеум, местами выцветший из-за падающих на него с окна полос света, постепенно «оброс» тонким липким слоем, оставшимся от не до конца смываемых чистящих средств. Я такое видел уже не раз за время своей работы и каждый раз думал о том, что в кои-то веки халтурность при уборке может принести пользу.

Приблизив грязный пол с помощью глазных имплантов, я сразу нашёл то, что искал: отпечатки подошв двух пар обуви. Одни на 10-й размер, чуть более отчётливые из-за свеженалипшей пыли с улицы, и одни на 8,5 7, не особо чёткие поначалу и превращающиеся в кровавые полосы тогда, когда их обладателя потащили к туалету.

Привычно фотографируя все детали, я встал и подошёл к кровати, вытаскивая из кармана плаща вечно болтающиеся там рабочие перчатки. Чипов, которые издавали бы такие звуки при нахождении в определённо неживом человеке, было не то чтобы много, но требовалось подтвердить свои догадки, потому я аккуратно перевернул кусок мяса кожей вниз и ощупал его с обратной стороны.

Корпорации заботились о своих подчинённых. Обо всех, конечно, по-разному, но тем не менее те сотрудники, которые представляли хоть какую-то ценность для боссов, могли рассчитывать на страховку в самой известной международной парамедицинской организации «Save our lives», она же SOL. «Сол» предоставляла несколько разных уровней страховки, хотя признаю, что даже самая простая из них действительно могла спасти жизнь в большинстве случаев. Всех своих клиентов они чипировали, причём для каждого вида страховки чип был особенным, и звуковой сигнал при смерти владельца издавали только два из них — те, что ставились особо важным клиентам, чьи тела даже после смерти представляли собой ценность. Такие чипы, золотого и платинового статуса, имели особую маркировку на внутренней, обращённой к «мясу» стороне и ставились достаточно глубоко в мышцы, так повредить их было максимально сложно. Чипы «Сол» передавали информацию о местоположении носителя в реальном времени, а также снимали его биологические показатели, за контроль которых отвечала специальная прошивка нейролинка 8, а без нейролинка уже и ребёнка нечасто можно было встретить, так что система была отлажена и надёжна.

Была. Или всё же ещё?..

Почему я ещё не слышу ави 9 соловцев над крышей мотеля? Глушилка маяка? Нет, тогда бы ави всё равно прилетело, по последним координатам, где был зафиксирован сигнал. А это было тут. Значит, дело в чём-то другом. Чип не повреждён, он исправно отправляет сигналы, но клиент для чипа явно мёртв… А клиент ли?

Отпустив кусок человечины, я вытер пальцы о чистый кусок наволочки и, не обращая внимания на вопросительные покашливания Мэттью от двери, прошёл вдоль кровавых следов, в туалет. Под самым потолком поблёскивало остатками выбитого стекла не очень большое, но достаточное, чтобы туда пролез кто-то не особо толстый и в меру ловкий, окно. На видавшем всякое сливном бачке был отчётливый отпечаток подошвы всё того же десятого размера, слегка заляпанный кровью, что закапала унитаз и стекала по стене от нижней рамы окна.

Залезли через окно и оглушили? Может быть, что-то вкололи, чтобы вырубить? Надо взять образец крови… В рабочую лабораторию с таким не сунешься, но Виктор мне в помощи вряд ли откажет. Итак, влезли по-тихому и по-тихому же вырезали кусок с чипом, после чего — вытащили через окно. А потом что-то пошло не так. Что?

— Кхм! — особо громко кашлянул у дверей Мэттью, и я, выйдя из туалета, покосился на переминающегося с ноги на ногу мужика.

— Тебе есть что сказать? — Подойдя к кровати, я поднял край измазанной кровью наволочки и, оторвав от неё кусок, зажал в пальцах. После чего стянул с запястья перчатку и, продолжив снимать её, вывернул наизнанку, превратив в контейнер для окровавленного куска ткани. Эластичная резина легко вытянулась, я завязал перчатку узлом и сунул в карман.

Капли крови через общее помещение, мимо стойки регистрации, наверняка нашего похищенного. Не удивлюсь, если хозяин мотеля сейчас вспомнит, что видел, как кого-то…

— Я, кажись, это… Видел, как эти уроды тащили «пиджака». Я только не понял, что это он. Одет был как какой-то бродяга, весь в пыли и крови, едва на ногах стоял. В меня сразу дулом пистолета начали тыкать, я сныкался за стойкой, пока дробовик достал — они уже вышли.

— Пойдём отсюда. Ты быстро расскажешь мне, что ты ещё вспомнил, мы посмотрим запись с камеры, что у тебя висит над входом с улицы, потом я уеду, а ты всё-таки позвонишь банде и сообщишь им печальные известия.

Мэттью тяжело вздохнул и махнул рукой в сторону пикающего куска мяса.

— А с этим что?

— А ничего, — пожал плечами я. — После того как банда уедет, вызови окружных, чей там это район, двадцать седьмого участка? Они тут сами всё сделают, дашь ещё раз показания, подпишешь пачку бумаг, может быть, на тебя будут пытаться повесить ещё какие-то прегрешения…

С каждым моим словом лицо Мэттью кривилось всё сильнее, а взгляды, кидаемые на меня, становились всё тоскливее.

— А без этого никак? — наконец выдавил из себя он, и я насмешливо хмыкнул:

— Не вызывай копов и разберись с этим сам или с помощью банды.

— Коп говорит не вызывать копов, дожили, — проворчал хозяин мотеля и, снова махнув рукой, пошёл к стойке регистрации. Я пошёл следом, никак не комментируя его последнюю реплику.

В конце концов, кому, как не копу, знать, как именно будут работать мои коллеги из окружной полиции? Тут нет дела, не будет даже заявления от кого-то, тут одни возможности… Причём не для Мэттью. А Санта Муэрте — ребята мстительные, они сами носом землю рыть начнут, чтобы узнать, кто именно им кровь пустил, да и Мэттью работает на их территории, значит, имел с ними дела уже не раз. Ему такой способ решения проблем будет куда безопаснее, чем обращаться к… закону.

Видимо, Мэттью с некоторым опозданием, но пришёл к этим же мыслям, потому как стоило мне опереться ладонью на пластиковую столешницу, он положил передо мной планшет, быстро вбил данные доступа к виртуальному серверу и нажал на папку с данными за сегодня.

— Признаться, ты странный коп, но не скажу, что это плохо. Смотри, всё началось с того, что я услышал звук мотора, но в отель никто не зашёл. Я не придал этому значения, люди часто останавливаются тут и заходят не сразу, ну знаешь, вещи там забрать и всё такое… Или просто такси за кем-то.

Я кивнул и нажал на воспроизведение записи. На парковку перед мотелем, где одиноко стояла тачка Санта Муэрте, въехал чёрный, затонированный наглухо фургон. Удивительно, но его номера были не скрыты, и я записал их, не особо, впрочем, надеясь на успех в поисках. Из фургона вышло трое мужчин, двое из них были одеты как типичные телохранители какого-нибудь богатого корпората, а третий напоминал суперагента из новомодного фильма: экипированный во всё чёрное, включая длиннополый плащ, наверняка ещё и кожаный. Все трое были в солнцезащитных очках, что, учитывая время их прибытия, было достаточно… показательно. Видеть при такой темноте в очках могли бы только те, кто имел вполне неплохие глазные импланты. Или же сами очки были не тем, чем казались? Вполне может быть, сейчас на рынке каждый день выходит что-то новенькое…

Тем временем троица обошла мотель и скрылась из виду, а из машины банды тут же вылезли двое крепких пареньков, один из которых общался в этот момент с кем-то через прижатый плечом к уху коммуникатор, и начали обходить фургон, попинывая колёса. Их поведение не вызвало никакой реакции, и бандиты вернулись к своей машине, сев на капот и демонстративно вытащив из-под жилетов со спины ПП 10.

Долгие десять минут и тридцать две секунды не происходило ровным счётом ничего. Потом на парковку лихо, с дрифтом, влетела ещё одна машина, богато разукрашенная неизвестным, но явно талантливым художником, вполне натуралистично изобразившим шипастые ветки, перевитые золотой цепью, ведущую к огромному золотому же кресту на капоте. Машина остановилась, и я понял, что все действующие лица прибыли — расположение горящих перед мотелем тачек совпало с видимым мною на видео. Двое парней замахали руками, потом один из них наклонился и постучал по задней двери машины, на которой сидел, и из неё с небольшой задержкой выползли ещё двое.

Два, два… Ага, вот тут ещё шесть. Вот он, наш десяток будущих трупов. Экспозиция готова.

Бандиты быстро перекидываются парой фраз, большая часть из них рассредоточивается по правой стороне парковки, чтобы держать в поле зрения «лицо» мотеля, практически выпуская из своего внимания фургон. Две минуты и тринадцать секунд ожидания, и вот… Дверь мотеля распахивается. Одновременно с этим распахивается боковая дверца фургона и оттуда высовывается дуло лёгкого пулемёта.

Камера мотеля бесстрастно фиксирует, как десяток молодых (и глупых) парней буквально решетит из пулемёта и ещё двух автоматов, выпрыгнувших из фургона по обе стороны от плюющего огнём дула «людей в костюмах». Выходящий из мотеля «спецагент», даже не повернув головы в его сторону, выстреливает оказавшемуся рядом муэртовцу в лицо из тяжёлого пистолета. Во второй его руке — чёрный чемодан, которого до этого с ним не было. За ним двое «бодигардов» тащат волочащего ноги «пиджака», чей кровавый след теряется на фоне того, что расплескалось из бандитов. Пулемёт замолкает. Два типа с автоматами деловито добивают тех, кто ещё по какой-то немыслимой причине подавал признаки жизни. Дойдя до фургона, лидер «людей в костюмах» взмахивает рукой, и бессознательное тело «пиджака» закидывают в недра машины.

Оглядевшись, «спецагент» на миг прижимает палец к виску, и я догадываюсь, что, скорее всего, он общается с кем-то через расширенную версию коммуникатора, подключенную напрямую, потому что хоть его губы и не шевелятся, сам он просто стоит без движений, словно болванчик, повернув голову в сторону мотеля. Спустя пару мгновений «агент» кивает, подтверждая мои мысли про разговор, открывает переднюю дверь и вместе с чемоданчиком скрывается за тонированным стеклом. Один из телохранителей вытаскивает из машины шесть гранат, неторопливо распределяет четыре из них по тачкам банды и в конце, отойдя на безопасное расстояние, метко закидывает снаряд с выдернутой чекой в окно дальней машины. Взрыв на миг ослепляет камеру, а когда картинка проясняется, я вижу, как то же самое проделывают со вторым авто… И оптика камеры, не выдержав куда более близкой вспышки, выходит из строя, фиксируя дальше только абсолютную черноту.

— Вот дерьмо-о-о… — тянет Мэттью с непередаваемой интонацией, которую мой голосовой анализатор определил как глубокое отчаяние. Я, запустив пальцы в волосы за ухом, нажал на заметный только на ощупь паз, и он отъехал внутрь и вбок, выдвигая разъём личного подключения. Вытянув кабель, я воткнул его в планшет Мэттью, скидывая себе только что просмотренное видео, после чего убрал разъём, чуть потянув тончайший провод на себя, чтобы активировать механизм сворачивания.

— Ну что ж… А, скажи вот ещё. Ты кладовку закрываешь?

— Да, а что? — Мэттью непонимающе уставился на меня.

— Открытая она, та, что на втором этаже. Давно туда заглядывал?

— Это важно? — Хозяин мотеля снова перевёл взгляд на чёрный экран планшета. — На прошлой неделе была уборка в номерах, я закрыл на ключ.

— Понял. Бывай, Мэттью. Деньги за номер, считай, плата за доставленные неудобства. — Я легонько похлопал ладонью по пластику столешницы и выложил из кармана два ключа, которые сунул туда чисто машинально.

— Бывай, коп… — тоскливо донеслось мне уже в спину.

Вызывая в приложении коммуникатора такси, я быстро пробежался глазами по карте, находя адрес того кабинета, про который говорил Допиндер, и указал его как конечный пункт поездки.

Да уж, съездил так съездил… Надеюсь, парень выжил и сможет дополнить картину происходящего. Хотя, скорее всего, им с другом досталось в тот момент, когда та троица начала обходить мотель, и вряд ли я узнаю что-то полезное.

Такси нашлось на удивление быстро, хоть мне и пришлось посветить полицейским значком, чтобы водитель всё-таки забрал меня, а не свалил быстрее, чем прибыл, при виде трупов и остовов авто.

Путь до клиники мы проделали в молчании, и это было как раз то, что мне нужно, чтобы ещё раз прокрутить в голове всё, что я узнал сегодня, и понять, что узнал я мало. Что это за черти, как с этими чертями связан Смитсон и зачем похитили «пиджака» — три основных вопроса, на которые у меня не было ответов. Но я намеревался их найти во что бы то ни стало, и начать стоило с пары важных звонков… Один из которых я сделаю сразу после того, как проверю «обдолбыша», а второй — утром, иначе Линда «Мегера» Маклоуски сожрёт меня с потрохами.

Определившись с планами, я вдруг понял, что испытываю давно забытое чувство, дьявольски опасное, но очень приятное. Азарт. «Я снова встал на твой след, Смитсон, и на этот раз я нутром чую, что ты влез в такие дела, которые наконец-то могут стать тебе поперёк горла. И я приложу все усилия, чтобы ты подавился ими насмерть!»

3. Как в старом кино

Выходя из такси, я сразу накинул на голову капюшон — небо уже не пыталось смыть Детройт с лица земли, но дождь всё ещё накрапывал, наполняя никогда не спящий город монотонным и каким-то уютным шумом. Дверь в частную клинику доктора Оуэна Рида не была заперта, хотя в приёмной было пусто: никакой тебе милой медсестрички на ресепшене или, что вероятнее, мордоворота-охранника, что было бы куда разумнее, учитывая тёмное время суток.

В конце приёмной виднелась приоткрытая дверь, из-за которой доносилось деловитое бормотание, и я, подойдя и громко постучав по косяку, толкнул её, входя внутрь. На меня недовольно уставились сразу двое: какой-то молоденький тип, одетый в вырвиглазно-зелёного цвета куртку и драные джинсы — «Тим Аллен, 23 года, угон, мелкие кражи… — тут же опознаёт его полицейская база. — И, собственно, Оуэн Рид, практикующий хирург с лицензией на установку социальных имплантов…» Так, опускаем, это мне не нужно сейчас. Я мысленно отмахиваюсь от полицейской базы и смотрю на стол, где доктор заканчивает зашивать рану «обдолбышу».

— Тут вообще-то… — начинает недовольно ворчать хирург, но я, снимая капюшон с головы, привычно отворачиваю край плаща, демонстрируя голографию с личным номером и званием. — А, так это вы организовали его, э-э, доставку, сэр.

Врач уже не смотрит на меня, снова повернувшись к своему пациенту и больше не выражая недовольства, а вот Тим Аллен вызывающе фыркнул, скрестил руки на груди и вообще постарался всячески выразить своё пренебрежение. Если бы не нахождение в клинике, он наверняка ещё бы и на асфальт плюнул, но док может и обидеться. А обижать доктора — всегда себе дороже, эту простую истину уличные хулиганы усваивали с первых недель «взрослой» жизни.

Я, игнорируя дерзко выдвинутую челюсть и презрительные взгляды, очевидно, родственника или друга спасённого мною паренька (иначе что бы он тут вообще делал?), подхожу ближе к кушетке, на которой лежит мой новый знакомый, и чуть наклоняюсь над ним, чтобы ему было видно моё лицо.

— О, сэр… Это вы… Док сказал, что меня отправил сюда какой-то коп. Это вы — коп? — Слегка расфокусированный взгляд парня начал блуждать по моему лицу.

— Да, парень, я. — Не став отрицать очевидное, я пристально всмотрелся в его расширенные зрачки, пытаясь определить, выйдет ли толк из моих вопросов или я зря теряю время?

— Кру-у-уто, — тем временем выдал «обдолбыш», отчего мнущийся рядом дружок зло дёрнулся.

— Ничего не говори этому… копу, — прошипел он и, когда я бросил на него короткий взгляд, демонстративно положил руку на торчащую из-за ремня джинсов рукоять пистолета.

Тебе что, даже на кобуру не хватило?

— А ты что, имеешь что-то против копов, мальчик? — Я отвернулся от плавающего в эйфории свидетеля и неторопливо пошёл вдоль кушетки, приближаясь к тут же занервничавшему дуралею. — Кто тебя учил вообще так пистолет носить? Насмотрелся фильмов про крутых парней? Там не говорят, сколько из них прострелили себе зад или ещё что поинтереснее.

— Тебя спросить забыл, ста… — он потянул пистолет из штанов, и я, в один быстрый шаг преодолев оставшееся между нами расстояние, ударил его кулаком в живот, перехватывая руку с пистолетом за запястье и выворачивая. Не до хруста, но достаточно резко и больно, чтобы оружие выпало на кафельный пол. — Ах ты ж… — оплеухой я обрываю его поток брани и почти сразу сгребаю за ворот куртки, чуть встряхивая и пристально глядя в глаза.

— Слушай меня ты, мелкая погань. Я не знаю, кем ты приходишься этому парню, но то, что он сейчас лежит на кушетке, а не валяется дохлым на окраине города в крови и собственном дерьме, — моя заслуга. Я двадцать пять лет вычищаю этот город от придурков, возомнивших себя самыми крутыми только потому, что они не отстрелили себе яйца в первый же день, как взяли пушку в руки. И двадцать пять лет я смотрю, как такие бесполезные идиоты, как ты, просирают свою жизнь, считая, что виноваты в этом копы, корпорации, власти… Да кто угодно, только не ты сам. Так что стой тут, изображай торшер и открывай рот, только когда я разрешу, чтобы моё терпение не иссякло и я не решил, что твоё исчезновение никого не расстроит. Ты меня понял, мальчик?

— Детектив, избивать людей только за пределами моей клиники, — доктор всё же соизволил отвлечься от зашивания раны.

— Нет проблем, док. Так что, ты меня понял? — Я ещё раз встряхнул сбледнувшего идиота с отчётливо опухающим ухом и щекой, и он несколько раз быстро кивнул. — Отлично. Итак, кем тебе приходится св… пострадавший? — поправил сам себя я, отпуская ворот куртки Тима.

— Другом, — мрачно ответил он, тотчас отходя от меня на полшага и косясь в сторону валяющегося на полу пистолета.

— Отлично. Что твой друг делал возле мотеля «Придорожный»? Дёрнешься за пистолетом — пристрелю и не посмотрю, что док просил это делать на улице, — не меняя ровной интонации, оповестил Тима я, и он, видимо что-то поняв, сделал ещё полшага, на этот раз и от меня, и от своего оружия, прижавшись спиной к стене.

— Ехал с халтурки… Он с Джеком, ещё одним нашим другом, подрабатывал э-э-э, вывозом мусора.

— Без машины подрабатывал? И даже не имеет ни одного штрафа в Детройте? Мусор, наверное, был очень маленьким и лёгким. — Я насмешливо выгнул бровь, и Тим занервничал. Мне вдруг стало понятно, отчего парня так вмазало — очевидно, что он был одним из курьеров-контейнеров. Ничего особенного, если хочешь перевезти наркоту через границу… Ту, через которую её провоз закрыт. Парень ни разу не был в этом городе, ехал сюда первый раз и попал в переделку, когда груз был ещё в нём, контейнер повредился, выброс адреналина ускорил процесс. А Тим, видимо, был местным дилером. — Мистер Рид, а что там пациент, в каком состоянии?

— Сильная кровопотеря, мощнейшая передозировка каким-то дизайнерским наркотиком для эстетов, только потому и выжил, что не уличной дряни хапанул. Моё мнение — жить будет, но, возможно, недолго, исключительно из-за собственной глупости. — Доктор отложил инструменты, стянул с рук перчатки и бросил их в урну. — У вас есть ко мне ещё вопросы, детектив?

— Денег хватило?

Я потратил сто баксов на спасение наркокурьера. Дожили…

— Да. Случай весьма банальный, так что ничего сложного тут не было. Основной расход составила кровь для переливания и картриджи для плазмафереза 11. Паренёк чистый, видно, что сам эту дрянь не принимал, а тут ещё такая доза сразу, да передозировка аэрогипо поверх. — Заметив мой взгляд, доктор осёкся, вздохнул и покачал головой: — Извините, увлёкся. Протокол подписать нужно?

— Нет, мистер Рид. Эти ребята тут без протокола, вашему пациенту просто очень повезло. — Доктор в ответ на мои слова покосился на кушетку и снова покачал головой, после чего подошёл к подключенной капельнице и, отрегулировав подачу жидкости, принялся осматривать свои инструменты.

— Итак, твои друзья везли наркоту и остановились в мотеле. Они там кого-то ждали?

— Нет, — мрачно ответил Тим, понимая, что отпираться нет смысла. — Просто должны были переждать там ночь, а утром ехать в город и идти к клиенту. Там ничего противозаконного! Для Детройта, я имею в виду, — тихо дополнил он, и я хмыкнул:

— Я знаю. Здесь можно многое, иногда даже слишком. Что ж, это всё, что меня интересовало. А ты выделывался. — Я неодобрительно покачал головой, посмотрел на кушетку, потом — на заполняющего какой-то журнал доктора: — Мистер Рид, спасибо.

— Не за что, детектив Ливану. — Врач на миг отвлёкся от журнала, бросив на меня короткий взгляд. — Захлопните входную дверь, я сегодня больше не буду принимать, а наш торшер, — он с лёгкой насмешкой покосился на мнущегося у стены Тима, — я потом сам выпущу.

— Доброй ночи, — кивнул Оуэну Риду я и неторопливым шагом покинул клинику, остановившись на крыльце, чтобы покурить под козырьком, не выходя под всё ещё моросящий дождь.

Вдохнув горьковатый дым и несколько минут послушав шорох капель по пластиковому козырьку, я отправил окурок в урну и вытащил коммуникатор.

— Привет, Юр, — из динамика доносится голос Виктора, отличного парамедика, практикующего хирурга, имплант-техника и просто хорошего человека, а также звуки очередной футбольной трансляции, к которым он был неравнодушен.

— Привет, Вик. Мне нужны твои навыки лаборанта, я заеду?

— Вот нет чтобы как в старые добрые времена: Вик, пошли тяпнем по пивку в баре? Нет, всем что-то надо от старика. — Я не сдержал улыбки, слушая ворчание друга.

— Раньше пиво было дешевле. Да заеду я тебе за ним, заеду. Так что?

— Приезжай, — ответил Вик всё тем же брюзжащим голосом. Видимо, его любимчики «Детройт Лайонс» сегодня разочаровывали своего фаната. — Что исследовать-то хоть?

— Платок с кровью.

— Понял, подготовлю пока… Мне два чёрных, как обычно. — Вик отключился, а я — тяжело вздохнул. Раньше, когда земля ещё не была настолько загажена, сырьё для… Да любое сырьё для продуктов тогда стоило дешевле! Теперь же вкусовые предпочтения моего друга влетали в копеечку. Впрочем, всё ещё не так дорого, чем обратиться в частную лабораторию, при этом пользы было несоизмеримо больше, а проблем, наоборот, меньше. Да и выпить пива с Виком было ещё одним из тех немногих развлечений, что я себе позволял. Только вот тут, на окраинах города, такое было не достать. Придётся ехать через деловой центр…

За всеми этими размышлениями я ткнул в иконку вызова такси. Приложение мигнуло несколько раз бодрым жёлтым кругом загрузки, означающим поиск транспорта, а затем мне высветился номер машины и имя таксиста.

Я хмыкнул, несколько мгновений вглядываясь в экран и ожидая, что водитель отменит заказ, едва увидит, откуда нужно подобрать пассажира, но этого не произошло, а через несколько минут я увидел отблески фар в лужах.

— Снова доброго вечера, господин полицейский. Заезжали проведать того паренька? А я вот только с чистки, ваших денег как раз хватило. — Допиндер оглянулся на меня и потёр кончик носа чуть нервно, заметив, что я его рассматриваю. — Что-то не так? Я всё сделал, как вы сказали, десятку себе, сто десять врачу, занёс его ещё живым, честное слово!

— Нет, всё так. Это, пожалуй, меня удивляет больше всего, — ответил я таксисту и облокотился на спинку сиденья. — Ты довёз его живым, отдал врачу даже чуть больше, чем я сказал, и приехал к клинике за новым заказом. Почему?

— Так а почему не приехать? Тому пареньку сейчас явно не до такси. А если какой другой человек выходит от врача, значит, у него были на это деньги и на такси тоже будут, — убеждённо ответил Допиндер, скорее всего не догадываясь или делая вид, что не понял, что спрашивал я совсем о другом. — Так куда едем, господин полицейский?

— Юрис. Детектив Юрис Ливану, — представился я, устав от этого странного и длинного обращения. — Сначала сюда, потом — сюда.

Глянув на две поставленные мною метки маршрута, Допиндер кивнул:

— Хорошо, господин Ливану. — И машина тронулась, выруливая на ещё достаточно оживлённую проезжую часть. Поправлять Допиндера у меня не было никакого желания — хочет именовать своих клиентов господами? Пусть именует. Может, поэтому у него такой высокий рейтинг в приложении…

Я прикрыл глаза, позволяя себе чуть расслабиться и задремать тем зыбким сном, когда ты ещё слышишь всё, что происходит вокруг, но разум наконец перестаёт анализировать происходящее, даря минуты покоя. Из этого состояния меня выдернул голос водителя и то, что машина остановилась. Оказалось, что я продремал весь путь и мы стояли перед указанным мною магазинчиком в корпоративном районе, где можно было раздобыть столь любимое Виком тёмное пиво. Продавец без каких-либо вопросов отпустил мне три банки, проследив, чтобы оплата упала на счёт, и я, шурша пакетом, снова сел на заднее сиденье такси.

— Можно ехать дальше, — ответил на немой вопрос Допиндера я, и он снова вырулил с парковки на дорогу.

— А что там произошло-то, у того мотеля? — через какое-то время поинтересовался индус, с любопытством поглядывая на меня в зеркало заднего вида, и я, отвлёкшись от изучения последних городских новостей в коммуникаторе, покосился на таксиста.

— Пока не знаю. Кто-то что-то не поделил с Санта Муэрте. Банды часто сцепляются друг с другом, а что? — задал встречный вопрос я, и Допиндер пожал плечами.

— Да просто слышал разговоры по нашему каналу, что все муэртовцы просто как с цепи сорвались, уже прочёсывают окраины в поисках тех, кто это сделал. Никто туда ехать сейчас не хочет… Мы же не поедем туда, господин Ливану?

— Нет, — чуть помедлил я с ответом, раздумывая о ситуации возле мотеля.

— Это хорошо, — тут же отозвался словоохотливый индус. — Хотя мне даже понравилось сегодня работать! Может, не особо много заработал, но жизнь человеку тоже спас!



Tausende von E-Books und Hörbücher

Ihre Zahl wächst ständig und Sie haben eine Fixpreisgarantie.