Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: АСТ
- Kategorie: Für Kinder und Jugendliche
- Serie: Дивнозёрье
- Sprache: Russisch
Тайка всегда мечтала попасть в Дивье царство, и вот, наконец-то, она здесь. Только оказалось, что этот волшебный край не приносит жителям счастья. В лесах хозяйничают разбойники, по ночам столицу атакуют полчища змеев горынычей, а люди говорят, что вот-вот разразится новая война с дочерью самого Кощея Бессмертного… Ветер Дивнозёрья приносит надежду даже в самые мрачные дни, но хватит ли Тайке его силы, чтобы остановить новое кровопролитие между Дивью и Навью?
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 350
Veröffentlichungsjahr: 2024
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Оглавление
Дивнозёрье
Кощеева невестаКощеевич и СмертьКощеевич и войнаВедьма ДивнозёрьяТайны ДивнозёрьяВетер Дивнозёрья
Алан Чароит
Ветер Дивнозёрья
Глава перваяВыходной для бабы Яги
Избушка на курьих ножках была окружена высоким частоколом, увенчанным черепами, в основном звериными, но Тайка не поручилась бы, что среди них нет человеческих. Эх, надо же было так влипнуть! Она-то думала, что Алконост доставит её до столицы Дивьего царства, прямо в объятия бабушки и дедушки, но вредная птица высадила пассажирку на самой границе миров и, похохотав, улетела прочь.
Солнце уже скрылось за деревьями, и небо окрасилось в закатные цвета. Позади простирался непролазный лес, и впереди тоже. Что ж, похоже, тут без вариантов: придётся к бабе Яге на постой проситься. (Тайка не сомневалась, что избушка принадлежит именно Яге — кому же ещё?) Вот только как туда войти? Ворота-то закрыты.
Она подошла ближе, и тут глаза черепов полыхнули синим светом — таким же, бывало, горели глаза Марьянки-вытьянки.
— Пугают, — сказала Тайка сама себе, сжав кулаки. — Испытывают, наверное.
Ох, как непривычно-то одной, но что тут поделаешь? Все друзья остались в Дивнозёрье, и сейчас Тайка могла рассчитывать только на себя.
Она подобрала с земли скатку со спальным мешком, решительно шагнула к воротам, и те — бах! — с треском распахнулись прямо перед ней.
Избушка переминалась с ноги на ногу, поскрипывая, словно чего-то ждала.
Тайка стукнула себя по лбу:
— Ну конечно! Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне — передом!
Кажется, так принято говорить в сказках?
Присказка (а может, заклятие) сработала! Домик, пританцовывая, повернулся, и Тайка ахнула: на крылечке, подперев щёку, сидела седовласая хозяйка в красной юбке и душегрейке, отороченной белым мехом, — нарядная, напомаженная, будто на праздник собралась. Баба Яга улыбнулась гостье широко, но как-то хищно. Хотя, может, так казалось из-за кривых острых клыков, похожих на волчьи.
— Ну наконец-то! — хлопнула в ладоши старуха. — Я уж и не чаяла, что догадаешься. Сказывай теперь: кто такова, как звать? Каким ветром тя занесло? Дело пытаешь али от дела лытаешь? А проще говоря, чё припёрлася?
— Меня зовут Тайка, я из Дивнозёрья. Хотела попасть в столицу Дивьего края, но… как видите, что-то пошло не так…
— Ишь ты! Сталбыть, ветром Дивнозёрья и принесло. Давненько такого не случалось. А в Светелград зачем намылилася? С Матрёной-гуленой вертихвостничать?
— С какой еще Матрёной? — Тайка захлопала глазами.
— Да энто нашу алконостиху так кличут. — Яга облизнула сморщенные губы. — Ух, сделаю я однажды из неё суп!
— Спасибо, хоть не из меня… — Тайка пробормотала это себе под нос, но Яга услышала — зыркнула на неё чёрными как угли глазищами и расхохоталась:
— Не кажи гоп! Может, и тя сожру. Я покамест не определилася. А ну, подойди ближе, коли не боишься.
Нет, ну точно испытывает! Тайка сделала шаг, другой — и так, не дрогнув, дошла до нижней ступени крылечка.
— Фу-у-у! — Яга зажала крючковатый нос. — Человечьим духом пахнет! Стой там, ближе не лезь. Сперва сказывай — тока честно, без утайки: чё дома не сиделося? На кой те, дурёхе малолетней, в Светелград?
— К дедушке с бабушкой. Да вы, наверное, про них слышали: это царь Радосвет и царица Таисья.
Бабка в сомнении поскребла подбородок:
— Чё-та не похожа ты на царевну. Замарашка какая-то…
— И вовсе я не замарашка! — От обиды Тайка аж ногой топнула. — Ну, спешила, умыться не успела. Обязательно надо придраться, да?!
— Ты на бабушку не вопи! — Яга топнула в ответ костяной ногой. Получилось не в пример громче.
— Ой, простите… — смутилась Тайка. — Я вообще никого не хотела беспокоить. Наверное, мне лучше уйти. Вы только подскажите: в какой стороне тут дорога?
— А никакой дороги-то и нет. Сплошной лес кругом. Волки там бегают, зубами щёлкают. — Для наглядности бабка и сама щёлкнула зубами. — Оглянуться не успеешь, останутся от тя одни косточки. А коли хочешь, чтобы я те помогла, сперва сама мне подсоби.
— Смотря что делать надо.
С этой Ягой стоит держать ушки на макушке. Мало ли чего попросит? Но просьба оказалась незамысловатая:
— Меня тут давеча на шабаш позвали, а избушку оставить не на кого. Ты уж будь добра, последи за хозяйством, покамест я не вернуся. Можешь поесть-попить, в баньке попариться, коли хочешь. Главное — не спи.
— Ну, это, вроде, не сложно, — улыбнулась Тайка. — А почему спать-то нельзя, бабуль?
Яга понизила голос до шёпота:
— Избушка обидится. Вытряхнет тя и сбежит. Ищи её потом по всему лесу.
— Так вы что, сами никогда глаз не смыкаете?
— Чё? А, не. Есть у меня котик Васисуалий, верный страж. Да тока ему тоже погулять охота. С собой его возьму. Ух, покутим! Вернёмся, отоспимся — тады и поговорим о деле. Но знай, Тайка-царевна: коли упустишь избушку — пеняй на себя. Съем и черепком частокол украшу! Поняла?
— Да я не упущу, не бойтесь. А выходные всем нужны.
Ей даже жаль стало бабу Ягу. Это ж сколько лет они с Васисуалием вместе не отдыхали? Тут любой от усталости зубами щёлкать начнет.
— Ну, бывай, Тайка-царевна! — Старуха поднялась в полный рост. Ух и высоченная — рост как у девицы-поленицы, а пока сидела, сморщенной бабулькой казалась. — Носом не клюй, ворон не считай, а не то проворонишь свою удачу. Кыс-кыс-кыс! — А вот это уже, конечно, не Тайке предназначалось.
Из-под крыльца выпластался чёрный котяра — толстый, громадный, даже больше Пушка. Одарив гостью презрительным взглядом, он буркнул: «Шантрапа какая-то», — и запрыгнул хозяйке на руки. Яга свистнула — на зов подлетела ступа, а в руку сама прыгнула метла из ивовых прутьев.
Миг — и они взмыли в небо, обдав Тайку земляной пылью. Ступа быстро набрала высоту и затерялась среди закатных облаков, а избушка призывно скрипнула дверью: мол, заходи.
Тайка решила воспользоваться приглашением. Внутри её встретил полнейший мрак и беспорядок: свечи в костяных плошках еле-еле горели из-за нагара, паутина свисала со стен клочьями, под ногами валялись соломенный сор и мышиный помёт, на столе высились горы немытой глиняной посуды, противни у печи аж блестели от толстого слоя жира, в воздухе витал запах прогорклого масла.
М-да… кто бы мог подумать, что баба Яга окажется такой неряхой? Тайка схватила стоявший за дверью веник:
— Настало время генеральной уборки!
Избушка встревоженно скрипнула, но возражать не стала. Вряд ли она умела разговаривать, но Тайка рассудила так: если у тебя имеются куриные ноги и сила растрясти тут всё до основания, то выразить недовольство ты сумеешь не только смущённым скрипом.
На всякий случай в процессе уборки она рассказывала вслух, что собирается сделать:
— Смотри, сперва включим поярче свет. Да не бойся ты — это всего лишь фонарик. Он на батарейках. Ярко светит, правда? Сейчас воды принесу, посуду перемою. Как вы тут это делаете? Песочком, по старинке. М-м-м, я вроде прихватила мыло. Потом вытру пыль и уберу паутину. Надеюсь, эта табуретка подо мной не рухнет? Так, я бабкины колдовские штуки просто переложу аккуратненько. Не нервничай, ничего не сломаю. У меня у самой бабушка ведьмой была, да и я вроде тоже… Апчхи! Слушай, вы что, эту перину вообще никогда не взбивали? А подушки? Хотя да, кого я спрашиваю…
Так мало-помалу жилище бабы Яги преображалось. Напоследок Тайка протёрла зеркало в тяжёлой деревянной оправе, вытерла со лба пот и села на лавку, обмахиваясь рушником.
— Уф, кажись, всё. Теперь можно и чайку.
Огонь в печи радостно загудел, будто услышал её слова. А замызганная салфетка, которую Тайка постирала и повесила сушиться, вдруг сама собой перелетела на стол и развернулась, явив взгляду серебряное блюдо с пирогами (увы, немного подмоченными).
— Надеюсь, бабушка Яга не будет ругаться, что я тут порядок навела. — Тайка заварила себе травяной чай с медуницей. — Хотя она ведь сама сказала: «Присмотри за хозяйством». Вот я и присмотрела. У хороших хозяев порядок должен быть.
Ей показалось, что пробежавшая мимо мышь, подмигнув, кивнула.
— Ну вот, даже мыши согласны. — Девушка надкусила пирожок. — Кстати, где тут у вас баня? А то я и правда какая-то чумазая…
В деревне считалось, что париться на ночь — плохая примета. Мол, банник серчать будет, может кипятком ошпарить али напустить дурного газу так, что угоришь. Однако если у Яги и жил какой-то банник, то Тайка его не встретила. Но на всякий случай оставила у порога баньки пирожок и мисочку с молоком и представилась: мол, гостья, пришла издалека, не серчай, дедушко, дозволь помыться.
По возвращении из бани недоеденный пирожок куда-то пропал (мыши спёрли, что ли?), зато салфетка-самобранка предложила Тайке новое угощение.
— Ого, да это ж целый комплексный обед! Ну то есть ужин.
Она пристроила кроссовки и одежду на печку сушиться и, оставшись в одной футболке, села за стол. Чего тут только не было: и свежевыпеченный хлеб, и чечевичная похлёбка со свиными рёбрышками, и всякие соленья. А на сладкое — печёные яблоки, брусничное варенье и вдобавок большущий леденец! Настоящий петушок на палочке!
И всё бы ничего, но после баньки и сытного ужина Тайке так сильно захотелось спать, что впору было вспомнить любимую поговорку Пушка про закон подлости.
Она и за уши себя щипала, и щёки растирала, и губы кусать пробовала. Потом затянула песню — вдруг поможет?
— Пусть прячут тучи бледную луну, пусть заплутать легко на тропках лисьих, но старый вяз откроет вход в страну, где свет играет на хрустальных листьях…
Казалось, волшебная страна совсем рядом, манит, словно огонек в ночи. К добру приведет или к худу — пока неведомо. Ну так и Тайка пока что ни там ни здесь — застряла на границе между Явью и Дивью.
— Судьба затянет нить — не расплести. Но ты не сомневайся ни минуты: не каждому дано туда дойти, там ждут лишь тех, кто правда верит в чудо!
На подоконник села ворона, прислушалась и начала постукивать клювом по раме — в такт песне. И до того усыпляющим был этот стук, что Тайка сама не заметила, как начала клевать носом. Ох и правду говорят: «Скольких врагов ни победи, а сон всё равно сильнее сильного…»
Девушка открыла глаза, только когда почувствовала, что кто-то трясёт её и бьёт крыльями по лицу:
— Тая! Эй, соня-засоня, очнись! Ну же!
— Пушок?.. — пробормотала она, зевая. — Тебя здесь нет, ты мне снишься…
— Я не снюсь, я в спальнике спрятался. А вот ты сейчас свою удачу проспишь!
Тут уж пришлось продрать глаза:
— Так вот кто спёр мой пирожок!
— А тебе что, жалко, что ли? — надулся рыжий коловерша. — Я тут, понимаешь, спасаю ситуацию! Несчастный. Полуголодный. Но всё равно на страже!
Насчёт своих страданий Пушок преувеличивал: всё, что оставалось на салфетке-самобранке, он уже успел подъесть и даже мёд с усов не счистил.
— Я так рада тебя видеть, Пушочек! — выдохнула Тайка.
И это была чистая правда. Она-то думала, что очутилась в чужом краю совсем одна, но верный коловерша отправился следом. Наверняка ему тоже было очень страшно…
— Вот так бы сразу! — повеселел Пушок. — Ты не думай, я бабы Яги не испугался. Это была стра-те-ги-я! Ты ж меня знаешь.
Тайка не стала спорить, просто обняла его.
— Теперь мы точно со всем справимся. Я уверена!
— А то ж!
Коловерша подцепил когтем солёненький огурчик и отправил в пасть. Спасибо, что не в мёд макнул, гурман мохнатый.
Они проговорили всю ночь: вспоминали свои приключения, общих друзей. Пушок опять сватал Тайке Яромира, но та была такой сонной и усталой, что даже почти не сопротивлялась и не грозилась оборвать хвост неумелому своднику.
А ворона всё расхаживала по подоконнику, мерно постукивая в стекло. Сколько ни гоняли её, опять возвращалась, подлая. Под утро ещё и дождь начал накрапывать: шуршал листьями, обволакивал, шептал-убаюкивал…
Ну как тут противиться?
* * *
— Чё не встречаешь, Тайка-царевна? Али заснула?
Скрипучий голос Яги раздался словно гром среди ясного неба, и Тайка аж подскочила, ударившись о лавку копчиком.
— Не сплю, бабушка!
Вторая попытка встать увенчалась успехом. Пушок сделал страшные глаза и, муркнув: «О-ой, я, пожалуй, пойду», — юркнул обратно в спальник и затаился. А Тайка выбежала на крыльцо — второпях даже кроссовки не надела.
Да-а, вечеринка у Яги, похоже, удалась на славу. Вместо душегрейки на ней красовалась лисья шубка явно с чужого плеча, в распущенных седых волосах застрял серпантин, ступа слегка покачивалась, шерсть Васисуалия аж сияла от блёсток, в лапе кот держал коктейльный стаканчик с бумажным зонтиком и соломинкой.
Завидев Тайку, он отсалютовал ей стаканчиком и подмигнул:
— А ты вроде ничего, ведьма! Не шантрапа!
Потом вручил коктейль Яге и прошмыгнул за дверь.
— Ну как там, Васянь? — икнула бабка.
Из избы донеслось:
— Порядок! Ягусь, я на полном серьёзе. Всё сияет, аж глазам больно!
Пошатываясь, бабка выбралась из ступы и скомандовала:
— Лети-лети, чай, знаешь, где у тя стойло.
А затем вошла в дом — и давай ахать.
Тайке даже неудобно стало: ну подумаешь, прибралась немного…
— Ты мне вот что скажи, Тайка-царевна, — наконец вымолвила Яга, — спала али нет? Только честно отвечай, как на духу!
— Спала, бабуль, — покаялась Тайка, опустив глаза. Внутри всё сжалось: а ну как Яга ругаться начнет? Еще и впрямь сожрать вздумает.
— А избушка, стало быть, не убежала… — Бабка в задумчивости почесала подбородок.
— Не-а…
А вот это было действительно странно. Ладно, в первый раз хоть Пушок бодрствовал, но потом-то они вместе отрубились.
— А я тебе говорил, — промурлыкал Васисуалий, — это она бардак не любит. Убирайся почаще али хозяйственных смертных в гости приглашай, и будет тебе щастье, Ягусь.
— Твоя правда. — Яга опустилась на лавку. — Да чё уж там, мне и самой так больше нравится. Скушна тут, панимаешь. Сидишь сиднем, кругом лес, одни волки шастают. Вот руки сами и опускаются — тут уж не до уборки. Одна отрада у меня в жизни — с бабульками до ночного клубу слетать, на дискотеку.
— Это вы у нас, что ли, были?
— Агась, в райцентре. Ну а где ж нам ещё развлекаться? Не с волками же плясать? — Яга смущенно отмахнулась. — Ну, каюсь, грешна: оченно люблю энту вашу музыку. Ну, такую: «тынц-тынц-тынц»! Сразу силушки будто прибавляется. Ух, молодухой обернусь — и скачу до утра. А чё, скажешь, нельзя?
— Почему сразу нельзя-то? Можно! — Тайка, не удержавшись, улыбнулась. Ай да Яга!
— Вот то-то… Эх, поспать бы таперича!
Бабка, кряхтя, вскарабкалась на печь и ухнула в перину, раскинув руки в стороны.
— Сперва гостей выпроводи, Ягусь, — напомнил Васисуалий. — Обещала же.
— Ах да. Тока я уже влезла. Васянь, выдай Тайке-царевне клубочек. Ну, помнишь, тот, путеводный. Бери, царевна, не тушуйся. Он тя из леса на дорогу выведет. А там уж чапай, пока ноги зудеть не начнут, — как раз и дотопаешь до Светелграда.
Яга зевнула. Через мгновение с печи донёсся раскатистый храп. Ну вот! А Тайка ещё о стольком её расспросить хотела!
Кот подошёл и, сунув ей в руки клубочек, муркнул:
— В добрый путь, царевна. Чую, он тебе долгий предстоит.
— Спасибо! — Тайка с поклоном приняла дар.
А Васисуалий мягкой лапкой без когтей подтолкнул её в спину:
— Иди-иди, пока Ягуся не проснулась. Спросонья она ух и злющая бывает. Сожрёт как пить дать. Так что ты лучше у нас не задерживайся.
— А вы ей почаще выходные устраивайте, подобреет!
Тайка оделась, взяла рюкзак и скатку со спальником, вышла за частокол, обернулась в последний раз и, помахав коту рукой, углубилась в лес.
Она не видела, как серая ворона, сидевшая на подоконнике, сорвалась с насиженного места и полетела следом.
Глава втораяВорон Воронович
— Мне кажется, за нами следят. — Пушок, прищурившись, завертел головой.
— Ой, да ладно тебе! — на ходу отмахнулась Тайка. — Опять решил поиграть в детектива?
Сейчас ей было не до коловершьих фантазий: тут бы клубочек не упустить. Ну до чего же прыткий, а!
Ей казалось, они уже бегут по лесу целую вечность. Спина вся взмокла. Сперва Тайка спрятала куртку в рюкзак, потом туда же отправилась толстовка. Холода отступали, осенне-зимняя слякоть осталась далеко позади. Теперь ей приходилось перепрыгивать через весенние ручьи и обходить полянки подснежников, чтобы случайно не затоптать. Вскоре солнышко начало изрядно припекать — а это значило, что она уже ступила на земли своего деда: ведь в Дивьем краю царило вечное лето. А всё благодаря волшебному перстню, из-за которого однажды разразилась война…
Наконец Тайка не выдержала и, на бегу утирая пот со лба, крикнула клубочку:
— Да постой же ты! Дай дух перевести!
Клубочек тотчас же остановился. А что, так можно было? Уф…
Они с Пушком устроились на поваленном бревне, набрали воды из родника, и Тайка поделилась с коловершей бутербродами с сыром, приготовленными ещё дома.
— Маловато будет, — буркнул Пушок, в мгновение ока заглотив свою порцию.
— Тебя проще убить, чем прокормить, — усмехнулась Тайка. — Ну потерпи немного, вот дойдём до столицы, там нас бабушка с дедушкой угостят всякими разносолами. А пока припасы экономить надо. Кто знает, сколько времени займет путь?
Ворона на соседнем дубе согласно каркнула.
А Пушок вдруг вытаращился так, будто колбасой подавился, потом — шурх — взмыл на ветку и заорал:
— Тая! Полундра! Волки!!!
— Ну что ты меня пугаешь, глупенький?
Она понадеялась, что коловерша шутит. Даже хотела рассказать ему байку о мальчике, который кричал: «Волки!» — мол, первый раз поверят, второй поверят, а на третий… но слова застряли в горле: тощий облезлый волчара в самом деле вышел на поляну. Его глаза горели голодным огнём, а оскаленная пасть с очевидностью намекала, что серый явился отнюдь не с добрыми намерениями.
— Мамочки! — Тайка побросала вещи и вскарабкалась на дерево следом за коловершей.
— Я же говорил, что за нами следят! — простонал тот.
— Прости-прости, я тебе не поверила, а ты был прав.
Волк закружил под деревом, обнюхал рюкзак и спальник, потыкался носом в пакет из-под бутербродов, а затем сел, не спуская с добычи немигающих глаз.
— Может, ему скоро надоест и он уйдёт? — понадеялся Пушок.
Ага, как же! Вон как облизывается! И взгляд злющий, но умный…
Тайка покачала головой:
— Нет, Пушочек. Боюсь, тебе придётся дальше самому. Лети в Светелград, передай дедушке — ну, или Яромиру, кого первым встретишь, — что мне помощь нужна. Пускай высылают дружину с луками и копьями.
Она нарочно говорила это громко, чтобы волчара услышал. Ну а вдруг испугается? Но либо тот не понимал человеческой речи, либо Тайка говорила не слишком убедительно.
Коловерша отчаянно захлопал крыльями:
— А как же ты?! А вдруг заснёшь? И упадёшь?
— Не упаду. Я себя ремнём от штанов к ветке привяжу.
— Так я же не знаю, куда лететь!
— Возьми клубочек.
— А вдруг он потеряется-а-а?!
Так, это нужно просто пережить. Сейчас Пушок ещё немного попаникует, потом осознает, что, кроме него, больше некому, — и начнет действовать. Сколько раз уже так было.
Тайка собиралась продолжить уговоры, но этого не потребовалось. Помощь пришла откуда не ждали: здоровенная серая ворона сорвалась с ветки, налетела на волка и как начала его клевать! А клюв-то там был о-го-го — ещё и в глаза метил!
— Да! Да! Так его!!! — Пушок на радостях запрыгал, аж ветка затряслась.
Волк сперва пытался отбиваться и уворачиваться, потом заскулил и, поджав хвост, рванул в кусты. Нежданная защитница каркнула — и на этот раз Тайка отчетливо разобрала: «Тепер-рь пор-рядок!» (спасибо Грёзе, научившей её понимать язык животных) — и бросилась в погоню. Ну и дела!
Подождав немного для верности, они слезли с дерева, собрали вещички и поспешили убраться с поляны, пока ещё кто-нибудь из лесного зверья не счёл их лёгкой добычей. И хоть клубочек мчался быстро, но больше Тайка с Пушком привалов не делали — до самого выхода на тракт.
— Выходит, ворона-то была на нашей стороне? — Тайка шагала по дороге, по обе стороны которой росли кудрявые рябинки, сплошь усыпанные спелыми ягодами. — А я думала, она вредит. Ну иначе зачем бы ей стучать клювом в стекло и нас усыплять?
— А ты уверена, что это та же самая ворона? — Пушок, восседавший на её плече, топорщил перья на загривке и озирался по сторонам.
— Угу, ты не заметил разве? У неё в крыле одно белое пёрышко виднелось. А это редкость вообще-то.
— Хм… — Коловерша призадумался. — Ну, значит, это хорошая ворона. Может, она вовсе не усыпляла нас, а, наоборот, пыталась разбудить? Если так подумать, то стук усыплять не должен. У Яги, наверное, что-то там наколдовано было… Тай, а как думаешь, бабка тебя правда съесть хотела?
— Да кто ж её знает? Это же Яга, она даже в сказках всегда себе на уме.
— Я бы защитил! — Пушок пощекотал усами её щёку. — Ты ведь знаешь, я за тебя — за тебя!
— Ну конечно. — Тайка в ответ почесала коловершу за ухом.
Пусть её маленький друг не так силён и храбр, как ворона, напавшая на волка, но уж хитрости ему точно не занимать. Как же хорошо, что Пушок увязался следом: страшно подумать, как грустно было бы остаться в чужом краю без единого друга!
Тем временем дорога становилась всё шире, в пыли виднелись отпечатки подков и следы тележных колёс, а справа и слева простирались бескрайние поля с травой по пояс и фиолетовыми соцветиями диких люпинов. Над головой сияло солнце, в вышине пели птицы. Пейзажи напоминали привычные, деревенские — только если уйти куда-нибудь подальше от жилья. А так и не скажешь, что это Волшебная страна.
Долго ли, коротко ли — они дошагали до распутья. Клубочек подкатился к камню, стоявшему прямо на развилке, обежал его кругом и закончился — одна тоненькая ниточка осталась. Ну вот и всё, дальше, стало быть, самим придётся выбирать путь. Сердце ёкнуло: уж Тайка-то точно знала, что такие камушки на перекрестье дорог неспроста ставятся. Она огляделась по сторонам: а вдруг уже где-нибудь вдалеке виднеются белокаменные стены дедушкиного дворца? Но вокруг были только поля, да вдалеке маячила нескончаемая кромка леса.
На камне было что-то выбито (ну конечно, куда же без этого!), и Тайка подошла ближе, чтобы посмотреть. Да, это определённо были дивьи письмена. Прежде ей доводилось видеть похожие, когда они с Яромиром за живой и мёртвой водой летали. Тогда дивий воин научил её использовать узри-траву. Жаль, заклятие со временем рассеивалось, и теперь Тайка могла разобрать лишь отдельные слова вроде: «Направо пойдёшь… налево пойдёшь…» Этого было маловато: тут и ежу понятно, что есть три пути. А вот что на каждом из них случится?
— Надо найти травку, Пушок. Такую, с круглыми листиками. Тогда сможем прочитать, что тут написано.
Но сколько они ни ползали вокруг камня, ничего похожего на узри-траву не нашлось. Тайка только зря джинсы зелёным соком перепачкала.
— Эх, наверное, придётся выбирать наугад. Как думаешь, Пушочек, куда лучше пойти: налево, направо или прямо?
— Хочешь, чтобы я выбрал? Потому что я удачливый? — Коловерша потер лапы, поднял коготь, чтобы указать направление, и вдруг призадумался. — Ой, а вдруг я ошибусь? Ведь по теории вероятностей…
— Какая уж тут теория, — отмахнулась Тайка. — Это же Волшебная страна! Как там в сказках говорится: «От судьбы не уйдёшь».
— «Двум смертям не бывать, а одной не миновать». — Пушок закатил глаза, словно собираясь упасть в обморок. — Тая, я так не могу. А можно как-нибудь этого… того… миновать все-таки?
— Дорогу всё равно выбрать надо, хошь не хошь.
— Ну, тогда я пойду подумаю.
Он юркнул в спальник.
Ладно, может, коловерша и прав. Тайкина судьба — значит, ей и выбирать. Лучше налево пойти? Или нет… Прямо? Куда сердце-то ведет, чего подсказывает? Она еще долго стояла бы в нерешительности, но тут на камень спланировала ворона. Да, та самая, с белым пером в крыле.
— Э-э-э… Здравствуйте! — первой опомнилась Тайка. — Спасибо, что помогли там, в лесу.
— Ой, ер-рунда! — Ворона взмахнула крыльями, будто бы плечами пожала.
— А вы кто? Вас дедушка послал, да? Или, может быть, Яга? — Наверное, не очень вежливо задавать сразу столько вопросов, но как тут удержаться? — Простите, а вы еще разок не поможете? Прочитайте, пожалуйста, что тут написано.
Ворона покосилась на Тайку, а потом вдруг — бах! — ударилась оземь и обернулась добрым молодцем: черноглазым да черноволосым, только с одной белой прядью у виска.
— Я Вор-рон Вор-ронович, — поклонился он. — А ты — Тайка-цар-ревна, знаю, знаю. У нас тут о тебе наслышаны.
— И что обо мне говорят?
— Да р-разное болтают, — отмахнулся новый знакомый.
Он был смешной, взъерошенный и совсем не страшный. Может, так казалось потому, что роста Ворон был не слишком выдающегося, а еще — забавно вращал головой по-птичьи и пытался смотреть искоса, будто бы одним глазом. Наверное, нечасто в человека превращался.
Он подошёл к камню, сложил руки на груди и протянул:
— Так-с, посмотр-рим. Тут пишут: «Напр-раво пойдёшь — коня потер-ряешь».
— Но у меня нет коня, — пожала плечами Тайка.
— «Налево пойдёшь — голову потер-ряешь».
— Ой…
А ведь она как раз туда и думала идти поначалу. Хорошо, что не пошла.
— «Пр-рямо пойдёшь — в Светелгр-рад пр-ридёшь».
— О, а мне как раз туда и надо! — Тайка захлопала в ладоши. — Спасибо тебе, Ворон Воронович, что бы я без тебя делала!
— Р-рад помочь, — поклонился он.
— Кстати, а почему ты мне помогаешь?
— Пр-росто нр-равишься, цар-ревна-кр-раса.
Тут Тайка, признаться, смутилась: в каком это смысле? Но уточнять она не стала. Уже открыла рот, чтобы задать новый вопрос, однако Воронович, словно застеснявшись неосторожных слов, обернулся птицей и дал дёру.
— Эй, ты так и не ответил, откуда ты обо мне узна-а-ал!
Но поздно. Ворон уже улетел. Эх… Ну что ж, прямо так прямо. Она шагнула вперед, и тут из спальника высунулся Пушок и начал дразниться:
– «Цар-ревна-кр-раса»! Я смотрю, Тая, ты даром времени не теряешь. Уже и тут завела поклонника. А как же Яромир?
— Отстань, сводник. И не болтай попусту.
— Ага, боишься, что дивий кавалер узнает?
— Ой, подумаешь! Ворон просто комплимент сказал, из вежливости. А с Яромиром у нас ничего не было — да ты и сам всё знаешь.
Она надулась. Эти коловершьи шуточки начинали её доставать. Сразу хотелось ответить что-нибудь едкое — назло. Ну чего он лезет? Тайка ещё сама не определилась, что чувствует к дивьему воину. Может, это уже и правда нечто большее, чем дружба, да только как поймёшь, коли сравнить не с чем? Правда, что она часто думала о Яромире. И скучала по нему сильно — чего греха таить? Вроде вот недавно расстались, а уже снова увидеться тянет. А когда дивий воин едва не умер, Тайке вообще показалось, что от неё живьём кусок отрезали. Но любовь ли это?.. Кто знает? И даже посоветоваться не с кем. Не с рыжим же негодяем? Засмеёт ведь!
Тайка так крепко задумалась, что совсем перестала смотреть под ноги и, конечно, споткнулась о корень какого-то дерева.
— Ой!
Она полетела кувырком. Земля и небо поменялись местами, из лёгких от удара вышибло весь воздух, в глазах потемнело. Кажется, девушка на миг потеряла сознание, потому что очнулась от хлопков крыльев по лицу и встревоженного голоса Пушка:
— Эй, Тая! Тая!!! Ты жива? Ответь мне!
— Вроде жива…
Она приподнялась на локте, огляделась. Кругом были земляные стены, и только где-то в вышине виднелся кусочек синего неба.
— Где это мы?
— Кажется, в яме. Или, может, в колодце.
Тайка только теперь поняла, что лежит на спине в какой-то грязной луже, а Пушок восседает сверху.
— Откуда яме взяться посреди дороги?
— Думаю, это западня. — Коловерша понизил голос до шёпота. — Этот корешок, об который ты споткнулась… он непростой. Дерево будто бы нарочно подножку поставило. И столкнуло! Тая, я думаю, этот вран ощипанный тебя обманул. Может, дорожка-то не та была? А другая, где «голову потеряешь».
— Ну, ты сразу-то не наговаривай, параноик. Никто не обещал, что дорога на Светелград будет прямой и безопасной. Всякое случается. Я сама хороша — замечталась. Надо было под ноги лучше смотреть.
— Слетаю-ка я на разведку. Не бойся, я мигом.
Пушок лизнул её в щёку шершавым языком и взмыл ввысь. Хорошо хоть, один из них мог выбраться из ловушки. Эх, еще никогда она так сильно не мечтала о крыльях…
Заскучать Тайка не успела: коловерша вернулся быстро и доложил:
— Знаешь, по-моему, этот твой Воронович всё наврал. Заманил — и смылся. Дороги там и нет, только бурелом какой-то. И следы от чьих-то сапог. Это не просто яма — а самая настоящая разбойничья западня.
— Как это нет дороги?! — опешила Тайка. — Мы же по чему-то шли.
— Ага, по полюшку напрямик. А потом в лес свернули. Это точно злые чары, Тая! Чтобы ловить путников. Ох, что же теперь делать?
— Как это «что»? Есть только один путь — наверх!
Тайка встала, поплевала на руки. В конце концов, она всё детство в деревне провела, где только не лазила. Неужто из ямы не сумеет выбраться?
После нескольких бесплодных попыток стало ясно: нет, не сумеет. Склоны словно нарочно вырыли таким образом, что не уцепишься. Да еще земля рыхлая так и норовила осыпаться под ногами.
— М-да, нужен другой план. — Тайка дёрнула себя за косу — верный признак глубокой задумчивости. — Знаешь что, Пушочек? Придётся тебе вернуться к камню, а потом слетать в обе стороны и привести подмогу. Одна из дорог обязательно в Светелград приведет.
— Но как же я тебя тут оставлю? А вдруг те, кто ловушку устроил, тебя раньше найдут?
Признаться, Тайка тоже этого боялась, но Пушку говорить не стала, а то он ведь от волнения в обморок хлопнулся бы. Она постаралась принять самый беззаботный вид:
— Ой, не нагнетай! Наверняка это обычная волчья яма. А если ты видел свежие следы, значит, охотник сегодня уже проверял ловушку и в следующий раз явится только завтра утром. Так что давай, работай крыльями! В Светелграде нас, должно быть, уже ждут: пирогов наготовили.
— Пироги… — Мордочка коловерши стала мечтательной. — В общем, сиди тут, никуда не уходи! Я мигом!
— Да куда уж я уйду?.. — вздохнула Тайка ему вслед.
Оставалось надеяться, что этот балбес не заблудится и всё сделает как надо.
Она успела и поспать, и доесть последний бутерброд, и даже допить остатки холодного чая из термоса, а коловерши всё не было. От последнего глотка во рту стало горько: будто бы ниточка, связывавшая её с домом, оборвалась. Губы предательски задрожали. Пришлось сказать себе:
— Так, спокойно! Ещё не хватало из-за чая плакать! Подумаешь, провалилась. Придётся чуть-чуть посидеть. Отдохну вот, бабушкину тетрадку почитаю. Пушок справится, он быстро летает. А Яромир, как услышит, что я в беду попала, сразу же примчится.
Увы, ждать пришлось долго. Только когда начало смеркаться и строк в тетрадке стало совсем не разобрать, снаружи послышались шаги и мужской голос задумчиво произнёс:
— Ну-с, что это тут у нас?
— Яромир! — Тайка сперва выкрикнула это и лишь потом поняла, что голос принадлежит вовсе не Яромиру, хоть и похож.
В тот же миг с края ямы свесилась чья-то лохматая голова (лица в сумерках разглядеть не удалось), и незнакомый охотник всплеснул руками:
— Оп-пачки, девица! Ну и добыча попалась!
Глава третьяВольные волкобои
— Отпусти меня, ты, мордоворот!
В высшей мере возмутительно, когда тебя просто берут, закидывают на плечо и куда-то тащат, точно мешок с картошкой. И молотить связанными кулаками по спине не очень помогает — в такой позе даже не размахнёшься нормально.
Тайка всё же исхитрилась: сорвала с шеи кулон с Кладенцом, но тот взял да и превратился в ложку. Мол, расхлёбывай сама, дивья царевна, те щи, которые наварила.
— Да не трепыхайся ты, коза, — буркнул похититель, перехватывая её покрепче.
— Куда ты меня тащишь?
— Куда надо. Там разберутся.
Ага, значит, этот тип ещё и не сам решает? Час от часу не легче. Ну как её теперь Пушок с Яромиром найдут?
Впрочем, Тайку вдруг осенило, что дивий воин — знатный следопыт. Лисицу-то, помнится, они легко отыскали. А похититель даже не очень таился — топал себе сапожищами по глине.
Интересно, какая это всё-таки дорога была? На которой коня потеряешь или голову? Ух, и пообрывала бы она перья некоторым воронам-шутникам…
Ладно, по крайней мере, убивать её вроде пока никто не собирался. Отпускать, впрочем, тоже. Пришлось на время смириться со своей участью и повиснуть — будто бы сомлела. Но на самом деле Тайка пыталась примечать: вот они прошли мимо лесного озерца, обогнули его слева, а от приметной раздвоенной берёзы свернули резко вправо. В ночном лесу всё было отлично видно: из-за туч как раз вышла полная, похожая на бабушкин блин луна. Тайка надеялась, что сможет отыскать обратный путь, когда сбежит.
Долго ли, коротко ли, они дотопали до избушки в лесу. И кому только взбрело в голову строить дом в такой глуши? Или разбойникам, или охотникам — больше некому.
Шкуры, натянутые во дворе для просушки, как и вялившееся под навесом мясо, ещё ничего не доказывали: бандиты тоже могут добывать зверя, им же надо чем-то питаться.
Во дворе послышался птичий пересвист, похититель остановился и тоже засвистел. Ага, значит, условный знак.
Они вошли с тёмной улицы в теплую избу, пропахшую мехом, травяным духом и вощёной кожей. В глаза ударил свет, а когда Тайка проморгалась, её уже сгрузили на лавку в сенях.
— Кого это ты нам принёс, Мох? — спросил недовольный женский голос.
— Вишь, какая лиса-краса в ловчую яму угодила, — хмыкнул похититель. — Одета не по-нашенскому. Посмотри, Душица, может, энто навья соглядница?
Послышался топот ног по скрипучим ступеням — Тайка и оглянуться не успела, а в сени уже набежала толпа. Она насчитала семерых мужиков, включая своего похитителя, и одну девицу в мужской одёже — видимо, Душицу. Имена у них были какие-то странные. Больше похожие на клички.
Девица подошла ближе и приподняла Тайку за подбородок, бесцеремонно разглядывая.
— Не, — качнула она русыми косами. — Эт не навка. Ты слепой, что ли? Девчонка — смертная. Уши-то видел?
— Эка незадача… — Мох принялся мять в руках шапку. — И чё теперь делать? Может, обратно отнести?
— Ох и дурак ты, братец… — вздохнул кто-то из парней.
Теперь, присмотревшись получше, Тайка поняла, что охотники (ну или разбойники) приходятся друг другу родичами — очень уж похожи: все одной масти, рослые, широкоплечие, румяные. Мама про таких говорила: «Словно горошины из одного стручка».
— Просто отпустите меня, и я уйду. — Она через силу попыталась улыбнуться. — Вы убедились, что я не из навьих. Так, может, разойдёмся по-хорошему, а? Я никому не скажу, что вас видела.
— Да мы вроде и не прячемся, — пожал плечами тот, что упрекал Мха в дурости. — Нас каждая собака в округе знает.
— А ты, Соловей, помолчи. Тебе я слова не давала! — Русоволосая красавица упёрла руки в бока — ну чисто как Марьянка.
Ага, Соловей, значит? Ну, этот-то точно разбойник! Значит, тут целая банда орудует. С девицей Душицей во главе.
— Сперва сказывай: кто такая, откуда идёшь, куда путь держишь? — Атаманша нахмурилась, а Тайкино сердце вдруг дрогнуло от предчувствия. Почуяла вдруг: не стоит говорить всей правды. Но и лгать тоже не след.
— Я из Дивнозёрья. Иду в столицу. Вы бы хоть руки мне развязали, раз уж разговариваем.
Душица сделала знак, и Соловей перерезал ножом веревку. Тайка принялась разминать затёкшие кисти.
— Зачем тебе в столицу?
Ну прямо допрос устроили.
— Потому что я воительница. — Про деда-царя Тайка решила не упоминать. Мало ли, вдруг выкуп захотят?
— Ты-ы-ы?! — расхохоталась атаманша, хлопнув себя по ляжкам.
И Мох ещё добавил:
— Ну, козявка, насмешила!
— Это кто ещё тут козявка?! — Тайка вскочила с лавки — вроде как обиделась. А сама стрельнула глазами в сторону приоткрытой двери. Может, удастся унести ноги?
Только Соловей заметил и путь загородил. Ишь, ещё и лыбится, подлец.
— Допустим. — Душица сплела руки на груди. — Ну и где же твой меч, воительница?
Тайка, насупившись, молчала. Про Кладенец рассказывать не хотелось. Атаманша расценила это на свой лад и хлопнула в ладоши:
— А ну, несите девчонке добрый клинок. Пущай покажет свою удаль! — И сама выхватила меч из ножен. — Сразимся, лиса-краса?
Ох… Вот этого-то Тайка и боялась. Ну кто её за язык тянул, а? Чего стоило прикинуться обычной бродяжкой?..
Семеро братьев высыпали во двор, расселись по пенькам, словно воробьи. Соловей сунул Тайке в руку кружку:
— Испей кваску перед боем, лиса-краса. Кто знает, доведётся ли потом? Душица ай могуча, любому из нас трёпку задать может. Волка кулаком валит!
— Я уж поняла, что она у вас за старшую.
Тайка приняла угощение, глотнула: ух и холодный, прямо с ледника!
— Почему «за старшую»? — не понял Соловей. — Она и есть нам старшая сестра. Прежде у самого царя в дружине служила, десятком командовала, да, вишь ты, с воеводой характерами не сошлись.
— С Яромиром? — Тайка сперва ляпнула, а потом прикусила язык.
Соловей подался вперед:
— Ты что, знаешь его?
Пришлось отмахнуться:
— Ну а кто ж его не знает-то?
— Хм… Не ожидал, что даже у смертных о нём наслышаны. И что у вас говорят? Суров?
— Не то чтобы суров… Просто вредный. Иногда. А чего они с твоей сестрой-то не поделили?
Тайка не ожидала, что ей вдруг так обидно станет. Значит, ещё какая-то девица, о которой она и слыхом не слыхивала, а Яромир и не рассказывал. Вроде ничего такого, а сердце заныло.
— Ты у неё потом сама спроси, коли жива останешься. — Соловей, подмигнув, толкнул её в круг.
Мох захлопал в ладоши, отбивая ритм, остальные подхватили. Меч атаманши блеснул в свете луны — тонкий, опасный. Ну что тут поделаешь, пришлось доставать ложку. С чужим-то клинком ей точно было не справиться.
Мысленно Тайка взмолилась: «Мечик-Кладенечик, не подведи! Мы тут с тобой, кажись, по-крупному влипли».
И Кладенец отозвался теплом, ткнулся рукоятью в ладонь, словно щенок, и явил на свет острое — без единой зазубринки — лезвие.
— Ого! — прищурилась Душица. — Добрый меч. Знакомый какой-то…
Её братья одобрительно загалдели, и Тайка встала в стойку — припомнила, как Яромир учил: ноги в коленях согнуть и расставить пошире, носки чуть внутрь развернуть, кончик клинка в горло противнику направить, а самой — глаза в глаза глядеть. Ох, как страшно-то! Одно дело — учебные поединки, коих в её жизни было раз-два и обчёлся, и совсем другое — взаправдашнее сражение.
— Ну, понеслась! — рявкнул Мох.
И Тайка именно что понеслась, на ходу вспоминая наставления дивьего воина: силы у тебя, дивья царевна, маловато будет, зато ты мелкая и вертлявая, как ящерица. Уклоняйся. Знаешь, как ваши охотничьи лайки нападают? Кусают и отпрыгивают. Вот и ты так делай.
Поначалу всё шло даже неплохо. По крайней мере, отпрыгивать получалось, а вот кусать — не очень. Тут не до того — живой бы остаться. Лишь единожды их мечи со звоном столкнулись, и Тайка, охнув от такого напора, отлетела назад, точно пёрышко. Чудом на ногах устояла. Тяжело дыша, она приготовилась скакать и уворачиваться вновь, но Душица больше не нападала. С неподдельным удивлением она смотрела на обломок клинка в своей руке.
— Эй! У тебя никак Кладенец?
— Ну… да. А что?
— Предупреждать же надо, — фыркнула атаманша. — На тебя мечей не напасёшься.
Тайка пожала плечами:
— Вообще-то раньше с ним такого не случалось. А то бы я обязательно предупредила.
Тут светлые глаза Душицы расширились еще больше:
— Ты что же, прежде не сталкивалась с ворогами, которые тебя всерьёз ранить или убить хотели, а не просто в поле сойтись, потешиться?
— Вообще-то сталкивалась. Только у них мечей не было. Горыныч вот, например…
— Вот это да! — Кто-то из зрителей присвистнул. Кажется, Соловей.
— А не заливает ли? — усомнился другой разбойник.
— Видать, ты и впрямь воительница. Не обманщица негодная, а сестра мне по делу ратному. — Душица со вздохом вложила обломок меча в ножны. — Что ж, будет мне наука впредь не судить по одёжке. Открой уж, лиса-краса, откуда у тебя Кладенец? Знаю я, что прежде он кое-кому другому принадлежал.
Ну конечно. Если Душица когда-то состояла в царской дружине, она могла видеть волшебный меч в руках Радмилы.
— Он меня выбрал. И я получила воинское посвящение от его предыдущей владелицы.
В подробности Тайка решила не вдаваться.
— Ты-ы? От самой Северницы? — В голосе Душицы мелькнуло не только удивление, но и зависть. — А мечу тебя кто учил? Тоже она?
Тут уж скрывать правду не захотелось:
— Нет. Учил Яромир, царский воевода.
— Как же, знаем, знаем! — хохотнул Соловей, заправляя за ухо русую прядь.
А Душица, опять уперев руки в бока, напустилась на Мха, втянувшего голову в плечи:
— Кого ты к нам притащил, дурья твоя голова?!
— Не ругай его, он же не знал! — Тайке вдруг стало жалко незадачливого разбойника. Похоже, его тут шпыняли все кому не лень. — И, кстати, раз уж мы вроде как закончили, может, откроешь, чего вы всё-таки не поделили с Яромиром?
— Сперва скажи: это ведь он тебя послал по наши души?
Атаманша шагнула прямо к Тайке, Кладенец дёрнулся, насторожился.
— Нет, я сама пришла. Я вообще не знаю, кто ты такая.
Душица отступила, и меч, дрогнув в Тайкиной руке, обвился змейкой вокруг её запястья. Уф, пронесло. Ну, теперь-то они наконец сумеют поговорить?
— Пойдёмте в дом, сестрёнки, — предложил Соловей. — Мне кажется, эту беседу лучше продолжить за столом. Наша гостья наверняка голодна.
Тут у Тайки, как назло, заурчало в животе. Грянул смех, и даже Душица, улыбнувшись, махнула рукой:
— Твоя правда, братец. Мы же не разбойники какие!
— А кто? — Тут уже пришла очередь Тайки таращить глаза. Ответом ей снова стал дружный смех.
* * *
— Мы вольные волкобои, понимаешь?
— Честно говоря, не очень.
Теперь, когда до Тайки дошло, что опасность миновала, колени затряслись, руки заходили ходуном, она даже ложку в руке нормально удержать не могла. А тут и суп принесли.
— Ну, вроде как охотники. Но при этом воины. Но война закончилась, поэтому мы больше никому не служим. — Душица, похоже, раздражалась, когда ей приходилось втолковывать прописные истины.
— То есть никого не грабите?
— Ну, вообще-то грабим иногда, — встрял неугомонный Соловей. — Но только плохих людей. А всё добро раздаем бедным, ничего себе не оставляем. Ну, если это только не доброе оружие. И с припасами селянам помогаем.
— А, поняла. Вы как вольные стрелки. Ну, типа Робин Гуда.
— Кого?
— А, не важно. Был у нас один такой. Давно, еще в Средние века. Занимался примерно тем же, чем и вы.
Тайка, отложив ложку, обмакнула хлеб прямо в мясную похлебку, решив, что так оно будет сподручнее.
— Значит, хороший был человек, — улыбнулся Соловей.
Душица кивнула:
— Хотела бы я с ним познакомиться.
— Ой, это вряд ли возможно. Он уже умер давно, и вообще это легенда. А ты обещала рассказать о Яромире. — Тайка торопилась, потому что чувствовала: ещё немного, и её сморит после всех волнений: она уже зевала, не сдерживаясь.
Воительница сжала губы в линию:
— Да чё там рассказывать? Он из знатных. А знать вечно нас, простой люд, ни в грош не ставит. Когда я служила под началом Яромира, из-за него мой брат погиб.
— Ох, сочувствую… — Тайке было горько это слышать. Она-то считала дивьего воина непогрешимым. Может, вышла какая-то ошибка или недопонимание? — А как это случилось?
— Теперь уже не важно. Не один воевода был виноват. Эта его Огнеслава противная тоже постаралась. Вижу, ты тоже её не любишь? — От Душицы не укрылось, что Тайка поморщилась от одного упоминания имени Яромировой невесты.
— Не то чтобы не люблю… Я, честно говоря, её вообще не встречала. Знаю только, что она целительницей была и что попала во время войны в навий плен.
— Это они так говорят? Ха! Да она же наполовину навка! А значит, наверняка перебежчица. Предала всех, понимаешь? И воеводу облапошила.
— У тебя есть доказательства?
— А, это же ясно как день, — отмахнулась Душица. — В общем, не любим мы их. И Северницу тоже. Её — в особенности. Впрочем, говорят, судьба ей отплатила за всё. Сгинула вместе с Кощеевичем. Выходит, есть справедливость на свете.
Тайка прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Вольным волкобоям совсем не обязательно знать, что Кощеевич и Радмила были заодно. И что, скорее всего, оба сейчас находятся где-то в Волшебной стране. Ну, по крайней мере, она на это надеялась.
А Душица продолжила гневные речи:
— Жаль, не всем пока судьба отплатила. Как представлю, что мои недруги спят на мягких перинах да мёд-пиво пьют, такая злость берёт, ух! А простые люди страдают. Только-только от войны начали оправляться, и на тебе — новые напасти. То град, то навьи набеги, еще оброк непомерный.
— Какой еще оброк?! — ахнула Тайка.
— Да знамо какой: царский. Радосвету надо своих дружинничков содержать, оружие ковать, хлебом кормить целую ораву. А простому народу оно только в тягость. Теперь новая у царя причуда: зеркала делать повелел, чтобы с Навью воевать. Только, думаю, враки это всё и зеркала энти ему для роскоши нужны. Черепицу-то видала на дворце? Во, небось, для того мастеров собирают. А с тех деревень, которые мастера послать не могут, берут пшеницей али овсом для коней. Люди скоро голодать начнут, а он никак не успокоится! — Воительница стукнула кулаком по столу.
— Постойте, зеркала царю и правда нужны, чтобы с Навью воевать. Иначе с Доброгневой не сладить!
Всю сонливость вмиг как рукой сняло — Тайка аж привстала.
— А ты откуда знаешь?
— Да так… По правде говоря, это мой совет был.
Вольные волкобои притихли. Кое-кто зашушукался, но сестрица-Душица прикринула:
— А ну цыц! — И вперила в Тайку внимательный взгляд. — Ох, чего-то ты недоговариваешь, лиса-краса. С чего бы царю тебя слушаться? У нас свои люди при дворе есть. Так вот, что-то тебя никто там не видывал.
— Это потому, что прежде мы с царем только во снах встречались. А теперь моя помощь понадобилась — вот я и иду.
Ох, как хорошо, что она в момент знакомства не ляпнула, кто её дедушка! Похоже, Радосвета здесь тоже не очень-то любили…
— Хм… — Воительница подперла рукой подбородок. — Нешто тоже с Доброгневой воевать собралась?
— Ну, кто-то же должен, — развела руками Тайка.
— Это по-нашему! — обрадовался Соловей. — Мы тут тоже, знаешь ли, собрались, потому что кто-то же должен о простом народе подумать. Царю-то до этого дела нет.
— Он просто не успевает за всем уследить. — Тайке очень хотелось в это верить. — Сперва врага надо победить, а потом всем вместе поговорить.
— Ха! Так он к нам и прислушался. — Мох шмыгнул носом. — Мы для него — никто.
— Прислушается, если я попрошу!
— Обещаешь? — Душица прищурилась.
В её взгляде Тайке почудился недобрый огонёк. Неужели воительница начала догадываться, с кем имеет дело? Если у них шпионы при дворе, то царицу они наверняка видели. А дальше-то их с бабушкой по одному описанию запросто сличить можно: много ли тут чернокосых да темноглазых девиц из Дивнозёрья бегает? Свои-то все белобрысые и остроухие.
Но что поделать: сказала «а», говори и «б».
— Обещаю! — выпалила Тайка. — Только и ты мне тогда дай слово, что вы не будете царю препятствий чинить, пока мы с Доброгневой не поквитаемся. А если помощь ваша понадобится, то с нами против неё воевать пойдёте. Мне кажется, это будет честно.
— С вами — это с кем? — Душица закусила губу и, не дожидаясь ответа, добавила: — С царем не пойду, под руку воеводы ни за какие коврижки не встану. А вот ежели с тобой, лиса-краса, — мы согласные.
— Ну хотя бы так… — вздохнула Тайка. — Значит, по рукам?
Вот уж никак не ожидала, что ей придётся дедушку ещё и с подданными мирить.
— По рукам.
Душица протянула мозолистую ладонь. Ох, ну и хватка у неё оказалась! Медвежья!
— Тогда я дам вам знать, если понадобитесь. Пришлю письмо. Читать-то вы, надеюсь, умеете?
— Не «если», а «когда». — Душица еще и тряхнула её руку для верности. — Нешто думаешь, мы будем в лесу отсиживаться, когда такие дела творятся?! Мы же вольные волкобои, а не какие-нибудь хорьки позорные!
— Кстати, а как мы поймём, что письмо от тебя? — Соловей поскрёб в затылке. — Мало ли кто нас обманом заманить захочет? Мы, знаешь ли, во дворце не то чтобы желанные гости. Если придём ватагой, всех вмиг сцапают. Ты уж извини, что сразу не сказали, но за наши головы в Светелграде вообще-то награда назначена.
— А я подпишу его «Робин Гуд», — хихикнула Тайка.
Нет, ну а что? Пушку бы точно понравилось.
Глава четвёртаяВсё дело в дедушке
Вольные волкобои предлагали Тайке переночевать в лесной избушке, а с рассветом отправиться в путь, но она отказалась. Знала, что друзья будут её искать, а значит, чем раньше они встретятся, тем меньше волнений выпадет на долю каждого. Вот только идти в лес одной было боязно — недавнюю встречу с волком она ещё не запамятовала. К счастью, ясноглазый Соловей сам вызвался проводить гостью до дороги:
— У нас там тьма ловушек понаставлена. А ты, как вижу, к лесной жизни непривычна. Не ровён час, опять в яму ухнешь али в капкан какой.
Они шли по ночному лесу, и Тайка старалась ступать за своим провожатым след в след. Возвращались той же дорогой — вон уже и дерево приметное показалось, и озерцо. А на дереве… постой-ка — неужто Пушок сидит?
— Эй! — Тайка замахала руками, пытаясь привлечь внимание коловерши.
Соловей обернулся на зов, и в этот момент прямо перед ним из ниоткуда выросла тёмная тень, а острый клинок прижался к горлу.
— Ни с места!
На этот раз Тайка не обозналась, голос определённо принадлежал Яромиру. Друзья всё-таки нашли её!
— Погоди-погоди! — затараторила она. — Не трогай Соловья, он друг и обещал вывести меня из леса!
— Он тать-душегуб, — процедил Яромир сквозь зубы.
— Волкобой я зовусь вообще-то, — улыбнулся Соловей. И чем сильнее Яромир хмурился, тем шире становилась его улыбка. — Здрав будь, воевода. Давненько не виделись.
— И век бы не видаться, — буркнул Яромир. Клинок от горла Соловья он под гневным взором Тайки всё-таки убрал, но вкладывать меч в ножны пока не спешил. — Хороши у тебя друзья, нечего сказать. Ты хоть знаешь, что…
— Знаю. Душица мне всё рассказала. И дала слово, что не будет больше докучать тебе и дедушке. Ну, по крайней мере, пока мы не победим Доброгневу. Ещё и помочь обещала.
— Дедушке? — Соловей изогнул бровь. — И кто же у нас дедушка, лиса-краса?
— А дедушка у нас — царь, — ответил за неё Яромир.
Тайка скрипнула зубами — ну чего он лезет!
Разбойник аж присвистнул:
— Вот это поворот! Много же ты нам не досказала, лисичка-сестричка.
