5,99 €
Mehr erfahren.
- Herausgeber: АСТ
- Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
- Serie: Шарм
- Sprache: Russisch
Завершилась Гражданская война, Юг лежит в руинах... Юной Шарлотте Кинг пришлось самой взять ответственность за семью и дом – отец погиб, мать смертельно больна, а брат пришел с войны искалеченным душой и телом. И хуже того, у семьи Кинг появился могущественный враг – богатый ростовщик, намеренный за бесценок прибрать к рукам их ферму и весь сохранившийся урожай. Погруженная в бездну проблем, девушка даже не задумывается о замужестве. Но у судьбы на все свои планы – любовь сама находит ее, а вместе влюбленные способны преодолеть любые трудности.
Das E-Book können Sie in Legimi-Apps oder einer beliebigen App lesen, die das folgende Format unterstützen:
Seitenzahl: 406
Veröffentlichungsjahr: 2025
Ähnliche
Патриция Мэтьюз Пылающий рассвет
Patricia Matthews
EMBERS OF DAWN
Печатается с разрешения Pinder Lane & Garon-Brooke Associates, LTD.
© Robert Thixton, 2020
© Перевод Ю. Илиади, наследники, 2024
© Издание на русском языке AST Publishers, 2024
Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
* * *
Эта книга посвящается женщинам,
которые помогли мне в ее создании.
С благодарностью Джин, Юнис
и Рут из агентства «Джей Гэрон».
Огонь любви
Глава 1
Шарлотта Кинг закончила собирать клубни сладкого картофеля с последней грядки и медленно поднялась на ноги. Выпрямившись, она рукой смахнула с лица прядь волос. Испачканная землей ладонь оставила на щеке след, но Шарлотта не догадывалась об этом. Впрочем, это красное пятно на хорошеньком личике даже шло к ее ярко-рыжим волосам и веснушчатой коже – наследство от любимой бабушки, что ей вовсе не нравилось. Зато у нее огромные голубые глаза. Надо сказать, Шарлотта – красивая девушка. Высокая, стройная, правда, сейчас немного похудевшая. Но это из-за постоянного недоедания. Простенькое платьице ей великовато, но тем не менее не скрывает прекрасную фигуру.
Шарлотта окинула взглядом поле – вся земля потрескалась из-за жары. Вот и в это раннее утро прохладный ветерок уже не дует и начинает сильно припекать солнце.
Она вытерла руки о передник и стала разминать пальцами ноющую поясницу. Бедная девушка так устала – встала чуть свет, приготовила завтрак себе и больной матери, прикованной к постели, потом вымыла посуду, накормила единственного оставшегося поросенка, которого удалось спрятать от солдат-янки, насыпала зерна курам и отправилась в поле искать картофель на заброшенных грядках.
Шарлотта глянула на землю – горстка сморщенных клубней. Этого им с матерью хватит на ужин… А завтра…
Стоп! Об этом она подумает именно завтра. На сегодня ей забот хватает.
Она собрала картофель в передник и направилась было к дому, но что-то заставило ее посмотреть в сторону, на дорогу. Там, вдалеке, девушка увидела приближающегося человека, судя по серой форме, солдата армии конфедератов.
Придерживая фартук, Шарлотта напряженно всматривалась, закрывая солнце ладонью, в одинокого прохожего. Мужчина двигался медленно, опираясь на костыль и волоча ногу. При каждом шаге вокруг него поднималось облако пыли, и разглядеть лицо этого человека было трудно. У Шарлотты защемило сердце от одного вида хромого солдата, возвращающегося из побежденной армии в свой разоренный дом.
Расстояние между ними сокращалось, и тут Шарлотта узнала его и закричала:
– Джеферсон!
Тот сразу поднял голову. Да, это он – ее родной брат!
– Боже мой, Джеферсон!
Она бросилась к нему, перепрыгивая через грядки, крепко прижимая к себе фартук с собранной картошкой. Слезы застилали глаза.
Мужчина остановился посреди дороги и ждал, опершись на костыль. Девушка кинулась к брату и обняла его… Боже, как он исхудал! Когда Джеферсон уходил на войну, он был крепким широкоплечим парнем, а сейчас от него осталась ровно половина! Лицо осунулось, и выглядел он старше своих лет.
– О, Джеферсон! – воскликнула Шарлотта. – Мы считали тебя погибшим!
Брат попробовал улыбнуться, но вместо улыбки получилась какая-то гримаса – сказывались боль и усталость. Шарлотта не знала, что еще сказать. Сердце ее ныло от жалости к брату, но проявлением сочувствия она боялась задеть его самолюбие.
– Пошли, Джеферсон, – сказала она. – Я помогу тебе дойти.
Она подставила ему плечо, на которое тот устало оперся, и они побрели к дому. Джеферсон и слова не мог вымолвить, так ослаб. Из последних сил преодолел он оставшиеся несколько метров до родного дома. Шарлотта чуть ли не втащила обессилевшего брата по ступенькам на террасу, где тот буквально упал в кресло. «Господи, как он бледен!» – с болью подумала она.
– Я принесу тебе чего-нибудь выпить. – Шарлотта поспешила на кухню, вспомнив, что там в шкафчике хранится бутылка виски.
Она достала с полки бутылку, нашла остатки сахара, немного мяты и очень обрадовалась – теперь она сможет приготовить освежающий напиток, который всегда любили и отец, и брат. Быстро все смешав, не заставляя Джеферсона ждать, Шарлотта принесла стакан с напитком на террасу.
Джеферсон закинул голову назад, глаза его были закрыты. Казалось, что он не дышит. Шарлотта испуганно дотронулась до его руки. Брат очнулся, но было видно, что никак не может сообразить, где находится.
– Вот, Джеф, выпей, – сказала Шарлотта, поднеся стакан к его губам. – Тебе сразу станет лучше.
Он только кивнул и стал жадно пить. Осушив стакан, Джеферсон снова устало откинулся на спинку кресла и с благодарностью посмотрел на сестру. Он все еще не мог говорить, а она не настаивала, понимая, что человеку надо прийти в себя после всех его мытарств.
Шарлотта спохватилась – Джеферсон, должно быть, голоден! Как же она не догадалась сразу, что необходимо приготовить ему хорошую еду! Надо зарезать курицу и сварить суп, а еще испечь картофель, который она собрала в поле.
Тут она заметила, что Джеферсон спит. На его лице застыло выражение глубокого страдания и смертельной усталости. У Шарлотты снова защемило сердце от жалости и боли, к горлу подступил ком, хотелось разрыдаться. С трудом сдерживая слезы, она отправилась в дом, вынесла оттуда одеяло и укрыла несчастного брата, который, несмотря на жару, ей показалось, продрог.
Присев на ступеньки у ног спящего брата, Шарлотта задумалась. Слава богу, Джеферсон вернулся! Теперь дела у них пойдут на лад. Он выздоровеет, окрепнет и займется фермой. Она же будет помогать, и вскоре им, возможно, удастся как-то наладить хозяйство. Теперь ей не придется одной надрываться от зари до зари. Брат вернулся!
Шарлотта не выдержала и осторожно погладила Джеферсона по руке, безвольно свисавшей с подлокотника. Улыбаясь, она мечтала о том, как в скором будущем все у них на ферме будет замечательно!
Встреча сына с матерью прошла совсем не так, как ожидала Шарлотта.
К удивлению сестры, Джеферсон только на третий день после своего возвращения объявил, что сможет наконец подняться наверх. Шарлотте показалось, что брат не слишком сердечно поздоровался больной матерью. Конечно, он поцеловал ее в щеку и даже улыбнулся, а потом стал успокаивать, объясняя, что чувствует себя не так уж плохо. Но не было в его голосе тепла, выражение лица почти не изменилось, словно состояние матери и ее внешний облик не слишком его удивили.
Шарлотта привыкла к тому, как переменилась мать за время болезни. Всегда розовощекая, цветущая женщина, теперь она похудела, осунулась, цвет ее лица стал каким-то серым, землистым, взгляд – потухшим. Волосы поседели, даже приобрели желтоватый оттенок. Видно, что она угасает. А Джеферсон, который помнил ее другой – статной, свежей, бодрой, – воспринял все эти перемены достаточно спокойно: ни намека на переживание, ни тени беспокойства, ни капли сострадания в глазах.
Шарлотта гладила мать по руке и злилась на брата за черствость. Конечно, он сам болен, измотан, но это все равно не оправдывает его безразличного отношения к болезни родного человека.
Когда они спустились вниз, в гостиную, Джеферсон спросил:
– Что с ней? Доктор сказал тебе, что с ней?
– Опухоль в груди, и она продолжает расти.
– Я видел таких больных в лагере военнопленных. Она умирает.
Он проговорил это таким бесстрастным тоном, что Шарлотта в душе возмутилась. Как можно быть таким толстокожим! Почему брат так ведет себя? Ведь раньше он был совсем другим, и она ожидала от него проявления чуткости и сочувствия. А теперь Джеферсон стал каким-то чужим. Шарлотта не понимала, как ей дальше общаться с этим новым для нее человеком.
Она резко встала со стула.
– Пойду приготовлю ужин. Правда, теперь еда совсем не та, что раньше, если ты успел заметить.
– Теперь ничего не будет так, как раньше, – мрачно произнес Джеферсон.
Шарлотта отправилась на кухню. Девушка едва сдерживала слезы. Она так радовалась возвращению брата, а теперь…
Нет, он преодолеет депрессию, надо только подождать и перестать сердиться на него.
Приготовление ужина не заняло много времени – меню было довольно скудным. Шарлотта отнесла еду в столовую, где они с Джефом сели за длинный стол, за которым когда-то, еще до войны, собиралась вся семья.
Джеф потягивал виски. Первую бутылку он давно выпил и где-то отыскал еще одну. По выражению его лица невозможно было понять, о чем он думает. А когда они с Шарлоттой встречались взглядом, она пугалась – в глазах брата, некогда таких живых и сияющих, стояла какая-то пустота.
– Все пропало, Шарлотта, все, – неожиданно сказал Джеферсон. – Я имею в виду не только то, что создал отец здесь своими руками для нас, но и весь Юг. Все мертво и никогда не возродится. Проклятые янки позаботились об этом. – Он саркастически рассмеялся. – Больше никогда не будет так, как было раньше. И я уже никогда не стану прежним беспечным парнем.
Он горестно покачал головой и осушил стакан до дна. Слова брата отозвались болью в сердце Шарлотты. Она с сожалением смотрела на сломленного духом Джефа, сочувствовала ему, но в то же время никак не могла с ним согласиться. Да, война нанесла ему и душевные, и физические раны, нарушила всю его жизнь, разбила мечты. Но разве можно с этим смириться? Где же фамильная гордость Кингов? Их предки переживали не меньшие беды, но всегда находили в себе силы подняться и идти дальше! Так же и они с Джеферсоном смогут превозмочь себя, если только у Джефа осталась хоть капля самолюбия.
– Ты ошибаешься, Джеф, – сказала Шарлотта. – Далеко не все пропало.
Он удивленно посмотрел на нее:
– Ты это о чем?
– У нас есть шанс. Идем, я покажу тебе кое-что. – Она решительно встала из-за стола, подошла к брату и потянула его за руку. – Пойдем со мной, Джеф!
Он ухмыльнулся:
– Сестренка, оставь! Что бы это ни было, можно подождать. Я устал.
Но Шарлотта решила не жалеть его больше.
– То, что я покажу тебе, улучшит твое настроение.
– Нет, боюсь, ничто мне уже не поможет, – сокрушенно покачал головой Джеф.
– А это поможет! Обещаю! Пошли.
Он тяжело вздохнул, поднялся и послушно поплелся за сестрой. Шарлотта прихватила с собой лампу и, освещая путь, повела Джеферсона во двор. Там они подошли к сараю, который находился прямо за домом. В этом сарае раньше хранили табак. Прежде чем отпереть, Шарлотта обратилась к брату:
– Понимаешь, меня предупредили, что вот-вот придут янки. Холлистеры послали ко мне Джимми, и он рассказал, что солдаты грабят и сжигают все подряд. Мы с ним вместе и перенесли все в подпол под сараем, потом плотно закрыли люк, а сверху навалили грязной соломы и навоза. Солдаты не заметили крышку люка. Я боялась, что они подожгут сарай, но обошлось.
Шарлотта выпалила все это буквально на одном дыхании. Она так гордилась своей находчивостью и искренне радовалась, что ей повезло.
– Они не сожгли ничего! Такая удача!
– Чего они не сожгли?! – воскликнул Джеф, который ничего не понял. – О чем ты?
– А вот об этом!
Шарлотта распахнула дверь сарая, и на них сразу пахнуло ароматом высушенных листьев табака. При свете лампы они увидели подвешенные к потолку большие связки.
– Это все отборный сорт. Папин последний урожай, а потом он использовал новый метод просушивания.
Джеферсон в недоумении озирался вокруг.
– Отец вырастил этот табак? Когда?
– Буквально перед смертью. Ты был на войне, поэтому и не знаешь. Если бы янки нашли табак, то забрали бы все до последнего листочка. Слава богу, меня вовремя предупредили.
Джеф не разделял ее восторга. Он сказал:
– Шарлотта, не понимаю, какое это имеет отношение ко мне. Ну тебе удалось припрятать табак. Что из того?
– Да ты что, Джеферсон! За этот табак можно выручить кучу денег! Во время войны почти никто не выращивал его, запасы табака иссякли, и на него с каждым днем увеличивается спрос. Ведь до нового урожая пройдет немало времени.
– И почему это должно меня приободрить?
– Но благодаря деньгам, вырученным за табак, мы сможем снова встать на ноги! Мы будем в состоянии возродить наши земли!
– Так ты что, хочешь заняться земледелием? Думаешь, что и я стану фермером? – Джеферсон удивленно посмотрел на нее. – Шарлотта, у меня за спиной четыре года несчастий, горя и боли. Я вернулся домой совсем не для того, чтобы возиться с землей.
– Но Кинги всегда занимались фермерством! Вспомни, отец рассказывал нам о том, как наш дед приехал сюда возделывать землю!
– Моя дорогая сестра, ты никак не можешь взять в толк то, что я тебе говорю. Пойми наконец: те дни благоденствия ушли безвозвратно. Плантаций больше не будет. Как и солидных плантаторов, которые курят на веранде сигары, пока их рабы трудятся в поле!
– У папы никогда не было рабов!
– Не важно. Он нанимал работников за плату. Даже если мы с тобой и найдем надежных людей, то не сможем платить им. Нам придется самим обрабатывать землю. Мы должны будем трудиться, как рабы. То есть я один!
– Я буду работать вместе с тобой! – решительно заявила Шарлотта.
– Ты? Женщина будет работать в поле? Ни одна южанка никогда не делала этого! Что скажут соседи?
– Меня не интересует мнение соседей. Важнее другое… – Тут она внимательно посмотрела в глаза брату. – Но ведь тебе надо чем-то заниматься, Джеф. Если ты не собираешься возделывать землю, что же будешь делать?
– На сегодняшний день – ничего, потому как плохо себя чувствую. Но гробиться, выращивая табак, я не буду.
– Как же ты прокормишься? Или надеешься, что я буду содержать тебя?
Он гордо вскинул голову:
– Нет, этого мне не надо. Я больше не ребенок, Шарлотта. Тебе не стоит беспокоиться, я справлюсь.
Он повернулся и, хромая, вышел из сарая. Радуясь тому, что ей все же удалось расшевелить брата, Шарлотта последовала за ним. В нем заговорило самолюбие, а это уже кое-что. Девушка догнала Джеферсона почти у дверей дома. Тот даже не взглянул на сестру, а прошел сразу в столовую.
– Джеф, ты собираешься доесть свой ужин? Сейчас я его разогрею, а то он успел остыть.
– He надо. Есть я не буду, а лучше выпью, – бросил он, не поворачиваясь.
Шарлотта в растерянности топталась на пороге.
– Разве ты не поднимешься к маме? Не пожелаешь ей спокойной ночи?
Джеф сел за стол и молвил ледяным тоном:
– Мне нечего ей сказать. О чем нам толковать? О том, как мы оба пострадали от жестокостей войны? Нет, уволь меня от этого, дорогая. Пожелай спокойной ночи от моего имени. И скажи, – он бросил на Шарлотту колючий взгляд, – что я пытаюсь утопить свою тоску в стакане виски. Ей, пожалуй, стоит сделать то же самое.
Шарлотта вышла за дверь и застыла, стиснув в отчаянии руки. Она ужасно сердилась на брата, но не спешила ему все высказать. Пока. Что же такое с ним происходит? Конечно, ему пришлось нелегко, с этим никто не спорит, но другие тоже воевали и пострадали не меньше. Здешние парни стали возвращаться в родные места сразу же после окончания войны, многих Шарлотта знает, и они уже трудятся на своих фермах.
Джеферсону нужно поскорее прийти в себя. Чем дольше он будет пребывать в депрессии, тем труднее потом начать новую жизнь. Но Шарлотта верит в него, надеется, что брат не утратил чувства собственного достоинства. Он же носит фамилию Кинг! Нельзя на него сейчас слишком давить. Этим девушка только восстановит его против себя.
Она наберется терпения. Ведь недаром говорят, что время лечит. И безусловно, алкоголь ему не поможет. Хорошо, что спиртного больше в доме нет. Джеферсон без денег, он не сможет купить себе еще бутылку. А Шарлотта вовсе не собирается потакать ему, ни цента не даст на выпивку! У нее слишком мало денег, и ей они нужны на жизнь.
Надо начинать что-то делать, если брат не хочет позаботиться о семье. Может быть, она сама попробует продать табак.
С этими мыслями Шарлотта отправилась наверх. Прежде чем зайти к матери, она немного постояла, стараясь принять беззаботный вид. Мама не должна знать о том, что они с Джефом повздорили. Разве ей скажешь, что он сидит внизу за бутылкой виски вместо того, чтобы зайти проведать родную мать?
Шарлотта пригладила волосы и открыла дверь в спальню матери. Элис Кинг дремала в неудобной позе – голова почти сползла с подушки. При тусклом свете лампы ее лицо казалось еще бледнее.
Шарлотта подошла к кровати и положила руку на плечо, матери.
– Мама, дай я помогу тебе улечься, – тихо сказала она. – У тебя заболит шея.
Открыв глаза и увидев дочь, Элис Кинг немного разочарованно проговорила:
– А, Шарлотта, это ты! А где же Джеферсон? Где мой мальчик?
Шарлотта почувствовала легкий укол ревности – Джеферсон всегда был маминым любимчиком!
Но ей сейчас же стало стыдно за такие мысли. Она улыбнулась матери и ответила:
– Он такой измученный, мама. Я уговорила его пойти спать пораньше.
– Я так рада, что мой сыночек вернулся ко мне! – сказала мать и снова задремала.
Шарлотта погладила ее по голове и присела на стул, поджидая, пока мать заснет. Мысли о состоянии несчастной не давали ей покоя. Лучше ей не становится, и доктор Бернс не может толком помочь, не зная, как лечить подобные заболевания. Но он единственный врач на всю округу, а кроме того, ему можно заплатить табаком или продуктами, когда нет денег.
«Скоро, мама, – мысленно пообещала Шарлотта, – я получу деньги за свой табак и тогда приглашу к тебе доктора из Дарема».
Очень скоро Шарлотта узнала, что продать табак будет не так легко, как ей казалось. У даремских закупщиков нет наличных денег, они обещают заплатить позже, но не знают, когда именно, а это Шарлотту никак не устраивает.
Оказалось, что единственный человек в Дареме, способный рассчитаться за партию табака прямо сейчас, это Слоуд Латчер. Шарлотта никогда его не видела, он только недавно приехал в эти края, но была наслышана о нем. Откуда он родом, неизвестно. Появился в Дареме во время войны и занялся разного рода коммерческими делами, а также ростовщичеством. Ходили слухи, что Латчер разбогател в Новом Орлеане, где якобы держал сеть борделей. К его услугам прибегали многие, ведь денег во время войны не имели даже банкиры. Сейчас число клиентов Латчера, естественно, растет, хоть условия он ставит поистине грабительские.
Шарлотта знала, что Латчер берет под залог целые фермы под Даремом и быстро становится их владельцем. Тем не менее девушка решила нанести ему визит, так как ей терять нечего. Другой возможности продать партию табака в городе нет, а ехать куда-то с грузом, к тому же одной, без сопровождения, не очень-то легко. Так что надо попытать счастья у Латчера, тем более что она не собирается просить деньги в долг, а хочет продать товар.
Контора Слоуда Латчера находилась в здании склада на Джексон-стрит, недалеко от станции. Войдя туда, Шарлотта сразу же почувствовала терпкий аромат – большая часть помещения была заполнена листьями, сортировкой которых занимались несколько рабочих. В большинстве своем это были негры. В дальнем конце склада листья рубили в крошку. В воздухе стояло облако табачной пыли, и Шарлотта, не выдержав, несколько раз громко чихнула.
– Господи, такая изящная женщина, а чихает на весь склад! – раздался позади нее чей-то веселый голос.
Она повернулась и увидела невысокого, полного мужчину, который, улыбаясь, смотрел на нее. От удивления девушка буквально застыла на месте. На его голове красовался белоснежный цилиндр, а одежда поражала обилием цветов: ярко-малиновый бархатный сюртук, канареечно-желтая рубашка, фиолетовые брюки и рыжие ботинки. Довершал этот необычный наряд зеленый галстук с массивным золотым зажимом, украшенным огромным рубином.
Проследив взгляд Шарлотты и поняв его по-своему, мужчина сказал:
– Любуетесь моим нарядом, юная леди? Мне самому он очень нравится.
Шарлотта рассмеялась – в самодовольстве этому человеку не откажешь, но держит он себя довольно дружелюбно.
– Точно, сэр! Я никогда ничего подобного не видела, – искренне призналась Шарлотта.
– Мой вид шокирует, не правда ли? Вот и хорошо, именно этого я и добиваюсь. Очень важно, чтобы меня видели издалека.
– А чем вы занимаетесь?
– Я, моя дорогая юная леди, аукционист и занимаюсь продажей табака. Зовут меня Клайд Уотсон, но некоторые называют Денди, правда, непонятно почему.
– А я – Шарлотта Кинг. Мне приходилось слышать кое-что о табачных аукционах, но я не представляю, как это происходит. У нас в Дареме ничего подобного раньше не было.
– Вот потому я и здесь. Вашему городу необходимо продемонстрировать искусство настоящей торговли, – с воодушевлением заявил Клайд Уотсон. – Уверяю вас, табачная индустрия находится накануне великих свершений, и люди моей профессии будут играть в этом деле очень важную роль.
– Вы работаете на мистера Латчера?
– Только что я беседовал с ним, – ответил Уотсон, состроив недовольную гримасу. – Сомневаюсь, что могу понадобиться мистеру Латчеру. У него нет дара предвидения, тут уж ничего не поделаешь. Но скажите, мисс Кинг, а что вас привело сюда? Вы занимаетесь продажей табака?
Шарлотта спохватилась – за всеми этими разговорами она совсем забыла о цели своего визита.
– В некотором роде. Мне надо повидать мистера Латчера.
– Надеюсь, вам повезет больше, чем мне. Его кабинет в той стороне, наверху. – И он махнул рукой в дальний конец здания.
Шарлотта поглядела туда и увидела в углу лестницу, ведущую на длинный балкон, куда выходило несколько дверей.
– Понятно. Тогда мне надо идти.
– Желаю удачи, юная леди. Но прежде чем мы расстанемся, разрешите предложить вам мою визитную карточку. Может, вам когда-нибудь понадобится моя помощь.
Он вручил Шарлотте карточку и поклонился:
– До свидания, мисс Кинг!
Шарлотта стала пробираться между мешками и стойками к указанной лестнице. Кабинет оказался в самом конце балкона, на приоткрытой двери висела табличка с именем Слоуда Латчера. Заглянув внутрь и увидев в кабинете мужчину за письменным столом, Шарлотта постучала по косяку. Мужчина поднял голову и вопросительно поглядел на нее:
– Что вам угодно?
– Вы мистер Латчер?
– Да. Чем могу быть полезен, мадам?
– Мисс. Мисс Шарлотта Кинг.
Девушка вошла в кабинет. Мужчина встал из-за стола. Ее поразило, каким высоким и худым он был. Казалось, сюртук его обтягивал одни кости. А она еще Джеферсона считала изможденным! Шарлотта обратила внимание на длинные руки с костлявыми пальцами и черными волосами на тыльной стороне ладони. В голове у нее промелькнуло сравнение с пауком.
Лицо этого человека произвело на девушку еще большее впечатление – вытянутое, худое, с выступающими скулами и впалыми щеками. Латчер улыбнулся, обнажив при этом большие желтые зубы. Шарлотта содрогнулась от неприязни, но еще более ее бросило в дрожь от одного только взгляда его маленьких, колючих глазок.
– Кинг? – переспросил Латчер. – Вы не родственница Гарднера Кинга, которому принадлежали табачные плантации к северу от города?
– Да. Это был мой отец.
– Я слышал, он умер. Примите мои соболезнования, мисс Кинг. А теперь к делу. Что привело вас ко мне? – При этом он буквально впился в нее взглядом. – Если вы хотите денег под залог вашей земли, то я больше этим не занимаюсь. Видите ли, поддался на уговоры нескольких фермеров, пришлось потом лишить их имущественного права. А что я имею с этих ферм? Ничего.
– Я слышала про это, – довольно резко сказала Шарлотта. – Но я не собираюсь просить денег.
– А чего же вы хотите?
– Я знаю, что вы покупаете табак. Правда?
– Да, именно это я и делаю. Но про вас не слышал, мисс. Разве вы сажали табак после смерти отца?
– Нет, сэр. Но у меня остался последний урожай, собранный отцом.
– Значит, солдаты его не забрали?
– Мне удалось спрятать почти все. Так как, мистер Латчер? У вас появился интерес к сделке?
– Пожалуй, мисс Кинг. Но прежде я хотел бы взглянуть на ваш табак.
– Конечно.
Латчер взял со стола блокнот и полистал его.
– Вас устроит, если я приеду завтра днем? Скажем, часа в три?
Латчер приехал даже раньше, чем обещал. Шарлотта только что закончила мыть посуду после обеда, как услышала голоса во дворе. Джеферсон давно находился там – во время обеда обиделся на нее за то, что она не дала ему денег на выпивку, и вышел. Но с кем он разговаривает? Девушка вытерла руки и поспешила на крыльцо.
Джеферсон беседовал со Слоудом Латчером. У дома стояла новехонькая двуколка, в которую был впряжен вороной красавец конь. Латчер в дорогом черном костюме стоял, поставив одну ногу на ступеньку, и носовым платком вытирал пыль с лакированного ботинка.
При виде Шарлотты он выпрямился и приподнял шляпу.
– Ваш брат только что поведал мне об ужасах плена, мисс Кинг, – сказал он, сокрушенно покачав головой. – Янки жестоко обращались с нашими парнями. Какой кошмар!
«А где же были вы, мистер Латчер, когда наши парни сражались и умирали?» Но вслух Шарлотта произнесла деловым тоном:
– Пойдемте, мистер Латчер, я покажу вам табак.
– Конечно, мисс Кинг.
– Я тоже пойду, сестренка, – заявил Джеф. Шарлотта было обрадовалась – наконец-то брат проявил интерес к делу! Но осеклась, поняв, что его волнует. Деньги! И известно почему. Она даже хотела попросить Джефа остаться дома, но передумала, так как он наверняка устроил бы сцену. В сарае Латчер тщательно осмотрел все связки листьев. Он щупал и нюхал. Шарлотта, стоя за его спиной, заметила:
– Как видите, сэр, это высший сорт великолепного табака. Папа был настоящим специалистом в этом деле.
– Я видел сорта и получше, но и этот совсем не плох, – сказал Латчер без всякого воодушевления и повернулся к Шарлотте. – Дело в том, что я уже закупил большую партию табака, а так как со сбытом ситуация еще не очень ясна…
– Как это не очень ясна? – прервала его Шарлотта. – Насколько мне известно, сэр, сейчас на рынке мало табака, ведь во время войны почти никто его не выращивал!
– Может быть, это и так, но мне кажется, я уже затоварился, – процедил Латчер сквозь зубы. – Самое большее, что я могу вам предложить, это десять центов за фунт.
– Да вы что? Это же все равно, что отдать его даром, просто так. Нет, я не могу продать по такой цене.
– Сожалею, мисс Кинг. Вам, конечно, очень нужны деньги, но я не занимаюсь благотворительностью. Я – бизнесмен, – сказал он с гадкой улыбкой на губах. – Ну ладно! Чтобы не показаться вам бесчувственным, предложу вам пятнадцать центов за фунт. Это мое последнее слово.
– Да я лучше сожгу его! – возмутилась Шарлотта. Голос ее дрожал, она даже сжала кулаки от гнева. – Вы, сэр, просто негодяй! Я многое слышала про вас, теперь и сама вижу: эти разговоры – чистая правда. Вы же прекрасно знаете, что у других закупщиков нет наличных денег, и используете сложившуюся ситуацию в корыстных интересах. Весь Юг поставлен на колени. Такого поведения можно ожидать от янки, но не от соотечественника. Это же форменный грабеж! Почему бы вам не приставить к моему виску пистолет и не велеть вашим лакеям забрать у меня табак?
Латчер побледнел, в его глазах блеснули злые огоньки.
– Ни один мужчина не осмеливается так говорить со мной! И я не потерплю оскорблений от женщины!
Шарлотта гордо подняла голову.
– Тогда соизвольте удалиться!
– Шарлотта, – тихо сказал Джеферсон, взяв сестру за локоть. – Не надо говорить таким тоном с мистером Латчером. Он сделал нам разумное, по его понятию, предложение. Пожалуй, нам стоит принять его.
– Нет! – Она выдернула руку. – Тебе не удастся уговорить меня. А ему не удастся обвести меня вокруг пальца! Попрошу вас уйти, сэр. Здесь Кинги хозяева.
– Если вы будете продолжать так вести себя, Кинги могут перестать быть здесь хозяевами, – саркастически заметил Латчер.
– Но пока это так, мы не желаем вас тут видеть.
– Очень хорошо, я ухожу. Но вы еще пожалеете об этом.
Снова вмешался Джеф.
– Пожалуйста, Шарлотта, – сказал он. – Я думаю, нам следует согласиться.
Шарлотта не слушала его. Она гневно смотрела на Латчера, который, в свою очередь, так глянул на нее, что у девушки по спине побежали мурашки. Теперь это ее враг до конца жизни. Но она не отступит.
Латчер стремительно вышел вон. Джеферсон, хромая, последовал за ним.
– Мистер Латчер, – говорил он на ходу, – я уверен, что моя сестра погорячилась. Она еще передумает, когда успокоится.
Шарлотта осталась стоять в сарае, в отчаянии глядя на злополучный табак. Что теперь делать с ним? Ей даже захотелось плакать, но она постаралась взять себя в руки.
Глава 2
Ферма Брэдли Холлистера находилась всего в полумиле от дома Кингов, по дороге в Дарем. Холлистерам всегда приходилось туго. До войны их семья состояла из шести человек, а земли у них было вдвое меньше, чем у Кингов.
Сам Брэдли и его старший сын Джошуа в первые же дни лихолетья пошли воевать. Через полгода отец вернулся домой инвалидом – лишился руки, а сын погиб на поле брани – в него попало пушечное ядро, и от него ничего не осталось, даже похоронить не могли.
Янки обобрали Холлистеров, как и многие другие фермерские семьи, до нитки. Брэдли и его домочадцы влачили жалкое существование, питаясь со своего небольшого огорода, да и за счет того, что мог заработать младший сын, семнадцатилетний Джимми, который выполнял любую посильную работу.
Шарлотта только диву давалась: как при таком отчаянном положении Брэдли Холлистеру удается держаться и не терять надежды на лучшее? Несмотря на все пережитое во время войны, он оставался дружелюбным человеком, готовым прийти на помощь любому. Никогда он не сетовал на свою тяжкую долю, не жаловался и не паниковал.
К нему и приехала Шарлотта. Они стояли и разговаривали во дворе. Глядя на этого худого человека с нездоровым цветом лица, девушка чувствовала, как сжимается ее сердце от боли и жалости. Как бы ей хотелось помочь ему хоть чем-нибудь! Не может быть, чтобы они все не нашли выхода, чтобы не настали лучшие времена!
– Мистер Холлистер, прямо сейчас я не смогу заплатить Джимми, – сказала она, – но мне нужен помощник. Необходимо подготовить большую партию табака к продаже. Как только я продам табак, первый, кому я заплачу, будет Джимми.
– Шарлотта, Джимми с удовольствием поможет тебе, – ответил Брэдли. – Правда, сынок?
Джимми Холлистер, щуплый, но крепкий паренек, смущенно кивнул:
– Да, мэм. Мне будет приятно оказать вам услугу, мисс Шарлотта.
Шарлотта была тронута такой отзывчивостью соседей, но сочла нужным объяснить им кое-что.
– Мой брат хотел бы работать, но он пока плохо себя чувствует, – сказала она, краснея оттого, что приходится оправдывать брата.
Холлистер понимающе кивнул:
– Еще бы! Мальчик прошел через все муки ада на этой войне! Но он поправится, это дело времени.
«Да, – подумала Шарлотта, – это так. Но Брэдли тоже был на войне и повидал немало жестокостей. Однако не озлобился, не стал черствее, не потерял интерес к жизни, к работе!»
– Плохо, что ты не смогла продать свой табак здесь, в Дареме, – заметил Холлистер.
– Единственный человек с деньгами – это Слоуд Латчер, – хмуро сказала Шарлотта. – А он предложил мне всего пятнадцать центов за фунт.
Холлистер презрительно хмыкнул.
– Знаю я его, – сказал он. – Этот Латчер приезжал как-то сюда, предлагал мне деньги за мою землю. Считает, что я дурак и не в состоянии разгадать его планы! Понятное дело, он собирается скупить по дешевке все земли вокруг Дарема.
Шарлотта не могла не согласиться.
– Точно, я тоже об этом думала, – сказала она и повернулась к Джимми. – Так, значит, ты придешь завтра утром?
Тот с готовностью кивнул:
– Да, мэм. Буду у вас рано утром.
– Спасибо вам, мистер Холлистер! И тебе, Джимми, большое спасибо!
Брэдли махнул рукой.
– Мы же соседи! Кто же будет помогать друзьям в такое тяжелое время?
Шарлотта взобралась на свою лошадь – единственную пригодную для верховой езды старую кобылу – и поехала домой. Она не сказала Холлистеру, как собирается сбыть свой табак – боялась, что тот посмеется над ней или решит, что она спятила.
Девушка и Джефу не раскрыла своих планов. Вообще-то они и не разговаривали друг с другом с тех пор, как Слоуд Латчер побывал у них. Теперь, подъехав к дому, Шарлотта увидела на крыльце брата, который явно поджидал ее. Не обращая на Джеферсона внимания, она повела лошадь в стойло, а тот последовал за ней. Он ждал, пока сестра расседлает лошадь и даст сена ей и еще двум тягловым кобылам.
– Шарлотта, я хочу поговорить с тобой о Слоуде Латчере, – сказал вдруг Джеферсон.
Она так и вспыхнула от гнева.
– Нет! Я не желаю знать этого человека, а тем более говорить о нем!
– Шарлотта, послушай! Я понимаю, что ты спасала папин урожай табака, ты тут одна заботилась о маме. Это дает тебе право распоряжаться, но разве я уже совсем не в счет? У меня тоже есть права, все-таки я Кинг, и ферма принадлежит мне так же, как и тебе.
Она внимательно посмотрела на брата, изо всех сил стараясь сдержаться.
– Да, Джеф. Но мне показалось, что тебя хозяйство не интересует. Что же ты теперь предлагаешь?
– Я думаю, надо принять предложение Латчера.
– Ни за что! В некоторых местах табак покупают по пятидесяти центов за фунт, а он дает меньше трети цены. У нас две тысячи фунтов табака, и что мы получим от Латчера? Менее трехсот долларов за всю партию? Нет!
– Это же лучше, чем вообще ничего, – огрызнулся Джеф. – По-твоему, пусть табак гниет?
– Нет, у меня есть идея, – решилась открыться Шарлотта. – Я знаю, что в лавках табака почти нет, он им позарез нужен. Собираюсь обойти оптовиков и обратиться к торговцам напрямую, без посредников.
– Не понимаю, – недоуменно проговорил Джеферсон.
– Что тут понимать? Приготовлю табак к продаже – расфасую и запакую мелкими партиями. Завтра утром придет Джимми Холлистер и поможет мне. Потом я погружу табак в фургон и поеду предлагать его по лавкам и магазинам, как коробейник.
– Ты что, с ума сошла?! – воскликнул Джеферсон. – Надо же, женщина поедет в фургоне одна по стране!
– Ничего, справлюсь.
– Да я не позволю тебе! Моя сестра будет ходить по лавкам и предлагать табак! Что люди скажут!
– А мне плевать на это! – выкрикнула Шарлотта в сердцах. – Если ты считаешь, что мне нельзя ехать, поезжай сам и торгуй.
Джеферсон упрямо замотал головой:
– Нет, Шарлотта, нет! Я не хочу, чтобы надо мной все смеялись.
Она даже кулаки стиснула от злости.
– Тогда у меня нет выбора. Мне надо продать табак по самой высокой цене.
На следующее утро Шарлотта и Джимми Холлистер начали обрабатывать табак. Работа эта грязная и утомительная. Нужно отбить листья деревянной колотушкой, а получившуюся крошку запаковать в бумажные пакеты, по одному фунту веса каждый. Такой табак можно использовать как нюхательный или же вручную, кустарным способом, делать из него сигареты. Именно на него сейчас основной спрос. Конечно, тот сорт, что вырастил отец, хорош и для сигар, но в округе нет ни одной такой фабрики.
Буквально через полчаса воздух в сарае пропитался табачной пылью, отчего стало трудно дышать и в глазах щипало. И Шарлотта, и Джимми постоянно чихали. Пыль набивалась им в волосы, покрывала темно-рыжим слоем всю одежду. Шарлотта надеялась, что Джефу станет стыдно и он придет помочь им. Но брат вскоре уехал в город.
Джимми оказался очень ловким и умелым парнем, трудился не покладая рук и не жаловался на духоту и пыль. Днем они сделали перерыв и перекусили. Шарлотга еще вчера решила зарезать курицу, чтобы накормить вечно голодного паренька. Ей было неловко оттого, что она не может заплатить Джимми, так хоть дать поесть ему вволю.
За едой Шарлотта рассказала Джимми о своей идее – ей хотелось проверить, как на нее прореагируют посторонние.
Вопреки ее ожиданиям Джимми воспринял ее план с воодушевлением.
– Великолепная мысль, мисс Шарлотта! – воскликнул он. – Прямо настоящее приключение. Я бы хотел поехать с вами!
– Я бы с удовольствием взяла тебя с собой, Джимми, – ответила удивленная Шарлотта. – Но разве ты не нужен дома?
– Сейчас не очень. Что делать на ферме в это время года? Да и моим будет полегче – одним ртом меньше. А вы правда возьмете меня?
– Ты не представляешь себе, насколько мне будет легче справиться с этой трудной задачей, если ты будешь под рукой! Только я не смогу тебе платить, пока не продам табак.
– Это не имеет значения, мисс Шарлотта! Что мне нужно в дороге? Разве только немного еды… Но я возьму с собой ружье и буду охотиться на дичь, – заявил он, довольный своей идеей. Глаза у него сияли восторгом.
– Да ты уже все продумал! – рассмеялась Шарлотта. – Не торопись. Еще ничего не решено и ничего не готово. Главное, надо проверить, на ходу ли наш старый фургон. Им не пользовались с тех пор, как умер папа.
– Я умею чинить фургоны! Знаете, как здорово я это делаю! – Джимми так и подскочил. – Пойдемте посмотрим на этот ваш фургон и проверим, что там надо сделать.
Шарлотта отвела его в большой сарай, не веря еще, что ей так повезло с Джимми. Фургон стоял в углу, покрытый пылью и паутиной. Вид у него был удручающий, но Шарлотта не теряла надежды починить его.
Джимми обошел его кругом, проверяя крепеж, рессоры, а главное – колеса. Он даже залез под фургон и некоторое время там возился. Потом вылез и еще раз все оценивающе оглядел. При этом у него был вид знатока, что не вязалось с его юным возрастом. Шарлотта, стараясь сдержать улыбку, ждала ответа.
– Пожалуй, починить этот фургон можно, – объявил Джимми. – Но придется немало потрудиться. Нужно подлатать кузов, надеюсь, доски у вас в хозяйстве найдутся. На колеса нужны новые ободья, я сделаю их сам. Спицы болтаются, они ссохлись, надо их хорошенько размочить в воде. Главное – нам потребуется новая ткань для крыши, без этого нельзя защитить табак от непогоды. Вы сможете купить кусок материи, мисс Шарлотта?
– У меня есть возможность покупать в кредит в одном магазине Дарема. Уверена, что мистер Барнс пойдет мне навстречу и отпустит сколько нужно товара. А уж заплачу я ему после.
– Тогда я и крышу сделаю! – обрадовался Джимми. – Давайте закончим с табаком, и я займусь фургоном. Нет, лучше я начну ремонт сегодня вечером, ведь можно работать и при свете лампы, да?
– О, Джимми, как же я могу так тебя загрузить?
– Да ну, ерунда! – усмехнулся тот. – Люблю работать. Ведь вам надо поскорее продать табак!
Они вернулись в сарай и трудились там до вечера. Занимаясь упаковкой табачной крошки, Шарлотта не переставала строить планы. Если все пройдет удачно с этой партией табака, то она может поехать продавать еще. В окрестностях Дарема многие фермеры выращивают табак, только в небольших количествах. Им невыгодно обращаться к Слоуду Латчеру и сбывать ему табак по низкой цене. А вдруг они согласятся дать Шарлотте свой товар на реализацию? Она продаст его с выгодой и для себя тоже. А потом так и пойдет… Появятся деньги, и она сможет открыть табачную фабрику в Дареме! Сейчас в городе столько подходящих пустующих зданий, можно дешево снять помещение…
Размечтавшись, Шарлотта подумала и о том, что нужно придумать название для своей табачной продукции. А начать следует прямо с первых мешков – сделать на них запоминающуюся надпись вроде «Король табака»… Ее фамилия Кинг, что значит «король». Пусть будет так – «Табак Кинг».
Об этом она и поведала Джимми по окончании работы:
– Я хочу дать название нашему табаку. Как ты думаешь, «Табак Кинг» подойдет?
– Здорово, мисс Шарлотта! Прекрасное название.
– Тогда так тому и быть! – обрадовалась Шарлотта.
Они вышли во двор, и Джимми сказал:
– Я сейчас схожу домой поужинать. Расскажу папе про наши планы и вернусь через час. Займусь фургоном.
Шарлотте пришлось ужинать одной, так как Джеф все еще пропадал в городе. После ужина она уселась в дальней комнатке внизу и стала готовить мешки для табака. Вообще-то шитьем Шарлотта никогда не увлекалась, хотя и умела чинить и штопать одежду. Раньше этим занималась мама. Но с тех пор как она слегла, пришлось научиться орудовать иголкой. Сейчас надо вышить надписи на мешках, и Шарлотта принялась за дело.
Она так увлеклась, что даже не слышала, как приехал Джеф. Он позвал ее.
– Я здесь, Джеферсон! – крикнула она. Хромая, он подошел к сестре. Лицо его было красным, волосы растрепанные – не иначе как пьян.
– Что это сын Холлистера делает в нашем сарае? – спросил Джеферсон.
– Чинит фургон.
– Значит, ты не отказалась от своей дурацкой затеи?
– Нет, я же тебе сказала, что поеду. А Джимми, кстати, не считает затею дурацкой.
Джеф ухмыльнулся:
– Ему сколько лет? Семнадцать? Что он в этом понимает?
– Он даже готов поехать со мной, чтобы не оставлять одну. Иди сюда, Джеферсон, я тебе кое-что покажу.
Он прошел за ней в комнату и увидел на столе мешки с вышитыми надписями. Шарлотта надеялась, что вид их фамилии в виде названия как-то подействует на Джефа, ободрит его, расшевелит.
Но тот только насупился.
– Так, сестричка! – произнес он ядовитым тоном. – Вижу, ты не унимаешься. Ну что ж, если с тобой что-нибудь случится, это полностью на твоей совести. Я умываю руки.
Шарлотта и Джимми занимались расфасовкой и упаковкой всю неделю, а заодно и починка фургона шла своим чередом. Шарлотта купила ткань в кредит, и они с ее помощником вместе сделали новую крышу.
Наконец все было готово. В тот же вечер они погрузили мешки на фургон. Было решено отправиться завтра утром. Шарлотта, стоя у крыльца, не могла скрыть своей радости.
– Я так благодарна тебе, Джимми! – сказала она. – Без тебя мне ни за что бы не справиться. Теперь я понимаю это.
– Мисс Шарлотта, я просто счастлив, что смог хоть что-то для вас сделать, – ответил юноша, слегка покраснев. – Во сколько мы завтра выезжаем?
– Пожалуй, в шесть. Надо отправиться как можно раньше.
– Прекрасно. Спокойной ночи, мисс Шарлотта.
– Спокойной ночи, Джимми.
Она постояла, провожая юношу взглядом, затем повернулась и увидела на террасе Джефа. Брат сидел в кресле со стаканом в руке – видать, где-то умудрился достать спиртное, – ноги положил на перила. Шарлотта не стала спрашивать его о том, где он взял деньги на выпивку, – сейчас не время выяснять.
– Джеферсон, я уеду завтра рано утром. Ты еще будешь спать, поэтому давай попрощаемся.
– Желаю тебе счастливого пути, сестричка. – С этими словами он поднял стакан. – Не беспокойся, я присмотрю за хозяйством.
– И за мамой. Обещай мне заботиться о ней.
– Конечно! Она же моя родная мать. Желаю тебе удачи, Шарлотта. Искренне желаю. Понимаю, что старший брат не должен себя вести так, как я, но подожди немного. Может быть, когда ты вернешься, я уже буду…
– Тем Джеферсоном, которого я знала раньше? – Растроганная Шарлотта нежно пригладила его растрепавшиеся волосы. – Молюсь, чтобы это произошло, Джеф. Я надеюсь неплохо заработать, и тогда нам всем станет намного легче.
– Хотелось бы в это верить.
– Так и будет. Отдыхай и выздоравливай. Мы еще поговорим, когда я вернусь домой.
Ободренная этим разговором, девушка пошла спать.
Ранним утром Шарлотта отправилась в поездку в приподнятом настроении: она чувствовала, что приняла правильное решение – нельзя сидеть сложа руки.
Некоторое время девушка размышляла над тем, в какую сторону ей податься. Виргиния, расположенная севернее Дарема, и Теннесси западнее, меньше пострадали от войны, но путь туда по холмистой и даже гористой местности. Вряд ли стоит ехать туда с тяжелым грузом – времени на дорогу уйдет гораздо больше, чем хотелось бы. А южнее, на побережье, находятся морские порты, которые восстанавливаются быстрыми темпами, и там идет оживленная торговля.
Решено! Шарлотта едет именно на юг, а если потребуется, доберется даже до Саванны.
По пути она с болью в сердце подметила, как пагубно сказалась война на фермерских хозяйствах. Пустые поля, заброшенные дома, сожженные плантации – нигде нет и следа жизни, ничего не строится, земля не обрабатывается. Только мелкие хозяйства северяне не тронули. На этих фермах люди бродили по дворам, казалось, без всякой цели. Шарлотта поразилась тому, какие у них мрачные лица.
Иногда дорога оказывалась запруженной всадниками на лошадях и мулах, различными повозками и пешеходами. Все куда-то ехали, спешили. Попадалось много солдат в серой форме армии конфедератов.
Шарлотта заметила, что привлекает внимание мужчин. Некоторые просто пожирают ее глазами. Хорошо, что она не одна. Джимми хоть и молод, но с виду крепкий, сильный, а с ружьем и вообще выглядит внушительно – одним словом, защитник.
Путь им предстоит еще долгий…
Сразу после окончания войны торговцы различным товаром разъезжают по всему Югу. В магазинах почти ничего не продается, и должно пройти немало времени, чтобы восстановились нормальные торговые связи, а главное – чтобы возродилась промышленность. Владельцам лавок и магазинов приходится все заказывать в северных штатах, но доставлять товар оттуда очень трудно.
Однако торговцы-разносчики могли нагрузить свои повозки и фургоны товаром в южных портах и отправиться с грузом по дорогам: из города в город, из деревни в деревню, а иногда и от дома к дому. Этот вид торговли развился еще перед войной. Для многих жителей отдаленных районов разносчик являлся не только продавцом, но и своего рода источником информации. Часто именно от него обитатели ферм узнавали разные новости. Даже о начале войны некоторые семьи узнали лишь от странствующего торговца. Поэтому эти люди приобрели на Юге особое положение и авторитет – их почитали все: белые и черные, богатые и бедные. Среди разносчиков товаров встречалось немало евреев.
Семья Бенджамена Ашера приехала на Юг в 1830 году, эмигрировав из Германии. Отец Бена, Леви Ашер, поселился в Южной Каролине, столице штата – Чарлстоне, где открыл магазинчик.
Из шестерых детей Бен был младшим, родился в 1840 году. Подростком он работал в магазине после школьных занятий, так же как его братья и сестры. Когда началась война, двое старших сыновой Ашера пошли сражаться по знаменами Конфедерации, и Питер, младший из этих двоих, был убит в сражении.
Бен, хотя родился и вырос на Юге, осуждал рабство, поэтому отказался воевать за сохранение, как он считал, позорного порядка. Многие в Чарлстоне осудили его, даже родная семья, всегда проявлявшая законопослушание.
Леви Ашер, высокий, полный шестидесятилетний мужчина с большой черной бородой, разгневался не на шутку.
– Ты позоришь меня, сын! Эта страна нам как вторая родина, к нам тут отнеслись как к равным. Дали возможность жить достойно. Твои предки подвергались гонениям в Европе, не имея средств к существованию. В Германии мы жили в гетто, как отщепенцы, а здесь у нас всяческие блага, соседи не смотрят на нас косо, мой магазин – под защитой властей. А теперь, когда за Юг нужно сражаться, ты отказываешься идти в армию!
– Как к равным? – переспросил Бен. – Что ты имеешь в виду? То, что мы вхожи в дома почтенных людей? В этом, пожалуй, ты прав. Но не более. Пойми, я против рабства и не хочу быть на стороне рабовладельцев.
– Мне тоже рабство не по душе, Бен. Но таков стиль жизни здесь, на Юге, и мы обязаны придерживаться его, раз поселились в этой стране. Война, на которой должны сражаться и умирать мои сыновья, мне совсем не нравится. Но такова жизнь.
– А я не могу так жить, папа!
– Но что ты можешь сделать? – Леви Ашер саркастически усмехнулся. – Такие, как ты, в меньшинстве и ничего не могут изменить. Ну почему вы, молодые, так заносчивы, так непримиримы?
– Мне жаль, что ты считаешь меня всего лишь заносчивым, – обиделся Бен, не встретив понимания со стороны отца. – Но так или иначе, мои принципы непоколебимы.
– Ты еще и упрям, Бенджамен, – тяжело вздохнул отец. – Пойми, если ты не пойдешь на войну, люди сочтут тебя трусом.
– Ничего не поделаешь, переживу как-нибудь. Не волнуйся, папа, в Чарлстоне я не останусь и тебя позорить не стану.
И Бен действительно покинул город на следующий же день. Он отправился пешком с дорожным мешком за плечами, в котором лежали товары для продажи. За годы войны молодой человек исходил немало дорог, стараясь не попадать в самые горячие точки. В городках и деревнях пробирался задворками, стучал украдкой в разные дома. Нередко его встречали с ружьем наперевес, но, сообразив, кто он, приветливо приглашали в дом.
В то нелегкое время у людей денег не было, и Бену приходилось менять свой товар на то, что ему могли предложить, – продукты, кустарные изделия, пледы, перины. Потом в городах Бен продавал все это, получая неплохую выручку.
Он обладал коммерческим чутьем: знал спрос, умел торговаться и никогда не оставался без прибыли. Когда стало ясно, что армия Конфедерации проигрывает войну, Бен почувствовал угрызения совести из-за того, что извлек из этих кровавых событий немалую пользу для себя. Но он успокоил себя тем, что в некотором роде помог людям, доставляя им предметы первой необходимости. Зачастую только он и являлся для них связующей с внешним миром нитью.
Правда, иногда ему не удавалось избежать неприятных разговоров: мол, такой молодой и здоровый парень и не пошел в солдаты… Но Бен с честью выходил из этих ситуаций. Уж чего-чего, а убеждать он умел, иногда даже с помощью кулаков. Высокий, широкоплечий и сильный, он мог задать хорошую трепку обидчику.
С годами Бен стал красивым молодым человеком: правильные, мужественные черты лица, черные глаза и черные как смоль волосы. Девушки заглядывались на него, но ему и в голову не приходило обратить на кого-нибудь из них внимание.
Неизбежный исход войны, поражение южан, Бен почувствовал еще до того, как это произошло. Он вовремя обменял все свои деньги в валюте Конфедерации, понимая, что скоро они обесценятся, на золото.
Через месяц после окончания военных действий он вернулся в разрушенный Чарлстон.
Казалось, вся жизнь в городе замерла. Отец Бена все еще содержал магазин, но у него, как и у других, почти не было денег для закупки товаров, да и покупательная способность населения резко упала.
– Ты был прав, сын, – сказал Леви Ашер. – Война оказалась настоящей катастрофой. Я потерял сына и со дня на день лишусь своего дела.
– А я разбогател, папа. Печально сознавать это, глядя на то, что творится вокруг, – голод, разруха, нищета… Но ты же сам мне говорил: такова жизнь. У меня есть деньги. И не старые бумажки, а золото. И я помогу тебе поправить дела. На часть своих денег куплю тебе товары в магазин.
Леви Ашер просиял.
– Значит, ты входишь в долю? Будем работать вместе! – воскликнул он.
В ответ Бен покачал головой:
– Нет, папа. Я хочу продолжить то, чем я уже давно занимаюсь. Знаешь, мне это по душе.
– Хочешь остаться торговцем-разносчиком? Что это за жизнь? Давай объединимся, и тогда мы с тобой сумеем создать настоящее предприятие и увековечить имя Ашеров. Ты будешь моим партнером.
– Мне и так неплохо живется, папа. Я вполне самостоятельный делец, а с тобой все будет по-другому. Я люблю тебя, папа, но мне слишком хорошо известно, что произойдет, если мы станем работать вместе. Даже как полноправный партнер, я вынужден буду слушаться тебя. Ты сам это знаешь.
– Что же ты тогда собираешься делать, Бенджамен? – холодно спросил отец. – Ты упомянул о золоте… Так вот, милости твоей мне не надо…
– Папа, папа, – проговорил Бен. – Я изо всех сил старался заработать это золото и вовсе не собираюсь заниматься благотворительностью, а предлагаю вот что. Мы заполним твой магазин товарами, и время от времени я буду брать у тебя их для продажи во время моих поездок. Это будет выгодно обоим. Договорились?
Отец с сыном ударили по рукам, и вскоре Бен отправился торговать по штату. Но на этот раз уже не пешком. Он купил лошадь и вместительную повозку, которую нагрузил товаром для бартера.
В течение нескольких месяцев Бен исколесил множество дорог, посетил немало ферм и домов бывших рабов. К нему привыкли и с нетерпением дожидались следующего его визита. Негры называли его продавцом на колесах. Куда бы он ни пожаловал, где бы ни расположился со своим товаром, всюду встречали его радушно. Бен раскладывал вещи, ткани, ленты, открывал всякие баночки со специями, и сразу вокруг него возникала толпа. Товар расходился быстро. А с теми, у кого не было денег, он обменивался.
В те времена появился новый вид местной торговли – деревенские лавки. Открывали их опытные оптовики. Зная, что с наличными деньгами у людей туговато, владельцы лавок – молодые ловкие парни – предлагали товар в кредит под грядущий урожай. Теперь фермеры могли приобрести и семена, и продукты, и одежду, и даже утварь и инструменты. Деревенские лавки пользовались большой популярностью в округе. Лавочник стал фигурой номер один, а за ним уже шли аптекарь, почтальон, судья…
Это было на руку разносчикам – ведь все, что они получали от покупателей, можно было обменять в деревенской лавке на деньги, а порой и на более выгодный товар.
Однажды Бен направился в такую лавку в окрестностях города Флоренс. Подъехав, он обратил внимание на большой крытый фургон, стоявший поблизости. В тени, у колеса, сидел молоденький паренек.
Бен привязал лошадь, кивнул пареньку и прошел в лавку. Хозяин Лен Томпсон, бывший солдат и давний знакомый Бена, спорил с молодой женщиной в клетчатом платье. Женщина была высокой и стройной, с рыжими роскошными волосами. Она стояла к Бену в профиль, и он разглядел на ее щеке веснушки. Девушка нетерпеливо постукивала пальцами по прилавку, на котором лежал мешочек с табаком. Подойдя ближе, Бен увидел надпись «Табак Кинг».
– Я не могу обменять мой табак на какой-либо товар, – говорила женщина. – От такой сделки пришлось отказаться еще в Дареме. Мне нужны наличные деньги.
Лен Томпсон всплеснул руками.
– Но извините, мисс Кинг, у меня самого нет денег для оплаты. Посмотрите на полки магазина. Может быть, что-то подойдет вам и мы сговоримся.
Она только передернула плечами.
– Я уже слышала эти разговоры. Всем нужен табак, но никто не хочет платить.
– Дело вовсе не в том, что я не хочу, – я просто не могу! У меня нет денег, поймите. Может, в следующий ваш приезд будут.
– Нет, на это я не могу рассчитывать, – усталым голосом проговорила она. – Что ж, благодарю за участие, мистер Томпсон.
Она повернулась, и Бен увидел ее лицо. Прежде всего глаза – огромные, небесно-голубые, в которых застыло выражение отчаяния. «Да это же просто красавица!» – подумал он, не в силах отвести глаз от прекрасной незнакомки. Она мельком глянула на него, прошла мимо и направилась к двери. Бен проводил ее взглядом.
– Эй, Бен, привет! – раздался голос Лена Томпсона. – Мне жаль эту девушку, но что я могу сделать?
Бен кивнул.
