Корона из золотых костей E-Book

Дженнифер Арментроут

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Кровь и пепел
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 903

Veröffentlichungsjahr: 2023

Beschreibung

Она была жертвой, и она выжила... Поппи и не мечтала найти любовь, какую она обрела с принцем Кастилом. Она хочет наслаждаться счастьем, но сначала они должны освободить его брата и найти Йена. Это опасная миссия с далеко идущими последствиями, о которых они и помыслить не могут. Ибо Поппи — Избранная, Благословленная. Истинная правительница Атлантии. В ней течет кровь короля богов. Корона и королевство по праву принадлежат ей. Враг и воин... Поппи всегда хотела только одного: управлять собственной жизнью, а не жизнями других. Но теперь она должна выбирать: отринуть то, что принадлежит ей по праву рождения, или принять позолоченную корону и стать королевой Плоти и Огня. Однако темные истории и кровавые секреты обоих королевств наконец выходят на свет, а давно забытая сила восстает и становится реальной угрозой. Враги не остановятся ни перед чем, чтобы корона никогда не оказалась на голове Поппи. Возлюбленный и сердечная пара... Но величайшая угроза ждет далеко на западе, там, где королева Крови и Пепла строит планы, сотни лет ожидая возможности, чтобы их воплотить. Поппи и Кастил должны совершить невозможное − отправиться в Страну богов и разбудить самого короля. По мере того, как раскрываются шокирующие тайны, выходят на свет жестокие предательства и появляются враги, угрожающие уничтожить все, за что боролись Поппи и Кастил, им предстоит узнать, как далеко они могут зайти ради своего народа — и ради друг друга. И теперь она станет королевой... 

Leseprobe

Дженнифер Арментроут Корона из золотых костей

Copyright © 2021 by Jennifer Armentrout

© Наталия Луц, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Cover Design © Hang Le

В оформлении издания использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

Об авторе

Дженнифер – автор бестселлеров по версии New York Times и International Bestselling – живет в Шепердстауне в Западной Виргинии. Все слухи о ней не соответствуют действительности. Когда она не занята работой, то читает, смотрит по-настоящему страшные фильмы о зомби, делает вид, что пишет, и проводит время с мужем, вместе с бывшим полицейским псом Дизелем, шаловливым щенком бордер-джека Аполло, шестью рассудительными альпаками, четырьмя пушистыми овцами и двумя козами.

Мечтать о карьере писателя она начала еще в школе на уроках алгебры, когда большую часть времени писала рассказы… что объясняет ее плохие оценки по математике. Дженнифер пишет мистику для подростков, научную фантастику, фэнтези и современные любовные романы. Ее книги издаются в Тor Teen, Entangled Teen и Brazen, Disney/Hyperion и Harlequin Teen. Passionflix приобрели права на ее роман «Искушение», съемки должны были начаться в конце 2018 года. Остросюжетный любовный роман для подростков «Не оглядывайся» в 2014 году попал в номинацию за лучшую книгу для молодежи по версии YALSA, а роман «Проблема с вечностью» в 2017 году стал победителем RITA Award.

Кроме того, она пишет современные и фантастические любовные романы для взрослых под псевдонимом Дж. Линн. Они издаются в Entangled Brazen и HarperCollins.

Благодарности

Спасибо Лиз Берри, Джиллиан Стейн и М. Дж. Роуз, которые влюбились в этих персонажей и мир так же сильно, как и я. Спасибо моему агенту Кевану Лайону, а также Челль Ольсон, Ким Гидроз, команде Blue Box Press, Джен Уотсон и моей помощнице Стефани Браун за усердную работу и поддержку. Огромное спасибо Ханг Ли за такие прекрасные обложки. Большое спасибо Джен Фишер, Малиссе Кой, Стейси Морган, Лесе, Дж. Р. Уорд, Лауре Кайя, Андреа Джоун.

Сара Маас, Бриджид Кеммерер, К. А. Таккер, Тиджейн, Вонетта Янг, Мона Авард и многие другие – вы помогали мне сохранять рассудок и смеяться над трудностями. Спасибо команде ARC за поддержку и честные отзывы. Большое спасибо JLAnders – лучшей читательской группе, какая может быть у писателя, и Blood and Ash Spoiler Group за то, что с вами было потрясающе редактировать, и за то, что вы такие замечательные.

Ничего из этого не было бы возможно

без тебя, читатель. Спасибо тебе.

Посвящение

Посвящаю героям – медицинским работникам; тем, кто оказывает первую помощь; работникам жизненно важных отраслей и исследователям, которые неустанно трудились по всему миру, чтобы спасать людей и держать магазины открытыми, сильно рискуя собственными жизнями и жизнями близких. Спасибо вам.

Глава 1

– Опустите мечи! – приказала королева Элоана и преклонила колено.

Ее волосы блестели на солнце как оникс. Необузданные эмоции рвались из нее и разливались на полу Покоев Никтоса – горькие и горячие, с привкусом душевной боли и бессильного гнева. Они потянулись ко мне, иголками закололи кожу и задели… что-то первозданное внутри меня.

– И склонитесь перед… перед последним потомком самых древних, той, что хранит в себе кровь короля богов. Склонитесь перед вашей новой королевой.

«Кровь короля богов? Ваша новая королева?» Бессмыслица. И ее слова, и то, что она сняла корону.

Я едва дышала, и прерывистое дыхание ранило горло. Я взглянула на мужчину, стоящего рядом с королевой Атлантии. Светловолосую голову короля по-прежнему украшала корона, и кости на ней оставались выгоревшими до белизны. Ничего похожего на блестящую позолоченную корону, которую королева сложила к ногам статуи Никтоса. Я скользнула взглядом по искалеченным трупам, лежащим на когда-то безупречно белом полу. Это я расправилась с ними, добавив их кровь к той, что стекала с неба, заполняя тонкие трещинки в мраморе. Я не обращала на это внимания, не видела никого, кроме него.

Он оставался стоять, преклонив колено и глядя на меня через скрещенные перед грудью мечи. Влажные волосы, иссиня-черные на атлантианском солнце, вились на лбу, по коже песочного цвета. Красные струйки текли по высоким, резко очерченным скулам, гордому изгибу челюсти и по губам, из-за которых когда-то разбилось мое сердце. Губам, которые, благодаря правде, собрали эти осколки вместе. Яркие золотистые глаза встретились с моими. Даже склонившийся передо мной и такой неподвижный, что, казалось, даже не дышит, он напоминал мне дикого и поразительно красивого пещерного кота, которого я однажды в детстве видела в клетке во дворце королевы Илеаны.

Он представал передо мной во многих обличьях. Незнакомцем в тускло освещенной комнате, который стал первым, кто меня поцеловал. Гвардейцем, который поклялся отдать за меня жизнь. Другом, который видел за вуалью Девы меня настоящую и вложил мне в руки меч, чтобы я могла защищаться, вместо того, чтобы усадить меня в золотую клетку. Легендой, окутанной тьмой и кошмарами. Тем, кто замыслил предать меня. Принцем королевства, считавшегося уничтоженным временем и войной. Тем, кто прошел через невообразимые ужасы и все же сумел собрать части себя прежнего. Братом, который пойдет на что угодно, совершит любое преступление, чтобы спасти свою семью. Свой народ. Человеком, который обнажил душу и раскрыл сердце передо мной – и только передо мной.

Моим первым.

Моим гвардейцем.

Моим другом.

Моим предателем.

Моим партнером.

Моим мужем.

Моей сердечной парой.

Моим всем.

Кастил Да’Нир, склонившись, смотрел на меня так, будто я единственный человек во всем королевстве. Мне больше не требовалось концентрироваться как раньше, чтобы знать, что он чувствует. Его чувства были полностью мне открыты. Его эмоции быстро сменялись, как в калейдоскопе, – холодные и терпкие, насыщенные и пряные, и сладкие, как ягоды в шоколадной глазури. Непреклонно жесткие и безжалостно нежные губы разомкнулись, приоткрывая кончики острых клыков.

– Моя королева, – выдохнул он, и два чувственных слова коснулись моей кожи. Мелодия его голоса усмирила древнее существо внутри меня, которое хотело взять гнев и страх, исходящие от окружающих, повернуть и отправить назад, в самом деле дав повод для страха и увеличив число искалеченных трупов на полу. Уголок его губ изогнулся, и на правой щеке возникла глубокая ямочка.

При виде этой дурацкой – и обожаемой – ямочки меня охватило головокружительное облегчение, и мое тело содрогнулось. Я боялась, что он испугается, когда увидит, что я сделала. И не стала бы его в этом винить. То, что я совершила, ужаснуло бы кого угодно, только не Кастила. Жар, от которого его глаза приобрели цвет теплого меда, сказал мне: страх – последнее, что он сейчас испытывает. Это также немного тревожило. Но ведь он – Темный, пусть и не любит, когда его так называют.

Потрясение начало проходить, адреналин перестал бурлить. И когда все прошло, я поняла, как мне больно. Болели плечо и висок. Левая половина лица казалась опухшей, и это не имело отношения к старым шрамам. Тупая боль пульсировала в ногах и руках, тело ощущалось странно, а колени подгибались. Я покачнулась, обдуваемая теплым соленым ветром…

Кастил быстро поднялся. Мне не следовало удивляться, как стремительно он двигается, но я по-прежнему поражалась этому. В мгновение ока он вскочил, выпрямился и оказался рядом со мной. В этот момент произошло несколько событий.

Мужчины и женщины, которые стояли за родителями Кастила, одетые в такие же белые туники и свободные штаны, что и люди, лежащие на полу, тоже пришли в движение. Они вскинули мечи и переместились ближе к родителям Кастила, защищая их. Свет отразился от золотых обручей, украшающих их бицепсы. Некоторые потянулись к арбалетам, притороченным на спинах. Видимо, они были стражниками.

Вольвен, который показался мне самым большим из всех, каких я встречала, внезапно предупреждающе зарычал. Отец Киерана и Вонетты стоял справа от меня. Джаспер провел для нас с Кастилом брачный обряд в Пределе Спессы. Он присутствовал при том, как Никтос выразил свое одобрение, ненадолго превратив день в ночь. Но теперь этот вольвен с шерстью цвета стали скалил зубы, способные рвать плоть и ломать кости. Он предан Кастилу, и тем не менее интуиция подсказывала мне, что он предостерегает не только стражников.

Рычание также послышалось слева. В тени высокого кровавого дерева, за считанные секунды выросшего на том месте, куда попала моя кровь, крался, низко опустив голову, вольвен с палевым мехом. Его льдисто-голубые глаза радужно переливались. Киеран. Он злобно уставился на Кастила. Я не понимала, почему они так себя ведут по отношению к принцу, особенно Киеран. Он был связан с Кастилом с самого рождения и обязан повиноваться ему и защищать любой ценой. И его соединяли с Кастилом не только узы обязательств. Они братья, пусть не по крови, но по родству душ, и я знала, что они любят друг друга.

Но сейчас в том, как Киеран прижал уши, не читалось любви.

Меня охватило беспокойство, когда вольвен пригнулся и напряг мышцы на лапах, готовясь напасть… на Кастила.

У меня упало сердце. Неправильно. Тут все неправильно.

– Нет, – прохрипела я, едва узнавая собственный голос.

Киеран, похоже, не услышал меня или не придал этому значения. Если бы он вел себя как обычно, я бы предположила, что он меня игнорирует, но сейчас все казалось иначе. И он был другим. Я никогда не видела, чтобы его глаза становились такими яркими, и с ними было что-то не так, потому что… теперь они не просто голубые. Зрачки светились серебристо-белым, и свечение просачивалось тонкими завитками в голубизну. Я резко повернула голову к Джасперу. Его глаза тоже изменились. Я уже видела этот странный свет. Так светилась моя кожа, когда я исцеляла сломанные ноги Беккета – и такое же серебристое сияние исходило от меня несколько минут назад.

Кастила пронзил шок, пока он смотрел на вольвенов, а затем… я почувствовала исходящую от него волну облегчения.

– Вы знали.

Голос Кастила был полон благоговения, которого не чувствовал никто из людей за его спиной. С лица атлантианца с рыжевато-каштановыми волосами исчезла непринужденная усмешка. Эмиль смотрел на нас, вытаращив глаза и излучая сильный страх, как и Нейлл, который всегда казался абсолютно невозмутимым, даже в бою с превосходящим численностью противником.

Кастил медленно убрал мечи в ножны на боках и опустил руки.

– Вы все знали, что с ней что-то случилось. Вот почему…

Он осекся и крепко сжал челюсти.

Несколько стражников встали перед королем и королевой, скрыв их от нас…

Копна белого меха ринулась вперед. Делано поджал хвост и заскреб когтями по мрамору, а затем поднял голову и завыл. От этого жуткого, но одновременно прекрасного звука у меня волосы встали дыбом.

Вдалеке послышался слабый ответный лай, с каждой секундой становясь все громче. По земле прокатилась дрожь, от которой задрожала листва на высоких конусообразных деревьях, отделяющих храм от Бухты Сэйона. С ветвей взмыли птицы с желто-голубыми крыльями и разлетелись по небу.

– Проклятье. – Эмиль повернулся к ступеням храма и потянулся за мечами, висящими на боках. – Они сзывают весь проклятый город.

– Это все она, – сказал старый вольвен.

Глубокий шрам, проходящий через лоб Аластира, обозначился резче. Он стоял рядом со стражниками, окружившими родителей Кастила, и от него исходило мощное неверие.

– Это не она, – резко возразил Кастил.

– Но это так, – подтвердил король Валин, пристально глядя на меня. Его лицо – это лицо Кастила, каким оно однажды станет. – Они реагируют на нее. Вот почему вольвены, что были с нами на дороге, так внезапно обратились. Она позвала их.

– Я… я никого не звала, – сказала я Кастилу дрогнувшим голосом.

– Знаю. – Он поймал мой взгляд, и его тон смягчился.

– Но она звала, – настаивала его мать. – Может, ты этого не сознаешь, но ты призвала их.

Я перевела взгляд на нее, и у меня сжалось сердце. Она оказалась именно такой, какой я и представляла мать Кастила. Великолепной. Царственной. Могущественной. Она сохраняла спокойствие и сейчас, преклонив колени, и когда только увидела меня и настойчиво спросила сына: «Что ты наделал? Кого ты привез?» Я поморщилась, опасаясь, что эти слова еще долго будут звучать в моей голове.

Черты Кастила заострились, взгляд золотистых глаз окинул мое лицо.

– Если идиоты за моей спиной опустят мечи вместо того, чтобы поднимать их на мою жену, на нас не набросится все поселение вольвенов, – резко бросил он. – Они всего лишь реагируют на угрозу.

– Ты прав, – согласился его отец, мягко поднимая жену на ноги. Подол ее сиреневого платья перепачкался в крови. – Но подумай, почему связанный с тобой вольвен защищает кого-то другого, а не тебя.

– Сейчас это меня меньше всего волнует, – ответил Кастил.

Топот сотен, если не больше, лап, приближался. Он же не всерьез? Его должно это волновать, потому что вопрос очень хороший.

– А должно бы, – предупредила его мать, и ее уверенный голос чуть дрогнул. – Узы разорваны.

Узы? Я перевела взгляд на ступени храма, к которым медленно пятился Эмиль. Нейлл уже вытащил свои мечи. У меня дрожали руки.

– Она права, – вымолвил Аластир. Кожа вокруг его рта побелела еще сильнее. – Я… я это чувствую – Первозданный нотам. Ее знак. Боги богов! – Его голос дрожал. Он шагнул назад, чуть не наступив на корону. – Они все разорваны.

Я понятия не имела, что такое нотам, но под замешательством и нарастающей паникой различила что-то странное в словах Аластира. Если это так, то почему он не обернулся в вольвена? Не потому ли, что много лет назад он уже разорвал вольвенские узы с прежним королем Атлантии?

– Посмотри на их глаза, – тихо велела королева, указывая на то, что я уже заметила. – Знаю, ты не понимаешь. Есть вещи, которые тебе незачем было знать, Хоук.

Ее голос задрожал при упоминании его уменьшительного имени – имени, которое я когда-то считала всего лишь ложью.

– Но что тебе сейчас нужно знать, так это то, что они больше не служат первичным. Ты не в безопасности. Пожалуйста, – умоляла она. – Пожалуйста. Послушай меня, Хоук.

– Как? – прокричала я. – Как могли разорваться узы?

– Сейчас это не имеет значения. – Янтарные глаза Кастила почти светились. – У тебя кровь идет, – сказал он, словно самой важной проблемой было это.

Но нет, важнее стало не это.

– Как? – повторила я.

– Это из-за того, кто ты. – Элоана сжала ткань юбки. – В тебе течет кровь бога…

– Я смертная, – сказала я.

Она покачала головой, и из узла ее темных волос выбился густой локон.

– Да, ты смертная, но ты происходишь от божества – от детей богов. Что для этого нужно – капля божественной крови. – Она с силой сглотнула. – Может, в тебе есть что-то еще, но то, что содержится в твоей крови, в тебе, оказалось сильнее клятв вольвенов.

Я вспомнила, что Киеран рассказывал в Новом Пристанище о вольвенах. Боги даровали некогда диким волкам кийу облик смертных, чтобы те служили проводниками и защитниками детей богов – божеств. Кое-что из того, чем еще поделился тогда Киеран, объясняло реакцию королевы.

Я перевела взгляд на корону, лежащую у ног Никтоса. Капля крови божества оказалась самым весомым доводом в притязаниях на престол Атлантии.

О боги, я сейчас упаду в обморок. Насколько это будет неловко?

Элоана смотрела на напряженную спину сына.

– Ты подойдешь к ней? Сейчас? Они увидят в тебе угрозу для нее. И разорвут тебя на куски.

Мое сердце остановилось. Судя по виду Кастила, именно это он и собирается сделать. Позади меня один из небольших вольвенов с лаем подался вперед, оскалив зубы.

Все мышцы в моем теле напряглись.

– Кастил…

– Все хорошо. – Кастил не сводил с меня глаз. – Никто не причинит вреда Поппи. Я этого не позволю. – Его грудь резко вздымалась, пока он тяжело дышал. – И ты это знаешь, да?

Я кивнула. Это единственное, что я понимала в тот момент. Мое дыхание было частым и поверхностным.

– Все в порядке. Они просто защищают тебя. – Кастил улыбнулся, но улыбка получилась напряженной и натянутой. Он повернулся туда, где слева от меня стоял Киеран. – Я не понимаю всего, что сейчас происходит, но ты – все вы – хотите защищать ее. И я тоже. Ты знаешь, что я никогда не причиню ей вреда. Я скорее вырву собственное сердце. Она ранена. Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке, и ничто меня не остановит.

Он не моргая смотрел Киерану в глаза, а топот лап вольвенов достиг ступеней храма.

– Даже ты. Любой из вас. Я уничтожу каждого, кто встанет между нею и мной.

Рычание Киерана стало громче, и на меня хлынули эмоции, которых я раньше никогда от него не ощущала. Похожие на гнев, но гораздо древнее. Такие же, как и гул моей крови. Что-то древнее. Первозданное.

Возможные события мгновенно пронеслись в моей голове, словно действительно происходили передо мной. Киеран нападет. Или же нападет Джаспер. Я видела, какие раны могут наносить вольвены, но с Кастилом не так легко справиться. Он сделает то, что пообещал. Прорвется через всех, кто стоит между ним и мной. Вольвены погибнут, а если он причинит вред Киерану или сделает что-то похуже, вольвенская кровь окажется не только у него на руках. Она до конца дней запятнает его душу.

Вольвены затопили ступени храма. Большие и маленькие, самых разных окрасов. И я с ужасом осознала. Кастил невероятно силен и немыслимо быстр. Он уложит многих. Но сам падет с ними.

Он погибнет.

Погибнет из-за меня, потому что я призвала вольвенов и не знаю, как это остановить. Мое сердце беспорядочно заколотилось. Вольвен возле ступенек наткнулся на Эмиля, который продолжал пятиться. Еще один добрался до Нейлла, который мягко заговорил с ним, пытаясь успокоить зверя. Остальные нацелились на стражников, окруживших короля с королевой, а несколько… О боги, несколько вольвенов подкрадывались сзади к Кастилу. Все скатилось в хаос, вольвены вышли из-под контроля…

Я резко втянула воздух, лихорадочно соображая и вырываясь из хватки боли и тревоги. Во мне произошло что-то такое, что заставило силу, исходящую от капли божественной крови, разорвать узы. Я стерла их прежние клятвы, и… и это означало, что теперь они повинуются мне.

– Стоять! – приказала я, когда Киеран щелкнул челюстями на Кастила, который в ответ оскалил зубы. – Киеран! Стой! Ты не причинишь вреда Кастилу! – Я повысила голос; в моей крови проявился приглушенный гул. – Всем стоять. Сейчас же! Никто из вас не нападет.

В головах вольвенов словно щелкнул переключатель. Только что они были готовы к нападению, и вот каждый упал на брюхо и опустил голову между передних лап. Я все еще чувствовала их ярость, древнюю силу, но она уже уменьшалась и спадала мерными волнами.

Эмиль опустил меч.

– Это… это было вовремя. Спасибо.

Я прерывисто выдохнула. По рукам до самых плеч пробежала дрожь. Я обвела взглядом храм – все вольвены лежали. Я поверить не могла, что это сработало. Все мое существо хотело восстать против того, чтобы и дальше подтверждать заявление королевы, но, боги, было столько всего, что я не могла отрицать. С пересохшим горлом я посмотрела на Кастила.

Он уставился на меня, округлив глаза. Я не могла дышать. Мое сердце так и не замедлилось настолько, чтобы я ощутила то, что он чувствует.

– Он не причинит мне вреда. Вы все это знаете, – произнесла я дрожащим голосом, глядя на Джаспера, а затем на Киерана. – Ты сам говорил мне, что он единственный в обоих королевствах, с кем я безопасности. Это не изменилось.

Дернув ушами, Киеран поднялся и попятился. Развернувшись, он ткнулся носом в мою руку.

– Спасибо, – прошептала я, на миг закрыв глаза.

– Просто чтобы ты знала, – пробормотал Кастил, опуская густые ресницы. – Что ты только что сделала? Сказала? Я чувствую сейчас много всего, что дико неуместно в данный момент.

Я издала слабый, дрожащий смешок.

– С тобой явно что-то не в порядке.

– Знаю. – Он изогнул губы так, что над левым уголком появилась ямочка. – Но ты любишь это во мне.

Люблю. Боги, правда люблю.

Джаспер встряхнулся и обратил большую голову к нам с Кастилом. Потом повернулся боком, издав грубое пыхтение. Другие вольвены зашевелились, вышли из-за кровавого дерева. Я наблюдала, как они прошли мимо меня, Кастила и остальных, навострив уши и виляя хвостами, присоединились к тем, которые спускались по ступеням, и покинули храм. Из вольвенов остались только Джаспер, его сын и Делано. Ощущение хаотичного напряжения спало.

На лоб Кастила упал локон темных волос.

– Ты опять светилась серебром. Когда приказала вольвенам стоять. Не сильно, не как прежде, но ты напоминала луч лунного света.

Правда? Я посмотрела на свои руки. Они выглядели как обычно.

– Я… я не знаю, что случилось, – прошептала я. У меня подкашивались ноги. – Не знаю, что происходит.

Я подняла взгляд на Кастила. Он сделал шаг вперед, потом еще. Никакого предостерегающего рычания. Ничего. У меня начало гореть горло. Я почувствовала, как слезы подступают к глазам. Мне нельзя плакать. И я не буду. Царит полная неразбериха, не хватает мне еще и зарыдать. Но я так устала. Мне было больно, и не только физически.

Как только я вступила в храм и посмотрела на чистые воды моря Сэйона, я почувствовала себя дома. И знала, что будет нелегко. Доказать, что наш союз настоящий, будет и близко не так трудно, как добиться одобрения родителей Кастила и всего королевства. И нам по-прежнему нужно найти его брата, принца Малика. И моего брата. Нам придется иметь дело с королевой и королем Вознесшихся. Будущее не сулило ничего легкого, но у меня была надежда.

Я чувствовала себя наивной дурой. Пожилой вольвен в Пределе Спессы, которого я исцелила после битвы, предупреждал меня насчет народа Атлантии. «Они тебя не выбирали». И я сомневалась, что когда-либо выберут.

Я сделала судорожный вдох и прошептала:

– Я ничего этого не хотела.

Губы Кастила напряженно сжались.

– Знаю.

Его голос был грубым, но прикосновения – мягкими, когда он поднес ладонь к моей щеке. Он прижался лбом к моему лбу, и по мне волной прокатилась знакомая дрожь от ощущения его кожи на моей. Он зарылся пальцами в мои спутанные волосы.

– Знаю, принцесса, – прошептал он, и я крепко зажмурилась, чтобы справиться со слезами. – Все хорошо. Все будет хорошо. Обещаю.

Я кивнула, хотя знала, что он не может это гарантировать. Больше не может. Я заставила себя сглотнуть подступивший к горлу клубок эмоций.

Кастил поцеловал мой окровавленный лоб и поднял голову.

– Эмиль? Можешь сходить к лошадям Делано и Киерана и принести их одежду, чтобы они могли обернуться и никого не оскорбить своим видом?

– С превеликой радостью, – отозвался атлантианец.

Я чуть не рассмеялась.

– Думаю, нагота будет наименее оскорбительной из всего, что сегодня произошло.

Кастил ничего не сказал и опять коснулся моей щеки, мягко наклонив мою голову набок. Его взгляд упал на камни, разбросанные у моих ног. На его скулах заходили желваки. Он поймал мой взгляд, и я увидела, что его зрачки расширились, оставив лишь тонкую полоску янтаря.

– Они кидали в тебя камни?

Я услышала тихий вздох – наверное, его матери, но не оглянулась. Не хотела видеть их лица. Не хотела знать, что они сейчас чувствуют.

– Они обвинили меня, что я действую в пользу Вознесшихся, и называли меня Пожирательницей душ. Я сказала, что не Пожирательница душ. Я пыталась с ними поговорить.

Слова хлынули из меня потоком. Я подняла руки, чтобы коснуться Кастила, но остановилась. Я не знала, что может причинить мое прикосновение. Проклятье, я не знала, что могу сделать, даже не прикасаясь к человеку.

– Я пыталась их успокоить, но они начали кидать камни. Я просила, чтобы они прекратили. Сказала: «Довольно» – и… и не знаю, что сделала… – Я попыталась взглянуть через плечо Кастила, но он, похоже, знал, чего я ищу, и помешал мне. – Я не собиралась их убивать.

– Ты защищалась. – Он поймал мой взгляд, и его зрачки сузились. – Ты сделала то, что следовало. Ты защищалась…

– Но я не прикасалась к ним, Кастил, – прошептала я. – Это было как во время битвы в Пределе Спессы. Помнишь, как нас окружили солдаты? Когда они ринулись на нас, я почувствовала что-то внутри. И почувствовала это же здесь. Будто что-то внутри меня знало, что делать. Я взяла их гнев и… сделала именно то, что делали Пожиратели душ. Я взяла их гнев и отправила обратно.

– Ты не Пожирательница душ, – сказала где-то рядом Элоана. – В момент, когда итер в твоей крови стал виден, нападавшие должны были понять, кто ты.

– Итер?

– Некоторые называют это магией, – пояснил Кастил и переместился, словно заслоняя меня от матери. – Ты это уже видела.

– Туман?

Он кивнул.

– Это сущность богов, она есть в их крови и дает им способность и силу создавать все, что они создали. Никто больше так это не называет с тех пор, как боги уснули, а божества вымерли. – Он попытался заглянуть мне в глаза. – Мне следовало знать. Боги, мне следовало это увидеть…

– Это ты сейчас так говоришь, – вмешалась его мать. – Но с чего бы тебе пришла в голову мысль, что такое возможно? Такого никто не ожидал.

– Кроме тебя, – ответил Кастил.

Он был прав. Она знала, без сомнений. Конечно, я светилась, когда она пришла, но она знала наверняка.

– Я могу объяснить, – сказала она, но вернулся Эмиль, неся две седельные сумки.

Он обошел всех нас по широкой дуге, бросил их перед Джаспером и удалился.

– По-видимому, объяснить нужно многое, – холодно заметил Кастил. – Но это подождет.

Его взгляд пробежал по моей левой щеке, и на его скулах опять заходили желваки.

– Нужно отвести тебя в безопасное место, где я… Где я могу о тебе позаботиться.

– Можешь отвести ее в свои прежние комнаты в моем доме, – объявил Джаспер, напугав меня.

Я даже не услышала, как он менял облик. Я стала оборачиваться в его сторону, но заметила голую кожу. Джаспер поднимал свою сумку.

– Сгодится. – Кастил взял у него пару штанов. – Спасибо.

– Ты будешь там в безопасности? – спросила я, и губы Кастила тронула ироничная усмешка.

– Он будет там в безопасности, – ответил Киеран.

Удивленная, я обернулась, услышав его голос. И не остановилась, увидев его смуглую обнаженную кожу. Однако он стоял так, будто не оказался голым перед всеми оставшимися. В кои-то веки я легко проигнорировала его наготу. Я посмотрела ему в глаза. Он были обычными – яркими, пронзительно голубыми, без серебристо-белой ауры.

– Ты собирался напасть на Кастила.

Киеран кивнул, забирая у него штаны.

– И наверняка бы напал, – подтвердил Кастил.

Я повернулась к мужу.

– А ты угрожал его уничтожить.

На его левой щеке опять появилась ямочка.

– Да.

– Почему ты улыбаешься? Тут нет ничего смешного. – Я уставилась на него, и мои глаза обожгли дурацкие слезы. Мне было все равно, что мы на людях. – Такое никогда больше не повторится. Ты меня слышишь?

Я развернулась к Киерану, который выгнул бровь, натягивая штаны на стройные бедра.

– Вы оба слышите меня? Я этого не позволю. Я не…

– Ш-ш. – Легкое прикосновение Кастила к моей щеке заставило меня взглянуть на него. Он шагнул и оказался так близко, что при каждом вдохе его грудь касалась моей. – Поппи, такого больше не случится. – Он провел большим пальцем по моей щеке. – Верно?

– Верно. – Киеран прочистил горло. – Я не…

Он замолчал.

Но заговорил его отец.

– Пока принц не даст нам повода действовать иначе, мы будем защищать его так же отважно, как и тебя.

Мы. Вся раса вольвенов. Вот что имел в виду Аластир, когда сказал, что все узы разорваны. У меня возникло множество вопросов, но я уткнулась в грудь Кастила. Я больше не чувствовала обжигающей боли в голове. Все потеряло значение: я дышала, ощущая только аромат пряных специй и хвои. Кастил осторожно сомкнул руки на моей спине, и мне показалось… что он вздрогнул.

– Погодите, – сказал Киеран. – А где Беккет? Он был с тобой, когда ты ушла гулять.

Кастил слегка отодвинулся.

– И правда. Он предложил показать тебе храм. – Прищурившись, он посмотрел на меня. – Он привел тебя сюда.

По моей коже побежали мурашки. Беккет. На грудь словно опустили тяжелый камень, когда я подумала о юном вольвене, который большую часть путешествия гонялся за бабочками. Я все еще не могла поверить, что он привел меня в это место, зная, что меня ждет. Но я помнила горький вкус его страха в тот день в Пределе Спессы. Он боялся меня.

Или чего-то другого?

Его эмоции находились в крайнем беспорядке. Сначала он держался со мной как обычно, радовался и улыбался, а когда привел сюда, вдруг стал встревоженным.

– Он исчез перед тем, как появились другие, – сказала я Кастилу. – Я не знаю, куда он делся.

– Найди Беккета, – приказал он Делано, и тот, еще в облике вольвена, склонил голову. – Нейлл? Эмиль? Идите с ним. Убедитесь, чтобы Беккета привели ко мне живым.

Оба атлантианца кивнули и поклонились. Ничего в тоне Кастила не предполагало, что «привести живым» можно было считать добрым знаком.

– Он всего лишь ребенок. – Я проследила взглядом, как Делано побежал и скоро исчез вместе с Нейллом и Эмилем. – Он был напуган. И теперь, когда я об этом думаю…

– Поппи. – Кастил осторожно потрогал мою щеку и, наклонив голову, коснулся губами пореза. – Я хочу сделать два заявления. Если Беккет имеет к этому какое-то отношение, меня не волнует, кто он, и уж тем более не волнует, что он чувствует.

Он повысил голос, чтобы все оставшиеся в храме, включая его родителей, слышали:

– Любой, кто действует против моей жены, объявляет войну мне. Его судьба уже предрешена. И второе.

Он нагнулся ниже и коснулся моих губ в легчайшем поцелуе. Я едва ощутила касание, но у меня внутри все сжалось. Кастил поднял голову, и я увидела, что черты его лица застыли в настороженном ожидании хищника, нацелившегося на добычу. Я уже видела такое выражение в Новом Пристанище перед тем, как он вырвал сердце из груди Лэнделла.

Кастил повернул голову, глядя на единственного оставшегося вольвена, который стоял на двух ногах.

– Ты.

Глава 2

Аластир Дэвенуэлл был советником родителей Кастила. Когда король Малек вознес свою любовницу Избет, именно Аластир предупредил королеву Элоану, разорвав узы, связывавшие его с ныне изгнанным и, скорее всего, умершим королем. Только боги знают, сколько атлантианцев Аластир спас за те годы, что помогал им сбежать из Солиса, от Вознесшихся, которые использовали их кровь, чтобы создавать новых вампиров.

Кто знает, как бы все обернулось для моих родителей, если бы они нашли Аластира? Может, они бы не погибли, а жили счастливой и полной жизнью в Атлантии. И мой брат Йен тоже был бы здесь. А сейчас он в Карсодонии и, скорее всего, стал одним из них – Вознесшимся.

Я тяжело сглотнула, отбрасывая эти мысли прочь. Сейчас не время. Мне нравился Аластир. Он с самого начала был добр ко мне. Но, что важнее, я знала, что Кастил уважал и любил этого вольвена. Если Аластир приложил руку к тому, что произошло сегодня, это глубоко ранит Кастила.

Честно говоря, я надеялась, что ни Аластир, ни Беккет не имеют к этому никакого отношения, но давно перестала верить в совпадения. Я вспомнила ночь прибытия Вознесшихся в Предел Спессы. Я тогда узнала об Аластире нечто такое, что мне сильно не понравилось. Все это отошло в тень с появлением Вознесшихся и дальнейшими событиями, но сейчас снова выступило на первый план.

Кастил когда-то собирался жениться на Ши – дочери Аластира, но потом Вознесшиеся взяли Кастила в плен, и Ши предала его и его брата, чтобы спасти собственную жизнь. Все, в том числе Аластир, считали, что Ши погибла героически, но я знала страшную правду о ее смерти. Однако у советника была внучатая племянница, вольвенка, и Аластир и король Валин надеялись, что Кастил женится на ней, вернувшись в королевство. Аластир обмолвился об этом на званом ужине, утверждая, будто считал, что Кастил рассказал мне об этом. Я не была так уверена, что он сам в это верил, но это к делу не относилось.

Неужели мне одной все это показалось… странным? Дочь Аластира? А теперь его внучатая племянница? Я сомневалась, что в Атлантии не было других вольвенок, которые прекрасно бы подошли в жены Кастилу, особенно учитывая, что он не выражал заинтересованности в предлагаемом союзе.

Ничто из этого не указывало на вину Аластира, но выглядело подозрительно.

Вольвен уставился на Кастила как громом пораженный.

– Не знаю, что, по твоему мнению, натворил Беккет и какое это имеет отношение ко мне, но мой племянник никогда бы не принял участие в чем-то подобном. Он всего лишь щенок. И я бы…

– Заткнись, – прорычал Кастил. Я выглянула из-за его плеча.

Вольвен побледнел.

– Кастил…

– Не заставляй меня повторять, – перебил он и повернулся к стражникам. – Схватить Аластира.

– Что? – взорвался Аластир.

Часть стражников повернулась к нему, тогда как остальные нервно переводили взгляды с Кастила на короля с королевой, которым поклялись в верности.

Король, прищурившись, посмотрел на сына.

– Насколько нам известно, Аластир не совершил никаких преступлений.

– Может и нет. Может, он абсолютно невиновен, как и его внучатый племянник. Но пока не буду в этом уверен, я хочу, чтобы его задержали, – заявил Кастил. – Схватите его, или это сделаю я.

Аластир шагнул вперед, приглушенно рыча. Его мышцы напряглись под кожей. Стражники нервно переминались с ноги на ногу.

– Погодите! – воскликнул Аластир. Его щеки покрылись пятнами от гнева. – У него нет никакой власти отдавать приказы страже короны.

Я думала, что стража короны – это аналог королевской гвардии, которая служила Вознесшимся. Та тоже подчинялась только приказам королевы Илеаны и короля Джалары, а также Вознесшимся, которые правили городами или селениями.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, хотя так не думаю, но произошли странные события, – сказал Кастил, и я наморщила лоб. – Моя мать сняла корону и велела всем склониться перед новой королевой – которая приходится мне женой. Следовательно, согласно атлантианской традиции, это делает меня королем, на чьей бы голове ни лежала корона.

У меня сжалось сердце. Король. Королева. Неужели это мы?

– Ты никогда не хотел престола и всех атрибутов короны, – бросил Аластир. – Ты десятилетиями пытался освободить брата, чтобы на трон взошел он, и тем не менее сейчас заявляешь о своих притязаниях? Значит, ты в самом деле отказался от попыток спасти брата?

Я резко втянула воздух – меня затопил гнев. Кому как не Аластиру знать, как много значит для Кастила найти и освободить Малика? Его слова глубоко ранили. Я почувствовала от Кастила то же, что и в тот раз, когда впервые увидела его, – мучительную боль, как от порезов осколками льда. Кастил всегда испытывал боль, и хотя она стихала с каждым прожитым днем, страдание из-за потери брата всегда было рядом. Лишь недавно он позволил себе чувствовать не только вину, стыд и боль.

Я даже не осознала, как двинулась вперед, пока не увидела, что вышла из тени кровавого дерева.

– Кастил не отказался от спасения Малика, – резко сказала я, а потом нащупала проклятый кинжал и швырнула его через храм. – Мы найдем его и освободим. Малик тут совершенно не при чем.

– О боги! – Элоана прижала ладонь ко рту, поворачиваясь к сыну.

Черты ее лица напряглись от боли, и от нее мощными волнами хлынула глубочайшая печаль. Я не могла этого видеть, но ее горе следовало за ней такой же неотступной тенью, как и за Кастилом. Оно билось о меня, царапало кожу, как холодное разбитое стекло.

– Хоук, что ты наделал?

Я закрыла связь с матерью Кастила прежде, чем ее страдание оглушит меня, и переключила внимание на Валина. Его окружала неровная пульсация горя, пронзенная волной острого, как перец, отчаянного гнева. Но он закрылся от меня с силой, которой я не могла не восхищаться и даже завидовать. Склонившись, он прошептал что-то на ухо жене. Закрыв глаза, она кивнула.

О боги, мне не следовало этого говорить.

– Простите. – Я крепко сцепила руки. – Я не…

– Тебе не за что извиняться, – сказал Кастил, оглядываясь и встречаясь со мной взглядом. От него исходило что-то теплое и сладкое, пересилившее ледяную боль.

– Это мне следует извиняться, – мрачно заявил Аластир, удивив меня. – Не нужно было впутывать во все это Малика. Ты права.

Кастил смерил его взглядом, и я поняла – он не знает, что делать с его извинением. И я не знала. Поэтому Кастил обратил внимание на родителей.

– Знаю, что вы, скорее всего, думаете. Аластир тоже так считает. Вы думаете, что мой брак с Пенеллаф – еще одна бесполезная попытка освободить Малика.

– А разве нет? – прошептала его мать. Ее глаза наполнились слезами. – Мы знаем, что ты захватил ее, чтобы использовать.

– Да, – подтвердил Кастил. – Но поженились мы не поэтому. Не поэтому мы вместе.

Когда-то мне было тяжело все это слышать. Правда о том, как мы с Кастилом оказались здесь, неприятна, но больше не заставляла меня чувствовать себя не в своей тарелке. Я опустила взгляд на кольцо на указательном пальце и на яркий золотой завиток, проходящий через левую ладонь. Уголки моих губ поднялись. Кастил пришел за мной, намереваясь меня использовать, но его планы изменились задолго до того, как кто-то из нас это осознал. Вопрос «как» больше не имел значения.

– Хотелось бы в это верить, – прошептала его мать.

Ее беспокойство казалось гнетущим, как колючее тяжелое одеяло. Может, она и хотела бы верить, но, совершенно очевидно, не верила.

– Это нам тоже нужно обсудить. – Валин откашлялся, и стало ясно, что он тоже сомневается в мотивах сына. – А на данный момент ты не король, а она не королева. Элоана погорячилась, когда сняла корону.

Он сжал плечи жены. То, как она поморщилась при словах мужа, задело меня до глубины души.

– Для этого должна состояться коронация, и пройти так, чтобы ничто не вызывало сомнений.

– Не вызывало сомнений в ее притязаниях? – рассмеялся Джаспер, сложив руки на груди. – Даже если бы она не была замужем за наследником, ее притязания неоспоримы. Вы это знаете. Мы все это знаем.

У меня в животе возникло то же ощущение, как когда я стояла на краю обрыва в горах Скотос. Я не хочу престола. И Кастил тоже.

– Даже если и так, – протянул Валин, прищурив глаза, – пока мы не выясним, кто замешан в этом деле и не обсудим все, Аластир будет содержаться в надежном месте.

Аластир повернулся к нему.

– Что…

– То, что ты должен принять с благодарностью. – Валин одним взглядом заставил вольвена замолчать, и стало ясно, у кого Кастил перенял свои способности. – Это для твоего блага и для блага всех. Будешь возражать – и, я уверен, Джаспер, Киеран или мой сын в мгновение ока вцепятся тебе в глотку. И я не могу пообещать, что стану останавливать любого их них.

Кастил опустил голову с ледяной, как первое дыхание зимы, улыбкой. Показались кончики его клыков.

– Это буду я.

Аластир переводил взгляд с Джаспера на принца. Он стоял, опустив руки, его грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Льдисто-голубые глаза вперились в Кастила.

– Ты мне как сын. Ты был бы мне сыном, если бы судьба не распорядилась иначе.

Я знала, что он думает о дочери. Искренность его слов, свежая боль, глубоко врезавшаяся в душу и ощущавшаяся как ледяной дождь, только усилились, когда Кастил ничего не ответил. Меня поразило, как Аластиру удавалось скрывать от меня боль такой силы.

– Правда о том, что здесь происходит, выйдет наружу. Все узнают, что я не представляю угрозы.

Уставившись на Аластира, я почувствовала – волну… целеустремленности и стальной решимости, горячо пульсирующую в его венах. Это промелькнуло лишь на мгновение, но вспыхнувший во мне инстинкт прокричал предупреждение, которое я не вполне поняла. Я шагнула вперед.

– Кастил…

Но я оказалась недостаточно быстрой.

– Защитите короля с королевой! – скомандовал Аластир.

Несколько стражников окружили родителей Кастила. Один из них потянулся за спину. Валин резко развернулся.

– Нет!

Джаспер ринулся вперед, в прыжке меняя облик. Элоана издала хриплый крик.

– Нет!

Стрела ударила вольвена в плечо, остановив его в полете. Он упал и, прежде чем рухнуть на треснувший мрамор, обернулся в смертного. Я в ужасе отшатнулась, а Джаспер замер, и по его коже растеклась серая бледность. Неужели?..

Я похолодела, услышав пронзительный вой и рычание у подножия храма. Другие вольвены…

В воздухе просвистела стрела, ударив Киерана, который прыгнул ко мне. Я повернулась к вольвену, и крик застрял у меня в горле. Ему удалось приземлиться на ноги, его спина резко выпрямилась, а затем согнулась. Жилы на шее вздулись. Глаза с сияющими серебристо-голубыми радужками поймали мой взгляд. Он потянулся к стреле в плече – с тонкого древка сочилась сероватая жидкость.

– Беги, – прорычал он, скованно шагнув ко мне. – Беги.

Я бросилась к нему и схватила под руку – у него подогнулись ноги. Его кожа – боги! – его кожа была холодной как лед. Я попыталась удержать его, но он оказался для меня слишком тяжелым и упал навзничь. Кастил подскочил ко мне и обхватил рукой мою талию. Я в ужасе смотрела, как по смуглой коже Киерана расползается серая бледность, и я… ничего не чувствовала. Ни от него, ни от Джаспера. Они не… этого не может быть.

– Киеран?..

Кастил заслонил меня собой и из него вырвался бешеный рев со вкусом обжигающе-ледяной ярости. Что-то ударило его и оторвало от меня. Его мать пронзительно закричала. Я резко повернула голову: королева Элоана двинула локтем стражнику в лицо. Треснула кость, и королева ринулась вперед, но другой стражник обхватил ее сзади.

– Прекратите! Прекратите немедленно! – крикнула она. – Я приказываю!

Ужас вцепился в меня когтями – я увидела торчащую из поясницы Кастила стрелу, с которой стекало странное серое вещество. Но он все еще стоял впереди меня с мечом в руке. Звуки, которые он издавал, сулили смерть. Он шагнул вперед…

От входа в храм прилетела еще одна стрела, попав в плечо Кастила. Валин вонзил меч в живот мужчины с луком в руках. Очередная стрела пронзила ногу Кастила и отшвырнула его назад. Я подхватила его за талию, когда он потерял равновесие, но, как и Киеран, он был слишком тяжелым. Кастил рухнул на пол, его меч звякнул о мрамор. Все его тело напряглось, он откинул назад голову, жилы на шее вспучились. Я упала рядом с ним, даже не почувствовав удара коленями. Из его ран текла серая жидкость, смешиваясь с кровью. Он оскалился, обнажив клыки. Вены под его кожей набухли и потемнели.

Нет! Нет! Нет!

Я не могла дышать, глядя в его дикие глаза с расширенными зрачками. «Этого не может быть». Эти слова крутились в моей голове, когда я склонилась, сжала его лицо дрожащими руками. Я заплакала, ощутив холодную кожу. Живое не может быть таким холодным. О боги, его кожа больше не ощущалась как плоть.

– Поппи, я… – выдохнул он, потянувшись ко мне.

Белки его глаз, а потом и радужку затянуло серой пленкой, и яркий янтарь помутнел.

Он застыл, уставившись в точку позади меня. Его грудь не двигалась.

– Кастил, – прошептала я, пробуя его трясти, но его кожа, все его тело… затвердело, как камень. Он замер: спина выгнута, одна нога подогнулась, рука тянется ко мне.

– Кастил.

Ответа не было.

Я раскрыла чутье, отчаянно ища хоть какие-то эмоции, хоть что-то. Ничего. Будто он погрузился в глубочайший сон или…

Нет. Нет. Нет. Он не мог уйти. Он не мог быть мертв.

Прошло всего несколько секунд с того момента, как Аластир отдал первый приказ, и до того, как Кастил оказался на полу передо мной без малейших признаков жизни.

Я быстро взглянула через плечо. Ни Джаспер, ни Киеран не шевелились, их кожа приобрела темно-серый цвет, оттенок железа.

Меня затопила паника, собираясь вокруг моего бешено колотящегося сердца. Я переместила руки на грудь Кастила, пытаясь нащупать сердцебиение.

– Пожалуйста, пожалуйста, – шептала я. Слезы переполняли глаза. – Пожалуйста. Не поступай так со мной. Пожалуйста.

Ничего.

Я ничего не чувствовала ни от него, ни от Киерана, ни от Джаспера. В самом центре моего существа начал зарождаться гул. Я смотрела на Кастила – моего мужа. Мою сердечную пару. Мое все.

Я потеряла его.

Моя кожа завибрировала, а из самой глубины души поднялась темная и маслянистая ярость. В горле появился резкий металлический вкус, она огнем горела в моих венах. Вкус смерти. И не такой, как та, что произошла здесь, а окончательной.

Ярость разрасталась, пока я больше не смогла ее удерживать. Я даже не пыталась ее остановить. По моим щекам текли слезы и падали на железного цвета кожу Кастила. Гнев вырвался наружу, ударил в воздух и просочился в камень. Я почувствовала, как пол храма подо мной начал слегка дрожать. Кто-то кричал, но я не различала слов.

Склонившись над Кастилом, подобрала его упавший меч и коснулась губами его неподвижных, каменно-холодных губ. Древнее существо внутри меня запульсировало, как раньше. Я встала над мужем и повернулась. По полу храма пронесся резкий порыв ветра, загасив факелы. Листва на кровавом дереве затряслась, как сухие кости. Я крепче сжала короткий меч. Я не видела родителей Кастила. Не видела Аластира.

Передо мной стояли десятки человек в белом, с мечами и кинжалами. Знакомые металлические маски, какие носят Последователи, скрывали лица. Теперь их вид меня не пугал.

А только разжигал ярость.

Первозданная сила затопила все мои чувства. Заставила замолчать все эмоции, кроме одной: жажды мести. Ничего другого не осталось. Ни сочувствия. Ни жалости.

Я была собой.

И вместе с тем чем-то совершенно иным.

Небо над головой оставалось безоблачным, изумительного голубого цвета. Оно не разразилось кровавым дождем, но моя плоть заискрилась. На коже заплясали серебристо-белые огоньки. Они начали потрескивать, когда из меня вырвались растрепанные нити, опутали колонны, словно блестящая паутина, и поползли по полу, покрывая его сетью мерцающих прожилок. Моя ярость превратилась в осязаемое существо, живую силу, от которой нельзя сбежать. Я шагнула вперед, и камень треснул под моим сапогом.

Отколовшиеся кусочки и пыль полетели вниз. Несколько нападающих в масках отступили. В статуях богов появились тонкие трещины. Разломы на полу разрастались.

Из рядов нападающих в масках вырвался один и бросился ко мне. Он занес меч, и на лезвии отразился солнечный свет. Я не шевелилась, ветер развевал мои спутанные волосы. Нападавший закричал, обрушивая на меня рукоять меча…

Я схватила его за руку, блокировала удар и вонзила клинок Кастила глубоко в его грудь. Его туника окрасилась кровью, он содрогнулся и завалился на бок. Меня атаковали еще четверо. Я поднырнула под рукой одного и перерезала горло другому. Брызнула кровь, а я крутанулась и, замахнувшись мечом, обрушила его на металлическую маску. Мою спину пронзила резкая, жалящая боль, когда я наступила на грудь мужчины и, оттолкнувшись, выдернула клинок из его черепа.

Меня схватила чья-то рука, и я, развернувшись, всадила меч глубоко в живот нападавшего. Резко дернула, вытаскивая клинок и вкладывая бушующее во мне неистовство в крик. Ярость пульсировала в воздухе вокруг меня. Статуя в дальней части храма раскололась надвое, и каменные обломки обрушились на пол.

Волна боли охватила мою ногу. Я повернулась, замахнувшись мечом по широкой дуге. Лезвие почти не встретило сопротивления. Кинжал сверкнул в моей руке, когда голова и маска покатились в противоположные стороны. Краем глаза я заметила, как один из Последователей схватил под руки застывшее тело Киерана. Подбросив кинжал, я перехватила его за рукоятку и, отведя назад руку, метнула. Клинок ударил под маску, и нападающий отшатнулся назад, хватаясь за горло.

Мое внимание привлекло какое-то движение. Нападавшие в масках наводнили храм. По краям моего поля зрения возникло серебристо-белое свечение, и я услышала голос – женский голос, – прошептавший в моей голове: «Так не должно было быть».

На миг я увидела ее. С волосами как лунный свет, она погружала руки глубоко в землю. Врожденное знание подсказало, что она находится там, где сейчас стоит храм, но в иные времена, когда мир был непознанным. Она запрокинула голову и закричала с той же страдальческой яростью, которая безжалостно пульсировала во мне. От того места, которого она касалась, разлился, пропитывая почву, серебристо-белый свет. Земля пошла трещинами, и из нее вокруг женщины показались тонкие белые пальцы – скорее даже кости. До меня долетели ее слова. «Я покончила с этим. Со всем этим».

Как и я.

Я содрогнулась. Образ женщины померк, и я отшвырнула меч. В пустоте, царящей в голове, я представила, как блестящие нити отходят от колонн. Так и получилось: они окутали дюжину нападавших тонкой паутиной. Я хотела, чтобы они чувствовали себя так же, как и я. Опустошенной. Надломленной. Потерянной.

Кости треснули. Руки и ноги оторвались. Спины сломались. Они попа́дали, как подрубленные деревья.

Остальные повернулись от меня и бросились бежать. Спасаться. Я им этого не позволю. Они заплатят. Ощутят вкус моего гнева и потонут в нем. Я развалю это сооружение, а потом разнесу все королевство, чтобы убедиться, что они почувствовали мой гнев. Они испытают то, что бурлит внутри меня, и что они сами вызвали.

Ярость вырвалась из меня в новом крике, и я шагнула вперед, вздымая руки. Нити поднялись с пола. В моем воображении они выросли и размножились, потянулись за пределы Покоев Никтоса к деревьям и городу внизу. Я начала снова поднимать руки…

И среди хаоса увидела его. Аластир стоял в передней части храма, за пределами досягаемости бурлящей ярости и энергии. Я не чувствовала от него страха. Только принятие. Он смотрел на меня так, словно этого и ждал.

Он встретился со мной взглядом.

– Я не представляю угрозы Атлантии, – сказал он. – Зато ты представляешь. Ты всегда была угрозой.

Мой затылок взорвался болью, такой внезапной и ошеломляющей, что ничего не могло остановить хлынувшую на меня тьму.

Я провалилась в никуда.

Глава 3

Милый маленький цветочек,Милый маковый цветочек,Его сорвешь, он кровоточит,И не милый больше…

Я пришла в себя, хватая ртом воздух, пахнущий сырой землей и разложением. Жуткий стишок звучал в раскалывающейся от боли голове. Я открыла глаза, ахнула и задохнулась от крика.

На меня с пыльного и грязного черепа пялились пустые глазницы.

С бешено колотящимся о ребра сердцем я резко села и поползла назад. Я отодвинулась всего на фут, когда что-то натянулось и резко, до боли, дернуло меня за руки и ноги. Я стиснула зубы, подавляя стон. Кожа на запястьях и под коленями горела. С меня сняли свитер и оставили только тоненькую нижнюю рубашку. Но все беспокойство по поводу того, куда делись мой свитер и штаны, и о том, что облегающий лиф почти ничего не скрывает, улетучилось, как только я уставилась на свои руки.

Кости… Мои запястья охватывали отполированные кости кремового цвета. Кости и… вьющиеся стебли. Врезаясь в кожу. Я осторожно приподняла ногу, учащенно дыша, и увидела то же самое под коленями. При внимательном рассмотрении я поняла, что это не стебли, а корни. Икры покрывала засохшая кровь. Я потянулась к кандалам…

Запястья пронзила жестокая боль, и я остановилась.

– Боги, – прошипела я сквозь зубы и осторожно откинулась назад на что-то твердое, влажное и холодное. Стена?

Хрипя, я проследила за переплетением костей и корней туда, где они соединялись со стеной. Я оглянулась и увидела рядом с собой… существо. У меня сбилось дыхание. С черепа свисали клочки тонких, свалявшихся светлых волос. От одежды остались лохмотья, потемневшие от грязи и времени. Непонятно, мужчина это был или женщина, но ясно, что находится здесь десятки, а то и сотни лет. Из груди трупа торчало копье с черным наконечником. Я похолодела, увидев такие же оковы из костей и корней на его запястьях и щиколотках. У меня перехватило дыхание, когда я подняла взгляд к тому, что находилось по другую сторону от трупа. Еще останки, связанные таким же образом. И еще, и еще – вдоль всей стены, десятки трупов.

О боги.

Я дико озиралась, вытаращив глаза. Факелы, укрепленные на темно-серых колоннах в середине помещения и дальше, отбрасывали оранжевый свет на…

Я увидела несколько приподнятых каменных плит – длинные прямоугольные сундуки, расставленные между двумя рядами колонн. Меня охватил ужас. О боги. Я поняла, что это. Саркофаги. Каждый саркофаг обмотан цепями из перевитых костей и корней.

Я в склепе.

И ясно, что не первая, кого сюда посадили.

Горло обхватила паника, и дышать холодным темным воздухом стало еще тяжелее. Пульс болезненно участился. Меня затошнило, желудок сжался. Я рассматривала тени за саркофагами и колоннами. Не помня, как сюда попала и как долго здесь нахожусь…

Кастил.

В моей голове возник образ – он тянется ко мне, а его кожа становится серой и затвердевает. Грудь сдавило, и сердце сжалось, как в тисках. Я зажмурилась от подступающих слез, но бесполезно. Я видела его – выгнутая спина, скрученное тело, потускневшие глаза. Он не мог умереть. Ни он, ни Киеран или Джаспер. С ними все должно быть хорошо. Мне просто нужно выбраться отсюда и отыскать их.

Я начала вставать…

Путы врезались в кожу глубже. С пересохших губ сорвался хриплый крик, и я упала обратно к стене. Глубоко дыша, я подняла руку, чтобы лучше рассмотреть цепь. Отростки. В костях оказались заостренные отростки.

– Дерьмо, – прошептала я, поморщившись от звука собственного голоса.

Нужно успокоиться. Нельзя паниковать. Вольвены… они меня услышат? Разве Кастил и остальные не говорили этого? Они услышали или почувствовали, что я в беде, и отозвались. А сейчас я определенно в беде.

Но я слышала, как они выли от боли после того, как подстрелили Джаспера и Киерана. Ни один из них больше не поднялся в храм. Что, если их тоже?..

Я поднесла руки к лицу. Длина цепи позволяла сделать это без боли.

– Стоп, – сказала я себе.

Они не могли убить всех вольвенов.

Они.

А именно Аластир.

Во мне боролись гнев и неверие, и я сосредоточилась на том, чтобы дышать ровно. Я выберусь отсюда. Найду Кастила, Киерана и остальных. Все они должны быть в порядке.

А потом убью Аластира. Медленно и мучительно.

Запечатлев в сердце это обещание, заставила себя медленно выдохнуть и опустила руки. Мне уже доводилось бывать в цепях. В тот раз в Новом Пристанище не было так плохо, как сейчас, но я уже попадала в скверные ситуации прежде, с герцогом Тирманом и лордом Мэзином. Как в экипаже с лордом Чейни, которого обуяла жажда крови, а мне приходилось сохранять спокойствие. Нельзя скатываться в панику. Иначе утрачу над собой контроль.

Как потеряла контроль в Покоях Никтоса.

Нет. Я не потеряла контроль, когда убивала тех людей. Я все сознавала. Просто… не заботилась, чтобы сдерживаться, чтобы усмирить ту силу, которая ожила во мне. Я не чувствовала вины. И вряд ли буду раскаиваться потом.

Раны от клинков на ногах и спине заболели, когда я оглянулась туда, где моя цепь соединяется со стеной. Никакого кольца, к которому она бы крепилась. Она оказалась вплавлена в стену, была ее частью – вырастала из нее.

Проклятье, что это за склеп?

Камень проломить не могу, но кость… кость и корни по сравнению с ним более хрупкие. Я осторожно покрутила кистью руки, чтобы натяжение не давило на кожу. Схватила другой рукой вторую цепь…

– Я бы этого не делал.

Я резко повернула голову на звук мужского голоса. Он исходил из тени за освещенными колоннами.

– Это не обычные кости, – продолжал голос. – Это кости древних.

Я скривила губы и выпустила цепь.

В тени рассмеялись, и я застыла. Этот смех… он казался немного знакомым. Как и голос.

– И поскольку это кости божеств, они обладают первозданной магией – итером, – добавил он. – Знаешь, что это означает, Пенеллаф? Эти кости невозможно сломать, их зарядили другие – те, в ком течет кровь богов.

Голос стал ближе, и я напряглась.

– Это довольно древняя технология, созданная самими богами и предназначенная, чтобы обездвиживать тех, кто стал слишком опасен, кто представляет серьезную угрозу. Говорят, сам Никтос наделил кости мертвых силой. Он совершил это, когда правил мертвыми в Стране теней. Когда был Эшером, Благословленным, Вестником смерти и Хранителем душ. Первозданным богом простых людей и завершений.

Страна… теней? Правил мертвыми? Никтос был богом жизни, королем всех богов. Богом простых людей и завершений был Рейн. Я никогда не слышала о Стране теней, но, судя по названию, не захочу больше ничего знать об этом месте.

– Но я отклонился от темы, – сказал мой собеседник, и я увидела во мраке нечеткие очертания человека. Я прищурилась, сосредоточившись на нем, но… ничего не почувствовала. – Когда ты тянешь цепи, они только затягиваются туже. Если ты продолжишь так делать, они врежутся в твою плоть и кости. И в конце концов отсекут тебе руки и ноги. Если не веришь, присмотрись к узнику рядом с тобой.

Я не хотела смотреть и отводить глаза от фигуры в тени, но не смогла удержаться. Я перевела взгляд на тело, на пространство рядом с ним. На земле лежала кисть скелета.

О боги.

– К счастью для тебя, в тебе есть кровь богов, но ты не божество, как они. Ты довольно быстро истечешь кровью и умрешь. Другое дело – божества, вроде того, что находится рядом с тобой.

Я переключила внимание на говорившего. Его силуэт приблизился, зависнув на краю света.

– Он… он слабел и страдал от голода, пока его тело не начало само поглощать себя. На этот процесс, скорее всего, ушли столетия.

Столетия? Меня передернуло.

– Должно быть, ты спрашиваешь себя, что он такого натворил, чтобы навлечь столь ужасное наказание, – говорил он. – Что сделал он и остальные, что сидят вдоль стен и лежат в гробах?

Да, я думала об этом.

– Они стали слишком опасными. Слишком могущественными. Слишком… непредсказуемыми.

Он помолчал, и я тяжело сглотнула. Нетрудно предположить, что сидящие вдоль стен и передо мной трупы были божествами.

– Они представляли большую угрозу. Как и ты.

– Я не представляю угрозы, – огрызнулась я.

– Разве? Ты многих убила.

Я сжала кулаки.

– Они напали на меня без причины. Они ранили… – Мой голос дрогнул. – Они ранили вольвенов. Своего принца. Мою…

– Твою сердечную пару? – предположил он. – Союз не только сердец, но и душ. Очень редкий и гораздо сильнее любой кровной линии. Многие считают такое чудом. Скажи, ты сейчас тоже считаешь это чудом?

– Да, – прорычала я без колебаний.

Он рассмеялся, и опять этот смех затронул что-то в глубине моей памяти.

– Тогда ты будешь рада узнать, что все они в безопасности. Король с королевой, те два вольвена, даже принц.

Кажется, я перестала дышать.

– Если не веришь, проверь свой брачный отпечаток.

У меня екнуло сердце. Я об этом даже не подумала. Кастил говорил, что отпечаток пропадает со смертью одного из партнеров. Именно так некоторые узнали о смерти своих сердечных пар.

Мне не очень хотелось проверять, но я должна. Ощущая внутри пустоту, я перевела взгляд на левую руку. Она дрожала, когда я повернула ее. Золотой завиток, проходящий через ладонь, слабо мерцал.

Меня охватило такое сильное чувство, что пришлось зажать рот, чтобы сдержать крик, рвущийся из глубины моего существа. Отпечаток был на месте. Кастил жив. Я содрогнулась, слезы обожгли горло. Он жив.

– Мило, – прошептал он. – Так мило.

Меня охватила смутная тревога, сменившая облегчение.

– Но он бы сильно пострадал, если бы тебя не остановили, – сказал он. – Ты бы обрушила весь храм. Он бы упал вместе с ним. Может, ты бы даже его убила. Ты знаешь, что на такое способна? В тебе есть сила.

Сердце на миг замерло.

– Я бы не причинила ему вреда.

– Может, не намеренно. Но, судя по тому, что мне известно, ты, похоже, очень плохо себя контролировала. Откуда ты знаешь, что бы сделала?

Я начала отрицать, но потом в нерешительности откинула голову назад. Я… не знала, чем стала в храме, но я себя контролировала. Меня переполняла жажда мести, как и странную женщину, которую я увидела внутренним взором. Я была готова убить людей, которые бросились бежать от меня. Была готова разнести все королевство. Сделала бы я это? В Бухте Сэйона полно невинных людей. Конечно, я бы остановилась прежде, чем дело бы дошло до этого.

Я лгала себе.

Я считала, что Кастил смертельно ранен или убит. Я бы не остановилась. Не остановилась бы до тех пор, пока не насытилась местью. И понятия не имела, что мне для этого потребовалось бы.

Воздух, которым я дышала, стал кислым. Попыталась убрать подальше эти мысли, чтобы подумать над ними позже.

– Что вы с ним сделали? И с остальными?

– Я ничего не сделал.

– Вранье! – бросила я.

– Я не выпускал стрелы. Меня там даже не было, – ответил он. – А они применили токсин, извлеченный из теневика – цветка, который растет на самом востоке гор Никтоса. Он вызывает судороги и паралич, а затем кожа затвердевает. Довольно болезненно, пока жертва не погружается в глубокий сон. У принца уйдет больше времени, чтобы проснуться, судя по тому, что я слышал. Несколько дней. Возможно, он проснется завтра.

Несколько дней? Завтра?

– Как долго я была без сознания?

– Два дня. Может, три.

Боги богов.

Я даже думать не хотела, как сильно меня огрели по голове, если я так долго была в отключке. Но в вольвенов попало меньше стрел, чем в Кастила. Киеран сейчас наверняка проснулся. И Джаспер. И, может, остальные…

– Знаю, о чем ты думаешь, – оборвал мужчина мои размышления. – Что вольвены почуют твой зов. Что они придут к тебе. Нет, не придут. Кости заглушают первозданный нотам. А еще они нейтрализуют все способности, возвращая тебя к тому, чем ты являешься в своей сущности. Смертной.

Так вот почему я ничего не почувствовала от этого человека? Не очень приятная новость. Паника угрожала вцепиться в меня когтями, но теневая фигура двинулась и шагнула в свет факела.

Мое тело застыло при виде человека, одетого во все черное. Моя душа восстала против того, что я увидела. Бессмыслица. Это невозможно. Но я узнала темные пушистые волосы, тяжелую челюсть и тонкие губы. Теперь я знала, почему его смех показался мне знакомым.

Капитан королевской гвардии.

Капитан Янсен.

– Вы же мертвы, – выдохнула я, уставившись на него, пока он шел между колоннами.

Темная бровь взлетела вверх.

– С чего ты так решила, Пенеллаф?

– Вознесшиеся вскоре после нашего отъезда обнаружили, что Хоук не тот, за кого себя выдавал. – Именно так сказал мне лорд Чейни в том экипаже. – Они говорили, что Последователи проникли в высшие ряды королевской гвардии.

– Это так, но меня не поймали.

Янсен приподнял уголок губ, шагая вперед и проводя пальцами по гробу.

Я смотрела на него в замешательстве.

– Я… я не понимаю. Вы Последователь? Вы поддерживаете принца?..

– Я поддерживаю Атлантию. – Он стремительно пересек оставшееся расстояние за один удар сердца и опустился на колени, так что наши глаза оказались на одном уровне. – Я не Последователь.

– Правда? – Скорость, с которой он двигался, это выдавала. – Тогда кто же вы?

Улыбка на плотно сжатых губах стала шире. Его черты обострились, сузились, и он изменился. Его новое тело было тоньше и ниже ростом, потонув в одежде Янсена. Его кожа стала более смуглой и гладкой. Волосы потемнели до черноты и отросли, а глаза посветлели и стали голубыми.

Не прошло и нескольких секунд, как передо мной на коленях стоял Беккет.