Сумрак. Становление охотника E-Book

Макс Вальтер

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Попаданец
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 413

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Из нашего, вроде вполне благополучного мира Александр попадает в апокалипсис. Планета после ядерной, химической и бактериологической войны. Мутации, разруха, бандиты и смертельные зоны. Теперь он Сумрак и наемный охотник за головами. Необходимо выжить и обрести настоящих друзей. И еще предстоит разобраться: что здесь пошло не так?

Leseprobe

Макс Вальтер Сумрак. Становление охотника

Пролог

Траектория полёта пули не является прямой линией. Если твоя винтовка пристреляна на пятьсот метров, а выстрел происходит с расстояния трёхсот, перекрестие прицела лучше наводить ниже точки предполагаемого попадания. Именно по этой причине стрельба с незнакомого оружия нежелательна. Но выбора у меня нет. Эту винтовку я получил всего час назад, тихонечко сняв наблюдателя на точке. Зачем я это делаю, спросите вы? Это моя работа, работа охотника. Нет, не того охотника, который стреляет по зайцам или уткам. Охотиться приходится на всё, за что платят.

На этот раз я взял заказ на человека, да-да, как киллер в кино. Только реальность отличается от фильма тем, что в случае ошибки не нужно будет переснимать неудавшийся дубль. Меня скорее всего убьют. Человек, которого я собираюсь минусовать, ничего плохого мне лично не сделал, как говорится, «это всего лишь бизнес». Чем Олег Кременицкий по кличке Кремень не угодил заказчику, меня тоже мало интересует. Собственно, в моём деле чем меньше личной информации, тем безопаснее для жизни.

Своего оружия я на это дело брать не стал, по причине отсутствия возможности перемещения с огнестрелом через территорию посёлка под названием «Мирный». К сожалению, другого пути к базе Кремня нет. Всё пространство вокруг базы окружено непроходимой кислотной пустошью. Нет, на её территории есть и кусты, и чахлый лесок с искорежёнными средой стволами. Весь пейзаж напоминает кадры из фильмов про апокалипсис, хотя почему напоминает, это он и есть. Пустошью это место назвали из-за отсутствия чего-либо живого на этом пространстве. Находиться здесь без специальной защиты более одной минуты несовместимо с жизнью. Уровень кислотности такой, что можно растаять, не пройдя и ста метров. Собственно, исходя именно из этих условий Кремень и выбрал данный участок под свою базу.

С одной стороны пустоши, с другой посёлок «Мирный», в котором под запретом смертной казни запрещается носить огнестрельное оружие. Ножи, мечи, мачете, это сколько душе угодно. Кремню же и его людям в посёлке можно было всё, потому как именно его боевики вели круглосуточную охрану на территории Мирного. Заодно притаскивали по сходным ценам разную провизию из рейдов по мародёрке.

Итак, вернёмся к моей задаче. Часового я снял не случайно. Ведя наблюдение за периметром уже вторые сутки, только у него имелась знакомая мне винтовка СВД. Все остальные наблюдатели имели или непонятные мне американские барреты и другие неизвестные модели, или обыкновенные АКМ-ы. Собственно, последние не совсем подходили под мою миссию. СВД, конечно, тоже не совсем то, что нужно, но исходя из нежелания применять непристрелянную винтовку эта подходит лучше всего. Причина простая, вряд ли её прицел выставлен на расстояние в пятьсот или тысячу триста метров, в этом я сильно сомневаюсь, так как средняя пристрелка у неё – тысяча метров. А снайперы у Кремня, можно сказать, средней руки, вот поэтому и менять настройку винтовки смысла нет. Откуда я знаю о снайперских способностях людей Кременицкого? Да всё из тех же двух суток наблюдений. С моего дерева видно всю округу его суперзащищённого лагеря.

База Кремня выглядит не особо защищённой, хотя подойти к ней незамеченным не так-то просто. В центре территории общей площадью соток тридцать находится автобус главного, по краям периметра так же выставлены автобусные скелеты вперемешку со сгоревшими остовами машин. По краям автодома Кременицкого находятся четыре прицепа домов на колесах самых приближённых к главарю. Между ними сделан навес из старых тентов от фур. Остальные же, рядовые члены, ютятся кто как. В палатках и самодельных сараях. На автобусах, расположенных по периметру, находятся часовые, в количестве четырёх человек. Ещё двое наблюдателей периодически раз в пятнадцать минут проходят по небольшому коридору, состоящему из подлеска с двух сторон. Расположен он как раз со стороны Мирного. Но так как за всю историю существования базы Кремня до неё не дошёл ни один недоброжелатель, завязнув на подходах более укреплённого поселка. Всё-таки восемьсот человек, способных дать бой за свою территорию, это вам не шутка. Вся эта охрана периметра ведётся из рук вон. Часовые в полулежащем состоянии на самодельных шезлонгах. Передвижная же охрана ведёт себя как на прогулке, громко обсуждая женские прелести мадам из близлежащего посёлка, оглашая всю округу хохотом.

– А вот и мой корефан, – пробубнил я сам себе, увидев, как Кремень выходит из своего «дома».

– Спокойно, Сумрак, у тебя всего одна попытка.

Я всегда говорю сам с собой в особо напряжённые моменты, это помогает немного успокоить нервы. Мои ладони моментально вспотели, винтовка стала продолжением тела. Сняв предохранитель, я навёл галочку прицела на грудь своего «подопечного», палец выжал тугой ход спускового крючка, глубокий вдох…

Пространство вокруг разорвал сухой выстрел, похожий на щелчок плёткой. Я вернул подпрыгнувший прицел на цель, есть попадание. Галочка вновь легла на тело Кременицкого, для того, чтобы отстрелять оставшиеся патроны в магазине. Это только в кино человек умирает от первого попадания. В реальной же жизни есть случаи, когда организм способен поддерживать работу организма даже при ранении в голову.

Тело Кремня несколько раз дёрнулось от попаданий пуль калибром «7,62», но признаков жизни уже не подавало. Видимо, первым выстрелом я попал сразу в сердце.

Всё, теперь счёт пошёл уже на секунды. В лагере уже начала подниматься паника. Часовые повскакивали со своих шезлонгов и ошарашенно завертели головами.

В это время я был уже внизу. Пробежав пару десятков метров по направлению к Мирному, скользнул в кустарник, ещё пару метров гусиным шагом, и вот мой схрон. Готовил я его, естественно, заранее. Ещё до того, как вышел на точку наблюдения, мне пришлось трое суток копать себе землянку. Место для неё я так же выбирал не случайно. В двух шагах от небольшого природного обвала под корнями старого высохшего дерева пробегал ручей. Именно в него и шла вся выкопанная из-под дерева земля.

Под корневища я специально пристроил кусок от капота машины, который плотно закрывал лаз в землянку. Капот был измазан клеем ПВА и присыпан той же землей из-под корневищ. Всё это было нанесено в несколько слоёв, чтоб не выделяться на общем фоне.

Всё, теперь остаётся выждать несколько дней, выйти незаметно в Мирный, а потом забрать положенную мне плату.

В землянке делать особо нечего. Тем более что она и размером-то два на полтора. От осыпания её защищают корни, света нет, а включать фонарь – это демаскировать себя. Из еды только консервы и вода. И сидеть мне в ней минимум два дня, пока снаружи всё не утихнет.

Я ушёл в воспоминания…

Глава 1

Ещё пять лет назад я был обычным человеком, таким, как вы. Ходил на работу, пил пиво, играл в компьютерные игры. Не сказать, что моя жизнь была какой-то особенной. В силу своего характера чем я только ни занимался. В четырнадцать лет, услышав игру на гитаре, заболел этим инструментом. Научившись на ней играть, со всей страстью отдался этому делу. Даже в музыкальной группе побывал. Затем, как это обычно и бывает, начались пьянки, девочки, ну а как же без этого. И постепенно из группы мы превратились в просто весёлую компанию. О музыкальной карьере, естественно, было забыто.

После школы я решил поступить в ПТУ. Нет, мама, конечно же, ругалась:

– С твоими-то мозгами ты можешь быть инженером, – говорила она.

Да только кому нужны инженера, когда жизнь разделилась на две рабочие специальности: торгаш на рынке и крыша торгаша на том же рынке.

Так я попал в ПТУ и получил диплом сварщика. Как и положено среди молодых ребят с молодой горячей кровью, происходили постоянные столкновения. Мне, как не самому сильному среди подростков, периодически попадало «по щам». В один из таких дней я решил, что хватит, и пошёл в спортзал. Не понимая того, что мне на самом деле нужно, схватился за штанги и тренажёры. И опять в силу своего характера и упорства едва не порвал себе мышцы. Там-то меня и заметил дядя Женя.

Понаблюдав за пацаном с разбитым носом, который с упорством барана пытается в короткие сроки накачать себе мышцу, дядя Женя подошёл ко мне и с доброй улыбкой поинтересовался:

– Что, нашелся кто-то посильнее тебя?

– А вам, дядь Жень, какое до этого дело?! – огрызнулся я.

– Да, собственно, мне без разницы, только вот большие мышцы не дадут тебе ровным счётом ничего.

– Вам-то откуда знать, вы вон какой здоровый.

Собственно о дяде Жене: бывший военный, отслужив два года в десантуре, решил, что в девяностые его дома мало что ожидает и подписал контракт ещё на три года. В это самое время началась первая Чеченская компания. Прослужив положенные три года, уже в горячей точке, был демобилизован. А когда приехал домой, понял, что никому-то бывший военный не нужен, кроме как полностью сформировавшемуся ОПГ, коих в девяносто пятом году более чем хватало. Но дядя Женя решил отказать нескольким работодателям, а особо настойчивым отказать в грубой форме. И решил посвятить свою жизнь тому, что учил детей и подростков защищаться. При этом попасть на тренировку к нему было не так-то просто. Дядя Женя отбирал учеников по ему одному понятным критериям. Но после того, как один наниматель решил, что отказать ему какой-то десантник не имеет права и его срочно нужно научить уважению, произошло следующее: дядю Женю вечерком, после тренировки, ожидали пятеро учителей хорошего тона, которые взялись объяснить ему этот самый этикет. Но после того, как все пятеро прилегли в больницу для профилактики и лечения переломов, а их авторитетный предводитель по прозвищу Груша на утро обзванивал зубных техников, от бывшего десантника решили отстать. А тему с переломами и выбитыми зубами решили замять во избежание потери авторитета.

– Неужели ты думаешь, что величина мышц может быть решающей в драке? – спросил дядя Женя, продолжая добро улыбаться.

– Но и лишней эта величина не будет, как и сила, – продолжал спорить я.

– В общем, так, – став по-военному серьёзным, сказал он, – жду тебя завтра в семнадцать часов в зале «Центра», – так мы называли нашу маленькую спортшколу в центре нашего маленького города.

Естественно, я не мог упустить такую возможность и как влюбленный мальчишка еле дождался назначенного времени. Уже через год я смог выдать все долги своим обидчикам. В ПТУ уже смотрели на меня с уважением и нескрываемым страхом. Как же, лучший ученик дяди Жени.

Спустя три года дядя Женя умер. Груша так и не смог простить ему своего позора. Выждав эти года, он лично застрелил его в спину. А я так и не смог продолжить тренировки с другим учителем.

Затем был ранний брак, ранний ребёнок, отсрочка от армии с последующим «откосом». Как и положено раннему браку, он оказался недолгим. Уже спустя четыре года жена решила, что я слишком беден и не способен содержать семью. Развод, раздел имущества, хотя какой раздел, ведь я же порядочный, всё сам отдал. Переехал жить обратно к маме, в родительский дом, благо места хватало.

Дальше жил как… да просто жил, пока не подвернулась хорошо оплачиваемая работа.

Вот тут-то всё и началось.

Шёл две тысячи восьмой год. Работа подвернулась в сфере строительства. Сварщиком за эти годы я стал довольно-таки неплохим. Предложение о работе поступило от бывшего начальника, с которым мы встретились в баре. Я в то время встречался с девушкой, Светой. Хорошая девушка, но жениться ещё раз… нет уж, увольте.

Так вот, пригласил я Светлану провести в субботу вечер за парой рюмок чая. В тот самый вечер за соседним столиком отдыхал мой бывший шеф. Почему бывший, да всё просто, жизнь в начале нового тысячелетия стала стабильной, и всеми нами любимый Алексеич решил, что хватит гнуться на «Дядю». Уволился с работы и начал находить объекты для строительства. После двух успешно сданных цехов под расширяющееся производство и одного торгового центра он переманил к себе на постоянную работу половину нашей бригады. На заводе, где мы все трудились, зарплату платили исправно, но не особо много. Сам завод перестал работать ещё на заре девяностых, но исправно сдавал в аренду бывшие цеха. На что, собственно, и жили как директор завода, так и мы, оставшиеся работяги. Ведь кто-то же должен обслуживать и содержать в порядке цеха, не арендатору же этим заниматься, тем более за «такие великие деньги»!

– Здорова, Лексев! – искренне обрадовался я.

– Добрый вечер, – скромно поздоровалась Света.

– И вам здоровья, молодые люди! Ты ещё не обдумал моё предложение? – спросил Алексеич.

– Не-е-е, Лексев, мне и так на жизнь хватает.

– Ну смотри, ты знаешь, звони в любое время. Такие специалисты всегда в цене.

Мы со Светой отошли к своему столику.

– О чём это он? – поинтересовалась моя девушка. – И откуда ты вообще знаешь Пронюшкина?

– Да когда-то он работал на нашем «Шубном», был там главный механик, мой непосредственный начальник, – ответил я, – очень хороший мужик.

– Он же миллионер, – восхитилась Света и, заигрывая, тыкнула мне в бок пальцем, – ты не говорил, что дружишь с миллионерами.

– Я не думал, что для тебя это так важно.

– Да перестань, я же шучу. Кстати, что он всё-таки имел ввиду, говоря о каком-то предложении.

– На работу меня к себе зазывает.

– И ты всё ещё думаешь?! Ты хоть представляешь, сколько он платит? У моей подруги Кати там муж работает, так они за год квартиру, двушку, в Черемушках купили, со своим отоплением.

– Свет, не всё в этом мире меряется деньгами.

«Вот опять она о деньгах», – подумал я. – «Что, разве ей не хватает?»

– Мы вон с тобой можем хоть каждую субботу в кафе сидеть, – я немного изобразил обиду.

– Ты же сам мне сказал, что предложение мне не делаешь, потому что боишься повторения первого брака. Что не сможешь обеспечить семью. Так я, выходит, и помру в девках, нецелованной, – решила смягчить ситуацию Света.

– Ладно, обещаю подумать, – решил я сменить тему.

– А до этого ты что делал? Ну Саш, может быть пора нам что-то менять?

– Ладно, – решил согласиться я, чтоб сменить тему. – Завтра я ему позвоню.

Но всё в этой жизни происходит не так, как мы того желаем. Вопрос о моей работе решился в тот же вечер. За полгода работы на Алексеича я действительно стал подумывать о квартире. Светка со своим оптимизмом уговорила меня на то, чтоб начать уже жить вместе. Мы сняли квартиру. И тут произошёл тот самый жизненный сюрприз.

Моя первая, уже бывшая, жена вдруг решила, что тех денег, которые ей перепадают ежемесячно на добровольной основе, мало. Как и оказалось мало того, что сына я обувал и одевал по первому требованию. В итоге алименты. И всё бы ничего, но законы нашей страны позволяют насчитать эти самые алименты с момента развода в полном объёме за все года. И вот перед вами должник, который обязан выплачивать семьсот тысяч рублей. Естественно, о квартире можно забыть, даже о съёмной. Алексеич на просьбу оформиться на работу официально ответил отрицательно. Потому как платить налоги он не имеет никакого желания, а вести двойную бухгалтерию тем более. Светка отреагировала так, как и ожидалось, назвала меня неудачником и быстренько испарилась в неизвестном направлении.

А я вновь вернулся на старую работу с нищенской зарплатой, половину из которой нужно отдавать бывшей жене. Переехал жить в родительский дом и остался наедине со своими переживаниями. Но ведь я упёртый, я так просто не сдамся. На старой работе с мужиками начал кататься вечерами по калымам. Ну, по крайней мере, это мы так их называли.

Ещё работая на Алексеича, я успел обзавестись старенькой девяносто девятой. Поэтому мужики единогласно решили, что на ней-то мы и будем зашибать в два раза больше.

На самом деле калымами это назвать можно было с натяжкой. Я, Стас и Вован мародёрили старые трансформаторы на всяких заброшенных заводах, попутно дополняя это всё чермётом. Ну а что, жить-то хочется. Вы сами попробуйте прожить месяц на зарплату в пятнадцать тысяч рублей, половину из которых вы отдаёте, другую половину тоже нужно поделить на две части. Одну из которых приходится отдавать матери, чтоб оплатить коммуналку. И что остаётся? Правильно, шиш, притом даже без масла.

В тот самый знаменательный день, когда вся эта прожитая жизнь показалась мне раем, притом включая последние события, начинался так же обычно.

На работу утром прибежал Стас, прибежал в прямом смысле этого слова. Я всегда прихожу за сорок минут до начала рабочего дня, чтоб спокойно попить чайку. Сижу я, значит, спокойно, пью чай, и тут влетает Стасян, весь взъерошенный, как попугай.

– Бля, – вместо приветствия выдал он, – как знал, что ты уже тут!

– Здравствуй, Стасик! – протягиваю ему руку.

– Ой, здорова. Короче, тема, я еле дождался начала дня. Мне вчера сосед рассказывал, что недалеко от города есть старая котельная. И там якобы до сих пор стоит нетронутая ВРУ, – Высоковольтный Распределительный Узел. – Он обещал дорогу показать.

– И с чего это твой сосед вдруг так запросто отдаёт золотую жилу? – с недоверием поинтересовался я.

– Нет, Сань, ты определённо параноик, какая, нахрен, разница, почему?! Отдаёт же. Нет, ну, конечно, не бесплатно…

– Во-от, а ты говоришь, параноик. Чего он хочет взамен?

– Да, в общем-то, ничего такого, он едет с нами, бабки делим на троих, но бензин за наш счёт.

– А далеко ехать-то, у меня уже лампочка горит, бензина на нуле.

– Да не, он говорит, рядом, почти сразу за городом. Там раньше какой-то аэродром был, – уточнил Стас.

– Да знаю я, как это недалеко, до того аэродрома пилить километров тридцать. Это минимум рублей на пятьсот заправка, – возмутился я.

– Саня, Санечка, Санюля, ты хоть представляешь, сколько там меди?! – законючил Стас. – Да там минимум тыщи по три на брата выйдет.

– А ты не дели шкуру неубитого медведя, ты сам-то видел эту медь? – попытался я осадить Стаса. Он у нас парень эмоциональный, всегда вначале делает, потом думает. Но Стаса было уже не остановить.

– Ну и не хочешь, не надо, мы с Вованом тогда на моцике его поедем, – Стас перешёл на последние аргументы.

– Ладно, – сдался я. – Во сколько встречаемся?

У Стаса вновь нарисовалось довольное выражение лица, как будто кот сметану учуял.

– Как обычно в половине шестого у меня. И это, Сань, ты давай сразу заправься, а я тебе потом со своей доли отдам.

Я закатил глаза к небу и недовольно вздохнул. Вот вечно у этого Стаса всё потом да попозже. А я что, эти деньги печатаю?!

Вот и настал тот самый час, а точнее, половина шестого часа. Погода не предвещала ничего хорошего. Небо затягивали свинцовые тучи, порывы ледяного ветра, который продувал куртку насквозь. И это несмотря на то, что сейчас конец мая. Я немного опаздывал, а всё из-за этого долбанного аккумулятора. Денег-то на новый нет. Машина даже не реагировала на повороты ключа, шутка ли, простоять в гараже без малого пять дней без движения. Ну и, как следствие, старенький аккумулятор сдох окончательно. Пришлось просить соседа по гаражу Петровича дать прикурить.

– Саш, ну разорись ты уже на эту батарейку, ну хочешь, я тебе свой старый акум отдам, недорого, за тыщу забирай, – брюзжал Петрович. – Я тебя каждую пятницу подкуриваю, а если меня не будет, как поедешь?

– Петрович, я бы с радостью, но ты же сам знаешь, в какой я сейчас ситуации. Вот если бы в рассрочку.

– Да какая там рассрочка-то?! – выпучил глаза сосед. – Делов-то, на тыщу. А вообще, знаешь что, забирай за так. Всё равно пылится без дела, только место занимает, – вдруг предложил Петрович и зашмыгал в тёмное нутро своего гаража, при этом бубня себе под нос. – Вот баба дура, довела мужика.

Петрович хороший мужик, сосед он нам не только по гаражу, дома-то у нас рядом, родителей моих и его. Только из дома он давно переехал в свою однушку, тяжело старику одному дом держать. Выставил недвижимость на продажу, да только всё никак не найдётся покупатель. А Петрович от скуки приезжает сюда и целыми днями в гараже торчит, чем он там занимается, ума не приложу. Вот и выходит так, что соседи мы только по гаражам остались.

– На вот, – протянул мне дед довольно-таки свежий аккумулятор, – пользуй на здоровье.

– Спасибо тебе, Петрович, мировой ты мужик.

– Иди уже, куда шёл, – крякнул сосед, – а то ща как передумаю, – сам при этом расцвёл дружелюбной улыбкой.

Естественно, батарею я менять не стал, бросил её в гараж, закрыл ворота и помчался навстречу к Стасику.

Ехать до него недолго, да по меркам нашего города всё недолго. Именно по этой причине опоздание на пятнадцать минут – это уже неприлично.

Зарулив во двор Стасовой пятиэтажки, я увидел пританцовывающего от нетерпения друга. Рядом с ним стоял его сосед Айдын, родом из солнечного Азербайджана. Вот тут меня кольнуло первое нехорошее предчувствие. Нет, я ничего не имею против людей кавказской национальности, но Айдын тот ещё жулик, и верить ему на слово – очень сомнительное удовольствие.

– Где тебя черти носят, – сразу накинулся Стас. – Мы тебя уже час ждём.

– Не час, а всего лишь пятнадцать минут, – как можно спокойнее ответил я. – Машину завести не мог, хорошо, Петрович выручил.

– Э, слущай, а мы вапще даедим, а? – вставил свои пять копеек Айдын.

– Доедем, в крайнем случае подтолкнёшь, – не забыл огрызнуться я.

– Я шито такое сказал, а? Слущ, Стас, он чего такой нервний, а?

– А, это у него с детства, с подоконника упал, – решил поострить Стасик, – вот с тех пор на людей и бросается.

– Садись уже, внук Петросяна, сейчас, похоже, гроза будет, как бы и вправду толкать не пришлось.

Небо уже на самом деле выглядело чёрным, ветер завывал сильными порывами в квадрате из пятиэтажек. Машина сорвалась с места и помчалась по направлению к старому аэродрому. Ехали молча, каждый думал о своём. Стас сидел, нервно подёргивая ногой, на лице его блуждала глуповатая улыбка. Айдын изредка заранее подсказывал повороты. Каково же было моё удивление, когда он сказал:

– Стой, ми приехали, вон туда падъехай, брат, вон к таму забору, да.

– Это же не аэродром, до него ещё через поле минут десять пилить, – возмутился я, опять ощутив укол надвигающейся неприятности.

– Э, слущай, я что, нэ знаю, па-твоему, где я чё видел, да? – сразу подбросило Айдына. – Гаварят тебе, сюда нада.

– Стас, ты же в курсе, что этот молочный завод не совсем заброшен? – повернулся я к другу. – Тут ведь ещё охрана до сих пор дежурит.

– Не, ну а чё, вон уже половину оборудования все растащили, а мы чё, хуже? – сразу же законючил Стас. – Сегодня тем более у брата Айдына смена. Он договорился. Мы сейчас быстренько своё возьмём, и ходу. Может нам и побольше, чем по три тыщи, перепадёт, ну тебе чё, деньги уже не нужны?

– Ладно, не ной, пошли посмотрим, что там у тебя за ВРУ такое волшебное.

Выйдя из машины, я открыл багажник и достал незамысловатый инструмент. Набор ключей от восьми до двадцать четырёх, кусачки, гвоздодёр. А куда без этого? Никто же специально для нас там всё не разобрал и не сложил кучкой. Мол, забирайте, ребята, всё готово.

– Э, слущ, я пайду к брату, а вы вон туда идите, да? – затараторил Айдын.

– То есть мы будем работать, а ты чаи гонять? – возмутился я.

– Сань, ну чего ты в самом деле, без него мы бы сюда и близко не подошли, – начал заступаться за соседа Стасик.

– Вот, паслущий, чё тэбэ человек умный гаварит, – воздел палец кверху наш «благодетель» и не спеша, перебирая чётками, пошёл в сторону проходной.

Я тяжело вздохнул и, проводив его взглядом, махнул рукой.

– Пошли уже работать, – сказал я Стасу и посмотрел на небо. – Что-то погода совсем плохая.

Как будто в подтверждение моих слов с неба сорвалась молния и с оглушительным грохотом ударила метрах в ста от нас.

– Ёб твою мать! – подпрыгнул Стас. – Пошли быстрее, пока нас тут не убило!

Мы пролезли в дыру забора и отправились в сторону стоящего неподалеку здания котельной. Вокруг царил бардак, кучи частей от раздолбанного оборудования, какие-то старые проржавевшие до дыр бочки. Продираясь по заросшей старыми колючками тропинке и перешагивая через очередную кучу какого-то хлама, мы наконец-то подошли ко входу в вожделенную «пещеру Алладина».

Внутри творился такой же кавардак. Старые котлы смотрели на нас открытыми чёрными провалами топок. Света, естественно, не было, и Стас чертыхнулся, в очередной раз споткнувшись о какую-то железку. По старому заброшенному зданию раскатился эхом грохот. Я включил налобный фонарик.

– Ну и где наше сокровище? – спросил я Стаса.

– Айдын говорил, что всё управление должно быть в подвале.

– Ну и где он, подвал этот? Ладно, я пойду вон туда посмотрю, – махнул я ему в сторону дальней от входа двери. – А ты давай в каптёрке слесарной прошурши, может чего полезного найдём.

Стас молча кивнул и пошёл в сторону дверного проёма, вновь загремев какими-то железками и чертыхаясь. Через проём мелькали отблески его налобного фонарика.

Немного постояв в задумчивости, я, осторожно ступая, двинулся в сторону предполагаемого подвала. Открыв дверь с неприятным скрипом, который эхом метнулся к потолку, понял, что угадал с первой попытки. Как и сказал Айдын, в маленьком подвальном помещении обнаружились электрические ящики управления. «Интересно, есть ли в них напряжение?» – подумал я. – «Судя по виду, нет». Тем не менее, «Бережёного Бог бережёт», я подобрал с пола какую-то железку, открыл ящик и, немного отойдя в сторону, бросил её на контакты. В это время с улицы раздался очередной раскат грома, а влетевший в открытые ворота порыв ветра завыл под фермами потолка.

Вздохнув, я присел перед ящиком и начал освобождать толстую медную шину. И тут в ящике полыхнуло, меня отбросило от него метра на два, больно приложив о стену. В глазах потемнело, а с улицы донёсся такой грохот, что заложило уши.

Глава 2

Я открыл глаза. Вокруг темнота, ладони жжёт, как будто я хватал ими раскалённый металл. Во рту пересохло. Где я? Что происходит? Почему так холодно? Я попытался подняться и сразу же застонал от боли в спине. В висках застучали молоточки, перед глазами поплыли тёмные круги. Память враз проснулась, и я вспомнил последние мгновения, вспышку, грохот снаружи, острую боль в ладонях и удар о стену.

– Как же так, ведь я проверил, в ящике не было напряжения, – с сомнением забубнил я себе под нос. – Неужели меня так молния приложила?

Я крякнул, кое-как присел и попытался опереться спиной о стену.

– С-с-с-с, – непроизвольно сквозь зубы вырвалось у меня. – да там теперь синяк во всю спину. Ста-ас! – крикнул я в темноту. – Стася-а-ан, мать твою, ты где?!

Тишина в ответ. Свалил, сука. Наверняка пересцал. Подумал, что меня убило, и свалил. Ну подожди, гад, выберусь отсюда, получишь у меня. Друг ещё называется. Чтоб я ещё раз с тобой связался.

– Ладно, нужно выбираться потихоньку.

Кое-как, опираясь на стену, я смог подняться с пола. Покряхтел, немного постояв, пошёл собирать инструменты. Взгляд упал на ящик ВРУ.

– Твою мать, весь выгреб, сучёныш, – выругался я, увидев пустое нутро ящика управления. – Ну подожди, козлина, щас я с тобой поговорю, дай только выбраться.

Меня захлестнуло от гнева, руки сами сжались в кулаки, и в кровь выбросило немного адреналина. Забыв о ключах, я схватил гвоздодёр и направился к выходу.

– Что за?.. – остановился я, едва выбрался из подвала. Помещение встретило меня полной пустотой, ни скелетов от металлоконструкций, на которых когда-то висела паутина трубопровода, ни старых наполовину разобранных котлов. Взгляд невольно устремился к потолку, которого так же не имелось на его законном месте. Небо было серым и мрачным, затянутым свинцовой тучей без единого просвета. Через них едва пробивался солнечный диск, намекая, что сейчас практически полдень. Ну, плюс-минус пара часов.

– Сколько же я тут провалялся?! И куда всё делось? – опять забормотал я. – Может эти уроды меня перенесли в другое место?

Мой взгляд упал на окружающие стены. С улицы, через раскрытый проём, там, где должны были быть ворота, по помещению бегали бледно-оранжевые всполохи, как от горящего снаружи огня. Я осторожно двинулся в сторону выхода. На душе скребли кошки, опять появилось тянущее чувство тревоги. Руки всё ещё продолжали сжимать гвоздодёр. Тихонько выглянув из-за угла, я действительно увидел костёр, вокруг которого сидело четверо человек бомжеватого вида. Рваные фуфайки, на ногах одного из них ботинки с раскрытыми ртами, подвязанные проволокой. Над слабым огнём что-то жарилось, об этом говорил сладковатый запах жареного, слегка подгорающего мяса. Крысу, что ли, они там жарят, или собаку какую поймали? Уже расслабившись, я вышел из развалины бывшей котельной, окинул взглядом окружающий пейзаж и вновь замер от удивления. До меня уже потихоньку начала доходить вся суть того, что происходит. Вокруг меня раскинулся пустырь с полуразрушенными остовами от когда-то стоящих тут зданий. Никакого намёка на бывший молочный завод и близлежащий район города.

Пока я стоял с открытым ртом, водя по сторонам вылезшими из орбит глазами, один из бомжей поднял на меня взгляд, и до меня, словно сквозь вату, долетел его возглас:

– Гля, пацаны, какую цыпу нам принесло.

Я медленно, словно во сне, перевёл взгляд на говорившего, и мои глаза невольно зацепились за то, что они жарили над углями.

«ЁБ ВАШУ МАТЬ! ЭТО, БЛЯДЬ, НОГА! ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ НОГА!» – всё это пронеслось в моей голове, вслух я смог лишь нечленораздельно что-то промычать.

– О, смотрите-ка, наш ужин замычал, – соскочил с места второй бомж. – Иди сюда, барашек.

Остальные двое тоже встали со своих мест и начали брать меня в кольцо, медленно перемещаясь влево и вправо.

– Не сцы, цыплёночек, мы тебя не убьём, так, слегка укоротим со всех сторон, – заулыбался первый, и в его руках непонятно откуда появился тесак. – Мясо должно жить, так дольше сохраняется свежесть.

Я подобрался! Руки затрясло от страха и адреналина. Да что, блядь, вообще происходит?! Тело само вспомнило давние уроки дяди Жени, вес тела перешёл на ногу, отставленную чуть назад, рука с монтировкой так же ушла за спину, левая рука подалась вперёд. Вся поза напоминала сжатую пружину, способную распрямиться в любой момент.

– Гля, пацаны, эта хрюшка оказалась дикой, – осклабился тот, который продолжал заходить с правой стороны, сближаясь на расстояние удара.

В этот самый момент я начал движение. Рука от бедра кинула гвоздодёр в переносицу правого противника. Раздался хруст сломанных хрящей носа. Не успевший закончить фразу бомж всхлипнул и схватился за лицо. Возвращая назад своё оружие, я продолжил движение к идущему навстречу первому бомжу, и железка врезалась ему в челюсть. «Всё, этот уже не боец», – подумал я мимоходом, заметив, как мгновенно закатились его глаза. Разворот в сторону оставшихся двоих. Удивление на лицах обоих. Делаю шаг влево, вправо, снова влево: самое кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая. Делаю выпад гвоздодёром вперёд в переносицу очередного нападавшего. Хм-м, успел увернуться. Возврат орудием назад и вниз, чтобы повредить руку с ножом, которая не менее быстро метнулась ко мне. Загнутый конец гвоздодёра поймал руку, и я дёрнул её на себя, одновременно делая шаг вперёд. От неожиданности противник подался навстречу и нарвался на локоть левой руки своей челюстью. Этот тоже минус. После нанесения удара разворот вправо, железка описывает круг и с хрустом врезается в затылок первого противника, который сидел на корточках, обхватив лицо руками и пуская кровавые сопли. Минус три. Остался последний. Твою мать, он что, ствол из-за пояса тянет? Оставшийся бомж отпрыгнул и трясущимися руками пытался вытянуть застрявший пистолет, который запутался в ватных штанах, перехваченных проволокой вместо ремня. Вдруг его голова разлетелась, как гнилой арбуз, и меня обдало его мозгами вперемешку с осколками черепа. Спустя долю секунды до ушей донёсся сухой щелчок, как будто кто-то ударил кнутом. Это что, выстрел?! Да что здесь вообще происходит?! Разгорячённое тело среагировало быстрее мозга, и я уже занырнул назад за бетонную стену остатков котельной.

Сердце бешено колотится, в висках стучит, глаза заливает пот, руки трясутся, дыхание с хрипом вырывается из лёгких. Вся схватка заняла не более десяти секунд, а я уже выдохся. Послышались ещё три или четыре сухих щелчка. Спустя ещё какое-то время раздался голос:

– Эй, парень, выходи, не бойся. Не трону я тебя.

– Ага, с винтовкой трогать и необязательно! – выкрикнул я из бетонной коробки.

– Да не нужен ты мне, я же тебе помог, – раздался голос уже ближе. Я насторожился, моё положение более выгодное, если этот тип захочет взять меня в рукопашной.

– А я не просил о помощи, – выкрикнул я, внимательно следя за проёмом ворот. Тень покажет, когда он попытается войти. А вот, собственно, и она. Я подобрался, поднял гвоздодёр, как только появился силуэт человека, с хекающим выдохом опустил оружие на голову входящего. Мир вокруг сделал разворот, я увидел собственные ноги, вспышка боли в руке, и вот моя пострадавшая спина встречает бетонный пол. Воздух мгновенно вылетел из лёгких, в глазах заплясали тёмные круги, и тут меня вывернуло наизнанку. Пытаясь вдохнуть, я чуть не захлебнулся в собственной блевотине. С усилием перевернувшись на бок, я выворачивал свой желудок, пытаясь вдохнуть и откашляться с полным отсутствием воздуха. И… И всё, наступила темнота.

Кажется, я очнулся, но открывать глаза не хотелось. Потому что если я открою глаза, ощущение того, что это сон, исчезнет. То, что всё это реальность, напоминал кислый запах блевотины и сильная боль в спине. Я лежал и боялся пошевелиться.

– Ну что малой, очнулся? – прозвучал до боли знакомый голос. – Давай, поднимайся, жрать будешь?

Я застонал и открыл глаза.

– Дядя Женя?! Но как? Тебя же убили?! – уставился я на живого тренера.

– Типун тебе на язык, – улыбнулся он, – мы разве знакомы?

– Ну как же, ведь я тренировался у вас почти три года, – ещё больше удивился я. – Я что, тоже умер и попал в ад? – кажется, я нашёл себе логическое объяснение.

– По поводу ада ты может быть и прав, а так, выглядишь более или менее живым.

– Но тогда почему я вижу вас, это, наверное, последствие удара молнией, я о таком слышал. Вы призрак, я теперь могу видеть призраков.

– Да, малой, видимо, сильно тебя башкой приложило и молнией сверху шлифануло, – уже в голос засмеялся дядя Женя. – Я, малой, тебя совсем не помню и детей никогда никаких не тренировал.

– Ну как же, после того, как вы с войны пришли, с первой Чеченской, вы же в нашем центре работали, секция у вас была, по армейскому рукопашному. Вы ещё с Грушей разругались, авторитетом нашим, а потом он вас убил, в спину застрелил. Его потом вся милиция искала, мы с ребятами из секции помогали, нашли его и сами в ментовку притащили, – я немного смутился, – ой, про ментовку-то вы, наверное, не можете знать, вы ж мёртвый были.

– Да что ты всё заладил-то, мёртвый да умер. Так недолго и беду накликать! – уже всерьёз разозлился дядя Женя.

– Ой, простите, дядь Жень, – опять смутился я.

– В общем, так, малой, никакой первой или второй Чеченской не было.

– Как не было, а что тогда было?

– А была вначале Чечня, затем там каким-то боком появилась Америка с миротворцами. Война приобрела качественно новый уровень. Пока мы завязли на этой горной земле, с юга к нам пришли Иран и Саудовская Аравия с миссией защиты ислама. Армию страны начали рвать на части, и президент заключил соглашение с Китаем. Когда в союзе с Китайской армией мы стали вытеснять исламский союз с нашей территории, в войну вступила Европа. А уже кто подключился потом и за кого, уже никто не понимал. В ход пошло всё: бактерии, вирусы, химия, а затем кто-то нажал на кнопку. Война закончилась за час-полтора. Крупных городов больше нет, их сразу не стало. Теперь там ямы, от которых фонит так, что можно пропечься до хрустящей корочки за минуту. Выжила только провинция, и то местами. Вот уже лет тридцать пытаемся вернуть остатки общества хоть к подобию порядка.

Я молча переваривал услышанное. Взгляд невольно сместился с дяди Жени, и я увидел трупы, сваленные друг на друга чуть в стороне от костра. Меня снова вырвало. Так как я не ел почти сутки, а те жалкие непереваренные остатки пищи покинули мой желудок ещё днем, то, кроме болезненных спазмов, у меня ничего не вышло. Дядя Женя молча протянул мне флягу с водой, я прополоскал рот и сделал несколько глотков. Благодарно кивнул и вернул флягу её владельцу.

– Я понял, дядь Жень! Кажется, меня занесло в параллельный мир. Потому что в моём мире никакой войны, кроме как в Чечне, не было, – с уверенностью выдал я.

– Мдэ, малой, врачу бы тебя показать, да где же их взять-то теперь, – дядя Женя посмотрел на меня с жалостью, с которой смотрят на юродивых или хромых собак. – На, вот, лучше пожри, глядишь, и мозги на место встанут, – он протянул мне открытую банку тушёнки.

Я взял банку, зачем-то понюхал, и в моём животе заурчало, а рот мгновенно наполнился слюной. Банку я прикончил мгновенно, прямо руками. И тут меня прорвало. Я рассказал дяде Жене о всей своей жизни, что случилась со мной после его гибели. Он молча выслушал, как-то так задумчиво кивнул и сказал:

– Так, малой, такую историю нарочно не придумаешь, похоже на правду, видимо, тебя и впрямь занесло далеко от дома. Давай-ка укладываться спать, а утром решим, что мне с тобой делать.

Мы зашли в руины бывшей котельной и спустились в подвал. Дядя Женя примотал в проходе нехитрую сигнализацию из проволоки и пустых банок. А затем его взгляд упал на мой набор инструментов и почерневшее круглое пятно вокруг щитка ВРУ. Хмыкнул, снова утвердительно кивнул сам себе и улёгся прямо на пол. Подложил руку себе под голову и через минуту уже сопел.

Я сидел, прислонившись спиной к стене, и никак не мог заснуть. Вот ведь крепкие нервы у дяди Жени, враз вырубился. И сам не заметил, как уснул.

Пробуждение нельзя было назвать приятным. Вспомнились старые годы тренировок, когда на следующий день после спарринга боль ощущается в два раза сильнее, чем в момент, когда получаешь в глаз. Спина болела так, что казалось сплошным синяком, шея затекла от сна в сидячем положении. Но всё же это было лучше того чувства, когда сознание выплывает из небытия. Дяди Жени уже не было, как и сигнализации из пустых консервных банок. Мой инструмент, кстати, тоже пропал. Неужели дядя Женя меня бросил, собрал всё и по-тихому свалил? Отгоняя нехорошие мысли, я кое-как поднялся на ноги и вышел наружу. Улица встретила меня серым, мрачным утром и промозглой стылостью. Дядя Женя сидел у небольшого костерка, на котором кипятился маленький чайник.

– Проснулся, малой? – спросил он. – Я уж собирался идти тебя будить. Садись, сейчас чай заварим и будем завтракать.

Я присел напротив. Трупов уже не было. Дядя Женя пристально посмотрел на меня.

– Значит так, малой. Я решил взять тебя в ученики, – он хмыкнул, – тем более, что ты им уже, оказывается, был.

Я было открыл рот, чтоб поблагодарить дядю Женю и сказать, как я этому рад.

– Не перебивай, малой! Ты и понятия не имеешь, кем тебе придётся стать в этой новой жизни. – строго сказал дядя Женя. – С этого момента никаких дядь Женей. Называть меня будешь Фантомом. Почему? Сейчас всё поясню. Я охотник. Охотниками становятся те, кто берёт различного рода заказы от жителей этого мира. Заказы бываю разные: нужного кого-то убить, чаще всего это различного вида животные, претерпевшие мутации.

– Тут что, есть мутанты?! Как в компьютерной игре?! – обалдело спросил я.

– Так, малой, я говорю, ты слушаешь, вопросы потом. Как понял?!

– Так точно, дя… Фантом! – по-военному ответил я.

– Так-то лучше, – утвердительно кивнул Фантом. – Значит так, иногда бывают заказы на человека. Как правило, такие заказы самые высокооплачиваемые. Есть заказы на поиск вещей. Последние не имеют срока исполнения. От заказа на человека «Кодекс охотника» позволяет отказаться, от остальных – нет! У охотника нет имени, у всех только радиопозывной. Мой, как ты понял: Фантом. По-другому нас никто никогда не называет, считай это плохой приметой. Вопросы?

– Что за мутанты, как они выглядят, откуда они взялись, чем их убивают? – как пулемёт начал вываливать я вопросы.

Фантом вытянул в моём направлении руку с раскрытой ладонью, показывая «стоп». Я притих, а дядя Женя начал отвечать на мои вопросы.

– Мутанты появились ещё во время войны, некоторые родились в лабораториях, некоторые в ходе применения бактериологического, вирусного и химического оружия. Остальное доделала радиация и время. Они все разные и непохожи друг на друга, хотя в последнее время начали встречаться похожие, или семейные особи. Они начали размножаться и развиваться. Естественный отбор, мать его. Любого мутанта можно убить. Чем и как, поймёшь во время обучения. Ещё вопросы, только не так быстро, – улыбнулся Фантом. – И кстати, тебе тоже нужен позывной.

– Ну когда я в той, ещё нормальной, жизни играл в компьютерные игры, у меня был никнейм «Сумрак», – я решил оставить себе частичку прошлого и с надеждой уставился на дядю Женю.

– Не знаю, что такое этот твой нинейм, но позывной нормальный, отныне ты Сумрак.

– Когда мы приступим к обучению? – спросил я с горящими азартом глазами.

– Мы уже приступили, малой. Теория – это неотъемлемая часть любого учения. Итак, в армии служил?

Я отрицательно помотал головой.

– Понятно, начнём с изучения огнестрельного оружия, – Фантом быстрым отточенным движением выхватил пистолет из поясной кобуры, – это пистолет «Стечкина». Магазин на двадцать патронов «9*18 мм». Огонь может вести как одиночными, так и очередями. Разбирается вот так, – Фантом быстро раскидал пистолет на запчасти.

– Вот набор для чистки, – он достал тряпицу и развернул. В ней оказались различные шомпола и ёршики, а также небольшая маслёнка. – Смотри сюда, теперь тебе придётся делать это постоянно. Оружие – это твоя жизнь, поэтому его нужно беречь и содержать в чистоте и порядке, – Фантом тщательно почистил и смазал все механизмы пистолета, затем собрал его, несколько раз щёлкнул курком вхолостую. Убедившись, что все механизмы работают, вставил назад обойму и поставил на предохранитель. Затем, немного подумав, хмыкнул, выщелкнул магазин, снял кобуру и протянул всё это мне.

– Давай, малой, одевай, приступаем к практике.

Я пристроил кобуру и попробовал вставить в неё пистолет. Получилось коряво, и где-то с третьей попытки мне всё же удалось разместить в ней пистолет.

– Так, неправильно, кобуру пододвинь ближе к середине корпуса, стоп, не так сильно, – Фантом подошёл и раздражённо сам подвинул кобуру так, как считал необходимым. – Попробуй выдернуть пистолет и вставить его на место.

Я попробовал, получилось немного лучше, но всё равно так же коряво.

– Сто пятьдесят повторений, – знакомой командой из моего прошлого сказал дядя Женя.

Потом началась физкультура, рукопашка, разборка и сборка оружия. В таком темпе мы провели на развалинах почти неделю, питаясь консервами и потея в изнуряющих тренировках. При всём своём опыте Фантом так же не гнушался физических нагрузок и прыгал, бегал и делал растяжку наравне со мной.

К концу недели дядя Женя разрешил пострелять мне из Стечкина. Вышло ещё более коряво. Играя за компьютером, я укладывал в движении девять пуль из десяти в голову противника. В реальности же, расстреляв сорок патронов, я ни разу не попал по консервной банке, которая находилась в пятидесяти шагах. Фантом же показал класс, на расстоянии в сто пятьдесят шагов уложив десять банок с десяти выстрелов.

Ещё неделя прошла в режиме «тренировка до упаду», плюс стрельба. Затем Фантом сказал, что пора собираться.

– Так, малой, с такими показателями по стрельбе мне на тебя патронов не хватит. Да и провизия к концу подходит, так что собирайся, идём в посёлок.

– Что за поселок, кто там живёт? – снова загорелись мои глаза.

– Скоро сам всё узнаешь.

К посёлку мы вышли через два дня. Я ожидал увидеть постапокалиптические строения из кучи ржавого железа, землянки и всю прочую атрибутику из компьютерных игрушек. Каково же было моё разочарование, когда пред мои очи встал самый обычный посёлок. Бревенчатые дома, крыши из оцинковки, штакетник заборчиков палисадника. Единственное что отличало эту деревню от привычной, это бревенчатый частокол вокруг, выстроенный в два ряда, и просыпанный между ними слой грунта с битым кирпичом и камнем. Тяжёлые откатные ворота, которые днём были открыты настежь, а на ночь всегда закрывались. По периметру частокола ходили вооружённые люди, да и в самом поселке редко можно было встретить безоружного человека. Хотя что там редко, невозможно. Вот такое неспокойное время настало.

– Здорова, Фантом, – поприветствовал моего учителя здоровенный детина, который выполнял роль охраны на воротах.

– И тебе не хворать, Николай Иваныч, – пожал ему руку дядя Женя.

– А это у нас кто? – Николай протянул мне огромную, как ковш, руку для пожатия. Моя ладошка просто потерялась в этой клешне.

– Я Сумрак, приятно познакомиться, Николай Иваныч.

– Прямо-таки Сумрак? – усмехнулся здоровяк.

– Иваныч, отвали, это мой ученик, – осадил его дядя Женя.

– Где же ты его подобрал-то? – удивился Иваныч. – Помнится мне, что учеников у тебя отродясь не было?! Племяша-то моего ты даже рассматривать не стал.

– Племяша не стал, а этот, малой, в одного и без оружия банду падальщиков уделал, секунд за шесть, – похвалил меня Фантом.

– Иди ты! – вылупил на меня глаза Иваныч и ещё раз протянул руку для пожатия, но на этот раз в глазах его виделось неподдельное уважение.

– Да ладно, они сами облажались, думали, что я беззащитный ужин, – я снова вложил свою руку в этот ковш.

– Всё, хорош трепаться, надо дела завершить, – строго сказал Фантом и двинулся по улице, которая пролегла между домов.

Я двинулся вслед за ним. Через пару минут мы остановились около двухэтажного дома из красного кирпича. На доме висела табличка с надписью «Сельсовет». Фантом открыл дверь и уверенной походкой двинул внутрь дома.

– Ну, чего встал, пошли, оформлять тебя будем, – с усмешкой сказал дядя Женя и исчез за дверью.

Войдя в дом, я едва успел увидеть спину учителя, которая скрылась за очередной дверью с надписью «Приёмная». Я поспешил следом. В приёмной за столом сидела миловидная девушка за старинной печатной машинкой. «Надо же, как в СССР вернулся», – усмехнулся я про себя.

– Здравствуйте, Фантом, Вы к Владимиру Петровичу? – поинтересовалась она звонким голосом. Охотник молча кивнул. Девушка вышла из-за стола и прошмыгнула в кабинет за двойные двери, обтянутые дерматином. Через пару секунд она выскочила обратно, озорно хихикнув, и пригласила нас войти.

В кабинете примерно три на три метра располагался старый полированный стол, к которому, имитируя букву «Т», был приставлен обыкновенный стол-книжка с задвинутыми под него деревянными стульями с мягкой обивкой.

Владимир Петрович представлял собой грузного мужика с грубым лицом, как будто вырубленным топором. Близко посаженные к переносице глаза, тёмные волосы.

– Здравствуйте, Фантом. Здравствуйте, эм-м, – председатель сделал паузу.

– Сумрак, – подсказал я ему, едва сдержав улыбку, голос у собеседника был тонкий, словно женский. Удивительный контраст.

– Сумрак, – утвердительно повторил он. – Итак, я так понимаю, вы завершили контракт на падальщиков и желаете получить плату?

– Да, – Фантом утвердительно кивнул. – Только плату будет получать мой ученик, Сумрак, эту работу выполнил он.

– Вот как? – удивившись, вскинул бровь Владимир Петрович. – Ну что же, молодой человек, мне необходимо вас оформить, подойдите к Любочке, она запишет ваши данные и скопирует доказательства исполнения заказа.

Я украдкой бросил взгляд на своего учителя, в ответ тот слегка кивнул.

– Всего доброго, молодые люди, – сказал председатель, намекая, что аудиенция подошла к концу. Потом, немного подумав, окликнул собравшегося уходить дядю Женю. – Фантом, вы ещё не передумали взять мой личный заказ?

– Нет, – жёстко ответил учитель. – Я не убираю конкурентов, – и вышел из кабинета, даже не обернувшись.

У Любочки дела решили быстро, она быстро напечатала бланк, где значились мои данные, а именно позывной, возраст, краткое описание внешности. В качестве доказательств Фантом предоставил кадры с цифрового фотоаппарата, что меня очень удивило. Любочка удивила не меньше, достав небольшой нетбук и скопировав туда фото в папку «Падальщики», где имелись и другие файлы в формате «Word». После чего, переименовав папку в «Падальщики. Сумрак», сохранила и выключила компьютер, убрав его в ящик стола.

– Оплату возьмёте наличными или по бартеру? – поинтересовалась она.

– Наличными, – ответил за меня Фантом.

Любочка кивнула, открыв ящик, выдернула какую-то бумажку, нацарапала на ней цифры и, прошмыгнув мимо нас, скрылась в кабинете председателя. Выпорхнув обратно через минуту, вручила мне чек.

– Спасибо вам, Сумрак, – с неподдельной благодарностью произнесла она и одарила меня лучезарной улыбкой.

– Да ладно, – смутился я, приняв от неё клочок с цифрой «2с».

– Спасибо, Любочка, – сказал дядя Женя и потянул меня за рукав к выходу.

Выйдя из приёмной, мы поднялись на второй этаж, вошли в очередную дверь с надписью «Бухгалтерия». Самый обыкновенный кабинет с выкрашенными голубой, казённой краской стенами. За тремя школьными партами сидели женщины и что-то писали. Фантом подошёл к той, что справа, и вежливо покашлял.

– Добрый день, нам бы плату получить.

– Давайте, что там у вас, – дежурно взяла бумажку из моих рук женщина, бегло бросила на неё взгляд, открыла журнал, что-то там нашла, записала.

– Фамилия? – поинтересовалась она, подняв на нас глаза.

– Сумрак, – снова ответил за меня учитель.

Женщина сделала запись.

– Подпишите, – подвинула мне журнал и ткнула пальцем в нужную строку.

Я задумался, и какую подпись ставить? А затем взял и нарисовал грустный смайлик. Женщина, даже глазом не моргнув, захлопнула журнал.

– Как желаете получить оплату? – уже глядя на Фантома, спросила она.

– Один наминал медью, один серебром.

Женщина вновь кивнула, отошла к сейфу, достав два мешочка, отсчитала пятьдесят медных пластинок и одну серебряную. Фантом толкнул меня в локоть, и я сгрёб это всё в карман. До меня мгновенно дошло, что означает «2с».

Выйдя из сельсовета, Фантом повёл меня в здание напротив с надписью «Магазин». Самый обычный сельмаг с деревянными полками, которые заставлены всем подряд. От тушёнки до автомата. За прилавком находился молодой пацанёнок лет эдак семнадцати. Взъерошенные волосы, худощавое телосложение.

– Чего изволите? – залихватски спросил пацан, уставившись на Фантома горящими глазами.

– Один кошель, патроны «9*18 мм». Штук сто пятьдесят патронов «7,62» для калаша. Тушёнки банок тридцать, один вещь-мешок, – начал перечислять дядя Женя.

Паренёк забегал по магазину, собирая заказ на деревянный прилавок.

– Ещё что-нибудь?

– Да, – покосился на меня учитель. – Пожалуй, добавь ещё штук двести для АКМ.

– С вас пять серебром и 30 медью, – заявил пацан, пощёлкав косточками на счётах.

– Неслабо, – прикинул я соотношение цена-заработок.

– Ну так вы же патроны берёте, тут сотня штук за один серебряный, я и так вам скидку за оптом сделал, – запылал румянцем парнишка. – Больше скинуть не могу, батя голову оторвёт.

Фантом сгрёб с прилавка покупки в новый вещь-мешок и протянул его мне.

Мы вышли из магазина и отправились дальше по улице. Выйдя в центр деревни, где находился колодец, Фантом свернул влево к зданию гостиницы. На ней так и было написано: «Гостиница».

Здание гостиницы когда-то было двухэтажным домом из силикатного кирпича, построенного по типу общежития, влево и вправо от центрального входа отходили коридоры, в конце которых были лестницы на второй этаж. Квартиры, или, в данный момент, номера находились в этих коридорах напротив друг друга. В торце у каждого коридора находился санузел. По центру на первом этаже имелась стойка управляющего. Сам управляющий был похож на хомяка. Розовые щёки, маленькие губки бантиком, невысокий рост, сам весь круглый, с абсолютно лысой головой.

– И снова здравствуйте, уважаемый Фантом, и вам доброго дня, господин Сумрак, – поприветствовал он нас.

Я от удивления открыл рот, так как в посёлке я находился всего часа полтора и представлялся всего четверым.

– И тебе не хворать, Соломон Моисеевич, – поприветствовал консьержа Фантом. – Ее удивляйся, Сумрак, Моисеич недаром свой хлеб ест, он здесь новостной центр. Если тебе необходимо что-то узнать или быстро продать, то это к нему. Дай нам, Соломон, один номер на двоих на первом этаже, окна во двор, на три дня.

– Сей момент, уважаемый. Ещё пожелания будут? – консьерж услужливо склонил голову не много набок.

– Да, пожалуй, ещё пожрать. Первое, второе и компот с вашей великолепной выпечкой.

– Хорошо, можете располагаться, – протянул ключ с номерной биркой Соломон Моисеевич. – Сарочка вам всё принесёт.

Мы прошли в номер. Самый стандартный: две пружинные кровати по краю стен, небольшой столик у окна и две тумбочки в ногах кроватей. Роль шкафа исполняла проволочная вешалка, привинченная к двери с внутренней стороны. Вот и вся обстановка, но после двух недель, проведённых на бетонном полу, это был просто рай.

Фантом сбросил вещи на тумбочку и хотел стянуть сапоги, затем задумался, поднялся с кровати и крикнул в коридор:

– Соломон Моисеевич, а горячая вода есть?

– Как можно такое спросить? – раздался голос из глубины коридора. – У меня же приличное заведение.

Фантом кивнул сам себе, обернулся в мою сторону, подмигнул и залихватски выкрикнул:

– Кто последний, тот отец, – и рванул из комнаты. До меня поздно дошло, что он имел ввиду, и, рванув следом, я успел заметить только его спину, которая скрылась в общей душевой комнате.

Душ освещался керосинкой, она же была и на столе в нашем номере.

Я от души намылся, до скрипа кожи, вышел из кабинки и обнаружил на скамейке чистую одежду, майку-алкоголичку, трусы и спортивный костюм «Адидас». Мою одежду кто-то забрал. Вернувшись в номер, я застал там Фантома, дочищающего железную миску от борща. На краю стола у моей кровати стоял поднос с едой. Борщ, макароны с котлетой и железная кружка компота, накрыта пирогом. Как я всё это проглотил, даже не заметил. Объелся я капитально, да так, что не мог даже вдохнуть.

– После вкусного обеда по закону Архимеда полагается поспать! – с довольной мордой лица выдал дядя Женя и развалился на скрипучей кровати. – Остальное, малой, завтра, – уже через минуту он храпел.

Недолго думая, я последовал его примеру и не заметил, как уснул.