Покорение дракона E-Book

Юлия Фим

• Herausgeber: NoSugar
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: NoSugar. Азия
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 421

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Завершение популярной трилогии «Возрождение Темной», о злодейке в китайских декорациях. Прошел год с момента, как мир изменился: темные теперь равны светлым. Империя Чжао процветает, но за мнимой гармонией скрываются тени старых конфликтов. Чживэй возрождается, преданная близким человеком, и сразу попадает в противостояние светлых, темных и Легендарных бессмертных. Все жаждут смерти Дракона — вестника Хаоса, но Чживэй больше не доверяет другим решать, что есть добро, а что зло. В поисках правды и артефактов белого дракона, способных спасти или разрушить мир, Чживэй предстоит сделать выборы, которые определят ее судьбу — и судьбу всех в Империи. Вас ждет неожиданная эффектная развязка в финальном сражении за свободу. Для широкого круга читателей.

Leseprobe

Юлия Фим Покорение Дракона

Книга создана при участии бюро «Литагенты существуют» и литературного агента Дарьи Савельевой.

Копирование, тиражирование и распространение материалов, содержащихся в книге, допускается только с письменного разрешения правообладателей.

© Юлия Фим, текст, 2025

© Raccun, иллюстрации, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Персонажи:

Легендарные бессмертные:

Представители Верховного неба:

Гуанмин – легендарный прародитель Светлой фракции

Цзиньлун – легендарныйпрародитель Темной фракции

Сюанцин – сын Цзиньлуна

Сюаньлун – Дракон

Представители Судьбоносного неба:

Тяньфэн – светлый бессмертный, солнечная ци

Юэхуа – светлая бессмертная, морозная ци, желтобровая

Хунянь – темный бессмертный, лунная ци, желтобровый

Чилэй – темный бессмертный, водная ци, желтобровый

Хаочжэн – светлый бессмертный, древесная ци, шестой уровень небесного министерства защиты, красноволосый

Шанься – светлая бессмертная, третий уровень небесного министерства защиты, ци водного лотоса, красноволосая

Империя Чжао:

Семья Чжао (Светлые):

Чжао Шэнь – император Чжао, шестой принц, истинный девятый

Чжао Сюин – вторая принцесса, истинная восьмая

Представители фракции светлых:

Лянь Юншэн – императорский алхимик-фанши

Представители фракции темных:

Сяннин – темная, подруга Сюанцина

Инь Гуйин – старшая советница, целительница

Инь Вэньтай – советник, ответственный за продовольствие

Цао Цао – советник, ответственный за военную часть

Инь Лянъюй – советница, ответственная за расчетный отдел

Инь Цзиньхуа – советница, ответственная за работный отдел

Представители людей:

Хэлюй – верный слуга Чжао Шэня

Чжан Мэйлинь – бывшая невеста Чжао Шэня

Чэн Бэйпань – муж Чжан Мэйлинь, чиновник министерства земледелия города Ланьчжоу

Син Ифэй – служанка Чжан Мэйлинь

Музыкальное сопровождение глав:

Глава I:

Angela Zhang – Break the Cocoon

Shania Twain – Man! I Feel Like A Woman

Глава II:

VAVA – My New Swag

Kung Fu Panda 4 – Baby One More Time

Глава III:

Yida Huang – Set Me Free

Black Gryph0n & Baasik – INSANE

Глава IV:

Jam Hsiao – Soul Land

The Tech Thieves – Fake

Глава V:

Lu Hu – Look

Neoni & Burnboy – Champion

Глава VI:

Zhou Yan – I Am An Ordinary Person

Besomorph, Coopex & Riell – Redemption

Глава VII:

Alan – Going Alone, Apotheosis OST

Alan Walker & Ava Max – Alone, Pt. II

Глава VIII:

Ni De Jiu Ba Dui Wo Da Le Yang – Your tavern is closed to me

Alec Benjamin – Let Me Down Slowly

Глава IX:

Alec Benjamin x Zhao Lusi – Water Fountain

Arctic Monkeys – Why’d you only call me when you’re high

Глава X:

Tan Jianci – Deng Bu Dao De Deng Dai

Elley Duhé – Middle of the night

Глава XI:

Yida Huang – Chou Nan Ren

Stileto (feat. Kendyle Paige) – Cravin'

Главы XII:

Mang Zhong – Grain in ear

Kelly Clarkson – Stronger

Главы XIII:

Tia Ray – Boundary

Melina KB – I’ve Had Enough

Главы XIV:

Xiao Zhan Feat. Wang Yi Bo – Wu Ji

Agatha All Along – The Ballad of the Witches' Road

Главы XV:

Zui Xue – Like the Beginning and the End

PEGGY – Villains Aren't Born

Главы XVI:

JJ Lin – Resurgence

Djo – End Of Beginning

Главы XVII:

Zhou Shen – Bright Adventurer

Lady Gaga, Bruno Mars – Die With A Smile

Посвящается

светлой памяти Надежды Павелко.

На протяжении всей трилогии ты крепко держала Чживэй за руку во время ее приключений в других мирах.

Теперь пришла очередь Чживэй найти тебя и держать за руку.

Пролог

– Я вернулась.

Глава I А слышал ли кто-то, чтоб души умерших рыдали?

Стихотворение Ван Фаньчжи.

Лю Мэйцзюнь

Сквозь сон голова ныла от пульсирующей боли, словно кто-то отстукивал ритм на кастаньетах пайбань. Аромат благовонных палочек казался удушающим, усиливая жажду и ощущение пересушенного горла. Однако девушка не открывала глаза, надеясь, что едва ей удастся уснуть покрепче, боль забудет о ней и уйдет.

Даже скребущиеся звуки посреди тиши траурного зала не спугнули и без того беспокойный сон.

А именно в траурном зале сегодня спала Лю Мэйцзюнь, охраняя покой почившей хозяйки и подруги Вэй Шусинь. Павильон был уединенным местом, никто не ходил попрощаться с госпожой, потому что она совершила непоправимое: бросилась в пруд и утонула. Даже несмотря на попытки старшей госпожи Вэй уговорить господина назвать смерть дочери трагической случайностью, казалось, все в доме и за его пределами знали правду. Даже геомант, пришедший в дом, чтобы освидетельствовать тело покойной, видимо, прослышав о правдивых причинах погибели, строго-настрого наказал никому из семьи не появляться в траурном павильоне, а не то дурной дух войдет в их тело.

Незадолго до этого страшного события был решен вопрос с браком госпожи Вэй. Решен ужасно: не только жених был уже в возрасте, да еще и у него было уже две жены. С тех пор госпожа Шусинь посмурнела, и улыбка, еще недавно не сходившая с ее лица, потухла. Мэйцзюнь не уставала обещать подруге, что не покинет ее и будет рядом, несмотря ни на что. Рассказывала, как они славно заживут вдвоем, а семейные распри за власть оставят первым двум женам, говорила, как они много будут смеяться… И, казалось, Шусинь даже повеселела: за неделю до гибели она вновь излучала радость, дарила много любви, много подарков близким, включая и саму Мэйцзюнь. Тогда та испытала облегчение, подумав, что госпожа примирилась с судьбой, но оказалось, что хорошее настроение было обманчивым. Шусинь уже решилась на свой чудовищный план.

Если бы тогда Мэйцзюнь только знала, что хорошее настроение – тревожный знак!

Честно говоря, вначале Мэйцзюнь разозлилась: она и сама пережила немало! Лишилась всей семьи, положения в обществе, да и имени тоже – ей теперь приходилось скрывать свою личность, ведь семья Лю – официально мертва.

Много раз Мэйцзюнь прокручивала день казни в своей памяти. Представители светлой фракции ворвались в поместье Лю, узнав, что они укрывают темную, Чживэй. Укрывательство приравнивалось к предательству страны, и наказанием за него была мгновенная смерть.

Чжунъян, старший брат, приказал им с Чживэй бежать. И они бы сбежали, не реши Чживэй вернуться. А Мэйцзюнь… собиралась тоже пойти за ней. Почти уже решилась, когда раздались мужские крики и злобный хохот. Кто бы ни ворвался в поместье Лю, они получали удовольствие от узаконенной расправы. Мэйцзюнь, даже не успев обдумать как следует, что делает, нырнула за стену их поместья через потайной ход. Отбежала как можно дальше, вплоть до самой кромки леса, после чего долго брела среди деревьев, не в силах осознать происходящее.

Наутро, замаскировавшись под служанку, она вышла к рынку, а там только и было разговоров, что семья Лю получила по заслугам, лишь немногие сожалели о смерти невинных детей. Ее охватил тогда приступ отчаяния; не разбирая дороги, она бросилась обратно в лес, не в силах еще осознать весь ужас происходящего. И тогда по счастливой случайности она едва не сбила с ног богатую госпожу.

Госпожой оказалась Шусинь, подруга детства Мэйцзюнь. Та, немедленно узнав подругу, ничем ее не выдала и привела к себе домой, настояв, чтобы ее взяли личной служанкой.

Так Мэйцзюнь и провела эти два года. Прислуживая Шусинь и втайне надеясь, что однажды Чживэй придет за ней.

О да, она быстро узнала, что Чживэй выжила. И не просто выжила! Держала в страхе всю империю Чжао!

Сначала Мэйцзюнь не верилось, что ее нежная сестра способна на такое. По крайней мере, так она сказала вслух Шусинь. В глубине души она призналась себе, что Чживэй вполне способна на это. И даже еще кое в чем себе призналась: ее сердце горело такой же ненавистью к светлым, как и сердце ее сестры. Они были убийцами! Убили маленьких детей! И за что? За то, что якобы темные – зло? Однако семья Лю жила чудесной мирной жизнью, никому не несла вреда.

И с тех пор в сердце Мэйцзюнь поселилась мечта: однажды Лю Чживэй ворвется в поместье Вэй на коне, за ее спиной будет развеваться пламя (так она себе это представляла), и скажет: я пришла за своей сестрой. Протянет руку Мэйцзюнь, и они вместе ускачут в счастливую жизнь! А светлые признают свои ошибки, раскаются и прилюдно объявят, что зря убили семью Лю.

Однако мечтам не суждено было сбыться. Любые упоминания о ее сестре исчезли год назад, одновременно с великой битвой светлых и темных. Тогда же вышел указ о том, что темные отныне равны со всеми жителями империи Чжао, ничем не отличаются от светлых и простых людей. За притеснение темных полагались теперь такие же наказания, как и за притеснение любого человека.

Мэйцзюнь не сомневалась, что в этом заслуга ее сестры, однако с горечью в сердце была вынуждена признать, что та погибла.

После этого мир, казалось, окончательно потускнел: надежды ушли, а впереди ждала долгая жизнь прислугой. И только госпожа Шусинь была единственной подругой, единственным светом в туманном мраке будущего. Постепенно, незаметно для самой Мэйцзюнь, счастье Шусинь стало ей важнее собственного.

Но, похоже, семья Лю проклята – всем ее близким суждено умирать.

И так на смену злости пришла тоска. Такая острая, щемящая и безнадежная, что когда Мэйцзюнь оставили в траурном зале прислуживать посмертно госпоже, она зашла внутрь и как побитая собака упала на пол у ног своего почившего хозяина и не вставала больше.

Никто их не навещал в эти дни: слуги дома знали правду о ее смерти и боялись, что госпожа Шусинь вернется переполненным гневом призраком, чтобы отомстить за свои обиды.

И хотя эти суеверия были глупыми и даже злили Мэйцзюнь, все же отчасти она радовалась, что никто их с Шусинь не трогает. Никто не мешал ей предаваться отчаянной и мучительной скорби, в которой даже не было места для жалости к самой себе. Даже наоборот, она видела в этом искупление за то, что бросила тогда свою семью. А ведь могла бы погибнуть вместе с ними, и тогда они навсегда были бы вместе.

Головная боль, однако, усиливалась, становясь невыносимой. Может быть, ей все же не следовало пропускать приемы пищи?

В тишине траурного зала вновь послышались шебуршания. Очень настойчивые, словно неизвестно откуда взявшееся полчище мышей пыталось прорыть себе путь из зала.

Раздался стон.

Мэйцзюнь было перевернулась на другой бок и накрыла голову белой траурной тканью, как резко распахнула глаза. Стон?

Замерев, она прислушалась: звуки доносились от гроба! Госпожа Шусинь вертелась в нем, словно неупокоенный дух. Мэйцзюнь обернулась к почившей и зажала руками рот, хотя крик и без того вышел беззвучным.

Покойная госпожа (Мэйцзюнь своими глазами видела бездыханное тело!) уже перевесилась через стенку гроба.

Неужели она и правда обернулась злым духом, чтобы отомстить?!

Шусинь, словно в подтверждение ее мыслей, вытаращилась прямо на Мэйцзюнь, губы обезобразили ее лицо в злой усмешке. Да в такой, какой никогда не было на лице всегда учтивой госпожи!

Мэйцзюнь прокусила палец до крови в надежде, что сейчас проснется, однако это не сработало. Погибшая хозяйка продолжала карабкаться из гроба, перевешиваясь все больше и больше, пока наконец кулем не упала на пол.

С предсмертным (или послесмертным?) хрипом тело бывшей госпожи неловко поднялось на ноги и уставилось на нее карими глазами.

– Мэйцзю-ю-юнь, – завыло оно потусторонним голосом. – Среди всех мертвых я так рада видеть именно тебя. Чжунъянь здесь?

Мэйцзюнь немного подумала, взвесила все шансы и упала в обморок.

* * *

Лю Чживэй

Резкий вдох разорвал легкие, словно опаляя грудь огнем, боль отдалась во всем теле и за долю секунды стала такой невыносимой, что Чживэй закричала. Вместо крика у нее, правда, получился лишь позорный булькающий стон. Еще не придя в себя, однако будучи жадной до любого движения, она усилием воли подняла руки – мышцы казались вялыми, как желе – нащупала некий бортик и крепко его сжала, поднимая следом все тело. Приняв сидячее положение, она почувствовала подкатывающую к горлу тошноту. Голова закружилась, а запах ароматных палочек и масел так стремительно наполнил ноздри, что она поперхнулась. Почувствовав во рту какой-то инородный предмет, она его сплюнула, заливая подбородок слюной.

В глазах все расплывалось, но Чживэй поняла, что лежит в некоем углублении. Находиться в нем и дальше было невыносимо, как будто он был причиной ее плохого самочувствия. Хотелось выбраться незамедлительно, пусть даже она не до конца понимала, где находится и куда ей нужно.

Ухватившись за левый порожек, Чживэй перевалилась через него. Силы в этот момент окончательно покинули ее, рука задрожала, подломилась, и Чживэй шлепнулась ребрами на край. Дыхание опять перехватило, и у нее вырвался мучительный полустон-полумычание. Переждав, пока боль утихнет, Чживэй вновь поползла вперед, пока тело не перевесило, и она не свалилась вниз, ударившись локтем о пол.

Взгляд отказывался проясняться и фокусироваться, все вокруг было смазанным.

Даже девушка, что сидела перед Чживэй, зажав рот, не имела четких очертаний. Шум в голове и бледные пятна, прыгающие перед глазами, не помешали узнать ее. Лицо, которое жило в сердце болезненным шипом: ее первая неудача, ее сожаления и ее слезы.

Лю Мэйцзюнь. Дорогая сестрица ждала ее на том свете!

– Мэйцзюнь, – прохрипела она, протягивая руки для объятий. Их, впрочем, не последовало, потому что сестра завалилась в обморок.

Осматривая бездыханное тело (не иначе как от радости, Мэйцзюнь всегда была впечатлительной), Чживэй подумала о несправедливости того, что даже после смерти она ощущает боль во всем теле. Или это наказание за ее злодеяния?

История Лин Юн в империи Чжао началась с момента, когда она проснулась в теле Лю Чживэй.

Тогда она узнала, что империя Чжао делится на три фракции: светлых, темных и людей. Светлые, голубоглазые и беловолосые, с семьей Чжао во главе правили страной; люди подчинялись законам светлых, но жили и по собственному уму тоже; темные, красноглазые, подвергались гонениям и издевательствам.

Лю Чживэй оказалась темной, семья скрывала ее существование, ведь таких, как она, полагалось немедленно сдавать властям, сокрытие каралось смертной казнью. Чживэй не успела даже освоиться в мире, получив сразу указание «спасти их», спасти семью Лю, однако ей это не удалось. Семья погибла, и виной этому стало переселение душ Лю Чживэй и Лин Юн – всплеск энергий не прошел незамеченным светлыми.

На этом ее беды не кончились: Чживэй отправили в трудовой лагерь, где она нашла друзей, которых тоже вскоре убили.

Стремясь отомстить убийце семьи, Чжао Юхэ, Чживэй все больше ощущала, что мести только ему ей будет недостаточно. Вся империя Чжао с ее законами прогнила: угнетение слабых, ненависть к непохожим на себя, процветающие насилие – Чживэй приняла решение разобраться со всем этим.

Конечно, не одна. У нее образовалась четверка друзей: Чжао Шэнь, принц светлых, отверженный семьёй; Лин Цзинь, правительница свободных; Сяо До, ее верный помощник и весельчак; Сюанцин, Молчун – темный, которого она спасла из пещеры Дракона, который, как оказалось, делил тело с Драконом.

И вместе с ними она решила вернуть темным права и свободы. Отомстила Юхэ, создала из свободных темных армию, растила собственную силу и на этом пути превратилась в безжалостную демоницу (и прекрасную, зачем отрицать очевидное?). Чживэй самодовольно откинула черные распущенные волосы за спину. В демоницу, которую волновало только одно: привести темных к победе над светлыми. И ей это удалось!

Она помнила, что ей удалось. А дальше… она умерла. Погибла в битве?

Последнее воспоминание было о том, как она обманула светлых в Тенистой Прогалине. Те пришли с армией, уверенные, что не встретят сопротивления, но Лю Чживэй смогла их перехитрить.

Дальше же шла пустота.

Чживэй села в более удобную позу тело ломило так, что даже разогнуться было сложно. И все же ей хватило силы воли не падать вслед за сестрой, а выпрямить спину и оглядеться. Зрение понемногу улучшалось, однако все еще казалось, что она смотрит через маску. Чживэй даже потрогала лицо, убеждаясь, что никакой маски нет.

«Тот свет» выглядел вполне обыденно, напоминая траурный зал. Не самый роскошный траурный зал, скорее даже весьма нищий. Чживэй при жизни не следовала добродетельному пути, развивая дух и смирение, поэтому, пожалуй, ничего удивительного, что почести в загробном мире ее не ждали.

Однако если эта траурная комната отражала ту, в которой ее похоронили, то это было даже оскорбительно. Особенно этот нищенский гроб.

Для Спасительницы, Императрицы темных просто убого.

Ее проткнули мечом! Воспоминание озарило ее вспышкой. Вот входит меч в грудную клетку, а дальше чьи-то пальцы, обрывающие ей жизнь: «Прости, Чживэй».

От этого видения накатила тошнота. Незадолго до смерти Чживэй перестала доверять друзьям. Не совсем так: она доверила бы им жизнь, но не решения. Лин Цзинь, Сяо До – все они, казалось, хотели топтаться на месте, все они не видели картину так широко, как сама Чживэй.

На пути к цели – вернуть темным права – Чживэй не слишком волновали чувства друзей. И если она не могла довериться Лин Цзинь и Сяо До, потому что те были слишком вовлечены в свои переживания, то Сюанцин обманывал ее, деля тело с Драконом, которому совсем нельзя было доверять, а Чжао Шэнь оказался повинен в гибели ее семьи – именно он обратил взор императора на семью Лю.

«Прости, Чживэй. Все было не зря».

И тело цепенеет. Она убита кем-то из ее верной четверки. Не было никакой дружбы, не было дружбы, которая победит все: зависть, предательство, ненависть – все, что двигало всеми в империи Чжао.

Кто бы ее ни убил, он поплатится за это.

– Я вернусь и отомщу за свою смерть, – громче сказала Чживэй, опускаясь на каменный пол и прикладывая пальцы к носу сестры, чтобы убедиться, что та еще дышит, или что там делают на «том свете».

Но как ей вернуться из загробного мира? Как пересечь Желтый источник в обратном направлении? Если Сунь Уккун из «Путешествия на Запад» смог посетить дом умерших душ и вернуться обратно, то чем она хуже? Перед возвращением надо только узнать, кто именно повинен в ее смерти. И можно ли насылать проклятия на мир живых? Если можно, то Чживэй очень постарается. Даже если ей придется собрать миллион добродетелей ради бородавки на лице убийцы.

Чживэй прислушалась к чувствам: собственная смерть ее не смущала. Вот она двигалась (хоть и с трудом), размышляла (относительно ясно), а значит, так или иначе существовала. А пока она существует, то не сдастся. Такого удовольствия она не принесет никому.

Даже наоборот, вместо ожидаемого уныния ее словно распирало от жажды деятельности.

В конце концов, к чему унывать, это не первая ее смерть.

– Мэйцзюнь, вставай! – Чживэй потрясла сестру за плечо. – Мы должны найти, кто меня убил.

– Г-госпожа Шусинь… – Мэйцзюнь распахнула глаза, сжалась в комочек и попыталась отползти подальше от Чживэй. – Вы сами бросились в пруд… Вы вернулись отомстить за свое горе?

– Дорогая сестрица. – Чживэй непонимающе наклонила голову и еще раз вгляделась: перед ней точно была Мэйцзюнь. – Если бы я сама бросилась в пруд, уж поверь мне, я запомнила бы подобную дурость.

Мэйцзюнь непонимающе захлопала глазами. Ее взгляд судорожно рыскал по сестре, меняя выражение от полного ужаса до смутной надежды.

Чживэй решила дать ей пару мгновений, чтобы прийти в чувство, и еще раз осмотрелась. Недалеко от них стоял бронзовый поднос, прислоненный к стене. В нем отражалось еще одно существо: белое опухшее тело с черными, слипшимися, словно водоросли, волосами, и мутновато-белыми глазами. Чживэй обернулась и поморщилась от мгновенной боли в висках.

Позади никого не было. Тогда она вновь посмотрела на поднос и поняла, что нечто в нем движется одновременно с ней. Она медленно подняла руку, совершенно не желая принимать уже созревшую в голове мысль о том, что это трупное существо – это она и есть.

В другой ситуации Чживэй оценила бы иронию: уже второй раз она приходит в себя подле Мэйцзюнь и второй раз изучает свою внешность в отражении подноса.

В прошлый раз ее напугали красные глаза, но сейчас причин пугаться было больше. Если раньше «демоница» было забавным и пугающим прозвищем, то теперь, видимо, ее характер и внешность уравнялись. По крайней мере, это единственная причина данному внешнему виду, которую Чживэй могла придумать.

– Мэйцзюнь, как ты назвала меня?

Вместо ответа сестра подскочила было и рванулась в сторону дверей, словно собиралась сбежать, но затем остановила себя и понуро вернулась, присаживаясь подле Чживэй.

– Госпожа Вэй Шусинь, третья дочь господина Вэя.

– Хм-м… – Чживэй продолжила разглядывать свое лицо. Даже сквозь белую пелену она видела, что глаза у нее были карими, а не красными.

Почему она оказалась в чужом теле?

– И я умерла?

– Утонула, – поспешно кивнула Мэйцзюнь.

Это объясняло внешний вид. Но почему она после смерти находилась в другом теле?

– Несмотря на это прелестное личико, я не Шусинь, – произнесла Чживэй, выделяя каждого слово. – Я Лю Чживэй, твоя сестра. Поэтому хватит трястись, возьми себя в руки и не глупи. – Сделав паузу, она, смакуя, добавила: – Нас ждет сладкая месть.

Губы невольно растянулись в улыбке. Странно или нет, но месть теперь вызывала в ней лишь азарт. Никакой горечи, никакой обиды, одна лишь месть, словно она неупокоенный дух.

– Чживэй! Правда? – робко переспросила сестра. – Это ты?

Мэйцзюнь неверяще смотрела на нее, а затем ее лицо осветилось радостью, и она кинулась в объятия Чживэй, практически роняя девушек на пол.

– Нефритовый Император услышал мои мольбы! Я просила тебя вернуть, каждый день я горевала по тебе и просила тебя вернуть. Это было неправильно – не давать тебе упокоения, однако я не верила, не могла поверить, что ты просто ушла! Ты мне снилась почти каждую ночь, умоляя внести за тебя побольше денег! Ты все повторяла: «Нас ждет сладкая месть».

Чживэй нахмурилась.

– Я сказала, кто убил меня?

Мэйцзюнь покачала головой, из-за чего ее волосы защекотали шею Чживэй.

– Ты все говорила, что тебя предали, что убийца лишь притворялся тебе другом… Я думала, у меня фантазия разыгралась, но усиленно жертвовала тебе деньги!

Чживэй не помнила ничего из того, что говорила Мэйцзюнь. Ни убийцу, ни разговоры с сестрой. Странно, что она пришла во снах к ней, а не к Чжунъяну, их брату.

При попытке вспомнить что-либо голова заболела еще сильнее, а воспоминания в памяти запрыгали калейдоскопом картинок.

Итак, она не погибла от руки неизвестного (кто ещё стал бы извиняться перед ней?), ее убил кто-то из близких друзей. К счастью, список был короткий.

Сюанцин, что таил в себе злобного Дракона? Лин Цзинь, которую Чживэй напоследок сместила с ее престола? Сяо До, который ненавидел всех, кто обижал Лин Цзинь? Чжао Шэнь, который мечтал о троне отца?.. Нет, из всех именно он не мог. Такое предательство Чживэй бы запомнила, но помнила она только поцелуи, что они разделили. Как же он, наверное, страдает по ней!

– Меня предали, – произнесла она хриплым голосом и вскинула голову, задумчиво приложив пальцы к подбородку.

Объятия стали крепче, словно Мэйцзюнь хотела ее поддержать. Чживэй с недовольством глянула на прижавшееся к ней хлипкое тело сестрицы. Что такого очаровательного она находила в ней раньше? Мышка среди ястребов не выживет, и если мышка не готова стать ястребом, значит, смерть и есть ее удел.

Она коснулась указательным пальцем лба Мэйцзюнь и отодвинула ту от себя. Ее лицо было мокрым от слез.

– Я знала, что ты не умерла! Знала, что ты вернешься! – Она вдруг нахмурилась. – Или, быть может, от горя я сошла с ума?

Едва договорив, Мэйцзюнь упала на колени, собираясь удариться лбом о пол, но Чживэй успела подложить руку, после чего приподняла голову сестры, заглядывая ей в лицо.

– Подожди убиваться. – Чживэй смутило сказанное Мэйцзюнь. – Я не умерла?

– О нет, Чживэй! Ты умерла! Ты уже год как умерла!

Проглатывая раздраженный вздох, Чживэй проговорила как можно сдержаннее:

– Тебе придется быть немного доходчивее в том, что ты пытаешься донести до меня, дорогая.

– Ты погибла год назад, изменив мир! Я сразу поняла, что это именно твоя заслуга!

Мэйцзюнь рассказала о том, что темные теперь могли свободно ходить по улицам, и больше нельзя было на них нападать или держать их в трудовых лагерях.

Чживэй довольно улыбнулась.

– И теперь мое имя на устах у каждого?

Мэйцзюнь покачала головой.

– Нет, никто не знает о тебе! Сразу после похорон было запрещено произносить твое имя. Когда я побывала у твоей могилы, никто за ней уже не следил. Императрица Лин Цзинь запретила любые упоминания о тебе. Сейчас восхваляют четверых героев, вернувших баланс империи Чжао: императрицу Лин Цзинь, императора Шэня, озорника Сяо До и молчащего Сюанцина.

Чживэй едва не прикусила себе язык от ярости.

– Меня не только убили, но и стерли из мира?!

Она стремительно поднялась, игнорируя боль во всем теле, и начала мерить ногами зал. Чживэй хотелось бы сказать, что она испытывает лишь гнев, но сердце словно проткнули длиной острой шпилькой. Ее друзья так легко избавились от нее? Все четверо?!

Горечь заполнила ее душу, рискуя обрушиться на землю водопадом слез, но Чживэй сжала руку в кулак. Она облекла горечь злостью. Знакомая, успокаивающая, защитная злость – вот что ей нужно. Никто не может противостоять ее ярости.

Однако сначала нужно разобраться с одним вопросом. Потому что происходящее напоминало плод ее больного воображения. Может, загробные демоны играют с ее рассудком?

– Мэйцзюнь, моя сладостная радость. – Чживэй нежнейше улыбнулась. – Как получилось, что ты жива? Я помню, как твоя кровь окропила землю.

Сестра смешалась, побледнела, покраснела и, едва дыша, произнесла:

– Прости меня. Я сбежала… Я должна была вернуться! Но едва ты ушла, раздались страшные звуки, кто-то ворвался в твои покои… и я сбежала…

– Я видела, как тебя казнили.

Мэйцзюнь покачала головой.

– Казнили мою личную служанку. Милая Ли Лан всегда была мне верна. Вероятно, она переоделась в мои вещи… Я же сбежала, как трусиха.

– Зато ты жива. – Чживэй посмотрела на нее. Для нее жизнь была самым ценным даром, безрассудная смелость не стоила того, чтобы умереть. Пока живешь, можно бороться, пока живешь, можно находить радости. – Если бы ты не сбежала, то была бы мертва.

Чживэй нахмурилась, вспоминая события того вечера. Момент гибели родных Лю теперь напоминал дрожащий мираж.

Вот Мэйцзюнь притащили солдаты… Кровавая пелена застила глаза Чживэй, несмотря на попытки стереть ее… Да, она не разглядела четко лица сестры, она просто видела то, что, ей казалось, она должна была увидеть.

Чживэй кивнула. Значит, Мэйцзюнь все же не была такой уж глупой, если ей хватило мозгов не лезть в драку, которая ей не по силам.

Пожалуй, даже побольше мозгов, чем у меня, – невольно фыркнула она про себя. Теперь было сложно понять, на что Чживэй надеялась, бросаясь на помощь семье Лю и выступая тогда против светлых, ведь она была обречена проиграть.

Ты хотела защитить невинных людей, – прозвучал упрямый голосок в голове.

Чживэй аж замерла от такого неожиданного вмешательства в ее мысли. До смерти она не испытывала сомнений и не оправдывала глупые и бессмысленные поступки добродетелью. Что это за внезапная попытка поставить чужие жизни выше своей? Какие глупости!

– Какой была твоя госпожа Шусинь? – спросила Чживэй.

– Очень нежная душа, мне кажется, поэтому она…

– Ясно. – Чживэй прервала сестру, успокоившись простым объяснением, что, видимо, характер почившей как-то влияет на нее.

Значит, она в теле мертвой, но в мире живых. Интересная загадка!

– Сколько времени прошло с Битвы темных и светлых?

– Уже год, сестрица. – Мэйцзюнь все продолжала утирать поток слез.

Спустя год она вернулась к жизни в этом странном человеческом теле? И вернули ее вовсе не восхваления и молитвы в ее честь, раз ее имя было предано забвению. Может, назад ее вернула чистая ненависть?

– Сестрица! – Мэйцзюнь опять прижалась к ней, а Чживэй не стала сопротивляться. Она уже думала, как быть дальше.

– Пошли. – Чживэй стремительно поднялась. – У нас много дел.

Нужно было выбраться из особняка Вэй, собрать последние слухи о ее друзьях, ныне «героях», и попытаться разгадать тайну собственной смерти.

– У тебя есть деньги? Ценные вещи?

Мэйцзюнь растерянно кивнула.

– Принеси их. И переоденься. – Похоронные белые одежды привлекали бы к ним ненужное внимание.

Мэйцзюнь убежала быстро, все равно что растворилась в воздухе, словно не желала расставаться с Чживэй.

Чживэй подошла к гробу. Теперь она знала, что во рту у нее была нефритовая бусина, а за нее можно будет выручить деньги. Пошарив в гробу, она нашла еще ценности, которые собирались отправить в загробный мир с Шусинь. Останется ли та теперь в загробном мире без даров? Что если она даже не пройдет через Желтый источник? Где теперь душа Шусинь? Там же, где душа Чживэй? Или, может, они просто испарились, обратившись в воздух?

Возможно, ей стоило задуматься о том, где она сама провела этот год, или подумать о поступках, которые довели ее до нынешнего положения, но Чживэй знала одно: если она остановится, если задумается, то умрет уже по-настоящему. Стоит ей начать вспоминать все, что с ней случилось за последние несколько лет – с ней как Лин Юн, с ней как Чживэй – и она уже никогда выйдет из траурного зала. Действия ей были необходимы как воздух. А может, еще нужнее: умело ли трупное тело дышать по-настоящему?

Собравшись, Чживэй вернулась к подносу, чтобы разглядеть себя как следует: она была одета в лучшие одежды Шусинь – лиловое платье, расшитое цветами, в волосах красовались золотые шпильки: семья Вэй была явно не из бедных. Красоту нового тела портили только раздутое лицо и помутневший до белого левый глаз.

– Готово! – Мэйцзюнь вернулась в траурный зал, одетая теперь в простое розовое платье.

Чживэй взяла сестру за руку: она представила Бяньцзин, где собиралась оказаться. Именно там она хотела устроиться.

Переместиться не получилось. Она все крепче сжимала руку Мэйцзюнь, пока та не кинулась опять в ее объятия, очевидно, не так поняв ее намерения.

– Я тоже по тебе скучала, сестра.

Не в силах оттолкнуть Мэйцзюнь, Чживэй прислушивалась к себе, к своим внутренним силам. Она не видела нитей ци, которые до этого пронизывали мир вокруг нее, она словно стала опустевшим сосудом. Энергии мира были совсем рядом, но от Чживэй их словно отделяла стена воды сильнейшего водопада. Пробиться к истинной себе казалось невозможным. Ослабевшая от попытки дотянуться до силы, она вдруг задрожала.

Ее жизненная сила иссякала. Было ли дело в человеческом теле? Или в том, что это человеческое тело было мертво? Но Чжунъян мог призвать немного ци, люди не глухи к энергиям мира. Однако еще одна попытка переместиться с Мэйцзюнь оказалась безуспешной.

Это расстраивало больше, чем все предыдущие новости. Это что же… Она теперь обычный человек?

Почему глупая душа из всех возможностей переродиться выбрала именно это тело?!

– Давай уйдем отсюда… ногами, – обреченно вздохнула Чживэй.

– Любимая сестра, но куда мы пойдем? – встревожилась Мэйцзюнь.

– Куда-нибудь, где нас не убьют как нечисть, – хмыкнула Чживэй. – И куда-нибудь, где мы не обречем еще одну семью на смерть, очернив их восставшими из того мира родственниками.

И хотя фраза была кинута легко, обе девушки в этот момент почувствовали ее тяжесть. Их семьи уже умерли, они действительно могли бы не подвергать опасности еще одну. У Чживэй погибло уже две семьи.

– Но мы не сможем выйти через парадную, стражники…

– Мы и не пойдем через парадную, – возразила Чживэй. – Отведи к стене, подальше от любопытных глаз.

Мэйцзюнь лишь ненадолго задумалась, а потом решительно повела их дальше от траурного зала.

Чживэй не могла не отметить, как же ей повезло, что душа вернулась к той, с кем она точно в безопасности. Чего ожидать от друзей, она не знала, но в сестре она не сомневалась. Да, хоть и не хотелось в этом признаваться, она испытала облегчение при мысли, что кто-то из семьи Лю остался жить. Значит, быть может, этот род вовсе не обречен из-за того, что им попалась неумелая спасительница.

– Вот здесь, – кивнула Мэйцзюнь. – Здесь почти никто не ходит.

Чживэй кивнула и дала знак сестре отойти подальше. Оценив высоту стены, она сосредоточилась на той внутренней силе, что была ей доступна, как любому человеку, на гармонии мыслительной деятельности, дыхания, физической силы, движения ци в мире. Все эти силы она собирала в одной точке, которая должна была стать ее силой.

Чживэй разогналась, всего два широких шага в воздухе – и она будет на стене.

…

Вместо того чтобы взлететь в воздух, неуклюжее тело подпрыгнуло, дрыгнуло ногами и руками, словно курица замахала крыльями, а потом приложилось лбом о стену и упало на землю.

– Что это за бесполезное тело, – раздосадованно простонала Чживэй.

Мэйцзюнь подбежала, ласково коснулась лба сестры и с полным сострадания взглядом сказала:

– Наверное, сестра, ты все же была не очень хорошим человеком, поэтому тебя возродили в такое тело.

«Не очень хорошим человеком» – это, вероятно, еще мягко сказано.

– …в тело утопленницы…

Неужели ее сестра язвила? Это не то, как она ее запомнила. Чживэй прищурилась, но, похоже, нежное создание действительно искренне сопереживало ей.

– Остаются ворота, – вздохнула Чживэй.

– Но как мы пройдем? Нас не выпустит охрана.

– Сестрица, не думаю, что они решат задержать труп.

Мэйцзюнь критически оглядела внешний вид Чживэй и согласно кивнула.

– Ты права. Увидишь такое в ночи – и сердце остановится!

«Такое», очевидно, означало Чживэй. Это возрождение продолжало унижать ее.

Можно было и обидеться на слова сестры, однако она всего лишь говорила правду.

Едва они оказались у ворот, как стражники мелко затряслись от страха.

– Госпожа велела вывести ее на прогулку, – пробормотала Мэйцзюнь позади, бредя позади плавно плывущей «госпожи Шусинь».

Возразить стражникам смелости не хватило, поэтому они просто отворили ворота и еще некоторое время смотрели, как растворяются в тишине ночных улиц две молодые девушки.

– Куда мы теперь, сестрица? – Мэйцзюнь выглядела счастливой и решительной. – Мы с тобой ограничены в средствах, любую свободную монетку я тратила на ритуальные деньги.

– Лучше бы ты их копила.

– Но ведь благодаря этому Нефритовый государь вернул тебя!

Чживэй пренебрежительно хмыкнула. Или вернулся ее злой и неотомщенный дух, или в этом и правда кто-то замешан. Но крайне маловероятно, чтобы усилия сестры смогли сотворить настолько сильную энергию, чтобы достать ее душу с другого света.

– Найдем Шэня. Из всех он один никак не мог меня предать, – протянула Чживэй.

Его предательство она бы точно запомнила.

– Императора Чжао Шэня, ты имеешь в виду? – пораженно ахнула Мэйцзюнь.

– Да, его, – хмыкнула Чживэй, нисколько не удивившись, что он теперь император. В конце концов, ее план отлично сработал.

– Ох, сестрица, нас не пустят к нему.

– Меня пустят, – отмахнулась Чживэй.

– Дорогая сестрица, но ведь ты – это не ты. Мы подойдем к Запретному городу, к воротам, к самому императору нас ни за что не пустят.

Чживэй поджала губы и остановилась.

Точно. Она же просто не может теперь воплотиться в любом желанном месте. Некоторые трудности в плане увидеть Шэня точно имелись.

– Мы передадим, что пришла Лю Чживэй, – самоуверенно хмыкнула она и отправилась в сторону основной дороги. – Это откроет нам любые ворота.

– Ох, дорогая сестрица… – Мэйцзюнь с искренней скорбью посмотрела на Чживэй. – Для меня будет честью умереть вместе с тобой. Это лучшая смерть! Такую мы с тобой и заслуживаем, и наконец воссоединимся с семьей. Как же там Лю Ши и Лю Цзи без нас…

Чживэй очень хотелось проигнорировать обреченное самобичевание сестры, однако она не просто так стала сильнейшей темной, а потому, что умела слушать тех, кто окружал ее. А умерла, потому что не слушала тех, кто был мудрее ее. Она опять притормозила и протяжно вздохнула.

– Почему же нас казнят?

– Имя Лю Чживэй, – Мэйцзюнь тут понизила голос до шепота, – запрещено упоминать под страхом смерти.

– Великолепно, – выразила свое отношение к ситуации Чживэй. – Ладно, стоит ли рискнуть сунуться к Лин Цзинь?

Даже если Лин Цзинь убила ее однажды, едва ли бы она осмелилась на это второй раз.

– К Императрице темных? В Запретные леса?

Тон сестры звучал вежливо, однако в нем проскальзывали заметные нотки искреннего сомнения в том, что Лю Чживэй в своем уме.

– Ладно, я поняла. Я недостойна увидеть никого из своих предателей-друзей. Спасибо, что доходчиво объяснила мне.

Чживэй постучала себя по подбородку, а затем улыбнулась.

– Что ж. Тебе повезло. Твоя сестра умная и изворотливая и уже придумала план.

Взгляд Мэйцзюнь заблестел от восхищения.

– Мы отправимся на мою могилу.

Еще никогда Чживэй не видела, чтобы на смену восхищенному взгляду так быстро приходило выражение лица «мы обречены». Впрочем, ее это нисколько не обескуражило.

– Что же нас там ждет? – осторожно спросила Мэйцзюнь.

– О, ты увидишь, – жизнерадостно ухмыльнулась Чживэй.

Глава II Вы сделались тощим и чёрным. Неужели так трудно даются стихи?

Стихотворение Ли Бо

Могила находилась недалеко от ущелья Пасть Дракона, и по человеческим меркам до нее было три недели пути, что сбило самоуверенную спесь с Чживэй. Она застыла посреди пробуждающегося города Цзинь, над которым занимался рассвет. За спиной стояла сестра с преданным выражением лица. Пройдет не так много времени, прежде чем господа Вэй начнут разыскивать Мэйцзюнь с телом Шусинь (Чживэй сомневалась, что они купятся на историю с призраком).

Все отличалось от ее первого возрождения: теперь у нее были знания о мире и внятная цель, но не было средств к ее осуществлению.

Чживэй испытала смесь злости и разочарования. Возрождение все больше походило на наказание, чем на возможность отомстить обидчикам. И вопросов к причинам самого возрождения становилось все больше.

Может ли быть, что освобождение темных от рабского положения засчиталось ей выдающейся добродетелью?

Хотя цена освобождения была высокой. Пострадали люди…

Чживэй аж передернуло. Внутренний голос, который, наверное, исходил от Шусинь, не улучшал ей настроения.

Она сделала то, что следовало. То, на что другим не хватило бы смелости. До нее темные лишь жаловались на горести судьбы, не предпринимая никаких попыток взять ту в свои руки. А у Чживэй смелость была, как и смелость жертвовать малым во имя великого. И это, безусловно, оправдывало ее, не так ли?

Вместо того чтобы поддаваться унынию, Чживэй вдруг улыбнулась. Такими глупостями, как лишение сил, ее не сломать, ведь самое важное осталось при ней – гибкий ум.

– Темные сейчас свободны, не так ли, дорогая сестрица?

Мэйцзюнь кивнула.

– В этом городе есть темные? Отведи меня.

Сестра заметно засомневалась.

– Что? – спросила Чживэй.

– Это не самые безопасные районы города. – Мэйцзюнь понизила голос. – Там нас могут ждать неприятности.

– Главная неприятность, которая всех ждет, – это я, Мэйцзюнь. – В Чживэй и правда было мало страха перед возможными трудностями. Может, у нее теперь были карие глаза, но душа была все еще демоническая. – Пошли!

После довольно длительной прогулки (пешком!) они оказались в обшарпанном районе города. Дома здесь были построены из кирпича с примесью соломы, а крыши сделаны из тростника, улицы были не убраны, и несло смесью помойных и туалетных запахов. Чживэй с сожалением подумала, что смерть не отбила этому телу нюх.

Наконец после блуждания по улочкам удалось обнаружить ближайшую забегаловку, в которой подавалось вино. Несмотря на ранний час, там были темные (преимущественно те, что не ушли со вчера), большая часть из них прикорнула прямо на скамейках. Выглядели они достаточно неплохо, отчего Чживэй подумала, что здесь не обошлось без руки Лин Цзинь. Вряд ли она позволила бы своим подданным нищенствовать в оборванной одежде. Особенно теперь, когда было так важно выстроить новый имидж темных. Понимала ли это Лин Цзинь в ее отсутствие? Шэнь точно должен был понимать.

Мэйцзюнь заметно напряглась, в то время как Чживэй чувствовала себя среди темных как рыба в воде. Разглядывая лица посетителей, она с удовольствием отметила, что некоторых узнала, незнакомые же темные наверняка были освобожденными прислужниками из богатых домов или же вовсе из Запретного города.

Заметив темного, который ей подходил, Чживэй направилась прямо к нему. Посетители встряхнулись и начали подниматься со скамеек, с недоумением уставившись на двух девушек с карими глазами.

– Мне страшно, – прошептала Мэйцзюнь, вцепившись в руку Чживэй.

Та ничего не ответила, лишь освободила руку из хватки и кивнула сестре, чтобы та стояла у входа и не вмешивалась.

Чживэй знала, что излучала уверенность, которая едва ли соответствовала ее внешнему виду. Может, тело изменилось, но она все еще была императрицей темных. Лин Цзинь, может, и захватила власть после ее убийства, но сделала это незаконно.

Подойдя вплотную к темному, который ее заинтересовал, Чживэй одарила его улыбкой, оказывая ему честь.

– Ты идешь со мной. Твоя помощь будет вознаграждена. – Не деньгами, их Мэйцзюнь не скопила достаточно, но осознание того, что он помог самой Лю Чживэй, должно греть его до конца вечности.

Сначала темный было дернулся, чтобы встать, словно почувствовал ауру своей императрицы, затем нахально вскинул шрамированную бровь и окинул ее пренебрежительным взглядом.

В питейном заведении послышались смешки, а затем и вовсе хохот.

– Послушай, девочка. – Одна из женщин-темных поднялась со своего места. – Уходи отсюда.

Чживэй невольно обратила внимание на то, что уродливый выжженный шрам, сдерживающий силу темных, все еще оставался у той на руке.

– Я уйду, – ответила она; не то чтобы ей хотелось задерживаться в этой обители, навевающей не столько ощущение свободы, сколько тоску. – Но с ним. Мне нужна его помощь.

Смех прекратился, и недовольный шепот, словно жужжание мухи, становился громче, а питейное заведение заполняла злость. Чживэй ее чувствовала и наслаждалась ею. О да, злость она любила. Пусть испытывают ее; злость – это двигатель вперед. Злость – это борьба. Злость – это то, что дало ей свободу, а теперь даст ее и им.

– Ты, чучело!

Чживэй не сразу даже поняла, что обращаются к ней. Ну да, точно: она же выглядела так, будто только что восстала из гроба. Впрочем, так оно и было. Чувствовала она себя тоже соответствующе.

– Думаешь, ты можешь заявиться и разговаривать так с нами?.. – поднялся темный с крайне кустистыми бровями.

– Как? – Чживэй наклонила голову.

– Я могу высосать всю твою жизненную силу, – угрожающе произнес он. – И ты в секунду съёжишься до изюма, как виноградина.

– Да? – Чживэй усмехнулась. – А если я одолею десять из вас в честной схватке? – Она посмотрела на своего темного. – Ты поговоришь со мной?

У нее не было силы, однако навыки никуда не делись.

– Пожалуй, – снисходительно кивнул тот.

– Отлично.

Чживэй повернулась к коренастому темному, схватилась за его меч и вытащила из ножен, собираясь атаковать…

…ее повело. Вместо угрожающего взмаха хрупенькое тело последовало за мечом. Стараясь не упасть, Чживэй попыталась опереться на меч, но тот скользнул по глиняной плите, и она повалилась на пол, извернувшись в последний момент с тигриной грацией, чтобы не напороться на этот самый меч.

Секундную тишину разрезал хохот.

Да, она могла бы выдернуть кинжал из-за пояса бровастого темного и возобновить бой, но иногда нужно уметь принять поражение.

– До чего утомительно, – только вздохнула она себе под нос, поднимаясь на ноги и отряхивая платье.

Однако Чживэй не была бы собой, если бы в ту же секунду по ее лицу не растеклась сладчайшая улыбка.

– Благородные господа, – произнесла Чживэй, после чего с преувеличенным уважением протянула меч владельцу. – Мы с подругой хотели выразить вам свое почтение и повеселить. Теперь, когда вы отсмеялись, быть может, все-таки уделите нам немного вашего драгоценного времени?

В заведении вновь повисла тишина: происходящее было настолько необычно, что даже темные не знали, как реагировать. Две хорошо одетые барышни, простые люди, пришли в заведение для темных, шутили, требовали… С одной стороны, кого-то это раздражало, а с другой они проявляли разумную осторожность, которая еще не выветрилась из голов: ранг кареглазой особы еще недавно был выше их собственного.

– Сумасшедшая, – пробормотал кто-то.

Чживэй лишь хмыкнула. Они даже не представляли, в какие глубины она готова нырнуть, чтобы достичь желанной цели.

– Не очень-то ты грозная теперь, – раззявил рот темный с бровями.

– Господин Ли, – Чживэй обратилась по имени, чем немало ошарашила его. – Я и не думала вам грозить! Мы все должны жить в мире.

Тишина стала оглушительной. Чживэй могла бы поклясться, что слышит, как извилины шевелятся в головах темных.

– Поговори с ней, – бросил бровастый наконец. – И хватит устраивать шум. Башка трещит.

Едва они оказались снаружи (Мэйцзюнь, отчаянно пытавшаяся слиться со стеной, с облегчением покинула питейное заведение), Чживэй объяснила, что им нужны услуги перемещения.

– Я не смогу, – покачал головой этот темный с очаровательным личиком.

– Ты можешь.

– Вы – люди, я – темный. Я никогда такого не делал, у меня не получится.

Похоже, молодой человек совершенно не собирался входить в их положение. Однако три недели на ногах, пока где-то гулял неотмщенный убийца? Слишком уж это большой срок.

– Ты же волшебник, Сюэ Ян, – с трудом скрывая раздражение, произнесла Чживэй.

– Что? – удивился темный. – И как ты узнала мое имя?

– Я просветлённая, – блаженно произнесла Чживэй. – Мне приснился Легендарный прародитель Цзиньлун и сказал: Сюэ Ян сопроводит меня, куда я пожелаю.

На удивление, это сработало. Вероятно, имя уважаемого Прародителя из уст простой смертной девчонки звучало достаточно необычно, чтобы заподозрить ее во лжи. И, вероятно, другие смертные еще не догадались, что можно использовать услуги темных ради своего удобства.

Осторожно взяв девушек за руки, словно боялся, что одно прикосновение может его отравить, он приготовился использовать силу. Мэйцзюнь назвала ему пункт назначения.

– Бери силу из меня, если придется. – Чживэй посмотрела Сюэ Яну в глаза; не хватало еще, чтобы сестра пострадала. Темный кивнул.

Чживэй почувствовала, как нити ци оплетают их. Раньше она могла их видеть, но, похоже, новые глаза были не чувствительны к гармонии природы. Они различали лишь свет и тьму, однако остальное приходилось домысливать в воображении. Мир для людей был прост, ограничиваясь тем, что находилось здесь и сейчас перед глазами, и сложен тем, что все загадки и замыслы природы приходилось домысливать, чтобы объяснить себе, как работает мир. И не все эти объяснения были разумны.

Теперь, когда Чживэй побывала в шкуре не просто темной, а сильнейшей темной, когда она видела своими глазами энергии не только этого мира, но и ее собственного, ослепляющего сильнее, чем десять тысяч солнц, мир казался ей блеклым и упрощенным. Наверное, так же себя чувствуют те, кто гулял при свете дня, а затем оказался в темноте. Знаешь, что ответы где-то рядом, но приходится двигаться к ним на ощупь.

Она вдруг задрожала, точно путник при виде оазиса. Чживэй захотелось ухватиться за силу, однако та ускользала от нее, как вода огибает торчащий камень. Следом пришло чувство одиночества: словно часть ее уплывала, расставаясь с ней. Она лишилась чего-то важного, что делало ее собой.

Едва они воплотились в новом месте, которое оказалось простой полянкой посреди леса, как Сюэ Ян страшно закричал, а Мэйцзюнь упала без чувств в траву.

– Я же сказала питаться моей силой! – зло прикрикнула на него Чживэй, бросаясь к сестре. На долю секунды, в которой бы она себе не призналась, сердце замерло в ужасе, что с той могло случиться непоправимое.

Однако Мэйцзюнь сразу же открыла глаза и попыталась приподняться. Сюэ Ян кричать при этом не перестал – его обвили золотые веревки, сжимающие все сильнее.

Чживэй бросилась вперед, хватаясь за них и пытаясь разорвать. Они сжались сильнее, а потом вдруг сдались, и Чживэй с Сюэ Яном упали на землю.

– Вы меня обманули, – прошептал он. – Я не должен был сюда приходить.

Не слушая его причитания, Чживэй выдернула у него прядь волос, после чего оторвала кусочек одежды.

– Вернешься, когда я позову. Уходи.

В ту же секунду он исчез, а Чживэй посмотрела на свои обожженные руки.

– Ему стоит поучиться благодарности за спасение.

– Но мы и правда подвели его, – слабым голосом сказала Мэйцзюнь, указывая пальцем на место захоронения Лю Чживэй. – Запрет на упоминание твоего имени действует. Посещать тебя тоже нельзя.

– Хм, – выразила свое мнение Чживэй.

Могила, если ее можно было таковой назвать, была заросшей, очевидно, не посещаемой. Не зная о могиле, можно было пройти мимо и не заметить ее, словно здесь был похоронен некий безымянный человек.

Впрочем, такой она и была для так называемых друзей. Безымянной вспышкой в их жизни.

Вместо гнева в сердце опять болезненно кольнуло. Она их подобрала полумертвых, спасла, даже наполнила жизни смыслами… И они были рядом с ней. Неважно, что она им говорила, неважно, к чему принуждала, они доверяли ей…

И, оказывается, это доверие она ценила.

– Что мы тут делаем, сестра?

Мэйцзюнь уже, похоже, оправилась, хотя личико все еще было бледным. Чживэй ответила, и голос ее прозвучал мягче, чем ей того хотелось.

– Первый закон любой истории. Должен появиться некий помощник, союзник и сказать, что делать дальше.

Мэйцзюнь помолчала, а затем сказала:

– Ко мне никто не пришел. Мы же не в истории.

В историях герои побеждают, а злодеи проигрывают, умирают. Приходят ли к злодеям наставники, чтобы направить на путь демонический? Безусловно, приходят. Герои и злодеи не так уж сильно отличаются друг от друга: они верят в лучший мир и готовы идти до конца.

– Кто-то придет, – сказала Чживэй убежденно. – Бессмертный или…

…придет Шэнь, узнает ее в другом теле, и они вместе отомстят за нее.

Мешало только одно: на кого бы из друзей она ни думала, никому из них мстить не хотелось.

Немного подумав, Чживэй обвинила в этом тело Шусинь: сама бы она наверняка пылала от ярости, и не просто убила бы, но еще и пытала за предательство.

* * *

Шли дни. Чживэй и Мэйцзюнь устроили себе вполне сносный лагерь подле могилы, однако никто не спешил явиться, чтобы сообщить, что делать со вновь приобретенным возрождением. Может ли быть, что ее возрождение прошло для всех незамеченным?

Чживэй начинала терять терпение, а Мэйцзюнь, вопреки ей, наоборот, становилась все умиротвореннее. От нее исходила светлая успокаивающая энергия, и по вечерам Чживэй даже позволяла себе возложить голову ей на колени и слушать истории. У Мэйцзюнь был потрясающий талант сказочницы.

Вот и сегодня в очередной раз, в полной тишине, нарушаемой только их голосами, они сидели у костра.

– Ты очень изменилась. За год до того, как поместье сожгли.

Поместье. Не семью. Такое вслух говорить трудно.

Чживэй открыла глаза и посмотрела на сестру.

– Ты вдруг проснулась, и не знаю… У тебя словно появилась цель. Ты попросила Чжунъяна учить тебя техникам боя… И ты начала медитировать. Порой я заставала тебя за этим. Мне даже кажется… Что порой ты питалась нашей силой. Не сильно, по чуть-чуть. Близнецы после встречи с тобой стали лучше засыпать…

– Я думала, что смогу спасти семью, – ответила Чживэй, однако ей было интересно послушать о предшественнице. Почему она решилась на то, чтобы погибнуть? Только потому, что ей казалось, что это единственный способ спасти семью? Было ли это предсказание, которое она увидела?

– Сестрица? Все в порядке?

Чживэй отстраненно кивнула, погруженная в свои мысли.

– А ты пользовалась нашей энергией? – Мэйцзюнь смотрела в землю, словно не знала, какой ответ хочет услышать.

Похоже, придется что-то ответить.

– Проделать такое и остаться незамеченной? На это способны лишь могущественные темные, – произнесла уклончиво Чживэй. Далеко не каждый темный раньше сумел бы контролировать то количество энергии, которое он потребляет из окружающего мира. Первая попытка после обмена телами для Чживэй закончилась смертью тех, кто был рядом.

Предшественница же была сильна и умела пользоваться силой. Зачем вообще ей понадобилась несуразная, убитая горем девчонка из другого мира? Что Лин Юн могла такое, чего не могла Чживэй?

Раньше она уже объяснила себе все происходящее случайностью. Но что если ее история – вовсе не серия совпадений? Пришло время начать искать ответы, перестав считать окружающих глупцами.

– Я ушла за тобой в никуда, потому что в моей жизни больше нет смысла. Я знала, кто такая Лю Мэйцзюнь, дочь семьи Лю… Но кто я теперь?

Мэйцзюнь стала живым доказательством ее мыслей, ведь раньше Чживэй не воспринимала ее всерьез. Считала милой глупышкой, которая не слишком задумывается о собственном предназначении. Однако вот сестра здесь: рисовала иероглифы на земле и искала смысл жизни.

– Ты слишком много думаешь, – хмыкнула Чживэй, собираясь свернуть с темы разговора. – Ты оглядывалась вокруг? Ты не единственная, с кем жестоко обошлась жизнь. В жизни вообще мало кому везет, дорогая. Но ты осталась собой, и это, Мэйцзюнь, и есть самый настоящий дар: оставаться собой в любой ситуации.

Удивительно, но даже сейчас та поняла уловку Чживэй. Она подняла взгляд и посмотрела на нее испытующе.

– Кто ты, Чживэй? Моя сестра? Или та, которая держала в страхе всю империю Чжао?

Чживэй растянула губы в соблазнительной улыбке, которую она однажды подглядела у одного красивого и хитрого лиса, после чего поддела подбородок сестры и посмотрела ей в глаза.

– Я могу быть двумя вещами одновременно, Мэйцзюнь. И ты тоже. Не отказывай себе в удовольствии познавать себя.

* * *

Лю Мэйцзюнь

Слова сестры глубоко засели в голове Мэйцзюнь. Она была обычным человеком, не темной и не светлой. Ее путь был предопределен судьбой: стать женой некоего уважаемого господина. Где-то в глубине души она думала, что способна на большее, однако это были крамольные мысли, которые бы предали семью и опозорили. А теперь вся ее семья состояла только из Лю Чживэй – и та ей позволяла быть кем угодно.

Это было вдохновляюще. Мэйцзюнь даже ощутила внутреннюю силу, о которой ей говорил Чжунъян. Словно она приподняла крышку сундука и выпустила что-то, что держала взаперти. В эту секунду даже дышалось легче.

С этими мыслями она провалилась в глубокий сон, впервые разметавшись на лежанке вместо того, чтобы лежать строго на спине, как положено воспитанной девушке.

Мэйцзюнь проснулась от невнятного, но настойчивого копошения рядом. Сначала ей показалось, что ей продолжает сниться Чживэй, восстающая из гроба, но затем она поняла, что не спит. А звуки доносились из могилы.

Повернув голову, она увидела, что земля вздыбилась и кто-то лезет наружу.

– Чживэй… – шепотом позвала она сестру.

Та крепко спала и не пошевелилась.

– Сестрица, – жалобно позвала она еще раз.

Нечто черное и блестящее продолжало лезть из могилы. Словно чтобы довершить образ, в небе разорвалась молния и осветила сгорбленную фигуру.

Мэйцзюнь поняла, что нужно действовать. Она схватила камень и замахнулась, чтобы ударить тварь по голове. Лицо с сияющими злобными глазками уставилось на нее и успело закрыться рукой от удара. Тогда она занесла руку еще раз.

– Айо! Мэйцзюнь! Что ты делаешь?!

В свете новой молнии Мэйцзюнь узнала ползущую тварь и с облегчением осела на землю.

– Дорогая сестрица, могла бы ты перестать восставать из гробов? – пробормотала она в полуобморочном состоянии. – Я не сомневаюсь, что привыкну к этому, но, может быть, ты будешь предупреждать?

Чживэй лишь неопределенно фыркнула и победно воскликнула:

– Посмотри, что лежит в моей могиле!

Настороженно переведя взгляд на разрытую землю, Мэйцзюнь опасливо произнесла:

– Я, честно говоря, не очень хочу, сестрица.

– Ты как трусливый листик на ветру!

Мэйцзюнь тяжело вздохнула, подползла к краю могилы и перегнулась, готовясь увидеть изуродованное тело сестры, но та оказалась пустой.

– Ничего нет!

– Ничего! Кроме вот этой шпильки!

Раскрыв ладонь, Чживэй продемонстрировала красивую шпильку. На секунду Мэйцзюнь даже показалось, что камень светится и смотрит на нее.

– Красивое какое!

– Не то слово. Ее подарил мне твой император, Чжао Шэнь.

– И что это значит?

Чживэй посмотрела на нее задумчиво.

– То, что нам надо выспаться. Здесь нам больше делать нечего.