Огненный Марс E-Book

Татьяна Тронина

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Мелодии любви. Романы Т.Трониной
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 339

Beschreibung

Как много может увидеть маленький рыжий котенок с звучным именем Марс, путешествуя в чужом людском мире! Переходя из рук в руки, из дома в дом, он учится понимать людей и, наконец, находит Хозяйку и настоящий Дом. А Хозяйка, в свою очередь, не без помощи благодарного питомца, находит свою Любовь.

Leseprobe

Татьяна Тронина Огненный Марс

Мир был темен, когда он пришел в него. Но, верно, в той темноте таился смысл – новый гость понял сразу и отчетливо, что ему придется искать свой Дом самому. Самому обходить ловушки и преодолевать опасности, самому находить помощников и друзей. А для этого нужны не только острое зрение и чуткий нюх, но и другое, особенное чувство. Именно оно, словно компас, должно вести его вперед и давать подсказки – тогда, когда все остальные чувства начнут подводить.

Поэтому вокруг темнота, поэтому ничего не понятно – иначе волшебное чувство не сможет включиться.

Сам, все сам!

От осознания этого факта новый гость этого мира на миг пришел в отчаяние. А вдруг не справится, а вдруг – не найдет никого и ничего в темном лабиринте и сгинет за просто так?..

Он потянулся, заторопился вперед. Тело еще плохо слушалось его, и приходилось тратить неимоверные усилия, чтобы продвинуться хоть на сантиметр.

И вдруг он уловил Нечто. Слабый, мерцающий свет. Не глазами, еще слепыми, увидел это сияние, а словно тот самый волшебный компас в голове включился вместе с обонянием.

Значит, туда. Откуда идет теплое сияние. Скорее!

Новый гость издал клич нетерпеливой радости и заторопился, мучительно преодолевая сопротивление темного пространства. Там, откуда мерцал свет, – было всё. Тепло, еда, покой, спасение… Любовь.

* * *

– Какой ма-аленький! Да? Очень маленький. Как же он выживет? – прижав руки к груди, испытывая одновременно чувства жалости и восторга, прошептала Олеся – светловолосая, круглолицая девочка двенадцати лет, с прозрачными светло-серыми глазами, невысокая и хрупкая для своего возраста. Олеся являлась точной копией своей мамы Лены, стоявшей рядом.

Они отличались лишь ростом, да еще у мамы было две морщинки по обеим сторонам губ – от прилипшей к ним, казалось, уже навечно, невеселой, виноватой, смущенной усмешки.

Лена обнимала Олесю за плечи. Они только что стали свидетелями того, как их домашняя любимица, кошка по кличке Лимонка, родила своего первенца. Одного-единственного ярко-рыжего цвета котенка.

– Ничего, не пропадет, – разглядывая беспомощное, крошечное, со слипшейся шерсткой существо, возразила Лена, но тем не менее – с ноткой сомнения в голосе. – Говорят, у кошек девять жизней.

– Я слышала это выражение… Только все равно не верю. Люди много чего говорят ради красного словца. Это взрослый кот – сильный, может с высоты прыгнуть и не разбиться, и плавать умеет, и охотиться на мышей, и еще много чего. А маленький – он всегда беспомощный, – Олеся с беспокойством следила, как новорожденный звереныш тычется мордочкой во все стороны, ища маму Лимонку. Ее кличка не имела никакого отношения к оружию. Лимонкой назвали домашнюю питомицу потому, что ее пушистая, густая шерстка цветом напоминала желтый лимон.

Лимонка лежала на боку и растерянно вертела головой во все стороны. Это было чрезвычайно деликатное, пугливое, трепетное создание. Очень осторожное. Вероятно, кошка еще не понимала, что произошло, не могла правильно отреагировать на происходящее. Первый же раз!

– Мам, ему помочь?

– Погоди… Вот, видишь, малыш сам сообразил! – с облегчением вздохнула Лена, увидев, как котенок, тоненько попискивая, уже вполне целенаправленно двигается к животу Лимонки. Да и сама кошка словно очнулась от временного забытья – повернулась, подтянулась и принялась энергично вылизывать детеныша.

– Как мы его назовем? – спросила Лена у дочери.

– Ой. А ведь правда… Котенка надо назвать! Только кто это – мальчик или девочка?

– Сейчас, пожалуй, и не разберемся, – с сомнением произнесла Лена. – Позже если?

– Рыженький! Как огонь! – пробормотала девочка, наблюдая, как котенок припал к животу Лимонки и, смешно загребая крошечными лапками, принялся сосать молоко. – Я хочу придумать имя, чтобы оно к нему подходило. Было к лицу. Хотя, конечно, у зверей не лица, а мордочки…

– Барсик? Мурзик? – рассеянно предложила Лена.

– Нет, слишком просто. Если это он, то пусть котенка зовут… Марс! Он же цветом как огонь. Огненный Марс! Марс. Марсик… В школе недавно рассказывали о Красной планете. Ну, а если это кошечка, то пусть будет Марсианкой. А по-простому – Марся. Тоже ведь неплохо звучит?

– А что, прекрасная кличка, – согласилась мать.

– Но это чудо, да? Мам, ты согласна, что это чудо? – с воодушевлением продолжила Олеся. – Лимонка была одна, а потом вдруг появился котенок…

– Это всегда чудо, – улыбнулась Лена. Широкая, от души, улыбка очень шла ей и сразу делала молодую женщину уверенной, симпатичной. – Когда ты у меня родилась, я долго не могла в себя прийти. От какого-то невероятного чувства… От восхищения!

– Значит, ты мне обрадовалась, когда я появилась на свет?

– О, не то слово! – засмеялась Лена, целуя Олесю в лоб. – Я чуть с ума не сошла от счастья. Подумала – вот, теперь у меня есть моя девочка, моя самая-самая…

– Значит, и Лимонка сейчас радуется? – спросила Олеся и сама себе тут же ответила: – Радуется-радуется! Вон как мурчит довольно. Прямо светится тоже от счастья! Жалко только, что один котенок. Было б их штук пять или семь… вот было бы весело!

– Олеська, что ты! – испугалась Лена. – Семь котят! И что бы мы с ними со всеми делали? Они бы подросли немного и такой тарарам бы тут устроили!

– Вот и хорошо! – засмеялась девочка. – Как в зоопарке – много-много животных…

– А папа бы что сказал? – смущенно напомнила Лена.

Олеся замолчала, задумалась.

В этот момент хлопнула входная дверь, зашуршало, затопало в коридоре.

– Папа! – переглянувшись, в один голос произнесли Лена и Олеся.

И точно – через минуту в комнату вошел глава семейства, Георгий Зобов. Невысокий, худой, жилистый, с черными вьющимися волосами, Георгий, или, как он сам любил представляться окружающим – Жора («Жора, он же Гоша, он же Гога!» – добавляя непременно потом, с подмигиванием), видом напоминал цыгана. Жора считал себя красавцем, разбивателем женских сердец, да и сами женщины (не все, конечно, а какая-то часть из Жориного окружения) не раз откровенно восхищались его пусть и суховатой, но какой-то действительно жгучей, словно переперченной, мастью. И статью – тоже сухой, экономной, но притягательно-звонкой, как у танцора…

Жора считал, что его жене, Лене, безумно повезло с ним – ведь где еще она бы такого красавца нашла?.. А свою судьбу Жора не раз публично проклинал, заявляя, что мог найти себе подругу эффектнее и умнее. И богаче. Ну, хотя бы не голодранку-приезжую, а москвичку, ровню. Которая бы родила ему сына, а не дочь. А то ведь что это за мужчина без сына, да?..

Итак, войдя в комнату, носившую гордое название «гостиной», Жора посмотрел сначала на Лену с Олесей – внимательно, цепко, по-хозяйски, затем, словно почувствовав чего, повернулся к дивану – и постепенно стал темнеть лицом.

– Эт-та что? – без всякого выражения (но, как известно, перед бурей всегда наступает штиль) вопросил он. На диване, в уголке, поверх старенького клетчатого одеяла, в которое когда-то заворачивали маленькую Олесю, лежала Лимонка, мурчащая, перебирающая лапами – в приступе материнского блаженства. На животе ее, прочно присосавшись, висел крошечный рыжий котенок.

– Принесла вот, – виновато улыбаясь, поспешно произнесла Лена. – И всего одного, как удачно! А то что мы с целой оравой бы делали… Замучились бы раздавать, да, Жорик?

– Блин. Блин! – с тоской произнес тот, словно не слыша жену. – Я же говорил, что надо было стерилизовать кошку. Или хотя бы не вывозить ее на дачу!

– Ну а куда бы мы ее дели…

– А не надо вовсе заводить животное, если не знаешь, что с ним делать! Вот что теперь, в унитаз котенка спустить?! – голосом, в котором все больше и больше звенела сталь, произнес Жора. – Блин, Лена, надо же сначала думать, а потом делать. Ты же, заводя животное, берешь на себя ответственность!

– Мы Лимонку стерилизуем, обязательно стерилизуем! Больше такого не повторится. Ну кто же знал…

– И где… Блин. Я же на этом диване сижу. А у вас кошка на нем рожает! Чудесно, просто чудесно. У меня такое ощущение, что вы, девушки, меня ни в грош не ставите!

– Пап, но мы же одеяло постелили! – подала голос Олеся.

– Какая прелесть. Они одеяло постелили… Мне уже легче. Ну конечно, я тут никто, и имя мне никак. Сидят дома целыми днями, ни фига не делают, у меня на шее… – Жора развернулся и направился в сторону кухни. – Пойду хоть бутерброд себе сделаю!

Лена чувствовала себя виноватой. В самом деле, ужин она сегодня так и не приготовила – не отходили с дочерью от кошки, которая не сразу смогла разродиться. Но как Жора узнал, что ужина не будет? Хотя что тут удивительного, в доме едой не пахло.

Плохая она жена… Муж, который тянет на себе всю семью, заслуживает большего.

Раньше Лена работала в школе, учительницей музыки. Но деньги, которые она получала, были, на взгляд Жоры, смешными. И тот попросил ее стать домохозяйкой – хоть в доме порядок будет. А она…

– Мам. Мам, он не станет топить Марсика? – с ужасом прошептала Олеся, глядя на крошечного рыжего котенка.

– Ты с ума сошла… Конечно, нет! – дрожащим голосом произнесла Лена. – Папа просто намучился за день, пришел после работы, а мы его даже не встретили. Конечно, ему обидно стало.

Лена побежала на кухню, готовить мужу ужин, а девочка осталась в гостиной. Котенок теперь спал, привалившись к теплому животу Лимонки – да и та сонно, устало жмурилась после тяжелого дня, тоже готовая вот-вот задремать.

Олеся думала о том, что было бы здорово, если бы папа вел себя по-другому. Пришел бы, подивился на это крошечное рыжее чудо на диване, обняв за плечи маму и ее, свою дочь, пошутил бы, поговорил бы о том, какую кличку выбрать новому питомцу.

Ну, что-нибудь такое сделал, чтобы показать, что он с ними, с Олесей и Леной. А не так, как сейчас и как всегда, почему-то – он отдельно, а она, Олеся, с мамой – тоже отдельно.

А еще Олеся думала о том, почему нельзя позвать в дом девчонок из школы и показать им новенького котенка… Папа был против визитов одноклассников в дом – однажды Олеся пригласила друзей, а потом 500 рублей пропали, которые лежали на комоде, в той комнате, где раньше бабуля жила.

…Бабуля была очень доброй. Кстати, вот именно она, любимая бабушка, находилась всегда рядом с Олесей и мамой. Раньше. Они тогда были – втроем (бабушка, мама и внучка). Хотя бабуля – не мамина мама, а папина. Жалко, что ее больше нет. Бабуля бы тоже радовалась сейчас котенку! И сказала бы папе, что он не прав… Что надо дружить и радоваться, а не ругаться по пустякам. Ведь ничего страшного не произошло!

…На кухне.

Лена готовила омлет, а Жора сидел за столом, опустив голову. Потом произнес негромко:

– Шлюха. И кошка такая же шлюха, как ты. Блин, не дай бог и Олеська по твоим стопам пойдет!

– Жора, но это же кошка, ничего такого странного в том, что она принесла котенка…

– Сколько лет не приносила, а тут принесла! Я тебе говорю, что это шлюшья порода – они все бесплодные.

– Ты же сам себе противоречишь! Ну почему же бесплодные? Вон, котенка принесла… – с отчаянием возразила Лена. – И у меня ребенок есть!

– Ага, созналась, кто ты есть… – усмехнулся Жора. – У шлюх всегда один ребенок. Один. Но другого, второго (мальчика, например!) они родить не способны. От того, кто их действительно любит и кров им дает. Потому что – неблагодарные!

– Господи, Жора… Как бы я хотела тебе сына родить, но не получается почему-то! Я тебя очень люблю, я тебе благодарна за все, и Олеська – твоя дочь, ты же знаешь. Давай генетическую экспертизу сделаем, я не против.

– Ты не против, спасибо. А деньги на экспертизу из моего кармана, между прочим. Нет уж.

Это был давний спор.

Когда-то, примерно пятнадцать лет назад, Лена училась в педагогическом вузе. Встречалась с юношей, тоже приезжим, студентом лесотехнического института. Собирались сыграть свадьбу, отучиться и уехать на родину молодого человека, в Томскую область.

Но тут появился Георгий Зобов. Тоненькая, светловолосая и светлоглазая, похожая на сказочного эльфа Лена настолько очаровала москвича Жору, что он взял девушку в осаду. Ходил за ней целыми днями, простаивал под окнами общежития, дарил цветы и конфеты… Стоял на коленях и один раз даже пытался вскрыть себе вены на ее глазах.

Разумеется, Лена не смогла устоять перед столь пылкими проявлениями любви. И будучи девушкой мягкой, жалостливой – она однажды сдалась. Да и подруги, как сговорившись, шептали ей в уши – «не будь дурочкой, бросай своего лесотехника, бери москвича!».

И Лена выбрала Жору. Дополнительным бонусом этого брака было еще и то, что мама Жорина, Ирина Витальевна, оказалась чудеснейшей женщиной! Не свекровь, а сокровище.

Студент-лесотехник был заброшен и забыт. Из социальных сетей, много позже, до Лены дошла о нем следующая информация – уехал в Томск, женился, трое детей. Абсолютно счастлив и реализован, теперь директор какого-то крупного предприятия. «Ну, дай-то Бог…» – подумала Лена спокойно, разглядывая на экране монитора фотографии счастливого семейства. Она давным-давно охладела к предмету своей первой любви, и теперь ее сердце принадлежало только Жоре.

Но самым обидным было то, что Жора нисколько не верил жене. После свадьбы Жору начали терзать приступы ревности к прошлому Лены. Он будил жену среди ночи и с пристрастием спрашивал, кто ей снился сейчас. Не тот ли лесотехник?

После рождения Олеси, дочери, характер мужа еще больше испортился. Он постоянно требовал к себе внимания, капризничал, скандалил по пустякам. Лишь Ирина Витальевна могла повлиять на него.

Пожилая женщина искренне привязалась к своей невестке, ну, а Олесю просто боготворила, ничего для девочки не жалела. (Собственно, кошка Лимонка – это подарок бабушки внучке к первому классу.)

У Жоры появилась новая мания. Он теперь принялся утверждать время от времени, что Олеся – не его дочь. А того самого лесотехника. Тот факт, что Олеся родилась через два года после того, как Лена рассталась со своим первым женихом, Жора подзабыл, что ли?

Жору не могли успокоить Ленины клятвы («твоя это дочь, твоя!»), он терзался сам и продолжал терзать своих близких. Лишь Ирина Витальевна, взвалив на себя роль миротворца, хоть как-то сглаживала конфликты в семье. Она-то ни секунды не сомневалась в преданности Лены своему сыну.

После смерти свекрови наступил хаос. Жора уже цеплялся к любой мелочи, и нельзя было угадать, к чему тот может придраться в ближайший момент. Он разлюбил Лену, полюбил другую? Ведь только нелюбимую жену можно было так терзать и мучить…

Действительно, а что, если у Жорика завелась любовница? Или даже несколько женщин на стороне? Лена знала, что муж пользуется успехом у прекрасного пола. Да и вообще Жорик обладал даром нравиться людям. Всем.

Следует отметить, никто из тех, кто восхищался им – галантным, вежливым, образованным, начитанным мужчиной, – и подозревать не мог, что Жорик на самом деле настоящий домашний тиран!

Возможно, у него и были романы с кем-то. Но поймать мужа Лена не могла, да и не очень стремилась сделать это. Ведь страшно заглянуть в глаза правде, страшно принять какое-то решение…

* * *

Она, именно она – стала в первые его дни на этой Земле тем самым Домом. Лучшей, самой надежной защитой. Она давала ему пищу и тепло.

Он, рыжий Марс (а это был именно он, а не она), еще не видел матери, но чувствовал – она здесь, рядом, и она всегда позаботится, успокоит его. Научит всему. Вот как только подполз к ее теплому животу, нашел сосок – так и стала потихоньку, с молоком, в него вливаться информация.

Его мать звали Лимонкой.

Одну лишь ласку дарила она – вылизывая, кормя, воспитывая своего сына. Могла лишь иногда осторожно подтолкнуть лапой.

Успокаивала, утешала своего сына Лимонка так – прижималась к нему и заводила волшебную песню. Эта песня чудесным образом преображала все вокруг, делала мир лучше. Дарила покой и мудрость, которая, в свою очередь, помогала смириться с различными неудобствами, досаждавшими маленькому детенышу, как то: холодом, беспокойством, страхами, неприятными коликами в желудке… «Все хорошо. Все пройдет. Ничего не бойся. Впереди – только лучшее!» – пела Лимонка сыну. И после таких песен Марс обычно засыпал глубоким, спокойным, счастливым сном. А просыпался потом свежим и полным сил.

Помимо Лимонки, поблизости находились еще какие-то существа. Люди – как потом сообщила Марсику мать. Сначала люди ужасно пугали его – потому что другие. Чужие! Непонятные.

Когда Марсик наконец открыл глаза, то ужаснулся тому, какие эти люди огромные!

Иногда люди брали его в руки, переворачивали, гладили, говорили по-своему – странными, непонятными, тоже чужими голосами. Людей было двое – тех, что находились с Марсом совсем рядом, – девочка и взрослая женщина, а еще один, третий человек, взрослый мужчина – ходил где-то неподалеку. Марс инстинктивно их всех боялся. Хотя первые два человека не причиняли Марсу зла, а мужчина – и вовсе не обращал на Марса никакого внимания, никогда не брал котенка в руки.

Лимонка, как хорошая мать, постоянно сообщала сведения Марсу о внешнем мире. Сначала рассказала сыну о своих – о том, как различать сородичей, чего опасаться, а чего нет, и многое другое. Потом поведала о людях – тех, кто рядом. Посоветовала не бояться тех двоих существ женского пола, мать и дочь, что жили рядом. А вот мужчину лучше стороной обходить, поскольку он кошек не очень-то жалует…

Сначала Марсик не разбирался в людях, кто есть кто из них, какого полу и кто в каком родстве друг другу. Но потом, переходя из рук в руки, потихоньку стал различать людей, их возраст и пол и даже запомнил их человеческие имена.

Старшую женщину звали Леной, а младшую – Олесей. Мать и дочь.

Так вот, о родственных связях между людьми можно было, оказывается, догадаться по их энергетическому потоку. Этот энергетический поток исходил от любого живого существа и нес в себе важную информацию. Возраст, пол… Всё! Надо только вдохнуть носом внимательно. И даже больше того – наловчившись потом, Марс приспособился читать судьбы людей, понимать мотивы их поведения, угадывать их настроение, и – самое важное! – узнавать, как эти люди относятся к нему, к Марсу!

Скоро Марс открыл глаза и принялся изучать окружающий мир уже на собственном опыте.

* * *

– Мам, смотри, малыш меня не боится! Лежит и смотрит на меня! – восхитилась Олеся, держа котенка на ладонях, пузиком вверх. – Такими умными глазками! Как будто все-все понимает.

– Гм. Похоже, это мальчик у нас, – улыбнулась Лена. – Все-таки Марсик, значит.

– Ой, правда? А как ты это определила? Ну, не важно, – на миг смутилась Олеся. – Марсик! И он больше не пищит, когда я его на руки беру. Раньше пищал испуганно, а теперь мурчит. Значит, ему нравится, когда я его беру? Ути мой рыженький! Какой же хороший! – со страстью, убежденно произнесла она. – Лучше всяких плюшевых игрушек. Я Лимонку очень люблю, но этого малыша – просто обожаю!

– А… если придется его отдать? – осторожно спросила Лена. – В чьи-то тоже хорошие, добрые руки?

– Нет. Нет!

– Олесечка… вон, папа вчера в его лужицу наступил, очень ругался, – мягко напомнила Лена.

– Не отдам, – упрямо сказала Олеся. – И как Лимонка без сына? У нее же сердце разорвется! Вот если бы меня у тебя отняли – ты бы тоже переживала, да, мам?.. – Олеся осторожно положила котенка на диван рядом с Лимонкой.

* * *

Жора слушал их болтовню из соседней комнаты и нетерпеливо морщился. Лена, оказывается, до такой степени разбаловала Олеську, что девочка перестала головой думать, превратилась в классическую капризулю. А дальше что?..

Очень хотелось сорваться, вмешаться, но смысл?

Вот Олеська, сколько он, Жора, с ней ни возился, все равно только свою мать слушается. А мать, то есть Лена, – кто? Беспомощная, ленивая, бестолковая женщина. Она не реализовалась в профессии, не смогла стать хорошей матерью, образцовой хозяйкой!

Зря он когда-то принял решение жениться на ней, прописать в своей квартире. А потому что потерял от любви голову. Был готов на все, на любые безумства. Если кто и мог остановить его тогда, много лет назад, так это только мать, Ирина Витальевна.

Но, вместо того чтобы наставить сына на путь истинный, Ирина Витальевна приняла сторону невестки.

Это ведь ужасно обидно, когда родная мать выбирает не тебя, а чужого человека. Не пытается понять, помочь родному сыну, а носится, словно с писаной торбой, с какой-то провинциальной дурочкой.

А потом родилась Олеська, и Ирина Витальевна совсем с цепи сорвалась. Она перестала обращать на Жору внимание, только внучкой занималась. Это ведь обидно, очень обидно, когда родная мать не тебе говорит слова ласки и любви, а кому-то еще, пусть и родной внучке! Но не сыну. На самом деле все слова материнской любви, все ее ласки должны принадлежать только ему, Жоре.

Сначала Ирина Витальевна обокрала Жору, потом Лена обокрала его, а уж потом – и Олеся. Обидно до слез. Олеська только Лену слушается, только ее любит, а на него, на отца – никакого внимания. Вот и сейчас с котенком возится, сюсюкает… Обожает она рыжего паршивца, видите ли! Отца надо обожать, а не кошек каких-то. Кстати, первую кошку, Лимонку, Олеське подарила Ирина Витальевна. Словно назло сыну, с брезгливостью относящемуся к этой так называемой «живой природе»…

Да, да, если вспомнить, Ирина Витальевна никогда не любила Жору. Только изображала любовь. А на самом деле была полностью погружена в свою работу. Участковый педиатр! Всегда – то в поликлинике, то на вызовах, то бежит куда-то поздним вечером, к каким-то незнакомым машенькам и васенькам, вместо того чтобы сказать бестолковым родителям этих детей – вызовите «неотложку», нечего людей в нерабочее время дергать! Висит на телефоне, давая советы…

Господи, даже когда мать ушла на пенсию, покоя все равно не было. Звонили, приходили. Приходили эти уже давным-давно выросшие машеньки и васеньки с цветами и конфетами, и мать убивала целый вечер на болтовню с ними, вместо того чтобы посвятить это время единственному сыну. Эти люди продолжали звонить даже тогда, когда матери не стало, каждый раз напоминая Жоре о том, чего он был лишен всю жизнь.

Ведь именно мать лишила его отца.

Человека, который являлся для Жоры главным. Подумаешь, загулял мужчина! Если женщина мудрая, то она простит. И сделает все, чтобы вернуть мужа в семью, не станет разлучать его с ребенком.

Жора когда-то, в первые годы своего брака, не собирался повторять родительских ошибок. Да, он тоже неидеальный муж, но он свои похождения (кстати, довольно редкие, по пальцам одной руки пересчитать можно) держал в тайне. И семью бросать не собирался. Он всеми силами пытался объединить своих родных. Чтобы только он, Лена и Олеська. Чтобы никто не лез со стороны, чтобы в доме никаких посторонних лиц.

Ни подружек Ленкиных или Олеськиных, ни соседей, никого. Это Жоре удалось – когда уговорами, когда хитростью – избавил он дом от ненужных людей. Заставил Олесю сидеть дома в свободное от школы время, а не шляться по улицам. Разогнал всех ее одноклассниц с помощью небольшого трюка. И Лену, супругу, отговорил не только от друзей, но и от работы.

Они ведь семья. Они должны быть вместе, любить друг друга!

Словом, до какого-то момента Жора думал, что можно еще что-то исправить, изменить. Но потом понял, что поздно. Да и вообще, если подумать, люди не меняются.

Лена с Олеськой остались все теми же дурочками. Может, правда, Олеся – не его дочь? Сначала Жора говорил это в шутку, чтобы напомнить жене о том, кто в доме главный, о ком надо помнить всегда, кто Отец – в самом высшем смысле этого слова, но чем дальше, тем сильнее сомневался в своем отцовстве.

Они, Олеся и Лена, должны любить его. А ведь не любят! Значит, они чужие… И мать чужой всегда являлась! Только отец чужим не был, но мать выгнала того из дома.

– Господи, какой же я несчастный… – пробормотал Жора, мучительно морщась. – Что же делать-то, как жить дальше?

* * *

С того времени как Марс открыл глаза и решился на долгие прогулки по дому, он все активнее осваивал внешний мир. И изучал людей.

Больше времени Марс проводил с девочкой Олесей. От Олеси исходили волны добра и ласки, ей можно было довериться полностью. Она не могла причинить Марсику зла, и потому тот считал ее своим главным другом. На втором месте находилась Лена. Тоже добрая, ласковая, не способная причинить зло, хотя играла с Марсиком гораздо меньше, что в глазах котенка являлось безусловным минусом. С мужчиной, Жорой, Марс пока не сталкивался особо…

И вот, изучая людей, Марс сделал неожиданное открытие. Он и раньше замечал, что от каждого живого существа идет свое, особое свечение. Ну, словно золотистый ореол вокруг, мерцающая цепочка световых сигналов…

Вот, например, Лимонка. Вокруг нее – ровный, плотный золотистый ореол. Когда Марс был еще лишен возможности смотреть глазами, он тем не менее видел этот свет, каким-то внутренним зрением. И всегда, безошибочно находил Лимонку по этому свечению.

Вокруг девочки Олеси тоже мерцал золотистый ореол – хоть и прочный, но тонкий.

Вокруг ее мамы-Лены – та же тонкая золотая цепь… Но – словно порванная в одном месте. Незамкнутая! И это плохо – скоро понял Марс. Ведь в разорванное пространство уходила вся энергия женщины. Оттого Лена чувствовала себя вечно усталой и печальной.

Если так, то замкнутый золотистый ореол нес определенную функцию – защитную! Наверное, Лена не знала, что всему виной эта разорванная цепь. Люди вообще являлись довольно-таки беспомощными, бестолковыми существами, по наблюдениям Марса. Они не подозревали, что если эта цепь вокруг них, выполняющая функции Защитного поля, была нарушена – то они чувствовали себя плохо.

Можно ли помочь людям?

Однажды Марс стал свидетелем и участником следующей сцены.

Он, на диване, только что наелся материнского молока и теперь лежал под боком Лимонки. Та уже завела свою Волшебную песню… В этот момент появилась Олеся, села рядом, с книгой в руках. Не села, а плюхнулась, явно раздраженная и несчастная. Волны недовольства так и исходили от нее! И в этот самый момент три защитных поля – его, Олеси и Лимонки – словно соединились. Сомкнулись – благодаря Лимонке.

Да, да – их всех теперь окутывало единое плотное, нигде не нарушенное защитное поле. А внутри – Лимонка вновь завела свою Волшебную песню, которая восстанавливала силы как Марса, так и Олеси. Волны беспокойства, которые исходили от девочки, постепенно затихали.

Но дальше – больше! Появилась Лена, села рядом с дочерью, обняла ее, и единое защитное поле, которое окутывало Олесю, Лимонку и Рыжего, соединилось с Лениным, разорванным. И края той дыры, сквозь которые уходили Ленины силы, вдруг сомкнулись. Теперь женщина тоже находилась внутри Защитного поля, во власти Волшебной песни, которая давала силы, утешала.

Марс, который уже засыпал, тем не менее решил исследовать удивительное явление. Вскочил, забрался на колени Олесе, потрогал лапкой страницы у книги (как приятно шуршит! Но не отвлекаться!), потом прыгнул на Лену и принялся карабкаться по ее спине. И от Лены, и от Олеси определенно исходили сейчас волны покоя и счастья.

Марс скрупулезно изучал прочность Защитного поля. Оно выглядело гибким, но вместе с тем – плотным, единым, теперь для всех четверых. Очень плотным. Словно чем больше живых существ соединялось под защитой этого поля – тем оно становилось прочнее.

Потом Лена ушла, поля расцепились, но, насколько заметил Марс, дыра в защитном поле вокруг Лены после лечебного сеанса Лимонки стала значительно меньше, края ее почти сомкнулись.

Наверное, в этом была великая миссия кошек – лечить, латать поврежденное Защитное поле – догадался Марс. И он, Марс, как и его мать, Лимонка, скоро тоже сможет помогать людям.

* * *

– …Пап, ты не занят? Можно на минутку? – дверь приоткрылась, и в кабинет к отцу заглянула Олеся.

– Что тебе? – подняв голову от книги, строго спросил Жора. Он терпеть не мог, когда родные отвлекали его от чтения. Мужчина любил серьезные, философские книги, в которых поднимался вопрос о смысле жизни и предназначении человека. А родные, как назло, приставали со всякой ерундой. Либо Лена начинала клянчить деньги (и это притом, что он выдавал ей их каждую неделю!), либо Олеська просила проверить у нее математику. Но объяснять дочери тонкости умножения и деления натуральных чисел – невыносимо скучно…

– Смотри! – дочь сунула ему под нос котенка.

– Что еще? – слегка отстранился Жора, страдальчески сведя брови. – Видел я этого рыжего засранца!

– Пап, мы с мамой ему ошейник нашли. Смотри, какой красивый! А тут медальон, и на нем выгравировано – «Марс». Красиво, да?

Котенок вертелся в руках дочери и лапой пытался содрать с себя ошейник.

– «Нашли»… – хмыкнул Жора. – Что за лицемерие! Уж называй вещи своими именами. Под ногами, поди, валялось, можно подумать… Купили!

– Купили, – вздохнула Олеся. – Зато какой красивый ошейник. И Марсику идет, правда?

– А гравировку заказали, да? – тоже вздохнул Жора. На мужчину вновь напала тоска. – Господи, Ленке лишь бы деньги на всякое барахло спустить! Ты-то ладно, а она…

– Папочка, это совершенно недорого!

– Олесечка, а если много раз по «недорого»? Ты даже не представляешь, сколько у нас в семье бессмысленных трат. Я выдаю твоей матери определенную сумму – на еду, на коммунальные услуги, на бытовую химию… И она каждый раз умудряется превысить лимит. А я, между прочим, не олигарх, миллионов не зарабатываю…

Жора смотрел на лицо своей дочери, которое становилось все несчастнее и несчастнее. И все больше убеждался в том, насколько его родные оторваны от жизни, эгоистичны и… глупы.

– Папа, я вырасту, пойду работать и все те деньги, что мы с мамой неправильно потратили, верну тебе.

– Нет, Олесечка, пока ты вырастешь и начнешь зарабатывать, пройдет много-много лет. И я еще кучу денег буду вынужден отдать за твое образование (а оно нынче небесплатное), за твои наряды, за твою косметику… Ты же вырастешь и потребуешь все это с меня, так? Поэтому ты не сможешь расплатиться за все. А потом знаешь что произойдет? Ты выйдешь замуж, и твой муж не позволит тебе и копейки отдать своему старенькому папе.

Олеся тихо заплакала, а котенок в ее руках еще сильнее забрыкался, пытаясь вырваться.

– Он хороший… я хотела тебя порадовать. Я просто хотела поговорить с тобой, ну, а ошейник, он только как повод… Папочка! Ну пожалуйста… Поговори со мной! – бормотала Олеся. И, вероятно, ничего не соображая от слез, положила Марсика на колени отцу.

* * *

От мужчины буквально исходили волны раздражения. Насколько понимал Марс, дочь (а Олеся являлась дочерью этого мужчины, потому что в ее запахе была и частичка запаха Жоры) пыталась успокоить отца, приласкаться к нему, а тот был чем-то недоволен.

Чем? Почему? Что происходит с Жорой?

Марс принюхался, анализируя идущую вместе с запахами информацию. Иногда причиной дурного настроения может быть плохая пища. Насколько уже изучил людей Марс, они не слишком-то разбирались в еде и могли проглотить то, что и нюхать-то неприятно! Или, наоборот, голод мучил – тогда в воздухе вокруг человека носились кисловатые ароматы желудочного сока. Или еще, например, холод или жара досаждали… Обо всем этом сигнализировали запахи. Болезни тоже можно было почуять носом!

Но Жора, судя по всему, был сыт, здоров и не страдал от перепада температур. Тогда в чем же дело?

Марс сконцентрировался, включив все органы чувств. Может быть, причина в Защитном поле мужчины? Оно у Жоры выглядело плотным, бело-серебристого цвета.

Марс забарахтался, вытягивая шею, уж очень не терпелось разгадать эту загадку! Он был любопытный, юный кот.

И в этот момент девочка Олеся положила его на колени мужчине. По примеру свой матери, Лимонки, Марс немедленно попытался соединить свое Защитное поле с Защитным полем Жоры в единое целое – ведь тогда бы он смог помочь мужчине. Но нет!

Жора находился словно в твердой, совершенно непроницаемой капсуле, изолированной от внешнего мира. В броне своего поля. Защитные поля – Марса и Жоры – решительно не соединялись. Они скользили рядом, но не сливались в единое целое.

Жора был один внутри своей оболочки и не хотел (или не мог?) пускать внутрь ее кого-то еще. И в этом вся проблема, догадался Марс. По каким-то причинам мужчина полностью отгородился от внешнего мира, от других людей, от своих родных – и потому испытывал вечное беспокойство и недовольство.

Надо сказать, что все эти выводы Марс сделал очень быстро. Буквально за несколько мгновений он успел «просканировать» Жору.

А потом мужчина сбросил его со своих коленей. Да, да – Жора буквально отбросил от себя котенка. Марс перевернулся в воздухе, но, к счастью, успел приземлиться на все четыре лапы. Тем не менее столь бесцеремонное отношение ужасно ему не понравилось. Выходит, Лимонка не зря предупреждала сына, что от Жоры надо держаться подальше!

Недовольный, рассерженный, испуганный, кипящий от возмущения Марс проскользнул мимо Олеси, умчался в другую комнату, под шкаф, и там, дрожа, сжался в комок.

Выбрался оттуда не скоро. Огляделся – никого в комнате. Стоп, а это что такое? Какая-то призрачная масса вдруг проявилась из воздуха и теперь двигается в углу, где кресло. Похоже на женщину, пожилую. Марс опять испугался, но тень пожилой женщины вела себя неагрессивно. Просто сидела в кресле, качала головой, всплескивала руками. Судя по движениям, печалилась, переживала. Марс подошел ближе, принюхался, потрогал лапой. Гм, лапа словно пустоту поймала… Котенку стало неинтересно, он убежал. Его занимали более насущные проблемы, а не призраки, от которых никакого толку.

…Надо как-то донести до Жоры, что так вести себя нельзя. И еще рассказать мужчине, что у того не в порядке Защитное поле. Ну нельзя же жить одному, внутри своих переживаний! Вон, Лена и Олеся ходят вокруг этого Жоры кругами и никак не могут достучаться до него…

Решено. Он, Марс, должен послать Жоре важное сообщение. Написать письмо. Жора прочитает это письмо и поймет, что не прав. Пусть Лимонка и предупреждала сына, что не стоит связываться с Жорой, но Марс – он вовсе не безропотный и смиренный, и он не намерен мириться с безобразием, творящимся вокруг.

Огненный Марс изменит все. И поможет всем!

* * *

Все чаще Жора вспоминал о своем отце и каждый раз при этом испытывал раздражение в отношении покойной матери. Та не имела права рушить их семью…

Мать, Ирина Витальевна, говорила, что отец сам ушел из семьи, встретив другую женщину, но разве это причина для расставания? Она как женщина могла его остановить. Придумать какую-нибудь хитрость! Надо было бороться за отца, держать его обеими руками, а не отпускать…

Отец ушел и потом ни разу не изъявил желания увидеть сына. Быть отвергнутым собственным отцом – тяжело…

Жора так страдал от этого в детстве и юности, что поклялся сам себе – ни один человек больше не заставит его страдать. И он воздвиг между собой и другими людьми словно каменную стену.

Стал жить по уму, а не по чувствам.

Будучи уже сам в браке, всегда строго выполнял свои мужские и отцовские обязанности – тут уж никто не мог его упрекнуть. Работал как вол. Но все равно чувствовал себя несчастным, обделенным… Недолюбленным.

– Что за жизнь такая… – пробормотал Жора, вставая ранним ноябрьским утром. За окнами – темнота. – Все нормальные люди еще спят, один я как проклятый…

Под «всеми людьми» Жора подразумевал своих домашних. Им-то хорошо! У Олеси каникулы, а Ленке вообще никуда идти не надо. Еще часа два дрыхнуть будут… Неплохо устроились. А могли бы встать, проводить отца. Хотя нет, от них только беспокойство и раздражение! Лучше бы их вообще не видеть…

Жора быстро перекусил бутербродом, оделся, вышел в переднюю. Накинул на плечи пальто, втиснулся в ботинки… И только тогда понял – что-то не так.

Пошевелил пальцами правой ноги. Как-то мокро, что ли? Жора скинул ботинок, взял его в руки, принюхался.

– Бли-ин… Это он, рыжий стервец. Точно, он. Лимонка себе такого никогда не позволяла. Ах, гаденыш… Обувь мне испортил! Теперь только выкинуть. Ну ничего, я и тебя выкину!

Жору буквально трясло от злости. Но он все-таки заставил себя переодеться – нашел старые свои ботинки. Затем тихо-тихо, стараясь никого не разбудить (не то крику будет, ору!), он проскользнул в гостиную, схватил рыжего котенка, спавшего рядом с кошкой, и тут же выскочил из дому.

…Холодно, темно. Рыжий котенок испуганно пищал в ладонях, царапался.

– Ух ты, больно… – выругался Жора. – Когти-то отрастил!

Жора, чертыхаясь, добежал до соседнего сквера и бросил котенка на клумбу – где летом росли цветы, а теперь была одна рыхлая, комковатая, черная земля. Котенок, сидя на земле, прижал уши и принялся истошно мяукать, оглядываясь по сторонам. Но с места сдвинуться боялся…

И хорошо, пусть сидит здесь. Скоро выйдут собачники со своими питомцами. И уж эти питомцы, как всегда, без поводков и намордников, покажут почем фунт лиха этому рыжему наглецу…

* * *

Лимонка мяукала, бегая взад-вперед по квартире. Искала Марсика – как поняли Лена с Олесей, уже проснувшиеся к тому времени. Они тоже принялись звать своего любимца, пока еще ни о чем не подозревая. Наверняка котенок спрятался в какой-нибудь шкаф!

Через некоторое время, когда были перерыты все шкафы и открыты все ящики, стало понятно, что Марсика в квартире нет. Выскользнул в приоткрытую дверь, когда отец семейства уходил рано утром на работу?

Исследуя в подробностях прихожую, Лена наткнулась на ботинок мужа, валявшийся в углу, за галошницей. Хотела поставить ботинок на место, но… Терзаемая смутными сомнениями, понюхала его, поморщилась и – похолодела, представив, как, наверное, разозлился утром Жора, обнаружив, что его обувь безнадежно испорчена! А ботинки-то новые, между прочим, и недешевые – муж очень заботился о своем имидже, покупал себе только красивые и качественные вещи.

«Это сделал Марсик…» – догадалась Лена. Воспитанная и пугливая Лимонка никогда бы себе не позволила подобного. А нахальный котенок – запросто. Тем более что Олеся рассказала матери, как вчера отец обошелся с ее любимцем! Кошки бывают обидчивыми, могут отомстить своим хозяевам таким вот образом.

Пока дочь скрупулезно обыскивала кухню, Лена убежала в дальнюю комнату и позвонила по мобильному мужу.

– Алло… Жора, извини, что беспокою, но ты не в курсе, где котенок? – задыхаясь, спросила женщина.

– А ты в курсе, что ваш драгоценный котенок натворил? – мрачно буркнул муж.

– Господи… ну, бывает! Там Олеська в панике, чуть не плачет! Жора, где он? Говори быстрее.

– Я его вышвырнул на улицу.

– Ты шутишь?

– Я серьезно.

– Скажи, что ты шутишь! – взмолилась Лена.

– Я не шучу, – холодно повторил муж. – Скажи спасибо, что я не убил этого гаденыша. И хватит мне истерик на пустом месте, лучше бы обо мне так беспокоились, как об этом котенке!

В трубке раздались короткие гудки.

– Мам, его и на кухне нет! – в комнату вбежала Олеся. – А ты папе звонила? Я вот подумала сейчас – а вдруг папа унес Марсика? Решил кому-нибудь отдать и…

Лена врать не умела. Поэтому она решила промолчать. Но зато Олеся хорошо могла читать по ее лицу. Девочка села рядом с матерью, прижалась к ее плечу и спросила ровным, без всяких интонаций, голосом:

– Мама. Мама, скажи честно – он его все-таки утопил в унитазе?

– Не говори глупостей. Унитаз бы засорился.

– Мама!

– Он его унес. Марсик напрудил ему в ботинок, и папа его… унес, да.

– Выбросил, значит! – с отчаянием прошептала Олеся. Несколько секунд сидела неподвижно, потом сорвалась с места.

– Ты куда?

– На улицу! Вдруг Марсик еще там…

– Погоди, я с тобой!

…Они обегали все улицы вокруг, обсмотрели все подворотни, поспрашивали прохожих. Рыжего котенка нигде не было, его никто не видел.

– Наверное, Марсика сразу забрали. Он такой хорошенький, что кто-то наверняка решил забрать его к себе домой! – сказала Лена.

Олеся молчала. Девочка даже не плакала.

– В конце концов, ничего страшного. Холодно, идем домой! – Лена обняла дочь за плечи. В воздухе и правда кружился первый снег, изо рта при разговоре валил пар.

Дома Олеся скинула с себя ботинки и повалилась прямо в одежде на свою постель.

Лимонка жалобно замяукала, выбежав навстречу хозяевам. Лена взяла кошку на руки, села на кровать, рядом с дочерью.

«Папа не виноват. Он ничего плохого не сделал… В конце концов, это твой котенок, ты была обязана за ним следить!» – вертелось в голове у Лены. Но вместо этого она сказала дочери:

– Я устала. Я так устала, словно и днем, и ночью, не разгибаясь, таскаю на себе тяжелые мешки. Я не помню, когда у меня было хорошее настроение… Но ведь это невозможно! Давай уйдем отсюда, а? – вдруг вырвалось у женщины.

Лена и сама не ожидала от себя подобных слов. Это же глупо – уйти из дома, от мужа, обидевшись на него из-за какой-то ерунды! Куда они пойдут с дочерью, зачем?

– Давай, – неожиданно согласилась дочь. – А ты не бойся, мама. Мне кажется, папа нас совсем не любит. Совсем-совсем.

– Совсем. Это была последняя капля, – решительно произнесла Лена. – Он ведь не Марсика наказал, а нас. Вот что. Я сейчас уйду по делам. Узнаю насчет работы, потом съемную квартиру найдем. Будет очень тяжело… Но ничего.

В Олесину школу требовалась учительница младших классов. На прошлом родительском собрании завуч подходила к Лене, спрашивала: «Вы ведь педагогический институт заканчивали? Могли бы у нас поработать?» Лена тогда категорически отказалась: «Нет-нет, муж против!»

Хоть бы вакансия осталась свободной! Пусть и небольшие деньги платили учителям, но что ж поделать. Возможно, удастся снять у кого-нибудь комнатушку неподалеку… Очень ведь не хотелось, чтобы Олесе пришлось менять школу.

«Не любит. Совсем-совсем не любит. Олеська права… С ним стало невозможно жить. Квартира его, Жорина, он собственник. Может, через суд получится разменять? Но, говорят, сейчас закон на стороне собственника и даже интересы детей не учитываются. Либо терпеть, либо… Да, Жора нас не бьет, из дома не выгоняет. Но мы словно в рабстве у него с дочерью!»

…Завуч, Инга Анатольевна, стояла возле школы, разговаривала с какой-то дамой в длинном пальто с капюшоном.

Презрев все законы вежливости, Лена закричала еще издалека:

– Добрый день, Инга Анатольевна! Я согласна! Место еще свободно?

Завуч поморгала глазами, пытаясь сообразить, о чем именно ее спрашивают, потом сказала:

– Место? Какое? Ах, вы про то… Нет, уже нашли учителя для младших классов.

– А вы учительница? – к Лене повернулась дама в пальто. – Ищете работу?

– Ищу! – нетерпеливо вздохнула Лена. – А вам есть что предложить?

– Только вряд ли согласитесь, – вдруг засомневалась дама. – Кого ни спрашиваю – все отказываются.

– Ну и что, может, как раз то, что мне требуется! – возразила Лена.

– Это далеко. Триста километров от Москвы. Там у брата моего, в поселке, ферма. Учителей не хватает, а вот школа своя есть, и даже дома свободные есть. Без особых удобств, конечно, – подумав, добавила дама. – Но жить можно!

«И работа, и жилье сразу? Но триста километров, без удобств… – с отчаянием подумала Лена. – Хотя чего я теряю? За теплую ванну готова свою бессмертную душу продать?»

– Давайте адрес, – прошептала Лена. – Я поеду.

…Женщина прибежала домой, велела дочери собираться. Пока складывали все самое необходимое в сумки-чемоданы, Лена терзалась – не губит ли она тем самым судьбу дочери и свою, не совершает ли страшную ошибку?

Всю ночь, до рассвета, мать с дочерью провели на вокзале – чтобы не встречаться с Жорой.

Утром сели на семичасовую электричку.

В одиннадцатом часу вышли на станции, рейсовым автобусом еще долго добирались до нужного поселка.

Вышли на остановке, напротив припорошенного снегом поля. С другой стороны дороги – одноэтажные домики. Холодно, как зимой уже, непривычно тихо. И солнце – яркое, слепящее… Лена с Олесей, измученные бессонной ночью, некоторое время с изумлением разглядывали окружающий их пейзаж, пока Лимонка в переноске не мяукнула.

– Хочешь, вернемся домой? К папе… – дрожащим голосом произнесла Лена.

– Нет, – сказала Олеся. – Давай посмотрим, что дальше будет?

Мама с дочкой пошли вдоль длинных заборов, искать начальство. Нашли наконец.

Хозяин фермы оказался очень вежливым, веселым мужчиной лет шестидесяти.

Он обрадовался гостям, рассказал о жизни здесь, о том, что на ферме работает уже довольно много людей, у всех дети и даже внуки («вот у меня уже своих трое!»), поэтому не хватает учителей… Лена с Олесей могут снять внаем дом, за небольшую совсем плату.

– Там старушка одна жила, наследников у нее не осталось… Ремонт, конечно, нужен серьезный. Но тепло, в доме есть газовая колонка. Туалет, правда, во дворе, но тут все так живут, привыкли!

Лена согласилась на все условия.

…Домишко и вправду оказался очень неказистым, неухоженным. Первые дни Лена с Олесей только тем и занимались, что убирались, чистили, мыли, чинили…

Жена хозяина фермы прислала новоселам занавески, сосед справа отремонтировал подтекающий кран, у соседей слева нашлась лишняя кастрюля…

Потом начались занятия в школе. Там тоже оказалось полно дел, и Олесе снова пришлось помогать матери.

Больше всего Лена с Олесей боялись диких деревенских жителей, алкашей и уголовников. Но, как оказалось, в этом поселке таковых почти не проживало. Обычные, нормальные люди. Пожалуй, ничем не хуже, а даже лучше городских. На ферме лентяев и пьяниц не держали… Верно, все зависело от хозяев фермы.

Одноклассники (а их оказалось у Олеси пять человек) новенькую и не думали обижать. Многие страхи оказались пустыми, а сложности прятались совсем не там, где предполагали приезжие мать с дочерью. Впрочем, и сложности, если сказать честно, оказались не столь уж кошмарными и непереносимыми. Например, в кране могла замерзнуть вода. А еще очень досаждали мыши, поселившиеся в подполе…

Но зато Лена теперь решала все сама.

Это было странно и непривычно – чувствовать себя хозяйкой собственной судьбы. Самой, не надеясь ни на кого, делать все. Договариваться с людьми. Спорить, доказывать. Общаться с родителями тех детей, что ходили к ней в класс. Придумывать. Ошибаться. Плакать от огорчения. Радоваться, когда все удавалось.

Эта жизнь была не лучше и не хуже той, прошлой. Но она оказалась совершенно другой.

Лимонка поначалу с изумлением и брезгливостью изучала новый дом, все никак не могла привыкнуть, что ей, изнеженной городской кошке, придется теперь жить в подобных, спартанских почти, условиях. Но потом освоилась, и однажды утром Лена с Олесей обнаружили в сенях несколько задушенных мышей. Неподалеку с гордым видом сидела Лимонка. На мордочке у нее было словно написано: «Ну вот, видите, от меня в хозяйстве тоже очень много пользы!»

А Лена часто вспоминала Марсика. В самом деле, если бы не этот рыжий хулиган, то их с дочерью жизнь не изменилась бы, наверное. Она так и носила бы на плечах невидимые, неподъемные мешки, которые пригибали ее к самой земле.

«Что ж, будем надеяться, что в тот день, когда Жора решил выбросить котенка, Марсик не сгинул, не пропал, не погиб, а попал в хорошие руки!»

Кстати, о Жоре.

Он потом один раз звонил и требовал, чтобы ему вернули его любимый электрический чайник, который Лена не имела никаких прав забирать с собой.

* * *

По идее, Жора должен был изучить послание, которое составил для него Марс, и осознать, что: во-первых, у мужчины серьезные проблемы с Защитным полем, во-вторых, со своими домашними надо быть добрее и, в-третьих, котят тоже обижать нельзя!!!

Марс вложил в это послание весь свой гнев, возмущение, мольбы, увещевания, объяснения и пояснения. Словом, всю важную информацию, а также эмоции, переполнявшие в тот момент котенка.

Марс надеялся на то, что Жора понюхает свой ботинок (кстати, вещь, на которой составляется подобная петиция, должна принадлежать именно тому, кто вел себя недостойно) и сразу все поймет.

Но Жора повел себя очень странно, совсем не так, как ожидал Марс. И это было главной ошибкой котенка – ведь он не знал еще, что люди настолько глупы и бестолковы и не способны порой к восприятию важных сведений.

…Рано утром Жора схватил сонного, разнеженного Марса и понес его куда-то. Понес за пределы родного жилища!

Последнее, что заметил Марс, – тень пожилой женщины в коридоре, которая стоит, прижав руки к груди, и укоризненно, с сожалением качает головой. Но Жора Тени не заметил, проскользнул сквозь нее и выскочил из квартиры.

Когда хлопнула входная дверь за спиной Жоры и они оказались на лестничной площадке, Марс запаниковал и принялся отчаянно вырываться. Сколько раз, бывало, котенок сидел у входной двери и ловил носом запахи, доносящиеся снаружи сквозь щелочку, – чужие, странные и порой страшные. Лена и Олеся, когда приходили после долгого отсутствия, тоже пахли чем-то чужим и незнакомым. Словом, Марс догадывался, что там, снаружи, есть какой-то другой мир. И этот незнакомый мир его пугал. Добровольно Марс ни за что бы не решился покинуть свой родной и любимый дом.

Но тут котенка вырвали из него и потащили в неизвестность!

Пронесли по подъезду, пахнущему чужими людьми и чужими квартирами, а потом… А потом началось самое страшное.

Марс оказался в огромном мире, конца и края которому не было. Незнакомые звуки и запахи неслись со всех сторон. Марс инстинктивно замер, сжался. Вдруг Жора, который нес его в ладонях, образумится и повернет обратно?

Но Жора шел быстро, почти бежал. И чем дальше, тем быстрее таял запах родного дома…

А потом Жора кинул Марса на землю. Марс приземлился на все четыре лапы и почувствовал под собой странную поверхность, буквально всю пропитанную незнакомыми запахами. И все, все вокруг было чужим и незнакомым!

А еще ветер, пронизывающий и холодный…

Марс в ужасе замяукал. Прижался к земле, огляделся, ничего не понимая и не узнавая… А потом понял, что и Жоры рядом нет.

Он, Марс, один в этом огромном и страшном мире.

Куда бежать, что делать? Марс не знал. Поэтому он не двигался с места и мяукал, призывая Лимонку. А может, сейчас прибегут Олеся или Лена и спасут его?

И почему, за что все это? Только за то, что он решил откровенно пообщаться с Жорой?