Джек Ричер: Без права на ошибку E-Book

Ли Чайлд

• Herausgeber: Азбука
• Kategorie: Krimi
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 510

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Джек Ричер, бывший военный полицейский, превыше всего ценит свою личную свободу. Доходы, налоги, недвижимость — все это не для него, да и длительные отношения с женщинами, по мнению Ричера, только обременяют человека. Другое дело, если дама обращается с просьбой о помощи, ведь чужие проблемы всегда решаются легче, чем собственные. Во всяком случае, Ричер до сих пор справлялся с этим превосходно. Вот и теперь он соглашается помочь одной милой девушке, — между прочим, она возглавляет спецгруппу охраны вице-президента Соединенных Штатов, которого взял на мушку тайный враг. Покушение четко спланировано, не учтен лишь один момент: в игру вмешался Джек Ричер, — и можно лишь посочувствовать тому, кто играет не по его правилам. Роман выходит в новом переводе.

Leseprobe

16+

Lee Child

WITHOUT FAIL

Copyright © Lee Child, 2002

This edition is published by arrangement with Darley Anderson and Associates Ltd. and The Van Lear Agency

All rights reserved

Перевод с английского Виктории Яковлевой

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Ильи Кучмы

Роман также издавался под названием «Без промаха».

Чайлд Л.

Джек Ричер  Без права на ошибку : роман / Ли Чайлд ; пер. с англ. В. Яковлевой. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2025. — (Звезды мирового детектива).

ISBN 978-5-389-27792-2

Джек Ричер, бывший военный полицейский, превыше всего ценит свою личную свободу. Доходы, налоги, недвижимость — все это не для него, да и длительные отношения с женщинами, по мнению Ричера, только обременяют человека. Другое дело, если дама обращается с просьбой о помощи, ведь чужие проблемы всегда решаются легче, чем собственные. Во всяком случае, Ричер до сих пор справлялся с этим превосходно. Вот и теперь он соглашается помочь одной милой девушке, — между прочим, она возглавляет спецгруппу охраны вице-президента Соединенных Штатов, которого взял на мушку тайный враг. Покушение четко спланировано, не учтен лишь один момент: в игру вмешался Джек Ричер, — и можно лишь посочувствовать тому, кто играет не по его правилам.

Роман выходит в новом переводе.

© В. Г. Яковлева, перевод, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024Издательство Азбука®

Эта книга посвящается

моему брату Ричарду, который живет в Глостере, Англия;

моему брату Дэвиду, который живет в Бреконе, Уэльс;

моему брату Эндрю, который живет в Шеффилде, Англия;

и моему другу Джеку Ханченсону, который живет в Пеникуке, Шотландия

ГЛАВА 1

Они узнали о нем в июле и весь август точили на него зуб. А в сентябре попробовали его уничтожить. Оказалось, поторопились. Плохо подготовились. Попытка провалилась. Могла бы вообще обернуться катастрофой, но, как ни удивительно, все чудесным образом обошлось. Потому что никто ничего не заметил.

Они воспользовались привычным методом, чтобы пройти мимо охраны, и расположились футах в ста от того места, где он выступал. Выстрелили из винтовки с глушителем и всего на дюйм промахнулись. Пуля, должно быть, пролетела прямо у него над головой. Возможно даже, задела прическу, поскольку он сразу же вскинул руку и поправил волосы, словно бы растрепавшиеся из-за порыва ветра. Потом они видели этот момент по телевизору — много раз. Он поднимает руку и приглаживает волосы. И все. Просто продолжает говорить, ни о чем не подозревая: пуля, выпущенная из ствола с глушителем, летит слишком быстро, чтобы ее увидеть, и слишком тихо, чтобы услышать. Так что она промчалась мимо и полетела себе дальше. И даже ни в кого из стоящих позади него не попала. Не наткнулась ни на какое препятствие, не задела ни единого здания. Пока действовала инерция, летела ровно по прямой, а потом сила притяжения потянула ее вниз, и пуля упала на землю — уже далеко, там, где нет ничего, кроме пустых лугов. И никакой реакции. Никаких последствий. Никто ничего не заметил. Словно и не было никакой пули. Еще раз стрелять они уже не стали. Слишком сильно оказалось потрясение.

Итак, неудача, но вместе с тем и настоящее чудо. А также урок. И в октябре они, как профессионалы, начали сначала: успокоились, продумали все как следует и стали тренироваться, собирать информацию и готовиться ко второй попытке. Она будет удачнее: тщательно спланированная, должным образом исполненная — с применением всех технических средств, с учетом всех особенностей и тонкостей, — и основанная на дьявольском страхе. Достойная попытка. Творческая. А главное, исключающая малейшую возможность провала.

Потом пришел ноябрь, и ситуация в корне изменилась.

Чашка Ричера опустела, но все еще сохраняла тепло. Он поднял ее с блюдца, наклонил к себе и стал наблюдать, как коричневый, словно речной ил, осадок на дне медленно стекает по стенке.

— Когда это нужно сделать? — спросил он.

— Как можно скорее, — ответила она.

Он кивнул. Поднялся со своего места в кабинке.

— Через десять дней позвоню, — сказал он.

— Сообщите, что решили?

— Сообщу, как все прошло, — покачал головой он.

— Я и так буду знать, как все прошло.

— Хорошо, сообщу, куда прислать деньги.

Она закрыла глаза и улыбнулась. Он посмотрел на нее сверху вниз.

— Думали, что откажусь? — спросил он.

Она открыла глаза:

— Думала, что уговорить вас будет труднее.

Он пожал плечами:

— Как вам и сказал Джо, я обожаю вызовы. Обычно Джо был прав в суждениях о других. Он вообще во многом был прав.

— Не знаю, что еще ответить... Спасибо вам.

Он ничего не сказал. Двинулся было прочь, но она шагнула к нему и удержала. Последовала неловкая пауза. Секунду они стояли лицом к лицу, зажатые у стены столом. Она протянула ему руку, он пожал ее. Она не отпускала его пальцы на долю секунды дольше, чем следовало, потом поднялась на цыпочки и поцеловала Ричера в щеку. Губы ее были мягкие и теплые. Их прикосновение слегка обожгло кожу, словно слабый удар током.

— Одного рукопожатия было бы маловато. За то, что вы сделаете для нас, — сказала она, затем, немного помолчав, добавила: — И вы почти стали моим родственником.

Ричер на это ничего не ответил. Просто кивнул, выбрался из-за стола, потом оглянулся. Но только один раз. Поднялся по лестнице и оказался на улице. На руке остался запах ее духов. Он вошел в клуб, двинулся в гримерку и оставил там для друзей записку. Затем направился в сторону скоростной трассы. У него было десять дней, чтобы придумать, как убить человека, имеющего четвертую в мире по надежности охрану.

Началась эта история восемь часов назад, и было все вот как. В понедельник утром, на четырнадцатый день после избрания и на восьмой после того, как впервые прозвучали слова «политическое убийство», руководитель группы М. Э. Фролих пришла на работу за час до второго совещания по выработке дальнейшей стратегии, уже приняв окончательное решение. Она сразу отправилась на поиски своего непосредственного начальника и обнаружила босса в приемной его кабинета. Он явно куда-то спешил — под мышкой торчала папка, а на лице недвусмысленно читалось: «Не подходить!» Но она сделала глубокий вдох и прямо заявила, что им надо поговорить. Срочно. Разумеется, неофициально и с глазу на глаз. Начальник на секунду замешкался, потом круто развернулся и прошел в кабинет. Впустил Фролих, закрыл за ней дверь. Достаточно мягко, чтобы придать незапланированному разговору оттенок секретности, но достаточно твердо, чтобы она не сомневалась: его раздражает нарушение привычного распорядка. Всего лишь легкий щелчок дверного замка, но он прозвучал для нее недвусмысленным посланием, выраженным на языке бюрократической иерархии: «Вам бы лучше не тратить мое драгоценное время на всякие пустяки».

Этот человек был ветераном с двадцатипятилетним стажем, ему перевалило за пятьдесят, до пенсии оставалось совсем немного — последний осколок старой гвардии. Он оставался высоким, довольно худощавым и спортивным, но волосы быстро седели, а мышцы кое-где делались дряблыми. Фамилия ее начальника была Стайвесант. «Как у последнего генерал-губернатора Нового Амстердама», — отвечал он, если спрашивали, как правильно пишется. Но это вначале, а потом, смирившись с реалиями современного мира, говорил: «Как сигареты»1. Каждый день без единого исключения он носил костюмы от «Брукс бразерс», но считалось, что он умеет применять гибкую тактику. Самое главное — он всегда успешно справлялся с любой проблемой. Всегда, а ведь работал он здесь уже давно, и сложных задач хватало с лихвой. Но провалов не случалось, и ему неизменно везло. Поэтому в организациях, где действовал безжалостный расчет, он слыл человеком, с которым можно работать.

— Кажется, вас что-то беспокоит? — спросил Стайвесант.

— Да, — ответила Фролих, — немного.

Кабинет у него был небольшой, тихий, довольно скудно меблированный и очень чистый. Стены, выкрашенные в ослепительно-белый цвет, галогеновые лампы. Всего одно окно с белыми вертикальными жалюзи, сейчас наполовину закрытыми из-за ненастной погоды.

— И в чем же причина?

— Я пришла, чтобы попросить разрешения.

— Разрешения сделать что?

— Кое-что такое, что мне очень хочется попробовать, — ответила она.

Фролих была на двадцать лет моложе Стайвесанта: ей исполнилось тридцать пять. Довольно высокого роста, но не так, чтобы слишком — на один, от силы на два дюйма выше средней американки ее поколения. Впрочем, ум, энергия и жизненная сила, которыми лучилось все ее существо, исключали из описания Фролих слово «средний». Она была гибкая, но довольно мускулистая, кожа светилась, глаза сияли — в целом эта женщина вполне могла сойти за спортсменку. Короткие светлые волосы ее выглядели слегка растрепанными. Она будто едва вышла из душа и торопливо сменила форму на обычную одежду, после того как сыграла решающую роль в командном состязании и получила олимпийское «золото». Словно ничего особенного и не случилось, просто ей хотелось поскорее покинуть стадион, пока телевизионщики не закончили допрашивать товарищей по команде и не накинулись на нее. Выглядела она как человек весьма компетентный, но держалась очень скромно.

— И что же это такое? — спросил Стайвесант.

Он повернулся и положил свою папку на рабочий стол. Стол у него был широкий, со столешницей из серого композита. Образец современной офисной мебели высокого класса, тщательно вычищенный и отполированный, словно предмет антиквариата. Стайвесант славился тем, что всегда держал стол свободным от бумаг и любых других вещей. Эта привычка создавала впечатление чрезвычайной эффективности его работы.

— Я хочу привлечь к делу человека совершенно постороннего, кого-нибудь не из наших, — объявила Фролих.

Стайвесант совместил угол папки с углом стола и провел пальцами по ее корешку и его краю, словно хотел проверить, точно ли совпали углы.

— Считаете, это хорошая идея? — спросил он.

Фролих в ответ промолчала.

— Полагаю, у вас уже есть кто-то на примете? — задал он еще один вопрос.

— Да. Прекрасная кандидатура.

— И кто же?

— Вам знать об этом не стоит, — покачала головой Фролих. — Так будет лучше.

— Его вам кто-то порекомендовал?

— Его или ее.

Стайвесант кивнул. Вот он, современный мир!

— Так человека, которого вы имеете в виду, кто-то порекомендовал?

— Да, очень компетентный источник.

— Кто-нибудь из наших?

— Да, — повторила Фролих.

— Выходит, об этом у нас все-таки знают.

— Нет, этот источник больше не в нашей системе.

Стайвесант снова повернулся и передвинул папку так, чтобы длинная сторона ее лежала параллельно длинному краю стола. Потом положил как раньше — длинной стороной параллельно короткому его краю.

— А позвольте-ка мне сыграть сейчас роль адвоката дьявола, — сказал он. — Я повысил вас в должности четыре месяца назад. Четыре месяца — достаточно долгий срок. И если вы решились пригласить чужака сейчас, не похоже ли это на некоторую неуверенность в собственных силах? Как считаете?

— Насчет этого я совершенно спокойна.

— А вероятно, стоило бы беспокоиться, — заметил Стайвесант. — Случись что, это может серьезно вам навредить. На ваше место претендовали еще шестеро. Так что, если произойдет утечка, у вас возникнут серьезные проблемы. Полдюжины стервятников примутся твердить: «Я же говорил!» — до конца вашей карьеры. И все потому, что вы с самого начала сомневались в своих силах.

— Если речь о таких вопросах, как этот, сомневаться в своих силах нужно. Я так думаю.

— Думаете?

— Нет, знаю. И не вижу альтернативы.

Стайвесант промолчал.

— Я и сама этому не очень-то рада, — продолжила Фролих. — Вы уж поверьте. Но я считаю, что так поступить необходимо. Это мой личный выбор.

В кабинете повисла тишина. Стайвесант по-прежнему молчал.

— Ну как, вы санкционируете мое предложение? — спросила Фролих.

— Не стоило и спрашивать. Надо было просто действовать, невзирая ни на что.

— Это не в моих правилах, — сказала Фролих.

— Только никому ни слова. И никаких записей.

— Конечно. Это может поставить под угрозу результат.

Стайвесант рассеянно кивнул. Затем, как истинный бюрократ, в которого он превратился с годами службы, перешел к самому важному вопросу:

— И во что нам обойдется ваш человек?

— Не так уж дорого, — ответила Фролих. — Может, даже совсем ни во что. Разве что расходы на саму операцию. Меня с этим человеком кое-что связывает. В принципе. В некотором роде.

— Это может застопорить вашу карьеру. И тогда повышений по службе больше не будет.

— Альтернативный вариант может мою карьеру и вовсе закончить.

— Вы были моей протеже, — сказал Стайвесант. — Я сам выбрал на это место именно вас. Так что все, что будет вредно для вас, принесет также вред и мне.

— Я знаю, сэр.

— Тогда сделайте глубокий вдох и посчитайте до десяти. А потом скажите, что сделать это совершенно необходимо.

Фролих кивнула, вдохнула и секунд десять-одиннадцать не произносила ни слова.

— Да, это в самом деле совершенно необходимо, — произнесла она.

— Хорошо, идите работайте, — сказал Стайвесант, взяв свою папку.

Она приступила к делу сразу же после совещания по выработке дальнейшей стратегии и внезапно поняла, что работа предстоит очень непростая. Попросить разрешения у начальника казалось столь сложной задачей, что она обозначила визит к Стайвесанту самым трудным этапом всей операции. Но теперь это выглядело совершенным пустяком по сравнению с самой охотой на объект ее интереса. У Фролих были лишь фамилия и краткая биография — последняя могла соответствовать действительности, а могла с таким же успехом ей не соответствовать, к тому же спустя восемь лет наверняка потеряла актуальность. Да и помнит ли Фролих все подробности?.. Об этих подробностях однажды, уже совсем поздно вечером, вскользь и полушутя упомянул любовник Фролих во время полусонного разговора под одеялом. Она даже не вполне была уверена в том, что внимательно его слушала. Поэтому очень-то на эти подробности решила не полагаться. Вот фамилия — совсем другое дело.

Крупными заглавными буквами она написала ее на самом верху листа бумаги желтого цвета. Фамилия пробудила в ней множество самых разных воспоминаний. Среди них были и неприятные, но большинство — наоборот. Она еще долго смотрела на фамилию, потом все-таки зачеркнула ее и написала: «Несуб» — «неизвестный субъект». Так будет лучше, безо всяких привходящих личного характера — это поможет сосредоточиться. Она настроилась на нужный лад, вспомнила принципы базовой подготовки. Необходимо идентифицировать несуба и обнаружить его местонахождение. Вот и все, не больше и не меньше.

Ее главным помощником в этом был мощный компьютер. Он давал Фролих доступ к гораздо большему количеству баз данных, чем обычному гражданину. Несуб — человек военный, она знала это доподлинно, поэтому вышла на базу данных Национального центра хранения дел личного состава. Сам центр располагался в Сент-Луисе, штат Миссури, и в его архиве хранились данные всех мужчин и женщин, где бы то ни было и когда бы то ни было носивших американскую военную форму. Она набрала нужную фамилию, немного подождала, и программа выдала на запрос всего три коротких ответа. Один Фролих сразу же удалила, увидев имя. Ей ведь точно известно, что это не он. Второй удалила, посмотрев на дату рождения. Другое поколение, слишком старый. Выходит, третий и есть несуб. Иных вариантов нет. Она секунду всматривалась в имя и фамилию, затем записала на желтом листе дату рождения и номер социального страхования. Потом Фролих нажала на строчку «дополнительные данные» и ввела пароль. На экране появился краткий послужной список.

Плохие новости. Несуб сейчас уже не военный. Последняя дата в послужном списке пятилетней давности — уволился с почестями после тринадцати лет службы. Последнее воинское звание — майор. Также перечислены награды, среди них медали «Серебряная звезда» и «Пурпурное сердце». Она прочитала все это, записала подробности, которые могут пригодиться, и провела на желтой бумаге линию, чтобы обозначить конец одного этапа работы и начало другого. Фролих продолжила поиск.

Следующий логический шаг — заглянуть в Социальный реестр умерших. Все та же базовая подготовка. Нет смысла гоняться за покойником. Она набрала нужный номер и затаив дыхание стала ждать. Но запрос ничего не дал. То есть, насколько известно государственным органам, несуб все еще жив. Следующий шаг — зайти на сайт Национального центра информации о преступлениях. Снова базовая подготовка. Нет смысла рассчитывать на человека, который, например, отбывает срок в тюрьме. Не то чтобы Фролих всерьез допускала такую вероятность — нет, только не в случае несуба. Но почем знать, всякое в жизни бывает. Некоторые типы личности могут и перейти тонкую грань. База данных Национального центра информации о преступлениях всегда работала медленно, поэтому Фролих распихала по ящикам кучу накопившихся бумаг, а закончив, встала из-за стола, чтобы наполнить кофе опустевшую чашку. Вернувшись, обнаружила на экране информацию о том, что каких-либо записей об аресте или осуждении данного лица не имеется. А также краткую запись о том, что на данное лицо в архивах ФБР хранится досье. Интересно. Она закрыла сайт Национального центра информации о преступлениях и вошла прямо в базу данных ФБР. Отыскала соответствующий файл, но открыть его не смогла. Впрочем, Фролих знала достаточно о системе классификации ФБР, чтобы легко расшифровать флажки заголовков. Перед ней оказался обычный архивный файл с простым пояснительным текстом. И ничего больше. Несуб ниоткуда не сбегал, ни от кого не скрывался, его никто не разыскивал, у него вообще не было никаких проблем.

Она записала все это, снова щелкнула мышкой и вошла в общенациональную базу данных Департамента транспортных средств. И снова плохие новости. Водительских прав у несуба нет. Очень и очень странно. И существенно осложняет дело. Потому что отсутствие водительских прав означало отсутствие актуальной фотографии и текущего адреса проживания. Она вошла в базу Управления по делам ветеранов в Чикаго. Набрала имя, звание и личный номер. Ничего не нашлось. Несуб не получал никаких федеральных пособий, не оставлял адреса для пересылки. Почему? Куда же ты, черт побери, провалился? Фролих вернулась к данным о социальном обеспечении и запросила записи о взносах. Ничего. Уйдя с военной службы в отставку, несуб нигде больше не работал, во всяком случае официально. Фролих обратилась за подтверждением в налоговую службу. Та же история. Несуб пять лет не платил никаких налогов. Даже не предоставлял документов.

Ладно, шутки в сторону. Она выпрямилась в кресле, закрыла правительственные сайты и запустила нелегальную программу, которая перенесла ее прямо в мир частной банковской индустрии. Строго говоря, для такой цели эту программу использовать не стоило. Да и вообще для какой бы то ни было цели. Это было вопиющее нарушение служебной инструкции. Но Фролих не думала, что ее постигнет возмездие, а думала о том, что получит результат. Если у несуба в каком-нибудь из пятидесяти штатов есть хоть один банковский счет, он тотчас появится. Пусть даже самый скромный, крохотный расчетный счет. Даже пустой или давно закрытый. Без банковских счетов обходятся многие люди, она это знала, но нутром чуяла, что несуб не из их числа. Кто угодно, только не бывший майор армии США. Да еще награжденный медалями.

Она дважды ввела номер социального страхования: один раз в окно социального индивидуального кода и один раз в окно идентификационного документа налогоплательщика. Ввела имя. И нажала «Поиск».

Находясь в это время за сто восемьдесят миль от Фролих, Джек Ричер дрожал от холода. Атлантик-Сити в середине ноября не самое теплое место на земле, как ни крути. С океана дул ветер, неся с собой столько соли, что все вокруг постоянно было сырым и липким. Он хлестал по лицу, порывы его разносили повсюду мусор и плотно прижимали к ногам штанины. Пять дней назад Ричер был в Лос-Анджелесе и не сомневался, что там стоит остаться. Сейчас он не сомневался, что туда стоит вернуться. В Южной Калифорнии в ноябре всегда побывать приятно. Воздух теплый, океанские бризы нежно ласкают кожу, а не мучают непрерывными шквальными ударами жгучего от холода соленого воздуха. Нет, надо непременно туда вернуться. Да просто уехать хоть куда-нибудь — это уж, черт побери, точно.

Но, может быть, все-таки остаться, как его просили, пойти в магазин и купить пальто?

Сюда его привезли пожилая чернокожая женщина и ее брат. Ричер двинулся автостопом на восток от Лос-Анджелеса — всего на денек, хотелось взглянуть на пустыню Мохаве. И на дороге его подобрала эта пара, ехавшая в ту же сторону на старом «бьюике». В багажнике среди чемоданов он увидел микрофон, примитивную акустическую систему и синтезатор «Ямаха» в коробке; женщина рассказала, что она певица и направляется в Атлантик-Сити, где договорилась провести короткую гастроль. Брат аккомпанирует ей на клавишах и крутит баранку, правда до разговоров он не большой охотник, да и водитель уже так себе, впрочем и «бьюик» можно теперь назвать машиной с большой натяжкой. Все это оказалось чистой правдой. Старик не проронил ни единого слова, а в первые пять миль пути им несколько раз угрожала смертельная опасность. Чтобы немного успокоиться, его сестра принялась тихо напевать. Она выдала несколько тактов из песни Дон Пенн «You Don’t Love Me», и Ричер немедленно решил ехать с ними дальше на восток, чтобы послушать еще. И даже предложил свои услуги как водителя. Женщина продолжала петь. С таким приятным, слегка прокуренным голосом давно можно было стать суперзвездой блюза, но, вероятно, женщина слишком часто оказывалась не в то время и не в том месте, и взлета так и не случилось. В старом автомобиле, видно, отказал гидроусилитель руля, вести было непросто; всевозможные стуки, скрежет, вой, тяжелые, словно кувалдой, удары и рокот восьмицилиндрового двигателя на скорости около пятидесяти миль в час сливались воедино, превращаясь в фонограмму для вокалистки. Слабое радио в машине каждые двадцать минут ловило в бесконечной череде местных радиостанций то одну, то другую. Пожилая женщина подпевала звучавшим из приемника песням, старик по-прежнему молчал, а потом и вовсе заснул на заднем сиденье. Три дня Ричер вел машину по восемнадцать часов, но, оказавшись в штате Нью-Джерси, чувствовал себя так, словно побывал в отпуске.

Выступать музыканты собирались в третьеразрядном клубе в восьми кварталах от набережной. Судя по роже менеджера, он был не из тех, на кого можно положиться в смысле соблюдения условий контракта. Поэтому Ричер взял на себя обязанность пересчитывать посетителей, а также вести учет денег, которые должны были выплатить музыкантам в конце недели. Он делал это, намеренно ничего не скрывая, и прекрасно видел, что менеджер все больше злится. С таинственным видом он коротко говорил с кем-то по телефону, прикрывая при этом ладонью трубку и не отрывая от Ричера взгляда. А Ричер в ответ, не мигая, смотрел на него, ослепительно улыбался и не двигался с места. Оба вечера выходных он прослушал все три выхода пожилых музыкантов, но потом его охватило беспокойство. А еще он замерз. И в голове все вертелась строчка из песни группы «Мамас энд папас»: «Мне было бы тепло и уютно, окажись я сейчас в Лос-Анджелесе»2. В понедельник утром Ричер уже собрался снова отправиться в путь, но вдруг после завтрака старик-клавишник увязался с ним прогуляться и наконец нарушил молчание.

— Я хочу попросить вас задержаться немного, — сказал он.

Вместо «хочу попросить» у него получилось «хошу попрошить»; в слезящихся глазах старика едва заметно светилась надежда. Ричер в ответ промолчал.

— Если вы не останетесь, этот менеджер точно нас кинет, — продолжил старик с таким видом, будто оказаться в ситуации, когда тебя кинули на деньги, у музыкантов обычное дело, как, скажем, спущенные шины или простуда.

— Но мы ведь все-таки зарабатываем, и на бензин до Нью-Йорка у нас деньги есть, а там, может, сумеем выступить в клубе Би Би Кинга на Таймс-сквер и возродить карьеру. Такой человек, как вы, мог бы серьезно помочь нам в этом деле, уж будьте уверены.

Ричер опять промолчал.

— Конечно, я вижу, вы переживаете, — продолжал гнуть свое старик. — Рядом с таким менеджером наверняка прячутся всякие темные личности.

Ричер улыбнулся: ну и хитрец.

— А вы сами чем занимаетесь? — спросил старик. — Наверное, боксер или вроде того?

— Нет, — ответил Ричер. — Не боксер.

— Рестлер? — У старика получилось «решлер». — Как те, которых показывают по кабельному телевидению?

— Нет.

— Ну одно уж точно — парень вы здоровый, — сказал старик. — И могли бы нас выручить, если бы захотели.

«Фырушить». Нет передних зубов — вот в чем дело. Ричер продолжал молчать.

— Так чем же вы занимаетесь, в конце-то концов? — снова поинтересовался старик.

— Был военным полицейским, — ответил Ричер. — Тринадцать лет прослужил.

— Уволились?

— Что-то в этом роде.

— И потом для таких, как вы, нет работы?

— Какой мне хочется, нет, — ответил Ричер.

— А живете в Лос-Анджелесе?

— Нигде не живу, — отозвался Ричер. — Путешествую.

— Те, кто в пути, должны держаться вместе, — сказал старик. — Уж это как дважды два. Помогать друг другу. Ты мне, я тебе.

«Дфашды дфа».

— Здесь очень холодно, — заметил Ричер.

— Уж это точно, черт побери, — согласился старик. — Но вы бы могли купить себе пальто.

И вот он стоит на продуваемом углу, из-за штормового ветра штанины прилипают к ногам, и нужно принять окончательное решение. Скоростное шоссе или магазин с пальто? В голове возникла картинка: наверное, Ла-Хойя, и там недорогая комнатка, теплые ночи, яркие звезды, холодное пиво. И сразу же потом: пожилая женщина выступает в новом клубе Би Би Кинга в Нью-Йорке, к ней подходит помешанный на ретро молодой человек, который, оказывается, ищет новых исполнителей, они заключают контракт, она записывает диск, отправляется в турне по всей стране, о ней пишут в журнале «Роллинг стоун», слава, деньги, новый дом. Новая машина. Ричер повернулся к скоростному шоссе спиной и, сгорбившись под ветром, двинулся на восток искать магазин одежды.

По данным на тот понедельник на территории Соединенных Штатов действовало около двенадцати тысяч лицензированных банковских организаций, застрахованных Федеральной корпорацией по страхованию вкладов, и эти организации обслуживали более миллиарда отдельных счетов, но на имя и номер социального страхования несуба был зарегистрирован только один. Простой расчетный счет, открытый в филиале регионального банка в Арлингтоне, штат Виргиния. М. Э. Фролих с удивлением прочитала адрес отделения. «Меньше четырех миль от того места, где я сейчас сижу», — подумала она. Переписала информацию на желтый лист. Позвонила старшему коллеге из другого отдела и попросила связаться с банком и получить все данные несуба, какие только возможно. Особенно домашний адрес. Она уточнила, что действовать надо как можно быстрее, но при этом очень осторожно. И без официальных запросов. Фролих стала ждать, беспокоясь и досадуя из-за вынужденного безделья, пусть и временного. Сложность состояла в том, что сотрудник другого отдела мог свободно задавать руководству банков скользкие вопросы, но, если бы так поступила сама Фролих, выглядело бы это очень странно.

Пройдя три квартала в сторону океана, Ричер отыскал магазин уцененных товаров и зашел внутрь. Помещение оказалось узким, зато очень длинным: уходило вглубь здания на пару сотен футов. По всему потолку горели флуоресцентные лампы, а стеллажи с одеждой тянулись, на сколько хватало глаз. Слева располагались женские вещи, по центру — детские, а справа — мужские. Он начал с дальнего конца зала и двинулся вперед.

В продаже тут была самая разная верхняя одежда — это уж точно. На первых двух стойках висели короткие куртки-пуховики. Нет, не годится. Ричер хорошо помнил слова одного своего армейского приятеля: «Хорошая теплая одежда — как хороший адвокат: должна прикрывать задницу». На третьей стойке было кое-что получше. Там висели пальто из плотной ткани нейтральных цветов, объемные из-за толстой фланелевой подкладки. Может, ткань даже с добавлением шерсти. Возможно, чего-то еще. Пальто были довольно тяжелые.

— Вам помочь?

Ричер обернулся и увидел молодую женщину.

— Как думаете, эти пальто можно носить в такую погоду, как сейчас? — спросил он.

— Идеально подходят, — ответила женщина.

И она с воодушевлением стала рассказывать про какое-то специальное вещество, которое наносится на ткань, чтобы отталкивать влагу. Про теплоизоляцию изнутри. Пообещала, что в таком пальто не замерзнешь, даже если температура опустится ниже нуля. Он провел рукой по висящим на плечиках пальто и снял темно-оливковое, самого большого размера.

— Ладно, возьму, пожалуй, вот это, — сказал он.

— Не хотите примерить?

Ричер подумал и надел выбранное пальто. А что, сидит довольно неплохо. Почти. Разве что в плечах тесновато. И рукава коротковаты, где-то на дюйм.

— Вам нужно бы размер побольше, — сказала женщина. — У вас сколько, пятьдесят?3

— Пятьдесят чего?

— Я про обхват груди.

— Понятия не имею. Никогда не измерял.

— Рост шесть футов пять дюймов? Если примерно?

— Думаю, да.

— А весите сколько?

— Двести сорок. Может, двести пятьдесят4.

— Вам нужен размер 3XLT5, — заключила она. — Попробуйте вот это.

Пальто, которое она ему подала, было такого же тусклого цвета, как и то, что он выбрал сам. Но сидело гораздо лучше. Широковато, но это ему даже нравилось. И рукава в самый раз.

— Хотите, предложу вам еще и брюки? — спросила женщина.

Она устремилась к другой стойке и стала перебирать висящие там тяжелые рабочие штаны, время от времени окидывая быстрым взглядом его талию и ноги. Потом сняла пару, по цвету совпадающую с одним из оттенков фланелевой подкладки пальто.

— И примерьте еще вот эти рубашки, — сказала она, метнувшись к стойке, где висели разноцветные фланелевые рубахи. — А под низ футболку — и вы одеты с ног до головы. Какой цвет вам больше нравится?

— Что-нибудь неброское, — ответил он.

Она выложила всю одежду поверх одной из стоек. Пальто, штаны, рубашку и футболку. Вместе смотрелось довольно неплохо — все в серовато-оливковой и защитного цвета гамме.

— Ну как, подходит? — радостно спросила продавщица.

— Подходит, — ответил он. — А нижнее белье у вас тоже есть?

— Это вон там, — махнула рукой она.

Он порылся в корзине с бракованными трусами, выбрал пару белого цвета. Потом носки, практически из хлопка, меланжевые.

— Ну как? — снова спросила женщина. — Подходит?

Ричер кивнул, она повела его к кассе, в самое начало магазина, и пробила все бирки, осветив их лучиком красного света.

— Сто восемьдесят девять долларов ровно, — объявила она.

Ричер удивленно уставился на красные цифры на дисплее кассы.

— А я думал, что у вас магазин уцененных товаров, — протянул он.

— Цены очень приемлемые, поверьте, — ответила она.

Он покачал головой, порылся в кармане и достал пачку смятых купюр. Отсчитал сто девяносто. Вместе с долларом сдачи, который ему вручила продавщица, у него теперь оставалось четыре бакса.

Старший коллега из другого отдела позвонил Фролих через двадцать пять минут.

— Домашний адрес узнал? — спросила она.

— Бульвар Вашингтона, сто, — ответил коллега. — Арлингтон, штат Виргиния. Почтовый индекс два-ноль-три-один-ноль — один-пять-ноль-ноль.

Фролих записала.

— Прекрасно, спасибо, думаю больше мне ничего не нужно.

— А я думаю, что тебе стоит узнать кое-что еще.

— Что именно?

— Ты представляешь себе бульвар Вашингтона?

Фролих помолчала, подумала.

— Упирается в Мемориальный мост, правильно?

— Это просто скоростная трасса.

— Что, нет никаких домов? Должны же быть хоть какие-нибудь дома.

— Есть только одно-единственное строение. Довольно большое. В паре сотен ярдов к востоку.

— И что же это?

— Пентагон, — ответил коллега. — Фролих, это фальшивый адрес. На одной стороне бульвара Вашингтона находится Арлингтонское кладбище, а на другой — Пентагон. Это все. Больше ничего нет. Такого номера дома — сто — не существует. Там вообще нет никаких частных почтовых адресов. Я проверил в Почтовой службе. А индекс принадлежит Министерству сухопутных войск, которое располагается в Пентагоне.

— Прекрасно, — вздохнула Фролих. — Ты сообщил об этом в банк?

— Конечно нет. Сама велела мне быть осторожнее.

— Спасибо. Ну а мне, видимо, придется начинать все сначала.

— Возможно, что и нет. Очень странный счет, Фролих. На нем лежит шестизначная сумма, просто лежит и все, процентов не начисляется. Клиент получает доступ к счету только через «Вестерн юнион». Причем лично в банке никогда не появляется. Обо всем договаривается по телефону. Называет пароль, и банк переводит деньги через «Вестерн юнион» туда, куда он укажет.

— Не на карту?

— Никаких карт. И чековых книжек тоже.

— И исключительно через «Вестерн юнион»? Никогда о таком не слышала. Есть ли история операций по счету?

— Операции были по всей стране — буквально. В сорока штатах за пять лет. Нерегулярные пополнения, множество грошовых снятий, и всё в офисах «Вестерн юнион», как в медвежьих углах, так и в больших городах.

— Очень странно.

— Вот и я говорю.

— Ты можешь что-нибудь сделать?

— Уже сделал. Как только этот клиент позвонит в банк, оттуда сразу перезвонят мне.

— А ты перезвонишь мне?

— Возможно.

— Он обращается в банк с какой-то периодичностью?

— В общем-то, нет. В последнее время максимальный интервал составлял несколько недель. Бывало, появлялся каждые несколько дней. По понедельникам чаще. В выходные банки не работают.

— Выходит, сегодня мне может повезти.

— Конечно, — сказал коллега. — Вопрос в том, может ли повезти мне?

— Не настолько, — ответила Фролих.

Менеджер клуба наблюдал за тем, как Ричер входит в холл мотеля, где остановился. Потом скрылся в продуваемой ветром боковой улочке и набрал номер на мобильном телефоне. Прикрыл динамик ладонью и негромко заговорил, с должным почтением стараясь кого-то в чем-то убедить, хотя в голосе его слышалась тревога.

— Потому что он относится ко мне неуважительно, — ответил он на какой-то вопрос. — Сегодня было бы неплохо. — Это уже был ответ на другой. — Как минимум двоих, — прозвучал ответ на последний вопрос. — Этот парень настоящий амбал.

У стойки регистрации мотеля Ричер разменял один из оставшихся у него долларов на четвертаки и направился к телефону-автомату. По памяти набрал номер своего банка, назвал пароль и попросил перевести до конца рабочего дня в отделение «Вестерн юнион» в Атлантик-Сити пятьсот баксов. Потом отправился в свой номер, оторвал со всех обновок бирки и переоделся. Рассовал по карманам все, что было в летней одежде, саму эту одежду отправил в мусор и осмотрел себя в длинном зеркале с обратной стороны дверцы шкафа. «Осталось отрастить бороду, надеть темные очки — и можно идти хоть до самого Северного полюса», — подумал он.

О предполагаемом переводе денег Фролих узнала одиннадцать минут спустя. Она на секунду закрыла глаза, торжествующе сжала кулаки и достала с полки за спиной карту Восточного побережья. Ехать придется часа три, если, конечно, не помешают пробки. Можно успеть. Она схватила пальто, сумку и побежала в гараж.

С час Ричер просидел в номере, а потом вышел на улицу, чтобы проверить теплоизоляционные свойства нового пальто. Когда-то давно это называлось полевыми испытаниями. Он направился на восток, к океану, как раз против ветра. Ричер скорее почувствовал, чем увидел, что за ним кто-то идет. Подал признаки жизни чувствительный буравчик в районе поясницы. Ричер замедлил шаг и глянул в витрину магазина, как в зеркало. Ярдах в пятидесяти за спиной уловил какое-то движение. Далековато, подробностей не разглядеть.

Он двинулся дальше. Пальто оказалось добротным, но следовало бы обзавестись и шляпой. Впрочем, это было понятно с самого начала. Приятель, сделавший то самое замечание насчет теплой одежды, утверждал также, что половина всех тепловых потерь человека происходит через макушку — сейчас Ричер отчетливо ощущал это. Холодный ветер трепал волосы, глаза слезились. В ноябре на побережье Джерси не помешала бы вязаная шапка военного образца. Он сделал мысленную заметку: по дороге обратно из офиса «Вестерн юнион» поискать армейские магазины. По личному опыту он знал, что они часто располагались в тех же районах города.

Ричер дошел до дощатого настила и зашагал на юг, ощущая все тот же зуд в пояснице. Он резко обернулся, но ничего не увидел. Затем двинулся на север, в ту сторону, откуда начал путь. Доски под ногами были очень крепкие. На них указывалось, что они сделаны из какой-то особой твердой древесины, самой твердой из всех, какие можно отыскать в лесах мира. Легкий зуд в пояснице все не проходил. Ричер повернулся и вывел своих невидимых преследователей к центральному причалу. Сооружение было старинное, хорошо сохранившееся. Во всяком случае, Ричеру казалось, что причал выглядит так же, как и тогда, когда его только построили. Кругом было безлюдно, что при такой погоде неудивительно, и это лишь усиливало ощущение нереальности. Словно он разглядывал фотографию архитектурного памятника в учебнике истории. Однако кое-какие из маленьких старинных киосков были открыты, и в одном из них даже можно было купить кофе в современном пластиковом стаканчике. Ричер взял большую порцию без молока: на это ушли все оставшиеся деньги, зато напиток его согрел. Прихлебывая кофе, он дошел до конца причала. Выбросил стаканчик в урну и некоторое время стоял и смотрел на серый океан. Потом повернулся, направился к берегу и тут увидел двух идущих навстречу мужчин.

Ребята были размером что надо — не очень высокие, но широкоплечие. Одеты одинаково — в синие бушлаты и серые джинсы. Оба в вязаных серых шапках, плотно облегающих крупные головы. Сразу ясно: прекрасно знают, как надо одеваться в здешнем климате. Руки держат в карманах, поэтому насчет перчаток сказать что-либо затруднительно. Карманы бушлатов располагались довольно высоко, так что локти у незнакомцев торчали в стороны. Обуты парни были в тяжелые ботинки — такие носят сталевары или портовые грузчики. Оба казались слегка кривоногими; впрочем, может, они просто изображали развязную походку, стараясь нагнать на него страху. На лбу у обоих виднелись небольшие рубцы. Всем своим видом незнакомцы напоминали персонажей полувековой давности — ярмарочных борцов или громил с судоверфей. Ричер оглянулся: за спиной никого вплоть до самой Ирландии. Поэтому он просто остановился. И преспокойно прислонился спиной к перилам.

Футов за восемь до Ричера мужчины остановились и уставились на него. Ричер сжал кулаки, чтобы проверить, не слишком ли замерзли пальцы. Восемь футов — выбор расстояния любопытный. Значит, прежде чем сцепиться, они собираются поговорить. Ричер пошевелил пальцами на ногах, напряг мышцы икр, потом бедер, спины и плеч. Наклонил голову влево-вправо, потом немного назад, чтобы расслабить шею. Сделал вдох через нос. Ветер дул ему прямо в спину. Парень слева вынул руки из карманов. Перчаток на них не было. И либо у него артрит, либо в каждом кулаке по стопке четвертаков.

— У нас для тебя сообщение, — сказал он.

Ричер посмотрел на перила причала и раскинувшийся за ними океан. Поверхность его была серого цвета, ветер гнал приличную волну. Вода, скорее всего, ледяная. Побросать их туда было бы равносильно убийству.

— От менеджера ночного клуба, что ли? — спросил он.

— От его людей, да.

— А что, у него есть свои люди?

— Это Атлантик-Сити, — сказал переговорщик. — Так что у него есть свои люди, само собой.

Ричер понимающе кивнул:

— Дай угадаю. Я, значит, должен уехать из этого города, свалить отсюда, слинять, как можно быстрее смотаться и носа больше сюда не показывать, забыть, что я вообще здесь когда-то бывал.

— А у тебя котелок ничего, варит.

— Просто умею читать чужие мысли, — сообщил Ричер. — Работал когда-то в ярмарочном балагане. Прямо рядом с бородатой дамой. А вы-то сами разве не оттуда? Через три шатра от моего — вывеска «Самые уродливые близнецы в мире»?

Теперь руки из карманов вынул тот, что справа. Костяшки пальцев и у него, видно, поражены артритом, а может, в кулаках тоже зажато по стопке четвертаков. Ричер улыбнулся. Как ему все-таки нравятся эти стопки четвертаков в кулаках! Старая добрая техника. Выходит, огнестрельного оружия у них нет. Кому понадобятся монеты, если в кармане есть пистолет?

— Мы не хотим причинить тебе никакого вреда, — сказал тот, что справа.

— Но ты должен отсюда убраться, — добавил тот, что слева. — Нам не нужно, чтобы кто-то вмешивался в экономические процессы этого города.

— Так что пойди простым путем, — сказал тот, что справа. — Давай мы проводим тебя до автобусной станции. А то ведь и старики тоже могут пострадать. И не только в смысле финансов.

Ричер услышал в голове абсурдное сейчас наставление из детства, голос матери произнес: «Пожалуйста, не надо драться в новой одежде». Потом раздался голос инструктора по самообороне без оружия в учебном лагере: «Бей быстро, бей сильно, бей много». Он подвигал плечами под пальто, немного размял их. И вдруг почувствовал огромную благодарность к женщине в магазине, убедившей его взять пальто на размер побольше. Он смотрел на парней, и в глазах его не было ничего, кроме искорок легкого веселья и абсолютной уверенности в себе. Он немного сдвинулся влево. Они проделали то же самое. Он приблизился к ним, уменьшив треугольник, образованный их телами. Поднял руку и пригладил растрепанные ветром волосы.

— Вам бы лучше просто уйти, — посоветовал Ричер.

Но они его не послушались; впрочем, иного он и не ждал. На вызов они ответили тем, что слегка надвинулись на него, совсем незаметно, лишь легким движением мышц перенеся вес тела вперед. «Надо бы им похворать в больнице с недельку, — подумал он. — Травма скулы, скорее всего... Резкий удар, вдавленный перелом, возможно, временная потеря сознания, потом сильная головная боль. Впрочем, ничего уж очень серьезного». С очередным порывом ветра Ричер правой рукой отвел волосы за левое ухо, высоко подбросив локоть. И замер в том же положении, словно его осенила какая-то мысль.

— Ребята, а вы умеете плавать? — спросил он.

Чтобы не бросить в этот момент взгляд в сторону океана, требовалось поистине сверхчеловеческое самообладание. Но его соперники не были сверхлюдьми. Словно роботы, оба одновременно повернули голову. Правого парня Ричер двинул в лицо поднятым локтем, затем снова вскинул его и ударил левого, когда тот повернулся на хруст ломающихся костей приятеля. Здоровяки рухнули на доски, стопки четвертаков рассыпались, и монеты покатились в разные стороны, завертелись на месте серебристыми кружочками, сталкиваясь и падая, какая орлом, а какая решкой. Закашлявшись от жгучего холода, Ричер прокрутил в голове всю сцену: два мордоворота, две секунды, два удара — и игра закончена. Есть порох в пороховницах. Он еще постоял, тяжело дыша и вытирая со лба холодный пот. А потом зашагал прочь. Сошел с причала на дощатый настил и отправился на поиски отделения «Вестерн юнион».

Адрес Ричер отыскал в телефонной книге мотеля, но вообще он ему не требовался. Отделение «Вестерн юнион» можно было легко найти, лишь положившись на собственное чутье. На интуицию. Метод совсем прост: стоишь на углу улицы и спрашиваешь себя, куда сейчас лучше свернуть, налево или направо? Потом сворачиваешь в нужную сторону и уже совсем скоро попадаешь в необходимый район, а затем видишь и офис. Рядом с этим отделением, прямо перед дверью, возле пожарного гидранта, был припаркован «шевроле-субурбан», не старше двух лет. Черного цвета, с тонированными стеклами, безукоризненно чистый и сияющий лаком. На крыше три короткие антенны ультравысокой частоты. За рулем женщина. Ричер бросил на нее быстрый взгляд, потом еще один. Светловолосая, лицо спокойное, и в то же время видно, что в любую секунду готова решительно действовать. Рука высунута из окна — что-то в этом жесте привлекло его внимание. Симпатичная, тут и говорить нечего. Есть в ней нечто притягательное. Он отвел взгляд, зашел в офис и забрал деньги. Сунул купюры в карман, вышел и увидел, что женщина уже выбралась из машины, стоит прямо напротив него и смотрит в глаза. Смотрит так, словно сверяет то, что видит, с неким мысленным образом. Знакомый взгляд. На него уже раз или два так смотрели.

— Джек Ричер? — спросила она.

Ричер на всякий случай порылся в памяти: не хотелось бы ошибиться, хотя вряд ли. Короткие светлые волосы, большие глаза смотрят прямо на него, держится со спокойной уверенностью. Такую женщину он бы запомнил. Это как пить дать. Но нет, он ее не помнит. Следовательно, раньше никогда не видел.

— Вы, наверное, были знакомы с моим братом, — сказал Ричер.

Кажется, она удивилась и вместе с тем немного обрадовалась. Но слов в ответ не находила.

— Я понимаю, — продолжил он. — Когда человек так на меня смотрит, ему кажется, что мы с братом очень похожи и в то же время очень разные.

Она все еще молчала.

— Приятно было познакомиться, — сказал он и двинулся прочь.

— Погодите, — окликнула она.

Он повернулся.

— Нам надо поговорить. Я вас искала.

— Можно поговорить в машине, — кивнул он. — А то от холода у меня задница скоро отвалится.

Еще секунду она стояла неподвижно, не сводя глаз с его лица. Затем вдруг встрепенулась и открыла перед ним пассажирскую дверцу:

— Прошу вас.

Он забрался в машину, а она обошла капот и села со своей стороны. Завела двигатель, но только для того, чтобы включить печку; машина продолжала стоять на месте.

— Я очень хорошо знала вашего брата, — сказала она. — Мы с Джо когда-то встречались. Вообще-то, больше чем просто встречались. Какое-то время у нас все было очень серьезно. Перед тем, как он погиб.

Ричер молчал. Щеки женщины вспыхнули.

— Ну да, очевидно, что перед этим, — сказала она. — Глупость сморозила.

Она замолчала.

— Когда? — спросил Ричер.

— Вместе мы были два года. А за год до того, как это случилось, расстались.

Ричер кивнул.

— Меня зовут М. Э. Фролих, — представилась она.

В воздухе повис невысказанный вопрос: «Говорил ли он когда-нибудь обо мне?» Делая вид, что ее имя для него что-то значит, Ричер снова кивнул. Но это было не так. «Никогда про тебя не слышал, — подумал он. — К сожалению... наверное».

— Так вас, значит, зовут Эмми? Как телевизионная премия?

— М. Э., — поправила она. — Все меня называют по инициалам.

— А что за ними стоит?

— Не скажу.

— А Джо как вас называл? — после паузы спросил Ричер.

— Фролих, — ответила она.

— Ну да, это на него похоже, — кивнул Ричер.

— Мне все еще очень его не хватает, — призналась она.

— Мне, думаю, тоже, — сказал Ричер. — Так вы хотели поговорить о Джо или о чем-то другом?

Она помолчала еще секунду. Потом встряхнулась, словно пытаясь унять невидимую другим дрожь, и перешла к делу.

— И про Джо тоже, — ответила она. — Впрочем, главным образом еще кое о чем.

— Выкладывайте.

— Хочу предложить вам работу. По своего рода как бы посмертной рекомендации Джо. Я довольно много про вас знаю. Он часто о вас со мной говорил.

Ричер кивнул.

— И что за работа?

Фролих снова сделала паузу и для начала осторожно улыбнулась.

— Эту фразу я даже репетировала, — призналась она. — Пару раз.

— Так позвольте мне ее услышать.

— Я хочу, чтобы вы убили вице-президента Соединенных Штатов.

ГЛАВА 2

— Прекрасная фраза, — сказал Ричер. — И предложение любопытное.

— Что скажете? — спросила Фролих.

— Нет, — ответил он. — На данный момент, думаю, это во всех отношениях самый надежный ответ.

Она снова улыбнулась, все так же несколько неуверенно, и взяла сумку.

— Позвольте я покажу вам свое удостоверение личности, — сказала она.

— Нет нужды, — покачал головой Ричер. — Вы работаете в Секретной службе США.

Она посмотрела ему в глаза:

— А вы быстро соображаете.

— Догадаться об этом нетрудно, — сказал он.

— Правда?

Ричер кивнул. Потрогал правый локоть. На нем явно образовался синяк.

— Джо ведь тоже работал там, — объяснил он. — Я прекрасно знаю его характер: вероятно, он пропадал в офисе и, как человек застенчивый, встречаться мог только с коллегой, а иначе знакомство просто бы не состоялось. К тому же у кого еще двухлетний «субурбан» бы так блестел, если не у того, кто работает на правительство? И кто еще припарковался бы рядом с пожарным гидрантом? Ну и только сотрудник Секретной службы способен столь успешно отследить меня по банковским операциям.

— Да, вы быстро соображаете, — повторила она.

— Спасибо, — ответил он. — Но я что-то не вижу связи между Джо и вице-президентом. Он работал не в службе охраны Белого дома, а в отделе финансовых преступлений.

— Мы все начинаем в отделе финансовых преступлений, — кивнула она. — Исполняем свой долг как борцы с фальшивомонетчиками. Джо как раз возглавлял эту борьбу. Да, вы правы, мы познакомились в офисе. Но тогда встречаться со мной он не стал. Сказал, что это неправильно. А я давно планировала перевестись в службу охраны, и как только смогла, мы начали встречаться.

Она снова замолчала и опустила взгляд на сумку.

— И что дальше? — спросил Ричер.

— Однажды ночью он сказал мне одну вещь. — Фролих подняла голову. — Я тогда была до работы жадной, честолюбивой — ну знаете, только что пришла на новое место и все такое. Постоянно пыталась разобраться, можно ли что-то улучшить в нашей системе. Мы с Джо дурачились, и он сказал, что единственный реальный способ проверить это — нанять совершенно постороннего человека и поставить перед ним цель. Чтобы посмотреть, возможно ли ее достичь в принципе, понимаете? Он назвал такую проверку «аудитом безопасности». Я спросила, что за человек это может быть. И он ответил: «Мой младший брат». Мол, если кто и способен на такое, то только он. Ваш образ у него вышел довольно пугающим.

— Очень похоже на Джо, — улыбнулся Ричер. — Совершенно безумная затея.

— Вы так считаете?

— Джо был парень толковый, но иногда ему в голову приходило что-то совсем идиотское.

— Почему? Что в этой идее идиотского?

— А потому, что, если вы завербуете чужака, надо будет лишь посидеть и подождать, пока он нападет. Что-то уж слишком просто.

— Да вовсе нет, идея была в том, чтобы человек действовал анонимно, никого не предупреждая. Как сделала вот сейчас я, например: про вас абсолютно никому ничего не известно, одной только мне.

— Ладно, — кивнул Ричер, — может, идея не такая и идиотская.

— Он был уверен, что иного способа нет. Знаете, как бы упорно мы ни работали, мы всегда мыслим стереотипами. А Джо считал, что мы должны быть готовы к проверке неожиданным вызовом извне.

— И он предложил мою кандидатуру?

— Сказал, что вы для этого подходите идеально.

— Тогда зачем вы так долго ждали? Ваш разговор состоялся как минимум шесть лет назад. Неужели все шесть лет меня разыскивали?

— Это было восемь лет назад, — уточнила Фролих. — В самом начале наших отношений и сразу после того, как я получила разрешение на перевод. А отыскала я вас всего за один день.

— Выходит, и вы быстро соображаете, — отметил Ричер. — И все-таки почему ждали восемь лет?

— Потому что теперь я начальник. Четыре месяца назад меня назначили руководителем группы охраны вице-президента. Я по-прежнему честолюбива и хочу выполнять свои обязанности как можно лучше, мне по-прежнему важно, что мы делаем правильно, а что нет. Поэтому я решила последовать совету Джо — теперь, когда отвечаю за все сама. Решила провести аудит безопасности. А вас мне, так сказать, порекомендовали. Много лет назад, причем рекомендовал человек, которому я всецело доверяла. И вот я здесь, перед вами и хочу спросить: согласны ли вы на сотрудничество?

— Не хотите ли выпить со мной чашку кофе?

На лице Фролих мелькнуло удивление, как будто в повестке дня никакого распития кофе у нее не стояло.

— Ответить на мой вопрос надо срочно, — предупредила она.

— Для кофе не может быть ничего срочного, — парировал он. — Так подсказывает мой опыт. Отвезите меня в мотель, и пойдем в бар в полуподвале. Кофе там приличный и еще очень темно. Для такого разговора будет в самый раз.

В приборной панели правительственного автомобиля была встроенная навигационная система, и Ричер с любопытством наблюдал, как Фролих запускает ее и из длинного списка возможных пунктов назначения в Атлантик-Сити выбирает адрес мотеля.

— Я мог бы и сам подсказать, где он находится, — заметил он.

— Да я уже привыкла к этой штуковине, — отозвалась она. — Она даже разговаривает со мной.

— Вообще-то, я тоже не собирался объяснять вам дорогу жестами, — сказал он.

Она улыбнулась и вырулила на проезжую часть. Машин на улице было немного. Опускались вечерние сумерки. Все так же задувал ветер. В казино, возможно, дела будут идти неплохо, но вот набережные, пирсы и пляжи в ближайшие полгода, скорее всего, ждет тишина. Ричер тихо сидел рядом с Фролих, наслаждался теплом обогревателя и думал о ней и об умершем брате. Потом ни о чем не думал, просто смотрел, как она ведет. Получалось у нее хорошо. Она остановилась у дверей мотеля, заглушила мотор, он провел ее внутрь, и они спустились на несколько ступенек в бар. Воздух здесь оказался затхлый и какой-то липкий, зато было тепло, а за барной стойкой стояла кофемашина. Он указал бармену на нее, потом на себя и Фролих, и тот занялся своим делом. Ричер скользнул в угловую кабинку и прислонился спиной к виниловой обивке, сев так, чтобы видеть весь зал. Старая привычка. У Фролих явно были те же привычки, потому что она повторила все в точности то же самое — в итоге они оказались бок о бок. Их плечи почти соприкасались.

— Вы очень на него похожи, — произнесла она.

— В чем-то, да, — отозвался он. — А в чем-то и нет. Например, я все еще живой.

— Вас не было на похоронах.

— Время смерти он выбрал неподходящее.

— И голоса у вас похожи.

— У братьев так часто бывает.

Бармен принес кофе на испачканном пивом пробковом подносе. Две чашки с черным кофе, два пластиковых стаканчика порошкового молока и бумажные пакетики с сахаром. Две дешевые ложечки из нержавеющей стали.

— Людям он нравился, — сказала Фролих.

— Ну да, думаю, парень он был нормальный.

— И это все, что вы можете сказать?

— Считайте, что я, как брат, похвалил его.

Он приподнял чашку и убрал с блюдца молоко, сахар и ложечку.

— Вы пьете кофе без молока, — отметила Фролих. — Как и Джо.

Ричер кивнул.

— Никак не укладывается в голове: я всегда был для него младшим братом, а теперь на три года его старше.

— Понимаю. — Фролих отвела взгляд. — Он просто перестал существовать, а земля по-прежнему вертится. Она должна была измениться, хотя бы чуть-чуть.

Она отпила кофе. Черный, без сахара. «Как и Джо».

— А кроме него, никому больше не приходило это в голову? — спросил Ричер. — Для аудита безопасности использовать постороннего человека?

— Нет, никому.

— Секретная служба — довольно старая организация.

— И что?

— А то, что я хочу задать вам один резонный вопрос.

Она кивнула:

— Президент Линкольн подписал указ об организации нашей службы четырнадцатого апреля тысяча восемьсот шестьдесят пятого года, сразу после обеда. А вечером отправился в театр, и там его убили.

— Ирония судьбы.

— Это мы сейчас понимаем. Но тогда задача службы состояла только в борьбе с фальшивомонетчиками. Потом в тысяча девятьсот первом году убили Мак-Кинли, и власти решили, что кто-то должен постоянно следить за президентом, — эту работу поручили нам.

— Потому что до тридцатых годов ФБР не существовало.

— На самом деле существовал ранний его вариант под названием Управление главного инспектора, — покачала головой Фролих. — Эта контора была основана в тысяча девятьсот восьмом. А в тысяча девятьсот тридцать пятом ее переименовали в ФБР.

— Джо наверняка знал все эти формальности.

— Кажется, именно он и рассказал мне об этом.

— Еще бы. Он любил углубляться в историю.

Фролих явно сделала над собой усилие, чтобы снова не замолчать.

— Вы, кажется, хотели задать мне какой-то резонный вопрос? — спросила она.

— Впервые за сто один год существования Секретной службы вы хотите воспользоваться услугами постороннего, и причина, должно быть, кроется не только в вашем перфекционизме?

Она хотела было ответить, но осеклась на полуслове. Повисла пауза. Ричер понял, что Фролих решила не говорить ему правду. Почувствовал это по движению ее приподнявшегося плеча.

— На меня очень давят, — произнесла она. — В профессиональном плане, как вы понимаете. Многие ждут не дождутся, когда я напортачу. Я должна предусмотреть все.

Ричер не отвечал. Ждал продолжения. Лжецы всегда приукрашивают.

— Меня назначили на должность не сразу, перед начальством был трудный выбор, — сказала она. — Женщин не так уж часто ставят во главе целой команды. Фактор пола у нас, как и везде, думаю, играет большую роль — так, впрочем, было всегда. Кое-кто из моих коллег так и остался чуточку неандертальцем.

Он кивнул. Но ничего не сказал.

— Я все время об этом думаю, — продолжила она. — И должна положить этому конец.

— О каком вице-президенте идет речь? — спросил он. — Новом или старом?

— О новом, — сказала она. — О Бруке Армстронге. Избранном, но, строго говоря, еще не вступившем в должность. Руководить группой его охраны меня назначили, когда он еще был только участником гонки. Конечно, в таких случаях надеешься работать и дальше, так что мы, можно сказать, тоже участвуем в выборах. Наш человек побеждает — мы остаемся на коне. Проигрывает — мы снова в пехоте.

— Так вы за него голосовали? — улыбнулся Ричер.

Она не ответила.

— А что еще Джо тогда сказал обо мне? — спросил он.

— Что вы с удовольствием примете вызов. Что вы из кожи будете лезть вон, но решение найдете. Еще сказал, что вы изобретательны и отыщете три или даже четыре способа справиться с этой задачей. Что мы у вас многому научимся.

— И что вы на это ответили?

— Не забывайте: разговор произошел восемь лет назад. Я тогда, наверное, была слишком высокого о себе мнения. Заявила, что вы и близко к цели не подберетесь.

— А он что?

— А он сказал, что эту ошибку делали многие.

— Восемь лет назад я еще служил в армии, — пожал плечами Ричер. — Был, наверное, тысячах в десяти миль отсюда и по уши в дерьме.

— Джо об этом знал, — кивнула Фролих. — Мы говорили теоретически.

— Но сейчас, похоже, вопрос вышел за рамки теории. — Он посмотрел ей в глаза. — Спустя восемь лет вы решили воплотить идею. А я все еще гадаю почему.

— Я же говорила, теперь я отвечаю за все сама. На меня давят, и я должна хорошо себя проявить.

Он промолчал.

— Ну что, подумаете над моим предложением? — спросила Фролих.

— Об Армстронге я мало что знаю. Никогда о нем раньше не слышал.

— О нем никто раньше не слышал, — кивнула она. — Выскочил как черт из табакерки. Младший сенатор из Северной Дакоты, стандартного образца семьянин, женат, взрослая дочь, заботится о больной матери-старушке, которая живет далеко, на государственном уровне никогда никакого влияния не имел. Для политика человек неплохой. Лучше, чем большинство. Лично мне он пока очень нравится.

Ричер кивнул, но промолчал.

— За работу мы вам, конечно, заплатим, — сказала Фролих. — Это не проблема. Ну, знаете, как профессионалу — в разумных пределах, конечно.

— Деньги меня не очень интересуют, — отозвался Ричер. — И работу я не ищу.

— Тогда могли бы вызваться добровольцем.

— Я был солдатом. Солдаты ничего не делают добровольно.

— Джо говорил про вас совсем другое. Говорил, что вы занимались многими вещами.

— Я не люблю работать по найму.

— Что ж, если вам не нужна плата, мы возражать, конечно, не станем.

— Если выполнять такую задачу как следует, думаю, будут расходы, — помолчав, сказал Ричер.

— Естественно мы все возместим. Все, что потребуется. Официально и честно, но потом.

— И что же именно требуется сделать? — Он опустил взгляд на стол.

— Во-первых, мне нужны именно вы. Во-вторых, нужно, чтобы вы поставили себя на место наемного убийцы. Внимательно изучили нашу систему со стороны. Нашли слабые места. Доказали, что Брук уязвим, привязав все ко времени, датам, местам. Могу начать с информации о нашем расписании, если хотите.

— Вы всем убийцам предлагаете такую информацию? Если уж что-то делать, так делать по-настоящему, вы так не считаете?

— Хорошо, — согласилась она.

— Вы до сих пор думаете, что к Армстронгу никто близко не подберется?

Свой ответ Фролих обдумывала тщательно, секунд десять.

— В общем-то, да, думаю. Мы очень много над этим работаем. Мне кажется, у нас все под контролем.

— Значит, вы считаете, что Джо тогда ошибался?

Она не ответила.

— Почему вы расстались? — вдруг спросил он.

— Это личное. — Она на секунду отвела взгляд и покачала головой.

— Сколько вам лет?

— Тридцать пять.

— Значит, восемь лет назад вам было двадцать семь.

— А Джо — почти тридцать шесть. — Она улыбнулась. — Старик, можно сказать. Тот день его рождения мы праздновали вместе. И тридцать седьмой тоже.

Ричер слегка отстранился и снова заглянул ей в глаза. «У Джо был неплохой вкус», — подумал он. Фролих и вблизи оказалась очень хороша собой. Да и пахло от нее приятно. Чудесная кожа, прекрасные глаза, длинные ресницы. Красивые скулы, маленький прямой нос. Выглядит гибкой и сильной. Да, хороша, что уж тут говорить. Интересно, каково это — обнимать ее, целовать? Ложиться с ней в постель? Он представил, как Джо задавался теми же вопросами, когда она только появилась в отделе, которым он руководил. И в конце концов брат узнал ответы. Молодец Джо.

— Кажется, я забыл тогда отправить ему поздравительную открытку, — сказал Ричер. — И в другой раз тоже.

— Вряд ли он обиделся.

— Мы с ним были не очень близки, — признался Ричер. — Сам не знаю почему.

— Он вас любил, — возразила она. — И ясно это показывал. Часто вас вспоминал. Даже по-своему гордился вами.

Ричер промолчал.

— Так вы мне поможете? — спросила она.

— Расскажите, каким он был? В смысле, как начальник.

— Потрясающий. Суперзвезда в профессии.

— А как ваш парень?

— Тоже весьма неплох.

Ричер ничего не сказал. Наступило долгое молчание.

— Где были вы с тех пор, как ушли со службы? — спросила Фролих. — Об этом нет никаких документов.

— Так и задумывалось, — ответил Ричер. — Я предпочитаю держаться особняком.

В ее глазах читались вопросы.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Я не заразный.

— Знаю, — сказала она. — Я проверяла. Но мне любопытно, раз уж я вижу вас вживую. Раньше вы для меня были просто именем.

Он опустил взгляд на стол и попробовал посмотреть на себя со стороны, как на постороннего, которого фрагментарно описал брат. Ракурс получился интересный.

— Так вы мне поможете? — повторила она свой вопрос.

Фролих расстегнула пальто: в помещении было довольно тепло. Под ним оказалась белоснежная блузка. Женщина еще чуть придвинулась к Ричеру и повернулась к нему лицом. Они оказались совсем близко друг к другу и напоминали теперь влюбленных, которым никуда не надо спешить.

— Не знаю, — ответил он.

— Работа довольно опасная, — сказала она. — Я должна предупредить, что никто, кроме меня, не будет ни о чем знать. И если вас обнаружат, возникнут большие проблемы. Возможно, идея плохая. Возможно, просить вас об этом не стоило.

— Вряд ли меня обнаружат, — заметил Ричер.

— Восемь лет назад Джо говорил, что именно так вы и скажете, — улыбнулась она.

Ричер промолчал.

— Дело очень важное, — заметила она. — И срочное.

— Может, расскажете, почему это настолько важно?

— Я уже говорила.

— Тогда почему настолько срочно?

Она промолчала.

— Думаю, что теорией тут и не пахнет, — сказал он. Она продолжала молчать. — Думаю, сложились определенные обстоятельства, — продолжил Ричер. — (По-прежнему молчание.) — Думаю, стало известно, что кто-то вышел на охоту. Что возникла реальная угроза.

— Говорить об этом я не имею права. — Она отвела взгляд.

— Я служил в армии, — сказал он. — И не раз слышал подобные ответы.

— Нам просто нужен аудит безопасности, — проговорила она. — Вы проведете его для меня?

Ричер долго молчал, а потом произнес:

— Тут есть два обстоятельства.

— Какие обстоятельства? — Теперь она снова смотрела на него.

— Первое: я должен работать там, где холодно.

— Почему?

— Потому, что я недавно потратил сто восемьдесят девять долларов на теплую одежду.

— Куда бы вице-президент ни отправился в середине ноября, в этом месте будет довольно холодно. — Она почти незаметно усмехнулась.

— Хорошо, — произнес Ричер. Порывшись в кармане, он протянул ей спичечный коробок и указал на напечатанные на нем название заведения и адрес. — В этом клубе работает одна пожилая пара, и старики беспокоятся, что им не выплатят положенное. Они музыканты. Нужно, чтобы у них не было проблем, причем я должен знать это наверняка. Хочу, чтобы вы поговорили со здешними копами.

— Они ваши друзья?

— Да, с недавнего времени.

— Когда день выплаты?

— В пятницу поздно вечером, когда закончится последнее выступление. Возможно, в полночь. Они должны забрать деньги, погрузить вещи в машину. И спокойно отправиться в Нью-Йорк.

— Я попрошу позаботиться о них своего человека, он будет докладывать мне каждый день. Думаю, это лучше, чем полиция. У нас есть здесь подразделение. В Атлантик-Сити отмывают огромные деньги. В местных казино. Так вы беретесь за работу?

Ричер снова замолчал. Он думал о брате.

«Он вернулся и преследует меня, — размышлял он. — Я так и знал, что когда-нибудь это случится».

Кофейная чашка его опустела, но еще сохраняла тепло. Он поднял ее с блюдца, наклонил к себе и стал смотреть, как осадок на дне медленно стекает к краю — коричневый, словно речной ил.

— Когда это нужно сделать? — спросил Ричер.

В ту же самую минуту менее чем в ста тридцати милях от Фролих и Ричера, в Балтиморе, на складе, расположенном за районом Иннер-Харбор, два экземпляра оружия плюс необходимые боеприпасы были наконец обменены на наличные деньги. Много наличных. Хорошее оружие. Особые боеприпасы. Планирование второй попытки началось с объективного анализа провала первой. Как трезво мыслящим профессионалам, им не хотелось сваливать всю вину за неудачу на неподходящее оружие; но оба сошлись на том, что лучшая огневая мощь не помешает. Они обсудили свои потребности и нашли поставщика. Все, что им было нужно, у него нашлось. Цена была подходящая. Они договорились о гарантии. Они всегда так делали. Сказали парню, что, если с товаром возникнут проблемы, они вернутся, прострелят ему спинной мозг и он на всю жизнь сядет в инвалидное кресло.

Получение оружия стало последним подготовительным этапом. Теперь можно было действовать.

За десять недель между избранием и инаугурацией вице-президент Брук Армстронг должен был решить шесть основных задач. Шестая и наименее важная заключалась в том, чтобы продолжать исполнять обязанности младшего сенатора от Северной Дакоты до официального окончания срока полномочий в этой должности. В штате проживало почти шестьсот пятьдесят тысяч человек, и каждый из них в любой момент мог потребовать внимания. Правда, Армстронг предполагал, что все эти люди понимают: их вопрос будет находиться в подвешенном состоянии, пока в должность не вступит его преемник. Кроме того, до января конгресс практически ничем не занимался. Так что сенаторские обязанности его особенно не утруждали.

Пятый пункт состоял в том, чтобы преемника как можно лучше приняли в самом штате. Чтобы благополучно передать нового человека прикормленным представителям СМИ, он запланировал там две торжественные встречи. Все должны своими глазами увидеть, как они стоят рядом, плечом к плечу; главное — побольше рукопожатий и улыбок на камеру, а потом Армстронг сделает символичный шаг назад, а новый человек — вперед. Первая встреча была назначена на двадцатое ноября, вторая — через четыре дня. Ужасно утомительно, конечно, но ничего не поделаешь: таковы обязанности верного члена партии.

Четвертый с конца пункт — усвоить новые знания. Скажем, он станет членом Совета национальной безопасности и получит доступ к сведениям, которыми младший сенатор от Северной Дакоты обладать не может. Личным наставником Армстронга уже назначили сотрудника ЦРУ, также вице-президент встречался кое с кем из Пентагона и Дипломатической службы. График встреч был насколько возможно гибким, но приходилось потрудиться, чтобы совместить их со всеми прочими делами.

А прочие дела были гораздо более насущными. Третий пункт уже относился к действительно важным. Избирательную кампанию Армстронга поддержали десятки тысяч жертвователей по всей стране. Тех, кто сделал крупные вложения, отметят другими способами, но сторонники, внесшие от тысячи долларов, тоже должны были разделить с ним успех. Поэтому партия запланировала несколько больших приемов в Вашингтоне, где они соберутся всей толпой и почувствуют собственную значимость, оказавшись в центре событий. Жертвователи прилетят в столицу, принарядятся и пообщаются — о приглашениях позаботятся местные избирательные комитеты. Гостям скажут, что официально еще не определено, кто будет их принимать: новый президент или новый вице-президент. На практике же три четверти обязанностей уже возложили на Армстронга.

Второй пункт был еще важнее. Здесь задача заключалась в том, чтобы хорошенько подмаслить Уолл-стрит. Смена администрации и в финансовом плане вещь весьма чувствительная. По идее, все должно было пройти гладко, но нервозность, которая всегда есть в это время, могла в любой момент вырасти как снежный ком, а нестабильность рынка с самого начала правления серьезно навредила бы новому руководству страны. Поэтому прилагалось немало усилий, чтобы успокоить инвесторов. Избранный президент в основном занимался этим сам и много общался с ключевыми игроками в Вашингтоне. Армстронг же должен был заниматься инвесторами второго звена в Нью-Йорке — в ближайшие два с половиной месяца планировалось провести пять встреч.

Однако первым и самым важным пунктом для Армстронга было руководство командой переходного периода. Новой администрации требовался штат из почти восьми тысяч человек; около восьмисот из них нуждались в утверждении сенатом, а из тех, в свою очередь, около восьмидесяти являлись по-настоящему ключевыми фигурами. Задача Армстронга заключалась в том, чтобы сначала участвовать в их отборе, а затем использовать все свои связи в сенате, чтобы утверждение прошло как по маслу. Основная работа проходила в официальном помещении на Джи-стрит, но Армстронгу имело смысл руководить ею из своего старого офиса в сенате. В общем, было не до веселья. Тяжелый труд, но в этом-то и заключается разница между первым местом на выборах и вторым.

Итак, третья неделя после объявления результатов голосования прошла следующим образом. Вторник, среду и четверг Армстронг провел, не выезжая за пределы Белтвея6, — здесь он работал с командой переходного периода. Его жена устроила себе после выборов заслуженный отдых дома, в Северной Дакоте, так что он временно жил в Джорджтауне один. Охранную группу Армстронга Фролих укомплектовала лучшими кадрами и держала подчиненных в режиме повышенной готовности.

Четверо агентов размещались в доме вице-президента, а четверо полицейских — в машинах снаружи: двое перед зданием и двое в переулке позади него. Каждое утро за Армстронгом заезжал лимузин Секретной службы и отвозил его в сенат, а за лимузином следовала еще одна машина. Ее называли «орудийная платформа». Сопровождение по тротуару от автомобиля до двери тоже проходило по отработанной схеме. Затем трое агентов оставались с Армстронгом на весь день. Это была его личная охрана: все высокого роста, в темных костюмах, белых рубашках, галстуках нейтрального цвета и непременно в солнцезащитных очках, даже в ноябре. Вице-президент постоянно находился в центре плотного треугольника ненавязчивой защиты; агенты никогда не улыбались, неизменно обшаривали глазами пространство, и физическое расположение их непрерывно, но неуловимо менялось. Иногда ему были слышны негромкие звуки из их радионаушников. Микрофоны у агентов крепились на запястьях, а под пиджаками скрывалось автоматическое оружие. Все это выглядело весьма внушительно, даже устрашающе, зато Армстронг знал, что внутри офисного здания ему ничто не угрожает. Снаружи — вашингтонские полицейские, внутри — собственная охрана Капитолия, на всех наружных дверях — постоянно работающие металлодетекторы, а люди, с которыми приходится сталкиваться — либо избранные члены правительства, либо их помощники, прошедшие многократные проверки.

Но Фролих оптимизма Армстронга не разделяла. Она искала Ричера и в Джорджтауне, и на Капитолийском холме, но он словно испарился. Его не было видно нигде. Как и вообще кого бы то ни было, о ком стоило бы беспокоиться. Казалось бы, можно расслабиться — но нет.

Первый запланированный прием для жертвователей среднего уровня состоялся в четверг вечером, в бальном зале крупного сетевого отеля. Днем все здание прочесали с собаками, а на ключевых позициях внутри расположились полицейские, которые оставались на месте до тех пор, пока Армстронг спустя много часов наконец не уехал. Двух агентов Секретной службы Фролих приставила к двери, шестерых расположила в вестибюле и восьмерых — в самом бальном зале. Еще четверо охраняли площадку, через которую в здание должен был заехать Армстронг. Скрытые камеры установили по всему вестибюлю и бальному залу и к каждой камере подсоединили собственное записывающее устройство. Эти устройства синхронизировал генератор тайм-кода, так что запись в режиме реального времени охватывала событие целиком.

Список гостей насчитывал тысячу человек. Ноябрьская погода не позволяла стоять в очереди на тротуаре, а характер мероприятия подразумевал, что досмотр должен быть ненавязчиво-вежливым, поэтому действовал стандартный зимний протокол. Гости с улицы сразу попадали в вестибюль через временный металлодетектор в раме двери. Потом, потоптавшись в фойе, они в конце концов добирались до входа в бальный зал. Там у них проверяли приглашения и просили предъявить удостоверение личности с фотографией. Приглашения на мгновение клали на стеклянную пластину лицевой стороной вниз, а затем вручали владельцу в качестве сувенира. Под стеклянной пластиной находилась видеокамера, тайм-код которой был синхронизирован с остальными, так что запись прочно связывала имена и лица. Затем гости проходили через второй металлодетектор и наконец попадали в бальный зал. Члены команды Фролих были серьезны, но вели себя доброжелательно, и создавалось впечатление, что не Армстронга защищают от гостей, а их самих берегут от неизвестной, но страшной опасности.

Фролих наблюдала за происходящим через экраны видеомониторов, выискивая подозрительные лица. Таковых не находилось, но ее все равно не покидало чувство тревоги. Ричера нигде не было видно. Она сама не понимала, как к этому следует относиться — с облегчением или досадой. Выполнил он ее просьбу или все-таки нет? Может, пойти на хитрость и дать всем своим людям его словесный портрет? Она отказалась от этой идеи. «Пан или пропал, — подумала она, — но я должна знать правду».

Кортеж из двух машин Армстронга въехал на площадку через полчаса; к тому времени гости уже выпили по паре бокалов недорогого игристого вина и съели столько размокших канапе, сколько душе каждого было угодно. Личные охранники провели вице-президента через задний коридор, держась от него не ближе чем в десяти футах. Предполагалось, что он пробудет на приеме два часа, что давало в среднем чуть больше семи секунд на каждого гостя. Если политик приветствует сторонников, идя вдоль веревочного ограждения, семь секунд могут показаться вечностью, но тут все обстоит иначе, и прежде всего благодаря особой технике рукопожатия. Кандидат на выборах очень быстро учится хвататься не за ладонь, а за тыльную сторону кисти человека. Это создает захватывающий дух эффект «Здесь так много тех, кто меня поддержал, ничего не поделаешь, приходится торопиться», но самое главное, право решать, когда отпустить руку, остается за политиком, а не за его визави. Но на мероприятии подобного рода такой тактикой Армстронг воспользоваться не мог. Пришлось пожимать руки как следует и работать быстро, чтобы укладываться в семь секунд. Некоторые гости были вполне довольны скоротечностью знакомства с вице-президентом, другие задерживались, рассыпаясь в поздравлениях, будто он их еще недостаточно слышал. Кое-кто совсем уж увлекался, хватая предплечье Армстронга двумя руками. Попадались и те, кто обнимал его за плечи, желая сфотографироваться. Некоторые были разочарованы, что он пришел без жены. А некоторые — напротив. Какая-то женщина крепко ухватила его за руку и удерживала ее десять или даже двенадцать секунд, а потом притянула вице-президента к себе и горячо зашептала ему на ухо. Физически удивительно крепкая особа, он едва устоял на ногах. Правда, не расслышал, что именно она ему прошептала. Возможно, назвала свой номер в отеле. Женщина была хороша собой — стройная, с темными волосами и ослепительной улыбкой, — так что задержка его не расстроила. Он благодарно улыбнулся в ответ и двинулся дальше. А сотрудники Секретной службы и бровью не повели.

Сделав полный круг, ни разу не притронувшись ни к еде, ни к напиткам, Армстронг покинул зал через два часа одиннадцать минут и вышел из здания через заднюю дверь. Личные телохранители усадили его в машину и повезли домой. Тротуар он пересек совершенно спокойно, и вот уже через восемь минут дом был надежно заперт на ночь и взят под охрану. Остававшиеся в отеле агенты незаметно удалились, а вся тысяча приглашенных гостей разъехалась в течение часа.

Фролих тут же вернулась в офис и незадолго до полуночи позвонила Стайвесанту домой. Он ответил сразу, и по голосу чувствовалось, что он затаив дыхание ждал этого звонка.

— Армстронг в безопасности, — доложила она.

— Хорошо, — ответил он. — Какие-нибудь проблемы были?

— Насколько мне известно, никаких.

— В любом случае надо еще раз тщательно просмотреть видеозапись. Главным образом лица.

— Так и планирую.

— Насчет завтра вы всем довольны?

— Я никогда и ничем не довольна до конца.

— Ваш человек со стороны уже работает?

— Кажется, впустую потратила время. Прошло трое суток, а его нигде не видно.

— А что я вам говорил? В этом не было никакой нужды.

В пятницу утром в Вашингтоне дел не было, поэтому Армстронг остался дома, куда на два часа пришел его наставник из ЦРУ. Затем охрана поупражнялась перевозить политика с полным кортежем. Использовали бронированный «кадиллак», сопровождаемый двумя «субурбанами», две полицейские машины и мотоциклетный эскорт. Армстронга привезли на базу ВВС Эндрюс, чтобы в полдень полететь в Нью-Йорк. Побежденная администрация в знак любезности позволила ему воспользоваться «бортом номер два», хотя формально на этот позывной судно не имело права до тех пор, пока в нем не окажется прошедший инаугурацию вице-президент, так что сейчас это был просто удобный частный самолет. Он приземлился в аэропорту Ла-Гуардия, три машины из нью-йоркского отделения Секретной службы забрали гостей и отвезли на Уолл-стрит; впереди процессии ехал мотоциклетный эскорт полиции Нью-Йорка.