Кто-то третий E-Book

Николай Леонов

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Черная кошка
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 512

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Новый роман о выдающемся сыщике Льве Гурове – герое старейшей детективной серии. За 25 лет вышло около 200 томов тиражом десятки миллионов экз. В полицию обратилась девушка с заявлением. Она утверждала, что в парке ее пытались убить. Ей удалось убежать, а вот нападавший… погиб на месте. Опергруппа действительно обнаружила в парке труп мужчины с пробитой головой. Неужели это дело рук потерпевшей? Полковнику МВД Гурову эта история показалась странной: слишком неравные были силы. Допрос девушки вскрыл новые подробности, и у сыщика уже не осталось сомнений: в деле был кто-то третий. Чтобы найти неизвестного, Гуров поднимает старые связи, но по-настоящему надеется только на странную улику, найденную на месте происшествия…

Leseprobe

Николай Леонов, Алексей Макеев Кто-то третий

© Макеев А.В., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Кто-то третий

Глава 1

Предрассветный туман окутывал деревья, густо стелился по земле. Влага пропитывала воздух, росой ложилась на листву. Белая, мутная завеса превратила уютный столичный парк в декорации к фильму ужасов, скрадывая звуки, размывая очертания. В таких местах ощущение, что там, за завесой, скрывается нечто ужасное, нечто опасное и непредсказуемое, накатывает волнами. Минуту назад это был всего лишь городской парк, и вдруг там, в глубине белой мути, слышатся шаги. Глухие, торопливые звуки, едва пробивающиеся сквозь вязкую муть, начинают вызывать жуткие ассоциации. Страх ползет от пяток к сердцу. Вот оно! Теперь трагедия неминуема, катастрофа неизбежна. Почему? Да потому что шаги. Нет. Не шаги, судорожный бег, вот что идет из глубины парка. Там беда, там нечто неотвратимое. Бежать! Бежать! Бежать от этой жути!

Она и побежала. Так, как никогда в жизни. Так, как не бегут даже спринтеры на международных Олимпийских играх. Белые ботики-сникерсы, купленные всего неделю назад на распродаже, остались где-то там, за белой мутью. Босые ноги шлепали по заиндевевшему асфальту, от холода мгновенно потеряв чувствительность. А ведь всего плюс три, не мороз. Эластичные колготки расползлись даже не стрелками, огромными дырами. Плевать! Спасай шкуру! Беги! Беги!

Уши прислушивались к звукам, сердце молило услышать голоса, живые человеческие голоса. И боялось – вдруг это он? Вдруг опередил, нагнал, обманул?.. Вперед, вперед, пока земля держит, пока сердце стучит! Пусть где-то в горле, но стучит же. Значит, не все потеряно, значит, есть шанс. Ох, она бы все отдала за совсем ничтожный, малюсенький шансик.

Нога налетела на камень, совсем маленький камушек, но боль пронзила бедро так, что из горла вырвался крик. О боже! Зачем? Зачем этот крик? Он же услышит, поймет, что она рядом. Нагонит, схватит за волосы и утащит в кусты. Снова… Второй камень врезался в пятку. Она упала, но тут же вскочила, не обращая внимания на горящую огнем ногу. Вперед! Бежать! Бежать! Только не останавливаться, не терять темпа!

Ноги уже отказывались нести, и она спотыкалась все чаще и чаще. От этого паника только разрасталась. А в ушах… В ушах звенел голос. Мерзкий и бархатный одновременно. «Спокойно, моя малышка. Расслабься, Светлячок. Будет здорово». Идиот, кому здорово?!

Брось! Не думай! Не вспоминай! Беги без оглядки! Осталось совсем немного, каких-то пару сотен метров. Или больше? Ощущение, будто парку конца нет, а ведь она точно знала, что не такой он большой. Два километра в самом широком месте. И не такой пустынный. Обычно…

В горле засвистело, легкие с трудом выталкивали воздух, гортань отказывалась впускать его обратно. Ей бы остановиться, перевести дыхание, собраться с силами и совершить последний рывок. Но нет! Останавливаться нельзя, остановка – это смерть. Жестокая, мучительная, а главное – унизительная. На это она не согласна. Пусть уж лучше легкие свернутся, пусть сердце разорвется, чем такое.

Впереди показался забор. До центрального входа не добежать, сил не осталось, но она знала лазейку, не один год ею пользовалась. Знает ли он? Возможно. Но теперь это не имело значения. За забором наверняка люди. Там жизнь, там цивилизация. Или нет? Думать об этом нельзя. Нужно верить, нужно надеяться. Все плохое осталось позади, теперь все будет хорошо. Наверное…

Пятое октября для оперативных работников уголовного розыска – день особый. Можно сказать, день рождения отечественного сыска. И готовятся они к нему по-особому. Отчеты, доклады, награды. Правда, последнее, если повезет. Не повезло тебе, так за коллег порадоваться тоже приятно. Не каждый день оперов чествуют.

В Главке в этот день суета. Настроение у всех приподнятое, форма наглаженная, на погонах звезды начищены. Зайдешь – залюбуешься. Все ходят чинно, не спеша. Улыбаются друг другу, за руку здороваются, поздравляют с праздником, будто целый год только в ожидании этого дня и жили.

Полковник Лев Гуров в этот день в Управлении появляться не особо любил. Претендовать на награды – скучно, умиляться бравой выправке – смешно, а радоваться тому, что людям нужны сыскари, вообще глупо. Куда лучше, если бы этого праздника не было. Не потому, что отменили, а потому, что в принципе в уголовном розыске нужда отпала. Вот так вдруг взяла и испарилась. Нет преступлений, нет преступников, на черта тогда служба уголовного розыска? Конечно, мысль эта из области фантастики. Никогда в мире не наступит такой момент, когда исчезнут все преступники. А жаль.

Об этом размышлял полковник Гуров, входя в Перовское отделение полиции, расположенное возле Терлецкого парка. Шел он туда с определенной целью: поздравить коллегу. Нет, не с профессиональным праздником, хотя заодно, конечно, и с ним, но только отчасти, за компанию, так сказать. Олега Демина, оперуполномоченного по особо важным делам, угораздило родиться аккурат пятого октября, правда, не в судьбоносный для угрозыска год, а всего лишь тридцать лет назад, но совпадение это для него бесследно не прошло.

Его боевой краснознаменный дед, прошедший все возможные войны, так как был старым, как саксаул, с первых минут жизни внука «крутил шарманку», наматывая километры нравоучений на молодой податливый мозг: каждый уважающий себя мужчина должен послужить Отечеству. На славу послужить, а не для «галочки». Мать Демина, женщина мягкая и нерешительная, пресечь поползновения отца на мозг малолетнего сына была не в состоянии. Вот так и вышло, что к пятнадцати годам дорога Демину была открыта только в два направления: армия и полиция.

И как-то так сложилось, что именно к деятельности оперативных работников уголовного сыска Олежка Демин тяготел всей душой. С рождения духом оперативной работы пропитался, шутил сам Демин. Так ли, иначе, но, когда чуть больше десяти лет назад желторотым стажером он попал под начало Гурова, тот сразу оценил способности парнишки и принялся усиленно загружать его важными для оперативника знаниями и умениями. Демин уже давно работал самостоятельно, а симпатия между бывшим стажером и бывшим наставником не угасла и даже переросла в крепкую дружбу.

Цветов и подарков Гуров с собой не брал, полагая, что внимание куда важнее, чем материальные подтверждения оного. Забегал в кулинарию на Цветной бульвар в стильный ресторан с деревенским названием «Валенок», брал два контейнера навынос, этим и ограничивался. Любимым лакомством Демина еще со времен стажировки были пирожные безе в виде торта, щедро посыпанные свежими или засахаренными ягодами. За это лакомство Демин был готов душу продать, фигурально выражаясь, естественно, но Гуров помнил и раз в год друга баловал.

Вот и сейчас в руках у него шелестел пакет, откуда по дежурке разносились невероятные запахи ванили, сахарной пудры и чего-то восхитительно сладкого. Дежурный по отделению покосился на пакет и деловито поинтересовался:

– Вам назначено?

– Полагаю, да. – Гуров выудил из нагрудного кармана удостоверение, сунул его в окошко. – Демин на месте?

– Так точно, товарищ полковник! Здравия желаю, товарищ полковник! – зачастил дежурный, лишь только взглянул на удостоверение. – Вас проводить?

– Не заблужусь.

– Вторая дверь налево, – на всякий случай напомнил дежурный и запоздало добавил: – С праздником вас!

– И тебе того же, – бросил на ходу Лев.

Демин оказался на месте. Наглаженный и густо пахнущий парфюмом, он восседал в новеньком кожаном кресле и светился, точно начищенный пятак.

– Ух ты, аромат какой! – Гуров театрально помахал перед носом раскрытой ладонью, разгоняя воздух. – В честь юбилея надухарился?

– Только что из парикмахерской, – заулыбался Олег. – А вы снова из Управления сбежали? Повезло вам, что я день в день с профессиональным праздником родился, не нужно каждый год новую отмазу придумывать.

– Что есть, то есть. Тебе вот тоже повезло, – водрузил на стол пакет с коробками Гуров.

Демин приподнялся, втянул ноздрями воздух и заулыбался еще шире:

– Что, не сдулся еще «Валенок»? Молодцы, ребята, крепко за свой бизнес держатся.

Эффектно прокрутившись в кресле, Олег оттолкнул его к стене и, распахнув дверцу тумбочки, выставил на стол два граненых стакана в металлических подстаканниках и щелкнул кнопкой электрического чайника.

– С утра поздравления принимаю, – похвастался он. – Ребята из лаборатории вот стаканы подогнали. Васек две лыжные палки презентовал, мои-то в прошлом сезоне крякнули. Финотдел новое кресло от щедрот выписал. А высокое начальство к награде представить грозилось.

– К награде – это хорошо. Кресло, на мой взгляд, лучше, но и награда неплохо. Будет чем перед внуками похвастаться, – пошутил Лев.

– Внуки… – протянул Демин. – Когда они еще будут, до детей бы дожить.

– Так работать надо в нужном направлении. Не в отделе штаны просиживать, а в люди идти. По набережной пройтись, в кино сходить, по парку прогуляться. Вон у тебя под боком какой парк шикарный.

– Парк – да. – Радости в голосе Демина значительно поубавилось. – В парке погулять иной раз неплохо.

– Что скис? – сразу уловил перемену его настроения Лев. – Проблемы?

– Есть кое-что, – неохотно признался Олег. – Только, думаю, тема не к месту. Не праздничная.

– А ты не думай. Чай наливай и выкладывай. Одна голова хорошо…

– А с мозгами лучше, – закончил за полковника Демин. Потом немного помолчал и добавил: – Может, и правда, снять груз с души? Тянет, Лев Иванович, за самое нутро тянет.

– Раз тянет – расскажи. Увидишь, сразу легче станет.

Олег разлил по стаканам кипяток, опустил в воду пакетики на ниточках, распаковал гостинец и вздохнул:

– Эх, жалко такое угощение рассказом мерзким поганить.

– Лопай сперва, я никуда не тороплюсь, – рассмеялся Гуров. – Смешной ты, Демин. Тридцатник разменял, а сладостям как пацан пятилетний радуешься.

Минут пятнадцать болтали о пустяках: Демин хвалился удачной рыбалкой, новыми удочками и какой-то совершенно невероятной блесной, полученной от соседа-рыбака. Гуров рассказал пару комичных историй про своего напарника Стаса Крячко. Когда стаканы опустели, Олег убрал со стола и предложил:

– Прогуляемся? Погода позволяет.

Поняв, что тот не желает начинать разговор в стенах учреждения, Лев сразу согласился. Далеко они не пошли, пересекли проезжую часть и устроились на скамейке.

– Знаю, Лев Иванович, жалоб на коллег вы не выносите, но так уж сложилось, что для облегчения души мне придется жаловаться, – закуривая, начал Олег. – У нас на районе инцидент произошел. Пять дней назад на подведомственной нам земле произошло преступление. Убийство в Терлецком парке, может, слышали?

Гуров отрицательно покачал головой, мол, не слышал, и Демин продолжил:

– Этому преступлению предшествовал другой инцидент. Вернее, некое событие. Нет, скорее инцидент сам является отправной точкой. Черт, как язык связало! Короче, в тот день в парке произошла попытка изнасилования. Жертве насильника удалось добраться до нашего отделения. А потом ее обвинили в убийстве. Наш следователь обвинил, а я с этим не согласен. Вот! Все-таки сказал.

– Сказал – молодец. А теперь медленно, спокойно и с самого начала, – потребовал Гуров. Демин собрался с силами и со второй попытки рассказал все.

Первого октября, примерно в пять тридцать утра, в Перовский отдел прибежала девушка, на вид лет двадцати – двадцати двух. Демин как раз внизу, в дежурке был. Состояние девушки говорило само за себя: обуви нет, одежда в пыли, в длинных волосах трава и листья. Руки судорожно сжимают борта модного пальто, пытаясь скрыть наготу. Какое-то время девушка не могла произнести ни слова: она глотала воздух, шевелила губами, но, то ли от перенесенного потрясения, то ли от быстрого бега, звук не шел.

Дежурный сразу за трубку схватился, медиков вызывать. Ясно же: девушка в шоке, надо срочно ее из этого состояния выводить. Но пока медики приехали, она сумела взять себя в руки и рассказала-таки, что случилось. Нападения на женщин с целью совершения насилия – ситуация не редкая, можно сказать, обыденная, как ни прискорбно это звучит. А вот чтобы жертва сумела спастись – достойно уважения, про такое нечасто услышишь. Звали девушку Светлана, это Демин еще до медиков успел выяснить. И место, где произошло нападение, она тоже успела указать.

Дальше все по схеме: доложили дежурному следаку, собрали опергруппу для выезда, подтянули экспертов из лаборатории. Выехали и через десять минут были уже в парке. Место нашли быстро, следов там немерено осталось, и кусты поломанные, и обувь Светланы. Эксперты начали свою работу, а Демин отправился периметр обходить. Тут-то на насильника и наткнулся. Мужчина лежал лицом к небу, глаза открыты, подбородок обвис. С первого взгляда понятно – мужчина мертв. Демин чертыхнулся и позвал следователя.

Тот, в свою очередь, подтянул экспертов, которые обнаружили на затылке мужчины травму, от которой, по их мнению, мужчина и скончался. Следователь моментально потерял интерес к месту преступления, велел операм дорабатывать самостоятельно и рванул в отдел. Демин остался на месте, а когда приехал в отдел, узнал, что жертву насилия, Светлану Рассулову, обвиняют в непредумышленном убийстве. Хороша новость! Девушка чудом избежала одной беды и тут же вляпалась в другую. Чудовищная несправедливость. Но хуже всего было то, что Светлана и сама считала, что вполне могла убить насильника. По глупости и наивности, она эту мысль следователю высказала, а тот и рад: считай, от «висяка» избавился.

Демин же с мнением следователя соглашаться не спешил. Слишком много нюансов, противоречащих версии следователя, так он считал. Три дня Олег капал следователю на мозг, пытаясь заставить рассмотреть и другие версии, но тот и слушать не хотел. Закончилось тем, что следователь прямым текстом послал его куда подальше, убедил начальника отдела отстранить Олега от расследования и начал готовить документы для передачи прокурору.

– Ну, и чего же ты хочешь от меня? – выслушав Демина, спросил Гуров.

– Надавите на следователя! – выпалил Олег. – Пусть проведет расследование по всей форме. В конце концов, это его долг!

– Громкими словами бросаться мы все горазды, – покачал головой Лев. – Почему сам не надавишь?

– Да как? Он ведь старше по званию, к тому же меня отстранили, помните?

– Проведи независимое расследование. Найди неопровержимые доказательства и с ними иди к следаку.

– Вам легко говорить, у вас иммунитет, а меня за такие фокусы из ментовки мигом попрут. Куда я тогда? На автомойку?

– Почему именно на автомойку? – улыбнулся Гуров, идея Демина его развеселила.

– Друг у меня там заправляет. Три автомойки держит. Я ведь этот вариант, с независимым расследованием, уже обдумывал. Погонят, думаю, пойду к Сереге на автомойку. Все лучше, чем молчать, когда невинных людей в тюрьму сажают. А тут вы.

– Вовремя на горизонте появился? И сразу тема с автомойкой отпала. Да, брат, хорош!..

– А что делать-то, если он вообще ничего слушать не желает?

– Есть что сказать?

– Неопровержимых улик нет, но несостыковок хватает.

– Поступим так, – подумав, предложил Гуров. – Ты мне все выкладки предоставишь, я проанализирую, если нужно, соберу дополнительную информацию. И если после этого мое мнение совпадет с твоим, пойду сам к следователю, дам полный расклад и мягко намекну, чего от него жду. Ну, а если твои предположения не оправдаются, то не обессудь.

– Справедливо, – довольно потер руки Олег. – Сейчас выкладывать?

– Выкладывай, куда от тебя денешься.

Светлане Рассуловой, жертве нападения, было двадцать четыре года. Работала она лаборанткой в Медицинском клиническом центре, расположенном недалеко от Терлецкого парка. Через этот парк ежедневно ходила домой, любила пешие прогулки, да и на дорогу в объезд время и деньги тратить не хотела. Семьи у Светланы не было, однокомнатную квартиру помог купить отец, еще когда ей едва шестнадцать исполнилось. Как знал, что до совершеннолетия дочери не доживет, позаботился заранее. Самой Светлане на жилье вовек не накопить, зарплаты у лаборанток смешные, а работа ей очень нравилась. Отец с детства ей твердил, что по жизни заниматься нужно любимым делом, чтобы жизнь не опостылела, вот она его завет и исполняла.

В тот день Светлана освободилась пораньше, работы было немного, и добрый начальник отпустил девушек домой. В приподнятом настроении она шла привычным маршрутом и уже прошла почти весь парк, когда услышала за спиной шаги. Значения не придала, через парк многие ходили, а то, что время раннее, так что с того? Она-то вот идет раньше обычного, почему бы другим не ходить?

Заволновалась только тогда, когда тот, кто шел позади, на бег перешел. С чего бы ему бежать, пронеслось в голове. Светлана оглянулась, увидела парня, подумала, что спортсмен, и успокоилась. Но шаг, на всякий случай, прибавила. Только это не помогло. Спустя несколько минут парень ее нагнал и с ходу в кусты толкнул. От неожиданности девушка даже испугаться не успела, а он навалился сверху и давай одежду на ней рвать. Тут до Светланы дошло, что сейчас произойдет.

«Ну уж нет, так легко я тебе не дамся», – пронеслось в голове, и она начала отчаянно сопротивляться. Сколько они так боролись, Светлана сказать не смогла. Дважды ей удавалось вырваться, но уйти далеко не получилось, лишь глубже в кусты залезла. В последний раз она успела встать, так как насильник в собственных штанах запутался. Когда он справился с одеждой и нагнал ее снова, она в отчаянии толкнула его со всей силы. Тот поскользнулся на мокрой от росы траве, упал навзничь и замер.

Светлана не мешкая бросилась на тропинку и понеслась вперед со скоростью света. Только потом сообразила, что бежит не к дому, а в обратном направлении. Когда из парка выбралась, вспомнила про отделение полиции, мимо которого не раз проходила, направляясь на работу и с работы. Туда ее ноги и понесли.

Дальше рассказ Демина содержал подробности осмотра места происшествия. По его словам получалось, что помимо следов от обуви Светланы и самого насильника эксперты выделили еще минимум одну пару следов. Судя по отпечатку, принадлежали они довольно высокому и крепкому мужчине. Сказать точно, был ли этот мужчина на месте преступления в момент его совершения, эксперты не брались. Может, раньше, может, позже, не определишь. Что примерно в тот же временной отрезок – это наверняка, но диапазон времени варьировался с интервалом в тридцать минут, а то и в час. Уликой найденные следы не назовешь, но на заметку Демин этот факт взял.

Следующий момент, который его насторожил, – это характер раны. Таких ран он повидал десятки, ему и без экспертов было понятно: чтобы пробить дыру в черепе, сила определенная нужна. Нет, камни в том месте встречались, конечно, но чтобы так точно на острие попасть, нужно особое «везение». Сомневаясь в своих познаниях в области судебной медицины, Демин отправился к патологоанатому.

Поздновато пришел, с патологоанатомом уже следак поработал, и тот сперва вообще общаться отказался. Но Олег знал, чем местного эксперта подмазать. В итоге тот, под большим секретом, сообщил: чтобы такую рану получить при падении, нужно либо с высоты пятого этажа лететь, либо иметь силу в руках, как у здорового мужика, и лупить прямо черепушкой по камню. В принципе, Демин и сам к такому выводу пришел, но следователь велел эксперту личные выкладки оставить при себе, а из отчета явствовало только то, что смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы.

Третьим пунктом в доводах Демина шел нож. Не ширпотреб из хозяйственного магазина, а эксклюзивная вещица. Лезвие широкое, но короткое, с желобком для стока крови. Ручка наборная, в виде дракона. Такой в магазине не купишь и бросать без надобности не станешь, из чего он сделал вывод, что нож принадлежит покойному. Но вот что интересно: Светлана про нож ни слова не сказала. Сообщила ли она о нем следователю, Демину узнать не удалось. Из тех, у кого он мог узнать подробности допроса Светланы, никто приказ следователя нарушить не решился. Так что эту информацию Гурову предстояло выяснить самостоятельно.

Нож Гурова заинтересовал еще и потому, что личность насильника – трупа установить до сих пор не удалось. Почему следователь не воспользовался таким прекрасным шансом, Льву было непонятно. Ведь ясно же, нож наверняка резали на зоне. Отсюда вывод напрашивался сам собой: владелец ножа как-то связан с уголовной средой. Почему не поискать в этом направлении? Нет, понятно, что отпечатки по базе пробили, и, раз личность не установлена, сам покойный вроде не из сидельцев. Но все равно найти его по этой зацепке шанс был.

И все же взяться за дело Гурова убедили не доводы Демина, а визит к патологоанатому. Седовласый старик, каким предстал перед Гуровым патологоанатом, оказался сорокалетним весельчаком по фамилии Уберман. С Абрамом Абрамовичем Гурову работать не приходилось, а вот Уберман о Гурове был наслышан, и только поэтому встреча их прошла в дружеской обстановке и принесла соответствующие плоды. Из «глубочайшего уважения к заслугам мэтра», как выразился Уберман, он раскрыл перед полковником все карты. Правда, с оговоркой, что против следака не пойдет ни под каким предлогом. Гурову стало интересно, чем же простой следователь может держать чуть ли не весь отдел, и Уберман поделился информацией.

Оказалось, что начальник отдела своим назначением обязан целиком и полностью этому самому следаку. Как так вышло, история умалчивает, но после назначения следователь получил карт-бланш на все: от выбора отпускного времени до порядка ведения любого дела. С теми, кто пытался идти против фаворита нового начальника, не церемонились. «Строгачи» с записью в личное дело – всего лишь цветочки. Пару-тройку сотрудников успели уволить, пока до личного состава Перовского отделения полиции не дошло – от Вакулова лучше держаться подальше. Вот они и держались.

Состояние трупа, осмотр которого Уберман позволил произвести Гурову, говорило само за себя. В том, что при падении с высоты человеческого роста подобной травмы не получить, сомнений не было. Да и хрупкая девушка весом чуть больше сорока пяти килограммов вряд ли могла толкнуть молодого крепкого парня настолько сильно, чтобы тупой камень врезался в черепную коробку и там остался. Спрашивать, почему следователь Вакулов проигнорировал этот факт, было лишним. Представить дело как самооборону и вытекающее из нее непредумышленное убийство устраивало следователя куда больше, чем многодневные поиски третьего лица.

Через того же Убермана Гуров узнал, что девушке назначили бесплатного адвоката из начинающих. Дмитрий Сычев приходил к Уберману, задавал вопросы, осматривал труп и все записывал на диктофон. Видно, бумага у молодежи доверия не вызывала. В присутствии адвоката патологоанатом старался помалкивать, выдавая информацию скудными односложными фразами. Кому охота, чтобы тебя за собственные откровения подтянули? По словам Убермана, ушел Сычев ни с чем. Поблагодарив его, Лев отправился на поиски адвоката.

Сычева нашел быстро, и на встречу тот согласился легко, даже не спросив, что именно интересует полковника угрозыска. Место встречи (возле Терлецкого парка) должно было дать наводку относительно темы предстоящего разговора.

Так и вышло. К центральному входу в Терлецкий парк адвокат примчался за считаные минуты. Увидел Гурова, замахал приветственно рукой и первым начал разговор:

– Здравия желаю, товарищ полковник! Я ведь не ошибся, вы Гуров?

Речь звучала несколько фамильярно, будто они уже лет десять как знакомы и отношения давно вышли за рамки деловых, но Лев предпочел не заострять на этом внимание. Главное, что настрой у адвоката боевой и дружественный, остальное – лирика.

– Не ошиблись, – пожал он протянутую руку. – Спасибо, что согласились на встречу.

– Не думаю, что кто-то на моем месте вам отказал бы. – Улыбка стала еще шире. – Мы ваши дела на протяжении всего курса обучения штудировали. Так что я с вами вроде как лет семь заочно знаком.

– Так вот откуда этот тон, – не удержался Лев от комментария.

– Тон? Нагличаю, да? Простите, привычка дурная. Преподаватели на курсе меня за это ругали-ругали, но отучить так и не смогли. А я вот думаю, что когда-нибудь мне эта привычка хорошую службу сослужит. Не всем же официоз нравится. Есть люди, которым с простыми смертными проще тайной поделиться, верно я мыслю?

– Уверен, вы над этим много размышляли, – уклонился от ответа Лев. – Догадались, о чем пойдет речь?

– О Рассуловой, конечно. – Сычев указал рукой на ворота: – Пойдемте, прогуляемся до места «икс». Там мало что осталось, но общую картину мы все же увидим. Что не увидим, я дорисую, – и двинулся вперед, на ходу вводя Гурова в курс дела. – Рассулова совершила глобальный промах, когда начала откровенничать со следователем, но откуда ей знать, как работает система. Девушка совсем молодая, опыта в подобных делах никакого. И подсказать некому. Вы знаете, что она совсем одна? Ни родителей, ни сестер-братьев. Подруг и то толком нет. Живет своей работой, изредка с коллегами выходит в свет. Концерты, театр, кино – вот и все развлечения. Начальство ее ценит за ответственность и кропотливость в работе. Вообще, насколько я понял, специалист она неплохой. Жаль, учиться дальше не хочет, из нее вышел бы отличный ученый.

– Откуда такие выводы?

– Память у нее прекрасная. Представляете, в каком она состоянии была во время нападения? А такие подробности помнит, точно на пленку записала.

До самого места нападения Сычев болтал не умолкая, Гуров даже утомился его слушать, но останавливать не стал. Парнишка ему нравился, и хватка у него явно соответствовала выбранной профессии. «Если не зарвется, станет отличным адвокатом», – сделал свои выводы Лев.

Как только добрались до места, тон Сычева изменился. Легкость и расслабленность улетучились, их сменила деловитость и сосредоточенность. Рассказ он вел профессионально, сыпал деталями, обращал внимание на мелочи и незначительные нюансы. В целом картину обрисовал красочно, будто сам присутствовал при нападении. Версию Демина о том, что на месте происшествия был кто-то помимо насильника и жертвы, высказал с такой уверенностью, словно уже знал имя третьего лица.

– Вот здесь он ее догнал. Видите, следы от ботинок Светланы все еще видны на асфальте? Представляете, с какой скоростью он на нее налетел? Две четкие полосы, без лупы видны. Кусты поломало в одном месте, а ботинки нашли чуть дальше. Это он ее уже по земле тащил. Дальше пуговицы нашли, по фоткам восстановил. Вот здесь, здесь и здесь. – Сычев указал места, где эксперты собрали пуговицы. – Отлетели недалеко, потому что ветки задержали. Потом Светлане удалось выскользнуть из его рук. Это когда насильник на свои штаны отвлекся. Подняться она не успела, насильник ухватил ее за волосы, подтянул к себе, кофточку порвал, а она его пяткой по коленной чашечке ударила, не сильно, но попала в нужное место. Какое-то время выиграла, пока он рукой колено тер. Снова выскользнула, отползла метра на три, но подняться так и не смогла. От страха, наверное. Ноги не держали, так она сказала.

Во время рассказа Сычев уверенно передвигался по парку, пока не дошел до места, огороженного сигнальной лентой.

– А здесь нашли тело, – сообщил он Гурову. – Я специально вас сначала сюда привел, чтобы вы увидели, как далеко находится место, где нашли тело, от того места, где Светлане удалось от насильника сбежать. Теперь идем дальше.

Пройти пришлось метров двадцать. Гуров с удивлением рассматривал место, которое Сычев определил как отправную точку, с которой началось спасение жертвы.

– Почему вы думаете, что Светлана бежала именно отсюда? – спросил он.

– Видите, как кусты поломаны? Это она через них продиралась. Частицы одежды до сих пор на ветках.

Лев присмотрелся и увидел обрывки ткани бирюзового цвета.

– Это ее кофточка зацепилась за ветки. Здесь же она его и толкнула. Сильно, но не смертельно. Видите, кора у березы розоватого цвета? Это кровь насильника, я на экспертизу образец сдавал. На независимую экспертизу.

– Результаты у вас?

– Разумеется, но об этом позже, хочу поделиться своей версией. Здесь Светлане удалось от насильника сбежать. Бежала она сперва по кустам, потом только на дорогу выскочила, метрах в пятидесяти отсюда. Но насильника точно здесь оставила. Откуда знаю? Она это место описала. Одиноко стоящая береза, рядом пенек небольшой, диаметром не больше чайной чашки. Слева куст дикого шиповника, справа и чуть в стороне – три елки в ряд. Видите их?

– И все это Светлана запомнила, когда убегала? – Гуров был впечатлен.

– Ага. Говорю же, память у нее не просто фотографическая, она как видеокамера. В таких подробностях место описать – уму непостижимо. Она даже про цветы пожухлые, которые возле пенька растут, и то не забыла сказать. И цвет, и размер, и форму описала.

– Да, всякое я в жизни видел, но о таком даже не слыхал, – покачал головой Лев. – И как ей это удалось?

– На подкорке осталось, – уверенно заявил Сычев. – Она ведь не сразу все это вспомнила и выложила. Мы с ней работу провели нешуточную, чтобы все это в памяти восстановить.

– То есть этой информации у следователя нет, – подытожил Лев.

– Нет, конечно. Стану я раньше времени с ним делиться. Я все это для суда припас.

– А мне, значит, выложили?

– Вы ведь на Светланиной стороне, потому и рассказал. – Подтверждения своему предположению адвокат не ждал.

– С чего вдруг? – поддразнил его Гуров.

– Потому что вы всегда на стороне обездоленных. Ну, и за правду, – заявил Сычев. – А это значит, что вы автоматически встаете на нашу сторону.

– Вы уверены, что Светлана невиновна?

– А вы еще сомневаетесь? – Сычев даже удивился, для него этот вопрос казался решенным.

– Мне нужна встреча с девушкой, – твердо проговорил Лев. – И как можно скорее.

– Как адвокат я могу встречаться с клиентом в любое время, но вы же знаете, как работает бюрократический аппарат, – вздохнул Сычев. – Вас смогу провести только завтра.

– Тогда завтра и встретимся, – кивнул Лев, развернулся на сто восемьдесят градусов и быстрым шагом пошел из парка.

Сычев такого поворота не ожидал и от неожиданности не сразу сообразил, что встреча их подошла к концу. Минуты три он стоял на месте, затем бросился догонять полковника. На полпути затею бросил, перешел на медленный шаг, потом вдруг остановился, поднял глаза к небу и мечтательно произнес:

– Это дело принесет мне удачу. Кто бы мог подумать, что свое первое дело я буду вести на пару с легендарным Гуровым? Эх, только бы он не передумал!

Но в глубине души он был уверен, что Гуров не передумает, а это значит, что Светлана Рассулова в свои двадцать четыре года не попадет в тюрьму за преступление, совершенное другим человеком.

Глава 2

Память у Светланы Рассуловой действительно оказалась феноменальной, в этом Гуров получил возможность убедиться лично. Адвокат Сычев позвонил ему на следующий день ровно в восемь. Каким-то непостижимым образом ему удалось в столь ранний час утрясти все формальности и добиться разрешения на посещение подзащитной, так что в восемь сорок пять Гуров уже сидел в помещении следственного изолятора и беседовал с подозреваемой.

Самообладание девушки вызывало уважение. Совсем молоденькая, явно впервые попавшая в жернова пенитенциарной системы, она держалась с достоинством. Голова высоко поднята, смотрит прямо и открыто, руки держит на столе, и при этом никаких нервных движений типа ерзанья на стуле или барабанной дроби пальцами по столешнице. Ни слез, ни гримас, ни вздохов.

Начал Гуров с того, что обозначил свой статус. Девушке он представился по всей форме, но пояснил, что в деле выступает не как официальное лицо, поэтому отвечать или не отвечать на его вопросы – решать ей. Светлана выслушала его и перевела взгляд на адвоката. Тот уверенно кивнул, и девушка, расслабившись, попросила начинать, а она, мол, по ходу определится. «Доверчивая слишком, – сделал вывод Лев. – И в этом Сычев не ошибся: так безоговорочно принимать мнение назначенного адвоката? Ох, и нахлебается девчонка».

Начало беседы он выбрал нейтральное. Поговорили о родственниках Светланы, о ее работе, о привычках и пристрастиях. Вскользь коснулись темы поклонников, но быстро от нее ушли. Не то чтобы Светлане эта тема была неприятна, просто говорить там было особо не о чем. В свои двадцать четыре года она не имела опыта серьезных отношений с мужчиной, о чем прямо и заявила Гурову, после чего тема исчерпала сама себя.

Об убитом Светлана заговорила сама, видно, терпения не хватило. Называла его не иначе, как «этот человек». Узнали ли они его имя? Имеет ли семью, детей? Действительно ли его смерть наступила мгновенно, или адвокат щадит ее чувства? Что будет с телом, если так и не найдутся родственники? Вопросы ставила так, что становилось понятно: в смерти насильника она винит себя. Никаких сомнений на этот счет у нее не возникало. Кто же, если не она? Тот факт, что он намеревался причинить ей вред (и это если мягко выражаться), девушка почему-то игнорировала.

Такая ситуация раздражала адвоката, но он молчал, отдав бразды правления полковнику. Гуров терпеливо отвечал, а когда ее вопросы иссякли, понял, что девушка готова отвечать на его вопросы, и задал свой:

– Как думаете, сможете рассказать, как все случилось?

– О том, как он на меня напал, или как я его убила? – На последнем слове голос дрогнул, и Лев понял, что самообладание дается девушке не так легко, как это выглядит со стороны.

– Давайте договоримся так: пока судья не огласил приговор, не объявил вас виновной в смерти человека, вы больше не станете произносить эту фразу, – после непродолжительной паузы потребовал он. – Презумпция невиновности распространяется на каждого гражданина Российской Федерации. Будь сейчас на вашем месте насильник, и беседуй я с ним, он тоже имел бы право не называть себя насильником, так как этот факт еще не доказан и опирается только на ваши показания. Вам известно, что такое презумпция невиновности?

– Разумеется. Это известно всем, – нервно повела плечами Светлана.

– Тогда вы должны знать, что подозреваемый, или обвиняемый, не обязан доказывать свою невиновность. Это бремя лежит на стороне обвинения. Вам смысл фразы ясен? Невиновность вы не должны доказывать, тем более брать на себя ответственность за доказательство вины. Скажите, вы видели, как насильник испустил последний вздох? Проверяли отсутствие пульса и дыхания после его падения? Осмотрели рану и зафиксировали ее тяжесть? У вас достаточно профессионализма, чтобы определить причину смерти? Ну, отвечайте! – Лев по непонятной даже ему самому причине разозлился не на шутку.

– Нет, нет, нет! Ничего подобного я не сделала! Как, по-вашему, я могла это сделать? Он упал, я поняла, что это мой шанс, и побежала. Считаете, мне нужно было остаться? Пощупать его пульс, сделать искусственное дыхание, зажать рану своей кофточкой. Вернее, ее остатками, все равно ведь он ее всю в клочья изорвал! Шарил своими потными ладонями по моей груди, комкал блузку и рвал. Комкал и рвал! Мерзость! Какая же мерзость!

Светлану начало трясти, она обхватила плечи руками и стала раскачиваться из стороны в сторону, при этом не произнося ни звука.

– Так-то лучше, – совершенно неожиданно улыбнулся Лев. – Я уж подумал, что вы из гранита сделаны. Такая реакция куда естественнее.

– Боже, как я вас ненавижу! – выпалила девушка.

– Так и должно быть. Вы должны меня ненавидеть. Ненавидеть только за то, что я принадлежу к тому же полу, что и ваш насильник. И адвоката своего должны ненавидеть, и всех других мужчин. Сейчас. Временно. Потом это чувство пройдет, но не сегодня. И не завтра. Вы должны переболеть этим чувством. А самое главное, что вы должны уяснить, – даже если этот подонок умер от ваших рук, он это заслужил. Не он жертва, а вы. Он – насильник. Мерзавец и подонок, которому не место в здоровом обществе. А вы – жертва. Жертва насилия, которой чудом удалось избежать трагедии. Ведь так?

– Так. – Светлана подняла глаза и посмотрела на Гурова. Взгляд ее изменился, в нем появилась надежда. Не ледяное самообладание, а простая человеческая надежда. Взгляд слабой женщины, ищущей защиты у сильного мужчины.

– А раз так, будем разбираться. Возвращаясь к вопросу: я хочу услышать рассказ с самого начала. С того момента, как вы вышли из здания Медицинского центра, и до того момента, как оказались в отделении полиции.

Светлана уперла взгляд в стену где-то позади полковника и начала вспоминать.

Тот день для нее был очень удачным. В лабораторию пришел срочный заказ из области. Не банальные общеклинические исследования мочи и кала, не гематологические исследования крови, и даже не цитологические анализы эндоскопических материалов, а исследования на генные полиморфизмы. Мутация по Ляйдену, мутация ингибитора активатора плазминогена, мутация метионинсинтетазредуктазы… Звучит и то как песня, а уж поработать, поломать голову над сложной задачкой – просто мечта! И эта мечта досталась не кому-то, а ей, Светлане! Начальник лаборатории так и сказал: иди-ка, Светик, помозгуй над проблемой, тебе это по силам. Ей по силам! Это же высшая степень доверия.

И Светлана расстаралась. Недельную работу за шесть часов выполнила. Результаты в формы занесла и начальнику на стол. Тот только головой покачал, мол, знал, что Рассулова сотрудник обязательный и работает оперативно, но чтобы настолько… Похвалил при всех, посоветовал брать с девушки пример и не преминул обозначить, что благодаря Светланиной работоспособности ее коллеги получают возможность завершить рабочий день почти на четыре часа раньше положенного. После такого заявления даже самые завистливые языки прикусили, без привычных поддевок рассыпались в похвалах, а потом домой засобирались.

Собралась и Светлана. Попутчиков у нее не было, ездить на такси в одиночку – дорого. Для прогулки по парку рановато, но ведь дорога знакомая, сколько лет она по ней ходит, и ничего. Залезла в кошелек, пересчитала наличку. Вопрос решился сам собой: до зарплаты десять дней, а денег кот наплакал. В этом месяце она существенно порастратилась: ботики, новые джинсы, да еще раритетное издание по медицине. Все это вылилось в копеечку, так что о такси можно забыть.

Вышла на улицу, поежилась. Темно, сыро, и ветер прохладный, совсем не дружелюбный. Снова мелькнула мысль: Наталка Звонкина в ее районе живет, может, ей предложить на такси скинуться? Уже собиралась вернуться, но вспомнила, как та хвасталась, что за ней, мол, новый кавалер на крутом джипе прикатит. Напрашиваться в попутчики – это будет наглость. Так и пошла одна.

До парка успела согреться, ходьба быстрым шагом хорошо бодрит, да и настроение поднимает неплохо. Пешком ходить Светлана любила. Идешь себе, планы строишь или просто мечтаешь о чем-то приятном. Так и время быстрее бежит, и для здоровья польза. На этот раз мечты завели ее в город Тель-Авив, где творит чудеса в репродуктологии профессор Шелиах. Вот бы хоть недельку у него попрактиковаться. Пусть не у него самого, а в его лаборатории. Хоть просто поприсутствовать, и то какая польза, какой опыт!

Работы профессора Шелиаха Светлана изучала лет пять и с каждым годом восхищалась ими все сильнее. Шелиах стал Светланиным кумиром, она разве что не боготворила его. В Тель-Авив попасть мечтала исключительно ради того, чтобы воочию профессора увидеть, получить возможность оценить его ум и неординарные хирургические способности. Деньги копила, от дополнительных смен не отказывалась, на дому калымила, соседям системы и уколы ставила. Но до исполнения заветной мечты было еще далеко, так что пока оставалось только мечтать.

Шаги за спиной она услышала, но не зафиксировала. Ну, шаги и шаги, эка невидаль. Даже когда тот побежал, не сильно заволновалась. Страх пришел позже, после того, как от удара через куст перелетела, а этот гаденыш сверху навалился. Зрачки бегают, левая бровь тиком пошла, и руки потные. Он ими под пальто лезет, до тела добраться пытается, а в глазах безумие плещется.

Но самое ужасное не то, что липкая плоть по бедрам трется, и не разорванная в клочья кофточка, самое ужасное, что лицо не прячет. А что это может означать? Все? Дальше ничего, только конец? Будь у него другие планы, маску бы надел или еще какую-то маскировку придумал, а тут все в открытую. «Боже, как жить хочется! Пусть бедно, пусть плохо, но жить!» Мысли мелькали как-то отстраненно, будто вдали, будто чужие.

И вдруг он имя ее неожиданно начал называть. Ласково так, интимно. Светик, Светлячок, так ее только отец называл, да и то в глубоком детстве. От этого еще гаже стало, злость появилась. Она и помогла в конечном итоге. Ах ты, гаденыш, на самое дорогое, на воспоминания об отце покусился! Рванулась, коленом в пах, он взвизгнул, как поросенок, и в сторону откатился. Пока не очухался, она вскочила – и бегом. Догнал, только она уже была готова – сколько сил осталось, все в удар вложила. Била почему-то в грудь. Двумя кулаками, кувалдой сложенными. Он не устоял, поскользнулся на траве и о ствол березовый затылком приложился.

Упал и затих. Ей показалось, дышать перестал, только в тот момент не до него было. Одна мысль мозг сверлила: бежать, бежать, бежать! Она и побежала. К шагам не прислушивалась, просто летела вперед, и все. Падала, вставала и снова бежала. Когда через лазейку в заборе на освещенную улицу выбежала, заставила себя остановиться, пальтишко на груди стянула, пуговиц-то нет. Волосы поправила и быстрым шагом по улице пошла. Память услужливо подсказала, в какую сторону идти.

Прохожие от нее как от чумной шарахались, ни один помощь не предложил. Машины мимо едут, пешеходы по своим делам спешат. И все мимо. Сперва обидно стало. Как так? Она от смерти чудом спаслась, а они такие равнодушные. Нельзя же так! Потом даже обрадовалась. Расспросы и любопытные взгляды, по ее полуголому телу шарящие, она бы точно не выдержала. А в отделении никого своим видом не удивила, уж они всего насмотрелись, и похуже бывало.

Эмоции Светлана выплескивала около часа, потом детали пошли. Показалось ли ей, что насильник знал ее лично? Наверное, знал. Имя ведь называл. Уверена ли, что имя, а не просто ласковые прозвища? Да кто теперь угадает? Ножа при насильнике не было, это точно. Руки его по телу шарили, где там нож держать? Разве что в пиджаке. Такой вот интеллигентный насильник ей достался. В водолазке и в пиджаке.

Про пиджак Гуров отдельно уточнил. Он наизусть помнил перечень личных вещей, найденных на месте преступления и непосредственно на погибшем. Пиджак в их число не входил. Светлана же утверждала, что пиджак был. Черный, с отделкой на нагрудных карманах и шелковой подкладкой того же цвета. Так уж вышло, что запомнила.

Еще одна деталь, врезавшаяся в память девушки: специфический запах, исходящий от одежды насильника. Тошнотворно-сладкий с горчинкой, очень знакомый. Может, у них в лаборатории какой-то реактив так пахнет, точно сказать девушка не могла. На подкорке запах засел, а ассоциация не приходила. Но нюхать насильника Гуров ей предлагать не стал. Девушке и так досталось, незачем стресс усугублять. Если уж необходимость в этом появится, тогда и поговорим.

В общем и целом встречей Лев остался доволен. Поблагодарил за сотрудничество, напомнил про обещание не брать на себя вину раньше положенного, на этом и расстались. Адвокат с расспросами лезть не стал, проявил корректность. У ворот руку пожал и по своим делам отправился. Лев же поехал в отдел.

В кабинете в этот день было тихо и пусто. Крячко, ввиду отсутствия текущих дел, выпросился в отгул. Его стол, непривычно чистый, притягивал взгляд. Накануне Стас весь день бумаги перебирал, сортировал документы и по папкам распихивал. Папки в сейф убрал, кое-что в ящики стола распихал, да еще тряпку у уборщицы выцыганил, натер столешницу так, что смотреть больно. Одним словом, подготовился к выходному.

У Гурова же, напротив, стол ломился от бумаг, раскрытых папок и формуляров. Чтобы привести мысли в порядок, он решил последовать примеру товарища. Не спеша начал собирать исписанные листы, подшивать к делам протоколы, заполнять формуляры. Но все это между делом. Главной его заботой была история Светланы Рассуловой. Вот вроде все банально, все просто до безобразия, а что-то корябает, покоя не дает.

Допустим, насильник знал жертву. Такое нередко случается. Ходит озабоченный мужчина вокруг женщины, смотрит на нее изо дня в день, а потом вдруг решает, что пришел тот час, когда она должна стать его. В мозгу переклинивает, или что-то в этом роде, так психиатры говорят. Осень – сезон подходящий. В осеннюю непогоду у шизиков обострения – обычное дело. Вот и у этого обострение случилось.

Что из этого предположения можно вынести? Произвести проверку психически неуравновешенных мужчин, состоящих на учете в психдиспансерах. Благо можно фото предъявить, а не на пальцах объяснять, кого он ищет. Интересно, озаботился ли этим следователь? По идее, должен был, ему ведь нужно личность устанавливать.

Относительно личного знакомства насильника с жертвой, было бы неплохо в Медицинский центр съездить. Светлана мужчину могла и не заметить, а вот завистливые сослуживицы вычислить могли. Только на каком основании он туда поедет? Дело ведет другой отдел, и коллег Рассуловой либо уже допросили, либо начнут допрашивать на днях. Есть вероятность, что кто-то из «активистов» доложит следователю о внезапном интересе к делу Рассуловой полковника с Петровки. Ситуация получится неприятная. Выходит, остается одно: идти к следователю сейчас.

Номера личного телефона следователя Вакулова у полковника не было, поэтому он набрал номер Перовского отделения полиции и попросил соединить с Вакуловым. Предварительно представившись, разумеется. Вакулов трубку взял быстро, но тон, которым он начал разговор, показался Гурову настороженным.

– День добрый, Станислав Витальевич. Вас беспокоит полковник Гуров, коллега с Петровки.

– Мне передали, – сухо отчеканил Вакулов и замолчал, ожидая продолжения.

– Станислав Витальевич, хочу просить вас о личном одолжении. – Гуров надеялся, что у следователя не хватит наглости отказать ему в личной услуге, тогда как, пойди он по официальному пути, тот мог затребовать официального запроса или чего-то в этом духе. – Сможете уделить мне десять-пятнадцать минут времени?

– В чем заключается суть одолжения? – не спешил сдавать позиции Вакулов.

– Не хотелось бы по телефону. Личная встреча более предпочтительна. Или это создаст проблемы? Если так, не беспокойтесь, я найду другой выход.

Фразу Гуров построил так, что ее можно было истолковать и как своего рода угрозу. Уловка сработала.

– Хорошо, назначайте место и время, – после минутной паузы согласился Вакулов.

– Могу подъехать к вам, – предложил Лев.

– Это лишнее. Встретимся на нейтральной территории. Недалеко от Садового кольца, если по Николоямской ехать, есть буфет-кафе. Кормят прилично и на полпути – что вам, что мне. Подойдет? – Говорил Вакулов быстро, уверенно, видно, не первый раз в этом общепите встречу назначал.

– Хорошо. Как скоро сможете подъехать?

– Буду через час.

– Ждите, постараюсь уложиться в этот же срок.

Когда Гуров вошел в кафе, Вакулов был уже на месте. В форме, при погонах и жутко серьезный. «Да, достался же мне фрукт. Вот Демин подсуропил», – мысленно вздохнул Лев. Таких типов, как Вакулов, он за время службы повидал. Гонора мешок, а как до дела доходит, так норовят в сторону уйти. Пусть, мол, дураки работают, а мы под шумок на их горбах свои звезды заработаем.

– Здравствуйте, Станислав Витальевич, – подойдя к столу, протянул он руку.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – Руку Вакулов пожал, но неформальный тон не принял.

«Опасается, подвоха ждет, – догадался Гуров. – Впрочем, правильно ждет». Он выдвинул стул, сел напротив Вакулова.

– С вашего позволения, я обед закажу, иначе до вечера голодным ходить, – заявил тот и, подозвав официанта, продиктовал, не заглядывая в меню, перечень блюд, которые хотел бы видеть на своем столе.

Гуров от обеда отказался, заказав минеральной воды. Заказ ждали молча, даже про погоду не говорили. Вакулов делал вид, что усиленно следит за официантом, при таком раскладе начинать разговор было не с руки, так что Лев тоже молчал. Потом полчаса следователь расправлялся с обедом из четырех блюд, и только когда последний кусок вишневого пирога исчез у него во рту, он отодвинул поднос с тарелками на край стола и произнес:

– Вы сказали, вам нужна моя помощь?

– Не совсем так, – осторожно произнес Лев. – Скорее это я могу вам помочь.

– Вот как? Не знал, что нуждаюсь в помощи, – нахмурился Вакулов. – Хотелось бы услышать подробности.

– Вы ведете дело Светланы Рассуловой. Так вот, я ознакомился с материалами дела и считаю, что обвинение против девушки выдвинуто несколько преждевременно.

– Вот как? – удивленно протянул Вакулов. – Преждевременно. Могу я поинтересоваться причиной вашего любопытства?

– Это не любопытство. – Гуров начал злиться. – Вы знаете, что Рассуловой назначен адвокат без опыта ведения подобных дел. Это не означает, что свою работу он не стремится выполнить добросовестно. Он, как любой здравомыслящий человек, решил обратиться за помощью к тому, кто в таких делах имеет гораздо больший опыт.

– То есть к вам.

– Ко мне, – кивнул Лев.

– И вы ему помогаете.

– И я ему помогаю. И не только ему, но и Светлане, а в конечном счете, и вам.

– Я бы не назвал это помощью, – язвительно проговорил следователь. – Я бы назвал это вмешательством в дела следствия.

– У вас нет желания узнать, почему я считаю обвинение преждевременным?

– Если честно, такого желания у меня нет, но вы ведь все равно выскажетесь?

– Пожалуй, тут вы правы.

– Что ж, говорите.

– Сначала несколько вопросов, вы ведь не возражаете против вопросов?

– Задавайте, но не факт, что я посчитаю возможным на них ответить, – заявил Вакулов. – Разглашение следственной информации в органах не приветствуется, не так ли?

– Вопрос номер один: вы провели проверку психдиспансеров на предмет опознания личности?

– Эта информация конфиденциальная, – быстро ответил Вакулов, но по его тону Гуров понял, что никакой проверки не проводилось. Следователь попросту упустил эту возможность из вида.

– Думаю, такая проверка проведена не была, – вслух заключил Гуров. – А напрасно. По фото сотрудники диспансеров могут опознать своего пациента, если он проходил лечение достаточно часто. Не факт, конечно, но шанс есть. Считайте, я вам его подарил.

Вакулов фыркнул, но промолчал.

– Вопрос номер два: на месте преступления был найден нож. Я не ошибусь, если скажу, что вещь изготовлена в исправительной колонии. Полагаю, по базе сидельцев вы тело не опознали, но по ножу можно найти если не самого погибшего, то его знакомых. Такие «подарки» просто так не делают.

– Хотите, чтобы я бегал по тюрьмам и зонам в поисках того, кто выточил нож? Зачем мне это?

– Затем, что это может помочь установить личность погибшего. Или вам и это неважно?

– Узнать имя того, кого убила Светлана Рассулова? Не думаю, что для следствия это важно. Прокурор вынесет приговор и без имени жертвы, – заявил Вакулов.

– Так он, значит, жертва? А Светлана – убийца? – Гуров едва сдерживался.

– Это решать прокурору. Я подготовил материалы, не сегодня завтра передаю дело в суд. Дальше не моя забота.

– Что со следами третьего лица на месте преступления? – перевел Лев разговор на другую тему.

– В парке гуляют тысячи людей, они оставляют десятки тысяч следов. И за каждым следом я должен видеть некоего третьего?

– Тело насильника нашли в двадцати метрах от того места, где оставила его Светлана. – Гуров уже понял, что ничего от следователя не добьется, но все равно продолжал. – В его черепе застрял булыжник. Адвокат легко докажет, что травма, несовместимая с жизнью, не могла быть нанесена девушкой.

– Вот пусть судье и доказывает, от меня-то вы чего хотите? – вспылил Вакулов.

– Пожалуй, уже ничего, – вздохнул Лев. – Жаль, что беседа оказалась настолько непродуктивной.

Он поднялся и, не прощаясь, вышел из кафе. Вакулов что-то крикнул вслед, но Лев уже не слушал. Его возмущала создавшаяся ситуация. Как может сотрудник полиции, призванный защищать добропорядочных граждан от поползновений преступников, вставать на сторону насильника? И все это ради чего? Ради «галочки» в отчете? Бред, просто бред!

«Значит, будем действовать самостоятельно. Чтобы все было законно, привлечь Сычева, от его имени и действовать. Иначе самодеятельностью только навредим Светлане. Этот Вакулов тот еще прыщ. И прихват у него где-то наверху нехилый, сразу видно. Вон как нагло разговор ведет, а ведь знает, что я и званием, и регалиями повыше его. Значит, не боится нагоняя сверху».

Возмущался Гуров до самого Управления, а как порог кабинета переступил – выкинул из головы встречу со следователем. Незачем на него время тратить, действовать надо. Лучше бы успеть до того, как Вакулов свои писульки в прокуратуру направит. Как всегда, когда нужно было неофициальным образом покопаться в базах или нарыть информацию по конкретному запросу, он обратился за помощью к Валерке Жаворонкову.

Заданий для того оказалось достаточно. В первую очередь пройтись по базам МВД, вдруг следователь пропустил совпадения, и насильник всплывет в списках судимых? Затем Жаворонкову следовало выяснить, где именно могли резать ножи в виде дракона, и узнать, можно ли по этой улике отследить ее владельца. Валера выслушал просьбу, прикинул в уме, сколько времени на это уйдет, и выдал вердикт:

– Раньше завтрашнего обеда результата не ждите, товарищ полковник.

– Ты работай, Валера, там разберемся. Все равно быстрее тебя никто не справится, – подбодрил его Гуров.

Жаворонков ушел, а он набрал номер Демина. Тот оказался на выезде, но, узнав, что полковник встречался со следователем, отложил все дела ради разговора с ним. Гуров дал Демину задание поискать у местных бомжей пиджак. Вещь солидная, практически новая, не может быть, чтобы она никому на глаза не попалась. Если с места преступления пиджак забрал убийца, он мог его припрятать, но Лев склонялся к тому, что пиджаком соблазнились лица без определенного места жительства. Демин задание принял, пообещал держать в курсе новостей и вернулся к текущим делам.

Дальше Гурову оставалось два дела: опрос коллег Рассуловой и психдиспансеры. «Крячко не хватает, – подосадовал он. – Из свиристелок-лаборанток лучше Стаса никто сведения не выпытает». Пару минут совесть боролась с долгом, и, в итоге, долг победил. Отгул отгулом, а другу помогать надо. Он набрал номер Крячко.

– Лева, ты дня без меня прожить не можешь, что ли? – Знакомый голос в трубке звучал бодро.

– Стас, тут такое дело, – начал Гуров, но заканчивать ему не пришлось.

– Все ясно, опять доброхот вступил в действие, – захохотал Крячко. – Где на этот раз ты себе работенку подцепил?

– У Демина в Перовском отделении. Так вышло, Стас. Я не напрашивался.

– Да ты никогда не напрашиваешься. Знаешь поговорку: работа дураков любит? Так ты, Гуров, самый главный дурак. Она тебя не просто любит, она тебя преследует, – продолжал хохотать Стас.

– Я знаю. Так что, ты приедешь?

– Куда от тебя денешься? Ты в отделе?

– Да. Подъезжай, только генералу на глаза не попадайся, – попросил Лев. – Он тоже умеет работой желающих загружать.

Глава 3

Долго Крячко ждать не пришлось, он влетел в кабинет в отличном расположении духа и с ходу начал говорить, как шикарно отдыхал до той минуты, пока злой напарник не лишил его этого удовольствия. Гуров, привыкший к эмоциональным всплескам друга, спокойно дал ему выговориться, после чего ввел в курс дела. Узнав, о чем идет речь, Стас тут же стал серьезным. Изучил показания девушки, сунул фото насильника в карман и отправился в Медицинский центр, где работала Рассулова.

Гурову предстояло общение с медиками, и не просто с медиками, а с психиатрами, которые врачебную тайну чтят почище закона. К ним просто так, с улицы, не придешь и не потребуешь выдать информацию о психе, который решил поразвлечься на досуге. Пусть этот псих и мертв, врачебная тайна – она и есть врачебная тайна. Поэтому он решил действовать иначе. Своим коллегам такую информацию выдают куда охотнее, рассудил он, значит, нужно найти авторитетного коллегу, который захочет помочь ему лично.

Полистав записную книжку, остановил выбор на давнем приятеле из Измайловского района. Арам Аракелян лет двадцать работал на одном месте в психиатрической больнице № 13. Когда-то Лев оказал Аракеляну серьезную помощь, и с тех пор тот считал, что он в неоплатном долгу перед Гуровым. Как правило, Лев такими ситуациями не пользовался, не в его это привычках. Но тут без помощи Аракеляна он на самом деле обойтись не мог. Врач с таким опытом и авторитетом наверняка имеет вес среди коллег, к тому же Измайловский район находится не так далеко от Терлецкого парка, если мерить московскими мерками.

Услышав в трубке голос полковника, Аракелян рассыпался в приветствиях. Пять минут сыпал вопросами: как сам, да как жена-красавица, и все в таком духе. Потом все же поинтересовался, чего вдруг вспомнил старого приятеля. Гуров выложил все начистоту. Аракелян задумался. Пару минут из трубки доносились только сопение и вздохи. Затем последовало короткое: приезжай, и следом пошли гудки, Аракелян бросил трубку.

Попасть в психиатрическую больницу не так-то просто, даже если ты пациент, а уж выбраться из нее и подавно. И все же прецеденты случаются. Такой случай произошел у Арама на заре его психиатрической карьеры. Хитрости психам не занимать, а Араму всего-то чуть за тридцать перевалило. Его в столицу полгода как перевели. Уж какой у многочисленной армянской родни праздник был! Всем праздникам праздник! Отец направление о переводе на цветном ксероксе отпечатал и в рамку на стене повесил. Смотрите, каких высот мой Арамчик достиг.

И Арам радовался. Не так бурно, как родня, но все же… ровно до той поры, пока хитрюга псих с его помощью из «психиатрички» не сбежал. Обхитрил так, что у Арама до следующего утра сомнений не возникло. Ведь собственной рукой ему дверь открыл, еще и придержал, чтобы пружина тугая не мешала. Как? Да вот так. Левое крыло на капитальный ремонт закрыли, рабочие туда-сюда весь день снуют, стройматериалы носят. Псих тот раздобыл откуда-то рабочую спецодежду, мешок цемента на плечо и прямиком к временным воротам. Там встал, будто отдышаться не может, а сам Арама «пас», это Аракелян уже потом узнал. Арам ему дверь и открыл, надо же трудовому люду помогать. Тот поблагодарил кивком и нырнул в ворота.

Хватились психа часа через два. У Аракеляна смена закончилась, он уже дома спокойно отдыхал. Почему-то его на общую тревогу не вызвали, так что про чрезвычайную ситуацию он только утром узнал. А как узнал, сразу понял, кому с больничного двора уйти помог. На Гурова тогда через многочисленную родню вышел. Не уголовный случай, но отказать полковник не смог. И так сложилось, что именно Гуров психа вычислил и в больницу доставил. Быстро, надо сказать, доставил и тем самым спас подмоченную репутацию молодого психиатра.

Аракелян встречал Гурова у ворот. Автомобиль велел оставить на парковке перед зданием, внутрь и на служебных машинах не каждого пускали. Провел к себе в кабинет, предварительно вписав в три журнала. Таковы правила. И сразу к делу: фотографию рассмотрел – не признал.

– Жаль, было бы куда проще, если бы он моим пациентом оказался, – подосадовал Аракелян. – Да мы ведь не в сказке, верно, Лев Иванович?

– Что да, то да. Хотя в жизни ситуации похлеще сказочных случаются, – ответил Гуров. – Что делать-то будем, Арам?

– Врать придется, – спокойно ответил тот. – Без зазрения совести, и всем напропалую.

– Это как?

– А вот так. – Аракелян достал телефон, переснял фото на камеру и приступил к сложной процедуре поиска.

Он звонил знакомым психиатрам, рассказывал всем одну и ту же историю, как к нему якобы пришел пациент, утверждает, что никогда не лечился, а у Аракеляна, мол, серьезные сомнения на этот счет. Уж больно в медицинских делах подкованный и «кухню» психбольницы слишком хорошо знает. Вот он и решил справки навести, у кого из коллег тот опыта набрался.

На простую историю покупались все, к тому же Аракелян ведь личные данные не спрашивал и историей болезни не интересовался. Простое любопытство, и ничего больше. Кому же из врачей не захочется получить подтверждение своим наблюдениям? Коллеги идею оценили, по собственной инициативе в родном учреждении опрос провели, но, как ни старался Аракелян, установить личность убитого в парке мужчины ему не удалось. Четыре часа кряду на телефоне просидел, а результат нулевой.

– Если твой труп и был психом, то на учете он либо не стоял, либо стоял не в нашей области. Всю Россию я обзвонить не смогу, но кое у кого еще поспрашиваю, – пообещал Арам на прощание.

В Управление в этот день Гуров не вернулся. Созвонился с Крячко, тот сообщил, что существенных новостей нет, все терпит до утра. На том и остановились. Остаток вечера Лев провел в компании сибирского кота. Его жена Мария в очередной раз уехала на гастроли, а ему кота на попечение подбросила. Видите ли, у ее новой подруги шикарный кот, а на время гастролей оставить его не с кем. Вот она свою, то есть его, Гурова, помощь и предложила. Пусть, мол, котик у них поживет. И мужу не так скучно будет, и подруге волноваться не придется.

Кот оказался созданием наглым и беспардонным. Спать он привык на хозяйской постели, причем исключительно в изголовье, так что каждую ночь Гурову приходилось терпеть его сопение возле уха. К тому же котяра страдал то ли нервным расстройством, то ли чрезмерной двигательной активностью, поэтому всю ночь бил хвостом по подушке, время от времени задевая и хозяина. Лев, непривычный к таким выходкам, большую часть ночи спать просто не мог, но и выгнать кота из спальни не решался. В первую ночь попытался было, но кот поднял такой крик, что он побоялся, как бы соседи не взбунтовались, и смирился с участью.

В итоге к восьми утра Гуров оказывался на работе невыспавшимся и злым. Таким и застал его Стас Крячко. В отличие от напарника он сиял белозубой улыбкой и казался довольным жизнью.

– Чего хмуришься, Лев Иванович? Или жизнь холостяцкая не по вкусу? Эх, Лева, не понимаешь ты своего счастья!

– Счастье мое мерзкий тип уничтожил на много дней вперед, – пробурчал Гуров, наливая воду в чайник. – Садись, рассказывай, как все в Медицинском центре прошло?

– Да как прошло… – мечтательно потянулся Стас. – Хорошо прошло, весело.

– Зная тебя, я в этом и не сомневался. – Гуров разлил по стаканам чай. – Подробности давай, про девиц и прочее можешь пропустить.

– Да как же пропустить, Лева, это же самое интересное.

– Пропусти, тебе говорят. Слушать разглагольствования про симпатичных лаборанток я не настроен. Начнешь уклоняться от темы – уволю, – в шутку пригрозил Лев.

– Ладно, друг, не стану тебя травмировать. Вижу, ты и так с ночи травмирован. – Крячко подхватил чай и уже серьезно начал докладывать: – Светлану Рассулову коллеги не шибко жалуют. Работать она любит без меры, а конкурировать с трудоголиком, сам знаешь, занятие бесперспективное. Тем более, если тебе двадцать и хочется все успеть. Девицы, что с ней работают, не только пробирками интересуются. И много чего замечают, в этом ты оказался прав. Например, рассказали, что начальник лаборатории неровно дышит в сторону Светланы, а та не замечает. Есть еще один поклонник, из технического персонала. Он вроде как тайный воздыхатель, только робкий чересчур. Девицы сказали, что периодически он Светлану через парк провожает. Идет не вместе с ней, а поодаль, типа охраняет.

– Это уже интересно. Удалось с ним побеседовать?

– Увы, в тот день он Светлану не провожал. Девушка ушла раньше, он же дорабатывал до положенных восьми утра. Уж он сокрушался, что так все сложилось. Только что волосы на себе не рвал. Сказал: моя вина, что со Светланой такая беда произошла. Надо было в чувствах раньше признаться, может, не пошла бы тогда одна, его дождалась.

– Надо было, – согласился с неизвестным воздыхателем Гуров.

– По сути, это все, что удалось выяснить. Парня с фото девицы не узнали. Одна из всех сказала, что лицо какое-то знакомое, но потом передумала. Говорит, наверное, показалось.

– С ней нужно будет повторно встретиться. Вдруг все же вспомнит, где видела это лицо? – Гуров сделал пометку в блокноте. – С начальником общался?

– А зачем он мне? Сплетни не собирает, окружающих не замечает, мимо своих сотрудников может пройти и не увидеть.

– Все равно нужно пообщаться.

– Потому что у тебя зацепок нет? – догадался Крячко. – Ладно, схожу еще раз. Только дня через три. Начальник к заказчикам укатил. Помнишь, ты говорил, что накануне нападения Светлана какие-то сложные анализы делала? Так вот по их результатам он отчитываться и поехал. Если вдуматься, странно все это…

– Что именно?

– Да отъезд его скоропалительный. Лаборантки коротким язычком трещали, что незапланированная поездка. Всегда хватало курьера, а тут вдруг начальник сам засобирался.

– Думаешь, он причастен к нападению на Рассулову? Не очень правдоподобно, – покачал головой Лев. – Тем более, если учитывать его к ней отношение. Со слов тех же лаборанток, заметь.

– И что с того? Может, он специально вид делал, что неровно к Рассуловой дышит, а сам и не думал о ней, – начал выдвигать предположения Стас. – Или, наоборот, надоело ждать, пока она прозреет, решил вопрос кардинальными методами ускорить. Может, этот насильник и не насильник вовсе. Может, попугать девушку хотел, чтобы она задумалась о том, что пора провожатым обзавестись. Тут бы начальник к ней и подкатил.

– Так натурально пугать? Нет, Стас, не сходится, – возразил Гуров.

– Почему не сходится? Насильник сам не ожидал, что так дело обернется. Аппетит, как известно, во время еды приходит. Начал с простого запугивания, да вдруг понял, что ему это нравится. Крышу сорвало, вот он и натворил дел.

– По-твоему выходит, начальник его за это грохнул? Это же смешно, Стас!

– Как сказать. С чего бы тогда начальник так скоренько из города свалил?

– Может, действительно дела неотложные. Мало ли что лаборантки себе надумали.

– Я бы на твоем месте проверил, – упорствовал Крячко. – Смотри, как все удачно складывается. Безответная любовь и не до такого людей доводит.

– Да бред это!