Любовь по предсказанию E-Book

Дарья Урбанская

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Любовь в каждой строчке. Романы для уютного вечера
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 226

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Алина в предсказания не верит. Девушка она практичная, все эти мистики и полтергейсты считает чепухой и шарлатанством. Но однажды в её нетрезвую голову приходит забавная идея в шутку притвориться оракулом. А то, что после этого начинается полоса везения — и работу она отличную нашла, и личную жизнь счастливо устроила — так это всё просто совпадения. Много совпадений. Одно за другим. Ведь всякое случается… правда?

Leseprobe

Дарья Урбанская

Любовь по предсказанию

Эксмо

Москва

2024

УДК 821.161.1-31

ББК 84(2Рос=Рус)6-44

У69

Иллюстрации на переплете Анны Ярковой

Оформление серии Александра Андреева

Редактор серии Екатерина Дмитриева

Дарья Урбанская

Любовь по предсказанию : роман / Дарья Урбанская. — М.: Эксмо, 2024.

Алина Дельфинова – девушка практичная и в предсказания не верит. Но однажды ей приходит забавная идея выдать пророчество страдающей соседке – и оно сбылось!

С тех пор к Алине-Оракулу потянулась вереница клиентов. В качестве оплаты за мудрые наставления она просит сделать что-нибудь доброе для других людей.

А потом судьба преподносит девушке еще один сюрприз – в виде совсем уж неожиданного поклонника. Вот только с ним «все сложно». Сможет ли Оракул напророчить себе счастье?

ISBN 978-5-04-178792-9

© Урбанская Д., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Посвящается моему драгоценному супругу, который не отказывался питаться пельменями, когда меня накрывало вдохновением.

В нужной кондиции

Скептицизм — ​сомнение в истинности чего-то. Даже в том, что истина, в принципе, существует.

Это изощренное издевательство изобрели самые зловредные древние греки. Большинство античных философов утверждали какие-то неоспоримые истины. Античные скептики же сами ничего не утверждали, а занимались исключительно тем, что критиковали всех прочих.

Панельная шестнадцатиэтажка, в которой жила Алина Дельфинова, всегда отличалась хорошей слышимостью между квартирами. Звук гулял от комнаты к комнате, от этажа к этажу крайне причудливыми и извилистыми путями, вероятно из-за сложной схемы вентиляционных каналов.

Например, в кухне Алина периодически слышала застольные песни как будто бы соседей сверху. Но вот какое дело — ​над ней жила благообразная одинокая старушка, и такой привычки за ней не водилось.

В комнате иногда было слышно, как девочка играет в мяч, напевая песенку, и роняет на пол что-то тяжелое. В другие же дни женское контральто страстно умоляло о чем-то Василия. Это было похоже на правду, хоть Алина и не была знакома с соседями сверху.

При этом в ванной ни песнопений, ни Василия, ни девочки слышно не было. Зато периодически папа, ругаясь на чем свет стоит, купал сына («Рома, прекрати орать! Я мою тебе голову, а не отрезаю ногу!»). А еще безымянная девушка звонила многочисленным подругам и рыдала в трубку, изливая на них свои жизненные невзгоды. Последняя доставала Дельфинову особенно сильно, потому что ответов собеседников слышно не было, а печальные обстоятельства и лихорадочные вопросы были раз от раза не слишком оригинальны.

Однажды Алина вернулась домой очень поздно и очень злая. По вечерам после работы она обычно занималась репетиторством — ​обучала желающих английскому или французскому. В тот день она с самого утра чувствовала себя неважно, но занятие отменять не стала. Старшеклассница готовилась сдавать экзамен, и каждый день подготовки был на счету. Да и цена за занятие приятно радовала. Правда, ехать нужно было на другой конец города, в Купчино, а там еще от метро на троллейбусе добираться.

Дельфинова уже подъезжала к нужной остановке, когда в кармане завибрировал телефон.

— Алина Игоревна, добрый вечер, это мама Лизы.

— Здравствуйте… — ​В груди шевельнулось недоброе предчувствие.

— Извините, что так поздно сообщаю, но моя дочь приболела, так что давайте сегодняшнее занятие отменим.

Вежливая полуулыбка на лице у Дельфиновой от этих слов непроизвольно трансформировалась в зверский оскал. Девочка же не пять минут назад «приболела»? Так отчего же заранее было не предупредить?! Но клиент, который за полуторачасовое занятие готов выложить две тысячи, на дороге не валяется, так что Алина стиснула зубы и, пожелав вслух Лизе скорейшего выздоровления, а про себя ее маме хоть чуточку совести, злобно пихнула телефон в сумку. По законам вселенской несправедливости аппарат в кармашек с первого раза не попал, а выскользнул, стукнулся о ручку кресла и полетел куда-то под ноги. Пришлось искать его среди ботинок других пассажиров, неловко извиняясь, а когда Алина наконец нашарила силиконовый чехол, то обнаружила на экране трещину, по форме напоминающую злорадную ухмылку.

Когда она добралась домой, было уже почти девять вечера. Моросил дождь, зонта с собой не было, так что в квартиру вползло что-то унылое-злое-несчастное, с обвисшими влажными волосами и урчащим желудком. Скептически осмотрев пустые полки холодильника (откуда там взяться лишней еде в пятницу поздно вечером?), Алина достала последний имеющийся в наличии ценный ресурс — ​початую бутылку вина — ​и залихватски плеснула все, что в ней оставалось, в бокал. Затем открыла в ванной кран с горячей водой, присела в ожидании на корзину для белья и собралась себя любить, жалеть и утешать. Но тут, как назло, эта слезливая соседка решила, что ее проблемы намного ужасней, и стала их кому-то громко излагать по телефону:

— …вот и она мне говорит, что это точно признаки измены! Когда так мужик себя ведет — ​цветы таскает, нежности говорит неожиданно, смотрит таинственно…

— …

— Точно-точно, как кот — ​нагадит в углу, а потом такой ласковый весь, трется, мурлыкает, чувствует, что виноват.

— …

— Думаешь? Нет, сомневаюсь я что-то… Если бы мы только начали встречаться, то ладно. А мы ж уже три года вместе. Да и Женька говорит…

— …

— Конечно, доверяю! У нее этих мужиков знаешь сколько было?

— …

— Ну и что, что не замужем. Тут ведь вопрос в психологическом опыте. Да и не хочет замуж она. Постоянно твердит, что хорошее дело браком не назовут.

— …

— Да не знаю я, что делать собираюсь… Уже всю голову сломала! Наверное, брошу его первой, как Женька советует.

— …

— Конечно, буду страдать, все-таки люблю я его, придурка! Но лучше так, чем у разбитого корыта остаться… У меня все-таки тоже есть гордость!

Слушала это все Алина, и злость ее брала…

Что ванная так плохо звукоизолирована.

Что нельзя в тишине и спокойствии провести хотя бы остаток дня.

Что неизвестная девушка дурью мается, а ей, Алине, уже сто лет никто цветов не дарил.

Что проблемы в отношениях — ​это и не проблемы вовсе, когда еле концы с концами сводишь.

И что вина больше нет, ведь она оставшееся в бутылке сразу вылила в бокал, а пока сидела и слушала слезливый монолог, почти все и выпила незаметно.

И то ли злость дошла до кондиции смелости и озорства, то ли (что более вероятно) поспособствовал алкоголь, выпитый на голодный желудок, но Алина внезапно вскарабкалась на унитаз и, подтянувшись поближе к решетке вентиляционного канала, пробасила, растягивая гласные:

— Раз любо-о-о-овь нашла, не зови-и-и к себе го-о-оре… Он предложе-е-е-ение тебе сделает вско-о-о-о-оре…

И, пьяненько захрюкав в ладошку, Алина сползла на пол, поздравляя себя с отличным приколом! Да еще и в рифму получился экспромт! Ха!

Настроение резко улучшилось, тем более что после ее выходки соседский монолог прекратился и в ванной наконец наступила долгожданная тишина. Алина не стала задумываться, почему соседка замолчала — ​то ли просто переместилась с телефоном из ванной, то ли услышала ее слова и упала в обморок от возмущения. Главное, что теперь можно спокойно блаженствовать в горячей воде, не думая о сегодняшних неудачах.

Спустя пару месяцев Алина уже и думать забыла о том смешном полупьяном эпизоде в метаниях между основной работой и репетиторством. В очередные выходные она умывалась перед сном, когда снова услышала где-то в соседней квартире телефонные переговоры в стиле «Алло, Галочка, ты не поверишь!».

«Давненько ее не было слышно…» — ​лениво подумала Алина, размышляя о своем и стараясь не вникать в смысл слов. Увы, не вникать не получалось, потому что взвизги и восторженные возгласы было слышно так явственно, будто говорили за дверью, причем открытой.

— …Да, спасибо, дорогая!

— …

— А я-то как рада! (Счастливый смех.)

— …

— Да, хорошо, что не послушала Женьку, а то неизвестно, чем все могло закончиться.

— …

— Ну как тебе сказать… Решила не спешить. Раз уж нашла свою любовь, то зачем призывать горе… Нужно любимому человеку верить, а не рушить все собственными руками.

«Это что же, она меня сейчас процитировала?» — ​изумилась Алина.

А монолог за стенкой продолжался:

— …

— Конечно, поэтично выражаюсь. (Радостный смех.) Так счастливым невестам и полагается — ​птички поют, солнышко светит, стихи сами сочиняются.

«Ну надо же! Как все совпало! Получается, что и правда ее ухажер сделал ей предложение руки и сердца!» — ​Алина подбоченилась и с гордостью заправской свахи посмотрела на себя в зеркало, смело приписав себе большую часть заслуг.

— …

— Уже все практически готово, да. Платье только никак не найду себе! Уже все приличные магазины обошла, и ничего! А на заказ не успеют уже сшить, надо было заранее.

— …

— Да, там тоже была. И на Сенной, и в Галерее. Уже и не знаю, куда ехать…

У Алины практически засвербило на языке, слова мгновенно сложились в строчки. Она подскочила к вентканалу и, не задумываясь о том, что делает, выпалила на одном дыхании:

— Неде-е-е-е-елю ешь лишь хлеб и во‑о-о-оду, Найдешь, что ищешь, на Обводном.

На несколько секунд воцарилась тишина, и за это время Алина сползла на пол с совершенно ошалевшим видом, потому что такие спонтанные и хулиганские поступки были совершенно не в ее стиле. И вдруг раздался вопрос:

— Кто здесь? Кто это сейчас сказал?

Алина беззвучно выругалась и метнулась прочь из ванной, тихо прикрыв за собой дверь. В тот вечер она долго не могла заснуть, ругаясь на себя и недоумевая, какая муха ее укусила.

Несколько месяцев Алина молчала в ванной как партизан, испугавшись и чувствуя неловкость за свои глупые шуточки, но в конце концов не сдержалась. Соседка все так же продолжала бубнить кому-то по телефону про свои проблемы, иногда задавая вслух риторические вопросы. Если на языке рождались подходящие ответы, то удержать их в себе было категорически невозможно.

Так, Алина однажды вечером поведала соседке, что «к лицу тебе зеленый цвет, причиной станет он побе-е-е-ед». А в другой раз сообщила перед корпоративом ее мужа, что «спиртное станет выпивать, аварии не избежа-а-а-а-ать». И так драматично взвыла в конце.

Но, слава богу, на комментарии в решетку вентканала соседка больше никак не реагировала и диалог снова развить не пыталась. То ли поменяла вытяжку и больше не слышала Алину, то ли намеренно игнорировала, считая это чьими-то дурацкими приколами, что, собственно, так и было.

Оракул: имя для сына

Яблоко раздора — ​маленькая причина большого спора.

Богиня раздора Эрида, не приглашенная на свадебный пир, обиделась и подбросила гостям золотое яблоко с надписью «Прекраснейшей». Три богини поспорили, кому должен достаться фрукт-провокатор, а рассудить их был назначен красавчик Парис, сын царя Трои. Пытаясь склонить юношу на свою сторону, Гера обещала сделать его самым могущественным правителем, Афина — ​самым доблестным воином. Афродита же, видя, что Парис находится в эпицентре гормонального взрыва, посулила ему благосклонность прекраснейшей из женщин, Елены, жены царя Спарты. Недальновидный юноша выбрал любовь и тем самым развязал Троянскую войну.

Та злополучная пятница стала настоящим доказательством, что закон подлости столь же реален, как и законы Ньютона.

Всю неделю Алина исправно таскала зонт, несмотря на предсказания метеорологов и издевки коллег, но именно сегодня, конечно же, оказалась без него. В итоге, пока она доехала от работы до своей станции метро, графитно-серые тучи разбухли от влаги и протекли. В парадную Дельфинова влетела в уже хлюпающих ботинках, разбрызгивая вокруг себя холодные капли. И, только отряхнув плечи и воротник, поднятый в напрасной попытке согреться, заметила на лифтовой площадке соседку.

Имени ее Алина не знала, но смутно припоминала, что живет та вроде бы несколькими этажами ниже. Вежливо кивнув, хоть лично они и не были знакомы, Дельфинова с тоской наблюдала за тем, как лифт медленно ползет на первый этаж с самого верха. Соседка была примерно одного возраста с Алиной. Молодая приятная брюнетка, и притом глубоко беременная.

— Ну и погодка, — ​весело проговорила она, — ​как будто не март, а октябрь на улице. Представляете, я и полпути до женской консультации не прошла, а тут как польет.

— И не говорите, кошмар! — ​согласилась Алина. — ​И, кстати говоря, мои поздравления со скорым прибавлением в семье! Недавно вроде бы виделись, а уже без пяти минут как новый человек появился.

На самом деле Дельфинова абсолютно не помнила, когда она в последний раз видела эту девушку. Но, когда двое сталкиваются в замкнутом помещении, вежливость вроде бы обязывает поддержать разговор.

— Это точно, время летит быстро, — ​засмеялась будущая мамочка, ласково поглаживая свой округлый живот. — ​Мы и вещи-то детские не все еще успели прикупить, а теперь мне по магазинам уже ходить тяжеловато.

— Ну ничего, на малышей сейчас можно все через интернет заказать, мне подруга рассказывала, — ​ответила Алина. — ​С именем-то уже определились?

Лифт наконец соизволил спуститься, и из него вышли другие жильцы. Поднимаясь вверх, Дельфинова снова оказалась тет-а-тет с соседкой. Настроение у будущей мамочки внезапно испортилось. Впрочем, Алина слышала, что у беременных и не такие причуды бывают, и не приняла это на свой счет.

— С именем у нас что-то никак не складывается, — ​печально продолжила девушка прерванный диалог. — ​Понимаете, я хочу Платоном сына назвать, а муж ни в какую — ​говорит, что за дурацкое имя, пусть будет что-то простое, Саша, там, или Дима. Да еще и свекровь уперлась — ​назовите Анатолием, в честь деда, он, мол, хорошую жизнь прожил. Вот и называла бы своего сына, правда ведь? А я своего хочу сама назвать!

«Да уж, человек не успел родиться, — ​подумала Алина, — ​а уже стал яблоком раздора». А вслух сказала:

— Не переживайте, еще есть время. Может, посмотрите ему впервые в глаза и сразу поймете, как его зовут.

— Возможно, — ​протянула соседка. — ​Хоть я в это и не очень верю. Но ничего, я собираюсь у оракула в ванной спросить, и, если ответит, — ​так тому и быть!

— В каком смысле? — ​не поняла Алина.

Лифт остановился, и соседка неторопливо вышла на своем этаже, двигаясь немного вразвалку, как все беременные, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу.

— А вот так, представляете, завелся у нас в ванной оракул! — ​снова засмеялась девушка. — ​Прямо мистика какая-то! Вещает не каждый день, конечно, но иногда мне дельные советы дает. Уж и не знаю, что думать…

Алина так удивилась, что нажала на кнопку остановки лифта, чтобы дослушать рассказ про столь чудесное явление.

— Свекровь настаивает, что батюшку надо вызвать, мало ли что за чертовщина, пусть освятит квартиру, — ​продолжила соседка, — ​но, как по мне, глупости это! Не полтергейст же, ничего плохого не делает, а что подсказки дает и они потом сбываются — ​так это, наоборот, удача какая! Он мне и мужа напророчил, и со здоровьем лучше стало, да и по мелочи всякое… Пусть вот и про имя теперь посоветует.

Дельфинова слушала соседку и не верила своим ушам. До сегодняшней встречи в лифте самопровозглашенный оракул даже и не подозревала, что у ее давнишней нетрезвой шутки могут оказаться такие грандиозные последствия… Растерянно попрощавшись с соседкой, она приехала на свой этаж и долго копалась в сумке, пытаясь выловить ключи.

«Ну надо же как пафосно! Оракул… Прям филиал Древней Греции тут у нас, не меньше, — ​ворчала Алина, заходя в квартиру. — ​Может, все-таки просто совпадение? Я же не знаю никаких подробностей, мало ли что там у них в ванной от сырости заговорило…»

Несмотря на уговоры самой себя, что ничего ведь страшного и не произошло (ну, подумаешь, пошутила немного!), в ванную тем вечером Алина заходила с опаской, как Штирлиц в кабинет Мюллера.

Стоило ей выдавить на щетку зубную пасту, как откуда-то из-за стенки послышались неразборчивые голоса, как будто кто-то негромко, но ожесточенно спорил. Дельфинова замерла и, кажется, даже перестала дышать, когда женский голос вполне отчетливо произнес: «Оракул, какое имя для сына выбрать?»

Алина запаниковала. Промолчать или нет? А если сказать, то что? Она, хоть убей, не могла вспомнить, какое имя выбрала сама будущая мамочка, чтобы хотя бы поддержать ее морально в семейном противостоянии. И желаемые варианты ее мужа тоже не вспоминались.

«В конце концов, они ведь взрослые люди, — ​со злостью подумала Алина, — ​и если верят во всякую чепуху, то при чем здесь я?»

От этой мысли она внезапно успокоилась и расслабилась. Ответ родился сам собой, легко и просто:

— Коль назовете Анатолий,

Всю жизнь не будет знать он бо-о-оли.

Произнеся имя вслух, Алина вспомнила и улыбнулась.

Путешествие во времени и пространстве

Вещая Кассандра — ​человек, который предрекает беды, но ему никто не верит.

Красавица Кассандра, дочь царя Трои, приглянулась богу Аполлону. Он одарил девушку способностью видеть будущее, а взамен рассчитывал быть одаренным ее прелестями. Когда же царевна не впечатлилась и отвергла любвеобильного бога солнца, он оскорбился и сделал так, чтобы ее предсказаниям никто не верил, считая их бреднями сумасшедшей.

Билеты в Мариинский театр подарила Ленка. Сама подруга уверяла, что оперу терпеть не может, но Алина знала, что это не так. В конце концов, кто в здравом уме будет пять с половиной часов слушать ненавистное пение просто за компанию и из вежливости? Да проще повеситься на собственных чулках.

Они с Ерофеевой вместе учились в университете, в одной группе. Но по специальности она, так же как и Алина, работать не стала. Вскоре после защиты диплома выскочила замуж и родила дочку, а в декрете начала подрабатывать риелтором. И так это дело хорошо у нее пошло, что на потенциальной карьере филолога-лингвиста был поставлен жирный крест, а декрет удлинился еще на три года с рождением младшенького.

На «Троянцев» Гектора Берлиоза, да еще и по мотивам постановки Янниса Коккоса, Алина хотела давно, но цена билетов в Мариинке была просто заоблачная. Так что широкий жест подруги она оценила и сразу задумалась, чем же ее в ответ одарить в честь приближающегося дня рождения.

После второго действия объявили длинный антракт, и девушки, не теряя времени, направились прямиком в буфет, чтобы продегустировать местное шампанское по цене настоящего билета в Грецию. Пока Алина добывала фужеры с напитком богов, Ерофеева смогла занять миниатюрный фуршетный столик у окна с видом на угол старого здания театра, зеленого особняка на Театральной площади.

— За долгожданную встречу без детей! — ​провозгласила Дельфинова, поднимая бокал.

— И за наличие парковочных мест! — ​неожиданно добавила подруга.

Ерофеева чуть не опоздала к началу «Троянцев», пытаясь найти место, где припарковать машину. Так что травмирующее воспоминание еще не успело изгладиться из ее памяти.

— А где ты в итоге встала-то?

— Не спрашивай даже. Далеко… — ​печально протянула Лена. И, с тоской глядя в окно на крыши автомобилей, непрерывным потоком ползущих по мосту Декабристов, добавила: — ​Ох, напрасно мы решили ехать в центр на машине…

— Барто злободневна как никогда, — ​хмыкнула Дельфинова. — ​А знаешь что, давай и за Кассандру тоже выпьем, да хранит Аид ее душу!

— За Кассандру! — ​поддержала Ерофеева, возвращаясь мыслями к опере, а точнее, к самоубийству упомянутой героини в конце последнего действия.

Отпив еще по одному глотку, девушки принялись рассматривать местный бомонд и вполголоса обсуждать события первой части. Опера исполнялась на французском языке, но под потолком шли синхронные титры на английском и русском. Постоянно читать их оказалось очень неудобно — ​шея все время затекала, да и косоглазие можно было заработать, пытаясь одним глазом следить за действием на сцене, а другим смотреть в текст. Так что некоторые перипетии сюжета приходилось разгадывать, полагаясь исключительно на сценическое мастерство актеров.

— Если честно, я не очень поняла, почему она себя заколола, — ​негромко проговорила Ленка, провожая взглядом пышнотелую даму с перьями в прическе. Они колыхались в такт ее шагам, а в руке у дамы колыхался щуплый мужчина, которого та держала мертвой хваткой.

— Так она же узнала, что ее возлюбленный погиб при осаде Трои.

— А почему она тогда кричала «Италия! Италия!»? Нет чтоб имя своего любимого…

— Я не уверена, но, видимо, это связано с посланным ей видением о том, что Эней станет основателем новой Трои — ​Рима. Дальше там про это как раз будет, — ​Алина постучала пальцем по программке и отпила шампанского. — ​Но вообще сюжет оперы сильно расходится с мифами. Например, та же Кассандра не закалывала себя, а стала наложницей Агамемнона.

— Тут и не знаешь, что лучше. «Наложница» звучит-то красиво, а вот по сути… Жалко ее, конечно. Знать о надвигающейся трагедии, о гибели близких — ​и не иметь возможности никого предупредить… Ужасная судьба!

— Сама виновата, нечего было хвостом крутить перед Аполлоном!

— А что там у них произошло? — ​Ерофеева не была сильна в античной мифологии, но абсолютно не переживала по этому поводу. Ведь всегда можно было спросить у «Гугла» или у начитанной Алины.

— По самой популярной версии, бог добивался взаимности, а девица слишком кичилась своей красотой. Сначала согласилась, а потом передумала. Ну он и плюнул ей в рот, наградив проклятьем, из-за которого ее пророчествам никто не будет верить.

— Фу, гадость какая! — ​скривилась Ленка. — ​Антисанитария просто! Но, с другой стороны, хоть проклятьем наградил, а мог ведь и гонореей…

Дельфинова прыснула.

— Может, и ее тоже успел, но об этом мифы стыдливо умалчивают.

— Вообще было бы здорово знать, что произойдет в будущем, но чтобы без этой дополнительной опции в виде клейма чокнутой, конечно, — ​мечтательно произнесла Ерофеева. — ​Если б раздавали суперсилы и можно было бы выбрать, я бы взяла себе что-то в этом роде — ​способность видеть грядущее. Это ж можно было б так озолотиться на пророчествах…

— Не зна-аю… — ​протянула Алина. — ​Даже если предположить, что я верю в возможность предсказания будущего — ​а я, конечно же, не верю! — ​это так ненадежно… И потом, люди от этого расслабляются. Подумай сама, если тебе точно скажут, что там и как сложится у тебя в жизни, то зачем напрягаться и что-то самому пытаться сделать, изменить, исправить, улучшить? Лежи себе на печи, пироги жуй да жди, когда будущее само в твою дверь постучится.

— И отлично, пусть стучится! Главное, чтоб светлое. Да и пироги я люблю.

Прозвенел первый звонок, означающий конец антракта, и многие театралы неторопливо двинулись из буфета в сторону зала. Трое толстых китайцев (да, и такое бывает!) у соседнего фуршетного столика, все как один в джинсах и футболках, начали ожесточенно жевать оставшиеся бутерброды, осознав, что катастрофически не успевают.

— Мне все-таки кажется, что вариантов будущего бесконечно много, — ​произнесла Дельфинова. — ​Вот мы с тобой сейчас шампанское пьем в буфете и слушаем, как китайцы задорно чавкают, — ​и будущее у нас теперь будет одно. А если б плюнули на шампанское и вместо этого пошли фотографироваться на фоне опаловых стен в вестибюле — ​то будущее другое бы настало. В будущем.

— Это все как-то сложно очень…

— Да, просчитать все возможные варианты нереально. Поэтому и не верю я во все эти россказни про ясновидение. Самим надо, своими силами. Как говорится, на предсказания надейся, но сам не плошай.

— Ну ты сейчас говоришь точно как моя религиозная свекровь, — ​умилилась Лена и, понизив голос, процитировала: — ​Пашите в три смены — и обрящете.

Прозвенел второй звонок. Девушки поставили фужеры и направились к выходу из буфета, присоединившись к остальным желающим узнать, чем же все закончилось там, у троянцев, много веков назад.

Тридцать семь китайцев, семь казахов и костариканец

Сизифов труд — ​бесполезная работа, не имеющая конца.

Сизиф был известным хитрецом, который мог обмануть даже богов. Однажды ему удалось сковать цепями Танатоса, бога смерти, и держать его в заточении несколько лет, вследствие чего люди не умирали. За свои действия Сизиф был жестоко наказан — ​он был приговорен вкатывать на гору тяжелый камень, который, достигая вершины, неминуемо срывался вниз, так что всю работу надо было начинать заново.

Дождь привычно барабанил в окно, и Алина мысленно погладила себя по голове за то, что утром надела резиновые сапоги. Сапожки были просто отменные! Молочного цвета, на небольшом каблучке и с молнией сбоку. И что особенно приятно, были куплены со скидкой на последнюю пару самого маленького, тридцать пятого, размера. Но и за полную стоимость Дельфинова их все равно взяла бы. Во-первых, в апреле всегда дождливо, а в этом году вообще впору строить ковчег, а во‑вторых, очень хотелось себя побаловать. Да что там хотелось — ​это было просто жизненно необходимо! Нужно было что-то менять в жизни, это факт! А конкретно — ​Алине нужно было менять работу…

Утро началось с очередного скучнейшего совещания.

— Скоро открывается новая программа, — ​соловьем заливалась начальница отдела. — ​Проректор сказала, что лично будет присутствовать на открытии. Так что нам нужно быть во всеоружии! Еленочка Павловна, вы у нас, как обычно, по связям с общественностью, хорошо? Всех обзвонить, предупредить, напомнить.

Упомянутая коллега кивнула.

— Наташенька, вы по хозчасти — ​не забудьте договориться насчет обеда для участников программы и согласовать меню. Ну а молодежь возьмет на себя технические вопросы — ​подготовить и распечатать все документы, договориться с технической поддержкой о… ну обо всем, чем там должна заниматься техническая поддержка.

Под «молодежью» имелась в виду Дельфинова, которая объективно была минимум вдвое младше даже Наташеньки, уже лет десять как вышедшей из бальзаковского возраста. А уж Елена Павловна, и сама начальница, и вовсе годились Алине в бабушки. Как только она пришла к ним в отдел, коллеги с облегчением выдохнули и скинули на нее все дела, которые хоть немного были связаны с современными технологиями: ​писать электронные письма, вести группу «ВКонтакте», общаться с сотрудниками техподдержки. Но она была этому только рада, так как ее официальные обязанности оказались настолько унылыми, что одна только мысль о них вызывала головную боль.

Как Дельфинова радовалась, когда ее приняли на работу в Институт ***! Казалось, что удача наконец повернулась к ней не как обычно, а лицом. После окончания филфака Алина, как и многие выпускники, лично столкнулась с неприглядной правдой жизни — что выпускникам без опыта работы нигде не рады. Даже если эти самые выпускники неплохо знают два иностранных языка и готовы продемонстрировать отличные оценки в дипломе. Несправедливость заключалась в том, что у них просто физически не было возможности этот самый нужный опыт где-то получить. Потому что два иностранных языка сами себя не выучат.

Конечно, всегда оставались переводы и репетиторство, но не так представляла Алина свою взрослую жизнь. В итоге она несколько лет прыгала с места на место, где хоть немного можно было применить лингвистические навыки, но все было на уровне помощников-ассистентов. Ведь на должность маркетолога, логиста, закупщика с бо́льшим удовольствием примут тех, кто имеет диплом маркетолога, логиста или закупщика. А маленьких несчастненьких филологов даже в школьные учителя иностранных языков брать не хотели, ибо лингвистом можешь ты не быть, а педагогом быть обязан.

Так что звонок и дальнейшее приглашение на работу в Центр дополнительного образования — ​это был просто подарок свыше!

Как Алине сначала показалось…

На самом деле ведь одни сплошные плюсы. Настоящий государственный институт, а не очередная конторка с персоналом в десять человек, где бухгалтер — ​она же делопроизводитель, кадровик и уборщица. Место работы — ​в центре города, это же просто сказка! Да, добираться от метро не близко, но зато хочешь — ​мимо Мариинского театра на работу иди, хочешь — ​мимо Юсуповского дворца… Да и само здание — ​не очередной зализанный до однообразия бизнес-центр, а настоящий памятник архитектуры. А внутри… м-м-м… колонны, мрамор, зеркала, хрустальные светильники. Алина даже сначала стеснялась ходить в обуви по ковровым дорожкам, когда нужно было отнести документы в приемную одного из проректоров.

Но самое главное, конечно, это рабочие обязанности. В ведении Центра дополнительного образования находились иностранцы, которые приезжали учиться в институте, не зная при этом русского языка. Их определяли на так называемый дополнительный факультет, где они целый год только и делали, что учили русский. А потом уже, обремененные этими важными в России знаниями, они разбредались по различным факультетам. Вот этих-то иностранцев и должна была Алина курировать! Красота!

Да, минусы на первый взгляд тоже имелись — ​точнее, имелся один, но очень длинный. А именно зарплата в три копейки.

«Ну и плевать! — ​подумала тогда Дельфинова. — ​Возьму парочку учеников после работы, и хватит мне на хлеб с маслом. Зато ковровые дорожки!»

Так что она с радостью согласилась и побежала оформлять документы.

Когда она пришла знакомиться с новыми коллегами и принимать дела, то выяснилось, что под иностранцами отдел кадров имел в виду тридцать семь китайцев, семь казахов и одного печального костариканца, который мало что понимал в происходящем. Так что французский Алине на работе не нужен был от слова «совсем». Да и на английском приходилось в основном язык жестов использовать.

С обязанностями тоже неприятно вышло — ​не было никакого культурного единения, никаких лекций или хотя бы ведения документов на иностранном языке. Очень редко Дельфинову просили перевести или написать ответ на письмо абитуриента, неизвестным образом раздобывшего адрес электронной почты центра, хотя он нигде не публиковался. Но по большей части она была вынуждена проверять, как иностранцы ведут себя в общежитии. Не шумят ли, не курят ли, не разводят ли свинство в комнатах — ​а это же практически сизифов труд, бесконечно и бессмысленно, разве что не тяжело. Ну и самое унизительное — ​ей вменялось периодически устраивать утренние рейды (про себя она называла их «облавы») с целью разбудить особо ленивых и отправить на занятия.