Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы E-Book

Елена Кондрацкая

• Herausgeber: Черным-бело / Chernym-belo
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 457

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Кэтрин — студентка академии ведьм и ведьмаков, спрятанной на острове у берегов Шотландии. Но какая же ведьма обходится без фамильяра? Поиски волшебного помощника заводят Кэтрин в темный лес, но вместо милого зверька она находит свою перепуганную однокурсницу и... настоящего вампира. Но как такое возможно? Надзор истребил этих опасных существ больше ста лет назад. Откуда он взялся и какую опасность для обитателей академии несет его загадочное расследование? Новинка! Первая часть новой дилогии Елены Кондрацкой. Ведьмы, вампиры, кровавые ритуалы и мрачная атмосфера закрытой академии. А еще — живые горгульи. Напряженный slow burn, запретные и опасные отношения. Смертельно опасные. Главный герой — green flag. И кровожадный вампир. Да, так бывает. Наверное… Главная героиня — black cat girl. Любит чокеры, черную помаду и свой синий свитер. Людей она не любит. И вампиров тоже. Особенно рыжих. Эта книга, как американские горки: вот вы вместе с героями на студенческой вечеринке весело рассуждаете о Шопенгауэре, а уже на следующей странице обнаруживаете таинственное убийство. И нетопыря. Милого рыжего нетопыря.

Leseprobe

Елена Кондрацкая Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы

© Кондрацкая Е.А., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Часть I

1

Я пришла в зачарованный лес в свой двадцать первый день рождения. Вокруг пахло прелой листвой и сыростью после недавнего дождя. Вдали ухала сова, похрустывали ветки, то и дело мерещились чьи-то шаги в темноте. Я нервно озиралась, пытаясь избавиться от навязчивого ощущения, что за мной кто-то наблюдает из непроглядной темноты, и листала гримуар в поисках нужной страницы. На большом, уже обросшем мхом валуне горели пять свечей, в центре стояла чаша с чадящими травами. Я, одетая в чёрный тренировочный костюм, с чёрными, собранными в пучок волосами, похожая на мрачную тень, стояла в круге из обломков зачарованного кварца. Они тускло светились, наполненные энергией Потока.

Я снова и снова пролистывала гримуар от корки до корки, но заклинание, как назло, не попадалось мне на глаза. Говорят, если ведьма не может найти на страницах нужное заклинание, то затею лучше отложить, иначе быть беде. Но я не верила в приметы и слишком хотела добиться своего. Да и вряд ли моя жизнь могла стать ещё хуже. Я же Блэквуд, в конце концов. Потомственная ведьма Блэквуд. Кэтрин Моргана Блэквуд. Ведьма из рода, занимавшегося такой тёмной магией, что в приличных кругах произносили эту фамилию исключительно шёпотом, а то и не произносили вовсе. Ведьма, чей ковен уничтожили, а фамильный особняк превратили в руины. Я снова пробежалась по пожелтевшим от времени страницам, стараясь успокоить растущее раздражение. Толстый гримуар, переплетённый грубой чёрной кожей, принадлежал моей матери Оливии и много поколений передавался в нашем роду по женской линии. Я и эти записи – всё, что осталось от Блэквудов.

Нашла! Я торжествующе усмехнулась, положила раскрытый гримуар на валун, служивший мне столом, и пробежалась пальцем по строчкам. Поиск фамильяра – заклинание не из простых. Его разрешалось проводить только ведьмам, окончившим академию и получившим соответствующее разрешение у Надзора. Да и далеко не каждой ведьме Поток даровал помощника, откликаясь только на зов тех, кого считал достойными, – по крайней мере, так нам рассказывали на лекциях.

Громко хрустнула ветка, сердце подскочило, и я резко обернулась. Совсем близко.

– Тут кто-то есть? – Я тщетно вглядывалась в темноту, обступившую деревья.

Лес вокруг академии Стоунклад считался зачарованным, поэтому посещать его после захода солнца строго-настрого устав запрещал, а днём настойчиво рекомендовал не сходить с огороженных дорожек. Говорили, что кроме волков в этих местах водились твари пострашнее, даже ходили байки про банши, которая якобы лет двадцать назад повстречалась какому-то студенту и тот через три дня спрыгнул с Грозовой башни – самой высокой в академии. Впрочем, меня беспокоила не столько возможная встреча с банши, сколько встреча с кем-нибудь из преподавателей. Я училась на последнем курсе… и не то чтобы боялась вылететь, но, сказать по правде, возвращаться мне было особо некуда.

Так ничего и не разглядев и не услышав, я вернулась к начатому. Взяла термокружку с зельем и отщёлкнула крышку. В нос ударил сильный запах шалфея. Что ж, пока не так уж и плохо. Я вытащила из-за пояса костяной атам[1], подаренный ковеном в честь моего поступления в Стоунклад, и, зажмурившись, быстро сделала небольшой надрез на ладони. Охнула – чёрт, больнее, чем ожидала, – пролила кровь в кружку и хорошенько взболтала. Быстро перемотала ладонь подготовленным заранее фиолетовым носовым платком с гербом академии – золотой горгульей на щите. Я старалась дышать носом и не обращать внимания на боль, которая поселилась в руке.

На вкус зелье оказалось гадким – солёным и тягучим, с мерзким привкусом аммиака и железа. С трудом подавив рвотный рефлекс, я протолкнула варево в желудок и порадовалась, что сегодня пропустила ужин.

Прочистив горло, я глубоко вдохнула, уже, наверное, в сотый раз за вечер пробегая взглядом по заклинанию, написанному маминой рукой.

– Взываю к силе, что дарует Поток, – начала я. – В ночь, когда луна полна, а солнце не застилает взор, проведи меня, сплети путей узор. Их было два, теперь один, нам жить одной судьбой, пусть неизведанной тропой мой друг придёт домой…

Свечи вспыхнули, пламя взвилось ввысь и тут же опало, подсказывая, что Поток слышит мой зов. Я продолжила читать заклинание, стараясь не отвлекаться на поднявшийся ветер, который принялся срывать с деревьев листву. Где-то вдали завыл волк – мой будущий фамильяр? Чем быстрее слетали с губ слова, тем сильнее внутри закипала сила – жгучее тепло узлом стягивалось в груди и волнами растекалось по телу с каждым новым ударом сердца, которое уже колотилось как бешеное то ли из-за магии, то ли из-за охватившего меня волнения. Я задыхалась от нехватки воздуха, но продолжала читать. Найти своего фамильяра – лучшее, о чём может мечтать ведьма. Одни видели в этой связи благословение Потока, которое несло за собой признание магического сообщества, уважение, возвышение в ковене. Другие искали силу: чем более могущественного фамильяра даровал ведьме Поток, тем сильнее становилась она сама. Третьи обретали в нём друга. Нет существа более преданного, более любящего, чем то, с которым ведьма связана Потоком. Такой зверь не предаст и не оставит тебя, а ты не оставишь его. С ним ведьма никогда больше не будет одинока. Говорят, что обрести фамильяра – всё равно что отыскать потерянную частичку души. Разве может быть что-то прекраснее?

Я прижала руки к груди и почти выкрикнула последние слова заклинания:

– Пусть будет как велит Поток, я подчиняюсь воле его!

Ветер резко стих, а свечи, всё это время противостоящие ему, вдруг сами собой потухли. Все, кроме одной. Я сверилась с этапами ритуала и убрала гримуар в рюкзак. Поправив лямки на плечах и собравшись с духом, взяла с валуна единственную горящую свечу.

– Иди туда, куда укажет свет, – напомнила я себе в надежде, что звук собственного голоса поможет справиться с охватившим меня волнением. С ума сойти, совсем скоро я найду своего фамильяра! Сердце то радостно подпрыгивало, то срывалось вниз от страха – вдруг Поток решит, что я недостойна обрести зверя-помощника.

Покрепче сжав свечу, чтобы ненароком не уронить, я вышла из магического круга, и кварц тут же перестал светиться, выпустив остатки накопленной силы. Я смело шагнула в темноту леса. В лесах на острове обитало много живности – любая птичка, белка или мышка могла стать моим фамильяром. Я очень надеялась, что это будет волк. Большой зверь – большая сила. Он сможет меня защитить, и с ним будет обниматься поприятнее, чем с какой-нибудь, скажем, жабой. Впрочем, мечты мечтами, а реального выбора у меня не было – Поток его не давал. Все его дары надлежало принимать с честью и благодарностью. К тому же жабу или мышь будет легче скрывать от преподавателей, хотя, даже если я вернусь в Стоунклад с волком, никто уже не посмеет его у меня отнять. Отнять у ведьмы фамильяра – всё равно что отрезать руку или ногу, покалечить. Даже прикасаться к чужим фамильярам считалось неэтичным.

Эти мысли помогали мне двигаться вперёд и не бояться темноты и лесных шорохов. Вернее, не так сильно бояться. Смелость, с которой я вышла из круга, дававшего какую-никакую защиту, быстро улетучилась. Находиться одной ночью в зачарованном лесу – такое по душе разве что сказочным злым ведьмам, которые заманивают в свои пряничные домики дурочек вроде меня, решивших пошататься по лесу в полную луну. А там тебе и горячая печь, и твои обглоданные кости поутру. Говорят, в этих лесах водилась одна такая лет триста назад, спятившая преподавательница. Она однажды просто исчезла, а потом объявилась среди болот, куда заманивала заплутавших студентов. Спустя полгода её труп наконец выловили из топи и упокоили. Правда, говорят, до сих пор можно увидеть на болотах тени тех, кого она утопила. Чёрт, нет, надо заканчивать с подобными фантазиями, а то доведу саму себя до сердечного приступа и буду шататься по Стоункладу призраком ведьмы-неудачницы. Ничего страшного в этом лесу нет.

Из чащи раздался душераздирающий крик.

Я встала как вкопанная. Свеча выпала из рук и потухла. На спине выступил холодный пот, а сердце громко заколотилось. Что это было? Я оглянулась. Откуда кричали? Со стороны академии или… или я… окружённая деревьями, лишённая источника света, уже не понимала, откуда пришла. Дрожащими руками я стянула рюкзак и нащупала в наружном кармане фонарик. Кое-как совладав с непослушными пальцами, нажала на кнопку и направила луч света в чащу.

Крик повторился. Ещё более дикий и безумный, чем прежде. И ещё ближе ко мне. Ровно оттуда, куда смотрел свет фонаря. Кому-то нужна помощь. Нет – я попятилась – если я туда сунусь, то повторю судьбу любого героя фильмов ужасов.

– Помогите! – Крик отдалился, превратился в визг и вдруг оборвался.

– Чёрт-чёрт-чёрт! – Я побежала на звук. Если на кого-то напали волки, я смогу помочь, если же это что-то пострашнее… Просто не думай об этом, Кэт. Чёрт!

Я мчалась вперёд, с треском ломая ветки. Они царапали щёки, и приходилось прикрываться рукой, чтобы защитить глаза. Торчащие из земли корни и камни бросались под ноги, превращая лес в полосу препятствий, скачущий свет фонаря выхватывал из темноты хаотичные обрывки окружающего пространства. Я бежала со всех ног и ждала, что девушка позовёт на помощь снова. Мне нужно понять, куда бежать, понять, что я ещё могу помочь. Но я ничего не слышала, кроме шума собственной крови в ушах. А потом где-то вдали, совсем в другой стороне, снова завыл волк.

Я вскрикнула, когда влажная земля поехала под ногами и меня потянуло в овраг. Я упала на спину и покатилась вниз, поднимая в воздух ворох сухой листвы и ударяясь о мелкие камни. Я распласталась на дне оврага и выдала сдавленный то ли стон, то ли вой. Всё тело ныло от боли, будто меня хорошенько отходили битой для крикета. Собравшись с силами, я поднялась на ноги и подобрала фонарик.

– Заблудилась, a’ ghealach bheag[2]? – раздалось за спиной.

Я развернулась, но, увидев тёмную фигуру в капюшоне, отпрянула и, споткнувшись о камень, снова упала. С криком я вскинула фонарик, будто он мог меня защитить или хотя бы ослепить нападавшего. Тот заслонился от света рукой.

– Замолчи. Хватит кричать, – сказал он низким голосом с сильным шотландским акцентом.

От его спокойного тона я опешила и заткнулась. Замерла, быстро дыша и прижавшись к земле, как испуганный кролик, и во все глаза смотрела на того, кто чёрной тенью навис надо мной. Незнакомец скинул с головы капюшон. Передо мной стоял высокий парень, примерно мой ровесник, может, чуть старше. Я изо всех сил старалась запомнить приметы: рыжие волосы, зелёные глаза, нос с горбинкой, чёрное худи, штаны. Если сумею сбежать, надо будет доложить о нём. А в том, что от этого типа мне нужно бежать, я не сомневалась. От одного его взгляда у меня шёл мороз по коже.

Незнакомец приблизился, навис надо мной. Я задохнулась от ужаса и сделала единственное, что пришло в голову, – со всей силы швырнула в него фонарик. Удар оказался сильным и пришёлся точно по лицу. Незнакомец отшатнулся и прорычал что-то на гэльском, прижимая ладонь к глазу. Я, наконец совладав с собственным одеревеневшим телом, стала отползать. Незнакомец рванул ко мне. Так быстро, что я не то что встать, среагировать не успела. Зажмурилась в тщетной попытке заслониться рукой от удара. Его пальцы коснулись моего запястья.

– Ай! – Я затрясла рукой, по которой пробежали иглы статического электричества. Разряд вышел таким неожиданно сильным, что у меня зашлось сердце. Незнакомец тоже зашипел, недовольно глядя на свою ладонь.

– Что за… – проворчал он, но тут же схватил меня снова и рывком поставил на ноги. Мы оказались лицом к лицу. Он был выше меня на целую голову, из рассечённой ударом фонарика брови бежала кровь. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут заметил порез на моей ладони – платок съехал, обнажив рану. Незнакомец замер, а потом произошло то, что навсегда отпечаталось в моей памяти. Белки его глаз почернели, а радужки засветились расплавленным золотом, на лице появился хищный оскал, и я увидела нечеловеческие длинные клыки. Меня поглотил неконтролируемый животный страх.

Вампир.

Я угодила в лапы к вампиру.

Он зарычал, сжал моё запястье почти до боли. Я попыталась вырваться, но движение получилось слабым, жалким, кажется, я едва сумела пошевелиться. Он перевёл на меня золотые глаза, медленно выдохнул, а потом быстрым движением сдёрнул платок на моей ладони, прикрывая рану, и оттолкнул меня.

– Возвращайся в академию, ghealach.

Я попятилась и, гонимая всё тем же животным ужасом, рванула прочь.

Вампир. Это не может быть вампир! Я хотела оглянуться, но не могла себя заставить, боясь увидеть его позади. Разве не всех вампиров истребил Надзор? Разве не остались они в старых мифах и учебниках истории? Я бежала, почти не разбирая дороги, падая и спотыкаясь. Надо рассказать директрисе, поднять тревогу – на острове вампир! В академии вампир!

Но это оказалось не единственным потрясением, которое меня ждало.

Я увидела девушку. Она призрачным белым пятном лежала на чёрной земле, светлые кудри разметались, закрывая лицо, блузка покрыта грязью, зелёная клетчатая юбка и колготки порваны. Она лежала неподвижно и, как мне показалось, не дышала.

Я оглянулась. Это он? Вампир? Он убил её? Что здесь, чёрт возьми, творится? Мне показалось, что между деревьями мелькнула тень. Я была готова разрыдаться от ужаса. Но тут девушка тихо застонала. Я вздрогнула и бросилась к ней. Упала рядом на колени и схватила за плечи.

– Эй? Ты в порядке? – В темноте и грязи я не могла толком разглядеть, ранена ли она. – Можешь идти?

Девушка с трудом села, хватаясь за меня дрожащими руками. Волосы открыли лицо, и я узнала Анну. Мы учились на одном курсе и на дух друг друга не переносили. Но сейчас было не время для старых разногласий.

– Анна, на тебя напали? Ты ранена?

– Я… я не помню, – отозвалась она слабым голосом, таким тихим, что я едва разобрала слова.

Я снова оглянулась, опасаясь преследования.

– Вампир, это был он?

Анна не ответила, её глаза закатились, и она начала заваливаться на спину. Я кое-как сумела её удержать и похлопала по ледяным щекам.

– Приди в себя. Анна, надо выбираться отсюда, слышишь? Анна!

Она открыла глаза, пробормотала что-то, но послушала мои указания и обхватила меня за шею, помогая себя поднять. Анна была худой и невысокой – одного со мной роста, – но волочить её на себе оказалось безумно тяжело. Она камнем висела на моём плече, едва переставляя ноги, влажная земля и листва скользили под ногами, а моя раненая ладонь не позволяла мне как следует обхватить талию Анны.

Мне показалось, что мы выбирались из леса целую вечность. Я то и дело останавливалась, прислоняя Анну к дереву, чтобы перевести дух, и шептала защитные заклинания, надеясь, что хоть одно из них убережёт нас от чудовища, которое я встретила в овраге.

– Всё хорошо, я сама, – сказала Анна, когда я после очередной передышки потянулась, чтобы взвалить её на себя. – Кажется… кажется, мне немного лучше.

– Уверена? – спросила я, задыхаясь от усталости. Ноги отваливались, спина болела так, что сил бояться почти не осталось. Анна кивнула и слабо улыбнулась.

Я взяла её под локоть, и мы заковыляли дальше. Вдали показались огни замка Стоунклад, и я с облегчением выдохнула – мы почти у цели! Я оглянулась – лес был тёмным и тихим, ни следа погони. Отчего-то меня это не столько успокаивало, сколько настораживало, но я не позволила себе снова поддаться панике, крепче сжала локоть Анны и потянула её за собой быстрее.

Как только мы покинули лес и оказались на склоне холма, который спускался к нижнему двору академии, полную луну заслонили огромные крылья. Я присела, надеясь спрятаться в тени деревьев, но было поздно. За нашими спинами с грохотом приземлилась огромная каменная горгулья. Она вспорола когтями землю, вскинула вверх уродливую рогатую голову и заревела. Звук этот, оглушительный, низкий, грохочущий напоминал раскаты грома. Мы с Анной закричали, закрывая уши ладонями и прижимаясь друг к другу.

Раздался грохот, и к первой горгулье присоединилась ещё одна – поменьше. Она оскалила обезьянью морду, распахнула крылья и зарычала, сверкая красными углями глаз. Я сжалась, избегая её бешеного взгляда, – мы попались.

2

Анну Барнетт никто не любил. Заносчивая и самовлюблённая младшая дочь главы ковена Барнетт – одного из Триады Правящих, она любого могла вывести из себя, что и делала с завидной регулярностью. Хвасталась своим происхождением и требовала к себе особого отношения со стороны студентов и преподавателей. Козыряла деньгами и связями родителей. Пыталась окружить себя последователями и почитателями, в основном подкупом и угрозами.

Мне всегда казалось, что Анна старательно строила из себя королеву школы из протухших ромкомов нулевых. Только вот королевой она так и не стала: к концу первого года с ней просто перестало общаться большинство однокурсников. Из самопровозглашённого лидера она превратилась в изгоя. Спеси с неё это не сбило – то ли она правда не понимала, в чём дело, то ли просто пыталась сохранить лицо.

Ко мне Анна проявила интерес лишь однажды, в наш первый день в академии. Скинула со стола мои вещи и заявила, что не собирается учиться в одной группе с отбросом из рода Блэквудов. Я сказала, что никуда не пойду, и предложила ей самой убраться из академии. Слово за слово, и мы уже катались по полу, пытаясь выбить друг из друга дурь. Моя соседка по комнате Мэй побежала за преподавателем, остальные, захваченные зрелищем, даже не пытались нас разнимать.

Мы с Анной отрабатывали своё наказание в библиотеке. Ректор академии мисс Гримм посчитала, что совместная скучная работа поможет нам уладить конфликт и сблизиться. Но Анна восприняла это как личное оскорбление, и в библиотеке мы снова подрались. Я сломала ей руку. Для Анны это стало индульгенцией. Тогда я очень боялась, что влиятельные родители Анны добьются моего исключения или и вовсе отправят в тюрьму для ведьм, но они так и не объявились, предоставив мисс Гримм самостоятельно выбрать для меня наказание, и я отделалась тем, что ещё целый месяц работала в библиотеке, вытирая пыль, разгребая несортированные книги и составляя списки должников. Так Анна ненадолго стала жертвой дрянной Блэквуд и завладела всеобщим вниманием, а за мной навсегда закрепилось звание опасной ведьмы, которое я оправдывала разве что тем, что регулярно вместе с Мэй и Джиа – ещё одной моей соседкой – нарушала внутренние правила академии. Больше мы с Анной даже не заговаривали друг с другом. И вот теперь бок о бок стояли перед кабинетом мисс Гримм. Горгульи-патрульные, как и полагается, сопроводили нас до самой двери.

Мисс Гримм распахнула дверь рывком. На возмущённом лице – ни капли привычного яркого макияжа, рыжие локоны спрятаны под шёлковой шапочкой, вместо любимого красного платья-футляра – фиолетовый халат с гербом школы на груди. Увидев нас, мисс Гримм вдруг опешила, лицо её приобрело обеспокоенное выражение.

– Кэтрин? Анна? Что стряслось? – спросила она, стремительно бледнея.

Горгулья тут же заклокотала. А мисс Гримм нахмурилась, глядя в её красные глаза, а потом перевела взгляд на нас с Анной.

– Вы были в лесу? Вдвоём?

Ну всё, нас отчислят. Хотя, если принять во внимание вампира, напавшего на меня в лесу, сейчас это, возможно, была меньшая из моих проблем. Никто из нас не ответил, но мы были напуганы и с ног до головы вымазаны в грязи, – скорее всего, вопрос носил риторический характер. Мисс Гримм вздохнула и отступила от двери.

– Заходите. Только… – она окинула нас брезгливым взглядом, – не садитесь.

Мисс Гримм прошла к своему столу, на котором всегда царил идеальный порядок, грациозно опустилась в кожаное кресло с высокой спинкой. Даже её нелепая шапочка для волос выглядела теперь угрожающе. Мисс Гримм положила руки на стол, переплела пальцы и подняла на меня тяжёлый взгляд.

– Очередная ваша выходка, мисс Блэквуд?

Я открыла было рот, но Анна меня опередила.

– Это всё моя вина, – выпалила она и заискивающе улыбнулась. Мисс Гримм – единственный обитатель академии, которого Анна уважала и побаивалась. – Я пошла в лес, чтобы найти храм Сгинувших Богинь, но заблудилась. И если бы не Кэтрин, то ни за что бы не нашла выход.

Я повернулась к ней. Что она несёт? Головой ударилась? Я испуганно посмотрела на мисс Гримм, пытаясь понять, что будет дальше и какой реакции ждать. Та долго молчала, глядя на Анну тяжёлым задумчивым взглядом.

– Храм Сгинувших Богинь, мисс Барнетт? – Она наклонила голову, и взгляд её стал почти угрожающим. – Вы отдаёте себе отчёт в том, что следование культу Сгинувших Богинь – это преступление, которое согласно воле Триады карается смертью?

Анна, не задумываясь, кивнула.

– Разумеется. Я… из праздного любопытства. Слышала, что раньше тут где-то был такой храм. Мне стало интересно. Ничего больше.

Мисс Гримм недовольно поджала губы, но всё же кивнула, показывая, что вполне удовлетворилась ответом. А потом перевела испытующий взгляд на меня.

– А что же ночью делала в лесу мисс Блэквуд?

Я молчала. Что бы я ни придумала – от отчисления мне не отделаться. Я спрятала в карман раненую руку, стараясь не морщиться от боли. Разве что стоит рассказать про вампира. Если, конечно, мне поверят. Но ведь надо рассказать. Если я не сошла с ума и действительно его видела, то он угрожает всей академии.

– На самом деле Кэтрин пыталась меня отговорить, – снова встряла Анна. – За ужином я предложила ей пойти со мной, но она отказалась и попыталась остановить меня. В замке у неё это не получилось, и она последовала за мной в лес. Кэтрин поступила очень самоотверженно, мисс Гримм.

Я во все глаза смотрела на Анну. Кто ты и что сделала с настоящей Анной Барнетт? Чтобы эта стерва хоть кому-то помогала?! Да скорее все ледники мира разом растают. Мисс Гримм хмыкнула и покачала головой. Похоже, сказкам Анны она не особо поверила, но по какой-то причине копать дальше не стала. Впрочем, я догадывалась – по какой.

– Что ж, рада, что вы обе целы и невредимы. Но, надеюсь, понимаете, что наказания не избежите? – Она выразительно взглянула на меня. – Даже несмотря на самые благородные намерения. Но об этом мы поговорим завтра, уже поздно. – Она посмотрела на настенные часы и устало потёрла переносицу. – Мисс Барнетт, вы свободы. А вы, мисс Блэквуд, пожалуйста, задержитесь на минутку.

Анна кивнула и покосилась на меня, не в силах скрыть раздиравшего её любопытства, но спорить с мисс Гримм не решилась и, попрощавшись, покинула кабинет. Своей обычной, как она считала, кошачьей походкой.

Мы с мисс Гримм остались вдвоём. Она – холодная и грозная, как её горгульи. Я – ещё более растерянная и напуганная, чем прежде.

– Что ты делала в лесу? Ты же не за Анной ходила, верно? – сухо спросила она.

Я снова выбрала тактику молчания. Вернись я с фамильяром, это стало бы смягчающим обстоятельством. Но я вышла из леса с пустыми руками, если не считать Анну, которую я, по сути, тащила на себе… В любом случае поиск фамильяра без официального разрешения Надзора – это вполне себе тянуло не только на отчисление, но и на срок, а в тюрьму я возвращаться не собиралась. Я-то рассчитывала, что меня не поймают. Но всё этой ночью пошло наперекосяк!

– Я устала от твоих выходок, Кэтрин, – вздохнула мисс Гримм, так и не дождавшись ответа, и снова потёрла переносицу. – Клянусь Потоком, я делала всё, чтобы ты доучилась, тебе сходили с рук любые выходки, студенты вылетали из моей академии и за меньшее. Но тебя я жалела. Я с честью и достоинством держала обещание, данное твоей матери.

Это был запрещённый приём, карта, которую она разыгрывала каждый раз, когда пыталась мной манипулировать. Год назад, когда моё горе по потерянной семье затмевало разум, это работало, вызывало то самое чувство вины, которое было так нужно мисс Гримм, но теперь… Теперь это только выводило меня из себя, заставляя забыть обо всём на свете.

– Если бы вы не сдали моих родителей Надзору, их бы не казнили, и обещаний давать бы не пришлось, – выпалила я.

– Сколько повторять: я не имею к этому никакого отношения. – Мисс Гримм в отличие от меня сохраняла змеиное хладнокровие.

– Да? А кто это ещё мог быть? Только вам моя мама доверяла свои тайны! Только вы были вхожи в наш ковен! Я знаю, что она предупредила вас о заговоре, я слышала…

Мисс Гримм в гневе ударила ладонью по столу.

– Довольно! Я из кожи вон лезла, чтобы доказать Надзору, что ты не пойдёшь по стопам родителей, задействовала все свои связи, чтобы вытащить тебя из камеры смертников.

– Совесть замучила, да? – усмехнулась я. – Очень похоже на то.

Мисс Гримм скривила губы и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент остановила себя, посмотрела на дверь и снова вздохнула.

– Иногда мне кажется, Кэтрин, ты будто специально пытаешься доказать мне, что всё было зря.

Я заскрипела зубами, понимая, что теперь любые слова будут бесполезны. Что бы я ни сказала, мисс Гримм не услышит. Впрочем, как всегда. Она всегда видела во мне непутёвую дочку своей ещё более непутёвой подруги. Она терпела меня, должно быть с нетерпением ожидая дня, когда я выпущусь из академии и исчезну с её глаз.

– Мы закончили обмениваться колкостями? Я могу идти? – Я с равнодушным видом посмотрела в сторону, продолжая наблюдать за мисс Гримм боковым зрением.

На губах мисс Гримм на мгновение промелькнула неприятная усмешка, на лицо легла тень разочарования во мне и… облегчения от того, что спорить и гнуть свою линию дальше я не стала.

– Мы закончили, мисс Блэквуд, – сказала она, и дверь за моей спиной сама собой открылась. – Возвращайтесь к себе и постарайтесь ничего не вытворить по дороге.

Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не показать ей неприличный жест, я пулей вылетела из кабинета. Что ж, по крайней мере, меня не исключили.

Тёмные коридоры академии были пусты в этот час, и это нагоняло жути, хотя за четыре года я выучила все повороты и ниши как свои пять пальцев. В тенях мне мерещились монстры и светящиеся золотые глаза вампира, каменные статуи горгулий грозились ожить и наброситься. Я ускоряла шаг. На подходе к корпусу общежития я уже бежала со всех ног, боясь оглянуться. В голове крутилось месиво из обрывков мыслей, сердце грозилось выпрыгнуть из груди и уже добралось до горла. Меня тошнило. Я даже не заметила, как налетела на кого-то.

Он спускался по лестнице с четвёртого этажа, и я довольно сильно врезалась в него плечом.

– Эй!

– Осторожней! – гаркнула я, оборачиваясь и узнавая в студенте своего однокурсника Эндрю Фостера, нелюдимого парнишку с длинными, нарочито растрёпанными чёрными волосами.

– Ну и видок, – протянул Эндрю, окидывая меня удивлённым взглядом. – Ты как будто из могилы вылезла.

– В каком-то смысле. – Я обожгла его злым взглядом и быстро зашагала по коридору, чтобы ненароком не встретить других любителей шляться по ночам.

Я проскользнула в темноту комнаты, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить соседок. Но не успела даже снять вторую кроссовку, как на тумбочке зажглась лампа. Мэй села в постели, потирая глаза, а увидев меня, тихо вскрикнула:

– О боги, что стряслось? – Она подскочила ко мне и принялась ощупывать, будто надеялась отыскать лишние или недостающие конечности. – Почему ты в грязи? Кэт. Кэт, ты меня слышишь?

Её беспокойство и страх окончательно выбили меня из колеи. Слабость и желание разрыдаться стали почти невыносимыми, и я с силой прикусила губу, чтобы сдержаться. Но мысли путались, метались, и я почувствовала себя загнанной в угол. Смотрела на Мэй мутным взглядом, её слова добирались до мозга с трудом и оседали там белым шумом. Всё, что я видела, – её бледное, перепуганное лицо, широко распахнутые раскосые глаза под ровным срезом чёлки. А каждый раз, когда я моргала, видела золотые радужки и острые клыки монстра из леса.

– Всё в порядке, – прохрипела я, скидывая с ноги вторую кроссовку.

– Три часа ночи, а ты с ног до головы покрыта дерьмом и трясёшься, – подала голос Джиа. Она спала в розовой шёлковой шапочке, чтобы сохранить каштановые кудри, но даже в шапочке вид у Джиа был грозный. – Может, расскажешь, где была и что случилось?

– Сказала же, что всё в порядке, – буркнула я, отодвинула от себя Мэй, стащила штаны, куртку и футболку, которые оказались насквозь мокрые – надо же, я даже не заметила. Швырнув их на пол, я упала на кровать. На душ у меня не осталось ни физических, ни моральных сил.

– Кэтрин. – Мэй присела у моих ног. – Поговори с нами. Мы беспокоимся о тебе.

Я покосилась на неё, чувствуя себя до предела уязвимой. Мы… давно не разговаривали. По-настоящему. Кажется, с тех самых пор, как я вернулась в Стоунклад прошлой зимой. О казни моей семьи они узнали из новостей. А я так им и не сказала, где именно была и что пережила. С одной стороны, не хотела видеть ещё больше беспокойства и жалости в их глазах, с другой – не нашла в себе смелости быть откровенной. Я никогда не была душой компании, но после всего произошедшего отдалилась от подруг ещё сильнее.

Я села и изобразила улыбку.

– Не стоит беспокоиться, правда. Я была в лесу, искала фамильяра, но никого не нашла. – Я кивнула на оставленную на полу одежду. – Зато свалилась в овраг.

На лице Мэй отразилась смесь ужаса и волнения.

– Фамильяр? Но у тебя же нет ни диплома, ни разрешения Надзора! А посещение леса ночью – это вообще нарушение устава! Кэт, это же опасно! Тебя могли исключить!

– А ещё её могли сожрать. Мэй, мне кажется, тебе стоит пересмотреть приоритеты в жизни, – сказала Джиа. Она смотрела на меня с некоторым беспокойством, но в отличие от Мэй держала себя в руках. – Ты как?

Я пожала плечами и обхватила колени, подтягивая их к груди.

– Говорю же, всё хорошо. – Я опустила взгляд на свои руки и поправила пропитавшийся кровью платок. Под ногтями чернела грязь, на основаниях ладоней нашлись ссадины, должно быть полученные при падении. Мэй, заметив раны, тут же принялась кудахтать вокруг меня и искать антисептик, в ужасе бормоча что-то про заражение крови. Я сначала отнекивалась, а потом сдалась под её натиском и позволила обработать руки и перевязать порез. Джиа всё это время молчала и задумчиво крутила пирсинг в носу. Мне казалось, что она хочет сказать что-то, но Джиа так и не проронила ни слова.

Стоило сходить в душ, но у меня остались силы только на то, чтобы, игнорируя неодобрительный взгляд Мэй, переодеться в пижаму и забраться под одеяло. Когда мы улеглись и выключили свет, я некоторое время лежала, глядя в потолок, борясь со своими мыслями и с самой собой, и нервно теребила узел на бинте. А потом всё же тихо спросила:

– Девочки, вы… верите в вампиров? В смысле в то, что не всех их истребили?

– В Британии их вроде лет сто не видели, – отозвалась Мэй из темноты. – Ты разве… А, ты же пропустила эти лекции в прошлом году. В общем, вампирам присвоен высший уровень опасности, категория «А», это значит…

– Я знаю, что это значит, – перебила я. Опасность категории «А» – существо подлежит уничтожению. Моей маме тоже присвоили эту категорию. Существ категории «А» псам Надзора позволялось убивать на месте без суда и следствия, но Триада решила устроить показательную казнь и прилюдно сжечь ведьму-отступницу на костре.

– Почему ты спрашиваешь? – подала голос Джиа.

– Я… – Я замялась, понимая, как странно это будет звучать, но всё же решила рискнуть. – Кажется, я встретила одного в лесу.

– Здесь? На острове? – Мэй даже не испугалась, только хихикнула. – Ты уверена? Лес зачарованный, может, тебе привиделось? Говорят, там всякое можно увидеть. Мы на первом курсе встретили единорога, помните? А потом оказалось, что это развлекался с трансформацией какой-то призрак с кладбища.

– Тот единорог был прозрачный и мелькал в сотне метров от нас, а этого я видела вблизи. Не единорога, а… вампира. Наверное, вампира.

– Почему ты решила, что это вампир? – спросила Джиа.

– У него были черно-золотые глаза и клыки. И… шотландский акцент.

– Он напал на тебя?

– Да, то есть нет… не знаю. Он сказал мне возвращаться в академию.

– Вампир, который встречает полную тёплой крови девушку в лесу и не просто отпускает её, а заботливо просит вернуться в академию? – с сомнением протянула Джиа.

– Я бы не сказала, что он звучал заботливо…

– Ты не напортачила с зельем для ритуала? – осторожно поинтересовалась Мэй. – Ты обычно не очень внимательно относишься к рецептам, а профессор Ноденс говорит, что…

– Я не напортачила, – огрызнулась я. Не стоило начинать этот разговор. Теперь я выгляжу в их глазах слегка двинутой, а может, и не слегка. Замечательно.

– В любом случае тебе стоит отдохнуть, – примирительно сказала Мэй. – Завтра на свежую голову всё обсудим. Хорошо?

– Угу. Спокойной ночи. – Я повернулась на бок и подтянула колени к подбородку, чувствуя себя совершенно потерянной.

Заснуть я так и не смогла.

Лежала на кровати и бродила взглядом по комнате. Свет уличных фонарей забирался в огромное окно и разбивался о многочисленные талисманы и обереги на столе Мэй, и они блестели, отбрасывая на стены и потолок замысловатые тени. Мэй всегда увлекалась «дикой магией», изучала верования народов мира, стараясь понять, какие обряды и ритуалы действительно имеют силу. А всякие интересные побрякушки тащила к нам. В её коллекции были и разных размеров бубны, и соломенные куклы, и инкрустированные кристаллами фигурки из слоновой кости и много чего другого, чему я затруднялась дать определение. Что-то она раздобыла в путешествиях, что-то заказала в Интернете или откопала на барахолках в Лондоне и Терсо. Не знаю, было ли среди её приобретений хоть что-то, что в народе действительно когда-то использовали во время ритуалов, но с открытиями в «дикой магии» пока не везло – побрякушки оставались просто побрякушками. Мэй расстраивалась несильно и неустанно продолжала свои исследования.

Джиа бормотала во сне, а на заговорённую паутину ловца снов над её головой нанизывались одна за другой прозрачные капельки сновидений. Джиа уже несколько лет собирала сны, чтобы потом переделывать их в рассказы и сказки, которыми были исписаны десятки её блокнотов. Она мечтала стать писательницей, но никогда не показывала нам с Мэй плоды своих трудов. Её прикроватная тумбочка и письменный стол были завалены художественными книгами, которые она таскала из библиотеки и вечно забывала возвращать.

Джиа дёрнула ногой, и одеяло упало на пол.

Я перевернулась на спину, потом на другой бок, лицом к шкафу. Мы с Мэй и Джиа жили втроём с первого курса. Ковен Блэквуд всегда держался особняком от остальных, тому было много причин, и далеко не во все меня посвящали, но я привыкла, что на нас все смотрели косо. Наши предки откололись от Правящего ковена Этвуд и основали свой. И, кажется, за пять веков нам этого так и не сумели простить. Сближаться с новыми соседками я не торопилась, но постепенно всё же привязалась к ним. В конце концов ты – хочешь не хочешь – неизбежно сближаешься с теми, с кем столько лет делишь жильё. Думаю, нас даже можно было назвать друзьями. По крайней мере, я на это надеялась. Я протяжно выдохнула. Тогда почему же я так и не смогла им ничего толком рассказать? Опять. Почему боялась?

Когда солнце вылилось розовым на шёлковый ковёр, я поняла, что больше не могу лежать. Вылезла из нагретой постели, вытащила из древнего платяного шкафа, пахнущего старым деревом и средством от моли, полотенце и, сунув ноги в пушистые тапки, вышла из комнаты.

Когда я закрывала за собой дверь, боковым зрением заметила мелькнувшую тень со стороны лестницы. Повернула голову и прислушалась. В коридорах стояла абсолютная тишина. Показалось? Занятия начнутся только через четыре часа, так что все студенты ещё должны мирно спать. Я потёрла глаза. После моих ночных приключений чего только не померещится. Если честно, я уже даже сама не была уверена, что встретила в лесу кого-то кроме Анны. А возможно, и Анны никакой не было. Я усмехнулась себе под нос и побрела в сторону душевых. По полу рассыпались разноцветные пятна витражей, и я шла, стараясь наступать только на красные осколки, – это успокаивало. Увлёкшись, влепилась лицом в лист монстеры, которая росла в огромном горшке у стены. Испугавшись, я отскочила и налетела спиной на горгулью. Фонарь в её лапах закачался и заскрипел. На оскаленной морде мне привиделось осуждение, хотя я и знала, что, пока мисс Гримм нет рядом, горгульи – это самые обыкновенные статуи. Если не считать трёх патрульных чудищ, которые охраняли замок по ночам.

Выругавшись себе под нос, я попятилась от горгульи и открыла тяжёлую резную дверь душевой. В просторной раздевалке ожидаемо никого не было. Вдоль стены выстроились одинаковые деревянные шкафчики, посередине стояли пустые лавки с корзинами. Я разделась, бросила пижаму в пустую корзину, покрутилась у зеркала. На бедре темнел огромный синяк, напоминая о падении в лесу. Удивительно, я так перепугалась, что даже ничего не почувствовала. Я надавила на почерневшую кожу и тут же зашипела от боли. Что ж, по крайней мере, синяк уж точно мне не привиделся.

В душевой пахло лавандовым мылом, я зашла в дальнюю кабинку, открыла воду, встала под тёплые струи, оперлась рукой на выложенную зелёной плиткой стену, чтобы не намочить бинты, и наконец облегчённо выдохнула. В слив потекла серая вода. И, кажется, я потратила целую вечность, чтобы выудить из волос все листья и мелкие веточки. Чёрт, придётся менять постельное бельё. Надо было пересилить себя и помыться сразу. Я с остервенением мыла волосы и выковыривала грязь из-под ногтей. Нет, нет, что бы ни произошло в том лесу, это не было видением. Чёрта с два! Это было реально, и, клянусь Потоком, я видела вампира! Меня чуть не сожрал вампир! То чувство глубокого звериного страха не могло мне почудиться. Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной, как под взглядом нечеловеческих чёрно-золотых глаз. Даже в чёртовой тюрьме я держалась лучше.

Я вскрикнула и ударила кулаками о стену.

– Чтоб тебя! Какого хрена! – Я ударила ещё несколько раз, надеясь, что станет легче. Но перед глазами опять стоял образ оскалившегося вампира, который почуял запах моей крови.

Из-за шума воды я услышала шаги слишком поздно. Всё произошло будто в замедленной съёмке. Я развернулась, но успела разглядеть только тонущий в пару силуэт. В следующий миг что-то тяжёлое прилетело мне по голове. Я даже не вскрикнула, просто врезалась в стену, ударившись виском.

Я не поняла, что затрещало – плитка или мой череп, но сознание я не потеряла, как это бывает в фильмах. Ноги вдруг отказали, и я осела мешком на пол, пытаясь схватиться за что-то, чтобы устоять. Пальцы нашли душевую трубу, она не выдержала моего веса и с жутким хрустом оторвалась от стены. Вода брызнула во все стороны.

Силуэт отпрянул, скрываясь в белой пелене, но я его почти не видела. Обзор сузился до крохотной точки, всё остальное тонуло в черноте. Я пыталась проморгаться или встать, но тело не слушалось. В ухе звенело, а в висок будто воткнули раскалённую спицу. Я каким-то чудом разглядела через марево, как в меня опять что-то летит. Я успела пригнуться, чтобы уберечь голову, и боль пронзила плечо. Я закричала, хватаясь за руку.

Меня схватили за лодыжку и дёрнули. Я опрокинулась на спину, но успела схватить с пола оторванный кусок трубы и ударила наугад. Труба встретила что-то мягкое, рука с моей лодыжки исчезла. А потом мне пришлось снова уворачиваться от удара. Я перекатилась по полу, успев заметить, что атаковали меня битой для крикета. Бита взлетела вверх и исчезла в пару.

– Помогите! – пискнула я, закрывая голову руками, понимая, что не успею уйти от следующего удара.

Но его не последовало. Я услышала быстрые шаги и глухой удар. А потом хлопнула дверь раздевалки и до моих ушей донёсся низкий утробный рык. Я открыла глаза и приподнялась на локтях. И тут в душевую снова кто-то влетел. Я закричала, отползая в угол, но замерла, когда силуэт прорвался сквозь затянувшую пространство пелену.

Надо мной стоял тот самый вампир. Рыжий, только голый по пояс и насквозь мокрый от воды. Он глядел на меня во все глаза и тяжело дышал, будто плохо соображая, что происходит.

– Опять ты, ghealach… – сказал он, и я удивительно чётко разглядела его клыки.

– Иди на хрен!

– Я… что ты… – Он переводил ошалевший взгляд с меня на дверь и обратно. – Дерьмо.

Вампир схватился за голову, выдал череду неизвестных, но явно крайне грубых слов на гэльском и вылетел из душевой. Заскочил обратно, набросил мне на плечи полотенце, рывком поставил на ноги, но я тут же поползла обратно на пол, не справившись с качающейся комнатой. Он снова выругался, подхватил меня на руки, вынес в раздевалку и усадил на скамейку.

Совершенно не зная, что сказать, я молча наблюдала за тем, как он ходит из стороны в сторону, прикрывая лицо ладонью. С мокрых рыжих волос капала вода и сбегала по груди и напряжённому животу. Он выглядел… обычно. Высокий, хорошо сложенный и сейчас даже не напоминал чудовище, которым показался мне вчера. А впрочем, чего я ждала? Я прежде не видела ни одного вампира без одежды. Да и в одежде тоже… Великий Поток! Не о том ты думаешь, Кэт! Тебя только что убить пытались!

– У тебя… кровь. – Вампир бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся.

Я коснулась краешком полотенца виска и ойкнула. На белой ткани остался красный след. Вот чёрт. Больше никогда не буду говорить, что крикет дурацкий вид спорта.

– На меня напали, – сказала я. – С битой для крикета. Ты видел его?

– Нет. – Вампир вздрогнул, будто не ожидал, что я вообще умею говорить. – Когда я зашёл, тут никого не было.

– Это невозможно. – Я старалась выглядеть бесстрашно, но тряслась то ли от холода, то ли от сотрясения мозга, или что там мне обеспечила чёртова бита. – Вы должны были пересечься в коридоре, ты пришёл почти сразу… Ты с ним заодно?

– Что? С кем? – Вампир выглядел ещё более растерянным, чем прежде. – Говорю же, тут никого не было.

– Я что, по-твоему, сама себе голову расшибла? – огрызнулась я, запоздало понимая, что, кажется, только шок удерживал меня от того, чтобы не хлопнуться в обморок. – На меня напали! Ты должен был его видеть! Кто это был? Ещё один вампир? С каких пор вампиры убивают битами для крикета?! Какого, мать вашу, чёрта!

Вампир побледнел и отступил на шаг.

– Прекрати…

– Чего тебе от меня надо?! – заорала я, а он вдруг сорвался с места и навис надо мной. Я от ужаса подавилась криком и вжалась в лавку.

– Это ты что сделала! Ты хоть понимаешь…

Дверь в раздевалку распахнулась, ударившись о стену.

– Что за шум! – На пороге стояла разъярённая мисс Гримм. Увидев нас, она замерла, лицо вытянулось, брови поползли вверх. Вампир, увидев её, отпрянул от меня, а я как можно плотнее запахнула полотенце. – Что… чем вы двое тут занимаетесь?

– Мы… это не то, что вы… – Я тут же заткнулась под её испепеляющим взглядом.

– В мой кабинет, живо, – скомандовала она, развернулась, чтобы выйти, но тут же обернулась: – Только, ради Потока, сперва оденьтесь. Оба.

3

Всё оказалось ещё хуже, чем я думала. В коридоре собралась толпа студентов. Сбежавшись на шум, они наблюдали, как сперва душевую покидает полуголый парень, а за ним – я в пижаме с котами и мокрыми волосами. Хихикали, перекидывались пошлыми шуточками, как будто совершенно точно знали, что произошло в душе, и пытались угадать, кто этот высокий красавчик. Мисс Гримм строго прикрикнула, призывая всех вернуться в спальни, горгульи с хрустом расправили крылья, намекая, что ректор шутить не настроена. Студенты, недовольно ворча, стали расходиться.

Вампир, мрачнее тучи, шёл за мисс Гримм и в отличие от меня одеваться не стал, продолжая вышагивать по коридорам в мокрых серых спортивках. Я ждала, что мисс Гримм наорёт на него и отправит переодеваться, но она молча открыла дверь в свой кабинет и лишь проводила вампира гневным взглядом. Несмотря на раннее утро и ночные разборки со мной, выглядела она, как всегда, потрясающе. Волосы уложены в безупречную высокую причёску, подчёркивающую длинную шею. Красное платье-футляр ниже колена и золотая брошь у сердца – любимый наряд. Мисс Гримм была стройной и высокой, а красные шпильки, которые она обожала, делали её пугающе высокой. Это производило впечатление на студентов, особенно на парней, а сама мисс Гримм однажды обронила при мне фразу: «Молодые ведьмаки – как страусы. Признают превосходство тех, кто смотрит на них сверху вниз».

Вампир сел в одно из двух кресел для посетителей и, уперевшись подбородком в кулак, отвернулся к окну. Солнце над горизонтом поднялось уже высоко, и золотое пятно света лежало на бордовом ковре у самых ног вампира. Интересно, он… боится? Вампиры же боятся солнца?

Не спуская с него глаз, я заняла второе кресло. Мисс Гримм обошла свой стол, но садиться не стала, оперлась о столешницу и грозно посмотрела на нас сверху вниз.

– Итак, кто объяснит мне, чем занимались в душевой моя студентка и следователь Надзора?

Я едва не подавилась воздухом, который неосторожно вдохнула, и метнула в вампира ошарашенный взгляд. Он… кто?!

– Мистер Фрейзер, объяснитесь.

Я не сдержала нервный смешок и тут же пожалела об этом, потому что испепеляющий взгляд мисс Гримм впился в меня.

– Мисс Блэквуд, вы хотите высказаться первой?

Я должна была заткнуться, но вместе этого выдала ещё один смешок. Адреналин спадал, и меня начинало потряхивать.

– Рыжий шотландец по фамилии Фрейзер? – Я уставилась в затылок вампира, который всё ещё пялился в окно. – Ты что, фанат «Чужестранки»?

Вампир обернулся и хмуро посмотрел на меня.

– При чём тут чужестранцы? Фрейзер – это древний шотландский клан.

Я прыснула от его серьёзного тона.

– Как скажешь, Джейми.

– Меня зовут Кайонэодх.

Я зависла на пару секунд, не понимая, шутит он или нет, а потом прыснула и, окончательно потеряв самообладание, громко расхохоталась.

– Мисс Блэквуд, подождите за дверью.

Даже приказной тон мисс Гримм не заставил меня успокоиться, но я всё же сумела вытащить себя из кресла и выйти из кабинета. Привалилась к стене, зажав рот ладонями, и сползла на пол, продолжая смеяться. Мне понадобилось несколько минут, чтобы совладать с эмоциями. Происходящее не укладывалось в голове, которая теперь раскалывалась то ли от удара, то ли от переизбытка чувств. Меня накрыло совершенно безумное ощущение нереальности происходящего. Оживший труп, вампир с самым дурацким именем на свете, бита для крикета, прилетевшая мне по голове, – события из дурацкого ситкома или неудачного хоррора или всего сразу?

– Моя жизнь превратилась в трэш-муви, – пробормотала я, вымученно потирая лицо. Смеяться больше не хотелось, на плечи легла усталость, тревога сдавила грудь. Я медленно выдохнула, в надежде не подпустить паническую атаку.

Значит, этот Кай-что-то-там Фрейзер – следователь Надзора? Ищейка вроде тех, которые уничтожили мой ковен и схватили маму. А ещё он вампир вроде тех, которых Надзор уничтожал столетиями. И какого чёрта Надзор забыл в академии? Вопросов становилось всё больше, а ответов – всё меньше.

Я прислушалась. Из-за двери доносились приглушённые голоса, но разобрать слова не удавалось – кабинет мисс Гримм всегда был надёжно защищён от лишних ушей.

– Так это правда? Ты кувыркалась с кем-то в душевой?

Знакомый насмешливый голос заставил меня скривиться. Я медленно выдохнула и обернулась, изображая ангельское равнодушие. Генри-заноза-в-жопе Клиффорд. В идеально сидящей белой рубашке и брюках с самыми ровными в мире стрелками. С выверенной годами улыбкой на губах. Прищурившись, он с любопытством изучал меня взглядом.

– А ты не успел проснуться и уже собираешь сплетни по всему Стоункладу?

Улыбка Генри изломилась в издевательскую ухмылку.

– Просто интересно взглянуть, кто позарился на тебя, Блэквуд. Кого решила использовать вместо меня?

Я закатила глаза.

– Боже, Клиффорд, повзрослей.

– Сказала девочка в пижаме с котиками.

Я молча показала ему средний палец. Генри это рассмешило, и он уже собрался выдать мне парад своих фирменных острот, когда кабинет мисс Гримм распахнулся. Кай вылетел в коридор и захлопнул за собой дверь.

– Иди за мной. – Он метнул на меня быстрый взгляд и пронёсся мимо, едва не сшибив с ног замешкавшегося Генри.

Я покосилась на дверь кабинета, потом – на спину стремительно удаляющегося Кая. Генри присвистнул.

– Новенький, что ли? – повернулся он ко мне и склонил голову набок. – И ты решила его в душевой поприветствовать?

Мне хватило ума не говорить Генри о том, что перед ним не новенький студент, а следователь Надзора, а ещё – наглости, чтобы проигнорировать приказ и отправиться в свою комнату. Раз Кай велел идти за ним, меня и моих оправданий мисс Гримм не ждёт, а Кая я слушать не собиралась и уж точно не собиралась бегать по академии в пижаме с мокрой головой. Поэтому показав Генри на прощание средний палец, я юркнула в боковой коридор, надеясь, что Кай не обернётся и не заметит моего отсутствия раньше времени.

В комнате никого не было, чему я, если честно, обрадовалась: последнее, чего я хотела сейчас, – пересказывать утренние приключения взволнованным соседкам. Я вообще никого не хотела видеть. Я поймала своё отражение в зеркале. На первый взгляд крови видно не было, но когда я убрала волосы от лица, то обнаружила её следы на правом виске, щеке и шее. Как много, а рана вроде и небольшая. Я коснулась воспалённой кожи и зашипела от боли. Так, у Мэй где-то была аптечка.

Разобравшись с раной и заклеив висок сразу тремя пластырями для надёжности, я высушила волосы и постаралась уложить их так, чтобы прикрыть след от биты – косых взглядов на сегодня достаточно. Второй удар пришёлся по плечу и вскользь – тут мне повезло больше, рука ныла, но терпимо, и синяк, судя по всему, будет огромный.

Едва я успела сменить пижаму на любимый синий свитер, который мама связала мне на позапрошлый Модранихт, и удобную юбку с карманами, с которой не расставалась со второго курса, в дверь постучали. Я сделала вид, что дома никого нет, и замерла у шкафа, не успев до конца натянуть высокие чёрные гольфы.

– Я слышу, как ты дышишь, ghealach, – раздался из-за двери раздражённый голос Кая.

– Я арестована?

– Что? Нет…

– Тогда проваливай, я не буду болтать с псом Надзора.

За дверью повисла, как мне показалось, озадаченная тишина. Я продолжила спокойно собираться. Закончив с гольфами, открыла шкатулку на столе и вытянула оттуда чёрную ленту чокера. Так, а где я вчера оставила свою чёрную помаду?

– Ты – свидетель и жертва, – наконец отозвался Кай, и голос его звучал более спокойно. – Я должен тебя опросить.

– Я отказываюсь.

– От этого зависит твоя безопасность.

Брехня. Моя безопасность напрямую зависела от того, насколько далеко я буду держаться от чёртова вампира и от Надзора, который казнил моих родителей и чуть не казнил меня – за компанию. Помада нашлась в ящике с тетрадями. Странно, я была уверена, что оставила её на прикроватной тумбочке. Я подошла к настенному зеркалу и стала неторопливо краситься.

– Послушай, Кэтрин, я просто хочу поговорить. Если тебе нечего скрывать, то и бояться нечего.

О, – я закатила глаза, – знакомая песенка. В прошлый раз после этих слов я целый месяц провела за решёткой.

– Мы можем поговорить сейчас или вызвать тебя на допрос. И, учитывая… некоторые обстоятельства твоей биографии, я не могу гарантировать, что в этом случае Надзор вызовет тебя в качестве свидетеля.

Меня передёрнуло. Мудак. Он посмел приплетать к этому всему мою «биографию»? Я распахнула дверь и смерила Кая презрительным взглядом. Тот успел переодеться – натянул толстовку и сменил мокрые спортивки на джинсы. И ведь так и не скажешь, что этот придурок в «конверсах» – следователь. В его взгляде читалось холодное равнодушие – чёртовы надзоровы псы. Я прислонилась плечом к дверному косяку, давая понять, что в комнату Кая впускать не собираюсь.

– Я ничего не знаю. – Я едва размыкала зубы.

– Что ты делала вчера в лесу? – Он не стал ходить вокруг да около. И допрос – а я не сомневалась в том, что это именно допрос, – он начал совсем не с вопросов о случившемся в душе. Его явно не интересовала та часть истории, в которой я была жертвой. Отличный момент, чтобы позвать адвоката, жаль только, что Надзор наличия защитника не предусматривал. Неудивительно, что девяносто девять процентов дел, которые доходили до суда, заканчивались приговором «виновен». Но попасть в тюрьму Надзора ещё не самое плохое – не так уж и редко ищейки убивали подозреваемых во время ареста.

– Ghealach?

Я вздрогнула. Это прозвище начинало меня раздражать. Врать смысла не было: круг из кварца, свечи и чаша с травами так и остались в лесу – найти их будет раз плюнуть. Да и пусть лучше оштрафует меня за отсутствие разрешения, чем упечёт за какую-нибудь тёмную магию.

– Искала фамильяра.

Кай выдал что-то на гэльском – что-то очень грубое. На его лице отразилась досада. Ещё бы! Он предпочёл бы услышать, что помилованная Кэтрин Блэквуд закапывала под деревом труп или проводила алхимические опыты над младенцами. Такая история принесла бы ему хорошую премию или даже повышение. Я слышала, что следователь, который вёл дело моей семьи, после казни улетел прямиком в Управление.

На языке вертелась сотня вопросов, но я молчала – в прошлый раз любопытство на допросе обошлось мне дорого. Кай тяжело вздохнул, сжав двумя пальцами переносицу и привалившись плечом к стене. Он явно изо всех сил старался взять себя в руки. Мне такая реакция показалась странной, но я по-прежнему держала язык за зубами.

– Нашла? – наконец хрипло спросил он, как-то… устало взглянув на меня сквозь пальцы. Да он издевается?

– Нет. – Я не выдержала. – Ты пришёл поболтать про нарушение правил академии или искать того, кто на меня напал с чёртовой битой? – Я отодвинула волосы от лица и указала на пластырь. – Меня вообще-то пытались убить! Ты же сам сказал, что я тут жертва, но теперь, похоже, думаешь, как чего на меня повесить!..

– Погоди. – Кай вскинул руки, пытаясь остановить поток слов. – Я просто пытаюсь разобраться…

– В чём? Какой породы белку я собиралась себе завести? Выпиши мне штраф за отсутствие разрешения на фамильяра и отправь почтой. Если ты не собираешься искать того, кто на меня напал, то ничем не могу помочь. – Я схватилась за дверь, собираясь её захлопнуть. Но Кай вовремя подставил руку, не позволяя этого сделать. Я зло толкнула дверь, пытаясь её закрыть. – Превратись в нетопыря и свали. Или во что вы – вампиры – там превращаетесь!

– Мы не… – начал было Кай, но закончить не успел. Его тело окутало белое сияние. В следующий миг на пол упала его одежда, а из ворота толстовки вылетел маленький рыжий нетопырь. Он заметался по коридору, явно дезориентированный то ли трансформацией, то ли ярким светом, ворвался в мою комнату и стал носиться по кругу, сшибая все углы и полки.

– Какого хрена лысого… – пробормотала я, ошарашенно наблюдая за обезумевшим нетопырём. Метнувшись к окну, он, не рассчитав траекторию, врезался в ловец солнца Мэй – вязь из серебристых нитей и прозрачных кристаллов, развешанных перед окном, – сорвал его с карниза и, упав вместе с ним на пол, намертво запутался.

Думала я недолго – схватила с полки Мэй флорариум – большую банку со мхом и каким-то изогнутым подобием фикуса. Выудила трепыхающегося нетопыря из ловца солнца и безжалостно сунула в ёмкость. С силой вбила пробку понадёжнее и уставилась сквозь стекло на ошалевшего зверька, который всё ещё не пришёл в себя и непонимающе вертел маленькой головой с острыми чёрными ушками.

Ну и что теперь? До меня медленно доходил смысл того, что только что произошло. Я пленила следователя Надзора, грёбаного вампира!

Я сунула. Следователя. В банку.

Мысли в панике заметались, сердце пустилось вскачь. Надо его убить. Наверное. Нет, совершенно точно. Потому что, если он выберется, меня точно казнят. В лучшем случае дадут пожизненное. А если я его убью – и он превратится обратно в человека? Куда тогда девать труп? Боже, Кэт, какого чёрта ты вообще думаешь про убийство! Абсурдность ситуации выбивала почву из-под ног, меня затошнило. Как поиск грёбаного фамильяра мог закончиться следователем в банке посреди комнаты общежития?

Я подползла к письменному столу и достала из ящика ножницы. Проверила лезвия на остроту и дрожащими руками придвинула к себе банку. Обхватила ножницы покрепче, чтобы концы не метались из стороны в сторону из-за моей трясучки. Надеясь, что Мэй простит меня, я быстро проковыряла в крышке пару-тройку дырок.

– Ты же так не задохнёшься, да? – пробормотала я, отложила ножницы и ещё раз взглянула на нетопыря. Тот заверещал, обнажив маленькие смешные зубки, и бросился на меня. Беспомощно стукнулся о стекло, но не сдался, продолжая кидаться и скрести его коготками на крыльях. Я виновато улыбнулась. – Давай поговорим, когда ты успокоишься, хорошо? И лучше тебе не пытаться превратиться обратно, Мэй наложила на эту штуку укрепляющие чары, потому что я разбила два предыдущих её флорариума. Это стекло теперь крепче стали, так что ты можешь пораниться.

Нетопырь, если и услышал меня, ничего не сказал, продолжая без устали атаковать банку. Так яростно, что я и впрямь начала переживать о том, что он ненароком себе навредит. С другой стороны, плевать: пёс Надзора – последний, о ком я стану беспокоиться. Возможно, стоило и вовсе обойтись без дырок в крышке, а позже – списать всё на несчастный случай. Я вздохнула – кажется, мне надо меньше смотреть криминальных сериалов.

Прозвенел колокол, возвещая о начале занятий. Я поджала губы, подхватила с пола рюкзак и вышла из комнаты, стараясь не думать о банке с нетопырём, которую оставила под кроватью.