Скверна. 999 999 999 маны. Шаг первый E-Book

Оро Призывающий

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Фантазии о силе
• Sprache: Russisch

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Жизнь Марка Ротта, наследника влиятельного рода, кардинально меняется после таинственного события. За 18 лет жизни он ни разу не выбирался из родного города и лишь раз видел невесту, выбранную для укрепления власти. Весьма неудачливый и разочаровавший отца юноша, от которого пытаются избавиться почти все родственники, внезапно становится магом поддержки с бескрайними резервами маны. осталось освоить эти новые невероятные способности и найти способ отомстить за долгие годы унижений. Марку придется бороться за свое место в мире, где сила имеет решающее значение.

Leseprobe

Оро Призывающий Скверна. 999 999 999 маны. Шаг первый

Другая история

Перестук колес по рельсам, осенний пейзаж за окном, солнце клонится к закату. Подходящая атмосфера для моего первого самостоятельного путешествия. Поездки на поезде – обыденная вещь для большинства людей, но я – другая история. За 18 лет жизни я ни разу не выбирался из второй столицы Альянса Пяти, нашей маленькой страны. Причина, как это часто случается, в моей семье.

Семья – это сложная тема, и моя – не исключение. Можно долго рассказывать о том, что меня не устраивало в жизни, но в итоге все решил один день. Да еще и какой! Десятый день рождения, первый осознанный юбилей.

Тот день мы отмечали с размахом: отец созвал всю городскую элиту и значительную часть столичной – представителей правящих кланов – и устроил роскошный пир в дорогом ресторане. Когда еды и алкоголя на длинных столах стало заметно меньше, отец вышел в центр банкетного зала и застучал по бокалу, привлекая всеобщее внимание.

– Господа! Моему сыну сегодня исполнилось десять лет. Что за великолепная дата! Совсем скоро он станет мужчиной и полноправным наследником клана.

Меня как отца берет гордость за своего мальчика, и я хочу объявить прекрасную новость!

Все вы знаете, как дружен наш род с родом Вульфрика. После долгих раздумий мы решили укрепить наши связи не только дружбой, но и кровью. Через восемь лет дочь Вульфрика и мой сын сыграют свадьбу!

Произносил он это пафосно, с присущей ему важностью. Каждый в зале должен был понять, насколько успешный и влиятельный человек мой отец, раз добился для сына брака с представительницей одного из древних аристократических родов. Со всех сторон раздались аплодисменты, тосты и лестные слова поздравлений. Я же не придал этому никакого значения, ведь последнее, что интересует в таком возрасте, – это браки по расчету и интриги родителей. В этот момент к отцу присоединился статный мужчина в дорогом костюме. За ним тихо шла покрасневшая девочка примерно моего возраста, которая никак не могла отвести взгляд от пола.

– Я надеюсь, что это решение принесет нашим домам процветание. Марк, – он уставился прямо на меня, ожидая, что десятилетка сможет понять всю важность момента, – когда вы с моей дочкой Элизой подрастете, она станет твоей женой. Ты должен быть рад, мальчик.

– Я-я рад, дядя Вульфрик… – ответил я, так и не вникнув до конца в суть происходящего.

Мужчина ухмыльнулся и похлопал отца по плечу.

Праздник все никак не кончался, знать успела напиться до такой степени, что каждый захудалый аристократ пытался показать окружающим, как много у него денег и как легко он выбрасывает их на ветер. Это несказанно радовало отца.

Тут я должен пояснить, почему 10 лет – такая важная дата в аристократических семьях. Это переломный момент в жизни именинника, когда тот узнает свой класс силы. Их много, и каждый в какой-то мере определяет дальнейший вектор развития человека на всю оставшуюся жизнь, одаривая бонусами к одному типу характеристик и накладывая штрафы на другие. Для того чтобы узнать класс ребенка, его нужно «пробудить» с помощью специального камня, редчайшего артефакта, имеющегося только у очень знатных домов. Для остальных слоев общества «Пробуждение» было чем-то вроде невероятной удачи, вроде рождения ребенка-гения или выигрыша в лотерею. Редко и невероятно.

Но мой отец не был бы моим отцом, если бы не нашел способа заработать денег даже на столь важном моменте в жизни, как Пробуждение. Как заправский букмекер, он курсировал между столами с пьяными людьми и принимал ставки на то, какой же класс мне выпадет. Сам он был осведомлен о моих выдающихся способностях, поэтому очень аккуратно принимал ставки на предполагаемый класс, следя за тем, чтобы коэффициент оставался играющим ему на руку.

Выдоив своих гостей до копейки, отец с улыбкой вернулся в центр банкетного зала.

– Господа! Вот она, кульминация сегодняшнего вечера. Сейчас мы узнаем, как именно Марк послужит своему клану… и немного разорим ваши карманы!

Зал взорвался пьяным смехом, и взгляды толпы уставились на меня.

– Вносите камень Пробуждения!

Прислуга отворила огромные двери, и четыре воина нашего клана внесли на подставке прозрачный кейс с небольшим, размером с ладонь, камнем. В моей памяти хорошо отпечаталась ярко-красная руна в самом центре камня. Она заставляла забыть обо всем окружающем мире, вызывая желание коснуться ее. Отец с трепетом открыл кейс и какое-то время просто стоял, разглядывая камень. Затем замотал головой, стряхнул с себя гипнотическую силу руны и, замешкавшись, улыбнулся:

– Иди сюда, Марк. Это очень важный момент.

Я слез со своего стула и заковылял к кейсу под давящими взглядами притихшей толпы гостей. Дойдя до камня, я вопрошающе глянул на отца.

– Ну же, смелее.

Я робко коснулся камня – и в тот же миг сознание словно выбросило из тела. Цвета, звуки и ощущения – все смешалось в голове, создавая феерию из эмоций и чувств. Закончилось все так же быстро, как и началось. Я попятился назад, и отец подхватил меня за плечи. Толпа завороженно молчала, ожидая узнать, какой класс я получил.

Убедившись, что я твердо стою на ногах, отец подошел к камню и вгляделся в него. Там не было ни текста, ни символов, ни рисунков – но отец, казалось, видел там что-то недоступное взгляду.

– Пробуждение! – внезапно воскликнул он. – Получен класс «Маг»! – в его голосе были слышны нотки удивления.

– Специализация – «Поддержка»! Атрибут… Он внезапно осекся, а затем тихо продолжил:

– «Уроборос»…[1]

Я оглянулся по сторонам и заметил замешательство на лицах гостей. Тогда я еще не понимал, что именно со мной не так. Никто не понимал, что за атрибут мне выпал. Кроме отца, который видел все детали и Пробуждения, и полученного дара. Остальные узнали чуть позже, когда прочли в интернете.

Класс «Маг» считается хорошим, да и «Поддержка» – не последняя специализация. Возможно, с таким классом нельзя тягаться с воинами, берсерками и прочими боевыми классами один на один, но для наследника клана, у которого в подчинении не одна сотня людей, умение помочь войску во время битвы полезнее, чем самому расшибать черепа. Не зря говорят, что за всю Великую Войну Император, тоже маг поддержки, ни разу не вытащил меча из ножен.

До этого момента в нашем роду не рождалось ни единого мага. Мои предки со стороны отца все как один были прославленными мечниками, подтипом класса «Боец», рвущимися в бой в первых рядах, что создавало определенные ожидания и от меня. Однако и моему классу можно было найти объяснение. Во-первых, одним из главных атрибутов моего рода была аура исцеления, помогающая союзникам сражаться куда дольше и яростнее, чем врагам. А, во-вторых, моя мать: ей выпал класс «Чернокнижник». Носители этого класса специализируются на нанесении разного рода проклятий и массовом ослаблении противников, что в паре с аурой исцеления отца создавало мощную комбинацию, способную изменить ход боя в нашу сторону даже при численном превосходстве врага. От матери мне досталась возможность проклинать.

Я мог бы свернуть горы, исцеляя союзников и проклиная врагов. Мог бы стать одним из легендарных военачальников, подобных Императору. Однако у судьбы оказалось ужасное чувство юмора. Все дело в атрибуте «Уроборос». Название – точнее некуда. Невозможно сосчитать, сколько раз я проклинал судьбу за этот убогий атрибут, на каждый плюс которого приходился более существенный минус. Его суть в том, что я, как пожирающий сам себя змей, могу лечить и проклинать только себя, причем с двойным эффектом и двойными затратами маны[2].

Меня нельзя проклясть. Но меня нельзя и вылечить. На меня не подействует даже самый сильный проклятый артефакт… Но в моих руках даже величайший священный меч превратится в обычную железную палку. Уже не говоря о том, что «Уроборос» никак не улучшал меня физически. По основным параметрам я простой человек. Как бы я себя ни усиливал, даже с удвоенной эффективностью, я никогда не сравнюсь с полноценным бойцом. У меня никогда не будет ни одного умения, доступного другим полноценным классам. Я практически бесполезен. В тот момент моя жизнь рухнула, а разочарование в глазах отца крепко въелось в память. Порой мне казалось, что иначе он на меня и не смотрел.

* * *

Формально я остался наследником, но все чаще об этом говорили со смешком. Думаю, если бы не брак, о котором мой отец договорился с Вульфриком, то меня бы давно исключили из линии наследства в пользу двоюродных братьев. Да, по какой-то неведомой причине помолвку не расторгли. Возможно, так было выгодно окружению отца; возможно, Вульфрик расставил сети на долгие годы вперед, и теперь ему просто не хотелось рушить планы – не знаю, меня никто не ставил в известность.

Ясно было только одно: Элиза будет моей женой чисто технически. Жизнь не дарила мне подарков, поэтому я не верил, что мы полюбим друг друга и будем радостно жить вместе. Скорее наоборот, она будет держать меня рядом как живое свидетельство законности своих прав и распоряжаться всеми делами рода от моего имени. Возможно, даже нарожает детей от какого-нибудь другого мужчины и выдаст их за моих.

Меня такой расклад не устраивает. Последнее, чего мне хочется, – так это стать марионеткой в руках каких-то интриганов. Именно поэтому пару дней назад, за неделю до своего восемнадцатилетия, я принял самое безумное и самовольное решение в жизни: вопреки воле отца я еду расторгать помолвку с Элизой. Это полностью моя инициатива, попытка воспользоваться последним шансом изменить жизнь и хоть немного улучшить ее.

Я думал, совершить побег будет куда сложнее. Последние восемь лет меня оберегали, как комнатный цветок, но никто не заметил, что я купил билеты на дешевый ночной поезд, в котором практически не было занятых мест. Хваленые папины спецслужбы все проглядели. Я трезво оцениваю ситуацию и понимаю, что они могут спокойно меня найти. Но пока это случится, пока поймут, что меня не похитили, а я уехал сам, пройдет уйма времени. Скорее всего, я уже буду на полпути к пункту назначения.

Забавно, но я ни разу не пользовался общественным транспортом, да и за город никогда не выезжал, а теперь сижу и смотрю в окно поезда, направляющегося в столицу. Даже когда меня начнут искать, служба охраны только под конец додумается пробить список проданных билетов на поезд. И даже когда они узнают о конечном пункте прибытия, они не успеют меня остановить.

Да и кому может прийти в голову, что я еду к Вульфрику с такой целью? Никто в здравом уме не захочет разрывать помолвку с наследницей второго по значимости рода в нашей стране. Скорее решат, что парень просто напридумывал себе романтики и хочет повидаться с невестой, гори она синим пламенем, до свадьбы.

В их глазах я слабый наивный паренек, который всегда делает как велено и ведется на «письма от невесты», очевидно написанные руками папиных прислужников.

К слову, об этих письмах. Это вообще такой цирк, словами не передать! Они меня считают полным идиотом? Пишут от ее имени с фальшивой страницы, созданной на скорую руку. Думают, я не пойму, что общаюсь с фейком, когда существует точно такой же профиль – настоящий, с живыми подписчиками, лайками и реальной активностью?

Вот серьезно: все эти разговоры с фейком и попытки изобразить по уши влюбленного подростка в переписке мне стоили куда больших усилий, чем эта поездка. Если когда-нибудь стану главой клана, то уволю всех к черту. Уж очень я их ненавижу.

Мне каждый день приходилось кривить душой, делиться переживаниями с тем, кого на самом деле не существует. Тесно общаться с людьми, воспринимающими это общение как простую работу, которую выполнил – послушал этого нытика – и забыл. А мне потом заходить в соцсеть, видеть реальную страницу той девушки и понимать, что на самом деле она о тебе не знает и ей глубоко плевать на тебя.

Хотя именно это общение и дало мне необходимое преимущество. Ведь они верили во все то, что я скармливал их «настоящей» странице.

Недаром говорят: если хочешь обмануть – расскажи 90 % правды и скрой за ней 10 % лжи. Приходилось заставлять себя писать то, что не хочешь. Рассказывать о себе: о том, что думаю об окружающих меня людях, отце, матери и даже чертовых спецслужбах. Мне пришлось рассказать о настоящих мечтах и планах, фантазировать о совместном будущем с невестой. А это было самым сложным, ведь чтобы фантазии казались настоящими, приходится заставлять себя поверить в ложь, а затем обратно возвращаться в реальность. Тьфу, даже вспоминать противно.

Я уверен, если они узнают, где я, никто не будет останавливать поезд – меня просто попытаются найти на вокзале и вернуть обратно, перед этим популярно объяснив, что очень невежливо донимать девушку. Но на этот счет у меня тоже есть план.

Я просто выйду на пару остановок раньше, а затем куплю билет на электричку (документы для этого не нужны) и через две пересадки выйду на окраине столицы. Дальше возьму такси и буду надеяться на везение. Вернее, на отсутствие невезения. В столицу я приеду позже, чем поезд, следовательно, службы в это время уже будут нервничать и копошиться. Начнут сомневаться в моих изначальных мотивах и прорабатывать альтернативы. А полученная за годы репутация простого парня не даст им версий, которые могут встать мне боком.

На этом этапе они не станут публично объявлять о пропаже наследника и еще несколько часов будут прочесывать столицу своими силами, что мне только на руку. Мне остается лишь не наткнуться случайно на их людей и спокойно доехать до резиденции «будущего тестя».

А дальше я объявлю о разрыве помолвки, что изрядно взбесит абсолютно всех, а некоторым даже добавит седых волос. Также важно, чтобы заявление было публичным – тогда никто ничего не сможет отыграть обратно. Людей уже будет не заткнуть, как и не получится отшутиться, сославшись на мой юношеский максимализм и причуды.

Скорее всего, мне сильно достанется от отца. Может быть, изгонят из семьи или заставят жениться на какой-нибудь дочке мелкого папиного партнера, чтобы выжать из моего существования хоть немного выгоды. Любой из этих вариантов кажется более привлекательным, чем жизнь наивного рогоносца.

Но с этим я буду разбираться потом.

Наша остановка

Поезд мерно постукивал, задавая успокаивающий ритм. Я сидел, подперев подбородок рукой, и наслаждался видом из окна: мимо проносились поля и редкие деревья. Солнце уже подошло к горизонту, и с каждой минутой становилось все темнее. Мир погружался в вечерний сумрак.

В какой-то момент пейзаж за окном сменился: бесконечные поля, точечно раскиданные на горизонте деревеньки и леса, похожие друг на друга как две капли воды, сменились заборами и огромными промышленными комплексами, вся территория которых была забита цехами и ржавыми трубами, опутывающими заводы подобно паутине. Через какое-то время промзона осталась позади – и мы въехали в пригород. Покосившиеся здания, бурная растительность, произрастающая там, где в ином случае от нее бы уже давно избавились, и темнота в окнах, несмотря на почти закатившееся солнце, – все это говорило о том, что в этом городе уже давно никто не живет.

Прежде чем поезд успел въехать в заброшенный город, проводник прошелся по вагону и закрыл все окна. Интересно, зачем? Жаль, что я не разузнал о маршруте поезда заранее, но правила есть правила. Я с сожалением взглянул в окно в последний раз и задернул занавески. Поезд был под стать ценам на билеты – очень дешевым и не предоставляющим особого комфорта. Сидячий вагон с обшарпанными сидениями, которые были расставлены друг напротив друга, создавая импровизированные квадратные секции по четыре сидения в каждой, громко шумел и ощутимо подскакивал на рельсах. Не считая пары стариков, сидевших неподалеку, больше людей в вагоне не было. Видимо, этот маршрут и правда не пользовался бешеной популярностью.

Было до жути скучно. Я хотел немного отодвинуть шторку и выглянуть в окно и уже было дотронулся рукой до ее края, но в последний момент остановился.

– Вижу, в первый раз в поезде едешь, да? – раздалось у меня над ухом.

– А что, так заметно? – удивился я, поворачиваясь.

Ехавший рядом старик как раз встал со своего места с пустой чашкой в руках. Видимо, отправился за водой или чаем в начало вагона, но по пути увидел, что я собираюсь сделать.

Он усмехнулся.

– Все в первый раз хотят выглянуть в окно. Ничего там нет интересного, только настроение себе испортишь.

Я пожал плечами.

– Это вряд ли.

– Ну-у, может, еще на пару ночей кошмаров себе заработаешь. А оно тебе надо? Поверь, это того не стоит.

Это заинтриговало меня еще больше.

– А что я там могу увидеть?

Старик посмотрел на сидение напротив, резко протер его ладонью и уселся.

– Мертвый город, что ж еще. Ну и то, что в нем. Сам не поймешь, что увидишь, да и рассказать никому не сможешь. А потом это тебе во сне еще долго приходить будет. Наутро даже вспомнить не сможешь, что у тебя над кроватью стояло, только страх и останется… Если рядом кто есть, то, может, и расскажет, но жена моя, – дед указал на свою спутницу, которая, нахмурившись, смотрела на старика, – напрочь отказывается об этом говорить.

Та же, в свою очередь, тяжко вздохнула – видимо, от воспоминаний.

– То есть этот город опасен? – спросил я.

– Ну, можно сказать и так, – дед немного поморщился.

– Но почему тогда через него все равно ходят поезда?

– Хм, когда этот город стал таким? Лет десять назад? – пробормотал дед, покручивая в руках пустую металлическую чашку. – Кому есть дело до дорог и обычных людей? Тут чтобы новый железный путь проложить, нужно в обход города делать, причем не для одного десятка маршрутов. А зачем, если старая дорога еще долго будет годной для проезда?

В силу своего скудного опыта я не совсем понимал, что он имел в виду.

– Проще по старому маршруту пустить поезда, – продолжил он. – Мы еще два таких места проезжать будем.

Я сидел и внимательно слушал. До этого я ведь вообще ничего толком не знал о городах-призраках, кроме, конечно, того, что они существуют – и в Империи, и в Республике, и у нас, в Альянсе Пяти – маленьком государстве-конгломерате, расположившемся прямо между двумя великими державами.

Впрочем, старик и сам не спешил развивать тему.

– Просто забудь об этом и не иди на поводу любопытства. Ты его не утолишь, даже если час будешь глядеть на город.

– Ага, – кивнул я, косясь на шторки: те немного покачивались, и казалось, что вот-вот будет видно город через открывшуюся щель между шторками и рамой окна.

Мертвые города. Вместо фраз ни о чем старик мог бы и пояснить. С одной стороны, все знают об их существовании, многие были вынуждены срочно переезжать после таинственной «эвакуации» без объяснения причин. С другой же – мало кто знает, что именно в них творится, а уж о том, откуда они берутся, и вовсе ничего не известно. В сети можно было наткнуться лишь на конспирологию, где правду невозможно отличить от выдумки; в учебниках о таких вещах не писали, да и учителя старались избегать этой темы.

– А ты куда вообще едешь-то? – спросил он меня, пытаясь отвлечь от навязчивого любопытства. – Наверное, в столицу? Домой, в гости или на учебу?

– Можно сказать, что по делам, – ответил я сухо, ненароком обратив внимание старухи на себя. Та улыбалась.

– Какие дела-то в твоем возрасте? – хохотнул дед, опять отвлекая меня от созерцания штор. – Или говорить не хочешь? Так мне оно и не надо, я, наоборот, помочь тебе хочу. Может, совет какой дам.

– Да к девушке он едет, старый ты дурак, – проворчала бабуля, отодвинувшись от своего окна ближе к проходу, чтобы было удобнее с нами разговаривать. – Догадаться сложно?

Я пожал плечами.

– Ох ты, старая… Будь это девушка, то она бы ехала к нему, а не он к ней, – пробурчал дед. – Все-таки ей входить в семью мужа, это ее право и обязанность – следовать за будущим мужем.

В ответ на это старушка закатила глаза и закачала головой, понимая, насколько старомодно звучат взгляды дедули. В наши дни, пожалуй, разве что аристократы из самых древних семей были такими закоренелыми приверженцами патриархата, да и то с натяжкой. А уж у новой аристократии, к которой принадлежит и мой род, все куда проще.

Я оглядел стариков. На вид им было за 70, люди, по всей видимости, простые да и небогатые, раз едут со мной на этом поезде. К тому же явно старой закалки и порядков времен перестройки после Великой Войны.

Война, прогремевшая по всему континенту больше 100 лет назад, изменила мир как в целом, так и в мелочах. Государства Западной Европы объединились в Империю, а к Востоку от нас возникла Республика. Тогда же появились и первые Пробужденные с их силами, непредставимыми прежде. Две страны-гиганта строили новую жизнь на обломках старых государств.

Тогда же образовался и Альянс Пяти – на бумаге независимое государство, а по факту марионеточная буферная зона между Империей и Республикой. Впрочем, даже в марионеточной стране власть могла быть реальной, а жизнь – красивой, а потому старая и новая аристократия также делила Альянс на зоны влияния, меняла устоявшиеся порядки и стремилась урвать кусок пожирнее.

– Пень ты старый, – старуха не скупилась на слова. – И дурак, раз ничего не понимаешь.

– Я ничего не понимаю? Да с чего бы! Во все времена люди одинаковы. И отношения между ними тоже. Все строится на заветах предков…

– Ваша жена права, – вздохнув, решил я прекратить их спор. «В том, что вы пень старый», хотел было я пошутить, но решил не хамить старшим. – Еду и правда к девушке, но романтикой здесь и не пахнет. Скорее всего, даже и не увижу ее после этого.

Думаю, ничего страшного, расскажи я им немного правды, все равно они простые люди, и мы никогда больше не встретимся.

Старик странно посмотрел на меня, покачал головой, а затем встал и отправился к комнате проводника. Я же остался наедине с его супругой. Мы посмотрели друг на друга, но никто из нас не решился продолжить разговор.

А я тем временем подумал о небольшой шутке. Почему бы мне не добавить «огонька» и не написать моей невесте в личку на реальный аккаунт? Написать: «Еду к тебе, скоро буду». Всегда есть шанс, что она даже не увидит мое сообщение или отнесется к нему несерьезно – как-никак у моего профиля каких-то жалких 100 подписчиков, а у нее за 10 000 перевалило, но шанс есть.

Мобильную сеть мой телефон мог поймать хоть в океане, так что отправить сообщение из поезда не составляло труда. Что ж, подумано – сделано! Я дважды перепечатал сообщение, отправил его – и… сразу же выкинул телефон в приоткрытое окно поезда. В этот момент я увидел, что находилось снаружи: редкий лес, какое-то подобие силосной башни – и все. Я задернул штору как ни в чем не бывало.

Выбросить телефон было немного сумасбродно, согласен, но я не хочу случайно увидеть сообщение, если моя невеста вдруг решит ответить. Тогда я могу не удержаться и продолжить переписку. К тому же мне все равно нужно было избавиться от телефона. Пауки (а именно так я называл свору прихвостней отца, вьющих свои сети вокруг нашего клана) могут легко отследить меня по GPS. А так я еще больше их запутаю: возможно, они подумают, что я остался в мертвом городе, и потратят часть сил на мои ложные поиски.

Хотя, черт бы меня побрал, выбросить телефон в окно без задних мыслей – поступок, достойный какого-нибудь дешевого сериальчика: я ведь мог просто вынуть батарею. Или наоборот, работающий GPS-датчик мог бы стать козырем в моем рукаве, так просто подарив паукам ложную уверенность в том, что они всегда знают, где я нахожусь. Я также легко мог бы отобрать ее в нужный мне момент, оставив телефон в каком-нибудь автобусе, – и пусть себе гадают, отчего наследнику клана так понравилось мотаться от конечной до конечной. Но что сделано, то сделано. Жаль, что все лучшие варианты приходят в голову уже после совершенной глу пости.

И снова мой взгляд перешел на занавеску. Так и тянуло немного отодвинуть ее и еще раз взглянуть на вид за окном. Но я все никак не мог решиться, продолжая сидеть и смотреть на нее.

Пока меня не хлопнули по плечу.

– Говорю тебе, ничего там нет, – дед стоял за моей спиной с чашкой чая в руке. – Отвлекись от нее и расскажи лучше, чем занимаешься? Учишься?

Я скривился. Врать не хотелось, а говорить правду было нельзя. Придется выкручиваться.

– Да. Учусь сейчас на дому из-за личных обстоятельств, но через год отец планирует отдать меня в столичную академию.

– Фу-у-у, – скривился дед и даже глаза закатил. – А что-нибудь еще скучнее он не придумал? Сам-то ты чего хочешь?

Я пожал плечами.

– Ничего не хочу. У меня все равно нет выбора, это окончательное решение отца. Да и… не сидеть же мне всю жизнь дома.

Старик покачал головой.

– Почтение к родителям – это, конечно, хорошо. Но я как бывалый родитель тебе советую: думай своей головой и определяй свою судьбу сам. Если долго ходить на поводу, то, не ровен час, привыкнешь к нему, а это никогда хорошо не заканчивается, – он вмиг погрустнел, словно выуживая из своей памяти что-то из личного опыта.

Я кивнул.

– Поэтому я сейчас и еду в столицу.

Тут уже оживилась жена этого дедули – видимо, что-то поняв из моих слов.

– Так, а родители знают о твоей поездке?

Я покачал головой.

– Нет.

Услышав мой ответ, женщина тепло посмотрела на своего пожилого супруга.

– Прямо как ты в молодости.

Я в этот момент немного смутился, потому решил быстро перевести тему:

– А когда мы проедем этот город? И что в нем такого произошло, что он стал заброшенным?

Ответ я получил совсем не тот, что ожидал.

– Да что ж ты заладил с этим городом! – дед неожиданно вспылил, хлопнув себя по ногам. – Что ж тебе с ним неймется! Просто выкинь его из головы и не накликай на себя беды!

– Ла-адно, – я озадаченно поглядел на его супругу, но та лишь покачала головой.

Разговор на этом временно прекратился. Я уставился в потолок, а старик еще некоторое время продолжил ворчать себе под нос, пока наконец не встал, чтобы отнести пустую кружку проводнику.

– Больная это тема для него, – воспользовавшись отсутствием старика, произнесла его супруга. – Жили мы здесь когда-то, – старушка грустно улыбнулась. – А как уехали, все хуже стало.

Я удивленно посмотрел на морщинистое лицо старушки.

– Да и едем мы не в столицу, а в этот город. Скоро будет остановка.

Я сглотнул. Остановка? Какая остановка? Разве тут кто-то живет?..

А затем я взглянул в ту сторону, куда ушел старик. Тот стоял в конце поезда и, сжав кулаки, глядел в окно. Глядел долго, пристально. Шторы были раскрыты.

Он отстранился и направился прямиком к стоп-крану. Дверь в тамбур была открыта, и я увидел, как он сорвал предохранитель и опустил рукоять.

Поезд с диким скрежетом стал останавливаться, а я сидел ошарашенный и все никак не мог осознать, что именно произошло. Лишь когда поезд окончательно встал, получилось выйти из ступора и перевести взгляд на старуху. Она виновато улыбнулась мне, встала со своего места, взяла сумку и посмотрела в глаза.

– Ну, вот и наша остановка.

Не прощаясь, она направилась к мужу, который ждал ее у самого выхода. Он тоже улыбнулся мне.

А затем они ушли.

Шевели мозгами, Марк

Я продолжал хмурить брови, глядя в сторону выхода, в котором скрылась пожилая пара. В голове было совсем пусто – я никак не мог осознать, что именно сейчас произошло. Все пошло совсем не по плану, и это напрочь выбило меня из колеи.

Вагон остался без единой души, я принялся нелепо оглядываться по сторонам в ожидании персонала поезда, да хоть кого-нибудь! Однако даже спустя пять минут после остановки никто не подошел ко мне. Я был совершенно один.

Еще через минуту-две я окончательно пришел в себя и смог заставить тело двигаться. Ступор постепенно уходил, на его место приходила паника, которую я тут же постарался успокоить. Ничего ведь такого не случилось, да? Персонал поезда обязан быть где-то тут, неподалеку.

Я направился к комнате проводника и постучал. На мой стук никто так и не ответил. Еще немного постояв и не дождавшись результата, я дернул за ручку – и дверь отъехала. Но увиденное заставило меня захлопнуть ее обратно.

Можно было бы подумать, что будучи наследником аристократического клана, рода прославленных мечников, я просто обязан был сохранить невозмутимое лицо и цинично пожать плечами, увидев мертвого человека. Но нет, я никогда не видел трупов, поэтому я едва сдержал желание выплюнуть желудок, увидев тело проводника с лужей крови под ним.

В этот раз сдержать панический приступ оказалось в разы сложнее. Ради этого я отправился в самую дальнюю часть вагона, подальше от тела, уселся на свободное место и стал просто дышать. Настроить себя на продуктивное русло получилось, но вот успокоиться – нет. Руки все так же потряхивало, ноги были словно ватные, а в ушах стоял звон, не дающий сосредоточиться.

Так, шевели мозгами, Марк. Как и когда это могло произойти? Когда ты видел проводника живым в последний раз? – Минут 10 назад, перед тем как старик пошел за чаем. Несложно догадаться, кто это сделал, да и кроме нас в вагоне никого не было. Старик убил проводника, чтобы тот не помешал ему? Не оглушил, не связал, хотя мог это сделать, а именно убил.

Но главной мыслью в моей голове было другое: «Как же мне все-таки повезло». Я не знаю, кем был этот дед на самом деле, но когда он «ходил за чаем», я не услышал ни единого звука или шороха, не почувствовал ничего подозрительного. Ничего такого, что можно было бы почувствовать, когда рядом человек умирает насильственной смертью.

Старик смог убить проводника бесшумно, так, между делом. А затем вернуться назад и даже не измениться в лице, будто мгновение назад не человека жизни лишил, а просто за чаем сходил. Ну да, именно это он и сделал.

Что страшнее: труп в вагоне или остановка в этом чертовом городе? Даже не знаю. Но надеюсь, мы скоро поедем, и из проблем останется только труп. В конце концов, это был всего лишь стоп-кран. Небольшой осмотр – и машинист опять тронет поезд. Мне нужно просто немного подождать.

«А если не тронет?» – пронеслось у меня в голове. И следом последовало решение: тогда мне придется пройтись по поезду к головному вагону, отыскать машиниста и выяснить обстоятельства. Донести известие о том, что случилось. Ничего сложного.

В какой стороне там голова поезда? Ага, в той же, где и труп. Класс.

Пулей пролетев мимо комнаты проводника, я оказался в тамбуре, из которого вышли старик со старухой. О том, что я был в этом вагоне не один, сейчас напоминала только небольшая щель в дверях, из которой дул сильный сквозняк. Я попробовал дернуть за ручку – заперто. Видимо, дедуля прихватил у проводника ключи и запер двери за собой. Спасибо ему, что уж тут сказать.

А вот у меня ключей нет, и это проблема. Все выходы и входы в наших поездах закрыты на замок во время поездки, чтобы какой-нибудь дурак не решил выскочить на полном ходу и отполировать лицом землю. Открытыми оставляют лишь двери между самими вагонами. Это значит, что мне нужно двигаться вперед к голове поезда через смежные вагоны, так как мой находится в хвосте. Я стоял как раз перед нужной мне дверью и, недолго думая, потянул за ручку. Времени в обрез – в любой момент могут появиться люди отца.

Я оказался в тамбуре соседнего вагона. Передо мной двери, ведущие в пассажирское помещение. Слышны голоса. Человеческие, слава богу, и молодые. Говорят довольно спокойно, несмотря на ситуацию. Я вошел и увидел приятный интерьер вагона люкс.

Людей было немного. Две девушки и трое молодых парней чуть старше меня, которые столпились в противоположном конце вагона; зрелая женщина и старик без ноги, сидевший на своем месте в середине вагона. Он хмуро уставился прямо на меня.

Я неспешно шел под прожигающим взглядом мужчины, в то время как женщина витала в облаках. Остальные были увлечены разговором и не обращали на меня внимания.

По дороге нужно решить, как представиться явно не клановским пассажирам. Одет я повседневно: когда выходил из дома, пытался подобрать самую простую и недорогую одежду из своего гардероба – серая толстовка, простые джинсы и тренировочные кеды, – так что я должен был выглядеть как обычный парень.

Я не собираюсь рассказывать ни о своем происхождении, ни о случившемся в моем вагоне, ни о сумасшедших деде с бабкой, что вырвались на свободу и бродят сейчас где-то неподалеку. Умолчать я решил и об ужасах этого города, услышанных мною от соседей по вагону (хотя я не уверен, можно ли вообще верить словам этих умалишенных). В общем, зачем разводить панику?

С одной стороны, мое происхождение позволяет взять руководство на себя. Пробужденные были выше обычных людей, аристократы – выше Пробужденных, а уж семьи уровня Роттов возвышались даже над обычными мелкими аристократами; в теории я здесь имею больше прав, чем начальник поезда. С другой, зачем мне это нужно? А вот работникам поезда о том, кто я такой, сказать все-таки придется. Все-таки у меня в вагоне труп, а старики ушли. Подозрения сразу падут на меня.

Значит, решено. С неклановскими я контактирую по минимуму (в идеале – вообще ни с кем не говорю) и направляюсь прямиком к персоналу.

Я уже хотел было воплотить свой план на практике, пройдя мимо людей, но… увы.

– Эй, пацан! – один из трех парней заметил меня, когда я все-таки сумел тихо миновать их и подошел к двери в следующий вагон. Остальные резко обернулись и уставились на меня. – Туда нельзя.

– Почему? – остановившись, спросил я – и сразу же заметил, что боковая дверь на улицу была открыта.

– Проводник сказал оставаться тут, – ответил мне он же. Бритоголовый, на вид – едва за 20, одет, как и его друзья, в «особенную» брендовую одежду. Такую можно носить исключительно членам определенных неофициальных группировок, так называемым «правым», и запрещено надевать обычным людям, богачам и даже членам кланов.

Особенно членам кланов. Ведь именно им противостоят эти группировки. Если в такой одежде увидят человека, не относящегося к их группе, то обязательно спросят, на каком основании он ее носит. И если ты не из своих, то разденут прямо там, на улице.

Такие спутники – та еще проблема. Теперь я точно не могу раскрыть свою личность. Если эти трое – и правда члены того движения, о котором я думаю, то о богатеньких сынках могущественных кланов они не лучшего мнения, а следовательно, конфликта не избежать.

Пауза, во время которой я хмуро рассматривал причудливый внешний вид парней, заметно затянулась. Теперь, чтобы не давать им повода придумать претензию в мой адрес, нужно выдавить из себя все возможное дружелюбие.

– Думаете, долго стоять будем? – произнес я с вежливой улыбкой.

Все тот же бритоголовый глянул на меня с легким презрением в глазах и, сложив руки у груди, лениво ответил:

– Мы тебе на справочную похожи? Жди, – он раздраженно покачал головой и повернулся к своим менее разговорчивым товарищам, которые от нечего делать решили закурить прямо там.

Девушки прыснули смехом.

– Скорее на информационный стенд, – сказал я первое, что пришло на ум. Я не хотел им грубить, но такой наезд на ровном месте меня тоже не обрадовал.

– А ты смешной у мамы, да? – по лицу главного из троицы было заметно, как сильно его раздражает, что я постоянно отрываю их от разговора с девушками. Он демонстративно выдохнул и посмотрел мне прямо в глаза.

– А почему дверь на улицу открыта? – я продолжил задавать вопросы, пытаясь делать вид, что не заметил, как их раздражаю.

Бритоголовый втянул грудью воздух, скорчив улыбку в духе «когда ты наконец-то уйдешь, дебил», и решил, что проще будет быстро ответить, чем ждать моего ухода.

– Проводник хотел пройти по вагонам, но дверь с какого-то ляда не открывалась. Вот он и вышел через улицу, а нас посторожить ее попросил, – он на секунду замолчал, очень внушительно глянул на меня и отчетливо произнес, – ты ВСЕ спросил?

– Ага, – улыбнувшись, кивнул я и оперся спиной о стену. Мол, решил подождать, как все.

Что тут сказать, я просто блистательно втерся к ним в доверие! По крайней мере, меня не стали ни о чем спрашивать и переключили внимание обратно на девушек. Судя по тому, как парни смотрели на последних, их интересовало не столько само общение, сколько их тела. Особенно блондинки: у нее фигура была словно с обложки журнала.

Что же до остальных пассажиров… Я еще раз окинул взглядом вагон. Самой перепуганной выглядела женщина в летах. Она дрожащими пальцами теребила какой-то кулон у себя на шее и нервно оглядывалась по сторонам. Одноногий старик же, напротив, был спокоен как удав. На его лице даже сияла мирная улыбка, а еще он то и дело протирал свои костыли салфеткой – видимо, от скуки.

В то же время парни вернулись к беседе с девушками.

Бритоголовый комфортно развалился на сиденье и выдавал сомнительного качества шутки, каждая из которых, тем не менее, попадала в цель, заставляя девушек прикрывать рты ладонями от смеха. Было видно, что он не привык лезть из шкуры вон, чтобы получить немного женского внимания: все шло как по маслу и без особых стараний. Чего нельзя сказать о его друзьях. Первый – коротышка – невпопад перебирал темы для разговора в попытках перетянуть одеяло на себя и делал дамам неловкие комплименты, от которых испытывал стыд даже я, а второй – длинный и худой – больше молчал, изредка поддакивая бритоголовому.

Кажется, про меня забыли. Появилась брешь в обороне двери из-за этих смешливых девчонок? Как типично. Этим и воспользуемся.

Я быстро развернулся и направился к двери в тамбур.

– Эээ, ты куда? – встрепенулся один из них, наименее опасный по виду коротышка. Судя по всему, ему так и не перепало женского внимания и интереса, раз он удосужился оказаться настолько внимательным. Либо он решил выпендриться и поднять репутацию перед дамами за мой счет. Черт.

– В туалет, – я попытался звучать максимально убедительно.

– Проводник сказал не выходить! Что тебе не ясно? – буквально в два шага он оказался рядом со мной. Точно понтуется перед девушками.

Я внутренне выругался.

– Мне никто ничего не говорил. Отвали, – я глянул на девушек за его спиной. – Не позорься.

– Следи за базаром, черт, – его лицо скривилось.

В этот момент бритоголовый лидер тоже встал и открыл рот, чтобы вставить какую-то реплику, но мне уже стало очевидно, что конфликт достиг той стадии, когда бьют в морду. Мой изначальный план провалился. Смываемся по-быстрому.

Я молча потянулся к ручке двери и открыл ее.

– Ты тупой или что?! – коротышка схватил меня за левую руку.

Я с разворота вмазал ему в глаз кулаком. Он явно этого не ожидал и ослабил хватку. Я легко вырвался и кинул косой взгляд на позиции оставшихся парней.

Два «правых» уже были на полпути ко мне, готовые ввязаться в драку. Девушки заверещали, но это было словно писк мыши на фоне сирены: женщина с середины вагона внезапно устроила нам звуковой удар, завизжав так, что задрожали окна.

Это изрядно напугало не только меня, но и двух «правых», несущихся ко мне. Они затормозили и оглянулись назад.

– У-убью! – заорал коротышка, единственный из нас всех, кто не растерялся в тот момент. Он налетел на меня всем весом и попытался повалить на пол.

И, что тут сказать, у него это получилось. Он умудрился сбить меня с ног, и мы вместе вывалились в тамбур: я приложился спиной и затылком, а он оказался на мне. Ситуация хуже некуда. Мы в узком пространстве тамбура, я на полу. Меня просто забьют ногами, когда подоспеют оставшиеся «правые». Чего, конечно, допустить нельзя. Бью кулаком в челюсть коротышке – тот уходит в легкую прострацию, чем я мгновенно пользуюсь и скидываю его с себя. Пинаю ногами, одновременно отползая спиной к открытому выходу.

В какой-то момент под руками не оказывается металлического пола – и… я лечу по ступеням вниз. Удар, еще один удар виском о землю – и, наконец, ночное небо перед глазами.

Что ж. Технически я вышел из вагона.

Это просто паранойя

В голове разносилась острая боль от приземления на щебень, а сердце билось в безумном ритме. Признаться, это была первая реальная драка в моей жизни. И случилась она из-за моей импульсивности.

Я приподнялся и посмотрел на дверь, из которой только что вылетел. В проеме никого не было видно: коротышка, судя по всему, еще не пришел в себя. По моим расчетам, из поезда должен был вылететь если уж не он, то кто-то другой из числа «правых». Или даже все вместе. Однако, судя по крикам женщины, прямо сейчас доносившихся из поезда, бритоголовому может быть немного не до меня. Возможно, угрозу представляет только коротышка, которому я порядочно настучал пяткой по лицу. Я решил не дожидаться, когда он придет в себя. Как говорил один мною уважаемый человек: «Если твое отступление способствует достижению цели больше, чем эскалация конфликта, – отступай».

Я поднялся, огляделся по сторонам – и не заметил ничего достойного внимания, кроме оврага за насыпью и покосившихся столбов вдоль железно дорожных полотен. Мы остановились посреди лесополосы, город сквозь деревья видно не было, но я будто нутром чувствовал: он где-то там, за кривыми, грязными рядами деревьев.

Прохладный воздух прояснил голову и прогнал помутнение. Я кинул взгляд на землю и рассмотрел ямки на щебне – должно быть, это следы проводника. Я решил пробежаться трусцой вдоль вагонов, изредка поглядывая назад.

Миновав три-четыре вагона, я убедился, что из поезда за мной никто не отправился – ни коротышка, ни вся компания «правых». Сперва понял, что можно расслабиться, а потом сменил бег на шаг. Хотели бы догнать, сразу бы бросились за мной. Видимо, посчитали разбитую морду шестерки (с уверенностью могу сказать, что коротышка явно не пользуется авторитетом среди них) недостаточной причиной покидать общество девиц. А может, парни просто боялись выходить наружу. Или вопящая женщина стала более актуальной темой, чем я. Плевать.

Несколько секунд я смотрел на состав, стараясь подметить что-нибудь необычное. Выглядел поезд вполне себе стандартно: в нем было около шести вагонов-близнецов серого цвета. Вагон, из которого я кубарем вылетел, выглядел слегка новее остальных. Все двери и окна были закрыты: либо их точно так же позакрывали проводники после сорванного стоп-крана, либо они были закрыты изначально. Во время посадки на поезд моя голова была забита совершенно другими вещами, так что я не обратил внимания на такую мелочь.

В какой-то момент боль в голове стала слишком уж раздражающей. Крови не было, но на виске пальцами нащупывалась большая шишка. С одной стороны меня как Пробужденного, такое ничтожное ранение не должно особо волновать; с другой – из меня так себе Пробужденный. Из-за атрибута «Уроборос» ауры давали двойной эффект, но требовали в два раза больше маны. Моего запаса хватало на поддержание только одной ауры за раз, увы.

А сейчас было бы неплохо активировать две ауры – малую регенерацию и пренебрежение болью: одна ускорит естественную регенерацию организма, излечит травму, хоть и не мгновенно, а другая ничего не вылечит, но временно отключит чувство боли. Поэтому передо мной стоял выбор: поскорее восстановиться, чтобы было легче потом, либо же убрать давящую на затылок боль, чтобы трезво воспринимать происходящее сейчас.

Меня очень соблазняла возможность включить «Пренебрежение», но я понимал, что пока не произошло ничего такого, что я не мог бы перетерпеть. Раздраженно выдохнув и осознав, что еще какое-то время придется проходить с гудящей головой, я активировал регенерацию.

Процесс наложения ауры для Пробужденных был чем-то практически инстинктивным. Разумеется, контроля над аурами у нас куда больше, чем над сердцебиением или дыханием, но иногда сложно почувствовать грань между мыслью об активации и началом самого процесса.

По телу разнеслось легкое пощипывание, я закатал рукава своей толстовки и убедился, что все работает. Рисунки целебного растения обволокли запястья; они отсвечивали зеленым и напоминали виноградную лозу. У каждой ауры был определенный стиль узоров, однако конкретные рисунки на каждом носителе были уникальны – подобно отпечаткам пальцев. Их количество, размеры, форма и местоположение зависели от многих факторов, например от силы носителя, мастерства владения, его возраста и даже настроения. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как по телу начинают расползаться краски, словно живое тату. Жаль только, показывать их можно только членам своего клана, ведь это самый простой способ понять, что перед тобой Пробужденный, и узнать его силу.

Свечение угасло, и остались лишь рисунки – это говорило о том, что активация завершилась и запустился процесс регенерации. Стряхнув вниз рукава кофты, я двинулся дальше. Похоже, я достиг головы поезда.

Локомотив выглядел довольно странно. Массивная основа цилиндрической формы плавно переходила в острый, исполинских размеров нос, покрашенный красной краской. Выглядело все это дело довольно внушительно, особенно вблизи.

«Странное решение», – подумал я. – «Словно его отцепили от какого-то древнего поезда начала прошлого века и поместили таскать, может, и не самый новый, но уж никак не соответствующий ретро-стилистике первого вагона состав».

Схватившись рукой за поручень, я подтянулся вверх, на угольного цвета платформу, и принялся вглядываться внутрь. Пыльные окна мешали что-либо нормально рассмотреть – виднелись только смутные очертания каких-то рубильников и бесчисленных ручек. Подойдя к двери в кабину, я еще какое-то время пытался сформулировать, что хочу сказать команде поезда, но в итоге понял, что какие ни ищи слова, смягчить случившееся не получится.

Я сжал руку в кулак и громко постучал в дверь. Ничего не произошло. Постучал снова, но мне снова не ответили. Дежавю какое-то.

Я повернул ручку, морально готовясь к худшему. Надеюсь, это просто паранойя.

Внутри было довольно темно, у входа ничего не разглядеть, поэтому я пригнулся и направился вглубь кабины. Она была залита мерзким янтарным светом аварийной лампы, а запах стоял такой затхлый, что долго находиться там было невозможно. И не пришлось, так как в кабине было совершенно пусто.

В полумраке было тяжело найти какие-то зацепки, которые бы помогли мне в определении местоположения машиниста. Разве что дверь небольшого ржавеющего шкафчика с крючками для верхней одежды была распахнута настежь и неприятно поскрипывала. Внутри него было пусто. Я подошел к переднему окну и, уставившись на исчезающие вдали рельсы, стал думать.

Возможно, машинист направился осматривать вагоны на предмет повреждений. Однако ни по пути сюда, ни до этого я не видел и не слышал ничего, что указывало бы на присутствие людей снаружи поезда. Следов борьбы в кабине тоже нет, как и проводника, который отправился сюда за машинистом. А значит, проводник все-таки мог сюда добраться и, забрав с собой машиниста, куда-то уйти. Но куда? Наверняка есть весомая причина, по которой мы до сих пор не поехали дальше. С другой стороны, машинист мог пропасть еще до встречи с проводником, но это бессмыслица какая-то. Надеюсь, что тут не замешан тот старик. Мало ли, может, он точит зуб на весь персонал поезда и вырезает всех по очереди.

Я оторвался от созерцания вида из кабины и почувствовал, что боль в затылке поутихла. Это хорошо. Скорее всего, придется вернуться в вагон к людям. Это плохо.

Честно говоря, мне не особо хотелось видеться с этими людьми снова, все-таки за первую короткую встречу я успел изрядно подпортить с ними отношения. Но какие у меня варианты? Сидеть в кабине и ждать возвращения персонала? Сомнительная перспектива.

К тому же в моем вагоне лежит труп, а потому лучше бы мне находиться рядом и контролировать ситуацию, чтобы никто особо любопытный не решил пробраться в вагон и не сделал поспешных выводов о личности убийцы. Однозначно нужно возвращаться.

Я выбрался из кабины и вдохнул полной грудью. И как они в ней целыми днями торчат? Я пробыл там несколько минут, а уже успел ощутить себя килькой в консервной банке.

Я сделал несколько шагов по платформе локомотива и глянул на небо: серо-бежевое месиво из облаков, солнца не видно. По какой-то причине мне казалось, что сам небосвод сейчас гораздо ниже, чем обычно; это, конечно, абсурдно, но вполне подходит под атмосферу окружающей обстановки. Я ухмыльнулся, ведь в детстве облака всегда виделись мне красивыми сгустками белой ваты, в которые очень сильно хотелось зарыться с головой. Я даже не мог себе представить, что они могут так сильно давить.

Я помотал головой, стряхивая лишние мысли, и осторожно спрыгнул на землю. На всякий случай решил обойти голову поезда и посмотреть, что происходит с обратной стороны состава. Обогнув красный нос локомотива, я обнаружил, что ничего не происходит: все тот же лес, все та же щебенка, все то же отсутствие ответов хотя бы на один из вопросов, которые меня волновали. Разочарованно вздохнув, я отправился обратно, теперь уже по своим следам.

По мере приближения к нужному тамбуру меня все больше начинала смущать мертвая тишина в остальных вагонах. Неужели это настолько непопулярный маршрут, что на весь поезд набрался десяток человек, не считая персонала? А если люди в остальных вагонах все-таки были, то почему никто не пытается выбраться, поднять занавески? Просто пустота. Зайти внутрь и проверить я тоже не могу: все входы закрыты, а пытаться раздвинуть дверь, заблокированную воздушным замком, – та еще глупость.

Не дойдя пару метров до нужного вагона, я услышал знакомые вопли истеричной женщины и удивился, что ее до сих пор не успокоили.

– Нам нужно срочно запереть все двери! – кричала она. – Сейчас же! Закрывайте и остальные!

Сколько уже прошло времени, а она все кричит? У нее как минимум истерика, возможно, даже паника.

– Да зачем? – ответил ей кто-то пацанским голосомм (судя по всему, коротышка). – Все ж и так тихо. К тому же вот-вот может вернуться проводник вместе с той мразью…

А, это он обо мне. Ну конечно, мразь. Может, не стоит хватать незнакомых людей за руки, не имея для того ни оснований, ни полномочий, чтобы потом не получать в бубен, а, умник?

Рукой схватившись за поручень, я запрыгнул на ступеньки и прошел в тамбур. Дверь в вагон оказалась закрыта. Я дернул за ручку несколько раз и громко постучал по двери, но из-за воплей женщины мой стук в дверь никто не заметил. Пришлось кричать через дверь:

– Это я, и у меня плохие новости! Открывайте!

Крики за дверью резко прекратились, но лишь на долю секунды.

– ААААААА! Пришел! Не смейте, не смейте его пускать! – о дверь что-то ударилось.

Думаю, женщина навалилась на нее всем своим весом, несмотря на закрытый замок.

– Все в порядке, успокойтесь. Я просто сходил в туалет, а заодно заглянул в кабину к машинисту. Не нужно кричать без толку, – я попытался вразумить женщину.

– Я не знаю, кто ты или что ты, но меня не обманешь. Уходи! – ее слова начали повторяться. Мне показалось, что она уже сама не понимает, к чему эта истерика.

– Хорошо, просто подумайте. Я вышел на улицу, стал каким-то «не таким», хочу здесь всех сожрать, судя по вашим словам. Стал монстром, да?

– Не пудри мне мозги, тварь! – с одышкой выкрикнула мне женщина.

– Во-первых, какие монстры стучатся в двери, перед тем как устроить кровавый ужин? А во-вторых, будь я действительно чудищем, вас бы сожрал первой! Эй! Впустите меня наконец кто-нибудь!

– Я-я!.. – она запнулась.

В этот момент за дверью раздались громкие шаги – видимо, не один я был сыт по горло ее истериками.

– Да какой с этого лоха монстр? Мать, отойди от двери, – я сразу узнал голос коротышки. Забавно, что именно он первым встал на мою сторону.

Истеричка попыталась вставить еще несколько фраз, но коротышке каким-то образом удалось сдвинуть ее с места и открыть замок на двери.

Дверь открылась, но женщина мигом преградила мне путь. На ее лице было недоумение. Видимо, она ожидала, что я вернусь с парой аксессуаров в виде рогов и копыт, ну или горящего трезубца, но увы, обрадовать ее мне было нечем.

– Ну вот, видите? Не монстр, – я ухмыльнулся и глянул на коротышку.

И почему он решил меня впустить? По пути сюда я был несколько озадачен, как мне войти в вагон и с ходу не получить по лицу, однако к моему возвращению пыл парня успел подостыть.

– Меня тошнит от того, что приходится здесь торчать, – быстро выпалил коротышка, словно оправдываясь за то, что помогает мне. – А когда орут под ухо, то становится еще хуже.

Я заметил, что обе девушки снова сидели рядом с бритоголовым. Наверное, если бы не мое вторжение, то они так бы и продолжили смеяться над его простецкими шутками, параллельно игнорируя потуги коротышки наладить контакт. Похоже, стычка в тамбуре сегодня была не единственным боем, в котором парень не сумел одержать верх.

Женщина снова хотела мне что-то сказать, но, не найдя подходящих слов в своем, без сомнения, большом арсенале, лишь злобно смотрела на меня. Остальные пассажиры в недоумении наблюдали за происходящим. Блондинка сидела с поднятым вверх телефоном и снимала женщину на камеру – наверное, чтобы потом скинуть в какой-нибудь местный новостной паблик в одном из мессенджеров. Или просто переслать кому-то из друзей.

Осознав, что само собой ничего не решится, бритоголовый нехотя поднялся с места и подошел к нам. Несколько лениво окинув меня с женщиной взглядом, он выдохнул.

– Вы здесь уже всех достали. Впустите его и хватит орать, ей-богу.

Да, все-таки он негласный лидер троицы «правых», который преследовал лишь свои интересы. Он однозначно заинтересовался девушками, на остальное обращал внимание нехотя. Выглядел заносчиво и самоуверенно. Но уверенность его явно не была такой натянутой, как у коротышки, что шумел больше всех. Он скорее напоминал матерого решалу.

Женщина снова попыталась что-то возразить, но с такой истеричной подачей достучаться до людей было сложно. Все предостережения этой женщины уже никто не слушал.

– Как же мне надоел этот цирк, – прорычал лидер. – Свали отсюда! Парни, оттащите ее от двери!

Он единственный из троицы, кто позволил себе к ней так обращаться.