Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии E-Book

Глен Кук

• Herausgeber: Азбука
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Звезды новой фэнтези
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2023

Seitenzahl: 1048

Beschreibung

Живи Гаррет в нашем мире, а не в мире магии, он бы на равных соперничал с прославленными героями «черного детектива», частными сыщиками Ниро Вулфом, Майком Хаммером, Филипом Марлоу и Сэмом Спейдом. Зато в Танфере, населенном не только людьми, но и эльфами, пикси, гномами, троллями и прочими фэнтезийными существами, ему нет равных. В романе «Шепчущие никелевые идолы», взявшись выяснить, почему впал в кому король криминального мира, Гаррет вступит в борьбу с дочкой «короля» — и обнаружит, что не только эта «принцесса» желает ему смерти. В романе «Жестокие цинковые мелодии» Гаррет, уже готовый покончить с частным сыском, вынужден разбираться с паранормальным саботажем. Благое намерение богатого пивовара открыть в Танфере новый театр оборачивается кошмаром: в строящемся здании появились гигантских размеров жуки и рой привидений. И если бы только они угрожали спокойствию и жизни горожан! В злачном квартале орудуют подростковые шайки, а выходцы из семей, проживающих в самом респектабельном районе, оказываются далеко не паиньками в своих интеллектуальных и магических развлечениях.

Leseprobe

Содержание

Книги Глена Кука

Шепчущие никелевые идолы

Жестокие цинковые мелодии

ХРОНИКИ ЧЕРНОГО ОТРЯДА

ХРОНИКИ ЧЕРНОГО ОТРЯДА

Черный Отряд

Замок Теней

Белая Роза

КНИГИ ЮГА

Игра Теней

Стальные сны

Серебряный клин

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЧЕРНОГО ОТРЯДА

Суровые времена

Тьма

КНИГИ МЕРТВЫХ

Воды спят

Солдаты живут

ПОРТАЛ ТЕНЕЙ

•

ОРУДИЯ НОЧИ

ТИРАНИЯ НОЧИ

ПОКОРИТЕСЬ ВОЛЕ НОЧИ

ВЛАСТЕЛИН БЕЗМОЛВНОГО КОРОЛЕВСТВА

ЖЕСТОКИЕ ИГРЫ БОГОВ

•

ХРОНИКИ ИМПЕРИИ УЖАСА

НАШЕСТВИЕ ТЬМЫ

Тень бесконечной ночи

Дитя октября

Нашествие Тьмы

КРЕПОСТЬ ВО ТЬМЕ

Огонь в его ладонях

И не щадить никого

Империя, не знавшая поражений

ГНЕВ КОРОЛЕЙ

Огненный ветер возмездия

Под знаменем злой судьбы

Путь к холодному сердцу

•

ТЕМНАЯ ВОЙНА

Посланница рока

Колдун

Последний обряд

•

ЗВЕЗДНЫЕ ЛОВЦЫ

Теневая Черта

Звездные ловцы

Звездный Рубеж

•

ДРАКОН НЕ СПИТ НИКОГДА

•

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАРРЕТА

СЛАДКОЗВУЧНЫЙ СЕРЕБРЯНЫЙ БЛЮЗ

ЗОЛОТЫЕ СЕРДЦА С ЧЕРВОТОЧИНКОЙ

ХОЛОДНЫЕ МЕДНЫЕ СЛЕЗЫ

СЕДАЯ ОЛОВЯННАЯ ПЕЧАЛЬ

ЗЛОВЕЩИЕ ЛАТУННЫЕ ТЕНИ

НОЧИ КРОВАВОГО ЖЕЛЕЗА

СМЕРТЕЛЬНАЯ РТУТНАЯ ЛОЖЬ

ЖАЛКИЕ СВИНЦОВЫЕ БОЖКИ

ЖАР СУМРАЧНОЙ СТАЛИ

ЗЛОБНЫЕ ЧУГУННЫЕ НЕБЕСА

ШЕПЧУЩИЕ НИКЕЛЕВЫЕ ИДОЛЫ

ЖЕСТОКИЕ ЦИНКОВЫЕ МЕЛОДИИ

Glen CookWHISPERING NICKEL IDOLSCopyright © 2005 by Glen CookCRUEL ZINC MELODIESCopyright © 2008 by Glen CookAll rights reserved

Перевод с английского Владимира Иванова, Николая Кудряшева

Серийное оформление и оформление обложки Виктории Манацковой

Кук Г.Шепчущие никелевые идолы ; Жестокие цинковые мелодии : романы / Глен Кук ; пер. с англ. В. Иванова, Н. Кудряшева. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2023. — (Звезды новой фэнтези).

ISBN 978-5-389-23467-3

16+

Живи Гаррет в нашем мире, а не в мире магии, он бы на равных соперничал с прославленными героями «черного детектива», частными сыщиками Ниро Вулфом, Майком Хаммером, Филипом Марлоу и Сэмом Спейдом. Зато в Танфере, населенном не только людьми, но и эльфами, пикси, гномами, троллями и прочими фэнтезийными существами, ему нет равных.

В романе «Шепчущие никелевые идолы», взявшись выяснить, почему впал в кому король криминального мира, Гаррет вступит в борьбу с дочкой «короля» — и обнаружит, что не только эта «принцесса» желает ему смерти.

В романе «Жестокие цинковые мелодии» Гаррет, уже готовый покончить с частным сыском, вынужден разбираться с паранормальным саботажем. Благое намерение богатого пивовара открыть в Танфере новый театр оборачивается кошмаром: в строящемся здании появились гигантских размеров жуки и рой привидений. И если бы только они угрожали спокойствию и жизни горожан! В злачном квартале орудуют подростковые шайки, а выходцы из семей, проживающих в самом респектабельном районе, оказываются далеко не паиньками в своих интеллектуальных и магических развлечениях.

© В. Ю. Иванов, перевод, 2007© Н. К. Кудряшев, перевод, 2014© Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023Издательство Азбука®

В первую очередь — моей маме, которая была камнем в бурном потоке.А также с благодарностью Джиму К. и Эллен У.

1

Вот он я — несусь галопом вниз по ступенькам. Шесть футов три дюйма обаяния и пылкости, любвеобильный голубоглазый бывший морпех — о таком знакомстве можно только мечтать! Насвистываю. Правда, для благозвучия не помешал бы еще гулкий голос — а мой, увы, надтреснутый.

Однако что-то было не так. Пораскинем умом. Вчера я рано лег спать — по собственной воле. Не выпив перед этим ни глоточка. И тем не менее нынче утром вполне был готов пуститься в пляс. Я чувствовал себя так хорошо, что забыл быть недоверчивым.

Но мне не дано надолго забыть, что именно меня, малютку Гаррета, боги избрали мальчиком для священного битья и мишенью для своих идиотских развлечений.

Я застыл, не завершив традиционного утреннего правого поворота на кухню.

В коридоре, ведущем от входной двери к кухне, торчал какой-то пацан. Этот оборванец, с перепачканными щеками и рыжими спутанными лохмами, явно стриг себя сам. Ну или его цирюльник был подслеповат и орудовал тупым столовым ножом. Росту в мальчишке было чуть больше пяти футов, а лет ему я дал бы двенадцать-тринадцать; впрочем, для тринадцати чахловат. Одет он был в костюм от нетрезвого старьевщика. Я подозревал, что аура вокруг него довольно пикантна, но находился недостаточно близко, чтобы ее оценить.

Он что, глухой? Его не спугнул грохот, который я поднял, спускаясь по лестнице. Ах, ну конечно — он застрял носом в комнате Покойника! Это зрелище на первых порах может ошеломить. Мой напарник представляет собой четверть тонны мертвой серой плоти, отдаленно напоминая незаконного отпрыска отца-человека и матери-слонихи. Он словно явился из кошмара пьяного художника, обкуренного опиумом.

— Так и хочется забраться к нему на колени и свернуться клубочком! — изрек я.

Паренек пискнул и попятился к выходу, согнувшись так, будто нащупывал себе путь оттопыренной задницей.

— И кто же ты такой будешь? — спросил я, необъяснимо заинтересованный фактом обнаружения незнакомца, вставшего на якорь в моем коридоре.

Скрипнула кухонная дверь.

— Мистер Гаррет! Вы сегодня рано встали...

— Да уж. Рассвет еще не брезжит. Не мог бы ты мне пояснить, в чем дело?

Из кухни показалась известная личность — Дин, мой повар и управляющий. По возрасту он годится мне в деды, но ведет себя скорее как мамаша. Его появление объяснило присутствие мальчишки.

Дин постоянно подбирает всяких бездомных скитальцев, будь они котятами или детьми.

В руках его был какой-то предмет, обернутый заляпанной газетой.

— Что вы имеете в виду?

— Ты что-то задумал. Иначе не стал бы называть меня «мистер Гаррет».

Морщины Дина собрались в кислую гримасу.

— Солнце всегда заходит рано, когда боишься саблезубых тигров.

Это означает: ты видишь именно то, чего опасаешься. Моя мать в свое время тоже частенько так говаривала.

— Ну, в этом доме тигры не рыщут.

Заинтригованный, я перевел взгляд на мальчишку. Его физиономия была усыпана миллионом веснушек, а в глазах сверкали вызов, любопытство и страх.

— Это вообще кто? И каким образом вышло, что он ошивается у меня в доме?

Я продолжал изучать пацана. В нем было что-то трогательное. Да что со мной не так?..

Можно было бы ожидать взрыва психического веселья со стороны моего покойного коллеги, но я не ощутил ничего — Мешок с костями крепко спал. Во всем есть свои хорошие и плохие стороны.

Я обратил сердитый взгляд на Дина. По-настоящему свирепый, не просто «для пользы дела».

— Дин, я уже не свищу. Ответь мне.

Сверток в руках этого старого ребенка был заляпан жиром. Опять мне предстоит подкармливать бездомных, пусть и через посредника.

— Э-э... Это Пенни Мрак. Он посыльный.

Мрак? Ну и имечко!

— И что, он принес мне послание?

Я одарил сорванца самым хмурым взглядом. Он не впечатлился. Похоже, его ничто особенно не волновало до тех пор, пока он находился вне пределов взмаха руки. Я не увидел в нем ничего, что предполагало бы аристократическое происхождение, хотя Мрак — имя как раз такого рода, какие в чести у заклинателей и магов с Холма, наших не отличающихся особой скромностью тайных повелителей.

— Да, принес. Оно на кухне, — торопливо отозвался Дин, протискиваясь мимо меня к пацану. — Через минуту я вам его покажу. Пойдем, Пенни. Мистер Гаррет выпустит тебя. Не так ли, мистер Гаррет?

— Ну конечно! Я же душа-парень.

Я прижался к стене, снова пропуская Дина, теперь уже в другую сторону.

Паренек, схватив гостинец, ретировался. Странно. Моя внутренняя реакция хотя и не зашкаливала до предела, но имела силу, какую я обычно приберегаю для красоток, заставляющих священников жалеть о выборе карьеры.

Я открыл дверь. Оборванец выскользнул наружу и поспешил прочь, сгорбившись, словно каждую минуту ожидал удара. Он не замедлил шага, пока не достиг пересечения Макунадо-стрит с дорогой Чародея.

Поедая свою добычу, он оглянулся через плечо, увидел, что я на него смотрю, вздрогнул и шмыгнул за угол.

Б-з-з! Б-з-з!

Послышался звонкий, музыкальный смех. Я почувствовал, что меня тянут за волосы.

— Гаррет завел новую подружку! — пропищал тоненький голосок.

— Привет, Мариэнна.

Мариэнна была пикси-подростком женского пола. Целое вздорное гнездо этого маленького народца жило в щелях наружных стен моего дома. Девчонка любила поддразнивать меня.

— Мне она показалась весьма молоденькой, — заметил второй голос, и мои волосы претерпели еще один рывок. — Она слишком нежна для такого мясника, у которого растительность уже редеет на затылке!

— Холлибелл, кошмарная ты мошка! Я так и знал, что ты не оставишь Мариэнну без присмотра.

Холлибелл и Мариэнна — подруги не разлей вода. Впрочем, еще до того, как опадут листья, эти двое обнаружат, что не все парни воняют, неряшливы и отличаются тупоумием. Вскоре обычный вздох обретет для них такое значение, что будет сотрясать всю их крошечную вселенную.

— Мистер Гаррет!

Это Дин. Он всегда встревает, как только я собираюсь поиграть с малявками.

2

Дин передал мне пакет с посланием.

— Ступайте в кабинет и выясните, что это такое. Я принесу вам чай и бисквиты, а потом займусь завтраком. Как насчет маленьких сосисок и яиц всмятку?

— Отличное меню! — Я внимательно посмотрел на старика. — Так что же ты затеял?

— Затеял, сэр? Что вы хотите этим сказать?

— То, что сказал. У тебя что-то на уме. Думаю, это связано с тем пареньком, который, как говорят пикси, на самом деле девочка. — Таящийся внутри меня жизнерадостный карентийский мальчишка чуял, что так оно и есть. — Каждый раз, когда ты становишься вежливым и начинаешь вести себя как настоящий управляющий, я знаю, что у тебя на уме какая-то гадость. И не надо, пожалуйста, принимать вид оскорбленного достоинства.

Старикану следовало бы отточить мастерство. Увы, он настолько же предсказуем, как и я.

Я угнездился за письменным столом в отделанной по первому разряду дворницкой, которую использую как рабочий кабинет. Повернувшись на стуле, я послал воздушный поцелуй Элеоноре — женщине на картине за моей спиной. Охваченная страхом, она убегает в бурную, ветреную ночь из мрачного особняка, в котором светится только одно окно. Впрочем, в настоящий момент Элеонора была в неплохом расположении духа и подмигнула мне.

Я разорвал конверт с посланием. Оттуда выпала пачка бумаг.

Бумаги были от Харвестера Темиска, прозванного Жнецом. Это один из тех адвокатов, которые чувствуют себя как дома во всяких юридических уловках, посматривая при этом на циферблат с неизменно ошалелым выражением лица.

У Жнеца Темиска имелся только один клиент — Чодо Контагью, бывший повелитель многочисленных преступных империй Танфера. Царь царей подпольного мира. Верховный жулик. В настоящее время Чодо клюет носом в инвалидном кресле, пребывая в коматозном состоянии, в то время как семейным бизнесом заправляет его прекрасная и помешанная на преступлениях дочка. Впрочем, Белинда делает вид, что получает инструкции непосредственно из императорских уст.

Дин принес мне чай с апельсиновыми корочками и сахарное печенье.

— Сосиски уже на огне. А вместо яиц будут печеные яблоки. Синдж хочет печеных яблок.

Дин подал свой фирменный чай и сласти, а это также служило доказательством, что он задумал недоброе.

— Она бы питалась исключительно печеными яблоками, если бы могла.

Пулар Синдж украдкой пробралась ко мне в подручные и метила на место младшего партнера. Она была хороша и как личность, и как компаньон. Если бы не она, я бы давно уже превратился в мерзкого старого холостяка.

Дин поспешил прочь. Еще одно доказательство: он не хотел отвечать на вопросы. Я принялся за чтение.

Харвестер Темиск напоминал мне, что я обещал посетить его, после того как распутаю дело, над которым работал во время нашей последней встречи. Я так и не выполнил обещания.

— Дин!

— Я готовлю так быстро, как могу.

— Мне никак не найти ту бумажку, где я записал, когда Чодо собирается отмечать день рождения. Я не говорил тебе, когда будут праздновать?

— Сегодня вечером. В «Пальмах». Мисс Контагью заказала весь клуб целиком. Как вы могли забыть?

— Наверное, мне не хотелось об этом помнить.

В общении с Контагью было мало привлекательного. Ну конечно, Белинда... когда она бывала не слишком психованной...

Белинда Контагью — образец прекрасной дамы, не знающей пощады. С ее приходом мрачный, безжалостный мир организованной преступности очень быстро стал еще более кошмарным. Лишь нескольким лицам известно, что именно она является настоящим мозгом Организации. Тот факт, что ее отец находится в коме, держат под большим секретом; об этом знает, может быть, человек пять. И один из них — сам Чодо. Меня беспокоило то, что я входил в число остальных четверых. Для меня не составляло труда оценить логичность сокращения четверки до более контролируемой тройки. Или даже двойки.

Если низшие боссы узнают, что получают указания от женщины, дело может скатиться к гражданской войне. Впрочем, Белинда за это время серьезно поработала над реструктурированием Организации, продвигая тех людей, которых сочла более близкими себе по духу.

Я не хотел идти на праздник к Чодо. И без того уже слишком многие связывали мое имя с Контагью. Если я там покажусь, это только еще сильнее убедит тайную полицию, что я более значительная фигура, чем на самом деле.

Кроме обвиняющей записки, в конверте содержалось несколько документов, подписанных Чодо, — очевидно, еще до того инцидента, который привел его в коматозное состояние. Может быть, Чодо предвидел, что нечто подобное может случиться.

Харвестер Темиск придерживался того мнения, что его наниматель, несомненно, составил на будущее хитроумный план. Именно для этого он наделил Жнеца властью своего поверенного и подобрал ему болвана по имени Гаррет, который был бы у него на побегушках.

На протяжении всей своей темной карьеры Чодо всегда угадывал правильно. Он всегда находился в нужном месте в нужное время. Исключением — возможно — был тот единственный раз, когда его дочери представился случай оживить кошмар: человека, которого она ненавидела больше всего на свете, держали в таком положении, чтобы она могла постоянно терзать его.

Семью Контагью трудно назвать образцовой, исполненной тепла и любви. Они никогда такими не были. Чодо убил мать Белинды, узнав, что та его обманывает. Белинда до сих пор работает над тем, чтобы простить его. Пока что у нее не очень получается.

Появился Дин с моим завтраком.

Темиск не писал о том, чего он от меня хочет, — в основном его заботило, сдержу ли я слово. Я ел и размышлял и не мог изобрести ни единого работающего способа ускользнуть от взятого на себя обязательства.

Я задолжал Чодо. Неоднократно. Он помогал мне часто и без просьб с моей стороны. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что после этого я буду плестись по жизни, отягощенный создавшимся дисбалансом. Точно так же, как он умел находиться в нужном месте в нужное время, Чодо всегда определял, где у людей нужные рычаги. За исключением Белинды. Его безумная дочь была его слепым пятном. Если бы не это, он не сидел бы сейчас в инвалидном кресле, пуская слюни себе на грудь.

Дин принес мне еще чая.

— У нас наклевывается новое дело?

Да, сомнений не было: он что-то задумал.

— Нет. Просто надо заплатить по одному старому счету.

Он хмыкнул, без особого воодушевления.

3

Позже зашла Пулар Синдж. Из-за своего хвоста она выглядела в кабинете не очень уместно. В ее руках дымилась большая миска с печеными яблоками.

— Хочешь, могу поделиться.

Она питала неодолимую приверженность к печеным яблокам — пище, обычно не вызывающей ассоциаций с крысиным народцем.

— Нет, спасибо.

Танфер кишит крысами всех мастей, включая два вида обычных вредителей и несколько разновидностей крысиного народца. Эти создания разумны. Размерами они меньше людей. Их предки зародились в лабораториях безумных магов в начале прошлого столетия. По стандартам крысюков Синдж — настоящий гений. Она умнее всех представителей своего племени, которых я когда-либо встречал, а также очень отважна, и лучше ее никто не идет по следу.

— Что будешь делать, когда покончишь с урожаем яблок этого года?

Она оценивающе посмотрела на меня, прокручивая в голове возможные варианты. У крысиного народца отсутствует врожденное чувство юмора. У Синдж оно есть — появилось в процессе обучения, поэтому иногда может принимать необычные обороты.

Пулар Синдж знает, что, когда я задаю вопрос без очевидной связи с повседневной реальностью, обычно это означает поддразнивание. Порой ей даже удается выдать достойный ответ.

Сейчас был не тот случай.

— Хочешь сказать, у нас очередное дело? — спросила она, с трудом пробиваясь сквозь шипящие.

Древние кудесники не особенно постарались облегчить крысюкам задачу ведения беседы.

— Ничего такого, что обещало бы мне заработок.

Я рассказал ей о Чодо Контагью и о своем прошлом. Синдж взяла хвост в руки, обернула его вокруг себя и присела на корточки. У нас в доме есть только один стул, удовлетворяющий ее телосложению, и он находится в комнате Покойника. Повседневной одеждой Пулар служит тускло-коричневое платье из крепкой материи, скроенное согласно ее необычным пропорциям. У этого народца короткие задние ноги — крысюки ходят на них, как люди, — и длинное туловище. Не говоря уже о забавных руках. И волочащихся хвостах.

— То есть ты винишь себя в том, что случилось с этим человеком?

Умный грызун.

— Да, хотя это и было неизбежно, — ответил я и понял, что пора менять тему. — Есть какие-нибудь идеи, что мог задумать Дин?

Синдж по-прежнему не может привыкнуть к тому, как мысли людей мечутся зигзагом туда и обратно. Ее гениальность — явление относительное. Для крысы она феномен, но будь человеком, могла бы претендовать лишь на звание тугодума среднего уровня. Впрочем, это в ней исчезает, по мере того как она начинает понемногу усваивать закономерности явлений и природу вещей.

— Я не заметила ничего необычного. Разве что корзину котят под кухонной плитой.

Она наморщила нос, а ее усы встали торчком. Ни одна кошка размерами меньше саблезубого тигра не причинила бы ей особого беспокойства, по инстинкты предков никуда не делись.

— Так я и знал! Значит, котята, да? Этого он уже давненько не пробовал!

— Не сердись на Дина. У него мягкое сердце.

— Мозги тоже. Он ведь делает это за мой счет!

— Ты можешь себе это позволить.

— Мог бы, если бы не тратил деньги зря, платя жалованье никчемному управляющему!

— Только не ругай его.

Это испортило бы половину удовольствия от того, чтобы иметь Дина при себе.

— Я не буду его ругать. Я просто выдам ему бадью с водой. Или, еще лучше, мешок с кирпичом внутри.

— Ты ужасный человек. Однако, если хочешь пойти на день рождения, тебе предстоит еще многое сделать, — заметила она.

Верно. Не говоря уже о непростой задаче привести себя в порядок и одеться как следует, мне было необходимо повидаться со Жнецом — Харвестером Темиском.

— О! У меня отличная идея! Я возьму этих котят с собой на праздник и раздам их там в качестве подарков!

— Ты действительно ужасный человек! Хотя бы посмотри на них, прежде чем решать их судьбу.

— Симпатичными мордочками меня не проймешь!

— Если речь идет не о девушках.

— Да, здесь ты меня поймала.

— Пойди взгляни на котят, пока Дин не нашел лучшего места, чтобы их спрятать.

Она поднялась с корточек и взяла свою миску и мой поднос. Мы что, становимся парочкой обывателей?

— Как можно спрятать корзину котят? Они же будут повсюду!

— Эти котята очень воспитанные.

Звучало как парадокс.

— Ладно, только навещу старый Мешок с костями — и сейчас же приду.

4

В комнате Покойника едва теплилась единственная свечка. Как обычно. Не для освещения — она испускала дым, который большинство насекомых находило отпугивающим.

Мешок с костями мертв уже долгое время. Но дело в том, что логхиры — вид, к которому он принадлежит, — после смерти не торопятся покидать свое тело. Когда бодрствуют, они прекрасно сами справляются с паразитами. Однако мой партнер имеет склонность к лени, он чемпион по части откладывания на завтра. Понемногу он становится все более потрепанным.

Его свечи неплохо действуют также и на людей. Пахнут они не намного ароматнее, чем северный конец идущего на юг хорька. Обычно я стараюсь держать дверь Покойника закрытой, но ко мне постоянно забегает разносортная ребятня, а они никогда не оставляют ничего в том виде, в каком это нашли.

Я вошел в кухню со словами:

— Его Милость действительно почивает. Я перебрал все трюки, какие у меня есть в запасе, — ничего не действует.

Дин выглядел озабоченным, а Синдж словно замкнулась в себе.

— Впрочем, ничего страшного. Просто он решил вздремнуть. Мы всегда как-то ухитрялись пережить его мертвые сезоны.

Кажется, Дин не хотел, чтобы ему об этом напоминали. Я никогда и ничего не делаю так, как он хочет.

— Итак, Дин, — продолжил я, — говорят, в мою кухню просочилось племя бродячих котят?

— Это не обычные котята, мистер Гаррет. Они принадлежат древнему пророчеству.

— Ну, современное пророчество гласит, что им предстоит отправиться в путешествие вниз по реке, в мешке, с парой битых кирпичей в качестве компаньонов по вояжу... Что ты там бормочешь?

— Пенни не просто какая-нибудь уличная попрошайка. Она жрица.

Я налил себе чая, разглядывая корзину с котятами. С виду вполне обычная мелюзга, серые с полосками. Но в них действительно было что-то странное.

— Жрица. Превосходно.

Для Танфера в этом нет ничего удивительного, это самый захламленный богами город, какие только когда-либо существовали на свете.

— Она последняя из жриц А-Лат, бежала сюда из Йимбера. Ее мать убили фанатики, принадлежащие к культу А-Лафа. И вот теперь они появились в Танфере — ищут котят.

А должно быть, дело просто в том, что кто-то подбил кого-то вложить крупные средства в заболоченные территории за рекой. Подобные аферы возникают у нас ежедневно. Люди мгновенно тупеют до слепоты, стоит только сказать им, что в чем-то замешан бог.

Даже у Синдж был скептический вид.

— Это просто котята, Дин, — произнесла она холодно.

— Йимбер, говоришь?

Я имел лишь самое отдаленное представление об этом небольшом городке. Он располагался от нас в нескольких днях езды вверх по реке. Там бывают проблемы из-за громовых ящеров. Считается, что это город увеселений, которым правит весьма распущенная богиня любви, мира и всего прочего. Йимбер поставляет в Танфер зерно, фрукты, овец, крупный рогатый скот и древесину. А в последнее время также шкуры громовых ящеров. До сих пор никто не слышал, чтобы он экспортировал религиозных беженцев — или фанатиков, если уж на то пошло.

Одним из основных продуктов Танфера, в свою очередь, являются низкого рода мошенники. Вот только я не мог в тот момент сообразить, как именно девчонка могла нагреть Дина с помощью корзинки котят.

Впрочем, религиозный оборот дела наводил на размышления.

— Внимательно слушаю, — произнес я. — Ты еще не рассказал, каким образом со всем этим связаны котята.

— Они — Удача А-Лат.

Я пытался вытянуть из него что-нибудь еще, но он замкнулся. Возможно, просто сам больше ничего не знал.

— Похоже, придется привлечь к этому делу старшего брата...

Весь фасад дома сотрясся от громового удара. Я зарычал, словно голодный злобный волк. Меня уже достали все эти люди, норовящие высадить мою дверь.

5

Моя нынешняя парадная дверь лишь чуть-чуть недотягивает по размерам до ворот замка. Я установил ее по той причине, что предыдущую регулярно выламывали здоровенные озлобленные громилы — как правило, волосатые и всегда неуклюжие.

Тип, которого я увидел в глазок, недоумевающе потирал плечо. Он удовлетворял всем этим определениям, особенно по части волосатости. Исключение составляла только макушка — блестела как полированная.

Бугай был одет, но по виду сошел бы за деревенского кузена снежного человека. С еще худшим вкусом. Определенно это была какая-то помесь, скорее всего включавшая в себя тролля, великана, гориллу или медведя. Причем всем его предкам была отпущена двойная доля безобразия. Этого парня не просто задело кривым хлыстом — нет, на него свалилось целое кривое дерево и впоследствии пустило корни.

— Ух ты! — воскликнул я. — Ребята, вам стоит на это посмотреть. На нем зеленые шерстяные штаны в клеточку!

Мне никто не ответил. Дин возился с арбалетом, Синдж куда-то подевалась, и я решительно ничего не ощущал со стороны здоровенного, обвисшего куска мяса, который как раз в такие моменты предположительно должен был проявлять сокрушительную ментальную энергию.

На дверь обрушился еще один могучий удар. Сверху посыпалась гипсовая пыль. Я снова воспользовался глазком.

Йети был не один. Еще двое в точности таких же, как он, в мешковатых зеленых клетчатых штанах, оскверняли мои ступени. Позади них отирался какой-то тип, который мог быть их тренером, с озабоченным выражением лица — и, разумеется, в таких же кошмарных штанах.

Вокруг понемногу начинала собираться толпа.

Большинство взрослых пикси моей колонии повылетали из гнезд. Некоторые жужжали вокруг, словно огромные разноцветные жуки, другие притаились в укромных уголках и щелках, готовые действовать. Кроме того — вот уж в ком никогда не подозревал способности появляться вовремя! — в половине квартала от дома показался мой приятель Плоскомордый Тарп. Также я мельком заметил Пенни Мрак.

Прошагав в кабинет и послав воздушный поцелуй Элеоноре, я порылся у себя в хламовнике и извлек дубовую палку со свинцовым набалдашником. Такие штуковины бывают весомым аргументом при разговоре с чрезмерно возбужденными господами, наподобие той скирды волос, что топталась у меня перед дверью.

Упомянутый джентльмен продолжал упражнять свое плечо. Дверь упрямо не поддавалась грубой силе.

— Ты готов, Дин? Просто направь рабочий конец ему между глаз, когда он перестанет катиться.

Я сделал шаг к дверному глазку — волосатик потирал второе плечо. Он оглянулся на человека, стоявшего на улице. Тот кивнул. Еще одна попытка. Плоскомордый наблюдал поодаль, ожидая развития событий. Громила ринулся на приступ.

И тогда я распахнул дверь. Издав хриплый возглас, гость нырнул внутрь, по пути каким-то образом споткнувшись о хозяйскую ногу. Игрушка в моих руках с удовлетворительным шмяком приземлилась на его затылке.

Двое других волосатых ребят тоже бросились в атаку, но их внимание было отвлечено: внезапно они ощутили на своих шкурах множество ползающих крошечных человечков, вооруженных малюсенькими копьями. Очень, очень острыми копьями. Покрытыми бурой коркой яда.

Синдж перегнулась с навеса над крыльцом, тыча вокруг себя рапирой. Кончик рапиры тоже был бурым — Синдж переняла у Морли некоторые его неприятные привычки.

Плоскомордый ухватил того парня, что стоял на улице, несколько раз врезал ему, пока тот не прекратил извиваться, сунул под мышку и спросил:

— Ну и что мы делаем дальше?

— Понятия не имею, — ответил я. — Надеюсь, ты не поломал этого приятеля?

— Вроде дышит. Ничего, он еще встанет. Правда, скорее всего, тут же пожалеет об этом. Ты как, придешь в клуб сегодня вечером?

— Не могу. У меня коронный выход — день рождения Чодо.

— Что? Ты серьезно? Это сегодня? Проклятье, а я и забыл! Я там должен обеспечивать безопасность.

Тарп двинулся прочь.

— Эй!

— Ох, прости. Что ты хочешь, чтобы я сделал с этим парнем?

— Положи на землю и ступай своей дорогой. Ребята Шустера уже на подходе.

Городская полиция — это звучит хорошо. Да это и есть хорошо. Когда она не суется в твои дела. Что весьма может случиться, если ты все время ходишь на цыпочках возле самой границы закона.

Рядом материализовались трое стражей порядка. Двое были обычными патрульными, третий — гонцом Шустера по имени Косс.

Он тоже узнал меня:

— Вы, Гаррет, просто притягиваете неприятности! — И беспокойно покосился на мой дом.

Гонцы — это открытое широкому зрителю лицо танферской тайной полиции. Они опознаются по красным фуражкам с мягким козырьком, а также по армейскому вооружению. Эти ищейки обладают немалой властью, но даже они не любят оказываться в пределах досягаемости копателей в чужих мозгах — вроде нашего Покойника.

— Он спит, — обнадежил я Косса.

Если хотите солгать убедительно, говорите чистую правду. Мое ручательство уверило Косса лишь в том, что Покойник в настоящую минуту, несомненно, роется в самых темных закоулках его пустой черепушки.

Впрочем, он продолжал выполнять то, что ему положено.

— Итак, Гаррет, что тут затеяли эти ребята?

— Хотели вышибить мне дверь.

Он должен был спросить, я понимаю. Мне тоже зачастую приходится задавать кучу тупых вопросов — потому что нужны ответы, чтобы было с чем продвигаться в сторону более важных вещей.

— Зачем?

— Спросите у них. Я их никогда прежде не видел. Такое я бы запомнил. Одни штаны чего стоят!

Пока мы переговаривались, патрульные вязали волосатикам руки.

— Да, там внутри еще один. Мой человек держит его на мушке.

Я двинулся к тому типу, которого Плоскомордый оставил лежать на мостовой. Мне хотелось кое-что выяснить, до того как его утащат в камеру Аль-Хара.

— Косс! — крикнул из глубины дома патрульный. — Этот болван не хочет сотрудничать!

— Продолжай его бить. Со временем он поменяет позицию. — Сказав это, Косс дунул в свисток.

Секундой позже со всех направлений раздались ответные свистки. Я пошевелил ногой безвольное тело:

— Эти парни похожи на иностранцев.

Косс хмыкнул:

— С первого взгляда видно опытного детектива! Сразу понял, что ни один местный портной не стал бы так рисковать репутацией... Эй, вы! Подойдите-ка поближе. Что здесь произошло? — Это относилось к зевакам, собравшимся вокруг в поисках развлечения.

В мире происходят удивительные перемены. Ошеломляющие перемены. Несколько карентийцев добровольно признались, что они что-то видели! И вдобавок кое-кто был даже не прочь рассказать об этом! Более традиционным ответом — в случае, если бы представителям закона удалось изловить и стреножить потенциального свидетеля, — была бы симуляция слепоты, возникшей в результате того, что врожденная глухота распространилась на глаза. В прежние времена, бывало, выяснялось, что свидетели вообще не говорят по-карентийски, несмотря на то что родились в пределах королевства.

Пожалуй, Шустеру удалось добиться чересчур больших успехов в плане насаждения в умах идеи гражданской ответственности. Мои пикси, впрочем, принадлежали к старой школе.

Все свидетели сошлись на том, что Безобразные Штаны попросту пришли и принялись ломиться в дверь, игнорируя зрителей, словно ожидали, что им позволят делать все, что они пожелают, без всяких последствий.

Я пощекотал лежащего типа мыском ноги в области паха, на случай если он просто прикидывался.

— Гаррет! — погрозил мне пальцем Косс. — Не надо.

— Должна же жертва преступления иметь хоть отдаленное представление, почему кому-то пришло в голову вламываться к нему в дом!

— Мы расскажем обо всем, что вам следует знать.

— Это утешает.

Какое облегчение! Мне ничего не придется решать самому. Тайная полиция готова снять эту заботу с моих плеч. Они все сообразят за меня, а мне можно спокойно лечь на спинку и получать удовольствие.

Спорить я не стал. Имя Гаррета и так уже стоит в списках Шустера слишком близко к началу. Вокруг меня постоянно что-то происходит, уж не знаю почему. Может быть, это из-за того, что я такой красивый, а Фортуна не любит слишком смазливых ребят?

Я сообщил пикси-караульным, что оценил их поддержку.

— Там у Дина в доме выводок котят — скажите ему, что я приказал зажарить их для вас.

6

Плоскомордый нагнал меня по пути.

— Так и думал, что ты вряд ли уйдешь далеко, — сказал я.

— Похоже, попахивает работенкой?

— Не думаю, чтобы у меня что-нибудь было... А впрочем, погоди! Кажется, есть одна странность. Уличный мальчишка, который называет себя Пенни Мрак. Бегает с поручениями, разносит письма — ну, ты знаешь. Тут их таких тысячи. По виду тянет лет на двенадцать, но может оказаться девочкой немного постарше. И она может быть как-то связана с тем, что у нас тут только что произошло.

— Хочешь, чтобы я поймал ее?

— Нет. Просто выясни все, что сможешь, — особенно где ее можно найти. По правде говоря, она меня не слишком волнует. Моя главная забота сейчас — день рождения Чодо.

Плоскомордый хмыкнул.

Тарп очень велик — естественно, для человеческого существа. И очень силен. И отнюдь не сообразителен. Но он очень хороший друг. Я многим ему обязан, так что, когда могу, подкидываю ему кое-какую работу. Особенно если есть шанс, что это обернется чем-то действительно интересным.

Я не представлял себе, какая у мальчишки-посыльного может быть связь с неожиданным визитом зеленых господ. Но иного объяснения не придумал тоже. Впрочем, Танфер кишел людьми, живущими в поисках нового взгляда на мир.

И тем не менее из всех плохих парней в округе вряд ли нашелся бы хоть один, который бы не знал, что бывает, если подойти слишком близко к Покойнику.

В этой сумасшедшей басне насчет чужеземных богов было нечто завлекательное...

— Считай, что я уже занялся этим, — заверил меня Плоскомордый.

Я поделился с ним тем немногим, что знал сам, включая описание Пенни Мрака — столь убогое, что для изменения внешности ему было бы достаточно просто переобуться.

— И обещай мне, что не будешь связываться с Торнадой. Моя жизнь в последнее время была прекрасной, и я предпочел бы, чтобы та женщина и в дальнейшем не путалась у меня под ногами.

Торнада — это наша общая приятельница. Можно так сказать. Хотя по большей части это ходячее стихийное бедствие, а не женщина. Это самое аморальное существо, какое я когда-либо встречал; социального самосознания в ней не больше, чем у камня. Плюс твердокаменное устремление сделать мир лучшим местом для жизни. Дело только в том, что Торнада абсолютно не имеет представления о том, что в этом мире есть настоящие, живые люди помимо нее самой.

— Не думаю, Гаррет, что с ней могут возникнуть проблемы.

— С ней всегда возникают проблемы.

— У нее роман.

— Что, у Торнады? Она влюблена? В кого-то, кроме самой себя?

— Ну, насчет любви я не знаю... Там завелся такой маленький шустрик, он настолько от нее без ума, что у нее вряд ли есть шансы влипнуть в серьезные неприятности. Он повсюду ходит за ней, и все, что она делает, — он все это записывает. Создает о ней эпическую поэму.

— Что ж, тем лучше!

Абсолютно все сгодится, пока Торнада не сваливается мне на голову, пытаясь поживиться на том, что попадется под руку. Увы, это ее обычный способ вести дела.

— А сейчас ты куда направляешься? — поинтересовался Плоскомордый.

— К поверенному Чодо. Он настаивал, чтобы я заглянул к нему. Кажется, что-то связанное с завещанием старика.

— Ладно, тогда до вечера.

— Пока! Только не слишком зарывайся там насчет беспристрастного подхода ко всем гостям. Договорились, старина?

7

До сих пор я ни разу не бывал у Харвестера Темиска. У нас с ним было немного дел даже в те времена, когда его клиент был жизнеспособен. Как я ни ломал голову, не мог представить, что ему могло от меня понадобиться.

Он не стал воздвигать себе солидного фасада. Его маленькая лавочка была еще менее уютной, нежели та дыра, в которой ютился я, прежде чем объединил усилия с Покойником и собрал нужную сумму, чтобы купить нам дом. В те времена я спал, готовил, жил, любил и работал в одной тесной комнатушке.

Темиск не особенно походил на адвоката. Во всяком случае, выглядел не так, как, по моему мнению, должен выглядеть адвокат, какими мы привыкли их видеть. В нем не было ничего скользкого или елейного, ни единой унции. Он казался приземистым за счет ширины плеч, — возможно, в прежние времена Жнец был скорее гангстером, чем поверенным.

Впрочем, с учетом характера Чодо это могло быть и защитной окраской. Поверенный явно переживал не лучшие времена. Его прическа далеко отстояла от былого совершенства, а одежда была та же самая, что и в нашу последнюю встречу.

— Спасибо, что пришли.

В его голосе звучало легкое неодобрение. Должно быть, он заметил, что от меня не ускользнули свидетельства его нынешнего неблагополучия.

— Трудно ожидать, — пояснил Темиск, — что у тебя будет много работы, когда твой единственный клиент находится в коме. Он основал трест, который не дает мне умереть с голоду, — но не сделал в него весомых капиталовложений. Вы просмотрели бумаги, которые я вам послал?

— Просмотрел. И не смог в них ничего понять. Также я не смог угадать, чего вы от меня хотите.

— Мне было необходимо встретиться с вами лицом к лицу. Кто-нибудь из Организации интересовался мной? Или состоянием Чодо?

— Не думаю, чтобы кто-нибудь, кроме Белинды, вообще знал, что вы еще при деле.

— Мне следовало бы обидеться, но я скорее рад этому. Надеюсь, они вскоре забудут обо мне окончательно.

Его что-то беспокоило; он не мог усидеть на месте. Это не вязалось с тем образом, который создавали его квадратная голова, серебристая седина, кряжистое туловище и карие, с прищуром глаза.

— То есть в основном вы хотели напомнить мне о том, что я задолжал Чодо? И что вы готовы призвать вексель к оплате?

— Именно.

Ему не хотелось начинать этот разговор. Он понимал, что уже не сможет взять свои слова обратно.

— Тогда вам лучше приступить к делу. Особенно если хотите, чтобы что-то прояснилось прежде, чем начнется празднество. Белинда вряд ли станет его переносить.

Белинда — вот приманка, на которую он должен был клюнуть.

— Меня беспокоит то, что может случиться сегодня вечером.

Праздник мог стать замечательной декорацией, чтобы избавиться от людей, которые не нравились Белинде, — если именно это она и задумала.

Но лишь тот, кто знал правду относительно состояния Чодо, мог иметь на сей счет какие-то подозрения. Впрочем, многие из тех, кто не знал ничего, все равно находили довольно неестественным, что Большой Босс управляет делами через дочь. Это длилось уже слишком долго.

Крысы чуяли запах жареного.

Умные люди могли зайти просто для того, чтобы повнимательнее посмотреть на Босса. Оценка его здоровья — или отсутствия такового — дала бы им потенциал для личного продвижения.

— Что она собирается отмочить? И если отмочит, то как? — задумчиво проговорил я.

— Я тоже не имею понятия.

Здесь что-то не клеилось. У меня ушла секунда, чтобы понять, что именно.

— Погодите-ка! Вы связались со мной еще до того, как Белинда объявила о празднике. У вас что, была какая-то закрытая информация?

— Если бы! Нет, у меня теперь практически нет контактов внутри Организации. То, зачем я вас позвал, касается не праздника. Речь идет о... Гаррет, мне кажется, настало время вызволять его. Этот праздник только усложняет дело.

— Не возражаете, если я сяду? — (Самым лучшим предметом обстановки его конторы был стул для клиентов.) — Время вызволять Чодо? Что это, по-вашему: собрать пару эскадронов драгун и устроить налет на особняк Контагью? Вряд ли осуществимо...

— Я не имел в виду вызволять физически. Ментально! Если мы разобьем цепи, сковывающие его мозг, физическая сторона сама позаботится о себе.

— Вы меня совсем запутали. Насколько я знаю, жертвы комы действительно иногда возвращаются в сознание — не слишком часто. Но это никогда не случится, если все вокруг считают твое пребывание в коме настолько удовлетворительным состоянием, что лучше этого может быть только смерть.

— Вы никогда не знали никого, кто вернулся к жизни после долгого пребывания в коме?

— Нет.

— Но вам известен хотя бы один человек, который когда-либо был в коме? Кроме Чодо?

— Да, во время войны. Как правило, это были люди, которых чем-нибудь ударило по голове.

— Вы их наблюдали близко в течение длительного времени?

— Нет. К чему вы клоните?

— К предположению, что Чодо вовсе не находится в коме, а его состояние лишь внешне напоминает кому и вызвано химическим или магическим воздействием. Я не думаю, что он пребывает без сознания. Я думаю, он просто не способен общаться с внешним миром.

У меня на спине закопошились гигантские волосатые пауки с холодными коготками. Такое предположение вызывало к жизни целую стаю очень неприятных возможностей.

— Допустим, вы правы. Но у Чодо такая сила воли, какой я не встречал больше ни в ком. Несомненно, он смог бы как-нибудь выбраться из подобной ситуации.

— Разумеется. Он сделает это.

— И вы каким-то образом должны это обеспечить?

— Это означало бы, что он предвидел такую возможность. Он был очень умен, Гаррет, он видел людей насквозь, как никто другой, однако ясновидящим все же не был.

— Но?

— Вот именно. Но! Он был помешан на планировании непредвиденных ситуаций. Мы каждую неделю часами сидели, просчитывая всевозможные случайности.

— Вот как?

Мне это было знакомо. Мы и сами часто занимались этим в те времена, когда я еще был симпатичным молодым морским пехотинцем и приглядывал за тем, чтобы орды проклятых венагетов не явились сосать кровь и души из возлюбленных королевских подданных. Большинство из которых имело весьма слабое представление о том, кто у нас король на этой неделе.

— Он был о вас высокого мнения.

— И вы можете быть уверены, что мне не доставляет удовольствия слышать это.

Мы снова возвращались к вопросу о том, сколько я должен Чодо Контагью за то, что он был так добр ко мне. Независимо от того, хотел я этого или нет.

— Непредвиденные ситуации, о которых я упомянул, обычно сводились к тому, что я или он должны будем призвать вас восстановить баланс.

— Восстановить баланс?

— Это его слова, не мои.

— Вы видели его в последнее время?

Я не видел.

— Нет. И в последний раз, когда это произошло, это была чистая случайность. Я прибыл к нему в особняк и просто вошел внутрь, как всегда это делал. Охрана не остановила меня. Я поступал так многие годы, и с тех пор Белинда не отдавала распоряжения не пропускать меня. Она не обрадовалась моему приходу, но держалась со мной вежливо. И сдержанно. Мне так и не удалось подойти к Чодо близко; при мне Белинда сделала вид, что спрашивает его, хорошо ли он себя чувствует для делового разговора. Она выразила сожаление по поводу того, что я пришел напрасно, — папа сегодня слишком болен, чтобы работать, не мог бы я заглянуть в другой раз? Или еще лучше: пусть бы он зашел ко мне в контору, когда будет в городе.

— И он так и не появился?

— Вы действительно быстро схватываете.

— Я детектив-профессионал. Ну так и что из этого следует?

— В этом-то все и дело...

Боги, как я ненавижу, когда люди произносят эту фразу! Это гарантия того, что дальше последуют сплошные увертки.

— Да-да?

— Белинда постоянно выезжает в город. И когда она выезжает, Чодо тоже не остается дома. Иначе кто-нибудь смог бы увидеться с ним без ее посредничества. Я выяснил это, шпионя за ней. Я долго ждал, надеясь, что смогу добраться до Чодо, когда ее не будет рядом.

— Опасное занятие.

— Да.

— Эта женщина не глупа.

— О да — безумна, но не глупа. Она завладела им и держит при себе.

— Можно было бы сделать вот что: нанять кого-нибудь, чтобы проследить за ней, когда она будет в городе, и попробовать выяснить, где она прячет отца.

Темиск молча прикусил нижнюю губу.

— Вы уже пробовали это? — догадался я.

— Да. И это стоило мне человека, которого я нанял. Мне еще повезло, что он не знал, кто я такой. Иначе это могло стоить мне и меня самого.

Я попытался вспомнить, кто из моих собратьев по профессии в последнее время умирал или пропадал без вести. Нас не так уж много. Но с другой стороны, наша профессия не пользуется такой широкой известностью и уважением, как, скажем, хиромантия или приготовление колдовских снадобий.

— Кто-нибудь, кого я знаю?

— Нет, — покачал он головой. — Это был старый пропойца по имени Билли Мул Тима, который собирал дань в северных кварталах города. Я давал ему маленькие поручения, когда мог. Он работал на Чодо, потому что слишком подружился с выпивкой.

Вот тут я и понял, что попал — лицом к лицу с кризисом, полной грудью вдыхая зловонное дыхание Фортуны. Это был переломный момент. Поворотный пункт. Место, где я должен был сделать моральный выбор.

Я воспротивился легкому решению. Я не произнес ни единого слова о том, что даже у адвоката не исключено наличие сердца и, что еще более существенно, совести.

— Расскажите поподробнее.

— Здесь нечего особенно рассказывать. Я снабдил Билли Мула всей информацией, которой располагал, и отправил его на задание. Подозреваю, что, прежде чем приступить к работе, он скупил в округе все дешевое вино, какое смог унести у себя в брюхе.

— Да, алкаш — это хорошее прикрытие. Их полно повсюду, и никто не обращает на них внимания. Продолжайте.

— Его нашли в одной квартире в северных кварталах несколькими днями позже, после того как он начал смердеть. Он обгорел до смерти.

Я нахмурился. Уже целый год до меня время от времени доходили сообщения о людях, сгоравших без помощи огня, и всегда это происходило в какой-нибудь трущобе в северной части города.

— Гаррет, он обгорел до смерти, но при этом огонь не перекинулся на окружающую обстановку и не коснулся места, где он умер. Кстати, это был такой клоповник, какой вы только можете себе представить.

Я вполне мог себе представить настоящий клоповник. Я посетил их кучу. Особенно в те времена, когда моя клиентура была не столь великосветской.

— Должно быть, кто-нибудь принес его туда.

— Нет. Я побывал там лично, разговаривал с людьми. Даже со Стражей. Он сгорел на том самом месте, где его нашли, — прожарился насквозь, словно кусок сала. Но при этом так и не достигнув достаточной температуры, чтобы занялся пожар.

Это вполне соответствовало тем рассказам, что я слышал о других сгоревших.

— Как такое могло произойти? Колдовство?

— Об этом в первую очередь подумал бы любой.

— Как и всегда, когда под рукой нет очевидного объяснения. Мы привыкли к длительному, непосредственному и смертельно опасному соседству этих идиотов на Холме.

Магия как на высоком, так и на бытовом уровне не является для вас частью повседневной жизни. Но угроза магического вмешательства — является. Потенциальная возможность магического вмешательства — является. Особенно если речь идет о черной магии, поскольку наши истинные властители — это чародеи, которыми кишат особняки на Холме.

— Но вы не думаете, что ответом является колдовство? — уточнил я.

— Такого рода люди не появляются в этой части города.

Какой-нибудь злодей-самоучка, которого зациклило на том, чтобы стать серийным убийцей, конечно, мог бы и появиться. Но что за выгоду он мог получить, сжигая алкашей?

— В той части города вообще не часто появляются люди. Это ведь где-то в Квартале Эльфов?

— Не совсем, но на самой его границе. Сейчас там селятся в основном иммигранты-нелюди. Однако вот что самое интересное: это здание принадлежит Чодо.

Я кивнул и подождал продолжения.

— Когда я подошел к нему, мне сразу показалось, что я его узнаю. Вернувшись, я порылся в своих записях. Мы купили это место четыре года назад. Я сам оформлял юридическую сторону сделки.

— Но Чодо там не было?

— Не было, когда нашли тело, но мог бы и быть. Свидетели вспомнили, что видели там человека в инвалидном кресле.

— Вот как?

— Я не стал копать глубже — не хотел привлекать внимание.

— Да, возможно, это было самое разумное.

Задавать лишние вопросы касательно деятельности Организации вредно для здоровья. От этого могут появиться синяки и шишки. По меньшей мере.

— Есть какие-нибудь блестящие предположения? — спросил Темиск.

— Только самое очевидное: Билли Мул пытался добраться до Чодо, и кто-то в награду за труды лишил его жизни.

— Да, но как они это провернули?

— В этом-то и вопрос.

— И почему подобным образом? Такие вещи делаются гораздо проще. Разве что кто-то хотел передать какое-то послание...

— Сожжение заживо — не того рода послание, которое может прочесть каждый. Большинство просто поморщится и спросит: «Это еще что за чертовщина?»

В этом не было смысла. В головоломке не хватало многих пазлов. Даже ее общие очертания не были ясны.

— Один из пунктов, по которым платил мне Чодо, — произнес Темиск, — состоял в том, что я должен буду вызволить его, если он угодит в какую-нибудь необычную ситуацию. По-моему, этот случай как раз подходит под определение. И, кроме того, он ожидал, что вы поможете мне.

— Это я уже понял. Мне это не нравится, но ничего не поделаешь. Он знал меня лучше, чем я сам себя знаю... И с чего вы собираетесь начинать?

— Я уже начал. Я связался с вами. Вы — специалист.

«Я — специалист. Круто!»

— Тогда давайте расставим все по местам. Что для нас сейчас самое важное?

— Чтобы завтрашним утром Чодо был еще жив.

— То есть мы снова возвращаемся к празднику?

— Вот именно. К празднику.

8

Из резиденции Харвестера Темиска я не спеша направился в «Пальмы» — первоклассную закусочную и клуб, которым управляет темный эльф Морли Дотс, мой товарищ номер один. Я приближался осторожно: могли возникнуть проблемы с людьми Белинды, если они уже начали собираться.

— Божья плюха! Вы только гляньте! И недели не прошло, а он уже опять здесь!

Существует некая вероятность, что не все соратники Морли всегда рады меня видеть.

— Я просто проходил мимо. Ну вот и подумал, что стоит заглянуть и посмотреть, как вы поживаете. Как дела, Сарж?

Сарж толст, у него лысина, куча татуировок и характер более омерзительный, чем у мешка скорпионов. Это когда он в хорошем настроении. Сегодня он выглядел не особенно радостным.

Еще один тип, настолько похожий на Саржа, что мог бы быть его страшным старшим братом — с добавлением еще парочки скорпионов, — шаркая, вышел из кухни.

— Привет, Рохля! Как ты, старина?

Рохля потряс в воздухе промышленных размеров скалкой. Прием выглядел не очень вдохновляющим.

Позади Рохли нарисовался Морли. Поразительно. Дотс редко участвует в трудовых буднях своего кабака.

— Что тебе нужно, Гаррет?

— Эх, Морли, надо иметь больше чувства юмора! Я знавал одного парня на Причалах...

— Что тебе нужно, Гаррет?

— В настоящий момент мне хотелось бы узнать, почему у вас считается забавным подсунуть мне такое хамское создание, как твой треклятый попугай, — но стоит отплатить тебе нимфеющей из нимф, как сразу достаются ножи для разделки мяса?

Рядом материализовались еще двое подручных с целым набором мясницкого снаряжения. Это в вегетарианской-то столовой!

— Что, баклажаны нового урожая оказывают серьезное сопротивление?

Казалось, всем здесь очень хотелось обступить своего доброго друга Гаррета со всех сторон. Ничего хорошего это не обещало.

Дотс мягко взмахнул рукой:

— Попробуй еще разок, Гаррет.

— Я просто хотел посмотреть, как у вас идут приготовления к сегодняшнему вечеру. Ну и еще сказать «привет».

— А почему это тебя интересует?

— Потому что мне там тоже придется присутствовать, капустная ты отрыжка! И никак не отвертеться. А мне все это мероприятие не очень-то по душе.

Морли окинул меня внимательным взглядом. Стройный, черноволосый, миловидный и всегда безупречно декорированный по последней моде, он распространяет вокруг себя атмосферу такой чувственности, от которой женщины совершенно теряют голову, даже если его заносит в женский монастырь.

— Что это? У тебя, кажется, под носом грязь?

В последнее время Морли начал отращивать себе тонкие усики.

Он даже не улыбнулся.

— Сядь, Гаррет.

Я опустился на стул — ближайший к двери.

Морли уселся напротив и принялся пристально меня разглядывать. Наконец он произнес:

— Говорят, ты теперь у Белинды на жалованье?

— Чушь собачья. Кто это тебе сказал?

— Белинда. В последний раз, когда приходила отдать распоряжения к празднику.

— И ты поверил? Но ты же знаешь меня! Я не стал бы работать на Белинду, даже если бы мне нужна была работа — а она мне не нужна. У меня есть мануфактура, самое прибыльное дельце в Танфере. Тебе просто понадобился повод выплеснуть свою желчь.

— Она говорила очень убедительно.

Дотс продолжал меня рассматривать. Его и парней мучила какая-то серьезная проблема. Никто не хотел дружить с любимым сыном матушки Гаррет.

— Давай вываливай, Морли. Что у тебя стряслось?

— Я и так не жду ничего хорошего от этого праздника. А тут еще ты, предположительно Белиндин главный жеребец, подходишь через каких-нибудь десять минут после того, как твоя милашка дает нам знать, что все вообще будет проходить не здесь! «Пальмы» будут только поставлять блюда, а само мероприятие состоится в Уайтфилд-холле. Потому что мой ресторан, видите ли, недостаточно велик! Слишком много людей в этом мире хотят засвидетельствовать свое почтение Большому Боссу.

— Никогда не слышал об Уайтфилд-холле. Это не тот ли мемориальный зал для ветеранов, что был учрежден в память о войне за выбитый зуб Коди Бирна?

Во времена империи в Каренте велось множество маленьких войн по совершенно пустячным поводам. Потом мы повзрослели и стали настоящим королевством, после чего затеяли одну большую войну, которая и длилась на протяжении последних ста лет, — ту самую, в которой участвовал я. Наряду со всеми известными мне мужчинами-людьми, включая моего брата, и отца, и деда, и отца и деда моего прадеда, и всех их родных, двоюродных и троюродных братьев, а также побочных отпрысков.

На данный момент смертоубийство закончилось; впрочем, теперешний мир во многом был хуже прежней войны.

— Я ничего не знаю о ваших войнах... — ответил Дотс.

Кстати, сказал он истинную правду: будучи наполовину темным эльфом, он пользовался некоторыми послаблениями относительно человеческих законов — например, того, который касается всеобщего призыва. И вообще на человеческую историю ему начхать. Он редко вспоминает даже о прошедшей неделе — за исключением тех случаев, когда прошедшая неделя подкрадывается к нему сзади и шарахает по затылку...

— ...но это действительно что-то вроде военного мемориала, — закончил он.

Морли неглубок. Морли хорош собой. Морли — кошмар, заставляющий отцов пробуждаться среди ночи в холодном поту. Он — та греза, которую их дочери берут с собой в постельку, чтобы с ней позабавиться. Это тот самый плохой мальчик, которого хотят все девочки, считая, что им удастся приручить его, — до тех пор, пока не найдут себе какого-нибудь олуха, который станет зарабатывать им на пропитание и обращаться с ними по-человечески.

Какой я все-таки завистливый!

— Не понимаю. Чем он ей так приглянулся? Зачем ей понадобилось переносить празднество туда?

— Я же сказал: там помещается больше народу. К тому же им заправляют люди, которым она может доверять.

— По-твоему, Белинда тебе не доверяет?

— Ты что, действительно такой наивный? Разумеется, нет. Я не тот человек, который ей нужен.

— А кто ей нужен?

— Ее прибор, дубина!

— Только не надо услаждать мой слух вегетарианской поэзией. В ней нет смысла, когда светит солнце.

Дотс покачал красивой головой. Он не хотел принимать игру.

— Белинда не поверит мне, даже если я поклянусь ей десятью тысячами клятв. Это все ее безумие — она не может доверять никому. За исключением тебя. Скорее всего, по той же глупой причине, по которой доверял тебе Чодо, — потому что, насколько я могу понять, у тебя такой туман в мозгах, что ты просто не в состоянии не быть честным.

Этика и мораль Морли во многом зависят от ситуации. Это не мешает ему оставаться отличным парнем — бо́льшую часть времени. Когда ему это выгодно.

— Ваши откровения, мистер Дотс, согревают жемчужниц моего сердца.

— Что ты хочешь этим сказать? Я никогда не понимал — что такое жемчужницы?

— Какие-то моллюски, кажется. Не знаю толком, но звучит хорошо.

— У меня большое искушение снова передумать.

Однако Сарж и Рохля с кислыми минами, а также все остальные уже вернулись к работе.

— Для Организации это сборище будет главным событием недели.

— Ну и повод особый.

— Ты знаешь Жнеца — Харвестера Темиска?

— Агента Чодо в судебных сферах? Если споткнусь об него, то узнаю, но не более того.

— Он до сих пор адвокат Чодо. Можешь о нем что-нибудь сказать?

— Для юриста он играет довольно честно. Он и Чодо дружат с детских лет. А что?

Порой лучший способ иметь дело с Морли — это сказать ему правду. Или хотя бы нечто приближенное к правде, когда она слишком драгоценна, чтобы вот так задаром выкладывать ее. Нечто почти правдивое, чтобы заставить его сделать то, чего ты от него хочешь, — вот что я имею в виду.

— Я сталкивался с ним, когда мы сколачивали нашу трехколесную компанию.

— Это когда тебе приплачивали за то, чтобы ты держался в стороне? — уточнил Морли. — Я слышал, как ты всех там достал своим морализаторством и болтовней об этических принципах.

Я не стал глотать наживку.

— Он подкинул мне одно дело.

Морли любит пререкаться. Это делает его центром всеобщего внимания.

— Расскажешь мне о нем, Гаррет, когда все закончишь.

— У тебя есть идеи, что Белинда собирается отмочить сегодня вечером?

— Нет. Но я буду очень осторожен. Буду следить за всем и держаться поближе к кухне. И тебе советую, если тебя действительно интересует мое мнение.

— О, интересует, еще как интересует! Возможно, я даже надену кольчугу под рубашку... Ты никогда не слышал, чтобы Чодо баловался с магией?

— Нет. Он не любил чародеев — разве что иногда нанимал кого-нибудь, чтобы наложить охранное заклятие, но не больше. Они всегда бесили его тем, что у них больше реальной власти, чем у него.

— Я имел в виду его лично.

— Ну что ты! Его таланты ограничиваются убийствами, нанесением увечий и администрированием. Магических способностей у него не больше, чем у какого-нибудь могильного камня.

— Так я и думал.

Я признавался в том, о чем думал. Уже второй раз. Что-то я разоткровенничался со своим приятелем.

— И что у тебя там такое? — соизволил поинтересоваться Морли.

— Темиск говорит, что с тех пор, как Чодо хватил удар, происходит кое-что странное. Я хочу разобраться.

— Это и есть твое дело?

— Нет, само дело в другом, а это просто такая вещь, которую мне нужно понять.

— Темиску удалось тебя подцепить на то, что ты в долгу у него?

— В некотором роде, — вздохнул я. — С этим тоже нужно что-то делать.

— Не связывайся. Перестань быть собой. Не наживай себе лишних неприятностей.

— Ты знаешь что-нибудь о людях, которые сгорели заживо?

— Нет. Это что, тоже часть твоего расследования?

— Вряд ли. Просто интересно. Никогда не повредит спросить тебя о чем-нибудь — из тебя так и прет нетривиальное и чудесное. А иногда ты даже рассказываешь мне о том, что знаешь.

— Оригинальное и странное... И от кого я это слышу? От человека, который живет под одной крышей с трупом и говорящей крысой!

— И еще с Дином. И с корзинкой котят. Кстати, я подумал, что принесу их с собой сегодня вечером. Попробую кому-нибудь подарить.

— Оригинальная идея — раздавать котят на мафиозном сборище. Если кто-нибудь и возьмет у тебя хоть одного, то только для того, чтобы скормить его своей ручной анаконде.

— Эта идея давно уже назрела: скормить всех кошек змеям. Синдж как-нибудь переживет.

— А что потом делать со змеями? Крыс они любят больше, чем кошек...

— Ты не знаешь ничего об одном уличном парнишке, он называет себя Пенни Мрак?

— Знаю только, что ему стоит выбрать себе другое имя, если он не хочет, чтобы его постоянно били, а больше ничего. А что?

— На самом деле это девушка, выдающая себя за пацана. Она же является источником Диновой корзинки котят. Дин рассказал мне очень необычную историю относительно этого ребенка.

— Необычную историю? О ком-то из тех, кто тебя окружает? Ха! Чушь какая!

— Сарказм вам не к лицу, сэр, — учитывая, что среди тех, кто меня окружает, вы один из главных персонажей. И при этом определенно из числа самых незаурядных.

— Да я стандарт, по которому измеряют всех остальных, — невозмутимо ответил эльф.

— Ладно, ты тут держись, а я сбегаю за помощью.

Я покосился на входную дверь в нескольких дюймах от меня. Шансы добраться до нее казались лучше, чем когда-либо.

— Как успехи на любовном фронте? — злорадно выкрикнул я и бросился наутек.

Почему я это сделал — другая история, причем уже рассказанная.

9

–Эй!

Мимо моего уха просвистел камень. Он ударился в дверь Морли с такой силой, что проломил дыру в дверном полотне.

Дотс выскочил наружу и встал рядом со мной, свирепо озираясь.

— Что случилось? — спросил он.

— Похоже, кто-то метнул в меня камень из пращи, — предположил я.

А как еще можно было бросить камень с такой силой?

— Примитивно.

— Зато эффективно, если ты к этому не подготовлен.

— Кто это был? И куда он делся?

— Я почти уверен, что это вон тот здоровенный верзила — в идиотских зеленых панталонах, который так старательно делает вид, что его это не касается.

Этот парень выглядел как недомеренный экземпляр из того же помета, что и Безобразные Штаны. Он изо всех сил интересовался проходами между домами и темными закоулками под верандами.

— Постой-ка здесь. Возможно, он только того и хочет, чтобы ты пошел за ним. Сейчас я соберу людей. За ним должок за дверь!

Дотс вернулся в дом.

Я подобрал с земли камень, который, если бы не секундное везение, мог бы пробить дополнительную дыру в моей черепушке. Потребовалась бы по меньшей мере еще парочка, чтобы повлиять на мой бизнес, но напрашиваться я не собирался.

Камень был слегка яйцевидной формы: дюйм с четвертью в одном измерении и чуть меньше дюйма в другом. Он был тяжелым, зеленого цвета, словно серпентин или низкосортный нефрит. И еще он был полированным — совсем не похожим на что-то, что можно подобрать, гуляя по руслу ручья.

Морли вернулся со своими людьми.

— Это может быть уловка, — сказал я, — чтобы выманить тебя из «Пальм».

— Я предупредил Саржа и Рохлю. Куда он делся?

— Свернул на юг по улице Железной Звезды.

— Пойдем расставлять ловушку, — сказал Морли.

Он очень прямолинеен, мой друг.

— Ты слишком спешишь. Я начинаю нервничать, когда ты спешишь.

— Я никогда не упоминал, что ты слишком много беспокоишься?

— Упоминал, но только в тех случаях, когда я оказывался достаточно близко, чтобы тебя слышать.

Мы побежали вдоль улицы, прихватив с собой полдюжины парней, которые делали вид, что служат у Морли официантами. Ни один из них не был похож на человека, обслуживающего столики от любви к работе. Хотя Дотс и утверждает, что больше не занимается темными делишками, однако упорно продолжает окружать себя подобными типами.

Это заботит меня из-за того рвения, которое выказывает в последнее время тайная полиция. Дилу Шустеру наплевать на протокол, в его глазах он сам — закон. И слишком часто те, кого он обставил, легко соглашаются, что должны были это предвидеть.

Тем не менее преступный мир продолжает существовать. Как бы ни был Шустер силен, упорен и помешан на своем деле, все, на что он способен, — это лишь слегка покусывать внешний край Организации.

Мы повернули на улицу Железной Звезды — и остановились, сбившись многоногой обескураженной кучкой.

Тип, пытавшийся сделать мне трепанацию с помощью камня, находился в каком-то квартале впереди нас. Он шел не спеша, заглядывая в темные уголки, словно понятия не имел, что кто-то может его преследовать.

— Что за игры, Гаррет? Ведь этот придурок еле тащится, словно ему на все наплевать!

— Меня нельзя считать ответственным за то, что кто-то другой отъявленный идиот.

— Вопрос спорный. Есть такая вещь, как дурная наследственность...

Еще немного, и Морли начнет ругаться черными словами.

— Почему бы нам, вместо того чтобы стоять здесь и спорить, не воспользоваться преимуществом? — спросил я.

Морли сделал знак своим мальчикам. Мы двинулись вперед.

Народу было немного, но для улицы Железной Звезды это нормально — здесь нет лавок.

Мы окружили коротышку прежде, чем он осознал, что на него идет охота. Его реакцией было совершенное изумление. На мгновение я подумал, что указал не на того человека. А вдруг все население Танфера внезапно воспылало любовью к отвратительным зеленым панталонам и отсутствие вкуса не следовало считать несомненным признаком врожденной склонности к злодейству?

Затем он бросился на нас и проломился прямо сквозь одного из парней Морли.

— Вот это да! — проговорил я.

— Да уж. С ним надо поосторожнее.

Коротышка не стал убегать — он просто вел себя так, что к нему не хотелось подходить слишком близко, поскольку это грозило неприятными ощущениями. На ближней дистанции он был быстрее, чем даже Морли, который до сих пор удерживал рекорд по скорости движений — исходя из моего опыта. И еще он был очень силен. Он швырнул меня на тридцать футов и сделал это не напрягаясь.