Иллюзия правды. Джокер E-Book

Ана Шерри

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 579

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

В игре, где ставки — человеческие жизни, выживает лишь тот, кто научится бить врага его же картами. Любовь не может закончиться. Потеряв Ромаля, София впала в безутешное горе и отчаяние. Ее сердце разбито, она сходит с ума, и никто не может ей помочь. Победе над ненавистным врагом радуется лишь один человек - Лазар, который продолжает вершить свои темные дела. Но надо взять себя в руки и нанести последний удар. Отомстить за все, что она потеряла. София должна снова стать сильной. Теперь все будет по ее правилам. Если, конечно, ей не помешает некто, кто скрывает свое лицо. Тот, кого она никак не ожидала увидеть. Тот, кто срывает все ее планы, и тот, кто ведет свою игру. Но кто в этой колоде окажется Джокером? Заключительная часть цикла-бестселлера «Иллюзия правды» от популярного российского автора Аны Шерри. Хождение по лезвию бритвы, опасные связи, жгучая любовь и цыганские страсти — все это приходит к кульминации в книге «Иллюзия правды. Джокер». Читать в тетралогии: «Иллюзия правды. Дама червей», «Иллюзия правды. Король крестей», «Иллюзия правды. Туз пик».

Leseprobe

Ана Шерри Иллюзия правды. Джокер

© Шерри А., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Глава 1

Один месяц спустя

Темнота…

Тяжелое прерывистое дыхание…

Биение собственного сердца…

Невыносимая боль…

Жарко. Будто огонь ворвался во внутренности, сжигая дотла.

Невыносимо до истошного крика. Только голоса больше нет, чтобы издать хоть какой-то звук.

Лежа в темноте, София распахнула глаза. Вся покрытая потом, она продолжала дрожать, будто от холода. Слез не было: последние выплакала на кладбище, стоя на коленях возле могилы.

Она потеряла всех. Никого не осталось. Снова одна.

В груди свело – спазм не давал дышать. София хватала ртом воздух, мечтая не дышать вовсе. Так было бы проще – она бы прекратила ощущать эту сверлящую боль.

Анхель…

Имя витало в комнате; будто оседало на вещи мужа, оживляя. Вот он подходит к окну, улыбается, говорит: «Прекрасная девушка».

Больше никогда не скажет. Больше не улыбнется, не коснется ее, не поцелует.

Никогда.

Дверь в комнату открылась, повеяло свежим воздухом. София не хотела знать, кто пришел. Все равно не Анхель. Тот больше никогда сюда не зайдет. Она зажмурилась, перевернулась на бок и свернулась клубочком.

– София, – раздался тихий голос Йованы, и на голову легла влажная тряпка. – Ты вся горишь.

Она бы сгорела вместе с мужем, если бы Йон не держал ее так крепко, когда тело Анхеля полыхало в огне.

– Нельзя так, – снова начала Йована, – не убивайся, пожалуйста. Бабушке нужна помощь, ее снова отвезли в больницу. Роза не стоит на ногах, Милош возится с ней уже столько времени… Ему не хватает тебя. Ради тех, кто жив, София. Ради всех нас, пожалуйста, приди в себя.

Йована разрыдалась, лбом касаясь плеча подруги. Она продолжала говорить сквозь слезы.

Йована просила жить, когда смысл жизни утрачен. Разве можно встать, распахнуть шторы в этой комнате и продолжать жить? Ее жизнь оборвалась там, рядом с «Обсидианом», возле горящей машины.

В ушах все еще стоял звук сирен, а перед глазами маячили пожарные, поливающие тело ее мужа пеной… Этого не забыть. Этого никогда не забудешь! Ее сердце остановилось ровно тогда, когда перестало биться сердце Анхеля.

Его больше нет.

– Йон хочет с тобой поговорить, если ты не против. – Йована, успокоившись, поднялась. – Это касается каких-то дел. Что ему передать?

Ей нет дела до Йона и прочих. У нее теперь вообще нет дел! Пусть катятся все к чертям и никогда больше не трогают.

София даже не шелохнулась. Никак не отреагировала на слова подруги. Словно Йована призрак.

– Он говорит, что это важно. Пусть зайдет, можешь молчать, но ты должна выслушать.

Йована открыла дверь, и в комнату вошел человек. София не обернулась, продолжила лежать.

– Гаджо, – произнес знакомый голос, – не буду ходить вокруг да около. Ты меня знаешь, я не люблю намеков. Ты можешь лежать здесь хоть до конца своих дней – это твое право, но Анхель был твоим мужем, на его плечах лежала огромная ответственность – за бизнес, за людей…

Йон подошел к постели, и София резко вскочила, впилась пальцами в его шею. Он явно не ожидал такого поворота. Йована со вскриком ринулась к Софии, пытаясь оттолкнуть ту от Йона. Попытка не увенчалось успехом – агрессия лишь добавила прыти.

– Бизнес? – прошипела София. – К чертям бизнес. К черту люди! У меня умер муж, а ты говоришь мне про бизнес!

Йон отнял руки от себя и отошел подальше. Он бы мог применить силу, вот только прекрасно понимал, что движет ею. Боль утраты. Но сейчас на него свалились жизненно важные вопросы, и их могла решить только София. А она уходит от реальности. Хотелось бы ее вернуть к жизни.

– Теперь ты хозяйка «Обсидиана», «Цеппелина» и онлайн-казино. Прячась в комнате, ты делаешь хуже лишь нашим людям. Они не знают, что их ждет дальше. Некоторые собрались уходить из деревни.

– Пусть катятся к чертям! – Она снова улеглась. – Оставьте меня.

– Нет, – продолжил Йон. – То, что создавал Анхель, не должно развалиться из-за его жены-слабачки!

София перестала дышать. Это она-то слабачка?!

– Люди Александра уже бьют копытом у порога «Обсидиана». Требуют свои проценты. Люди боятся идти на работу. «Цеппелин» закрыли, «Обсидиан» кормит цыганских детей.

– При чем здесь я? – крикнула она. – Пусть работают, если им нравится работать там, где убили их хозяина.

– Полиция заявилась, требует тебя. Мы отдадим Александру казино?

Ответа не последовало. Йована продолжала сидеть рядом с подругой, гладить ее. Она махнула Йону, чтобы тот ушел.

– Гаджо – это женщина, живущая с цыганами, но не цыганка, – напомнил он. – Мы за своих стоим горой, простые люди никогда этого не поймут. Я принесу бумаги, которые ты подпишешь, и передашь дело тому, кому посчитаешь нужным.

Он вышел, так ничего и не добившись. В гостиной его встретил задумчивый Михей, который тут же встрепенулся в ожидании хороших новостей. Йон мотнул головой.

– Она девушка, – напомнил Михей. – И она потеряла мужа.

– Мы все потеряли Анхеля, но я с разумом еще не расстался. Нахожусь в полном здравии и стараюсь думать о других. Как бабушка Гюли?

– Лучше. Не думаю, что будут долго держать в больнице. Она там только благодаря Йоване. А Софии надо дать время, чтобы восстановиться. Она пережила большую утрату.

– Время? У нас его нет! Если не Лазар, значит, полиция. Если от Лазара мы можем отбиться оружием, то от полиции – нет. Надо найти юриста, пусть София передает дело нам.

– Нам? Мне не надо. Оставь себе, я уже стар.

– Но ты там работаешь.

– Я останусь на своей должности, но не смогу быть главным и участвовать в разборках с Лазаром. Или отдай ему проценты – заткнем ему пасть на первый месяц, потом она придет в себя: не вечно же будет сидеть в комнате. Возможно, ей стоит продать казино и бар.

Из комнаты Розы тихо вышел Милош. Парень выглядел осунувшимся: худой, бледный, под глазами темные круги. От прежнего Милоша мало что осталось, лишь бледно-рыжий цвет волос. Даже веснушек не видно.

– Парень, ты что-нибудь ел? – спросил Михей. Теперь он в доме за главного. Цыганки приносили еду – в обязанности Михея же входило присматривать за домашними.

– У меня нет аппетита. – Милош сел на стул с поникшим видом. – Роза ничего не ест, меня это беспокоит. Как моя сестра?

– Ничего не изменилось, с ней Йована, – произнес Йон. В гостиную вошла Шафранка с супницей в руках.

Она поставила ее на стол и прошла в кухню. В доме воцарились траур и молчание. Если кто заходил, то помогал по хозяйству молча. Казалось, даже света стало меньше.

Шафранка всхлипнула на кухне, но на нее никто не обратил внимания.

– Я слышал, что многие собираются уехать из поселка? – спросил Милош. – Анхель бы не позволил этого сделать.

– На нем все держалось, – кивнул Михей, – но мы не уходим. Остаемся. Нас не выкорчевать даже Лазару.

– Если он придет ровнять с землей наши дома, мы вынуждены будем уйти. – Йон ходил взад-вперед по гостиной, явно нервничая. – Но мы попробуем отбиваться: сдаваться не в нашем духе.

– Нас слишком мало, чтобы отбиваться. Мужчины уйдут к Златану. – Михей развел руками, словно принимая этот факт.

Люди хотели уйти, чтобы найти работу в другом месте. Цыгане – кочевой народ, для них ничего не стоит сделать это.

Йон пожал плечами, и в этот момент из комнаты Софии вышла Йована. Она села на стул рядом с Милошем и посмотрела на него с сочувствием.

– Мне к ней сходить? – спросил он.

– Не думаю, что это поможет. Нужно время, и крайне повезет, если она не сойдет с ума. Я бы сошла. Потерять Ясмин, ребенка, потом мужа – здесь и самый из здоровых умом тронется.

Пока они разговаривали в гостиной, София лежала на спине в комнате и смотрела в потолок. В голове ни единой мысли. Бывает же такое! Кажется, что человек думает всегда, но ей, видимо, надоело.

Она перевела пустой взгляд на коричневый тюль и сфокусировалась на нем. Чем он был для нее сейчас? Просто нелепой тканью. София привстала с кровати, схватилась за него и потянула вниз. Маленькие зажимы начали отрываться, и тюль легким каскадом свалился на пол. Теперь отлично можно было видеть дверь и того, кто войдет.

София стояла, смотря на коричневую ткань, которую сжимала в ладони, и тяжело дышала. Анхель бы не одобрил: он не хотел, чтобы входящий видел всю комнату сразу.

– Знаешь, почему я это сделала? – прошептала она. – Чтобы позлить тебя…

Она разжала кулак, и тюль скользнул к ногам. София обернулась к шкафу и, быстро преодолев расстояние, открыла дверцы.

Рубашки, жилетки, футболки… Вещи… Вещи, которые он оставил для нее. Наверное, чтобы она открывала этот шкаф и ревела.

Вытащив их вместе с вешалками, София кинула на кровать. Почти запыхалась. Было душно. Прядь волос упала на лицо, и она сквозь нее взглянула на шторы, которыми были задернуты окна. Они-то и полетели вниз следующими – девушка сорвала их вместе с крючками, впуская в комнату свет и воздух. Совсем сбив дыхание, София присела на кровать, продолжая держать в руках ткань.

– Как ты мог, – прошептала она. Ее будто осенило. – Как ты мог оставить меня?

И, откинув штору, закрыла глаза и выдохнула. Голова раскалывалась – хотелось схватиться за нее и стиснуть зубы, но вместо этого София поднялась на ноги и направилась к выходу.

Никто не ожидал ее увидеть, поэтому все вскочили со своих мест, – она пронеслась мимо ураганом. И как только за ней захлопнулась входная дверь, Йон опомнился первым:

– Гаджо!

– София! – вскрикнул Милош, и все помчались следом.

В Софию словно вселился смерч: она быстро села в машину и отъехала к воротам так резко, что все подумали, что она их снесет.

Но нет, вырулила и выехала на проселочную дорогу. Поехала в сторону площади.

– Она поехала к озеру! – Йована испугалась, что София вздумала опять топиться. Она этого боялась больше всего. Надо ее догнать!

– Садитесь в машину! – скомандовал Йон, открывая дверь большого джипа.

Милош сел впереди, а Йована запрыгнула назад.

– Михей, ты лучше будь здесь. Вдруг она вернется.

– Без проблем, – махнул рукой тот. – Хоть бы вы успели.

Пока Йон гнал к площади, белый «Астон Мартин» уже оказался на развилке, откуда одна дорога вела в лес и на озеро, а другая сворачивала налево, на кладбище.

Прошлая София дала бы газу и поехала прямо. И это было бы ожидаемо. Но теперь она другая: ее переполняли эмоции, злость, раздражение и желание все рушить. София свернула налево – на дорогу, которая вела к могилам семьи Бахти. Теперь могил стало больше, и фамилия Бахти на табличках красовалась большими буквами.

Машина поехала вглубь. София затормозила, лишь когда чуть не уперлась в чью-то могилу. Девушка вышла и твердым шагом направилась дальше. Хотелось бы, чтобы ее гнев хоть немного рассеялся. Но София шла уверенно, стирая слезы, скатывающиеся по ее щекам. Когда оказалась возле нужного места, остановилась.

Она смотрела не на могилу своей нерожденной дочери, не на могилу Ясмин. Она смотрела на могилу своего мужа. Упав на колени, взвыла. Ее пальцы зарылись в землю, вырывая посаженные цветы. Взгляд коснулся столба с табличкой «Анхель Бахти» с датой рождения и датой смерти – с черным днем и в ее жизни тоже. Он сказал, что будет ждать ее у озера, он ей обещал! Но не сдержал слова.

– Как? – прошептала она. – Как ты посмел меня бросить?

Рыдания вырвались из груди. София попыталась взять себя в руки, зажмурилась, вдохнула ртом воздух и тяжело задышала.

– Молчишь… Легкий же путь ты выбрал, Анхель Бахти. Взять и умереть. Оставить меня одну.

Она стиснула зубы, чтобы подавить истерику. Она еще не все сказала! Пусть слушает! Здесь самое лучшее место, чтобы говорить!

– Ты думаешь, я буду оплакивать тебя до конца своих дней? Ты не учел один важный момент: ты оставил меня одну, и за это я не скажу тебе спасибо. Я ненавижу тебя, Анхель. – Она ударила кулаком по могиле и закричала сильнее: – Ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу!

Она подняла голову к небу, и, хотя слезы продолжали течь, она их уже не замечала:

– Ты оставил меня! Я тебя ненавижу! – София резко вскочила на ноги и отошла от могилы, пытаясь унять тяжелое дыхание. – Я буду ненавидеть тебя с каждый днем все сильнее!

Пальцы сжались в кулаки, больно впиваясь в кожу, но гнев только нарастал. Ее любовь превращалась в ненависть к мертвому человеку. Возможно, это было сумасшествием, но после того, как она выплеснула все, что у нее накопилось, вдруг стало легче.

София уходила, временами бросая взгляд на могилу и гордо вздернув подбородок. А потом села в машину и нажала на педаль газа. Белый «Астон Мартин» взвыл и поехал обратно в поселок.

Дома ее ждал ошарашенный Михей, который тут же позвонил Йону. София не стала заходить в дом – уселась на скамейке на улице. Не хотелось возвращаться в разрушенную комнату.

– Дочка, – ладонь Михея легла на ее руку, – мы с тобой, вместе справимся. Конечно, сейчас сложно, но научимся жить заново. Скажу банальную фразу: время лечит. Она верная.

София перевела на него взгляд, чтобы ответить, но внимание привлек заехавший во двор джип. Из машины выбежали Йована и Милош, которые тут же кинулись к ней.

– Думали, я окончательно свихнулась и пошла топиться? – холодно произнесла София. – Испугались? Нет, я не собираюсь этого делать, чтобы облегчить встречу на том свете. Я буду здесь, а он – там!

– София, что ты говоришь? – Йована присела на корточки. Милош сел рядом с сестрой и обнял ее.

– Давай будем сильными, – произнес он.

– Давай, – с нотками злости ответила она.

Йон даже подходить не стал – бросил Михею, что едет в «Обсидиан», нервно посмотрел на Софию и уехал.

– Где ты была? – улыбнулась Йована. – Ездила на кладбище? Говорят, это многим помогает пережить утрату.

София перевела на нее острый взгляд, но нашла что ответить:

– Я была на кладбище. Чуть не вырыла своего мужа обратно.

Она встала со скамейки и направилась подальше от дома. Остановилась спиной к нему, даже не желая смотреть на этот проклятый фасад. Милош и Йована переглянулись.

– Я поняла кое-что. Все очень просто: я зла и обижена, я ненавижу мужа за то, что он ушел. Ненавижу, потому что бессмертный Анхель Бахти наконец умер! Он сдался. Так просто: взял и умер! Буду ненавидеть его до конца своих дней. А умирать рано я не собираюсь.

– Господи, – прошептала Йована, – она сошла с ума. Может, позвонить врачу? Доктору Драшковичу.

– Не делай резких движений, – посоветовал ей Милош, и Михей сел рядом с ними.

София обернулась к ним и усмехнулась:

– Я в полном здравии. Лежала и плакала столько времени, но какой смысл жалеть себя? Ведь так?

Они молчали – слов не находилось. София сходила с ума – другого объяснения не было. Она сходила с ума от страшного горя, от понимания, что потеряла самого любимого и родного человека. Она злилась на него, но даже эти чувства можно было оправдать. Это защита, которую воздвигла, чтобы жить и двигаться дальше.

Надо было принимать эту игру, и все закивали.

– Я отведу тебя в комнату. – Йована рискнула встать и подойти к подруге. Оказавшись рядом, коснулась ее плеч. – Тебе надо больше отдыхать.

– Но я не устала! – крикнула София, но при этом поддалась Йоване – направилась в дом. – Я не хочу отдыхать.

– Надо, ты утомилась.

София встала возле двери, вспомнив, что разгромила комнату, сорвала любимую вещь Анхеля – коричневый тюль. Ее голова опустилась, и она прошептала:

– Позвони доктору Драшковичу. Мне нужна помощь… Я схожу с ума…

Глава 2

Йон ходил по залу «Обсидиана», думая, что подошло время платить проценты Лазару. Прошел еще один месяц, дела в казино шли плохо.

– Надо его закрывать, – сказал он Михею, который шел следом. – Мы не получаем прибыли. Нужно выбирать между оплатой процентов Лазару и нападками полиции. Что выберешь ты?

Йон обернулся, в его вопросе сквозила ирония.

– Можно выбрать третий вариант, – поморщился Михей, – чтобы нас оставили в покое. Уже и Анхеля нет, а Лазар привязался к нам, будто мы мешаем ему жить.

– Цель Александра – забрать это место как трофей. Будет вспоминать Ромаля Бахти, ублюдок.

После смерти Анхеля прошло два месяца, многие цыгане уже ушли в Нови-Пазар к Златану. Но не все ушли так далеко: многие обосновались в центре Сербии. Цыганский поселок рядом с Нови-Садом опустел, и работать в «Обсидиане» было некому.

«Цеппелин» стоял закрытый и ждал часа, когда хозяйка придет в себя, чтобы решить его судьбу. Продаст бар София или же вновь откроет – никто не знал.

В поселке работало кафе «Бубамара», но редко кто заходил из своих. Милош бывал там ежедневно, вот только больше времени проводил наедине с собой. Даже Тияна бросила работу в кафе. Отказ Йона жениться на ней разбил девушке сердце.

Ее брат Нико после закрытия «Цеппелина» перестал заниматься онлайн-казино, и они с сестрой собирали вещи, чтобы уехать из поселка.

Йон никак не мог остановить Нико, потому что бросил его сестру сразу же после смерти Анхеля. Ему уже не хотелось связывать себя узами брака, да и прошло слишком мало времени со смерти друга. Йон отстранился от всех, хотя на его плечи рухнул груз потяжелее жены.

Родные Анхеля, которые были и ему семьей, нуждались в нем больше, чем Тияна в муже. А еще Йована на время поселилась в доме Бахти, чтобы быть рядом с Софией. Она смогла отпустить Деяна, потому что не любила его.

Но Йон не думал о любви. Его мысли теперь занимали более важные вещи.

Они откупились от нападок Лазара лишь на месяц. И вот наступил черед следующего платежа.

– Если нет прибыли, то нет и процентов, – усмехнулся Михей.

– Они придут с точной цифрой и назначат свою сумму. Можешь в этом не сомневаться.

Йон все же не стал требовать от погрузившейся в пучину горя Софии отказаться от «Обсидиана»: это было бы не по-дружески. Вместо этого он сохранял казино, чтобы она сама могла решить, что с ним делать.

София проходила лечение у доктора Драшковича, ездила к врачу ежедневно. Но, как бы ни убеждала Йована в успешности лечения, Йон результатов не видел. Может, женщинам легче это увидеть, а он, мужчина, занят лишь тем, что должен все сохранить и вдобавок заработать денег. У него нет времени присматриваться к людям.

– Выйдем на улицу, встретим их там. Не хочу, чтобы ноги этих ублюдков оскверняли наше место, – произнес Йон, пересчитывая деньги, а потом убрал их во внутренний карман куртки.

Они вышли с Михеем на улицу, и Йон обернулся к тому самому месту, где два месяца назад его лучший друг простился с жизнью. София вряд ли захочет продолжать дело мужа. Если для него, Йона, находиться здесь стало омерзительным, то каково будет ей?

Лазар не заставил себя долго ждать: черная машина влетела в переулок на сумасшедшей скорости и с визгом затормозила возле входа в казино.

Сегодня Александр приехал лично. Йон впервые увидел лицо мерзавца после того, как тот убил Анхеля, – взгляд победителя, а на губах отражалась усмешка. Цыган на эмоциях подался вперед, чтобы врезать Лазару по челюсти, даже не замечая рядом охранников, но Михей его остановил.

– Приехал посмотреть, как тут обстоят дела. Памятник еще не поставили? – Александр усмехнулся и взглянул на место, где горела машина.

– Пришел насмехаться или взять свои поганые деньги? – выдавил из себя Йон. – Обирать людей у тебя прекрасно получается. Но у нас плохая новость: казино не приносит прибыли. Денег нет.

– То, что у вас здесь происходит по ночам, я знаю, – Александр говорил уверенно. – Посетители все равно идут. Вопрос в том, есть ли у вас возможность принимать их. Кажется, ваши цыгане оказались очень трусливы и без своего предводителя сбежали из деревни. А вы мне раньше пели баллады, что ваш народ самый преданный. Верный народ вот. – Он посмотрел на своих охранников, и те закивали. – Предан тот, кто получает деньги. Нет денег – нет преданности. Это закон жизни. Ваши цыгане тоже оказались меркантильными. Ромаль Бахти держал их за марионеток, набивая карманы деньгами, но Александр наигранно вздохнул, потом вновь взглянул на Йона. Глаза Лазара блестели. – Мне тоже нужны деньги, чтобы преданных людей было больше. А может, и вы захотите быть среди них? Кто знает, вами же никто больше не управляет.

– Заткнись, ублюдок, – прошипел сквозь зубы Йон и двинулся на Лазара. Ему преградили путь испуганный Михей и три охранника с пистолетами.

– Не тебе указывать, что мне делать. Иначе последуешь за своим другом. Раз ты не собираешься примкнуть к моему окружению, пойдем все тем же путем – проценты с прибыли. Ой, я совсем забыл. – Александр снова наигранно усмехнулся и добавил: – Прибыли-то у вас нет! А вот проценты остались! Будете платить столько же, сколько платили…

– На твоем месте я бы не была столь уверена в этом, – раздался женский голос сзади, и дуло пистолета уперлось в голову Александра. – Мы не согласны. Но не против посмотреть, как твои мозги разлетятся по всей округе.

Несколькими часами ранее

Впервые за долгое время София переступила порог своего дома на Цара Душана. Возвращаясь от доктора Драшковича, она проезжала мимо. Нет.

Она специально поехала здесь, чтобы притормозить, посмотреть на дом – может, даже зайти внутрь.

Какая она была счастливая в день свадьбы! Она помнила лучезарную улыбку Ясмин, которая раздавала красные ленты, помнила радостный взгляд Анхеля, который наверняка тоже волновался, но старался не подавать виду. Она помнила счастье в глазах Милоша, как он мечтал о такой же свадьбе.

София рискнула выйти из машины и направилась к калитке. Доктор Драшкович сказал, что упиваться горем не имеет никакого смысла. Это признак слабости. Лишь сильным дано жить дальше. Он попросил больше вспоминать моменты их жизни с Анхелем и при этом желательно улыбаться, даже если первое время будут течь слезы. А они непременно будут.

София несмело ступила на второй этаж, тем самым нарушив цыганское правило. Сейчас ей позволительно многое.

«Я быстро, – прошептала она мысленно Анхелю, – ты не заметишь, как я окажусь в комнате».

Она бегом залетела к себе в комнату и остановилась возле окна. Замерла…

«Мэ тут камам», – она услышала его голос и даже мужа увидела в окне. Но, зажмурившись, отогнала видение прочь.

Доктор говорил, что в том, что она видит лицо Анхеля и слышит его голос, нет никакой мистики, потому что память играет с нами в игры. Это равносильно миражу в пустыне – иллюзия, обман, приятный мозгу.

София распахнула глаза. Голос и родное лицо исчезли. Она скучала по Анхелю. Так сильно она не тосковала даже по родителям.

Зайти в дом, подняться к себе, смотреть в окно на соседний участок – это было болезненной терапией. Но она справилась, и каждая минута, проведенная здесь, была уже не столь мучительна.

В цыганский поселок София приехала ближе к вечеру. Она проехала мимо дома Бахти и направилась в «Бубамару», чтобы увидеть брата и, возможно, чем-то ему помочь. Этот пункт она осознала в кабинете врача – она зациклилась на себе, чертова эгоистка! Она совсем забыла про Милоша. А ведь ему тоже тяжело! Она плакала, страдала, сходила с ума и выплескивала эмоции, в то время как он был поддержкой остальным. А ведь Анхель для него был словно отец.

Девушка зашла в кафе и сразу увидела брата – тот сидел за столом и задумчиво смотрел на картину с божьей коровкой.

– Милош, – позвала она. Юноша тут же попытался встать, но София успела сесть рядом и положить ему на плечо голову. – О чем ты задумался?

Милош не сразу заговорил. Видимо, его мысли были крайне тяжелыми.

– Я хотел бы уйти из поселка, – хрипло прошептал он, и София с удивлением отпрянула от него. Она слышала, что цыгане уходили, бросали дома, свой быт… Но что подобные мысли пришли в голову ее брату – такого она не ожидала.

– В Нови-Пазар?

– В Нови-Сад, в дом наших родителей.

– Ты хочешь вернуться в город? – Не поняла девушка, думая над тем, что сегодня была в их доме и ее посетила такая же мысль. Но София отогнала ее прочь. Она не уйдет из поселка: здесь ее семья.

– Я думаю, что через пару месяцев здесь никого не останется. Можно переехать нам всем: бабушке, Розе, тебе… Можно даже Михея взять. И Йона. В городе я могу снова стать сербом и найти работу. А от этого кафе уже не будет толку, оно умерло вместе с моей Ясмин.

София задумалась над словами брата. Он говорил верно: думал о будущем и хотел двигаться дальше. А у этого кафе и у пустого поселка будущее незавидное.

– Я много думал о жизни… И, поскольку являюсь единственным мужчиной в семье, должен заботиться о вас. Нельзя сидеть сложа руки. Но пока я нахожусь здесь, я не зарабатываю.

София горько вздохнула и отвела взгляд. Она понимала Милоша, но было больно слышать его слова. София была на стороне брата, хоть и чувствовала, что бабушка Гюли обидится на него. Можно ли это считать предательством с его стороны? Он молод, впереди вся жизнь! Милош не связан узами брака с цыганкой, у него нет обязательств, он вольный человек и имеет полное право жить так, как пожелает. В отличие от нее…

В груди предательски заскребло, сердце застучало с перебоем. Она вдова, могла бы уйти из цыганского поселка вместе с братом, но…

Когда София стояла у окна в своей комнате, видела образ Анхеля, слышала его голос, поняла одно: она будет сходить с ума, где бы ни находилась. Ее дом пропитан воспоминаниями. Ее душа изранена, а сердце так и будет стучать с перебоями до конца дней. В ее жизни есть лишь одна дорога, и она ведет в сторону дома. А он находится в цыганском поселке вместе с бабушкой и Розой.

– Я была сегодня дома, – созналась она и достала ключи. – Я туда не вернусь, мой дом здесь. Здесь могилы моей дочери и мужа. Моя жизнь закончится рядом с ними, пусть даже все уйдут из поселка.

Она вложила в ладонь брата связку ключей, и Милош ее сжал.

– Я тебя понимаю. Моя любовь тоже осталась в этой деревне, но надо двигаться дальше. Я не говорю о семье: моя семья – это ты, бабушка и Роза, моя жена – Ясмин и навсегда ею останется. Но здесь я себя потерял. Как ты думаешь, бабушка согласится поехать со мной? А Роза?

– Нет, бабушка останется здесь, а насчет Розы я не знаю. Когда я в последний раз видела ее, она мне напомнила склеенную фарфоровую статуэтку, к которой страшно прикоснуться, иначе рассыпется. Мне кажется, им здесь будет комфортнее. Я останусь с ними.

Милош привлек сестру к себе, София снова положила голову ему на плечо и горько заплакала. Глаза уже привыкли к слезам, она их практически не замечала.

Так они и просидели в обнимку, рассматривая картины на стенах, скатерти, которые шила Ясмин. Наверняка Милошу сложно было принять, что дело, которым так горела его любимая, обернулось крахом. Что уж говорить, даже «Обсидиан» разорялся на глазах, а с маленьким кафе в центре цыганского поселка это произошло гораздо быстрее.

– Я хочу поговорить с бабушкой, – наконец очнулся Милош. – Я привык получать советы от нее. Она не станет лгать, скажет как есть. Боюсь, что мой уход ранит ее.

– Твой уход ранит не ее. Она взрослый человек, поймет, а вот…

– Что?

– Кто, – кивнула София. – Роза. Это станет для нее большой трагедией.

Милош притих и задумался. Он уже не так бурно реагировал на чувства Розы. Но и она их больше не проявляла. Вообще ни разу, что порой Милошу казалось странным. А как она переживала смерть Анхеля… Когда узнала эту страшную новость, то свалилась в обморок. Ее чудом привели в сознание, и все последующие недели Милош ее выхаживал, кормил с ложки, вытирал слезы, обнимал, утешал. Но уже два месяца Роза ни с кем не разговаривала, снова ушла в себя, запершись в комнате.

– Я бы Розу взял с собой, – произнес Милош. – Я бы всех вас взял! Может, они еще согласятся бросить все и уехать в Нови-Сад? Сейчас же поговорю с бабушкой.

Он вышел из кафе. София осталась одна. Она чувствовала себя одинокой и бесполезной: даже не родила, чтобы продолжить род Бахти. Она иждивенка, у которой с психикой большие проблемы. Даже работу будет сложно найти. Да и куда она устроится?

Йон говорил про «Обсидиан» и «Цеппелин»… Она может продать бизнес. Этих денег хватит на первое время. Надо обдумать все хорошенько.

София вышла на улицу и села на крыльцо, вспомнив, сколько здесь было совместных моментов с Анхелем. Отсюда его увезли к Александру, когда убили Ясмин.

– Привет! – Тонкий детский голосок отвлек Софию от этих мыслей. Она подняла голову и увидела девочку, которую прекрасно знала, – Зару из десятого дома.

– Привет, – попыталась улыбнуться девушка, – хочешь мороженое? Здесь его много, а есть некому.

– Хочу, – кивнула та, глаза ее загорелись, а на лице появилась счастливая улыбка. – А можно привести брата?

– Конечно! – подмигнула София и направилась внутрь кафе. – И девчонок зови, здесь на всех хватит!

Мебель можно продать. Скатерти она заберет домой… Картины наверняка возьмет с собой Милош… София достала из морозильной камеры мороженое, думая об этом.

Она вышла к детям с полными руками мороженого, которое так любила есть, будучи беременной. Сейчас же избавлялась не столько от него, сколько от воспоминаний. А еще – радовала детей. Она провела рукой по черным волосам девочки и заправила выпавшую прядь за ухо.

– Приятного аппетита.

– Спасибо. – Зара передала мороженое брату и девочкам, а потом обняла Софию: – Ты будешь доброй мамой.

София печально улыбнулась, еле сдерживая слезы. Потом кивнула, будто соглашаясь. Зара еще ребенок, не понимает, что такого никогда не случится.

– Я постараюсь, – кивнула София.

Девочка разжала объятия и побежала к подругам, но резко остановилась и обернулась:

– Ой, я совсем забыла! – Она передала мороженое брату, а сама вернулась к Софии и протянула карты: – Тяни одну.

Но София не хотела ничего знать. С нее хватит!

– Давай обойдемся без гаданий…

– Тяни! – настаивала девочка, протягивая потрепанную колоду. – Только думай о хорошем.

Пришлось принять правила игры, чтобы не обидеть ребенка. Только в этот раз София решила не принимать так близко к сердцу все, что ей выпадет. Она вытащила карту и взглянула на нее, ожидая видеть цифру и знакомую масть, но увидела черно-белого шута.

– Кто это? – испугалась София и поднесла карту ближе, чтобы рассмотреть. На лице шута была зловещая улыбка, а в руках он держал нож.

– Джокер. – Голос девочки приобрел нотки заинтересованности. Видимо, она тоже не ожидала увидеть эту карту.

– Что он обозначает? – Хотя София боялась узнать ответ, но интерес взыграл. Судьбе было угодно потешаться над ее жизнью – иначе никак сказать нельзя.

– Эта карта непокорности и бунтарства. Джокер – самая сильная карта в колоде, которая бьет козырного туза.

– Бьет туза? – удивилась София, рассматривая карту и не выпуская ее из рук. – Джокер…

– Есть еще один Джокер, их два, – затараторила девочка и принялась рыться в колоде. – Ты вытащила черно-белого, он может бить туза пик. Кстати! В последний раз ты вытащила туза пик…

– Да, а какой второй Джокер?

– Черно-красный. Вот, смотри. – Девочка вытащила точно такого же Джокера, только в ином цвете, и передала его Софии. – Они оба борются против козырных тузов. И всегда побеждают. Поэтому твоя карта хорошая. Ну, я пошла, спасибо за мороженое.

Зара кинулась к брату, но затормозила и снова обернулась к Софии:

– Карты две! Не забудь это! И ты вытащила черно-белого. – Девочка замешкалась и добавила смущенно: – Мужчина, наверное.

А потом со смехом отвернулась и побежала к брату. А София сидела и держала в руках две странные карты, совсем не понимала, кто такой черно-белый Джокер, но уже точно зная, кто станет красным. На губах появилась зловещая улыбка.

Глава 3

София приставила дуло пистолета к затылку Александра. Оружие пришлось поискать: Анхель от нее все спрятал. Она пошла в дом Милоша и выкрала пистолет оттуда, пока брат разговаривал с бабушкой Гюли.

Теперь она целилась в Лазара и испытывала при этом удовольствие.

– София, – произнес тот, боясь обернуться. Он поднял руки на уровне груди. – Как тебе живется в статусе вдовы? Неожиданно вышло, быстро как-то. Я бы хотел полюбоваться на это, но видел лишь снимки из отчета пожарных. Тело твоего мужа обгорело до неузнаваемости, пришлось даже проводить генетическую экспертизу. Не без помощи полиции, конечно. И что получается?! Ромаль Бахти мертв! Я неделю праздновал эту смерть.

– Заткнись, ублюдок! – София заскрипела зубами и сильнее уперлась пистолетом Лазару в голову. Охранники, которые целились в Йона, напряглись, демонстрируя готовность действовать. – Будешь много говорить, пополнишь статистику полиции. Я не знаю, как это у тебя получилось, каким образом ты засунул взрывное устройство в машину моего мужа, но вину ты только что признал…

– София, тебе не идет быть с оружием в руках, хоть я тебя даже не вижу. Может, опустишь пистолет и поговорим как цивилизованные люди? Не будь одной из них, – он кивнул в сторону Йона и Михея.

– Пусть твои собаки уберут пистолеты, – скомандовала девушка и взглянула на мужчин в черных кожаных куртках. Но они ждали приказа Лазара, а тот не торопился его отдавать.

– Ромаль был уверен в том, что жить будет вечно, – произнес Александр. – Но его нет, и это факт. Мне не составило труда кинуть под машину взрывное устройство. Не стоило переходить мне дорогу. Кстати, сейчас это делаешь ты. А убить тебя, дочь моего друга, у меня не поднимется рука. По крайней мере, я дам тебе шанс. Возможно, ты умнее, чем твои цыгане.

Софии было больно слышать признание. Этот человек подкинул бомбу под машину Анхеля. Из-за него ее жизнь сломалась и больше никогда не станет прежней. Она бы выстрелила ему в голову… Прямо сейчас! Здесь! Но его охранники пустят ответные пули, и она станет следующей жертвой. Попасть на небо к Анхелю очень хотелось, но…

Она вспомнила карту Джокера с его зловещей улыбкой. Александр Зец заслуживает иной смерти, не ту, которую она может устроить сейчас. Его смерть станет особенной, мучительной… Но для начала София, подобно ему, жестоко ударит по самому дорогому.

София убрала пистолет, встала напротив Александра, и он наконец ее разглядел: рыжие распущенные волосы крупными кольцами ложились на грудь, которая была скрыта черной тканью водолазки. Длинная красная юбка напоминала, что теперь она цыганка. В одну тонкую прядь волос была вплетена красная лента. Именно ее девушка потянула за конец, а когда развязала, взглянула на Александра. Зеленый цвет ее глаз, доселе всегда теплый, теперь был холоднее льда.

Красная лента вдруг оказалась на уровне его глаз. София держала ее двумя пальцами, словно гипнотизируя. Александр сглотнул, но продолжил следить за маятником.

– Черный цвет – цвет траура и скорби, – произнесла она. – Красный – цвет мести.

Девушка засунула ленту в карман его пиджака и отошла назад. На ее лице заиграла ухмылка. София явно обезумела! Она сошла с ума, чего и следовало ожидать. Пока потрясенный Александр думал над ее словами, нащупывая в кармане атласную ткань, София встала рядом с Йоном и Михеем. Они переглянулись.

– Я вернусь, когда придешь в себя. – Александр кивнул своим людям. – Уходим. Пока в казино меняется власть, придется переждать. Но, надеюсь, женщина окажется умнее и не пойдет против такого влиятельного человека, как я.

Он попытался просверлить ее взглядом, но встретился со злобной усмешкой.

– Я вернусь, – повторил он и сел в машину.

Когда Александр уехал, София искренне улыбнулась и обняла Михея и Йона.

– Ну, дочка, ты под стать своему мужу.

– Эффектно получилось, гаджо, но Анхель бы не одобрил.

– Его больше нет. Есть я. Есть вы. Вместе что-нибудь придумаем. А теперь введите меня в курс дела, как работает это заведение.

– С радостью, – Михей улыбнулся. – Пойдем.

Йон был рад, Надо решать возникшие проблемы, и София начала это делать активно и бесстрашно. И за это он переживал не меньше.

– Но прежде чем мы туда войдем, – София остановилась у входа и обернулась к мужчинам, – я бы хотела попросить у вас прощения… – Она взглянула на Йона. – Прости, что свалила на тебя все заведения. Спасибо, что вы оба держите оборону до самого конца.

– Цыгане ушли из казино, гаджо, – напомнил Йон. – Поговорим об этом внутри.

Софии пришлось сидеть в кабине своего мужа и изучать бумаги, которые она не раз видела у него в руках. Бухгалтерские отчеты были написаны еще рукой Анхеля. Последняя запись была сделана в день его смерти…

София сглотнула. Сердце снова часто забилось, но она закрыла глаза и попыталась делать медленные и глубокие вдохи и выдохи. Так учил ее доктор Драшкович. И пусть это мало помогало, зато хоть как-то отвлекало. София закрыла глаза и вновь увидела лицо своего мужа… Угольно-черные волосы, смуглая кожа, рассеченная шрамом бровь… Сейчас бы коснулась ее губами… Вместо этого она пальцами сломала карандаш, который держала в руке. От хруста пришла в себя и вскочила с дивана:

– Сейф!

Она вылетела из кабинки, чуть не сбив с ног Йона.

– Ты смотрел сейф?

– Это не мой сейф. По закону он твой, открывай сама.

София нахмурилась в недоумении:

– Ты цыган или кто? Вы мошенники и воры! Можно же было посмотреть, что Анхель прятал в нем!

– Я верил, что ты придешь в себя и посмотришь сама.

– Тогда пошли! – Она кивнула в сторону лестницы, ведущей вниз, а потом обратилась к Михею: – И ты тоже. Я хочу, чтобы вы оба были свидетелями.

Они спустились вниз и оказались в прохладном помещении, пропитанном запахом сырости. Горел приглушенный свет, но нужды в нем не было – София и так помнила путь. А ведь она была здесь всего лишь раз, и то давно. Но этот день случился будто вчера! Сюда они спускались с Анхелем за бутылкой вина на помолвку Милоша и Ясмин.

Обычное помещение с низкими потолками вызвало много воспоминаний, но София уверенно прошла вперед, отворила скрипучую дверь и оказалась возле стеллажа, в котором хранились бутылки с вином. Она схватилась за полки и потянула на себя. Йон помог: самой отодвинуть тяжелую конструкцию у нее не хватило бы сил. Стеллаж поддался, отъехал в сторону. Открылся вид на стену. София прекрасно помнила, что дверь у сейфа выглядела как кирпичная кладка, а рядом – панель для введения кода. Рука замерла…

Она не знает код! Они с Анхелем никогда это не обсуждали! От домашнего сейфа код был известен, а здесь… София решила попробовать тот, который всегда набирала дома, но он не подошел.

– Ты знаешь код? – обернулась она к Йону.

– Дата основания этого заведения, – произнес он и уверенно набрал цифры, но система оповестила об очередной ошибке. – Как это понимать?

Все трое переглянулись, Михей пожал плечами:

– Я знаю лишь этот код… Может, Анхель его поменял?

– Зачем? – занервничала София. – Получается, он поменял и ничего не сказал? Но это как-то не совсем правильно – вы ведь не последние люди в «Обсидиане».

– Не знаю, – задумался Йон. – Может, он не хотел, чтобы мы знали, что там?

София пробовала разные комбинации цифр. Как девушке, его жене, на ум приходили лишь даты, связанные с Анхелем: дата первой встречи, их свадьбы, дни рождения сестер, самой Софии, Анхеля… Но каждый раз сигнал выдавал ошибку.

– Черт! – выругалась София, и набор продолжил Йон. Он просто набирал цифры, которые могли бы быть кодом. София не понимала логики, молча ждала. Все безрезультатно.

– Может, номер его машины? – Предложил Михей. Йон ввел, но тщетно – не то.

Они отчаялись, плечи у Софии поникли. Йон хотел было выломать дверь, хотя это было бесполезным занятием.

– Что там такого? Когда он мог его изменить? – Софии от разочарования хотелось ударить кулаком по панели. – Я так и знала, что Анхель и здесь сделал пакость!

– Он не мог! – начал защищать друга Йон, но София так оскалилась, что тот замолчал.

– Подождите, – встрял Михей, – есть еще одна дата, которую мы не проверили. И она известна всем нам – дата его смерти.

София улыбнулась, а потом засмеялась: безумнее идеи не придумаешь! Но Михей никого не стал слушать, ввел цифры, и дверь как по щелчку пальцев открылась.

Все замолчали, а потом переглянулись.

– Да ладно! – не поверил Йон. – День его смерти?

– Он изменил код в тот роковой день, – рассуждал Михей. – Зачем? Может, предчувствие?

– Глупо как-то, – буркнул Йон. – Если он предчувствовал свою смерть, то какого черта делать такую гадость и менять код на сейфе, когда код был одним и тем же долгое время? К тому же оставлять жену без денег.

Только София молчала: она решила подумать позже, что это все значит. Сейчас ее гораздо больше интересовало, что Анхель спрятал в сейф. Девушка просунула в него руку, и первым, что она достала оттуда, был браслет из обсидиана, который она подарила мужу. В последнее время Анхель носил его чаще обычного. А вот в последний день… Воспоминание не приходило – не обратила внимания.

– Столько шумихи из-за браслета? – не понял Йон, и София засунула руку обратно в сейф. Она нащупала деньги, которые лежали пачками одна на другой. Вытащив их, попыталась прикинуть количество. Столько денег она не видела уже давно! София передавала пачки Йону, но он уже не мог их держать и пришлось совать Михею.

– На эти деньги можно было бы купить самого Лазара, – усмехнулся Йон и получил немой укор от Михея.

– Найди мы их раньше, откупились бы от него. И наши люди не ушли, потому что платили бы им зарплату.

– Точно! Может, еще вернем их?

– Хватит! – рявкнула София. – У него были не только люди, но и семья. Надо содержать бабушку Гюли и Розу, к тому же там наверняка и ваша часть.

– Это все твое, дочка, – откашлялся Михей, – нашего тут ничего нет.

Последними девушка вытащила бумаги. Держа их в руке, хотела было передать Йону, но задумалась. Что могло лежать в сейфе? Что в них? Правильнее было подняться со всем этим добром наверх и просмотреть документы внимательно на свету. Возможно, это договоры на оборудование, счета – все, что связано с заведением. Тогда их действительно лучше изучить при нормальном освещении.

Так они и сделали – вернулись в зал. И, сев за стол, сначала подсчитали деньги.

– У Анхеля было так много денег? – удивилась София. – Странно, что они лежали не в семейном сейфе. Значит, это деньги казино.

– Но вас же он не мог оставить без динара, – подметил Михей и взял бумаги. – Ты не против, если я посмотрю?

София мотнула головой: ей пока было не до бумаг. Она держала в руках то, что было дороже любых денег, – браслет из обсидиана. Почему муж положил его в рабочий сейф, когда такие вещи обычно хранились дома?

– Подождите! – воскликнул Михей, держа листок бумаги в руках. Он даже привстал, и все замерли, не ожидая такой реакции. – Знаете, что это? Это завещание!

Йон и София переглянулись и снова посмотрели на Михея. Руки мужчины слегка дрожали, слезы стояли в глазах. София отвела взгляд и задышала чаще. Почему ее муж думал о смерти? С другой стороны, в этом не было ничего странного: он жил опасной жизнью. Ежедневно ходил по лезвию ножа. И всегда думал о благополучии своей семьи.

– Читай, – попросил Йон и взглянул на Софию. – Ты не против? По крайней мере, мы все сейчас точно узнаем, чего хотел Анхель.

– Я полностью согласна, – прошептала она.

Михей начал зачитывать первые предложения – сухое юридическое вступление. А потом перешел к основному и более интересному месту: «…завещаю: игровое заведение «Обсидиан» и бар «Цеппелин» в равных частях передать под управление Йона и Михея…»

София встрепенулась. Мужчины сначала переглянулись между собой, а потом взглянули на нее.

– Что? – не поняла она.

– Это какая-то ошибка! – Йон выхватил из рук Михея листок и принялся читать. Но ошибки не было: Анхель и правда передал им казино и бар, хотя по всем законам должен был оставить заведения жене…

– Он что, был пьян? – спросила София. – В каком состоянии он это писал?

Девушка побледнела и схватилась за голову. Она жалела не себя – она не знала, на что содержать бабушку и Розу. Муж, который клялся ей в любви и верности, не оставил своей семье ни динара!

– Подождите. – Михей взял завещание. – Это не все!

И принялся читать дальше:

– Дальше речь идет о разделении прибыли от казино: мне и Йону по двадцать пять процентов каждому. Сюда входят траты на оборудование, зарплату персонала, иные расходы…

София нахмурилась. Это уже интересно: Анхель отдал казино друзьям и прибыль от него, равную пятидесяти процентам! Закралось нехорошее предчувствие, как Анхель распорядился остальными пятьюдесятью.

– …остальные пятьдесят процентов прошу переводить Златану…

– Кому? – Девушка вскрикнула, вскочила с дивана, выхватила завещание и уставилась на бумагу. – Прежде чем умереть, мой муж распрощался с рассудком! Он не мог так с нами поступить! Со своей бабушкой и сестрой… При чем здесь Златан?! Какое он имеет отношение к казино и бару?

София была так возмущена, что руки ее дрожали. Йон перехватил завещание и спокойно дочитал:

– Все просто: в случае смерти Анхеля Златан назначен вашим опекуном. Все деньги пойдут на ваши нужды, только перечислять их будем ему.

София села обратно на диван. Она была потрясена, сражена наповал! Вот это поворот! У нее не находилось слов – такое ощущение, что перед ней захлопнули клетку.

– Когда женщины остаются без мужчины, то лишаются и защиты, – рассудил Михей. – Со Златаном вы будете в безопасности. Думаю, Анхель поступил мудро. А мы с Йоном будем восстанавливать казино и «Цеппелин», половину дохода будем присылать Златану, а он передавать вам…

– Златану! – рявкнула София. – Я свободная женщина, живу в свободной стране и хочу жить так дальше. Не быть зависимой от кого-либо! Тем более от Златана. Это завещание явно написано в неадекватном состоянии! Дочитывайте, что там еще написал человек, который умудрился умереть и перепоручить свою семью другому!

– Гаджо, – прошептал Йон, – я понимаю твое негодование, но давай разберемся с меньшим, чтобы начать решать главное.

– Прошу. – София рукой указала на завещание, сделав вид, что успокоилась, но внутри у нее все кипело. Пожалуй, она вернется на кладбище и стукнет по могиле еще раз. И выскажет мужу все, что думает! Это же надо такое придумать: отдать свою семью чужому человеку!

– Наличные деньги, в размере пятисот тысяч евро, разделить следующим образом… – продолжил Михей, но замер, боясь продолжить. София отвела рассерженный взгляд в сторону, не желая слушать дальше, – однако сделать это все-таки пришлось. Михей продолжил: – Двести тысяч должны пойти на поддержание бизнеса и аванс людям. Сто тысяч передать Нико для развития онлайн-казино, прибыль от которого направлять моей жене Софии Бахти…

Последние слова ее порадовали. Ну наконец-то! Про нее не забыли!

– Между прочим, – произнес Йон, – самый большой доход нам приносило онлайн-казино. Но у нас возникла проблема. – Он вспомнил про обиду Нико и Тияны. – Обсудим это позже. Пусть Михей уже закончит с завещанием.

София молча перевела взгляд на Михея, и он продолжил:

– Сто тысяч передать Милошу на любые траты и сто тысяч оставить на свадьбу моей сестре Розе.

Все замолчали. София опустила голову и сглотнула ком, который подступил к горлу. Финал был очень эмоциональным. Анхель не обделил ее брата и подумал о празднике для своей сестры – мужчины копят на свадьбу всю жизнь. Анхель бы очень хотел, чтобы Роза вышла замуж достойно.

– Это еще не все. – Михей слегка понизил голос. – Последнее… Семья Бахти должна покинуть Нови-Сад в ближайшее время и обосноваться в Нови-Пазаре под присмотром Златана. Игнорирование этого пункта повлечет за собой удержание всех выплат и пожертвование всей суммы в пользу лабораторий «Зимбек» Александра Зеца…

Глава 4

– Я начинаю сомневаться в адекватности моего мужа, – монотонно прошептала София уже после того, как взорвалась и покричала. – Может, Александр Зец вколол ему какую-нибудь сыворотку?

Все трое сидели за столом и переваривали полученную информацию. Копия завещания оказалась и у Златана, которому Йон позвонил пять минут назад, чтобы убедиться в реальности происходящего. И тот уже ждал семью Бахти в Нови-Пазаре!

– Проклятье! – выругалась София, стерла слезу с щеки и стукнула кулаком по столу. – Я не поеду туда.

– Тогда придется перевести все деньги Лазару, – пожал плечами Михей. – Никто не хочет спонсировать лаборатории, поэтому придется выполнять прописанные условия.

– А кто это сделает? – поинтересовалась София. – Какой дурак отдаст все деньги Лазару? Ты? – Она взглянула на Йона, но в ответ получила немой укор. Перевела взгляд на Михея. – Или ты?

– Златан, – ответил он, – выполнит все, что попросил Анхель. Просьба цыгана – закон. Скорее всего, между ними была договоренность еще при жизни твоего мужа. В случае смерти одного из них опека над семьей переходит другому.

София зажмурилась. В голове не укладывается!

– Гаджо, под крылом Златана вы будете в безопасности. Александр не сунется в Нови-Пазар и не причинит вам вреда. Я так полагаю, что Анхель нам завещал править этим местом, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Он думал о твоей жизни без него.

София подняла на цыгана уставший взгляд, ощущая предательство. Анхель не дал ей свободу – захотел посадить ее в клетку.

Девушка резко поднялась с дивана и направилась к выходу уверенным шагом, распахнула дверь и оказалась на улице.

София обернулась и посмотрела на то самое место, где погиб Анхель. Она прекрасно помнила тот день и часто вспоминала последние слова мужа. Сейчас же они стерлись. Остались только тишина, злость и негодование.

– София! – К ней выбежал Михей. – Для твоего же блага поезжай в Нови-Пазар. Я очень тебя прошу, это самое правильное решение.

Она обернулась к нему, молча изучая, на ее губах появилась ухмылка. Но девушка промолчала, отвернулась и пошла к машине. Прежняя София мечтала бы о том, чтобы в машине была заложена бомба, – теперь она мечтала жить, чтобы бороться за право быть свободной и выполнить то, к чему они стремились столько времени: закрыть лабораторию. Тогда и платить будет некому.

На кладбище она не поехала. Не хотелось видеть даже могилу своего мужа. Он умер. Его больше нет.

Есть она.

Есть Милош.

Есть бабушка и Роза!

Как только София припарковала машину во дворе, увидела бегущего к ней брата. Он еще не знает, что ждет семейство Бахти. Но эта участь минует его, потому что брат не носит фамилию Бахти.

– София! Я попытался поговорить с бабушкой, – Милош остановился рядом с сестрой, – но она сказала, что мы обсудим это все вместе.

– Очень удачно: мне как раз надо кое-что вам рассказать. Зайди в дом, – пробубнила девушка и направилась к входу.

Милош был так воодушевлен, строя планы на будущее, что даже и не понял, что сестра злилась.

Они зашли в гостиную. Старушка сидела за столом. Она осунулась, постарела на десяток лет, похудела до неузнаваемости. От прежней бабушки Гюли остался только взгляд – очень проницательный.

Она перебирала зерно. Увидев вошедших, смахнула его в таз и отставила от себя подальше. Разговаривать она тоже стала мало. Корила себя за то, что не предугадала смертей внука и внучки.

– Плохие новости, – прошептала она под нос, – твое возмущение ворвалось в дом еще до того, как ты сюда зашла.

София прошла к столу и села напротив бабушки.

– Вы правы, – согласилась она, начиная закипать с новой силой. – Мы с Михеем и Йоном обнаружили очень любопытное завещание, оставленное вашим внуком.

Бабушка устремила уставший взгляд на невестку, а Милош от удивления сел рядом и приготовился внимательно слушать.

– Я не стану оглашать все нюансы, скажу одно: Анхель пожелал, чтобы мы переехали в Нови-Пазар к Златану. Он назначил Златана нашим опекуном, тот будет получать доход с нашего казино и бара. С нашего! Зачем ваш внук это сделал?

София закрыла лицо ладонями, готовая снова разреветься от безысходности…

– Я не хочу уходить в Нови-Пазар и принадлежать другому человеку! Я…

– Ты вышла замуж за цыгана, – спокойно напомнила бабушка, – овдовела. В этом доме остались одни женщины. Мой внук поступил верно: теперь о нас позаботятся, мы будем в безопасности.

София опустила руки и уставилась на старушку. В принципе, ожидаемо. Но она не намерена сдаваться!

– Я могу работать и зарабатывать, обеспечивать нас.

Бабушка мотнула головой:

– Дело не в работе. Ты не понимаешь?

София замолчала, ощущая на себе пристальный взгляд Милоша. Парень явно был в замешательстве от этой новости. Он никак не мог предположить, что сестра может оказаться в другой части Сербии.

Бабушка ждала ответа, но София не торопилась говорить, и ей пришлось объяснять самой:

– Мой внук так любил тебя, что позаботился о твоей безопасности. Златан станет крепостью от зла…

– Мне не нужна крепость. Я свободный человек! Не хочу зависеть от чужого мужчины, хочу работать и жить самостоятельно!

– Твое возмущение неуместно до тех пор, пока живо зло. Ты забыла, что несколько месяцев назад потеряла ребенка и чуть не умерла? Хочешь повторения? Не думаю, что тебе понравится.

София подалась вперед и прошептала:

– Какое повторение? Я бесплодная вдова! Повториться может только моя попытка умереть. Может, с третьего раза Господь смилостивится и это наконец произойдет?

– София! – Милош даже вздрогнул от ее слов. – Что ты такое говоришь?!

– Непокорная, – кивнула бабушка. – Из всех проблемных мой внук выбрал самую проблемную.

– Любовь не выбирают… Ваш внук знал, на ком женится. Но и я выходила замуж за Анхеля, чтобы жить здесь, в этом доме! – Она указала пальцем в потолок. – И хочу бороться за то, что принадлежит всем нам! За этот дом и эту землю!

– Что ты предлагаешь? – спросила бабушка. – Не ехать к Златану? Стать мишенью зла, которое рано или поздно придет сюда?

– Я хочу успеть сделать так, чтобы зло сюда не пришло. Я хочу мести и справедливости!

Бабушка облокотилась на спинку стула, внимательно изучая Софию. А потом произнесла:

– Месть – это новая война. Ты можешь выбрать спокойную жизнь… Но ведь не выберешь… Уже все решила. А что могу сделать я?

– Дело в том, что Анхель не оставил нам выбора. – София принялась объяснять насчет спонсирования лаборатории от прибыли казино и «Цеппелина». – Если мы не выполним его условие, Златан отдаст все деньги Александру. Но вы можете немного подыграть и…

София криво улыбнулась, уже предвкушая эту комедию.

– Дайте мне свободу, и я уничтожу убийцу вашего внука, доведу дело до конца и выполню мечту Анхеля – лаборатории Лазара больше не будет в этой стране. Цыганским детям больше ничего не будет угрожать. Цыгане смогут вздохнуть спокойно. Я сделаю все, чтобы люди перестали быть подопытными мышами. Но для этого мне нужны время и свобода.

Милош боялся вставить слово – он только переводил взгляд с сестры на бабушку и делал свои выводы. Выскажется потом, а пока послушает и подумает.

Бабушка пожала плечами, уже ничего не понимая:

– Ты хочешь, чтобы я пошла против желания своего внука? Он хотел, чтобы ты продолжила жить в безопасности.

– Вы думаете, я смогу спокойно жить? – София повторила жест.

Бабушка замолчала, явно думая, как лучше поступить. И пока она размышляла, в разговор вмешался Милош:

– Ты думаешь, что я позволю тебе вершить правосудие одной?

– Она не будет одна, – тут же вставила старушка и кивнула Софии. – Хорошо, я согласна, но только потому, что надо поставить финальную точку, иначе ты не сможешь жить спокойно. Но… будет сложно.

София улыбнулась, предвкушая победу.

– Она будет не одна, – уверенно повторил Милош слова бабушки, – потому что с ней буду я. Я готов к мести…

– Нет, – бабушка Гюли махнула рукой, – мужчина возле нее будет опытным и очень сильным.

София несмело взглянула на брата, а потом перевела вопросительный взгляд на бабушку. Она сказала про мужчину? Это большая ошибка!

– За последний день я обозлилась на вашего внука больше, чем когда-либо. Он силой просит покинуть нас этот дом и деревню, уйти к Златану и жить с чужими людьми. Но больше всего я зла на Анхеля за то, что он посмел умереть… – Она опустила голову, произнося эти слова. София до сих пор не могла простить его за этот поступок. А потом набралась храбрости и взглянула на бабушку. – Но я никогда не предам память о моем муже и никогда не посмею полюбить другого мужчину. Возможно, возле меня будет сильный мужчина, но нас будут связывать сугубо деловые отношения.

Бабушка загадочно улыбнулась. София нахмурилась. Как бабушка вообще могла говорить о другом мужчине? Тело ее внука еще не успело остыть…

– Вы лучше скажите, что нам делать по поводу переезда к Златану. Как мне быть…

– Смотря какими будут твои последующие действия, – произнесла старушка. – У тебя уже есть план?

У Софии плана не было. Она еще не думала над этим. Столько всего навалилось, к тому же она только сейчас начала приходить в себя. А еще Милош решил уйти из деревни… Этот вопрос стоило поднять сейчас.

Она накрыла ладонью руку брата и обратилась к бабушке:

– Мой брат хочет вернуться в город. Вы же не станете препятствовать его решению?

– Только я хочу, чтобы вы знали, – перебил ее Милош, – я ухожу не для того, чтобы начать жить заново. Нет. Я хотел, чтобы вы с Розой ушли вместе со мной. Мы все станем жить в большом доме. Я буду работать, чтобы вы ни в чем не нуждались…

– Милый Лайош, – улыбнулась бабушка, вспомнив паренька, имя которого уже мало кто помнил. Хотя оно было дано ему в этом поселке, осталось в прошлом. – Ты всегда останешься для нас Лайошем. Твоя жизнь долгая, ты не должен тратить ее на цыганскую деревню. Впереди у тебя будет много всего: взлеты и падения, любовь и семья… Весь мир твой! А мы сделали то, что должны были: воспитали тебя, дали тебе любовь и семью.

– Бабушка, – Милош схватил ее руку и коснулся губами, – ты так говоришь, как будто прощаешься. Но ведь если я и уйду, то буду здесь частым гостем…

– Ты уйдешь в Нови-Сад, а мы будем в Нови-Пазаре. Наши дороги разойдутся. Но мы будем рады видеть тебя в гостях.

– Значит, ты действительно отказываешься переезжать со мной в большой дом?

– Анхель распорядился по-иному, – напомнила старушка, – но ты свободный человек и должен пользоваться этим. Я уверена, что мы еще встретимся.

– Моя Ясмин… – задумчиво прошептал он. – Она была похожа на тебя: такая же добрая и светлая. И я никогда не предам память о ней. Такая сильная любовь бывает раз в жизни.

Бабушка кивнула, словно соглашаясь. Но о чем она подумала в тот момент, никто не знал. Софии хотелось бы, чтобы ее брат нашел счастье и построил семью в городе. У него получится адаптироваться, она бы помогла, если бы… Если бы не бегство от Златана. Надо было что-то решать насчет этого.

– Прекрасно, что вы отпускаете моего брата в лучшую жизнь, – согласилась она. – Милош должен попробовать жить в том мире, где родился. Надо дать ему шанс. Но я переживаю… за Розу. Они как брат и сестра, расставание с Милошем может глубоко ранить ее…

София не знала, догадывается ли бабушка о чувствах ее внучки к этому парню. Но старушка такая проницательная, что наверняка уже знает.

– Я никуда не поеду! – раздался голос Розы. Она вошла в гостиную, и все с удивлением обернулись. София даже встала, неотрывно смотря на девушку.

– Роза… – пробубнил Милош и тоже поднялся с места.

Лишь бабушка Гюли сидела неподвижно. Она отвела взгляд, что-то прошептав на цыганском.

Волосы Розы снова были подстрижены выше плеч и окрашены в синий цвет. Вместо длинной юбки или платья на девушке были белый топ и голубые джинсы.

София испытала дежавю. Она уже видела это, только разница была существенная: раньше это было проблемой Анхеля, а теперь…

Теперь проблема была у нее.

– Роза, что это? – прошептала София. – Что с твоими волосами? Этот наряд…

– Анхеля нет, все изменилось. И я тоже, – гордо произнесла девушка, и только сейчас София увидела, что Роза нанесла макияж. Пусть неумело: глаза были подведены черным карандашом, а на губах сверкал блеск для губ, но получилось красиво. Косметику она взяла определенно у Ясмин.

Негодования, которое должно было вырваться у Софии, не было. Она понимала одну странную вещь – злости на Розу у нее нет. Как нет раздражения или желания кричать, как когда-то у Анхеля. Нет желания требовать смирения и подчинения. Но точно есть гордость за бойкий характер. София бы даже поаплодировала, но ситуация не позволяла. Лишь слегка улыбнулась, понимая, какое потрясение сейчас испытывает бабушка, которая отвернулась к окну. А может, она что-то увидела в жизни Розы? Хотя, как показывает практика, у внуков она ничего не видит.

– Раз в этой семье старшего мужчины больше нет, значит, мы, женщины, должны заботиться о себе сами, – твердо продолжила Роза и взглянула на Милоша. – Прости, но ты не должен тянуть на себе нашу семью. Твоя жизнь должна быть другой. Я поддерживаю твое желание уйти отсюда. Здесь у тебя нет будущего, а там, за пределами этого поселка, тебя ждет большое будущее и реализация. Если вы сейчас переживаете, как это воспримет бедная Роза, то нет смысла терзать себя такими мыслями. Роза будет только рада, если Милош покинет цыганский поселок. А что касается меня самой, – девушка взглянула на бабушку, и та наконец обернулась к ней, – я тоже хочу изменений в своей жизни. Хочу получить образование. Для начала пусть будет школа, но в будущем я хочу поступить в институт и получить профессию.

София сидела не шелохнувшись. Медленно перевела взгляд на бабушку, ожидая бурной реакции. Но та молчала. Плечи у бабушки, и без того щуплые, совсем поникли. Она опустила голову и тихо заплакала.

Душа Софии заплакала вместе с ней, сердце чуть не разорвалось. Анхеля нет… И все пошло кувырком.

– Бабушка! – Роза кинулась к ней и присела на корточки, заглядывая в глаза. – Любимая бабушка, я не брошу тебя! Я сделаю нас самостоятельными. Буду заботиться о тебе сама. И нам не надо просить помощи у Златана и уезжать в Нови-Пазар. Мы будем здесь вдвоем. Если они хотят уйти…

Милош встал со стула и провел по рыжим волосам. Он не ожидал такого. Не думал, что Роза пойдет против системы и всех правил.

Пока бабушка молчала, а Роза гладила ее руки, он набрался смелости, чтобы высказаться:

– Я могу забрать Розу с собой в город, можем жить в доме моих родителей. Оттуда легче доехать до школы, и, думаю, город ей подойдет. Обещаю, что позабочусь о ней как старший брат.

Роза удивилась, но виду не подала. Перевела взгляд на осунувшуюся бабушку, ожидая ее вердикта. Пока та молчала, в разговор встряла София:

– Получается, к Златану, никто, кроме бабушки, не хочет… И я сейчас не о деньгах, которые он должен будет отдать Александру. Я сейчас о том, что мы не можем оставить ее одну.

– Бабуля, – заплакала Роза, – прошу тебя, поехали с нами в Нови-Сад.

Девочка поцеловала руки старушки и положила голову ей на колени. Старые морщинистые пальцы коснулись синих волос Розы.

– Прошу тебя, – Милош присел с другой стороны, – подумай. На первое время деньги у нас есть… Да к черту этого Александра и его проклятую лабораторию… Пусть подавится деньгами. Мы будем жить в свое удовольствие, а не потому, что так правильно. Я тоже мужчина, пусть и не с фамилией Бахти. Но я вырос среди вас!

Бабушка вздохнула и перевела взгляд на Софию:

– Но мой внук хотел совсем другого. Он хотел нашей безопасности и стабильности! Как мы можем ослушаться его последней воли? Пусть она скажет, – старушка кивнула на Софию. – Пусть ее слово станет последним. Пойдет ли она поперек просьбы мужа?

На плечи Софии рухнула еще и эта тяжесть. Даже ноги подкосились. Отдавать деньги на спонсирование лаборатории она не хотела. Этот пункт завещания явно напоминал шантаж и был написан с уверенностью, что никто не осмелится ослушаться данного требования. Она даже увидела улыбку на лице Анхеля. Вот только он не учел одного: он забыл, на ком женился.

Он женился на женщине, которая никогда не подчинялась приказам, тем более когда дело касалось будущего родных. На своем будущем София поставила крест: она пройдет через ад, чтобы отомстить. Но прежде, чем уйти, должна убедиться, что с родными все в порядке. А еще он не учел, что ее голова в форс-мажорных обстоятельствах работает не на сто, а на целых двести процентов.