Падшее королевство. Грех в твоей крови E-Book

Дана Мюллер-Браун

• Herausgeber: O2
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Падшее королевство
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 396

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Романтическое фэнтези с уникальным авторским миром на основе семи смертных грехов. Бестселлер по версии журнала Spiegel (Германия). С незапамятных времен королевством Джараскай правят потомки демонических владык – князья семи смертных грехов. И лишь восьмое княжество – Истины – сдерживает их могущество. У правителя Истины всегда рождается двое детей. Первый становится жертвой древнего проклятия и обретает демоническую силу. Кровь второго чиста, и ему суждено стать правителем и спасителем своего народа. С самого детства Навиен, перворожденная дочь князя Истины, готова отдать жизнь за младшую сестру. Когда на княжество Истины нападают, Навиен выдает себя за наследницу престола и попадает в руки князей семи смертных грехов. Теперь девушка должна убедить в своем обмане могущественных правителей. Но, похоже, один из них, высокомерный Лиран, знает ее тайну. И он готов вдребезги разбить не только планы Навиен, но и ее сердце. Молодежный роман «Грех в твоей крови» – первая часть захватывающей дилогии «Падшее королевство» немецкой писательницы Даны Мюллер-Браун – по достоинству оценят поклонники сильных героинь, ангелов, демонов, магии и оригинальных вселенных, живущих по своим законам.

Leseprobe

МОСКВА2024

В дилогию

«ПАДШЕЕ КОРОЛЕВСТВО»

входят книги:

1. ГРЕХ В ТВОЕЙ КРОВИ

ПРОЛОГ

Двадцать лет назад

Крики жены князя эхом разносятся по дворцовым коридорам. Кормилица наказала мне оставаться здесь. Ждать за дверью, пока я не смогу выполнить свое задание.

Снова слышатся эти оглушительные крики в унисон с громом и дождем, бьющим в огромные окна дворца Истины. Я вздрагиваю и бросаю взгляд на стоящего передо мной героя. Я знаю, что его зовут Нат, хотя он почти ничего не говорит. Он герой князя. Точнее, его старший брат. Первенец. Но, как и у ребенка, которого вот-вот родит княжеская супруга, кровь у него демонической природы. Первенцы — результат первородного греха. Боги наложили проклятие на все княжеские семьи, которые тысячи лет назад поднялись на землю из подземного мира. Только второй ребенок становится обычным младенцем и, следовательно, признается наследником престола, поскольку не несет в себе ничего демонического. И все же души братьев и сестер очень тесно связаны друг с другом.

Еще один герой появляется в узком проходе перед спальней княжеской супруги. Он еще мал, ему всего семь лет, но он уже излучает больше силы, чем я в свои семнадцать.

— Почему невестка Эверлайн так кричит? — спрашивает он, наклонив голову и глядя на Ната, который сначала остается неподвижным, затем делает глубокий вдох и отвешивает ему оплеуху.

— Она тебе не невестка! — рявкает он, и внезапно его мрачный взгляд встречается с моим.

Я сразу опускаю голову. Конечно, она его невестка. Я это знаю, и они тоже знают. Маленький герой, Марек, — это третий сын бывшего князя, умершего три года назад, и, следовательно, снова демон. Потому что до того, как рождается нормальный ребенок, всегда сначала должен появиться демон. Первенец избавляет ребенка, который приходит после него, от всех грехов. Сначала родился Нат, затем наш князь, затем Марек и, наконец, Эндрюс, который считается единственным настоящим братом князя и, соответственно, герцогом нашего княжества. Нат и Марек тоже его братья, но демоны по закону не являются членами семьи.

Мареку еще предстоит все это понять. Он будет одинок. Ему суждено прожить жизнь, защищая своего младшего брата, герцога. И, возможно, в какой-то момент он забудет, что на самом деле он тоже часть этой семьи.

Супруга князя опять кричит так громко, что дрожат держатели факелов на стенах, и я прикрываю глаза. Ветер свистит сквозь неплотно закрытые окна, и у меня по всему телу бегут мурашки.

Я снова смотрю на Ната, он тоже отваживается на мимолетный ответный взгляд. У меня сжимается сердце. Этот герой всегда вызывал во мне что-то вроде влечения. Но мы оба знаем, что никогда не сможем быть вместе. Я бы рожала исключительно демонических детей, и они немедленно были бы убиты, потому что я не дворянка, имеющая право родить героя. Их обучают служить только дворянам. Обучение это не приносит радости, оно слишком жестоко.

— Кесседи, все кончено! — кричит кормилица из-за двери, и я сразу бросаюсь в комнату. Жена князя лежит на кровати из темного благородного дерева, откинувшись на груду пурпурных и золотых подушек. Балки, поднимающиеся к потолку, обрамлены коричневыми шторами. По лбу прекрасной княгини стекает пот. Она бледна как смерть, а простыня у ее ног пропитана кровью. Тут мой взгляд падает на маленького ребенка на руках у кормилицы.

— Это девочка, ваша светлость, — шепчет она, будто сообщая плохие новости. Это и правда так, потому что женщина не может управлять княжеством. Значит, княжеская супруга сначала родит еще одну девочку недемонической крови, а потом должна попытаться родить наследника престола. А перед ним его героя. Таков порядок вещей. Природа. Два ребенка одного пола всегда рождаются один за другим.

— Позволь ей на меня посмотреть, — просит княгиня, когда кормилица передает мне сверток. Я колеблюсь, но пожилая женщина качает головой.

— Ваша светлость, это не ваш ребенок. Это демон! — уговаривает она, но княгиня, начиная рыдать, наклоняется ко мне. Безуспешно пытается дотронуться до меня и до девочки.

— Дай ей на меня посмотреть! — кричит она в отчаянии. — Она мой ребенок!

— Нет, не ребенок! — бормочет кормилица, сжимая символ нашей веры у себя на шее. — Это демон! — повторяет она более настойчиво.

Княгиня плачет навзрыд, и в этот момент я решаюсь к ней подойти. Кормилица убегает. Но передо мной моя княгиня, и я должна ей служить. Я подношу к ней ребенка, но не выпускаю его из рук.

Она нежно гладит розовую кожу маленькой девочки, и слезы из ее глаз капают все сильнее.

— Я назову тебя Навиен, — шепчет она, наклоняется к малышке, целует ее и снова откидывается на подушки.

Кормилица возвращается, и я отхожу.

— Нет! — кричит княгиня. — Верни ее мне!

Голос у нее срывается. Мне так грустно все это видеть, что по моим щекам тоже льются слезы.

— Уходи! — велит кормилица.

Я успеваю увидеть, как княгиня пытается сползти с кровати, но тут же падает на пол.

— Верните ее мне!

От ее голоса я вздрагиваю. Сердце велит мне отдать малышку матери в руки. Но мои обязанности состоят в другом. Я должна оставить демонического ребенка на попечение аббата Режана и его ордена, чтобы они растили и воспитывали его до тех пор, пока он не станет образованным героем. Поэтому я убегаю прочь. Дальше и дальше, пока крики княгини позади меня не перестают быть слышны.

ГЛАВА 1

Буквы на странице передо мной расплываются. Прежде чем сложиться в предложение, они звучат у меня в голове. На языке, понятном только нам, героям.

— Скажите, что вы видите?

Аббат Режан — единственный, кто обращается ко мне так, будто я княжеской крови. И так же хорошо, как и я, он знает, что так делать не полагается. Хотя я и первенец князя, я не имею права носить дворянский титул — поэтому ко мне нужно обращаться на «ты».

Но в темной комнате ордена за нами никто не наблюдает. Здесь есть только гигантские, заполненные книгами полки, несколько факелов и свечей, заливающих комнату причудливым светом, и старый письменный стол, за которым я сижу.

Я с трудом сглатываю ком в горле и начинаю концентрироваться. Если бы я пыталась читать, используя только ум, у меня бы получались просто причудливо соединенные слова безо всякого смысла. Но по-настоящему прочитать их может только мой дух. Он улавливает текст и помогает понять смысл. Сегодня слова взяты из 134-й книги апокрифов, которую я перевожу для аббата. Тексты о подземном мире и мире света. Истории этих миров могут расшифровать только существа с демонической кровью. Я не знаю, что аббат и князья надеются найти в этих текстах. Но это должно быть что-то очень важное, потому что не только я, но и все остальные герои обязаны постоянно читать эти апокрифы.

Я на мгновение закрываю глаза и снова пробегаю по строчкам внутренним взором.

— Родившийся первым второго хранит, — шепчу я, концентрируя всю свою силу. — От силы грехов он его защитит.

Когда в моем сознании всплывают следующие строки, я замолкаю и открываю глаза. Теперь я отчетливо вижу их написанными передо мной:

Родившийся первым второго спасет.

Их души едины, их боль не убьет.

Смерть будет искать тебя, но не найдет.

Правление света тебя уже ждет.

Голова у меня словно разрывается от боли.

— Герой, — нетерпеливо гудит рядом аббат. Но что-то во мне мешает произнести при нем эти слова. Будто они контролируют мое тело. Словно они ожили и угрожающе сжимают мне горло руками.

— Я не могу, — хриплю я, задыхаясь от боли.

— Вы не можете? — переспрашивает Режан, сверля меня застывшим взглядом зеленых глаз. — Не можете или не хотите? Слова снова говорят с вами, Навиен?

Веки у меня задрожали. Режан называет меня по имени всякий раз, когда чего-то хочет. Когда нужно, чтобы я начала ему больше доверять и он получил бы информацию. Обычно аббату удается этого добиться. Только не сегодня. Власть этого апокрифа надо мной сильнее, чем то чувство доверия, которое вызывает во мне Режан. Это должно что-то означать, потому что я сижу здесь с ним каждый день с пяти лет и перевожу тысячи текстов, которые он не может без меня понять.

Однако аббат был ко мне добр, когда я была послушна, и время от времени приносил мне небольшие подарки. Куклы или сладости, которые мне обычно не разрешали есть. Но если я отказывалась повиноваться, тогда он... я вспоминаю наказания и боль, но тут же заставляю себя об этом забыть.

— Я не могу прочитать этот отрывок. Словно он закрывается от меня, — вру я, извиняющимся жестом прикрыв рот, а Режан продолжает наблюдать за мной глазами Аргуса. Я чувствую, что он мне не верит. Но я уже давно не боюсь его наказаний.

— Продолжим завтра, — говорит он, затем отмахивается от меня рукой, как от насекомого. Он разочарован. Я потерпела неудачу и стала для него неинтересна. Поднявшись, я кланяюсь и выхожу из кабинета, при этом сердце у меня громко колотится. Даже когда я уже иду по длинным каменным коридорам ордена, мне все еще трудно дышать.

Чтобы успокоиться, я считаю богато украшенные колонны, обрамляющие дорожку к замку, и только когда я добираюсь до огромной травянистой площади перед дворцом, мне удается сделать глубокий вдох. Хотя монастырь примыкает непосредственно к замку и меня могут увидеть, я упираюсь руками в колени и захожусь кашлем. Что это было? Почему слова не хотели, чтобы настоятель их услышал? Раньше тоже встречались апокрифы, которые говорили со мной или причиняли мне боль во время чтения, будто не хотели, чтобы я их произносила. Но сегодня это было что-то особенное. Словно они предпочли бы, чтобы я ими подавилась, но не обнародовала. Я о таком никогда раньше не слышала.

Но я давно поняла, что, в отличие от многих других героев, я очень одаренный читатель. Это стало ясно, когда мне пришлось уйти из боевых отрядов, чтобы полностью посвятить себя чтению. Ни одного другого героя здесь, в княжестве Истины, не цитируют так часто, как меня.

— Навиен! — раздается знакомый голос.

Я часто моргаю, чтобы лучше видеть.

— Марек, — выдыхаю я, все еще немного задыхаясь, и смотрю на героя герцога, брата князя. Марек не намного старше меня, хотя, строго говоря, он мой дядя. Я думаю, что княгиня-мать не планировала заводить еще двоих детей, родив первенца, Ната, а после него нынешнего князя. Но по закону природы если рождаются еще дети, то не менее двух.

— С тобой все в порядке? Неужели Режан снова перестарался?

Он кладет руку мне на плечо и вглядывается в мое лицо. От взгляда его голубых глаз во мне возникает странная смесь доверия и настороженности, и я не знаю, как поступить. Должна ли я рассказать ему об этих словах? Нет. Ибо я, как первенец, лучше любого дворянина знаю, что мы, герои, в долгу перед второрожденными. Это не просто долг, нет, это гораздо больше. Мы ментально и эмоционально связаны с ними. У меня никогда не появятся секреты от моей младшей сестры Авиелл. Она для меня больше, чем просто сестра. Больше, чем просто вторая дочь князя, которая станет первой женщиной, унаследовавшей трон, и в далеком будущем будет править княжеством Истины. Она — часть моей души.

Князья и настоятели считают, что все это из-за первородного греха. Для меня же это просто естественный ход вещей. Моя судьба первенца.

С самого детства меня учили применять те немногие демонические способности, которые мне позволено использовать, против врагов Авиелл. Я могу слышать мысли других героев, чувствовать их и иногда угадывать намерения людей. О других своих способностях я ничего не знаю.

Но, кроме этого, меня обучили сражаться, чтобы в случае необходимости защитить Авиелл и отдать за нее свою жизнь. Это я готова сделать всегда. Меня даже не нужно было этому специально обучать. Авиелл — любовь всей моей жизни. Она для меня все.

Я прокашливаюсь и опять сосредоточиваюсь на собеседнике.

— Нет, — наконец произношу я, и это правда, потому что в это состояние меня привел не Режан, а голоса апокрифов.

Марек кивает, но немного недоверчиво.

— У Авиелл снова случилась истерика, — продолжает он.

Я на мгновение закрываю глаза и пытаюсь внутренне почувствовать ее душевное состояние, но не могу его уловить.

— Ты поэтому здесь? — уточняю я и выпрямляюсь.

— Нет, — признается он, подходя на шаг ближе.

В теле у меня тут же начинает покалывать. Если бы это зависело от Авиелл, я бы вышла за Марека замуж, она бы этого хотела. Но я волнуюсь не только из-за его привлекательности. Прежде всего я ему не до конца доверяю. Еще и тот неопровержимый факт, что он мой дядя. Хотя князья считают, что семейных уз у нас, демонов, быть не может.

— Мы слышали твои мысли, — заговорщически заявляет он.

Проклятье. Я прикусываю щеку и пытаюсь подготовить объяснение.

— И что вы могли услышать? — спрашиваю я почти небрежно и, хотя тело у меня все больше и больше напрягается, перевожу взгляд на поляну в дворцовом парке с бесчисленным множеством ярких цветов.

— Там почти не было логики, и это были не слова. Скорее ощущение, что ты должна что-то скрыть.

Я киваю, потому что говорить не в состоянии. Благодаря тому что герои могут слышать мысли друг друга, мы можем предупредить остальных в случае нападения на княжеский замок. Но я уже много лет тайно практикуюсь скрывать некоторые свои мысли.

В кабинете аббата я была слишком отвлечена и напугана, чтобы сосредоточиться на защите сознания от других героев. Насколько я знаю Ната, героя князя, он наверняка сразу сообщил тому, что я что-то скрываю. Поэтому понятно, почему у Авиелл случилась истерика. Вероятно, князь послал за мной. Еще более вероятно, что завтра на уроке чтения он подсадит ко мне Ната, чтобы тот читал мои мысли. Будь он проклят.

Я задумчиво засмотрелась на огромный зеленый парк и величественный замок. Сады дворца были построены в соответствии с представлениями княжеской четы о прекрасном. Их вкус оказался безупречен.

Все здесь выглядит мирно и солнечно. Яркие цветы, аккуратные кустарники и дорожки. Но венец всего — огромный фонтан перед входом, который каменотес сделал ко дню рождения Авиелл. Он изображает женщину, у которой одна рука на груди, а другая, из которой течет вода, поднята кверху. Так изобразили Авиелл, и каждый раз, когда я вижу этот фонтан, удивляюсь, как хорошо к ней относились даже до того, как она родилась.

Я в очередной раз думаю, насколько разная жизнь у нас с Авиелл, и смотрю на Марека, который, как и я, носит черную боевую одежду героев — брюки, рубашка, ботинки.

Это все отражает нашу суть — отсутствие идентичности. Но это не значит, что я жалуюсь на то, что я герой. Я очень рано поняла, что я никто. У меня нет семьи.

Меня можно бить и обращаться со мной как со скотиной.

Я узнала это с шести лет. Если я когда-нибудь об этом забуду, люди оставят на моем теле еще больше шрамов, чтобы напомнить. Я мотаю головой, отгоняя эти мысли.

— Я пошла к Авиелл, — бормочу я, поворачиваясь, чтобы уйти, но Марек берет меня за руку и слегка удерживает. Его прикосновение буквально обжигает мне руку.

— Она у князя.

— Знаю, — отвечаю я и высвобождаю руку. Героев и их подопечных связывают неразрывные узы. Однако до сих пор я не встречала такой тесной связи, как у нас с Авиелл. Иногда кажется, что мы один и тот же человек.

Быстрым шагом я направляюсь по гравийной дорожке к огромному белому дворцу с его маленькими эркерами и башенками. Он переливается на солнце, будто изображая Царство Небесное. Именно для этого и создавалось это княжество. Когда мир света находился в состоянии войны с подземным миром из-за желания тамошних князей подняться на землю, он незадолго до своего поражения создал восьмое княжество, чтобы уравновесить смертные грехи, которые воплощаются в остальных семи княжествах.

Восьмое княжество. Царство истины. Но до сих пор ни одному нашему князю не удалось его как следует расширить. Кроме дворца и прилегающего к нему монастыря, в него входит лишь небольшая деревня. Это означает, что мы зависим от других княжеств и их сельского хозяйства. Например, наш важный торговый партнер — княжество Гнева, граничащее с нашим на юго-востоке. Более того, первый князь Истины женился когда-то на дочери князя Гнева, поэтому на княжеской семье Истины и лежит проклятие героев.

Но как только Авиелл станет княгиней, я знаю, что все изменится. После того как она посетит каждое из семи княжеств, она мечтает сделать все, чтобы наше княжество росло и становилось прекрасным местом.

Войдя в замок через вход для прислуги и пройдя по огромным коридорам, я набираюсь смелости, подхожу к боковой двери в тронный зал и распахиваю ее. Пока Авиелл находится здесь, я тоже могу войти. В одиночку мне бы этого не позволили, если бы князь меня специально не вызвал. Взгляд Авиелл сразу же останавливается на мне, как будто она уже слышала, как я подхожу. Чувствовала. Она стоит перед своим отцом, сидящим на троне, и поднимает брови. Рядом с ним заняла место княгиня, бледная как полотно. Черные как смоль волосы, темные глаза и эта фарфоровая кожа, которая так красиво переливается.

Князь прищелкнул языком.

— Ты не торопилась, герой, — ворчит он.

— Мой князь, прошу милости, меня задержали, — сдержанно говорю я, опускаясь в поклоне. Снова подняв взор и на мгновение встретившись с его ледяными голубыми глазами, я вздрагиваю. Это те же самые глаза, в которые я смотрю каждый день в зеркале. Но хотя внешне я действительно похожа на него — гораздо больше, чем Авиелл или Филипп до его смерти, — я не чувствую, что он мой отец. Даже княжеская супруга рядом с ним для меня не более чем мать Авиелл. Не моя. Может быть, какое-то время, когда я была маленькой, я и думала, что она меня любит, ведь я ее ребенок. Но я всего лишь принимала желаемое за действительное.

Они не мои родители и ясно давали мне это понять на протяжении всей моей жизни.

— Отец! — вмешивается Авиелл.

Он изображает жест любезности. Едва заметный кивок. Авиелл — его ангел. Но в этом вопросе она от него мягкости не добьется.

— Позволь мне говорить, дитя мое, — говорит князь и подзывает меня к себе.

— Ты скрыла слова от аббата, герой?

— У нее есть имя, отец.

Он закрывает глаза, очевидно, чтобы взять себя в руки.

— Не называй меня так, Авиелл.

— Мой князь, — язвительно поправляется она и украдкой бросает на меня взгляд.

Я бы хотела, чтобы она хоть раз промолчала и не попадала постоянно в подобные ситуации.

— Отвечай, демон! — снова обращается он ко мне так, чтобы наказать Авиелл.

— Нет, ваша светлость, — вру я.

Почему я родилась именно в княжестве Истины, для меня всегда было загадкой. Единственный человек, которому я никогда не врала, — это Авиелл. В остальных случаях я в этом мастер. И это в княжестве, где все честны и прямолинейны. Я уже много раз спрашивала себя, осуждали бы меня за это так же часто, живи я в другом княжестве. Здесь сообщать о малейшем проступке окружающих было в порядке вещей.

— Нат! — подзывает князь старшего брата. Он единственный герой, к которому он обращается по имени. — Расскажи нам, что ты чувствовал.

— Она сопротивлялась тому, чтобы поделиться некоторыми своими знаниями.

Это он что, серьезно? Ведь это могло означать что угодно.

— Дело было не в апокрифах, ваша светлость. Я сегодня отвлеклась. Я почувствовала что-то, что имеет отношение к Авиелл. На нее направлена вся моя преданность и забота.

Взгляд Авиелл останавливается на мне, и я точно знаю, что она делает. Она ищет в моей душе правду. Мы обе знаем, что долго искать ей не придется.

— Это правда, моя любимая? — спрашивает князь свою дочь, которая снова смотрит мне в лицо, чтобы изобразить обман более достоверно. Сама она уже знает, что я вру.

— Да, мой князь, — теперь солгала и она. Я чувствую, что она на меня сердится. Она расстроена, потому что я заставляю ее вести себя нечестно, а, в отличие от меня, Авиелл — прирожденная хранительница истины.

— Тогда уходите! Завтра рядом с тобой будет Нат, и я ожидаю лучших результатов в чтении апокрифов!

Я киваю, кланяюсь и жду, пока Авиелл выйдет первой, чтобы я могла за ней последовать.

Она идет очень быстро. Почти бежит, но при этом выглядит элегантной наследницей престола, кем она и является, а я все сильнее чувствую ее гнев на меня.

Когда мы приходим в ее покои, она закрывает дверь и прислоняется к ней спиной. Отдышавшись, она сердито поворачивается ко мне:

— Что ты наделала, Навиен?

Она касается своей груди, будто корсет давит на нее, лишая воздуха, необходимого, чтобы в полной мере выразить свой гнев.

— Я не могла...

— Что ты не могла сделать?

— Если ты не будешь меня перебивать, Ави, я тебе объясню, — раздраженно отвечаю я.

Она успокаивающе поднимает руки, а потом опускает их обратно на свою широкую золотистую юбку.

— Извини.

Она подходит ко мне, касается мягкой рукой моей щеки и печально мне улыбается. На ее правой щеке появляется ямочка. Так же как у меня, когда я улыбаюсь. Наверное, это единственное, что в нашей внешности есть общего.

— Эти слова запретили мне их произносить. Это было... будто они собирались перерезать мне горло.

— Что это были за слова? — спрашивает Ави и усаживается в красный шезлонг перед большими белыми стрельчатыми окнами.

Родившийся первым второго спасет.

Их души едины, их боль не убьет.

Смерть будет искать тебя, но не найдет.

Правление света тебя уже ждет, —

повторяю я, вставая напротив.

Авиелл прикусывает нижнюю губу, размышляя.

— Это о героях?

Я пожимаю плечами и на мгновение опускаю голову.

— Я не хочу, чтобы ты всегда защищала меня, Ави. Я демон. Это я должна защищать тебя.

— Не говори глупостей, Нави. Ты знаешь, что я считаю иначе.

Ее взгляд становится печальным. Потому что независимо от того, как она все это видит, это правда, и однажды она тоже родит первенца, которого будут презирать, как демона, и оставят в живых только для того, чтобы он мог защищать второго ребенка.

Мы обе присутствовали при смерти Филиппа. Нашего брата. Самого младшего из нас четверых. Его герой Калеб был обезглавлен князем в ту же секунду. Прямо на наших глазах. Потому что без своего подзащитного все герои мгновенно теряют свою ценность и должны умереть. Так гласит закон.

По щеке Авиелл скатилась слеза. Она чувствует то же, что чувствую я. Помнит то же, что и я. Хотя нам тогда было всего десять и одиннадцать лет. Смерть наших братьев навсегда оставила рану в наших душах.

Самое главное, мы убедились, что без Авиелл я мгновенно умру. Она ненавидит эту мысль. Однако я не знаю, хотела бы я оставаться жить, если моя вторая половина перестанет существовать.

— Продолжай держать эти слова при себе, — внезапно шепчет она, встает и подходит к окну. Ее длинная юбка мягко скользит по дощатому полу. В тишине комнаты слышен лишь шелест ткани. — Если твои чувства говорят, что эти слова не должны доходить до ушей других, я верю в это.

Я молча киваю, хотя она этого не видит.

— Он хочет, чтобы я вышла замуж, — начинает она бесстрастным голосом и защитной стеной окружает свои чувства. — Я первая женщина, которая займет трон, потому что Филипп и Калеб мертвы, а мать больше не может иметь детей. Отец говорит, что о герцоге или простом дворянине не может быть и речи.

Я прищуриваюсь. Князья обычно берут в жены девушку без демонической крови из другой княжеской семьи. Однако если Авиелл как наследница княжества Истины выйдет замуж за одного из семи князей...

— Тогда два княжества объединятся, — высказываю я пришедшую в голову мысль.

Авиелл пожимает плечами:

— Наш отец, похоже, хочет именно этого.

Я фыркаю наполовину от гнева, наполовину от смеха. Это абсурд. Есть восемь княжеств. Восемь князей. Княжества не могут объединяться.

— Он говорит, что царство Истины было создано Богом именно для этого. Чтобы компенсировать их грехи, соединяя с ними наши качества, чтобы наши дети создали лучший мир.

— Поэтому князья женятся на недемонических детях других князей, они не имеют права на трон. Ты и так будешь княгиней, Авиелл. Не женой одного из этих… монстров. Так что ты должна выйти замуж не за одного из князей, а за какого-нибудь из их братьев.

— Может быть, они не так ужасны, как мы думаем, — шепчет она, явно готовясь ко всему.

— Каждый из них представляет собой один из семи смертных грехов. Они прямые потомки князей подземного мира, которые вышли из ада, Ави. Они плохие, — возмущаюсь я. Во мне поднимается паника. Я не могу этого допустить.

— Пожалуйста, успокойся, — слабо вздыхает она и озабоченно касается своего лба.

— Прости, пожалуйста, — отвечаю я негромко. Ей хватает бороться с собственными чувствами и не нужно ощущать еще и мои.

— И кто же из них это будет?

Я изо всех сил стараюсь скрыть от нее в своем сознании неукротимую ярость.

— Князь Гнева.

Я ничего не говорю, потому что любое слово вызвало бы у меня еще бо́льшую ярость. Авиелл ждет мгновение, затем поворачивается и оглядывает меня, будто что-то ищет. Одобрение?

— Есть и похуже, — выдавливаю я ложь.

Она приподнимает уголок рта:

— Да, это так.

— Он хотя бы хорош собой? — пытаюсь я разрядить обстановку.

Но в этом нет никакого смысла. Ави знает, что я на самом деле обо всем этом думаю.

— Мы выясним это через несколько дней. Завтра мы поедем в его княжество. После твоего урока чтения.

Я слегка удивленно киваю, потому что мы обе знали, что скоро нам придется уезжать. Князь Истины решил несколько месяцев назад, что Ави уже сейчас должна отправиться в путешествие по княжествам, чтобы выполнить свои обязанности и стать княгиней Истины. Однако князь, похоже, до последнего скрывал, что это будет нечто большее, чем просто выполнение своего долга. Почему, я не знаю. На самом деле он еще не стар и достаточно силен, чтобы продолжать править.

Больше всего мне хочется заорать. Но это не моя судьба. Я не имею права страдать. Это ее право. Только ей решать, сопротивляться или нет. Очевидно, она решила подчиниться воле отца.

— Почему все это должно произойти так быстро, Ави? Твой отец болен?

— Нет. Ожидаются беспорядки.

Я хмурюсь, потому что ничего об этом не знала. Сколько всего она еще скрывает от меня? Кажется, я не единственная, кто умеет закрывать свой разум.

— Беспорядки? — переспрашиваю я, подходя ближе.

— Да, люди говорят о князе подземного мира, который хочет свергнуть всех нас, и...

— И? — сдержанно интересуюсь я. Какой-то самозваный князь меня не пугает.

— И о возвращении архангелов.

Я бы громко рассмеялась, но я никогда не позволяю себе этого на людях. Так что я продолжаю оставаться внимательной и хладнокровной.

— Вот почему чтение апокрифов стало для них сейчас еще более важно. Они надеются найти в древних писаниях мира света указания на местонахождение архангелов и на то, смогут ли они воскреснуть.

Я ничего не отвечаю. Что я должна сказать? Авиелл не читала апокрифы. Это всего лишь истории, и что ж, возможно, когда-то именно так все и было. Но я никогда не читала ни слова об архангелах.

— В общем, мы уезжаем завтра, чтобы я могла исполнить свой долг. Заключить этот союз будет разумно. Нам нужно их сельское хозяйство, поэтому мы вполне могли бы объединить наши княжества.

Я в ярости стискиваю зубы.

Авиелл смотрит на меня взглядом, который я слишком хорошо знаю.

Хотя она постоянно призывает меня держать свои чувства при себе, когда они становятся слишком сильными, в то же время она требует, чтобы я оставалась самой собой. Возможно, это единственный момент, по которому мы расходимся во мнениях.

— Это то, ради чего я живу, — отвечаю я на ее невысказанные мысли.

— Кто ты, Нави?

Губы у меня задрожали. Ненавижу, когда она так спрашивает. Никто в этом мире не знает меня так хорошо, как она. Но все же она постоянно подчеркивает, что у меня нет собственной личности. И это причиняет боль.

— Твой герой, — говорю я спокойно, потому что это правда. Ави может сопротивляться этому. Не хотеть этого. Но она не может изменить то, что предопределено. И самое главное, она не сможет изменить тот факт, что я живу ради нее. Только ради нее, а не ради себя.

Между нами повисает тишина, от которой мне становится неудобно.

Поэтому я слегка кланяюсь и, не говоря больше ни слова, выхожу из комнаты.

Иногда в таких ситуациях мне хочется рыдать. Просто потому, что Ави и остальным кажется, что слезы могут унести с собой часть боли. Унести ее из души в мир, где она исчезнет, как только высохнут слезы. Но я никогда не проливала ни слезинки. Даже когда умерли Филипп и Калеб. Герои не способны на это. Демоны не плачут.

Я иду по величественным коридорам, стараясь не обращать внимания на окружающее великолепие. Бархатные шторы, золотые подсвечники и, самое главное, портреты княжеской семьи. Мне это не трудно, потому что, хотя я и ребенок этой семьи, я к ней не принадлежу. Только когда Авиелл задает этот единственный вопрос обо мне, мне больно. Будто ответ на вопрос о моей личности находится прямо у меня перед глазами, но я никак не могу его ухватить.

Она знает мою роль. Мою судьбу. Так почему же она хочет большего? Почему, ведь она прекрасно знает, что у меня нет никакой другой личности, кроме как быть ее героем?

Наверное, она не понимает, что именно так она забирает у меня все, что у меня есть.

Когда я наконец добираюсь до лестницы, ведущей в подвал, где находятся комнаты героев, я останавливаюсь. Мое внимание привлекает тихий мужской голос.

— Ты уверена?

Раздается еще один голос. Тот, который кажется мне знакомым.

— Все подготовлено.

Я закусываю губу и задумываюсь. Ищу в памяти этот голос, пока перед моим внутренним взором не возникает лицо новой служанки.

— Все зависит от тебя, — звучит мужской голос, который мне незнаком.

— Я знаю. Сопротивляться никто не будет.

Сопротивляться? Чему? У меня включается инстинкт. Все это грозит опасностью. Когда двое продолжают говорить чуть тише, я делаю шаг вперед.

— Вот это средство, — говорит мужчина.

Горничная ничего не отвечает, поэтому я поднимаюсь еще на одну ступеньку и заглядываю в коридор.

Мои глаза встречаются с чужими, цвета голубой стали. Сердце у меня быстро перекачивает всю кровь в голову и мышцы. Рука сжимает меч. Но человек в капюшоне с ледяными глазами подносит ладонь ко рту и направляет на меня демоническую силу, прежде чем я успеваю предупредить остальных героев.

Зрение у меня затуманивается. Я теряю сознание, у меня подкашиваются ноги. Последнее, что я вижу, — это перепуганные глаза горничной и маленький флакончик с зеленой жидкостью в ее руке. Яд. Яд демонов.

ГЛАВА 2

— Уведите отсюда княжескую семью! — Крик эхом отзывается в моем сознании.

Я медленно моргаю, борясь с туманом в голове. Но почти сразу жалею об этом, потому что десятки голосов разных героев одновременно громко врываются в мой разум.

Ави. Сознание возвращается ко мне так быстро, что я чуть снова не падаю в обморок. Где я нахожусь? Вокруг темно. Наверное, уже ночь. По крайней мере, я не связана и, кажется, просто лежу на каком-то твердом настиле. Я осторожно поднимаюсь и ищу выход из темноты. Слабый луч света указывает направление к двери.

— Герцог! — В голове звучит крик Марека. — Они убили герцога!

Меня охватывает паника. Мне нужно к Ави.

Я хватаю дверную защелку, дергаю ее, но она не поддается. Поэтому я отхожу, с разбега начинаю выбивать дверь и, справившись, толкаю ее плечом.

Навстречу несутся крики и дым.

— Авиелл! — кричу я в заполненные дымом коридоры и бегу, продолжая выкрикивать ее имя. В том числе и мысленно.

— Авиелл в тронном зале! — Голос Марека звучит приглушенно. Надломленно. Будто от него откололи какую-то часть, и это теперь навсегда. Герцог мертв. Его душа-двойник... мертва.

Я спешу дальше, пока не осознаю, что нахожусь в части дома, где живут служанки. Передо мной возник образ той из них, которую я видела перед тем, как потерять сознание. У нее был яд. Я несусь вверх по лестнице так быстро, как только могу. Мне навстречу попадаются кричащие, истекающие кровью люди. Дворяне, которые живут здесь, в замке, или в небольших поместьях в этом районе, а позади них их герои сражаются с врагами — фигурами в капюшонах и с мечами.

Я поворачиваю и бегу по коридору для прислуги в тронный зал. Я здесь не для того, чтобы сражаться за этих дворян. Моя единственная цель — Авиелл.

— Навиен! — В сознании я слышу крик Ната, героя князя. — Авиелл в безопасности?

Я не отвечаю. Просто продолжаю бежать сквозь дым, пока наконец не добираюсь до тронного зала. Сердце у меня колотится, все чувства обострены. Как вспышку молнии, я чувствую ее страх, он просто пронизывает меня насквозь.

Я счастлива, что она все еще жива, и мне требуется всего секунда, чтобы заметить ее за троном. Она спряталась там от нападавших, которые сейчас по всему залу жестоко бьются с героями. Потом я чувствую в душе Авиелл глубокую боль.

Увидев безжизненное лицо князя, я замираю. Его тело пригвождено копьем к стене. Рядом сражается Нат, но из глаз его будто исчезла жизнь.

— Я с ней, — мысленно шепчу я ему. Я хотела бы сказать больше. Показать, что я сочувствую ему. Но я этого не делаю.

Нат чувствует мое присутствие и смотрит в мою сторону. В его зрачках вспыхивает боль. Впервые я вижу человеческую реакцию в глазах своего дяди.

— Доставь ее к князю Гнева! — Это были последние слова, которые я от него услышала. Затем он снова бросается в бой и с ревом обезвреживает двух нападавших в капюшонах, отвлекая на себя всеобщее внимание.

Я тут же пользуюсь шансом и незаметно подхожу к Авиелл. Становлюсь на колени рядом с ней и приподнимаю ее за плечи. Из глаз у нее льются слезы.

— Нам нужно убираться отсюда, — шепчу я, очень стараясь, чтобы это звучало ласково. Но все бесполезно.

— Они их убили! — рыдает она, впиваясь дрожащими пальцами мне в руку. — Они убили мать и отца, Нави.

Ее голос срывается.

Я наклоняюсь к ней. Силой тяну ее вверх, потому что сама она встать не в состоянии.

— Ави! — умоляюще бормочу я.

Ее боль почти душит меня. Эти люди ничего для меня не значили. И все же сейчас я оплакиваю их, как если бы они были для меня такими же родителями, какими они были для Ави.

Я заставляю себя перестать ощущать ее чувства. Пытаюсь сосредоточиться на своем сознании и на ее спасении. Авиелл — наследница престола. Теперь она правительница этого княжества. И, что еще важнее, она для меня все.

Я поддерживаю ее и изо всех сил тяну к тайному ходу князя. Добраться до него нетрудно, он прямо за знаменем нашего княжества. Отец Ави никогда не ходил обычным путем, но, поскольку никому, кроме него, не разрешалось пользоваться этим проходом, я понятия не имею, куда он ведет.

— Куда? — кричу я Нату.

Но мне отвечает только ледяная пустота. Ната больше нет. Марека тоже.

Я не чувствую сознанием ни одного героя этого замка. Я отгоняю от себя эту мысль и иду дальше. Тащу за собой дрожащее тело рыдающей Авиелл.

— Возьми себя в руки! — кричу я ей раз за разом. Но все бесполезно.

В коридоре темно. Потом я наконец вижу какой-то свет. Я усаживаю Авиелл, отодвигаю занавеску и заглядываю в комнату. Это своего рода библиотека, которую я никогда раньше не видела. Тем не менее я сразу понимаю, что полки заставлены апокрифами. На стене сзади я замечаю два коротких меча, висящие в раме, направляюсь к ним и снимаю их со стены. Должно быть, эта служанка и человек в капюшоне забрали мое оружие, но теперь у меня есть хоть что-то, чем можно защищаться. Тяжело дыша, я разглядываю пол слева и вижу полосы. Сердце у меня подпрыгивает. Значит, проход должен быть там. Очевидно, полку уже много раз двигали по половицам.

Я засовываю мечи за нагрудный ремень, бросаюсь назад, поднимаю Авиелл и тащу ее за собой. Полка, как и ожидалось, сдвинулась, и за ней открывается пробитый сквозь камень коридор. Наверняка это и есть выход.

Снаружи раздаются крики. Я отпускаю Авиелл, которая уже способна стоять, вцепляюсь в деревянную книжную полку и тяну ее обратно к себе. В ту же секунду слышатся шаги и голоса.

— Уверена, что этот ход здесь, — говорит новая служанка.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Я убью ее. Когда-нибудь я убью это чудовище за то, что она сделала.

— Я думал, ты ее заперла! — рявкает мужчина.

Я не уверена, что это тот самый, который был рядом со служанкой. Не знаю, чем таким мне плеснули в лицо, но это притупило мои чувства.

— Она — герой будущей княгини. Ее невозможно просто так запереть.

— Тогда дала бы ей яд.

— Ты прекрасно знаешь, что ее выживание — это часть сделки.

Я задумчиво прищуриваюсь, но в этот момент Авиелл жалобно стонет. Мне приходится быстро подскочить и зажать ей рот рукой. Другой рукой я снова ее поднимаю и пытаюсь двигаться дальше. Прочь от напавших на дворец. Да, я обученный боец. Очень хороший боец. Но в одиночку против всех них мне не выстоять.

— Здесь что-то похожее! — вскрикивает кто-то позади меня.

Я сжимаю Авиелл крепче.

— Если ты сейчас же не придешь в себя и не побежишь, ты погибнешь! — бормочу я так тихо, как только могу.

Она качает головой и рыдает. Я чувствую ее скорбь, она такой силы, что у меня перехватывает дыхание. Она потеряла все. Осталось только одно.

— Тогда умру и я!

Ее взгляд застывает. Наконец она кивает. Я беру ее за руку, и буквально через секунду мы бежим. Позади нас раздается громкий треск, и я точно знаю, что это трещит та полка, которая отделяла нас от преследователей.

Я тяжело дышу. Сейчас я выполняю свой долг. Единственный смысл моей жизни — защитить Авиелл. Я должна доставить ее в княжество Гнева. Даст Бог, князь обрушит весь свой гнев на этих варваров.

Мы продолжаем бежать. Наши преследователи все ближе. Я это чувствую, как и их жуткие намерения.

Наконец перед нами оказывается выход, открывающий вид на мрачный лес за дворцом.

Но это сейчас он кажется сумрачным и холодным. На самом деле мне нравится это место. Когда мы с Ави были детьми, мы всегда радовались свободе, играя среди корявых стволов и сросшихся ветвей. К озеру отовсюду сбегали ручейки, и из-за высокой влажности деревья и почва здесь покрыты мхом. Раньше мох казался нам просто чем-то волшебным, но сегодня его мягкость очень кстати, потому что она немного приглушает наши шаги. Но все это нас не спасет, если Ави не начнет мне помогать.

— Скорее! — кричу я ей и продолжаю бежать.

Я тащу ее слабое тело на холодный ночной воздух. Она продолжает спотыкаться, но я держу ее крепко.

Мы бежим и бежим, пока я не понимаю, что нам от них не скрыться. Не получится. У меня остается только один шанс, поэтому я хватаю Ави и бесцеремонно толкаю ее за упавшее дерево.

— Теперь это уже не твоя битва! — ору я. — Хоть раз в жизни прими то, для чего я была рождена.

С этими словами я обнажаю мечи и бросаюсь навстречу темным фигурам. Их четверо. Большие, сильные мужчины. Все закутаны и одеты в капюшоны. Но героев среди них нет. Я это чувствую. За что бы они ни боролись, у меня причина сражаться и победить весомее, чем у них.

Когда я осознаю это и концентрирую всю свою демоническую силу, я набрасываюсь на них. Я больше не Навиен. Я женщина-убийца. Одна из самых опасных женщин-бойцов, несмотря на то что мы, герои княжества Истины, не должны использовать демонические силы. Они мне и не нужны. Мои клинки пронзают их тела. Я чувствую на руках их кровь. Когда я вонзаю свой меч в грудь последнего и наблюдаю в лунном свете, как жизнь исчезает из его глаз, я понимаю, что никогда не смогу это забыть.

Учиться убивать — это нечто совершенно иное, чем то, что произошло здесь. Сейчас это по-настоящему жестоко, безжалостно и окончательно.

— Пойдем! — обращаюсь я к Ави и, убрав мечи, протягиваю ей свои окровавленные руки.

Она какое-то время колеблется, но затем выползает из своего укрытия и смотрит на меня. Видно, что изменилось что-то не только во мне. В ней тоже. То, как она на меня смотрит, причиняет бо́льшую боль, чем осознание того, что за силы во мне дремлют. Потому что впервые в жизни Ави смотрит на меня и при этом видит демона, которым я и являюсь.

Тем не менее она хватается за мою руку и позволяет мне тащить себя дальше по лесу.

Такое ощущение, что моя разбитая душа жалуется, как котенок, и воет, как волк.

Авиелл идет медленно. Слишком медленно, поэтому я дергаю ее за руку.

Как все это могло произойти? Почему атаковавшие замок оказались достаточно сильны, чтобы убить всех героев? Убить князя? И почему та служанка сказала, что мое выживание входит в условия сделки?

Я пытаюсь привести в порядок мысли и перестать думать обо всех этих смертях. Затем где-то далеко позади раздается треск. Я останавливаюсь и пытаюсь почувствовать существо, которое приближается к нам. Это не животное.

— Дай мне свой плащ и корону! — прошу я Ави.

— Навиен, — шепчет она, словно обращаясь к той части меня, которую она знала всего несколько часов назад. К человеку, от которого она требовала, чтобы он нашел себя.

Что ж, я нашла себя. Это моя истинная сущность.

— Я ничего не могу поделать, если тебе не нравится, кто я на самом деле.

Я произношу эти слова, и мы обе чувствуем, что это правда. Она грустно кивает и снимает королевский плащ и корону, которые она носит как наследница престола с момента смерти Филиппа. Наверное, они как раз ужинали, когда напали эти варвары.

— Ты спрячешься здесь и, как только рассветет, пойдешь на восток. Поняла?

Она сглатывает, будто ей пришлось хлебнуть кислоты. Тем временем я достаю свою кожаную сумку и кладу ей в руку маленький компас. Наряду с лекарственными травами, горючим порошком для прижигания ран, ножом и небольшим факелом это основное снаряжение героя, которое мы всегда должны носить с собой. Наконец-то все это пригодится. Я немного колеблюсь, прежде чем полностью снять сумку и передать ее Ави. Хотя я сомневаюсь, что она сама залечила бы себе рану, но никогда не знаешь всего наверняка.

Я делаю еще один глубокий вдох, затем накидываю плащ и надеваю узкую корону на голову, стараясь, чтобы пряди закрывали мой висок. Лишь бы кто-нибудь не увидел мое клеймо.

— Там узнают о том, что произошло. Князь будет искать тебя.

— И что ты сделаешь? — с горечью спрашивает она с несколько скептической гримасой. Она знает, что я собираюсь сделать. Но ей нужно услышать это от меня.

— Отвлеку их от тебя.

Подбородок у нее дрожит. Она не кивает и ничего не произносит. Но мне не нужно ее разрешение. Она может быть моей княгиней, но в данный момент распоряжаться — моя задача. Чтобы спасти ей жизнь.

Я делаю шаг, кладу руку ей на шею и прижимаюсь лбом к ее лбу.

— Я люблю тебя, — шепчу я и, не дожидаясь, пока она ответит, сразу отталкиваю: — А теперь спрячься!

Она слушается, а я поворачиваюсь на звук к злой душе, которую я чувствую позади.

Я хочу убежать, увести его от Ави, но, когда узнаю его, замираю.

Когда мы еще слишком малы, чтобы защищать второрожденных, нас месяцами обучают в общих для всех героев лагерях. Стоящий передо мной молодой человек — брат одного из князей.

Он третий по рождению. Герой княжества Высокомерия.

— Ка.

Мой недоверчивый голос эхом разносится по мрачному лесу.

Перед моим ртом образуется серебристый туман.

— Я знал, что когда-нибудь убью тебя, — произносит он с каким-то мерзким удовлетворением в голосе.

— Что это значит? — бормочу я, ища сознанием Ави. Пытаясь понять, нашла ли она убежище.

— Где эта маленькая поганка Навиен?

Я снова замираю. Он не узнает меня. Как это возможно? Авиелл — моя сестра. Но мы не очень похожи друг на друга.

— Нави мертва, — коротко отвечаю я.

Он смеется. И я не уверена, что это просто игра. Да, нам было по десять лет, когда мы виделись в последний раз. Но только мои светлые волосы совсем не похожи на черные как смоль волосы Ави.

Он подходит ближе. Я кладу ладони на рукоятки мечей и сжимаю пальцы.

А потом я вижу его глаза. Его черные демонические глаза. Без белков. Без души. Я наконец понимаю, почему он меня не узнает. Он зомби.

Я отступаю на шаг назад:

— Что он с тобой сделал?

Он снова смеется. Без эмоций. Я слышала, что некоторые правители накладывают на своих героев заклинание, чтобы вывести на поверхность их демоническую сторону. Они забирают у них все их человеческие качества, и то, что из этого получается, я теперь вижу перед собой.

— Нави не мертва. Я чувствую, что она где-то рядом.

— Значит, она вот-вот умрет, — вру я. Чего он хочет от меня? Разве ему недостаточно того, что здесь, в его глазах, стоит новая княгиня Истины?

— Тогда я сам ее убью.

— Я не пропущу тебя к ней! — кричу я, вытаскивая мечи.

Он издает какой-то нечеловеческий звук.

— Твоя смерть не входит в план, Авиелл, княгиня Истины.

Нет… Я хочу на него броситься. Убить его. Но внезапно понимаю, что я должна сделать, и застываю на месте. Похоже, у Ка другой план, и он отличается от планов тех людей, которые нас преследовали. Теперь он нацелился на Ави, за которую принял меня.

— Убей ее, Ларакай! — внезапно кричит Ка куда-то в лес, и когда я уже собираюсь бежать туда, у меня в душе что-то обрывается.

Нет! Меня наполняет боль. Такая глубокая, неизгладимая боль, что я падаю на колени. Мечи валятся на землю рядом со мной. Нет. Ави…

Ее крик эхом разносится по лесу. Моя душа продолжает разрываться. Расстается с ней, потому что она умирает. На мгновение лес вокруг меня озаряется светом. Светом, который, кажется, исходит от меня. Но я с силой прогоняю эту мысль. Это чушь. Этого не может быть.

«Ави!» — кричу я без звука где-то в своем сознании. С моих губ больше не срывается ни слова. Я хочу встать. Бежать к ней. Спасти ее. Но боль в душе меня парализует. Она оказывается хуже любой раны.

Она такая невообразимо сильная, что у меня вдруг течет слеза. Первый раз за всю мою жизнь.

Ави… Ее имя — последнее, о чем я думаю. Крошечный остаток ее души, последнее, что я чувствую перед тем, как мое сознание больше не выдерживает боли и я погружаюсь в бездонную жуткую тьму.

Когда я снова открываю глаза, боли уже нет.

Только теперь чего-то не хватает. Той связи, которую я носила в сердце всю свою жизнь.

Надо мной возникает лицо, которое не принадлежит Ка. На меня смотрят темные глаза. Я сглатываю и хочу что-то сказать, но молодой мужчина прикладывает палец к губам.

Он разглядывает меня. Я чувствую, как он снимает с меня ремень с оружием.

— Нет! — хриплю я и собираюсь сопротивляться, пусть даже наши с Ави души теперь разъединились. Но она не исчезла. Она не умерла. Я должна ее спасти.

Он снова прикладывает палец к губам, и я внимательно смотрю ему в лицо. Кто он такой? Демон? Он больше похож на Бога.

— Постарайся выжить, Авиелл, — хрипло произносит он, встает, и больше я его не вижу.

Прошла почти вечность, прежде чем я полностью пришла в сознание. Он действительно забрал мое оружие. Впрочем, мне все равно. Я спасу Ави, даже если для этого мне придется убить кого-нибудь голыми руками.

Я поднимаюсь и на дрожащих ногах иду к тому месту, где в последний раз чувствовала Ави. Когда я добираюсь туда, то смотрю вниз на кровь. Слишком много крови. Но Ави здесь нет.

— Авиелл! — ору я изо всех сил. Мне отказывает разум.

Я бегу. Ищу ее. Хочу ощутить ее душу. Кричу снова и снова и вижу, как из-за крон деревьев восходит красное солнце. Как долго я была без сознания?

Я падаю на колени. Ави здесь больше нет. Но все же она жива. Я это чувствую.

Топот копыт. Лошади. Мужчины. Я слышу их раньше, чем вижу. Они останавливаются передо мной. Ко мне бегут люди. Первым подходит мужчина в княжеском плаще. На его груди красуется символ гнева — буква «Г» в центре тела козла, и я знаю, что сейчас он меня убьет. Ведь Ави исчезла.

А я всего лишь демон, у которого больше нет права на жизнь. Который потерял всю свою ценность в этом мире.

— Госпожа Авиелл, — слышу я его голос.

Я открываю рот, чтобы объяснить ему, что она может быть жива. Что он должен позволить мне жить, потому что я — ее единственный шанс.

— Я так рад, что нашел вас.

Я замираю. И тут начинаю понимать. На мне все еще корона Ави и ее плащ. И тот мужчина забрал мой оружейный пояс. Более того, ни одно существо из других княжеств никогда не видело наследницу престола княжества Истины. С тех пор как наши братья умерли и Ави заняла первое место в очереди на престол, ее скрывали от князей, потому что было ясно, что когда-нибудь за одного из них она должна выйти замуж.

Поскольку ее отец хотел, чтобы этот союз был основан на политических выгодах, он, скорее всего, боялся, что она может влюбиться и принять самостоятельное решение. И теперь меня приняли за нее. Мне придется подыграть, если я хочу выжить, чтобы потом спасти Ави.

Усилием воли я заставляю сознание вернуться к стоящему передо мной мужчине. Князя Гнева я представляла себе иначе. Не таким молодым. И я бы никогда не подумала, что у него такое симпатичное лицо и добрые глаза.

Разглядывая каждое движение на его лице, я отвлекаюсь от боли, которую вызывает во мне потеря Ави. Я не должна поддаваться этой боли. Все это, наоборот, должно придать мне сил. Потому что Ави не умерла. Моя вторая половинка еще живет.

Я позволяю князю посадить меня на одну из лошадей, как это сделала бы княжна. Он садится позади и обхватывает меня за талию, чтобы я могла сидеть по-женски.

— Как вы меня нашли? — наконец решаюсь заговорить я, добавив в голос больше мягкости, чем обычно.

— Мой герой почувствовал, что этому княжеству грозит опасность.

Я прищуриваюсь, радуясь, что он не может как следует видеть мое лицо, пока мы едем по лесу. Как можно ощутить опасность на расстоянии стольких миль?

— Разве герои могут делать что-то подобное? На таком расстоянии? — спрашиваю я, изображая неосведомленность. Но сама я точно знаю, что это невозможно. Либо его герой очень могущественный.

— С тех пор как мы обручились, мой герой сосредоточен только на вашем княжестве, госпожа Авиелл. Мое будущее должно быть в безопасности. Сначала мы побывали у замка, там никого не осталось в живых, и я почти потерял надежду, но потом мой герой обнаружил вас в лесу.

Его пальцы, держащие поводья, на мгновение касаются моей руки. Ласковый, нежный жест, так до меня никогда не дотрагивался ни один человек, кроме Авиелл. Я невольно задаю себе вопрос, как бы я себя чувствовала, если бы со мной всю жизнь обращались как со второрожденной. Я закрываю глаза и молчу оставшуюся часть пути, потому что чувствую большую слабость. Разлука с Ави лишает меня жизненной энергии.

Прошло много времени, и мы наконец приехали. Я немного поворачиваю голову и смотрю на гигантский замок. Он не идет ни в какое сравнение с дворцом Истины, где я выросла.

— Авиелл, — бережно произносит князь и гладит меня по щеке.

Я усмехаюсь про себя. Если бы он знал, кто я на самом деле, он бы отрубил мне голову, вместо того чтобы так ласково прикасаться ко мне.

— Мы прибыли.

Я киваю и позволяю ему помочь мне слезть с лошади. Слуги подбегают и поддерживают меня, князь отдает им распоряжения, а затем уходит к спутникам.

Женщины ведут меня в замок. По коридорам, вверх по лестнице, в комнату и дальше — к большой ванне.

Пока две из них снимают с меня плащ, а третья наполняет ванну, откуда доносится восхитительный запах лаванды, я наконец начинаю что-то соображать и останавливаю их.

Я не разговариваю и веду себя как раненое животное. Они замечают мое поведение, я вижу это по их глазам и беру себя в руки.

— Оставьте меня одну, — с трудом выдавливаю я. Губы у меня угрожающе дрожат. Возможно, поэтому они подчиняются. Или потому, что принимают меня за Ави.

Когда они уходят, я подхожу к большому зеркалу и сбрасываю верхнюю одежду. Демоническая метка предательски бросается в глаза. Они чуть было не увидели ее и не поняли, кто я на самом деле.

Я на мгновение прикрываю глаза, а потом начинаю стягивать брюки и снова вижу черное сердце на груди. Глянув вниз на шрамы на бедрах, я перевожу взгляд на лицо и убираю со лба окровавленные пряди. Просто чудо, что князь не заметил, что у меня на виске знак демонов.

Все мы, герои, рождаемся с двумя метками: черным сердцем на груди и лилией на виске, но последняя у каждого демона индивидуальна. На моей изображена очень редкая лилия, которая за последнюю тысячу лет расцвела только один раз. К рождению Авиелл. Она нас связывает.

Этот знак на моей коже — единственное, что когда-либо принадлежало только мне. Тем не менее я понимаю, что мне нужно сделать, поэтому я сжимаю кулаки и глубоко вздыхаю.

Мои волосы залиты кровью, так что обман распознать никто не сможет. Они подумают, что я получила эту рану раньше. Я подбадривающе киваю сама себе и осматриваю маленькую ванную. Круглый потолок красиво декорирован в синих и белых тонах. А рядом с зеркалом в золотой раме посреди комнаты стоит белая ванна, также украшенная золотом.

Чуть позади я замечаю старинный деревянный столик для бритья и лезвие на нем.

Недолго думая, подхожу к нему, снимаю корону Авиелл, кладу ее на стол и хватаю лезвие. В последний раз я смотрю в зеркало на свою демоническую лилию и надрезаю кожу. Стираю с лица последнее, что осталось от моей личности.

Я не пролила ни слезинки. Не вскрикнула. Даже не застонала. Я думаю только об Ави. Я должна это сделать. Ради нее. Может быть, немного ради себя тоже. Чтобы мне удалось выжить.

ГЛАВА 3

Проходит почти две недели, в течение которых я сижу взаперти и отказываюсь с кем-либо видеться. У меня сейчас нет сил изображать всю эту ложь, но одновременно я очень боюсь, что кто-нибудь из героев ощутит, что я в замке. Малейшая неосторожность, и они почувствуют меня в своем сознании и сразу поймут, кто я такая.

В душе у меня продолжается эта мучительная боль. Моей сестры больше нет со мной. Даже если я чувствую, что она жива, наша связь навсегда разорвана.

Я знаю это. Рана, которая повредила наш общий дух, уже не заживет.

Но я понимаю, что не смогу вечно прятаться от внешнего мира. Так нельзя. Слишком многое поставлено на карту. Я должна найти Авиелл.

— Госпожа! — раздается вдруг голос князя с другой стороны двери, будто он прочитал мои мысли.

Я подтягиваю колени и усаживаюсь на кровати. Теперь я изучила в этой комнате все от и до. Как и в ванной, круглые потолки здесь тоже разукрашены, но в более насыщенные цвета — красный и коричневый. Занавеси на кровати с балдахином, старая деревянная мебель и зеркало над туалетным столиком подобраны в тон.

— Да, мой князь, — отзываюсь я слабым голосом.

— Вы…

Он замолкает, будто должен мне что-то сказать, но не знает, как это сделать. До этого момента я отказывалась видеться в том числе и с ним. Но прошло уже много времени, и продолжать скрываться от него будет неправильно, к тому же моя рана немного зажила.

— Я понимаю, что вы скорбите. О вашей семье и о вашем герое.

Я заморгала, когда он так естественно дал понять, что потеря героя может вызвать горе. Но когда он продолжает, голос его звучит немного рассерженно и нетерпеливо.

— Тем не менее князья ожидают сегодня вечером вас увидеть. Я мог бы отложить встречу, но теперь...

Я резко набираю в легкие воздух. Отец Авиелл, князь Истины, тоже всегда присутствовал на регулярных встречах князей. Однако эта встреча, похоже, была назначена специально, чтобы всем меня представить. Поэтому я встаю и открываю дверь. Его ласково глядящие зеленые глаза встречаются с моими. Сама того не желая, я чувствую, что во мне что-то исцеляется. Это не потому, что последние две недели я отдыхала в роскоши и покое. А потому, что он так смотрит на меня. Будто я какая-то необыкновенная. Будто я не демон.

Тут я понимаю, что своим взглядом он залечивает рану, о существовании которой я даже не подозревала.

— Они уже здесь? — деликатно осведомляюсь я. Тщательно следя за тем, чтобы вести себя как госпожа, а не как герой.

— Прибывают сегодня вечером и хотят с вами познакомиться. Они должны это сделать. Иначе вы не сможете стать княгиней и...

— Даже если я скорблю, моему княжеству нужна правительница, — завершаю я его мысль.

До сих пор не было случаев, когда княжеством правила женщина, это необычно, поэтому все князья должны сначала со мной познакомиться. Познакомиться с Авиелл. Иначе у нашего княжества вообще не будет правителя. Таково, по крайней мере, правило, которое установили князья, когда стало ясно, что наследник мужского пола больше не родится.

Но знакомства пока так и не произошло. После него Авиелл еще предстоит посетить все княжества. Это традиция, другие князья в детстве тоже посещали каждое княжество. Только тогда Авиелл может быть коронована на законных основаниях.

Я поспешно отгоняю эти мысли и снова сосредоточиваюсь на князе, который в этот момент кивает в ответ на мои слова. Я рассматриваю его темно-русые волосы. Отмечаю его высокий рост и лицо — благородное, как на картинах. Мы еще совсем не узнали друг друга, хотя я здесь уже две недели. Недели, в течение которых я так и не начала искать Ави. Но я не сумею ей помочь, если буду действовать опрометчиво и в итоге меня разоблачат.

— Вам уже известно, кто несет ответственность за нападение?

Князь опускает глаза:

— Мы предполагаем, что это были повстанцы, живущие за пределами княжеств на Западе. Мы их найдем и покараем.

Я киваю:

— А что осталось от моего княжества?

Он вздыхает:

— Здания дворца. Несколько аббатов и деревня — на нее не напали.

Я на мгновение закрываю глаза, я и так уже знала, что все люди, с которыми я росла, мертвы.

— Что теперь с этими людьми? И с погибшими?

— Согласно протоколу, они были доставлены в безопасное место, о котором никто не знает. Мертвые были преданы огню. Конечно, кроме княжеской семьи и нескольких высокопоставленных дворян. Их поместили в склеп, и они не будут должным образом похоронены до тех пор, пока их убийцы не будут повешены.

Такой протокол мне известен. В свое время пришлось ждать два месяца, чтобы похоронить бывшего князя, так как в его смерти было много непонятного. Авиелл тогда очень плакала, потому что любила своего деда. Я же его плохо знала.

— Хорошо. Я буду присутствовать на встрече сегодня вечером, — тихо произношу я.

— Я пришлю вам что-нибудь, чтобы вы могли одеться для приема.

Он делает вдох, будто хочет еще что-то сказать. Но вместо этого молча подносит руку к моей щеке и очень осторожно касается пальцами шрама на виске.

В глазах у него вспыхивает гнев, и подбородок дрожит.

Красноватая линия шрама спускается у меня до подбородка — я решила, что кто-нибудь может что-то заподозрить, если шрам будет только там, где у героев отметина.

Я даже подумывала о том, чтобы вырезать черное сердце с груди. Но это я бы вряд ли пережила.

— Мы отомстим за это! — обещает князь грозно.

Я ничего не отвечаю. Вместо этого позволяю себе прочувствовать его прикосновение.

— У меня есть библиотека. Ваш отец писал, что вы любите читать.

Я с трудом сглатываю, когда снова осознаю, почему эти двое переписывались. Ави — его невеста. То есть я его невеста.

— Я посещу ее в ближайшие несколько дней, — говорю я и отступаю на шаг. Его близость и забота что-то пробуждают во мне. Что-то, чего я никогда раньше не чувствовала. Теперь несправедливость, в которой я выросла, ранит меня все сильнее.

— Мой князь? — призываю я его наконец закончить визит и снова оставить меня одну.

— Тарон, — поправляет он меня, снова вызывая чувства, которые я, черт возьми, не хочу испытывать. Но они приходят. Мне никогда не разрешалось называть князя по имени.

— Ави, — отвечаю я. Не только потому, что это домашнее прозвище Авиелл, но и потому, что это имя напоминает мое. Может быть, так мне перестанет казаться, что я краду ее жизнь.

— Я пришлю платье, — как-то сдавленно выговаривает он, потом добавляет: — Ави, — и уходит, отвесив легкий поклон.

Я закрываю дверь и падаю на свою кровать. Нет. На кровать Ави. Потому что у меня в распоряжении должен быть только меч. А не кровать с балдахином в замке.

Как и было обещано, вскоре мне принесли платье.

Одежда, которую я носила последние несколько недель, вряд ли подошла бы для такого случая. Несмотря на то что мне она нравилась.