Рифматист E-Book

Брендон Сандерсон

• Herausgeber: Азбука
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Звезды новой фэнтези
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2023

Seitenzahl: 462

Beschreibung

Больше всего на свете Джоэл мечтает стать рифматистом. Почему? Да потому, что рифматисты обладают способностью оживлять двухмерные фигуры, начертанные мелом. А еще потому, что рифматисты — последняя надежда человечества в борьбе против диких меллингов, которые того и гляди прорвут оборону и уничтожат все живое. Однако не всем мечтам суждено сбыться. Сыну меловых дел мастера стать рифматистом не удалось. И теперь Джоэл может лишь с тоской наблюдать за студентами академии Армедиуса, изо дня в день практикующими магическое искусство, ради которого он готов на все. Но загадочные, внезапные исчезновения студентов дают Джоэлу шанс проявить себя, и вдруг его жизнь коренным образом меняется... Впервые на русском!

Leseprobe

Оглавление

Пролог

Часть первая

Часть вторая

Часть третья

Благодарности

Brandon Sanderson

THE RITHMATIST

Copyright © 2013 by Dragonsteel Entertainment, LLC

Map and interior illustrations by Ben McSweeney

All rights reserved

Published by permission of the author and his literary agents, JABberwocky Literary Agency, Inc. (USA)

via Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia).

Перевод с английского Андрея Третьякова

Серийное оформление Виктории Манацковой

Оформление обложки и иллюстрация на обложке Сергея Шикина

Иллюстрации и карта Бена Максуини

Сандерсон Б.

Рифматист : роман / Брендон Сандерсон ; пер. с англ. А. Третьякова. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2023. — (Звезды новой фэнтези).

ISBN 978-5-389-24187-9

16+

Больше всего на свете Джоэл мечтает стать рифматистом. Почему? Да потому, что рифматисты обладают способностью оживлять двухмерные фигуры, начертанные мелом. А еще потому, что рифматисты — последняя надежда человечества в борьбе против диких меллингов, которые того и гляди прорвут оборону и уничтожат все живое. Однако не всем мечтам суждено сбыться. Сыну меловых дел мастера стать рифматистом не удалось. И теперь Джоэл может лишь с тоской наблюдать за студентами академии Армедиуса, изо дня в день практикующими магическое искусство, ради которого он готов на все. Но загадочные, внезапные исчезновения студентов дают Джоэлу шанс проявить себя, и вдруг его жизнь коренным образом меняется...

Впервые на русском!

© А. В. Третьяков, перевод, 2023

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Азбука®

Посвящается Джоэлу Сандерсону, чей энтузиазм неиссякаем

Пролог

Лили стрелой пролетела коридор и на бегу отбросила погасшую лампу. На фреске и дорогом ковре в лунном свете сверкнули масляные капли.

В тиши пустого дома раздавалось лишь ее судорожное дыхание. Кричать она отчаялась. Все равно никто не услышит.

Город, казалось, вымер.

Лили ворвалась в гостиную и застыла в нерешительности. В углу, в призрачном свете панорамных окон, отмеряли время напольные часы. На горизонте рисовались очертания высотных зданий: между строениями в десять и более этажей виднелись перекрестья монорельсовых путей. Джеймстаун! Город, где она прожила все свои шестнадцать лет.

«Я умру», — подумала Лили.

К ужасу примешалось чувство безысходности. Лили отодвинула с центра комнаты кресло-качалку, спешно скатала ковер и обнажила деревянный пол. Сунув руку в мешочек, привязанный к петельке на поясе юбки, она извлекла длинный белоснежный мелок.

Лили припала на колени и уставилась на половицы, пытаясь сосредоточиться и прояснить сознание.

Дрожащей рукой она уперла мелок в пол и принялась чертить окружность. Фигура вышла неровной. От столь небрежной заградительной линии профессора Фитча точно хватил бы удар. В отчаянии Лили не то усмехнулась, не то всхлипнула.

Пот капал со лба, оставляя темные пятна на древесине. Пока Лили вычерчивала линии запрета, призванные стабилизировать заградительную окружность, тремор не отпускал ее ни на секунду. Защита Мэтсона... Так, что я упустила?.. В точках привязки, образованных пересечением дуги окружности с линией запрета, Лили добавила два круга поменьше — для линий созидания...

Кто-то скребется.

Лили вскинулась и посмотрела на парадную дверь в конце залы. За дымчатой фрамугой скользнула тень.

Дверное полотно задребезжало.

— Мастер, помоги... — услышала Лили свой шепот. — Пожалуйста... Пожалуйста, помоги!..

На мгновение все стихло, а затем дверь распахнулась.

Крик застрял в горле. В лунном свете, опираясь на трость, стоял незнакомец в котелке и коротком плаще с капюшоном.

Лица странника Лили не видела, однако было что-то зловещее в его затененном силуэте и абрисе слегка склоненной набок головы. Ей удалось разглядеть лишь серебрящийся в лунном свете кончик носа, острый подбородок да взирающие из чернильной бездны глаза.

На пол, стены и потолок коридора, корчась от ярости, хлынули белые, будто фосфоресцирующие, фигуры.

Все как одна плоские, точно лист бумаги. Все как одна начертанные мелом.

Однако фигуры не повторяли линий друг друга. Подрагивая всем своим рисованным естеством, сотни крохотных тварей навострили клыки, когти и бесшумно устремились в гостиную.

Обретя наконец голос, Лили закричала.

Глава

– Скучная?.. — замерев на месте, требовательно вопрошал Джоэл. — Ты считаешь дуэль Крю и Чой тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года скучной?!

— Даже не знаю, что тебе и ответить, — пожал плечами Майкл, остановившись и оглянувшись на Джоэла. — Меня хватило лишь на пару страниц.

— Наверное, тебя просто подвело воображение! — Джоэл поравнялся с другом.

Он приобнял Майкла и повел рукой, точно желая стереть раскинувшиеся перед ними зеленые лужайки академии Армедиуса и нарисовать панораму дуэльной арены.

— Ты только представь! — воскликнул Джоэл. — Схватка за первое место в крупнейшем рифматическом турнире «Дуэлянт»! В финал вышли Пол Крю и Адель Чой. Последняя осталась в игре вопреки всем ожиданиям. А ведь все ее соратники выбыли из состязания в первые же минуты!

Несколько студентов, сновавших между учебными корпусами, остановились на дорожке и заслушались.

— Ну и чего такого-то? — зевая, спросил Майкл.

— Чего такого-то?.. Майкл, это же финал «Дуэлянта»! Нет, ты все-таки представь себе, пожалуйста! Все до единого зрители затаив дыхание ожидали, как же они начнут дуэль! А каково было Адель! Как она, наверное, нервничала! Такая ответственность! Ведь никогда прежде ее команда не доходила до финала «Дуэлянта»! И вот теперь ей выпала честь сразиться с самым искусным рифматистом поколения! Команда Крю специально окружила своего капитана претендентами послабей, чтобы до финала тот добрался полным сил. Они сделали все возможное, чтобы его заградительный круг не пострадал. В общем, это была схватка чемпиона и темной лошадки.

— Скукота! — воскликнул Майкл. — Ну что за интерес ползать по земле и рисовать круги?

— Ты безнадежен, — отозвался Джоэл. — Мы учимся в одной академии с рифматистами! Их тренируют у нас под носом! Разве тебе не любопытно?.. Хоть самую капельку?

— У них и без нас предостаточно поклонников, — сердито парировал Майкл. — Джоэл, они живут в своем обособленном мирке, и меня это полностью устраивает. Я вообще за то, чтобы здесь и духу их не было!..

Ветерок взъерошил его светлые волосы. Вокруг зеленели холмы и высились кирпичные корпуса академии Армедиуса. Невдалеке, тихонько исполняя свой долг, равнял траву заводной краб.

— Ты бы сразу переменил мнение, если бы вник! Сейчас я тебе расскажу, что к чему у рифматистов, — не унимался Джоэл, доставая мелок. — Вот встань-ка сюда и гляди в оба.

Он поставил друга посреди дорожки, встал на колени и очертил его окружностью.

— В общем, ты — Пол. А это заградительный круг. Ты проиграешь, если в нем пробьют брешь. — Джоэл отошел на несколько шагов по бетонной дорожке, вновь встал на колени и обрисовал мелом себя. — А вот это круг Адель. Команда Крю почти его пробила. И не в одном, а сразу в четырех местах! Когда настало время финальной дуэли, она бросилась перечерчивать защиту Мэтсона... Ладно, все эти технические подробности ни к чему!.. Тебе надо лишь знать, что к финалу круг Адель стал очень уязвим. Пол со своей нетронутой защитой доминировал на арене — одним словом, находился в выигрышном положении.

— Как скажешь... — отозвался Майкл и улыбнулся проходящей мимо Еве Винтерс с учебниками у груди.

— Как только началась дуэль, Пол принялся бомбардировать заградительный круг Адель линиями силы, — рассказывал Джоэл. — Она тут же смекнула, что перечертить защиту Мэтсона и укрепить свои позиции попросту не успеет.

— Бомбардировать чем?.. Какими линиями?

— Линиями силы, — повторил Джоэл. — Дуэлянты используют их для атаки, понимаешь? Пытаются пробить ими брешь в защите друг друга.

— А я думал, что они рисуют мелом этих... существ?..

— Без них битвы тоже не обходятся. Рифматисты называют их меллингами. Но турнир «Дуэлянт» тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года прославился отнюдь не меллингами. Линии силы Адель — вот что до сих пор будоражит умы поклонников дуэлей. Даже двадцать лет спустя! Все ожидали, что Адель постарается затянуть состязание, покажет себя во всей красе... — Джоэл приложил мелок к дорожке за пределами круга и прошептал: — Но она не оправдала их ожиданий. Потому что кое-что приметила: за спиной соперника оказалась затертая секция! Достать Пола можно было только рикошетом от трех линий запрета, оставшихся после выбывших претендентов. Выстрел, как ты понимаешь, совершенно немыслимый! Попытка, обреченная на провал... И тем не менее она попыталась. Пока меллинги Пола прогрызались через ее защиту, она нарисовала линию силы и... выстрелила!

Захваченный собственным рассказом, Джоэл дорисовал перед собой линию силы, театрально взмахнул рукой и с удивлением обнаружил, что послушать его собралось не менее тридцати студентов. Затаив дыхание они ждали, что линии вот-вот оживут, однако ничего не происходило. Да и не могло, ведь Джоэл не был рифматистом, а все его чертежи представляли собой не более чем художества. Все это знали, и Джоэл — лучше прочих. По иронии судьбы после многообещающего театрального жеста чары истории вмиг рассеялись, и все направились дальше по своим делам. Джоэл же остался стоять на коленях посреди своего заградительного круга.

— Дай угадаю, — опять зевнул Майкл. — Выстрел удался?

— Ага... — отозвался Джоэл и вдруг почувствовал себя ужасно глупо; он оторвал мелок от бетона и поднялся на ноги. — Удался... Адель выиграла турнир, хотя ее команда не имела никаких шансов на успех. Эта была... просто блистательная победа!.. По крайней мере, так гласят источники.

— Бьюсь об заклад, ты бы все на свете отдал, только бы увидеть этот выстрел, — сказал Майкл, покидая нарисованный Джоэлом круг. — Готов поклясться самим Мастером: если бы тебе представилась возможность перенестись во времени, ты непременно бы истратил ее, чтобы увидеть турнир рифматистов!

— Конечно! Скорее всего, я так и поступил бы... А что еще прикажешь мне делать с такой возможностью?

— Ах, ну да, — отозвался Майкл. — Зачем силиться предотвратить заказное убийство? Или пытаться выяснить, что же на самом деле произошло на Небраске? Или пробовать разбогатеть, на худой конец! Ведь лучше смотреть на дуэли рифматистов!..

— Наверное, ты прав, — отозвался Джоэл.

Он спрятал мелок и отпрыгнул в сторону, когда мимо просвистел футбольный мяч. Следом, помахав друзьям, пробежал Джефс Дэринг.

Джоэл и Майкл вновь зашагали по бетонной дорожке кампуса. Корпуса академии сплошь были увиты виноградными лозами. Позади строений зеленели изумительные пологие холмы, увенчанные цветущими деревьями. Туда и сюда, спеша с урока на урок, сновали студенты в одежде самого различного фасона. Поздняя весна радовала поистине теплыми деньками, и многие юноши уже ходили в рубашках и закатывали рукава. Одним только рифматистам надлежало носить форму, благодаря чему их легко было отыскать взглядом среди толпы. Трое из них как раз шли навстречу Джоэлу и Майклу, пробираясь между расступавшимися перед ними студентами. Негласное правило давать дорогу рифматистам превратилось в привычку, и многие даже не обращали на них внимания.

— Слушай, Джоэл, — заговорил Майкл. — А ты не думал, что твое увлечение... как бы это сказать... зашло слишком далеко? Тебе не кажется, что ты уделяешь рифматистам чересчур много времени?

— Просто мне эта тема интересна, — отвечал Джоэл.

— Да... Так-то оно так... Но все это немного странно, учитывая, что...

Юноша фразу не закончил, однако Джоэл намек понял. Рифматистом он не был, и стать оным ему не грозило. Свой шанс он упустил. Но почему он не может увлекаться их деятельностью?

Майкл прищурился на проходящих мимо рифматистов в серо-белой униформе и вкрадчиво сказал:

— Понимаешь, есть «мы», а есть «они»... Чем бы они ни занимались, лучше оставь их в покое.

— Мне кажется, они тебе не по нутру, потому что ты им завидуешь. Ведь они могут такое, чего тебе никогда не освоить, — сказал Джоэл.

Этими словами Джоэл обратил на себя пристальный взгляд Майкла. Вероятно, он задел друга за живое. Майкл был сыном рыцаря-сенатора — привилегированное сословие как-никак... Такие, как он, не привыкли находиться в тени других.

— Как бы там ни было, — произнес Майкл, отводя взгляд и пробираясь по запруженной студентами дорожке, — одним из них тебе стать не светит. К чему же тратить время на пустые разговоры? Джоэл, это бесполезное занятие! Завязывай! Хватит уже о них думать!

«Впрочем, как не светит и стать одним из вас», — мысленно прибавил Джоэл.

Чисто технически, в академии Джоэлу было не место.Обучение в Армедиусе стоило чудовищных денег. Принимали сюда только отпрысков родовитых или богатых семейств либо рифматистов. Ни к тем, ни к другим, ни к третьим Джоэл не имел абсолютно никакого отношения.

Когда они подошли к перекрестку, Майкл помедлил и сказал:

— Ну, мне пора... Урок истории.

— Ага, — отозвался Джоэл. — А у меня сейчас окно.

— Снова пойдешь разносить почту в надежде попасть на лекцию к рифматистам?

Джоэл зарделся: Майкл угадал.

— Летние каникулы на носу, — сказал он. — Поедешь домой?

— Ага! — просветлел Майкл. — Отец разрешил пригласить погостить несколько друзей. Порыбачим, поныряем... Девочкам в сарафанчиках поулыбаемся на пляже... Мм!..

— Звучит заманчиво, — отозвался Джоэл, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость и не выдать своих тайных надежд. — От такого приключения никто не откажется!

Майкл каждое лето возил своих друзей погостить к себе, но Джоэлу так ни разу и не посчастливилось получить приглашение на этот праздник жизни.

Быть может, на этот раз? По окончании этого учебного года?.. А чем черт не шутит? Разве они не проводили с Майклом все время после школы? Разве Джоэл не помогал Майклу с математикой, когда тому требовалось объяснить то или иное правило? В последнее время они отлично ладили...

— Слушай, Джоэл... — Майкл переминался с ноги на ногу. — В общем, я чего хочу сказать... С тобой классно зависать здесь... В кампусе, понимаешь? Но у меня дома так не получится — там совершенно другой мир. Я буду все время с семьей. Отец нагородил уже столько планов!

— Да, конечно, я понимаю, — отозвался Джоэл.

Майкл улыбнулся, напряженные черты лица разгладились — его душевных треволнений как не бывало. Истинный сын политика!

— Я в тебе не сомневался! — сказал он и хлопнул друга по плечу. — Ну, бывай!

Джоэл посмотрел, как Майкл потрусил прочь. Столкнувшись с Мэри Айзенхорн, он тут же начал флиртовать. Отец девушки владел огромным заводом по производству пружин. Стоя на перекрестке, Джоэл успел опознать с десяток отпрысков элитных семейств. Вот Адам Ли — напрямую связан с императором Чосона. Вот Джеоф Гамильтон — родословная насчитывает аж трех президентов. Вот Уэнда Смит — родители владеют доброй половиной хозяйств по разведению крупного рогатого скота в Джорджиабаме.

А вот Джоэл... Сын меловых дел мастера и уборщицы. Что ж, похоже, он опять проведет все лето вместе с Дэвисом в кампусе. Джоэл вздохнул и направился в канцелярию Армедиуса.

Двадцать минут спустя Джоэл уже спешил обратно через кампус, чтобы успеть за время перерыва разнести корреспонденцию. Почти все студенты разошлись по аудиториям, и дорожки пустовали.

Получив в приемной на доставку всего три письма, Джоэл приободрился, и его подавленность разом улетучилась. С корреспонденцией он расправился быстро, осталось еще свободное время, а это означало, что...

Джоэл сжал четвертое послание в кармане. Эту записку, никому не сказавшись, он составил сам... И сам себе поручил отнести! Благодаря его собственной расторопности времени высвободилось достаточно, чтобы добежать до одного из лекционных корпусов рифматистов — зала защитных искусств.

Защищаться студентов учил профессор Фитч, и послание Джоэла предназначалось именно ему. Писал он его не без треволнений. Приближаясь к лекционному залу, Джоэл с каждой секундой все больше переживал и теребил в кармане бумажку.

«Вряд ли мне еще представится такая возможность... — думал он, стараясь успокоить расшалившиеся нервы. — С другой стороны, Фитч спокойный, вежливый человек, и для беспокойства нет повода».

Джоэл взбежал на высокое крыльцо серого кирпичного здания, увитого диким виноградом, скользнул за дубовую дверь и оказался на галерке лекционного зала. Помещение представляло собой небольшой амфитеатр с рядами обитых плюшем сидений, откуда как на ладони виднелась кафедра лектора. На побеленных стенах тут и там висели схемы защитных окружностей.

Когда Джоэл вошел в аудиторию, несколько студентов оглянулось, однако Фитч и ухом не повел. На посыльных из канцелярии он редко обращал внимание. Обычно Фитч говорил без умолку и только в самом конце лекции примечал среди студентов чужака. Джоэл ничуть не возражал, ему это было только на руку. Недолго думая, он уселся на ступеньки и стал с жадностью внимать. Как оказалось, он попал на лекцию, посвященную защите Истона.

— ...Вот почему эта защита — лучшее, что можно придумать, когда вы подвергаетесь агрессивному натиску сразу с нескольких флангов, — вещал Фитч с кафедры, обратив длинную красную указку на большой круг, нарисованный на полу.

Аудитория походила на арену с рядами восходящих по кругу зрительских рядов, благодаря чему каждый студент мог разглядеть вычерченные внизу рифматические схемы.

Фитч провел указкой по линиям запрета, закрепленным на окружности точками привязки.

— Отличительной чертой защиты Истона является немалое число окружностей меньших размеров, расположенных в точках привязки. Под немалым я подразумеваю число девять. Нарисовать девять окружностей в условиях скоротечного боя задача отнюдь не тривиальная, однако, если вам это удастся, ваши труды не пропадут втуне. Эти девять окружностей сослужат вам хорошую службу и откроют широкие возможности для защиты. Как вы и сами видите, линии запрета образуют неправильный нонагон. Они призваны стабилизировать вашу заградительную окружность. Однако чем меньше этих линий, тем больше у вас пространства для маневра. Кроме того, если вы придерживаетесь мнения, что лучшая защита — это нападение, то всегда можете использовать точки привязки для создания армии меллингов.

«А как же линии силы? — гадал Джоэл. — Как противостоять линиям силы?»

Он счел за благо не привлекать внимания. Фитч, чего доброго, еще спросит про записку, и тогда у Джоэла не останется предлога посидеть до конца лекции. Джоэл слушал да помалкивал. Вряд ли в канцелярии в ближайшее время его хватятся.

Джоэл весь подался вперед, желая услышать от кого-нибудь из студентов мучивший его в ту минуту вопрос, однако про линии силы никто даже и не подумал заикнуться. Юные рифматисты и рифматистки сидели развалясь на своих местах и не проявляли никакого интереса. Все были одеты в одинаковые серые джемперы, белые слаксы или юбки, призванные скрыть вездесущую меловую пыль.

Профессор же носил плотный бордовый сюртук до пят с прямыми накрахмаленными манжетами. Фитч застегивал его под самый подбородок, однако из-под воротника виднелись белые лацканы костюма. Сюртук был скроен на военный лад: четкие линии, погоны на плечах — не хватало только знаков отличия. Однако бордовый цвет уже сам по себе был знаком — такой сюртук мог носить лишь признанный профессор рифматики.

— Именно поэтому защита Кеблина в большинстве случаев уступает защите Истона, — улыбнулся Фитч, поворачиваясь к аудитории.

Профессор был в годах, о чем свидетельствовали седина на висках и тщедушное телосложение. Спасал старика только сюртук, придававший ему чрезвычайно солидный вид.

«Понимаете ли вы, как вам повезло?..» — мысленно спрашивал Джоэл, оглядывая бездельничающих студентов.

Юношам и девушкам в аудитории, как и самому Джоэлу, было по пятнадцать лет. Некоторым уже стукнуло шестнадцать. Несмотря на возраст и столь благородное призвание, вели они себя как дети. Ну, или в лучшем случае — как подростки.

Дисциплина на занятиях профессора Фитча хромала. Многие этим пользовались и на лекцию не обращали совершенно никакого внимания: либо перешептывались, либо, полулежа на своих плюшевых креслах, созерцали потолок. Несколько человек рядом с Джоэлом и вовсе спали. Он поймал себя на мысли, что не знает ни одного из собравшихся здесь студентов по имени. Джоэл не раз пытался завязать разговор, однако все его попытки они пресекали на корню.

Убедившись, что вопросов у аудитории нет, Фитч опустился на колени, прижал мелок к нарисованному кругу и закрыл глаза. Несколько секунд спустя белая пыль взвихрилась и развеялась.

— Что ж... — сказал он, отрывая мелок от пола. — Если вопросов нет, давайте обсудим защиту Истона и способы ее преодоления. Наиболее внимательные из вас наверняка заметили, что я ни словом не упомянул линии силы. Сделал я это нарочно, ибо говорить о них лучше с точки зрения нападающего. Если бы мы...

Дверь лекционного зала с грохотом распахнулась — брови профессора взлетели вверх. Не выпуская мелка из пальцев, Фитч поднялся на ноги и обернулся.

Всполошив своим внезапным появлением сонных студентов, в аудиторию решительно вошел высокий мужчина. Ладно скроенный серый сюртук, застегнутый до самого подбородка, свободно ниспадал к ногам и выдавал в незнакомце профессора рифматики невысокого ранга. Этого молодого человека с белоснежной шевелюрой и энергической походкой Джоэл видел впервые.

— Чем обязан?.. — спросил Фитч.

Незнакомец спустился на кафедру, обошел профессора, повернулся к нему лицом, преклонил колено, выхватил и упер в пол красный мелок.

Студенты зашептались.

— Что случилось?.. — заволновался Фитч. — Неужто я опять заговорился и не услыхал боя часов? Прошу меня простить, если занял ваше лекционное время!

— Отнюдь, профессор, — отозвался незнакомец, поднимая взгляд (лицо мужчины излучало самодовольство, хотя Джоэлу могло лишь показаться). — Я вызываю вас на дуэль.

Как громом пораженный, Фитч не вдруг пришел в себя.

— Я... Вот те на... — заламывая руки, он нервно облизал губы. — А как... Я не уверен, как... то есть, что мне нужно делать. Я...

— Приготовьтесь чертить, профессор, — скомандовал незнакомец.

Похлопав глазами, Фитч нерешительно опустился на колени и дрожащей рукой прижал мелок к полу.

— Это Эндрю Нализар, — шепнула девочка невдалеке от Джоэла. — Сюртук профессора он заслужил всего три года назад в академии Мэйнфорда. Говорят, последние два года он зарабатывал на жизнь боями на Небраске!

— Красавец!.. — отозвалась подружка, вращая между пальцев мелок.

Тем временем мужчины внизу бросились чертить. Взволнованный Джоэл весь подался вперед. Никогда прежде ему не доводилось видеть настоящей дуэли между профессорами рифматики! Схватка, похоже, обещала быть не менее зрелищной, чем сражения на турнирах «Дуэлянта»!

Первым делом Фитч очертил себя заградительной окружностью. По правилам поединок заканчивался, когда одному из оппонентов удавалось пробить в круге брешь. Профессор принялся отрисовывать девять кружков — по одному на каждой точке привязки своей окружности. Почему он выбрал защиту Истона, оставалось только гадать. Вероятно, потому, что только дочитал о ней лекцию.

Не самый разумный выбор для дуэли. Это было понятно и Джоэлу, который почувствовал даже легкое разочарование. Возможно, поединок окажется не таким уж зрелищным. Защиту Фитч начертил идеально, однако выглядела она чересчур перегруженной элементами. И немудрено, ведь защиту Истона предполагалось использовать, когда враг наступал со всех сторон.

Пока Фитч выводил линии запрета, Нализар набросал видоизмененную быструю защиту Баллинтайна с базовым усилением и перешел в агрессивное наступление меллингами.

Меллингов рифматисты рисовали при помощи линий созидания. Редкая атака на дуэли обходилась без их участия, и сейчас меллинги появлялись из-под мелка Нализара с невероятной скоростью и легкостью. Его меллинги выглядели как маленькие драконы. Как и положено драконам, у них имелись крылья и длинная змеящаяся шея. Стоило Нализару оторвать мелок от пола, как первый меллинг ожил и полетел на Фитча.

В воздух этот дракон о двух измерениях не взмыл. Что, впрочем, было вполне ожидаемо, поскольку меллинги являли собой лишь совокупность линий. Битвы рифматистов разворачивались на полу — это были сражения на рисованных мелом линиях.

Между тем руки Фитча ходили ходуном. Невидящим взором профессор нервно поглядывал то на свой круг, то на круг Нализара. Когда из-под мелка Фитча появился вдруг неровный малый круг, Джоэл вздрогнул. Непростительная ошибка для столь солидного специалиста. Этот набросок был лишь жалким подобием того чертежа, на котором Фитч несколькими минутами ранее объяснял студентам защиту Истона. Пробить брешь в таких неровных дугах проще простого. Помедлив, Фитч с сомнением оглядел свое неудавшееся творение, и на лице его отразилось смятение.

«Соберитесь, профессор! — сжал кулаки Джоэл. — Вы ведь способны на гораздо большее!»

Когда второй дракон Нализара полетел на Фитча, тот опомнился, собрался с мыслями, и мелок снова застучал по полу. Студенты в аудитории притихли. Даже те, кто еще недавно дремал, теперь подались вперед, чтобы лучше видеть происходящее.

Фитч породил в ответ линию силы. Только мелок оторвался от пола, как длинная волнистая линия выстрелила и поразила одного из меллингов Нализара. Взрыв взметнул вихрь меловой пыли, и дракона ополовинило. Извиваясь, летучий змей закружился и полетел в противоположном направлении.

В аудитории раздавались лишь стук мелков да быстрое захлебывающееся дыхание Фитча. Дуэльные страсти разгорались не на шутку. Джоэл от волнения закусил губу. Профессор возводил защиту гораздо более крепкую, нежели Нализар, однако он слишком торопился и оставлял много уязвимых мест. Между тем его соперник, не обремененный защитными элементами, агрессивно наступал. Фитч, хоть и старался изо всех сил, за оппонентом поспевал с трудом. Не покладая рук он чертил линии силы, чтобы отстреливаться от устремлявшихся на него меллингов. Однако сколько бы он их ни истреблял, на смену тут же появлялись новые — в еще большем количестве.

Нализар был хорош. Один из лучших рифматистов, кого Джоэлу доводилось видеть. И хотя напряжение нарастало, движения Нализара оставались плавными и размеренными. Он рисовал меллингов одного за другим, совершенно не беспокоясь о тех, кого Фитч обращал в пыль. При всем уважении к профессору, Джоэл попросту не мог не восхититься техникой Нализара.

«Похоже, руку он так набил на Небраске... — подумал Джоэл, припоминая слова студентки. — Не иначе как в сражениях с дикими меллингами. Под таким давлением хочешь не хочешь, а будешь быстро рисовать!»

Невозмутимый Нализар между тем создал несколько пауков и отправил их по периметру, принуждая Фитча приглядывать еще и за флангами, а затем начал бомбардировать его линиями силы. Змеясь и вибрируя, линии устремлялись через пол и взрывались клубами меловой пыли, когда находили цель.

Наконец-то и Фитчу удалось нарисовать меллинга. Из-под мелка профессора на свет появился тщательно прорисованный рыцарь. Фитч тотчас же привязал его к малому кругу. Джоэл поразился, как профессору за столь малое время удалось сотворить такое чудо. Рыцарь и в самом деле вышел на славу: невероятной детализации доспех и двуручный меч — ни дать ни взять шедевр! Против такого защитника у наспех состряпанных драконов Нализара не было ни единого шанса.

Создав рыцаря, Фитч выиграл время и перешел в наступление. Он принялся чертить одну за другой линии силы и заставил соперника перейти в оборону. Нализару ничего не оставалось, как начать рисовать в ответ меллингов-защитников. Эти бесформенные существа рождались, чтобы тут же умереть. Они бросались на линии силы и жертвовали собой, ограждая защитный круг своего хозяина от повреждений.

Взад и вперед по полу летали красные и белые волнистые линии; метались, уничтожая друг друга и поднимая посреди аудитории настоящую меловую бурю, армии меллингов. Существа обращались в пыль, линии силы врезались в линии запрета и вырывали куски из заградительных окружностей. Оба рифматиста яростно чертили и рисовали, ни на секунду не останавливаясь.

Завороженный Джоэл поднялся и невольно шагнул на ступеньку вниз. Разглядев искаженное гримасой лицо Фитча, он замер на месте. Профессор был в ужасе.

Оба рифматиста продолжали чертить, однако Джоэл в один миг потерял к схватке всякий интерес. Перед взором стояла перекошенная физиономия Фитча. Градом катившийся по лицу пот, тревога в глазах профессора, исступленно-судорожные движения его рук рассказали Джоэлу о многом.

Вся тяжесть осознания происходящего обрушилась на Джоэла. Эта дуэль была не тренировки или забавы ради... Отнюдь! Фитч отстаивал свою честь, свое право занимать должность старшего профессора. Нализар пытался оспорить авторитет Фитча. И если ему удастся...

Одна из красных линий силы врезалась в заградительную дугу Фитча и едва не пробила в ней брешь. В мгновение ока все до единого меллинги Нализара устремились к поврежденному сектору круга.

Ошеломленный Фитч замер всего на секунду, однако стоила она ему дорого. В следующий миг он бросился исправлять ситуацию, но время было упущено: всех меллингов Нализара он остановить не мог. Прорвав оборону рыцаря, один из драконов Нализара принялся яростно терзать поврежденную дугу, все сильней деформируя защиту профессора.

Фитч стал второпях рисовать второго рыцаря, когда дракон вдруг прорвал границу его заградительного круга.

— Нет!.. — вскричал Джоэл, невольно делая еще один шаг вниз.

Нализар ухмыльнулся, оторвал мелок от пола, выпрямился и сдул меловую пыль с ладоней. Между тем Фитч никак не мог остановиться.

— Профессор!.. — окликнул его Нализар. — Профессор!

Фитч замер и только тогда заметил меллинга, продирающегося через заградительную линию. Дракон не оставлял попыток разгрызть брешь, чтобы добраться до центра окружности. Будь это настоящая битва, меллинг, ворвавшись в круг, непременно напал бы и на рифматиста, однако на дуэли бой заканчивался, как только в защите появлялась брешь.

— Ох!.. — воскликнул Фитч, опуская руки. — Вот дела!.. Вижу...

Ошалевший профессор обернулся, окинул взглядом полную студентов аудиторию и сказал:

— Ну что ж... тогда мне пора.

Старик принялся собирать книги и конспекты. Джоэл, ослабев, опустился на каменные ступени. В руке он по-прежнему сжимал свое письмо.

— Профессор, — произнес Нализар, — а сюртук?

Фитч растерянно оглядел себя и воскликнул:

— Ах да!.. Разумеется...

Он расстегнул длинный бордовый сюртук, сбросил его с плеч и остался в рубашке, жилетке и брюках белого цвета, разом потеряв свой солидный вид. Профессор помедлил, держа сюртук, а затем положил его на лекторский стол, подхватил книги и покинул аудиторию. Дверь закрылась за ним с тихим щелчком.

Потрясенный Джоэл остался сидеть на ступенях. Несколько студентов робко зааплодировали. Остальные с широко раскрытыми глазами смотрели на кафедру. Было очевидно, что большинство не знает, как и реагировать.

— Итак! — отрывисто сказал Нализар. — Последние дни этого семестра занятия у вас буду вести я. Летний факультатив, запланированный Фитчем, также буду вести я. До меня дошли слухи о вопиющей неуспеваемости среди студентов Армедиуса и вашей группы в частности. Зарубите себе на носу — разгильдяйства я не допущу! Эй, ты! Там, на ступеньках!

Джоэл поднял взгляд.

— Что ты там делаешь? — требовательно спросил Нализар. — Где твоя униформа?..

— Сэр, я не рифматист, — отозвался Джоэл, поднимаясь на ноги. — Я с общеобразовательного потока.

— Что, прости? Тогда что ты делаешь в моем классе, черт возьми?

«В твоем классе?.. Это класс Фитча! Или, по крайней мере, был его класс...»

— Ну так что? — не унимался Нализар.

— Сэр, я с посланием для профессора Фитча, — отвечал Джоэл.

— Так давай его сюда! — скомандовал Нализар.

— Лично в руки профессору Фитчу. — Джоэл сунул записку в карман. — Учебного процесса это не касается.

— Тогда до свидания! — отмахнулся Нализар и принялся рассеивать меллингов.

Красная пыль, оседая на пол, выглядела точно кровь.

Попятившись, Джоэл развернулся, взбежал по ступеням и выскочил за дверь. По лужайке сновали студенты, многие были в облачении рифматистов — серый верх, белый низ. Один человек среди них выделялся. Джоэл стремглав спустился по лестнице, пересек идеально подстриженный газон и нагнал профессора. Ссутулившись над стопкой книг и конспектов, Фитч ковылял прочь.

— Профессор?..

Пожилой мужчина вздрогнул и обернулся. Для своих лет Джоэл был роста весьма выдающегося, и профессору пришлось смотреть на него снизу вверх.

— А?.. Что случилось?

— Вы в порядке?

— Поди ж!.. Кого я вижу? Никак сын меловых дел мастера? Как дела, парень? И почему ты не на занятиях?

— У меня перерыв, — сказал Джоэл, забирая у Фитча пару книг, дабы облегчить ношу. — Профессор, с вами точно все в порядке? То, что произошло в аудитории...

— Ты все видел? — понурился Фитч.

— Разве вы не можете поправить свои дела? — спросил Джоэл. — Нельзя вот так взять и отдать этому выскочке студентов! Может, стоит переговорить с ректором Йорком?

— Нет-нет, что ты! — воскликнул Фитч. — Это будет попросту неприлично. Право бросить вызов — высокочтимая традиция. Так сказать, один из столпов, на которых зиждется культура рифматистов.

Джоэл вздохнул, опустил взгляд и вдруг вспомнил о записке в кармане. В послании он просил Фитча взять его на летний факультатив, чтобы попробовать свои силы в рифматике. Научиться всему, на что ему только достанет способностей.

Однако теперь, когда Фитча вынудили освободить должность главного профессора, Джоэл оказался в полнейшей растерянности. Как быть? И что делать с запиской? Более того, он даже не знал, может ли профессор вообще брать под покровительство студентов-нерифматистов. На ум пришла мысль, от которой ему стало совестно. А вдруг, если Фитч не сможет преподавать, у него появится время для таких, как он?

Джоэл было вытянул из кармана послание, чтобы вручить профессору, когда заметил на лице того горечь поражения, и в последнюю секунду передумал.

«Сейчас явно не лучшее время для подобных просьб...» — подумал Джоэл.

— Я должен был предвидеть! — сокрушался Фитч. — Этот Нализар!.. Я ведь еще на прошлой неделе, когда мы только рассматривали его кандидатуру на должность младшего профессора, подумал, что этот юноша непомерно честолюбив! В Армедиусе десятилетиями не было дуэлей! И вот те на!..

— И что вы теперь будете делать? — спросил Джоэл.

— Ну-у... — протянул Фитч, шагая по дорожке под сенью красного раскидистого дуба. — По традиции я должен занять место Нализара, а его наняли, чтобы подтянуть отстающих. Полагаю, теперь эта забота ляжет на мои плечи. Буду думать, что все, что ни делается, — все к лучшему! Кто знает, быть может, оказавшись подальше от аудитории, я наконец обрету душевный покой!

Помедлив, Фитч оглянулся на лекционный зал рифматистов. Здание имело форму параллелепипеда, но выглядело притом весьма эстетично. Вероятно, благодаря фасаду, овитому виноградными лозами и украшенному ромбовидным орнаментом из серого кирпича.

— Да... — наконец сказал Фитч. — Вполне может статься, что читать лекций в этом зале мне больше не доведется!

Он не сдержался и всхлипнул.

— Прошу меня извинить! — Профессор вжал голову в плечи и поспешил уйти прочь.

Джоэл вскинул руку, чтобы остановить Фитча, но решил, что лучше не стоит. Под мышкой осталась пара книг профессора. Помедлив, Джоэл вздохнул и взял курс на канцелярию кампуса.

— Да уж!.. — тихонько воскликнул он, шагая по лужайке и вновь возвращаясь мыслями к измятому посланию в кармане брюк. — Беда!

Глава

Канцелярия кампуса располагалась в небольшой долине, разделявшей студенческий городок на две части — рифматическую и общеобразовательную. Канцелярия, как и почти все здания кампуса академии Армедиуса, была выстроена из кирпича — правда, не серого, а красного. Высотой всего в один этаж, строение могло похвастать множеством окон, чего так недоставало учебным классам. Джоэл все время гадал, отчего это клеркам можно любоваться просторами, а студентам — нет? Складывалось ощущение, будто администрация не желает, чтобы студенты взглядывали на свободу, пускай даже одним глазком.

— ...по слухам, он собирается бросить вызов всем, кому только можно, — услышал Джоэл, переступая порог канцелярии.

Говорила конторщица Флоренс. Вместо того чтобы сидеть за своим дубовым столом, она сидела на нем и болтала с коллегой, Экстоном. Этот упитанный молодой человек, как и всегда, был одет по последней моде: брюки, жилетка, бабочка и подтяжки. Шляпа-котелок висела на гвоздике у стола. Флоренс же щеголяла в желтом весеннем сарафане.

— Вызов?.. — не поднимая взгляда и продолжая царапать пером, переспросил Экстон (Джоэл не знал второго человека, кто мог бы писать и одновременно поддерживать беседу). — Давненько я не слыхал ничего подобного!

— О чем и речь! — поддакнула Флоренс.

Девушка была еще совсем юной. В свои двадцать с небольшим выскочить замуж она еще не успела. Некоторые профессора-ортодоксы немало возмутились, когда ректор Йорк вдруг нанял женщину в клерки, однако подобное теперь случалось сплошь и рядом. В ответ консерваторам все чаще звучала фраза: «Добро пожаловать в двадцатый век! Либо меняешься ты, либо меняют тебя». Йорк же заявил, что если рифматисткам дозволяется сражаться за Небраск и сам монарх доверяет женщине составлять свои публичные речи, то почему бы и ему, ректору академии, не нанять в конторские служащие девушку?

— Когда война на Небраске только разгоралась, вызовы друг другу бросали все кому не лень, — произнес Экстон, все так же скрипя пером. — Каждый выскочка, едва заполучив сюртук рифматиста, мечтал скорее возвыситься над остальными. Смутное было времечко!

— Гм... — отозвалась Флоренс. — А ведь он не только амбициозен, но еще и очень красив.

— Кто?..

— Профессор Нализар, кто ж еще?!.. — воскликнула Флоренс. — Я была этим утром в кабинете у ректора Йорка, когда он пришел сообщить о дуэли. Так и заявил с порога: «Ректор, считаю нужным уведомить вас, что совсем скоро займу должность штатного профессора рифматики».

— И что ему на это ответил Йорк? — усмехнулся Экстон.

— Скажу так: он был явно не в восторге. Попытался отговорить Нализара, но тому хоть кол на голове теши!

— Представляю себе картину! — отозвался Экстон.

— Разве тебе не интересно, кому он собирается бросить вызов? — спросила Флоренс и подмигнула Джоэлу, которого только заметила.

— Пожалуй, придется полюбопытствовать, ведь иначе ты не дашь мне спокойно поработать, — откликнулся Экстон.

— Нализар собирается бросить вызов профессор Фитчу, — сказала Флоренс.

Перо Экстона замерло. Наконец он оторвал взгляд от своих трудов и переспросил:

— Фитчу?..

Флоренс кивнула.

— Ну что ж... удачи! — усмехнулся Экстон. — Фитч лучший рифматист в академии. Он разорвет этого выскочку в клочья быстрее, чем осядет меловая пыль.

— Нет, уже не разорвет, — сообщил Джоэл. — Фитч проиграл.

В комнате повисла тишина.

— Что ты сказал?.. — переспросила Флоренс. — Откуда тебе знать?

— Я видел схватку собственными глазами, — сказал Джоэл, подходя к конторской стойке.

В глубине приемной виднелась дверь в кабинет ректора академии.

— Молодой человек, — Экстон качнул пером в сторону Джоэла, — я точно помню, что посылал вас с поручением в корпус гуманитарных наук.

— Это поручение я выполнил, — отрапортовал Джоэл. — И все остальные тоже. А в аудиторию Фитча заскочил на обратном пути.

— На обратном пути? Так ведь лекционный зал Фитча находится на противоположной стороне кампуса! Совсем не по пути!..

— Ой, Экстон, все! — перебила его Флоренс. — Ну, увлечен парень рифматистами, что с того? Тут чуть ли не весь студенческий городок сходит по ним с ума!

Она улыбнулась Джоэлу. Временами казалось, будто Флоренс вступается за него с одной только лишь целью — досадить Экстону. Она знала, как подобные разговоры раздражают коллегу, и не упускала ни единой возможности его поддеть.

— Полагаю, я не могу винить человека за то, что он тянется к знаниям и потому пытается прокрасться в аудиторию... — проворчал Экстон, вновь взглядывая в конторскую книгу. — Грех жаловаться, когда у меня полно хлопот с бездельниками, не желающими посещать занятия вовсе! Однако, если хотите знать мое мнение... Я скажу, что увлечение этими треклятыми рифматистами, парень, до добра тебя не доведет!

— Не будь таким занудой! — отмахнулась Флоренс. — Джоэл вроде сказал, что Фитч уже проиграл дуэль?

Тот кивнул.

— И что это означает для профессора?

— Они поменяются местами с Нализаром, — пояснил Экстон. — Фитч станет младшим профессором и потеряет свой бессрочный контракт с академией. Он сможет вызвать Нализара на поединок только через год. Кроме того, в течение этого года никто другой не бросит вызов ни тому ни другому.

— Вот бедолага! — воскликнула Флоренс. — И почему мир так несправедлив?! Я думала, эта дуэль для престижа. Только чтобы потешить самолюбие...

Экстон ничего не ответил, продолжая корпеть над конторской книгой.

— Что ж... — сказала Флоренс. — Каким бы этот мистер Нализар красавчиком ни слыл, я все больше в нем разочаровываюсь. А Фитч такой душка и так любит свой предмет!

— Переживет, — ответил Экстон. — В конце концов, взашей его отсюда никто не гонит. Джоэл, если я правильно понял, ты торчал в аудитории Фитча до самого конца и видел дуэль целиком?

Джоэл неопределенно пожал плечами.

— И как она прошла? — спросил Экстон. — Достойно Фитч постоял за себя?

— Да, он был хорош, — кивнул Джоэл. — Существ он рисовал на загляденье! Фитч просто... Похоже, у него нет опыта в настоящих дуэлях.

— Ну что за варварство!.. — возмутилась Флоренс. — Они же академики, а не гладиаторы!

Экстон выдержал паузу, а затем прямо посмотрел на Флоренс поверх очков.

— Дорогая Флоренс, — заговорил он. — Помяни мое слово, нас ждет еще не одна подобная дуэль. Возможно, благодаря сегодняшним событиям заносчивые рифматисты вспомнят о своем долге. Если Небраск падет...

— Ой, все! Хватит с меня страшилок, Экстон!.. — воскликнула Флоренс. — Все эти байки придумали политики, чтобы мы не расслаблялись.

— О да... — закатил глаза Экстон. — По-моему, ты говорила, что у тебя куча работы?

— У меня перерыв, дорогуша! — парировала Флоренс.

— Мне кажется, или ты специально устраиваешь свои перерывы именно тогда, когда мне надо закончить важное дело?

— Полагаю, ты просто не умеешь рассчитывать время, — сказала Флоренс, подхватила со стола деревянный контейнер и извлекла оттуда сэндвич с ветчиной и кимчи.

Джоэл глянул на часы в углу — до следующего занятия оставалось пятнадцать минут. Слишком мало, чтобы его отправили выполнять еще одно поручение.

— Что-то я переживаю за профессора Фитча, — сказал Джоэл.

Он не отводил взгляда от циферблата и затейливого механизма напольных часов, которые венчала заводная сова. Время от времени она моргала, а с приближением нового часа начинала скрести когтями, а затем ухала под бой курантов.

— Перестань! Ты сгущаешь краски. Все у него будет тип-топ, — заверил Экстон. — Думаю, ректор Йорк его в беде не оставит. Отрядит профессору пару студентов, чтобы тот мог наконец вздохнуть свободнее. Фитч и сам, наверное, не прочь удалиться от всей этой суеты и взять отпуск.

«Не прочь?.. — подумал Джоэл. — Да бедняга раздавлен!»

— Фитч гений, — сказал он вслух. — Никто в академии не способен преподавать защиту на таком уровне! У Фитча комплексный подход!

— Подход настоящего ученого, — констатировал Экстон. — Быть может, даже ученого-фанатика! Нализар, вероятно, лучше впишется в роль профессора рифматики. Я слышал, что от некоторых лекций Фитча... у студентов малость ум за разум заходит.

— Нет, Фитча никому не заменить, — возразил Джоэл. — Он умеет доходчиво объяснять и при этом не почитает студентов за дураков, чем грешат, например, Говардс или Сильверсмит.

— Сдается мне, я слишком мало тебя нагружаю! — усмехнулся Экстон. — Хочешь снова навлечь на меня проблемы с профессорами рифматики?

На это Джоэл промолчал. Профессора ясно дали понять, что не желают, чтобы посторонние присутствовал на их лекциях и мешали занятиям. Фитч с его попустительским отношением к дисциплине был единственным, кто негласно позволял Джоэлу слушать лекции. Кто знает, быть может, такая возможность ему больше никогда не представится! От одной этой мысли у Джоэла все внутри сжималось.

Однако слова Экстона зажгли в его душе надежду. Если под начало Фитча и в самом деле отдадут нескольких студентов, отчего бы Джоэлу не стать одним из них?

— Джоэл, дорогуша, — ополовинив сэндвич, сказала Флоренс. — Утром я говорила с твоей мамой. Она просила поторопить тебя с подачей документов на летний факультатив. Ты уже выбрал что-нибудь?

Джоэл поморщился. Как сын меловых дел мастера он имел кое-какие преимущества проживания при кампусе. Самым значительным из них было бесплатное обучение. Правда, это право он получил только после смерти отца.

Имелись, однако, и кое-какие недостатки. Многие служащие, такие как Экстон и Флоренс, также состояли при академии на полном пансионе. Согласно трудовому договору, конторские служащие могли рассчитывать на комнату и питание. Джоэла они знали с пеленок, а он по мере взросления был вынужден созерцать их лица изо дня в день. Все это означало, что они не только хорошо знали его мать, но и были с ней дружны.

— Я в процессе, — сказал Джоэл, думая о послании к Фитчу.

— Последний день семестра не за горами, дорогуша, — заметила Флоренс. — Так ведь можно и вовсе пролететь с факультативом! Кроме того, на этот раз ты можешь выбрать что-то на свой вкус, а не просиживать штаны в классе с отстающими. Разве не здорово?

— Конечно, здорово...

На летние каникулы большинство студентов разъезжались по домам. Те, кто оставался в кампусе, посещали один из факультативов, занимавший первую половину дня. В случае если успеваемость оставляла желать лучшего, факультатив выбирать не приходилось: нерадивых учеников направляли в класс коррекции. Рифматистам в этом плане повезло больше: хотя при академии они жили круглый год, их факультатив, по крайней мере, оставался всегда неизменным. Летом они все так же занимались рифматикой.

— Хоть какие-нибудь мыслишки имеются? — не унималась Флоренс.

— Имеются...

— Дорогуша, факультативы не резиновые! А желающих пруд пруди! — воскликнула Флоренс. — В спортивно-физкультурном классе осталось несколько мест... Хочешь, запишу тебя?

Все три месяца стоять на поле и смотреть, как вокруг мечутся студенты, пиная друг в друга мяч? Притворяться, будто игра ему интересна? Нет, футбол рифматике и в подметки не годится!

— Нет, спасибо.

— Что же тогда?..

«Математика не так уж скучна... Литература как будто не обещает сильных мучений... — размышлял Джоэл. — Однако ни одна дисциплина не сравнится с обучением у Фитча!»

— Я определюсь сегодня вечером, — пообещал Джоэл, взглядывая на часы. — Пора идти на занятие.

Положив пару томиков Фитча поверх своих учебников, он забрал стопку книг из угла и покинул здание канцелярии прежде, чем Флоренс принялась бы давить на него с новой силой.

Глава

История в тот день пролетела незаметно: повторяли материал к экзамену, который должен был состояться на следующий день. Сразу после занятия Джоэл отправился на урок математики — последний в этом году. Текущий семестр был посвящен геометрии.

К математике Джоэл испытывал смешанные чувства. К геометрии, например, он проявлял живейший интерес. Иначе и быть не могло, ведь эта наука лежала в основе рифматики. Восхищала его и история геометрии: от Евклида и древних греков до монарха Грегори и зарождения рифматики.

Однако помимо геометрии на математике было много рутины — бесконечные задачи, от которых хотелось только зевать.

— Сегодня мы повторим формулы площади фигур, — объявил профессор Лейтон классу.

Отлично! Те самые формулы, которые он запомнил наизусть едва ли не прежде, чем выучился ходить. Джоэл прикрыл глаза и застонал. Сколько раз можно повторять одно и то же?

Однако профессор Лейтон не позволил студентам бездельничать, даже несмотря на то, что почти вся семестровая программа была пройдена, а экзамен сдан. В последнюю неделю перед летними каникулами он заставил их вспомнить все, что они изучили за год, притом спуску не давал никому.

Нет, честно, кто в здравом уме будет повторять материал уже после экзамена?..

— Но занятие мы начнем с конических сечений! — сказал Лейтон.

Профессор был крупным и полноватым. Джоэлу всегда казалось, что ему должно быть физкультурным тренером, а не профессором математики. А какие он толкал воодушевляющие речи!

— Припоминаете самое замечательное свойство этой фигуры? — Лейтон показал на доску, где был начерчен конус. — Сколько фигур можно получить, просто разрезая конус в заданных точках! Смотрите! Если секущая плоскость проходит параллельно основанию, мы имеем круг. Рассечем его под углом и получим эллипс. Ну разве не потрясающе?

Студенты по-прежнему безучастно взирали на профессора.

— Я вас спрашиваю, разве это не потрясающе?..

— Да, профессор Лейтон, — нерешительно откликнулся нестройный хор голосов.

Дело в том, что профессор считал потрясающим все, что касалось математики. При этом он кипел прямо-таки безграничным энтузиазмом. Его бы энергию да в нужное русло! Неужто профессора ничуть не привлекали дуэли рифматистов?

Сгорбившись над партами, студенты терпеливо дожидались звонка. Среди присутствующих Джоэл приметил и рифматистов: кое-где виднелись их серые джемперы, белые слаксы и юбки. Пока Лейтон распространялся у доски, как еще можно рассечь конус плоскостью, Джоэл, откинувшись на спинку стула, тайком наблюдал за «пыльниками» — так некоторые называли рифматистов за глаза.

Занятия в академии длились по два часа. Первый час рифматисты проводили в собственном кампусе, а ко второму подтягивались в аудитории к студентам, обучающимся по общеобразовательным программам.

Джоэл им искренне сочувствовал. Как преуспеть в рифматике, когда тебя донимают еще и общеобразовательными предметами? С другой стороны, предъявлять к рифматистам более высокие требования, чем к остальным, было вполне логично. В конце концов, на эту роль их избирает сам Мастер.

«Им здесь совсем не место...» — вдруг осенило Джоэла.

Однако рифматисты были здесь. Поскольку им приходилось заниматься в одном классе, Джоэл даже знал, как их зовут. Правда, этим его познания исчерпывались. Хотя было еще кое-что... и притом важное! Рифматисты обучались вместе с ними элементарной математике, а ведь рифматика требовала знаний основ геометрии, тригонометрии и высшей арифметики. И этим дисциплинам на занятиях по рифматике уделялось очень большое внимание. Стало быть, раз пыльники оказались на занятии у профессора Лейтона, значит в их математическом фундаменте есть брешь? Следовательно, они отстают в понимании основ геометрии! Но... Разве могут рифматисты не знать таких простых вещей, как формулы площади геометрических фигур?

Всего на занятии присутствовало трое рифматистов. Джон и Люк, по обыкновению, сидели за одной партой в дальнем углу класса. По их лицам читалось, что они предпочли бы оказаться где угодно, только не на математике с кучкой нерифматистов. Какое выражение хранило лицо Мелоди, сказать наверняка было невозможно из-за копны рыжих кудряшек. Занятия напролет она сидела, низко склонившись над блокнотом, и выводила какие-то каракули.

«Может, удастся уговорить одного из них стать моим наставником по рифматике? — задался вопросом Джоэл. — Например, в обмен на помощь с математикой?»

— А теперь давайте-ка повторим формулу площади треугольника! — объявил Лейтон. — Сколько же нового вы узнали за этот год! Ваша жизнь изменилась раз и навсегда!

Эх, если бы только ему разрешили посещать высшие курсы академии! Но увы! Эти курсы предназначались только для рифматистов. Простым студентам обучение там было заказано.

Вследствие этих размышлений и родилось в голове Джоэла послание к Фитчу, которое он до сих пор носил в кармане брюк. Джоэл украдкой перечитал записку, пока профессор Лейтон выводил на грифельной доске формулы. Если бы только меловые линии оживали, как на занятиях рифматистов! Но ни одна из формул не дрогнула. Да и с чего бы вдруг? Лейтон не был рифматистом. Для него, для Джоэла и для большинства остальных студентов доска была лишь доской, а мел — инструментом для письма.

— Ого! — воскликнул Лейтон, оглядывая свой список формул. — Я говорил, какие они потрясающие?..

Кто-то из студентов застонал. Лейтон, улыбаясь самому себе, повернулся к классу:

— Полагаю, этот звук означает, что вам не до математики. Похоже, все ваши мысли наперед заняты летним факультативом. Что ж, осуждать вас я не вправе, однако на сегодня вы принадлежите мне! Поэтому достаем тетради! Хочу проверить, как вы справились со вчерашним домашним заданием.

Джоэл удивленно захлопал глазами и ощутил укол тревоги. Домашнее задание? Мать спрашивала, подготовился ли он к уроку... Он обещал, что подготовится, а сам... отложил задание в долгий ящик! Убедил себя, что сделает его в перерыве перед уроком истории. И конечно же, об обещании забыл... потому что отправился на лекцию к Фитчу.

«Нет, только не это!..»

Между тем Лейтон плыл через классную комнату, заглядывая в тетради и не пропуская ни одного студента. Джоэл медленно вытащил тетрадь и открыл страницу с нетронутым домашним заданием. Десять задач — нерешенных, проигнорированных...

А вот и Лейтон...

— Опять двадцать пять! — поравнявшись с партой, вздохнул профессор.

Джоэл потупил взор.

— Останешься после уроков, — сказал Лейтон и двинулся дальше.

Джоэл обмяк на стуле. Еще два дня... Надо пережить пару дней, и он перейдет в следующий класс. Он ведь и в самом деле собирался сделать домашнее задание... Он просто... Просто позабыл!

Впрочем, все это не играло никакой роли. Если чему Лейтон и придает значение, так это тестам, а Джоэл в этом году получил высший балл на всех тестах без исключения. Одно невыполненное задание никоим образом не должно повлиять на итоговую оценку.

— Итак, у нас остается еще целых десять минут, — вновь вставая перед классом, объявил Лейтон. — Чему бы нам с вами их посвятить? Что ж, давайте применим формулы на практике!

На этот раз в классе застонало сразу несколько студентов.

— Или... — задумчиво произнес Лейтон. — Раз уж мой урок у вас сегодня последний, да и летние каникулы не за горами... Полагаю, я могу отпустить вас пораньше?

Студенты, большую часть занятия смотревшие в потолок, вдруг встрепенулись.

— Ладно, ступайте! — махнул рукой Лейтон.

Ученики испарились в мгновение ока, а Джоэл остался сидеть на своем месте. Он мучительно соображал и никак не мог выдумать себе оправдание. Через узкое окно Джоэл видел, как студенты прогуливаются по зеленым лужайкам кампуса. У большинства занятия уже закончились, тесты были сданы — учебный год близился к завершению. Джоэлу же оставалось сдать только зачет по истории. К тесту он готовился, поэтому трудностей возникнуть не должно.

Джоэл взял тетрадь, встал из-за парты и подошел к столу профессора.

— Джоэл, Джоэл... — мрачно сказал Лейтон. — Ну и что прикажешь с тобой делать?

— Простить и отпустить?

Лейтон не ответил.

— Профессор... — заговорил Джоэл. — Признаю, я не самый прилежный студент, когда дело касается домашних заданий...

— По моим подсчетам, Джоэл... — перебил его Лейтон. — Ты выполнил девять домашних работ. Девять из сорока!..

«Девять? — удивился Джоэл. — А мне казалось, гораздо больше...»

Он задумался, стараясь припомнить и мысленно обозреть свое обучение в этом семестре. Математика всегда давалась ему легче остальных дисциплин. На ее счет он никогда особенно не переживал.

— Ну-у... — протянул Джоэл. — Вероятно, я был чуточку ленив...

— Всего лишь «чуточку»?.. — переспросил Лейтон.

— А как же оценки за мои тесты? — быстро спросил Джоэл. — У меня все сдано на отлично.

— Во-первых, обучение — это не только тесты, — сказал Лейтон. — Быть студентом академии Армедиуса очень престижно, и получить ее диплом — большое достижение. Этот документ подтверждает, что выпускник умеет учиться и блюсти дисциплину. Я ведь не просто математике вас учу! Я учу вас жизни! Как же я могу перевести студента на следующий год, если он не способен выполнять то, что от него требуется?

Вновь Лейтон завел свою волынку! Джоэл слышал эту нотацию не впервые. Почти все профессора искренне полагали, будто именно их предмету суждено сыграть ключевую роль в жизни их подопечного. Все они, конечно, заблуждались. Все, за исключением, разумеется, профессоров рифматики.

— Мне очень жаль, — сказал Джоэл. — Я... Мне нет оправдания, вы правы. Я и вправду лентяй. Но будет несправедливо, если вы вдруг откажетесь от своих слов. В начале семестра вы ясно дали всем понять, что перейти на следующий год обучения возможно, лишь набрав достаточно баллов за итоговый тест. Результаты моего теста показывают, что у меня хватает баллов для зачета!

Лейтон сцепил перед собой пальцы в замок.

— Джоэл, знаешь ли ты, что думает преподаватель о студенте, который никогда не выполняет домашних заданий, но каким-то чудом получает отличные оценки на тестах?

— Думает, что он отъявленный лентяй? — смешавшись, спросил Джоэл.

— Можно интерпретировать и так, — сказал Лейтон, доставая несколько листов из стопки на столе.

— Это как раз моя экзаменационная работа, — заметил Джоэл, признав свой почерк.

— Верно, — отозвался Лейтон и положил ее на стол рядом с тестом другого студента.

Тот справился хорошо, однако до Джоэла ему было далеко.

— Видишь разницу между двумя работами?

Джоэл пожал плечами. Разница была очевидна. Свой тест он выполнил аккуратно и точно. Под условием каждой задачи красовался верный ответ. Тест второго студента являл собой хаос. На листе живого места не было от бесконечных пометок, промежуточных расчетов и закорючек.

— Джоэл, я всегда очень подозрительно отношусь к тем студентам, кто не пишет промежуточных расчетов, — строго заметил Лейтон. — Вот уже которую неделю я наблюдаю за тобой, но никак не могу взять в толк, как тебе удается решать задачи... не решая их! Я бы давно выдвинул официальные обвинения, однако у меня до сих пор нет никаких доказательств.

Потрясенный Джоэл почувствовал, как у него медленно отвисает нижняя челюсть.

— Неужели вы думаете, что я жульничаю?..

Лейтон принялся что-то писать на листке бумаги.

— Я этого не говорил. Повторюсь, у меня нет доказательств, а в академии Армедиуса голословно обвинять не принято. Однако в моей власти, Джоэл, порекомендовать твою кандидатуру на летний факультатив для отстающих по геометрии.

Надежды Джоэла выбрать факультатив на лето рушились на глазах. Вместо них вырисовывалась отнюдь не радужная перспектива все летние деньки провести за изучением основ геометрии. Опять площадь конуса! И треугольника! И треклятый радиус круга!

— Нет! — взвыл Джоэл. — Вы не можете так поступить со мной!

— Еще как могу. Понятия не имею, где ты берешь ответы или кто тебе помогает, но одно я знаю точно: этим летом мы проведем много времени за изучением геометрии. Очень много! Только ты и я, Джоэл. И в конце летнего факультатива, так или иначе, геометрию ты у меня будешь знать!

— Да знаю я геометрию! — вспылил Джоэл. — Слушайте, давайте я прямо при вас сделаю домашку? Здесь и сейчас, лады? У нас как раз осталось несколько минут до конца занятия! А затем я сделаю еще одну работу! Этого вам будет достаточно, чтобы не записывать меня в дураки?..

Он схватил ручку со стола Лейтона и спешно перелистал тетрадь.

— Джоэл... — терпеливо произнес профессор.

«Так, первая задача, — прочитал Джоэл. — Найдите площадь сечений геометрической фигуры».

Конус был разделен на три части. Под картинкой Джоэл обнаружил необходимые для решения длины и размерности. Сделав в уме необходимые расчеты, он записал ответ.

— Джоэл, это тебе не поможет... — сказал Лейтон, положив руку ему на плечо, но вдруг осекся, когда увидел решение уже второй задачи.

Джоэл черканул итоговое число. Расчеты были самые что ни на есть простые. В третьем задании из куба вырезали цилиндр. Требовалось вычислить площадь поверхности образовавшейся фигуры. Эта задачка тоже оказалась Джоэлу по плечу, и он быстро вписал ответ.

— Где ты взял ответы? Кто тебе подсказал? — спросил Лейтон.

Между тем Джоэл расправился уже и с четвертой, и с пятой задачками.

— Почему ты просто не списал? Зачем тебе запоминать ответы? — не унимался Лейтон. — Положить столько трудов, чтобы смухлевать на экзамене, и проколоться на невыполненном домашнем задании?

— Я не мухлевал, — отозвался Джоэл, записывая очередной ответ. — Зачем мне жульничать?

— Джоэл, все эти задачи требуют по меньшей мере пяти минут на раздумья каждая! — Лейтон сложил руки на груди. — Неужели ты думаешь, будто я поверю, что ты решаешь их в уме?

— Ну это же элементарно, — пожал плечами Джоэл.

Лейтон усмехнулся, подошел к доске, быстро начертил конус и начал записывать вводные. Джоэл воспользовался паузой, чтобы разобраться еще с тремя задачками, а затем взглянул на доску.

— Двести один сантиметр и один миллиметр, — сказал он прежде, чем Лейтон закончил писать, затем вновь опустил взгляд на тетрадь и принялся читать условие последнего задания. — Профессор, вам надо попрактиковаться в эскизах. Пропорции цилиндра, с помощи которого вы пытаетесь построить конус, искажены.

— Что, прости? — переспросил Лейтон.

Джоэл присоединился к профессору у доски.

— По вашему замыслу образующая конуса равна двенадцати сантиметрам?

Лейтон кивнул.

— Значит, если мы желаем получить пропорциональную фигуру... — Джоэл привстал на цыпочки и перерисовал конус. — Радиус основания конуса должен быть вот таким! Именно такая длина позволяет наиболее точно отразить пропорцию, кратную четырем сантиметрам.

Лейтон на миг замер, вглядываясь в исправленный эскиз. Затем достал линейку, сделал замеры и побледнел.

— Ты на глаз определил, что мой эскиз непропорционален? Мой радиус меньше твоего всего на пару сантиметров!

Джоэл пожал плечами.

— А ну-ка, начерти мне линию, равную одной трети образующей конуса, — скомандовал Лейтон.

Джоэл повиновался.

— Точно!.. — сделав замер, воскликнул профессор. — До миллиметра! Предположим, эта линия радиус. Начертить окружность сможешь?

Джоэл вновь взялся за мелок и нарисовал на доске широкий круг. Лейтон вооружился ниткой, сделал обмер и присвистнул.

— Джоэл, твоя окружность идеальна!.. Эта дуга!.. Точно циркулем чертил! Почему ты не идешь в рифматисты?..

Джоэл отвел взгляд и спрятал руки в карманы брюк.

— С этим я на восемь лет опоздал, — сказал он.

— Да, что-то я об этом не подумал... — Лейтон, поколебавшись, взглянул на Джоэла. — Хочешь сказать, все это время ты сидел здесь и знал учебную программу наперед?

Джоэл пожал плечами.

— Так ты, наверное, чуть со скуки не помер!..

Студент вновь пожал плечами.

— Поверить не могу, — выдохнул Лейтон. — Слушай, а как насчет тригонометрии в качестве летнего факультатива?

— Тригонометрию я знаю, — сказал Джоэл.

— Ох... Тогда алгебры?

— И ее знаю, — отозвался Джоэл.

Лейтон потер подбородок.

— Слушайте, можно мне просто зачет по геометрии? — спросил Джоэл. — Летний факультатив я уже себе наметил, но, если мой план вдруг сорвется, я весь ваш. Займемся с вами математическим анализом или еще чем...