Королева блогосферы E-Book

Татьяна Устинова

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Дела судебные: Т. Устинова, П. Астахов
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 286

Beschreibung

Новый остросюжетный роман из серии «Дела судебные», написанный в соавторстве блистательным дуэтом Татьяны Устиновой и Павла Астахова, посвящен животрепещущей теме инфоцыганства. Как не попасться на удочку мошенников, когда отовсюду летят призывы к легкой и безбедной жизни от многочисленные коучей и финансовых помощников? Наконец-то любимая сестра Натка взялась за ум, и, казалось бы, судье Елене Кузнецовой пора заняться собственной жизнью. К тому же беременность, о которой пока еще никто не знает, этому способствует. Но на смену неугомонной сестрице приходит Сашка, уже взрослая дочь… Письмо из налоговой заставляет всех очень сильно поволноваться. Разберется ли в этом сама Саша или ей понадобится помощь? Как это отразится на жизни неподкупной судьи Кузнецовой?

Leseprobe

Татьяна Устинова, Павел Астахов Королева блогосферы

© Татьяна Устинова

© Павел Астахов

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо»

* * *

«Одним из ключевых аспектов успешного совмещения карьеры и семейной жизни является нахождение баланса между двумя этими сферами».

Натка чуть прибавила звук на планшете, потому что на плите шкворчала яичница, заглушая голос известного блогера Нияза Байрутдинова, которого она пристрастилась слушать по утрам. После того как она поменяла работу, покинув привычное, но опостылевшее до оскомины место верстальщицы в газете и заняв кабинет руководителя ТСЖ «РАЙ-ОН», она нуждалась в чьем-то совете, как построить карьеру.

Никогда раньше карьера как таковая Наталью Кузнецову не волновала. Она просто плыла по течению, зарабатывая необходимый минимум и не напрягаясь, искренне полагая, что жизнь существует для того, чтобы получать от нее удовольствие. Вот реально как в бане: хочешь паришься, хочешь нет. Париться Натка не хотела.

Новое положение замужней дамы с двумя разнополыми детьми и руководителя товарищества собственников жилья немного пугало ее, потому что требовало того, что Натка ненавидела всеми фибрами своей души, – ответственности.

«В современном мире все больше людей сталкиваются с вопросом, как совмещать успешную карьеру и счастливую семейную жизнь. Разговор о том, можно ли иметь и то, и другое, часто ведется с некоторым скепсисом. Некоторые люди сомневаются, что карьера и семья могут сосуществовать, дополняя и обогащая друг друга, считая, что они призваны только соперничать. Однако подобная гармония возможна, более того, она благоприятна для личного роста и общества, – продолжал надрываться Нияз. – И подобное совмещение требует внимания к внутреннему балансу, а также навыка эффективного управления временем и поддержки как от семьи, так и от работодателя».

Что такое внутренний баланс, Натка не знала, и если с поддержкой семьи все было более или менее понятно, то, будучи сама себе работодателем, она не очень понимала, все ли делает правильно.

«Нельзя отдавать все свои силы работе, – убеждал Байрутдинов. – Это приводит к игнорированию потребностей семьи. Но и действовать наоборот – путь в никуда».

– Наташ, ты зачем эту муру слушаешь? – В кухне появился Костя, уже гладко выбритый, благоухающий одеколоном, с мокрыми после душа волосами, одетый в рубашку и джинсы, но еще без пиджака. – Это же просто набор банальностей.

– Зачем ты так говоришь? – упрекнула мужа Натка. – Нияз Байрутдинов – топовый блогер, дающий реальные психологические советы, помогающие людям. Я слушаю его новую программу, как устанавливать границы между работой и семейным временем и находить его для качественного общения с близкими.

– По-моему, вчера вечером, когда дети уснули, мы с тобой очень качественно пообщались. – Таганцев хитро улыбнулся. – Лично мне понравилось, да и тебе, как я заметил, тоже. И при чем тут какой-то блогер?

– Хулиган. – Натка даже покраснела слегка от воспоминаний о прошедшей ночи. – Он же совсем о другом рассказывает.

– Ой, Натка. Все эти блогеры рассказывают о том, что люди и без них прекрасно знают. Только большинству лень включать мозги и обдумывать собственные жизненные стратегии. Гораздо проще, когда посторонний дядя или тетя вложит это в голову в готовом пережеванном виде. Когда на работе есть важные дела, можно задержаться или выйти в выходной. Когда дел нет, нужно спешить домой, чтобы уделить время семье. И то, что работа – это источник денег и самореализации, а семья – важная часть жизни, понятно любому нормальному человеку. А блогерам лишь бы денег заработать.

– Кость, но я же бесплатно это слушаю, – снова вступилась за Нияза Натка и сняла сковороду с яичницей с плиты. – Садись, я уже накладываю. Настю в сад закинешь?

– Да. Я сегодня не тороплюсь. Все-таки хорошо, что мы обратно в этот район переехали и Сенька может сам в школу ходить. Та была бы головная боль.

– Зато мне было бы не надо на работу ездить за тридевять земель, – вздохнула Натка. – Никогда в жизни не теряла столько времени на дорогу.

– Зато никогда не была начальником. – Костя засмеялся: – Натка, ну, признайся, тебе же нравится твоя новая работа.

– Нравится, кто бы спорил. – Натка вздохнула: – Вот только я все время боюсь сделать что-нибудь неправильно. Меня же никто тому не учил, да и пособий для руководителя ТСЖ в природе не существует.

Таганцев встал из-за стола и вышел из кухни. Натка услышала, как он чем-то шуршит в коридоре. Из-за льющейся воды – она мыла сковородку – и продолжающейся в планшете передачи Байрутдинова ей не было слышно, чем именно.

– Кость, ты куда ушел? Стынет же.

В кухню ворвался тоже умытый и с влажными волосами сын, девятилетний Сенька. Уселся на свое место.

– Что сегодня на завтрак? Яичница с сосисками? Фух, а я уж думал, каша.

– Каша для твоей сестры. Кстати, пора ее поднимать. На, ешь. Приятного аппетита.

– Спасибо.

Натка прошла в детскую, где в своей кроватке сладко посапывала носом Настенька, которой вскоре должно было исполниться четыре. Надо же, год прошел, как эта девочка появилась в их семье, а Натка уже и не помнила, как жила без нее. Она разбудила дочку, отвела в туалет и ванную, одела, заплела косички, застелила детскую кроватку, то и дело поглядывая на часы. Если она хочет, чтобы Костя увел Настю в сад, то надо поторапливаться.

Вместе с дочкой она появилась на кухне как раз в тот момент, когда Таганцев щелкал кнопкой кофемашины, а Сенька составлял пустые тарелки в раковину. Так, ее мужчины уже поели.

– Настя, садись есть кашу, потом папа отведет тебя в садик.

Девчушка охотно взялась за ложку, и Натка порадовалась, что девочка так неприхотлива в еде.

«Следующие стратегии помогают избежать перегрузки, – сообщил Байрутдинов с подоконника. Никто так и не потрудился его выключить. – Создание планов и списков дел, приоритизация задач, делегирование ответственности и использование технологии для оптимизации задач. Также попросите работодателя предоставить вам гибкий график и другие бенефиты».

– Бенефиты, – со смехом сказал Таганцев. – Натка, я решительно не понимаю, зачем тебе это все. А книжки про управление ТСЖ есть, и даже одну такую тебе принес.

Он протянул Натке издание в мягкой обложке. Называлось оно «ТСЖ. Практическое руководство по управлению многоквартирным домом» и выпущено было весьма солидным издательством.

– Спасибо, – обрадованно сказала Натка, – а я и не знала, что такие полезные книги существуют.

– Потому что надо искать другие источники информации, а не блогеров, – подколол ее Костя.

Настя доела кашу, и они с Таганцевым отбыли в детсад и на работу. Сенька быстро собрал свой рюкзак и тоже ушел в школу. Впервые с того момента, как прозвенел будильник, Натка осталась в тишине и покое. Убрав планшет, на котором закончилось выступление блогера, она налила себе кофе, сгрузила грязную посуду в раковину, уселась на табуретку и бездумно уставилась в окно. Вот этот полный тишины короткий промежуток дня она теперь очень ценила.

Что там говорил Нияз про создание планов и списков? На работе у нее список дел, конечно, присутствует, а дома она и так справляется. Вот сейчас попьет кофе, вымоет посуду, соберется, накрасит глаза и поедет в «РАЙ-ОН», решать накопившийся ворох дел.

И про домашние дела на время забудет. А чего про них помнить? Сенька придет из школы и сам разогреет себе обед. К счастью, мальчик самостоятельный. Правда, к пяти надо освободиться, чтобы успеть доехать до детского сада и забрать Настюшку. Девочка расстраивается, когда остается последней. Все ей кажется, что за ней вообще не придут. Такая вот травма у детдомовского ребенка. И именно поэтому Настю стремятся забирать одной из первых.

Впрочем, и на случай непредвиденных обстоятельств есть выход – все тот же Сенька. Ему вполне можно доверить забрать сестру из садика. Правда, не сегодня. Сегодня у сына тренировка в бассейне, а значит, надо освободиться от работы ровно в пять. Как штык. И зачем для этого какие-то планы и графики?

Зайти в магазин за продуктами можно вместе с Настей. Приготовить ужин на скорую руку тоже недолго. А там уже вернется с работы Таганцев, прибежит из бассейна Сенька, и вся семья соберется за столом в кухне. И эти семейные вечера Натка в последнее время тоже очень любила и ценила.

Она налила себе вторую чашку кофе и снова включила на планшете новую запись блогера. Все-таки Костя неправ, очень полезно послушать, что говорят другие люди. Проясняет сознание и ставит голову на место.

На этот раз на экране появилась Ольга Самойленкова, коуч и психолог, обучающая практикам самопознания и гармонии.

«Замечали ли вы, что поиск баланса между семьей и карьерой лишает энергии и веры в себя? – задушевным голосом заговорила Ольга с экрана. – Мужчину при приеме на работу никто не спросит, как он собирается совмещать ее с воспитанием детей, а вот нам, женщинам, приходится отвечать на этот вопрос целыми днями».

С энергией и верой в себя у Натки как раз все было в порядке. Нет, конечно, она уставала, потому что осваивать новый служебный функционал и управляться с двумя детьми все-таки было непросто. Но ведь ей и Костя помогает, и соседи по даче Сизовы, давно ставшие надежными друзьями, всегда на подхвате.

«Искать баланс между работой и личной жизнью – ошибочная стратегия, – продолжала Самойленкова, и Натка нахмурилась. То, что говорила блогер, полностью противоречило позиции Нияза Байрутдинова. И кому, спрашивается, верить? – Стремление к балансу может загнать нас в угол. Именно погоня за ложной надеждой, ярое стремление достичь равновесия, сверхтребовательность – то, что нас опустошает. Ведь невозможно одинаково хорошо справляться со всеми своими обязанностями».

Невозможно. Это факт. Натка вздохнула. Что ж поделать, если она такая несовершенная. По крайней мере, она старается. И семья ее старания поддерживает. Вон Костя даже книжку купил по управлению ТСЖ. Или он потому ее купил, что не верит, что Натка справится сама? Без дополнительной подготовки? Она снова вздохнула.

«Более верен взгляд на человека как на целостную систему, в отличие от дуалистического подхода, который делит его на противоборствующие «части» с разными желаниями, – продолжала блогер, довольно смешно вращая глазами. – И в семье, и в работе важно делать то, что любишь, и получать от этого удовольствие».

Сегодня Натке предстояло уволить пьющего сантехника и найти на его место другого. Она терпеть не могла конфликтовать с рабочими, а как обойтись без конфликта, если ты увольняешь человека? Эту часть своей работы она очень не любит, но это же не означает, что ее можно не делать.

Нет, все эти психологические блоги, созданные так называемыми коучами, все-таки мало помогают, только запутывают. Или Костя прав и все это действительно мура, на которую не нужно тратить свое время.

Допив кофе, Натка встала из-за стола, бросив полный сожаления взгляд в окно, в которое хотелось бездумно смотреть и дальше. Нет, работающая мать двоих детей не может себе позволить такое пустое и бесполезное времяпровождение. Вымыв посуду и выполнив обычные утренние рутинные дела, предшествующие выходу из дома, она мысленно составила список продуктов, которые нужно будет купить на обратном пути, зайдя с Настюшей в магазин, накинула пиджачок, схватила сумочку и выскочила из дома, чувствуя себя в полной гармонии с собой.

Книгу по эффективному управлению многоквартирным домом она взяла с собой, чтобы прочитать на работе. А пока вставила в уши наушники и включила на телефоне запись блогерши по имени Вовчик, новый подкаст которой был посвящен тому, как работающей женщине быть желанной всегда и сохранить интерес мужа на долгие годы.

* * *

– Встать! Суд идет.

После своего двухнедельного отпуска я вышла на работу, и у меня сразу же было назначено слушание по делу о взыскании налоговых долгов с руководителя одной из столичных фирм. Некое ООО «Колесо-Авто» не уплатило в бюджет налог на добавленную стоимость порядка шести с половиной миллионов рублей.

Долги накопились еще несколько лет назад, когда компанию возглавлял конкурсный управляющий Денис Прокопенко. Спустя год против него возбудили уголовное дело, которое затем прекратили за истечением сроков давности. При этом сам он не возражал, чтобы дело было прекращено по нереабилитирующему его основанию, но затем прокуратура обратилась в Таганский суд города Москвы с иском по взысканию денежных средств с Прокопенко как руководителя фирмы.

Прокурор, которым выступил мой давний знакомый Никита Говоров, счел, что Прокопенко отвечает за причинение ущерба бюджету и должен его компенсировать согласно ст. 1064 ГК («Общие основания ответственности за причинение вреда»). Увидев фамилию Никиты в деле, я тяжело вздохнула. Нам было непросто работать вместе, потому что когда-то мы с Никитой встречались и даже, кажется, он собирался на мне жениться.

Однако созданию очередной ячейки общества помешал, разумеется, мой несносный характер. В пандемию я поймала Никиту на том, что он формально клепал однотипные обвинения в адрес владельцев, не соблюдающих карантинные ограничения торговых точек, чтобы улучшить свои показатели. После того как я развалила одно из таких дел в суде, а махинации с отчетностью всплыли и стали известны начальству, мы с Никитой расстались.

Мой роман с бизнесменом Виталием Мироновым наших с Говоровым отношений не улучшил. Никита считал себя глубоко уязвленным, пытался вставлять мне палки в колеса, после чего мой новый друг воспользовался своими связями, чтобы доставить Говорову вполне серьезные неприятности. На какое-то время Никита даже переводился в другое подразделение, но недавно вернулся в прокуратуру, а потому мы снова стали видеться в коридорах суда. К вящему неудовольствию обоих.

И вот теперь нам предстояло снова встретиться в судебном процессе, обещающем оказаться непростым. Прокуратура заявила требование о взыскании ущерба, а не собственно налоговых платежей, поскольку именно в таком случае надлежащим ответчиком являлось не юридическое лицо, а физическое.

Размер убытков определили на основании акта выездной налоговой проверки и судебной экспертизы. Однако мне дело не казалось столь уж однозначным. Я была уверена, что, прежде чем взыскивать налоги с человека, нужно убедиться, что ничего нельзя получить с должника организации, а потому перед отпуском отправила соответствующие запросы в налоговые органы, перенеся рассмотрение дела.

Говоров, разумеется, взбесился, потому что не мог понять, зачем я это сделала. Он был уверен, что мной движет не профессиональное желание разобраться в материалах дела досконально, а стремление в очередной раз ему нагадить. Об этом Никита не преминул мне сообщить в весьма эмоциональной форме, когда перед началом заседания мы столкнулись в коридоре суда.

Настроения мне эта встреча не улучшила. Оно у меня и так находилось на нуле. Разрыв с Мироновым я переживала очень болезненно, потому что действительно успела его полюбить. Да и моя внезапная беременность, о которой пока не было известно никому, кроме меня, психологической устойчивости тоже не добавляла.

Во-первых, мне было просто страшно от того, что история повторялась. Почти двадцать лет назад я уже осталась один на один с известием о своей нежданной беременности. Тогдашний мой молодой человек уже объявил мне, что вместе с родителями эмигрирует в другую страну, куда нельзя взять меня. В такой ситуации я не смогла признаться ему, что жду ребенка, потому что эта информация вполне могла быть воспринята как давление, а ни на кого давить я не собиралась.

Он улетел, а я осталась. Юная студентка без помощи родителей, на руках которой еще была младшая сестра. Наверное, девять девушек из десяти неразумных в такой ситуации сделали бы аборт, но я о подобном и не помышляла. Время показало, что все было к лучшему. Я выучилась, построила карьеру, стала федеральным судьей и не представляю своей жизни без моей дочки Саши, Александры Кузнецовой, студентки престижного вуза и довольно успешного блогера.

Однако сложности, через которые мне пришлось пройти в юности, не позабылись. Я слишком хорошо помнила, что значит одной растить ребенка, жить на детское пособие вместо зарплаты, подрабатывать дворником, чтобы иметь возможность купить памперсы, но все равно иногда по нескольку дней сидеть только на молоке и хлебе из-за того, что банально нет денег.

После недавно отмеченного сорокалетия мне, похоже, предстояло зайти на этот круг еще раз. Если у меня с разницей в девятнадцать лет появится второй ребенок, то я опять стану мамой-одиночкой. На что мне жить, если я уйду в декрет? Где найти стоящую няню, если решу продолжить работу? Как разорваться между карьерой судьи и материнством? Как объяснить изменение нашей жизни Сашке? Поймет ли меня дочь?

Эти вопросы разрывали мне голову все последние дни отпуска. И сегодня, выйдя на работу, я так и не смогла избавиться от них и полностью сосредоточиться на деле, которое рассматриваю. Во-вторых, я просто не очень хорошо себя чувствовала. Начавшийся в последние недели токсикоз никуда не делся, так же как и сопровождающие его постоянная усталость и сильная слабость.

Мне даже пришлось положить в карман мантии небольшой пузырек с нашатырем, потому что я боялась опозориться и прямо в ходе судебного заседания упасть в обморок. Какие уж тут разборки с Говоровым? К счастью, никто моего болезненного состояния не замечал. Или это я так хорошо владела собой?

Однако на то, чтобы постоянно держать лицо, уходило столько сил, что их совсем не оставалось на другие, очень важные вещи. Вообще-то нужно было принять решение, говорить ли о ребенке Виталию. С одной стороны, я сознательно оборвала все контакты между нами, потому что у меня не было сил на выяснение отношений. С другой – Миронов не оставлял попыток добиться встречи со мной.

Миронов, как отец, имел право знать о том, что у него будет ребенок. Но я уже одного мужчину в своей жизни оставила без этой информации, и ничего страшного не случилось. Ни с ним, ни со мной, ни с Сашкой. Правда, отец Александры жил в другой стране, а Миронов рано или поздно узнает о том, что я жду ребенка, так что вся моя конспирология все равно не приведет ни к чему хорошему.

Но пока срок у меня еще небольшой – к концу отпуска десять недель, так что какое-то время я могу скрывать правду, где-то в глубине души надеясь, что проблема как-то «рассосется» сама собой. Инфантилизм, конечно, особенно для взрослой сорокалетней женщины, работающей судьей, но уж как есть.

Вторым важным делом, которое я постоянно откладывала, был разговор с Сашкой. Ее блогерство всегда вызывало у меня тревогу, а в последнее время она становилась все более острой. Раскрутив свой блог, Алекандра весьма неплохо зарабатывала на рекламе, однако вся ее деятельность была теневой, и это становилось небезопасно.

С моей точки зрения, если уж Александра шла таким путем, то после того, как ей исполнилось восемнадцать, было необходимо открыть ИП или хотя бы зарегистрироваться как самозанятой, чтобы вести учет доходов и платить налоги. Во-первых, я, как судья, должна иметь кристально чистую репутацию, в том числе и в той ее части, которая связана с моими близкими.

Во-вторых, это просто правильно и честно – платить налоги в бюджет государства. Я уже несколько раз говорила дочке, что ей нужно заняться оформлением необходимых документов, но Сашка, по своей привычке, все тянула и тянула. Я была полна решимости поставить точку в этом деле, однако из-за плохого самочувствия и тяжелых мыслей все откладывала разговор на потом.

Так, надо собраться с мыслями и вернуться к делу. Судья Кузнецова должна открыть судебное заседание.

– Прошу садиться. Судебное заседание Таганского районного суда города Москвы объявляется открытым. Слушается дело по иску Таганской межрайонной прокуратуры к гражданину Российской Федерации Прокопенко Денису Евгеньевичу о возмещении ущерба, причиненного неуплатой налогов и сборов лицом, привлекаемым к уголовной ответственности, а не организацией-налогоплательщиком. Секретарь, доложите суду о явке лиц, вызванных по данному делу.

К счастью, мне удалось собраться с мыслями и оставить все, что не относилось сейчас к рассматриваемому делу, за пределами зала заседаний. Мною были заслушаны доводы стороны защиты, которые подтверждали информацию, уже полученную судом из налоговых органов.

ООО «Колесо-Авто» до сих пор не ликвидировано и числится в Едином государственном реестре юридических лиц. Оно по-прежнему находится в конкурсном производстве и сохраняет возможность уплатить налоги самостоятельно. Для этого было необходимо, чтобы налоговая инспекция в безакцептном порядке выставила необходимое требование. Кроме того, к материалам дела прикладывалась инвентаризационная опись принадлежащих компании ценных бумаг, стоимость которых составляла сорок пять миллионов рублей.

Таким образом, общество с ограниченной ответственностью, как налогоплательщик, отвечало за сбор налогов и сборов в бюджет, а потому суд в данном случае не мог допустить привлечения к этой ответственности иного лица, предусмотренного законом. Кроме того, постановлением Конституционного суда от 28 октября 1996 года № 18-П человека нельзя признать виновным, если дело в отношении его прекращено по нереабилитирующим основаниям.

В результате я вынесла решение иск прокуратуры отклонить и, зачитав его и стукнув молотком по столу, увидела кислое выражение лица Никиты Говорова. Ну да, опять я развалила его дело, которое он считал не стоящим выеденного яйца. Я вглядывалась в его лицо, искренне недоумевая, как я когда-то, да что там, совсем недавно могла считать его привлекательным?

Ну да ладно. Выбирать правильных мужчин – это вообще не мое. Да и женское счастье в целом тоже, надо признать, не мой конек. Почему-то от этой мысли у меня на глаза вдруг навернулись слезы. Этого еще не хватало. Собрав свои папки со стола, я пулей вылетела в коридор, чтобы никто в зале не заметил, что судья Кузнецова непозволительно расклеилась. И, разумеется, тут же столкнулась с подругой Машкой.

– Закончила? – спросила она, радостно ухватив меня за рукав мантии. – Пойдем кофе попьем, я пирожные купила в честь твоего выхода из отпуска. Эй, ты чего? Почему глаза на мокром месте?

Да уж, от моей подруги ничего не скроешь. Даже и пытаться нечего.

– Да все нормально, – все-таки решила попробовать я. – Разрушила очередной коварный замысел Говорова. Отклонила его иск. Теперь предвкушаю новые неприятности, как будто мне старых мало.

– Ой, подруга, не финти, – проницательно заметила Машка. – Прошли те времена, когда ты рыдала из-за Никиты Говорова.

– Да я вообще из-за него никогда не рыдала, – возмутилась я поклепом.

– Тем более. Что, так с Виталием и не помирилась?

– Я и не собираюсь с ним мириться, – сказала я сердито. – Он меня обманул, а такое я не прощаю. Ты же знаешь.

– Знаю-знаю. И чего тогда ревешь?

– Да ничего я не реву. С чего ты взяла? Устала с непривычки. И из-за того, что я опять столкнулась с Говоровым, мне неприятно. Хочешь верь, хочешь нет. И от мысли, что я опять осталась одна, мне неприятно тоже.

– Да. Понимаю. Женщина не должна быть одна. Это неправильно. Хотя иногда я так замучиваюсь со своими тремя мужиками в доме, что мечтаю остаться одна хотя бы на пару дней.

– Вот я и осталась. Совсем одна. Сашка с Фомой сняли квартиру и съехали. Так что я, как Тося в «Девчатах», хочу – халву ем, хочу – пряники. Кстати, о пряниках. Какие ты пирожные, говоришь, купила?

– Твои любимые – корзиночки.

Я представила корзиночку с масляным кремом и судорожно сглотнула. Нет, мой беременный организм, пожалуй, не выдержит такого великолепия. Внезапно меня накрыла паника. И как я объясню Машке, почему не ем свои любимые пирожные? Она же сразу все поймет. Мамочки. Ужас какой. Спасите. Помогите.

Меня выручил мой помощник Дима, внезапно материализовавшийся в коридоре неизвестно откуда.

– Елена Сергеевна, вас Плевакин вызывает.

Я возблагодарила судьбу за то, что она подарила мне такого замечательного шефа. Анатолий Эммануилович Плевакин – председатель нашего суда, мой учитель и просто хороший человек. От него самого и его жены Тамары Тимофеевны я никогда не видела ничего, кроме добра. Вот и сейчас, вызвав меня по рабочим вопросам, он избавил от необходимости объясняться с Машкой по поводу пирожных.

– Отлично! – воскликнула я. – Сейчас же иду к нему. Надо же предстать пред светлыми очами начальника после отпуска. А вы идите к нам в кабинет и пейте кофе с пирожными. Меня не ждите, вдруг я задержусь.

От недавних слез не осталось и следа. Поднявшись на другой этаж, где находилась приемная Плевакина, я уже чувствовала себя гораздо лучше. Анатолий Эммануилович при виде меня встал из-за стола. Пошел навстречу, широко раскинув руки.

– Привет, Леночка, – сказал он радостно. – Ну что, как отдохнула? Набралась ли сил для новых свершений на судебной ниве? Что-то ты не загорела совсем. Бледненькая такая.

– Да я и не загорала, – честно призналась я. – Сначала разбиралась в городе с семейными делами. Все эти переезды такое хлопотное дело. А мы с Сашкой разъехались наконец-то. Плюс сестре помогала. Натка с Костей тоже на другую квартиру переехали, так что дел возникло невпроворот. Всего несколько дней удалось у Натки в деревне пожить. Так и там особого покоя не было. Там же Настюша на все лето у Сизовых, приходилось помогать.

Плевакин посмотрел на меня с некоторым недоумением. На его памяти я никогда так не тарахтела и подробно не отвечала на пустяковый, заданный для вежливости вопрос.

– Ну, как знаешь, – ответил он после некоторого молчания. – Я тебя вот по какому делу вызвал. Я тут тебе одно дело расписал. Сложное. Но думаю, что ты справишься. Кроме тебя, некому мне его поручить. Дело о разделе имущества при разводе. Супруги прожили в браке восемнадцать лет, ответчик настаивает, что последние десять лет брак был фиктивным, а потому его жене ничего не полагается.

– И что тут сложного? – искренне удивилась я. – Обычное дело. Рассмотрим доводы всех сторон, примем решение, да и дело с концом.

– Да история непростая. – Плевакин поморщился. Он не любил такие скользкие моменты, к тому же прекрасно знал, как я отношусь к ситуациям, когда в торжество закона вмешиваются чьи-то интересы. – Ответчик – сын очень большого человека. Даже не буду говорить тебе, где он работает, чтобы не пугать. Так что дело будут под микроскопом рассматривать. И все должно быть ювелирно, чтобы комар носа не подточил.

– Понятно, – вздохнула я. Меня вдруг опять сильно затошнило, и я испугалась, что мне станет плохо прямо при начальнике. – Ладно, Анатолий Эммануилович, расписали на меня, значит, буду разбираться. С ювелирной точностью. А сейчас мне надо идти.

– Иди, раз надо.

Начальник был совершенно точно озадачен и моим быстрым согласием взять себе непростое дело, и отсутствием недовольства по этому поводу, и скорым уходом. Я же, выскочив в приемную, а оттуда в коридор, быстрым шагом дошла до открытого окна, уселась на подоконник и вдохнула полной грудью свежий воздух. Тошнота постепенно отступала. Нашарив в кармане флакончик с нашатырем, я поднесла его к носу и втянула резкий запах, который тут же вернул ясность голове и мыслям.

Рабочий день продолжался. Впереди у меня сегодня еще два заседания, а потому, убедившись, что со мной все в порядке, я слезла с подоконника и бодрым шагом направилась в свой кабинет.

1998 год. Малые Грязи

Любимым временем суток для Киры Плиновской был вечер. Она с нетерпением поглядывала на висящие на стене часы с кукушкой, проверяя, приближаются ли стрелки к девяти. В этот час на канале ОРТ начиналась программа «Время», и Кира не пропускала ни одного ее выпуска, что для пятнадцатилетней девочки было довольно странным.

Нет, новости как таковые ее, разумеется, не интересовали, а вот ведущая, Арина Шарапова – очень. Каждый вечер, садясь перед экраном, Кира жадно впитывала ее жесты, мимику, интонации, доброжелательную и вызывающую доверие манеру держаться. Позади оставались сделанные уроки, приготовление нехитрого ужина, который всегда был на ней, потому что мама пахала на трех работах и домой возвращалась не раньше восьми вечера.

В задачу Киры входило приготовить ужин, поесть самой и покормить лежачую бабушку, вымыть посуду, оставив мамину порцию на тарелке, накрытой салфеткой. Мама с восьми до пяти трудилась бухгалтером на хлебозаводе, а затем бежала на соседнюю улицу, где располагался офис индивидуального предпринимателя Николая Непряхина, держащего в Малых Грязях десятки ларьков, торгующих сигаретами, дешевыми ликерами и шоколадками в ярких обертках.

У Непряхина мама тоже отвечала за бухгалтерию, точнее, за ту ее часть, которую бизнесмен милостиво показывал государству. Основные деньги крутились в черном нале, к ним мама отношения не имела, во-первых, потому что категорически отказывалась, боясь за свою жизнь, а во-вторых, потому что Непряхин и не собирался пускать никого в этот теневой мир, в котором рулил финансовыми потоками самостоятельно.

По дороге домой мама еще забегала в городскую библиотеку, в которой мыла полы. Домой она приходила затемно и такая уставшая, что иногда просто садилась на стоящий в прихожей пуфик и сидела на нем минут пятнадцать, не в силах ни снять пальто, ни стащить сапоги.

И, несмотря на все ее титанические усилия, жили они все равно очень бедно, потому что основную часть семейного дохода съедали бабушкины лекарства. На них уходила вся ее пенсия и мамина зарплата у Непряхина, а на остальные деньги как-то жили: платили коммуналку, покупали продукты на трех человек, выкраивая деньги на одежду стремительно вырастающей из всего Кире.

Да, бедно они жили, питаясь в основном картошкой, квашеной капустой и солеными огурцами. Из курицы, которую они могли себе позволить раз в неделю, варился бульон для бабушки. Мясо же раздергивали на кусочки, практически на волокна, а потом перемешивали все с той же тушеной картошкой. Вареные куриные кости мама перемалывала в мясорубке, смешивала с жареным луком и морковью, получалась начинка для блинчиков.

На ужины, которыми заведовала Кира, она пекла блины или жарила оладьи, варила гречневую кашу, которую бабушка ела с молоком, а они с мамой со сметаной, или смешивала вареный рис все с теми же луком и морковью, добавляя купленную на рынке приправу для плова. Она и убеждала себя, что это плов, просто диетический, без мяса.

У такого рациона имелось два абсолютных плюса. Во-первых, на нем можно было не протянуть ноги, а во-вторых, точно не стоило беспокоиться о фигуре. В то время, когда остальные девчонки постоянно сидели на диетах и только и говорили, что о необходимости сбросить пару килограммов, в Кире не было и ста граммов лишнего веса.

Она была рослая для своего возраста, тонкая и гибкая, как натянутая струна, и такая же звонкая, как обозначала это бабушка. После перенесенного инсульта та утратила способность двигаться, но сохранила ясный ум, поэтому определения давала хлесткие и четкие. Если уж припечатает кого, так потом и не отмыться.

Бабушку и маму Кира любила. А еще жалела, потому что понимала, какая тяжелая у них обеих жизнь. Отца у нее не было. Точнее, имелся, конечно, наука еще не дошла до того, чтобы обойтись без мужчины в процессе деторождения, но Кира его никогда не видела. Как-то попробовала спросить у мамы, но та только отмахнулась, не желая говорить на тяжелую для себя тему. И бабушка тоже держалась стойко, раз и навсегда отказавшись обсуждать с внучкой интересующий ее вопрос. А Кира и не настаивала. Какая разница, кто твой отец, если он никак не помогает.

Любя и жалея маму и бабушку, Кира истово ненавидела жизнь, которой они живут, а вместе с ней и весь их городок. Его название – Малые Грязи – как нельзя лучше соответствовало царящей в нем унылой атмосфере. Грязь была на раздолбанных городских улицах, в подъездах домов и в душах людей. Единственное промышленное предприятие городка – целлюлозно-бумажный комбинат, отравляющий воздух и речку Толшму, – уже несколько лет не работал.

Мужчины в городе, в одночасье лишившиеся работы, в массе своей пьянствовали не просыхая. Из-за нехватки денег пили все, что горит, а потому и отравления метанолом здесь были делом привычным. Редкий месяц не проходил без похорон, а то и двух. Кира к этому относилась равнодушно, потому что хотя бы алкоголиков в их семье нет. И на том спасибо.

Больше всего на свете она мечтала вырваться из окружающей ее нищеты, грязи и беспросветности. Вырасти, закончить школу, уехать в большой город, а лучше всего в Москву, стать известной, вон как Арина Шарапова в телевизоре. Для того чтобы эти мечты стали явью, нужно хорошо учиться.

Аттестат с пятерками был единственным выходом из тупика, а потому Кира старательно ходила в школу, внимательно слушала объяснения учителей, корпела над домашними заданиями. Результатом были пятерки в ее дневнике и искренняя любовь учителей. А вместе с тем и зависть одноклассниц, которые считали, что Кира Плиновская – выскочка, задавака и вообще не от мира сего.

Подруг у нее не имелось. Да и друзей тоже. Единственное окно в большой мир – телевизор. Возвратившись из школы, Кира переодевалась в старенький спортивный костюм, быстро обедала, кормила бабушку, делала уроки, а потом включала телевизор. В три часа дня показывали мультфильмы, которые она до сих пор очень любила. Особенно собачий детектив «Эйс Харт».

За ними следовал молодежный блок «Марафон-15», и для этой передачи Кира была вполне себе целевой аудиторией. А в четыре часа дня начинался «Звездный час с Сергеем Супоневым», а после него очередная серия «Эллен и ребята». Название одного из принадлежащих Николаю Непряхину киосков «LM и ребята» обыгрывало популярность сериала в сочетании с маркой недорогих сигарет. Название, кстати, придумала Кира, а Непряхину неожиданно понравилось.

Кира знала, что она и сама ему нравится тоже, но раз и навсегда дала понять, что размениваться по дешевке не собирается. Несмотря на то что Непряхин был полубандитом, а может, наоборот, именно благодаря этому, твердость характера и чужие принципы он уважал, поэтому Киру не только не трогал, но и установил над ней своеобразное шефство, дав понять всем остальным, что девчонка находится под его защитой.

Он часто передавал с мамой для Киры шоколадки: разноцветные «Баунти», «Марсы» и «Сникерсы», и за это Кира тоже была ему благодарна. Купить все эти заморские вкусности они не могли себе позволить.

После сериала Кира еще иногда смотрела передачу «Семь дней о спорте» или какое-нибудь ток-шоу, после чего наступало время готовить ужин. Потом она читала, потому что это входило в обязательную программу работы над собой. Кире было совершенно ясно, что, помимо учебы в хорошем вузе, ей необходимо еще и удачно выйти замуж.

В их городе это было невозможно. Из-за отсутствия работы все молодые мужчины здесь шли либо в бандиты, либо в менты. Ну, и пили, разумеется. Кире требовался совершенно другой муж и совсем другая жизнь: полная огней большого города, дорогих машин, красивой одежды, шампанского по утрам, небрежно брошенных на прикроватную тумбочку драгоценностей.

В картинке, которую она представляла, зажмурив глаза, когда по окончании программы «Время» ложилась в постель, еще присутствовала собака, обязательно породы мальтипу. Маленькая, смешная, кудрявая, с плоской мордочкой и задорно торчащим хвостиком. В их городке не было ни одной такой собаки. Ее Кира тоже увидела в телевизоре. На улицах в Малых Грязях песик ее мечты смотрелся бы дико и странно. Тут обитали совсем другие собаки: огромные, вечно голодные и злобные дворняги, брешущие на цепи.

Кира была абсолютно уверена, что жизнь, существующая в ее мечтах, совершенно доступна. Нужно только составить четкий план, обозначить пути, которые приведут к желанной цели, строго им следовать, а главное – верить, что все получится, и ничего не бояться.

Иногда, когда бабушка засыпала днем, Кира «играла в телевизор». Это была ее тайная игра, о которой не знали близкие, слишком уж глупо это выглядело. На свой недавний день рождения мама наконец-то купила автоматическую стиральную машину. Мама копила на нее деньги несколько лет, белья от лежачей бабушки было очень много, старая стиралка не справлялась.

Мама несколько зим проходила в сапогах, которые просили каши, и в одной и той же юбке и кофточке, пальто у нее стало совсем старое и вытертое, но на стиральную машину все-таки накопила. Николай Непряхин помог, достал где-то с огромной скидкой и даже сам затащил в дом, кряхтя и матерясь. И подключил чудо-агрегат тоже сам, кося одним глазом в сторону Киры.

Стиральная машина приехала в дом в большой коробке, которую Кира не дала выбросить, а утащила в свою комнату. Да, в их трешке у нее была своя комната, поскольку мама считала, что это необходимо для нормального развития ребенка. Вторую отдельную комнату занимала бабушка, и там вечно стоял тяжелый запах, неизбежный, когда в доме лежачий больной. Сама мама же спала в проходной гостиной, каждый вечер раскладывая, а утром собирая неудобный диван.

Коробка из-под стиральной машины превратилась в картонное подобие телевизора, и иногда Кира, убедившись, что бабушка спит и не слышит, забиралась внутрь, воображая себя телеведущей Ариной Шараповой, и рассказывала из коробки о новостях школьной жизни и событиях их невеселого городка, стараясь подражать манере и интонациям знаменитости из телевизора.

А еще иногда она вела воображаемое ток-шоу, на котором рассказывала о том, как важно стать успешным и что для этого нужно сделать. Это была ее маленькая тайна, о которой никто не знал. В сценках, которые Кира Плиновская разыгрывала сама с собой, она оттачивала доводы и аргументы, заставляющие верить в мечту и светлое будущее, а также ритм речи, правильность дыхания, умение смотреть в глаза каждому, кто находился по другую сторону экрана.

Отчего-то она знала, что все эти навыки ей когда-нибудь обязательно пригодятся. Точнее, не когда-нибудь, а уже почти скоро. Иногда, когда мама болела или уставала так сильно, что у нее совсем не оставалось сил, Кира помогала ей мыть полы в библиотеке. Она не видела в этом ничего зазорного. Управившись, она любила пройтись вдоль книжных полок, выискивая новинки.

Так совершенно случайно ей в руки попал только что изданный учебник автора Петровского «Введение в психологию», и, взяв его на абонементе на следующий же день, девочка прочитала книгу от корки до корки, такая она оказалась интересная.

Разумеется, тогда Кира не знала, что фактически каждая глава этой книги, переведенной на множество языков, являлась основой соответствующего учебного пособия по конкретным психологическим дисциплинам. Так, главы «Общение» и «Личность» вводили в мир курса «Социальная психология», а главы, посвященные познавательным процессам: «Память», «Восприятие», «Мышление», «Воображение», подготавливали к курсам «Педагогическая психология» или «Психология обучения». Однако с момента прочтения книги Петровского Кира поняла главное – она хочет быть психологом.