Не ждите меня в Монте-Карло E-Book

Галина Куликова

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Несерьезный детектив Галины Куликовой
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 453

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Кто не хочет отправиться в путешествие на гигантском круизном лайнере! А что, если вы попали на него не по доброй воле? И должны играть чужую роль, чтобы скрыться от жестокого убийцы? Делая очередной репортаж для своего журнала, Вероника Ивлева заблудилась в дремучем лесу. С этого момента жизнь ее стремительно понеслась от одного приключения к другому. На свадьбе лучшей подруги ее угостили снотворным и погрузили на теплоход, плывущий по Волге. Пытаясь выяснить, кто все это подстроил и зачем, Вероника неожиданно оказалась на волосок от смерти – незнакомец попытался ее убить. Чтобы остаться в живых, девушке пришлось спасаться бегством. Вероника решила, что уж на круизном судне в Средиземном море ее никто не найдет. Ах, как же она ошибалась!

Leseprobe

Галина Михайловна Куликова Не ждите меня в Монте-Карло

Моей сестре Сабине

с любовью и благодарностью за неоценимую помощь и поддержку

© Куликова Г.М., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Когда дверь рабочего кабинета открылась, Вероника не шевельнулась и ничем не выдала свою заинтересованность. Она рассчитывала, что сейчас начнется светопреставление, но – нет, ничего подобного. Прошло секунд двадцать, дверь снова закрылась, и наступила тишина. А потом там, снаружи, в коридоре, послышался голос Святослава:

– Это вы новый корреспондент?

– Да, совершенно верно, – ответил другой голос, незнакомый. Звучал он неуверенно.

– За этой дверью ваше рабочее место, можете войти и…

– Я уже входил, – ответил невидимый корреспондент. – Там на полу лежит женщина.

– Где лежит?!

Вероника представила, как красавец Святослав наморщил лоб и расширил глаза, в которые с робкой надеждой заглядывали все девушки редакции. Вероника, как это ни прискорбно, тоже заглядывала, но Святослав ловко отбивал подачи. Как она и предполагала, дверь немедленно распахнулась снова, громко стукнулась о стену и завибрировала.

– Заходите, заходите, не бойтесь. Она живая.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– А почему она тут лежит?

– Думаю, в знак протеста. Ее только что уволили. Она считает, что незаслуженно.

Вероника почувствовала, что глаза обожгло слезами, но даже не шевельнулась.

– Если вы обратили внимание, – продолжал Святослав, – лежит она на спортивном коврике. Так что это не настоящий протест, а профанация. Как вас зовут?

– Николай. Коля.

– Так вот, Коля. Вполне может статься, что бывшая коллега просто пытается привлечь к себе мое внимание. Она почему-то считает, что я способен повлиять на руководство и упросить главного редактора взять ее обратно. Или она вообразила, будто я ради нее подниму мятеж и призову всех к оружию. А потом женюсь на ней.

Тут уж Вероника не выдержала. Она открыла глаза, села на своем коврике и возмущенно воскликнула:

– Это ты потащил меня в дурацкую командировку в дурацкий Вепсский лес! Ты и твой оператор! Вы завели меня в болота и потеряли. Я двое суток провела по колено в воде, питаясь грязной клюквой и отбиваясь от пиявок. Я чуть не умерла от разрыва сердца. А меня за это уволили!

– Тебя не за это уволили, – ответил Святослав, который стоял прямо напротив, возле самых ее пяток, и выглядел примерно как скандинавский бог, каким его представляют создатели голливудских фильмов. Одна его светлая курчавая борода чего стоила.

– А за что? – угрюмо спросила Вероника, которая на самом деле улеглась на пол, чтобы заняться своей заветной пятнадцатиминутной медитацией. Медитация помогала снять стресс и привести чувства в равновесие.

Чувств было много. Так много, что в них можно было утопить целую Атлантиду. К своим тридцати годам Вероника, занимавшаяся рутинной репортерской работой, повидала достаточно мерзостей жизни. И готова была смириться с чем угодно. Вывести из себя ее могло только одно – несправедливость. А с ней совершенно точно поступили несправедливо. И Святослав это прекрасно знал.

– Помочь вам подняться? – робко вякнул новый корреспондент, который все это время стоял в сторонке.

Вероника перевела на него горгоний взгляд, от которого у неподготовленных граждан кровь в жилах сворачивалась, как скисшее молоко. Корреспондент оказался щуплым, с большой кудлатой головой и тонкими ручками. Сейчас он был удивительно похож на пуделя, поджавшего хвост.

– Пусть вот он меня поднимает, – Вероника подбородком указала на Святослава.

Тот усмехнулся, протянул руку и сказал:

– Слушай, Ивлева, прекращай свои концерты. Тебя уволили, и сделать тут совершенно ничего нельзя. Я понимаю, ты думала, что после случившегося тебя все будут жалеть, плясать вокруг тебя, дадут тебе внеочередной отпуск или, может, даже премию…

Вероника и в самом деле так думала. Некоторое время назад ей поручили сделать большой материал о деревне колдунов Нойдале, которая находится в Ленинградской области, в Вепсском лесу. Правда, оказалось, что никакие колдуны там не живут, и вообще никто не живет, потому что стоящая среди болот деревня давно заброшена. Окружавшие ее болота имели дурную славу, на них пропала уже куча народу. Некоторые исчезали бесследно, а других находили мертвыми, при этом все покойники были абсолютно голыми. Хотя люди умирали ненасильственной смертью, никому до сих пор так и не удалось объяснить, что заставляло их сбрасывать с себя одежду.

Предполагалось, что Вероника поездит по соседним жилым деревням, поговорит с людьми о творящихся в округе чудесах, а в итоге сочинит какую-нибудь историю в духе «Собаки Баскервилей». Но прямо накануне ее командировки на тех самых болотах снова произошло несчастье – пропал какой-то крупный чиновник, непонятно, за каким бесом забравшийся в заповедные места. После этого Вероника потребовала от руководства подкрепления, и тогда к ней прикомандировали еще двух сотрудников: Святослава, считавшегося в редакции самым головастым, и оператора, призванного снять все ужасы Вепсского леса на камеру.

Но в этой командировке с первых минут все пошло не так. Начать с того, что до Нойдалы оказалось невозможно доехать даже на «джипе». Бросив машину в ближайшем поселке, маленький отряд журналистов отправился к цели своего путешествия пешком. Почти десять километров им пришлось идти по бездорожью, и когда они наконец добрались до места, Вероника совершенно скисла. Тогда мужчины оставили ее сидеть на пеньке и приходить в себя, а сами решили поснимать общие планы, пока не село солнце.

Вероника довольно быстро оклемалась и немедленно полезла в один из брошенных домов. Потом полезла в другой дом, в третий, потом решила сделать пару снимков на память с какого-то холмика… И непонятно как потерялась. С собой у нее не было ровным счетом ничего: ни еды, ни воды, ни даже зажигалки, один только разряженный телефон. Двое суток она бродила по заболоченному лесу, пока не вышла к озеру, на берегу которого стояла хижина. В этой хижине наутро ее нашел местный рыбак, на груди которого Вероника выплакала два ведра слез и которому совершенно точно сильно помяла ребра, когда душила его в объятьях. Того страха, какого она натерпелась за две ночи в дремучем лесу, Стивену Кингу хватило бы на десять жутких романов.

Увидев ее живой, Святослав с оператором орали так, что им стало отвечать какое-то эхо – наверное, с Урала или с Гималаев. Из-за того, что они смотрели на нее волками, обратный путь превратился в кошмар. Хорошо еще, что до места, где они оставили свою машину, их довезли местные мужики, резво разъезжавшие по колдобинам и ухабам в железных коробках, поставленных на огромные самодельные «дутики».

Как только заработали телефоны, с отрядом связался главный редактор, который тоже орал на Веронику и ругался при этом такими словами, каких джентльмены никогда не употребляют в общении с противоположным полом. Главный велел всей команде немедленно явиться в редакцию, вот прямо немедленно, иначе расстрел. Дурацкий оператор, сидевший за рулем, не посмел ослушаться приказа и сразу поехал на работу. Грязная, измученная, раздавленная случившимся Вероника была первой вызвана на ковер и уволена прямо в первую минуту разговора.

А теперь вот Святослав заявляет, что ее вышвырнули вовсе не из-за того, что она потерялась, выбив всех из графика и пошатнув редакционный бюджет. Поэтому когда он поднял ее с пола, сильно потянув за руку, она тут же подбоченилась и спросила:

– Выходит, ты знаешь, за что меня уволили?

Святослав нахмурился, обошел Веронику и, пнув ногой коврик, на котором она медитировала, сел на вращающийся офисный стул. Ткнул пальцем в другой стул, предложив сесть и Николаю. Зная, что Веронику усаживать бесполезно, ей он ничего предлагать не стал, а сложил руки на груди и, тяжело вздохнув, объяснил:

– Твое сольное выступление на болотах было всего лишь удобным поводом для того, чтобы избавиться от тебя и освободить место для кое-кого другого. Не дергайся, Коля, речь не о тебе, у тебя неинтересная зарплата и нет папы-депутата, так что сиди тихо. Можешь пока разложить по ящикам стола свои блокноты и диктофоны или поточить карандаши.

Вероника, у которой был на диво высокий «айкью», хорошо разбиралась во многих вещах. Но когда дело доходило до подковерных игр, тут она становилась тупой, как старый топор.

– Но почему я? – спросила она, не сдержавшись и топнув ногой. – Скажи, я что, плохо работала?

– Ты отлично работала, – заверил ее Святослав. – И если это тебя утешит, я как глава отдела очень расстроен, что теряю такого безотказного сотрудника. Не знаю, кем я буду теперь затыкать все дыры. Ты настоящий репортер, ни разу не спасовала перед трудностями.

– Твои дифирамбы мне зарплату не заменят, – огрызнулась Вероника, хотя в душе была польщена его словами.

Коля, погремев карандашами в ящике, робко спросил, есть ли в редакции кофеварка. После чего тихонько улизнул из кабинета, оставив бывших коллег один на один.

Святослав смотрел на Веронику с состраданием. Ему и в самом деле было жаль с ней расставаться. Если бы не пытливый взгляд и неистребимое дружелюбие, Веронику вполне можно было бы назвать прелестной девушкой. Однако природа подарила ей не только большие ясные глаза, копну светлых волос и прекрасную фигурку, но еще и горячую голову. Поэтому чаще всего она сверкала, как бенгальский огонь, заставляя мужскую половину редакции любоваться ею издали. Кроме того, Вероника не умела кокетничать и обладала удивительной способностью мгновенно превращаться в «своего парня», с которым совсем неинтересно флиртовать.

– Честно, Вероника, я сделал, что мог. Но все было решено заранее. – Святослав поднялся со своего стула. – Давай я отвезу тебя домой.

– Я не еду домой, – помотала головой та.

– Да как же не едешь? – опешил Святослав. – Тебе что, не хочется в ванну? А потом под одеяло?

– Мне срочно нужно в Кипелково.

– Куда-куда? – Святослав потешно вытянул шею. – В Кипелково? Это сколько ж верст от Москвы?

– Много, – ответила Вероника, думая о том, что они со Святославом теперь смогут увидеться только случайно. Остаются, конечно, звонки и переписка, но это ведь не настоящее общение, а так – игровой симулятор.

– Ты ведь это несерьезно? – Святослав посмотрел на нее с тревогой, пытаясь осознать, что она в самом деле не шутит.

– Моя лучшая подруга выходит замуж, – коротко пояснила Вероника. – Самая-самая лучшая. Как ты понимаешь, я не могу пропустить ее свадьбу. Свадьбу устраивают в дачном поселке, а поселок находится в Кипелково. И я уже катастрофически опаздываю.

– Так ты подружка невесты? – сообразил Святослав. – На чем планируешь добираться?

– На электричке, конечно. На такси получится дорого. Я же теперь безработная, мне надо экономить.

Святослав вздохнул и обернулся к окну. Там, снаружи, августовское солнце выжигало город, заливая ультрафиолетом улицы и закоулки. Над шоссе висел бензиновый чад, неподвижные деревья с темной листвой напоминали пластиковые аквариумные растения.

– Я отвезу, – сказал он не допускающим возражений тоном.

У Вероники сжалось горло. Она поняла, что еще не переварила произошедшее и находится в шаге от полноценной истерики. Пятнадцатиминутной медитацией тут явно не обойтись.

– Чего это вдруг? – спросила она угрюмо. Угрюмость была нужна ей для того, чтобы не разрыдаться прямо тут, в кабинете.

Святослав почесал голову, подергал себя за бороду и еще раз посмотрел в окно.

– В знак скорби, – наконец сообщил он. – Потому что тебя несправедливо уволили и мне тебя жалко.

* * *

– Слушай, – сказала Вероника, поглядев на Святослава искоса. Он рулил, а она сидела рядом, мысленно благословляя климат-контроль и наслаждаясь прохладным воздухом. – Мы больше не будем работать вместе, не будем разъезжать на машинах или торчать в круглосуточных кафе…

– И что? – спросил тот удивленно.

– Да просто странно.

Они помолчали, а потом Святослав вдруг задал новый вопрос:

– Знаешь, Ивлева, почему я не отвечал на твои чувства?

– Какие чувства? – перепугалась она.

Вот уж чего она точно не ожидала, так это разговора по душам. Да и вообще разговор по душам с одинокой девушкой – это как спичка, зажженная над сухим сеном. Все может закончиться воспламенением и большим пожаром.

– Да ладно, не прикидывайся, – Святослав усмехнулся. – Во-первых, я не дурак, а во-вторых, ты особо не скрывала.

Вероника открыла было рот, но потом снова его закрыла. У нее не хватило смелости сказать, что это скорее была игра, чем настоящее чувство. Просто флирт и ничего больше. В конце концов, у нее самый что ни на есть «кадрильный» возраст, как говорила бабушка. А как не обратить внимания на парня с такой потрясающей внешностью, да еще и умного?

– Так почему ты не отвечал? – спросила она, напряженно глядя в окно. – А вообще-то вопрос глупый. Наверное, я тебе не нравлюсь.

– Как ты можешь кому-то не нравиться, Ивлева? Ты ж хорошенькая, как зараза. Глазищи – во, а твоим волосам все наши девицы завидуют. Ответсек тебя вообще за глаза Златовлаской называет.

Конечно, Вероника знала, что она и в самом деле хорошенькая. Но ей всегда казалось, что задорное выражение лица делает ее природную красоту какой-то несерьезной.

– Ты мне очень нравишься, Вероника, – добавил Святослав абсолютно неромантичным тоном. – Но…

– Дьявол кроется в союзе «но».

– В твоем присутствии меня одолевает какое-то тревожное беспокойство, – продолжил Святослав, бросив короткий взгляд в ее сторону. Его руки несколько раз перехватили руль, словно иллюстрируя высказанную мысль. – Как будто я должен что-то сделать. Что-то значительное. Родить потрясающую идею, найти выход из положения, сочинить стих.

– Я именно так на тебя действую? – удивилась Вероника. – Созидательно?

– Однажды я уже женился на сложносочиненной девушке, и это сильно испортило мне жизнь. Так что больше я сложностей не хочу. Если я еще раз заведу серьезные отношения, то с кем-нибудь простым и понятным, без двойного дна.

– А ты что, был женат? – поразилась Вероника, пропустив мимо ушей неинтересные ей «если». – В редакции даже сплетен никаких не ходило. Просто удивительно. Мне казалось, я тебя хорошо знаю…

– Это правда, знаешь. И я тебя хорошо знаю. Знаю, как ты будешь реагировать, если вдруг начнется потоп или если мы застрянем в пробке. Знаю, что ты любишь пиццу с грибами, капучино и не пьешь водку, потому что после нее с тобой начинает происходить страшное. Но при этом я не знаю ничего о том, где ты родилась, где училась, кто твои родители…

– Если смотреть с этой стороны, то я действительно сложная девушка, – ухмыльнулась Вероника. – Мои родители хиппи. Мама уже умерла, а отец все еще коптит небо, периодически звонит мне то из Индии, то из Вьетнама, то с Алтая.

– Да ладно, – не поверил Святослав. – В моем представлении «дети цветов» – это дремучая старина. Вудсток в каком году был, в шестьдесят девятом?

– Ну, они же не вымерли, как мамонты, – пожала плечами Вероника. – Хотя сильно изменились. Живут в экологических поселениях, стараются не вредить окружающей среде, и если изменяют сознание, то только при помощи йоги.

– Ты что, выросла в экологическом поселении? – Святослав в самом деле был поражен.

– Да нет, меня сразу отдали бабушке. Она меня и воспитала. Если бы не бабушка, из меня получился бы типичный бомж: у родителей вообще ничего не осталось, даже сараюшки какого-нибудь, не говоря уж о столовом серебре и прочем наследстве. – Вероника повернулась и посмотрела на Святослава с подозрением. – Только ты не подумай, что я распинаюсь тут для того, чтобы ты узнал меня получше и женился на мне.

– Да какой там жениться, теперь мне хочется тебя удочерить, – покачал головой Святослав. – Значит, ты живешь с бабушкой?

Вероника вздохнула, лицо ее затуманилось.

– Бабушка умерла в прошлом году, так что теперь моя единственная семья – это две суперподруги, Маринка и Николь. С Маринкой мы вместе учились в школе, а когда она поступила в иняз, то познакомилась там с Николь. И меня с ней познакомила. С тех пор мы не разлей вода.

– Какое красивое имя – Николь, – прокомментировал Святослав.

– Сама подруга тоже очень красивая, поверь мне, – улыбнулась Вероника. – Хотя тебя красивыми девушками, конечно, не удивить.

– Ну, ты уж не делай из меня Марлона Брандо, – хмыкнул ее добровольный водила.

– У Никольки биография еще покруче моей. – Вероника чувствовала, что ее несет, но решила не останавливаться. Почему-то на прощание ей хотелось поделиться с ним личным, остаться в его памяти не просто Ивлевой, безотказной и работящей, а девушкой, которую он знает хоть немного лучше других.

– Так ты говори, я слушаю, – подбодрил ее Святослав и, кажется, даже сбросил скорость. Наверное, чтобы она успела рассказать все, что хотела, до прибытия в пункт назначения.

– Родители Никольки погибли, когда ей только пятнадцать лет исполнилось. И это был конец всему. Ее отец служил дипломатом, и жили они практически безвылазно за границей. Николь занималась языками, музыкой, балетом… И все, что детям привилегированного класса положено, у нее было. А потом вот, трагедия… Сначала ее забрали к себе дальние родственники. Только Николь их совершенно не интересовала, а интересовали деньги ее семьи. Такие оказались хитрые и деятельные мерзавцы, разворовали Николькино наследство до копеечки. К счастью, их потом все же посадили в тюрьму, а подругу мою отправили в интернат.

– И как она сейчас? – спросил Святослав. – Справилась? Для ребенка пережить такое…

Веронике было приятно его сочувствие.

– Николька сильная. В восемнадцать она поклялась вернуть себе положение в обществе и, знаешь, преуспела. Одна, буквально с пустого места создала языковую школу. Называется «Люксовый английский». Может быть, ты еще услышишь это название. Николька столько сил вложила в свой проект…

– Это она выходит замуж? – уточнил Святослав.

– Нет, замуж выходит Маринка. Вот на Маринке даже ты бы женился без звука, – с энтузиазмом воскликнула Вероника. – Она такая… Такая хорошая! Умная, правильная, рассудительная…

– Блондинка? – шевельнул бровью Святослав.

– Шатенка. У нее коса до пояса, как у настоящих русских красавиц. И внешность невероятная, щеки – кровь с молоком!

– Поздно уже расхваливать, твоя Маринка на пороге ЗАГСа. Вот если бы ты меня раньше с ней познакомила…

– О, да мы уже приехали! – прервала его Вероника. – Быстро долетели, у меня даже останется время почистить перышки. – Она опустила козырек от солнца, в который было вставлено зеркальце, посмотрела на свое отражение и ахнула: – Боже, на кого я похожа?! Комары просто сволочи, испортили всю мою красоту! Морда исцарапана…

– Да уж, видок у тебя, прямо скажем, не фонтан. С другой стороны, подружка невесты и не должна хорошо выглядеть, чтобы не перетягивать на себя внимание гостей.

– Вот спасибо, успокоил.

Святослав припарковал машину прямо на дороге возле большого каменного дома о трех этажах, огороженного низким забором.

– Ничего себе дачка, – проворчал Святослав. – А родители невесты, они кто?

– У Маринки только отчим, дядя Боря, – сообщила Вероника. – Он работает в Министерстве обороны.

– А в каком кресле он там сидит?

– Слушай, я не знаю. Здесь я не журналистка, ясно? В конце концов, должна же у меня быть личная жизнь?

– Понял, зауважал, – сказал Святослав и поставил машину на ручник.

Девушка выбралась из салона и шумно выдохнула. На улице было очень жарко, солнце неподвижно лежало в кроне огромной липы и медленно таяло, как шарик бананового мороженого. В придорожных канавах стрекотали цикады, да так громко, будто понимали, что в честь свадьбы надо стараться изо всех сил.

Вероника стала вглядываться в толпу нарядных гостей, которые бродили по огромному участку с бокалами в руках, и сразу увидела Николь. Подруга тоже ее заметила и приветственно помахала рукой.

– Ого, – длинно присвистнул Святослав, едва не прищемив себе руку дверцей. – Когда ты говорила – красивая, я думал, это дружеское преувеличение.

– Да, Николь тебе не какая-нибудь дохлая треска с подиума, – с гордостью произнесла Вероника.

Николь уже торопливо шла к их машине – высокая, грациозная, созданная из одних только легких атомов. Несмотря на акварельную нежность облика, длинные золотистые волосы и светло-серые глаза, на самом деле она была опьяняюще живой и сильной. Может быть, подруга и не заняла бы первое место на всемирном конкурсе красоты, но там, где она проходила, жены брали своих мужей за локоть и разворачивали лицом к себе.

– Знаешь, какая мысль вдруг пришла мне в голову? – спросил Святослав, не отводя глаз от приближающейся девушки.

– Знаю, – Вероника с насмешкой посмотрела на него. – Ты хочешь стать моим лучшим другом, чтобы участвовать в наших девичниках.

– Нет, я все-таки не такой наглый, – скромно возразил Святослав. – Пока что я просто решил не уезжать домой немедленно, а остаться на подольше. Как думаешь, меня покормят?

– Могу замолвить за тебя словечко, – повела бровью Вероника.

Тем временем Николь подошла достаточно близко, чтобы разглядеть подругу как следует. Разглядела и ужаснулась:

– Ой-ой, у меня просто нет слов! Тебя что, душа моя, инопланетяне похитили?

– Она заблудилась на болоте, – сообщил Святослав хриплым бархатистым голосом, который Вероника слышала у него до этого момента всего один раз: когда он брал интервью у приехавшей в Москву Дуа Липы. – Мы ее еле нашли.

– Вы меня вообще не нашли, – бросила Вероника через плечо. – Если бы не тот дядька с удочкой, меня бы съели медведи или, на худой конец, свирепые барсуки.

– А нам она сказала, что просто задержалась в командировке, – Николь поцокала языком. – Да… Теперь я вижу, что ты сидела в болоте. И пахнет от тебя тиной. Хм, тут надо что-то придумать.

– Кстати, это Святослав, – спохватилась Вероника. – Мой бывший коллега.

– А почему бывший? – удивилась Николь.

– Ее сегодня уволили, – любезно объяснил коллега, слегка ошалевший от близости столь великолепного создания природы.

– Да, меня уволили. Но мы обсудим это потом, – решительно заявила Вероника. – Где Маринка?

– В своей комнате, одевается. Пойдем скорее, предстанешь пред ее светлыми очами. А то она уже вся испереживалась: успеешь ты к началу церемонии или нет.

– Я успела только благодаря этому великодушному парню. – Вероника точно знала, что Святослав оценит ее слова по достоинству. – Если бы не он, я бы приехала только к вечеру. За это его нужно накормить.

– Раз нужно, накормим, – ответила Николь. – Давайте, шагайте за мной. И не отставайте!

Святослав взял Веронику под локоть и, делая вид, что помогает ей спуститься по тропинке к воротам, вполголоса спросил:

– А твоя Николь с кем-нибудь встречается?

Вероника чуть не покатилась со смеху. Мужики – они и в Африке мужики.

– А то, конечно, встречается.

– С кем? – спросил Святослав ревниво.

– С сыном миллионера. И это не шутка.

Бедняга мгновенно сдулся. Будь ты хоть сто раз скандинавским богом, если сидишь на репортерской зарплате, шансов побить сына миллионера у тебя никаких.

Когда они добрались до крыльца, Николь перепоручила Святослава попавшейся по дороге распорядительнице, а Веронику ухватила за руку и потащила за собой в дом. Дом был похож на сказочный дворец, который снаружи выглядел обыкновенным, а внутри оказался невероятным. И огромным – с деревянными лестницами, пахнувшими кедровым маслом, с туманными старинными зеркалами и иранскими шелковыми коврами. Хотя Вероника уже и раньше здесь бывала, но не могла в очередной раз не поразиться великолепием обстановки. И ей вдруг впервые стало интересно, какое же на самом деле кресло занимает дядя Боря в Минобороны?

Не успев сделать и нескольких шагов, подруги неожиданно наткнулись на жениха, который бродил по коридорам с лицом человека, заблудившегося в пустыне и утратившего надежду на спасение.

– Костик, поздравляю! – Вероника взяла его безжизненную руку и с чувством потрясла. – Я так за вас рада.

– Спасибо, – пробормотал пришибленный Костик. А потом шепотом спросил: – Вы к Марише идете? Можно мне с вами?

– Нельзя!!! – хором воскликнули подруги.

– С ума сошел? – гневно топнула ногой Николь. – Хочешь махнуть рукой на примету и испортить всю семейную жизнь?

– Н-нет, не хочу портить, – проблеял жених. – И тут же возмущенно добавил: – Я самое бесправное существо на этой свадьбе. Мне ничего нельзя! Невесту видеть нельзя, алкоголь нельзя, есть – и то нельзя.

– А есть-то почему нельзя? – опешила Николь.

Изображая явно кого-то из тетушек, Костик прогундосил:

– А вдруг живот заболит? А вдруг испачкаешь костюм?

У него была простецкая морда, нечеловечески добрая душа и удивительное отсутствие характера. Для девяносто девяти процентов женщин он был не вариант, а для Маринки Болотовой – самое то. Именно Маринка собиралась стать характером Костика.

– Знаешь что? Возьми свой мобильный и отправляйся фотографировать гостей, – нашлась Николь. – И еще делай сто тыщ селфи. Ты же знаешь, как Маринка обожает фотки, она просто обалдеет от твоей инициативности.

– Слушай, ты здорово придумала, – обрадовался Костик. – А давайте я сначала с вами сфотографируюсь.

– Со мной не надо, – категорически отказалась Вероника. – Я не хочу, чтобы потомки запомнили меня вот такой, с лицом, исцарапанным бузиной. В общем, вы идите фоткайтесь, а я пока вот на ступеньках посижу. Мне тут из редакции какие-то сообщения шлют, надо разобраться, в чем дело.

– Только никуда не уходи, – строго приказала Николь. – Я через пять минут вернусь.

– Ладно, ладно, – отмахнулась Вероника и уткнулась в телефон.

Ответственный секретарь прислал ей длинный текст, из которого следовало, что ее хлопки дверью ничего не значат и что никто не отменял ее давно запланированную командировку в Крым. Отъезд был назначен на завтра.

Вероника немедленно ответила, что главный редактор при свидетелях приказал ей выметаться без всякой отработки. Он заявил, что трудовой договор позволяет ему уволить ее немедленно и что именно это он и делает. Поэтому она ушла – и баста.

Из следующих посланий ответсека стало ясно, что редакция рассчитывает на ее сознательность и журналистскую ответственность, потому что автопробег на ретроавтомобилях кроме нее освещать больше некому. Гостиницы по пути следования для нее забронированы, деньги на поездку выделены, а экипаж «Чайки» ГАЗ-13 тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года выпуска готов взять ее пассажиркой. Так что – никаких отговорок.

Вероника долго искала смайлик, который означал бы сардонический смех, но ничего не нашла. Тогда она начала сочинять достойный ответ на словах, и в этот момент услышала очень громкий сердитый голос. Кажется, он принадлежал Маринкиному отчиму дяде Боре. У Вероники упало сердце. Ей совершенно не хотелось, чтобы такой замечательный день омрачился скандалом. Да с кем дядя Боря может ссориться?

А вдруг… А вдруг он разговаривает с Васькой Кисляковым?! Васька вполне мог припереться сюда, чтобы устроить какой-нибудь тарарам в духе фильма «Выпускник» с Дастином Хоффманом.

Васька Кисляков был бывшим Маринкиным бойфрендом, который влюбился в нее до беспамятства и долго добивался взаимности. Подруга начала встречаться с ним из жалости и желания почувствовать себя королевой. Однако вместо верного пажа получила на свою голову жуткого нытика, который время от времени превращался в атомного ревнивца, способного бить о стены горшки с традесканциями и выбрасывать из окон домашнюю утварь. Маринка бросила Кислякова два года назад, но тот повадился то и дело нарушать ее личное пространство, появляясь то тут, то там и нагоняя на нее страх своим демоническим видом. Ни уговоры, ни угрозы на него не действовали.

Вероника тут же решила, что, если это в самом деле Кисляков, она непременно вмешается и просто придушит его собственными руками. Вскочив на ноги, она быстро шагнула к приоткрытой двери, из-за которой доносился гневный голос, но тут же притормозила.

– Я знаю, что по телефону такой вопрос не решишь, – раздраженно произнес Маринкин отчим. – Но у меня сейчас совсем нет времени, понимаешь? Вот совсем нет.

Вероника облегченно выдохнула. Нет, конечно, это не Кисляков. Придет же в голову! Словно подтверждая ее мысли, Борис Анатольевич Болотов вышел из комнаты в коридор в сопровождении невысокого смуглого человека. Был он седовлас, несколько грузен, но все еще по-военному подтянут. На его фоне второй мужчина выглядел настоящим коротышкой. Однако, несмотря на незавидный рост, держался Наполеоном, а глаза у него были темными и обжигающе злыми.

– Ага, подружка невесты! – воскликнул Борис Анатольевич, увидев стоящую посреди коридора Веронику. – Доча беспокоилась, вернешься ли ты из своей командировки вовремя. Вижу, что успела, молодец.

– Здравствуйте, дядя Боря, – Вероника празднично улыбнулась, хотя смуглый незнакомец почему-то ее смущал. Вероятно, потому, что на нее он смотрел без всякого интереса, как на фантик от конфеты, валяющийся на дороге. Ему явно хотелось как можно быстрее перешагнуть через этот фантик и снова заняться важными делами.

– Ну, давай, отдыхай, развлекайся, – Маринкин отчим похлопал Веронику по плечу и двинулся в сторону веранды. Коротышка последовал за ним, так и не сказав ни слова.

Как только они скрылись из виду, словно из ниоткуда в коридоре появился Святослав. В руке он держал обкусанный пирожок, который сладко пах капустой и вареным яйцом.

– Обещали накормить-напоить, – громко пожаловался он, – а потом бросили. Пришлось самому добывать себе пропитание. Хорошо, что на кухне работают девушки. А девушки, как ты знаешь, от меня без ума.

– Современные девушки вообще без ума, – ответила Вероника. – Ты тут совершенно ни при чем.

– Слушай, а с кем ты сейчас тут разговаривала? – поинтересовался Святослав, продолжая увлеченно жевать.

– С отчимом невесты, хозяином этого дома… С дядей Борей.

– Ага, именно таким я его себе и представлял. Солидный дяденька. А второй, маленький? Наверняка тоже военный. Хоть он и в штатском, но невидимые погоны так и горят на его плечах. Надо будет узнать, кто таков.

– Зачем тебе? – удивилась Вероника.

– Да ни за чем. Ты забыла, что я репортер? Люблю собирать и классифицировать информацию. Личные впечатления в нашей с тобой работе тоже очень важны.

– Ну-ну, – сказала Вероника. – Кстати, мне тут ответ-сек написал. Желает, чтобы я завтра отправилась в Крым.

– Так поезжай, – ткнул в ее сторону пирожком Святослав. – Хоть какие-то деньги получишь.

– После всего, что сегодня было? Ни за что, – с негодованием воскликнула Вероника. – Пусть застрелятся.

Тут в конце коридора возникла Николь. Она торопливо шла к ним и весело улыбалась. Святослав, увидев ее, немедленно проглотил все, что было у него во рту, и спрятал за спину испачканные маслом руки.

– Ну, все нормально, – еще издали объявила Николь. – Жених при деле, и настроение у него явно улучшилось. Теперь двигаем помогать невесте. Хорошо, что ты никуда не ушла, душа моя, и не пришлось бегать, тебя разыскивать.

– Я за ней следил, – сказал Святослав тоном дебила, каким практически все без исключения мужчины разговаривают со сногсшибательными девушками.

– А вас, дорогой друг, мы взять с собой не можем, – снисходительно улыбнулась Николь. – Невеста еще без платья, и кто ее увидит – тому глаз вон. Идите в сад, там полно шампанского.

– И еду дают? – поинтересовался Святослав.

– Можно подумать, это ты два дня голодал на болотах, – не выдержала Вероника, которую подруга уже тащила вверх по лестнице. – У тебя только еда на уме.

Впрочем, в следующую секунду она уже забыла о Святославе, предвкушая встречу с Маринкой. Николь подошла к ее комнате первой и, распахнув дверь, радостно закричала:

– Тук-тук! Мы пришли! Кого тут выдают замуж?

Маринка стояла перед большим зеркалом в корсете и в одном кружевном чулке. Взвизгнув от неожиданности, она схватила второй кружевной чулок и смешно прижала его к груди в тщетной попытке прикрыться. Но увидев, кто к ней пожаловал, мгновенно бросилась Веронике на шею.

– Ну, наконец-то! Я уж думала, что стану первой в истории невестой с одной подружкой.

От ее искренней радости Вероника ужасно растрогалась, и ей сразу же захотелось рассказать обо всех своих приключениях и пожаловаться на то, что ее уволили. Маринка была сердцем их троицы, она обладала поразительной житейской мудростью и уникальной способностью всех успокаивать. И еще она была доброй. Если бы душевным теплом можно было отапливать помещения, в Маринкином доме всегда стояла бы африканская жара.

Внезапно невеста выпустила Веронику из своих дружеских объятий, немного отстранилась и, сморщив нос, с подозрением спросила:

– А чем это от тебя пахнет? По-моему, жабами? – Тут до нее наконец-то дошло, что подруга выглядит не самым праздничным образом. – Господи, а почему ты в таком жутком виде?

– Ну, я немножко покуролесила в командировке, – ответила та, благоразумно решив, что будет свинством вываливать на голову невесты все подробности своих приключений именно сейчас.

– Покуролесила в дремучем лесу? – не поверила Маринка. – Ты что, гонялась за белками и разоряла муравейники? Или напилась водки и прорубила пару новых просек?

– Я заблудилась на болоте, – объяснила Вероника не без пафоса. – Прямо с болота я сюда и приехала. У меня совсем не было времени на красоту.

Весь сумасшедший сегодняшний день пронесся перед ее глазами. И она неожиданно остро почувствовала, как на самом деле устала. Маринка смотрела на нее несколько долгих секунд, а потом решила:

– Тут без профессиональной помощи не обойтись. Николь, веди-ка ты ее к моему косметологу, объясни ситуацию. Она в угловой комнате для гостей. Пусть сделает хоть что-нибудь. Что успеет… С волосами в первую очередь.

– И чтобы унять комариный зуд, – поддакнула Вероника. – Комары, девочки, это худшие звери во всей Галактике.

Николь выполнила задание на пятерку. Сначала она потащила Веронику в душ, а потом повела к косметологу, толкая перед собой, как пастушья собака отбившуюся от стада ярку.

– Я знаю, у тебя наступил релакс после всех твоих приключений, – приговаривала она. – Но сейчас не время расслабляться. Пожалуйста, соберись.

Вероника честно попыталась собраться и даже ненадолго почувствовала прилив сил. Но когда косметолог, оказавшаяся маленькой и властной женщиной, уложила ее на кушетку и принялась мять, как кусок глины, косточки Вероники в один момент превратились в масло, а горячее обертывание довершило дело. Когда чистая и прекрасная она выплыла в коридор, то почувствовала невероятную истому и прислонилась к стене, чтобы не свалиться на пол. Собрав в кулак остатки воли, Вероника двинулась было к Маринкиной комнате, но тут поняла, что не может сориентироваться. Все двери были похожи одна на другую, и она не помнила, за какой из них прячется от гостей невеста. Тогда они решила проверять все комнаты по очереди. Подойдя к первой же двери, она нажала на массивную ручку и заглянула внутрь. Из-за тяжелых, наполовину задернутых штор в ней стоял полумрак, но Вероника сумела разглядеть высокие стеллажи с книгами, камин и большой диван с высокой спинкой и огромными подлокотниками-пуфами.

Диван произвел на нее поистине магическое впечатление, и она как загипнотизированная двинулась к нему, забыв обо всем на свете. Голос разума что-то пытался возражать против ее намерения «прилечь на минуточку», но она даже слушать не стала. Подошла, сняла туфли, легла и свернулась калачиком. Диван ни разу не скрипнул – в этом доме явно ценили качество.

В последний раз она засыпала так быстро только в детстве. Бабушка смеялась: «Тебе сон в глаза насыпали». Один взмах ресниц – и привет, ты уже в объятиях Морфея.

* * *

Разбудили ее какие-то невнятные голоса. Они начали вплетаться в сновидения и разрушать прекрасные картины, проносившиеся перед глазами. Потом кто-то принялся ее тормошить и звать по имени: «Вероника! Вероника!»

Девушка выплыла из небытия и увидела над собой квадратное лицо Маринкиного отчима. Перевернутое, оно показалось ей не суровым, как обычно, а довольно забавным.

– Вот ты, оказывается, где спряталась, – воскликнул хозяин дома, заметив, что девушка открыла глаза.

– Ой, а что такое? – пробормотала Вероника и быстро села. Растерянно огляделась по сторонам.

– Как тебя занесло в мой кабинет? – не скрывая изумления, продолжал Борис Анатольевич.

Рядом с ним с сочувственным выражением на лице стоял все тот же смуглый коротышка, которого она сегодня уже видела в компании дяди Бори. Когда Вероника перевела на него немного осоловелый взгляд, он неожиданно широко улыбнулся, продемонстрировав ослепительно белые зубы.

– Я не знаю, как занесло, – промямлила Вероника, с трудом приходя в себя после глубокого сна. – Я ужасно устала, и меня разморило…

Борис Анатольевич тем временем уже звонил по мобильному Маринке, чтобы доложить:

– Нашлась твоя пропажа. Спала у меня в кабинете на диване. С ней все в порядке.

– Извините, если я…

– Если я, – со смешком передразнил Болотов. – Да из-за тебя вся свадьба чуть не пошла кувырком. Уже полицию собирались вызывать. Доча думала, что тебя кто-то похитил.

– Кому я нужна-то? – пробормотала Вероника, у которой от смущения запылали уши.

– Всякое бывает, – встрял коротышка, глядя на нее с притворством взрослого, сочувствующего ерундовой детской катастрофе.

Внезапно дверь распахнулась и влетела Николь в шелковом платье тошнотворного персикового оттенка, к корсажу которого был приколот букетик цветов. Лицо ее не выражало нежности.

– Ну, как спалось? – спросила она, подбоченившись. – Почему ты не осталась спать у косметолога? Или не заснула где-нибудь в саду под грушей? Какого лешего надо было прятаться в дяди Борином кабинете?

– Что же ты сразу не сказала, что хочешь отдохнуть? – добавил и свое полешко в костер сам дядя Боря. – Мы бы отвели тебя в спальню, а в нужный момент разбудили бы.

– Да я не собиралась спать, – снова принялась оправдываться Вероника. – Это вышло как-то само собой, совершенно случайно.

В этот момент на пороге кабинета нарисовался Святослав. По его глазам с поволокой было ясно, что он уже основательно сыт и столь же основательно пьян.

– О, Ивлева! – воскликнул он с радостным изумлением. – У тебя просто талант исчезать в самый неподходящий момент. И все портить.

– Я что, проспала свадьбу? – испугалась наконец Вероника.

– Была на волосок, – подтвердил Святослав.

– Ну, поднимайся же, побежали переодеваться, – Николь схватила Веронику за локоть и потянула вверх с той силой, которая появляется даже у хрупких девушек, когда они злятся.

И Веронику закрутил вихрь событий. «Свадьба пела и плясала» довольно весело и громко. Шампанское не просто лилось рекой – каскады, водопады и фонтанчики с игристым вином приводили в восхищение гостей, которые за несколько часов вытоптали газоны до состояния лысого паласа. Вероника знала, что все это – сообразно своим амбициям – организовал дядя Боря. Имидж семьи полностью находился в его ведении, и у Маринки просто не было шансов переспорить отчима.

Перед церемонией в Веронику влили пол-литра крепкого кофе, обрядили в атлас, украсили ленточками и цветами и вставили в туфли на каблуках.

– Может быть, пощекотать ее, чтобы она улыбалась? – с некоторым сомнением оглядев дело рук своих, спросила Николь у невесты. – После блуждания по болотам она испортилась.

– Я что, старый патефон? – обиделась Вероника. – И я не испортилась, я просто немножечко торможу. Так всегда бывает после сильного стресса.

Она еще не знала, какие потрясения ждут ее впереди. Ей казалось, что, когда она по-настоящему выспится, жизнь наладится. Найдется новая работа, забудутся страшные ночи на болотах, она снова почувствует себя уверенно. Наивная. Как выяснилось впоследствии, болота были только началом большого и опасного приключения, которое приготовила ей судьба.

Уже совсем стемнело, Маринка с Костиком ушли в дом укладывать последние мелочи в свои дорожные чемоданы, но гости и не думали разъезжаться – сюда, за город, добирались долго, а потому хотели оторваться по полной программе. В огромном подвале устроили дискотеку, и весь дом гудел так, будто готовился извергнуть из себя ракету, снаряженную на Марс. Вероника чувствовала, что если подпрыгнет или махнет ногой, то просто упадет замертво, поэтому презрела танцы и сразу же направилась в сад. Николь она потащила с собой за компанию.

В саду включили иллюминацию, и по деревьям бегали разноцветные огоньки, не позволявшие празднику угаснуть.

– Видишь, какие тут чудесные столики, – приговаривала Вероника, виляя по дорожкам. – Вон один как раз освободился. Смотри, как тут красиво.

– Комаров, как я понимаю, ты уже не боишься, – проворчала Николь, не слишком охотно следуя за подругой.

Они нырнули под тент и синхронно плюхнулись в широкие плетеные кресла. Юбки их атласных платьев моментально надулись маленькими колоколами.

– Мы с тобой помялись, как золотянки от конфет, – заметила Вероника, – эти платья годятся только для стоячих торжеств. Для сидячих они точно не подходят.

– Ну, сейчас уже пофиг, – лениво ответила Николь. – Мне главное, чтобы физиономия не слишком помялась. Я утром отчаливаю в деловое турне, поплыву на теплоходе по Волге.

– Ты не говорила, – удивленно вскинула брови Вероника.

– Когда нам было разговаривать-то? У тебя, душа моя, одни сплошные похождения.

Вероника протянула руку, схватила со стоявшей на столе тарелки тарталетку и засунула в рот. Ее организм после двухдневного поста на ягодах все еще реагировал на еду, как кот на юркую мышь.

– С чем тарталетка? – спросила Николь и, придвинув к себе оказавшийся поблизости стул, закинула на него ноги.

– С кремом из копченого лосося, – пробубнила Вероника, рот которой уже был набит соблазнительными закусками. Тарталетки просто таяли на языке, и остановиться было совершенно невозможно.

Она быстро наелась, но рука сама собой продолжала тянуться к тарелке. Тогда она обратилась за помощью к Николь:

– Ты должна меня чем-нибудь отвлечь, иначе я лопну. Расскажи про турне.

– Если честно, я даже не знаю, что это будет – серьезное мероприятие или какая-нибудь фиготень, – ответила Николь и сладко потянулась, выгнув спину. Скорее всего, она специально дразнила официантов, которые начинали спотыкаться, когда проходили мимо их столика. – Мини-конгресс для женщин-предпринимателей. «Женщина в бизнесе» или что-то в этом роде.

– А почему мини? – удивилась Вероника.

– Понятия не имею. Ну, есть мини-конференции, почему бы не быть мини-конгрессам? Мне прислали документы, чтобы я ознакомилась с матчастью, но из-за свадьбы я ничего не успела. По секрету мне сказали, что мероприятие задумала провести дочка крупного финансиста, которой страстно хочется что-нибудь организовать и возглавить.

– Ты тоже могла бы что-нибудь организовать и возглавить, у тебя к этому талант, – с жаром откликнулась Вероника. – Я вообще не понимаю, почему ты занялась какой-то языковой школой. Ты для этого слишком красивая. Уверена, что если бы ты вела бьюти-блог, то не впахивала бы с утра до ночи, зато прославилась бы за неделю.

– Бьюти-блог? Фу, – ответила Николь. – Папа этого не одобрил бы.

На такое «фу» ответить было нечего, поэтому пришлось замолчать.

– На самом деле, этих «бьюти» мне все же пришлось принимать в расчет, – неохотно призналась Николь. – Когда чемодан стала собирать. Понимаешь, женский бизнес в основном связан как раз с красотой. Продажа косметики, спа-салоны, нейл-бары, концептуальные магазины… Наверняка там все это будет, весь этот гламур, и я просто не могу не соответствовать.

– Чему ты можешь не соответствовать? Кому? – вскинула брови Вероника. – Да ты так за собой следишь, что выглядишь гламурнее некуда. Хоть сейчас на обложку журнала «Вог».

– Я просто деловая женщина, – пожала плечиком Николь, хотя по голосу было ясно, что она польщена.

– Ну, я бы не сказала, что «просто». Ты у нас очень непростая девушка. Кстати, а где твой непростой парень? Как это он отпустил тебя одну в такой вечер? Для отношений это плохо.

Николь ухмыльнулась:

– А ты у нас, конечно, большой специалист по отношениям. Когда ты вообще в последний раз ходила на свидание? Не крякай в ответ, я знаю, что давно. И вообще. Мы с Маринкой тебе сто раз говорили, что приложи ты хоть капельку усилий, ты могла бы завоевать любого парня. Лю-бо-го. Тебе и надо-то всего ничего – капельку того самого гламура, который так тебя забавляет. Немножко волшебной пыльцы, которую обычно используют девушки, чтобы чувствовать себя на все сто. Чего ты улыбаешься? Я тебе дело говорю.

– Ты пытаешься улизнуть от ответа на вопрос. Так где же все-таки Богдан?

– Уехал по срочным делам. И знаешь, я не расстроилась, ему здесь было бы дико скучно.

– А я завтра должна была ехать в Крым, освещать автопробег на ретроавтомобилях, – вздохнула Вероника, снова вспомнив о своем увольнении.

– Да, ты мне об этом рассказывала. Расстроилась, что все отменилось?

– Вообще-то, если бы я захотела, то еще могла бы поехать. Мне из редакции написали, что они на меня надеются и даже не сняли бронь на гостиницы. Но я, конечно, никуда не поеду. Дудки! Умерла так умерла. Пусть сами выкручиваются.

Жара уже спала, и было так приятно сидеть на воздухе, среди мерцающих огней, среди людей, в безопасности… Вероника откинулась на спинку кресла, чувствуя неземное блаженство. И ни одного комара! Только плюшевый ночной мотылек тычется в лампу.

Между тем молодой человек в фирменной куртке официанта медленно подплыл к ним, держа в руках поднос с домашним лимонадом. Лимонад он разлил в бокалы, плотно нашпигованные мятой и кубиками льда. Парень был круглолицым, огненно-рыжим, с обветренными губами и нахальным взглядом подростка, который уже просек, что яркая внешность кое-чего стоит.

– Мерси, – сказала Вероника, взяв бокал и сразу же отпив один глоточек.

Один глоточек не произвел никакого действия, два глоточка тоже. Но когда лимонада в бокале осталось совсем чуть-чуть, свет в глазах Вероники начал неожиданно меркнуть. Огоньки гирлянд на деревьях сделались похожими на разноцветные кляксы, а воздух стал вязким и густым. Она попробовала подняться на ноги, но не смогла. Ноги стали непослушными, руки едва шевелились. Девушка с трудом повернула голову и посмотрела на Николь. Та лежала в кресле с закрытыми глазами и безвольно повисшими руками, похожая на мертвую бабочку. Пустой бокал валялся на земле, кубики льда веером лежали вокруг него.

«Неужели нас отравили?» – вяло подумала Вероника, а потом черный вихрь налетел на нее и унес в небытие.

* * *

Сознание возвращалось с трудом. Вероника начала различать голоса и поняла, что кто-то обращается к ней с вопросами. Усилием воли она заставила себя открыть глаза, но тут же зажмурилась снова. Медленно, очень медленно подняла руку, заслонила лицо ладонью, потом убрала ее и поморгала, чтобы привыкнуть к свету. А когда привыкла, то невероятно удивилась.

Она сидела на теплой деревянной скамейке неизвестно где. То есть она не могла припомнить, чтобы когда-то прежде бывала в этом месте. Пригорок, расчерченный пешеходными дорожками, спускался к набережной. Внизу расстилалась речная гладь, чуть в стороне покачивался нарядный теплоход с полосатой красно-белой трубой. Вовсю светило солнце, ветер отрывал клочки от большого облака и размазывал по небу манной кашей. Рядом с ее скамейкой стоял незнакомый чемодан на колесиках, на коленях у нее лежала симпатичная, но тоже незнакомая маленькая сумочка. Поверх сумочки красовались какие-то разноцветные бумажки.

– Мамуль, она очнулась, – громко сказал кто-то прямо над ухом Вероники.

Та повернула чугунную голову и увидела незнакомого типа лет сорока, одетого в бермуды и гавайку с нарисованными на ней тропическими птицами. Стоял он в позе завоевателя, вид имел веселый и дерзкий. Веронике показалось, что он улыбался, хотя из-за бьющего в глаза солнца она не была в этом уверена. К тому же у незнакомца имелись пышные «венгерские» усы, которые придавали его лицу особенно задорное выражение.

Внезапно из-за плеча усатого типа выплыла дама в связанной крючком накрахмаленной белой шляпе. Шляпа была надета на голову глубоко и ровно – как горшок на забор. Дама наклонилась, очутившись с Вероникой нос к носу. От нее пахло жасминовыми духами с нотками жареного лука в шлейфе.

– Ох, дорогуша, – сокрушенно сказала дама, всем своим видом выражая сочувствие. – Как же это вы так?

Вероника хотела спросить, что она имеет в виду, но вдруг поняла, что не может вымолвить ни слова. Рот был словно наполнен клейким киселем, в котором увяз совершенно непослушный язык. Издав нечто похожее на мычание, она сделала попытку подняться на ноги, но едва оторвала попу от скамейки, как повалилась обратно, больно стукнувшись копчиком о деревяшку. Все было словно в страшном сне про монстров, когда хочешь рвануть прочь что есть сил, но руки не слушаются, а ноги не бегут.

– Генчик, ей надо помочь, – решительно заявила дама в шляпе, поднимая упавшую на землю сумочку и собирая разлетевшиеся бумажки. – Вот, смотри, это же ее билет. Она плывет на нашем теплоходе. Я так и знала! Бедняжечка, эта жара кого угодно доведет до бесчувствия. Я всегда говорила, что нельзя сидеть на солнцепеке и голову надо непременно прикрывать. Вот хотя бы шляпой.

– Ладно, что ты предлагаешь? – поинтересовался Ген-чик, прервав разглагольствования своей мамаши.

Дама на секунду задумалась, а потом решительно расправила плечи.

– Мы должны помочь ей попасть на борт. Сделаем вот что. Ты возьмешь в левую руку наш чемодан, я возьму в правую руку ее чемодан, а девочку будем держать с двух сторон под локти, она пойдет между нами.

– Мамуль, мы растянемся, как полковая рать на поле брани, – ответил усатый озабоченно. – И на дорожке не поместимся. Нас трое, да два чемодана по бокам. Пять мест, на минуточку.

– Тогда я покачу оба чемодана, а ты веди девочку, – тотчас переиграла дама.

Вероника удивилась тому, что ее хотят куда-то вести совершенно незнакомые люди. То есть не куда-то, а на корабль, чтобы плыть. Куда плыть? Зачем? Откуда у нее билет? Она хотела вырваться, хотела сказать, что это не ее чемодан, не ее сумка, не ее билет… Теплоход тоже не ее! Но проклятый язык по-прежнему не желал разговаривать.

Генчик оказался сильным как буйвол – он легко поднял Веронику со скамейки, обвил рукой ее податливый стан и повлек в сторону набережной, по которой уже тянулась вереница людей с поклажей. Люди стремились к контрольно-пропускному пункту, втягивались внутрь небольшого павильона, после чего появлялись уже с другой стороны ограждения, рядом с теплоходом.

– Бедняжечка, ты не забыла паспорт? – приговаривала дама, следуя по пятам за странной парочкой. – Слава богу, нет. Вот он, на месте.

– А как ты предлагаешь объяснить ее состояние официальным лицам? – поинтересовался ее сын. – Она же двух шагов сама сделать не может.

– Господи, Генчик, ну придумай что-нибудь. Скажи, что мы попутчики, вместе летели из… из Новосибирска. Нет, ехали на поезде из Новосибирска. Было душно, мы совсем не спали, девчушка вымоталась. В общем, пофантазируй. У тебя же этих историй, как блох на собаке.

– Ха, вот это уж точно, – с ноткой самодовольства в голосе откликнулся сын, но потом снова озаботился: – А ты уверена, что ее никто не будет искать? Мы взяли и утащили ее со скамейки… без спросу. Еще припишут нам с тобой киднеппинг.

– Ну что ты выдумываешь, какой еще киднеппинг! – пропыхтела женщина в шляпе. – И вот же билет… Все время ты чего-то опасаешься.

– У меня профессия такая, – ответил Генчик. – Надо быть постоянно начеку.

– Я абсолютно уверена, она сама сюда приехала, а потом села на скамеечку, задремала на солнышке, ее разморило, бедняжечку… Так бывает.

– Ну-ну, тебе лучше знать, – пробормотал ее сын. – Только я не уверен, что твоя «бедняжечка» нас потом поблагодарит.

– Конечно, поблагодарит, не сомневайся. Она бы сама не дошла, да ее и не пропустили бы в таком виде без сопровождения, разве ты не понимаешь? Теплоход бы уплыл, билет пропал… Вот ужас! Представь себя в такой ситуации.

– Не хочу я ничего представлять, – сердито ответил Генчик. – Ох, ешкин кот, она все время дрыгает ногами, как будто я учу ее плавать.

Веронике и в самом деле казалось, что она плывет над землей и перебирает ногами в воздухе.

Потом были ступеньки, строгие голоса, причитания дамы в шляпе и громкий голос Генчика, который велел ей сначала идти, потом стоять, потом поднять руки. Стоять с поднятыми руками было отчего-то смешно, и Вероника хотела покружиться на месте, но чуть не упала и в конце концов снова оказалась у Генчика под мышкой. От него тоже еле слышно пахло жареным луком, а еще душистым мылом. Больше – именно мылом. Душистое мыло абсолютно примиряло Веронику с их нежданной близостью. Она хотела признаться, что очень любит чистоплотных мужчин, но решила, что такое признание может быть неверно истолковано, и снова рассмеялась.

– Впервые вижу человека, который чувствует себя счастливым наутро после возлияний, – проворчал Ген-чик.

– Я была на свадьбе, – неожиданно для себя сказала Вероника, у которой наконец-то ожил язык. Говорила она медленно, отделяя друг от друга слова большими паузами.

– Чего-чего? – протянул Генчик. – Что вы там лопочете? Ничего не понял. Вот же еще приключение на мою голову. Хорошо хоть, что симпатичная.

Вместе с тонким ручейком пассажиров троица взошла на борт теплохода, очутившись на нижней палубе. Приветливые члены команды указали им, где зарегистрироваться и получить ключи от каюты.

– Генчик, представляешь, наша бедняжечка участвует в конгрессе «Женщина в бизнесе», – возвестила дама в шляпе, которая взяла на себя регистрационную часть мероприятия и теперь стояла, держа в вытянутых руках две пары ключей. – Их всех поселили на средней палубе, и ее каюта тоже там.

– Это что ж, мне ее по лестнице тащить? – простонал усатый.

– Ну, не на пол же бросить, – возмутилась его мать. – Если доброе дело не довести до конца, получится не дело, а мелкая пакость.

– Придется взвалить твою бедняжечку на плечо, по-другому никак, – смирился со своей участью Генчик. – Вот клянусь, когда я поволоку ее наверх, все подумают, будто я ее прикончил.

– Ну что у тебя за фантазии, господи! Никто ничего не подумает. Принесешь ее в каюту, уложи на кровать, укрой чем-нибудь, а ключ положи на столик. Понял?

– А ноги ей не вымыть? – возмутился Генчик, но, наткнувшись на суровый взгляд матери, пошел на попятный: – Да ладно-ладно, уж как-нибудь справлюсь. Опыт-то у меня огромный… В общем, мамуль, жди меня здесь. Мне же еще чемодан бедняжечки наверх поднимать. Ох, и любишь же ты делать добрые дела чужими руками.

Генчик справился с поставленной задачей на отлично. Когда он наконец-то опустил Веронику на кровать, та испытала невероятное блаженство, даже негу. Закрыла глаза и сразу же поплыла по незримым волнам сна.

– Ничего, ничего, – пробормотал ее благодетель где-то у нее над головой, – скоро полегчает. Вот, я воду из холодильника достал, поставлю рядом на столике. Сейчас вещи принесу, и спите себе. Все в порядке, вы на борту.

* * *

Она открыла глаза и увидела низкий потолок, который слегка покачивался. Все вокруг покачивалось. Вероника подняла вверх левую руку, потом правую. Потом села на кровати, свесив ноги вниз. На ногах красовались веселые кеды, и вообще она была в полном обмундировании – в светлых спортивных штанах и футболке.

Как ни странно, голова не болела, но была удивительно пустой, как будто кто-то выгрузил из нее информацию и перенес на другой носитель. Ей никак не удавалось сосредоточиться и понять, где она находится. Что это за место? Занавесочка, маленькое окно, как в поезде, за окном река…

Вероника прилипла носом к стеклу. Мирный пейзаж открылся ее взору. Лес, небольшие домики – все они медленно уплывали назад. Итак, судя по всему, она плывет по реке на корабле. Господи, но почему?!

Мысли разбредались и никак не желали собраться в кучу. Вероника сжала голову руками. Голова помнила только Маринкину свадьбу. Но как она попала со свадьбы на какой-то корабль? Бли-и-и-ин… Неужели ей опять подмешали водку в лимонад и она вытворила что-то невероятное?

Тут в голове ее словно взорвалась петарда: «Лимонад! Господи, меня чем-то опоили. Нас с Николь опоили! Этот рыжий официант, он сразу показался мне каким-то странным. А потом, что же было потом?.. Да, я очнулась и увидела эту забавную парочку, женщину в шляпе и мужчину с усами. Мы все находились на набережной… Женщина почему-то решила, что я должна плыть вместе с ними, и тип с усищами втащил меня на теплоход. Видимо, у меня был билет и они хотели мне помочь. Да, и еще у меня должен быть чемодан».

Она посмотрела по сторонам и увидела чемодан рядом со своей кроватью. А на соседней койке обнаружилась дамская сумочка. Вероника немедленно схватила ее и с замиранием сердца заглянула внутрь. Так, традиционный набор – ключи, косметичка, документы, телефон. Все чужое!

Самым интересным здесь был, конечно, паспорт. Вероника открыла его с тайной надеждой, что он сию минуту откроет ей тайну происходящей фантасмагории.

– Елки-палки! – громко воскликнула она, увидев фотографию своей подруги Николь.

«Ну, так и есть – Николь Витальевна Чаева. Это же она собиралась отправиться в круиз по Волге, – стала рассуждать Вероника. – Но вместо нее почему-то плыву я. А куда же в таком случае подевалась сама Николь?»

Вероника вздрогнула, припомнив поникшую в плетеном кресле фигуру. Тогда она подумала, что их отравили и что они обе умирают. Но нет, вот она, жива-здорова, и с Николь, хотелось бы надеяться, тоже ничего плохого не случилось.

«Может, это какая-то шутка? – подумала Вероника. – И когда все выяснится, то окажется, что кто-то ужасно глупо пошутил. Глупо и зло».

Однако пока что все было очень непонятно и странно. Зачем кому-то понадобилось отправлять ее в путешествие вместо Николь? Как она оказалась на набережной? И куда подевалось платье подружки невесты? Получается, что кто-то ее сначала усыпил, потом еще переодел, а уж потом притащил в порт. Притащил в порт, чтобы – что? Засунуть на теплоход? Но почему тогда не довел дело до конца, а просто посадил на скамейку?

Вопросов было множество, но самый главный из них – что произошло с Николь?

Телефон, конечно, оказался разряжен, поэтому сразу же позвонить подруге никак не получалось. Нельзя было даже узнать, какой сегодня день и сколько сейчас времени. Решив, что зарядное устройство может находиться в чемодане, она втащила его на кровать и откинула крышку. Сразу ощутила волнующий запах новой одежды, такой запах обычно бывает в дорогих магазинах. Новая одежда и немного духов – наслаждение. Духи те самые, которыми пользуется Николь, поэтому логично предположить, что чемодан тоже ее. Надо же, как сильно он отличается от ее собственного! Да у нее и чемодана-то как такового нет, в поездках ее сопровождают все больше дорожные сумки и рюкзаки. Ведь она обычно таскается по окраинам страны, ночует в дешевых гостиницах или даже на болотах… Жуткая жизнь. Впрочем, сейчас Веронике было не до сантиментов. Сейчас главное – это связаться с подругой и убедиться, что с ней все в порядке.

Взрыхлив нарядную яркую одежду, она быстро отыскала в ее недрах сумочку со всякой всячиной, вытащила из нее зарядник и подсоединила телефон к розетке. После этого путешественница поневоле кое-как привела себя в порядок, умылась, выпила за один присест целую бутылку воды и почувствовала наконец, что готова действовать.

Первым делом нужно было разведать обстановку. Как только она открыла дверь каюты, к ее ногам посыпались бумаги – флайеры, памятки, приглашения на семинары. Все они представляли собой информационное сопровождение мини-конгресса, который проходил на борту теплохода.

В этот момент мимо Вероники быстрым шагом прошла девушка в деловом костюме и туфлях-лодочках, на ее светлом челе лежала печать озабоченности. От девушки приятно пахло – примерно так же, как от вещей из чемодана Николь.

«Судя по всему, конгресс находится в самом разгаре, – догадалась Вероника и вслед за девушкой вышла на палубу. У нее сразу захватило дух от свежего порывистого ветра, а заодно и от открывшегося вида. Теплоход в этот момент шел по водохранилищу и резал темную воду острым носом, откидывая ее двумя ломтями влево и вправо. На далеком берегу жесткие щетки леса сменялись покрытыми травой косогорами, по которым были разбросаны белые горошины церквей. Мимо Вероники, хохоча, пролетела пара чаек. Ей вдруг страшно захотелось избавиться от снедавшей ее тревоги, раскинуть руки и вдохнуть пряный илистый воздух полной грудью. Она уже было начала вдыхать, когда кто-то сказал прямо у нее над ухом:

– Простите, вы из какой каюты?

Вероника выразительно выдохнула и обернулась. Рядом с ней стояла молодая женщина в белом костюме с морскими пуговицами и вышитым якорем на кармане. На ее макушке красовался тугой пучок волос, похожий на маленькую кокетливую шапочку. Этот пучок Веронике почему-то ужасно не понравился. А уж то, что ей помешали наслаждаться жизнью, раздосадовало ее до крайности.

Она подняла ключ от каюты, который держала в руке, и показала женщине бирку с номером.

– Я что, храпела? – язвительным тоном спросила она. – Если вы не могли уснуть, постучали бы в стенку, или как она там называется? В переборку.

Женщина непонимающе вскинула брови:

– Я всего лишь хотела уточнить – вы госпожа Чаева?

Вероника выдержала двухсекундную паузу, пытаясь сосредоточиться на ответе. Разумеется, ее принимают за Николь! Она зарегистрирована как Николь, разместилась в каюте Николь, у нее чемодан Николь… И что теперь делать? Как выкручиваться? К сожалению, с ходу ничего умного придумать не удалось, поэтому она неуверенно протянула:

– Ну, да-а-а.

Лицо женщины с пучком неуловимо изменилось, сделавшись властным и слегка покровительственным. Как говорил классик, она начала смотреть на Веронику Юпитером.

– Я Ада Ашурова, можете называть меня просто Адой, – женщина задрала маленький крепкий подбородок. – Вы уже пропустили несколько мероприятий. Через час в салон-баре начнется тренинг креативности, прошу вас быть. Не опаздывайте, пожалуйста. – «Пожалуйста» прозвучало металлическим аккордом.

– Ладно, буду, – пожала плечами Вероника.

– И еще вот что, – Ада несколько раз моргнула и досадливо повела плечом. – Вам придется обойтись без тишки. Кеды мы тоже не приветствуем. У нас серьезное мероприятие, профессиональные фотографы. Фотоотчеты будут вывешены на нашем сайте.

У Вероники мгновенно родились два законных вопроса – кто такие эти «мы» и кто такой, черт побери, Тишка? Но задать их она не успела, потому что Ада развернулась и чинно удалилась.

Вероника подумала, что все это напоминает театр абсурда. Прислонилась животом к ограждению и рассмеялась. Была у нее такая дурацкая особенность: она всегда хохотала, когда нервничала. А сейчас есть отчего понервничать.

«Интересно, прошли уже десять минут или нет? – подумала она. – Если да, то вполне можно попробовать реанимировать мобильный и позвонить Николь. Ой, а по какому же номеру ей звонить, если ее телефон лежит у меня на столе? Тогда, может, мой мобильный сейчас у нее? Будем на это надеяться».

Она бегом возвратилась в каюту. Телефон действительно сразу же ожил и приветственно чирикнул. Вероника набрала собственный номер и почувствовала, как от волнения гулко бухает сердце. Только бы ответили! Только бы ответили! Прошло несколько томительных секунд, но вот гудки наконец прервались, и послышался далекий, но вполне узнаваемый голос Николь:

– Кто это? Кто говорит?!

– Слава богу, ты жива! – с шумом выдохнула Вероника. – Что само по себе уже замечательно.

– Вероника, это ты? – узнала ее подруга. – Говоришь по моему телефону! Что все это значит?

– Да я понятия не имею, что это значит. Как раз и звоню в надежде разобраться. Где ты находишься? Что там у тебя происходит?

– Меня везут на машине в Крым и не выпускают! – истерично закричала далекая Николь. – Они подумали, что я – это ты, и засунули в железную коробку на колесах. Клянусь, у нее нет амортизаторов! Я не в силах отсюда выбраться, это какой-то кошмар, душа моя! Скажи им, скажи! Они не могут понять, что я хрупкая орхидея, со мной нужно обращаться бережно!

Хрупкая орхидея голосила, как кошка, попавшая под душ Шарко.

– Почему они тебя не выпускают? – возмущенно закричала в ответ Вероника. – Должны выпустить немедленно! Чтобы ты приехала на свой конгресс. Потому что я сейчас плыву по реке и меня здесь все принимают за тебя.

На том конце послышался всхлип, и Николь простонала:

– Боже, мой конгресс… Пропал мой конгресс…

После этого раздался какой-то шум, писк, пыхтение, а потом в трубке возник насмешливый мужской голос:

– Не слушайте эту истеричку. Никто ее не похищал. Сейчас у нас будет остановка, и мы высадим ее на заправочной станции. Вообще-то она журналистка, должна была освещать наш автопробег, но почему-то передумала.

– Это я журналистка! – прокричала Вероника, разволновавшись. – А она вовсе никакая не журналистка и попала к вам по ошибке. Кстати, а как она очутилась в вашей машине?! Отвечайте же!

– Ее к условленному месту доставили два молодых парня, – покорно стал объяснять собеседник. – Загрузили на заднее сиденье вместе с вещами, сказали, она очень устала после трудной командировки и должна поспать. Ну, мы не стали к ней приставать с вопросами и дали выспаться. А потом она проснулась и начала орать как подорванная. Пыталась даже выпрыгнуть на ходу.

– Вы сможете узнать тех парней? – неожиданно для себя спросила Вероника. Вопрос был, в общем-то, глупым, потому что она представления не имела, кто бы это мог быть в принципе. Но на ум опять пришел рыжий официант, внешность которого запомнить было несложно.

– Нет, это вряд ли, – ответил ее покладистый собеседник. – Нам некогда было их разглядывать. Забрали у них журналистку, загрузили ее в машину – и вперед. Ладно, мы к заправке подъезжаем, так что пока!

– Как это «пока»? – завопила Вероника, но ее уже никто не слышал.

«Ладно, сейчас они высадят Николь, и она мне перезвонит. Главное, она жива – камень с души!» Вероника принялась бродить из одного угла каюты в другой и размышлять о случившемся. Ясно было лишь то, что их с Николь поменяли местами. Но кто? Зачем?

Неожиданно она вспомнила про Генчика и его мамулю, и это заставило ее посмотреть на ситуацию под несколько иным углом. Ведь если бы не эти двое, то она – сто процентов! – не попала бы ни на какой теплоход. Она бы очнулась в порту, да так и осталась бы сидеть на теплой деревянной лавке. И сидела бы на ней до тех пор, пока окончательно не пришла в себя. А потом вернулась бы домой.

И что из этого следует? Что от нее не стремились избавиться, не хотели любой ценой убрать ее из города. Собственно, получается, что в итоге она оказалась никому не нужна. Но тогда все дело в Николь! Подруга собиралась на свой мини-конгресс и непременно уплыла бы на этом самом теплоходе из Москвы. Что же в таком случае вытанцовывается? Вариантов два. Или кто-то хотел, чтобы Николь отправилась именно в Крым. Или чтобы она не попала на конгресс.

– Но я-то тут при чем? – вслух возмутилась Вероника. – Зачем столько возни? Усыплять, переодевать – чушь какая-то, ни черта я не понимаю.

Телефон наконец-то зазвонил, и она порывисто прижала его к уху.

– Это я, – сказала трубка голосом Николь. На сей раз голос был совершенно убитым. – Я вся в синяках и так вымоталась, прямо какой-то страх и ужас. Неужели можно писать статьи в таких нечеловеческих условиях? Я тут чуть с ума не сошла. И вообще я сначала думала, что меня украли цыгане или я попала в массовку фильма «Безумный Макс».

– Хватит ныть, – перебила ее Вероника. – Это ты потом Маринке в жилетку поплачешься. А сейчас нам срочно надо решить, что делать дальше. У тебя, кстати, есть хоть какие-то предположения, что произошло? Кто поменял нас местами и зачем?

– А мы не могли сами? – неуверенно спросила Николь. – Напиться и перепутаться?

– Не выдумывай, – Вероника даже ногой топнула от возмущения. – Разве ты не помнишь, как нам принесли лимонад? Мы выпили по стакану и вырубились.

– Помню, – покорно ответила Николь. – А потом не помню. Что же теперь делать? Я просто в трансе от того, что не попала на конгресс! Для меня это безумно важно. Слушай, а ты уже зарегистрировалась? Под моим именем?

– Зарегистрировалась дуриком, с чужой помощью, – не вдаваясь в подробности, объяснила Вероника. – Но если ты с кем-то из участников знакома лично, разоблачение не заставит себя ждать.