Кастинг Синей Бороды E-Book

Наталья Александрова

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Смешные детективы Д. Калининой и Н. Александровой
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 324

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Люда считала, что ей необычайно повезло – ей удалось выйти замуж за успешного и преуспевающего бизнесмена, который, как он сам уверяет, ее по-настоящему любит. И вроде бы ничего страшного, что у солидного мужчины есть уже один брак за плечами. Но, когда Люда узнает, что ее благоверный был женат не один раз, а уже пять, и все его жены умерли почти сразу же после развода, и мало того, имена всех начинались на букву «Л», - тут уже Люда всерьез задумалась. Пополнить коллекцию Синей Бороды ей, конечно, не хотелось, и она обратилась за помощью к своей подруге Лоле, которая вместе со своим боевым компаньоном Леней Маркизом, лучшим аферистом и мошенником всех времен и народов, решает сама разобраться в этом сложном, но интересном деле...

Leseprobe

Наталья Александрова Кастинг Синей Бороды

© Александрова Н.Н., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

В оформлении обложки использована работа художника В.Остапенко

* * *

Электронное табло на стене аэропорта замигало.

Пассажиры замерли в ожидании, следя за мельтешением светящихся букв и цифр почти так же напряженно, как следят игроки в казино за вращением колеса рулетки и стремительным движением сверкающего шарика.

Наконец мигание цифр прекратилось, и на табло загорелась роковая надпись:

«Вылет рейса FV-267 на Санкт-Петербург задерживается по техническим причинам на неопределенное время».

Лола тяжело вздохнула.

Она уже третий час болталась в аэропорту Пальмы-де-Мальорки, административного центра чудесных Балеарских островов, являющихся автономной областью Испании, и терпение ее подходило к концу.

Отдых на Мальорке получился замечательным. Лола купалась в бирюзовых волнах Средиземного моря, загорала на ласковом сентябрьском солнышке, неторопливо прогуливалась по длинному прибрежному променаду, любуясь пышными гроздьями цветущей глицинии и стройными силуэтами выстроившихся вдоль набережной роскошных яхт, сидела за столиками маленьких уютных кафе, наблюдая, как по тому же променаду пробегают загорелые подтянутые мужчины без возраста – владельцы тех самых яхт, роскошных белых вилл в окрестностях города и семизначных счетов в крупных европейских банках. Она гуляла по узким улочкам Пальмы, заходила в средневековый готический собор, гордо возвышающийся над городом, и в крошечные лавочки, где среди дешевой сувенирной дряни можно откопать старинное коралловое ожерелье или серебряный каталонский перстень с загадочной надписью. Она прикасалась к морщинистой коре тысячелетних олив, помнивших каравеллы Колумба и корабли крестоносцев, отправлявшихся на Восток. Она ужинала в уютных ресторанчиках, где между столиками прохаживались смуглые гитаристы, извлекая из своих потертых инструментов меланхоличные и страстные звуки фламенко.

И все это делала она, разумеется, не в одиночестве, а в компании очень приятного мужчины, весьма привлекательного, внимательного и щедрого.

Познакомились они в отеле в первый же день приезда. Лолина неземная красота и обаяние произвели на Антона неотразимое впечатление, он сказал это при первой встрече, да Лола и сама поняла это по его взгляду, уж она-то знала, что нравится мужчинам. И две недели промелькнули незаметно. Лола была мила, ласкова и нетребовательна, не расспрашивала своего нового знакомого о его жизни и работе, впрочем, он сам сказал, что имеет небольшой, но твердый бизнес и жену – немолодую и насквозь больную, которую он не может бросить из чувства порядочности: не так, мол, его родители воспитали.

Лола выслушала все это не моргнув глазом – обычная история, которую мужчины рассказывают на отдыхе знакомым дамам, когда хотят обезопасить себя от нежелательных последствий необременительной отпускной интрижки. Последствия, разумеется, не физиологические, а психологические – вдруг дама сочтет его подходящим на роль дальнейшего спутника жизни и начнет изображать сильнейшую любовь, да еще и вздумает продолжать их отношения. А так все точки над «i» расставлены заранее – больную жену никогда не бросит, что должно вызывать только уважение.

Лола искренне посочувствовала тяжелой жизни своего нового знакомого, ей это оказалось нетрудно сделать, ведь по призванию Лола была актрисой, и многие признавали у нее несомненный талант. Про себя она сказала, что замужем, муж ничего для нее не жалеет, но у него своя жизнь – дела, увлечения, а она скучает в одиночестве и вот решила немного развеяться на Мальорке.

Лола выглядела вполне обеспеченной и ухоженной женой богатого, преуспевающего человека, в ее случае каждый мужчина понял бы, что она не собирается терять свое устойчивое положение и бросать мужа ради встреченного малознакомого мужчины, будь он хоть суперкрасив и гиперсексуален.

Выяснив таким образом отношения в первый же вечер, парочка очень мило провела две недели. Они наслаждались морем, вечерами пили чудесные коктейли на открытой террасе, наблюдая за солнечным диском, понемногу уходящим в воду, теплыми душистыми ночами танцевали танго на круглой эстраде, гуляли по узким тенистым улочкам Старого города и так далее.

Антон улетел на два дня раньше, Лола нежно простилась с ним, оросив напоследок белый стильный пиджак самыми настоящими слезами, и долго махала с балкона, как Пенелопа своему Одиссею, но ждать не обещала.

И вот теперь все эти волшебные, упоительные впечатления были испорчены и безжалостно сведены на нет многочасовым ожиданием в аэропорту.

Посадку в самолет откладывали уже четвертый раз.

Лола выпила кофе в кафе, не один раз обошла магазины беспошлинной торговли, немного подремала в неудобном кресле, съела мороженое…

Она скучала, нервничала и злилась. Она хотела домой.

Отдых – это, конечно, замечательно, но жизнь состоит не только из отдыха, а самое главное – дома ее ждал маленький любимец, крошечный песик Пу И древней мексиканской породы чихуа-хуа, без которого Лола чувствовала себя несчастной и одинокой. А также ее деловой партнер Леня Марков, широко известный в узких кругах под прозвищем Маркиз, сам себя без ложной скромности называвший лучшим мошенником всех времен и народов. Конечно, их связывали сугубо деловые отношения, но, чего греха таить, Лола по нему тоже соскучилась. Как и по остальным членам их маленького дружного коллектива – благородному черно-белому коту Аскольду и чрезвычайно болтливому, отвратительно воспитанному попугаю Перришону…

Лола обязательно взяла бы песика с собой, но он слегка приболел перед вылетом, и она оставила его на Леню скрепя сердце. Пу И выздоровел на следующий день, Лола даже слегка обиделась, потому что поняла, что ему просто не хотелось лететь с ней – песик плохо переносил воздушные путешествия.

Сейчас она безумно скучала и чувствовала себя виноватой – как они там без нее…

От нечего делать Лола снова зашла в парфюмерный магазин и медленно двинулась между стендами с духами и кремами знаменитых французских фирм. Она повертела в руках баночку ночного крема, понюхала новые духи знаменитого японца…

И вдруг она увидела знакомое лицо.

Точнее, знакомую фигуру, потому что как раз лицо женщины было спрятано под огромными черными очками и опущенными полями стильной соломенной шляпки.

Однако никаких сомнений не было – по соседнему проходу двигалась Люда Веснушкина, Лолина одноклассница по средней школе номер сорок шесть славного города Черноморска.

Лола обрадовалась: она не видела Люду с самого выпуска, то есть… неважно сколько лет, но очень давно. Выглядела Люда просто замечательно – стройная, подтянутая, одежда от лучших итальянских дизайнеров. Впрочем, Лола тоже была в хорошей форме, хотя и устала от долгого блуждания по аэропорту.

– Людка! – радостно воскликнула Лола, бросившись к старой подруге. – Привет! Сколько же мы с тобой не видались!

Она хотела кинуться ей на шею, однако дама в черных очках попятилась и прошипела сквозь зубы:

– Вы меня с кем-то перепутали!

– Как – перепутала?! – возмутилась Лола. – Ничего не перепутала! Это же я, Оля Чижова! Черноморск, сорок шестая средняя школа – помнишь? Мы с тобой как-то пошли купаться на дикий пляж и чуть не утонули… а еще мы обе в девятом классе влюбились в Генку Станишевского из десятого «Б»… а еще – помнишь, как Вовка Капустин запустил ужа в сумку Мымры Романовны, нашей училки по биологии, а свалил на нас с тобой?..

– Первый раз слышу! – процедила дама с самой настоящей ненавистью и метнулась за витрину с косметикой.

– Как же так? – протянула Лола, провожая ее разочарованным взглядом. – Неужели я действительно обозналась? Или Людка сильно разбогатела и не хочет признаваться старым знакомым? Подумаешь! Не больно-то и хотелось!

Она пожала недоуменно плечами и покинула магазин с гордо поднятой головой.

Неприятный инцидент еще больше испортил ее настроение, и чтобы исправить его, Лола решила сделать себе маленькую поблажку и съесть в ближайшем кафе тирамису. Конечно, это лишние калории, но, в конце концов, эти калории можно отработать на тренажере, а хорошее настроение важнее.

Лола устроилась за свободным столиком, сделала заказ и огляделась по сторонам.

За соседним столиком сидела молодая привлекательная женщина с печатью некоторой нервозности на лице. Она лениво ковырялась ложечкой в вазочке с фисташковым мороженым и то и дело бросала по сторонам настороженные, опасливые взгляды. Отложив ложечку, незнакомка взглянула на часы – видимо, проверила, сколько времени осталось до ее рейса.

Часики были золотые, с мелкими розоватыми бриллиантиками. Лола как-то видела точно такие в витрине известного ювелирного магазина на Невском.

А чуть в стороне, за большой искусственной пальмой, пряталась та самая особа, которую Лола приняла за Людку Веснушкину. Или все-таки это и есть Людка? Лола не могла поверить, что так ошиблась. Прежде с ней такого не случалось.

Так вот, эта подозрительная особа, все в тех же черных очках и в шляпе с опущенными полями, несомненно, пряталась за пальмой и оттуда наблюдала за женщиной с мороженым.

«Да что здесь происходит? – подумала Лола. – Может быть, Людка тронулась умом и изображает из себя секретного агента из голливудского боевика? Отсюда и черные очки, и шляпа… поэтому она и мне не призналась…»

Лола фыркнула и отвернулась – в конце концов, ее это не касается, и если Люда не хочет с ней разговаривать – наплевать!

Официантка принесла Лоле тарелочку с тирамису и большую чашку кофе со сливками. Лола попробовала десерт и тихонько мурлыкнула – он был просто божественный!

Настроение у нее заметно улучшилось, жизнь заиграла всеми цветами радуги. Единственное, чего ей не хватало для полного счастья, – это чтобы рядом с ней на свободном стуле сидел Пу И и лакомился своим любимым ореховым печеньем, приветливо сверкая черными бусинками глаз…

«Пуишечка, детка! – мысленно обратилась к нему Лола. – Как же мамочка по тебе соскучилась! Как же нам было бы хорошо с тобой вдвоем здесь, на Мальорке!»

И тут же поняла, что кривит душой. Песик у нее был, конечно, самый любимый, Лолино сокровище, радость и счастье, однако любой отдых мог испортить очень качественно.

Во-первых, он ни за что не потерпел бы рядом с Лолой никакого постороннего мужчину. В ход пошли бы самые запрещенные методы. Пу И постоянно кусал бы Лолиного ухажера за пальцы, пачкал светлые брюки грязными лапами, рвал непрочитанную газету и даже писал бы в дорогие итальянские ботинки.

Во-вторых, своими капризами песик довел бы прислугу в отеле да и саму Лолу до белого каления.

В-третьих, он непременно перессорил бы Лолу со всеми отдыхающими как в отеле, так и на всем острове, так как терпеть не мог маленьких детей, а они как раз его обожали и постоянно пытались взять на руки и погладить.

Лола снова ощутила чувство вины, затем отправила в рот очередной кусочек тирамису и машинально бросила взгляд в ту сторону, где мог бы сейчас сидеть Пу И.

При этом в поле ее зрения снова попал соседний столик и женщина с мороженым.

С той происходило что-то странное.

Незнакомка держалась обеими руками за край столика, лицо ее было перекошено судорогой, рот приоткрыт, и на губах выступала розоватая пена, как будто она набрала полный рот дешевого фруктового шампуня и теперь собирается пускать мыльные пузыри. В следующую секунду женщина судорожно дернулась и, свалившись со стула, забилась на полу в конвульсиях. Падая, она сдернула со стола нарядную клетчатую скатерть и вазочку с мороженым.

Лола привстала и завертела головой, собираясь позвать кого-нибудь на помощь. Впрочем, к бьющейся в судорогах незнакомке уже спешили официантка и мужчина средних лет в темном костюме со значком охранника на лацкане.

Пробегая мимо Лолы, официантка нечаянно толкнула ее столик и опрокинула чашку кофе, залив Лолину юбку.

– Черт! – вскрикнула Лола, вскочив и промакивая пятно салфеткой. – Вот ведь невезуха…

Вокруг незнакомки уже суетились, впрочем, кажется, судороги уже затихали. Так что Лола бросила на столик деньги и устремилась в ближайший туалет, чтобы привести свою одежду в порядок, если это еще возможно.

Встав перед зеркалом, она внимательно оглядела себя с ног до головы и пришла в ужас. Кроме огромного пятна на юбке, были еще очень заметные кофейные брызги на кофточке и немножко на левой босоножке. Ну, с этим проще всего, она оттерла босоножку салфеткой. А вот с юбкой и кофточкой дело обстояло гораздо хуже… самое ужасное, что всю остальную одежду Лола уже сдала в багаж, и переодеться ей было решительно не во что.

– Черт знает что! – громко сказала Лола.

У нее в активе имелось три способа решения проблемы:

– сесть на кафельный пол, зареветь от бессильной злости и ждать, что придет кто-нибудь и поможет;

– добраться короткими перебежками до ближайшего бара, выпить там не меньше трех коктейлей «Маргарита», причем попросить бармена налить туда тройную порцию текилы. После третьего коктейля Лоле станет все до фени, и она совершенно не будет волноваться по поводу своего внешнего вида;

– взять себя в руки, собраться с силами, идти в бутики, что расположены в беспошлинной зоне, и попытаться купить там что-нибудь подходящее.

Ужасно хотелось зареветь, но Лола призвала на помощь все свое самообладание. Если кто и войдет в этот туалет (что маловероятно), то, скорей всего, не станет помогать незнакомой девице, зареванной и растрепанной. Кроме того, существовала опасность пропустить отлет самолета.

Соблазнителен был и второй вариант – напиться и забыться. Но опять-таки можно пропустить вылет, Лола знает, как на нее действует текила, хоть и разбавленная соком лайма.

Значит, оставался третий вариант. Следовало срочно собраться и бежать по магазинам.

Лола наскоро расчесала волосы и подкрасила губы, затем надела темные очки и высунула голову из дверей туалета. Вокруг было полно народа, люди толклись у стоек, сидели за столиками кафе, дремали, в общем, убивали время до своих рейсов. Но Лоле показалось, что все только и ждут ее выхода, как зрители в театральном зале ждут появления примы. И все будут откровенно пялиться на ее испорченную одежду, даже маленькие дети, даже спящие проснутся. А до бутиков идти очень далеко, через весь зал…

Лола застонала и метнулась обратно в туалет. Такое ее поведение можно было объяснить только усталостью и нервным напряжением последних часов.

Лола обтерла лицо намоченной салфеткой и поглядела на часы. Нужно решаться, а то и вправду самолет улетит без нее. Она глубоко вздохнула и взялась за ручку двери.

И тут дверь распахнулась, едва не стукнув Лолу по носу, и в туалет влетела та самая чокнутая девица, которую Лола приняла за свою бывшую одноклассницу Люду Веснушкину. Не заметив Лолу, стоявшую за дверью, девица проскочила в кабинку, откуда тотчас послышались характерные звуки – ее сильно тошнило.

«Может, она больная… – опасливо подумала Лола, – недаром про свиной грипп говорят, а я еще с ней разговаривала, вирусов от нее набиралась…»

И Лола в который уже раз решительно взялась за ручку двери. Но не успела, потому что странная девица выскочила из кабинки. Шляпа с нее свалилась, темные очки тоже, и, несмотря на размазанный макияж, Лола совершенно определенно узнала в ней Людку Веснушкину. Только у нее так таращились глаза и рот разевался сам собой, когда Людка чего-нибудь боялась.

Лола вспомнила, как Витька Сударушкин принес в класс белую домашнюю крысу по имени Одуванчик. Крыса смирно сидела у него в ранце, однако на уроке решила погулять. А у Людки были бутерброды с пахучей домашней колбасой…

Она сунулась зачем-то в портфель и увидела свисающий оттуда крысиный хвост. Да, тогда у нее были точно такие же безумно вылупленные глаза.

Людка отпихнула Лолу плечом и склонилась над раковиной. Махнув рукой на макияж, она принялась плескать в лицо полные пригоршни холодной воды. Лола встала наготове с бумажным полотенцем. Людка закончила умывание, потом принялась жадно пить воду прямо из-под крана.

– Эй! – не выдержала Лола. – Здесь вода, конечно, не такая, как у нас, но все же из-под крана пить не стоит…

– Отстань ты! – Людка подняла голову. – До того ли мне сейчас… Ой, Лелька, как же мне худо…

– Съела что-то не то? – участливо осведомилась Лола, отметив мысленно, что бывшая одноклассница перестала валять дурака и признала в ней свою подругу.

– Да какое там! – Люда махнула рукой и тут увидела, что Лолина одежда в плачевном состоянии. – Ну ты даешь! Собираешься в таком виде домой лететь?

– Издеваешься… – вскипела Лола, – мне ж не выйти… лучше бы помогла!

Люда без слов протянула Лоле свой пиджачок, оставшись в блузке с короткими рукавами. Пиджак сидел на Лоле как влитой, они фигурами еще в школе были похожи.

– Пойдем, я тебя сбоку прикрою…

– Да ты хоть на лицо что-нибудь набросай на скорую руку! – предложила Лола.

– Да черт с ним, с лицом! – отмахнулась Людмила. – До того ли сейчас…

Лола мысленно пожала плечами – она бы с таким лицом на люди нипочем не вышла.

– Шляпу забыла, – спохватилась она, протягивая подруге потерянный головной убор.

– Да выброси ты ее! – раздраженно сказала Люда и скрылась за дверью. Лола поспешила следом.

Тесно обнявшись, чтобы не было видно злополучного кофейного пятна на юбке, дамы прошли через многолюдный зал аэропорта до магазинов.

Выбор не очень впечатлял, впрочем, Лоле было это неважно. Подходящей юбки не оказалось, Лола наскоро приложила к себе брючки. Подошли только красные, неповторимого оттенка пожарной машины. Лола лишь скрипнула зубами, оглядев себя в зеркале. Красные брюки и зеленый Людкин пиджак составляли убийственное сочетание, приводящее на память пылающий закат в джунглях или, выбирая более близкие сравнения, пожар на колхозном гумне.

– А что… – ехидно сказала Людмила, – некоторые экстремалки так ходят…

– Ты на себя посмотри! – огрызнулась Лола. – Одежда, может, и в порядке, зато морда…

И по тому, как вытянулось Людкино лицо и губы жалостно опустились, а глаза замигали, Лола поняла, что подруге сейчас гораздо хуже, чем ей.

– Ладно, ничего не поделаешь! – Лола решительно оторвала от брюк магазинную бирку и направилась к кассе, бросив безнадежно испорченную юбку на произвол судьбы – все равно никакая химчистка такое пятно не отчистит!

Они выбрались из магазина и едва не столкнулись с печальной процессией.

Двое мрачных мужчин в черной форме охраны аэропорта несли носилки, на которых лежало накрытое простыней неподвижное тело. Рядом, понурившись, шел усатый испанский врач в небрежно наброшенном на плечи белом халате.

Из-под простыни свешивалась тонкая женская рука, на запястье которой Лола увидела золотые часики. Золотые часики с мелкими розоватыми бриллиантиками.

– Господи… – пробормотала Лола, – это же… это же та самая женщина…

Это, несомненно, была та женщина, с которой случился странный приступ. Та самая женщина, за которой следила Людмила, притаившись за пальмой…

Лола скосила глаза на свою школьную подругу.

С той творилось что-то ужасное – лицо побледнело, как у покойницы, рот мучительно перекосился, губы дрожали, а глаза чуть не вылезли из орбит…

– Да что с тобой? – проговорила Лола, но поняла, что Людмила ее просто не слышит.

Оставалось одно – срочно дать ей выпить чего-нибудь, причем желательно покрепче.

Лола огляделась и на крейсерской скорости устремилась к ближайшему бару.

Людмила плелась за ней на буксире, позволила усадить себя на высокий стул в баре и очухалась немного, когда Лола поднесла к ее лицу бокал с коньяком.

– Меня развезет… – слабо отбивалась она, – я с самого утра ничего не ела…

– Ничего, зато в себя придешь! – сурово отвечала Лола. – Да и мне стресс надо снять!

– Да у тебя-то какой стресс… – отмахнулась Людмила пренебрежительно.

– Сильнейший! – отрубила Лола. – И постоянно действующий! Попробуй походить в зеленом пиджаке и ярко-красных брюках! Хорошо хоть, знакомых тут нету…

И сглазила, потому что к бару подошла знакомая семейная пара, они отдыхали в одном отеле и не то чтобы подружились, но раскланивались, встречаясь в ресторане за завтраком и ужином. Муж был преуспевающий врач, жена тоже работала в его клинике. Муж при виде Лолы очень оживлялся, говорил двусмысленные комплименты и даже ущипнул один раз в лифте за попу. Лоле было очень неудобно перед его женой, но та лишь посмеивалась. Однажды, когда они случайно остались вдвоем, настойчивый курортный знакомый полез обниматься, и неожиданно вернувшаяся жена застала их на месте преступления. Лола ожидала грандиозного скандала, а возможно, и мордобоя, и уже зажмурила глаза и втянула голову в плечи.

А когда открыла глаза, то увидела, что они сидят за столом только вдвоем с обиженной женой.

– Ты не сердись, – спокойно сказала та, допивая кофе по-турецки, – это он так в отпуске расслабляется. Работа у него тяжелая и нервная, сама понимаешь, когда от умения твоего зависит, будет человек жить или помрет, все силы в работу вкладывать надо. Вот он и развлекается в отпуске. Хочет, чтобы я приревновала, скандал ему устроила, разводом пригрозила…

– Все ясно, – сказала Лола, – стало быть, у вас вроде как ролевые игры получаются…

– Выходит так, – натянуто улыбнулась ее собеседница, – так что ты уж подыграй ему, что тебе, жалко, что ли… Это все так, понарошку, ничего серьезного…

Сейчас парочка тоже болталась по зданию аэропорта в ожидании рейса. Муж, увидев Лолу, просиял.

– Что же, дорогая, вы нас со своей симпатичной подругой не познакомите? – спросил он, придвигаясь к Лоле гораздо ближе, чем позволяли приличия.

Лола переглянулась с его женой, и та сразу поняла, что в данный момент подруги не расположены к шуткам и флирту.

– Это ужасно, – вздохнула она, – совсем молодая женщина – и вдруг мгновенная смерть.

– Да-да, – подхватила Лола, краем глаза отмечая, что Людмила позеленела и начала медленно сползать со стула, – я видела ее совсем близко, на меня все это так повлияло, до сих пор не отойду… Вы не знаете, отчего она умерла?

– Ну, я, конечно, не осматривал тело, – муж вспомнил о своей профессии и немного отодвинулся от Лолы, – однако симптомы напоминают инфаркт.

– Такое бывает? – напряженным голосом спросила Люда. – Вот так вдруг, она же молодая…

– Все бывает, – вздохнул доктор, – провела две недели на южном солнце, да еще вы вечно на диетах сидите… вот сердце и не выдержало. Впрочем, это мое личное мнение, возможно, здешний врач вынесет другой вердикт.

Договаривал он уже на ходу – жена настойчиво подталкивала его прочь от подруг.

После коньяка Людку и вправду развезло, она положила голову на стойку бара и все порывалась зарыдать по своей неудавшейся жизни. Пришлось отпаивать ее крепким кофе, потом впихнуть еще бутерброд с ветчиной и булочку с вареньем.

И наконец объявили посадку. Лола попросила стюардессу найти им два свободных места рядом. Людмила выглядела получше, но все же оставлять ее надолго одну Лоле не хотелось.

– Ну, – требовательно заговорила она, когда внизу, быстро уменьшаясь, бежали поля и нарядные домики райского острова, – рассказывай, что у тебя стряслось.

– С чего ты взяла? – фальшиво улыбнулась Люда. – Все у меня хорошо, домой вот лечу, после отдыха…

– Угу, и хорошо отдохнула? – ехидно осведомилась Лола. – Море, солнце, спа-процедуры, коктейли на берегу, романтические прогулки при луне…

– А что тебя не устраивает? – Людмила хотела задать вопрос самым агрессивным тоном, а получился жалкий.

– Твой внешний вид меня не устраивает! – Заметив, что мужчина, сидевший через проход, усиленно прислушивается к разговору, Лола немного понизила голос: – Ты не забыла, подруга, что мы с тобой сто лет знакомы? И, между прочим, в школе до седьмого класса сидели за одной партой!

– А потом ты влюбилась в Альку Солодовникова и пересела к нему! – В Людкином голосе прозвучала застарелая обида.

– Да ты что? Я – влюбилась? – завопила Лола, перекрывая шум моторов. – Да меня классная, Марья Павловна, к нему пересадила, чтобы я на него положительно влияла!

– Ой, не могу! – Людка зло рассмеялась. – Кого ты пытаешься обмануть? Да все в классе знали, что ты в него втрескалась по уши, Алька сам говорил!

– Ах он паразит! Вот приеду к тетке, разберусь с ним, он рестораном на берегу владеет, так я на него налоговую и санэпидстанцию напущу, будет знать, как врать!

– Девочки, нельзя ли потише, – повернулась к ним с переднего сиденья старушка в бифокальных очках, – от вашего крика самолет в резонанс войдет и в воздухе развалится.

– Извините. – Лола наклонилась к подруге и зашептала: – Ты не заговаривай мне зубы. Альку оставим в покое, сказала же, что с ним разберусь. Ты давай про себя рассказывай! Я же вижу, что ты чего-то боишься. И за той несчастной девицей ты следила, да еще так бездарно, шляпу дурацкую напялила. Людка, у тебя совсем крыша съехала! Говори давай!

– Ой, права ты, Лелька, как мне страшно – не представить! – Люда всхлипнула. – Только если рассказывать, то долго получится, иначе ты не поймешь…

– Ничего, у нас время есть, больше трех часов лететь! – обрадовалась Лола. – Слушаю тебя внимательно!

По проходу стюардесса толкала тележку с напитками. Людмила попросила воды и начала рассказ:

– Мы с тобой сколько не виделись?

– Да уж давненько… – пробормотала Лола, с некоторых пор она взяла за правило не называть вслух никаких цифр. В самом деле, сболтнешь так сдуру, что с бывшей одноклассницей не виделась лет десять, и люди сразу прибавят в уме к семнадцати десять и вычислят твой возраст. А кому охота, чтобы посторонние люди знали о тебе такие, можно сказать, интимные подробности? Это когда тебе и вправду семнадцать, можно честно и безбоязненно называть свой возраст, а после двадцати пяти все гораздо сложнее.

– А вот я тебе точно скажу, – оживилась Людмила. – В последний раз мы с тобой виделись, когда Танька Саломатина замуж вышла. И было это десять лет назад, потому что Танька уже с пузом ходила, еле-еле восемнадцати лет дождалась, а раньше ей родители официального согласия не давали.

– Ты давай про себя, – посоветовала Лола, отхлебнув томатного сока, – а то уж больно издалека начинаешь.

– Ладно, значит, ты уехала, в институт Театральный поступила, ты у нас всегда артисткой была, плакать умела по заказу и рожи дурацкие корчить…

«Сама ты рожа дурацкая…» – обиделась Лола, но промолчала на первый раз.

– В общем, поболталась я год, родители все твердят про высшее образование, заели совсем, деньгами попрекают. Хотела тоже в Москву или в Питер уехать – куда там, такого наслушалась! И девицы все поголовно в больших городах легкого поведения, а парни – как один наркоманы. И ни в какой институт я не поступлю, а буду болтаться без дела и из родителей деньги тянуть. И толку с меня никогда не будет, и за что только им досталось такое наказание… Ну, ты моего отца помнишь, он в словах не стесняется.

– Угу, – Лола выразительно поглядела на часы, давая понять, что время полета уходит.

– Школу я стороной обходила, за десять лет обрыдло там все, сама знаешь. А тут вдруг юбилей директора, ну и поперлись мы от скуки поглядеть. Ну и встретила я там Германа…

– Это какого же, практиканта, что нам литературу преподавал? – оживилась Лола. – Такой… в очочках круглых, как Гарри Поттер? Вот, Людка, точно у тебя с ним в последнем классе что-то было! А ты еще на меня ругалась, когда я у тебя спрашивала!

– Ну, было, – насупилась Люда, – а чего ты в душу лезла? Тебе что, больше всех надо?

– Слушай, так мы из-за него, что ли, в последней четверти поссорились? – ахнула Лола. – И с тех пор так и разошлись?

– Да дуры мы были обе, вот что! – вздохнула Люда. – Ты слушай. Заморочил мне этот Герман голову еще в школе. С одной стороны, разговоры умные, а с другой – вроде мы с ним общаемся по-простому, не как учитель с ученицей. И еще он меня отличал от всех или только вид делал, в школе же не разобраться… в общем, были мы с ним как-то особенно близки…

– То есть ты с ним в последнем классе трахалась? – невежливо перебила Лола.

– Ой, ну в том-то и дело, что нет! – Людмила возмущенно замахала руками.

Старуха, сидящая спереди, повернулась и поглядела на них сквозь свои бифокальные очки с явно выраженным недовольством.

Лола твердо встретила ее неприязненный взгляд и не отвела глаз. Очки укоризненно блестели. Лоле захотелось посоветовать старухе повернуться вперед, а не то самолет тряхнет на воздушной яме, и бабуля может свернуть себе шею.

– Ты не понимаешь, – зашептала Люда, – в том-то и дело… Все же спать-то со школьницей учителю никак нельзя, за это статья полагается. А так, голову крутить, мозги пудрить – на это Герочка мастер был. В общем, после школы все как-то разошлись, а тут такая встреча. Я вроде как не у дел, приятно поговорить со старым другом. Начались опять у нас беседы умные до утра по телефону да прогулки вдоль моря. Слово за слово, договорились до любви, планы на будущее строили. Он меня уговорил в педагогический поступать: такими красками расписал профессию учителя – любо-дорого послушать!

– С ума сошла! – не удержалась Лола.

– Угу, – согласилась Люда, – да тут еще мои родители им просто очарованы были. Маме он совсем голову заморочил, а отец… Вот скажи, откуда в том поколении почтение такое к врачам и учителям? Нет, я, конечно, ничего плохого сказать не хочу, разные бывают случаи, но почему, скажи на милость, если человек белый халат наденет или в школе перед классом встанет в третью позицию, то считается, что он умнее других, его надо слушать внимательно и все делать, как он говорит?

– Ты ближе к теме, – снова посоветовала Лола, – а то до посадки не уложишься.

– И верно. В общем, поступила я в институт педагогический, а с Герочкой мы поженились. Отец настоял – приличный, говорит, человек, не чета твоим охламонам невоспитанным в драных джинсах. Те при встрече и здрасте сказать не могут, а этот вежливый, обходительный, уважаемый человек, детей учит.

– Угу, сеет разумное, доброе, вечное… – не без ехидства подсказала Лола.

– Примерно так, только мой папочка таких слов не знает, – согласилась Люда и продолжила: – Прожили мы с Германом чуть больше года, и убедилась я, что дурак он полнейший, пробы ставить негде. Истории его все повторяются, мыслей умных в голове штуки четыре всего, и то не его они, а в книжках прочитанные. И он их очень удачно к месту в разговоре вставляет. Ну, для школьниц, может, оно и подходит, а жене-то большее требуется. Любовь, забота, поддержка, я уж про деньги не говорю. С этим сразу же проблемы начались – работу менять не хочет, а получает гроши. Да у меня стипендия копеечная. И где я только не прирабатывала, это даже рассказывать неинтересно. Приползаю с работы поздно вечером, а дома – шаром покати, от чего ушла, к тому пришла. И детки сидят великовозрастные, все больше девицы. Снова разговоры у них умные, о литературе споры, мой Герочка речи толкает, а они его слушают, дыхание затаив.

А уйдут они – муженек мой есть требует, проголодался от разговоров-то.

– Что, неужели ничего путного в нем не было? – спросила Лола. – А с сексом-то у вас как было?

– Да понимаешь… – Люда замялась, подбирая слова поприличнее, – вроде бы и был секс у нас, но все как-то… ну, неинтересно, что ли… Не было у Герки чего-то…

– Драйва, – подсказала Лола.

– Точно! – обрадовалась Люда удачно найденному слову. – Душу он в это дело не вкладывал! Вот в речи свои – вкладывал, а в постели – так-сяк – и опять за разговоры…

– Тяжелый случай… – усмехнулась Лола.

– А я о чем? Ну, никакого от него толку!

Разговор был снова прерван старухой в бифокальных очках. На этот раз очки у нее буквально раскалились от возмущения.

– Послушайте, вы не могли бы прекратить обсуждение интимных проблем в публичном месте? – прошипела она, и глаза из-под очков глядели на подруг с неприкрытой ненавистью.

– А вы не могли бы не подслушивать и не вмешиваться в чужие разговоры? – тут же завелась Лола.

– Не надо так волноваться, – неожиданно поддержал ее солидный мужчина, сидевший через проход, – уважаемая, отвлекитесь на время от чужих проблем, выпейте минеральной водички, почитайте газетку. Скоро еду принесут…

Старуха поперхнулась от неожиданности и обвела своими очками салон в поисках поддержки. Разумеется, никому не было до нее никакого дела: кто-то из пассажиров дремал, кто-то читал журналы, кто-то разговаривал тихонько. Старуха закрыла рот так резко, что лязгнули вставные зубы, и ушла в глубину кресла, как черепаха в панцирь. Сосед подмигнул Лоле и уткнулся в газету.

– Да переходи же ты к сути, – зашептала Лола, – а то опять кто-нибудь привяжется!

– Еще долго, – обнадежила ее Людмила, – имей терпение. В общем, продержались мы с Геркой года два, может, немного больше, а потом такая меня тоска заела с ним – хоть вешайся! И малолетки все время звонят, и домой его провожают, все он с ними возится – то в походы, то на экскурсии… В общем, надоело мне это все до чертиков, поскандалили мы как-то, перебила я тарелки, что родители нам на свадьбу подарили, да и ушла обратно к ним. Потому что жили мы в квартире Геркиной тетки, своего-то у него ничего не было, делить нечего.

«А все же замужем Людка была, хоть и неудачно, – вдруг подумала Лола тоскливо, – а тут сидишь, как будто чумичка какая-то, никто и не посмотрит…»

Она сразу же опомнилась и призвала себя к порядку. Все у нее хорошо, она прекрасно отдохнула, посвежела, набралась сил, дома ее ждут обожаемый Пу И и другие звери, а также ее верный друг и компаньон Леня Маркиз, по которому она тоже очень соскучилась. Почти так же, как по песику. И мужчины вовсе не обходят ее вниманием, да вот хотя бы этот Антон, с которым они провели без малого две чудные недели…

«Да, а жениться-то никто не хочет…» – проскрипел в душе противный голос.

«Как это не хочет? – вскинулась Лола. – Да сколько было в моей жизни предложений руки и сердца, считать замучаешься! Просто я сама не хотела связываться. Этот муж… какой он еще попадется… напорешься на зануду или скупердяя… И свекровь… нет, все это как-то неопределенно…»

«Говори, говори… – издевался все тот же голос, – а факты – упрямая вещь. Ты ни разу не была замужем, и попробуй доказать Людке, что сама этого не хотела!»

Лола совсем расстроилась, а Людмила настойчиво теребила ее за рукав.

– Ты будешь слушать или нет? То торопишь как на пожар, а то застыла как мумия…

«Сама ты мумия», – обиделась Лола, но вслух ничего не сказала. Для этого был неподходящий момент.

– В общем, вернулась я к родителям, и начался в моей жизни форменный ад, – говорила Люда, – отец совсем с катушек съехал, каждый день поедом ест и куском попрекает. Устроилась я официанткой по вечерам в небольшой ресторанчик на берегу – кстати, Алька Солодовников и помог мне с работой, он потом тот ресторан выкупил. Домой прихожу за полночь – пока посетители разойдутся, пока кассу снимут, пока то-се, так отец прямо с порога неприличными словами обзывать начинает. И ничего ему не докажешь!

– Ужас! – вздохнула Лола и приняла от стюардессы пластиковую коробочку с едой.

Из холодных закусок наличествовали лишь зверски переперченная копченая колбаса, засохший сыр и греческий салат, в котором опять-таки был один перец. Булочка была в лучшем случае трехдневной давности, хлеб – сырой и кислый, масло заветренное. Лола хотела было громко возмутиться, но вовремя вспомнила, чего и сколько съела в аэропорту на Мальорке, и решила, что малость поголодать в полете ей будет только полезно.

– Какая гадость! – грустно сказала Людка, ковыряясь в греческом салате. – Это разве перец? Ты помнишь, какие перцы фаршированные моя мама делала?

– А синенькие? – подхватила Лола. – А помидоры? Вот у нас в Черноморске помидоры!

Она поймала себя на интонации своей тетки Калерии Ивановны. Тетка была пламенной патриоткой города Черноморска и прекрасно умела готовить различные блюда из овощей. Впрочем, остальное тоже, Ленька до сих пор, вспомнив то благословенное время, когда тетя Каля недолго гостила у них, замасливает глаза и блаженно жмурится, как толстый кот на солнышке.

– Мясо или курица? – наклонилась к Лоле стюардесса.

Лола выбрала курицу, которая так разопрела, что непонятно было, где курица, а где рис.

– И соус пресный… – ворчала Людка, – чем они кормят пассажиров? Это же просто невозможно есть!

– А кашу на воде не хочешь? – повернулась к ним все та же скандальная старушенция. – Заелись! Мы в свое время и такому были бы рады…

– Ну что вы к нам привязались… – простонала Людмила. – Чего вам надо?

– Тсс… – послышалось сбоку.

Лола повернула голову и увидела, что сосед показывает ей фляжку с коньяком. Лола улыбнулась и отрицательно покачала головой – не пьем, мол, мы девушки приличные. Сосед тоже улыбнулся и показал знаками, что по капельке в кофе, чтобы стресс снять, и приличным девушкам можно.

– Мамаша, – обратился сосед к старухе, – коньячку не желаете, буквально пятнадцать граммов, чтобы настроение поднять? А то вы что-то очень сердитая…

Старуха повернулась к нему, глаза ее под бифокальными очками зажглись красным светом, как у оборотня. Она открыла было рот, чтобы высказать все, что думает, но встретилась с мужчиной глазами и передумала. Лола со своей стороны повнимательнее пригляделась к мужчине. Так себе, ничего особенного, одет просто, но прилично. Взгляд уверенный, улыбка приятная.

Мужчина снова ей подмигнул, и Лола задала себе вопрос, клеит он ее или просто так развлекается, от нечего делать. Поразмыслив, она решила, что клеить ее в данный момент никто не может: после четырехчасового ожидания в аэропорту да еще в этаком прикиде – зеленый пиджак и красные брюки!

– Спасибо вам, – шепнула Лола, – бешеная какая-то старуха попалась, поговорить не дает.

Они выпили кофе с коньяком, и Людмила продолжала свой трагический рассказ:

– Значит, институт я бросила – сил не было. Вкалываю официанткой, тут лето настало, народу понаехало – страшное дело. И приметил меня один там такой… вообще-то бандюганом он был, хоть и притворялся поначалу, что бизнесмен. Может, и был у него бизнес, только криминальный. Но ко мне вроде по-хорошему, браслет золотой подарил, денег дал, чтобы комнату снять, потому что отец мой, когда узнал, что институт я бросила, совсем озверел, дома невозможно стало находиться. Ну, потихоньку привыкла я к Михаилу этому, хотя видно было, что опасный он человек. Вроде бы и молодой, меня лет на пять всего постарше, а посмотрит иногда, такое в глазах покажется – мама, не горюй! Он ко мне неплохо относился, а прошло несколько месяцев, он как-то и говорит, что давай, мол, вместе жить. Ты, говорит, не жадная, много не требуешь, как другие, красивая, и характер хороший.

– И ты согласилась? – не утерпела Лола.

– Согласилась, потому что захотелось в нормальных условиях пожить! – Люда повысила голос. – Сама посуди: работаю как вол, зарплата у официантки маленькая, с чаевых половину отдай хозяину. Комнату снимаю у бабки такой скандальной, вот как эта наша… – Люда кивнула на переднее сиденье. – А Мишка меня с работы снял, поселил в приличной квартире, море рядом, денег давал на жизнь достаточно. Сам в Черноморске не сидел, все время ездил куда-то по делам, а мне и лучше. С отцом на улице встретилась – он мне в лицо плюнул. Мама против него идти боится, ничего не говорит.

Подруги все, кто замужем, дома с детьми малыми сидят, кто, как ты, подался в другие города, некоторые – вообще за границу. Герка мой, как мы развелись, сразу же стал с девицей жить, которая к нам чаще других бегала, она как раз школу окончила. В общем, все как-то устроились, только я не пойми кто. Ну, еду как-то я на машине, мне Мишка новенький «Фольксваген» купил, и вижу – идет наша биологичка Мымра Романовна. Сколько мы ей крови перепортили за годы учебы, а ведь хорошей теткой оказалась!

– Да ну… – усомнилась Лола, – быть не может…

– Ты слушай, – строго сказала Люда, – слушай и не перебивай, я и сама собьюсь, без посторонней помощи! Значит, торможу я с шиком возле Мымры, не надо ли подвезти, спрашиваю. Она поглядела так через очки, узнала меня и согласилась. Доехали до дома, я сумку тяжелую помогла донести, она меня на чай пригласила. Посидели, у нее варенье из грецких орехов вкусное очень, она и спрашивает, как, Люда, живешь? А то одета ты довольно дорого и со вкусом, машина новая, красивая, а по глазам видно, что счастья нету. И вдруг все я ей рассказала, сама не понимаю, что на меня такое нашло, как плотину прорвало. Не очень-то мы ее в школе жаловали, изводили страшно, да ты сама помнишь, а вот оказалось, что душу раскрыть, кроме нее, мне и некому. Так все постепенно и выболтала – и про родителей, и про Герку-дурака с его малолетками, и про нынешнего моего Мишку, что ненадежно и очень опасно с ним жизнь связывать, а деться некуда.

Выслушала меня Мымра внимательно, не перебивала, замечания дурацкие не вставляла не по делу… – тут Людка сделала очень выразительные глаза.

«Сама ты дура», – в который раз обиделась Лола.

– А потом и говорит: не валяй, Людмила, дурака и не трать зря время, которое тебе судьбой отпущено. Нечего сидеть и сокрушаться – как быть, что делать, есть минутка свободная – займись чем-нибудь полезным. Что ты все по салонам да по фитнесам мотаешься, сама же знаешь, что так не всегда будет, ненадежный у тебя сожитель, у тебя с ним никакого будущего нету.

– А ты ей не сказала на это, – прищурилась Лола, – чтобы не учила жить, а лучше бы помогла материально? В смысле, что советы все давать умеют, у нас раньше была страна советов…

– Хватило ума не хамить, – серьезно ответила Люда, – потому что Мымра не просто нотации читала, а дельный практический совет дала. Заканчивай, говорит, курсы по турбизнесу, я потом тебе работу найду. Оказалось, сын у нее владелец крупной турфирмы, и в Москве и в Питере офисы есть, и даже за границей представительства. Ты, говорит, в школе умницей была, английским занималась, а от такой праздной жизни пропадешь совсем. Ну, Мишка денег на курсы дал, не стал спорить: я сказала, что без него скучно, чем по барам и клубам болтаться, лучше я при деле буду. А как прошло полгода и мне как раз время эти курсы заканчивать, тут-то все и случилось…

Людмила вздохнула, опустила глаза и продолжила:

– Приходят как-то вечером ко мне двое его приятелей и говорят, что Мишку убили при разборках. Кто там виноват, случайно это вышло или намеренно, я без понятия, в общем, как они сказали, попал мой Мишка под раздачу. И чтобы я милиции сказала, что ничего про это знать не знаю и ведать не ведаю. А что я знала? Ничего, а тут от страха вообще память отшибло. Ушли они, а меня всю трясет, как в ознобе, и температура от нервов поднялась.

– Точно, я помню, у тебя на каждом экзамене от страха температура подскакивала! – снова не утерпела Лола.

– Ну, посидела я два дня дома тише мыши, а потом повестка из милиции пришла. Таскали меня больше месяца, нервы трепали, доставали по-страшному, но я держусь твердо – ничего не знала, что у Мишки бизнес криминальный – об этом понятия не имела, о делах с ним не говорила и друзей его, компаньонов и подельников, в глаза не видела. Похудела за этот месяц, страшная стала как смерть, но из последних сил курсы все же окончила и бумажку получила. Деньги, что Мишка оставил, потихоньку кончаются, вещей особо ценных у меня не было. Да еще, как назло, машину разбила, от нервов-то, хорошо, что в столб врезалась, у него претензий ко мне никаких не было. Позвонила Мымре Романовне насчет работы, она не отказывается, а еще собери, говорит, вещи, что поценнее, да принеси ко мне вечерком, чтобы никто не видел. Ну, взяла я шубу да золотишко кое-какое, документы опять же, да и отнесла ей, когда темно было.

– Надо же, а я ничего и не знала… – задумчиво пробормотала Лола.

– И тут буквально на следующий день прихожу я домой, а дверь вскрыта. Думала воры, а оказалось – сестра Мишкина приехала из Николаева и тетка. Как увидели меня, так и заорали, чтобы я из чужой квартиры выметалась немедленно, да ничего с собой не прихватила. Я было скандалить, да куда мне против них. Обе как свиноматки, пудов по восемь. А к тому же у меня и правда никаких прав: квартира-то на Мишку куплена, а я ему никто. Просила по-хорошему хоть несколько дней пожить, пока я себе что-нибудь найду, да они только еще больше разорались. А если не хочешь, говорят, неприятностей, то вали отсюда немедленно, а не то Мишкины подельники сильно интересовались насчет денег, вроде бы деньги у них большие пропали, так вот не иначе как у меня они. Сестра орет, а тетка все по шкафам шарит, белье пальцами корявыми перетряхивает, меня чуть не стошнило. Снова от нервов температура поднялась, стою как в тумане, голова кружится, ничего не соображаю. От страха немного в себя пришла, стала чемодан собирать, так они каждую тряпку проверяли, чтобы ничего ценного не унесла.

Вот когда я Мымру Романовну добрым словом вспомнила!

«Как же так, – думала Лола, уставившись в окно, где под самолетом лежали толстые ватные облака, – ведь мы с Людкой так дружили в школе. Потом поссорились из-за какой-то ерунды, я уехала, и мы даже не переписывались. Я понятия не имела, сколько всего с ней приключилось. Конечно, во время учебы у меня тоже хватало проблем, но все же как нехорошо забывать друзей…»

– Ты снова не слушаешь, – огорчилась Люда, – тебе всегда были неинтересны мои проблемы…

– Что ты, – Лола виновато улыбнулась, – ты продолжай, я слушаю внимательно.

– Вышла я из дому, идти совершенно некуда… К родителям среди ночи, когда несколько месяцев им не звонила и на глаза не показывалась, – нечего и думать, отец не то что на порог не пустит, еще с лестницы спустит. На гостиницу денег нету, на вокзале – стыдно, что я, бомж, что ли. В общем, поехала я снова к Мымре. Так, мол, и так, говорю, из квартиры выгнали, да еще и бандиты мною интересуются на предмет неизвестных денег.

– А она что? – снова встряла Лола.

– Да ничего. Позвонила сыну в Петербург, он сказал, что есть место. Я у нее денег на дорогу заняла да и уехала на следующий день. Сняла квартиру, устроилась на работу, выбросила из головы город Черноморск, никому не писала, не звонила, Мымра Романовна так велела, чтобы бандиты на след не напали.

– Ну это надо, какая славная тетка оказалась! – восхитилась Лола. – Главное, какая практичная и деловая! А когда нам в классе про тычинки и пестики толковала, на нее без скрежета зубовного и смотреть невозможно было!

– Да уж, на всю жизнь ее запомню. Ну, работаю потихоньку, огляделась, перышки почистила, съездила в Турцию, в Италию и в Париж – все по работе. Приоделась, лоск приобрела – надо, думаю, мужа искать. Годы идут, двадцать шестой уже пошел, пора найти приличного человека и остепениться. И тут приходит к нам Вадим, путевку ему нужно было на Сейшелы. У нас девочки многие за VIP-клиентов замуж повыходили. Так что я как увидела его – сразу поняла, что это для меня очень хороший вариант.

У Лолы неприятно заныло сердце. Вот ведь Людка, и второй раз замуж вышла. А тут сидишь, как последняя дура, и ждешь у моря погоды. А годы-то идут, это Людка верно заметила. Лола и сама знает, что молодость не вечна, однако как-то расслабилась, пустила дело на самотек. И вот вам результат – двадцать восемь лет, и не то что не замужем, а и на примете никого нету! Мама дорогая, как же она так прокололась! Как же так запустила собственную жизнь!

– Ты чего ерзаешь? – оглянулась на нее Людмила. – В туалет, что ли, надо?

– Да, пожалуй, пройдусь немного, а то все себе отсидела, – не своим, каким-то сдавленным и скрипучим голосом ответила Лола и выбралась из кресла в проход.

Сосед, что сидел напротив, немедленно бросил свой журнал и устремился за ней. В туалет была очередь, и пока ждали, сосед втянул Лолу в пустой, ничего не значащий разговор – в каком отеле она отдыхала, что больше всего понравилось на Мальорке и полетит ли Лола туда еще раз. Лола отвечала – приветливо, но осторожно и поскорей ускользнула в туалет.

Вид в зеркале был отвратительный: лицо бледное, под глазами жуткие синяки, волосы висят безжизненно, кожа тусклая. Да уж, с таким лицом не то что замуж – в уборщицы не устроиться.

– Это все ерунда! – сказала себе Лола. – Просто здесь освещение неудачное, к тому же в самолете все выглядят неважно, от высоты и обезвоживания. Недаром считается, что стюардессы быстро стареют. Да еще жуткий зеленый пиджак бросает отсвет…

Она вышла, и когда попыталась разминуться с соседом в узком проходе, он прижался к ней слишком сильно, чтобы это выглядело случайностью.