Почему коровы не летают? E-Book

Наталья Александрова

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Krimi
• Serie: Иронический детектив
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 327

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Устраиваясь на работу в детективное агентство, Василиса Селезнева мечтала принимать участие в настоящей оперативной работе. Но на деле все оказалось куда прозаичнее. Клиенты появлялись редко и оказывались совсем неинтересными: как правило, это были мужья или жены, которым казалось, что их спутник ведет нечестную игру, а попросту говоря – ходит налево. Вот и новый клиент, похожий на унылого верблюда, заявил о пропаже жены, которую подозревал в неверности. Василисе влезать в очередные семейные разборки ой как надоело, однако она берется за расследование и раскрывает тайну неверной жены, а также выводит на чистую воду мужа и его мамашу.

Leseprobe

Наталья Александрова Почему коровы не летают?

© Н. Александрова, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Женщина взглянула в зеркало заднего вида и снова увидела ту же самую красную машину, которая преследовала ее с самого утра.

Они почти не скрывались, ехали за ней по пятам.

Что делать?

Справа мелькнул вход в торговый центр.

Женщина затормозила, вышла из своей «хонды» на Владимирский проспект, огляделась по сторонам. Красная машина остановилась совсем рядом, но из нее никто не вышел.

Понятно, следят, выжидают. Им некуда торопиться.

Женщина резко выдохнула, спрятала ключи в сумочку, направилась к дверям центра. Перед самым входом не выдержала, бросила взгляд в зеркальную витрину, делая вид, что поправляет прическу.

Красная машина стояла на прежнем месте, сквозь затемненные стекла просматривались силуэты четырех мужчин.

И тут, совсем рядом, она увидела молодую брюнетку в легком желтом пиджаке. Худощавая, с короткими прямыми волосами, примерно ее возраста…

У нее мелькнула спасительная мысль.

Брюнетка в желтом вошла в торговый центр, огляделась, направилась к одному из маленьких магазинчиков.

Женщина из «хонды» быстро вошла в другой магазин, проследовала вдоль вешалок с одеждой, высмотрела желтый летний пиджак. Конечно, не совсем такой, как у той брюнетки, но какое-то сходство есть, издали вполне можно перепутать…

Она примерила пиджак, к счастью, он оказался почти впору. Позвала продавщицу, расплатилась, попросила ножницы, срезала этикетки и вышла из магазина в новом пиджаке.

Нашла среди покупателей давешнюю брюнетку и двинулась за ней.

Та обошла несколько магазинов и заглянула в бистро на первом этаже центра.

Женщина из «хонды» немного выждала и тоже вошла в бистро.

Брюнетка стояла возле прилавка, расплачиваясь.

На ее подносе возвышались тарелка овощного салата, чашка кофе и стакан томатного сока. Заботится о здоровье…

Женщина из «хонды» отбросила эту несвоевременную мысль. Ей сейчас нужно думать о своем спасении.

Брюнетка подняла поднос, развернулась, двинулась к свободному столику… и налетела на женщину из «хонды».

Томатный сок и кофе растеклись по новому желтому пиджаку. Женщина из «хонды» вскрикнула, покачнулась, в ужасе уставилась на свою безнадежно испорченную одежду.

Брюнетка пыталась помочь ей бумажными салфетками оттереть пиджак, но это было бесполезно.

Женщина в испорченном пиджаке бросилась в туалет, брюнетка, чувствуя свою вину, отправилась за ней.

Войдя в туалетную комнату, она увидела душераздирающее зрелище: незнакомка сидела в углу на корточках, ее одежда была залита не только соком и кофе, но еще и кровью, в крови было и лицо, плечи судорожно вздрагивали.

– Господи, что с вами?! – в ужасе вскрикнула брюнетка. – Неужели это из-за меня?

– Не беспокойтесь… – проговорила незнакомка дрожащим голосом. – Со мной бывает… от стресса у меня кровь идет носом… сейчас я успокоюсь… все пройдет…

– Может, «Скорую» вызвать? – предложила брюнетка.

– Нет, нет! – незнакомка покачала головой, с трудом встала, повернулась к зеркалу. – Ничего, это сейчас пройдет…

Она смыла кровь с лица, оглядела свою одежду.

Брюнетка стояла рядом с ней, глядя в зеркало.

В какой-то момент ей показалось, что у нее двоится в глазах: две одинаковые женщины в желтых пиджаках смотрели на нее из зеркала, только у одной из них пиджак был в алых, багровых и коричневых пятнах, как картина авангардиста, и по лицу сбегали две тонкие ниточки крови. На мгновение брюнетка утратила чувство реальности, она не могла понять, которая из этих двух женщин она сама. Или обе? Или ни одна?

В следующую секунду наваждение прошло.

Да не так уж они с незнакомкой похожи…

– Можно вас попросить… – проговорила незнакомка робким, дрожащим голосом. – Я не могу выйти отсюда в таком виде. Тут рядом стоит моя машина, пожалуйста, принесите мне сумку… там у меня лекарства, и чистая курточка есть…

Просьба показалась необычной. Однако брюнетка чувствовала свою невольную вину, и незнакомка казалась такой несчастной, трогательной и беспомощной.

– Какая машина? – спросила брюнетка.

– Белая «хонда», она стоит почти перед самым входом в центр… вот ключи… – И женщина протянула ей брелок в форме божьей коровки. – Сумка лежит на полу перед передним сиденьем… довольно большая, от Louis Vuitton… и огромное вам спасибо!

– Не стоит, – ответила брюнетка, взяв ключи, и направилась к выходу.

У нее было какое-то странное чувство – будто все происходит не наяву, а во сне, и каждый ее шаг заранее предопределен, будто кто-то управляет ею, как куклой-марионеткой…

Она оглянулась на незнакомку.

Ей показалось, что та следит за ней пристально и неотступно, как хищник за своей жертвой… да нет, это только показалось! В конце концов, она дала ей ключи от своей машины…

Едва брюнетка вышла из туалета, незнакомку как будто подменили. Она прекратила дрожать и всхлипывать, сняла залитый кровью и соком пиджак, скомкала его и запихнула в мусорное ведро. Потом быстро умыла лицо, вытерлась бумажным полотенцем и выскользнула наружу. Оглядевшись по сторонам, скользнула к окну, выходящему на Владимирский проспект.

Брюнетка в желтом пиджаке как раз подошла к белой «хонде», нажала кнопку брелока, открыла переднюю дверцу и заглянула внутрь.

Сумки на полу не было.

Тогда она села в машину, чтобы оглядеться внутри.

И тут вспыхнуло ослепительное белое пламя, «хонда» подпрыгнула и разлетелась на куски, и только после этого раздался оглушительный грохот.

Прохожие замерли, пораженные. Кажется, почти никого из них не задело, только одному мужчине осколком стекла порезало щеку.

Хозяйка взорвавшейся «хонды» не отрывалась от окна.

Она увидела, как замершие на миг прохожие кинулись врассыпную, как кто-то достал мобильный телефон – не для того, чтобы вызвать «Скорую» или милицию, а чтобы заснять последствия взрыва…

Но ее волновало другое.

И вскоре она увидела, как красная машина, преследовавшая ее с самого утра, отъехала от тротуара и влилась в непрерывный поток автомобилей…

Выждав для верности еще несколько минут, женщина вышла из торгового центра и не торопясь пошла в сторону метро, стараясь не смотреть в ту сторону, где зеваки толпились вокруг дымящихся обломков ее машины…

– …Женщина, успокойтесь, пожалуйста! – Василий Макарович привстал из-за стола, озабоченно глядя на клиентку. Еще, чего доброго, случится с ней сердечный приступ прямо у него в кабинете, что тогда делать?

Клиентка оказалась, прямо скажем, необычная. Это была сухопарая особа с узкими бледными губами, длинным носом, на котором криво сидели очки с сильными диоптриями, и жидкими волосами, собранными на затылке в неопрятный узел. Одета она была в строгий костюм нежно-крысиного цвета, из-под которого выглядывала блузка, больше смахивающая на мальчиковую поплиновую рубашку. На коленях у нее лежала сумка такого размера, что в нее вполне мог поместиться большой арбуз. Сумка была тоже серая, под цвет костюма.

Вообще, эта клиентка напомнила Василию Макаровичу учительницу Авдотью Петровну, которая в далекие школьные годы преподавала ему русский язык и литературу. Она вбивала в головы учеников правописание слогов «жи» и «ши» с упорством, достойным лучшего применения, и еще лет двадцать после окончания школы Василий Макарович просыпался в холодном поту, увидев во сне, что не приготовился к диктанту на шипящие согласные.

Итак, эта особа была похожа на учительницу из далеких советских времен, а вовсе не на клиентку частного детектива.

А Василий Макарович Куликов был именно частным детективом.

Он многие годы проработал в милиции, и когда наконец коллеги проводили его на заслуженный отдых, подарив в знак признательности и уважения новый плазменный телевизор, – он испытал чувство легкости и свободы. Ему не нужно было вставать на работу, не приходилось спешить в родное отделение, не требовалось по долгу службы общаться с опасными криминальными личностями…

Эти приятные чувства Василий Макарович испытывал ровно неделю, а потом он понял, что жизнь его стала пустой и бессмысленной. Ему не хватало бессонных ночей, засад и погонь, не хватало головоломных расследований, событий и приключений, не хватало даже выволочек от начальства за несвоевременно сданный отчет – в общем, не хватало всего того, от чего, казалось бы, он так устал на работе. Конечно, у него было хобби: в свободное от работы время он собирал модели разнообразной военной техники – танков, бронетранспортеров, самоходных установок. Но раньше он делал это действительно в свободное время, чтобы отдохнуть от работы, теперь же все его время стало свободным, и интерес к хобби сразу же упал.

Конечно, был еще телевизор, подаренный родным отделением, но Василий Макарович никогда не любил проводить время перед голубым экраном и не собирался приучаться к этому бессмысленному занятию на старости лет.

Короче, он промучился некоторое время и наконец решил открыть частное детективное агентство.

Так он надеялся использовать свой большой опыт в решении криминальных загадок, занять время и заодно подзаработать денег к пенсии.

Агентство было совсем маленькое, в нем числилось всего двое или трое сотрудников. Сам Василий Макарович являлся директором, главным аналитиком и оперативным работником – все в одном лице. Кроме него, в агентстве работала девушка Василиса – она считалась бухгалтером и офис-менеджером, хотя на деле выполняла более сложные и разнообразные задачи. И еще был Бонни, но Бонни – это отдельная тема.

Создав агентство, Василий Макарович дал объявление в несколько рекламных газет и стал ждать клиентов.

Клиенты появлялись редко и оказывались совсем неинтересными: как правило, к Василию Макаровичу приходили мужья или жены, которым казалось, что их спутник ведет нечестную игру, говоря попросту – ходит налево.

Но сегодняшняя клиентка совсем не походила на обманутую жену.

Этот крысино-серый костюм, бесцветный узел волос и весь засушенный облик – все говорило о том, что перед Василием Макаровичем сидит старая дева. Причем чрезвычайно расстроенная старая дева, находящаяся на грани истерики или сердечного приступа.

– Женщина, успокойтесь! – повторил Василий Макарович. – Может быть, вам валерьянки накапать? Василиса! Василиса!

Дверь кабинета приоткрылась, и в него заглянула Василиса.

– Василиса, принеси женщине валерьянки! – распорядился Василий Макарович.

Василиса взглянула на клиентку с сомнением, но в это время из соседней комнаты донесся подозрительный шум, и девушку как корова языком слизнула.

– Не надо валерьянки! – проговорила клиентка голосом, скрипучим, как старая несмазанная дверь. – Я не какая-нибудь неврастеничка! Я заслуженный учитель с большим педагогическим опытом, меня даже второгодник Воропаев не смог до истерики довести…

– А-а… – протянул Василий Макарович. – Я почему-то так и подумал… так что у вас случилось?

Заслуженная учительница положила под язык таблетку валидола и начала:

– Несмотря на свой большой педагогический опыт, я оказалась невостребована в школе. Меня отправили на пенсию…

– Знакомая история… – вздохнул дядя Вася. – Извините, это я так, о своем… вы продолжайте…

– Конечно, работа в школе очень утомительная и нервная, так что на первых порах я почувствовала заметное облегчение, – продолжила клиентка. – Но за долгие годы я привыкла к работе с детьми, к постоянной загруженности, мне чего-то не хватало…

– Вот и мне тоже… – Василий Макарович сочувственно взглянул на клиентку, подпер кулаком подбородок и смущенно добавил: – И пенсия маловата…

– И это тоже, – согласилась женщина. – В общем, когда моя родственница попросила меня присмотреть за своим ребенком, я согласилась. В конце концов, десять лет – это такой хороший возраст! Мальчики в этом возрасте такие живые, такие изобретательные!

– Да уж, изобретательные! – хмыкнул Василий Макарович. – Помню, как-то на уроке химии мы с ребятами такое изобрели… Ну, вы продолжайте, продолжайте. Значит, родственница попросила вас присмотреть за мальчиком… а сама она?..

– А сама она уехала в отпуск, в Турцию, со своим мужем.

– А что же они мальчика с собой не взяли? Вроде бы сейчас еще каникулы…

– Дело в том, – клиентка немного понизила голос. – Дело в том, что муж у нее новый. В смысле, не первый. В смысле, он не родной отец Сережи, а отчим. И Аня решила, что мальчику будет с ним не очень комфортно…

– Или отчиму не понравится, если рядом будет… живой и изобретательный мальчик! – добавил дядя Вася. – Но вы продолжайте. Я пока так и не понял, что вас привело ко мне?

– Сережа пропал! – воскликнула клиентка неожиданно высоким голосом и схватилась за сердце.

– Пропал? – озабоченно переспросил Василий Макарович. – Как? Когда?

Женщина перегнулась через стол и прошептала трагическим голосом:

– Его похитили!

– Вот как? – Дядя Вася немного отстранился и забарабанил пальцами по столу. – Но тогда… тогда вам нужно обратиться в милицию. Дело серьезное, ребенка нужно искать с привлечением всех возможных сил. В нашем агентстве всего двое сотрудников… ну, или трое.

– Нет! – воскликнула клиентка так громко, что Василий Макарович невольно отшатнулся. – Ни в коем случае! Милицию нельзя привлекать ни в коем случае!

– Почему?

– Так написал похититель, – и женщина положила на стол перед Василием Макаровичем сложенный вдвое листок в клеточку.

Дядя Вася аккуратно развернул листок, разгладил его и прочитал:

«Если хотите получить Сережу назад приготовьте пятнадцать тысячь двести рублей. В милицию не в коем случае ни обращайтесь, а то Сереже будет плохо. Похититель».

– Вот видите… – проговорила клиентка. – Сереже будет плохо!

– Ну, думаю, ему и сейчас не очень хорошо… – Дядя Вася внимательно осмотрел записку и даже обнюхал ее.

– Наверняка этот похититель – ужасный человек, – клиентка снова перегнулась через стол и ткнула пальцем в записку. – Возможно, он иностранец.

– Почему вы так думаете?

– Ну как же! Вы видите, он совершенно не владеет русским языком! Он путает частицы «не» и «ни»! И слово «тысяч» он написал с мягким знаком! Я уж не говорю о запятой!

– Да? – Дядя Вася снова взглянул на записку. – В самом деле… но вообще-то у меня в школе тоже были проблемы с этими частицами…

– Что вы говорите?! – Клиентка отстранилась и посмотрела на частного детектива с явным неодобрением. – Может быть, я ошиблась адресом… хотя…

– А как вы нашли наше агентство? – задал ей Василий Макарович традиционный вопрос, в основном для того, чтобы потянуть время и подумать.

– В газете, – ответила клиентка и тут же достала из своей сумки обрывок рекламной газеты, украшенный большим жирным пятном. – Вы не обращайте внимания, я на этой газете селедку чистила…

– Астраханская… – проговорил дядя Вася, принюхавшись.

– Что?! – недоуменно переспросила женщина. – Нет, моя фамилия Архангельская! Пелагея Петровна Архангельская!

– Очень приятно… – пробормотал дядя Вася. – Нет, это я про селедку… селедка была астраханская. А у вас, Пелагея Петровна, нет случайно сестры по имени Авдотья? Тоже учительницы? Хотя что я говорю! Это было так давно!

– Нет, – вздохнула клиентка. – У меня нет ни сестер, ни братьев.

– Это плохо… – проговорил Василий Макарович и снова придвинул к себе записку похитителя. – Ну, расскажите мне, как все произошло…

– Мы с Сережей пошли в торговый центр «Кассиопея», – начала Пелагея Петровна. – Я хотела купить новую тефлоновую скатерть. Понимаете, я пролила на старую скатерть кофе, пятно никак не отстирывалось, ну, и я решила купить Ане новую. А то неудобно получается… ну, вы понимаете…

– Давайте ближе к делу! – поторопил ее дядя Вася.

– Ну, я как раз подхожу к делу. В торговом центре Сережа закапризничал, не хотел ходить со мной по магазинам, и я оставила его около игровых автоматов. Он их просто обожает. Я ушла буквально на пять минут, купила скатерть, а когда вернулась – Сережи уже не было. Конечно, я очень перепугалась, стала всех спрашивать, но никто его не видел. Тогда я подумала, что он не дождался меня и пошел домой. Вернулась домой – но там его, конечно, не было. Я хотела снова идти в торговый центр, и тут зазвонил дверной звонок…

Пелагея Петровна решила, что возвратился Сережа, и бросилась открывать. Однако когда она открыла дверь, на лестничной площадке никого не было, только перед самой дверью лежала записка. Та самая записка от похитителя, которую она принесла Василию Макаровичу.

– Ну вот, сначала я очень испугалась и растерялась, а потом нашла в газете ваше объявление и решила идти к вам! – закончила клиентка свой рассказ. – Ведь в записке сказано только, что нельзя обращаться в милицию, а про частного детектива ничего нету…

– Это хорошо, – проговорил Василий Макарович. – То есть, конечно, то, что мальчика похитили, – это очень плохо, но то, что вы обратились ко мне, – это хорошо, это правильно. Потому что каждым делом должен заниматься специалист. Вот вы, например, специалист по правописанию частиц «не» и «ни» и мягкого знака…

– Как вы думаете, – перебила его Пелагея Петровна, – Сережа еще жив? Мы сумеем его спасти?

Василий Макарович посмотрел на клиентку очень серьезно и проговорил насколько мог уверенно:

– Он жив, я не сомневаюсь. Ведь похититель… или похитители… они хотят получить за него выкуп, а это значит, что он нужен им живым. А сумеем ли мы его спасти… тут многое зависит от нас с вами, от того, насколько грамотно мы будем действовать. Но вот что меня интересует: почему похитители назначили именно такую сумму выкупа? Почему именно пятнадцать тысяч двести рублей?

– Я не знаю… – Пелагея Петровна опустила глаза в стол. – Я могу только догадываться. Аня… Сережина мать… она, конечно, продуктами холодильник набила, за телефон, электричество заплатила, всего накупила на время отпуска… но мало ли что случится? Вот она и оставила мне деньги на всякий случай. Пятнадцать тысяч рублей. Ну, еще двести я, конечно, добавлю…

– Значит, похититель знал ваши финансовые возможности… – протянул дядя Вася задумчиво.

– То есть… то есть вы хотите сказать, что это кто-то, кого я знаю? – испуганно проговорила клиентка.

– Я не исключаю такую возможность! – Дядя Вася посмотрел на клиентку очень значительно. – Скажите, Пелагея Петровна, у вас нет никаких подозрений?

Та немного подумала и развела руками:

– Нет!

– Это плохо… – вздохнул Василий Макарович. – Ну что ж, думаю, для начала нам нужно взглянуть на место происшествия.

– На что? – переспросила клиентка.

– Ну, на то место, где вы последний раз видели мальчика. На этот торговый центр…

…Через час они с клиенткой поднимались на эскалаторе на второй этаж торгового центра «Кассиопея».

– Вот здесь я его оставила! – Пелагея Петровна показала на длинный ряд разноцветных автоматов, занимавших площадку перед эскалатором. – Здесь я видела его последний раз…

Она всхлипнула и шумно высморкалась в большой клетчатый платок.

– Только не плачьте, – поморщился дядя Вася. – Слезами делу не поможешь!

Как и большинство мужчин, он не выносил женских слез и впадал от них в состояние растерянности и беспомощности, а в таком состоянии много не наработаешь.

– Я не буду, – пообещала клиентка. – Я ведь педагог с большим стажем, я умею держать себя в руках… я сумела сдержаться даже тогда, когда прочитала сочинение Воропаева на тему «Записок охотника» Тургенева…

– Вот и хорошо… – пробормотал Василий Макарович, оглядываясь.

Вокруг него сверкали и переливались разноцветными огнями игровые автоматы с самыми завлекательными названиями – «Война миров», «Безумные гонки», «Подводные приключения», «Город-призрак»…

Возле автоматов маячили мальчишки от семи до двенадцати-тринадцати лет, вцепившись в руль или припав к окуляру оптического прицела.

– За каким автоматом вы его оставили? – уточнил дядя Вася.

– Кажется, вот за этим… – неуверенно проговорила Пелагея Петровна, показав на «Безумные гонки». – Или, может быть, за этим…

Мальчишка, который сидел за ближайшим автоматом, недовольно покосился на нее:

– Тетенька, вам чего?

– Играй, мальчик, не отвлекайся! – успокоил его Василий Макарович и повернулся к клиентке: – Значит, оставили и пошли за скатертью? Это куда?

– Вот туда, по этому коридору!

– Пойдемте. – Дядя Вася взглянул на часы, и они отправились по длинному коридору между маленькими магазинчиками.

– Ну вот, это здесь! – проговорила Пелагея Петровна, остановившись перед стеклянной дверью.

– Четыре минуты… – Василий Макарович взглянул на часы. – Заходите внутрь. Делайте все, что прошлый раз.

Пелагея Петровна вошла в магазинчик и огляделась.

– Вот здесь она лежала, эта скатерть. Я взяла последнюю.

– В чем дело, женщина? – недовольно взглянула на нее продавщица. – Вы по поводу возврата товара? Но это только по вторникам, когда здесь бывает директор…

– Нет, мы по другому вопросу, – успокоил ее дядя Вася.

– А другими вопросами занимайтесь в другом месте!..

– Все, мы уже уходим!

Василий Макарович с клиенткой вернулись к игровым автоматам. Взглянув на часы, дядя Вася проговорил:

– На все у нас ушло двенадцать минут, а не пять, как вы говорили!

– Как двенадцать? – переспросила Пелагея Петровна. – А по моим часам прошло только четыре минуты…

– Не может быть! Четыре минуты мы только шли до магазина и обратно столько же, и еще внутри… – Василий Макарович взглянул на ее часы и фыркнул:

– Да на ваших часах еще полчетвертого, а сейчас уже пять!

– Ой, что вы? Неужели сломались?

– Да, наверное, у вас просто батарейка села, нужно поменять! Вон, кстати, часовой магазин, там вам и поменяют…

Магазинчик, в который они вошли, торговал не только часами, но и кое-какой электроникой, в частности видеоиграми, компакт-дисками и игровыми приставками. Дядя Вася наклонился над витриной и вдруг заинтересованно присвистнул.

– Поглядите-ка, Пелагея Петровна! – окликнул он клиентку.

– Ну, что вы там такое увидели? – спросила та, подойдя.

– Вот, игровая приставка «СХ-200»…

– Отличный выбор! – рядом с Василием Макаровичем возник долговязый продавец. – Последнее слово научно-технического прогресса! Мечта каждого геймера!

– Вы что – этими игрушками интересуетесь? – сухо осведомилась женщина, неодобрительно взглянув на дядю Васю. – Вот уж не думала! Зря я, наверное, к вам обратилась!

– Да вовсе не интересуюсь я этими игрушками! – перебил ее детектив. – Я в них вообще ничего не понимаю. Вы не на игрушку, вы на цену посмотрите!

– Пятнадцать тысяч двести рублей, – прочитала Пелагея Петровна. – С ума сойти, какие деньги! Ой…

– Вот именно – ой! – усмехнулся дядя Вася. – Именно та сумма, которую требует неизвестный похититель – или похитители – за возвращение Сережи!

– И что вы хотите сказать?

– Пока ничего, но на кое-какие мысли это меня наводит…

– Ох, тетя Полечка! – громко щебетала я, подходя с Пелагеей Петровной к дому. – Какой у вас дом большой! А какие цветочки у дома красивые!

Цветочки были самые простые – клумба с банальными бархатцами и петуньей, пара кустов флоксов дико-розового цвета. Дом тоже не такой уж большой – самая обычная блочная девятиэтажка. Но я выражала неумеренное восхищение, чтобы меня приняли за полную дуру. Для этой цели я вырядилась в блузочку с рукавами «фонарик» и длинную бесформенную юбку. Может, вам интересно, откуда взялся в моем гардеробчике такой отстой? Блузочку я сама лично купила прошлой весной в секонд-хенде, помню, продавщица еще долго удивлялась, как она могла оказаться среди товара. А юбку попросила у дяди-Васиной соседки на время. Там такая старушка прикольная, она никогда ничему не удивляется. Нужна тебе юбка – пожалуйста, не станет она задавать пустые вопросы – зачем тебе да куда ты в ней идти собираешься…

Когда мы с дядей Васей решили организовать частное детективное агентство, он сказал, что я буду заниматься только бухгалтерией. Ну, еще бумажки разные перебирать. А какая может быть бухгалтерия, когда народу в нашей фирме всего двое и заказов – кот наплакал? Разумеется, я рассчитывала на большее. Мне хотелось принимать участие в настоящей оперативной работе. И что вы думаете? Василий Макарович только руками махал – и не думай даже, кричал, да чтобы я допустил непрофессионала к сложному и ответственному делу? Ой, я вас умоляю, что там сложного-то…

Короче, жизнь очень быстро внесла свои коррективы. По ходу дела дяде Васе понадобился сотрудник женского пола. Потому что вряд ли пенсионера, хоть и относительно прилично одетого, пустят в салон красоты, в фитнес-клуб и в женскую раздевалку бассейна. То есть пустить-то его пустят, да только дальше секьюрити он не уйдет. Начнут спрашивать – чего хотите да кого ищете, в общем, никакой разведывательной работы не получится. Это во-первых. А во-вторых, на какую временную должность может устроиться дядя Вася, чтобы поразведать обстановку в офисе или в доме? Правильно, только наняться в сторожа или в сантехники. Ну, на крайний случай дворником можно, так и то там сейчас в основном пришельцы из Средней Азии и прочего ближнего зарубежья трудятся, а он на них не похож.

Женщина в этом случае гораздо перспективнее. Мы, женщины, везде требуемся. И кем я только за это время не работала – секретаршей, бухгалтером, офисы убирала, дворы мела, няней при собачке состояла, горничной опять же в богатом доме, продавщицей в цветочном магазине, официанткой в кафе, барменшей, киоскером… И все ненадолго – выясню, что нужно, и увольняюсь… А то и просто так ухожу, по-тихому… Дядя Вася иногда посмеивается – ты, говорит, тезка, несерьезный человек, неответственный, скачешь туда-сюда, раньше в советское время таких людей летунами называли…

Но шутки шутками, а постепенно понял мой партнер, что без меня ему не обойтись. И хоть ворчит он на меня часто, а все же к оперативной работе привлекает. И вот, скажите, пожалуйста, какой нормальный кадровик возьмет на должность уборщицы молодую женщину, привлекательную и одетую пусть и не слишком дорого, но по моде и со вкусом? Сразу же у человека возникнут подозрения – либо девица пьет, либо колется, либо паспорт не в порядке… А вот если увидит он перед собой чучело в балахоне болотного цвета, волосики прилизанные, взгляд затравленный, возраст неопределенный, то не возникнет никаких подозрений. Сразу человек понимает, что перед ним – женщина с трудной судьбой, самое ей место в уборщицах, на большее ни сил, ни умения уже нету… Тут главное – из образа не выйти.

Вот именно по этой причине с некоторых пор я взяла себе за правило выискивать кое-какие нужные вещички в секонд-хенде и прибирать их в свою личную коллекцию. Как говорит тот же дядя Вася – запас карман не тянет!

На этот раз мы, посовещавшись, решили, что дяде Васе идти в квартиру Пелагеи Петровны никак нельзя. Потому что имеются серьезные подозрения, что похитители многое про их семью знают. Об этом говорит тот факт, что записку подбросили в квартиру, стало быть, злоумышленники прекрасно осведомлены, где их жертва живет. И еще: пятнадцать тысяч. Не бог весть какая сумма, любой родитель за ребенка и больше отдаст. Да вот у Пелагеи Петровны больше-то нету… Неоткуда ей больше взять. Стало быть, похитители Сережи знают, что сейчас родители его в отъезде и живет он вдвоем с бедной родственницей.

И вполне возможно, за Пелагеей Петровной наблюдают. И если увидят дядю Васю, то заподозрят, что в дело вмешалась милиция. Хоть он сейчас и не похож на мента, но мужчина всегда подозрителен. Я в том смысле, что Пелагея Петровна – старая дева, и если вдруг появится возле нее личность мужского пола, весь дом от любопытства умрет. Людям-то ведь до всего есть дело…

Короче, мы решили, что с Пелагеей пойду я. Она всем встречным представит меня как свою троюродную племянницу. Живу я в деревне Подлипки Новгородской области. Или, наоборот, в поселке Елкино Псковской области. В конце концов, это совершенно неважно, а важно прикинуться мне такой дурой, с которой милицию и частных детективов никак не свяжут.

Сказано – сделано! Я мигом смоталась домой и переоделась, оставила Бонни на попечение дяди Васи, и мы пошли с Пелагеей под ручку, мило беседуя. В другой руке у меня была клетчатая сумка «Мечта оккупанта», набитая старыми газетами. Это чтобы всякий видел, что человек с дороги.

Подъезд тоже ничем не потряс – обычная железная дверь кирпичного цвета, домофон как у всех. Однако сбоку, возле почтовых ящиков, была отгорожена стеклянная будочка, где находилась консьержка – толстая тетка с сонными глазами. При виде нас она слегка оживилась и высунулась из окошка.

– Родственницу в гости пригласили, Пелагея Петровна? – приторным голосом спросила она.

– Племянница моя, из Великих Лук, – ответила Пелагея, – вот приехала погостить ненадолго…

– Ага… – протянула консьержка.

Очень выразительное было это «ага». Тебя саму, говорила тетка этим «ага», взяли в дом из милости, поселили на всем готовом, денег оставили, продуктов полный холодильник набили. Сидела бы тихо и благодарила, а ты еще и эту дуру притащила, на готовенькое-то! Понаехали!

– Здрассти! – гаркнула я.

Тетка скривилась и захлопнула окошко, а мы поехали на лифте на восьмой этаж.

Я вошла в квартиру и, как учил дядя Вася, внимательно огляделась. Первое впечатление не самое верное, говорил он, но все же не следует им пренебрегать. То есть если подходить к делу серьезно, то следует начать с входной двери. Но в этой двери не было ничего интересного – обычная железная дверь, как у всех. Кстати, довольно потертая, не вчера установленная.

– Ноги, пожалуйста, вытирайте! – строго сказала Пелагея Петровна в прихожей.

Я пошаркала ногами по здорово вытертому плетеному коврику. В прихожей были вешалка, галошница, столик с телефоном и стул с продавленным сиденьем.

– Тапочки возьмите! – Пелагея протянула мне разношенные безразмерные тапки.

Ненавижу обувать чужие тапки! Дома для гостей держу две пары новых. Или уж пускаю просто так. Сейчас же все-таки лето, грязи особой нету…

Я наклонилась, чтобы расстегнуть босоножки, и заметила, что ножки у столика и стула буквально изгрызены.

– У вас собака? – оживилась я.

– Кажется, была у Сережи такса, она в прошлом году под машину попала… – неуверенно ответила Пелагея Петровна. – Он очень переживал, собачке лет пять всего было…

– Что ж нового щенка не завели?

– Аня хотела, да вот муж ее новый против…

– Она давно замуж вышла?

– Прошлой осенью он к ним переехал, а уж сколько до этого они знакомы, понятия не имею…

За такой приятной беседой мы перемещались по квартире. Свой нос я совала повсюду.

Квартира была трехкомнатной, обычной планировки – спальня, детская и гостиная. Во всех комнатах все было потертое, выцветшее и далеко не новое – мебель, обои, ковры, занавески. Еще не полное запустение, но квартира давно требовала хотя бы косметического ремонта и обновления. Единственным новым предметом в спальне была двуспальная кровать. Ну, понятно.

В детской валялись роликовые коньки, компьютерные диски, коробки от видеоигр, комиксы и какие-то железки. На шкафу стояла модель самолета.

– Пыталась заставить Сережу убрать, но потерпела неудачу, – сказала с порога Пелагея Петровна, – вообще, он очень трудно поддается воспитанию…

Я себе представила, как она стоит над душой у парня и зудит своим скрипучим голосом. Хорошего мало!

– С отцом он отношения поддерживает? – спросила я.

– Насколько я знаю, нет, – Пелагея поджала губы. – Аня с его отцом развелась лет семь назад, как раз когда в эту квартиру они въехали. Он при разводе так и сказал: вот вам квартира со всей обстановкой, а меня оставьте в покое. И уехал в Москву.

– Вот как… – протянула я, – что ж, встречаются такие люди…

Стало быть, думала я, жили мать с сыном небогато. Об этом говорит состояние квартиры. Как семь лет назад ремонт сделали, так с тех пор и не трогали ничего. Уж не знаю, какая там кошка пробежала между этой Аней и ее первым мужем, но все же выбросить из своей жизни собственного сына не каждый сможет. И со вторым муженьком, думаю, Ане тоже не слишком повезло.

Мужик почти год в квартире живет, а вон, карниз в гостиной укрепить не может, занавески провисают, как паруса в штиль. Из мебели купил одну кровать, для себя. Что-то мне подсказывает, долго жить здесь этот новый муж не собирается. Опять же мальчишку на море не взяли, тоже не слишком красивый факт.

Я несколько приуныла, потому что рассказать дяде Васе было совершенно нечего. Ничего я не узнала, придется уходить несолоно хлебавши.

– Чаю не хотите? – спросила Пелагея Петровна.

– Не откажусь, – я согласилась от полной безысходности.

К чаю в этом доме подавались простые сушки и колотый сахар. Ну, в общем-то, я сюда не чаи распивать пришла… Но все же неужели она и мальчишку так кормит?

Я отхлебнула жидкого чаю, и в это время раздался звонок в дверь. Пелагея Петровна вскочила с места так резко, что опрокинула чашку. Мы понеслись к двери одновременно и столкнулись лбами. Я все же успела первая и посмотрела в глазок. На площадке никого не было.

– Кто там? – севшим голосом спросила Пелагея Петровна.

Разумеется, никто не ответил. Она оглянулась на меня и дрожащими руками отперла замки. На коврике лежал листок бумаги в клеточку. Я коршуном бросилась на него и развернула.

– «Если хотите получить ребенка живым положите деньги в оранжавый грузовик и отнесите его на пустырь за гаражами в 19.00», – прочитала я вслух.

Вот именно так и было написано – «оранжавый», и без единой запятой…

Пелагея Петровна схватилась за сердце и осела в прихожей на пол.

– Тихо-тихо, успокойтесь! – я уже протягивала ей стакан с водой. – Пока они не получат денег, с Сережей ничего не случится. Так что там с грузовиком?

Опираясь на мою руку, Пелагея дотащилась до детской и выкопала из-под груды игрушек оранжевый пластмассовый грузовичок. Затем показала мне деньги в конверте, на котором был нарисован заяц, собирающий маргаритки.

– Что я скажу Ане? – бормотала она. – Вдруг она позвонит?

– Ничего не говорите пока, – велела я, – я надеюсь, к вечеру все разъяснится.

– Дай-то Бог…

Я посоветовала ей напиться валерьянки и отдохнуть до вечера. Встречу на пустыре назначили на восемнадцать сорок пять.

Обойдя гаражи, дядя Вася оказался на небольшом пустыре, заросшем пыльной пожелтевшей травой. С одной стороны пустырь был огорожен забором, с другой – кирпичной стеной крайнего гаража, с третьей росло несколько чахлых кустов сирени.

Здесь-то, за этими кустами, Василий Макарович и решил устроить свой наблюдательный пункт.

На дело Василий Макарович решил взять с собой Бонни, все же собака, да не просто собака, а бордоский дог больше восьмидесяти килограммов весом! Надежный напарник, одним своим видом похитителей напугает!

Они с Бонни устроились среди кустов, и дядя Вася подал сигнал Пелагее Петровне.

Заслуженная учительница с тяжелым вздохом положила конверт с деньгами в кузов игрушечного грузовика и, как велел похититель, отправилась прочь с пустыря, то и дело с сожалением оглядываясь.

Дядя Вася приготовился к длительному ожиданию.

Для него это занятие было вполне привычным – за годы работы в милиции он провел в засадах в общей сложности, наверное, несколько месяцев. Но вот Бонни от природы отличался непоседливым характером, и долго сохранять неподвижность для него было настоящим мучением. Через несколько минут ожидания он начал скулить, переступать с лапы на лапу и жалобно поглядывать на дядю Васю.

– Сиди тихо! – прикрикнул на него Василий Макарович. – Ты же не фокстерьер какой-нибудь, а солидная собака, к тому же сотрудник детективного агентства!

Бонни громко вздохнул, сглотнул слюну и лег на землю.

В это время на пустыре показалась кошка. Кошка была грязная, трехцветная и наглая – из тех, которые проводят свою жизнь на помойках и ценят свободу и независимость гораздо выше, чем банку «Вискаса» или блюдце с теплым молоком.

Бонни подскочил, как подброшенный пружиной, и зарычал.

– Место! – зашипел на него дядя Вася, крепко ухватившись за ошейник. – Сиди тихо! Ты мне обещал вести себя прилично!

Бонни виновато взглянул на хозяина и заскулил – мол, насчет кошки мы не договаривались!

– Уволю! – пригрозил Василий Макарович.

При своих огромных размерах и свободолюбивом характере Бонни безгранично уважал дядю Васю и признавал его непререкаемый авторитет.

Кошка села в нескольких метрах от кустов и нахально принялась умываться. Бонни от такой наглости застонал, однако снова лег на землю и прикрыл глаза лапой, чтобы не видеть наглое создание.

К счастью, кошке скоро надоело впустую провоцировать Бонни, и она отправилась по своим кошачьим делам. Подойдя к забору, бросила последний взгляд в сторону кустов и юркнула в дырку между досками.

Дядя Вася взглянул на часы.

Они провели в засаде уже полчаса, но похититель все еще не появлялся.

Бонни снова забеспокоился и жалобными взглядами попытался дать понять хозяину, что ему срочно нужно прогуляться до ближайшей стенки, чтобы поднять лапу.

– Не выдумывай! – прикрикнул на него дядя Вася. – Я тебя утром собственноручно выгуливал!

«Так то было утром! – ответил Бонни выразительным взглядом. – А сейчас уже…»

Закончить он не успел, потому что со стороны пустыря донеслись какие-то подозрительные звуки. Это было то ли гудение, то ли жужжание огромного насекомого…

Дядя Вася насторожился, протер глаза, внимательно оглядел пустырь…

На пустыре по-прежнему никого не было, но игрушечный грузовик с деньгами немного переместился.

– Что за черт… – пробормотал Василий Макарович, вглядываясь в машину. – Ничего не понимаю!..

Грузовик снова двинулся, затем повернулся вокруг своей оси и вдруг стремительно покатился к забору.

– Да что же это такое! – воскликнул дядя Вася, выскочив из кустов. – Да как же это! Да что же это происходит!

Оранжевый грузовик набрал скорость и несся к забору, подпрыгивая на ухабах. Вместе с грузовиком уезжали деньги заказчицы, за безопасность которых дядя Вася поручился.

Только теперь до него дошло, что машинка была не простая, а радиоуправляемая.

Частный детектив мчался следом за игрушечной машиной, и расстояние между ними быстро сокращалось.

Бонни какое-то время удивленно следил за хозяином, не трогаясь с места: ведь дядя Вася только что строго-настрого запретил ему бегать за кошкой, а сам теперь гоняется за какой-то игрушкой!

Наконец пес решил, что прежний приказ дяди Васи утратил силу, и тоже включился в погоню.

Дядя Вася почти догнал машину, ему оставалось сделать еще один шаг и протянуть руку… но в это время оранжевый грузовичок подкатил к забору и нырнул в дыру – в ту самую, куда несколько минут назад скрылась нахальная кошка…

Василий Макарович с разбегу налетел на забор, набил себе шишку и произнес несколько слов, которые явно не одобрила бы Василиса.

– Ну вот, упустили! – выдохнул он с раздражением. – Что теперь делать?

Бонни подбежал следом за ним, но, в отличие от хозяина, не впал в депрессию, а сунулся носом в злополучную дырку.

– Да что ты, Бонни, – махнул рукой невезучий детектив. – Разве ты в такую дырку пролезешь? Туда кошка-то еле протиснулась!

При упоминании кошки Бонни издал боевой рык и принялся рыть землю под забором обеими лапами. Прошло всего несколько секунд, и огромное золотистое создание протиснулось под забором и скрылось по другую его сторону. Дядя Вася проводил его удивленным и восхищенным взглядом.

И почти сразу из-за забора донесся истошный вопль.

– Кажется, Бонни превысил свои полномочия! – озабоченно проговорил Василий Макарович и припустился вдоль забора, чтобы найти проход на другую сторону.

Никакого прохода в заборе не было, но вскоре сам забор кончился, дядя Вася обогнул его и побежал в обратную сторону – к тому лазу, через который недавно проехала машинка с деньгами и следом за ней пробрался Бонни.

Вскоре он увидел перед собой то ли сарай, то ли строительную бытовку, перед которой в непринужденной позе сидел Бонни.

– Бонни, ты тут чего делаешь? – осведомился Василий Макарович, переведя дыхание.

Пес выразительно мотнул головой, показав на крышу бытовки: мол, пока некоторые тут неизвестно где прохлаждаются, я успешно произвел задержание подозреваемого! Кроме того, я спас деньги заказчика! – и Бонни показал лапой на оранжевый грузовичок, который стоял под самой стеной бытовки. Конверт Пелагеи Петровны лежал на прежнем месте – в кузове игрушечного автомобиля.

Дядя Вася задрал голову.

С крыши донесся неясный шорох, возня, потом оттуда скатился камень.

– Ага, – проговорил Василий Макарович. – Здесь они, голубчики! А ну, слезайте живо! Вы окружены!

Звуки на крыше затихли, но никто не спешил сдаваться.

– Ну, смотрите у меня! – Дядя Вася огляделся по сторонам и увидел около забора складную лестницу, оставленную там строителями. Он подтащил к бытовке лестницу, раздвинул ее, прислонил к стене и полез на крышу.

Возраст давал о себе знать, кроме того, он только что совершил пробежку вдоль забора и еще не отдышался, поэтому карабкался по лестнице довольно медленно. Впрочем, он не сомневался, что злоумышленники все равно никуда не денутся, так что можно не особенно спешить.

Наконец он вскарабкался до самого верха лестницы и заглянул на крышу.

И первое, что он там увидел, был направленный прямо ему в лицо ствол пистолета.

За долгие годы работы в милиции ему не раз приходилось оказываться на мушке, но к такому ощущению привыкнуть нельзя. Кроме того, раньше в самой опасной ситуации Василий Макарович чувствовал за своей спиной поддержку товарищей, да и сам он был вооружен. Теперь же он находился один (если не считать Бонни) и без оружия. Поэтому при виде направленного в его голову ствола страх невольно закрался в сердце опытного детектива.

– Ты это, того, не дури! – проговорил Василий Макарович неуверенно, слегка заикаясь. – Не усугубляй свое положение! Оно и так не очень-то, а если ты меня ранишь или того…

Черный ствол приковывал к себе его взгляд, но дядя Вася переборол свой страх и попытался разглядеть злоумышленника. Однако разглядел только черную трикотажную шапочку с прорезями для глаз.

– Ты того, лучше сдавайся! – проговорил частный детектив, стараясь не выдать свою растерянность. – Сдавайся добровольно, а то…

Он не договорил, потому что лестница под ним закачалась.

Дядя Вася скосил глаза вниз и увидел Бонни, карабкающегося за ним по ступенькам. Храбрый пес не смог оставить хозяина без поддержки и полез за ним на крышу.

– Бонни, не надо! – воскликнул Василий Макарович и ухватился за ошейник, чтобы не выпустить Бонни на линию огня. Но тот рванулся вперед, и огромная клыкастая морда показалась над краем крыши.

В то же мгновение ствол пистолета качнулся, палец преступника нажал на спусковой крючок…

Дядя Вася ожидал услышать грохот выстрела, увидеть вырывающееся из ствола пламя, но вместо пули и порохового дыма из ствола вырвалась какая-то струя и хлестнула Василия Макаровича по глазам. От неожиданности частный детектив зажмурился, рядом с ним раздался обиженный лай…

В следующую секунду дядя Вася открыл глаза и увидел две фигуры, сползающие с другого края крыши.

Бонни пытался вскарабкаться на бытовку, но детектив все еще держал его за ошейник. Когда они вместе выбрались на крышу и подбежали к ее противоположной стороне, злоумышленников и след простыл.

– Ну вот, упустили! – проговорил Василий Макарович, повернувшись к Бонни… и едва устоял на ногах: вместо грозного, но хорошо знакомого золотисто-песочного пса перед ним стояло какое-то ярко-зеленое клыкастое чудовище.

– Мама! – проговорил дядя Вася, отступая, и остановился только возле самого края крыши.

Но поведение зеленого монстра было не менее странным: он поджал хвост, мелко задрожал и попятился, испуганно глядя на дядю Васю.

– Ты чего? – проговорил детектив. – Это же я… ты меня что – не узнаешь?

Бонни смотрел на него с недоверием.

Дядя Вася машинально провел рукой по своему лицу. Затем взглянул на руку… и все понял.

Рука была того же удивительного ярко-зеленого цвета, что и морда Бонни. И этот цвет живо напомнил дяде Васе его далекое детство, когда мама мазала зеленкой многочисленные ссадины, порезы и ушибы малолетнего Васи Куликова.

Так вот что произошло!

Таинственный похититель вооружился самым обычным водяным пистолетом, но вместо воды в пистолет залил зеленку. Ту самую зеленку, которой заботливые мамы обрабатывают боевые раны своих малолетних чад. Так что теперь и дяди-Васина физиономия, и морда Бонни были ярко-зеленого цвета.

Бонни наконец по запаху узнал своего обожаемого дядю Васю и смотрел на него преданно, ожидая приказаний.

– Ну что, давай, ищи этих злодеев! – скомандовал Василий Макарович. – Хотя, боюсь, их уже и след простыл…

Бонни радостно хрюкнул и одним героическим прыжком перелетел с крыши бытовки на землю примерно в том месте, где слезли злодеи в масках. Обнюхав траву, он взял след и бодро помчался в проход между двумя рядами гаражей.

Дядя Вася, проводив его взглядом, спустился по лестнице и направился в том же направлении.

Через несколько минут он нашел Бонни.

Пес с унылым видом сидел посреди дорожки между гаражами. Он виновато и тоскливо завыл, запрокинув морду.

– Что, потерял след? – проговорил дядя Вася. – Ну, ты себя не очень вини, мы, брат, с тобой в этой истории оба опростоволосились…

– Так что, тезка, придется дальше тебе действовать! – говорил мне через час Василий Макарович, тоскливо разглядывая себя в зеркале. – Потому что мне с таким цветом лица на люди показываться не стоит. Не будет у них ко мне доверия…

– Да уж, – согласилась я, отложив опустевшую бутылку жидкого мыла.

Мы в четыре руки пытались отмыть зеленку, но ничего хорошего из этого не вышло. Дяди-Васино лицо приобрело устойчивый и выразительный цвет малосольного огурца.

– Так вот, сперва, значит, к ней зайдешь, к клиентке, а потом уже с консьержкой поговоришь, – напомнил он мне последовательность действий.

– Да помню, помню! – отмахнулась я и отправилась в дом к Пелагее Петровне.

Заказчица открыла мне дверь раньше, чем я прикоснулась к кнопке звонка. Видимо, она так и сидела в прихожей, в ожидании новостей прислушиваясь к доносящимся с лестницы шагам.

– Где он? – воскликнула она, увидев меня. – Где Сережа? Вы его освободили?

– Пока нет, – честно призналась я. – Но ваши деньги мы возвращаем… – и я протянула ей конверт.

– Возвращаете?! – вскрикнула та в ужасе. – Но это значит… это значит, что Сережи нет в живых! Ведь они написали, что убьют его, если не получат денег!

– Не беспокойтесь! – торопливо проговорила я. – Мало ли что они написали, они просто хотели вас напугать. Пока они не получили денег – Сережа в полной безопасности, так, по крайней мере, считает Василий Макарович…

– А сам-то он где? – еще больше заволновалась клиентка. – Боится показаться мне на глаза?

– Нет! – возразила я. – Василий Макарович пострадал в стычке с похитителями и теперь не может выйти из дома…

Уже проговорив эти слова, я поняла, что только подлила масла в огонь, но слово – не воробей. Пелагея Петровна, конечно, еще больше перепугалась.

– Он ранен? Значит, это очень опасные люди и Сережа не вернется живым!

– Да все будет нормально! – перебила я ее. – А сейчас, чем паниковать и лить слезы, помогите мне в расследовании. Вот что хотел узнать Василий Макарович…

Она взяла себя в руки и приготовилась внимательно слушать мои вопросы.

– С кем ваш Сережа обычно гуляет? – начала я.

Пелагея Петровна задумалась.

– С Петей Сковородниковым… – начала она. – С Колей Пустышкиным и еще с Васей Наклейкиным. Еще к нему часто заходили Леша Димочкин и Дима Ложкин, но они сейчас уехали с родителями на курорт…

– Значит, остаются Петя, Коля и Вася… – проговорила я, записав имена Сережиных приятелей в блокнот.

От Пелагеи Петровны я отправилась на первый этаж, к консьержке.

Та сидела в своей стеклянной будке, как рыба в аквариуме, и разгадывала кроссворд.

– Портупея! – сказала я, заглянув ей через плечо.

Она вздрогнула, отбросила газету и повернулась ко мне:

– Какая портупея? Где портупея? Почему портупея?

– Слово из восьми букв по вертикали. А вообще, нехорошо на посту кроссворды разгадывать.

– А что мне прикажешь делать? – окрысилась тетка. – Круглые сутки тут сижу без сна и отдыха…

– Бдительно наблюдать за входящими и выходящими!

– А ты сама-то кто такая? – консьержка подозрительно уставилась на меня поверх очков. – Что-то мне твоя личность знакома!

Я невольно восхитилась. Все-таки у тетки не глаз, а ватерпас! Видела меня утром в жутком прикиде, с зализанными волосиками, и все-таки запомнила. Нет, все не так просто с этой консьержкой.

– Кто я такая – это не всякому знать положено, – отрезала я. – А где положено – там знают. И, между прочим, там надеются на вашу помощь и сотрудничество. Вы ведь раньше во вневедомственной охране служили, на вахте сидели на режимном предприятии?

– Так точно! – отчеканила консьержка, приосанившись. – Двадцать лет как один день с пистолетом на боку! И за все время ни одного нарекания, а только четыре благодарности в приказе!

– Очень хорошо, – одобрила я. – Тогда вы тот, кто нам нужен. Вы окажете нам помощь в важном расследовании…

– В расследовании? – глаза консьержки заблестели. – Это я всегда! Вот к Алле Васильевне со второго этажа регулярно посторонний мужчина ходит, как муж на работу – так он тут…

– Это нас пока не интересует! – остановила я ее. – Мы сейчас заняты другим вопросом.

– Другим? – в голосе консьержки прозвучало сожаление. – А тот мужчина, он, между прочим, брюнет, может быть, лицо кавказской национальности…

– Нас в данный момент интересуют следующие лица: Петр Сковородников, Николай Пустышкин и Василий Наклейкин…

– Какие же это лица? – разочарованно протянула консьержка. – Это же простые мальчишки!

– Возраст не играет роли! – строго возразила я. – Знаете, как говорят – мал золотник, да дорог… в смысле опасен! Это с виду они простые мальчишки, а на самом деле…

– А на самом деле?.. – зачарованно повторила за мной консьержка. – Кто же они такие на самом-то деле?

– Не могу вам больше ничего сказать! Я и так уже сказала слишком много!

– Понятно… – кивнула консьержка. – Значит, записывайте. Петя, который Сковородников, – он в этом подъезде живет, в семнадцатой квартире. Хулиган.

– Хулиган? – переспросила я.

– Ну да. Дверью вечно хлопает, а если я ему замечание делаю – иностранными словами обзывается: ктулхой и носфератой.

– Ясно! – я сделала в блокноте пометку. – А остальные двое?