Обрученная с Князем тьмы E-Book

Наталья Александрова

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Krimi
• Serie: Роковой артефакт
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 354

Beschreibung

Брат святого ордена доминиканцев инквизитор Бернар на воскресной мессе увидел прекрасную горожанку Маргариту Ситтов и потерял покой. Вместо того чтобы бороться с ересью, он поддается искушению и, мечтая обладать светловолосой красавицей, заключает сделку с дьяволом. Чтобы получить желаемое, брату Бернару нужно лишь забрать золотой медальон, дающий защиту своему владельцу. Амулет похищен, и женщина оказывается во власти инквизитора. Но тому приходится на собственной шкуре ощутить, чем чреваты сделки с дьяволом, а прекрасную Маргариту казнят по обвинению в колдовстве… Через много веков защитный амулет попадает в руки скромного редактора Оксаны Карасевой. Но он оказывается не в силах защитить ее от назойливого внимания соседа, который продал душу дьяволу за любовь Оксаны. Истории владелиц медальона становятся странно похожими…

Leseprobe

Наталья Александрова Обрученная с Князем тьмы

© Н. Александрова, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Двери лифта разъехались бесшумно, и Оксана оказалась в холле первого этажа. Даже тут были удобные кресла, обитые синей кожей, и светильники причудливой формы, бросающие мягкий, вкрадчивый свет. И картины на стенах – что-то серо-голубое, абстрактное, а потому совершенно непонятное.

Оксана привычно усмехнулась – ни к чему искать смысл в том, в чем смысла не может быть по определению. Вот, к примеру, для чего тут кресла? Кому понадобится сидеть тут, на первом этаже, если его уже пропустила охрана? Человек торопится по делам наверх, некогда ему рассиживаться…

Издательство занимает четыре этажа огромного здания, и отделано тут все с большим размахом. У них в Петербурге представительство гораздо скромнее – всего один коридор на третьем этаже бизнес-центра, редакторы все теснятся в общем зале, у директора, правда, кабинет приличных размеров – чтобы совещания проводить, а у нее и вовсе клетушка, едва два стола умещаются. С нужным человеком и поговорить негде. Хотя она редко на месте сидит – это директор свой кабинет обожает. А на долю Оксаны, его заместителя, достается беготня, командировки и прочая головная боль. Ну, она не жалуется, все же какая-никакая, а карьера…

Охранник приветливо кивнул, когда она сдавала ему пропуск, – узнает уже, она часто сюда ездит. Оксана устремилась к дверям, прикидывая про себя, как потратить то немногое время, что у нее остается до поезда. Офис издательства, конечно, шикарный, но добираться отсюда до вокзала смерти подобно…

Внезапно в холле потемнело, как будто выключились все лампочки. Сердце у Оксаны забилось глухо у самого горла, казалось, что там, под горлом, сидит кто-то сырой и волосатый и не дает дышать. Вспомнилось название болезни – «грудная жаба». Так вот оно что, а она-то думала, что это аллегорическое выражение!

Все произошло буквально за секунду, Оксана не потеряла сознания, кто-то внутри ее отсчитывал время. Она просто застыла на месте, краем глаза увидев, как охранник озабоченно взглянул на нее.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да-да… – она пришла в себя, – просто немного устала, трудный день выдался…

И пошла вперед, выпрямив спину.

И только Оксана взялась за ручку двери, как услышала мужской голос:

– Оксана Николаевна! Постойте!

Ее догонял запыхавшийся парень. Хотя нет, парнем его называть не хотелось. Не по причине молодости, тут-то было все в порядке – молод, весьма хорош собой, взгляд открытый. Одет хорошо – ну, этим Оксану не удивишь. Выглядел он очень прилично, так что слово «парень» ему не подходило. «Мужчина» – тоже, так только в автобусе кричат: «Мужчина, передайте на билетик!»

Оксана в автобусе ездила редко – когда машина сломается или вот тут, в Москве…

А того, кто ее окликнул, хотелось назвать церемонно «молодой человек». Оксана так и хотела, потом опомнилась – что она, старушка восьмидесяти лет?

– Что вы хотели? – она слегка улыбнулась.

– Вы ведь Оксана Николаевна? Из Петербурга? – Он остановился и придержал дверь. – Простите меня, я упустил вас наверху. Я Андрей, Андрей Логинов, вот… – Он порылся в карманах и протянул ей визитку.

Мимо проходили люди, было неудобно стоять в дверях, и Оксана слегка поморщилась. Он тут же уловил ее недовольство и вежливо потянул в сторону.

– Простите меня, совсем замотался. Меня просили отвезти вас на вокзал.

– Отвезти? – Оксана подняла брови. – Это что-то новенькое… раньше издательство таких услуг не предоставляло…

– Ну да, просто я тоже еду в Питер… что не так? – снова он мгновенно уловил ее настроение.

– Ничего, просто я очень не люблю, когда мой родной город называют Питером, – призналась Оксана, хотя секунду назад не хотела этого делать. – Понимаете, Питер – это что-то такое… ну, матросы революционные так его называли или рабочие, когда булыжники из мостовой выковыривали. А город называется Санкт-Петербург.

– Угу, в честь Петра Первого… – улыбнулся ее собеседник.

– Нет, в честь его святого, – улыбнулась в ответ Оксана, потому что не ответить на его улыбку было невозможно, – не сочтите меня занудой, но мы, коренные петербуржцы, ужасные снобы.

– Понял. Спасибо за разъяснение. Так вот, я еду в… в ваш город по делам, так что могу подбросить вас к поезду. Время еще есть, но, учитывая пробки, следует поторопиться.

Оксана внезапно ощутила небывалое счастье. Не нужно тащиться через всю Москву на перекладных. Можно расслабиться на заднем сиденье хорошей машины. Что-то она устала сегодня, и поесть времени не было…

– Спасибо вам! – Оксана снова улыбнулась.

– Поедем, Оксана Николаевна, машина ждет!

– Ох, да не зовите вы меня по отчеству, меня все Оксаной зовут! – отмахнулась она. – Так уж привыкли…

Машина ждала их чуть в стороне от выхода, в дальнем углу стоянки. Водитель был незнакомый – ну, Оксана же не может знать их всех. Андрей, как было написано на визитке, работал в отделе по связям с общественностью, или PR.

– Так вас Лида послала? – уточнила Оксана.

Лида Яковлева была начальницей отдела, сама родом из Петербурга, в свое время вышла замуж в Москву, у нее в Северной столице остались мама и сестра, Лида часто передавала с Оксаной небольшие посылочки – подарки к праздникам, лекарство для мамы и разные мелочи.

– Ну да… – Андрей выглядел смущенным. – Понимаете, я новый сотрудник, хотелось бы сразу себя показать с хорошей стороны… есть некоторые задумки…

«Понятно, – сообразила Оксана, – не хочет зря время терять, думает, я помогу ему разобраться, что к чему…»

В конце концов, что в этом плохого? Все хотят побыстрее сделать карьеру.

– Вы, наверно, за целый день устали, – в голосе Андрея прозвучало искреннее беспокойство, – а я тут с разговорами… Отдыхайте!

И Оксана сама не заметила, как задремала.

– Простите, – она проснулась, когда спутник осторожно тронул ее за плечо, – в поезде спала плохо, вот и развезло сейчас…

– Ничего, мы почти приехали… – Андрей снова улыбнулся, и Оксана подумала, что если он еще и умен, то карьеру сделает быстро. Это же не улыбка, а просто море обаяния! Для его работы очень полезно.

Водитель долго пытался припарковать машину, но потом высадил их прямо у вокзала и уехал, буркнув что-то, весьма отдаленно напоминающее «Счастливого пути!».

Посмотрев на часы, Оксана поняла, что времени до отхода осталось мало.

– Надо торопиться! – подтвердил Андрей.

Они вошли в здание вокзала. Было шумно и тесно, как, впрочем, и всегда. Оксана с тоской проводила глазами небольшой стеклянный куб кафе. Здесь было относительно чисто и дороговато для простой вокзальной публики. Таким образом владельцы кафе отсекали нежелательных клиентов. Кафе годилось на крайний случай, если Оксана не успевала поесть в городе, а так бывало частенько.

Вот и сегодня она не ела с самого утра. Поезд пришел в восемь, у нее было время, чтобы съесть плотный завтрак – овсяная каша с миндалем и изюмом, круассан и большая чашка кофе с молоком и сахаром. Сейчас при мысли о хрустящем круассане желудок скрутил спазм. Да что там, она рада была бы даже черствой булке! Но в кафе они уже не успевают, а булочку с лотка схватить она не может себе позволить при постороннем. Не хватало еще, чтобы в издательстве узнали!

Оксана сжала зубы и решительно зашагала к перрону. Поезд уже подали.

В кармане завибрировал мобильный.

– Санка, ты где? – спросил муж.

– В поезд сажусь, – ответила она, радуясь его голосу, – к утру буду, это точно!

– Ну, я думал, ты на «Сапсане»… – разочарованно протянул он, – а так еще до утра ждать…

– Поезд рано приходит, к восьми дома буду, пересечемся! – сказала Оксана.

И отключилась, неудобно было ворковать по телефону в присутствии незнакомого человека. Максим, конечно, обидится. Он вечно ей выговаривает, что по телефону с мужем нужно говорить ласково. «Что от тебя, убудет, что ли, если назовешь Зайчиком или Котей?» – спрашивает он, смешно оттопыривая губу, как маленький. И Оксана в который раз должна объяснять ему, что на работе она не может себе этого позволить.

Вот и ее вагон. Проводница приветливо поздоровалась. Оксана пропустила вперед маму с дочкой. Девочка была очень хорошенькая, светловолосая, в розовом пальтишке, на руках она держала большого игрушечного медведя в розовом платьице.

Андрей проводил Оксану до купе и сказал, что едет через два вагона в обычном купейном.

– До СВ еще не дослужился! – улыбнулся он.

Оксана промолчала, если честно, она тоже не дослужилась, просто билет заказывали для директора, а потом он поговорил с Москвой и решил, что Оксана вполне справится без него. Она и справилась, за это в СВ прокатилась.

– Оксана, – Андрей мялся в купе, – не сочтите меня навязчивым… но я бы хотел поговорить с вами до того, как завтра покажу в издательстве свои проекты. У вас глаз наметанный, вы бы только посмотрели… И я вас приглашаю поужинать…

– Ну…

– Ну, хоть чаю выпьем… – он заглянул ей в глаза.

Есть хотелось до умопомрачения, она прикорнула в машине и теперь не заснет, будет ворочаться и слушать урчание собственного желудка. С другой стороны, Андрей оказал ей любезность, довез до вокзала, а она продрыхла всю дорогу. В общем, Оксана решила, что отказаться сейчас будет невежливо. В конце концов, она сама может заплатить за себя.

Условились встретиться через сорок минут в вагоне-ресторане.

– Я не прощаюсь! – снова Андрей улыбнулся и едва не столкнулся в дверях со второй пассажиркой.

Он пробормотал извинения и скрылся.

– Молодой человек разбрасывает улыбки направо и налево! – засмеялась женщина. – Ох, простите, это ваш знакомый…

– Неблизкий, – улыбнулась Оксана, – мы коллеги.

– Будем устраиваться! – сказала женщина, оглядывая купе. – Места много, в вагоне тихо… Люблю СВ!

Женщина выглядела очень прилично – ухоженная, немного за сорок, дорогое бежевое пальто, коричневая сумка известной фирмы, как наметанным глазом определила Оксана. Бизнесвумен? Да нет, эти обычно замотанные, маникюр некогда сделать, Оксана по себе знает. А по соседке видно, что она недавно из парикмахерской. Под пальто костюм соответствующий, сидит отлично, в ушах серьги бриллиантовые. Кольцо опять же… Но все со вкусом, ничего лишнего. Скорей всего, жена крупного чиновника, такие только в СВ ездят.

– Познакомимся? – улыбнулась соседка. – А то пока до дому доберемся, целая ночь пройдет, надо же как-то друг к другу обращаться.

– С удовольствием! – обрадовалась Оксана.

Соседку звали Валентиной. Она достала из чемодана дорожный несессер и еще какие-то вещи. Чемодан был дорогой кожи и довольно объемный, из чего Оксана сделала вывод, что ездила женщина не на один день.

В коридоре послышались шаги двух человек. Шаги были тяжелые и уверенные. Дверь в их купе была приоткрыта, и Оксана увидела двух пассажиров. Впереди шел мужчина средних лет, уже начинающий грузнеть. Волосы его поредели на макушке, глаза смотрели прямо перед собой. Вид у мужчины был начальственный. Следом выступал невысокий крепыш, черный костюм едва не лопался на неправдоподобно широких плечах. Движения его были скупы и вроде бы неторопливы. Про этого тоже было все понятно: охранник. Проходя мимо, охранник окинул обитательниц купе быстрым рысьим взглядом.

Двое заняли соседнее купе.

– Колоритная парочка… – поежилась Оксана.

– Вы не узнали? – удивилась Валентина. – Это же Туманов…

Про Туманова Оксана слышала. Назначенный недавно вице-губернатором Санкт-Петербурга Арсений Туманов, это имя отложилось в голове.

– Его по телевизору часто показывают, – усмехнулась Валентина, – персона известная…

Поезд тронулся. Вот и перрон остался позади, а следом проплыли пакгаузы, привокзальные здания, какие-то заборы, и вот уже поезд набирает ход, и мимо проносятся только огни.

– Вы побудете пока здесь? – Валентина стояла в дверях с полотенцем через плечо.

– Конечно! – Оксана вздохнула, вспомнив, что обещала встретиться с Андреем в вагоне-ресторане.

Поезд тряхнуло на стыке рельсов, и ей показалось, что в купе погас свет. Сердце снова подкатило к горлу. Стало душно, Оксану прошиб холодный пот. Да что же это такое? Она опустилась на диванчик, потому что ноги ее не держали.

Дурнота прошла так же быстро, как в прошлый раз, сердце успокоилось. Что с ней такое? Для обычного женского недомогания еще рано. Переутомилась, ела плохо? Вот это точно. Надо хорошо питаться, высыпаться и больше бывать на свежем воздухе, тогда все пройдет.

С этими благими мыслями Оксана убрала дорожную сумку под полку. Сумка показалась ей тяжелой – вот, совсем нет сил. Да откуда им быть, если с утра не евши? Она достала из сумочки косметичку. В купе было зеркало, там отразилась бледная девица с зализанными волосами.

Оксана вытащила заколки, и благодарные волосы рассыпались по плечам. Однако все же какие-то они тусклые, нет обычного золотистого блеска, за который Максим прозвал ее Златовлаской. И глаза глядят устало, совсем не сияют. А, глупости, просто в купе свет плохой, при таком свете все лица кажутся зелеными, как у покойников…

Оксана расчесала волосы и слегка подкрасила губы, взялась за флакончик духов, но не решилась им воспользоваться. У нее не свидание, а деловая встреча. А то еще подумает этот Андрей что-нибудь не то, увидев ее во всей красе.

Оксане повезло – она похорошела уже после школы, а в детстве была гадким утенком, так что бывшие одноклассники, увидев ее на встрече через год, буквально попадали со стульев. И было от чего: вместо худющей голенастой рыжей девчонки с конопатым носом перед ними появилась золотоволосая красавица с гордой осанкой. Исчезли веснушки, нос перестал казаться курносым, кожа стала гладкая, брови, вместо которых раньше были две рыжеватые запятые, теперь изгибались тонкой дугой. Глаза остались прежними – золотисто-карие, сияющие, как звезды.

Если бы она была хорошенькой с самого детства, судьба ее сложилась бы по-другому. Сначала улыбки взрослых, даже незнакомых людей, потом восхищение мальчишек, зависть девчонок, легкая мания величия – я прекрасна, я лучше всех, мне ничего не нужно добиваться, все и так будет… В итоге раннее замужество, потом разочарование, характер портится, и по прошествии лет, когда красота ускользнет, осознаешь, что немолода, а за душой ничего, кроме нескольких разводов.

С Оксаной все было по-другому. Когда мама увидела, что стало с ее дочкой, она не уставала ей повторять, что ей просто повезло, что нет в этом никакой ее заслуги и что красота – это испытание. Оксана не очень слушала маму, но все же удалось избежать некоторых ошибок.

А когда окончила институт, то поняла, что красота ее работе только мешает. И начала безжалостно закалывать волосы в пучок, почти не пользовалась косметикой, нарочно выбирала бледную помаду и нарочито строгие костюмы. Хотела еще заказать очки с простыми стеклами – для солидности, но решила, что это будет перебор. И украшения она на службу не носила, только простые сережки, чтобы уши не заросли, да еще медальон.

Небольшой золотой овал на тонкой цепочке старинного плетения, с одной стороны на нем был выгравирован символ в виде необычного креста, другая сторона была гладкой. Медальон был старый, бабушка говорила, что он достался ей от ее матери, потому что передается по женской линии. Какова история украшения, Оксана не знала, известно было только, что медальон берегли, не продали и не проели в голодные годы.

– Ну вот, я готова лечь! – Валентина стояла в дверях, лицо ее без макияжа выглядело моложе и как-то беззащитнее.

– А я… – Оксана развела руками, – должна еще встретиться с… это по работе, нужно кое-что обсудить.

– Ну, раз надо, так надо, – кинула Валентина, и Оксана точно знала, что она не подумала ничего такого.

«Не ходить! – мелькнуло в голове. – Вот не ходить – и все! Попросить у проводника чаю, поболтать с соседкой и лечь спать! Неудобно… надо было сразу отказаться. А так он будет ждать… Черт, как не хочется!»

– Я недолго… – против воли в голосе прозвучали виноватые нотки.

– Не беспокойтесь, я почитаю пока, вас дождусь… – сказала Валентина.

– Я не возьму пальто…

Оксана прихватила сумочку и с порога вернулась за телефоном, что лежал на столике. Вот растяпа, мало ли муж позвонит!

Она долго шла по вагонам, навстречу изредка попадались люди – все мужчины. Один в железнодорожной форме даже сурово поинтересовался, куда это она направляется.

– А что, вагон-ресторан закрыт? – с надеждой спросила Оксана.

– Да нет, почему же, – он понимающе подмигнул, – иди-иди, там народ есть…

Оксане стало противно – ясно, за кого этот тип ее принял. Идет молодая женщина одна в ресторан ночью… Черт дернул ее согласиться на встречу!

И правда, в вагоне-ресторане, несмотря на позднее время, кипела жизнь. Точнее, докипала. В дальнем углу сидела компания мужчин, всего четверо – все мрачные, немногословные, похожие друг на друга. Чуть поодаль сидели еще трое помоложе.

Оксана огляделась. Андрея в обозримом пространстве не наблюдалось. Она взглянула на часы – пришла на три минуты раньше, ох уж эта привычка не опаздывать. А он небось думал, что она придет минут на двадцать позже, вот и не торопится.

Пока она раздумывала, не уйти ли прямо сейчас, подошел официант и воззрился вопросительно.

– Я бы хотела поужинать, – сказала Оксана строго и в глаза ему посмотрела твердо.

– Вы одна? – Этот-то сразу понял, что она действительно пришла поужинать.

– Я жду знакомого.

Он крутанулся на одной ноге и убежал за меню.

Скатерти на столах были несвежие, пахло в ресторане не слишком аппетитно, но все же это был запах еды, от которого у Оксаны снова скрутило желудок.

Официант принес два меню. Оксана раскрыла свое, чтобы не сидеть просто так. Список блюд ее не порадовал. Мясного на ночь она решила не есть, вот если рыбу… но возле рыбных блюд стояли какие-то карандашные пометки. Закуски… она же не выпивать сюда пришла, а поесть.

Официант к ней не торопился – видно, ждал, когда придет ее спутник. А вот, кстати… Оксана взглянула на часы, спутник-то опаздывает. Уже прошло десять минут. Ее охватила злость. Ну что за тип, сам так просил ее прийти… Ладно, не уходить же под насмешливым взглядом официанта.

Она помахала рукой.

– Вот это что за иероглифы? – она показала строчки в меню.

– Лосося нету, а треску готовить долго, – ответствовал официант, глядя в потолок, – она еще мороженая.

– Так… а курица?

– Не советую, – официант доверительно наклонился, – жирный очень петух… а говядина…

– А говядина вышла на пенсию по возрасту, прежде чем на бойню попасть? – прищурилась Оксана.

– Примерно так, – прохиндей блеснул глазами.

– Ну… вот творожники со сметаной.

– Творожники только на завтрак идут! – снова он возвел глаза к потолку. – И блинчики тоже.

– Ну, хоть чаю можно в этом гадючнике получить? – Оксана невольно повысила голос.

– Чай – это пожалуйста… – смилостивился официант, – какой желаете – черный, зеленый, травяной…

– Черный, сахару побольше и булочку…

– Будет сухое пирожное… – сказал официант, очевидно, прочитав это на потолке.

– Валяйте! – Оксана была так зла, что компания за столом в углу могла бы прикуривать от нее сигареты.

Этот негодяй Логинов передумал! Заманил ее в этот вертеп, а сам решил спокойно улечься спать! Ну, это ему даром не пройдет, уж она позаботится, чтобы все его начинания провалились. Отправится в Москву ни с чем. Да еще и Лиде Яковлевой она позвонит и наговорит про него разного. Пускай его уволят!

Сухое пирожное оказалось обычным коржиком, какие давали давным-давно в школьном буфете, Оксана и тогда уже их терпеть не могла. Чай был из пакетика, тот так и плавал в стакане раздувшимся пузырем. Ресторан называется!

Однако чай был горячим и сладким, Оксана пила его не спеша, маленькими глотками, и желудок потихоньку отпускало. Что ж, сейчас она допьет чай и пойдет в свой вагон. Неудобно перед попутчицей – та не спит, ждет ее, чтобы дверь закрыть.

Оксана порылась в кошельке и поискала взглядом официанта, но тот, как назло, куда-то запропастился.

Вдруг поезд резко тряхнуло, где-то вдалеке раздался грохот. Со столиков падали тарелки, бокалы. Оксане пришлось вцепиться в край стола, чтобы не упасть, ее чашка опрокинулась, остатки чая разлились по скатерти. Кто-то вскочил, кто-то закричал. Движение поезда замедлилось, потом, с жутким скрежетом тормозов, он остановился.

* * *

– Что случилось? – спросила Оксана появившегося официанта, но тот только сделал большие глаза и замахал руками, еще больше увеличив нарастающую панику.

– Смотрите, пожар! – вскрикнул мужчина за соседним столиком, отдернув занавеску.

На его лице мелькнул красноватый отсвет.

Оксана последовала его примеру – отогнула край занавески и прильнула к окну.

Там, за окном, густая ночная темнота была подсвечена и раскрашена мрачными багровыми сполохами. В этих отсветах проступали кусты вдоль насыпи и убегающий вдаль ночной лес.

Оксана еще плотнее прижалась к стеклу, заглядывая вдоль поезда, туда, где был источник этих отсветов.

Поезд слегка развернулся на плавном повороте, ей были видны уютно светящиеся окна вагонов… но дальше, за несколько вагонов от ресторана, эта светящаяся цепочка была разорвана, там полыхало неистовое багровое пламя, озаряя какие-то чудовищные, хаотически перемешанные обломки горящего, искореженного вагона.

В проходе между столиками появился тот официант, который обслуживал Оксану. Лицо у него было помятое и какое-то опрокинутое. Его останавливали, возбужденно допытывались, что случилось.

– Ничего, ничего… – мямлил он, глядя куда-то в сторону, – вы не тревожьтесь, закусывайте, начальство разберется… только рассчитайтесь на всякий случай, а то как бы чего…

– То есть как это – ничего?! – авторитетным басом прервал его крупный мужчина в темно-сером костюме. – Мы же видим – в поезде пожар, машинист совершил аварийную остановку! Сообщите подробности! В каком вагоне пожар, какие последствия, на сколько времени задержится поезд… я, между прочим, не рядовой человек, имею право знать…

– А я, значит, лох? – вызверился мрачный тип из другого угла ресторана. – Я тоже имею право! Мы все имеем право! А то, видишь ли, рассчитаться мы должны, а знать нам ничего не положено!..

– Не мучьте меня! – взмолился официант. – Я человек маленький, мне лишнего болтать не велено… – Он безнадежно махнул рукой и ретировался в подсобку.

– СВ! – послышался визгливый женский голос. – Это СВ горит!

Оксана вскочила, подброшенная беспокойством, бросила на стол деньги и направилась к выходу.

Однако в дверях вагона-ресторана ее остановил мужчина средних лет с неприветливым скользким взглядом.

– Вы куда это? – осведомился он, пристально оглядев Оксану.

– Не беспокойтесь, деньги я положила на стол! – ответила она неприязненно. – Хотя ужином это назвать нельзя…

– Я не сомневаюсь, что положили! – заверил ее скользкий тип. – У нас поезд приличный, у нас иного-прочего не бывает. Только вы пока лучше посидите, отдохните.

– С чего это? – завелась Оксана. – С чего мне отдыхать? Я в СВ еду!

– Уже не едете! – рявкнул тип. – Горит СВ! Так что сиди здесь и не мешайся под ногами!

Он поднял руку, и Оксане показалось, что этот тип сейчас ее ударит. Она попятилась и буквально упала на стул.

Поезд окончательно остановился. В окно были видны люди, прыгающие из дверей прямо на насыпь. Вот беззвучно полопались стекла и повалил изнутри густой дым. Оксана вздрогнула, представив, что там сейчас творится – черно от дыма, жар, копоть, люди мечутся в панике…

Скользкого неприятного типа кто-то позвал, и он на минуту отошел от дверей, Оксана тихонько проскользнула мимо. Никто ее не удерживал.

Она пробежала несколько вагонов, проталкиваясь между взволнованными полуодетыми пассажирами, никто ничего не знал, все были в панике. Так она достигла последнего вагона перед СВ, это был обычный купейный. Заплаканная проводница в криво застегнутой тужурке заступила Оксане дорогу.

– Стойте, нельзя туда!

Оксана и сама поняла, что нельзя.

Поезд стоял. В вагоне были открыты купе, из них выглядывали растерянные заспанные люди. Пахло дымом и еще чем-то противным, химическим.

– Сволочи, обили вагон пластмассой, она как порох вспыхивает, – с ненавистью гудел крупный мужчина в одних брюках со свисающими подтяжками, – сгорим тут все, как крысы…

– Не болтай лишнего, – откликнулся пожилой железнодорожник, протискиваясь мимо. На лице его была густая копоть, рукав тужурки разорван. – Ежели бы там пластмасса была, уже весь поезд запылал бы. А так один вагон всего выгорел, да и то не весь. Еще хорошо, что народу немного в СВ-то…

– Им все хорошо! – не унимался тип в подтяжках. – С чего пожар-то случился?

– А я знаю? – огрызнулся проводник. – Надо думать, курил кто в постели, да и заснул…

– Ага, а рвануло почему? – с подозрением спросил мужчина. – Ты идиотов-то из нас не делай, мы все слышали. Террористы это, вот что я вам скажу! Там, в СВ этом, большие шишки ездят!

– Болтаешь больно много, – осуждающе сказал проводник, – хуже бабы…

– Коля, да иди же ты оденься! – позвал из купе нервный женский голос. – Да и вещи надо собрать!

На пороге появилась растрепанная женщина в расстегнутой кофточке и утянула мужа назад.

– Вот тебе и СВ, – протянул кто-то. И закончил традиционно: – Богатые тоже плачут…

Оксана устремилась к проводнику и тронула его за рукав.

– Что там случилось? Есть жертвы? Я не просто так спрашиваю, – заторопилась она, видя, что он нахмурился и пошлет ее сейчас подальше, – я там ехала, в пятом купе…

– А-а… – В его глазах проступило узнавание, и она вспомнила, что встретила этого человека, когда шла в вагон-ресторан. Он еще подмигнул ей. Господи, как давно это было!

– В пятом купе, говоришь? – проводник помрачнел еще больше. – Повезло тебе, девушка. Пятое купе дотла выгорело. И соседние два тоже. Никто оттуда не спасся. Так что как приедешь в Питер, самую большую свечку Богу поставь, спас он тебя, вот что…

Он отвернулся и пошел по коридору в соседний вагон, Оксана же осталась стоять словно парализованная… Она прислонилась к стене, ее толкали проходившие мимо, но в голове металась лишь одна мысль: если бы она не пошла в вагон-ресторан, сейчас ее не было бы на свете. Бедная Валентина, такая приятная женщина! Какая ужасная смерть!

Снова из соседнего сгоревшего вагона потянуло химической гарью и еще чем-то отвратительным. Оксана с ужасом сообразила, что так пахнет горелая человеческая плоть. Ее затошнило. Дверь вагона была открыта – какие-то люди сновали туда-сюда. С улицы тянуло свежестью, и Оксана шагнула туда, прямо в открытую дверь.

Она непременно упала бы прямо на насыпь, если бы ее не подхватили сильные руки.

– Осторожнее! – крикнул кто-то. – Так и ноги поломаете!

Какой-то мужчина помог ей утвердиться на ногах, она равнодушно отмахнулась и побрела в сторону, где ее вытошнило прямо на покрытую копотью землю.

Стало немного легче. Прошла головная боль, исчез тугой комок, стоявший в горле.

Оксана огляделась по сторонам.

Поезд стоял. Вокруг не было ни огонька, ни намека на человеческое жилье, только чахлые кусты с остатками листьев жались к насыпи да вдали виднелся лес, к которому уходила линия электропередачи. Огня не было видно, только едко пахло дымом и летали вокруг хлопья сажи, как хлопья черного снега. Уцелевшие пассажиры СВ сгрудились чуть в стороне. Кто-то сидел на чемодане, кто-то – на бревне, одна женщина громко стонала, прижимая к груди распухшую левую руку, ее муж топтался рядом и монотонно, на одной ноте, повторял:

– Люся… Люся… ну, Люся…

Солидный мужчина прижимал платок к щеке, тщетно стараясь остановить кровь из глубокой царапины, его светлый плащ был вымазан глиной. Скромно одетый старик жутко кашлял, очевидно, надышался ядовитым дымом. Оксана смотрела издали, ей казалось, что все, что она видит, ненастоящее. Такого не могло случиться! То есть могло, но только не с ней!

Напрасно искала она среди пассажиров женщину в бежевом пальто – довольную жизнью, уверенную в себе… Не было и того начальственного мужчины… как его… Туманов, Арсений Туманов. И его охранника тоже не было. Как сказал тот пожилой проводник? Пятое купе выгорело полностью, и два соседних…

Послышался детский плач, девочка в розовом грязном пальтишке рыдала навзрыд:

– Мишка, мой мишка!

– Маша! – склонялась к ней мать. – Ну перестань! Тут такое творится. Ну, купим нового мишку, как приедем!

– Я хочу этого! – Девочка вырвалась и побежала с плачем вдоль поезда. Ее мать бессильно опустила руки.

Оксану забила крупная дрожь, ноги подкосились как ватные, и она опустилась бы прямо на грязную землю, если бы не тот мужчина, что один раз уже не дал ей упасть. Он схватил Оксану за плечи и встряхнул, как тряпичную куклу.

– Ну-ну, не надо падать в обморок, это не ко времени.

Оксана подняла голову и посмотрела на него. У нее ничего не получилось, перед глазами стояла густая серая пелена. Сильные руки потащили ее к остальным погорельцам.

По дороге Оксана пришла в себя и вяло попыталась освободиться. Мужчина в длинном светлом плаще вытащил из кармана плоскую металлическую фляжку и пытался смочить окровавленный платок. Оксанин спутник довольно бесцеремонно выхватил у него из рук фляжку и протянул девушке.

– Выпейте!

Она помотала головой, но он почти силой влил в нее несколько глотков. Огненная жидкость обожгла пищевод, однако серая пелена перед глазами исчезла.

– Ну? – спросили Оксану. – На ногах держитесь?

– Держусь, можете меня отпустить, – сухо ответила она.

Окружающие предметы приобрели четкость, однако дрожь не прошла. Тогда тот человек предложил ей свою куртку.

– Не надо, – решительно отказалась она, – здесь холодно.

– Вы правы. – Он метнулся куда-то вбок и принес простую дорожную сумку, откуда достал серую «полярку» с капюшоном.

– Она чистая, – улыбнулся он, – берите.

– Вы и вещи сумели вынести? – удивилась Оксана.

– Да, мое купе было с краю… – он выразительно помолчал, – а вы как выбрались?

– Я могу получить назад свою фляжку? – удивительно вежливо для такого случая поинтересовался мужчина в светлом плаще.

Оксанин собеседник отвлекся, избавив ее таким образом от ответа.

Появился начальник поезда – коренастый мужчина с мрачно сдвинутыми бровями.

– Все на месте? – обратился он к парню в полицейской форме, отиравшемуся возле пассажиров.

– Все, кроме тех шестерых! – отрапортовал тот и кивнул в сторону сгоревшего вагона.

– Должно быть двенадцать, а тут сколько? – еще больше нахмурился начальник.

– Да расползаются они… – вздохнул парень, – женщину беременную вон в четвертый вагон позвали, девчонка тоже куда-то делась…

И правда, только что были мама с дочкой – и вот уже нету, проводница соседнего вагона поманила их и посадила на свободное место.

– Ты куда смотрел? Мне же полный отчет нужен! – разъярился начальник.

– Может, хватит уже людей на холоде держать? – спросил солидным басом один из пассажиров.

К нему жалась высокая блондинка. Девица была интересная, только сейчас не в лучшей форме – волосы растрепаны, макияж размазан. Про этих двоих все было ясно.

Начальник поезда, который раньше не обращал внимания на пострадавших пассажиров, теперь круто развернулся и в упор посмотрел на говорившего. Очевидно, его вид вызвал у начальника если не уважение, то некоторые опасения. В самом деле, непростые люди ездят в СВ, могут и неприятности устроить. А у него, начальника, и так теперь будет неприятностей выше крыши.

– Врача нашли? – встрял тут Оксанин спутник. – Женщине совсем плохо.

Пострадавшая женщина стала мертвенно-зеленого цвета, она мерно раскачивалась и уже не стонала, а подвывала. Муж ее все так же бестолково топтался рядом и повторял:

– Люся… Люся… Ну, Люся…

– Объявили по громкой связи, – буркнул начальник, – идет кто-то…

И в самом деле, прибежал откуда-то шустрый невысокий мужичок с узкими, чуть раскосыми глазами, устремился к стонущей женщине, но та прижала руку к груди и замотала головой.

– Люся, – снова завел свое муж, – ну, Люся…

– Ну-ну… – успокаивающе сказал врач, взял женщину за подбородок и посмотрел в глаза. Под его взглядом она отпустила руку, и та безвольно упала.

– Посмотрим… – сказал врач.

– Это перелом? – ожил муж. – Открытый или закрытый?

– Угу… – пробормотал врач, – в сторонку отойдите, и так темно… Подержи-ка ее! – обратился он к спутнику Оксаны, совершенно верно посчитав мужа неспособным выполнить такое простое действие, затем примерился и сильно дернул.

Женщина взвыла по-звериному, муж ее вскинулся было на помощь, но так и остался стоять.

– Ничего-ничего… – сказал доктор, – это вывих был, теперь все будет в порядке…

Женщина подняла голову и обвела всех изумленными глазами.

– Не болит… – сказала она.

– Люся! – подскочил муж. – Ну, Люся…

– Ой, да отстань ты! – счастливо засмеялась она. – Все Люся да Люся…

– Аптечку неси, кулема! – рявкнул доктор расхристанной простоволосой проводнице.

Начальник в стороне разговаривал по рации. Потом крикнул повелительно, и тут же подошел к нему тот самый немолодой железнодорожник, которого Оксана посчитала проводником, а оказался он бригадиром.

– Ну что, Васильич? – требовательно спросил начальник. – Чего делать-то будем? МЧС я вызвал, да когда они еще подъедут…

– Можно бы и ехать потихоньку… – осторожно ответил Васильич. – Чего тут попусту стоять. Скоро тридцать четвертый скорый подойдет, а путь занят. До Твери дотянем, вроде бы в ходовой части повреждений нету, ребята проверили… Если без разгону… А там уж разбираться станем…

– Ох, лихо! – вздохнул начальник. – Сообщу куда следует, может, разрешат продолжить движение… Вы чего это здесь? – он подозрительно уставился на Оксану.

Она отошла к остальным.

Доктор обработал рану мужчине в светлом плаще, потом заклеил ее пластырем и оглядел пассажиров.

– Ну? Кто следующий?

Интересная блондинка вдруг покачнулась и зарыдала. Солидный ее спутник в испуге уставился на доктора. Тот подошел и, не примериваясь, шлепнул блондинку по щеке.

– Рехнулся? – спросила она вполне человеческим голосом. – Синяки же будут!

– Отец, – обратился доктор к кашляющему старику, – только валерьянки могу дать, ничего у них тут больше нету.

Тот, не отвечая, отмахнулся – отдышусь, мол, ничего не надо.

– Долго нас тут будут морозить? – блондинка набросилась на парня в полицейской форме. – Высадили в поле…

– И то верно… – зашумели остальные, – хоть вещи взять…

– Граждане, соблюдайте спокойствие! – сказал начальник. – Сейчас расселим всех по остальным вагонам. В четвертом есть свободное купе, еще отдельные места кое-где. За вещами пока нельзя. СВ будет опечатан, там ничего нельзя трогать. В Твери будет остановка, там компетентные органы разберутся.

Оксана не помнила, как доехали до Твери. Она оказалась в купе со стариком, что едва успокоился от кашля, и с тем самым мужчиной, что дал ей «полярку».

В Твери они так и держались вместе. Сгоревший вагон отцепили, поезд пошел дальше, пассажиров СВ собрали в здании вокзала.

– Продержат теперь… – вздыхал старик, которого звали Андрей Михайлович, – а у меня лекция, люди понапрасну придут…

Прибыли люди в погонах, долго совещались между собой, потом начали опрашивать пассажиров. Оксана рассказала все как есть, предъявила билет и паспорт.

– Пятое, говорите, купе? – Ей показалось, что все удивились и смотрят на нее в испуге.

– Ну да, я выходила в вагон-ресторан…

– Когда это было? – мужчина с погонами майора полиции пристально поглядел ей в глаза.

– Ну… почти сразу… мы договорились встретиться через сорок минут… Валентина, соседка моя, она сказала, что спать не будет… как же она не смогла выскочить…

– Вы были знакомы?

– Нет, в поезде познакомились…

Майор задал еще много вопросов – видела ли она пассажиров соседних купе, кого встретила, идя в вагон-ресторан, и так далее. Оксана на все вопросы отвечала честно и подробно, что видела Туманова с охранником и еще столкнулась при входе с женщиной и ребенком, вон они сидят.

Девочка умаялась и спала у матери на руках, изредка всхлипывая во сне, очевидно, сокрушалась по своему медведю.

Допросы продолжались долго, люди и так-то были не в лучшей форме, а теперь и вовсе расклеились. Полицейские, однако, не обращали внимания на возмущенные возгласы, только заспанная тетка в несвежем белом фартуке принесла чаю и печенья.

Женщина в положении вела себя спокойно, в разговоры ни с кем не вступала, сидела с закрытыми глазами. Вид у нее был утомленный, так что люди из полиции не слишком усердствовали с вопросами.

Наконец тот самый начальственный мужчина, которого сопровождала блондинка, дозвонился куда-то и удовлетворенно кивнул.

– Дело сдвинулось, – сказал он вполголоса, – подключились серьезные структуры, сейчас этим пентюхам мало не покажется.

Дело, однако, сдвинулось не скоро. Тем не менее пассажиров больше не мучили и посадили в проезжающий поезд. Оксана согласилась на простой плацкартный вагон, ей было все равно. Несколько пассажиров последовали ее примеру.

В вагоне все спали.

– Нам сюда, – сказал мужской голос, и Оксана с изумлением узнала того самого человека, который опекал ее с самого начала – куртку дал, коньяком напоил. Он так и держался с ней рядом, а теперь залез наверх и затих. Оксана упала на нижнюю полку и провалилась в тяжелый сон.

Разбудило ее осторожное прикосновение.

– Приехали, – сказал ее попутчик, – скоро город. Я на вас очередь в туалет занял. И вот, возьмите… – вместо полотенца он протягивал ей чистый носовой платок.

Спали они без постельного белья, так что полотенца не полагалось. Оксана взяла платок, забыв поблагодарить. Когда она вернулась – причесанная и умытая, попутчик разговаривал по мобильному телефону. Она тоже вспомнила, что нужно позвонить мужу – пускай встретит ее на вокзале, ей же не в чем идти, пальто сгорело. Однако ее телефон молчал – разрядился. Странно, вроде бы заряжала перед отъездом…

– Не разрешите позвонить? – спросила она попутчика, как же его звать… вроде бы он представлялся…

Она набрала городской номер своей квартиры, но никто не брал трубку. Странно, десятый час, муж должен быть дома. Ушел пораньше? Все может быть.

Она начала набирать его мобильный, но поняла, что не помнит номера. Был в голове и испарился! Черт, вот некстати напала на нее такая забывчивость!

– Это от стресса… – улыбнулся попутчик, и она впервые посмотрела на него внимательно. Вроде бы всю ночь они рядом, а она не помнит ни его лица, ни имени. Неудобно…

– Вы правы… – вздохнула Оксана, – голова не на месте.

Поезд прибыл.

– Мне бы такси, – сказала Оксана, с тоской глядя на толпу бойких мужичков с жуликоватыми глазами, встречающих пассажиров неизменными словами:

– Такси недорого, такси недорого…

Это была явная ложь, рассчитанная на приезжих лохов, каковые, впрочем, из Москвы не приезжают. А местные и подавно знают, что эти сдерут семь шкур, а стоит только покинуть здание вокзала и перейти площадь, любой левак довезет в три раза дешевле.

Ее спутник отмахнулся от нагловатых типов и потянул Оксану к выходу.

– Я вызвал такси, – сказал он, осматриваясь, – кажется, вон та машина – серый «опель»…

Машина оказалась та самая, водитель нисколько не удивился, что Оксана с поезда и без багажа – значит, уже знает.

Оксана подвинулась на заднем сиденье, давая место своему спутнику (как же все-таки его зовут?), но он захлопнул дверцу и махнул рукой – езжайте, мол. Оксана дала водителю адрес и закрыла глаза, чтобы не приставали с сочувственными разговорами. Пускай водитель думает, что она спит.

Она и вправду впала в забытье. Побежали перед глазами придорожные кусты, скупо освещаемые мечущимся светом из вагонов. Промелькнула одинокая платформа, затем потянулся лес, чуть отступающий от насыпи. Стукнула дверь купе, и раздался женский голос:

– Я уже пришла…

Оксана вздрогнула и осознала себя на заднем сиденье машины.

– Приехали, – сказал водитель, – вон ваш дом.

– Чуть вперед поезжайте… – попросила Оксана, ей не хотелось идти к своему подъезду через весь двор. Там наверняка сейчас полно народу – бабушки вышли на прогулку, мамаши с детьми, дворник… Все узнают, что она возвращается утром в ужасном виде. Оксане не хотелось никому ничего объяснять, поэтому она решила пройти через соседний двор под арку, а там сразу ее подъезд.

Она накинула на голову капюшон «полярки» и только сейчас спохватилась, что так и не отдала ее хозяину. Как неудобно получилось…

Без встречи не обошлось. Под самой аркой она столкнулась с соседом. Собственно, она не знала, где он живет, точно только, что в ее доме. Они сталкивались обычно по утрам, когда он прогуливал свою собаку – среднего черного пуделя. И едва кивали друг другу.

Черт, двенадцатый час, а он не на работе! Вот угораздило столкнуться! Оксана низко наклонила голову и сделала вид, что его не заметила. Но проклятый пудель кинулся под ноги и даже тявкнул. Мужчина воззрился на нее в удивлении – узнал, значит.

Было в его взгляде что-то такое… вообще он был Оксане неприятен – бросит взгляд исподтишка и сразу отведет, как будто боится чего-то. Глаза какие-то бесцветные, водянистые, ничего не выражают. Прошепчет едва слышно «здравствуйте» и заторопится мимо пройти, пуделя своего раздраженно дернет за поводок. Хоть бы пялился, как обычный наглец, – с такими все ясно. А этого не поймешь, что за человек. Собаку свою не любит, это точно – никогда с поводка не спустит, а один раз Оксана видела, даже ногой пнул.

Да и черт с ними со всеми!

Сентября четырнадцатого дня лета от Рождества Господнего тысяча пятьсот тридцать второго перед воротами города Нойбаха в Верхних прирейнских землях появилась необычная процессия. Впереди выступали двадцать ландскнехтов в помятых шлемах и кирасах, за ними ехал запряженный двумя косматыми лошадками возок, нагруженный странными и подозрительными предметами, на облучке этого возка рядом с возницей сидел мрачный одноглазый мужчина с огромными волосатыми руками и низким тяжелым лбом. За этим возком следовала крытая повозка, замыкали же процессию еще четыре ландскнехта.

Городской привратник выбежал навстречу процессии, на ходу прицепляя перевязь с мечом, и закричал с несомненным испугом:

– Кто такие? По какому делу?

Капитан ландскнехтов зыркнул на стражника с крайним неудовольствием и проговорил с сильным баварским акцентом:

– Его преподобие смиренный брат Бернар Ги, с поручением и разрешением Его Святейшества! Немедля доложи епископу!

– Инквизитор?! – вскрикнул привратник в неподдельном испуге и помчался предупредить начальника караула.

Мрачная процессия миновала ворота, двинулась по узким улицам города к центральной площади, и по пути ее следования захлопывались окна и закрывались двери, как будто по городу пронесся вихрь. Наконец процессия остановилась на мощенной булыжником площади, между собором и домом епископа. Сам епископ, которому уже успели доложить о прибытии инквизитора, стоял на крыльце своего дома, сложив руки на животе, с выражением высокомерия и плохо скрытого испуга. Один из ландскнехтов откинул полог крытой повозки. Оттуда спрыгнула на землю большая черная собака в кожаном ошейнике, подбежала к епископскому крыльцу и подняла лапу на коновязь.

– Устыдись деяния своего, Милорд! – раздался из повозки низкий гнусавый голос, и вслед за собакой на землю спустился сутулый монах в грубом коричневом плаще с капюшоном, горбоносый, с маленькими пронзительными глазками и длинными черными волосами, обрамляющими аккуратно выбритую тонзуру.

– Приветствую тебя, почтенный брат Бернар! – с достоинством проговорил епископ и спустился еще на одну ступеньку. – Что привело тебя в наши глухие края?

– Привет и вам, Ваше Преосвященство! – ответил монах и, подойдя к епископу, смиренно коснулся губами перстня на его руке. – Меня привело к вам поручение Его Святейшества, денно и нощно пекущегося о благочестии своей паствы, и стремление искоренить ересь во всех ее отвратительных проявлениях!

Отступив на шаг, инквизитор повернулся к своей повозке и строго проговорил:

– Брат Мартин, исполни свою обязанность!

Из повозки тотчас же выскользнул худой, долговязый монах с белым, как непропеченное тесто, лицом. В одной его руке был лист пергамента, в другой – молоток. Изо рта его торчали несколько гвоздей.

Подойдя к церковным дверям, он быстро и ловко приколотил к ним пергамент, отступил, любуясь своей работой, и прочел неожиданно громким и звучным голосом:

– Мы, имеющие на то милостивое соизволение и поручение Его Святейшества, наместника Христова на земле Павла Третьего и с разрешения Его Высокопреосвященства Архиепископа Пфальцского Антония, смиренный и ничтожный брат святого ордена доминиканцев инквизитор Бернар, побуждаемый жаждой поддержать в чистоте святую католическую веру и уберечь наш богобоязненный народ от всяческой еретической заразы и заблуждения, в силу власти, которой мы облечены, приказываем и повелеваем, во имя повиновения святой католической церкви и под страхом отлучения от нее, чтобы всякий, кто знает или слышал о ком-либо, что тот предается колдовству, или волхвованию, или другой вредоносной ереси, что он употребляет тайные и недозволенные средства, дабы вредить людям, животным или посевам, наводя на них грозу или град, либо другими способами, чтобы всякий сей же час донес нам о таковом еретике, если же он в течение двенадцати дней не подчинится нашему милостивому приказу, пусть он знает, что сам, как еретик и грешник, подлежит отлучению от Церкви и преданию суду. Дано сентября четырнадцатого дня в городе Нойбахе.

– Всей душой сочувствую твоей заботе о чистоте католической веры, брат Бернар, – проговорил епископ, пожевав губами. – Однако в моем городе, слава Господу нашему, слыхом не слыхано ни о какой ереси, а тем паче о колдовстве. Паства у меня богобоязненная и послушная, люди простые и добропорядочные…

– Рад слышать эти слова, – ответил инквизитор, но на лице его не было радости. – Однако смею возразить, Ваше Преосвященство. Мы с вами живем в такое трудное время, когда на земле множится число еретиков и вероотступников. Ежели вам неизвестны случаи ереси и ведовства, это может свидетельствовать лишь о том, как ловко скрываются и прячутся эти волки в овечьей шкуре. Не далее как в прошлом году посетил я город Вестербрюк в Баварии. На первый взгляд, там тоже все были богобоязненны и преданы Церкви, однако стоило нам начать следствие, как были выявлены десятки ведьм и знахарей. Под пыткой они сознавались в столь страшных преступлениях, что не хватает человеческих слов для их описания! Сношения с дьяволом, колдовство и волхвование, причинение ущерба людям и посевам – всего не перечислить! В итоге шестьдесят восемь человек были приговорены к сожжению… страшное время, Ваше Преосвященство! Враг человеческий хитер и коварен, он скрывается под сотнями обличий, но мы, доминиканцы, псы Господни, денно и нощно боремся с его происками! Никто не ускользнет от нас!

– Похвально, весьма похвально! – протянул епископ без удовольствия. – Не изволишь ли откушать со мною, брат Бернар?

– Непременно, Ваше Преосвященство! Путь мой был трудным и утомительным, хотя мои силы поддерживала вера. Надеюсь, у вас найдется постная пища…

– Несомненно, брат Бернар, несомненно!

– И пусть ваши люди позаботятся о моих спутниках.

– Долго ли вы намереваетесь пробыть в нашем городе?

– Как пойдут дела, Ваше Преосвященство. Неисчислимы козни диавола и неисповедимы пути Господни!

Оксана открыла дверь своей квартиры и в изнеможении опустилась на пуфик у дверей.

В квартире было пусто. Она сбросила сапоги и босиком пошла на кухню. Грязная посуда киснет в раковине, на столе крошки, на плите – жирная сковородка. В гостиной ковер лежит криво, на столе пыль, на диване брошена раскрытая книга, на полу – огрызок яблока.

Подступило привычное раздражение. Всего-то не было ее дома одни сутки, а муж умудрился устроить такое безобразие.

Удивительно, что кровать в спальне оказалась застелена и чашка с недопитым чаем не стоит на тумбочке. Зато полшкафа одежды выворочено на стулья. Тут уж ничего странного – муж всегда так собирается на работу. В свое время Оксана пыталась приучить его к порядку, но он называл ее занудой и нарочно разбрасывал вещи. Ну уж сегодня-то она не станет за ним убирать – времени нет.

Она приняла горячий душ, сразу стало легче. Затем наскоро навела макияж, чтобы замазать темные круги под глазами, и решила, что не уйдет из дома, пока не поест по-человечески. Хватит с нее чая, кофе и черствых булочек!

Однако легко сказать, а трудно сделать. В холодильнике обнаружилось одно яйцо, пакет начинающего подкисать молока и две сосиски далеко не первой свежести. Понюхав их, Оксана решила, что в пищу они не годятся.

Булка была черствая, сыра не было вообще. В морозилке одиноко мерз пакет фарша – для данного случая вещь совершенно бесполезная. Оксана рада была бы сейчас обычным пельменям, но их не имелось. Да когда же он умудрился все съесть? Ведь вроде бы перед отъездом она что-то покупала. Хотя нет, Оксана вспомнила, что как раз не успела и просила мужа съездить в супермаркет.

Стало быть, не съездил. И где он болтался, интересно знать?

Но мысль эта тут же выветрилась у нее из головы как несвоевременная. В буфете нашлось немного муки и банка малинового варенья – то ли мама сунула когда-то давно, то ли еще кто принес. Свекровь точно не могла – ее сыночек терпеть не мог малину из-за косточек. Что ж, все к лучшему.

Оксана мигом взболтала яйцо с молоком, добавила муки, и через несколько минут на сковородке жарились оладушки.

После сытного завтрака она осоловела. Мелькнула мысль позвонить на работу и сказаться больной. Дескать, стресс у нее, нервы не в порядке, упадок сил и работать совершенно невмоготу. А что? Все это правда.

Но чувство долга взяло верх, и она потащилась в издательство, предварительно поставив на зарядку бесполезный мобильник.

* * *

На работе уже все знали. Секретарша Леночка, что заказывала ей билет, сопоставила даты и растрепала всему коллективу, что Оксана Николаевна пропала, потому что ее мобильник не отвечает, а ехала она в том же самом несчастном поезде, где случился пожар.

Поэтому охранник на входе поглядел на Оксану как на восставшую из гроба, а дура Ленка в приемной вскочила со стула и побежала по коридору, стуча каблуками и крича: «Она жива, она жива!»

Даже директор выскочил из кабинета. В общем, Оксане устроили овацию и затребовали подробностей.

Когда она пересказывала все случившееся в третий раз, директор крикнул, чтобы прекратили бесноваться и разошлись по рабочим местам. Оксана зашла к нему и отчиталась о поездке. Они поговорили немного, после чего началась обычная круговерть.

Прибежала заплаканная Аня из отдела пиара, у них назначена на послезавтра презентация книги, а типография задерживает тираж. И что тогда презентовать? Журналисты придут…

При виде ее Оксана вспомнила о вчерашней встрече.

– Слушай, а Логинов пришел? – спросила она.

– Какой Логинов? – отмахнулась Аня. – Ты понимаешь, что послезавтра будет полная катастрофа? Стольких людей собрали с большим трудом, а книги нет!

– Оксана, разберись! – рявкнул неслышно подошедший директор.

Потом прорвался к ней нервный автор, который поссорился с художником насчет обложки. Потом выяснилось, что другой, топовый, автор никак не сможет сдать рукопись к сроку. И Оксана просила, убеждала, входила в положение, грозила штрафными санкциями, мирила спорщиков, умоляла типографских пойти навстречу, и закончилось все это около семи часов вечера, когда директор давно уехал домой, да и все издательство опустело.

Оксана тяжко вздохнула и тоже побрела восвояси. На улице шел дождь, машина ее была в ремонте, так что пришлось тащиться на общественном транспорте.

Дома уютно горел свет, было слегка прибрано и пахло пирогами. Такая метаморфоза объяснялась очень просто: в гости нежданно-негаданно заявилась свекровь. Собственно, ничего удивительного, ей хотелось узнать подробности пожара. Надо отдать ей должное: свекровь никогда не приходила с пустыми руками. То пирог с рыбой притащит, то холодца лоточек, то буженину домашнюю. И все свое, с пылу с жару. Готовила она по старинке – много, жирно и сытно, начинала с нуля, даже фарша никогда не покупала – крутила мясо на обычной мясорубке, электрическая ее не устраивала. И слово «полуфабрикаты» в ее лексиконе было самым ругательным.

Сегодня были пироги с капустой и с яблоками, а еще целая миска круто зажаренных котлет с чесноком и перцем.

Удивляло не это, а то, что свекровь сумела заставить своего сыночка прибраться в квартире. Ведь может же, когда хочет!

– Оксаночка! – свекровь всплеснула руками. – Ну как же так вышло?

Оксана вгляделась в ее лицо. Вроде бы не врет, искренне волнуется за нее. Ну, надо человека порадовать, рассказать все в подробностях. Господи, как они все надоели!

В прихожую выглянул муж.

– Санка, ты как?

– Как видишь, – нахмурилась она, – мог и позвонить, поинтересоваться.

– А у тебя мобильник не отвечает, – тут же начал выговаривать Максим, – а я звонил в издательство, там сказали, что ты занята…

Оксана вспомнила, что и правда прибегала Ленка и что-то говорила, но она тогда только отмахнулась – уйди с глаз моих, некогда…

– И сама бы могла звякнуть, – муж смотрел теперь обиженно, – знаешь, что я волнуюсь.

– У меня телефон сел… – начала было Оксана, но тут же опомнилась. Как он умеет всегда так повернуть разговор, что она чувствует себя виноватой. Даже в данном случае. – А я, между прочим, чуть не сгорела, – огрызнулась она, – вот помру, ты тоже будешь ждать моего звонка?

– Ужинать, ужинать! – пропела свекровь. – Пока горячее!

Переодеваясь, Оксана увидела, что мобильник заряжен. Она нажала кнопки пин-кода, но ничего не вышло.

– Ты скоро? – в спальню заглянул муж. – Все стынет…

– Сейчас! – отмахнулась она и снова набрала пин-код. Неверный. Да что еще такое? Сломался телефон, что ли?